Путешествие в Тану Иосафата Барбаро в 1436 году.

(Продолжение.)

Татары, обитающие в сей Орде, стреляют очень метко, имеют много [344] приученных соколов, бьют из луков хамелеонов, которые у нас не в употреблении, ловят оленей и больших зверей. — Они носят соколов своих на руке; но когда она у них устанет, ставят подставку под руку, ибо соколы их вдвое больше орлов.

Иногда пролетают мимо сего народа целые стаи гусей, и некоторые из воинов пускают в них кривые стрелы, толщиною в палец, без перьев, которые, отлетев немного, оборачиваясь, летят в противную сторону, ломая ноги, крылья и шеи у сих птиц. Нередко случается, что пролетает такое множество гусей, что кажется, как будто бы воздух ими наполнен, и тогда от ужасного крику, который подымает народ сей, они, пугаясь, падают на землю. — Говоря о птицах, я расскажу вам нечто достойное замечания. — Проезжая верхом по Орде, на берегу одной речки, я встретил человека, наружность которого показывала, что он должен быть не из простого звания, и который разговаривал со своими слугами. Подозвав меня к себе, он заставил меня сойти с лошади, и спросил, для чего я сюда приехал. На это отвечал я ему, что по некоторому делу: [345] сказав сие, я посмотрел на сторону и увидел четырех, ими пятерых щеглов, сидящих на репейнике.

Он же, увидев то же самое, приказал немедленно одному из своих слуг поймать одного из тех щеглов. Слуга тотчас, взявши два лошадиных волоска, сделал из них силки, и положив их на репейник, поймал одного щегла из сидевших на нем, и принес его к своему господину, который приказал его изжарить; и он, ощипав перья, сделал из дерева вертел, и изжарив щегла, отдал своему господину, который, взяв его в руки, — посмотрел на меня, и сказал следующее: — «не в таком мы месте, чтобы я мог воздать тебе должную честь; однако же будем довольны тем, что имеем мы, и тем, что послал нам Господь Бог наш». — Потом разделил щегла на три части, одну дал мне, другую съел сам, а третью (самую меньшую) отдал слуге, поймавшему оного.

Если я скажу вам о великом множестве скота, находящегося в сей Орде, то верно вы не поверите этому. — Но пускай, что будет, то будет, а я решился сказать об этом. — И так, начиная с лошадей, скажу, что многие из сего народа [346] занимаются продажею оных, и уводят их в разные места; и один караван, пошедший в Персию до моего прибытия, привел туда четыре тысячи лошадей; но не удивляйтесь этому, потому, что если бы вы захотели купить в этой Орде разом тысячу или две тысячи лошадей, вы бы сие очень легко исполнить могли; ибо у них лошади стоят в стойлах, как овцы, и вы, пришедши туда, выбираете любую лошадь, указывая оную продавцу, который, имея в руках огромную палку с петлею, надевает оную на голову той лошади, которая вам понравилась, выводя ее на середину, — и сие он делает с удивительным искусством и ловкостию, и таким образом он поступает при продаже всех лошадей. — Мне случалось встречать по дороге продавцов, ведущих такое множество лошадей, что они покрывали всю степь; — и это достойно удивления.

Лошади страны сей не хорошей породы, малорослы, имеют большое брюхо, не едят овса, и когда ведут их на продажу в Персию, то, желая похвалить их, говорят, что они едят овес; ибо, не употребляя оного, не могут они носить тяжестей.

Второй род скота суть прекрасные и дебелые волы, которые снабжают резницы [347] Италия; иные из них приходят туда чрез Польшу, а другие чрез Валахию, Трансильванию и Германию. У них волы носят на себе тяжести и людей.

Третий род скота суть верблюды с двумя горбами; они огромны и власнисты. Их продают в Персии по 25 дукатов (за каждого). Левантские верблюды гораздо меньше их, имеют один только горб, и стоят в половину дешевле.

Четвертый род скота составляют дородные и весьма жирные бараны, хвост которых весит более 12 фунтов. — И я сам был свидетелем тому, что они тащат за собою привязанное колесо, на котором лежит хвост их. — Жиром сих хвостов они приправляют все свои кушанья, и употребляют его вместо масла, но он не застывает во рту.

