Собирание сих и других известий, так, же нужное записывание учиненных по сие время примечаний, задержали меня там до 12, числа Августа, и на последок оставя тяжелой обоз, отправился я из Яицкаго городка в Гурьев, следовательно в полуденную и натуральными [536] достопамятностями превозходную страну Российскаго государства.

У самаго города переезжают чрез знатную реку Чаган по насланному на колодах мосту, которой содержат откупщики. По том продолжается дорога подле Яика, и на глинистом берегу ростут по большой части следующия травы: так называемая мессершмидова ([Mеssеrsсhmidiа.]), ворсильныя шишки ([Dipsacus laciniatus.]) и Татарская лебеда ([Аtriрlех Tаtаriса.]).

Весьма приметно, что от реки Чагана и везде от степнаго горнаго хребта в южную сторону земля и травы знатно переменяются. Голая степь чем далее, тем ровнее (кроме только буераков и богатой травами и кустами оброслой Яицкой лощины) и на поверьхности не видно чернозема. Здесь находится только желтой с песком смешанной сухой ил, в котором не найдется ни одного камышка с орех величиною. Такая земля покрывает все южныя поля по сию и по ту сторону Яика, да и может быть большую часть великой Татарии. Хотя и копать на несколько сажен в глубину, то не окажется никакой другой земли. Конечно и здесь мог бы быть чернозем от ростущих и согнивающих трав: но как летом бурные ветры наносят на сие ровное поле пыль из песчаных стран, то и заметает [537] оную от времени до времени чернозем, котораго видны прерывные тонкие слои в утесистых берегах почти на сажен ниже поверьхности. Вся сухая степь лежит до четырех сажен выше Яика, и земля в ней солоновата, однако не так, чтобы кроме соленых ростений можно было инако о том увериться. Сие свойство земли и умножающейся от желтой сухой глины жар неотменно причиняет великую перемну в ростениях: и как в самых степных горах находятся обыкновенно ростущия вдоль Самары ростения, то здесь видно множество других по большой части соленую землю любящих и сей стране сродных трав: да и в лощинах между луговыми травами есть много таких ростений, которыя находятся в теплых странах Европы и Асии, а по сие место их не видно было. При такой перемене пришло мне на мысль Страленбергово мнение, что большой от ледянаго моря начинающейся поперешный горный хребет и продолжающая до Уральских гор справедливо назван натуральною границею между Европою и северною Асиею. Степный горный хребет или продолжение уменьшающихся и разделяющихся Уральских гор, простирающихся между Яиком и Самарою в южнозападную сторону к Волге, отделяет здесь северныя гористую и плодородную землю имеющия и Европейския ростения производящия страны от Азиатской степи. [538]

Три версты от Яицкаго городка близь озера, при котором построен скотной двор, находится еще нарочитой горной увал в сей стране. Он состоит отчасти из меловатаго мергеля, а отчасти из мягкаго мелу. В нем находятся камышки ржаваго вида, состоящие отчасти из сернаго калчедана, а отчасти перержавелые. Окаменелостей здесь не видно. Колкое солодковое дерево ([Glicirrhiza есhinаtа. Смотри в прибавлении §. 118.]) увидел я в первой раз, а далее по Яику находится больше, однако гораздо меньше, нежели сколько простаго солодковаго дерева ([Glicirrhiza hirsuta, в прибавлении §. 119.]). Здесь росла и трава Качим ([Gypsophila altissima.]) особливаго рода, и вышиною была едва на пядень от земли.

Отсюда следует неровное и буераками прорезанное пространство до самой ровной степи при малом Чагане. На низких местах растет много божьяго дерева ([Abrotanum.]), которое здесь степная чилига называется. На сей дороге есть весьма широкой и кустарником оброслой авраг, вязовой россыш называемой ([Буерак или авраг, которой весною воду понимает, при Яике называется россыш.]), и от Яицкаго городка находится в 7 верстах. В сем авраге по большой части растут дикия розы, малое гороховое дерево и таволга, которая растет вышиною с человека, и из гибких ея прутьев вьют кнутовища. Здесь много находилось [539] землянаго моху, местами покрывающаго иловатую поверьхность степи серою корою, которая отстав от земли полосами засохла. Сей земляной мох казаки называют земляным хлебом, и разсказывают, что некогда ходивши на охоту люди заблудились в степи, и по нужде употребляя сей невкусной мох в пищу, жизнь свою спасли. При Яике употребляется он и вместо лекарства; но здесь того не знают, что можно им красить. Где ростет сей мох, там есть и дожжевики, которые в мокрую погоду надуваются. Как мох, так и дожжевик любит голыя и холмистыя места в степи, и находятся они на всех южных горах степнаго хребта.

1769, АВГУСТА 12 ЧИСЛА.

В сумерки приехал я к первому форпосту Чаганскому, построенному при впадающей в Яик речке меньшом Чагане, и укреплен только фашинным валом и рогатками четвероугольно. В лощине при сей речке Чагане начал цвести болотной пригрит.

Как скоро переменили лошадей, то поехал я далее; ибо в сей стране ничего примечания достойнаго не находилось. Степь нарочито ровна. В норах сей сухой страны днем прячутся пестрыя лягушки, которыя приходят охотно в жилища, да и в самом Яицком городке видают их в домах. Здесь слышал я и голос вышеописанных маленьких земляных зайцов, но далее в сухой степи сии зверки не водятся. [540]

Кошяицкой форпост построен при рукаве Яика, Кошяик называемом. За 12 верст выше форпоста делает Яик большую кривизну к западу и разделена там островом. На низком месте между Кошяиком и самым Яиком примечания достойны увалы, которые в верху ровны, а длиною на полверсты, и может быть произошли от прибылой воды. Казаки называют такия места городищами, и в здешней стране шесть их считается. Может быть сие наименование подало повод к сказке ([Смотри во второй части Оренбургской топографии; 71 и 79 страницу.]), будто бы Яицкие казаки прежде жили на сем месте, и что видно еще и ныне укрепление; однако я сколько ни спрашивал, не мог ничего сведать: напротив того заподлинно знаю, что далее в низ Яика и четыре версты от того места, которое казаки Коловертное называют, находится вал и ров самаго перваго и очень просто основаннаго Яицкаго городка, да и казакам сие место довольно известно.

Во всю ночь продолжал я путь свой к форпосту Бударину, проименованному по находящемуся не в дальном разстоянии Бударину аврагу. У казаков есть издавна такая басня, будто бы при жизни их родителей в оном авраге зарыта насыпанная деньгами лодка, по их будар называемая, которой и по сие время найти не могли. По тому прозван авраг, а [541] рукав речки бударин Ерик, и построенный при сей речке форпост по тому же проименован. На разсвете находилось при сем рукаве множество всяких птиц, да и щурки водятся в сей стране. Здешния черепахи чрезвычайно велики. Я видел одну толщиною в поларшина, и сказывают, что это еще не редкость. Живущий в сих местах простой народ думает о черепахе, что ея угрызение ядовито, и что она тех людей, кои купаются, кусает за тайные уды. Черепаха часто попадает в верши и мериожи, откуда вынимают ее живую. В сем непроточном рукаве приметил я, кроме простых раковин, еще маленькия раковинки особливаго рода ([Mytulus роlymоrрhus, смотри в прибавлении §. 85.]), которыя одна с другой слепились на подобие связки, и сколько мне известно, они нигде больше не находятся, как только в Волге, Яике и Касписком море. На берегу лежали и зубчатыя раковины, которыя находятся при Яицком городке, да и в земле в степи, а в реке я не видал. Сии раковины видом светложелты и нарочито стары; однако еще не перетлели, и с другими раковинами попадаются в Касписком море почти везде смешавшись с песком.

При сем тиноватом Бударином Ерике ростет такая же морская трава ([Nаiаs mаritimа.]), как и при Касписком море. Но на крутых берегах [542] по большой части находятся теже травы, какия ростут по берегам нижняго Яика, а наипаче примечания достойны: свиловатой мышей горох ([Astragalus contorturlicans.]), узколистная лебеда ([Аtriрlех salicina.]), гусиная лапка ([Chenopodium rubrum.]), стелющейся по земле слонец ([Sесаlе reрtаns.]), бор ([Panicum Crusgalli.]), и проч.

1769, АВГУСТА 13 ЧИСЛА.

От Бударина форпоста только на два дни езды в западную сторону в степь, находится начало трех ручьев, чажи называемых и составляющих речку Алтатай. Сказывают, что между ключами оных ручьев на разрытом кургане, в котором великое сокровище найдено, стоит каменной болван вышиною с великана. От Бударина форпоста гораздо ближе к находящемуся в Киргизской степи соленому озеру Грязному; на против того другое озеро, Морзо называемое, находится ближе к Кошяицкому форпосту, и только в 80 верстах отстоит.

Позади Бударина форпоста началась низкая страна с буераками, которые весною Яик понимает; и сказывают, что вешняя вода разливается по низкому болотинами наполненному месту далеко в степь в южнозападную сторону до самаго Камыш-Самары озера, о котором ниже упомянуто будет. К сему озеру иногда ездят казаки вдоль помянутаго [543] низкаго места, где нет недостатка в воде. От Бударина вся земля солоновата, на которой много ростет каменнаго чаю ([Stаtiсе Tаtаriса.]), а наипаче солодковаго дерева с мошистыми стручками. Но на дороге при Коловертецком яру видел я солодковое дерево с гладкими стручками ([Glicirrhiza laueis, смотри в прибавлении §. 120.]), у котораго корень гораздо лучше и слаще. При том же месте в оброслом кустами авраге находилось солодковое дерево и с колкими стручками, у котораго корень толщиною в руку, а самое дерево вышиною с человека. В сем авраге росло много находящихся при нижнем Яике хороших луговых трав; а особливо примечания достойны: шишковатая чина ([Lathyrus tuberosus.]) и луговой вясель ([Medicago sativa.]), котораго множество ростет далее вниз Яика: так же ростущий на влажных лугах подорожник с белыми цветами и семенами, из коих можно варить кашу; а на сенных покосах обыкновенно ростет Британской девясил ([Inula britannica.]) и серпуха ([Serratula arvensis.]).

Такие авраги и высокие берега почти безпрерывно продолжаются до Кожахарова форпоста, который на подобие редута нарочито укреплен бревенчатою стеною, и находится не подалеку от Яика. Отсюда начинается желтоватая сухая земля, на которой редко [544] находятся травы кроме Карагазина ([Anabasis aphylla.]), которую можно почесть за сродную траву сей сухой степи. Она ростет кустами, имея толстые жеские коренья, и казалась издали Гребеншиковым деревом ([Tamarix gallica.]). Ныне Карагазин цвел, а когда весною он еще молод и мягок, то коровы обыкновенно едят для его соленаго вкуса, и после того толстеют. Сия трава во всякое время служит верблюдам приятным кормом. Некоторые люди говорят, что декокт или извар сей травы пригоден от вышеописанной черной болезни.

Сундаев форпост стоит при озер Сунде, по которому и проименован. Во круг сего озера находится обширное низкое место до самаго Яика, и обросло так, как и самая река ниже Мергенева форпоста, нарочито частым и высоким лесом, состоящим из осины, белаго и чернаго топольнаго дерева, и проч. В здешней стране собственно водятся ремезы, коих удивительныя гнезда находят в великом множестве, хотя сии птички также водятся при реках Яике и Волге.

