Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ИОГАНН ШИЛЬТБЕРГЕР

JOHANN SCHILTBERGER

(ок. 1410 г.)

(Синим цветом в сетевой версии отмечены примечания взятые из других текстов данного сборника. Thietmar. 2007)

Шильтбергер — баварский солдат, необыкновенную биографию которого мы знаем главным образом из оставленной им самим книги путешествий («Reisebuch»). Участник Никопольской битвы (28 сен. 1396 г.), в которой он в качестве оруженосца некоего баварского дворянина бился в войсках венгерского короля Сигизмунда, Шильтбергер попал в плен к туркам; ему было в это время ок. 16 лет. Вместе с немногими пленными, оставленными победителями в живых, Шильтбергер отправлен был в турецкую крепость Бруссу, затем получил последовательно ряд должностей при султане Баязиде; предпринятые им попытки к бегству были неудачны. В качестве турецкого солдата он принял участие во взятии Сивы, находился во вспомогательном войске, которое Баязид послал египетскому султану для подавления вспыхнувшего в Египте восстания, и вместе со своим повелителем присутствовал, вероятно, при осаде турками Константинополя. В знаменитой битве при Ангоре (1402) турецкое владычество на Востоке, как известно, было сломлено Тимуром (Тамерланом), и сам Баязид попал в плен. Как рассказывает Шильтбергер в 14-й главе своей книги, он принужден был разделить его участь и дать увести себя на Восток. После смерти Тимура (1405) Шильтбергер попал сначала к его сыну Шах-руху, владетелю Герата, который вскоре подарил его, как раба, своему брату Миран-шаху, владетелю Персии и Армении (гл. 22, 23). Однако и здесь Шильтбергеру довелось пробыть в общем недолго. Миран-шах погиб в 1408 г. в битве против Кара-Юсуфа, и Шильтбергер достался Абубекру, второму сыну Миран-шаха, при дворе которого жил тогда в качестве беглеца, претендент на занятие ханского престола в Золотой Орде — Чекра. Когда Едигей прислал к Чекре послов с приглашением вернуться на родину и занять там престол, Абубекр дал Чекре в сопровождение 600 всадников; среди них был и Шильтбергер вместе с четырьмя другими христианами, товарищами его по плену, и все они отправились в «Великую или Белую Татарию», причем дорога их шла через Грузию, Ширван и Дербенд к Астрахани на Волге и дальше на восток. В «Татарии» Шильтбергер подарен был Едигею, который взял его с собой во время одного из наездов в Сибирь. Рассказ о пребывании Шильтбергера на территории Сибири в самом начале XV в. приводится ниже в русском переводе. Вернуться на родину в Баварию Шильтбергеру удалось только в 1427 г.; таким образом, он проблуждал по Азии свыше 30 лет. Последние годы жизни Шильтбергера плохо известны; известно, однако, что он был жив еще в 1438 г., но, по-видимому, скоро умер в глубокой старости. В конце жизни Шильтбергер написал свои воспоминания — «Книгу путешествий», которая весьма ценилась читателями того [44] времени, и уже до 1500 г. была издана 6 раз, а в XVI-XVII вв. — И раз. Интерес к Шильтбергеру оживился в начале XIX в., благодаря новому изданию его сочинения, сделанному A.J. Penzel'eм (Schiltbergers… Reise in dem Orient und Wunderbare Begebenheiten. Von ihm selbst geschrieben. — Muenchen, 1813; Изд. 2-е. — 1814). Научного значения это издание, однако, не имеет, так как издатель положил в его основу одно из неисправных старопечатных изданий (они все сделаны по рукописи, отрывок которой сохранился в Санкт-Галленской библиотеке: только 28 глав, примерно треть всего сочинения), а кроме того, подновил его язык или даже, лучше сказать, просто перевел его со старинного текста, причем модернизованы были, и очень неудачно, все имена и географические названия (ср.: D'Avesac. Notices sur les anciens voyages de Tartane // Recueil des voyages. — Paris, 1839. - Vol. 6, Fasc. 2. — P. 432-433). Именно по этому изданию Д.Д. Языков сделал первый русский перевод отрывка из Шильтбергера — «О Золотой орде: Извлечение из описания Шильтбергера» (Зап. и тр. ОИДР. — М., 1824. — Ч. 2, гл. 2. — С. 198-232); знал его и Н.М. Карамзин, который угадал, что Шильтбергер действительно побывал во всех странах, им описанных, но дал, однако, неосторожную оценку известиям баварского путешественника, говоря, что они «неясны» и «бестолковы» (История государства Российского. — М., 1903. — Т. 5, — Прим. 215). Более сочувственно отнесся к нему Аделунг (Krit.-Liter. Uebersicht. — SPb., 1846. — Bdl. — S. 136—138). Новое критическое издание «Книги путешествий» сделал Нейман, причем в нем приняли участие ориенталисты Фальмерайер и Гаммер-Пургшталь (Schiltberger Johann. Reisen in Europa, Asia und Africa, 1397-1427 / Hrsg. von F.F. Neumann. — Muenchen, 1859). Это издание положил в основу своего полного русского перевода проф. Ф.К. Брун, снабдив его многочисленными комментариями: Шильтбергер И. Путешествие по Европе, Азии и Африке / Пер. с нем., прим. Ф. Бруна // Зап. Новорос. ун-та. — 1865. — Т. 1. — С. 1-165; и отдельно: Одесса, 1866; труд Бруна был с интересом встречен и на Западе (см.: Sitzungsberichte der Bayerischen Akademie der Wissenschaften. — 1869. — Bd 2; 1870. — Bd 1, Th. 2; перевод на англ. яз.: The Bondage and Travels of Joh. Schiltberger / Transl. by J. Buchan Telfer. With notes by Prof. P. Bruun. — London, 1879). Все указанные издания и переводы сделаны по Гейдельбергской рукописи; однако доказано было, что лучшей и древнейшей рукописью сочинения Шильтбергера следует считать ту, которая сохранилась в Нюренбергской городской библиотеке. Ее впервые издал Лангмантель в книге: Schiltberger Hans. Reisebuch // Nach der Nurnberger Handschrift hrsg. von Valentin Langmantel / Bibliothek des Litterarischen Vereins in Stuttgart. — Tubingen, 1885. — Bd 172. Это издание считается лучшим и доныне (ср.: Крымский А. История Туреччини. — Киiв, 1924. - С. 222, а также: Киiв, 1926. — Т. 2).

