Окончав первую часть моего путешествия описанием Уфы, обещал я сообщить еще разные известия об окрестностях сего города. Но мне признаться должно, что я нигде бесплоднейшего и скучнейшего не мог избрать зимования, как в сем городе, если бы зимнего времени не сократило еще в Ноябре и Декабре 1769 года чрез Оренбург до Волги, и от Ставрополя назад по странам при Кинеле лежащим чрез Богорослан и Бугульму обратно в Уфу мною пред приятое путешествие, коего плоды уже по большей части в надлежащем месте изображены; а остальную часть зимы употребил я не без пользы на другия упражнения. - Кроме досадных препятствий всуе обративших мою надежду препроводить в сем месте зиму с пользою по крайней мере для испытания в звересловии, причиною бесспорно моего в сем городе скучного пребывания были так же худое и нездоровое положение оного, неприятная сего году зима и безмерно долго продолжавшаяся водополь, что все меня до Майя месяца почти заключенным быть принуждало. [4]

1770 ЯНВАРЬ-АПРИЛЬ

Уфа есть место худо выстроенное и немало уже в упалость пришедшее, коего положение дурнее избрано быть не могло; если бы при заложении сего города не имели важных к тому поводов в рассуждении безопасности противу Башкирских и других набегов. От шести до сема сот беспорядочно рассеянные жилища на правом берегу реки Белыя, окружают обширную ямину, коя, как кажется, отчасти кривизнами реки, а отчасти совместно с околичных холмов бегущими от снежной и дождевой воды струями мало по малу произведена. Сии же самые вешния воды вырыли в высоком и крутом береге реки Белые глубокие, больше или меньше распространившиеся, авраги, которые за несколько лет пред сим немаловажным землепадением еще увеличились; и повсечастно размножаются, различные таковые в земле буераки, глубокие и пространные рытвины, из которых в одной летом небольшой течет ручей Сутолока именуемой, вливающейся в Белую, пресекают сей на отлогом косогоре выстроенный город; из оных одни в верьху, а другие в низу находящиеся не мало сему месту способствуют к безопасности, которая уже и без того миролюбивыми Башкирцев мыслями, распространением и укреплением государственных рубежей довольно предохранена. Сие то причиною, что прежде бывшие около Уфы укрепления по большей части завалились; а от той полисадом укрепленной линии, которая на шесть верст от города [5] между Уфою и Белою, в шести или семи верстах своими луками сближающимися, поперег чрез уезд была протянута, и во время неспокойствий градские поля и нужные для скота кормовые места защищала, уже и следов почтой не видно, кроме некоторых остатков от деревянных караульных башень.

Токовое положение города, шесть по разным местам оного лежащих церквей, а особливо с прочими главнейшими зданиями, на самом вышшем в городе пластинником окруженном угорке, тут же ниже ручья Сутолоки стоящая каменная соборная церковь, дают городу вид довольно приятный и гораздо прекраснейший, нежели каков он есть в самом деле. Но проживший в оном несколько времени найдет вскоре оного неудобства, а паче весною или вовремя дождливой погоды, которая землю размягчив, улицы и дороги от грязи делает вовсе непроходимыми. Испорченные жителей нравы, пребывание в оном еще неприятнейшим делают. Ибо исключив первейших людей к канцелярии и учрежденным здесь рудокопных и плавильных Оренбургских заводов правлениям принадлежащих, остается мало в городе жителей благонравных и зажиточных, понеже место сие ни порядочной торговли, ни хороших рукодельниц не имеет, кроме кожевников, которые для выделывания юфт несколько, одною лошадью работающих дубильных мельниц, выстроили, почти и самых нужнейших ремесленников сыскать трудно. Жители сего города [6] только тем и кормятся, что ездят за самыми простейшими товарами в Казань, и оные приезжающим в Уфу для торговли или по тяжебным делам Башкирцам весьма дорогою перепродают ценою. Но со всем тем они столь мало о поправлении своего состояния стараются, что немаловажный промысл, который бы они из собственного своего уезда медом и воском иметь могли, чем Башкирцы изобилуют; от части ж пушным товаром, в числе коего славные Уфимские куницы и по Уралу многочисленные медведи немалую часть оного составляют; а от части лошадьми и другим скотом, прилежные Казанские Татара по Башкирским жительствам прибыточно торгующие совсем в свою только обратили пользу. Сие нерадение тем больше сожалительно, что Уфа в рассуждении своего положения сборищем всех Оренбургской губернии произведений, весьма умножиться могущих, быть бы могла, если бы в таковом городе обитали люди к торговле склоннейшие. Ибо и самые большие купеческая суда тут же ниже Уфы по реке Белой, где немалая река Диома с оною соединяется, без всякого затруднения удобный ход иметь могли б, чрез что перевоз водою по Каме и Волге во все внутренния государства части, и до самых морских пристаней весьма бы легким и спокойным сделался. Таковым вод совокуплением, которое Белая соединяясь с другими из Уральских гор произтекающими речьками составляет, уже и теперь с великою для [7] общества выгодою облегчается не только в рассуждении важного промысла и перевоза Илецкие каменные соли, которую прежде сего только при речке Ашкадаре сваливали и брали, а ныне и при Уфе В такоеж сделали учреждение, но так же и в рассуждении отвоза железа, которое с заводов при Белой, Уфе, Симе, Юрьюзене и Ае грузят на суда. При первом вскрытии рек видно множество судов, которые на вышепомянутых реках для свозу строются, во время высокой воды отваливают, и к Уфе пристав свой бег в Каму направляют.