От Сундавскаго маяка казаки обыкновенно ездят к Усенским по ту сторону реке того же имени находящимся соленым озерам, по тому что они в сей степной стране везде находят довольно воды, хотя от Сахарной крепости туда гораздо ближе, и только на два [545] дня езды считается. От Сундаева форпоста ездят к сим озерам, и возвращаются оттуда с возами в восемь дней. Сии озера ничто иное как посредственныя болота, из коих в одном дно песчаное, и обыкновенно садится только тонкой соляной череп, по нем можно ездить на лодке и соль по малу вынимать. Другое гораздо богатое солью, но при том весьма тиновато, по тому и гораздо труднее соль собирать. По настоящему Яицкие казаки не имеют права брать соль в сих озерах, по тому что они уже к Астраханской губернии и казенным соляным заводам на Волге принадлежат.

1769, АВГУСТА 14 ЧИСЛА.

Позади Сундаева форпоста не видно почти ни одной травы кроме вышепомянутаго на Карагазина и простаго солодковаго дерева, семенами котораго здесь питаются полевыя крысы. По том следуют мокрыя низкия места, на коих ростут луговыя травы и частые кусты ворсильных шишек. После того начинается высокое место, на котором до самаго Мергенева форпоста не видно никаких соленых трав, и ростет только одна полынь.

Здесь я ночевал. Форпост построен так, как и другие, и стоит на высоком берегу Яика, которой казаки Мергеневым яром называют, и сие название производят от калмыка Мергеня, который здесь обыкновенно свой стан имел. На поле около жилища [546] находились все простыя Европейская травы, выключая только вонючей девясил ([Inula foetida.]). По позади форпоста следует кустами оброслая и болотами изпещренная лещина, на которой показывались разныя ростения, в числе коих примечания достойно дерево гребешик ([Tamarix gallica.]) называемое, и часто ростет толщиною в руку, а в вышину на несколько сажен, и от сего места безпрерывно продолжается до самаго озера. Яицкие казаки варят его цветы или коренья, и поят людей от побой или от тяжкой болезни, также из зеленых его листьев и веточек делают мазь с язвецовым салом или с коровьим маслом. На берегах показались травы по латински называемыя: Сynаnсhum асutum, fеnесiо linifоlius и tribulus terrеstris, а в низу подле реки на песку было много изряднаго ростения, по латински Riссia сrystаllinа называемаго. На сухих местах около лощины находилась вышеописанная верблюжья трава особливаго рода ([Смотри в прибавлении §. 105.]); ибо верблюды как сию, так и другия колкия соленыя травы едят охотно. После при Яике не видал я здесь находящихся двух ростений, а именно: здесь на паздбищах рос Европейский лоранф ([Lorantus Europaeus.]) и восточный клемат ([Clematis orientalis.]) растилающийся отчасти по земле, а отчасти вьющийся по деревам и покрывающий оныя своими [547] пушистыми семенными цветами. На покатых местах находилось много солодковаго дерева с колкими стручками, и необыкновенным образом разпространяло оно свои отросли по земле. В сих жарких странах я приметил, что те ростения, которыя обыкновенно ростут прямо в верьх, здесь на мокрых местах от солнечнаго зноя приклоняются к низу, разстилают свои ветьви по земле, и нижнюю сторону листьев, которою втягивают в себя влажность, оборачивают к низу.

Позади Мергенева форпоста находится пространная лощина, от которой идут к степи буераки. В оной лощине в нарочитом разстоянии от крепости есть озеро Мергенской Илмень ([Глухие озера, их коих нет никакого течения, здесь обыкновенно называют Илменями, а непроточные речные рукава Ериками.]) называемое. Здесь видели мы больше 20 птиц баб ([Pelicanus onocrotalus.]), кои в озере хватали рыбу. Хотя уже известно, однако еще упомянуть надлежит, как сии превеликия птицы собираются стадами на озерах и в речных заливах, составляют длинной ряд или ширенгу, и все вдруг разпростертыми крылами гонят рыбу в одно место, которую хватают своими носами. Особливо на разсвете и около полудня упражняются они в сей рыбной ловле, и легко можно подумать, что превеликое [548] стадо сих птиц коль не опустошает изобильныя рыбою озера. Естьли не найдут таких озер, в коих они охотнее ловят рыбу то недалеко ходят в верьх по Яику, напротив того по Волге иногда до Казани доходят. Здешния птицы бабы весом бывают от 18 до 25 фунтов, длиною от конца носа до хвоста около пяти футов, а с разпростертыми крыльями почти восемь футов с половиною.

Каршовской форпост с хорошими жилыми домами построен на высоком месте при Яицком рукаве, Каршавской Ерик называемом. В сей стране называют Карше сломленное в воде лежащее дерево, по которому помянутой рукав проименован, хотя онаго дерева уже и не находится. Несколько верст выше есть еще другой рукав, верхней Сахарной Ерик называемый, который хотя и далее идет, однако воды в нем меньше. При сем форпосте показался новый род краснокрылой саранчи ([Gryllus miniаtus, смотри в прибавлении §. 49.]); ибо от Оренбурга до сего места мало было видно насекомых в сухой степи. Здесь и при Яике спрашивал я о странствующей саранче, которая собственно водится в Азиатских степях, и мне сказывали, что она не по всякой год залетает в здешния места. Она не имеет определеннаго пути, но прилетает то с Киргиской, то с Калмыцкой или с западной стороны, продолжаешь путь в верьх по Яику [549] в северную сторону и часто поворачивается назад. Обыкновенно прилетает она во время сенокоса, и многие луга опустошает. В нынешнем году нигде оной не видали, да и я нашел только одну утопшую в Индерском соленом озере, о котором ниже сказано будет.

До Сахарной крепости я не видал нигде никаких новых ростений. Степь до следующаго Котельнаго форпоста продолжается еще высокая и в некоторых местах так суха, что почти никакой травы не ростет кроме Карагазина ([Anabasis aphylla.]). Четвероугольная Сахарная крепость построена из бревен с батареями по углам, гарнизону в ней 60 человек казаков, в том числе находится есаул, сотник и два хорунжих. В сем месте нет ни одной церкви. Крепость построена на высоком берегу глубокаго большую излучину делающаго стараго канала, по которому река Яике прежде имела свое течение, и не больше седьми лет тому, как она устремилась прямо чрез лощину к Киргизской стороне, и прежней свой канал совершенно оставила, который ныне Сахарною Старицою называется. Такия перемены в течении реки по иловатой земле степи часто случаются, и по тому не удивительны. Несколько выше крепости так называемый нижней Сахарной Ерик, по которому сие местечко проименовано, имеет с Яиком сообщение. [550]

Каленной форпост находится при рукав разделеннаго здесь островом Яика, и оный рукав называется каленной Ерик. В сем непроточном рукаве находилось много выше помянутых раковин ([Mytulus роlymоrрhus.]), а на берегу из трав росли Кератофил ([Ceratophillum.]), морской най ([Nаiаs mаritimа.]), вонючий девясил ([Inula foetida.]) и хорошая лебеда.

1769, АВГУСТА 15 ЧИСЛА.

Ночью поехал я к Антоновскому форпосту проименованному по высокому близ находящемуся берегу Яика или Антонову Яру; а сей назван по атаману над рыбаками. Ночь была весьма мрачная, и уповательно по причине находящагося в дальности сильнаго, и десять дней продолжавшагося пожара в Киргизской степи. До возхождения месяца видно было на возтоке зарево от сего пожара, а днем возходящей дым столбом, и в верьху продолговатое мрачное облако.

На разсвете приехал я к Котельному форпосту. На здешнем берегу начинало цвести ростение, Гребеншик называемое ([Tamarix gallica.]). Я бы подумал, что форпост назван от подобной котлу кривизны Яика; но мне сказывали, что хотя берег и называется Котельной Яр, но оный форпост не по виду берега; но по найденному в Яике котлу проименован. В сей стране соленой степи, а особливо на тех [551] местах, где больше ростет солодковое дерево, находилось много другой полезной, по здешнему названию горькой травы ([Serratula amara, смотри в прибавлении §. 124.]). Да и действительно она столь сильную и приятную имеет горькость, что можно бы оную в лекарство употреблять вместо травы, лоскутной цвет называемой ([Centaurea jacea.]). Казаки меня уверяли, что извар сей травы совершенно прогоняет лихорадку. При том еще инако оную употребляют, а именно: и втерши в порошок присыпают к опасным ранам скоту, естьли вредной при Яике находящейся зверь язвец или волк, или бешеная собака укусит. При Яике ростет сия трава вышиною на пядень с малыми часто нераздельными листочками, и видом серая и весьма тощая, так что должно бы оную почитать за особливой род известной Сибирской травы Кентаврии.

Позади Котельнаго форпоста следуют хорошие луга, на которых между протчими полевыми травами много находилось степнаго подсольнешника или Грудники ([Sida Abutilon.]). В десяти верстах от форпоста земля пошла выше, и там довольно было ростения Копишника ([Hedysarum Alhagi.]). Сию колкую и кустом ростущую траву лошади довольно знают, и так оной боятся, что и ночью от оной удаляются, дабы не поколоть [552] ноги. Напротив того верблюды по приятному ея вкусу охотно едят; Калмыки называют оное ростение чагерак, а казаки колкою травою. Она уже везде цвела и стояла со зрелыми стручками. На самых сухих местах много находилось и колкаго атрафакса ([Аtrарhахis sрinоsа.])

Только полторы версты от Калмыковой крепости лежит дорога между двумя мелким лесом оброслыми озерами. Находящееся по левую сторону малое непроточное озеро или Илмень во время разлития имеет с Яиком сообщение, и тогда казаки перепруживают для удержания в нем вошедшей рыбы: ибо стоящим на линии казакам позволено ловить рыбу в таких малых озерах. По тому в сем озерке находилось много сазанов, судаков, превосходных бершиков и другой рыбы. В полувысохлых болотинах около озера было такое множество линей и карасей, что один казак при мне в один час наловил больше 60 простыми руками.

Находящееся по правую сторону дороги озерко произошло от старой излучины Яика, где прежде сия река текла выше крепости, но за несколько лет свой путь переменила, и возъимела прямое течение. Оное озерко называется Старицою, и в нем почти никакой нет рыбы, по тому что как дно у берега, так и самая вода несколько солоновата. Тем [553] больше в нем тиноватых раковин, а для сих находится множество колпиц ([Platelea.]). Естьли их начнут пугать, то они вздымаются высоко, летят длинными и поперешными рядами; в хотя в них стреляют, однако они наблюдают свой порядок, в летании и не смешиваются. Белизна сих птиц, а особливо на полете почти глаза ослепляет, и хотя они питаются рыбою, однако мясо их очень вкусно. При сих озерках по всякой день бывают и птицы бабы, так же несказанное множество находится других малых птиц, а особливо редкой роде черных куликов ([Tantalus niger.]), коих при Яике Каравайками называют. Для сих водяных птиц водится здесь и много хищных, а особливо орлов, которые на всех высоких деревах вьют себе гнезда. Я видел оных три рода, а именно: скопу, большаго чернаго орла и еще малаго орла с белыми крапинами на голове, и сей роде орлов еще никем не описан ([Aquila leucorypha, смотри в прибавлении §. 5.]).