Научная разработка «Книги путешествий» как исторического источника вполне подтвердила ее значение для ориенталистики. Правда, исследования установили, что Шильтбергер был самостоятелен не везде и что, записывая свои воспоминания в конце жизни, он использовал некоторые литературные данные. Так, например, описания Вавилона, Индии, Иерусалима в значительной степени заимствованы Шильтбергером у Марко Поло, в других местах есть следы чтения Клавихо (португальского посла ко двору Тимура) [45] и т.д. Но таков был обычай средневековых путешественников (Langmantel. Op. cit. — S. 164—165). Нужно думать, что и для исторической части своего сочинения Шильтбергер использовал некоторые старые сочинения по Востоку, так как он говорит порой о таких событиях, которые произошли за много лет до его пребывания в Азии; впрочем, это могут быть и позднейшие вставки его переписчиков и издателей. Зато Шильтбергер дает очень интересные и самостоятельные данные там, где он рассказывает о злоключениях своего плена и дает описания стран, которые стали ему лично известны. «Как источник для изучения политических событий этой эпохи, не исключая даже битв, в которых автор лично принимал участие, — замечает В. В. Бартольд, — рассказ Шильтбергера не имеет почти никакого значения; интерес представляют только отдельные эпизоды, о которых он рассказывает, как очевидец, и отдельные сведения о посещенных им местностях...» (История изучения Востока в Европе и России. — Л., 1925. — С. 82). Именно к этой части принадлежит и тот отрывок, который мы приводим ниже в русском переводе. Он очень интересен для нас своим упоминанием Сибири (Wissibur) — едва ли не самым ранним упоминанием этого имени в европейской литературе, — а также своим описанием кочевников Северной Азии. Так как текст Neumann'a, по которому сделан перевод Ф.К. Бруна, неполон и неисправен, мне пришлось отказаться от его воспроизведения; помещаемый ниже перевод сделан мною заново по Нюренбергской рукописи в издании Лангмантеля (Ор. cit. - S. 39-40).


* * *

После этого королевский сын, которого звали Чекра 1 (Tseggra), как было сказано выше, двинулся в Великую Татарию (Grossenn Thartharia) и пришел к владетелю по имени Едигей 2 (Edigi); тот признал его и снарядил посольство, желая известить королевство о его приходе. Когда же королевский сын Чекра пришел к Едигею, то Едигей, расположившийся в полях, собрался и хотел отправиться в страну, которая называется Сибирь 3 (Wissibur). Следует также заметить, что по существующему в Великой Татарии обычаю, король Великой Татарии имеет сановника (obman), который имеет власть назначать и низвергать королей, от него совершенно зависящих, и распоряжается также владетелями страны (landszherren). Упомянутый Едигей и был таким сановником в это время в Татарии. Еще следует заметить, что и король и сановник в Татарии, вместе с владетелями, летом и зимою кочуют в полях вместе с женами, детьми и стадами своими; там, где король останавливается, разбивают около него сто тысяч юрт (Mitten).

