МАЧЕЙ СТРЫЙКОВСКИЙ

ХРОНИКА

ПОЛЬСКАЯ, ЛИТОВСКАЯ, ЖМУДСКАЯ И ВСЕЙ РУСИ

МАЧЕЯ СТРЫЙКОВСКОГО

____________________________________________

По изданию 1582 года

ТОМ II

Варшава, 1846

____________________________________________

КНИГА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Глава 1. О несчастливой битве Казимира с прусским магистром у Хойниц.

Глава 2. Ошибки литовских летописцев [в отношении] времени, места и неприятеля [при описании] этого поражения Казимира.

Глава 3. О раздорах в Литве из-за Гаштольда и о смерти киевского князя Олелька Bладимировича, предка князей Слуцких.

Глава 4. О занятии подольских замков вопреки литовцам, о их дерзком посольстве к королю и как помимо короля Казимира хотели взять себе на великое княжение Литовское киевского князя Семена Олельковича, предка князей Слуцких.

Глава 5. О поражении руссаков и поляков на Подоле от татар.

Глава 6. О безуспешном польском походе в Пруссию.

О королевском отъезде в Литву и походе в Пруссию.

Глава 7. О виленском сейме, втором приглашении князя Семена Олельковича на великое княжение Литовское и о войне с крестоносцами.

Глава 8. О поражении орденского войска от поляков и литовских татар под Нешавой и Пуцком.

Глава 9. О безрезультатном сейме поляков с литовцами и о поражении лифляндцев из-за жмудской хитрости.

Глава 10. О взятии Хойниц, о вечном мире с прусскими крестоносцами и о конце войны, которую обе стороны вели 150 лет, а при Казимире 14 лет.

Вельможному пану
Яну Волминскому
1,
каштеляну Полоцкому,
Кревскому старосте.

Глава первая

О несчастливой битве Казимира с прусским магистром у Хойниц

в году Господнем 1454.

Король Казимир, когда взял под защиту пруссаков,
Немедленно обратился против гордых крыжаков.
Осадил Мальборк, главный их замок, Штум и Броднице,
Из Польши повел готовое войско под Хойнице.
Воинской доблестью сдавшийся Штум взяли 2.

Под Хойнице прибыл гетман Олехно Судимонтович во главе 5 000 литовцев и татар.

Литовцы полякам войском помогали,
Пять тысяч конников им на подмогу послали,
Судимонтовичу их под начало отдали.
Кучук, Станко Кошиевич с Яном Ильиничем,
С ними Юрги Вол с Богданом Андрушковичем
Роты вели 3, которым король очень был
Рад, и литовцев ласково благодарил.
Лукашу с Горки и Остророгу поручил возглавлять
Всех поляков, а Шарлею с Рытвяньским свой двор охранять,
Ибо эти четверо гетманами себя считали 4,
Хотя безумства войны и битвы еще не знавали.
Многомудрый канцлер 5 настойчиво короля просил,
Видя гетманов младость, чтобы битвы не заводил,
Ибо Чарнковского с пятью тысячами поджидал,
Что успех войны сомнителен, хорошо понимал 6.
А великополяне говорили, что хлестнуть
Вознице бичом довольно, чтобы немцев спугнуть 7.
И так как битвы желали, король согласиться
Решил с их намерением с немцами схватиться.
Случилось, что немецкая стража на нашу налетела,
Одни с другими сошлись, огромная битва закипела.
Наши победу, пусть и кровавую, одержали 8
И все своему королю о немцах рассказали.

Вечер битвы.

Уж Феб запыхавшихся коней в море провожал,
А Геспер 9 тучи облаков на небе собирал,
Когда орденский магистр Людвиг 10 вывел своих людей,
А с ним Рудольф и Бальтазар, двое жаганьских князей 11.
Чех Бернард Шумберг имел под началом имперских
Восемь отрядов: моравских, саксонских, немецких.
Наши с литовцами тоже построились семью гуфами,
И с обеих сторон громкий сигнал к битве дали трубами.
Но у наших желание драться пропало сразу,
Ибо столько врагов они не видели ни разу 12,
К тому же на болотистом тряском 13 месте стояли.
Как бы там ни было, смело друг на друга напали.

Жестокая битва.

Немцы дастихт унд! 14, наши шельмы! пронзительно кричали,
Лес гремел, голоса, раздирая горло, верещали,
Бубны и трубы оглушительный звук издавали,
Пешие немцы с копьями звучно 15 вперед шагали,
Лошади ржали, мечи о доспехи звенели,
Треск ружей (rusnic), дым, оперенные стрелы свистели.
Наши ломили копьями, немцы дротиков древки
С силой в наших вонзали, коням вырывая кишки 16.
Флажки и знамена с обеих сторон на ветру развевались,
Раненые кровью истекали, мертвые везде валялись.
Нашим Марс хорошо помог в этом первом сражении:
Сначала немецким полкам нанесли поражение.
Бальтазар, князь Жаганьский, убит, а Шумберга взяли
В плен живым; наши уже победу торжествовали.

Снова жестокая битва.

Но крестоносцы снова стремительно наскочили
И с победителями в жаркую битву вступили.
Залитые кровью мужи пыль до небес подняли,
Раны и яростный гнев смелости им прибавляли.
Немцы теснили наших, бившихся без славы 17,
Там лишь грохот стоял, крики и бой кровавый.
Но гетманы наши своим подкрепления слали,
То немцы, то наши друг друга назад оттесняли,
Литовцы беспрестанно калечили рыцарских лошадей 18
Из луков, и тут к немцам целый полк подошел свежих людей 19.

Наши побежали.

Этих немцев увидев, польский полк, где сам король стоял,
Не имея довольно сил, испугался и побежал.
И хотя король кричал, чтобы встали в строй,
Те бежали, не чувствуя ног под собой.
Зрелищем таким те, кто в первых рядах был, смутились,
Из-за громких криков немецких они устрашились.
Разбежались порознь по щелям одни вослед за другими,
А король, напрасно крича: Стойте! Стойте! бежал за ними,
Ибо весь свой строй они порвали и сломали
И по нивам Хойницкого поля побежали

На кого похожи бегущие.

Подобно тому, как в пуще серну или лань
Встревожат охотничьи трубы и хортов 20 лай.
Как только пугливых ушей их тот страшный звук достиг,
Сразу по скалам заскачут, головы вниз опустив.
Так наши отпустили своим коням удила,
Одежды их сзади плескались, как взмахи крыла.

Король хрипло отговаривал их бежать,
Просил вернуться и победу возвращать.
Чуть самого не схватили; едва увели
Силою прочь короля телохранители 21.
Бросились с ним бежать, а немцы быстрых коней
Следом пустили, желая поймать поскорей.
Наши, кто был с королем, тоже бежать пустились
Прочь в разные стороны и все позаблудились.

Литовские ротмистры, оставшиеся при короле.

Пятерых литовских панов сзади оставляли,
Чтобы гнавшихся за ними немцев отвлекали,
А король бы уехал вперед. Судимонтович,
Кучук, Ильинич, Станко и Богдан Андришкович
С немцами храбро схватившись, схватку завязали
И этим на долгое время их задержали,
Отстреливаясь из луков. И хотя потом в плен попали
Из-за числа врагов, но чести пример и доблести дали 22.

Немцы гнали наших при [свете] месяца.

В море Титан опустил златую главу,
Вывела ночь из пещер тьму Харонову,
Но ясный месяц светил. И в свете его лучей
Немцы видели наших, бежавших среди полей.

Король Казимир едва ушел.

Порастеряв всех своих, король сам-четверт уходил во тьму,
Пока литовский шляхтич Вол не присоединился к нему.
И когда в одном месте немцы их догнали,
Едва их всех вместе с королем не поймали.
Те на болоте засели; Вол, с коня соскочив долой,
Начал стрелять, из сайдака 23 хватая стрелу за стрелой.
И когда нескольких ранил, немцы 24, не смея уже напирать,
Ибо было их маловато, чтобы суметь короля поймать,
Воротились к своим. Король выбрался из болота
И пешком пошел — кому же в неволю охота!
А когда уже мог избавиться от страха,
Вол, имея в поводу свежего валаха 25,
Дал его королю, так как устал скакун 26, на котором бежать
Ему самому пришлось, ибо при бегстве лучше мерина 27 брать.
Так Вол с королем от немецкой погони удрали
И из той топи, где их плен или смерть поджидали.

Ответ Рытвяньскому.

Прибежали в Нешаву, как будто спасшись от казни,
А Рытвяньский, встретив короля, выходя из лазни 28,
Бога возблагодарил, что спас его в этой беде,
Когда неприятельский меч других побивал везде 29.
Король отвечал: Ты в бане мылся, а другие бились,
Поляки с литовцами при мне своей кровью умылись.

Казимир благодарит за освобождение из рук крестоносцев.

И, плача, сказал: О, Боже, ты наша оборона!
Здоровье мое в целости вместе с моей короной.
Ты сам меня ныне вырвал из рук врагов,
И многих людей моих спас Ты от оков.
И хотя Ты, Господи, за грехи меня покарал,
Сам же меня от плена и гибели Ты и спасал
Силами верного слуги, вернейшего, Боже,
Ибо кто же все это лучше проделать сможет,
Чем доблестный Вол, который меня от смерти избавил,
А неприятелей своими стрелами окровавил.
Меня и царство мое, мой милосердный Бог,
Вижу, Ты еще не отринул, раз нам помог.
Дал мне стража в погибели, будто и не Вол
Был ко мне приставлен, а ангел Божий пришел.

Ибо, согласно всем летописцам, русский шляхтич Вол защитил его, стреляя в крестоносцев из лука, а затем к королю прибыла более значительная помощь.

Так события этой несчастной битвы с прусскими крестоносцами описывают старинные (starosvieckie) хроники, некоторые русские и литовские летописцы и Длугош, а также Кромер (издание второе, кн. 23, стр. 347), Меховский (кн. 4, гл. 50, стр. 316), Ваповский (стр. 278), Герборт (кн. 6, стр. 295), упоминают и другие.

А Кромер, Меховский и Длугош свидетельствуют, что это поражение было не столь тяжким, сколь позорным, ибо было убито только 60 шляхтичей, из которых знатнейшими были: подканцлер Петр Щекочинский, сандомирский хорунжий Миколай Морский, коленский староста Ян, сын Завиши Черного, и Ян Рижинский. А пленных триста и тридцать, среди которых самыми знатными были: Лукаш, граф с Горки, иновроцлавский воевода Миколай Шарлевский, Ян и Щесний (Sczesny) Тарновские, Ян и Миколай Рытвяньские (а третий, Дерслав Рытвяньский, как свидетельствуют русские летописцы, сердечно приветствовал короля, выходя из бани 30), Идзи (Idzi) 31 Суходольский, Ян Мельштынский, Сендзивой Леженский (Lezenski), Петр Стриковский (Strykowski) и Бартоломей Огродзеньский. Их ввергли в тяжкое заключение в Мальборке.

Трупы наших убитых, привязав за ноги, волочили конями и бросали в реку вопреки человечности, которая учит нас и врага почтить погребением. Немцам достался также и весь обоз, в котором они взяли 4 000 возов с добром.

А Летописец Русский, без основания написанный, утверждает (kladzie), что эта проигранная битва была с чешским королем Иржиком (Ierzykiem) 32 под Вроцлавом (Wraclawiem), а построение и бегство короля относит к Хойнице. И в этом он очень даже ошибается, что я убедительно докажу.

Глава вторая

Ошибки литовских летописцев [в отношении] времени, места и неприятеля [при описании] этого поражения Казимира.

Первая [ошибка состоит в том], что тогда, когда случилась эта битва и поражение, Иржик Подебрадский 33 еще не был чешским королем, ибо в то время в Чехии и в Венгрии был коронован Ладислав, молодой сын умершего императора Альбрехта (на место которого венгерским королем [сперва] был взят Владислав Ягеллович). Его родную сестру цесаревну Эльжбету, наследницу упомянутых королевств, польский король Казимир взял в жены 34 незадолго перед своим поражением.

Вторая [ошибка в том], что это поражение согласно всем хронистам было под Хойнице, в которые Казимир вряд ли мог убежать, ибо в то время Хойнице еще владели крестоносцы.

Третий magnum chaos (великий хаос) [в том], что от Вроцлава до Хойнице слишком далекий переход, которого в природе in rerum natura и не было.

Четвертая [ошибка в том], что и сами летописцы противоречат собственным свидетельствам о том, что битва была под Хойнице, говоря: И выступил-де король Казимир со всеми войсками польскими и литовскими к Хойницам, а под Хойницами их построил etc. Потом далее говорят: И в таком порядке двинулся к Вроцлаву.

Пятая ошибка летописцев, которую я бы назвал defectionem: переметывание прусской шляхты и городов, их переход под защиту и в подданство Казимиру или их отречение от крестоносцев, и что ради них первая битва и была. Пишут: Прислали, говорят, вроцлавяне и силезцы своих послов, прося короля Казимира, чтобы был у них господином и защищал их от чешского короля, на что король Казимир согласился и приказал своим войскам готовиться. Так [сообщает] Летописец.

Однако против этого убедительно пишет Меховский (кн. 4, гл. 60, стр. 317), говоря: Anno autem Domini 1459, Rege Casimirio Lanciciae commorante etc, то есть: В году Господнем 1459, когда король Казимир жил в Лещице (а не в Кракове, как говорит летописец), в пятницу в день святого Варфоломея (24 августа) к нему приехал судья и старшина города Вроцлава, который от имени своих и намысловских жителей просил, чтобы соизволил принять их под свою власть и защиту. Дело в том, что когда умер венгерский и чешский король Ладислав 35, в Чехии начал царствовать Иржик или Георгий из Подебрад, зараженный гусовой ересью. Этим [просителям] было отвечено, что король так себя связал (sie uwiklal) и затруднен прусской войной, что никоим образом не может взять их под защиту. Это [пишет] Меховский.

Добровольное подчинение вроцлавян и намысловян. А Длугош и Кромер (кн. 24) более подробно рассказывают об этом так: Sub finem mensis Augusti, venit ad Regem Lenciciam Wratislaviensium et Namislaviensium legatio diditionem Oppidorum suorum offerens, etc. То есть: В конце августа месяца 1459 года (до этого отметив [дату] на полях 36) к королю, бывшему в Лещице, пришло посольство от вроцлавских и намысловских мещан, предлагая свои города ему в подчинение, так как не хотели вместе со всей Силезией быть под управлением еретика Иржи, чешского короля. Похвалив их благочестие и набожность, им тем не менее ответили, чтобы поискали себе иной помощи, так как король Казимир не может им помочь, повязанный прусской войной. Однако если он учинит с крестоносцами мир, то сможет их принять.

