(Критическая рецензия)

В 1997 г. издательство ”Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина” выпустило в свет русский перевод сочинения ”Описание Московии”, написанного в 70-е годы XVI столетия итальянцем на польской службе Александром Гваньини. Сам перевод, вводная статья и комментарий принадлежат ныне покойной Г. Г. Козловой — известному московскому филологу-классику. Как указано во вводной статье, перевод выполнен по первому изданию сочинения, вышедшему в Кракове в 1578 г. Параллельно с русским текстом в книге опубликован и латинский оригинал, набранный, очевидно, по тому же изданию. Если труд Гваньини вместе с переводом занимает 150 страниц, то вводная статья поместилась на четырех страницах, а комментарий в виде концевых сносок — на тринадцати. Поэтому главная ценность издания именно в латинском тексте и русском переводе, который выполнен впервые. Однако при внимательном прочтении можно заметить, что приведенный в книге латинский оригинал содержит ряд явных опечаток, а перевод не везде точен.

Так. например, на с. 10 в лат. тексте стоит: [gens] maxima incrementa coepit. А в русском переводе читаем: ”она начала сильно расти”. Однако глагол coepisse (”начинать”) не употребляется с прямым дополнением, и в данном случае перед нами глагол capere (”получать"), у которого по средневековой орфографической традиции `е` заменено диграфом `ое`. Таким образом, буквальный перевод: ”получала большие приращения”, — никакой ”начинательности” не подразумевается. Кстати, такой же орфографический вариант этого глагола, coeperunt, есть и на с. 128, в третьей строчке первого абзаца, и там он переведен правильно: "захватили”). Чуть ниже на той же странице находим: titulus ipsius principis, quo gaudel (титул самого государя, которым он тешится). Здесь, видимо, переводчик упустила из виду, что слово gaudere в средневековом языке имеет устойчивое значение ”пользоваться”, и классическое значение ”радоваться” в приведенном контексте совершенно не подходит. [44]

На с. 12 в оригинале такой текст: Bacchum. et non festum illius clivi (cuius diem lunc temporis celebrant) advenisse gratulantur. В переводе же: ”они радуются, что явился Вакх (день которого они справляют в это время)”. Гваньини обвиняет русских во многих грехах, но все же обвинить их в поклонении языческому божеству он не мог. Правильный перевод: ”они радуются тому, что явился Вакх, а не тому, что наступил праздник того небесного покровителя, чей день отмечается в это время”. Pro explenda sua tirannide на с. 15 передано так: ”для того, чтобы прибавить блеска к своей тирании”. Но это значит: ”чтобы осуществлять свою тиранию. Откуда взялось у глагола explere значение ”прибавить блеска”, остается неясным. Через несколько строк обнаруживаем ”разрушили" вместо "сожгли” (exusserunt), а на с. 19 ”болезнь... совершенно не похожая на чуму” вместо ”болезнь похожая на заразу” (morbum... pesti haud dissimilem). Следующее предложение на с. 19 также содержит ошибку. Vicina domo igne ardente, et alia domus sibi adhaerens. eodem igne inflammatur нужно было перевести: Когда в одном доме пылает огонь, то и другой дом, соседствующий с ним, загорается от того же огня”. Однако это переведено иначе: ”от огня, охватившего один дом, воспламеняется дом соседний, привлекая к себе этот огонь”, — т.е. конструкция без особой нужды изменена и добавлено отсутствующее в оригинале ”привлекая к себе этот огонь”.