Но продолжаю прерванный рассказ. Чекра пришел к Едигею, затем двинулся вместе с ним в упомянутую выше страну Сибирь, куда они шли два месяца, прежде чем до нее достигли. В стране этой находится гора, называемая Арбус 4 (Arbuss) и простирающаяся на тридцать два дня ходьбы; живущие там люди полагают, что за горой этой находится пустыня, доходящая до оконечности света; никто не может также пройти через эту пустыню или жить в ней по причине [водящихся там] диких зверей и гадов. На вышеупомянутой горе живут дикие люди, не имеющие постоянных жилищ 5; тело же у них, за исключением рук и лица, покрыто волосами; подобно другим животным, они скитаются по горе, питаясь листьями и травой, и всем, чем придется. Владетель упомянутой [46] страны подарил Едигею двух диких людей — мужчину и женщину, которых поймали на горе, а также трех диких лошадей, которых там также словили; лошади же, живущие на горе, величиною с осла; водится там также много животных, которые в немецких землях не попадаются и которых я не могу назвать по имени. В упомянутой стране Сибирь есть также собаки, которых запрягают в повозки 6, зимою — в сани; они возят также по стране поклажу 7 (wotseck) и так же велики, как ослы, а едят они там также собак. Еще следует заметить, что люди в этой стране поклоняются Иисусу Христу подобно трем святым царям, пришедшим для принесения ему даров в Вифлеем, и увидевшим лежащим его в яслях; поэтому в их храмах можно видеть изображение Христа, представленного в том виде, как застали его три святых царя, и этим изображениям приносят они дары и на них молятся. Приверженцы этой веры называются уйгуры 8 (Uygiur); в Татарии встречается вообще много людей этой веры.

В этой стране есть также обычай, что в случае смерти неженатого молодого человека, призывают различных музыкантов (spielleut), на умершего надевают лучшее платье и делают над ним род балдахина (am himel); затем являются молодые люди, также одетые в лучшие платья, которые идут (впереди процессии] в сопровождении музыкантов, а за ними отец, и мать, и друзья покойного. Так, в сопровождении молодежи и музыкантов, с большой радостью и [веселыми] песнями несут его в могилу, за ними же следуют родители и друзья, которые издают жалобные вопли (clagen). После погребения приносят они [на могилу] [47] свои кушанья и напитки, веселятся: отец же, и мать, и друзья сидят поодаль и горюют. Наконец, все провожают их домой и так кончается обряд, представляющий свадьбу умершего, так как он не был женат.

В этой стране сеют только просо 9 и хлеба не едят вовсе.

В стране этой и при всем этом я был сам и все видел собственными глазами, когда находился при вышеупомянутом королевском сыне по имени Чекра.


Комментарии

1. ...которого звали Чекра]. При Абубекре находился хан из Великой Татарии, которого Шильтбергер называет Tseggra (в других ркп.: Zegre, Zegra). Несомненно, что это не упомянутый русскими летописцами Чекра, или Чакра, принадлежавший к роду Урус-хана (Howorth. History of Mongols. — London, 1876. — Vol. 1. — P. 271); от него сохранились монеты, чеканенные в 1414— 1416 гг. в Орде, Болгаре, Астрахани и Сарае (Савельев П.С. Монеты Джучидов, Джагатаидов и другие, обращавшиеся в Золотой Орде в эпоху Токтамыша. - СПб., 1858. — Вып. 2. — С. 337-338; Langmantel. Op. cit. — S. 42. — Anm.; Стэнли Лэн-Пуль. Мусульманские династии: Хронологические и генеалогические таблицы с историч. введениями / Пер. В. Бартольда. — СПб., 1899. — С. 193).

2. Едигей]. В конце XIV и начале XV в. хан Золотой Орды Токтамыш своей победою над Мамаем объединил Белую и Синюю Орду (в 1380 г.; умер в 1405 г.). Едигей был одним из главных эмиров левой стороны у Токтамыша; происходил он из племени Кунграт (Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. — СПб., 1884. —Т. 1. — С. 457 и след.; Мелиоранский П.M. Сказание об Едигее и Токтамыше. — СПб., 1905. — С. 7).

