СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ОРДЕРИК ВИТАЛИЙ

ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ

HISTORIA ECCLESIASTICAE LIBRI XIII, IN TRES PARTES DIVISI

5.– Постановления Клермонтского собора. 1095 г.

(в 1142 г.).

Тринадцать книг церковной истории

В трех частях

(Заглавие оригинала: Historiae ecclesiasticae Libri XIII, in tres partes divisi.).

Пролог.

С древнейших времен наши предки изучали внимательно стремительное течение веков и отмечали добро и зло, которое [84] приносили им различные эпохи, смотря по образу жизни людей. Желая быть полезными потомству, они собирали том за томом: в справедливости этого убеждают нас не только книги Моисея, Даниила и других священных писателей, но и сочинения Дареса фригийца, Трога Помпея и других языческих историков; то же самое мы можем заметить относительно Евсевия Кесарийского, Павла-Орозия, англичанина Бэды (Преподобного), Павла из Монте-Кассино (т.-е. Дьякона), и других церковных писателей. Их рассказы были для меня наслаждением: я восхищаюсь, я изумлен изяществом и смыслом их произведений, и могу только убеждать умных людей нашего времени воспользоваться плодом их важных трудов. Не имея права приказывать кому бы то на было, я имею право сам стараться избегать бесплодной праздности, и, предпринимая ныне труд в размере своих слабых сил, употреблю все старания, чтобы быть приятным одним своим властям. Насколько то может зависеть от меня, я попытаюсь, по приказанию Рожера аббата Утического монастыря (Uticense coenobium, н. Ouche, или монастырь св. Эвруля), рассказать историю возобновления этого монастыря и высказать откровенно свое мнение о сильных мира сего, и о добрых и о злых, – мира ныне извращенного; если я лишен богатства знаний и красноречия, то меня поддержит намерение сохранить добрую волю. Я буду говорить о предметах, которые мы видели, или от которых мы потерпели. Без сомнения, нет ничего справедливее, как то, чтобы ежедневно совершающиеся события были писаны для прославления Бога; как наши предки сообщали нам известия о древних деяниях, так и мы, современники, должны передать потомству все достопамятное, чему нам пришлось быть свидетелями.

Будучи смиренным сыном церкви, я намерен говорить с откровенностью о церковных делах, и, тщательно следуя примеру наших древних отцов, насколько то мне позволят мои слабые силы, постараюсь изложить все новейшие события, относящиеся к христианству. Вот почему я решился назвать свой беспорядочный труд Церковной историей. Хотя я не считаю себя обязанным исследовать происходившее в Александрии, Риме или в Греции, ибо, как монах, заключенный по собственному обету в пределах монастыря, я ненарушимо должен следовать монашеским правилам; однако, при помощи божьей, я постараюсь представить на суд нашего потомства события, как виденные нами в наше время, так и те, которые совершались в соседних странах и дошли до моего сведения. Без колебания, я пишу свои соображения о делах прошедших, пока не явится кто-нибудь одаренный большею проницательностью и более способный здраво судить о предметах и деяниях всякого рода, совершающихся на земле; быть может, он почерпнет из моих страниц и из сочинений подобных моим все, что нужно для достойного изложения истории, предназначаемой в назидание потомства.

Мне внушает более всего доверенности то обстоятельство, что я начал свой труд по приказанию досточтимого старца Рожера, и [85] теперь вам, мой достойный отец Герин, законно ему наследовавший по уставам церкви, посвящаю его, чтобы вы исключили в нем лишнее, исправили ошибки – и авторитетом своего просвещения придали бы ему вес. Я начну говорить о начале всех вещей, которое не имело никакого начала (ordior de principio sine principio), и при помощи которого я желал бы дойти до конца, неимеющего конца (ad ipsum finem sine fine); но, в то же время, я намерен вечно петь вместе с своими властями хвалу Богу, этой альфе и омеге всего существующего.

Первая и вторая книга составляют самое сжатое и отрывочное сокращение церковной истории, начиная от Р. X. и до 1140 года.

Третья книга и все последующие, до восьмой книги включительно, содержат специальную историю Нормандии в ее связи с историей Франции и Англии, начиная от 678 года и до начала крестовых походов в 1096 году.

