Из церковной истории Египта 1

ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО ДИОСКОРА МАКАРИЮ

Из церковной истории Египта ¹.

По Revue egyptologique, publiee sous la direction de H. Brugsch, F. Chabas, Eug. Revillout. 1880, pp. 187-189; 1881, pp. 21-25; 1883, pp. 17-25 et 27-33.

Ревилью и его издания.

Имя Эжена Ревилью, адъюнкт-консерватора египетского луврского музея, не в первый раз упоминается и в нашей духовной журналистике. Известный специалист в области позднейших формаций египетского языка, этот французский ученый чаще многих других египтологов должен обращаться к коптским памятникам, т. е. входить в сферу христианской церковной письменности. После 1872 г. он издал несколько фрагментов, относящихся к никейскому первому собору. Ревилью считал их за остатки подлинных актов первого вселенского собора, — чего не допускает ни русская, ни немецкая богословская наука ². Во [582] время своего путешествия по Италии Ревилью собрал несколько памятников, ценных для церковной истории. Он предполагает обнародовать несколько сочинений Петра Монга в коптском переводе, акты одного собеседования (до 553 г.) православных с египетскими якобитами на коптском языке и акты собеседования православных с северианами при Юстиииане I до 558 г. на греческом языке [известная конференция константинопольская 533, описанная Иннокентием маронитским в письме, сохранившемся лишь в латинском переводе, или новый случай в том же роде?] До сих же пор он издал два памятника из египетской церковной истории, которые мы и предлагаем благосклонному вниманию читателя.

I.

"Рассказы Диоскора о халкидонском соборе".

Рукописный источник "похвального слова"; объем его. Подлинно ли оно? Его значение. Монофизитская церковь и составляющие ее народности. Обычный способ пропаганды ереси между массами и его результаты. Образчик противонесторианской полемики. Черты исторической правды в "похвальном слове". Текст отрывков.

Ревилью не говорит ни слова о том, откуда он заимствовал издаваемый им памятник; но этот источник, кажется, можно определить безошибочно. Это — Codex copto-memphiticus Vaticanus Assemanianus 68 (по каталогу Ассемани 17), рукопись на пергаменте in folio, писанная в 957 г. по Р. Х., где под № 7 [583] помещается похвальное слово Диоcкора Макарию, несомненно тождественное с издаваемым Ревилью ³. По некоторым основаниям можно предполагать, что греческий подлинник этого слова в Патрологии Миня занял бы около 23 1/2 столбцов. Ревилью в виде выдержек издал за четыре года несколько менее 1/4 целого слова (в обратном переводе на греческий эти извлечения заняли бы около 5 1/2 столбцов). Самые выдержки еще далеко не доведены до конца, и известное правило "Nonum prematur in annum" вероятно будет выполнено с буквальною точностью над этими "Recits de Dioscore, exile a, Gangres, sur le Concile de Chalcedone". Ввиду этой не близкой надежды на окончание рассматриваемой статьи мы и считаем позволительным сделать о ней заметку еще до её завершения.

Ревилью верит в происхождение похвального слова от Диоскора и потому держится высокого мнения об исторической ценности этого памятника. Как произведение лица, весьма пристрастного, но тем не менее отлично знакомого с ходом дел пред халкидонским собором, это слово восполняет несколько пробелов в фактической истории этой эпохи, сообщает данные, из других источников совершенно неизвестные. — Мы сомневаемся в справедливости подобной оценки, потому что не доверяем [584] подлинности этого произведения. Диоскор представляется нам и более честным и — главное — более умным, чем автор этого похвального слова. Быть может, в его основе лежит подлинное слово Диоскора; но в своей коптской переработке ⁴ эта "похвала" выдает властную руку позднейшего фальсификатора.

Это "слово" имеет значение в другом роде: не как исторический источник, а как патологический памятник, и его важность по этой стороне определяется значимостью монофизитства. Как догматическое движение, отторгшее от кафолической церкви четыре христианские народности, монофизитство не может не считаться одним из самых крупных церковно-исторических явлений. Много ересей и сект исчезло с лица истории без остатка: монофизиты существуют и доселе. И если когда либо церковная жизнь православного востока начнет опять бить ключом, свободно и высоко, как во дни её блестящего расцвета; если "беды от лжебратий" когда либо перестанут быть самым существенным вопросом внешних отношений православной восточной церкви и для неё откроется возможность — без боязни перенести свое внимание с западной своей окраины на восточную границу: монофизиты без сомнения сделаются главнейшим предметом её просветительных забот уже потому, что возвращение их в лоно православия восстановило бы её древние границы почти сполна, так как халдейские христиане представляют совсем незначительную численно величину в сравнении с монофизитами. — В виду такой важности монофизитского вопроса, всякий факт его освещающий (хотя бы лишь со стороны особенных трудностей его разрешения) представляет известный интерес для православной науки.

Замечательно, что от греческого монофизитства не осталось [585] и следа; существуют монофизиты — сирийцы, монофизиты — копты, монофизиты — абиссинцы, монофизиты — армяне. Национальная грань оказалась рубежом, отделившим их — от православия. И совсем не передовые расы стали под монофизитское знамя: нет! обломки цивилизаций древних и угасших, народности, едва затронутые культурою... Уже по этому одному невероятно, чтобы эти люди руководствовались глубоким постижением монофизитской доктрины в её тончайшшх отличиях от православия. Что же отвлекло от кафолической церкви этих догматических младенцев, не всегда умевших отличать правую руку от левой? В какие церковные формы уложился несомненный зародыш национально-политнческого антагонизма отделившихся монофизитов?

Есть исторические явления, которые, кроме могущественной силы привычки, стоят неведением и даже прямо невежеством. Не знать, быть твердо убежденным в своем и крепко ненавидеть чужое — таково психологическое содержание религиозно-полемического бытия их. Эта ненависть, придающая особенную остроту и крепость самой убежденности, создается путем особым. Общий контур подобной работы — следующий: За историческим днем великой догматической борьбы наступает (хронологически, а иногда лишь пространственно) историческая ночь, иногда непроницаемо темная для знания. На смену львов истории или за их сомкнутым строем выходят безвестные шакалы и по-своему ведут защиту своего изгибшего дела. Истины они не знают, да не много ею и интересуются: она была бы даже неудобна для их делания. Не громко оно, но часто несравненно вреднее борьбы погибших с историческим шумом ересиархов: эти последние пытались явно искоренить то, что им казалось неправильным в религиозном разумении противников их; первые в темном углу насаждают в душах доверчивых последователей. Начинается, далеко небрезгливая в выборе средств ⁵, но зато приспособленная [586] к пониманию темных масс полемика против торжествующего противника, в которой бесцеремонно придуманная сказка, идет вместо доказательства и клевета вместо опровержения. И эта своего рода "отреченная" литература верно достигает своей цели: отделанный чернее эфиопа противник возбуждает лишь омерзение; антагонизм против нелюбимых ромеев украшается ореолом вражды по Боге; о "синодитах" не хотят и слышать; церковный разрыв, отравленный ненавистью, кончается полным отпадением от кафолической церкви. Подобный характер монофизитской агитации лучше многого другого объясняет и бесплодность многократных попыток православной церкви примирить с собою отщепенцев: слишком темные силы были пущены в действие... и они угрожали наконец подавить и самых деятелей; разрушительные снаряды монофизитского полемического арсенала могли бить и в самих вожаков при попытке их — изменить свою догматическую позицию; тот или другой епископ мог перейти в православие, но лишь при слабой надежде — увлечь за собою и выдрессированную известным образом паству.

По самому содержанию своей доктрины, монофизиты вынуждены были вести полемику не только против православия, но и против несторианства. Отголоски борьбы по этим двум линиям. Сохранились и в темной литературе. Вот напр. как изображено появление Нестория на соборе (видимо, эфесском): "И вошел Несторий, гордый, надменный и бесстыдный. Немедленно он взял с кафедры ⁶ св. четвероевангелие, бросил его на землю, и сам сел на кафедру" ⁷. — Против православия были тоже пущены в ход и видения и пророчества. Одним из любопытных документов этого рода являются и изданные Ревилью "рассказы Диоскора". Они ставят нас еще у начала этой подзем [587] ной полемики: её волны еще сравнительно чисты; там и сям являются вероятно и действительные факты. И не трудно наперед угадать, где безвестный полемист держится ближе к исторической действительности: он пишет для египтян и потому может с полною полемическою свободою говорить о том, что делалось (будто бы) в Константинополе или Халкидоне, но, переходя к египетским фактам и отношениям, должен умерять свое полемическое парение: слишком смелая ложь в этой области могла бы пробудить в читателях спасительный скепсис. Поэтому сообщения Ревилью не лишены значения и в смысле исторического источника, только не как "рассказы Диоскора о халкидонском соборе", а как повесть египетского монофизита об Египте. Выдержки Ревилью — следующего содержания ⁸⁾:

[Красными чернилами]: "Совершается в 21 день месяца паопи. Во второй раз читать во [храме] Девы в 21 [sic] день паопи".