3. страну, которая называется Сибирь]. Ibissibur: так в Гейдельбергской и Санкт-Галленской рукописях, в других местах тех же рукописей встречается, однако, также написание Wbsibur (так в издании Лангмантеля: S. 39-41, 62). В части книги Шильтбергера, озаглавленной редактором «Страны, соседние с великой Татарией», есть такая фраза: «Es ist auch ein landt, das haist Bolar und hat mancherlei thier. Item ein landt ist genanndt Ibissibur», т.е. «Есть также страна, называемая Болар (Булгар), в которой много зверей; также страна, называемая Ибиссибур». Лангмантель объясняет: «Эта страна, названная вслед за Татарией и Булгарией, — бесспорно Сибирь, так как приведенное в тексте название явилось, вероятно, изменением слова lbir — Sibir, как на картах Азии начала XIII в. называли страну, находящуюся между Енисеем и Нижней Тунгуской». Ранее и Нейман в своем издании Шильтбергера уже заметил (Op. cit. — S. 88): «Эта страна — без всякого сомнения — Сибирь, которая названа здесь в первый раз; приблизительно около того же времени (1450г.), по Лербергу (Erlaeuterungen... — SPb., 1816. — S. 76), слово Сибирь встречается также в русских летописях». Ф. Брун безоговорочно переводит Ibissibur словом Сибирь. Что касается ссылки Неймана на русские источники, то следует заметить, что первое упоминание Сибирской земли зарегистрировано в одной из русских летописей в заметке о смерти хана Токтамыша уже под 1406 г. (Архангелогородский летописец. — М., 1819. — С. 126; ср.: Оксенов А.В. Слухи и вести о Сибири до Ермака // Сиб. сб. — СПб., 1887. — С. 109—110), хотя есть основание заподозрить здесь позднейшую вставку, так как тут же рядом упоминается и Тюмень, основанная лишь в 1586 г., да и самое основание города Сибири приписывается хану Мамету, жившему во второй половине XV в. (Анучин Д.Н. К истории ознакомления с Сибирью до Ермака // Древности. — № 14. — С. 244—246); на европейских же картах, вопреки мнению Лангмантеля, Sebur, кажется, впервые помещена на так называемой Каталанской карте 1375 г. Она воспроизведена в историческом атласе Santarem'a и в «Choix de documents geographiques conservees a la Bibliotheque Nationale» (Paris, 1883. — Planche XVI); зато в восточных источниках XIII—XV вв. мы часто встречаем название Сибири, притом в форме, чрезвычайно близкой к той, какая находится у Шильтбергера.

Рашид-эд-дин (1247-1318) помещает страну Ибир-Шибир к северо-востоку от страны киргизов, от которой ее отделяла Ангара (Рашид-эд-дин. История монголов/Пер. И. Березина // Зап. Рус. археологического о-ва. — 1868. — Т. 14. — С. 2; Тр. Вост. отд. Археологического о-ва. — Т. 5. — С. 130; Бартольд В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия. — СПб., 1900. — Ч. 2. — С. 422; ТГВ. — 1862. — № 21, 22; Quatremere. Histoire des Mongols de la Perse. — Paris, 1836. — Vol. 1. — P. 413). To же имя в различных вариантах встречается и у других восточных авторов: Месалек-аль-Абсар (1-я полов. XIV в.) пишет Сибир-и-Абир, Ибн-Араб-Шах (1388—1450) указывает, что Кипчак на севере граничит с Абир-и-Сабир; «...с севера Ибир и Сибирь, пустыни да степи, да пески (нагроможденные) точно горы. И сколько этой степи, где бродят птицы и звери! Она подобна милости вельмож (нашего) времени: край, до которого не доберешься, и предел, до которого не доплетешься...» (Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. — СПб., 1884. — Т. I. — С. 459—460); Ибнфадлаллах Эломари (ум. ок. 1348 г.) в своем сочинении «Пути взоров по государствам разных стран», рассказывая о Золотой Орде со слов лиц, ездивших туда по торговым и дипломатическим делам, также упоминает: «...Укек, Булгар, области Сибирь и Ибирь, Башкырд и Чулыман; потом за Чульшаном границы владений Сибири и Ибири прикасаются пределов Хатайских... От Железных ворот, которые означают город Баку, до пределов Хатайских земель со стороны Сибири и Ибири караван бывает в пути пять месяцев» (Тизенгаузен В. Указ. соч. — С. 236—237, 238—239).

