Об умножении служения по мере возможности

Знай, о сын, что господь всевышний наложил две обязанности на имущих и избранных рабов своих, а именно хаддж и зекат, и приказал, чтобы всякий, у кого есть нужные средства, поклонился дому его. Тем же, у кого средств нет, он этого не приказывал. Разве ты не видишь, что в этом мире доступ ко двору царскому тоже имеют только люди с достатком?

А затем, условие возможности совершения хадджа — наличие средств для путешествия, неимущим же пускаться в путешествие неразумно, ибо путешествие без средств опасно.

Если же у тебя есть средства, а ты не поедешь путешествовать, ты не получишь полного удовольствия и услады от богатства. Полнота удовольствия и услада от богатств этого мира в том, чтобы повидать невиданное и поесть ранее нееденное и найти ранее ненайденное, а это все возможно только в путешествии. Люди путешествовавшие и повидавшие мир опытны, удачливы и мудры, так как они видали невиданное и слыхали неслыханное. Ведь сказано: слышать рассказ не то, что видеть своими глазами ¹. И говорят:

Стихи:

Видавших мир с невидавшими
Не равняли заслуживающие уважения мужи.

Потому-то творец и предписал богатым людям путешествовать, дабы они воздали должное богатству, извлекли из него пользу [20] и выполнили приказ господа всевышнего и поклонились дому его. Нищему же, не имеющему достатка и дорожных припасов, он этого не приказал. Как я об этом говорю:

Если друг меня не звал и с собой не сажал
И по нищете моей так меня унижал,
То достоин он извинения, ибо творец обоих миров
Нищих в дом свой не звал.

Ведь если нищий совершает хаддж, он подвергает себя опасности, ибо нищий, совершающий дело богатых, подобен больному, совершающему дело здорового, и рассказ о нем точь-в-точь похож на рассказ о тех двух хадджи, одном богатом, другом бедном ².

Рассказ ³. Слыхал я, что однажды правитель Бухары задумал посетить дом божий. Человек он был крепко богатый и в караване том не было никого его богаче. Больше ста верблюдов было под его вьюками, а [сам] он сидел в носилках и ехал по пустыне, покачиваясь и нежась, со всеми припасами [и утварью, что бывают и дома] ⁴. Много народа, нищих и богатых, шло вместе с ним.

Когда доехал он до Арафата, попался ему навстречу нищий дервиш, босоногий, терзаемый жаждой и голодом. Все ноги у него были покрыты пузырями. Увидел он правителя Бухары в такой неге и довольстве, обратился к нему и сказал: "В день воздаяния будет награда мне и тебе одна и та же, ты же едешь в таком богатстве, а я в таких мучениях".

Правитель Бухары ответил ему: "Избави боже, чтобы награда моя была равна твоей награде! Если бы я знал, что меня и тебя сравняют, никогда не выехал бы я в пустыню".

Дервиш спросил: "Почему?"

Тот ответил: "Я выполняю приказ господа всевышнего, а ты нарушаешь его. Меня звали и я — гость, а ты прихлебатель. Разве может сравниться прихлебатель с почетом званого гостя? Господь всевышний пригласил богачей, а беднякам сказал: "И не ввергайте себя своими руками в опасности" ⁵. Ты без приказа господа в нищете и голоде пришел в пустыню, подверг себя [21] опасности и не послушался приказа божьего. Зачем же ты хочешь равняться с послушными приказу?" ⁶.

Всякий, кто имеет достаток, пусть от достатка совершит хаддж. Так он воздаст должное богатству и выполнит веление господа всевышнего.

Итак, о сын, если будут у тебя средства на хаддж, не допускай оплошности в служении богу.

А для хадджа нужно наличие пяти условий: власть, богатство, свободное время, почет и безопасность, и спокойствие. Если это все достанется тебе в удел, старайся о полноте [служения богу].