На соленой и мокрой лощине при сей Станице разстилались все ростения по земле, которыя инако по большой части ростут прямо в верьх, а именно: простое солодковое дерево ([Glicirrhiza.]), дикой овес ([Elimus.]), папутник ([Plantago latifolia.]), серпуха ([Serratula arvensis.]), лебеда различнаго рода и другия травы [554] ([Picris hieracioides, Polygonum diuaricatum, Salsola sedoides et hyssopifolia.]). Обыкновенно прямо ростущая трава саликорния ([Salicornia herbacea, смотри в прибавлении §. 89.]) имела совсем отменной вид, и разстилалась ветьвями по земле. На сем мокром и солоноватом месте по большой части находилась Мессершмидова трава ([Messerschmidia.]) со зрелыми семенами. Одна только Додартова трава ([Dodartia orientalis.]) стояла прямо, и может быть по тому, что на ней почти не было листьев.

В Калмыкову крепость приехал я около полудня, и как сия страна казалась мне богатою достопамятностями и при том же я хотел отсюда предприять поездку в степь, то и остался там на несколько дней для приготовления к пути. Сие место укреплено четвероугольною бревенчатою стеною и батареями, то и представляет малую крепостцу. Церковь стоит на возточной стороне, и жилые домы суть ни что иное, как худыя хижины, которыя сверьху вместо кровли обмазаны глиною. Ибо думают, что в сих полуденных странах не надобно никаких лучших кровель, по тому что летом мало дождя бывает, и всякая мокрота скоро высыхает, так что убитая глина не пропускает воду, да и такой образ строения домов обыкновенно употребляется и в нижних форпостах при [555] реке Яик. Не токмо в сем, но и в другом здешняя жизнь нарочито сходствует с Асиатскою. Здешний гарнизон состоит из 80 человек казаков, которыми повелевает состоящей под командою Кулагинскаго атамана казачей Полковник, у котораго находятся в команде есаул, сотнике, хорунжий, пушкарь, десятник и писарь, да и вся верьхняя часть линии состоит в его ведомстве.

Помянутая Калмыкова крепость построена на весьма выгодном высоком мысу, около которого река Яик имела свое течение. С северной стороны находится вышеописанной авраг, с возточной крутой берег Яика, с южной лесистая лощина, а с западной ровная степь. Река Яик здесь очень глубока. Землю, которую она по малу отрывает у высокаго берега, относит к другому напротив лежащему низкому берегу. Думать должно, что остатки слоновых и буйволовых костей, которыя иногда здесь вытаскивают сетьми из воды, попали из крутаго берега в реку. Примечания достойныя кости оных зверей вытаскивали в разных местах сетьми из Яика, и я буду иметь случай еще говорить о таких следах древней перемены обитаемаго нами земноводнаго шара. В Калмыковой крепости находится перетлелая часть слоноваго клыка, и еще превеликая кость слоновой лядвеи, которая весом полтора пуда, а длиною один аршин и [556] десять вершков; также есть верхняя часть превеликой буйволовой головы с рогами, и несколько частей такого же черепа. Большой буйволов череп, считая между рогами, был шириною девять вершков, а затылок шесть вершков с четвертью. Рог у черепа имел в окружности восемь вершков с половиною. По сим костям можно заключить, что такой череп был превеликаго в древния времена бывшаго буйвола.

Ниже Калмыковой крепости вся лощина заросла ивняком и гребеншиковыми кустами. На крутом берегу степи к лощине ростут редкия травы: душистая дикая греча ([Achillea adorata.]), каменная сыворочная трава ([Gallium saxatile.]), атрафакс ([Atraphaxis.]) и проч. К реке находились низкия песчаныя простою травою оброслыя места, изрытыя большими земляными муравьями. Низкий берег реки был покрыт улитками ([Cardium trigonoides et Mytulus роlymоrрhus, в прибавлении §. 85 и 86.]), и на солнце лежали водяныя змеи ([Coluber sentatus, в прибавлении §. 17.]), коих угрызение за весьма вредное почитается.

На солоноватой степной земле около Калмыковой крепости росли травы, по латински называемыя: Sрinаcia fеrа, Salsola prostrata, salsa, hyssopifolia и Kаli малаго рода, также Карагазин ([Anabasis aphylla.]) и канфарная трава ([Camphorosma monspeliaca.]), от которой ни [557] малейшаго запаха не было; сверьх того еще малая полынь различнаго рода, а особливо белая полынь ([Смотри в прибавлении §. 127.]), которая в сих Асиатских степях везде находится. Как сия, так и канфарная трава выходящими наружу частыми кореньями покрывает целыя места, как будто бы низким моху подобным дерном. Многочисленныя стада Киргизских и Калмыцких овец зимою питаются сими двумя травами, потому что они под снегом остаются зелены; при том же снег бывает не велик, и лежит не долго: и так овцы снег разгребать и оныя травы есть могут, хотя они летом ни мало к ним не прикасаются. Киргизцы такия серыя степныя травы называют общим именем юшан, и для зимования ищут таких мест, в коих ростут сии травы ([Вышепомянутая малая полынь примечания достойна еще и по тому, что ея цвет с употребительным в аптеках цитварным семенем не токмо по запаху и вкусу но и по виду так совершенно сходствует , что обе бы травы за одну почитали, естьли бы цитварное семя не мешали с гладкими стебельками.]). На самых соленых местах около Калмыковой крепости нашел я и многолиственной карагазин ([Anabasis foliosa.]), который по всем частям плода и по всему виду был подобен траве качиму ([Salsola.]). На влажных местах ростет Колкая трава ([Hedysarum Alhagi.]) [558] и Куровник ([Euphorbia segetalis.]), по тому что наклевавшиеся семян сей травы куры слепнут и бывают больны; также довольно находится солодковаго дерева, горькой травы ([Serratula amara.]) и каменнаго чаю ([Statice Tatarica.]).

Я давно уже слышал, что в здешних местах находится много черенковаго ревеню; но я по сие время тщетно искал, да и не нашел бы, естьлиб казаки мне следов онаго не указали. И в хорошие годы сие изрядное ростение зеленеет только весною, а в великие жары засыхает и ибо тогда ветр засохлые большие листья разносит. Во время нынешней засухи как сие ростение, так может быть и многия другия травы в сей стране посохли еще не имея цвета, и на земле были видны одне только черные засохлые сердечные листья, коих большую часть ветром разнесло от кореньев. Однако действительным признаком сих сокровенных кореньев были в степи круглыя места в поперешнике на несколько пяденей, на коих ни одной травки не находилось, по тому что сие ростение обыкновенно покрывает такое место своими листьями: и хота степь совершенно гола, однако сии места легко различить можно. Когда роют, то находят коренья с простирающимися глубоко в землю ветьвями, которыя толщиною в дюйм и самыя годныя для [559] употребления в лекарство. По сим признакам я приметил на возвратном пути, что сие ростение от Гурьева почти до Яицкаго городка находится на всех сухих высоких степных местах. Выше сей крепости за неимением онаго употребляют желтые коренья горнаго щевелю, которой так же ревенем называют, хотя сие название и не прилично, уповательно черенковой ревень ростет везде в пространных Киргизских и Калмыцких степях; ибо я как на Индерских горах, так и на Киргизской стороне везде видел места онаго: и что оный находится в западной стороне при Волге, так же при Илавле и Доне, то я знаю по достоверным известиям. Яицкие казаки почитают коренья его за драгоценное лекарство, курят с ревенем вино, которое бывает желтовато, и по их словам весьма целительно, да и от разных болезней очень пригодно. В Гурьеве самая важная польза онаго в том состоит, что весною собирают молодые листья, и сварив во щах, хлебают для прогнания бываемой там в оное время цинготной болезни. Так же варят и коренья, и сей извар пьют вместо здороваго чистительнаго лекарства. Но как он на болотной земле около Гурьева не ростет, то посылаются из гарнизона для собирания его далее в степь, и привозят множество от тамошних соленых озер. Киргизцы употребляют черенковой ревень для [560] крашения кожи в желтой цвет, о чем ниже у помянуто будет: и подлинно сей ревень может превозходно служишь вместо Индейскаго в краску употребляемаго сафрана, или кореньев, Куркума называемых.

1769, АВГУСТА 16 ЧИСЛА.

Августа 16 числа по полудни поехал я в западную сторону к начинающимся от Калмыковой в 20 верстах песчаным горным увалам, Барханы называемым. В некотором разстоянии от крепости началась сухая степь, в которой ничего не видно было, кроме посохлой травы и стеблей полыни. Часто упоминаемый, а особливо здесь великорослый серый степный мох и совершенно подобная вышеописанному моху земляной хлеб называемому светлозеленая моховая кора тем больше покрывали сухую землю. Здесь переезжают больше 30 поперешных дорог, по которым во время весенней рыбной ловли проедет великое множество телег от одного рубежа до другаго.

Больше десяти верст от крепости опять начинаются оброслые травою буераки а по том следует сухой авраг с тростником, богырдай называемый. Весною во время прибылой воды представляет он нарочитую реку, которая несколько ниже Антоновскаго форпоста склоняется в сторону, принимает в себя изсыхающия летом степныя воды, и выше Гребенщикова форпоста впадает в Яик. Ныне было много в нем тростнику и всяких трав: [561] а особливо душистаго дикаго перцу ([Artemisia Dracunculus.]), и берега онаго покрыты были тростником, но никаких новых трав я не приметил. В тростнике находилось великое множество змей. Как давали им изпускать жало в лезвие ножика, то оставалось на оном несколько желтоватаго и масленаго яда. Здесь везде почитают их ужаление за опасное. Также здесь и в оброслых тростником буераках между следующими песчаными горными увалами находятся вредоносные тарантулы особливаго рода ([Phalangium araneoides, смотри в прибавлении §. 80.]), коих Калмыки быхорхо или монджи быхорхо называют, и крайне боятся, по тому что их угрызение не токмо несносную боль, но и чрезмерную опухоль причиняет, от которой напоследок умереть должно. Сие насекомое хотя и пребывает в дырочках в земле; однако бегает между тростником, и не редко опасным своим угрызением пробуждает спящих людей, которые по незнанию легли там отдохнуть. Калмыки да и все видевшие сего живаго тарантула приписываюсь ему великую скорость в бегу: да и говорят, что он по подставленной ему палке в миг взбегает, и жалит человека в руку. Может быть страх произошел от воображения: однако то известно, что сей тарантул имеет в себе опасной яд. Я видел такого ядовитаго из Таганрога привезеннаго паука, [562] который от найденнаго мною при Индерском озере ничем не разнился, и так же у отправленнаго туда гарнизона тотчас сделался известным и страшным по своему больному и опасному угрызению. В тамошней тростником изобильной стране находится много тарантулов, да и с употребляемым на сжение тростником приносят их в избы, угрызение их благополучно изцеляли общим противным ядом, а именно: сладким маслом. Калмыки употребляют от того суеверныя средства. Ибо они говорят, что должно рану помазать молоком такой молодой женщины, которая до замужества была непорочна, и находится в родах первым младенцем; или когда сего молока достать не можно, то надлежит разрубать живую собаку или овцу, или какую другую скотину, вынять теплое сердце с легким, и приложить к ране. Я видел стараго Калмыка, который показывал у себя на груди два большия пятна от клещей такого тарантула, и заподлинно уверял, что он от угрызения проснулся и чувствовал прежестокую боль. Калмыки сего насекомаго так боятся, что они где увидят хотя одного тарантула, то удаляются из той страны. Прежде сего имел я случай получить одного с мыса Доброй Надежды, но не знал его ядовитаго свойства. Калмыки уверяют, что есть еще такой же совсем черней паук, и в земле делает [563] паутину для своего пребывания. Но о сем я не могу сообщишь обстоятельнаго известия.