Ваповский, а из него и Бельский (второе и третье издания, стр. 278) тоже утверждают, что король отказал им из-за прусских дел. Но литовский летописец свернул с дороги очевидной правды столь уважаемых хронистов. Наконец, укажу на то, что Иржик или Гержи (Gerzy) Подебрадский, король чешский, никогда ни явной войны, ни стычек с Казимиром не имел, но всегда ему уступал и искал его милости из страха перед венгерским королем Матьяшем 37.

Дружба Казимира с Чехией. Сначала Кромер (кн. 24), Меховский (стр. 360) и Длугош пишут: в году 1458 приехали послы от нового чешского короля Иржи к Казимиру, прося мира и обещая большую помощь против прусских крестоносцев, а после смерти своего короля и наследование Чешского королевства [ему и] его потомкам, королевичам Польским. А им отвечали, что король всегда сохранял дружбу к чехам и поэтому ожидает от них взаимности.

Потом, в 1460 году, не воюя друг с другом, заключили через послов мир и договорились съехаться в Глогов для соглашения о приданом жены Казимира королевы Эльжбеты, которая была Infans Bohemiae et Hungariae Regnorum Legittimita (законным дитятей короля Чехии и Венгрии) 38.

Съехались потом в 1462 в Глогов, где договорились меж собой и заключили союз 39 своих королевств против турок. [Об этом] пишут Длугош и Кромер (кн. 24), Ваповский и Меховский (кн. 4, стр. 319).

Ченстоховский монастырь разграблен. Потом в 1466 году король Иржик послал свое войско на вроцлавян, которые не хотели его слушаться. Но его гетман Сцибор Товачовский, моравчик, от Вроцлава вторгся в Польшу, разграбил городок и монастырь Ченстохов и пожег окрестную волость — то ли по своей воле, то ли по приказу своего короля Иржи, который также опасался счастливого успеха Казимира в отношении прусских крестоносцев 40. А когда король Казимир через своих послов потребовал у короля Иржика справедливости, тот запирался и твердил, что ничего об этом не ведал. Однако, желая возместить Казимиру все убытки, на день Святого Андрея (30 ноября) он созвал съезд в Бытоме. О чем Кромер, стр. 387 второго издания. Также чешский король Иржик настаивал, чтобы сам Казимир выступил их арбитром или примирителем, о чем также Кромер, стр. 392 второго издания.

Потом в 1468 году с его (короля Иржи) дозволения вместо собственного сына и вопреки Матьяшу Венгерскому на чешский престол был предназначен старший сын Казимира Ладислав — с тем условием, что женится на Людмиле (Ludomile), дочери Иржика, о чем пишут Длугош и Меховский, а также Кромер.

Потом в 1471 году Иржик умер от опухоли ног, в гусовом еретичестве 41, повелев взять на чешское королевство Ладислава, старшего сына Казимира, о чем Меховский, Кромер, Длугош, Ваповский, Бонфиний, Бельский и другие. А Чешская хроника вопреки Летописцам особо свидетельствует, что с начала царствования Иржи из Подебрад и до самой смерти чешский король не имел ни одной битвы с Казимиром Польским. И для этого с великими трудностями, будто пробираясь через лесную чащу, я выписывал из различных историков, чтобы правдиво рассказать о Хойницкой битве и чтобы литовцы из иностранных источников лучше узнали о своих людях и делах, их временной последовательности и о местах, [где они происходили].

Крестоносцы по всем немецким землям разнесли славу о Хойницкой победе — большей, чем та была в действительности. Но король сразу же постарался, чтобы их веселье было недолгим, ибо за деньги собрав служилый люд 42 из Чехии, из Силезии и из Моравии, а также подняв и польские повяты, осадил все замки в Пруссии и взял некоторые города с замками, которые поддались было победившим крестоносцам. Сбор по двенадцать грошей. А потом в январе месяце распустил по домам удрученную зимой шляхту с повятов и тогда же постановил давать на наем войска (na sluzebne) 12 грошей с каждой влоки 43. Сам король тоже отъехал в Польшу, оставив за себя против крестоносцев кульмского старосту Анджея Тенчиньского, поморского старосту Петра Шамотулского и старосту Нижней Пруссии чеха Яна Кодлу с войсками наемных солдат.

Глава третья

О раздорах в Литве из-за Гаштольда и о смерти киевского князя Олелька Bладимировича, предка князей Слуцких

В 1455 виленский воевода Ян Гаштольт подстрекал было других панов и литовскую шляхту к тому, чтобы добивались Подолии и некоторых Волынских замков [бывших] под властью поляков, так как поляки на нескольких сеймах не желали возвращать их добровольно, а смелости им прибавило [участие] Польши в прусской войне. Кромер на стр. 349 не упоминает, какие такие были литовские раздоры, только говорит: Nouos quosdam motus a Gastoldo excitatos. (Тем не менее Гаштольд подстрекал некоторых). Услышав это, король Казимир сразу поехал в Литву и уладил эти раздоры (rostyrki) своей покладистостью и обещаниями. И к тому же склонил литовских панов, чтобы они сполна объединили свои силы с поляками против крестоносцев, от чего те сначала отказывались. Литовская помощь полякам. Зато потом с витебским наместником Яном Ходкевичем, как свидетельствует литовский летописец, оказали полякам крупную военную помощь: послали 8 000 конных литовцев и татар и выделили на служивых 44 80 000 червоных злотых из литовской казны, как о том будет ниже, хотя польские хронисты об этом не упоминают.

В то время король всю весну жил в Вильне, где выслушивал посольства от иноземных князей, в том числе от перекопского царя Ечигирея 45, союзника и друга, которые обещали ему помощь против крестоносцев и настаивали, чтобы при его жизни обеспечил Волынь и Подолию замками из-за непостоянства его сыновей, [татарских] царьков, и своеволия татарского народа, говоря, что сам он стареет, а они не терпят мира и безделья 46.

Умер князь Олелько Слуцкий. В том же 1455 году от рождения Господа Христа, а по русскому счету в году 6964 от сотворения мира, князь киевский и копыльский Александр или Олелько Владимирович, внук Ольгерда, великого князя Литовского, Русского и Жмудского, пан мудрый, дельный и во всем исправный, заплатил долг своего тела смерти, оставив после себя двух сыновей: князя Михайла и князя Семена. А когда те хотели после отца делить киевское княжество и город Киев, король Казимир, к которому они обратились по этому делу в Вильне, этого им не позволил, но дал держать от себя Киев князю Семену (которого потом литовские паны хотели взять на великое княжение Литовское, как о том скоро будет ниже), а князь Михайло получил свой удел на Копыле (Kopylu) и его пригородках. Почему князья Слуцкие пишутся Олельковичами. А от того киевского князя Александра или Олелько Владимировича Ольгердовича пишутся Олельковичами и князья Слуцкие, которые заслуженно носят гербы Погоня и Колюмны, поскольку являются потомками великого князя Литовского Ольгерда Гедиминовича.

Умер кардинал Збигнев. Тогда же, когда король жил в Литве, Збигнев или Збышек, кардинал и епископ Краковский, умер в Сандомире в первый день апреля, прожив 66 лет, а епископом был 32 года. Был великим недругом Литвы, ибо не допустил коронации Витольта литовским королем. Тогда же умер князь Мазовецкий, благочестивый Болеслав 47, оставив четырех сыновей: Конрада, Казимира, Болеслава и Януша и двух дочерей: Анну и Софию.

В Пруссии же Кёнигсберг или Кролевец передался крестоносцам, вынужден был сдаться и Кнайпхоф (Knypow) 48. А мазур Славецкий сдал крестоносцам замок и город Дзялдов, которые доверил ему было король, отъезжая в Литву. Хитрость. Но вскоре сторонник короля чех Кодла, нарядившийся в орденское одеяние и [назвавшийся] комтуром Эльбинга, когда был впущен в замок, захватил его и сжег, порубив много немцев 49.

Прусский магистр ночью чуть было не захватил Торунь, сговорившись с виднейшими горожанами, приходским священником (plebanem) и монахами-доминиканцами. Священник и монахи [оказались] предателями. Но когда эта измена открылась, предателей покарали, а магистр, так и не добившись успеха, разорил окрестные волости. После этого король, уладив литовские дела, в мае месяце приехал из Вильно на сейм в Петркув.

Большие поборы на прусскую войну. Приехав из Литвы, король собрал в Петркуве сейм, на котором советовался с панами радными, как для прусской войны добыть на солдат деньги, которых из других податей невозможно было собрать столько, сколько нужно. И порешили, чтобы король вместе с духовным и рыцарским сословиями вносили по половине своих годовых доходов, не делая различий ни по знатности, ни по достоинствам, ни по величине имущества. А горожане в соответствии с оценкой [их] движимого имущества чтобы давали по два гроша с гривны. Кметы (kmiecie) же или деревенские холопы (chlopkowie), как женщины, так и мужчины, вносят по 1 грошу с головы, а шляхтичи, которые не имеют ни подданных, ни земель (platow), чтобы платили по 24 гроша. Для этого были выбраны сборщики, распоряжавшиеся этими деньгами для пользы речи посполитой.

Кроме того, король упорно домогался золота и серебра костела Краковского замка, но епископ Томаш Стржемпинский (Strzempienski) твердо ему отказал и запретил это делать. Потом король был ублаготворен 5 000 злотых, которые епископ и капитул под свое слово раздобыли у купцов при условии, что король потом заплатит [этот долг].

Потом наши солдаты, которых наняли на эти деньги, имели частые стычки с немцами и всегда над ними одерживали верх, как пишут Длугош и Кромер, а также взяли у них несколько замков. А под Фридландом чех Скубелла (Scubella) поразил 500 их рейтаров, а 100 захватил живыми.

Глава четвертая

О занятии подольских замков вопреки литовцам, о их дерзком посольстве к королю и как помимо короля Казимира хотели взять себе на великое княжение Литовское киевского князя Семена Олельковича, предка князей Слуцких.

Вельможному пану
Миколаю Ясенскому
50,
подкоморию Виленскому,
писарю В[еликого] кн[яжества] Литовского

Коронные паны, узнав, что литовцы задумали добыть замки, оторванные от Великого княжества [Литовского], сразу же с Петркувского сейма отправили в Подолию послов, которые должны были усилить все замки солдатами, пушками (spiza), ружьями (strzelba) и [другим] оружием против литовцев и взять со старост присягу королю и Короне. Литовские паны, добиваясь от поляков возвращения Подолии, тоже послали к королю своих послов, напоминая ему, что он обещал им это в присяге, которую давал, когда должен был ехать на королевство Польское и Великое княжение Литовское. И говорили, что если он этого не сделает, то литовские паны больше не будут терпеть этой кривды. А смелости им, как пишет Кромер, прибавляли крестоносцы, с которыми они помирились.

Партия (Strona) Семена Олельковича Киевского. Потом в том же году большая часть литовских князей, панов и шляхты, удрученных отсутствием короля Казимира и распаляемых стремлением поляков отнять Подолию, на нескольких сеймах не сумев ничего добиться иным путем, в пику польскому королю Казимиру решила взять и поднести на великое княжение Литовское, Жмудское и Русское киевского князя Семена Олельковича, ибо в то время после Казимира не было более близкого [претендента] на великое княжение Литовское. Главными инициаторами (powodem) этого были виленский воевода Ян Гаштольт, тесть князя Семена 51, Юрий, князь с Острога 52 и Александр или Олелько Судимонтович, которого Казимир из худого шляхтича сделал большим человеком, ибо тот был полоцким наместником и земским подчашим Великого княжества за заслуги в Хойницкой битве, когда хорошо потрудился ради спасения короля и вместе с пятью литовскими панами дал захватить себя в плен, чтобы король убежал с Волом, как я выше описал виршами. Кромер об этом умалчивает, но в этом месте пишет: Alexander quispiam humili loco natus, sed singulari Regis gratia in sublime evectus. (Александр, человек скромного происхождения, но с тех пор возвышенный особой королевской милостью).

Монивид за Казимира. Хотя эти литовские паны стремились провозгласить [великим князем] князя Семена Олельковича, трокский воевода Монивид со своей родней и другими панятами и шляхтой держал (bronil) сторону короля Казимира.

Рождение Владислава Казимировича. Узнав об этих литовских разборках (rosterkach), король Казимир, завершив Петркувский сейм, по этой причине собрался в Литву, но как раз в это время у него родился первенец Владислав, в первый день марта [1456 года], согласно Меховскому, Йосту Децию (стр. 42) 53 и Кромеру. Коронные паны тоже его задерживали, усиленно прося, чтобы не ездил в Литву, а жил с ними и сначала закончил начатые дела и трудные прусские смуты. Однако король отклонил их просьбы и поехал в Литву, где ублажал литовских панов: одних сговорчивостью и обещаниями возвращения Подолии и других замков, других жалованием имений и своей щедростью. И на время удержал их от дальнейших смут относительно возведения на великое княжение князя Семена Олельковича, но [окончательно] не усмирил, ибо потом хотели взять на великое княжение того же князя Семена, как о том будет ниже и о чем свидетельствуют Длугош и Кромер (кн. 24).

А вся вина за раздоры, случившиеся в то время, осталась на Гаштольте, но из-за большой известности и могущества он избежал за это кары, чтобы не было еще горшей смуты.

Гданьская смута. В то время, когда король был в Литве, в Гданьске среди простонародья случились бедственные раздоры по наущению Мартина Кога, незнатного, но хитрого немца, который симпатизировал крестоносцам, но потом за эту выходку его казнили и таким образом смута успокоилась.

Магомет поражен под Белградом Сербским. Ян Хуньяди с монахом Капистраном, с которым хорошо и славно проявили себя 600 поляков, тогда же под Белградом Сербским поразили турецкого императора Магомета Второго, который сам был ранен и постыдно едва убежал. Но вскоре после победы эти два славных христианских вождя переменили жизнь на смерть 54.

Тогда же молодой венгерский и чешский король Ладислав, сестра которого Эльжбета была [замужем] за Казимиром, собираясь жениться, умер от отравы 55. Ел репу на ночь, а после нее напился и разнемогся. О чем читай у Куреуса 56. Вместо него чешским королем стал Иржик Подебрадский из гусовой секты 57.

Матьяш [возведен] на венгерское королевство. А венгры в то время взяли на венгерское королевство Матьяша, сына Хуньяди, который перед этим был в плену у Иржи Подебрадского.