На с. 21, в подглавке ”Княжество Владимирское”, в переводе опущена часть фразы, имеющаяся в оригинале: quae castrum ligneum sibi conjunctum habet. Ha c. 22-23 в латинском тексте число миль — 28, а в русском переводе: ”в двадцати милях от Рязани”. Непонятно, в данном случае ошибка переводчика или наборщика латинского текста. Просто ”леса” (sylvae) в начале с. 24 стали в переводе ”густыми лесами”, чуть ниже Piscium copiam qui caeteris fluminibus Moscoviae praeferuntur habet передано на русский: В ней водится множество рыбы, которая распространяется и по другим рекам Московии”, — тогда как буквальный перевод: ”рыбы, которые предпочитаются другим рекам Московии”, — т.е. очевидно, в этой неправильной латинской фразе подразумеваются ”сорта рыб, которые лучше тех сортов, что вылавливаются в других реках. Предпоследний абзац латинского текста в подглавке ”О Великом Северском княжестве” на с. 26, судя по переводу, содержит явный пропуск: исчезла информация о городе Путивле. Подобно тому как это уже было выше, на с. 22-23, где не совпадало число миль, так и на с. 28-29 число миль, отделяющих Вязьму от Москвы, в латинском тексте 46, а в русском — ”сорок”. [45]

Искажается смысл исходного латинского текста во втором абзаце на с. 33, где сказано: ”[Торопец с прочими] одновременно отдались под власть великого князя Московии Иоанна Васильевича; о том же, как он был под властью Александра... подробнее сказано в описании королевства Польского". Должно быть: ”[Торопец с прочими] одновременно отдались под власть великого князя Московии Иоанна Васильевича в правление Александра... как подробнее сказано в описании королевства Польского". Смысл фразы в том, что Гваньини черпает передаваемую им информацию из некоего другого сочинения. В последнем абзаце на той же странице обнаруживаем ”ранее упомянутого года” вместо ”в вышеупомянутом году” (anno supra dicto). Ниже, в подглавке ”Водская область", на с. 37. читаем: ”В ней водятся различные животные, те из них, что были завезены сюда из какого-нибудь другого места, то изменили свой цвет на белый". Это предложение не только не очень хорошо звучит по-русски, но и содержит неправильные сведения. В оригинале: in earn animalia cujuscunque generis, si aliunde inducta fuerint, colorem suum in albedinem mutare perhibentur (”говорят, что, если в нее откуда-нибудь ввезут животных любой породы, они меняют свой цвет на белый). Тот, кто ограничится русским переводом, на с. 39 узнает, что жители Двинской области ”охотятся на белых медведей”, тогда как Гваньини пишет лишь о том, что белые медведи ”водятся” (reperiuntur) на русском Севере. Далее в том же предложении упомянуто, что шкуры этих белых медведей часто привозятся в Москву (quorum pelles... in Moscoviam saepius deferuntur), но русский текст дает иное: "жители... довольно часто ездят в Московию".

На с. 43, в подглавке ”Суздальское княжество”, осталась непереведенной часть фразы, которая есть в латинском оригинале: ас reliquarum Russiae partium metropolis erat. Равным образом, на с. 47 при перечислении стран, опустошенных гуннами, в переводе выпала Италия. Ниже на той же странице Falcones albi ad venandas aves promptissimi переведено: ”белые соколы — весьма проворные охотники", — тогда как это значит: ”белые соколы, в высшей степени подходящие для охоты на птиц". Очевидно, соображения благопристойности заставили переводчика на с. 61 передать фразу: Praeterea qui virgini stuprum aliquando obtulerit, aut uxorem suam primo concubitu viciatam animadverterit, in diaconatum non ordinatur — следующим образом: ”Кроме того, кто совращал когда-нибудь девицу или уличил свою жену в прежнем порочном сожительстве, в диаконы не допускается". Более точный перевод такой: ”Кроме того, в диаконы не посвящается тот, кто когда-либо [46] обесчестил девушку или при первом сношении обнаружил что его жена — не девственница”.