Не думаю, чтобы кто нибудь из читателей моих мог угадать, о чем я теперь говорить буду; ибо, без всякого сомнения, тот, кто там не был, спросит меня, чем питается такое множество народа, если они каждый день в походе, — где тот хлеб, который они едят, и где они его достают? — А я, как там был, то скажу, что это случается таким образом: [348] около исхода Февраля месяца вестники объявляют по целой Орде, чтобы всяк, кто желает сеять хлеб и тому подобное, приготовил все потребное к сему; ибо в Марте месяце, в таком-то месте сеять будут, и что в таком-то месяце, они пойдут опять в поход. — Тогда всяк, желающий или сам сеять, или приказывающий оное другому, согласившись вместе, кладут семена на возы, берут нужный скот с собою, и вместе с женами и детьми, или только с частию оных, отправляются в назначенное место, отстоящее по большой части от Орды на два дня пути: и там они пашут землю, сеют, оставаясь до тех пор, покуда не приведут к окончанию всей работы, после чего возвращаются в Орду.

Император с своим народом поступает, так как мать, посылающая детей своих гулять, которая не спускает с них глаз своих: подобным образом и он посещает, то одних сеяльщиков, то других, и никогда не отдаляется от них более четырех дней пути, покуда не поспеет хлеб. — Когда же поспеет хлеб, то он не идет на то место, где сеялись, с Ордою, а туда идут только те, которые сеяли; равным образом туда [349] отправляются с волами и верблюдами желающие купить пшеницу, и все к жизни потребное, как случается по деревням. — Земля там весьма плодородна; одно зерно пшеницы приносит 50; и пшеница так крупна, как Падуанская (Пшеница, в окрестностях Таганрога растущая, и ныне предпочитается производимой другими странами.); просо же приносит 100 зерен. — Очень часто случается, что они собирают такое множество хлеба, что большую часть оного там оставляют.

Расскажу я кстати здесь следующее:

Есть внук Улумагумета, царствовавший несколько лет, который, не доверяя своему племяннику, находящемуся по ту сторону реки Ледиль, и чтобы не лишиться людей, отправившихся для посеву, отдал повеление, чтобы в продолжение одиннадцати лет, никто не смел сеять; и во всё то время народ питался мясом, молоком, и тому подобным; хотя иногда и был на базаре хлеб и просо, но они продавались очень дорого. Однажды я спрашивал их, как могут они обходиться без хлеба. — Они же, смеясь, отвечали мне, что они имеют мясо. — Но, не смотря на сию предосторожность, он был изгнан племянником своим. Наконец Улумагумет, (о котором [350] мы говорили прежде), бежал с детьми своими, не могши удержать нападение Зимагумета, который, сделавшись обладателем всей Орды, пришел в Июне месяце к реке Тане. Он переправился в продолжение двух дней на ту сторону, с народом, со скотом, словом со всем имуществом, что достойно удивления и внимания; ибо они переправились без всякого шуму, и так безопасно, как бы они шли по земле. Способ, который они употребляют при переправах, состоит в том, что те из них, которые имеют некоторую власть, посылают вперед людей своих в лес, где они из сухого дерева сбивают плоты; приказывают также им делать связки из камышу, и класть их под плоты и повозки; лошадям же помогают несколько обнаженных людей, идущих по воде. — Спустя месяц после сей переправы, отправившись однажды рекою к рыбным заводам, мы встречали такое множество сих связок и плотов, что насилу могли сквозь оные пробраться. Приплыв к берегу, нашли то же самое. Сошедши же на берег, мы увидели там, что сии рыбные заводы потерпели более тех, о которых было сказано прежде, от прохода войск и народа.

В это самое время Еделмуг, [351] племянник Императора, прибывши в Тану, чтобы переправиться чрез реку, привел с собою сына своего; — поцеловавши его, он сказал мне: «я привел к тебе сына моего, и хочу, чтобы он был твоим». — После сего он снял с него верхнюю одежду, возложил оную на меня; кроме сего подарил он мне восемь Русских голов (Рабов, взятых, вероятно, в плен, при нападении на Россию. Сие место показывает, что город Тана лежал на правом берегу Дона, от стороны Россия.), приговаривая: «вот часть добычи, сделанной мною в России». Пробыв у меня два дня, он получил от меня взаимно приличные подарки.

Есть очень много таких людей, которые, расставаясь с друзьями своими, не надеясь с ними больше увидеться, легко о прежней дружбе забывают. Это случается от того, что мы в сем случае руководствуемся не тем, чем должно, — от чего происходит не малое зло. Ведь не даром пословица говорит, что гора с горой не сходится никогда, а человек с человеком всегда.