Берега Богырдая нарочито изрыты мышами, но не можно было ни одной изловить. Кажется, что сии зверки здесь питаются луковицами ростущих диких тюльпанов, по Татарски куян таблак называемых. Везде видны были вырытыя ямки и шелуха оных луковиц: да и голодные вороны знают оныя находить и вырывать.

От Богырдая становится страна холмиста, и по малу возвышается к вышепомянутым песчаным горам, Барханы называемым, на которых по большой части ростет канфарная трава ([Camphorosma monspeliaca.]). Хотя земля только несколько солоновата, однако местами находится разпространяющая свои отрасли по земле трава заманиха ([Nitraia.]) проименованная по черным сладким ягодам. Здесь нашел я и удивительной род безкрыльных кобылок ([Gryllus Pedo, смотри в прибавлении §. 51.]), но ныне их мало было; а сказывают, что во время сенокоса бывает их множество на лугах.

Между песчаными горами находятся буераки, и во многих местах сих буераков ростет тростник; почему должно думать, что есть там подземные родники. Но во время нынешней засухи не могли сыскать оных; и так я за неимением воды принужден был [564] отставить поездку к Усенским соленым озерам и к находящемуся далеко в степи на Калмыковском горном увале оброслому тростником озеру, Камышсамара называемому. Но я сообщу о нем, поелику на нынешних ландкартах оно еще не означено, все известия, которыя мог я слышать от бывших там людей.

Камышсамарское озеро отстоит от Яика на два дни езды. Оно очень велико, и много имеет болот и заливов; но из него ни малейшаго нет течения. С северной стороны впали в него две посредственные нарочито лесом оброслыя речки, а именно большая и малая Усень; с полуденной стороны течет в озеро небольшая речка Тукул, находящаяся на один день езды от Индерской крепости. По берегам озера ростет камыш, в котором находится много кабанов питающихся кореньями онаго. Сказывают, что по озеру плавает до десяти из всяких кореньев, камыша и ивовых кустов составленных островов, на которых также водятся кабаны, лебяди и разныя птицы в западную сторону от озера считается на половину дня езды до Рынпесков, позади которых к Волге следуют соленыя места с солеными болотами и очерками даже до самаго Елтонскаго озера. Всю возточную сторону озера окружают вышепомянутые Барханы, которые своим состоянием мало разнятся от Рынпесков [565].

1769, АВГУСТА 17 ЧИСЛА.

В крепость возвратился я уже в вечеру. На другой день, то есть 17 числа, предприял я поездку на возточную сторону Яика к кочующим там Киргизцам. Около полудня переправились мы на лодках, а лошади наши плыли чрез нарочито широкую здесь помянутую реку. На низком ровном берегу находилось много верблюжьей травы ([Kali.]), свиловатаго мышья гороху ([Astragalus contorturlicans.]), цитварнаго семени, также луцерны и другаго изряднаго трилистника. Все сии хорошия травы и на голом песке росли пышно; да и хотя сия низкая сторона по большой части песчана; однако есть изрядные сенные покосы, и произхождение оных должно приписать бываемому наводнению и несколько солоноватой земле. Ибо нет в том сомнения, что оныя обстоятельства и худую землю могут делать плодородною. По тому на всех здешних низких влажных местах ростет преизрядная кормная трава. Сию лощину украшали кусты Гребенщика и Вербейника. После того ехали мы чрез высокую сухую пространную степь, в которой почти один только колкой Атрафакс покрывал голую землю, на котором великое множество было подобных хмелю шишек, а в сих находились обыкновенные красные червячки. Весеннею водою нанесло черной земли на степь, которая от солнечнаго зною растрескалась; но иловатая [566] степная земля не трескается, и кажется, что она от натуры назначена для жаркаго климата. При закате солнца показались малые земляные зайцы, и кажется, что они больше летают, нежели прыгают. Легкия казацкия лошади не могут нагнать такого скачущаго зайца: ибо у него один скачок больше полуторы сажени, и скачет так часто, как будто бы летит, и напоследок уходит в нору.

В вечеру приехали мы к Киргизцам, которые тогда кочевали в больших войлошных кибитках в приятной долине. Степные народы обыкновенно умеют выбирать себе место для кочевания, и наилучшим образом наслаждаться выгодами, переходя с одного места на другое. Казалось, что Киргизцы боялись нас больше, нежели мы их. Кроме старых баб и нагих ребят бегающих около малаго разкладеннаго огня не видно было никого в кибитках, по тому что молодыя женщины спрятались, а мущины собирали находившияся в разброде стада. Как скоро они уверились о безопасности, то господа и слуги к нам собрались, показывали веселое лицо, и подчивали нас приятным кисловатым из кобыльяго молока приготовленным Кумысом ([Естьли сей напиток приготовляют в чистой посуде, как то у зажиточных Киргизцов обыкновенно делается, то он ни мало противен не бывает, но имеет кисловатой запах, так как от сыворотки. Кумыс из коровьяго молока всегда несколько противнее, нежели из кобыльяго: ибо всегда слышан нисколько противной чесношной вкус, так как и от молока той коровы, которая дикой чеснок ела.]), [567] котораго не можно выпить одну чашку, что бы не почувствовать в голове хмелю, как то я имел случай приметить в моих провожатых. Хотя Киргизцы весьма ласково нас приняли, однако мы не отважились у них ночевать; и так осмотрев их домоводство, и с ними простясь, поехали мы в сумерьках назад в крепость; и тогда я в первой раз увидел появившуюся в сем году комету, которую имеющие острое зрение казаки, видели уже за две ночи наперед, то есть 15 числа Августа.

Теперь должен я сообщить собранныя по сие время известия о Киргизцах, и по тому принужден опять прервать описание моей езды. Сей народ называет сам себя Киргис-Хазак, под которым именем он известен и своим соседам Россиянам и Калмыкам. Но Киргизцы разсказывали мне следующее произхождение сего имени: прежде жили они купно с Турками, и разпространялись до Ефрата; там управляли ими особливые владельцы, из числа коих Иазыд Хан был последний в сей стране. Сей хотел овладеть Турецким престолом, и для того умертвил двух Магометов внуков Хозан и Хусан именуемых и [568] родившихся от его дочери ([Турецкая история мне мало известна; да и хотя бы я оную твердо знал, однако внес бы здесь сие мною слышанное известие: но справедливо ли оно или ложно, того утвердить не могу.]). Но как сие смертоубивство открылось, то Турки как его, так и всех Киргизцов из их жилищ прогнали вооруженною рукою. По том они были соседы Нагайским Татарам; но на конец и сими были завоеваны и прогнаны из той степи, которою они ныне владеют. После того их орда поддалась некоторому Кергис-хану, коего подданные были соседи Дзюнгорам и Монгалам; и помянутый Кергис Хан употреблял их только в военную службу. Но они и ему сделавшись неверными преселились в нынешния свои жилища, и оттуда принесли с собою имя Кергис-Хазак, которое значит Кергис-Ханскаго военнослужащаго; да они и думают, что все Российские казаки как свое название, так и военнодействие от них приняли.

Киргизцы по обыкновению других степных Асиатских народов живут в войлошных кибитках, которыя от Калмыцких разнятся только тем, что обыкновенно бывают гораздо больше и чище, так что их кибитке больше 20 человек сидеть могут ([Как Киргизцы, так и Калмыки в жаркие дни отнимают полы у кибитки, которая тогда представляет настоящую беседку.]). [569]

Вообще Киргизцы наблюдают во всем чистоту гораздо больше, нежели Калмыки. Как они все зажиточны, и скота имеют довольно, то живут они по своему обыкновению очень хорошо, и носят не худое одеяние. Почти все то, что им потребно из тканых материй и других мелочных иностранных вещей, должны они покупать у Россиян или у Асиатских караванов, или доставать себе грабежем; но ныне отвыкают от грабительства, и начинают производить торг на промен товаров. У них не делают потребных к одеянию вещей, а приготовляют Калмыцкия мехи на тулупы и выделывают кожи, также ткут толстые камлоты или армяки, валяют войлоки из овечьей шерсти, и умеют хорошо разцвечать крашеною шерстью; сверьх того делают всякую посуду из кожи и другия нечистой работы мелочныя вещи. Звериныя шкуры выделывают они также, как Калмыки, кислым молоком, и муское одеяние по большой части состоит ив оных. Летом носят они короткое коженое платье троякаго вида. Простая одежда слуг и бедных людей делается из летних шкур сайгаков. Выворотя шерстью на верх, и такое платье называется йиргак, несколько познатнее и больше употребительнее одеяние называется дака, которое шьют из кож разной шерсти мертвых жеребят; и при том так, что посреди спины и на обеих плечах [570] принаравливают гривы в шов для украшения ([Смотри на 8 таблице фиг. А.]). Также некоторые носят летнее платье из выделанных козьих кож без шерсти. Такое одеяние называют они кажанами, которые употребляют и Яицкие казаки для того, что они мяхки, и не портятся от дождя. Киргизцы выделывают их следующим образом: сперва стригут шерсть с козьих кож, спрыскивают водою, и свернув в трубку дают лежат в теплом месте до тех пор, пока начнут они вонять и волосеные корни вылезать: по том скоблят тупыми ножами, и оскобленную кожу просушивают; после того кладут в пресное, а ежели кожа толста, то в кислое молоко, и квасят четверы сутки, но по всякой день скоблят, чтобы кожа тем чище была. Напоследок сушат в тенистом месте, мнут руками, и топчут ногами до тех пор, пока сделается мяхкою. По том окуривают, опять мнут и напоследок красят темножелтою краскою, которую Киргизцы сами приготовляют, а именно коренья или черенковаго ревеня или ростущаго по всей соленой степи каменнаго чаю, которой у Калмыков тушут, а у казаков желтой корень называется, варят с квасцами в воде. Некоторые варят краску с бараньим салом, дабы она прочнее была. Простуженая краска так густа, как каша размазня, и оною намазывают кожу [571] несколько раз по обеим сторонам, и каждой раз просушивают, а напоследок мнут и делают мяхкою. Такия кожи можно часто мыть, и они не теряют своего темножелтаго цвета. Те же коренья употребляют Киргизцы для крашения шерсти; для краснаго цвета употребляется настоящая мариона, которая трава ростет на низких местах при Яике и в степи, и по их кызил-буяв называется. У них есть свои кузнецы, которые делают только самыя простыя мелочныя вещи, и тоже самое должно разуметь и о их серебрениках. Сии люди не могут понять, как Европейцы до такого искуства дошли, что умеют делать иглы и наперстки. Все такия мелочныя вещи и многие другие тавары покупают они в Оренбурге и в других пограничных местах. Но как они никаких монет у себя не имеют, то все ценят по лошадям и баранам, а вместо мелких денег служат у них волчьи и карсаковы мехи и напоследок мерлушки.