1. ⁹ Похвальное слово (egkwmion) авве Макарию, епископу го [588] рода Ткоу, которое произнес пaтpиapх и святой отец наш apxиeпиcкoп Александрии, святой Диоскор, сосланный императором Маркианом в Гангру, остров пафлагонский, когда апа Пафнутий пришел посетит его и сказал апа Диоскору, что Макарий скончался в Александрии исповедником. Диоскор произнес это похвальное слово в присутствии многих клириков и монахов, пришедших посетить его в изгнании, а записали за ним [это слово] диаконы Петр и Феопист, последовавшие за ним [в ссылку]. В мире Божием. Аминь.

[Далее, по словам Ревилью, идет краткое восхваление доблестей Макария; эта опущенная издателем часть, по нашему предположению, занимает не более 2 — 3 страниц ватиканской рукописи, т. е. 30-45 греческих строк].

2. Авва Макарий ничего не знал по-гречески, тем не менее, он не остался дома, а пожелал идти с нами на бой ¹⁰ с халкидонитами и быть в числе 634. Вы не знаете, что пред отъездом нашим из Александрии я говорил множеству епископов египетских: "кто любит Бога, тот пусть [589] идет с нами на собор". Но епископы дали золота кубикулярию, посланному императором приглашать нас, чтобы тот не понуждал их. И он посадил их на корабль особо, а не посадил их вместе с нами.

3. Тогда сказал он старцу авве Макарию: "иди и ты с нами, садись вместе с твоими собратьями — епископами; ты будешь в своем обществе, и кто-нибудь позаботится о тебе при твоей старости; ведь у тебя нет своего человека". Но он ответил ему: "не затем я пришел сюда, чтобы искать себе покоя. Жив Господь! не ради своего телесного упокоения я войду на корабль; нет, я готов даже пешком идти до собора, где — как мне известно — Господь мой Иисус Христос подвергается оскорблениям еретиков". И еще сказал он ему: "жива душа твоя, сын мой! у меня нет золота больше полутора лукуджи". Услышав это, кубикулярий сказал ему: "так не хочешь ли ты отправляться завтра вместе с архиепископом"? И он сильно обрадовался и сказал: "о, если б я удостоился отправиться вместе с этим человеком Божиим"!

Пожелавшие остаться дома епископы дали, как я сказал, кубикулярию золота, и он позволил им остаться позади. А матросам приказал он отвалить от берега и плыть потихоньку. И сказал им: "дайте им остаться позади нашего корабля, пусть они совсем не подплывают к нему близко". "А когда, — прибавил он, — вы далеко отстанете от нас, пристаньте к берегу и высадите их на землю, и пусть они идут по домам. Ведь, в самом деле, не за ними послал нас император, он вызывает только архиепископа". Как он сказал, так матросы и сделали.

5. А апа Макарий вошел на корабль и сел в сторонке с человеком, которого он, как я слышал, называл Пинутион. Заметив, что он поместился в кормовой части корабля, я сказал ему: "поди сюда и садись со мною". Он не понимал, что я говорил ему; но по сделанному рукою призывному знаку подошел ко мне и сказал: "вот я; ты [590] звал меня, отче!" Я тоже не понимал, что он говорит. Но диакон Петр, знавший оба языка, перевел мне. А диакон Феопист сказал мне: "а этот немой зачем едет с нами? ну с кем он там станет догматствовать (dogmatizein) ¹¹? Египтяне, что ли, еретики-то, что он станет с ними догматствовать?"

А я ответил ему: "нет, сын мой, не говори так об этом праведнике, не произноси таких слов о нем. Поверь мне, если бы вся земля была полна еретиков и дьяволов, молитвы такого мужа рассеют их как дым; и если бы весь мир был полон мечей и копей, он ничуть не побоится их. Я, как Иисус сын Навин, пойду на войну; а старец пусть будет у нас как законодатель Моисей: он станет молиться о нас, пока Бог не рассеет врагов-еретиков. А ты, Феопист, будь как Ор, а Петр будет как Аарон на недвижимом камне — Христе. Макарий будет как Моисей, а вы поддерживайте его воздетые руки. А я, малейший ¹² подобно Иисусу, сыну Навину, буду поражать нового амалика, еретиков. А теперь идите вы к нему и переведите ему эти слова. А ты, сын мой Феопист, сейчас же поди, покайся и прими благословение от этого святого старца; и если он не простит тебя, то нет тебе покаяния ¹³.

7. И он тотчас же бросился к ногам его и поклонился ему и сказал: "прости мне, отче; согрешил я пред. тобою". И когда по моему приказанию Петр перевел эти слова, то святой, по великому своему смирению, сказал: "это я согрешил пред тобою, сын мой; прости мне". А я сказал ему: "поверь мне, отче, если ты не простил ему, то он отлучен". Тогда святой сказал ему: "Бог да простит тебе все грехи твои, сын мой".

8. Мы еще не отплыли из Александрии, когда святой увидел [591] диакона, выступавшего с необыкновенною важностью ¹⁴ и весьма самодовольного. И сказал он диакону Петру: "кто это?" Он сказал ему: "диакон из [здешнего] клира". А святой сказал ему: "и он пойдет с нами на собор?" — "Я не знаю", — сказал Петр. А епископ сказал ему: "если врагов наших еретиков только двадцать человек, этот будет двадцать первым между ними и будет отстаивать — ересь их". Диакон Петр передал мне эти слова, и я понял, что старец был духоносен ¹⁵, так как он вовсе не знал этого диакона внешним образом. И я приказал сыну моему Тимофею остерегаться этого человека.

9. Под вечер мы отплыли из Александрии. Он со своим человеком лег спать на одной стороне корабля, я с моими сынами на другой. В полночь он поднялся и закричал: "отче архиепископ, ты не спишь?" Я разбудил диакона Петра и сказал: "посмотри, что такое говорит старец". Петр сказал ему: "что ты говоришь, отче?" А он сказал: "Все собиравшиеся в путь с нами епископы разошлись по домам". Он сказал ему: "откуда ты узнал это, отче?" А он сказал: "я видел святого апа Псоти, епископа псоиского ¹⁶, мученика Христова; с ним стояли все епископы, и я и ты [Диоскор]. И видел я светлые венцы, опустившиеся на наши головы. И осмотревшись, увидел я Афанасия, apxиeпиcкoпa александрийского, и говорит он мученику Христову, апа Псоти епископу: "наши предшественники по кафедре говорят тебе: "догматствуй и пусть догматствуют и епископы [и посмотрим], хорошо ли они станут бороться или нет". И смотрел я на него, и он отворил дверь тьмы и проговорил: "змий древний". И тотчас я увидел огромного дракона, и в его пасти томос. И услышал я голос во тьме позади дракона: "Пульхерия, возьми эту книгу и передай ее Маркиану [592]

[Новый значительный пропуск около 20 листов ms. Vatic.. т. е. около 10 столбцов предполагаемого греческого текста. * Выдержки у Цёги исполняют его лишь отчасти *].