А в 1457 году к королю Казимиру, в то время из-за литовских дел пребывавшего в Вильно, весной приехали прусские и польские послы, по просьбе которых он выехал из Литвы в Польшу на Петркувский сейм, а уже из Петркува поехал на великопольский сейм в Коло. Там он убедил великопольскую шляхту взять на себя защиту поморских замков Члухова (Slochowa), Швеца и Тухоли, так как на наемников денег не хватало. Король [едет] в Гданьск. Потом король направился в Пруссию и поехал прямо в Гданьск, где его приветствовал пешком вышедший из Гданьска датский король Карл, в то время изгнанный из [своего] королевства 58. И [Казимир] был радушно и достойно принят гданьчанами.

А прусский магистр, не имея чем заплатить своим наемникам, старшим над которыми был чех Ольдржих (Udalrikus) Червонка, который симпатизировал полякам, содержал их под свое [честное] слово, отдав им в залог (w moc) замок Мальборк, пока не заплатит. Но эти наемники, опасаясь осады Мальборка поляками, которых было шесть тысяч, послали к королю, обещая сдать ему замок Мальборк, если тот выплатит причитающееся им жалованье. Сбор средств на [выкуп] Мальборка. У короля Казимира таких больших денег не было, но он обложил данью и духовенство и светских [людей], и к тому же собрал серебро с великопольских костелов, кроме Кракова 59, ибо краковский епископ Томаш Стржемпчинский (Strzempczynski) на эту подать согласиться не хотел. Эту сумму, наконец, собрали: сначала сами гданьчане дали Ульриху (Ulrikowi) Червонке сорок тысяч злотых, потом поляки двадцать пять тысяч злотых тому же Червонке и его товарищам, а [выплата] остальных денег и освобождение замка, а также пленных, были отложены до пасхи (Wielkiej Nocy). Покупка Мальборка. А после пасхи, взяв у польского короля остальные деньги и выпроводив прусского магистра в Тчев, Червонка впустил короля Казимира с польскими панами через форт от реки Ногат в замок Мальборк, в который король мирно въехал прямо из Гданьска в святочную среду 1457 года. Итак, этим наемникам за Мальборк в сумме было выплачено 476 000 злотых, но город Мальборк покорился еще не скоро, пока его не обстреляли из замка. Вместе с Мальборком эти наемники передали королю замки Эйлау (Gilawe) и Диршау (Derszawe) или Тчев (Tsczow) вместе с городами.

Глава пятая

О поражении руссаков и поляков на Подоле от татар.

Татарский царь, узнав, что в Пруссии король задержался,
Послать в набег на Подол своих татар не побоялся.
А Бартоломей Бучацкий с Лащом 60 собрали
Своих людей, отразить набег пожелали.
Татарское войско разделилось надвое:
В большем полку мало было храбрых героев,
А меньший из отборных рыцарей учинили.
Вот этим-то фортелем нас и перехитрили.
Наши подумали, что вся их сила в большем войске,
По которому и решили ударить геройски.
Ночью, когда добрые люди уже в постели,
На беспечных язычников наши налетели
С криком таким, что облака сотрясались,
А ночные тени в лесах заметались.

Битва наших с татарами.

Били, секли татар, вязали их, спящих,
Беззащитных и с перепугу дрожащих.
Так это большее войско в пух и прах разгромили,
Убегавших били, рубили, в темноте ловили.
А меньшее их войско, услышав шум, по тревоге
На другое место перебралось, унося ноги.
Наши же, воодушевленные своей победой,
Ни во что татар не ставя, пошли за ними следом.
И разгромили бы их, если бы немедленно и срочно
Ударили на них, как и на тех, кого убили ночью 61,
Как Лащ и советовал. Но поляки глупо и чванно
Медлили, и этим прибавили храбрости поганым.
Ибо видя, что нас мало, смело наскочили
И тесным кольцом все наше войско окружили.
Хотя наши отважно защищались, но сломлены
Были их множеством и наголову разгромлены 62.
Вот так неожиданно им изменило счастье.
Умнеет поляк только уже после несчастья.
Ибо если бы сразу развернуться им не дали,
То, как и первых, их бы побили и разогнали.
Промедленье губительным часто для войска бывает:
Враг, осмелев, своих победителей бить начинает.
Так Ганнибал, когда римлян при Каннах поразил,
Всю римскую мощь одним легким толчком уронил,
Ибо умел побеждать. А наши в тот раз не смогли:
Быв победителями, побежденными полегли.

Глава шестая

О безуспешном польском походе в Пруссию

В 1458 году с Петркувского сейма король Казимир объявил всей польской шляхте и городам посполитое рушение для похода в Пруссию. Поляки взяли Папов. Итак, когда все войска стянулись в Гниевков, оттуда они переправились через Вислу, учинив мост на лодках (lodziach), осадили замок Папов, который недавно взяли было крестоносцы, и сильным штурмом захватили его.

Потом двинулись под Мальборк, ибо крестоносцы изменой захватили было и заняли город Мальборк, под которым наши стояли два месяца. И там из-за долгого пребывания терпели великие тяготы и беды, так что от смрада (smrodu), голода и других нужд умерли 8 000 человек и издохли 7 000 коней. И из-за этого королю от шляхты были великие нарекания, так что он вынужден был дать крестоносцам перемирие на двадцать (dwadziescia) месяцев 63. Шляхта разбежалась из войска. А шляхта, истосковавшись (steskiniwszy) от долгого стояния в поле, без воли короля разъехалась по домам. Король отступил от Мальборка. Потом за разбежавшимся войском отъехал в Польшу и сам король, хотя гданьчане убедительно просили его продолжать осаду Мальборка, обещая ему деньги на [наем] 4 000 солдат. Но тот очень спешил к жене, которой давно не видел, как рассказывает Длугош, и которая к тому же в то время родила ему в Кракове второго сына Казимира, по Йосту Децию (стр. 42), 3 октября 1458 года. Там же в Кракове король выслушал послов нового чешского короля Иржи из Подебрада, как об этом написано выше 64.

Условия, выдвинутые крестоносцами. А в начале 1459 года в середине января король созвал в Петркуве сейм, на котором говорили о войне и о мире с крестоносцами, так как пришло известие, что крестоносцы хотят заключить мир на таких условиях, что они платят королю 100 000 злотых за военные издержки и, по обычаю данников, платят по 20 000 злотых ежегодно и для каждой войны выставляют королю два прапорца (proporca) 65 солдат. И впоследствии чтобы все прусские магистры присягали королю, а Прусскую землю чтобы держали в тех границах, которые были перед этой войной.

Большая часть сенаторов одобрила эти условия, но послы шляхты и городов Пруссии, прибывшие как раз в это время, просили короля и сенат, чтобы их, под честное слово (w wiare) взятых под защиту, не выдавали крестоносцам на муки и в тяжкую неволю.

Шляхта противится поборам на войну. После долгих споров остановились на том, чтобы пруссов не отпускать и не выдавать, но способ окончания войны с крестоносцами отложили на [рассмотрение] повятовых сеймиков, потому что польские шляхтичи пришли из прусского похода очень обиженными, не хотели помогать деньгами и отказывались ходить в дальнейшие походы, чего и сам король не одобрял из-за чрезмерного и вредоносного рыцарского своеволия.

О королевском отъезде в Литву и походе в Пруссию

Литовцы хотели силой добиваться Подолии. Король Казимир, решив в Петркуве закончить войну против крестоносцев, отъехал с королевой в Литву, где своей учтивостью угомонил намерения литовских панов силой добиваться у поляков Подолии. А так как в то время в Короне он был очень стеснен в средствах, да и польские паны обеднели из-за частых расходов на прусскую войну, то попросил у литовских панов помощи людьми и деньгами, что ему пообещали. Правда, Кромер не пишет, что он делал в Литве, сказав: Interea Rex in Litauniam cum Regina excurrit. (В то время король и королева отбыли в Литву). Но это само собой [разумеется]: его вынуждали затраты на Прусскую войну. Русские и литовские летописцы тоже указывают, что ездил в Литву за помощью, ибо в то время подати брались не только с подданных горожан и селян (wiesniakow), но и со шляхты, с церквей и всех доходов духовных и светских, для каждого сословия считая и оценивая движимое и недвижимое имущество, доходы и чинши. Притеснения в Польше ради войны с крестоносцами. Если это было бы возможно, король и из камней чеканил бы монеты на солдат против крестоносцев. Ведь [польская] шляхта с возмущением и с великими нареканиями уже отказывалась и от податей, и от посполитого рушения, как об этом выше свидетельствует Кромер. Литовцы пообещали восемьдесят тысяч червоных злотых. А литовские паны пообещали выложить королю 80 000 червоных злотых и помочь ему рыцарским людом.

Потом король выехал из Литвы в Коло на съезд великополян, которых тоже упросил, чтобы с каждых ста гривен годового дохода шляхтичи были обязаны отправлять на войну по одному «копью» — согласно имуществу и годовому доходу каждого. В то время у поляков под одним «копьем» разумелись трое конных, ибо один вооруженный конник с копьем должен иметь при себе двух других конных стрельцов с самострелами (strzelcow z kuszami), как пишет Длугош. Поэтому каждый шляхтич с каждых ста гривен должен был отправить на войну троих. Cо ста гривен трое на войну: один с копьем и двое с самострелами.

Местечки же и королевские города должны были отправлять на эту войну пехотинцев. Великополяне решили исполнить королевскую волю и отправили в Пруссию войско, но мало пользы принесли, разве что защитили пруссаков от набегов крестоносцев во время жатвы, а осенью разъехались, не дожидаясь роспуска войска по домам.

Магистр Людвиг терпит поражение. Тогда же наемные солдаты или рыцари одержали славную и знаменитую победу над крестоносцами из Нижней Пруссии, где Кёнигсберг, и в этой битве прусский магистр Людвиг едва не был захвачен живым. По 20 червоных злотых из добычи на каждого 66. Там с побитых [врагов] и из немецкого лагеря наши взяли такую большую добычу, что каждому наемнику из общей кучи (z butynku) 67 при дележе досталось по 20 червоных злотых.

Эту победу, как свидетельствует летописец, польские солдаты одержали с литовской помощью. Хотя, воистину, тот, кто описывал тогдашнюю историю Литвы, порядочно ошибался и во времени, и в последовательности событий, и путался, приписывая поражение Казимира под Хойницами чешскому королю Иржику, как я убедительными доводами выше установил и показал, как было на самом деле. Так и здесь пишут о помощи от литовских панов против того же Иржика Чешского, однако эти дьячишки (Diacisce) ошибались. Ведь в то время литовские и русские писари были простачками (prostaczkowie), а в писарском деле у них чаще всего заправляли (pluzyli) московиты, rerum externarum prorsus ignari (совершенно невежественные иностранцы) 68. Прежде у литовцев всеми писарями были московиты. На самом деле летописец говорил о литовской помощи королю Казимиру и полякам против прусского магистра, а написал, чудак (chudzina), что против чешского короля Иржика, который никогда не воевал с Казимиром.

А после той битвы, то есть Хойницкой, огорченный своим поражением король Казимир думал, как бы воздать своим врагам, и послал к литовским панам, желая, чтобы они выделили ему денег на эти нужды. При послах и коронные паны обратились к литовским панам, чтобы те вошли в их трудное положение и помогли людьми. Собственные слова русских летописцев и их рассказ с моей корректурой 69.

А в то время близ Вильна никого из панов не было, только виленский воевода Ян Гаштольт, а в Троках трокский воевода Монивид. И эти два пана съехались и, видя нужду короля и коронных панов, сразу же, не пересылаясь с другими панами, отправили к королю литовского подскарбия, пана Александра Юрьевича (Jurgiewica), которого Кромер называет Alexander quispiam humili loco natus.(Александр, человек скромного происхождения). И взяв из земской литовской казны восемьдесят тысяч червоных злотых, послали их на нужды короля, а коронным панам на их просьбу послали восемь тысяч конных людей, то есть пять тысяч литовских князей, панов и дворян и три тысячи татар, над которыми старшим гетманом послали витебского наместника пана Ивана Ходкевича. Итак, король Казимир, приняв солдат и собрав коронные войска, с помощью литовского войска послал их на короля Иржика Чешского (а должно быть против прусского магистра Людвига), которые с помощью и милостью Бога через четырнадцать недель 70 (должно быть через четыре года) после первого поражения наголову поразили войска Иржика (должно быть Людвига). А сами, успешно одержав победу с малыми потерями, вернулись к королю Казимиру. Длугош и Кромер (кн. 26, стр. 385 первого издания) пишут об этом так: Nec paruis incommodis nostros as ficiebant: id est, Crucigeri Polonos: donec submissis a Rege Lituanis ac Tartaris equitibus liberiores eorum excursions inhibitae sunt (Крестоносцы нанесли полякам сравнительно небольшой ущерб, пока королевская конница, литовцы и татары не положили конец их нападениям) , также и о литовской помощи упоминают во многих местах. И захватили в той битве многих чешских и силезских панов из войска Иржика. Пан из Першина захвачен князем Глазиной. Среди них был пан из Першина, которого захватил князь Глазина 71, князь смоленский, который потом был смоленским окольничим. Казимир был этим очень обрадован (pocieszon) и восхвалял Господа Бога, что за столь короткое время дал отпор неприятелю. Так говорит сам летописец и нам не следует удивляться, что писавший литовскую летопись дьяк (Diak), как простак, ошибся с именем. Ибо в то время чехи за деньги служили солдатами как у поляков, так и у крестоносцев, как ныне у нас венгры. Об этом свидетельствуют Длугош, Кромер, Меховский, Ваповский и орденские историки. Вот и в тот раз литовцы, пришедшие на помощь полякам, бились с чехами, солдатами крестоносцев, и одержали над ними победу. А дьяк подумал, что с чешским королем, и так и написал в летописи, ибо в то время литовцы не знали иностранных народов, разве что москву, поляков и мазуров, которые у них служили и были в большой чести.

А ныне бывает, что известно и мне, и каждому рыцарю, что временами поляки и пятигорские (Pietihorsci) татары воюют с москвой, а Москва все это приписывает Литве, которая платит им жалованье. Так же и датский королевич Магнус в Лифляндии воевал с немцами, а все это приписывали Московиту. Так же и Шеремет (Seremiet) при мне с восемью тысячами ногайских татар (которых храбро отбил витебский воевода Станислав Пац) осадил Витебск со стороны московского [князя], а везде говорят, что Витебск осадила Москва. Вот так и когда литовцы побили чехов, орденских ротмистров и солдат, и многих, среди которых называют пана из Перстина, захватили живыми, это поражение какой-то дьяк ошибочно приписал чешскому королю Иржику, ибо Бернард Шумборг имел в этой битве две тысячи чехов и моравцев, с которыми, как чешский гетман, служил крестоносцам за деньги.