Девятая книга.

Пролог.

Предвечный создатель правит мудро и спасительно круговращением времен и событий; он не располагает и не видоизменяет человеческих деяний по мыслям безумных, но с благостью блюдет их, мощною рукою содействует всему, и гармонически распределяет все. Мы видим ясные примеры тому и зимою и летом, и в стужу, и в жару, и при рождении всякой вещи, и в бесконечном разнообразии дел божеских. Отсюда проистекает то разнообразие истории в событиях всякого рода, происходящих ежедневно в мире, и доставляющих красноречивым историкам широкое поле для рассуждений. Я глубоко обсудил в самом себе все подобные события, и теперь намерен изложить на письме плод своих размышлений. Действительно, в наше время совершаются неожиданные перевороты, и деятельности писателей открывается готовое поприще для изумительных рассказов. Разве не ясно, что иерусалимский поход был предпринят по внушению свыше; огромное число народов Запада чудесным образом соединяется в одно тело и, образуя из себя единое воинство, идет в восточные страны, чтобы сражаться с язычниками. Св. Сион, освобожденный своими сынами, вышедшими из стран отдаленных, вырван из рук побежденных сарацин, которые топтали ногами святой город и преступно оскверняли святыню божью. Нечестивые сарацины попущением Господа переступили некогда пределы земель христианских, вторглись в святые места, предали смерти верующих и замарали своею нечистотою храм и другие священные предметы: но, по прошествии долгого времени, они нашли себе достойное наказание от меча заальпийских народов. Я не думаю, чтобы когда-нибудь философам представлялся, при описании войн, предмет более славный того, который доставлен теперь Господом нашим поэтам и [86] писателям, по случаю его торжества над восточными язычниками и притом рукою небольшого числа христиан, увлеченных с места их жительства сладостным желанием странствия. Бог Авраама повторит пред нами свои древние чудеса; он очаровал верующих обитателей Запада одною страстью посещения гроба Мессии; открыл им свои намерения устами папы Урбана (II), без всякого содействия со стороны королей и принуждения мирской власти; извел их от всех концов земли и островов морей, как некогда извел евреев из Египта рукою Моисея; провел до Палестины чрез земли чуждых племен; победил королей и князей, стоявших во главе многочисленных народов, и смирил их, подчинив христианам города и неприступные крепости.

Фулькерий Шартрский (О Фулькерии Шартрском и его сочинениях, послуживших источником нашему автору, см. ниже в примеч. к ст. 24.), капеллан Готфрида, герцога Лотарингского, разделявший труды и опасности этого достопамятного похода, издал в свет верное и обстоятельное описание преславного предприятия армии и Христа. Бальдерик (Бальдерик Дольский, сочинениями которого пользовался наш автор, хотя жил в эпоху первого крестового похода, но не принимал в нем личного участия, и писал по Тудебоду (см. о нем ниже в примечании к ст. 18) и Роберту-Монаху (см. о нем выше, на стр. 83), которые были очевидцами описываемых ими событий. Вся заслуга Бальдерика состоит в том, что он исправил дурной слог своих предшественников, но он вместе с тем уничтожил в них и оригинальность воззрений.), епископ Дольский, написал изящным слогом четыре книги, в которых он рассказывает с таким же правдолюбием, как и красноречием, все подробности дела, начиная с первых дней похода до первого сражения после взятия Иерусалима. Многие и другие писатели, как латинские, так и греческие, говорили об этом приснопамятном событии, и в своих бессмертных творениях передали потомству блестящие подвиги героев. И я, последний из тех, которые идут по стопам Господа в своей религиозной жизни, высоко ставя отважных сподвижников Христа и желая прославить их великодушные деяния, намерен также рассказать, во имя нашего Спасителя, этот поход христиан в своем сочинении, которое я начал описанием церковных дел. Я не осмеливаюсь предпринять отдельного труда о святом походе: я не могу и обещать такого трудного дела, но не знаю, возможно ли пройти молчанием столь высокий предмет. Меня удерживает старость: мне шестьдесят лет; я взрос в правилах монастырской жизни и был монахом с детства. Притом, я не могу переносить большого письменного труда и не имею при себе писцов, которым можно было бы диктовать; вот почему я тороплюсь окончить свой труд. Я начинаю теперь свою девятую книгу, в которой постараюсь рассказать связно и правдолюбиво некоторые обстоятельства из истории иерусалимского похода, если Бог пошлет мне необходимую для того помощь. В пустынях [87] Идумеи я взываю к тебе, благой Иисусе, царь Назарета, и прошу твоего могущественного содействия. Надели меня способностью, чтобы достойно превознести твою великую мощь, силою которой ты возвеличил своих людей и распростер ниц мятежников. Ты вождь и правитель верующих; ты покровительствуешь им в несчастии, помогаешь и раздаешь награды победителям. Боже всесильный, я тебе поклоняюсь и ныне молю о твоей помощи. Царю царствующих вечная слава, во веки веков. Аминь!