Имя Сибирь встречается также в китайских источниках: в «Юань-чао-миши» мы читаем, что в 1206 г. Джучи, сын Чингисов, подчинил себе все племена, жившие в лесах («лесные урянгиты» Рашида) к югу от Shibir (Breitschneider E. Mediaeval Researches from Eastern Asiatic Sources. — London, 1888. — Vol. 2. — P. 37, 88); сократитель «Юань-чао-миши» Вань-гуань-дай, по словам Палладия, также перечисляет эти народы, но «по ошибке или согласно тоническому тексту называет Шибир южною; это, несомненно, Сибирь, положение которой по тексту Юань-чао-миши трудно уяснить; можно догадываться, что Шибир не есть род или племя, а страна; может быть, так называлась северная окраина Барабинской плоскости между Обью и Иртышом». «В Юань-ши, истории монгольской династии в Китае, упоминается Ибир-Шибир, до которой доходили войска Кубилая, названо то же имя и в путевых записках Даосского отшельника Чан-Чуня, ездившего к Чингис-хану» (Труды членов Рос. дух. миссии в Пекине. — СПб., 1866. — Т. 4. — С. 235). Отметим также, что, по мнению В.Н. Васильева, слово Сибирь китайского происхождения; он толкует его как «Западное захолустье» (Березин Н.И. Географические имена: Объяснение их в связи с историей открытий. — СПб., 1894. — С. 121—122). Несмотря на обилие упоминаний этого имени, и происхождение его, и географическое положение области, которую оно обозначало, не могут считаться выясненными окончательно. Некоторые исследователи находят, что название Ибир-и-Сибир может относиться только к Западной Сибири, другие, напротив, распространяют его и на Сибирь Восточную. Приводя цитату из Рашид-ад-дина, В.М. Флоринский (Заметка о происхождении слова Сибирь // Изв. Томск, ун-та. — 1839- — Т. 1. — С. 1 — 14) замечает: «Последние названия (Ибир-и-Сибир), по-видимому, относятся к нынешней Западной Сибири, так как рядом с ними говорится о реке Иртыше, о киргизских степях и башкирах. Те же самые названия Ибир и Сибир в значении области приводятся у другого восточного писателя, именно у Абулгази в его истории монголов и татар. Здесь эти слова относятся к стране, смежной со страною киргизов, по-видимому, где-то в пределах нынешней Восточной Сибири (le pays de Quirghiz avait d'un autre cote pour limite des deux provinces appelees Ibir et Shibir) (Histoire des Mongoles et des Tatares / Пер. с фр. бар. Демезона. — СПб., 1874. — Т. 2, chap. 2, § 42. — С. 43)... Со времени покорения Сибирского царства, в состав которого вошли и земли, не носившие прежде названия "Сибирь", это слово меняет свое значение и приурочивается, с одной стороны, к древнему городку, называемому иначе Искером и Кашлыком, расположенному на нагорном берегу Иртыша около самого села Преображенского [недалеко от г. Тобольска], служившему во времена хана Махмета столицей Сибирского царства, и с другой стороны — к обширной, постоянно расширявшейся путем завоеваний, стране Сев. Азии. Кроме того, имя "Сибирь" сохранилось еще в названиях нескольких речек Тобольской губ. (Сибирка)». И. Шафарик (Славянские древности. — М., 1848. — Т. 1, кн. 2. — С. 100) слово Сибирь производил от гуннского племени Сабиров (Sabiri, Sabeiroi), о которых довольно часто упоминают византийские писатели Феофан, Прокопий, Приск, Менандр, а также готский историк Иорианд. Они часто служили в наемных войсках у римлян и персов и в свою очередь сами часто нападали на римские и персидские области. Прокопий называет их также уннами, утугурами или сабир-угорами (Klaproth. Tableaux de l'Asie — Pans, I&26. — P. 256). По наблюдениям С. Патканова (О происхождении слова «Сибирь» // Сиб. сб. — СПб, 1892. — Кн. 2. — С. 127—136), у татар Тобольской губернии еще в конце XIX в. были очень распространены предания о народе Сывыр и Сыбыр, занимавшем места по среднему Иртышу раньше их. «Этому народу, — говорит он, — татары приписывают большую часть всех находящихся в их областях археологических памятников, каковы городища, курганы. Первые у них часто именуются словом Сывыр-кала, вторые Сывыр-туба. Таким образом, оказывается, что название Кучумова городища "Сибирь" нельзя считать именем собственным, ему присущим, а скорее — нарицательным. Выражение "Сывыр-кала" в том смысле, в котором оно применяется в настоящее время, вполне соответствует весьма употребительному на севере России и в Западной Сибири русскому выражению: "Чудское городище", потому что, как татары называют автохтонов Тобольской губ. "сывырами", так русские именуют их "чудью". "Что сделалось с сывырами, мы не знаем, но присутствие в Европейской России в разные времена кочевых племен, называвшихся "Сабир", "Себер", "Сувар" и т.