10. *Пинутион (диакон aпa Maкapия) сказал мне: В номе Шмим прямо против него есть монастырь Африви. Его архимандрит — святой апа Шенути ¹⁷, ходивший со святым Кириллом на эфесский собор. В старости, когда ему было сто девять лет, этот святой пророк вместо себя поставил над братиею одного из её среды, по имени Вису... А к западу от реки было одно селение, где поклонялись идолу, называемому Кофос ¹⁸. Он был поставлен над самым входом в дом, и все входившие в дверь склоняли пред ним головы и воздавали ему чествование. И пришли пресвитеры этого места и рассказали отцу моему обо всем, что делают язычники ¹⁹, как они уводят маленьких христианских мальчиков и приносят их в жертву своему богу Кофу. Однажды наконец их поймали, захватили их на месте преступления, когда они приносили христианских мальчиков в жертву своему богу на жертвеннике. Многих из них схватили, отдали под стражу и произвели следствие об этом происшествии. Не доводя дела до пытки ²⁰, они сознались и сказали: "мы подзываем ²¹ маленьких христианских мальчиков, даем им куски хлеба или чего-нибудь съестного и заманиваем их в потаенное место, откуда не слышно их крика. Таким образом мы их убиваем, кровь их возливаем на жертвенник, из их внутренностей делаем струны, натягиваем их на кифары и поем нашим богам. Тело мы сжигаем и пеплом пользуемся для того, чтобы узнавать, на каком месте зарыт клад ²². Мы берем несколько пепла, [593] высыпаем его [на землю] и начинаем играть на кифарах со струнами из внутренностей маленьких мальчиков, и тотчас клад выходит наружу, и мы берем что хотим". И эти арестованные люди дали денег, и их отпустили на свободу, потому что власти ²³ этого нома были люди корыстолюбивые.

Услышав это от пресвитеров, святой епископ авва Макарий встал и пошел с ними. Пошли с ними и мы, я (Пинутион) и два другие великие человека; а оба пресвитера шли впереди нас. Мы прошли к северу нома около пяти миль и увидели храм их. Отец мой пошел ко храму, а два пресвитера сказали ему: "отче! уйдем отсюда; иначе убьют нас". А он ответил: "жив Господь! если и убьют меня, я не уйду отсюда, пока не войду внутрь храма". Но едва подошел он ко входу, как демон сидевший на двери и идол Кофос завопили: "идите сюда! выгоните вон Макаpия ткоуского: ужас напал на нас, когда мы услышали его голос; если он еще пробудет здесь сколько-нибудь времени, то мы уйдем, и уже никогда не придем сюда, никогда не возвратимся к вам".

Услышав эти слова, жрецы вышли с оружием в руках, с мечами, копьями и топорами, а женщины взошли на кровлю храма, чтобы бросать в нас каменьями. И говорят ему: "это ты злодей ²⁴, Макарий ткоуский, ты пришел сюда; чего тебе нужно? Наш бог уже открыл нам о твоей ненависти к нам. Уходи ты от нас, какое тебе до нас дело?" Святой ответил им: "если мне нет до вас дела, то вам какое дело до христианских детей, которых вы закалаете в жертву идолам?" Они отвечали: "это неправда." А святой сказал им: "а если не правда, то позвольте мне войти и осмотреть храм." И говорят ему: "войди". Оба пресвитера побоялись войти. Там стояли двадцать человек; они пропустили нас и хотели убить нас; а нас было только [594] четверо. И говорит нам: "сегодня кончена жизнь ваша, сейчас убьет, вас." И тотчас они бросились на отца моего, схватили его первого, точно агнца непорочного, а затем и нас троих. И порешили язычники принести нас в жертву их богу Кофу. Женщины ликовали и говорили: "отпразднуем сегодня праздник богу нашему над злодеями xpиcтиaнами". Но старший между ними сказал: "прежде чем убивать их, следует сперва дать знать нашему главному жрецу ²⁵; позовем его на жертвоприношеше богу нашему Кофу". Прочие согласились с ним. Имя главного [жреца] было Омир ²⁶. Когда посланный за ним вышел, я сказал отцу моему (я был связан вместе с ним):"...

Еще [я] говорил это, как вдруг святой апа Виса (посланный от апа Шенути) постучал в дверь. Они не отвечали ему. Он же воззвал и сказал: "Господи Боже вседержитель"!.. и двери храма тотчас отворились, и вошел святой апа Виса и с ним четырнадцать человек монахов. Увидев их, оцепенели от ужаса и сделались словно бездушные камни. Нас немедленно развязали. И говорит св. апа Виса отцу моему: "выбирай одно из двух: или ты зажги [храм], а я буду молиться, или ты молись, а я зажгу". И говорит ему отец мой: "нет, станем вместе и будем молиться, пока не спадет огонь с неба и не сожжет храм". И встали и начали молиться. И был им голос: "спасайтесь чрез двери храма". И не успели мы оглянуться назад, как огонь, словно огромная стена, со всех сторон охватил, храм, его стены рухнули, и огонь пожрал все до основания...

А на дороге отец мой встретил главного из них, Омира (он был главный жрец), и узнал отец мой в духе, что это был тот главный, за которым они послали... И тотчас отец мой приказал братии: "схватите его и свяжите"! И завопил нечистый жрец: "великий бог Кофос, архистратиг воздушный, брат Аполлона! спаси меня, ведь я твой [595] главный жрец". А отец мой говорит ему: "вот я сожгу тебя живым и с твоим богом Кофом вместе". И пошли [дальше] и подошли к селению. Множество православных вышли [навстречу] и пошли пред ними. Тогда он приказал им разложить огонь и бросит в него жреца Омира, и сожгли его вместе с идолами, которые нашли в доме его. Что касается прочих язычников, то многие из них сделались христианами и приняли крещение; другие не пожелали [этого], но взяли свое имущество, побросали его в воду и в ущелья, а сами ушли со своими идолами в пустыню. Когда подвели счет идолов, разрушенных в этот раз, то оказалось их триста шесть. В домах бежавших поселились христиане.*

И мы вышли на берег [в Константинополе]. Святой апа Макарий шел за нами одетый в грязное платье. Диакон Петр сказал ему: "авва Макарий, надень хорошую одежду, ведь мы идем представляться ²⁷ императору". А Макарий сказал ему: "сын мой! сердце императора в десять тысяч раз грязнее моей одежды. Поверь мне, сын мой, что будь у меня другая одежда грязнее этой, и ее надел бы я, лишь бы мне облечься в светлое одеяние, когда я пойду на встречу царю — Христу. Евнухи и патриции, окружающие царя миpa сего, стараются одеваться роскошно, чтобы выглядеть красивее всех в его свите. Так и я стараюсь соблюсти в чистоте мой хитон и фелонь мою, чтобы войти мне и соединиться с теми, кого возлюбила душа моя, — с Иоанном крестителем и Елисеем пророком". Так говорил он, а я дивился сладости слов его.

После этого нас ввели к императору, но авву Макapия силенциарии не хотели впустить с нами в заседание ²⁸. Тогда он сказал: "свитая в трое веревка не скоро порвется ²⁹. Хоть вы и не допускаете меня, но туда уже вошли трое из моей епархии, которые крепче в вере, чем все [596] епископы, и при том весьма опытны". Тогда взглянул я, идет ли за мною старец, и — стал словно без языка во рту или лучше совсем без головы. Но обратившись, я увидел одного нотария и сказал ему. "сделай милость, приведи ко мне этого епископа, у него мои книги". И таким образом впустили его. Когда же он услышал те хулы, которые говорили еретики, захотелось ему оскорбить императора и предать его анафеме; но не находил он человека, который перевел бы слова его. Ибо смерть была сладка ему, что иному человеку приглашение на обед или на свадьбу; и положил он в сердце своем, что если он умрет за веру в Сына Божия, то это будет мученичество.

17. Расскажем теперь о нашем представлении Маркиану. Когда нас ввели туда, мы сели. Там были Максим антиохийский, Ювеналий Иерусалимский, Анатолий константинопольский, Стефан эфесский и я, малейший, Диоскор, и император и та, имя которой не хочется выговорить, — Пульхерия ³⁰. Апа Макарий вошел с сыном своим Пинутионом и сел после епископов Паралии. И они слушали, что мы говорили с императором. Император сказал: "изложите веру и возвращайтесь на свои места". Я ответил ему: "Мы до сей минуты точно следуем вере отцов. Или ты не считаешь православными отцов наших, изложивших нам веру, Александра, Афанасия, Феофила и Кирилла, Юлия римского, Иннокентия и Целестина"? Я сказал это, желая выяснить, примет ли и выслушает ли он имена их, права ли, следовательно, его вера. В ответ на это Флавиан сперва переговорил с императором. Он сказал мне: "будет тебе, Диоскор! Древнее прошло, теперь все новое ³¹, именно мы сами". А я отвечал ему: "когда вы разрушаете то, что утвердили нам на соборах отцы наши [и я примкну к вам], то я сам себя делаю преступником ³²". Флавиан сделал знак императору, чтобы он приказал прочитать томос Льва. [597]

18. Император повелел взять книгу. А я сказал: "что это ты вводишь среди нас"? Он сказал: "послание патриарха Льва". И я взял книгу из рук нотария, бросил ее на землю и сказал ему: "не вводи между нами богохульств этого человека; иначе право я наложу отлучение ³³ на всю столицу и уйду домой". А императрица Пульхерия сказала мне: "как ты смел сделать это?! Был другой гордец в твоем роде, Иоанн, архиепископ этого города; но мать моя отправила его в ссылку, там он и умер. Или у меня теперь нет власти — сослать и тебя, как его"? А я сказал ей: "А что Бог сделал с нею? Не открылась ли в её седалище фистула, выделявшая червей? И съели бы черви все её тело, если бы она не притекла к мощам этого святого Иоанна. И ты не боишься, видя все, что случилось с нею? Делай и со мною, что угодно. Но, кажется, из того зла, которое твоя мать сделала св. Иоанну, сослав его, до сих пор не вышло ничего хорошего. Однако скажите мне, в чем я погрешаю против веры. Не греши, государь, против Бога, в руках которого твое дыхание? Я сын людей православных и могущественных. Прочь от меня ты, мирянин ³⁴! Не оскверняй места, на котором пребывает Бог, чтобы не пасть тебе скоро. Не стеснюсь я пристыдить тебя, хотя бы убили меня за веру. Я помышляю о небе, где пребывает Христос".