_______________

В год от воплощения господня 1094, смута и бранная тревога волновали почти всю вселенную: смертные безжалостно наносили друг другу величайшие бедствия убийствами и грабежами. Злоба во всех видах дошла до крайних пределов и причиняла тем, которые были исполнены ею, бесчисленные беды. В то же время, страшная засуха сожгла траву на лугах; она истребила жатву и овощи, и тем произвела ужасный голод. Император Гейнрих (IV) объявил войну римской церкви, и божьим попущением пал под ударами многочисленных неприятелей, которые по праву восстали против него. Папа Урбан II созвал собор в Плаценции и на нем занимался утверждением мира и другими вопросами, полезными для церкви.

В год от воплощения господня 1095, в среду, 4 апреля, в 25 день луны, многие видели такое сильное движение между звездами, что, не будь они светлы, их можно было бы принять за град. Некоторые думали, что все эти звезды падала во исполнение слов Писания, где сказано: «Звезды падут с неба».

Гизельберт, епископ в Лизьё, старец сведущий в медицине и опытный во многих науках, имел обычай с давнего времени наблюдать по ночам течение звезд; будучи весьма искусен в составлении гороскопа, он умел отмечать их течение. С большим беспокойством он наблюдал и то небесное чудо, и позвал к себе стража, который оставался на здании в то время, как все спали. «Готье, сказал он ему, видишь ли ты эти чудесные знаки?» – «Я вижу, отвечал страж, но не понимаю их значения». Старец продолжал: «Я думаю, они предзнаменуют переселение народов из одного государства в другое. Многие отправятся, чтобы никогда не возвратиться, пока звезды не войдут в тот круг, из которого они ныне падают, как то мне представляется ясно. Другие же останутся на месте святом и высоком, как те звезды, которые горят на тверди небесной». Этот Готье, родом из Кормейля, много лет спустя, рассказывал мне сам, что он узнал о блуждании звезд из уст того мудрого медика в ту минуту, когда совершалось то чудо.

Филипп (I), король французов, похитил Бертраду, анжуйскую графиню, и покинув свою благородную супругу, постыдно женился с нарушительницей брачного союза. Упрекаемый прелатами Франции за произвольное оставление своей жены и за оставление Бертрадой мужа, он отказался принести покаяние в столь ненавистном [88] преступлении, и, удрученный летами и болезнью, плачевно кончил жизнь, упорствуя в прелюбодеянии.

В правление этого Филиппа, прибыл во Францию папа Урбан II; он посвятил алтарь св. Петру в монастыре Клюньи, и в силу своей апостольской власти основал многие церкви святых и построил их во славу Христа. В то время Нормандия и Франция были отягчены великою смертностью, опустошившею много домов, а крайний голод довел бедствия до последних пределов.

В том же году, в месяце ноябре, этот же папа созвал всех епископов Франции и Испании и открыл великий собор в Клермонте, городе Оверня, который в древности назывался Арверном. На этом соборе многое было преобразовано по сю сторону Альп, и издано не мало постановлений с целью улучшить нравы. На этом соборе, присутствовали 13 архиепископов и 225 епископов, со множеством аббатов и других лиц, которым были вверены заботы о святых церквах.

Постановления Клермонтскаго собора были выражены следующим образом:

«Да пребудет церковь католическою чистою и свободною; католическою – по отношению веры и общения святых, чистою – от всякой заразы зла, и свободною – от светской власти».