Муское платье у Киргизцов, кроме верьхняго одеяния, обыкновенно состоит в бумажном полукавтанье и в китайчетой или пестрединной рубахе, которая делается разпашная, и вместе с полукафтанием накладывается пола на полу, а по том опоясываются крепко. Но верьхнее платье подпоясывают ремнем, на котором обыкновенно висит пороховица с порохом, и мошня с пулями, по тому что [572] зажиточные Киргизцы обыкновенно имеют огнестрельное оружие ([Некоторые Киргизцы сами делают порох. Собирают к тому селитру со старых могил в степи. Селитру только перемывают, а после мешают с горючею серою и угольями. Как горючую серу, так по большой части и порох покупают у Асиатских караванов.]). Летния у них шапки войлошныя, обложены материею, вышиты пестрыми узорами, и опушены бархатом, к верьху острые с двумя широкими повислыми полями; и одно обыкновенно заворачивают. Зимния шапки подложены мерлушками или овчинами спереди и сзади с круглыми, а по сторонам острыми повислыми полями. В прочем они еще носят по Татарскому обыкновению черную пестровышитую скуфью, которою прикрывают обритую до гола голову. Богатые носят Бухарские сапоги и покупают по дорогой цене. Такие сапоги шьют из шероховатой ослиной кожи по особливому образцу с длинными носками, подошвы подбиты гвоздями с острыми шляпками, или под них подложены железныя скобки, и вообще так не способны, что никакой Европеец не может в них ходить без того, чтобы не покачиваться на сторону. Но Киргизцы редко стоят на ногах, и почти всегда сидят на лошадях по тому у всех ноги кривыя, и нет из них ни одного, которой бы хорошо ходил. Они обыкновенно средняго роста. Молодые люди лицом нарочито [573] пригожи, и то может быть произходит от смешения с Калмыцкими и другими похищенными женщинами. Ибо старые отчасти имеют лицо страшное жидовское, и по причине леностнаго жития телом очень толсты и не лепы. В молодых летах оставляют только усы; а старые имеют косички, бороды на подбородке и около зевов рта, или целыя бороды, однако при том не бывает у них волос на нижней губе и на подбородке.

Простое платье Киргизких жен состоит в синей неразпашной рубахе, и сверьх оной дома ничего не надевают, так же в длинных штанах, в портянках, которыми обвертывают себе ноги, а по том надевают туфли. Голову обвивают белыми и пестрыми платами, составляющими всегдашней головной убор по их джаулок называемый. Сперьва кладут на голову аршина в три длиною полотенце, около котораго обвивают свои заплетенные в две косы волосы. Концы полотенца обернув под шею завязывают на голове, и так шея спереди оными, а сзади висящим концом плата покрывается. По том взяв еще аршин в пять длиною и на две ладони шириною сложенное борами такое же полотенцо, обвивают верьхушку головы так, что почти цилиндрическая челма из того выходит. Когда они лучше наряжаются, то помянутой Джаулок бывает из тонкой полосатой материи. Сверьх [574] синей рубахи надевают тогда другую шелковую с хорошими или просто вышитыми цветами из Бухарской материи, подпоясываются кушаком из такой же материи, из какой джаулок, и сверьх всего надевают еще широкой Бухарской халат. Для прикрытия титек завешивают оныя под верьхнею рубахою пестрым вышитым платом всю груд и верьхнюю половину брюха покрывающим, ([Смотри на осьмой таблице фиг. В.]).

Но у них есть еще другое украшение Джажбау называемое, и состоящее в лопости, которая пришпиливается на затылке под Джаулком. Сперва висит длиною до трех аршин узкая лопость из пестровышитой материи, и такия лопасти привозят Бухарцы совсем готовые. Лопасть затыкают за пояс, от котораго висят до подколенок две в палец толщиною обшитые бархатом косы с большими кистями из чернаго шелку. Женщины закидывают оныя наперед чрез плечо, а девки носят назади связав кисти вместе. У такой косы привешены еще простирающиеся до подколенок снурки с пестрыми кисточками, бисером, наперстками и с другими гремящими вещицами. Под Джаулок подкладывают еще очелок унизанной серебреными блесками или малыми монетами.

Киргизцы содержат Магометанской закон, которой, по их объявлении, приняли они еще в [575] Туркестане; и по тому берут себе столько жен, сколько купить или похитить могут. Калюн, которой платится за невесту, обыкновенно бывает у них очень велик. По Магометанскому обыкновении трудно видеть женской пол, и богатые имеют для каждой жены особливую кибитку, и для себя также особую. Они в своем законе тверды, но при том весьма темное имеют понятие, по тому что у них очень мало Магометанских духовных. Ныне в их орде находится Ахун или главной поп, который обыкновенно с Ханом кочует. В своем житии весьма наблюдают они Магометанской закон, и по тому не едят не чистаго, увеченнаго, храмаго или другаго поврежденнаго скота, а из диких в пищу употребляют только сайгачей, степных лошадей и оленей. Хотя они ныне привыкают к муке и крупе, которую выменивают у Россиян на свои тавары и однако помянутое мясо составляет их главную пищу. По большой части они пьют кислое молоко, айрян называемое, или вышеописанной кумыс.

Чем меньше у Киргизцов находится духовных особ, тем больше у них различных чародеев. Мне сказывали, что их считается шесть чинов. Первые называются фалча, которые предсказывают из книг и по звездам, и сие искуство почитается за науку. По том следуют предсказатели, Яурунчи называемые, [576] которые по бараньей лопатке предсказывают о будущих делах, и на всякой вопрос ответ дать умеют. Сказывают, что такую лопатку должно оскоблить ножем, а не прикасаться к ней зубами; ибо в противном тому случае она не годится к чародейству. Естьли прорицателю предложат вопрос, или он сам что задумает, то кладет оную лопатку на огонь, и ждет, пока на плоской стороне появятся седины и трещины, по коим он и предвещает. Сии люди, по их объявлению, так искусны, что могут угадывать, как далеко находится отправившийся в путь человек. Сказывают, что некогда партия Калмыков, имевших при себе такого предсказателя, учинила великое похищение у Киргизцов. После чего партия сих также со своим прорицателем погналась за неприятелями: но Калмыцкой чародей разумел свое ремесло столь хорошо, что своих земляков за благовременно уведомил о гонющимися за ними Киргизцами, и чем ближе сии приближались, тем больше он советовал удаляться. Но как Киргизский чародей сие приметил, что их предприятие не удачно будет, то употребил следующую хитрость. Он велел Киргизцам оседлать лошадей передом назад, и самим сесть также назад лицом. Чрез что Калмыцкой гадатель пришел в замешательство: он видел на своей кости, что Киргизцы назад воротились, и [577] советовал Калмыкам остановиться: и так Киргизцы их нагнав взяли в плен со всею добычею. Сие приключение разсказывали сами Киргизцы; но было ли оное в самом деле, того сказать не могу.

Третей роде чародеев называется бакша, и Киргизцы сим больше всех других верят. Естьли просят у них совета, то они велят сперьва привести хорошую лошадь, барана или козла для употребления в жертву. По том бакша начинает петь чародейные стихи, бить в обвешенной кольцами чародейной барабан, кобиц называемой, и напоследок скакать и ламаться. Все сие делав с полчаса убивает приведенной скот на жертву, и кровь изпущает в особливой сосуд. Кожу берет себе, а мясо едят при том находящиеся, и собрав кости пестрит красною и синею краскою, и бросает от себя к западу, куда выливает и изпущенную кровь из скота. Напоследок еще несколько времени чародействует заклинаньями, и ответствует на вопрос.

Еще есть чародеи, рамча называемые, которые льют коровье масло или сало в огонь, и по цвету пламени предсказывают; при чем также приносят жертву и употребляют заклинания. Но сих чародеев мало почитают. Сверьх того есть еще колдуны, а по большой части колдуньи Джаадугар называемыя, которыя околдовывают невольников и других [578] пленников, так что они на своем побеге заблуждаются, и опять попадаются в руки своему господину, или хотя они и уйдут, однако опять скоро попадут Киргизцам в неволю. На такой конец вырывают они у пленника несколько волос из головы, спрашивают его имя, и ставят посреди кибитки на разчищенном и солью посыпанном месте, на котором они обыкновенно разкладывают огонь. По том колдунья чинит заговоры, и в то время приказываешь пленнику трижды отступать назад, на свои ступени плевать, и каждой раз выскакивать из кибитки. Напоследок сыплет пленнику на язык несколько золы, на которой он стоял, и тем колдовство кончится. Яицкие казаки верят, что естьли пленник объявит настоящее свое имя, то сие колдовство бывает действительно.

Многочисленный Киргизский народ живет в неограниченной вольности в сравнении Калмыков, которые так много малых властителей над собою имеют. Каждый Киргизец живет так, как вольной господин, и по тому Киргизцы не так страшны, как другие неприятели. Однако каждое поколение или аймак имеет над собою главнаго, которому все произшедшие от одного колена оказывают добровольное послушание. Имеющие у себя в ведомстве большее число подчиненных называются Ханами и Султанами. Также есть еще [579] и другие чины оным подсудные, а именно: дворяна, бю именуемые; почтенные люди стариннаго поколения ходжа и еще другие мурзы называемые. От Российской империи определенный и жалование получающий Хан пограничной малой Киргизской орды не великую имеет власть над своими вольными людьми, и столько ему повинуются, сколько он может приобресть себе подчиненных своим богатством и подарками. Он также не имеет права их судить; но по всякой год бывают три собрания старшин и главных из каждой фамилии или поколения, которые тогда решат случающиеся ссоры. Естьли они хотят куда итти сильными партиями, или действительно настоит война; то бывают у них большия собрания для совета, и выбирают одного из старшин или начальников себе предводителем. Малые грабежи чинят они малыми партиями, не требуя совета от всеобщаго собрания, и естьли они с Российской границы отгоняют табуны лошадей или хватают людей, то делают наипаче в то время, когда они со своими стадами удалились из оной страны. Ибо пока они кочуют в близости, то сами наблюдают, чтобы никакой наглости учинено не было для того, дабы в противном тому случае невинные и неимеющие времени так скоро удалиться со своим скотом, не могли пострадать за виноватых. Вообще [580] избирают они такое время для чинения набегов, когда грабителей поймать не можно. Примечено, что сии соседы опасны, а особливо в тех местах, где на Российской стороне ровная голая степь, а на Киргизской горы, в коих они укрываться и удобнаго случая ожидать могут. Асиатские караваны в Российские, торговые города приходящие по опасной Киргизцами обитаемой степи, полагаются на защищение начальников тех Аймаков, чрез кочеванье коих лежит их дорога. Караваны называют их Караван пашами, и за надежное прикрытие или провожанье платят им по договору товарами, так что, по объявлению Бухарцов, у коих я спрашивал, дают по 10 и по 12 рублей с каждаго навьюченнаго товарами верблюда.