Крестоносцы не упускали не одной возможности навредить полякам и нанимали татар, чтобы те разоряли Подолию. Крестоносцы и их гетман Шумберг вместе с другими также очень старались о том, чтобы поссорить чешского короля Иржика с Казимиром, как пишут Длугош и Кромер (кн. 24,): quo facilius Crucigeri bellum cum Polonis haberent si eos Bohemico quoque bello implicassent (крестоносцам войну с поляками облегчило бы вступление в войну чехов), чтобы крестоносцам тем легче было воевать с поляками, если бы тех отвлекала еще и чешская война. Nichil enim intentatum ij reliquebant, quod ad perniciem Polonorum pertinere existimarent. (Не упускали ничего из того, что, по их мнению, привело бы к уничтожению поляков). Но крестоносцы этого не добились, ибо Иржик Чешский до самой смерти жил с Казимиром в дружбе, и мир между собой они часто обновляли и подтверждали через послов.

Самое соседство границ свидетельствует о том, что Литве было, наверное, удобнее, легче и ближе послать королю помощь рыцарским людом против прусского магистра Людвига в соседнюю Пруссию, а особенно ad inferiorem Prussiam (в Нижнюю Пруссию), как пишет Кромер, ибо главнейшим и столичным городом крестоносцев стал Кёнигсберг, чем в Силезию под Вроцлав против чешского короля Иржика. На самом деле в то время такого никогда не было, если не считать последующего похода на Силезию против венгерского короля Матьяша, когда литовцы посылали помощь тому же Казимиру, но это далеко отсюда по времени, месту, персонам противников и причинам войны, как об этом напишем ниже. Я вторично вернулся к этому для того, чтобы очистить Летописец Литовский от ошибок относительно времени и участников Хойницкой войны и того поражения прусского магистра Людвига, а не чешского короля Иржика. В том же 1460 году умер виленский воевода Ян Гаштольт.

Послы Краковской земли требуют охранную грамоту. В том же году король Казимир созвал сейм в Петркуве, на который послы Краковской земли не хотели приехать, пока король сначала не даст им надежную охранную грамоту для свободного приезда и отъезда, поскольку они узнали, что король, припомнив, что краковская шляхта бунтовала против него, приказал своему придворному рыцарству быть на сейме вооруженными.

Это было делом новым и неслыханным, однако, чтобы не вспыхнула какая-нибудь большая смута, король дал им охранную грамоту (gleit). Виднейшими представителями этого посольства были: Ян Рытвяньский, староста Сандомирский, Ян Тарновский, Ян Мельштынский. И там Ян Рытвяньский, которому хватило красноречия и мужества, от имени всех сразу же произнес в сенате длинную речь, открыто упрекая короля за кривды народу отчизны, которые при его правлении коснулись Короны и их самих. Суровая речь Рытвяньского [обращенная] к королю. Он требовал, чтобы король вернул полякам все, что литовцы с его позволения отняли, особенно Луцк и большую часть плодородной (hojnej) Русской земли, а также Гонядз (Goniadz) и Вегрув, города с волостями, которые литвины забрали у друзей короны, мазовецких князей. И чтобы не чеканил малоценной и негодной монеты, изъял фальшивые монеты, занесенные из чужих стран, был справедлив к вдовам и сиротам, ограничивал своеволие и распущенность вышестоящих начальников, согласно своему предназначению вычистил все королевство от разбоев и грабежей, а имущество поляков и ценности Короны ценил не меньше, чем литовские. Если король это сделает, они готовы к любым трудам и расходам и еще охотнее к жертвам на военные походы, а если он отвергнет их требования, то, ясное дело, король напрасно будет на что-то надеяться с их стороны.

На это король скромно и учтиво отвечал им, что не чувствует за собой никакой вины. И, не окончив дела, разъехались с сейма. Великополяне решили собирать на солдат по шесть грошей с влоки 72, от чего послы Малой Польши отказались, говоря, что их шляхта не давала цезарю никакого права посягать на их вольности. Малопольская шляхта не согласилась на поборы по 6 грошей.

Потом в том же месте на шестой день декабря собрали другой сейм, где по воле короля и коронного сената были избраны двадцать виднейших панов, которые судили и рядили о народных делах. Упрекаемый король пообещал исправиться. Потом король обещал исправить свои проступки, которые шляхта бросала ему в глаза, и был установлен сбор по 12 грошей с влоки и годовая пошлина со всех, кто занимался торговлей. Новые поборы. Также королю была обещана восьмая часть доходов духовных и рыцарских сословий — на прусских солдат.

С того же сейма гнезненский пробст Якуб Сененский был послан к папе Пию Второму, который прежде звался Энеем Сильвием, чтобы пожелать ему всего доброго и убедить его в королевском послушании [святейшему престолу]. Заодно он упросил разрешить пруссаков от присяги на верность, которую они давали крестоносцам. Пруссаки освобождены от присяги.

Крестоносцы не хотели уезжать из Пруссии на Тенедос. От имени короля он также попросил, чтобы прусские крестоносцы были переведены на остров Тенедос (Tenodos) в Греции против турок, ибо им уже тесно было среди литовцев, поляков и других христиан, с которыми они из-за своей спеси вели беспрерывные войны вопреки уставу и обязанностям своего ордена. А турецкий император Магомет, взяв Константинополь, в то время всю Грецию тревожил жестокой войной, захватил наиславнейший город Коринф, завладел островом Лемнос и Митилини (Miteliny) 73, а также совершал набеги на Пелопоннес и другие Эвбейские острова (insuly). Турки взяли Коринф. Но в этом деле папа больше благоприятствовал немцам, чем полякам, так что королевский посол ничего не выпросил, да и крестоносцам отсюда уходить не хотелось, ибо трудно пахать на волках.

Прусская верность. Тогда же крестоносцы уговаривали пассенгеймских 74 горожан нарушить установленный мир, чтобы они [оставили] короля и предались им. Горожане сообщили об этом своему старосте Михаилу Сромотному и поставленному королем ротмистру и [задумали] хитрость: пошли к крестоносцам и сказали, чтобы те прислали им своих немецких солдат для обороны против поляков, обещая сдать им город. Магистр тогда послал 500 конных рейтаров (rejterow) со множеством пеших кнехтов, а наши, зная об этом, приготовились с вооруженными горожанами, а другим велели встать перед городом. Орденские рейтары перебиты хитростью. И, впустив в город триста их конников, закрыли за ними ворота и перебили там всех до единого. А другие, видя измену, убежали.

Родился Ян Ольбрахт. В том же 1460 году, 27 декабря, королева Эльжбета родила Казимиру третьего сына Яна Ольбрахта.

В том же 1460 году король Казимир, выехав из Польши на Русь, отправил послов к перекопскому царю Хаджи-Гирею (Ecygiereja) и к валашскому воеводе Стефану, прося о помощи против крестоносцев, что оба ему охотно пообещали. Сейм в Бресте Литовском. А объехав русские земли, созвал сейм в Бресте Литовском, на котором с литовскими панами обсуждал нужды и дела Великого княжества, умоляя их [отринуть] свои замыслы и отговаривая от развязывания войны с поляками, когда они хотели силой добывать у них Подолию, пользуясь тем, что те затруднены Прусской войной. Сейм за сеймом. Потом отъехал в Сандомир, где сеймовал (sejmowal) с поляками относительно Прусской войны, и тут же по тем же делам поехали на другой сейм в Лещице.

Город Мальборк, под которым поляки стояли 4 месяца, тогда же сдался им, как и замок.

Двести злотых на каждого драба и жолнера. Также польские солдаты ночью захватили города Квидзынь и Вармию (Warmia), которые немцы зовут Мариенвердер и Фрауенбург 75, где обогатились так, что из общего котла (z butynku) 76 каждому досталось по 200 злотых.

Глава седьмая

О виленском сейме и о втором приглашении князя Семена Олельковича на великое княжение Литовское и о войне с крестоносцами

в году 1461

Вельможному пану
Станиславу Шемиоту
77,
кухмистру
78 В[еликого] кн[яжества] Литовского

Король Казимир с Брест-Литовского сейма через Радом приехал на пасху в Литву, где созвал в Вильно сейм, на котором литовские паны настойчиво требовали от него, чтобы вместе с ними или один либо постоянно жил в Литве, либо поставил им на великое княжение Литовское, Жмудское и Русское Семена Олельковича Киевского — как законного наследника, происходящего от великих князей Литовских. Длугош и Кромер, стр.163, кн.24. Но король это их желание не удовлетворил и отложил на другое время, прося, чтобы потерпели, пока он либо закончит Прусскую войну, либо помирится.

Наши повоевали Самбию. Потом король из Вильна поехал на сейм в Сандомир, оттуда добрался до Кракова, потом сразу же двинулся в Иновроцлав, куда велел съехаться всей шляхте на Прусскую войну. А наши солдаты, собравшись с эльбингскими горожанами и чехами с их вождем Скальским, через малое море Хаб (Habum male morze) [79] переправились в Самбийскую землю, которую вдоль и поперек повоевали огнем и мечом. И взяли большую добычу, особенно когда внезапно вторглись в те края, которых война еще не коснулась из-за их удаленности от врагов поляков. В 1580 году я миль двадцать ехал вдоль берега этого моря 80.

Рождение Александра. Тогда же королева Эльжбета родила Казимиру четвертого сына Александра в 1461 году, в пятый день августа месяца. За несколько дней до этого, в июле месяце, Анджей, граф из Тенчина, из великого, знатного и знаменитого старинного польского рода, ударил в Кракове оружейника Климунта за то, что тот не успел вовремя изготовить ему доспехи. Об уличении в насилии. Тот позвал на помощь и возбудил многих людей. В отсутствие короля советники (rajce) направились с жалобой к королеве Елизавете, которая велела обеим сторонам помириться до завтра. Но когда советники вернулись из замка, народ запер ворота, ударил в набат, и собралось много вооруженных людей. Тенчинский по совету королевы Елизаветы мог бы укрыться в замке, а не идти против толпы, но ему показалось постыдным делом отступить перед множеством взбунтовавшихся разъяренных холопов. Что и со мной случилось в 1576 году, когда на прусской границе без какой-либо причины против меня выступил весь город. Не желая постыдно бежать, я остался против трех сотен простолюдинов, защищаясь до тех пор, пока в руке оставалось оружие и пока мне его не сломали по самую рукоятку. В этой заварушке (krotochfile) я едва не поплатился [жизнью], как и Тенчинский, ибо всегда nocuit temeraria virtus (не задумываясь, проявлял доблесть).

Тенчиньский жестоко убит. Тенчинский перед этим бунтом тоже укрылся было в доме Кеслинга (Kizlinkowym) на Братской улице, но так как не был уверен в [безопасности] этого места, ушел в костел Св. Франциска с сыном Яном, с Сецигневским и Спытко Мельштынским, и там влезли на башню. Потом сам Тенчинский бежал в ризницу, оставив товарищей на башне. Без всякого почтения к святому месту и знатной особе городские простолюдины ворвались в ризницу и схватили его силой. И там же его глумливо изрубили, прикончили и поволокли мертвое тело в ратушу, колотя его, и два дня [тело] лежало у ратуши. Его сын, затаившийся в печи у одной вдовы, ночью бежал из города. На третий день тело перенесли в церковку Св. Войцеха на рынке, а на четвертый вернули его друзьям, которые и похоронили его в Ксияже (Xiazu) 81.

Часть краковян казнена. На другой год, в вигилию Трех Королей 82 краковские ратманы (rajce) 83 были вызваны к королю. Они просили, чтобы их, согласно их привилегиям, судили по немецкому Магдебургскому праву перед войтом. Но король со своими советниками (radami) сказал, что покойный Тенчинский тоже взывал к этому праву, но вы его применить не захотели и постыдно его умертвили без всякого права. И тогда к смерти приговорили четверых из совета, а именно: Конрада Ланга, Станислава Ламиттера, Ярослава Шарлея и Мартина Белзе, а из простолюдинов Яна Тешнара, арбалетника (kusznierza) Яна Вольфрама, маляра Яна, столяра (slosarza) 84 Яна Шерланга и цехмистра 85 ратуши, а тот предатель оружейник (platnerz) 86 сбежал. Потом их заключили в замковую башню, которую называют Тенчинская башня, а на шестой день в том же в замке под той же башней шестерых, принявших Святое Причастие, пятнадцатого января казнили, а троих из них: Яна Тешнара, Яна Вольфрама и Мартина Белзе взял в Рабштын Ян Рапштынский (Rapstynski) 87 и долго держал под стражей, пока двоих не оправдали, а третий не умер. Сенат также выплатил 6 000 злотых краковскому каштеляну Яну, брату убитого Анджея Тенчинского, и [его] сыну Яну.

Фридланд взят. В том же году на восьмой день осады король взял у крестоносцев город и замок Фридланд. Подступив под Хойнице, пятнадцать дней бесполезно простоял с войском в миле от города, а часть войска и шестьсот литовских татар, которых прислали литовские паны, разорили и разграбили земли князя Эрика Щецинского, который примкнул к крестоносцам. Литовские татары повоевали Щецин (Stetin). И когда уже отходили с полоном и с большой добычей, на них с большими силами ударили немцы, которых поляки и литовцы наголову поразили и с великой славой привели к королю пленников. Немцы поражены. В то самое время, когда король стоял под Хойницами, пришло скорбное известие о смерти королевской матери Софии на 41 году со времени ее брака с Ягелло 88, женщиной большого ума, благочестивой и не гневливой. Умерла София, [вдова] Ягелло. Ее похоронили в костеле Святого Станислава в Краковском замке, в часовне Святой Троицы, которую она построила сама и с великой щедростью наделила сокровищами и восемью мансионариями (mansionarzow) 89. Была внучкой сестры Витольта, дочерью Андрея Ивановича, издавна ведущего свой род от киевских князей, а в то время князя Друцкого (а не Гольшанского, как сообщает Летописец), из рода которых происходит также святой славный гетман Константин, князь Острожский, ибо князья Острожские и Заславские выводят свою генеалогию от [князей] Киевских и Друцких. Князья Острожские 90.

Съезд Казимира с чешским королем Иржи. Потом король Казимир с коронными панами отправился в Глогув, где [навстречу] ему из Глогува на [целую] милю выехал чешский король Иржи вместе с епископами Вроцлавским и Оломоуцким и с четырьмя силезскими князьями. И как только оба сошли с коней и встретились, Казимира препроводили в Глогувский замок, а чешский король Иржи остановился в городской ратуше. Потом они там два дня между собой советовались и подтвердили нерушимый обоюдный мир до самой смерти.