«Епископы, аббаты и все члены духовенства не должны получать никакого церковного достоинства из рук князей и светских лиц».

«Клерики не могут пользоваться титулами или пребендами в двух городах или церквах».

«Никто не может быть вместе епископом и аббатом».

«Ни один священник, дьякон, под-дьякон или каноник, какому бы ордену он ни принадлежал, не может вступать в плотские связи».

«В противном случае, священник, дьякон или под-дьякон лишаются своих должностей».

«Никто не может продавать церковных или канонических достоинств».

«Впрочем, купившие себе звание каноника, по незнанию постановлений, получают прощение; но совершившие то заведомо, покупкою или по наследству от родственников, лишаются своего звания».

«Ни один мирянин, по получении священного пепла (в первый день поста), не должен есть мяса от начала поста до Пасхи; тоже и в отношение клериков; первый пост «Четырех-времен-года» отправляется на первой неделе поста; в субботу на Пасхе служба кончается по закате солнца; второй пост соблюдается в неделю Пятидесятницы».

«Божий-мир (Смотри подробности о Божьем-мире, в Т. II, 889 стр. и след.) хранится от праздника Р. X. до восьмого дня после Богоявления, от Семидесятницы до восьмого дня Пятидесятницы, и во всякое другое время от четвертого дня недели по закате солнца до второго дня при восходе солнца». [89]

«Кто задержит епископа, будет объявлен вне закона; кто возьмет в плен или ограбит монаха, клерика или другого духовного, да будет предан анафеме».

«Кто вступит в брак с родственницей в седьмом колене – анафема».

«Никто не может быть избран в епископы, не быв прежде священником, дьяконом или под-дьяконом; если же он не благородного происхождения, то утверждать его только в крайнем случае, и то с разрешения верховного первосвятителя; детей же священника или наложницы не ставить священниками, если такое лицо прежде не поступило уже в духовное звание».

«Кто убежит в церковь или к подножию креста, предается в руки правосудия, если он в чем виновен, и получает уверение в целости жизни и членов; если же он невинен, то отпускается на свободу».

«Телу и крови христовой приобщаться отдельно».

«Каждая церковь получает свою десятину, и не может при помощи подарков захватить себе права другой».

«Никто из светских не смеет ни продавать, ни удерживать в свою пользу десятину».

«За погребение мертвых не требовать и не давать никакой платы».

«Некто из светских владетелей не может иметь капеллана, если он не был ему дан епископом».

«Если капеллан в чем либо преступил, то он наказывается епископом и замещается другим».

Папа Урбан объявил эти постановления всенародно на Клермонтском соборе, и употребил все усилия к тому, чтобы побудить людей всех состояний к исполнению божественных законов. После того, он изложил со слезами на глазах все свое горе в виду того отчаянного положения, в котором находятся христиане на востоке; он рассказал те бедствия и кровавые обиды, которые претерпевались христианами от сарацин. Выражая свою печаль, оратор пролил пред всеми потоки слез во время своей святой речи об осквернении Иерусалима и святых мест, где жил во плоти Сын Божий со своими св. учениками. Этим он вызывал слезы у большого числа своих слушателей, глубоко взволнованных и тронутых благочестивым состраданием к своим угнетенным братьям. Красноречивый первосвятитель сказал присутствовавшим длинную и полезную речь; он приглашал знатных, подданных и поборников закона сохранять между собою неразрывный мир, возложить на правое плечо знамение спасительного креста и показать всю свою воинскую доблесть против язычников, которые представят к тому довольно случаев. Действительно, турки, персы, арабы и агаряне овладели Антиохией, Никеей, даже Иерусалимом, прославленным Гробницею Христа, и многими другими городами христиан. Они вторглись с огромными силами даже в греческую империю; обеспечив за собою Палестину и Сирию, подчиненные их оружию, они разрушали церкви и закалили христиан, как агнцев. В храмах, где прежде христиане отправляли божественную службу, [90] язычники поместили свой скот, учредили идолопоклонство и постыдно изгнали христианскую религию из зданий посвященных Богу; тиранство язычников овладело имуществом, предназначенным на священное служение; а то, что пожертвовали богатые в пользу бедных, эти жестокие властители обратили недостойным образом в свою пользу. Они увели в далекий плен, в свою варварскую страну, большое число верных, которых запрягают для полевых работ: ставят их в плуг, как быков, чтобы обрабатывать их тяжкими трудами землю, и бесчеловечно обременяют работами, которые отправляются животными и приличествуют более скотам, нежели людям. При таких беспрерывных трудах, среди стольких мук, наши братья получают жестокие удары плетью, их погоняют рожном и подвергают всякого рода мукам. В одной Африке разрушено 96 епископств, как то рассказывается приходившими из тех стран.