Священник во время крещения вопрошает крестных родителей, конечно, не о том, ”избегал ли ребенок дьявола”, как читаем на с. 67. а о том, ”отрекается ли он от дьявола” (renunciaret). Совершенной бессмыслицей выглядит на той же странице фрагмент перевода, где рассказывается, что русские отрицают существование Чистилища. Переводчик явно не поняла, в каком месте кончается изложение позиции русских и начинаются контраргументы автора. В тексте сказано, что, по мнению православных, после смерти праведники ожидают Страшного Суда в светлых и приятных местах, а грешники — в темных и ужасных. Далее в переводе: ”И более всего они доказывают это тем, что души после смерти не отправляются тотчас ни на небо, ни в преисподнюю”. Возникает вопрос: что ”это” они доказывают? Выше шла речь о том, кто где ожидает Страшного Суда. Как можно доказывать пребывание праведных в одном месте, а грешных в другом, тем, ”что души после смерти не отправляются тотчас ни на небо, ни в преисподнюю”? — это и так ясно. Доказать этим наличие или отсутствие Чистилища невозможно. Неправильное понимание этой фразы влечет за собой дальнейшую несуразицу: «Ведь им (т.е. русским, значит, Христос говорил с ними индивидуально. — В. Р.) такое слово было сказано Христом в последний день (т.е. последний день уже настал и даже прошел. — В. Р.): ”Приидите, благословенные отца моего"... когда все уже были на небе (кто все? почему они уже были на небе. — В. Р.), и, наоборот, ”Идите, проклятые, в вечный огонь", когда уже давно были обречены на пребывание в преисподней» (про кого это? — В. Р.). Следует признать, что Гваньини не всегда ясен и последователен, но в данном случае его рассуждения вполне можно понять. Вот что на самом деле сказано в тексте: «И этим своим утверждением (т.е. утверждением, что праведные ожидают Страшного Суда в раю, а грешники — в аду. — В. Р.) они больше всего доказывают то, что души после смерти не отправляются тотчас ни на небо, ни в преисподнюю” (т.е. что Чистилище существует, ведь перед нами уже возражения автора русским. — В. Р.). Ведь кому [в противном случае] будет сказано Христом в последний день (т.е. в день Страшного Суда. — В. Р.) такое слово: ”Приидите. благословенные отца моего”... если все [праведные] к тому времени уже будут на небе, и противоположное: ”Идите, проклятые, в вечный огонь", если [все грешные] будут уже давно проклятыми в аду». Несмотря на некоторую непоследовательность [47] в употреблении времен, латинский текст здесь вполне ясен.

Всякого, кто знаком с церковной историей, удивит на с. 69 утверждение, что ”они (русские. — В. Р.) говорят, согласно Никейскому собору, прославленному вопреки Арианскому, Константинопольскому и Македонскому”. Оказывается, были Арианский и Македонский соборы! А Никейский собор прославился им вопреки. Concilium celebratum исходного текста, конечно, обозначает ”собор, созванный...”, а не ”прославленный” (celebrare concilium) — это устойчивое выражение церковной латыни. Но откуда взялись Арианский и Македонский соборы? Вот оригинал: Sicque secundum Concilium Nicaenum, contra Arium et Constantinopolitanum, contra Macedonium celebratum dicunt... Это означает: ”И они говорят так, в соответствии с Никейским собором, созванным против Ария, и в соответствии с Константинопольским [собором], созванным против Македония...”

На с. 86-87 в последнем абзаце Vestibus omnes oblongis absque plicis ad talos dimissis utuntur переведено: ”Одежду все носят очень длинную, она ниспадает складками до самых пят”. Буквальный смысл: ”Все пользуются одеждами удлиненной формы, ниспадающими до щиколоток без складок”. На следующем развороте обнаруживаем, что слово perfidus (”лукавый, вероломный”) один раз передано как ”вероотступник”, а второй раз ”неверный”, т.е. именем, которым христиане пренебрежительно называют мусульман, а мусульмане христиан. Насколько нетерминологично такое употребление, бросается в глаза. Совершенно непонятна в общем контексте и странная фраза: ”Да ведь эта одежда — недостаточная плата для тебя” (там же, на с. 89), поставленная вместо правильного: ”Ведь ты недостаточно знатен для одежды такой стоимости”. Чуть ниже высокопоставленный ”казначей” (Thesaurarius) оказывается в переводе скромным ”кладовщиком”.