В протчем Киргизцы люди боязливые, и толь мало склонны к кровопролитию, что лучше стараются взять кого ни будь в плен, нежели лишить жизни. С невольниками поступают милостиво, естьли они служат им верно. С чужестранными обходятся ласково; однако всегда употребляют хитрость и наблюдают свою корысть: ибо когда они приезжают в Российския жилища, то хозяевам дарят неважныя вещи в том намерении, чтобы после выманить себе подарок поважнее. Они поздравляют по Татарскому обыкновению, и правую руку другаго жмут обеими руками; но старых знакомых обыкновенно обнимают на [581] крест. Язык их мало разнится от Татарскаго; однако имеют высокое произношение, и обыкновенно употребляют замысловатыя речи.

Богатство Киргизцов собственно состоит в скотоводстве, а наипаче много у них лошадей и овец. Верблюдов имеют они гораздо меньше, а коров и того еще меньше, по той причине, что их зимою без обыкновеннаго корма не можно хорошо содержать в степи. Во время переезда с одного места на другое возят они свои вещи на быках и верблюдах. Я не видал у них никаких других верблюдов кроме двугорбых. Мне сказывали, что обыкновенно зимою и при том в Феврале месяце их случают; ибо они тогда весьма похотливы бывают. Когда самке говорят слово чук, то она опускается на колена; по том приводят самца, который понимается с самкою, и сперьва опускается на задния колена, а на передних ногах стоит. Верблюд в деле так не проворен, что Киргизцы должны сами наставливать: и он пребывает с самкою в совокуплении больше получаса. Однако есть старые верблюды, которые сами преодолевают самку без людской помощи. Естьли самка оплодилась, то уже не припускает к себе самца, но обороняется от него, и чрезмерно кричит. Они носят целой год, и детеныш, которой на третьем году бывает способен к случке, сосет матку до двух лет; по тому они не [582] очень размножаются, у богатых Киргизцов верблюдов доят, и сказывают, что их молоко синевато, густо и вкусом приятно. Киргизцы почитают верблюжье молоко за весьма здоровое, и заквашенное придает больше хмелю, нежели кобылье молоко; при том же из него выходит лучшее вино, но сметана на нем не садится. В зимнее время должно больше стараться о верблюдах, нежели о протчей скотине, а именно покрывать их войлоками или Камышевыми рядинками, и во время жестокой стужи разставливать большие войлоки или камышевыя рядинки между кибитками для их прикрытия.

Киргизския лошади мало разнятся от Калмыцких, однако обыкновенно бывают ростом несколько выше. Они равномерно дики и быстры, да и привыкли во всю зиму промышлять себе корм разгребая снег копытом, и чрез то облегчается протчему скоту паства. Естьли же выпал большой снег, то Киргизцы оной разгребают лопатами для мелкаго скота. Лошадей своих разделяют на табуны, и при каждом оставляется только один жеребец, а излишных жеребцов они кладут. Табунной жеребец служит в табуне кобыл вместо пастуха, и сгоняет их вместе. Но ежели кобыла отделится и поймется с другим жеребцом, то он уже больше не припускает оной и своему стаду. Все кобылы обыкновенно [583] случаются в одно время, и жеребятся в Апреле и Mайе месяце.

Киргизская овцы очень велики и при том весьма безобразны. Они ростом выше родившагося теленка, и так толсты, что старыя в хорошее время года весом бывают по четыре и по пяти пуд. Они видом несколько подобны Индейским овцам; у них кривые горбатые носы, нижняя губа долее передней, большия повислыя уши, и на шее по одной или по две мочки. Вместо хвоста носят они курдюк, которой у больших баранов бывает весом от 30 до сорока фунтов, и от 20 до 30 фунтов вынимают сала из курдюка: и только сим они разнятся от Индейских баранов. Впротчем шерсть на них нарочито долгая склочившаяся, а особливо на задней части смешанная с жесткими волосами: цветом желтоватая и по большой части белая. Не кладеные бараны все с рогами, да и кладеные по большой части бывают с рогами, у иных баранов на голове по четыре, пяти и по шести рогов, так как у Исляндских. Хотя не кладеные бараны ходят в стаде во все лето; но с Апреля до Октября месяца подвязывают им войлок под брюхо, дабы они овец не оплаживали. В Октябре дают им волю, и по тому овцы всегда ягнятся весною. Тоже употребляют средство и у быков. Во всю зиму овцы сами ищут себе корму под [584] снегом, и снег служит им вместо воды; от чего они бывают несколько тощи, но весною скоро опять становятся тучны. К тому много способствует короткая зима и еще сие, что снег в степи скоро сходит на многих соленых местах, и овцы питаясь солоноватою травою тучнеют. Может быть сие обстоятельство тому причиною, что возточныя овцы у Киргизцов и Калмыков от излишняго жиру составили особливой род, и вместо хвостов сделались у них такие большие курдюки, делающие их безобразными, да и в других местах, в коих держат только сих баранов и овец, с другим родом не мешают. Киргизская овцы обыкновенно носят по два ягненка, и скотской падеж у них не известен, по тому что скот в степи совершенно препоручен натуре: и так овцы у Киргизцов чрезмерно размножаются, и стада их многочисленны. Обыкновенная, но не смертоносная болезнь Киргизских овец в том состоит, что у них в последнем желудке делаются всякие из шерсти или из разжеваных травных частиц свившиеся катышки, которые бывают покрыты черным лаком, да и окаменелою корою. Естьли какая скотина сделается больна, то Киргизцы оную убивают.

В овечьих стадах держат они и коз для собирания молока и шкур. Козы так же как и овцы имеют удивительной вид; ибо [585] они по большой части без рог; члены у них обросли длинною пестрою шерстю, и уши повислые.

Киргизцы препровождая умеренную пастушью жизнь обыкновенно упражняются в звериной ловле; при чем они имеют ту выгоду, что уменьшают число опасных их стадам лисиц и волков. Выше мною сказано, что для ловли зверей употребляют они ученых орлов. В пространной степи ездят на лошадях за охотою, и конечно не можно себе представить лучшаго случая к звериной ловле. Мне разсказывали, как они убивают сайгаков по их акик называемых. Сии звери зимою по большой части водятся в оброслых камышем местах, и как они телом очень нежны, и легко бывают ранены; то Киргизцы в некоторых местах срезывают вершины у камыша, и оставляют только высокие стволы, на которые прыгающее сайгаки попадают брюхом: и так они загнав сих зверей в такия места легко ловить могут.

Киргизцы часто доживают до великой старости, да и престарелые бывают бодры и здоровы. Обыкновенныя у них болезни: лихорадка, кашель и удушье; да и разпространилась между ими нечистая болезнь по их курузаслан называемая. Я не слыхал, чтоб они были подвержены жестокой горячке, которая у Калмыков весьма опасна бывает. Иногда [586] заражаются они оспою, которую они чичак называют, и то случается от обхождения с Европейцами. Но они оспы так боятся, что тех больных, на которых она появится, оставляют, и по нужде ставят им пищу только издали; а естьли такой больной приближится к их жилищу, то они не стыдятся пускать в него из луков стрелы.

Для погребения мертвых копают они могилы, или вколачивают в землю колья, переплетают хворостом, кладут мертваго поверьх земли в платье, покрывают ветьвями и засыпают землею. Но подле головы обыкновенно лежащей к северу вколачивают толстой кол, и не вынимают онаго до тех пор, пока совсем сделают могильной бугор; а как оной кол вынут, то остается дыра в могилу. В каменистых местах складывают они кучу камней над мертвым телом. По тому не удивительно, что во всех степях находится множество таких могильных бугров, коих число и впредь умножаться будет. Однако по большой части хоронят они мертвых около могил тех усопших, коих за святых почитают, и при том подле старых мечетей, а особливо в таких местах, где уже много старых могил находится.

1769, АВГУСТА 19 ЧИСЛА.

По причине многих дел пробыл я в Калмыковой крепости до 19 числа Августа, в которое и отправился оттуда около полудня. Дорога [587] к Красноярскому форпосту лежит чрез буераки и высокая сухия места. Форпост построен обыкновенным образом на высоком берегу реки Яика, по которому он и проименован. За несколько лет вытащили здесь сетью из воды целой головной череп буйвола, который шириною в затылке и между рогами 7 вершков, следовательно от вышеписаннаго нарочито разнится, и не смотря на его величину и на рога, кои длиною без малаго в аршин, кажется быть молодаго буйвола, по тому что все костяныя связи еще не совершенно заросли.

От Красноярска до Маяка, в 7 верстах отстоящаго, простирается вдоль Яика высокая песчаная степь, на которой опять увидел я высокоростущей белолозник ([Аxyris сeratoides.]) и еще некоторыя новыя ростения ([Ceratocarpus. Polycnemum monandrum в прибавлении §. 94. Glycirrhiza asperrima в прибавлении §. 121. Salsola hyssopifolia.]). Кроме оных находились южовник ([Anabasis.]), канфарная трава ([Camphorosma.]), качим троякаго рода ([Salsola prostrata, altissima et Kali.]), Татарская лебеда ([Atriplex Tatarica.]) и катун ([Spinacia fera.]). В сей стране было много и тарантулов, коих казаки довольно знают, но единогласно уверяли, что их угрызение не вредно. Кроме сих бегали по земле мыши особливаго рода ([Murilla maura et bicolor в прибавлении §. 77.]). В лощине при Яике на соленых [588] местах рос вышепомянутый вербейник ([Salicornia herbacea.]), котораго далее не видно было.

От маяка до Харкина форпоста страна становится изобильнее травами. Дикия лошади опрокинули меня с коляскою, и по тому был я принужден здесь остановиться для починки. Взяв новыя подводы поехали мы к Индерской крепости в сумерках по изобильной травами и прорезанной буераками степи, на которой местами дерева находились. В окружающих степь плоских горных увалах видна была такая же красноватая земля, из какой состоят находящияся по ту сторону Яика Индерские горы.

Крепость Индерских гор, или, как то собственно называется, Кошияцкая Индерских гор, в которой для осматривания в соседстве находящихся и примечания достойных озер пробыл я до следующаго утра, стоит на высоком весьма выгодном месте подле лощины, укреплена обширною бревенчатою стеною, и больше населена, нежели крепость Калмыкова; однако в ней нет церкви. Здесь находится есаул, хорунжий и 60 человек казаков, в числе коих больше трети Калмыков и Татар; и они имели свой стан в лощине, которая нарочито пространна и обросла гребенщиковыми кустами. В низу крепости река [589] Яик разделилась на двое, и кривой ея рукав Кошьяик называемый обходит около высокаго кустарником оброслаго острова.

1769, АВГУСТА 20 ЧИСЛА.

Сего месяца 20 числа по утру переплавили выше онаго острова потребных для нас лошадей, и мы несколько верст ехали по изрядной сенокосной долине пресными озерками изобильной, а по том некоторое разстояние по высокому берегу в низ Яика. Не доехав до увалов простирающихся до реки Индерских гор, увидели мы на холмах стада пасущихся сайгаков, которые от нас не бежали, по тому что ветр был нам противной. Ибо сайгаки худо видят, по той причине, что у них зрачок четырьмя наростками на зеннице затмевается: и может быть натура ослепление сих степных животных награждает тем, что она одарила их превосходным обонянием, ибо они дух человека и дикаго зверя чувствуют за несколько верст по ветру. Удивительно, что хотя сайгаки весьма сродны к скорому бегу, и для того снабдены почти на два дюйма пространным духовым горлом, большим желудком и такими же широкими ноздрями, однако они скорее других зверей задыхаются и начинают кашлять; что я часто примечал у ручных сайгаков, естьли хотя мало их изпугают. Индерския горы в небытность там Киргизцов бывают наполнены сайгаками, по тому что там множество ростет малой [590] белой полыни, которую они охотно ядят. Ныне их было так много, что находящаяся при мне малая команда в краткое время 12 их застрелила.