На западной, южной и северозападной сторонах Уфы жительствуют так нарицаемые Уфимские Татара, свойственники Казанских, но давно уже в сих странах поселившиеся. Они составляют особливо в околотках между реками Белою и Иком, многочисленные жилища. Сии Татара из всех Уфимских селенников беспорно самые прилежнейшие земледельцы, и по большей части люди неубогие. Да и как можно им не иметь довольствуя и счастливого успеху при порядочном хозяйстве, кое между их видно, в стране, которая плодоносною и никогда еще непаханною землею, тучною паствою и древесными местами изобилует; где как к содержанию пчел, так к звериным промыслам и рыболовству много удобности открывается. Уфимские Татара приобыкли пахотные поля заводить по близу своих деревень, разделяя оные обыкновенно на три поля, из которых одно каждой год для парового остается: сии нивы огораживают они [8] жердями; но на то поле, которое не пишется и для пару остается, гоняют свой скот, что вместо унавоживанья служит; а сим образом тамошние пахотные поля весьма долго плодоносны бывают, и для сеянья пшеницы, о которой здесь так же радеют, способны. Если на конец плодоносие уменьшится и по близу к оранью свойственной не найдется степи, то не редко случается, что целая деревня рушится, и жители сломав свои деревянные домишки перебираются на другое место. Вообще ж, а отчасти и по причине своего частого переселения не делают они заборов около своих жилищ. Скот содержат зимою в загородах нарочно для сего близь деревни выстроенных, в коих они летом, когда скот выгонят в поле, пеньку сеют. Хотя для начального вспахивания новины степных мест они и употребляют Татарской плуг сабан, однакож обыкновенное орание, как и в России, у них производится сохою, которая плуга дешевле, легче и меньше на упряжку лошадей требует. От Российских хлебопашцев тем они отличаются, что одоньи свои ставят на столбах, дабы полевые мыши оной не портили, и снопы не в порядочных сушат овинах, но в открытой яме, над которою поставлены в виде пирамиды колья, и где разводят огонь. В доме наблюдают они чистоту, и люди достаточные имеют обыкновение возле своей жилой избы еще особливую для гостей, и для летнего пребывания комнату с [9] Башкирским камином и широкою скамьею, при чем от одной хижины до другой намощеной, а иногда и покрытой бывает ход. По большей части всяк имеет одну жену, редко две, а больше почти никогда. Во всех деревнях есть по крайней мере духовные наставники или Абыссы, которые юношество наставляют и молитвам учат. Женское здешних одеяние от Казанских гораздо отменно. Буднишное домашнее платье как Чуваше и Башкирцы делают обыкновенно из толстого холста и вышивают по краям на шее и рукавах. Замужних и девиц редко увидеть можно, чтоб оне не имели на себе самого лучшего убранства. Замужния носят на голове покрывало называемое Тастар, которым оне свои волосы укрывают так, что вышитые оного концы на спине висят. Терем надет крепко на голову, и с переди по мере лица вырезан, а под бородою застегивается пряшкою. Большая часть оных густо осажена старыми серебренными колечками, или жестяными бляшками, вырезанными на подобие копеек; а напереди противу лица край обнизан пальца на два алыми кораллами, которые чем ближе к завязке, тем уже; сверьх того унизывают иногда еще один ряд от верьхушки до завязки, и при том попускают два узкие копейками вынизанные ремешки от шапки в низ до кушака, и привязаны к оному своими распущенными концами. Сзади пришит к шапке ремень шириною более нежели на три пальца, который проходит сквозь пояс, и унизан малыми [10] монетами или бляхами, а с низу украшен корольками и бахрамою, и висит до самых колен; другие два уские ремня унизаны также мелкими серебряными деньгами и висят с головы до пояса, к коему прикрепляются вышитыми концами. За ушами прикрепляется к шапке унизанный серебряными копейками нагрудник (сакал), которой, смотря по достатку, бывает более или менее велик или широк и висит на грудях. Шапки у девок делаются совсем круглы и без вырезки на лбу; нагрудники у оных весьма малы и узки, и висящей на зади широкой лопасти со всем не бывает, но только две узкие, но и те не у всех. Волосы завязывают в два пучка как и бабы, которые скрывают под верхнею рубахою, и навешивают на оные также малую бляху, украшенную бахрамою и монетами. Обыкновенной их головной убор состоит из корольков, понеже женской убор покупается уже из калыма получаемого от жениха. Однакож зажиточные девки носят также унизанные маленькими серебряными деньгами шапки. У некоторых из сих приметил я весьма длинные из дерева сделанные вострые верьхушки на шапках. Я видел также одну девку, у которой голова убрана была двумя треугольными серебряными деньгами унизаными, и с низу круглыми клапанами, которые на лбу с зади и под щеками были сшиты, так что голова по сторонам только была покрыта, а затылок со всем гол. Кроме сей малой разности в платье, другой ни в языке, ни в обыкновениях, между Уфимскими и Казанскими Татарами, [11] которых в Уфимской провинции великое множество живут перемешавшись, приметить не можно.

Земля около Уфы, как уже упомянуто, возвышенная становится мало по малу гористою и покрыта в некотором расстоянии от города разным мелким черным лесом, которой по реке Уфе далее простирается. Противолежащий берег реки Белой зарос по близости весь таким же лесом и так низок, что на несколько верст весною его вода понимает. Далее лес прерывается открытыми степями и пригорками, которые для лучшего произрастения травы по окончании зимы выжигают. Горы идущие по реке Белой, и делающие правую сторону реки Уфы гористою же, состоят из известного слонца и гипсового камня, между которым во многих местах находят простой Алабастр и также лучистой гипс, которой тамошние жители толкут и присыпают к ранам, что называется сыпь. Знатная часть холмов состоит из одного известкового мергеля и глины, где весенная вода прорывает глубокие протоки, а не редко делает и провалы. Чтобы в сих местах были какие руды, со всем не можно думать, хотя пониже Уфы и попадаются некоторые не много меди содержащее известные слои, но они выплавливания не заслуживают. Окаменелостей в здешних слоях весьма мало попадается, однакож на берегу Уфы нашел я несколько Мадрепоритов. Мне показывали в Уфе весьма великую слоновую кость, которая с другими частьми костяка по сбытии воды [12] найдена была на берегу реки Белой и сохранена в целости. Такие непостижимые остатки во многих также местах и около реки Диомы, впадающей ниже Уфы в Белую, примечены, а может быть во многих других местах еще лежат сокровенны.

Другого рода достопамятность есть различные на простирающихся к западной стороне от города пригорках крепкие, но уже и совсем заросшие и давно изрытые могилы, из коих особливо три большие, лежания на самых высоких местах, представляются взору. По скаскам жителей сделаны оные прежде нежели Российское владение сюда простерлося, от некоторых владельцов, живших где теперь город Уфа построен, коим и окрест жившие Башкирцы якобы дань платили. Да и в самом деле находятся в окружности Уфы многие монументы, доказывающие жительство здесь некоего от башкирцев со всем особливого народа. Ибо две по ту сторону реки Диомы при отстоящих в 40 почти верстах от города Уфы Татарских деревнях Тирме и Калмаше находящиеся из кирпичу строенные мечети, и многия при них надгробные камни от части с Арабскими, а от части с коптическими надписями не Башкирского суть произхождения. Также и находящиеся между Уфою и Бирским по обеим сторонам реки Белой укрепленные места доказывают, что они строены не Башкирцами. Такоеж укрепленное место находится еще от города Уфы по прямой линии к восточной [13] стороне, почти в четырех верстах, и лежит на правом горном берегу реки сего названия. Простирающиеся по сей реке горы пресекаются глубокими ключевыми и снежными притоками, а к поемным местам кончатся крутояром. На одной такой преглубокой и крутой деревьями заростшей ямине, чрез которую не большой ручей в Уфу впадает, находится высокой от реки к югу сделанной каменной утес, которой как вдоль по упомянутой ямине и к Уфе, так и к востоку у лесистого берега имеет крутые уступы, и почти неудобовосходим. С верьху сей утес нарочито плоск, и к северу, где оный между помянутыми крутизнами имеет отлогой вход, видны развалины проведенного почти на 20 сажен вала и рва с проездом, а сверьх того вдоль начала вышепомянутой ямины идет сажен на 30 сделанной парапет; по причине коего укрепления сие место долженствовало быть со всем не преступно. Окруженная сим укреплением середина имеет в окружности около двух сот сажен, где кроме Сибирского гороху Rоbiniа frutех ни какого дерева не растет, и видны выкопанные в каменистой земле многия ямы, кои или от погребов осталась, или от того происходят, что в новейшие времена думали здесь найти клад. В прочем с высокого места сия страна дает чрез лес и разные деревни весьма приятной проспект, и сказывают, что таковых укреплений вверьх по реке Уфе еще есть два, кои однакож осмотреть я не почел за [14] нужное. Хотя нынешняя зима и не имела жестоких морозов, однакож была весьма не приятна по причине пасмурной погоды и ветров. По выпадшем еще в сентябре снеге последовала в Октябре настоящая зима. Наисильнейший мороз был в последней половине Ноября, а при том с 23 числа оного месяца поднялися ужасные ветры, которые многих по Оренбургским степям ехавших жизни лишили. Сия непогода продолжалась почти беспрерывно во весь Декабрь месяц, но с меньшею стужею, и по большой части ветер дул с Северозапада. В Генваре было умеренно, а в Феврале весьма тихо. Но Март окончил зиму продолжавшимся почти до половины сильным морозом и глубоко повсюду выпадшим снегом, который после главного причиною был великой водополи. После того стало таять и от изрядной погоды наставшей в Апреле река Белая прошла еще 9 числа, а в следующей день и со всем очистилась. По том немедленно выступившая вода из берегов начала ровные места покрывать. Всякой ездил тогда на лодках на происшедшие от наводнения острова и ловил зайцов, коих здесь великое множество, и кои уже тогда сереть начали.