Небольшой фрагмент, видимо, пропущен на с. 100, где в русском тексте: ”...ему ответили, что хотят напоить коней. Он... сказал”, — а в латинском оригинале два предложения слились в одно, и соответствующие слова отсутствуют. Ниже на той же странице vinctos in carcerem intrusit (в оковах бросил их в темницу) передано: ”удушил в темнице”. На с. 105 латинское mulierculae буквально, но стилистически неадекватно переведено ”бабенки”, а вместо ”пушек” (tormenta bellica) фигурируют непонятные ”военные орудия” (то же в последнем абзаце на с. 125 и на с. 141). На с. 109-111 слова ”приказывал убрать ее с дороги” следовало бы заменить на ”приказывает, чтобы она сошла с повозки” (earn [48] ех curru descendere... jubet — с. 110). Qui continuo re audita, absqu_e partis accusatae purgatione satellites suos in curiam... soceri... misit (c. 112) переведено: тот, услышав об этом, тотчас послал своих приспешников в дом тестя для наказания виновных" В данном случае, конечно, absque partis accusatae purgatione никак нельзя понять: ”для наказания виновных” — это значит: ”не выслушав оправданий обвиненной стороны". Русский текст на с. 125-127 гласит, что Василий Дмитриевич упорно заявлял, что ничего не затевал с теми, которые его обвиняли” (выше говорится, что этого знатного человека оговорили его подчиненные), тогда как в латинском оригинале сказано: ”он утверждал, что не замышлял ничего из того, в чем его обвиняли" (fassus est, se nihil istorum molitum fuisse, de quibus accusabatur).

"Любимейшие” (carissimae) жены превратились в переводе на с. 129 в ”дрожавших”, а на с. 131 falsum crimen передано как ”ложное преступление” (?) вместо понятного ”ложное обвинение”. Несколькими строками ниже обнаруживаем анахронистическое ”солдат” вместо ”воин” (miles). В описании того же эпизода оригинал и перевод расходятся: в русском тексте слуга Ивана Грозного связывает женщину веревкой и сажает на коня, тогда как в латинском он сам садится на коня и тащит женщину за веревку. Ita se rem habere assent на с. 134 означает: ”он утверждает, что дело обстоит следующим образом”, — однако в издании, на с. 135, читается: ”он заявляет, что у него есть дело”. На с. 147, во втором абзаце, в переводе опущен титул воеводы Ивана Петровича — Chimoviensis, ниже на той же странице вместо ”пронзил пущенным копьем” должно быть: ”схватив копье, пронзил” [arrepta hasta translixit (а не transfuxit, как в издании, где опечатка)]. Очевидно, не понимая, что ”часы” — это молитвы, а не отрезок времени, переводчик вместо свои молитвы и канонические часы” (suae preces et horae Canonicae) пишет: свои молитвы в канонические часы”, хотя в оригинале стоит недвусмысленное ”и”, а не ”в” (с. 155).

Резюмируя, можно сказать, что русским изданием ”Описания Московии следует пользоваться с осторожностью, учитывая как неточности в передаче латинского текста (прежде всего достаточно многочисленные опечатки), так и неполную исправность перевода, недостатки которого были здесь отмечены. В будущем хотелось бы увидеть новое издание сочинения Гваньини, где русский перевод был бы заново отредактирован и снабжен научным исследованием. Требуется прояснить характер приводимых автором сведений, подробно сопоставив их с русскими источниками и записками других иностранцев, писавших о России.

Текст воспроизведен по изданию: О русском переводе сочинения Александра Гваньини "Описание Московии" // Средние века, Вып 69 (3). 2008

© текст - Рыбаков В. В. 2008
© сетевая версия - Тhietmar. 2017
© OCR - Николаева Е. В. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Средние века. 2008