Едва папа Урбан окончил свое красноречивое увещание, как благодать Господа соизволила воспламенить в бесчисленном множестве присутствовавших невероятную ревность к отправлению в чужие страны: он уговорил их продать свое имущество и оставить во имя Христа все, чем кто владел. Изумительное стремление идти в Иерусалим или помочь тем, которые отправлялись, одинаково воодушевляло и богатых, и бедных, мужчин и женщин, монахов и стариков, горожан и поселян. Мужья оставляли дома возлюбленных жен, а они, рыдая и расставаясь с детьми и богатствами, страстно желали последовать за своими мужьями в поход. Все, пожитки, до того времени дорогие, продавались за ничтожную цену, и на эти деньги покупалось оружие, предназначенное для божественной мести сарацинам. Воры, пираты и другие злодеи, от прикосновения Духа божьего, возвышались из глубины неправды, отказывались от преступлений и, примиряясь с Богом, отправлялись на чужбину. Папа в своей мудрости возбуждал к войне с врагами Господа всех, кто мог нести оружие, раздавал дарованною ему от Бога властью отпущение грехов кающимся с того часа, когда они возьмут крест, и благодушно освобождал их от всех телесных лишений, требуемых постом, и других истязаний плоти. Как искусный и добрый медик, папа благоразумно размышлял, что тем, которые отправятся в поход, придется часто на пути страдать от беспрерывных, ежедневных переходов, и быть постоянно подвергнутыми всякого рода приключениям, приятным и неприятным, почему достойные служители Христа нуждаются в очищении от всех мерзостей греха.

В то время, когда папа торжественно проповедовал среди собора, и настоятельно убеждал детей Иерусалима освободить свою святую матерь, муж громкого имени, Наимар (т.-е. Адемар), епископ Пюи, встал с своего места в присутствии всех; приблизившись к апостолическому папе, он преклонил колено, просил дозволения отправиться, умолял о благословении, и, ко всеобщему удовольствию, получил то и другое. Папа наистрожайше повелел, чтобы все повиновались этому прелату, и поставил его апостолическим наместником [91] похода господня; Наимар же был человек знатного происхождения, великих заслуг и редкой доблести. Вслед за ним выступили послы Раймунда-Беренгария, графа Тулузского, и возвестили папе, что они намерены также отправиться в сопровождении нескольких тысяч воинов из своей страны. Они даже объявили собору, что их князь уже принял крест. Итак, вот, божьей милостью, два вождя добровольно и с радостью предложили себя христианам, изъявившим желание отправиться. Церковь и империя, сословие духовное и светское, согласились руководить господним ополчением. Епископ и граф изображают нам Моисея и Аарона, сопутствуемых божественным покровительством. – Во второй день месяца февраля, произошло лунное затмение, продолжавшееся от полуночи до восхода солнца; затмилась именно северная его сторона.

Все дальнейшее, как-то: поход Петра Пустынника и шествие главной армии крестоносцев, борьба последней с неверными, взятие Антиохии, Иерусалима и наконец описание Аскалонской битвы, 12 августа 1099, составляют содержание девятой книги до конца ее; но этот отдел труда нашего автора есть ничто иное, как сокращение истории иерусалимского похода, написанной его другом Бальдериком Дольским (см. о нем на стр. 86), который в свою очередь списал у двух современников очевидцев (См.. продолжение ниже, в ст. 26.)

Монах Ордерик-Виталий.

Historiae ecclesiasticae Libri XIII. – Кн. I-XI.

О жизни и сочинениях Ордерика-Виталия см. ниже в примечании к ст. 26.