Стадовые птицы начали уже в исходе Марта показываться, но обращались большею частию к полудню, откуда по вскрытии рек и до самого Майя прилетали опять великими стадами обыкновенные гуси и так называемые Казарки (Аnsеr еrythrорus) в северные холодные страны. Одни кулики, а особливо красноногие (Hаеmаtорus) [15] оставались в великом множестве еще до вскрытые воды и искали себе корму на проталинах. — Понеже я некоторых людей послал в Феврале опять в Гурьев к Каспийскому морю, для препровождения в оном весеннего времени, то я из их известий присовокуплю здесь разные примечания, кои для естественной истории не бесполезны будут, касательно до прилетания птиц в сих полуденных странах. Река Яик прошла у Гурьева 5-го Марта. Но гораздо прежде того и в последних числах Февраля показывались на льду кучами чайки, которые всю зиму живут на Каспийском море. Последнего Февраля прилетали великими стадами лебяди, гуси, утки и бабы. Все сии летели весьма приметным образом от запада, а первые большею частию от северозапада, бабы же от югозапада, и никогда не летели от северозапада. Со вскрытием реки появились разные породы чапур, и то не вдруг, а пожже всех и около половины Марта показываться стали бакланы [Реlесаnus саrbо] и Рygmаеus (см. прибавл: нум. II. Таб. А.) Прочие птицы и хищные равным образом в исходе Февраля появились, а на против того в тож самое время улетали из сих к северу от Каспийского моря лежащих мест большие черные жаворонки (Аlаudа реrsiса) (см. прибавл: нум. 8. Таб. В.), которые там во всю зиму, токмо не далее 50 градусов водились, и чаятельно в Персию и Индию свое отечество удалялись.

Сокол Fаlсо Ваrbаrus кажется пожже всех прочих хищных птиц прилетает ибо еще [16] Апреля 4-го застрелен был один у Гурьева, которые птицы однакож не на полях там, но токмо на славных тем высоких горах Уфимской провинции вьют гнезда и лето проводят. На последи всех птиц в начале Mаия прилетает изрядная порода самых зеленых щуров Merорs Tаtаriса (см. Прилож. №. 9 Таб. С.), которые водятся токмо близь Каспийского моря, а далее вверьх по Яику не видны бывают.

Ласточки появились в ясную и теплую погоду, 15-го уже Марта. Но как южнозападной ветр 17-го поворотился к северу, и настали до 19-го числа жестокие морозы, то оне с другими малыми птицами опять пропали, и появились уже вторично 20-го, когда опять сделалась тихая и теплая погода. И сие обстоятельство подало случаи к достопамятному наблюдению. А именно 18 Марта принес один Татарин посланному от меня в Гурьев чучельнику, найденную на поле мертвую и от морозу окостеневшую ласточку, которая едва четверть часа в умеренно теплой горнице полежала, и по том начала не токмо дыхать и ворошиться, но и летать на конец по избе, где и действительно несколько дней жила, пока на последок каким то случаем не пропала. Но сему происшествию, о истине которого я ручаюсь, более нет сомнения что ласточки, которых по многим другим сказкам зимою находят в рыбачьих сетях, подземельных пещерах и дуплах, в тепле опять оживают: но также есть причина, и тому верить, что оные ласточки [17] околев случайным каким нибудь образом и может быть от настающих скоро осенних морозов в таком чрезвычайном и естества уставам противном состоянии перезимовали. Хотя сперва погода благоприятствовала, однако дерева распускаться и цвести стали в нынешнем году, почти целым месяцом пожже, нежели прошлою весною в Самаре, и по крайней мере несколько недель спустя после нынешней в Оренбурге весны, о которой я имею известие. Вообще кажется, что сии плодородные страны, лежащие подле гор выключая изобильной посев хлеба и произращение огородных овощей, ни к какому другому посеву, требующему теплейшего климату, не способны. Яблони растущие в садах около Уфы распустились Апреля 26 и начали цвести в начале Mайа; а не много ранее стала распускаться дикая черемха и рябина, но гораздо пожже и мало по малу распускался клен, орешник, калина, глок, илем, липа и дуб, которые составляют смешенной лес около Уфы, и из коих дуб и орешник не переходят Уральские горы; но обыкновенно растут при подошве оных Прежде всех в конце Апреля процветающих трав появились птичей лук Оrnitоgаlum minutum, пастушьи сумки Drаbа verna, сухая и узколистная порода горного Алисса, ветреница и имеющая по часту большее цветки о восьми и двенатцати листах аnеmоnе nеmоrоsа, с обыкновенным земляным ладоном (Erdrauch) медуницею, буквицею белою (Gluffelblumen) и белокопытником. Между сими весенними цветками [18] попадалась везде по крутым известковым берегам и мужеская лапа. В прочем же опричь процветаемым по местам солнцем освещаемых Калмыцких румян ([Оное растение изображено в 4 части Сибирской флоры вместо оносмы echioides (см. таб. 40, стр. 77).]), начавшего токмо выходить гладыша, коего я так как и не большого дикорастущего миндальника далее к востоку подле гор ни где не видал, и окроме Сибирской какалии, которая по разным местам у ручьев попадалась, ничего из трав достопамятного я не нашел. Столь же мало было отменного и между насекомыми, которые уже прежде показались. Два только из оных заслуживают внимания; а именно одна весьма малая порода майки или масляницы, которая в половине Апреля, т. е. Прежде нежели обыкновенная майка в великом с нею множестве вместе на открытых холмах и полях ползала; и украшенная жужелица, которой по берегам реки Белой великое множество. Странно мне показалось, что обыкновенные вредные Майские жуки здесь гораздо ранее, нежели в теплых при Волге странах показываются: ибо от 25 до 30 Апреля каждый вечер внутри и около города, где токмо хотя несколько листья было на деревах, наполнен был воздух сими насекомыми; но они гораздо менее были обыкновенных.

Первого Mаия был гром в сих странах, а третьего начала в реках вода убывать. Осьмого и девятого при холодном северовосточном ветре сыпал снег, а по том последовали [19] ветры и буря. Теперь мог я надеяться, что предпринятая мною поездка чрез Уральские горы в Исетскую провинцию не будет более иметь остановки от прибылой воды в реках. Я послал наперед туда 10 числа солдата с приказаньем чинишь дороги и делать мосты, и выехал из Уфы 16 Маия при сильном северозападном ветре и облачном небе, при чем попеременно шел град и снег, а наконец ветер по полудни утих.

Я предпринял путь в село Богородское, лежащее в 15 верстах вверьх по реке Уфе, которое в малом расстоянии от самой реки лежит ниско у небольшого озера. Оной путь идет сперва голыми пригорками; а в нескольких верстах от города по правую сторону от дороги находится большой глубокой на подобие воронки провал, которой жители бездонною ямою называют. Во время свирепствовавшего здесь за три года падежа на рогатой скот бросали в оную яму всякую палую скотину, куда по скаскам собирались кучами бешеные собаки, которые оные места приводили и великую опасность так что должно было оных изтреблять целою командою вооруженных людей. — В 6 или 8 верстах от городу находится лес, которой от часу чаще становится и где тогда цвести начали: вороней глаз, Asarum, и фиалки (viоlа mirabilis).

Российские жители в селе Богородском живучи в соседстве с Башкирцами, стали прилагать старание ко пчеловодству, и не могли [20] довольно выхвалить богатого в прошлом году собирания меду. Но тем хуже для них была нынешняя суровая весна, которая пчелам едва дозволяла вылетать хотя и наступало к тому время. Позади оного села надобно нам было переправляться чрез быстротекущую в довольно высоких и пещаных берегах реку Уфу, и все к перевозу нашему уже изготовлено было, которой здесь бывает на поромах. Река была нарочито широка, и воды имела весною, во многих местах на 5 сажен; но в сию пору сбыло ее больше нежели на сажен, а летом сказывают сбывает ее и на 3 сажени. Противолежащий берег весьма лесист, однако в оном не видать более дуба, но больше попадается ильм и липа, а далее по реке тополь, Bruchweiden и Aalbeerstrauch, которой был усыпан цветками. По берегам в пещаном илу процветали, кроме обыкновенного белокопытника, в великом количестве два прекрасные рода петазита, Реtаsitеs (Оной называется tussilago frigidа, и в Сибирской флоре во 2 части стр. 148 на таб. 69 представлен и описан под названием Petasites с желтыми цветками.), которые я почти у всякого ручья, и реки холодных Уральских и Верхотурских гор, иногда особо, иногда вместе находил.