д., заставляет нас примкнуть к вышеназванным ученым (Шафарик и Флоренский), видящих в этих племенах прежних обитателей Сибирской области, покинувших свою страну под влиянием каких-нибудь причин, вероятно вторжений с востока кочевников тюркского и монгольского племени. О его пребывании в степях южной России историки упоминают уж с IV в. н. э., в продолжение 6—7 вв., и в то же время еще в ХШ в страна, из которой он вышел, вероятно, не вполне лишена была своих прежних обитателей"». Вывод, который Патканов делает из этих наблюдений, тот, что название Сибирь «представляет из себя имя обитавшего в южной части Тобольского и в смежных волостях Тюменского округа народа сывыров или сыбыров». В другой своей статье С. Патканов (Ueber das Volk Sabiren // Revue Onentale. — Budapest, 1900. — Bd 1, 4) пытается представить доказательства тому, что сабиры были финно-угорского происхождения, в противовес тем, кто находил возможным считать их славянами и сопоставлять с «северянами». По свидетельству Константина Багрянородного, мадьяры во время пребывания своего в Лебедии носили название Sabartoiasjaloi, в котором некоторые ученые видят испорченное выражение «Sabar, toutesti asjaloi» или «Sabar htoi asjaloi», т.е. «сабары, т.е. (или) безопасные (храбрые)* (см.: Грот К.Я. Мадьяры и Моравия с половины IX до Х в. — СПб , 1881. — С. 217). Иначе говоря, эти исследователи полагают, что мадьяры назывались тогда сабарами, имя которых некоторые сближают с сабирами. К этим соображениям Патканов прибавляет ряд домыслов этнографического порядка. Венгерский ученый Gyula Nemeth в статье «Сабирия и Венгрия» в журнале «Венгерский язык» (Szabirok es magyarok // Magyar Nyelv. — 1928. — Т. 25. — S. 81-88) недавно произвел пересмотр этого вопроса. По его мнению, приведенные слова Константина Багрянородного указывают, конечно, на политические взаимоотношения между венграми и сабирами, но ряд лингвистических соображений препятствует предположению, что сабиры были финно-угорским племенем. Обращая внимание на название области по нижнему Иртышу Sapor (Sabar, Saber), представляющее звуковой рефлекс старого остяцкого слова Sabar, он полагает, что эта местность до аварского нашествия была населена сабирами; имя Sabar — Sabir G. Nemeth толкует как глагольное образование от глагола sapmak в значении «прогонять (сабиров)» и заключает отсюда, что сабиры были народом тюркского происхождения. Последний вывод не нов; русские исследователи давно пытались объяснить слово Сибирь из татарских корней. Так, еще Н.А. Абрамов (Догадки о значении имен некоторых мест Тобольской губ. // ЖМНП. — 1841.— Ч. 30, отд. 2. — С. 821) предлагал возводить слово Сибирь к татарскому глаголу сибирмак 'вычищать, очищать' и делал отсюда фантастическое умозаключение, что «когда-то какой-то воитель, завладев этой страной, завел в ней новые порядки и страна сделалась очищенной, выметенной, благоустроенной». «Возможно, — фантазировал он далее, — производство и от слов "Сиб" и "Ир", что значило бы засылай землю». «Либо в этой стране, переходившей в глуби веков из рук в руки, было достаточное количество кладов, либо она названа так благодаря положению ее столицы Искера, постоянно осыпавшегося». Не менее произвольными и необоснованными являются домыслы Г.Н. Потанина (О происхождении географического имени Сибирь // Сиб. сб. — СПб., 1890. — Кн. 1. — С. 179—190), полагавшего, что слово Сибирь «занесено из Монголии и южной Сибири, где в народной поэзии местных жителей (качинских татар, кызыловцев и т.д.) нередко фигурирует гора "Subur", и что под этим именем, как и под названием сказочной горы "Сымыр" или "Сумбыр", в монгольских и бурятских сказках следует подразумевать вообще северные страны, т.к. между этими племенами и Полярной звездой, по поверьям восточных народов, имеется известное соотношение». Гору Субур, Сюбюрь, упоминаемую в сказках южно-сибирских тюрков (Subur, см.: Катаное И- Алфавитный указатель собственных имен, встречающихся во И томе «Образцов...» В. Радлова. — СПб., 1888. — С. 70), Г.Н. Потанин слишком смело, с моей точки зрения, сближает с «Сиверными горами» былин о Святогоре и «Сиверскими горами», где по легендам Александр Македонский заключил народы Гога и Магога, полагая при этом, что к различным версиям имени «мировой горы Сумбыр» «следует причислить и имя города Сибирь или Киберь, встречающееся в старых записях наших былин» (Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе. — М., 1899. — С. 208, 205, 225). Е.Г. Кагаров (Сов. Север. — 1934. — N° 5. — С. 105-106) напомнил мне о работах Н.Я. Марра и его школы о племенном названии Сувар-субер (см.: Марр Н.Я. Чуваши — яфетиды на Волге. — Чебоксары, 1926. — С. 61; Яфетический сборник. — 1932. — Вып. 7. — С. 205; Мещанинов И.И. Халдоведение. — Баку, 1927), а также указал на статью A. Magnussena «Woher stammt der Name Sibirien» (Ost-Asien. — 1900. — Bd 2.S. 461, 497), в которой название Сибирь сопоставляется с монг. Sibir 'дремучий лес'.