Случилось мне, по моем возвращении из Персии, пройти вместе с посланным от [352] Асамбека, чрез Татарию и Польшу, чтобы оттуда отправиться в Венецию; с нами было много Татарских купцов. — Я подозвал к себе одного из них, именуемого Еделмуг, который мне показался так похожим на того, которого отец отдал мне за сына, что я не удержавшись спросил ею, кто он таков, и по словам его узнал, что он точно был тот, о котором я думал. — С нами бывшие Татары рассказывали мне, что он занимал важное место при Императоре, и что если мы дальше пойдем, то попадемся в его руки. Но я вполне уверен был, что получу от него то самое угощение, каковое я некогда делал отцу его и ему; — и кто бы мог подумать, чтобы, спустя 35 лет, Татарин встретился с Венециянцем! — Кстати расскажу еще следующее, хотя сие случилось и в другое время.

В 1445 году, будучи в Риалто (В Венеции.) в винном магазине, я, прохаживаясь взад и вперед по оному, увидел на одном конце оного двух человек в оковах, сидящих за бочками; по лицу я тотчас узнал, что они должны быть Татары; подошедши к ним, я спросил их, кто они. — На это [353] они ответствовали, что, будучи невольниками у Каталонов, и ушедши от них, попались в руки к сему купцу. Выслушав сие, я без замедления времени пошел к Гг. ди Нотте, и рассказал им бывшее; они тотчас приказали итти туда полицейским офицерам, и привести тех невольников в Суд, и в присутствии сказанного купца они были освобождены, а купец, хозяин их, был отдан под суд. — Я повел их к себе домой, и расспросил, кто они были и из какой земли. Один из них сказал мне, что из Таны, и что он там был слугою у Козадабуга, которого я знал; ибо он был Императорским казначеем и собирателем пошлин за ввозимые в Тану товары. Посмотрев же пристально на освобожденного мною Татарина, я его узнал, потому, что он весьма часто бывал в моем доме; спросил я у него, как его называют. — «Хебекчи» отвечал он, что означает сеяльщик, или оратай. Посмотрев в другой раз на него, я опять его спросил: «знаешь ли ты меня?» — «Нет» — сказал он; но коль скоро я напомнил ему об Тане и об Юсуфе, (ибо так меня называли в той земле), он тотчас бросился к моим ногам, и готов был их облобызать; я же не допустил его к сему. [354] Тогда он, вставши на ноги, сказал мне: «Ты спас мне два раза жизнь, и это один из тех разов, потому что, будучи невольником, я считал себя за умершего; другой же раз, когда горела Тана; ибо тогда ты проделал отверзтие в стене, в которое вышли сто человек, в числе которых были мой господин и я». И он говорил правду, потому что, когда была зажжена Тана, то я тогда точно проделал отверзтие в стене, в которое вышли сорок человек, между коими находился он и Козадабуг, его господин. — Подержав их два месяца у себя в доме, я отправил их на судне в Тану. — Вот почему я говорил, что никто никогда не должен забывать друзей своих, разлучаясь с ними; ибо хотя он и не надеется с ними видеться, но могут случиться тысячи таких обстоятельств, в которых увидишься с тем, с кем никогда и не надеялся. — Даже бывает и то, что иногда будешь нуждаться в помощи того, который прежде ничего не значил.

Желая продолжать описание путешествия моего в Тану, я буду описывать его от востока до севера, проходя берег моря Сабашского, а потом, оставив его в лево, [355] часть Черного моря, до провинции, именуемой Менглерия, Mengleria (Мингрелия.).

Отправившись из Таны по берегу сказанного моря, по трехдневном путешествии моем, я прибыл в страну, именуемую Хремук (Chremuk), которою владеет Царь по имени Биберди, т. е. Богом данный (Diodato); он был сыном Нершибея, что на языке их значит истинный владелец. Он имеет множество деревень под своим владением, которые, в случае нужды, могут поставить 2000 конных людей; кроме сего прекрасные поля, много лесов и рек.

(Продолжение впредь.)

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие в Тану Иосафата Барбаро в 1436 году // Сын отечества и Северный архив, Часть 146. № 50. 1831

© текст - Свиньин П. П. 1831
© сетевая версия - Thietmar. 2019
© OCR - Иванов А. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Сын отечества и Северный архив. 1831