Кирилово, 5 верст.

Белекес, 5 верст.

Отъехавши от города Уфы, увидишь высокой прекрасной березовой лес, которой имеет весьма плодоносную черную землю, а по некоторым местам травою обросшие поля. Здесь начал процветать пригрид, trоllius Eurореus, [21] которой почти в начал Июня месяца по всей горе в лесистых и тенистых местах во множестве видеть можно, а по безлесным тучным полям попадается отменность оного с большими оранжевыми и весьма благовонными цветками. Также и малого вишенного кустарника со цветами находилось в сих прекрасных полях великое множество. Дорога идет чрез две малые господская деревни заселенных Российскими крестьянами, и переходит у одной чрез речьку Шахшу, которая весьма чистую воду имеет, а у другой чрез большую речку Тагуш, кои обе в Уфу впадают. В сумерьки приехал я в одну Татарскую деревню Белекес среди березняку, и от реки Уфы по прямой линее почти в 10 верстах лежащую при речке того же имени, которая также в Уфу течет, где я переночевал. Оная деревня состоит из 10 токмо домов, и жители ея принадлежат к числу так называемым Тептерей, которые платят малой подушной оклад, и для того должны иметь повозки для перевозу каменной Илецкой соли, и коих число в Уфимской провинции, т. е. Татар, Чуваш и Черемисов вместе, простирается более нежели до 30 тысячь душ. Здешние Татары произходят от Казанских, и отличаются еще все от прямых Уфимских Татар. Я нашел и в других местах Уфимской провинции такие деревни, которых жители Казанского происхождения. Жены их имеют великою отмену в своем домашнем уборе, и носят обыкновенно рубахи из крашеного холста, [22] или бумажные, а на голове одну токмо фату с красною около головы голубою или зеленою на подобие венка, повязкою (Башкершаф), которую также носят бабы и у Казанских Татар, а богатой надевают на голову убор (Чажбав) только в праздничные дни.

Здесь весьма стараются о пчеловодстве, так что некоторые имеют в разных местах в лесу около 400 пчельников и ежегодно 40 или более пуд меду собирают. Они точно также ходят за пчелами, как и Башкирцы. Выдалбливают для ульев всякие деревья, наипаче же такие, у коих дерево твердое, и избирают к сему в лесу самые крепчайшие и прямые деревья. Пчельник вырубают на 4, е или больше сажен выше земли, смотря по высоте ствола и долбят вдоль оного. По том выглаживают его особенными маленькими и узенькими топорами и инструментами, похожими на плоское и жолобоватое долото, оставляют продолговатую скважину, которую запирают сделанную штучною крышкою, оставив в ней только малые скважины для пчел. Они весьма способно лазят на самые гладкие и высокие деревья, для оной работы и выделывания пчельников. Довольно к тому вострого топора и из ремней сплетенной или другой какой либо веревки. Плотник становится подле дерева и связывает себя, и ствол дерева веревкою столь слабо, что может по стволу вверьх поднимается, внутри оного сгибаться, ногами упираться в ствол, а руками свободно действовать. По том [23] вырубает он топором, в свою вышину первую ступень в дереве, бросает вверьх веревку концами связанную; накидывает ее на себя и поднимается таким образом упертыми в ствол ногами на две ступени, так что одного ногою вступить и зарубу. По том вырубает выше другую ступень и продолжает сию до тех пор, нога не дойдет до желанной высоты. Весьма удивительным образом и с отменным проворством и скоростию Башкирцы сие делают. На верьху, где надобно работать, приуготовляешь он себе ступени получше и способнее, и делает способно вися в веревке все, что ему надобно, к чему имеет за поясом потребные инструменты. Пониже пчельника отрубают нарочито все ветви и сучки, дабы медведь не мог влесть на дерево. Но не смотря на то делают сии в Уральских лесах в нарочитом множестве водящиеся звери великой вред ульям, и для того употребляют к сему всякие средства для отвращения и истребления оных. Самое же обыкновенное средство состоит в том, что вколачивают в ствол, вострые с верьху загнутые ножи или железные спицы, либо вкруг всего дерева, ежели оно прямо, либо повыше изгибу, когда оно кривое. Когда медведь лезет на дерево, то обходит он сии вострые спицы; а напротив того спускаясь в низ, упадает на них, и ранен бывает в брюхо так, что обыкновенно от того умирает. Но не редко случается, что старые медведи отбивают от себя лапами осторожно все приуготовленные на них [24] таковые орудия. С большим успехом употребляют иные на деревах натянутые некоторые снасти. Которые имеют некое сходство со старинными стрелометательными орудиями, кои так настораживают, что если медведь ползет на дерево, то он заденет за веревочку, и заощренное бревно спустившись ударит его в грудь. Иные привязывают толстыми канатами к длинному дерева суку в равновесном положении доску, которая к пню притянута и мочалом крепко привязана быть может. Медведю весьма способно покажется сидя на оной выдирать мед, по чему и первой его труд состоит в том, чтоб разорвать мочало, коим сук с доскою привязан: но едва он сие сделать успеет, сук с доскою от дерева удалится и по воздуху на привязанном к суку канате качаться начнет. Если медведь тотчас не упадет: то должно ему отважиться к двум опасностям либо с высоты низринуться, либо там терпеливо сидеть до времени. На оба первые случаи вколочены под деревом заостренные колья деревянные, а в последнем убивают его от части стрелами, а от части из ружьев. — Иначе ж стараются при начале ночи стеречь медведей на деревьях, либо возле стад, где они на скот нападают, либо при падалине; а зимою собравшись обществом доходят их по следам, травят собаками и убивают копьями.

1770 МАИЯ 17 ЧИСЛО.

Другой для пчел неприятель черный дятел, к отвращению коего употребляют средство, окружая ульи спицами и разным прутьем. [25] Наконец Татара мыслят, что есть такие люди, коих и взор пчелам вреден; по чему особливо над ульями, близко дому находящимися, вешают они лошадиную голову, ногу или другую кость, дабы зрители во первых свой взгляд на сии вещи обращали, коим по их мнению, худое следствие от взгляду колдунов быть могущее истребляется.

Вся Сия страна изобилует изрядного роду куницами. Цена их шкурок по доброте и числу купцов от 60 и 70 копеек до рубля простирается и не мало Башкирцов к всех тамошних жителей к охоте поощряет. В ловле оных одним только поступают образом: по первой пороше изыскивают прилежно следы сих зверей, и следуют за ними на лыжах и либо на дереве застреливают, либо дерево срубают, чтоб приученые к тому собаки их поимали. При многих маленьких ручьях водится изобильно Норка (Lutrеоlа), которую ловят обыкновенно раставленными слопцами, повесив на оных для притравы или рыбу или раков. При том случается набивать им и Белок, которых с протчим пушным товаром, между коим Уфимские куницы всего превосходнее, продают приезжающим для торговли Татарам. Весьма редко, но однакож случается, что по Уральским горам, а особливо к Каме, и около вершины реки Уфы простенькие соболи попадаются. Лоси и серны показываются только на высочайших горах; а волков и лисиц, по причине густых лесов, со всем нет или весьма мало. [26]

Объявленной березовой лес продолжается еще от речки Белекес, чрез которую несколько паз переезжать надлежит, до Башкирской деревни Кубаул, лежащей при ручье Лабау. Здешние Башкирцы живущие летом и зимою в своей деревне неподвижно, сделалися порядочными земледельцами и уже в состоянии вывозить хлеб свой в город на продажу. При том не упускают они и содержания пчел, но только по обилию медведей, скотом не богаты. В своем домостроительстве уподобляются они Уфимским Татарам.