19. Феодорит сказал в ответ: "мы, христиане, веруем, как отец наш Лев. А он говорит, что божество было отделено в то время, когда Он страдал и терпел мучения: затем: что божество Его наполняло Его тело, когда Он творил все чудеса". А я отвечал ему: "Отец мой Кирилл говорит: как железо, брошенное в огонь, раскаляется, но если ударить по нему молотом, то огонь ни мало не страдает ³⁵ от этого удара: так божество Христово и Его человечество соединились ³⁶ однажды [навсегда] нераздельным [598] единением и в страданиях, которые Он претерпел, и в чудесах Его". Когда я сказал это, поднялись с мест apxиепископы и епископы и весь синклит, и воскликнули: "по истине хороша вера Диоскора, и никакого порока нет в ней. Лесть — вера Флавианова. Мы веруем, как отец наш Диоскор".

Я же сделал им знак рукою. "Молчание! Слыши израиль!" И они умолкли, а я сказал им: "Веруете ли вы в четыре евангелия?" Они же сказали мне: "конечно, веруем; не христианин тот, кто не верует в четвероевангелие". Я продолжал: "хорошо вы сказали. Итак в тот час, когда Иисус был зван на брак, звали его как Бога, или как человека?" Они ответили: "как человека". А я продолжал: "хорошо вы сказали. А в тот час, когда Он претворил воду в вино, это знамение сотворил Он как Бог, или как человек?" Они ответили: "ясное дело, как Бог". И я сказал им: "Его божество не отделялось от Его человечества ни на мгновение ока. Вот я поймал вас [на слове] и представляю вам из ваших собственных уст свидетельство истины". И, выслушав это, они замолчали и ничего не могли сказать мне, потому что нечего было сказать им. А трибуны, силенциарии и референдарии, консулы и патриции, все воскликнули громким голосом: "Да живет царь во веки! нет веры как вера Диоскорова! никакого порока нет в ней. Весь мир согласен в этом. Гоните прочь от нас этих смутников ³⁷ манихеев. Не дадимся в сети Нестория: он хотел увлечь нас в погибель с собою. Избавь нас, государь, от козней этих собак".

Еще они говорили это, как император сделал собранию знак рукою, чтобы они замолчали и слушали. И сказал мне император: "один ты высок ведением? Ты говоришь, хотя никто тебя не просит; ведь ты слова сказать не даешь прочим епископам. Не ты один начертаешь веру". И отвечали епископы: "что говорил Диоскор, то мы говорим; [599] мы назначили Диоскора быть языком нашим; все, что говорит он, — истина и нет в том никакого порока". Андракатис, о котором мы говорили выше, тогда был еще еретиком. Он взял послание еретиков, дал его императору и прямо ³⁸ сказал: "если Диоскор не уйдет из среды нашей, то не обнародовать нам томоса Льва патриарха; а коль скоро уйдет он от нас, ты сделаешь все что тебе угодно. А теперь пусть он уходит, и епископы церквей подпишутся, и мы разойдемся. А когда мы разойдемся, повели собраться только нам одним, и мы научим тебя, что нужно делать".

Мы вышли. В тот день боголюбивый Никита позвал нас с пресвитером Лукою в дом свой; а еретики тоже после нашего ухода пошли во дворец. Сын боголюбивого Никиты, по имени Мисаил, был евнухом во дворце. Он был там, когда еретики приходили к царю, и слышал, о чем они говорили с императором и императрицей. Император повелел еретикам томос Льва присоединить к никейскому вероопределению ³⁹, и они сделали это. Он предписал также собору собраться в Халкидоне, городе нечестивых, а меня сослать в это место. Молодой Мисаил бегом пришел и сказал отцу: "пусть этот старец египтянин, что исцелил глаза Селефия, — пусть он убежит и не показывается; так как император повелел убить его тайком об этом еретики говорили с ним и на этом он порешил с ними". И сильно прискорбно стало сердцу моему когда услышал я это об авве Макарии; но я вспомнил о видении, которое я видел на корабле, и о том, что сказали мне святые Иоанн креститель и пророк Елисей".

[Этим оканчиваются выдержки Ревилью, изданные до настоящего времени; *извлечения Цёги идут несколько далее*].

*Когда мы нашли (в Константинополе) корабль, на котором прибыли тавеннисийские братия, то я (Диоскор) понял устроение Божие, чтобы Макарий отправлялся с ними. [600] Я пригласил одного из них, по имени Анувиона, и переговорил с ним об апа Макарии, что ему нужно отправиться с ними, рассказал и о том, что император хочет убить его. Они обрадовались...

24. Апа Пафнутий, архимандрит тавеннисийский, рассказал нам, что он видел в Алексапдрии и что слышал об авве Макарии и о том, как он довершил свой подвиг... "Случилось мне [Пафнутию] отправиться на север... проходил я мимо монастыря св. апа Шенути архимандрита... Прибыв наконец на север, мы пробыли целый год в Канопе... Между тем император предписал всем епископам собраться в Александрии. Не прошло еще и полного месяца, как авва Макарий, епископ Ткоу, возвратился с собора [из Константинополя]... и я принял его к себе в монастырь в Канопе... Спустя немного дней прибыл в Александрию курьер ⁴⁰ Сергий с томосом беззаконного ⁴¹ Льва, а вместе с ним и другой еретик, по имени Салофакиарий ⁴². И собрались все епископы на месте, называемом Кесарион, и он прочитал им предписание императора, в котором сказано: "кто первый из александрийского клира подпишется к томосу, тот и воссядет на престоле apxиeпиcкoпa александрийского". Протерий, тот самый, что захватил должность эконома Kecapиoнa, схватил томишко ⁴³ своею рукою и сказал: "помокни ⁴⁴ мне [трость в чернила], я подпишу свиток"...и подписал томос Льва. И сказал Протерию апа Макарий: "ну и пала твоя анафема на тебя же самого"... Они [епископы] испугались и подписали. Курьер обратился к апа Макарию и сказал ему: "подпиши и ты также". Апа Макарий сказал ему: "то во всяком случае не подпись, если ты и заставишь меня подписать [томос]; но не будет того, чтобы я подписал его". Курьер встал в сильной ярости и жестоко ударил его ногою ⁴⁵, и он упал и тотчас же умер... [601] 25. И все множество православных в Александрии... взяли его и принесли в мартирион святого Иоанна крестителя и пророка Елисея... и положили его на раке этих святых... Малый город Ткоу произрастил тебя [, апа Макарий], велиикий город Александрия приняла тебя... А я [Пафнутий] принял к себе его диакона Пинутиона в монастырь в Канопе...

ПРИМЕЧАНИЯ.

(Церковно-исторические очерки и наброски).