Глава восьмая

О поражении орденского войска от поляков и литовских татар под Нешавой и Пуцком.

Королевские дворяне воюют Кульмскую землю.

Король, приехав из Глогува в Великую Польшу,
Задержался в Познани на три недели и больше.
Двинулся в Иновроцлав и всех дворян поляков
Оттуда призвал к оружию против крыжаков.

Татары в Пруссии потоптали хлеба.

Послал в Кульмскую волость, чтобы губили
Хлеб там на корню и немцам отомстили 91.
А с ними литовских татар решили послать
По всей волости дары Цереры разорять.

Литовские татары проводили королеву до Нешавы.

Король уехал в Торунь, откуда королеву
С литовскими татарами отправил в Нешаву,
Где не забывал ее часто навещать.
А Шумборк только и думал, как бы поймать
Короля на свой крючок смертоносный.
Того же хотели и крестоносцы.

Крестоносцы подожгли нешавское предместье.

Множество немцев своих к Нешаве послал
Шумборк по Висле в ладьях. А ночью напал
И запалил предместье. Наших тогда тревога взяла,
Ибо сама королева в то время в Нешаве была.

Литовцы и поляки поразили немцев.

С литовскими татарами из города наскочили
Поляки, и немецкие полки сразу разгромили 92.
Одних татары с литвой из луков перестреляли,
Других поляки в рукопашном бою убивали,
Третьи вдоль берега Вислы к кораблям бежали,
Наши их, со всех сторон окружая, рубали.
Все суда захватили, много врагов перебили,
Только шесть их на двух ладьях из той битвы уплыли 93.

Наши воюют орденскую Пруссию.

Тогда же под Вармию 94, где прусский магистр стоял,
Петр Дунин 95 с солдатами помочь своим прибежал.
Узнав об этом, магистр бросил лагерь, немцы бежали,
А наши большую добычу на их повозках взяли.
Дунин в Старградские и Лембергские волости
Вторгся, разоряя и паля их без жалости,
Бытовские и Пуцкие он также пограбил землицы,
До самого моря разоряя орденские границы.
Крестоносцы, видя, что наши в теснину вошли
И меж озера, моря, реки и леса зашли,
Решили их там, в этой теснине, атаковать,
Чтобы ловчее поляков разбить и порубать.
Там гетман Фриц Равенек из Австрии
И гетман Каспер Ноствич из Чехии 96
Построили армию крестоносцев:
Немцев, имперцев и иноземцев,
И двинулись поляков громить.
Король, стремясь своих защитить,
Послал со своими придворными Горского
Вместе с татарами княжества Литовского 97.
Немцы же позиции на Висле укрепили,
Чтобы к нашим подкрепления не подходили,
Но Горский своих в другом месте переправил,
А впереди всех литовских татар поставил.

Полякам тесно.

Немцы все подступы перегородили,
Чтобы поляки своим не подсобили.
И Дунину Горского, и Горскому Дунина
Из-за войска немецкого достичь было трудно.
Дунин понял, что иначе не может получиться:
Либо лечь со славою, либо стоя насмерть биться.
Решил к своим дорогу он железом проложить 98
И начал своих рыцарей в один отряд сводить.

Советы Петра Дунина своим.

Просил, убеждал их его не посрамить
И всю свою силу и доблесть проявить
Ради славы, свободы и самой жизни,
Которой не жалко во имя отчизны,
Чтобы немцев не пугались и не бежали.

Построение немецкого войска.

Гордые немцы точно так же поступали:
Клялись, что никто из них не посмеет бежать 99,
Всех поляков сулили на куски порубать.
Громко ударили в бубны, трубы запели звучно,
Кнехты наступая, шагали размеренно, кучно 100,
Рейтары, подбоченясь, «dasticht und Posz» 101 кричали,
А под ними фризы в латах скакали и ржали 102.

Битва наших с немцами.

Петр Дунин своих конников на чело поставил,
Арбалетчиков и драбов за ними оставил
И обрушился на немцев с великой охотой.
Сшиблась кавалерия с немецкой пехотой.

Хитрость и смелость Ясенского.

Павел Ясенский, вооруженный дворянин королевский 103,
Заметив, что с копьями конный полк идет на нас немецкий,
С фланга между двумя их полками заскочил,
Копья имперские на себя оборотил 104.
Благодаря ему немцы свой строй смешали,
А наши копья свои об них изломали 105.
Каждый выбрал себе своего рейтара, и копья в них всадили,
А литовцы беспрестанно из арбалетов и луков палили.
Наши превосходили смелостью, а немцы числом,
Один в другого запальчиво целил острым копьем.
В каждом ряду кони ржали, оружие и доспехи звенели,
Разноязычные крики гремели, бубны и трубы гудели.
C равным успехом 106 три часа друг друга они били 107.
Немцы и поляки порознь из боя выходили,
Мирно отдыхали подобру-поздорову,
Потом тем охотнее схватывались снова.

Убит гетман Фриц.

А еще через час 108 Фриц ранение получил,
Из-за чего немецкий полк бежать уже решил.
Наши их драбов беспрерывно из арбалетов шили 109,
А конные поляки смелостью сердца укрепили.
Немцы побежали, но Фриц их остановил
И снова с поляками битву возобновил.
Но тут его самого драб убил 110 и немцы розно
Разбежались, видя, что драться напрасно и поздно.
Иные с гетманом Ноствичем убежали,
Укрытий в лесах и среди озер искали 111.
Другие свою жизнь ближайшим замкам доверяли,
А наши, хлестая коней, убегающих гнали 112.

Наши захватили лагерь крестоносцев.

Потом на их лагерь стремительно наскочили,
Который немцы рядами рожнов окружили,
Все заграждения проломили и взяли в упорном сражении
Пятнадцать пушек и двести возов с оружием и снаряжением.
И пока что наши у вражьих возов забавлялись,
Многие конные немцы в это время спасались.
Один полк в лес, в засеку, которую сами и срубили,
Прискакал, а там их наши всех до одного перебили.
Всего крестоносцев две тысячи в бою положили,
А шестьсот злополучных кнехтов живыми захватили.
Наших простых солдат только сто человек в битве пало,
Шляхтич один убит, хотя раненых было немало 113.
Сам Дунин в бедро и в руку ранен, герою подобен,
Ибо с горсткой поляков делал все, на что был способен 114.

Слупский князь бежит, а арьергард его войска наши побили.

Эрик, столпенский князь 115, поддержать крыжаков
Шесть сотен конных двинул против поляков.
Но, услышав о том, что Дунин немцев окоротил,
Сразу обратно в Поморье свои полки возвратил.
Наши после победы сразу за ним помчали,
И его арьергард 116 ощутимо пощипали,
А иных повязали. Отвагой такой
Прославились в то время победой двойной.
Одних под Нешавой, других же под Пуцком побили 117,
И слупского князя обратно бежать принудили.

Эта славная битва у Пуцка 118 состоялась в 1462 году, в пятницу 17 сентября, о чем [пишут] Длугош и Меховский (кн. 4, стр. 319), Кромер (кн. 25) и Герборт (кн. 16, стр. 204). А Ваповский и из него Бельский (стр. 279) пишут, что наши тогда гнали и били немцев шесть миль 119. И с того времени пруссы (Prussowie) уже никогда не имели власти над Польшей.

Крестоносцы снова трижды поражены. Почти в то же самое время наши имели счастливые битвы с крестоносцами в трех других местах. Чех Червонка от имени короля занял местечко Голуб 120, часть орденских солдат захватив, а часть перебив. Из-за этих счастливых успехов многие пруссы орденского государства стали склоняться к королю.

Тогда же король Казимир по праву наследования отобрал Раву и Гостынин у мазовецких князей.

В то же самое время на Петркувском сейме были урегулированы великий спор и досадные недоразумения между Якубом Сененским и Яном Грущинским по поводу Краковского епископства, ибо король активно поддержал Грущинского 121, сказав, что лучше лишится королевства, чем Сененский будет епископом. Гнев (furia) папского легата. А папский легат Иероним, архиепископ Кретенский, сказал, что лучше бы трем польским королевствам погибнуть, чем учинить подобное [бесчестие] апостольскому престолу (от которого уже имел подтверждение для Сененского). Но король настоял на своем, и Сененский уступил епископство Грущинскому, получив от него четыре тысячи злотых за утрату. С тех пор свободные выборы епископского капитула утратили свои вольности из-за насильного нарушения их привилегий, как об этом подробнее пишут Длугош, Меховский (кн. 4, гл. 61, стр. 317), Кромер (кн. 25), Герборт (кн. 16, гл. 13), Ваповский, Бельский и другие. На том же сейме мазовецкие князья через послов просили, чтобы король милостиво поступил с ними в отношении возвращения Плоцкой земли. Литовские паны и все рыцарство через своих знатных послов Тотивила и Кучука под угрозой войны добивались Подолии и к тому же Бельского, Олесненского и Ратненского повятов. Литовские послы Тотивил и Кучук. Кромер (кн. 25) и Длугош. На это коронные паны не сказали им ничего нового, разве что согласились отправить на их сейм собственных послов. Как только король с королевой выехали из Радома в Литву, по этому делу за ними послали киевского воеводу Станислава Остророга и коронного маршалка Яна Рытвяньского, сообщивших [королю], что литовцы напрасно требуют от поляков Подолии и перечисленных повятов. Но так как литовские паны доказывали это убедительными доводами (о чем русские летописцы свидетельствуют подробнее и что отрицает Кромер), король отложил все это дело до вального Петркувского сейма.

Крестоносцы дважды поражены. Тогда же Ян Скальский с королевскими солдатами поразил три полка крестоносцев под Орнетой. Чех Ульрих Червонка под местечком Скампа наголову разбил триста рейтаров (rejterow) прусского магистра, так что мало их убежало, а восемьдесят [человек] захвачены живыми.

В том же 1463 году пятьсот наших русских солдат, которые с дозволения короля были наняты кафинскими горожанами, двинулись против турок для освобождения города Кафы от осады. И там они были поражены литовцами и волынцами у Брацлава. А причина была в том, что, когда солдаты прибыли в Брацлав Волынский Литовской, как пишет Кромер, державы, они неожиданно повздорили с горожанами и одного из них случайно убили. А когда увидели, что против них по набату поднялась вся гмина, то далее взбунтовались еще больше и запалили посад, чтобы им было легче убежать, пока горожане будут заниматься тушением пожара.

Битва князя Чарторыйского со своими. А брацлавским наместником в то время был Михал, князь Чарторыйский. Охваченный жалостью и гневом, он вместе с собранным, будто по тревоге, полком догнал руссаков-жолнеров, четыре раза на них налетал и четырежды был отбит с немалыми потерями для своих — до тех пор, пока не собралась почти вся волость, искушенная в рыцарских делах из-за татарских набегов. [Чарторыйский] окружил их со всех сторон, прижал к реке Буг и перебил, не позволяя сдаваться. Река Буг, которую Птолемей и Солин зовут Гипанисом (Hipanim). Только пятеро из пятисот их убежали, а вся добыча, которую взял Михал, князь Чарторыйский, оценивалась в тридцать тысяч злотых.

С боснийского короля содрали кожу. Тогда же турки захватили остров Лесбос (Lezbon), а вскоре после этого и славянское Боснийское (Boszenskie) королевство, богатое сокровищами и мощными замками. А их короля Стефана 122, захватив его в главнейшем замке Яйце, Магомет в нарушение обещания 123 велел привязать к столбу и расстрелять из луков, а потом содрать с него кожу и насыпать в нее золотых червонцев из его сокровищ, демонстрируя его гнусность и никчемность. Ибо вместе с тем золотом и серебром, которых в его сокровищницах было сложено огромное количество, он предпочел сгинуть, а не защищать самого себя и своих подданных с помощью этих [сокровищ]. Этого короля Скалих в своей генеалогии считает своим подданным 124.

С того времени Магомет учредил янычар 125 — пешее рыцарство из славянского народа, отобрав для этого тридцать тысяч боснийских молодцов (molojcow). Сначала настоящих (prawych) янычар было четырнадцать тысяч, но уже при нас Амурат 126 в нынешнем 1574 году 127 прибавил к их числу две тысячи.

Глава девятая

О безрезультатном сейме поляков с литовцами и о поражении лифляндцев из-за жмудской хитрости.

Напрасный съезд литовцев и поляков. Так как литовские паны снова и снова увещевали коронных панов по поводу Подолии и других отнятых замков, король собрал обе стороны на сейм в Парчове: сначала на день Рождества Девы Марии (8 сентября), отложенный потом на день Святого Мартина (11 ноября). [Король] поехал туда прямо из Петркува; туда же с обеих сторон съехалось очень много сенаторов и панов. Но когда литовские паны не пожелали ехать к полякам в Парчов, а поляки не захотели к ним в Брест, потом они съехались в Ломжах, где тоже ничего решить (sprawic) не смогли из-за неподходящести (niewszesnosci) этого места и из-за непогоды, поэтому отложили это дело на год. Король, распустив этот съезд, тоже отъехал с королевой в Литву, а так как в Вильне в то время господствовало [моровое] поветрие, некоторое время жил в Гродно. Потом двинулся в Ковно, где провел большую часть зимы, о чем Длугош и Кромер (кн. 25, стр. 558 первого издания и 378 второго [издания]).

Венгерский король Матьяш захватил Боснию. В том же году венгерский король Матьяш (Matias) отобрал Боснийское (Bossenskie) королевство у турок и взял главный замок Яйце, а также двадцать пять сдавшихся ему рашских и боснийских городов 128.

В 1465 году [крепость] Нове Място (Nowe Miasto) 129 в Пруссии, долгое время будучи в осаде, сдалась королю. [Ее жители] пожелали, чтобы им было позволено свободно выйти вместе с пятьюдесятью тремя возами своего добра. Чех Ян Скальский, не известив короля, захватил также большой орденский город Гольштейн (Holstein) 130. В то же время Миколай Жалинский осадил Добжиньскую гору, с которой немцы могли вредить 131 нашим в Нове. Крестоносцы заметили это слишком поздно, и это так их встревожило, что они перессорились, возлагая один на другого вину за недосмотр и утрату этой горы, в результате чего было убито двенадцать человек. Тогда же под Кольбергом на Поморье наши наголову разбили семьсот орденских рейтаров 132. После этого крестоносцы стали хлопотать о мире, но сами все запутали из-за собственной спеси. В это время гданьчане целых шесть месяцев на земле и на море добывали у крестоносцев Пуцк, и [в конце концов] добились его сдачи 133.