Другие догадки о происхождении имени Сибирь... Ср.: Egli I.I. Jermaks Kriegszug (1578—81) und die Lage von Sibir // Ztschr. fuer Wissenschaftliche Geographie. — 1880. — Bd 1. — S. 93—104; Derselbe aut, Nomina Geographica: Versuch einer allgemeinen Onomatologie. — Leipzig, 1872. — S. 526—527; Пигнатти В. Искер. Кучумово городище // Ежегодник Тобол, губернского музея. — 1915. — Вып. 25. — С. 1—36.

4. гора называемая Арбус]. Затрудняюсь сказать, какой горный хребет может иметься здесь в виду; быть может Алтай или одна из цепей Восточной Сибири? Лангмантель слово это также не объясняет, а в тексте Гейдельбергской рукописи, которую переводил Ф.К. Брун, оно вовсе отсутствует: упоминается просто «ain perg». Hammer в статье «Berichtigung der orientalischen Namen Schiltbergers» (Denkschriften der Akademie der Wissenschaften zu Munchen. — Bd. 9) думает об Алтае, H. Howorth (Op. cit. — Vol. 1. — P. 271) указывает на Урал.

5. живут дикие люди, не имеющие постоянных жилищ]. Нейман в предисловии к своему изданию полагает, что в этом описании нельзя не узнать жителей Сибири: «Шильтбергер рассказывает о низкорослых лошадях, о прирученных собаках, которые везут повозки и сани, а также о широко раскинувшемся Алтайском хребте. Даже и длинноволосые Айны на отдаленной окраине старого мира стали уже известны мюнхенцу в первой четверти XV в. Уже много раньше Айны, благодаря своим длинным волосам, сделались известны и китайцам под именем волосатых людей». Едва ли, однако, есть необходимость заходить так далеко в отождествлении дикарей, которых описывает Шильтбергер, с жителями крайнего северо-востока: ведь по предположению того же Неймана речь идет об Алтайском хребте! Следовательно, Шильтбергер имел в виду более близкие племена Северной Азии. Ф. Брун в своем переводе (Указ. соч. — С. 35. — Прим.) по поводу слов текста «...наместник края послал Едигею мужчину и женщину» замечает: «Вероятно, эти люди принадлежали к коренным жителям северной Сибири, где климат, как известно, столь суров, что обитатели тогда, как и нынче, едва ли не носили шубы наоборот и в течение целого года, днем и ночью. Сравнивая их с обезьянами, Шильтбергер не согрешил более Геродота, когда последний рассказывает, что невры, которые, вероятно, в зимнее время надевали волчьи шубы, сами на шесть месяцев превращались в хищных животных...»

6. есть также собаки, которых запрягают в повозки]. «Собаку, — пишет А. Миддендорф, — как одну из древнейших спутниц человеческого рода (ср. замечание А. Погодина: ЖМНП. — 1900. — № 6. — С. 272) по всей вероятности уже рано заставляли быть также упряжным животным. В Европе однако же она издавна, вероятно еще в доисторическое время, вытеснена лошадью, а дальше к северу, где лошадь была непригоднее, заменена северным оленем. Даже в нашем Остзейском крае выражение pennikorm (собачья ноша) вместо географической мили напоминает давно исчезнувший обычай выпрягать собак. В Сибири же собачья упряжь еще в историческое время была более распространена, чем теперь» (Указ. соч. — Ч. 2. — С. 519-520). По указанию Юля (Op. cit. — В. 2. — Р. 483), езда на собаках употребляется в настоящее время не южнее, чем на 61° 31’, но раньше употреблялась и между Двиной и Печорой. Действительно, к собачьей упряжи прибегло в 1499 г. русское войско в известном походе в Югорский край (Lehrberg A. Chr. Untersuchungen zur Erbaeuterung der aelteren Geschichte Russlands. — SPb., 1816. — S. 17). Описывая «страну мраков», под которой следует, вероятно, разуметь Югорский край, арабский путешественник XIV в. Ибн-Батута (1304—1377) пишет: «Путешествие туда совершается не иначе, как на маленьких повозках, которые возят большие собаки; ибо в этой пустыне (везде) лед, на котором не держатся ни ноги человеческие, ни копыта скотины; у собак же когти и ноги их держатся на льду. Проникают туда только богатые купцы, из которых у иного по 100 повозок или около того, нагруженных его съестным, напитками и дровами, т.к. там нет ни дерева, ни камня, ни мазанки. Путеводитель в этой земле — собака, которая побывала в ней уже много раз; цена ее доходит до 1000 динаров или около того. Повозка прикрепляется к ее шее; вместе с нею припрягаются (еще) три собаки. Это авангард, за которым следуют прочие собаки с повозками. Остановится он, и они останавливаются. Хозяин собаку и не бьет, и не ругает. Когда подается корм, то он кормит собак раньше людей, в противном же случае собака злится, убегает и оставляет хозяина своего на погибель. Совершив по этой пустыне 40 станций, путешественники делают привал "у мрака..."» (Voyages d'Ibn-Batutah // Par Defremery et Sanguinetti. — Paris, 1885. — Vol.2. — P. 399-400; ср.: Journal Asiatique. — 1850. — T. 16. — P. 50—75, 153—201). Цитирую по русскому переводу В. Тизенгаузена, сделанному непосредственно с арабского подлинника в его книге «Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды» (СПб., 1884. — Т. 1: Извлечения из сочинений арабских. — С. 297). Существуют и другие русские переводы указанного отрывка. С французского перевода Дефремери — книга Н. Кострова «"Страна мраков" арабского путешественника Ибн-Батуты» (ТГВ. — 1867. — № 18. — С. 9—10); по английскому переводу С. Ли (1829) то же место перевел Н. Полевой в «Русском вестнике» (1841. — № 2. — С. 463—464). «С тех пор, как езду на собаках описал Марко Поло, — замечает Миддендорф, — эта езда очень стала обращать на себя внимание и повела к тому, что у некоторых писателей и географов говорилось о стране "Насобачье" как обозначение частей Восточной Сибири до Чукотской земли. Тому же Витсену (Noord en Oost Tartarye. — Amsterdam, 1692. — Т. 2. — P. 426, 428) мы обязаны, однако, точным известием о том, что в его время далеко на севере, на Енисее, не было лошадей, а были только собаки» (Указ. соч. — Ч. 2. - С. 520).