А. Эдку или Кау? — Б. Город Антеополь (национальная упругость коптов и эллинская культура). Церковная история Антеополя. Макарий, епископ антеопольский; сказание о нем коптского синаксаря. — В. Гангра и Петр, митрополит гангрский — Г. Апа. — Д. Петр Монг и Феопист. — Е. Коптский и греческий язык в Египте. — Ж. Число 634 и его критическое значение. — З. Диоскор пред халкидонским собором. Торжество Диоскора (попытка отменить вселенские соборы; исповедание веры Иакова Барадея: "метран бейрутский" и «третий собор"). Протесты против разбойничьего собора. Упорство имп. Феодосия. Новый государь. Собор назначен. Интрига Феофила — ключ к тактике Диоскора. Влияние на монашество (много ли отделившихся от кафолической церкви?) Поболее епископов! Ветераны 431 г. в 449 г. Для чего нужен «старец» — епископ антеопольский? Опыт характеристики Макария (Фанатическая струя в африканской религиозности). "Начало конца": египетские епископы избегают собора (несколько цифр); почему? Четверо покидают знамя Диоскора. Диоскор отлучает папу: опыт хронологической установки факта; первоисточник сведений о нем; римские легаты 8 октября 451 г. Как относился к «отлучению» сам Лев в ? — И. Кубикулярий или магистран? I. Полторы номисмы. — К. Диоскор с точки зрения скромности, — Л. Египетская храбрость. — М. Эконом Кесариона. Вопрос о сане Протерия. Экономы-пресвитеры. Кесарион и его история. — Н. Тимофей Элур; за что его прозвали кошкою? О. Птолемаида и св. Псоти; сказание о нем синаксаря. — П.. Что думать о "видении"? Его догматическая несостоятельность. Замечательный сон Диоскора. — Р. Поход Макария на язычество. Кофос. Ауто- да-фе; черты нравов V в. — С. "Конференция" константинопольская — факт или сказка? Факты и их хронологическое освещение (во сколько дней от Рима до Константинополя?). Ни слова о Никее. Тенденция сказки: монофизитская критика собора халкидонского с точки зрения законности его состава и свободы совести. Кто были «мельхиты» на халкидонском соборе? Одна черта в поведении Диоскора и его египтян. — Т. Трое. — У. Паралия (история одной ученой ошибки) или Бурлос? — Ф. Диоскор, возводимый на пьедестал св. Златоуста. Легенда об Евдоксии (пара слов о 13 ноября). [602] Х. Самосознание Диоскора. — Ц. Вопрос о "разделении" естеств; одна из монофизитских вариаций на эту тему, Феодорит кирский и св. Кирилл: разность фразы и тождество воззрения (к вопросу о терминологии св. Кирилла), Феодорит и "томос" Льва в. Два вapиaнтa монофизитских представлений о Феодорите — Ч.. Сравнение с раскаленным железом у св. Кирилла, у Аполлинария, у Феодорита. Логично ли сравнение у энкомиаста? — Ш. Диалектика Диоскора. Вредное применение православных элементов в монофизитской доктрине. Монофизиты против точности. Из послания Диоскора к эннатским монахам. Православное учение (синодитское) под пером Диоскора. Монофизитизм под флагом благочестия в лице Евтихия. Елпидия, Диоскора; ответ Льва в. Монофизиты в отношении к арианству — Щ. Византийские eujhmiai. Ъ — Ы. Как кончил Диоскор? Легенда о Диоскоре (её вариации) для характеристики монофизитской полемики, а) Страдал ли Диоскор от светской власти и считал ли себя гонимым ею? б) Страдал ли Диоскор за веру? Он низложен ob contumaciam. Его мнения о "томосе" не спрашивали (один неясный поступок Диоскора). В изгнании. — Ь. Как кончил Макарий? Он не присутствовал на соборе. Возможность страдальческого конца. Церковь св. Иоанна и её история. К вопросу о времени хиротонии св. Протерия.

- - - -

А. ⁴⁶ п. 1 Города Ткоу. Tkwoy. Ревилью аподиктично передает это название словом "Antaeopolis" и говорит о Макаpии как об одном из сподвижников св. Кирилла александрийского в Эфесе в 431 г. Не имея серьезных оснований думать, что последнее сообщение французский египтолог заимствует из коптского текста, мы можем и отожествление Ткоу с Антеополем принять лишь по устранении сделанных против этого возражений. Один из современных болландистов (van Hecke?), коснувшись под 24 октября ⁴⁷ вопроса о нашем Макарии, выставляет мнение, что он был епископом города Атку близь Александрии, а не Антеополя в далекой Фиваиде, находя, что эта близость мест лучше всего объясняет союз Макария с Диоскором. Ученый иезуит имел перед собою три варианта названия кафедры [603] Макария: "episcopus Tacu" ⁴⁸, "Atacuae" ⁴⁹, "Kawi" ⁵⁰ и в пользу предлагаемого отождествления с "Atku" сослался на авторитет не менее как самого Шампольона. Дополнив число вариантов еще тремя: "Atku" ⁵¹ "Caw" ⁵² и "Qau" () ⁵³, представим разъясняющую вопрос справку.

а) Копто-арабские словари (так называемые Scalae) слово tkwoy передают по-арабски во-первых словом "Qau", поясняя его чрез антну ⁵⁴, во-вторых словом "Atku" ("Atqu?") ⁵⁵.

б) В настоящее время в Египте известны два относящиеся к нашему вопросу местности: одна под 26°53' сев. шир., 49°15' вост. долг. от Ф., называемая Qau-el-kebir, другая под 31°18' с. ш., 47°57' в. д., называемая Atku () ⁵⁶ Edqu () ⁵⁷.

в) Тождество города Кау-эль-кебир с древним Антеополем не подлежит никакому сомнению: развалины эпохи птолемеев [604] с греческими надписями доказывают это монументально ⁵⁸.

г) Совсем иначе стоит вопрос об Атку или Эдку: существование этого городка в V-VI в. далеко небесспорно. В недалеком расстоянии от Александрии (в 42 верстах) и совсем — близко (в 14 верстах) от Розетты, между древними устьями канопским и болбитинским на узкой полосе между Средиземным морем и озером Эдку лежит городок Эдку на север от этого озера. С именем Эдку ставят в связь некоторые географические названия в иероглифических надписях ⁵⁹; но при этом исходят из предположения, что существование Ткоу на севере нижнего Египта доказано Шампольоном, и не дают себе труда вспомнить чувствительный пробел в этом доказательстве, именно выяснить, как же этот Ткоу назывался у писателей греко-римских. Подозрительно уже то, что эти писатели: о Ткоу городе и озере хранят глубокое молчание ⁶⁰. Но если бы и отыскалось это греко-римское имя, и тогда нужно было бы еще доказать, что в этом городе была епископская кафедра. В действительности же Шампольон не представил не только греко-римского, но даже коптского свидетельства о существовании Ткоу на севере Египта: сначала (I, 270) он пользовался Cod. Vat. 68 fol. 120 для установки орфографии коптомемфисского названия Антеополя Тkwoy, а потом (II, 242) на тот же cod. Vat [605] 68 ⁶¹ сослался в доказательство (и притом единственное) того что Эдку есть Ткоу, именно на слова Диоскора о Макарии: "Ткоу, малый город, произрастил тебя, великий город Александрия приняла тебя". "Антеополь, говоритъ Шампольон, и тогда был значительным городом (действительно уже при птолемеях он был метрополиею отдельного нома) и остается таким до сих пор, как показывает самое его имя "Кау-эль-кебир", т. е. "великий Кау"; таким образом название "малый город" к нему совсем неприложимо". Но без труда можно допустить, что энкомиасту в ораторском пафocе; при контрастическом сопоставлении с "великою Александриею" могла показаться "малым городом", mikropoliV, и значительная метрополия. Возможно даже, что scalae, переводя Tкwоу словом "Атку", разумеют тот же Антеополь. Ср. Wuestenfeld, 210: "2 тиби (28 дек.) претерпел мученическую смерть св. Каллиник, епископ" города Аусим ⁶². Аусим, копт. Оушим, есть Летополь (DitouV) греков ⁶³ под 30°7' сев. ш. 48°49' вост. долг. Взятый по повелению Диоклетиана, Каллиник был приведен в город Ансина (Антиноополь под 27°49' ст. т. 48°31' в. д.) к praeses ⁶⁴ Фиваиды (304-305 г.) Apиaнy ⁶⁵ и здесь подвергался истязаниям. Затем Apиaн взял его с собою в Атку (Atku), и здесь, после новых истязаний, св. Каллинику до плеч были обрублены руки. Из Атку Ариан повез его с собою в Тух (Tuch, Scheikh et Thoukh, Пацтогяс греков под 26° сев. ш., 50°22' в. д.) ⁶⁶. Очевидно, здесь об Эдку не может быть и речи, и Атку есть Кау-Ткоу-Антеополь. [606] д) Во всяком случае в пользу Кау говорят следующие подробности похвального слова: аа) Макарий говорит (п. 9) о явлении ему св. мученика Псоти, епископа псоиского. Почему мысль епископа ткоуского занята воспоминанием именно о епископе-мученике псоиском, а не каком либо другом, напр. не о св. Каллиннике, пострадавшем одновременно со Псоти, это всего естественнее объяснить тем, что св. епископ псоиский для Макария был святым местным. Действительно Псои-Птолемаида лежит под 26°26' с. ш., 49е25' в. д., в расстоянии 82 верст от Антеополя вверх по Нилу, бб) Макарий представляется другом аввы Шенути, фиваидского подвижника, основателя существовавшего до конца XVIII в. "белого монастыря". Даже в момент назначения Маркианом четвертого вселенского собора Макарий был с Шенути в крепости ⁶⁷ Псумвелдж, месте смерти Нестория. Но и "белый монастырь" и Псумвелдж лежат близь Панополя (что ныне "эль-Ахмим" под 26°34' с. ш., 49°24'в. д.) ⁶⁸ — Таким образом вопрос о Ткоу решается не в пользу упомянутого болландиста, и исследователь volens-nolens должен принять Maкария ткоуского как епископа антеопольского.