К Яику показывается в Индерских горах серой и желтой плитник, но в прочем они состоят из гипса, мергеля и глины. Как я во время сей и вторичной по возвращении моем из Гурьева езды имел случай видеть сей небольшой, но примечания достойной горной хребет, то и опишу его пространно.

Сей горный хребет состоит из опускающихся нарочито высоких при Яицкой стороне утесистых, а после помалу возвышающихся каменных гор, которыя при Яике не шире 40 верст, но к востоку в Киргизкую степь далеко простираются. Ибо кажется, что сей горный хребет идет от востока к западу, и находящияся по сию сторону Яика горы доказывают что они составляют один хребет с Рынпескамп Калмыцкой степи ([При сем должен я присовокупить следующее примечание. Кажется, что натура везде в сих странах при подземных соляных сокровищах произвела гипсоватыя горы. Выше упомянуто, что оныя находятся и при Илецкой соли. Здесь описываемое солью изобильное Индерское озеро окружно Гипсовыми горами, из коих везде бьет соленая вода. Так же при Гурьеве есть селенитной холм по среди весьма соленаго болота. Выше Чорнояра, около 150 верст от Волги, в богатой солью стране, в которой не токмо большое Башунчатское соленое озеро, но и каменная соль находится, стоит посреди степи крутая гипсовая гора, Богдагора называемая, а около 50 верст далее в возточную сторону есть еще малая гора или малая Богда. Калмыки почитают оныя толь свято, как и Киргизцы Илецкую гору, и по обещанию бросают на жертву латы, оружия и другия вещи в находящуюся на оной пропасть. Они сказывают, что их Далай лама некогда на большой горе ночевал, а на малой обедал. В пропасти большой горы, по их словам, находится вода: ибо один из их земляков туда упал, и после появился на Волге в целости.]). [591] Земля на Индерских горах отчасти желтоватой, а отчасти красноватой с песком смешанной ил, в котором много дресвы, камней и мелких селенитов. К самым вершинам есть и целыя песчаныя места. Разсеянные на верьху горнаго хребта, а особливо на северной части холмы покрыты то красным, то белым мергелем, из котораго и самые холмы состоят; а в некоторых виден голый гипсовый камень, находящейся во многих местах всего горнаго хребта. Ибо не токмо дороги лежат по такой голой алебастровой и селенитовой опоке, но и есть много больших земляных провалов, ям и пропастей, в которыя снеговая и дождевая вода с высоких мест собирается, и проходит во внутрь горнаго хребта. В некоторых ямах едва можно дно видеть. В иных есть на дне отверстия в сторону, и при том в обширныя подземныя пещеры, в коих воздух несносно студен; да из всех хлябей горнаго [592] хребта студеной же воздух исходит, и сие свойство имеют все пещеры в гипсовых каменных горах. По краткости времени и по недостатку свечь не можно было итти далее в пещеры. Но во время езды раздавающийся звук во многих местах сего горнаго хребта доказывает, что оныя пещеры далеко простираются. В провалах горнаго хребта видно везде смешение гипсовой опоки разнаго рода. В некоторых ямах находится белой и серой разной доброты алебастр, или мяхкой, красноватой, так же белой и желтой гипс, лежащей непорядочными слоями. В одной яме видел я превеликую кругловатую массу несколько сажен в поперешнике имеющую и состоящую из перетлелых черепов. По большой части находится серой гипсовой шифер, котораго слои толщиною в соломину и легко откалываются. Сего шифера есть нарочито толстые слои горизонтальнаго, косаго и прямаго положения, и обыкновенно они следуют за селенитом, который почти везде лежит глыбами, и при том смешан с мергелем. В одном месте на поверхности горы нашел я бурой галмею цветом подобной и ноздреватой горной камень, который по малым пробам, казалось, делает медь желтоватою, но по учиненным вторично опытам открылось его ржавое естество. Может быть в других местах Индерских гор, в коих я не был, есть еще [593] другая опока. Сказывают, что там подлинно, есть медная руда, но думаю, что там находится и гипсовой, глинистой камень и мергель. Во многих ямах скаты и дно обросли малым гороховым деревом, душистыми дикими розами, терном и рябиною, между которыми находилась трава сладка и горка ([Dulcamara.]) называемая, и Яицкие казаки почитают оную за достоверное лекарство в некоторых болезнях. По краям оных ям обыкновенно ростет белолозник ([Аxyris сeratoides.]), степная малина ([Ephedra monostachia.]), горный душистый хейрант ([Cheirantus montanus.]) с длинными по земле простирающимися стволиками, и большой род ночных фиалок ([Hesperis tatarica, в прибавлении §. 117.]). Сверьх того находится полынь, канфарная трава, качим и карагазин ([Anabasis aphylla.]), местами ростет черенковой ревень, и между посохлою травою много сераго степнаго моху. Везде бегали пригожия ящерицы особливаго рода ([Lacerta helioscopa, velox, cruenta, в прибавлении §. 11, 12. 13.]). При горах много нор, в коих водятся тарбаганы, сурки и большие суслики.

На всем горном хребте нет пресных ключей, хотя и находятся водопойныя ямы, ропаны называемыя, в коих во время дождливой погоды скопляется вода. Когда казаки ездят [594] весною за солью, то берут с собою воду в запас. Хотя в сих странах земля по примечанию соленых трав несколько солоновата: однако на горном хребте соленых мест не находится.

По всходе на вершину горнаго хребта видно обширное большому снегом покрытому полю подобное и горными увалами окруженное озеро и в некоторых местах берег онаго так близко, что не больше версты от гор отстоит. Возвышенные берега и самое озеро очевидно находится выше водяной поверьхности Яика. По справедливости можно сие озеро назвать чудом натуры по примеру сочинителя описания Сибирской езды, который так наименовал малое при Иртыше лежащее Ямыш озеро. Но Индерское озеро не токмо по своей величине, но и как по своему, так и около лежащим странам достопамятному свойству больше заслуживает таким именем быть названо.

Индерское озеро находится от Яика, считая по прямой линии, не далее десяти верст: но по горному хребту не можно туда так прямо ехать, чтобы по крайней мере 15 верст не было. От Яицкаго городка в южную сторону считается до онаго около трех сот верст. Величину сего озера без мерения определить трудно. Казаки окружность онаго почитают до 80 верст, и в самом деле по виду высокаго напротив лежащаго берега, и по [595] глазомеру будет оно длиною около 50 верст. Сие озеро имеет кругловатую фигуру и много малых заливов. Кажется, что оно не глубоко; ибо можно с полверсты ехать пока соленая вода коснется до стремян. Весь низкий берег озера ровен, и состоит из глинистаго ила. Смотря по ветру сей берег либо почти весь бывает покрыт росолом, или больше 20 сажен обнажается. Но кроме сей иловатой лощины Индерския горы составляют на западной, северной и восточной стороне крутой до четырех сажен вышиною берег, который на полуденной стороне несколько ниже, и там начинается ровная степь. Из сего гористаго берега текут в озеро многие отчасти неизчерпаемые, и отчасти в жаркое лето, какое сего года было, изсыхаемые ключи, и сообщают чистую совершенно соленую воду. От сих многочисленных ключей по большой части из гипсовой опоки текущих по серой глине произошли в берегу небольшия пещеры. Вода в озере столь солона, что в сухую погоду на низком берегу садятся соленыя зерна, и когда ветром воду сгонит, то тиноватый берег оными покрыт бывает. Как озеро при безпрерывном умножении толь соленой воды имеет великую поверхность для изхождения паров, то неудивительно, что его дно везде покрыто твердым на четверть аршина толстым соляным черепом так, как будто бы льдом. Сей [596] соляной череп тверд, бел, чист и в отломе показывает непорядочную кристализацию; да и на поверьхности садится множество кубических, но по большой части неправильных хрусталиков. По проломе сего солянаго черепа видят удивительное дело, а именно под оным черепом находится серая по большой части из неправильных зерен состоящая соль, в которую можно так как в наносной песок совать казацкой дротик длиною до полуторы сажени; однако оный до дна не достает. Сколь глубоко сия соль простирается, того определить не можно, и уповательно под нею находится тина, в которую также уходит дротик без всякаго сопротивления. А когда вычерпывают соль, то она безпрестанно опускается со сторон. Казаки больше берут сию соль по тому, что оную легче собирать, при том же она мелка и к солению способна. На самом озер грузят они соль в телеги, и для очищения от примешавшагося ила поливают тузлуком, то есть росолом, не выезжая из озера, чрез что серой цвет у ней пропадает. Как сия мелкая соль родится в озере, то я не могу изъяснить по догадкам. Равномерно должен я признаться и в том незнании, как рождается чистая белая соль, которую казаки Самосацкою называют. Она видом такова, как будто бы на иловатом берегу лежат малые и большие граду подобные хрусталики, одним [597] только пунктом к земле прикасающиеся, и хотя они кругловаты, однако неправильны и шероховаты; где два или больше лежат вместе такие хрусталики, там они сростаются. Самые большие соляные хрусталики величиною бывают с малой орех, другие же с горошину, а протчие не больше мелкаго граду. Они чрезмерно белы и так крепки, что с великим трудом пальцами раздавит их можно. В увеличивательное стекло не можно в них видеть кристализации, но их вещество показывает алебастровой камень, котораго части почти не видны. Сия сухая соль не смотря на неплотную свою связь разпускается в воде не так скоро, как каменная соль. Естьли вольют в росол разпущенную щелочную соль, то оный получает цвет молошной. По изхождении же паров без примесу садится она по большой части хрусталиками поваренной соли. Она садится больше, нежели другая соль, в том сосуде, в которой дают ей изходить парами, и вздымается по сторонам на несколько дюймов в вышину. Сия соль рождается только во время продолжительной сухой и ветряной погоды. Как я ныне осматривал Индерское озеро, то оной соли находилось множество: по вторичном моем туда приезде в сентябре месяце бывшие сильные дожди оную совершенно смыли, и возпоследовавшей по том жар, кажется, не мог больше производить, хотя и много соляных [598] зерен лежало на иле, коих прежде я не приметил; но после на малых береговых лужах видел соляные черепы, которые поверхность так как льдом покрывали. Из сих обстоятельств можно заключить, что помянутыя соляныя зерна произходят из малых соляных частиц, содержащихся в наполненном соляными влажностями воздух, и что оныя частицы силою притягания соединяются. Что же поваренная соль входит в воздух парами, тому служит ясным доказательством нижепомянутая соленая роса. Кажется довольно сказано о достопамятном соленом озере; и теперь надлежит описать еще высокой не меньше примечания достойной берег.