Посольство от папы к татарскому царю. Как только король Казимир через Лещицу и Радом прибыл в Литву, к нему приехал антиохийский патриарх Людовик, ехавший от татарского царя Хаджи-Гирея (Ecikiereja), к которому от имени папы и императора предпринял посольство, чтобы Хаджи-Гирей отговорил турецкого императора Магомета от готовившейся им войны против христиан. А если иначе не получится, чтобы начинал против турок войну 134, обещая ему дань (hold) от папы и от христианского императора, да и тогда тоже дал ему очень большие подарки. Итальянцы поджали хвост. Но так как Хаджи-Гирей ответил, что относительно войны против турок он должен поступать по воле и совету Казимира, своего друга и союзника, патриарх Антиохийский просил Казимира, чтобы он, как христианский государь, позаботился о спасении христиан, насколько это будет в его силах. [Хотели отдать его туркам] на съедение, как и Владислава. Но король, отложив это дело на коронный Петркувский сейм, отправил посла без определенного ответа.

Жмудины перебили 700 лифляндских крестоносцев. В том же году, пишут Длугош, Кромер (кн. 2, стр. 565 первого [издания] и 382 второго издания), Меховский и другие, в феврале месяце семьсот конных и пеших лифляндских немцев двинулись в Пруссию на помощь своим крестоносцам. Однако как только они стали входить в пределы Жмуди, то не смогли пробраться через леса, в которых жмудины завалили все дороги и все проходы, и избрали себе другую дорогу — к морю. Видя это, жмудины выкопали около Паланги (Polongi) очень глубокие ямы на этих самых местах и накрыли их дерном и землей. Лифляндцев, измученных голодом, холодом и страхом, жмудины загнали в эти самые ямы, куда они неосторожно попадали и были перебиты. А те немногие из них, которые выкарабкались из этих ловушек, вышли на лед, но и они потонули, потому что слабый лед подломился. 40 кораблей с немцами потонули. Из всего их числа в живых остались только двое немцев, которые рассказали, что незадолго до этого сорок кораблей, полных солдат, плывших из Германии в Пруссию, погибли в волнах.

Тогда же вармийский епископ Павел 135 оставил магистра и со всеми своими замками пристал к королю, видя его счастливое везение.

Несчастья прусских крестоносцев. Тогда же Ян Скальский с малой дружиной взял у крестоносцев замок Мельзак и поразил комтура Плауена (Plaweniusa) 136.

А в следующем месяце несколько полков прусского магистра, которые вышли было из Хойниц и Старогарда, польские жолнеры наголову разбили и взяли замок Осиек (Osiek).

Других [крестоносцев] тоже счастливо разгромили во встречном (wstepna) бою под замком Резель (Resla) 137, так что на плацу полегло несколько рот конных и пеших немцев.

Тогда же король Казимир приехал в Быдгощ, узнав о захвате Члуховского замка. Ради науки господам ротмистрам и старостам кратко опишем эту хитрую затею (fortel).

Хитрость. Члуховский староста Ежи Дабровский пленил было одного богатого поморского шляхтича Мартина Сиссовича, которого долго держал у себя в Члуховском замке ради выкупа. И тот был в такой дружбе со старостой, что потом вольно ходил по замку и видел, что наши испытывают недостаток в продуктах. И стал уговариваться со старостой Дабровским, чтобы тот пустил его на волю, обещая привезти ему из своего дома или имения сколько нужно муки. А перед этим сговорился о сдаче замка с поморянами, которые служили драбами среди польского гарнизона. Староста Дабровский легко поверил этим обещаниям и отпустил этого шляхтича Сиссовича, который, якобы соблюдая свое слово, привез в Члухов четыре полных воза муки. А к каждому возу, кроме возниц, было приставлено по четыре отборных вооруженных пехотинца, и не из худших, якобы для охраны и безопасности в дороге, чтобы на них где-нибудь не напали крестоносцы. Вот тебе и мука. И когда эту муку вместе с этими ряжеными (stafirami) 138 впустили в замок, [Сиссович] сразу же c помощью драбов-поморян, с которыми сговорился заранее, неожиданно схватил самого старосту с товарищами, а также слугами, и посадил их в башню, глубоко вниз 139. Поморянин Сиссович маленькой хитростью захватил большой замок. А замок Члухов взял под свою власть, и вот так хитростью он из узника стал паном, а неосторожного пана сделал узником.

В то же самое время орденские горожане сдали замок и город Староград (Starigrod) Готарду Радлинскому, поставленному [начальником] над войском. Будучи утешен этой радостной новостью, король сразу же отправил под Хойнице польское войско с гетманами Дуниным и Синовским, а сам остался в Быдгощи. Осажденные крестоносцы насмехались над нашими, что те осадили город только с одной стороны, а когда около города стали делать шанцы, совершали вылазки против наших драбов, копавших шанцы, а других донимали стрельбой со стен из пушек и ружей, а под конец и отравленными стрелами. Других, неосторожно бродивших, хитро подстерегали, хватали из засады и очень необычно терзали (drzeczyli) наших, как пишут Длугош и Кромер (кн. 26), пока король не прислал им на помощь литовское и татарское и конное рыцарство, которое сдерживало эти своевольные вылазки. Cromer: Donec submissis a Rege Lituanis ac Tartaris equitibus etc. (Кромер. Пока король не сдержал их литовской и татарской конницей и прочее).

А в это время благодаря счастливой удаче наши захватили замок Члухов на шестой день после его утраты. Этот замок размерами и мощью воистину был ровней Мальборку. Но когда сорок наших конных вышли на Члуховское поле, чтобы чего-нибудь раздобыть, на них из замка выскочил Мартин Сиссович (Syssowic) со всем рыцарством, так что в замке остались только два ксендза и школьный учитель с несколькими мальчишками-учениками. Благодаря этому наши сумели забаррикадироваться в замке. Выломав двери в башню, ловчими сетями они сперва вытащили из башни старосту Дабровского и шестнадцать его товарищей. А потом вышли на стены (blanki) и подняли громкий крик, который услышали поморяне и захотели вернуться в замок. Но эти ксендзы вместе с учениками и с нашими били их сверху каменьями. Видя такое дело, те сорок наших конных подогрели их с тыла так, что поморским панам едва удалось смыться. А наши с небольшой помощью захватили столь великий и значительный замок так же легко, как [легко] его было и утратили. В то время королю покорились также и Фридландцы с Хамерштадтцами 140, а те ученики (zacy) и ксендзы были богато одарены королем.

Глава десятая

О взятии Хойниц, о вечном мире с прусскими крестоносцами и о конце войны, которую обе стороны вели 150 лет, а при Казимире 14 лет.

Немцы поражены у Хойниц. В 1466 году, когда наши долго стояли под орденским городом Хойницами, немцы в сентябре месяце устроили вылазку, но в завязавшейся битве с нашими были отогнаны в город. Вскоре после этого, когда наши обедали, [немцы] вырвались из города, мужественно сражались несколько часов, потеряли многих своих и побежали назад, а наши их гнали и били. Боясь, как бы наши вместе с горожанами не ворвались вслед за ним в город, неприятель быстро затворил ворота и оставил на поле очень много своих, часть которых перебили, часть захватили в плен, а часть потонула, когда в доспехах попрыгали в ров, полный воды. Сразу же после этого наши, пуская огненные стрелы, подожгли город, четверть которого сгорела вместе с амбарами и [сложенным в них] зерном. Сдача Хойниц. Этим сопротивление неприятеля было сломлено. Великого комтура Ульриха фон Эйзенхофена (Eisenovena) 141 и Яна Зала (Zajlusa) отправили сдаваться королю [на условиях] сохранения всего лишь жизни и имущества и клялись никогда больше не поднимать оружия против поляков. И так, оставив оружие (strzelbe) и все военное снаряжение, [немцы] с плачем и жалобами вышли из города. А победоносное войско Польское (заняв Хойнице) присоединилось к королю, в то время бывшему в Торуни. И там все рыцарство было принято радушно и щедро. Самому городу Хойницам король простил его вину, хотя все советовали сравнять его с землей.

Вечный мир с крестоносцами. Узнав об этом, крестоносцы смирили свою гордыню и тут же, боясь, как бы от них не отступилась вся Прусская земля, через папского легата Рудольфа стали хлопотать о вечном мире, на что король любезно согласился. Потом сам магистр Людвиг с комтурами 10 октября был призван в Торунь. И [там] состоялись соглашение и вечный мир, с обеих сторон скрепленный клятвой. Привилей этого соглашения был подписан рукой папского легата и трех утвержденных писарей, которых называют Publicos Notarios (государственными нотариусами) и скреплен печатями короля и магистра, духовных и светских советников (panow rad). [Уплатил] за него недостачу. Магистра и комтуров король отпустил с великими дарами и сверх того, узнав о его недостатке [в деньгах], обещал ему 15 000 злотых для выплаты [наемным] солдатам.

Прусские земли, [которые отошли] к Польше. Поморская, Хелминская и Михаловская земли, за которые 150 шла война, были тогда возвращены Короне. Хелминскую церковь, а также епископство вернули [в лоно] их матери, архиепископства Гнезненского. Это епископство в течение двухсот лет было оторвано от Польши и неправедно присоединено крестоносцами к Рижскому архиепископству в Лифляндии. Тогда и окончилась эта война, которую Казимир вел с крестоносцами 14 лет (как пишет Меховский в кн. 4, стр. 320), хотя Кромер в кн. 26 и из него Герборт (кн. 16, та же самая глава, стр. 311) считают годом меньше 142.

Рождение Сигизмунда. А в 1467 году, в первый день января, в местечке Козиничах 143 (Koziniczach) над Вислой в двух милях от Стежицы родился Сигизмунд, пятый сын короля Казимира. Предзнаменование (wroska) воистину счастливое, ибо [это произошло именно] тогда, когда улеглись прусские смуты, которые потом, когда крестоносцы снова оживились, он прекратил окончательно 144. А король в третий день мая имел в Петркуве сейм, на котором остальные прусские паны, не присутствовавшие при заключении Торуньского мира, после смерти магистра Людвига 145 присягнули королю и короне.

Чехи предложили королевство Казимиру. Когда король с Петркувского сейма приехал в Неполомицы, чешские паны попросили его, чтобы без долгих проволочек либо сам принял их королевство, либо послал в Чехию кого-нибудь из своих сыновей с не менее чем с тысячей конных, обещая своими собственными силами посадить его на королевский [престол]. Король поблагодарил их, однако из-за отсутствия полного состава (dla niebytnosci wszystkiego) сената отложил это дело до другого сейма.

Родился кардинал Фредерик 146. Тогда же королева Эльжбета родила шестого сына Фредерика (Friderika), 27 апреля.

Кометы. Тогда же, когда король, приехав из Неполомиц, для решения прусских дел жил в Гданьске и в Мальборке, на северо-востоке (miedzy wschodem slonca i pulnoca) пятнадцать дней наблюдалась большая комета. А означало это нашествие татар на Литву и на Подолию, которое было сразу после этого. После этой кометы на западе показалась другая, означавшая великое кровопролитие в нижненемецких странах. Бургундский герцог потерял 40 000 человек при штурме. Ибо бургундский герцог Карл, когда льежские (Leodensczy) горожане захватили и посадили в тюрьму его племянника, своего епископа и господина, осаждая их, потерял при штурме сорок тысяч человек, а захватив [город], людей перебил, а город сравнял с землей 147.

Валашский воевода Стефан присягнул [королю]. А валашский воевода Стефан из-за турецкой опасности не смог приехать во Львов, где его полтора месяца ждал король Казимир, и принес присягу его коронным послам: воеводе Подольскому Яну Музилону (Muzilonowi) и перемышльскому подкоморию Спытку Ярославскому.

Потом король, урядив прусские, валашские и польские дела в Гданьске, во Львове и в Радоме, через Волынь и Луцк поехал в Литву, а в Гродно сеймовал с литовскими панами.

Татары воюют. В это время заволжские татары, которые жили за рекой Волгой, со своим царем Маниаком (Maniakiem) переправились через Днепр и разделились на три войска: одни вторглись в Литву, а другие в Подолию и в Валахию. И в Литве, и в Подолии, и на Волыни литовскую державу и весь край около Каменца, Житомира, Кузьмина, Жидова (Zydowa) 148, Владимира разорили и взяли [в плен] десять тысяч человек. А литовцы, как пишет Кромер, не смогли дать им отпор из-за малочисленности собранного [войска].

Менгли-Гирей (Mendlikierej), царь перекопский, по-дружески предостерегал об этом короля, но литовских панов, хотя король и приказал, собралось не очень много. В принадлежащей Польше Подолии [татары] причинили мало бед, ибо русские и польские войска сразу собрались в Теребовле с Рафалом Ярославским, старостой львовским и Павлом Ясенским, [старостой] бельским и хелминским, из-за чего татары были вынуждены отступить. Валахи поразили татар. А в Валахии татары были трижды поражены валашским воеводой Стефаном, так что мало их ушло. А старший царевич был схвачен валахами. Расправа Стефана с татарскими послами. Когда заволжский царь через послов угрожал и требовал вернуть захваченного сына, Стефан приказал на их глазах рассечь этого царевича надвое, а 90 посланцев повбивать на колья. И только одного отпустил с этой новостью к царю Маниаку, обрезав ему уши и нос, чтобы рассказал своему царю о том, как он поступил с царевичем и послами 149. Об этом Длугош, Кромер (кн. 26, стр. 588 первого издания и стр. 397 той же самой [книги] второго издания), Меховский (кн. 4, стр. 335) и другие.

Присяга прусских магистров. А король, приехав из Литвы, в течение 40 дней проводил сейм в Петркуве, на котором новый прусский магистр Генрих фон Плауен 150 с двумя комтурами присягнул королю и сидел по левую руку от него. Но и он, уехав потом в Пруссию, вскоре умер от апоплексии (apoplexia), и на его место в Кёнигсберге был избран другой магистр, Генрих фон Рихтенберг, который тоже принес королю присягу, приехав на Петркувский сейм.

Король Казимир объезжает русские литовские замки. С Петркувского сейма король с королевой в начале декабря снова уехал в Литву, где [вместе] с литовскими панами натешился охотой и в новом 1470 году, воспользовавшись погожей зимой, объехал Полоцк, Витебск и Смоленск. Он не был в этих замках в течение 16 лет с тех пор, как приехал на королевство в Литву. Вместе с ним ездило также много литовских панов. И, урядив литовские дела, в начале весны [король] вернулся в Польшу.