Б. п. 1. Макарию, епископу города Ткоу. — Во дни фараонов между землями "белой короны" т. е. верхнего Египта, значится "сап-Нутер-уи", "ном (губерния) двух богов", раскинувшийся по обоим берегам Нила. На западе лежала метрополия Де-бу (De-bu), "башмачный город" (копт, atew, араб. Идфу), посвященный Гатор-Афродите и греками прозванный Афродитополем. На восточном берегу, в том пункте, где два отрога аравийских гор подходят к Нилу, стоял второй главный [607] город нома, Ду-ка (Du-qa, "город высокой горы", ныне "Кау-эль-кебир"). посвященный Сет-Тифону и прозванный греками Антеополем ⁶⁹. Но сами египтяне упорно держались ⁷⁰ национального [608] названия Ткwоу. При птолемеях политическое значение Антеополя возвысилось: он сделался метрополиею самостоятельного нома.

Полною неизвестностью покрыты первые века истории Антеополя, как города христианского. Гонение Диоклетиана, по-видимому, пощадило предстоятеля церкви ткоуской ⁷¹, и лишь на никейском соборе мы встречаем первого исторически известного епископа антеопольского, Дия, но затем он исчезает опять с исторической сцены ⁷². В 334 г. монахи одного монастыря антеопольского, стоявшего на стороне мелетиан, запутываются в нечестную историю с Арсением гипсельским. Они укрывают его у себя, чтобы поддержать молву об умерщвлении его Афанасием великим, во время, перед обыском, спроваживают своего таинственного гостя в Александрию, но гражданская власть привлекает к допросу, по-видимому, самого настоятеля, и он "не смог запереться" и поспешил затем известить главу мелетиан, Иоанна, [609] епископа мемфисского, что их интрига не удалась и что выступать на суде с этим ложным обвинением против александрийского apxиепископа значило бы безнадежно рисковать своею репутациею ⁷³. После этого наступает опять пробел в церковной истории Антеополя и продолжается до 431 г.

На эфесском соборе епископ антеопольский Макарий подписался под актами первого и шестого заседания и 22 июня (на первом заседании) подавал свой голос по вопросу о православии послания св. Кирилла (88-й из 124 вотировавших) и неправославии послания Нестория (30-й из 34). Некоторым колоритом отличается лишь первый votum; о согласии учения Кирилла александрийского с никейским символом Макарий заявил в таких словах: "находя одну и ту же благодать Св. Духа в вере, изложенной... отцами... в Никее и в послании, я благоговею пред нею, пребываю в ней и желаю соблюдать ее, направляющую и спасающую род человеческий" ⁷⁴. Более Макарий ничем себя не заявил. Ничто не позволяло выделить его из числа епископов заурядных. После 431 г. он исчезает с исторического поприща — навсегда, насколько оно освещается греко-римскими источниками, — лишь до 451 г. по согласному свидетельству монофизитских памятников. Монофизиты 27 паопи (24 октября) ⁷⁵ прославляют его память как первого исповедника их вероисповедания. В их синаксаре ⁷⁶ читается следующее:

[1] "В этот день блаженно ⁷⁷ почил св. абу Макар, епископ Атку. На этом великом муже исполнилось слово [610] пророка Давида: блажен ⁷⁸ муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоить на пути грешных и не сидит в собрании развратителей; но — о законе Господа размышляет он день и ночь. Он соблюдал повеления Господа своего, поступал по правде и получил мзду; а сколько знамений и чудес сотворил Господь чрез этого святого! [2] Рассказывают о нем, что, будучи в городе Атку, он плакал всякий раз, как восходил на кафедру проповедовать народу; и когда один из доверенных учеников его спросил его с клятвою, почему он плачет, он признался, что он насквозь видит грехи и дурные деяния своей паствы — все равно, как другие видят масло в стеклянном сосуде ⁷⁹. [3] Другой раз он видел Господа во святилище: ангелы, один за другим, давали Ему отчет о делах людских, и слышал oн голос: "епископ! почему ты небрежешь о своей пастве и не увещеваешь ее"? Он ответил: "Господи! не принимает она слов моих". Он ответил ему: "епископ должен увещевать свою паству, и если она не слушается, её вина падает на её голову". Поэтому он постоянно плакал. [4] Когда вместе с отцем Диоскором его позвали на собор и они пришли во дворец императора, служители не хотели пустить его, видя его плохую одежду, пока амба Диоскор объяснил им, что это епископ. Когда он вошел и услышал их речи о Христе, он в собрании произнес отлучение на императора. [5] Сам он давно готов был умереть за православную веру; однако они только изгнали его с патриархом Диоскором на остров Гангру, и отсюда Диоскор послал его в сопровождении одного верующего купца в Александрию, говоря: "там ты примешь венец мученический". [6] Одновременно с ним прибыл в Александрию и посол императора с посланием, содержавшим новую халкидонскую веру [611] касательно двух естеств; император дал ему приказание — первого подписавшегося под этим посланием назначить патриархом александрийским. Архипресвитер, именем Протерий, взял послание и хотел первый подписать его, как епископ абу Макар напомнил ему слова, сказанные ему отцом Диоскором при отъезде из Александрии: "после меня ты будешь обладать моею церковью". Вспомнив эти слова, он отказался от подписи. [7] Когда посол заметил, что епископ не соглашается с верою императора и даже и он (Протерий) не собирается подписаться, вскочил посол, бросился на святого абу Макара и пробил ⁸⁰ ему сердце, так что он на месте испустил дух и получил мученический венец. Верующие взяли его и положили подле св. Иоанна крестителя и пророка Елисея, потому что оба они сказали святому во сне: "твое тело будет положено подле наших [мощей]". Так восшел он ко Христу, увенчанный венцом терпения".

Предполагая, что в основе многих подробностей этого синаксаря кроется хотя зерно исторической правды, мы воспользуемся ими в дальнейших примечаниях.

В. п. 1. В Гангру остров Пафлагонии. Факт ссылки Диоскора в Гангру засвидетельствован Evagr. h. e. 2, 5; Liberat. breviar. с. 14; Victor tunn. ad a. 453. Здесь он и умер 4 сентября 454 г. ⁸¹. Гангра (Gaggra), столица древних царьков пафлагонских, затем метрополия римской провинции Пафлагонии, знаменита в церковном отношении бывшим здесь (когда-то между 340 — 376 гг.) поместным собором ⁸². Гангра лежит среди материка; но наш автор называет ее "островом"; [612] Gaggran thn nhson ⁸³. Действительно, Гангра, ныне турецкий городок Хангри (Kanghri, Changreh, под 40°53' сев. шир. 51°30' вост. долг, от Ф.) ⁸⁴, лежит на полуострове, образуемом слиянием двух речек, Ширин-су ("сладкая вода") и Аджи-су ("горькая вода"), впадающих затем в Кизил-ирмак ("красную реку", древний AluV) ⁸⁵. Но так как "островом" называют Гангру, сколько знаем ⁸⁶, только монофизиты ⁸⁷, то можно подозревать здесь заднюю мысль — представит положение Диоскора сколько возможно жалостным: изгнанник был отделен от людского общества не только сушею, но и водною стихиею! Почему выбор императора пал на Гангру, неизвестно ⁸⁸. О Гангре в римское время ученые знают только то, что этот город стоял вдали от оживленного торгового движения, но был известен гастрономам своими превосходными яблоками: второй сорт во всей римской империи ⁸⁹. Монофизиты дают два объяснения: а) "во всем свете не было острова, где жили бы жиды, кроме Гангры" ⁹⁰; б) "епископ страны той был несторианин [613] (т. е. православный) и относился к Диоскору с неописуемым презрением" ⁹¹. Первое объяснение конечно неверно, последнее и во второй своей половине, быть может, передает действительный факт. Конечно, ссылая Диоскора в Гангру правительство не могло не принимать в соображение и того, насколько тверд в православных убеждениях местный епископ, не поддастся ли он искушению -смотреть на ссыльного не как на лишенного вселенским собором сана епископа, а как на великого Диоскора, атлета веры.