За краткостью времени мог я только на несколько верст осмотреть берег на западной стороне озера. Гипсовая опока видна внутри произшедших от ключей рытвин. Напротив того берег состоит из разноцветнаго мергеля, глины и другой земли, слои коих непонятным образом перемешаны и лежат безпорядочно, так что сухая пыльная земля и мергель часто находится под верьхним илом; а составляющая низ берега липкая глина простирается в глубину. Показывающаяся на берегу изрядная темнокрасная и светлозеленая липкая глина так перемешена, что то красная, то зеленая поверьх лежит, а в иных местах на подобие цветнаго мрамора перевилась [599] ([При осматривании сего смешения и цветов, пришли мне на мысль Орския яшмовыя горы; ибо в Индерской зеленой глине попадаются мелкие марказиты, когда оную перемывают.]). Между оною находится так же желтая, серая и черная с дресвою смешанная глина. Светлозеленая глина по большой части теряет свой приятной цвет по отделении от соли, которою все роды глины наполнены, равномерно красная и другая глина чрез то теряет несколько свой высокой цвет. В других местах видна только голубая и черная глина, которая так липка, что едва отколупить можно. В одном месте лежат прямо опускающаяся в глубину слои сераго песошнаго шифера. От онаго места в южную сторону берег состоит из серой, белой, светложелтой сухой и мергельной квасцовой земли. Чрез одно только щелоченье выходит из оной почти четвертая часть чистых кварцовых хрусталиков, да и местами видны в ней самородные мелкие квасцовые хрусталики ([Сия земля содержит в себе много горючей серы. Во время пережигания теряет свой приятой желтоватой и серой цвет: делается тогда кофейною, а после щелочения бурою. Во время пережигания изходит проницательной серной чад, и чрез то земля теряет больше 5/16 частей своей тяжести. Когда щелочат не сженую землю, то сперьва садится на дно вкусом подобная квасцам и состоящая из премелких иголочек материя, которую за настоящие квасцы почесть должно.]). Из сего кварцами и горючею серею наполненнаго берега бьет в [600] низу между камнями чистый, но весьма соленый ключь, имеющий запах протухлых яиц. На камнях садится много алаго ила, а на берегу, из коего выходит ключь, остается чорный ил с белою осаткою. Сей ключь больше всех ключей, которые здесь я видел, и весьма солон.

В одной пещере берега нашел я серую глину, смешанную с разломанными черепами больших устерсов и белемнитов. Козаки собирают сии черепы на такой конец, что налив в них воды и несколько поскоблив череп ножем, дают пить больным детям. Конечно они нашли сие лекарством от бываемой у детей кислоты. Сии черепы называют они громовыми раковинами, и думают, что естьли громовая стрела упадет в землю, то чрез три года из оной делаются такия раковины.

Поверьх серой, а в других местах поверьх красной глины лежит гнездами и малыми прерывными слоями твердая, сухая черная, горючая земля, которая легко колется четвероугольными кусками, хотя и не содержит в себе глины, но в пыль разтирается. Никакая сажа не может быть так черна, как сия земля. На углях и на свече горит она изпущая копоть каменнаго уголья, и не скоро утухает: но она не имеет надлежащей твердости, и не простирается большими слоями. Однако думать [601] можно, что при Индерском озере находятся и хорошие каменные уголья.

Такими же гнездами попадается в серой глине и мяхком иле темнобурая пыльная земля и еще синеватая такого же свойства. Сверх того большия места занимает светлозеленая пыльная и напоследок красноватая мергельная земля. Все сии роды земли лежат безпорядочно гнездами. В одной из осмотренных мною пещер находится нарочито толстой слой желтаго мергеля, или так называемой Аглинской желтой земли, которую из Англии привозят и дорого покупают. Сей желтой мергель мало уступает в доброте Аглинской земле, и кажется, что столь же годен к крашению кожи. Глыбы желтаго мергеля находятся и в серой глине. В верхней части берега лежит чистой сухой, алой мергель, котораго много берут Калмыки и Киргизцы для крашения жердей употребляемых к составлении кибиток. Киргизцы оным красят и шерсть для валяная войлоков. Из такого мергеля состоят многие холмы горнаго хребта. Пространно бы показалось, естьли бы я стал описывать все другие между собою смешанные роды земли.

Сии минеральныя вещи осмотрев, употребил я остальное время к собирании редких трав и животных. На высоком берегу и по краям пещер ростет множество редких и совсем неизвестных ростений, а именно [602] ростущая кустами синеватая лебеда ([Atriplex ghuca, в прибавлении §. 111.]), изрядной Арапской вербейник ([Salicornia Arabica, в прибавлении §. 97.]) и еще неописанный ботаниками род вербейника ([Salicornia strobilacea, в прибавлении §. 91.]), который ростет на низком и мокром, а два помянутыя ростения на высоком месте берега. При том находился хороший кустарником ростущий качим ([Salsola arbuscula, в прибавлении §. 103.]) и кустарный каменный чай ([Statice suffruticosa.]). При ключах рос простой травистый вербейник ([Salicornia herbacea.]).

На низком берегу озера можно было собрать много насекомых, коих бурями заносит в сие пространное озеро, и по том выбрасываешь на берег в целости; ибо они от солености воды не портятся. В числе оных находились редкия в жаркой части Асии рождающияся насекомыя; и я некоторых описал в прибавлении ([В прибавлении §. 22 по 27, по том §. 30 по 34, также §. 36 по 39, еще §. 41, 42, 71, 72, 74 и 80, не упоминая о многих других, коих описание принужден я за краткостию времени оставить до другого случая.]). Также не мало было странствующей большей и малой саранчи, но больше примечания достойны вышеописанные ядовитые скорпионные пауки ([Phalangium araneoides, в прибавлении §. 80.]), коих нашел я здесь несколько мертвых. [603]

1769, АВГУСТА 21 ЧИСЛА.

Августа 21 числа продолжал я путь далее от Кошъяицкой крепости. До ближайшаго форпоста Гребеншикова простирается высокая сухая степь, и ростет только канфарная трава, качим разнаго рода и Калмыцкой чай ([В прибавлении §. 121.]). В некоторых местах видел я здесь и ростущую на Индерских горах ночную фиалку ([Hesperis Tatarica.]). На половине дороги переезжают чрез широкую лощину, в которой вышеописанный Богырдай опять поворачивается к Яику. Здесь видны кусты Гребеншика, по которому оный форпост проименован; но далее сих кустов не находится.

До Кулагина простирается оная же степь и с теми же травами. Дорога лежит при рукаве Яика Кочеров Ерик называемом. Небольшая крепость Кулагина хотя несколько пространнее Калмыковой, но не лучше выстроена, также в ней нет церкви, и укреплена только фашинным валом и рогатками, так как и следующие форпосты. Она стоит на высоком месте в недальном разстоянии от Яика. Гарнизон состоит в ведомстве командующего по всей линии атамана подсуднаго Гурьевскому коменданту. Калмыки и Татара составляют большую часть здесь служащих казаков, которые развели великие арбузные сады, по тому чаю арбузы очень хорошо родятся, и отсюда [604] оными снабдевают протчия места по линии. Между Калмыками находится Дзюнгорский поп или Геллюнг, имеющий у себя десять учеников, манджи называемых. Бурханы его были аюшя, джакжимуни и еще первому подобный истукан у котораго руки сложены на крест, и в правой держит духовной скипетр, а в левой колокольчик и по их оджирдяр называется. Все были медные и густо вызолочены. Здесь приведу я еще две Калмыцкая басни, кои могут служить доказательством о их предвещаниях: а именно белая сова состоит у них в великом почтении, и я уже выше упомянул, что они почитают оную за предвещающую и святую птицу. О известном в России красном гусе имеют совсем противное мнение. Как они белую сову почти за бурхана признавают, то напротив того думают, что в красном гусе злый дух живет, и естьли по случаю его увидят, то заклинают и лицо свое отвращают так как от несчастной птицы. О красной утке, которую также за святую почитают, сказывают, что она поп всех птиц. Журавль по их мнению самая чистая птица, и для того никогда его не убивают.

Находящаяся при Кулагине древность из средней Российской истории особливо достойна примечания, а именно там есть знатный шанец, который известен Яицким казакам под [605] именем Маринкина городка; но они не знают больше никакого о том известия, как только сие, что Маринка была такая женщина которая в прежния времена ходила на разбой из онаго городка. За вероятное почесть можно, что сие место укреплено и проименовано по Марине Сендомирской, супруге ложнаго Димитрия ([Сия догадка находится в истории Яицких козаков, и внесена в собрание Российской истории.]). Маринкин городок находится по сию сторону Кулагиной крепости, полторы версты от оной на высоком степном месте при буераке, в котором река Яик, как сказывают, прежде имела свое течение: но ныне она отдалилась на полверсты от онаго места. Шанец имеет вид прямаго угла с кривыми сторонами, которыя кончатся при помянутом буераке. Разстояние между концами шанца считается 335 шагов, а от угла прямо к буераку не много больше половины. К оному видны три проезда, а именно самой большой в западную сторону к Калмыцкой степи, и два малые от сторон шанца к югозападу и к северовозтоку. Внутри шанца находятся земляныя кучи произшедшия от подземных жилищ, которыя, по объявлению казаков, прежде там были.

При описании Кулагиной крепости должен я еще упомянуть о больном человеке, страдавшем черною немощью. Ему от роду [606] было 21 год, и до пятагонадесять года не имел никакой болезни кроме коросты. По том показались у него на щеках два большая красныя пятна без всякой причины: однако он был бодр, и пятна пропали уже по прошествии года. На другом году появились по всему телу красноватыя и синия пятна с опухлою кожею, чем и поныне больной страждет. С оными пятнами пришла и слабость во всех членах и лом, а особливо в згибах: и так больной часто чувствуя сильной лом, не можение протянуть ни руки, ни ноги; однако не видно опухоли в згибах. Однажды пустили ему кровь из руки, и оная была чрезмерно густа и ала. Иногда не чувствует он лому несколько дней; и как от мазания больных мест терпентинным маслом бывает ему несколько легче, то родители его часто оное делают. На третьем году рот и шея осыпалась малыми чирьями, от которых ныне больной имеет сиповатой голос, и при том часто бывает кашель и сохнет в роту. Еще до проказы бела на больном сыпь, которая и ныне появляется с большими чирьями. Больной так как и прежде имеет охоту к пище, и порядочно изправляет свою работу, естьли ему не препятствует лом в членах и сильной кашель. Моча у него красновата. Больной еще никогда не чувствовал похоти к женскому полу. На ладонях и подошвах никогда болячек не [607] бывает, но только кожа на них делается жескою и часто трескается, и для того не редко мажут рыбьим салом. Причина болезни не известна, однако сказывают, что многие из сродников его матери оною страждут. Те родители, которые не едят вместе с больным из одной посуды, обходятся с ним без всякой опасности, так что с ним живут, вместе ходят в баню, и никогда к ним помянутая болезнь не приставала.

Несколько верст позади Кулагиной крепости пришла дорога к глубокому отчасти высохлому рву, в котором река Яик прежде имела течение, и оный ров называется красная старица. Проехав 8 верст переезжают чрез сухой ивняком оброслой Кулагин ерик проимянованной в старину по казаке, который, как то сказывают, наловил там множество рыбы, и по оном же казаке названа вышепомянутая крепость. К следующему форпосту степь становится ниже и показываются луга с болотами. Сие место называется Зеленой колок, и по оному форпост проименован. На низких местах росли разныя травы ([Abutilon, Cynanchum acutum, Gypsophila paniculata et Lepidium latifolium.]). Также здесь находится множество всяких куликов.