7. они возят также по стране поклажу] watseck — так в Гейдельбергской и других рукописях; в Нюренбергской — wotseck; в Санкт-Галленском отрывке — weytseck. Брун очень неудачно, с моей точки зрения, переводит современным словом чемодан. По объяснениям Неймана, употреблено здесь в значении Mantel-oder Kleidersacke 'дорожные веши'. Wat в старонемецком 'платье'; по указанию Шмеллера (Bayerisches Woerterbuch. — Bd. 4. — S. 194), слово это было прежде во всеобщем употреблении.

8. Приверженцы этой веры называются уйгуры]. Вместо стоящего в Нюренбергской рукописи слова Uygiur в других рукописях стоит Ugine или Ugrine, что ввело в заблуждение Бруна, высказавшего две совершенно неправдоподобных догадки: «Мне показалось сначала, — пишет он, — что шильтбергеровы Ugine могли быть тождественны с Ung, о которых говорит Марко Поло... Известно, что под этими Ung он разумел кераитов, несторианских христиан. Тем не менее эти "Унг" не могли иметь ничего общего с его Угине. Ибо последние, — как замечает Шильтбергер, — все-таки не были христианами». «Не могу не согласиться с Нейманом (S. 88), что Шильтбергер под своими Угине разумел последователей ламаизма, т.е. модификации буддизма, введенного Чингис-ханом из Тибета в Монголию» и т.д. (Брун. Указ. соч. — С. 35. — Прим.). Все эти предположения падают, так как в Нюренбергской рукописи ясно написано Uygiur, т.е. уйгуры, по поводу чего Лангмантель (Op, cit. — S. 40. — Anm.) замечает: «Так как уйгуры были буддистами, то этим подтверждается предположение, что здесь под описанным богослужением следует понимать буддийское». Последнее кажется мне недостаточно убедительным. Народ тюркского племени, кочевавший вокруг Орхона и в оазисах Тянь-Шаня, подчинившийся Чингисхану в 1200 г., уйгуры были «первыми учителями монголов и первыми чиновниками монгольской империи». По словам Ауфи, кара-китаи и уйгуры частью поклонялись солнцу, частью были христианами: уйгуры большею частью были христианами. О преобладании христианства среди уйгуров кроме Ауфи говорит также Плано-Карпини; «Едва ли, однако, в Уйгурии христиане были многочисленнее буддистов», — замечает В.В. Бартольд (Туркестан в эпоху монгольского нашествия. — СПб., 1900. — Ч. 2. — С. 416—420). Ввиду этого вполне возможно, что Шильтбергер имеет в виду именно уйгуров-христиан. Много интересного об уйгурах рассказывает и Рубрук (ср.: Schmidt F.M. Ueber Rubruk's Reise // Ztschr. der Gesellschaft fuer Erdkunde zu Berlin. - 1885. – Bd. 20. — S. 216; Радлов В. К вопросу об уйгурах // Зап. АН. - Т. 72, кн. 1. - СПб., 1893).

9. В этой стране сеют только просо]. В подлиннике: «In dem land paut man nichts dann prein», в других рукописях — prin, brein — собственно немецкое — Brei. Точный смысл слова едва ли определим. По объяснению Лангмантеля (Op. cit. — S. 169), слово может пониматься в значении или Buchweizen 'гречиха', или в смысле нижненемецкого Hafer 'овес' (ср.: Koehler R. Germania. — 1862. — Bd 7. — S. 375; Schmeller. Bayerisches Woerterbuch. — Bd. 1. — S. 256). Я перевожу вместе с Ф. Бруном просо, так как посевы проса, по свидетельству путешественников, были главной едой золотоордынских кочевников (Тизенгаузен В. Сборник материалов. — СПб., 1884. — Т. 1. — С. 230; о роли проса в жизни кочевника см. еще: Голубовский П.В. Печенеги, торки и половцы до нашествия татар. — Киев, 1884.- С. 200).

(пер. М. П. Алексеева)
Текст воспроизведен по изданию: Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, XIII-XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006.

© текст - Алексеев М. П. 1932
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Abakanovich. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
© РАН. 2006