Митрополитом гангрским в ту пору был Петр. Рукоположенный Проклом константинопольским (434-447) не задолго до 451 г. ⁹², Петр в первый раз появляется на сцене истории в 449 г. на эфесском соборе. Он подписывается под актами первого заседания 8 августа; по вопросу о том, составлять ли новое вероизложение, Петр не подавал голоса; за Евтихия и против Флавиана и Евсевия он вотировал простым "согласен". На следующих заседаниях он тоже присутствовал, но совсем стушевался: по 8 вопросам, подвергавшимся ⁹³ на них голосовании, в общей сложности подано 83 vota (от 1 до 21 на каждый вопрос), но голос митрополита гангрского совершенно отсутствует. С тем, что называли тогда dialalia, interlocutio (запрос или предложение), он не выступал ни разу во все время собора, т. е. ни на минуту не брал на себя руководящей роли. Эта бесцветность — на подобном соборе, когда клика Диоскора возглашала: "кто молчит, тот еретик" ⁹⁴ — может служить даже свидетельством известной крепости нравственного характера; но пробным камнем должен служить халкидонский собор. [614] Еще ранее собора Петр подписался под томосом Льва в. ⁹⁵, но подобно многим. Он присутствовал на халкидонском соборе, подписался под актами его 3, 6 и 15 заседания; вотировал: а) против Диоскора, но — тоже простым "согласен"; б) по вопросу о православии томоса Льва, но — в формуле, колоритом небогатой; в) по делу Ивы и в формуле очень содержательной, но — это был коллективный votum 6 епископов, и митрополит гангрский был между ними предпоследним, г) по вопросу о привилегиях константинопольской кафедры, но — его голос был совершенным эхом голоса митрополита амасийского. С dialalia и в Халкидоне Петр ни однажды не выступал; в ряду обличителей неправды собора Диоскорова, в роде Василия селевкийского, Феодора клавдиопольского и др., имени Петра не встречается; в состав высоковажной комиссии двадцати трех по составлению проекта вероопределения митрополит гангрский избран не был, хотя, вместо положенных трех, в ней оказалось лишь два депутата из понтийского диоцеза. Совокупность фактов такова, что она позволяет признать Петра гангрского лишь епископом заурядным. Но в послании епископов епархии пафлагонской императору Льву ⁹⁶, составленном вероятно самим митрополитом, индивидуальность Петра просвечивает, быть может, яснее. Оно не выделяется из ряда других богатством красок, догматическою глубиною или изяществом изложения; подобно епископам геленопонтским и понто-полемонийским (хотя и без их содержательной аргументации), и пафлагонские энергично отклоняют мысль о созвании "попусту" нового собора; подобно многим, и они относятся довольно скептически к изображению деяний Тимофея Элура в послании египетских епископов, подозревая здесь значительную дозу преувеличения, но они твердо, как немногие, говорят, что если Элур действительно совершил то, что говорят о нем, то он "не только не достоин степени священства, [615] но должен быть исключен даже из числа мирян.." Но вполне индивидуальны следущие строки: "во власти Господа Бога — отпустить Тимофею его деяние, совершенное против святителя ни в чем перед ним неповинного; но ваш, государь, долг (vestrum vero est) — принести Господу Богу жертву правды, воздав по вашему усмотрению за злодеяния столь тяжкие". Здесь слышится закономерная, осторожная, справедливая даже и к преступнику, но твердая, но убежденно строгая натура, действительно способная к той щекотливой роли, какую возложил на митрополита гангрского Маркиан, сослав на этот "остров пафлагонский" экс-патриарха александрийского. Не диво, что действиями Петра, который, с первых же слов послания заявляет себя благоговейным чтителем церковной политики Маркиана, — остались так недовольны поклонники "великого" Диоскора. В последний раз в истории Петр гангрский является на константинопольском sunodoV endhmousa 459 г. ⁹⁷.

Г. п. 1. Апа Пафнутий. Лицо неизвестное *из других исторических памятников. По encomion п. 24 он был архимандрит всей тавеннисийской конгрегации.* Титул "апа" = авва, весьма распространенный у коптов, прилагается ко всем подвижникам, кроме послушников ⁹⁸. Мученик диоклетиановского гонения, 12-летний отрок Анув, тоже в коптском житии называется Апаноув, "отец Анув", хотя там же к нему прилагается эпитет "малый отрок" ⁹⁹. Возможно, что апа не есть испорченное сирское "abba" . Джеорджи припоминает, что молодые македоняне называли старших "аппа" ¹⁰⁰.

Д. п. 1. Диаконы Петр и Феопист. Петр, фигурирующий на страницах "похвального слова", есть пресловутый Петр Монг ¹⁰¹, монофизитский патриарх Александрии (477. [616] 482 — 490 гг.). В эпоху халкидонского собора он действительно был диаконом и известен как приспешник Диоскора в некоторых беззаконных деяниях последнего. Под предводительством диаконов Петра и Гарпократиона и пресвитера Мины Диоскор выслал "фалангу церковников или лучше сказать разбойников" убить опального александрийского диакона Исхириона и принести его мертвое тело ему, патриарху. Этот Гарпократион "всегда служил его (Диоскора) неистовству ¹⁰² вместе с вышеупомянутым диаконом Петром" ¹⁰³. При такой исполнительности, знавший к тому же и коптский язык, Петр был полезен Диоскору, который довольно метко сравнивает его (п. 6) с Аароном (Исх. IV. 14 -16), хотя подобный комплимент сильно хромает с другой стороны: Петр был картавый (moggoV, blaesus ¹⁰⁴.- В прошениях, поданных на Диоскора халкидонскому собору, имени Феописта не встречается ¹⁰⁵; как factotum Диоскора он не был, следовательно, известен. Но быть может это говорит лишь о том, что "похвальное слово" в этом пункте не сходит с почвы фактической действительности. В самом деле, замечание Феописта (п. 5) отличается такою непосредственностью, что невозможно видеть в нем человека, посвященного во все тайны интриг Диоскора. Не даром этот последний отводит Феописту скромное положение Ора (п. 6).

Е. п. 2. Авва Макарий ничего не знал по-гречески. Эти слова, в виду п. 5, нужно принимать в смысле вполне буквальном Макарий не мог понять по-гречески даже такой несложной фразы, как "поди сюда". Его Пинутион знал не больше его. Деяния вселенского эфесского собора умалчивают о том, что Макарий говорил чрез переводчика или подписывался под актами чрез другое лицо; но едва ли отсюда следует заключать, [717] что показание энкомиаста ложно, так как полное незнакомство с греческим языком — совсем не такая черта, чтобы ее выгодно было для Диоскора эксплуатировать в монофизитских целях; по меньшей мере эти выгоды не настолько осязательны, чтобы из-за них он выдумал эту подробность. Сама в себе она не содержит ничего невероятного. Граница коптского разговорного языка ¹⁰⁶ проходила очень недалеко от Александрии. В Эфесе в 449 г. Калосирис, епископ арсинойский (Arsinoh, ныне Мединет-эль-Файюм под 29° 20' с. ш., 48° 33' в. д., в 205 верстах расстояния по прямой линии от Александрии, которая лежит под 31° 12' с. ш., 47° 34' в. д.), говорил чрез переводчика, своего архидиакона Юлия, который за него и подписался под актами ¹⁰⁷. Антоний великий, родившийся около Гераклеополя великого (ныне Ахнас, под 29° 10' с. ш., 48° 40' в. д., в 23 верстах прямолинейного расстояния от Мединет-эль-Файюм), говорил лишь по-коптски ¹⁰⁸. Пимен великий (ум. ок. 450), всю жизнь проведший в нижнем Египте, в Ските (в 2 1/2 сутках пути от Александрии), Теренуф (ныне Терранэ, под 30° 24' с. ш., 48° 32' в. д., в 120 верстах прямолинейного расстояния от Александрии) и северном Диолке (ок. 31° 27' с. ш., 49° 23' в. д., ок. 167 верст по прямой линии от Александрии), — вовсе не говорил по-гречески ¹⁰⁹. В 304 г. мученик Исаак, родом из Тифре в нижнем Египте (ныне Дефри под 31° 5' с. ш., 48° 40' в. д., около 100 верст от Александрии), на допросе отвечал чрез [718] переводчика ¹¹⁰. Вообще в IV — V в. даже на севере Египта, напр. около Панефиса (ныне Ашмун-эр-роман, близь Мензалэ под 31° 12' с. ш., 49° 35' в. д., в 182 верстах прямолинейно от Александрии), между подвижниками лишь крайне редко можно было встретить человека (как авва Иосиф), говорившего и по-египетски и по-гречески; преобладали люди, знавшие едва пару греческих слов (как авва Феодор) ¹¹¹. Что подвижники фиваидские, напр. Пахомий великий, Иоанн ликопольский (ум. 395), говорили только по-коптски ¹¹², это совершенно в порядке вещей.