Лифляндцы бесчинствуют в Литве. А в 1471 году, в начале нового года, король с королевой по обычаю приехал на охоту в Литву, где прожил дольше обычного, улаживая литовские дела. Ибо лифляндцы, как только умер их магистр, опустошили 16 литовских сел. Умер к[нязь] Семен Олелькович. И у киевлян после смерти князя Семена Олельковича начались междоусобицы.

Киевское княжество превращено в воеводство. Князь Семен оставил после себя сына Василя и одну дочь, которых, умирая, через послов поручил королю и, как пишет Длугош, послал ему в подарок белого коня и лук, с которыми воевал за него против татар. Однако король по совету литовских панов превратил Киев в повят, а литвина Мартина Гаштольта поставил в Киеве старостой или воеводой, как об этом говорилось раньше в соответствии с летописцами, о чем Длугош и Кромер (кн. 26, стр. 591 первого издания и стр. 400 второго издания). Но киевляне, считая негодным делом служить человеку не княжеского рода, не согласной с ними веры и [к тому же] литвину, потому что этот народ прежде присягал их предкам, не принимали Гаштольта, который приезжал дважды. А короля просили, чтобы дал им князем Михаила, брата Семена, который в то время от имени короля был наместником в Новгороде Великом, либо кого-нибудь греческой веры, либо в конце концов назначил им кого-нибудь из своих сыновей. Однако потом, когда так и не смогли отклонить короля от его предшествующего намерения, приняли Гаштольта. И с тех пор Киевское княжество превращено в воеводство.

Ливонцы тоже выбрали себе нового магистра 151 и, отправив к королю послов, в достаточной степени компенсировали Литве ущерб и окончательно подтвердили мир. Исполнив это, король уехал в Польшу.


Комментарии

1. Ян Янович Волминский Нассута герба Равич (1538-1585) — каштелян Полоцкий (1579-1582), староста Кревский (1579-1582). Участник битвы под Улой (1564) и осады Сокола (1579).

2. Примечание на полях: Сдача Штума.

3. Примечание Стрыйковского на полях: Литовские ротмистры Кучук, Станко Кошиевич, Ян Ильинич, Богдан, Андрушкович и Юрги Вол.

4. Примечание на полях: Польские воеводы: Лукаш с Горки Познанский, Станислав Остророг Калишский, Миколай Шарлей Иновроцлавский и Держислав Рытвяньский, каштелян Росперский.

5. Примечание на полях: Канцлер Конецпольский.

6. Примечание Стрыйковского на полях: Dubia Alea Martis. (Марсовы игры сомнительны).

7. Примечание на полях: Ut vel aurigaru juoram flagellis hostes in fugam actum iri iaktarent. (Может показаться, что достаточно хлестнуть бичом, чтобы обратить противника в бегство).

8. Примечание на полях: Польская стража поразила немецкую.

9. Римский Геспер (Hesper) или греческий Веспер — поэтическое олицетворение вечера. По мнению историков, битва под Хойницами (18 сентября 1454 года) происходила примерно с 16 до 19 часов.

10. Людвиг фон Эрлихсхаузен — великий магистр Тевтонского ордена (1450-1467). Но в битве под Хойницами он не участвовал. Орденскими войсками командовали Бернард Шумборский и Рудольф Жаганьский.

11. Жаганьское (Саганское) княжество — одно из силезских княжеств, возникших в начале XIV века в ходе распада и дробления пястовской Польши. Братья Бальтазар, Рудольф и Вацлав стали жаганьскими князьями после смерти их отца Яна I (1401-1439) — прямого потомка Генриха III Глоговского (1304-1309).

12. Примечание Стрыйковского на полях: Caeperunt que tres pidare ii qui nun quam armaas acies aspexerunt. (Встревожились, когда увидели три линии вооруженных мужей).

13. В словаре Даля устаревшее выражение тряское болото упомянуто наряду с тряской телегой. Отсюда и слово трясина.

14. Смотри примечание 42 к книге пятнадцатой.

15. В оригинале не звучно, а buczno, то есть хлестко.

16. В оригинале: az z koni szly trzewa.

17. В оригинале не без славы, а bez sprawy, то есть без дела. Понимать это можно по-разному: без толку, без командования, и т.п.

18. В оригинале: psowala im frezy, то есть портили им физов. О фризах смотри примечание 36 к книге пятнадцатой.

19. Примечание на полях: Об этом тоже читай Кромера.

20. Хортами автор, судя по всему, называет охотничьих собак, хотя такое название подходит и для охотничьего сокола. По-украински слово хортовий означает быстрый, проворный — отсюда и название запорожского острова Хортица.

21. Примечание на полях: Cromer: Quod nisi vi abstractus esset viuus in hostium potestatem venisset. (Кромер: Если бы его не увели силой, то он живым попал бы в руки врага).

22. Примечание на полях: В этом согласны все летописцы.

23. Смотри примечание 65 к книге одиннадцатой.

24. Примечание на полях: Летописцы считают, что пострелял тех чехов, которые служили крестоносцам, что могло быть, ибо и Мальборг наши купили у чешских солдат, [бывших на службе у] ордена.

25. Валах (walach) — в данном случае мерин, то есть холощеный жеребец.

26. В оригинале drigant от польского слова drygac — дрыгать, брыкаться.

27. В оригинале kon rzezany. Смотри примечание 26.

28. Лазнябаня по-польски, по-украински и по-белорусски. Название идет от слова лазить, что предусматривает верхнюю полку, то есть полок.

29. Примечание на полях: В этом согласны все русские и литовские летописцы.

30. См.: Хроника Быховца. М., 1966. Стр. 102.

31. Столь необычное имя (у Длугоша написано точно так же), возможно, является сокращением имени Идигей, которое встречается среди имен тогдашних польских шляхтичей. Суходольский и сам мог быть татарского происхождения, причем не исключено, что родители дали ему имя в честь Едигея, победителя Витовта на Ворскле (1399). Такое тоже бывало.

32. См.: Хроника Быховца. М., 1966. Стр. 101.

33. Иржи из Подебрад официально стал чешским королем 2 марта 1458 года, однако правителем (регентом) королевства он считался еще с 1452 года.

34. Брак Казимира Ягеллончика с Эльжбетой (Елизаветой), дочерью императора Альбрехта II Габсбурга и сестрой Ладислава Постума, состоялся 10 марта 1454 года. Потом у них родились шесть сыновей и семь дочерей.

35. Ладислав Постум умер в Праге от лейкемии 23 ноября 1457 года.

36. В оригинале margines.

37. Матьяш Корвин (1443-1490), младший сын Яноша Хуньяди и Эржебет Силадьи, венгерский король (1458-1490). Прозвище Корвин (Ворон) получил из-за своего герба. Королем Венгрии коронован только 29 марта 1464 года, номинально был также королем Хорватии (1458), Чехии (1469) и герцогом Австрии (1487).

38. Смотри примечание 34.

39. В оригинале латинизм concludowali, ныне по-польски это слово пишется konkludowac.

40. В 1466 году Тринадцатилетняя война между Польшей и Тевтонским орденом завершилась победой Казимира.

41. «Гуситский король» Иржи из Подебрад умер 22 марта 1471 года, а его дочь Людмила (1456-1503) так и не вышла замуж за сына Казимира.

42. Имеются в виду обычные наемники.

43. Влока (Wloka) — в Польше изначально вспаханное поле, а также мера земельной площади, соответствовавшая западному лану или 30 моргам (около 18 га).

44. Выражение na sluzebne наиболее уместно перевести как на оплату наемников. В «Хронике Быховца» прямо говорится, что полученные деньги Казимир использовал именно на эти нужды. См.: Хроника Быховца. М., 1966. Стр. 102.

45. Крымский хан Хаджи-Гирей. Смотри примечание 65 к книге восемнадцатой.

46. Если на строительстве замков настаивал сам крымский хан, это выглядело бы странно, но так как в оригинале написано не napominal, а napominali, об этом, вероятно, просил не Хаджи-Гирей, а другие иноземные послы.

47. Болеслав IV, князь варшавский, черский, цеханувский, плоцкий и закрочимский, скончался 10 сентября 1454 года, то есть на полгода раньше Збигнева Олесницкого.

48. C апреля по июль 1455 года в Кёнигсберге происходила так называемая «война городов»: Альтштадт и Лёбенихт решительно встали на сторону ордена, купеческий Кнайпхоф решил поддержать польского короля. Капитуляция Кнайпхофа считается крупнейшим успехом ордена после битвы под Хойницами. Подчинение всего Кёнигсберга означало, что Тевтонский орден окончательно утвердился в наиболее лояльной к нему части Пруссии. Прямым следствием этих событий стало сохранение орденского государства — хотя и в значительно урезанных размерах.

49. Примечание на полях: Кромер, стр. 349 второго издания.

50. Миколай Ясенский герба Ясенчик (умер п. 1582) — подкоморий Виленский, писарь Великого княжества Литовского (1579-1581). Был женат на Марине, дочери новогрудского воеводы Павла Ивановича Сапеги (1490-1579).

51. Семен Олелькович герба Погоня (1420-1470) — правнук Ольгерда, старший сын киевского князя Александра (Олелько) Владимировича и Анастасии, дочери Василия I от брака с Софьей Витовтовной. Князь копыльский, слуцкий (1443-1455) и киевский (1455). Был женат на Марии, дочери Яна Гаштольда.

52. Юрий Васильевич Острожский (1432-1500), князь Заславский — сын Василия Федоровича Красного (1392-1461). Во время описываемых событий он был еще довольно молод (23 года).

53. О Деции смотри примечание 6 к книге второй.

54. Осада Белграда и девятидневное сражение с турками происходили с 4 по 22 июля 1456 года. Янош Хуньяди скончался 11 августа 1456 года, Иоанн Капистрано — 23 октября 1456 года. См. : Записки янычара. М., 1978. Стр. 78, 79.

55. Смотри примечание 35.

56. О Куреусе смотри примечание 112 к книге первой.

57. Смотри примечание 37.

58. Карл VIII Кнутссон в 1448-1457 годах был королем Швеции и Норвегии. Королем Дании в это время был Кристиан I Ольденбургский (1448-1481). Осенью 1454 года Кристиан заключил мир с Тевтонским орденом, примкнув к лагерю врагов Польши. Его политический противник Карл, наоборот, видел в поляках своих союзников. Изгнанный мятежниками из Дании, он в 1457 году уехал в Гданьск, где и прожил несколько лет.

59. Странная неточность. Краков находится не в Великой, а в Малой Польше, и автору это было отлично известно.

60. Примечание Стрыйковского на полях: Бартоломей Бучацкий, староста Подольский, и Ян Лащ (Laszcz) герба Помян, подкоморий.

61. Из этого можно сделать вывод, что вторая битва с татарами была уже на следующий день. Длугош прямо так и пишет, уточняя, что первая битва была в ночь на 2 сентября 1457 года. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. V, ks. XII. Krakow, 1870. Стр. 236, 237.

62. Примечание Стрыйковского на полях: Длугош и Кромер (стр.343), Герборт, 299.

63. Король прибыл под Мальборк 10 августа, а осада, согласно Длугошу, длилась девять недель, то есть до середины октября 1458 года. Перемирие было заключено до дня Святой Маргариты, то есть до 13 июля. Если имелся в виду не следующий 1459, а 1460 год, то это, действительно, двадцать месяцев, однако в любом случае не двенадцать, как написано в украинском переводе Стрыйковского. См.: Мацей Стрийковський. Лiтопис Польский, Литовський, Жмудський и всiєї Руси. Львiв, 2011. Стр. 756.

64. Смотри примечание 33.

65. Прапорец (буквально — знамя) — конный рыцарский отряд, численность которого нам точно неизвестна, но, очевидно, она должна была оговариваться в условиях соглашения.

66. Военные действия возобновились после 13 июля 1459 года, а уже в ноябре было заключено очередное перемирие. Именно этим периодом Длугош и датирует описываемый бой, сообщая, что в плен было захвачено две сотни орденских кавалеристов, а перебито еще больше. Добыча составила 20 000 червоных злотых, которые поделили польские рыцари. Стрыйковский либо неправильно истолковал это место, либо предположил, что поляков было не более тысячи, что соответствовало действительности. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. V, ks. XII. Krakow, 1870. Стр. 271, 272.

67. Это выражение непонятно, у Длугоша его нет, а в современном польском языке нет слова butynek. Однако в словаре Даля есть слово бутить, означающее заваливать яму камнями или землей. Поэтому у нас есть основания предположить, что речь идет о чем-то сваленном в кучу — в данном случае, о военной добыче. Стоит обратить внимание и на диалектное слово бутеть — жиреть, толстеть.

68. Забавно читать, как автор сначала подчеркивает, что всеми писарями и летописцами (то есть людьми грамотными и уже по определению образованными) в тогдашней Литве были русские, а потом тут же обзывает их невежественными иностранцами.

69. Действительно, здесь идет точная цитата из Хроники Быховца. См.: Хроника Быховца. М., 1966. Стр. 102.

70. Через четырнадцать недель (98 дней) после битвы под Хойницами (18 сентября) — это где-то около Рождества 1454 года.

71. В Хронике Быховца имена написаны несколько иначе, чем у Стрыйковского: не z Perstina, а Perszynskoho и не Glazina, а Hlaszyna. См.: ПСРЛ, том 32. М., 1975. Стр. 162.

72. Смотри примечание 43.

73. В оригинале написано Lemnum i Miteliny wyspy и, на первый взгляд, не возникает сомнений в том, что речь идет о двух разных островах, как это и перевели на украинский. На самом деле Митилини — это город на Лесбосе и второе название самого Лесбоса. Стрыйковский, который сам бывал в Турции, должен был это знать, поэтому наш перевод представляется правильным.

74. Пассенгейм — нынешний Пасим к востоку от Ольштына. Длугош датирует эти события днем святого Михаила — 29 сентября 1459 г. Среди убитых немцев был один из орденских комтуров. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. V, ks. XII. Krakow, 1870. Стр. 277.

75. Фрауенбург — нынешний Фромборк, который расположен в прусской провинции Вармия.

76. Смотри примечание 67.

77. Станислав Шемиот (Szemiot) или Шемет герба Лебедь. Фамилия редкая, хотя в документах встречается уже в конце XV столетия. Из родственников Станислава известны жмудский тиун Войцех (ум. 1581) и Вацлав (ум. 1599), подкоморий жмудский (1582), каштелян полоцкий (1588) и смоленский (1597).

78. Кухмистер — должностное лицо, заведовавшее королевским или великокняжеским столом и распоряжавшееся прочим персоналом дворцовой кухни. Сам кухмистер приготовлением пищи не занимался. Особо отметим, что в ВКЛ эта должность в 1569 году была упразднена и вновь восстановлена только в 1576 году. Номинально кухмистру были подчинены стольник, кравчий и чашник.