Знай, что хаддж также служение богу, что, когда у тебя есть нужные средства, если ты отложишь решение [ехать] на будущий год, греха на тебе не будет, но зекат это такое служение богу, что, если только есть возможность, не давать его непростительно ⁷. Господь всевышний плательщиков зеката всегда называет приближенными своими.

Платящие зекат люди посреди других людей подобны царю посреди подданных. Он дает хлеб насущный, а другие только получают его.

Господь всевышний предопределил, чтобы одни были нищими, а другие богатыми. Ведь он мог всех сотворить богатыми, но все же создал два разряда из них, чтобы выявился сан и почет рабов [божьих] и высшие отделились от низших.

Так и царь сделает слугу кормильцем какого-нибудь народа ⁸, а если тот слуга сам будет кормиться, а им не даст, не уйти ему от царского гнева.

Зекат в год дается раз, и это обязательное предписание. Милостыня же, хоть и не обязательна, но подается по благородству и человечности. Если только можешь, подавай и не плошай, ибо податель милостыни всегда под защитой божьей, а защиту божью нужно признавать великим счастьем.

Берегись, о сын, и по поводу хадджа и зеката не позволяй сомнениям появляться в сердце, не думай пустого и не говори: зачем бегать да раздеваться и не стричь ногтей и волос? Зачем мне давать полдинара с двадцати динаров и что это за зекат? [22] Зачем зекат с овец да верблюдов? Зачем мне приносить в жертву баранов? Во всем этом соблюдай чистоту сердца. Не полагай, что то, чего ты не знаешь, не благо. Занимайся выполнением велений господа всевышнего, а как да почему, не твое дело. А когда выполнишь этот приказ, знай, что почитать отца твоего — веление господа всевышнего.

Комментарии

1. Известный хадис: "весть — не то, что видение воочию".

2. Рассуждение о хаддже чрезвычайно характерно. Прежде всего следует обратить внимание на то, как феодальные представления переносятся и в область религии и Кааба уподобляется царскому двору, куда доступ имеет только знать. Затем исключительно интересна концепция, по которой хаддж возложен на богатых только для того, чтобы они как можно более извлекли удовольствия из своего богатства. Здесь автор опять совершенно сознательно пренебрегает ортодоксальными толкованиями и подходит к хадджу со своей собственной меркой.

3. Этот рассказ в сокращенном виде повторен в известном сборнике Ауфи. Cp. М. Nizamuddin. Introduction to the Jawami ul-hikayat wa lawami ur-riwayat of Sadiduddin Muh. al-Awfi. L., 1929, GMS NS, v. VIII, ch. VI, p. 174.

4. Дополнение PK.

5. Kop. II, 191.

6. Рассказ этот представляет собой резкую отповедь суфийским теориям о так называемом хаддже бит-таваккул, при котором дервиш совершенно сознательно пускался в длинный путь, не имея при себе никаких припасов, в расчете на то, что бог его прокормит, и с полной уверенностью, что в случае гибели в пустыне он попадет прямо в рай (cp. Gоldziher. Vorlesungen, стр. 151-152). Впрочем, суфийские теории встречали отпор и в самой ортодоксально-мусульманской среде. Здесь же интересна грубость, с которой подчеркивается преимущество богатого.

7. Переведено в основном по Н, где общий смысл лучше, но есть какая-то порча во фразе. РК дает это место иначе, значительно проще: хаддж — служение богу; человек должен выполнять [веления] религии божьей и выполнять хаддж, пока есть возможность, и пользоваться случаем. Чтение Н мне кажется предпочтительным: оно связывает последующую фразу с первой, как будто указывает на противопоставление хадджа зекату. Хаддж можно и отложить, зекат же откладывать нельзя. Весьма вероятно, что чтение РК — поправка, внесенная в текст ортодоксальным ревнителем веры, оскорбленным таким аристократическим отношением автора к хадджу.

8. Н — кави — "мощным кормильцем", явная описка из кавме.