Ж. п. 2. В числе 634. Точно число отцов халкидонского собора (как и других вселенских соборов) неизвестно. В послании халкидонского собора Льву великому число отцов полагается 520 ¹¹³; но Люценций, легат папы, на самом соборе говорит о 600 епископах ¹¹⁴, с чем согласен и папа Лев в. ¹¹⁵. Общепринятое число 630 в первый раз встречается в 458 г. в послании епископов Геленопонта, подписанном митрополитом амасийским, который сам присутствовал на соборе, и епископом иворским, который посылал туда своего местоблюстителя ¹¹⁶. Что цифра 630 встречается в "похвальном слове" и зависящем от него коптском синаксаре ¹¹⁷, это служит далеко не в пользу происхождения первого от Диоскора. Экс-патриарх алескандрийский имел естественное побуждение представлять халкидонский собор по возможности малочисленным, и если здесь является максимальная цифра, то это свидетельствует о том, что "похвальное слово" окончательную редакцию получило в то [719] сравнительно позднее время, когда выражения "собор халкидонский" и "собор 680 отцов" сделались синонимами настолько общепринятыми, что и монофизитам не осталось ничего делать, как примкнуть к установившейся терминологии Энкомиаст все число "халкидонитов" определяет в 634. Эта цифра имеет некоторое значение как сознание самих монофизитов, что в Халкидоне было очень, очень мало лиц, на сочувствие которых Диоскор мог положиться. Однако то факт, что 17 октября 451 г. тринадцать египетских епископов вели на соборе агитацию, непонятную в её конечной цели, но в общем благоприятную для Диоскора ¹¹⁸. Почему же энкомиаст отличает особенно только четырех епископов? Ср. п. 16. Это разъясняет коптский синаксарь ¹¹⁹. "Разгневанный император приказал" сослать его (Диоскора) на остров Гангру, и он был сослан туда и вместе с ним амба Макарий, епископ Кау; двое других спаслись бегством. Собор халкидонский состоял из 630 епископов".

З. п. 2. Кто любит Бога, тот пусть идет с нами на собор. Вероятно лишь на основании этих слов Ревилью говорит о формальном соборе александрийском, выясняет поведение епископов из мотивов частью действительных, частью таких, которые обнаруживают в почтенном египтологе лишь человека западных понятий. В общем подробности "похвального слова" подтверждаются из других источников и дают возможность выяснить состояние Диоскора пред началом халкидонского собора.

В конце 449 или начале 450 г. ¹²⁰ возвратился Диоскор в Александрию, обвитый удушающим облаком лести самой беззастенчивой, соборно провозглашенный "во всем мире единственным" [720] ¹²¹, на крайней вершине своего церковного могущества. Два пaтpиapxa были низложены по его слову: один отправился доживать немногие дни в безвестном уголке Малой Азии ¹²², другой похоронил себя от света в тиши монастырского уединения ¹²³. На кафедре константинопольской сидел теперь бывший александрийский диакон и апокрисиарий, рукоположенный самим Диоскором и по-видимому подававший надежды — быть его подручником. Новый архиепископ антиохийский, вопреки канонам ¹²⁴ хиротонисованный не собором местных епископов, а не имевшим никакой власти над Aнтиохиею архиепископом константинопольским, не должен был возвышать голоса на защиту своих собственных прав ¹²⁵. Apxиепиcкопa иерусалимского Диоскор мог считать своим союзником. По востоку циркулировала, согласно императорскому указу, составленная Диоскором "противонесторианская" формула, обязывавшая епископов довольствоваться определениями "обоих эфесских соборов" и содержать их, ничего к ним не прибавляя и ничего от них не убавляя ¹²⁶,- формула, [721] крепкими узами вязавшая богословскую мысль и в силу своей неопределенности развязывавшая руки грозному папе александрийскому, отдавая на его суд и милость всякое проявление догматического понимания. [722] Но и противники Диоскора действовали. Апеллировал Флавиан; апеллировал Феодорит; апеллировал этот неугомонно деятельный Евсевий, успевший пробраться даже в Рим. Немедленно собрался в Риме собор и от имени всей западной церкви [723] признал противозаконный деяния эфесские лишенными всякой силы; решено было просить императора о созвании нового вселенского собора в Италии, и в этом смысле Лев великий уже 13 октября 449 г. писал императору. Члены западного царствующего дома оказали энергичную поддержку папе. Но все эти усилия разбивались о непреодолимое упорство Феодосия II: в удивительном ослеплении он твердил лишь одно: св. собор в Эфесе действовал с совершенною свободою и но сущей истине; не достойных лишили сана; виновнику вредного новшества Флавиану воздано по делам его; священные требования веры и канонов нашли полнейшее удовлетворение: все порешено однажды навсегда; нет более споров; глубокий мир и полное согласие царствуют в церквах и державствует чистая истина ¹²⁷.

Но летом на охоте с Феодосием случилось несчастие, и 28 июля его не стало. Престол перешел к августе Пульхерии и избранному ею Маркиану. Едва ли не самым первым ¹²⁸ [724] действием новой императрицы была казнь временщика Хрисафия, привнесшего свою дозу в церковную смуту, причинившего глубокий вред государству ¹²⁹ и своими темными интригами позорившего пред варварским миром имя доверчивого Феодосия, как христианина и цивилизованного государя ¹³⁰. В лице Хрисафия пал крестник Евтихия, "достойный сын достойного отца", сильнейшая политическая опора монофизитства. Уже это одно показывало, чего должен был ждать Диоскор от нового царствования, и он решился на безумную попытку — подстрекнуть Александрию к восстанию против нового государя ¹³¹; но эта затея видимо кончилась [725] так убого неудачно, что правительство не нашло нужным даже наказать забывшего свой долг архиепископа. — Новости одна другой неприятнее приходили в Египет. Сношения нового императора с папою усилились, и уже спустя одну — две недели по воцарении Маркиан заговорил о новом вселенском соборе. Низложенные Диоскором епископы, в ожидании соборного решения, возвращены из ссылки. Останки св. исповедника Флавиана торжественно перенесены в Константинополь и положены во храме св. апостолов. Анатолий вступил в общение с папою, подписав его знаменитый "томос", и константинопольский sunodoV enghmouVa (в ноябре 450 г.?) последовал влиятельному примеру и увещаниям константинопольского архиепископа. Ненавистное всем монофизитам послание Льва в. становилось символом восстановления церковного общения между востоком и западом: напрасно же в Ефесе Диоскор со товарищи приложили столько "такта" и столько бесцеремонности, чтобы даже слух своих адептов защитить от приражения этого глубокосодержательного догматического памятника! Но и это еще не конец: весною 451 г. получено было в Константинополе послание папы (от 13 апреля), которым он приглашал Анатолия вычеркнуть из церковных диптихов имена Диоскора, Ювеналия и Евстафия беритского. Вероятно, константинопольская церковь не пошла так далеко в удовлетворении папских желаний, потому что 17 мая вопреки изволению Льва в. император подписал сакру, приглашавшую епископов на вселенский собор в Никею к 1 сентября того же года ¹³². Император выражал намерение лично присутствовать на соборе.

В. Болотов.

(Окончание следует).

(пер. В. Болотова)
Текст воспроизведен по изданию: Из церковной истории Египта // Христианское чтение, № 11-12. 1884