79. Имеется в виду Вислинский (Калининградский) залив, который немцы называли Фришес-Хафф (Свежий залив) или Пресноводное море.

80. Двадцать миль у Стрыйковского — это не менее 150 км, а общая длина береговой линии Калининградского залива составляет 270 км. Таким образом, указанное им расстояние вполне реально, если, конечно, он двигался непосредственно вдоль берега, заворачивая во все углы.

81. Анджей Тенчинский герба Топор был убит 16 июля 1461 года. Этому событию посвящена современная ему «Песнь об убийстве Тенчинского».

82. 5 января 1462 года. Разбирательство было отложено на полгода из-за прусской войны, хотя разгневанная шляхта требовала от короля немедленно идти на Краков и покарать бунтовщиков.

83. Слово rajca в польском языке буквально означает советник или советчик. Так называют и сватов, и любых посредников, но так называли и членов городского совета, то есть ратманов.

84. Слова slosarz нет в современном польском языке, а слесарь здесь явно не годится. Поэтому можно согласиться с украинским переводчиком, который написал столяр, отталкиваясь от слов слоп, ослоп — палка, дубина.

85. Цехмистр — старшина цеха в польском, старобелорусском и украинском языках. Похоже, что «виновники» и подбирались по цехам, то есть по спецальностям.

86. Наш перевод оружейник не совсем точен, так как слово platnerz буквально означает латник, то есть именно изготовитель доспехов. Стоит обратить внимание и на то, что упомянутый выше изготовитель арбалетов — тоже не просто оружейник, а отдельная специальность.

87. Либо брат, либо сын Анджея Тенчинского, который и сам был старостой Рабштынским.

88. Свадьба Ягелло и Софии Гольшанской состоялась в феврале 1422 года, а умерла София 21 сентября 1461 года.

89. Мансионарием назывался служитель католического храма, находившийся на пансионе, то есть тот, чье содержание оплачивали не прихожане, а учредитель храма.

90. Герб Острожских и Заславских представлял из себя комбинацию гербов Лелива и Огоньчик.

91. На украинский язык это место перевели намного ближе к оригиналу:

В Кульмiнську направив їх волость, щоб псували
Нiмцям ниву в пору жнив — зуб за зуб. Щоб знали!

См.: Мацей Стрийковський. Лiтопис Польский, Литовський, Жмудський и всiєї Руси. Львiв, 2011. Стр. 765.

92. Примечание Стрыйковского на полях: Crom. Tartari cum perpaucis aulicis ad persequendum hostem emissi. (Татары с очень немногими дворянами погнались за врагом).

93. Примечание Стрыйковского на полях: Crom. Sex modo vivi cum duabus navibus de omni illo numero euaserunt. (Кром[ер]: Из всего числа уцелели шесть человек, спасшиеся бегством на двух кораблях).

94. Вармией Стрыйковский уже во второй раз называет город Фромборк. Описываемые здесь события происходили в октябре 1461 года. Смотри примечание 75.

95. Петр Дунин из Правковиц (1415-1484) — полководец, надворный маршалок (1459-1463), каштелян серадзский (1478-1480), староста мальборкский (1478), воевода брест-куявский (1479).

На полях есть пометка Стрыйковского: Петр Дунин герба Яноска или Баронов. Примечание любопытное, но загадочное, так как все остальные Дунины носили герб Лебедь, а упомянутые здесь гербы никогда не существовали. Возможно, напутал типографский наборщик, в оригинале же было Янина или Богорыя или же просто из Правковиц.

96. Примечание Стрыйковского на полях: Австриец Фриц Равнецкий или Равенек (Rawnechej) и силезец Каспер Ноствич, гетманы крестоносцев, окружили поляков.

97. Примечание Стрыйковского: Crom. Gorscium cum comitatu suo ac Tartaris Lituanicis ad succurendum suis mittit. (Кром[ер]. На помощь своим послал Горского с литовскими татарами и со своими придворными).

98. Примечание на полях: Crom. Ferro permedios hostes viam sibi aperire statiut. (Кром[ер]. Для того, чтобы железом проложить себе путь сквозь стоявших врагов).

99. Примечание на полях: Crom. Invicem se aduirarent ac devoverant, ut qui de suis pedem retulisset etc. (Кром[ер]. Взаимно пообещали и взяли друг с друга клятвы, что те, кто покинет своих и обратится в бегство, и так далее).

100. Смотри примечание 15 к настоящей книге.

101. Смотри примечание 42 к книге пятнадцатой. Следует обратить внимание на немецкое слово pochenстучать, биться.

102. В польском оригинале: Pod rejterami frezy zbrojne skaczac kwicza. О рейтарах и фризах смотри примечание 20 к книге десятой и примечания 36 и 44 к книге пятнадцатой.

103. В оригинале zbrojny dworzanin krolewski, а в латинском варианте armatus. Вероятно, здесь имеется в виду рыцарь из королевской свиты, характерным внешним признаком которого были красивые и дорогие доспехи.

104. Примечания Стрыйковского на полях: Crom. Paulus Jasienius gente Gosdovius armatus ab latere inter duas acies magno impetu procurrens, hastas hostium in nosros intentas avertit. (Кром[ер]. Павел Ясенский из рода Гоздава, [зайдя] с фланга, в рыцарских доспехах с большим шумом промчался между двумя армиями и отвернул от наших копья противника, нацеленные в их сердца). Немцы, собиравшиеся ударить наших в лоб своими копьями, повернули их вбок на самого Ясенского, а наши в это время ударили на повернувших и смешавшихся.

105. Примечание Стрыйковского на полях: Eodemque momento nostri inopinata re pertur batos summa vi adoriuntur. (В этот момент наши внезапно напали на совершенно дезорганизованного [противника]).

106. В оригинале: rownem Marsem.

107. Примечание на полях: Crom. Cumque totas tres horas dubio mars pugnatum esset. (Кром[ер]. Сражение длилось три часа, а исход дела был сомнителен).

108. Примечание Стрыйковского на полях: Rursus una hora dimicatum est. (Стороны сражались в течение часа).

109. В современном польском языке слово szyli имеет то же значение, что и в русском. Однако стоит вспомнить и выражение прошить насквозь (применительно к стреле), а также жаргонное пришить, то есть убить.

110. Примечание Стрыйковского: Interim dum ciet pugnam animatque suos Fricius interfectus corruit. (Фриц был убит в то время, как он подбадривал своих и побуждал их к бою).

111. Примечание Стрыйковского: Crom. Pars castra, pars staga lacusque propinquos petiuere. (Кром[ер]. Часть подалась в лагерь, часть к озерам, а часть к близлежащим болотам).

112. Примечание Стрыйковского: Nostri pernicitate equorum freti fugientes persecuti. (Наши, положившись на своих быстрых коней, преследовали убегающих).

113. Примечания Стрыйковского на полях: Caesa hostium 2000. (Убито 2000 врагов). Capti 600. (Пленены 600). De nostris 100 gregarij ceciderunt (из наших пало 100 рядовых), а шляхтича убили одного: Гектора Ходоросийского.

114. Победа под Свециным стала безусловным и весьма крупным военным успехом Польши — первым после хойницкого поражения. Это была одна из самых кровопролитных битв и один из самых драматических эпизодов Тринадцатилетней войны.

115. Поморский город Слупск по-немецки назывался Штольп (Stolp) или Стольпе.

116. В оригинале zadne wojsko, zadnych uphow.

117. Следует отметить, что Пуцк, не говоря уже о Слупске, находится очень далеко от Нешавы.

118. Длугош и Стрыйковский пишут, что сражение было под Пуцком, что вряд ли правильно, а ранее господствовало название «битва под Свециным», что тоже не совсем точно. Километрах в двадцати к западу от Пуцка расположены деревенька Свецино, где находился лагерь Дунина, и Жарновецкое озеро, недалеко от которого и произошла описываемая битва. В настоящее время историки предпочитают называть это сражение битвой под Жарновцем.

119. Шесть миль у Стрыйковского — это около 50 километров.

120. Червонка захватил Голуб 25 октября 1462 года.

121. Ян Грущинский герба Порай (1405-1473) — епископ куявский (1450), великий канцлер коронный (1454-1469), епископ Краковский (1462), архиепископ Гнезненский и примас Польши (1463).

122. Стефан II Томашевич из династии Котроманичей (1438-1463) — последний независимый правитель Сербии (1459) и Боснии (1461-1463).

123. Короля уговорили выйти из замка вниз, поклявшись на молитвенниках, что его жизнь будет в неприкосновенности. Несмотря на обещание, Мехмед II приказал обезглавить Стефана вместе с его дядей Радивоем (начало июня 1463 года). История со сдиранием кожи наверняка вымысел, так как современник и участник событий Константин из Островицы ни слова про это не пишет. См.: Записки янычара. М., 1978. Стр. 89-92.

124. Авантюрист Скалих любил распространять всяческие небылицы о своем происхождении. Смотри примечание 33 к книге третьей.

125. Янычарский корпус был учрежден еще в 1365 году султаном Мурадом I (1362-1389), а не Мехмедом II (1444-1446 и 1451-1481).

126. Мурад III, сын Селима II и Нурбану-султан, был турецким султаном в 1574-1595 годах.

127. Чрезвычайно ценное и важное замечание автора, из которого следует, что эти строки он писал еще в 1574 году. В другом месте Стрыйковский сообщает, что писал свою хронику восемь лет (1574-1582). По отдельным авторским репликам в тексте становится понятно, что хроника создавалась отнюдь не в хронологическом порядке, и кое-какие эпизоды из последних книг (а, может быть, и некоторые книги целиком) были написаны им еще в самом начале работы.

128. См.: Записки янычара. М., 1978. Стр. 92.

129. Имеется в виду орденский замок Нойенбург (Нове). Нове капитулировал 1 февраля 1465 года.

130. Ольштын был разграблен в декабре 1463 года.

131. Слово szkodzic в данном случае подразумевает «вести обстрел».

132. В украинском переводе «Хроники» слово rejterow тоже перевели как рейтаров, что, по существу, совершенно правильно.

133. Пуцк капитулировал 24 сентября 1464 года.

134. В шестидесятые годы XV столетия крымские ханы еще не были ни вассалами, ни даже официальными союзниками турецких султанов и могли себе позволить проводить независимую внешнюю политику. Но это продолжалось очень недолго.

135. Павел Легендорф (1415-1467) — выпускник Лейпцигского университета (1442), епископ вармийский в 1458-1467 годах. Его предшественником на этом посту (1457-1458) был сам папа Пий II (Эней Сильвий Пикколомини). 4 ноября 1464 года Легендорф присягнул Казимиру, а 11 февраля 1466 года объявил войну Тевтонскому ордену.

136. Генрих Реусс фон Плауен (1400-1470) — племянник великого магистра (1449-1467) Людвига фон Эрлихсхаузена, комтур Бальги (1433), комтур Эльбинга (1441), великий госпитальер (1441), комтур Прейсиш-Эйлау (1466), наместник (1467-1469), а потом и великий магистр (1469-1470) Тевтонского ордена.

137. Резель (Решель, Рёссел) — замок в Вармии, основанный братьями Тевтонского ордена в 1241 году и уже в 1300 году перешедший в собственность вармийского епископа и даже бывший его резиденцией.

138. Слово stafir, вероятно, образовано от немецкого staffieren - наряжать.

139. Вход в 46-метровую башню Члуховского замка находился на высоте 16 метров над двором.

140. Город Хаммерштейн (Hammerstein) упоминается Длугошем одновременно с Фридландом и Старгардом, однако такого города в Пруссии нет и никогда не было. Вероятно, Длугош имел в виду Гогенштейн (Ольштынек). См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. V, ks. XII. Krakow, 1870. Стр. 418.

141. Ульриха фон Эйзенхофена (Eisenhoffen) Длугош впервые упоминает в должности великого комтура под 1464 годом, несколько пренебрежительно называя его старцем. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. V, ks. XII. Krakow, 1870. Стр. 361, 416, 426.

142. За орденско-польской войной 1454-1466 годов уже давно и прочно закрепилось название Тринадцатилетняя война.

143. Местом рождения Сигизмунда Старого все справочники называют Краков, но современник этого события Длугош пишет, что он родился в Козенице (Kozienicach), где королевская чета укрывалась от моровой заразы. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. V, ks. XII. Krakow, 1870. Стр. 446.

144. Имеется в виду так называемая «Прусская присяга» 1525 года.

145. Великий магистр Людвиг фон Эрлихсхаузен ненадолго пережил Торуньский мир и умер в Кёнигсберге 4 апреля 1467 года.

146. Фредерик Ягеллон (1468-1503) — младший сын Казимира Ягеллончика, епископ Краковский (1488), кардинал-диакон (1493), архиепископ Гнезненский и примас Польши (1493).

147. Бургундский герцог (1467-1477) Карл Смелый вторым браком был женат на Изабелле де Бурбон (ум. 1465), сестре епископа льежского (1456-1482) Людовика де Бурбона, фактически передавшего город под управление бургундских герцогов. Это привело к войне горожан Льежа с герцогом и их поражении при Брюстеме или Сен-Троне (28 октября 1467 года). Потери обеих сторон и масштабы репрессий и разрушений Стрыйковский непомерно преувеличивает. См.: Филипп де Коммин. Мемуары. М., 1986. Стр. 50-59.

148. Вероятно, имелся в виду Здитов или Жидачов.

149. 20 августа 1469 года Штефан Великий в третий раз разбил татар у деревни Липница (недалеко от Сорок). Ханом Большой Орды тогда уже был Ахмат (1465-1481), но молдавские историки называют татарского «царя» Мамаком. См.: Михаил Садовяну. Жизнь Штефана Великого. Бухарест, 1957. Стр. 106-107.

150. Смотри примечание 136.

151. Иоганн Вольтус фон Херзе был избран ливонским магистром в январе, а утвержден в марте 1470 года. См.: Арбузов Л.А. Очерк истории Лифляндии, Эстляндии и Курляндии. СПб, 1912. Стр. 287.

Текст переведен по изданию: Kronika polska, litewska, zmodzka i wszystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. Wydanie nowe, sedace dokladnem powtorzeniem wydania pierwotnego krolewskiego z roku 1582, poprzedzone wiadomoscia o zyciu i pismach Stryjkowskiego przez Mikolaja Malinowskiego, oraz rozprawa o latopiscach ruskich przez Danilowicza. Warszawa. 1846

© сетевая версия - Тhietmar. 2018
© перевод с польск., комментарии - Игнатьев А. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001