1770 МАИЯ 18 ЧИСЛО.

Р. Лабау.

Почти под самою деревнею Кубаул начинается болотистой низкой и дикой лес, которой перемежаясь не многими открытыми местами до самой реки Сим продолжается. Состоит он по большей части из Ильмовнику, Липняку и Осиннику перемешенного с прочими простыми деревами. Самые лучшие дерева уже по большей части выделаны к содержанию пчел; коих здесь очень много. Лапа, несколько звездочных цветов (Соmроsitiflоrое) и различные медовые цветы (ringеntеs) составляют в сих странах все то, из чего пчелы мед собирают. Нет многочисленнее, в сих и в других таковых по Уральским горам мокрых лесах, никакой другой травы, как прикрыт или царь или волчья трава ([Башкирцы на своем язык называют ее медвежья трава Аюкубшя.]) (Aconitum Lycoctonum.) и Сибирская скерда (Сrерis Sibiriса), коей молочноватой стебель Башкирцы весною с охотою едят, именуя оную Хаке. Никакие травы не разцветали здесь еще кроме [27] благовонной марионы (аsреrulа оdоrаtа), лесного шалфея (Staсhys syluаtiса), вешнего составного горошка (оrоbus vernus), чесношной травы (Аlliаriа) коей я после на находил, золототысячника (сhrysоsрlеnium), простых родов тысячилистника, большого козельца или Болдыряна, называемого от Башкирцев Айлар или Туттонак, коего корень они к излечению лихорадки похваляют, также и простого Кокорыша (Fumаriа), которого круглое коренье выкопав ели они от жажды.

В сем лесе переправлялись мы чрез ручей Лаблу в реку Уфу впадающий и переезжали многия другия болотистые места, где хотя Башкирцы и просекают новые и побочные дороги для объезда, но проезд по оным, в рассуждении тяжелых повозок, весьма затруднителен и продолжителен. Проехав дватцать пять верст прибыли мы в деревню Текей, лежащую на привольном месте в полутара верстах от реки Сим. Башкирцы здесь весьма мало угодий к хлебопашеству имеют, и для того больше содержанием пчел и ловлею дичи себя содержат. — По причине починки около повозок надлежало мне здесь ночевать и в путь вступить следующего дня; но и тогда принужден я был при реке Симе простоять все утро по тому, что здесь негодный плот столь в худом был состоянии, что едва одну нагруженную повозку несть мог.

Река Сим или по названию Башкирцев Ессюм здесь и в половину широты не имеет против описанной мною реки Уфы. Глубина оной тогда была менее сажени, а летом она так высыхает, что [28] во многих местах бродом переехать можно. Течение ея чрезвычайно быстро и весною причиняет она сильные наводнения; но имеет столь много кривизн и изгибов, что по сию пору проход и маленьких барочек, употребляемых к перевозу железа из Уральских заводов, не удавался. Она течет весьма извилисто от севера к югу и имеет низкие песковатые берега, на коих, как и при Уфе, те же цвели травы. Не смотря на мороз, прошедшей ночи бывший и на сильной иней, когда обогрело солнце, появилося множество различных насекомых. Толпа ехидн бегала по берегу, а на тине ворошился роде маленьких водяных мошек (Tiрulа роlygаmа. При. чис. 96.), кои ничего достопамятного кроме чрезвычайного своего сопряжения не оказали, а именно: около самочки собиралось десять, двадцать и более самчиков, кои запутавшись ногами лежали; разогнав такову кучку видел я часто, что три, а иногда и четыре самчика в действительном были соитии. Сии мошки летали мало, а бегали тут около как пауки. Множество выродных и лесных коровок (Сiсindеllа hybridа et sylvаtiса) присудствовало тут для пожирания сих маленьких тварей.

По ту сторону реки продолжается преждеупомянутой лес, а дорога не лучше первой. Травы теже, кроме что здесь и травистой ивняк (Аjugа rерtаns) на многих цвел местах.

Озеро Тейряклекуль

Лемес-аул, 10 верст.

Недалеко от Сима надлежит ехать сперва над озером Тузат, а по том переехав чрез впадающий в оной ручей Мистагел, в коем со всем [29] темная вода, по том несколько верст над озером Тейряклекул, в которое различные вливаются ручьи, и которое посредством речьки Лемес соединяющейся с Симом свой исток имеет. Напоследок приехали мы в одну над ручьем в Лемес впадающим лежащую Башкирскую того же имени деревню, в кою въезд проложен чрез Башкирское кладбище: где могилы от части хворостом оплетены, а от части небольшим срубом отличены.

При самой деревне находятся два двора Российских крестьян, к Твердышевским заводами принадлежащих, и сии называются первая казарма. По причине лежащих на реке Белой и далее оттоль к югу Твердышевских медных заводов, дорога проложена по сим горам; а дабы мед каждой год можно было возить в Екатеринбург, то для раздыху возчиков и других ездоков выстроены по лесистым и другим пустым урочищам Три так нарицаемые Казармы.

Дорога от вешней воды перепорчена, и мы с великим трудом уже в два часа по полуночи добились до другой казармы. В беспрерывно продолжающемся густом лесу встречались нам ручьи, топи и болота, где мосты мы сами складывать, а выбоистые и оселые места хворостом и фашинником наполнять принуждены были. Первой ручей, который мы переезжали, называют Башкирцы Каралал Зилга, и сказывают, что оной впадает в упомянутое озеро Тейряклекул. Почти на половине дороги течет несколько сильнейший [30] каменистой ручей Саргай, идущий к северу и теряющийся наконец в болоте. Но близу второй казармы имеет ручей Ердагилл в речечку Ук свое течение.

1770 МАИЯ 19 ЧИСЛО.

На следующий день поехал я, не переменяя лошадей, из второй казармы, четыре двора имеющей. Дорога на целую почти версту по болоту вымощена и не в худом состоянии. Я послал в лежащие на стороне Башкирские деревни, чтоб приведены были свежия лошади, коих я на не большом лугу по ту сторону речечки Тирмюшак и застать надеялся; однакож ожидав их тамо более часа напрасно, принужден был наконец решиться и на усталых лошадях продолжать путь свой; речка оная впадает в Ук и течет быстро и глубоко. Около лежащие леса состоят из берез и осин; но в небольшой отдаленности по левую сторону видна высокая пихтою и ельником заросшая гора, кою Башкирцы Тюрмюшак Елан Тау называют. Вскоре по том при подошве другой высокой каменистой, и от части ельником заросшей горы Бурлетау находится быстротекущая горная речечка Ук или Укан, которая соединяясь с другими в Сим впадает. Оная течет здесь между гор толикими кривизнами и делает столь много болот, что до третей казармы едучи надобно чрез нее и другие приручья и протоки переезжать более шестидесяти мостов; но сии мосты высокою водою от части снесены, а от части так испорчены, что мы с великим трудом и потерянием времени принуждены были искать [31] переезду бродом, а где берега круты, подкладывать хворост. Ибо не смотря на прежде посланные повеления надзиратели Симских железных заводов не очень высылкою работников к поправлению дорог спешили; так что оные нас уже под третьею казармою, когда мы самые негоднейшие места переехали, встретили. По берегам реки Ук виден был только желтоцветущей белокопытник ([Цветник Сибирский на упомянутом прежде сего месте.]), а по горе на тенистых лощинах находился изрядной благочинной желтой горошек (Оrоbus luteus), которого молодые цветы с начала белы, после желтоваты, а наконец оранжевы становятся. В некоих местах по реке видели мы род плавающих черных уток (Аnаs mаrilа), кои уже детей вывели, и чрез целую зиму на сей незамерзающей воде свое пребывание имеют. Они не весьма дики и редко улетают, и бывшие с нами Башкирцы несколько из оных камением побили. Дорога продолжается между обросшими ельником горами и почти по беспрестанным топям, сделавшимся от бывшего наводнения. Чем гористее место, тем чаще являлись лесные тульпаны, и некоторый род кислецы ([Polygonum spicis panic latis, dense constipates, floribus jctandris, trigynis, foliorum vaginis hirsutis Flor. Sibir. Vol III pag. 56. Tab. X. Россияне по причине кислоты называют сию траву кислец; а по причине что Башкирцы оную часто употребляют Башкирская капуста.]), который к западу по горе нигде не ростет, и коего стебль [32] еще прежде цвету Башкирцы весьма жадно, для его приятной кислости, едят и камызлыком называют.

22 версты

Не задолго пред выездом в третью Твердышевскую казарму застигли нас из прилегших к Симу деревень высланные подставные лошади, коими мы свои прежние усталые и переменили. После сего переезжали еще несколько раз Ук, так как и соединяющиеся с ним быстротекущей ручей Шавламу, при коем выстроена последняя казарма, из трех дворов состоящая; ехали по том над вершиною ручья Ук при подошве горы Кракатау. Гора сия очень много выгорела и от всех деревьев обнажена, наконец проехав несколько ельником обросших гор, где бледнофиолетовой отродок лесных тульпанов цвел, достигли мы открытого места, верст за восемь от третей казармы, по которому до железных при реке Симе заводов все почти под гору спускаться надлежит.

1770 МАИЯ 20 ЧИСЛО.

18 верст.

Симской завод, в который мы уже на рассвете прибыли, заведен в 1761 году, и принадлежит Ассессорам Твердышеву и Мясникову. Местоположение оного, в долине между лесистых гор, весьма приятно. Самая большая и пространнейшая гора лежит на восточной стороне и называется от Башкирцов Джиггертау. Вдоль при оной течет река Сим от юга к северу, где на ней в южной части, между двух противулежащих гор, сделана плотина. Пруд при заводе, длиною с версту, весьма глубок и окружает своею излучиною к западу лежащую [33] каменистую гору, так что сия только узеньким прошейком с прочею землею соединена.

В сем пруде ловят лососей в полсажени длины, и некоторой род форелей, кутема называемых (Sаlmо Thymаllus), величиною больше полуаршина. Плотина при заводе не длиннее ста саженей при основании укреплена она поперег положенными брусьями; и по сему кажется она не может быть прочна. При особливом водяном спуске состроены пильная по образу Голландскому о двух рамах и мучная мельницы. На западной стороне плотины находятся заводские строения, а именно: три молотовые, из которых в каждой по четыре молота и по шести горнов; но теперь работают только на семь молотов, по причине недостатку в работниках, да и воды на все сии молоты чрез целой год доставать не будет. Там же при заводе находится якорная кузница с одним горном, в коей молоты и другия надобные орудия делают; а в некоторой отдаленности обжигальная печь, в которой выкованное железо разогревается и размягчается. Чугун, которой здесь куют, привозится с Катавского либо Юрьюзенского заводов, и понеже, как я прежде упомянул, по реке Симе, в рассуждении ея быстроты и кривизн, с нагруженными судами плыть не льзя, как о том различные злощастные опыты уверили, то и перевозят полосное железо, коего здесь до 50 и 60 тысячь пуд обработывают, зимою саньми к пристане лежащей над Юрьюзенем при Башкирской деревне Каратаул, а тамо грузят [34] сие железо на отпускаемые от Катавского устья суда, Коломенками называемые, которые по причине мелкости реки Юрьюзеня, до сих мест с полным грузом ходить не могут; а здесь грузят на каждое судно по полуосьми и осьми тысячь пуд. — работники как при здешних, так и других Твердышевских заводах крепостные; но получают несколько платы, которою они всю свою семью кажется изобильно довольствуют и живут не убого. Дворы принадлежащее заводским людям, лежат на левое стороне реки Сима, и ниже плотины выстроены и разделены на правильные улицы числом до ста шестидесяти. Около молотовых оставлено пустое место, на коем стоят нововыстроенная каменная церковь, не худом жилой деревянной господской дом с садом и заводская кантора. Для безопасности от могущих произойти со стороны Башкирцов бесспокойствий, все место укреплено некоторым ограждением из лежащих брусьев; оное в длину до трех сот, а в ширину до ста пятидесяти саженей простирается.

Уведомившись о некоторых пещерах, находящихся в прилежащих к заводам каменных горах, и надеясь найти тамо что нибудь достопамятное, будучи сверьх того принужденным ради некоих починок и 20-е число прожить в Симском заводе, сел я на лодку и отправился чрез пруд к сим расселинам. Первая находится в объявленной с трех сторон прудовою водою окруженной [35] конической вид имеющей горе, кою жители по подобию и назвали Шишка. Можно без сомнения заключать, что она часть Джиггертау, протекающим Симом оторванная; ибо тут же на другой стороне завода, или на правом берегу Сима лежит южное ея продолжение и являет противустоящие каменные слои. Обе горы показываются будто бы оне толстыми, в равной отдаленности стоящими, в верьху разверзшимися стенами окружены, и представляют особливо на отделенном утесе воображению различные развалины и башенки; они не иное что суть как слои или груды известковых камней, из коих состоит сия гора, и кои теперь уже гораздо превышают изтребленые и водою смытые слои бывшего мергельного камня. Гряды оных камней стоят в отвес прямо востока и запада. Известковый камень желтоват и пепеловиден, весьма тверд и по большей части не имеет ни малейшего следа окаменелостей, а только что при подошве на некоторых местах видны зернистые и мягковатые камни, на коих не многие вытиснувшиеся раковин слепки находятся. В пещеру принуждены мы были между сими камнями на западной стороне горы Шишки лезть ползком более ста саженей: то есть более двух третей в ея высоты сей утесистой горы При подошве оные покрывал многия каменистые места на подобие мха зубчатой каменолом (Sахifiаga brоnсhialis) и начинал цвесть; а на верьху моховатые камни украшались изрядными красными цветами [36] некоторого роду веснянки (Рrimulа Соrtusоides), так же цветущим кислецом (охаlis), горным княжиком (Аtrаgеnе аlрinа) и сивою режухою (Drаbа inсаnа). В земле между камнями видно было множество каменистой пеплицы (Сinеrаriа аlреstris ([Sоlidаgо foliis (rаdiсаlibus оvаtis сaulinis) Imсеоlatus sessilibus, intеgris dеntаtisquе, flоribus (umbеllаtis) invоluсrо fеtiсeо Flоr. Sib. Vоl. II. Раg. 154. Tаb. 71. Цвет. Сибир. Част. 2. Стр. 154. Изобр. 71— Сие произрастение с самой весны цветет по всем местам на притооке лежащим и Уральским холмикам во множесте.])) и еще не разцветшей Сибирской кентаврии (сеntаurеа Sibiriса) Афаманты и Сибирского золототысячника (Thаliсtrum Sibiriсum). Из мшистых растений виден был и здесь, как обыкновенно по Уральским горам, каменной стоножец (Аsрlеnium triсhоmаnеs), каменная рута (Rutа murаriа), ключевой папоротник (Роlyроdium fоntаnum) репник (Rhаеtiсum) и журавлино перье (Dryорetris).— Пещера лежит в каменной высокой стене сея горы и противустоит отверстием своим к западу. С начала она несколько аршин широка и так высока, что в ней прямо стоять можно; чрез сажен от входу не льзя пройтить иначе, как наклонившись; и таким образом проулок сей продолжается шестнадцать аршин, а кончится разтворением в полторы сажени вышины, в коем три или четыре человека вместе стоять могут, и которое как в гору трубою в человека вышины, так и назад от входу более полусажени простирается, и в камнях трубоподобными узкими рвами вовсе теряется. Вся пещера суха и редко видна [37] потовая вода, от коей произошли курчеватые накипи. Попадаются здесь различные кости, и как сказывают, сыскивали и медвежьи ребра. Другая пещера лежит поперег над прудом в верьху крутого каменистого берега. Мы карабкались по полуторосаженному скату возле пещеры с такою опасностью, что если бы оступились, то надлежало стремглав летать от шести до осьми саженей крутого и каменистого берега; но за весь сей труд и опасность мы не награждены: ибо несколько саженей от своего отверстия пещера кончится узким рвом, в который далеко войтить не возможно, а в верьху пошло далее в гору маленькое ущелье. Мы там ничего не нашли кроме свежих медвежьи их следов, кои видны были на илу, низ пещеры покрывающем, что принудило нас скоряе оставить пещеру. Да и без того на юговосточиом береге, на коем лежит пещера, не нашлось из произрастений ничего достойного примечания кроме хмелевидного щитоносца (Sсutеllаriа luрulinа), кой начал цвести и цвел до Августа по всем горам с южную сторону, солнечными лучами согреваемым.

1770 МАИЯ 21 ЧИСЛО.

В следующей день, оставив Симский завод, продолжал я путь свой от Сима на восток к реке Юрьюзеню. За ворсту от завода переезжают первой маленькой оные проток. Я ехал горою Джиггертау весьма изрядно соснами и березками укрытою. На высоких и матиорых соснах выделаны пчельники или борти, Башкирцам принадлежащие, хотя лес и причисляется [38] к округу заводскому. Ибо Башкирцы, продавая лесистые места на заложение заводов, выговаривают обыкновенно для себя право, чтоб борти выдалбливать, коих дерев и рубить не позволяется, так же звериную ловлю, и продажу в множестве растущего дикого хмелю. Никогда не видывал я в большем числе черных дятлов как здесь, которые ради пчел в сих местах обитают и гнездятся. Не мною нам стояло упросить Башкирцов, чтоб они помощию каната и топора на самые высочайшие взлезли сосны, молодых дятлов из глубоких дуплов вытащили, и тем своему природному мщению удовлетворили. — Взъехав на верьх холма ([На гей горе сыскал я немного уже увядающих цветков, признанных мною после за Оrnithogаlum umflоrum.]) открылися глазам на юге высокие горы Уральского хребта лежащие по сю сторону между источникам реке Сима, Катав и Юрьюзеня, а по ту сторону река Инзер. Между оных возвышается наибольше высокая гора Агешярдяк, на коей много еще лежало снегу; сверьх оной видны вышшие, и часто до самой осени снегом покрытые верьхушки горы Джигальги, которая в сей окрестности наивысочайшею почитается, а на конец является весьма отдаленное верьховье горы от Башкирцов Ямантау (злая гора) именуемой. На сих только высоких в южном Урале горах, как сказывают, живут олени. [39]

17 верст.

Проехав Джиггертау и некоторые ельником обросшие урочища, достигли мы изрядной долины; в оной находится редкая березовая рощица и за восемь лет пред сим заведенная в двадцати верстах отсель на впадающей в Сим реке Яраль (Ераль) лежащая большая Российская деревня к Твердышевским железным заводам принадлежащая. В деревне выстроено до ста тридцати дворов, расположенных в четыре прямые с перекресками и довольно широкие улицы кои для укрепления обнесены деревянным оплотом. Сказывают, что будут здесь строить и церьковь. Жители сея деревни употребляются при заводе для рубки дров и сжения уголья, но сверьх того упражняются они хлебопашестве, а особливо разводят много льну и пеньки, которые в здешнем почти неизчерпаемо тучном черноземе растущие весьма высоко. Всякая пашня родит здесь очень хорошо, одна только пшеница, по причине окрестных холодных гор, не вской год доспевает.

1770 МАИЯ 22 ЧИСЛО.

11 верст,

Усман-Аул,

15 верст.

Чапатал.

Как скоро на перемену свежия лошади из окололежащих Башкирских деревень Гулай и Шаганей волости Шайтан-кюдей ([О сем названии рассказывают Башкирцы басенку будто предок сея волости нашел в пещере поблизу лежащие горы дочь горного духа или черта (шайтан), на коей женился и сие потомство с нею расплодил.]) приведены быть могли, то я оставив здесь тяжелые повозки отправился из деревни Ераль в Катавской железной завод, до коего летнею дорогою сорок одна, а зимою тридцать верст считают. Из [40] долины въехали опять скоро в смешанной сосновой боре: Кустовый трилиственник и распушистая ветреница (Аnеmоnе раtеns) цвели во многом числе. Последние не имели на открытом поле другого цвету кроме бледновиолетового, а в лесе виден был по большой части лиловой, так же белой, а иногда и желтой. Стезя наша продолжалась к югу. Уже в сумерки приехал я в Башкирскую деревню Миндеш, лежащую над ручьем Бирдеш, текущем в Юрьюзень. При захождении солнца, после бывших двух теплых дней, показались громовые облака, которых однакож в отдаленности действовали, и на закате солнца явились пурпуровые столбы. Ночью едучи изрядными то соснами, то березами, то травянистыми полянками, окруженными местами, проехал я деревню поколения Усман ([Башкирцы разделяют сами себя на некоторые поколения, имеющие по горам и рекам свои пределы им по точности известные. Каждое поколение имеет свое название, и разделяется опять по некоторым странам или обстоятельствам на общества, кои либо с прилагательным именем соединенное, поколения названия или и другия имена заимствют. Разделения на поколения под Российскою державою оставлено, и для ведения порядочного распоряжения над каждым поколением определен старшина, коему прочие сотники подчинены. Поколения, чрез которые от Уфы до Исетской провинции ехал, по порядку так следуют: Кудей или Кезей, Айле, оба сии разделяются на двенадцать меньших родов, Куакан, Каратабин, Баратабин и Катай. Владение каждого поколения нарицают они и именем оного: Айлезиир, Каукандзиир и проч.]) Трухмен Кюдей, коего земля до самого Катава простирается. Различные в сем околотке открытые места обработаны Яральскими крестьянами или Башкирцами; из коих последние так много пашни засевают, что и на заводы [41] продавать могут. Они уже не употребляют теперь крапивы (Кзирткан) для холста, но стараются о разводе пеньки. Лесистой луг, в коем деревня Усман при ручье Ирмязе в Юрьюзень текущем лежит, окружен отвсюду горами, из коих самые высочайшие на южновосточной стороне в лево и впереди находятся. Башкирцы называли оные по ряду Ессятау, Урзаллатау, кои по ту сторону Юрьюзеня лежат, Чапатал и Ирмязатау. Почти на половине дороги до Катавского завода ехал я подле горы Чапатал, по которой в лесах росла Лиственица; и по тому месту, где река Сим из источников проистекает. Башкирцы жалуются, что здесь населена будет Российская деревня: сие им потому досадно, что луга около вершины реки лежащие, для паствы их скота и для покосу служат. От подошвы Чапатал на юговосток показалась длинная гора Туктан-Тау, на которой еще лежал снег, но и оную отдаленные верьхушки горы Егалги или Джигалги гораздо превышали. На левой стороне позади Чапатала видны были между Катавы и Юрьюзеня лежащие Кашмартау и Сильятау, выше коих показывался верьх отдаленной от Юрьюзеня к востоку стоящей горы Шюлгятау. Дорога [42] продолжается чрез различные по лесу вырубленные просеки. Молодые отпрыски ростут очень худо, от части по причине оставленных пней, а от части по тому, что Башкирцы выжигая весной иссохшую траву, молодые дерева портят, и по сему то не весьма хорошая потомству представляется надежда в охранении изрядных у Уральских лесов, — Не доезжая до завода версты за две, надлежит ехать вдоль по речке Катав, имеющей в некоторых местах каменистые берега, а после чрез впадающей в оную ручей Кушегязе. И таким образом прибыл я уже по утру в Катавской или Катав Ивановской завод.

15 верст.

Завод сей из всех в Урале заведенных Твердышевских железных знатнейший и самой перьвой еще в 1757 году построенный. Лежит он на возвышенном месте при левом берегу реки Катавы. Место сие укрепляется с одной стороны прудом, позади коего не малая возвышается гора, а в низу плотины крутым берегом Катавы. На открытой стороне ограждено оно деревянным оплотом, изрядными наугольными раскатами и рогатками, чего для здешних обстоятельств и довольно. Число жилищ простирается до четырех сот семидесяти, которые однакож, по причине случающегося мало по малу распространения неправильно расположены. Деревянная церьковь и изрядной деревянной господской дом директора Якова Твердышева, который управляет многочисленными двум его родственникам принадлежащими Оренбургскими заводами. [43] Нововыстроенной для хлеба амбар в половину из камня, а строение для сохранения казны все каменное и листовым железом накрыто. Теперь зачали уже и некоторые молотовые строить из камня, и сказывают, что во всех заводах оные сделаны будут. Все оные лежат на низшем берегу Катавы. Плотина при заводе меряя по поверьхности имеет сто тридцать пять, а при основании сто двадцать саженей длины, четырнадцать аршин высоты; толстота же или ширина начиная от 23-х саженей при основании уменьшается до 15 к поверхности. Оная здесь, как и в Симском заводе, при основании поперег положенными бревнами укреплена а спуск выкладен булыжником. — Принадлежности завода суть две доменные о двух домнах в четыренадцать аршин с половиною, из коих одна всегда в запас держится: четыре молотовые, в коих пятьнадцать молотов, включая и якорьную кузницу. При том есть еще и простая кузница, две обжигательные печи к разогреванию полосного железа и деревянной для клади амбар. Лесопильная мельница стоит не много ниже на Катаве. Пруд при заводе хотя и не велик, понеже река уское имеет падение, однакож чрез целой год в воде нет недостатка. Здесь выплавливают ежегодно до двух сот тысяч пуд чугуна, и оным довольствуют Усткатавские и Симские молотовые. Руда привозится на завод зимою уже обозженая из богатых рудников по ту сторожу Юрьюзени за сорок верст в горе над [44] ручьем Булан находящихся. Из ста пуд руды выходит чугуну от пятьдесяти, до пятидесяти пяти пуд и более. Из того вырабатывают здесь до осьмидесяти тысячь пуд полосного железа, а остальное отвозят в вышепомянутые молотовые; сии купно с здешнею и Юрьюзевскою молотовыми, из коих последняя собственной чугун доставляет, выработывлот в год до двух сот тысячь пуд полосного железа, которое не последней доброты. Катав Ивановское железо отвозят саньми в Усть-Катавской завод построенной вновь при устье реки Катавы отсель верст за дватцать, где построены пильная мельница, три молотовые с горнами и до ста дватцати домов; весною же нагрузив на построенные там суда по шести тысячь пуд на каждое, и отворив на сих трех заводских прудах слюзы отправляют далее.

В Кашмартауе за восемь верст отсюда ломают весьма хороший и крепкий пещаный камень, для обложения из нутри доменных сего завода. Известь к строению находится тут же подле бок. Ибо весь берег реки Катавы, и окрестные сея страны бугры состоять из крепкого крупного, серого известного слонца; коего толстые слои лежат с полуденною чертою паралельно и не больше пятьнадцати степеней к западу склоняются. Из такового известкового камня более или меньше по отвесу лежащего состоит Чапатал и весь хребет при Симе и Катаве находящийся. [45]

16 верст.

В полдни поехал я чрез Катавскую плотину в Юрьюзенской завод. Ня другой стороне Катавы поблизу находятся ямы, из коих известковый для заводу достают камень и весьма прочную из того жгут известь. Дорога до Юрьюзеня продолжается, как и прежде изрядным красным лесом, за три версты от Катавы переезжают чрез небольшую речку Кундурухту, а после чрез маленькой ручей, которой летом пересыхает. Пред Юрьюзенским заводом осматривал я каменистые берега, кои по ту и по другую сторону выходят мысами, и состоять из тех же известковых горе. На оброслых мохом камнях цвели, кроме вышеобъявленных мною горных трав Венедиктова трава (sахifrаgа gеum), двуцветный приворот (Stеllаriа biflоrа) и райская режуха (Саrdаminе triрhyllа); так же начал показываться здесь на западе невиданный, но отсель далее обильно растущей пятилистник (Luрinаstеr).

Едва успели мы достигнуть заводу, как сильной наступил дождь с громом, которой мы до самого вечера пережидать принуждены были, и не прежде как следующего утра опять в путь отправились. Юрьюзевской завод выстроен в 1758 году, и получил свое название от реки Юрьюзеня (или как Башкирцы выговаривают Джирьюзеня), которая при заводе запружена плотиною. Положение места очень приятно и много соответствует Катавскому. Заводские строения поставлены на низком левом берегу плотины; прочееж жилье числом до ста [46] дватцати, каменная церьковь и заводская кантора, лежат на плоском бугре, окруженном с одной стороны прудом, которой почти на версту длиною простирается, с другой оплотом с бойницами. Сверьх того построена ветреная мельница. Строения заводские суть: доменная такой же почти величины, как и Катавская, но не так скоро плавит; и в сутки не более дает ста осьмидесяти пуд чугуну; две молотовые, в коих пять молотов, и один плющильной молот для плющения жести, которую здесь лудят, а в Катавском из оной различную делают утварь. — Есть еще особливая якорная кузница, где делают большие молоты, два простые кузнецкие горна и обжигальная печь, а сверьх того хотят здесь и все прочая здания выстроить из кирпичу. На плотине, которая сто дватцать сажен длиною, тринадцать шириною и двенадцать аршин вышиною находится пильная мельница о двух рамах. Железную руду, которую здесь плавят, привозят из тех же рудников, из коих и в Катавской завод доставляют. Отсель до рудников считают зимнею дорогою тридцать пять верст, а летом дороги нет. Руда нарочито плавка; и для плаву извести кладут на сто пуд руды не более как четырнадцать или пятнадцать пуд. Камень для домны берут так же из Кашмартавских каменоломен не более осьми верст отстоящих. [47]

Здесь и в Усть-Катаве строют плоскодонные суда, Коломенками называемый, на коих Уральское железо отвозят по Юрьюзене в реку Уфу, по ней в Белую и наконец в Каму и Волгу. В обеих сих местах не более нагружают на каждое судно как шесть тысячь пуд, и с оным грузом идет оно в воде на один аршин глубиною. При всем том суда сии кроме весенной большой воды в другое время по сей быстротекущей и мелкой реке иттить были б не в состоянии, если бы не вспомоществовало им отворение слюзов на запасных прудах здесь, в Катав-Ивановском и Усть-Катавском заводах находящихся. Приплыв, как уже сказано, в Каратавлаул нагружают сии суда Симским железом полным восмитысячным грузом, с которым идут оне в воде на пять четвертей, и как река там нарочито велика, то суда везде имеют хороший ход; однако случается, что по причине быстрины и многих каменьев не всегда щастливо пройти удается, и не редко несколько из оных разбивает, как и в сем годе случилось. Однакож по причине мелкости реки в таком случае; кроме времени и трудов ничего не теряют.