МАРКО ПОЛО

ПУТЕШЕСТВИЕ В 1286 ГОДУ

КНИГА ВТОРАЯ.

ГЛАВА XXXVI.

О большой реке Кароморан.

Отправившись из крепости Тангин и проехав двадцать миль, вы достигаете реки Караморан, до того широкой и глубокой, что на ней нельзя построить постоянного моста!

Она изливает свои воды в океан и по ее берегам расположено много городов и замков, жители которых ведут значительную торговлю. Пограничная с ней страна производит много инбиря и шелку, там водится чрезвычайно много птиц, особенно больших фазанов, которые продаются по три штуки за один венецианский грош. Там также в изобилии растет один род большого тростника, некоторые стебли достигают одного, а другие полутора фута в окружности и употребляются жителями для многих целей. Переправившись через реку после двух дневной езды, достигаешь города Качанфу, населенного идолопоклонниками, занимающимися торговлей и различными ремеслами. Страна эта производит в изобилии шелк, инбирь, индейский нард и многие пряности, мало известные в нашей части света. Здесь ткут парчовые ткани и разного рода шелковые материи. [129]

ГЛАВА XXXVII.

О городе Куенцанфу.

По дороге из Качанфу, в продолжении семи дней езды к востоку; постоянно встречаются города, торговые села, сады и обработанные поля с растущими на них в большом количестве тутовыми деревьями, которые способствуют разведению шелка. Жители большею частью поклоняются идолам, но там живут также христиане, несторианской секты, туркоманы и сарацины. Дикие звери, которые водятся в этой стране, составляют хороший предмет для охоты и сверх того там ловят разного рода птиц. Совершив этот семидневный путь, достигаешь города Куенцанфу, бывшего в древности столицей обширного и могущественного королевства, резиденцией многих королей знатного происхождения и отличавшихся на войне. В настоящее время этим городом управляет один из сыновей великого, хана, по имени Мангалу. Эта страна замечательна своей торговлей и промышленностью; сырец добывается в большом количестве и там делают многие ткани из золота и разных шелков. В этом месте также приготовляются многие предметы, необходимые для вооружения армии, и можно достать всякого рода провизию по умеренной цене. На равнине, в пяти милях от города, стоит прекрасный дворец короля Мангала, украшенный многими фонтанами и речками. Его окружает прекрасный парк, обнесенный высокой стеною с зубцами, которая заключает пространство в пять миль, где для охоты содержатся всякого рода дикие звери и птицы. В центре парка находится обширный дворец, подобного которому, по соразмерности и красоте, нет нигде в мире. В нем есть много зал и комнат, стены которых украшены мрамором, позолотой и самым великолепным голубым цветом. Мангалу, следуя примеру отца, управляет своими владениями с строгой справедливостью, поэтому и любим своими подданными. [130]

ГЛАВА XXXVIII.

О границах Катаи и Манджи.

Отправившись из резиденции Мангалу на восток, в продолжении трех дней постоянно встречаешь города и замки, жители которых занимаются торговлей и ремеслами и где в изобилии обрабатывают шелк. Но по окончании этих трех дней вы входите в страну, наполненную горами и долинами, которые лежат в провинции Кинкин. По этой дороге встречается много жителей идолопоклонников, занимающихся обработыванием земли и охотой, так как вся страна покрыта лесами, в которых водится много диких зверей, как-то тигров, медведей, рысей, оленей, антилоп, диких коз и других животных. Страна эта простирается на двадцать дней пути, в продолжении которых дорога постоянно идет по горам, долинам и лесам, но по ней всюду рассеяны города, где путешественники могут найти удобное пристанище. По окончании этого двадцатидневного путешествия, вы приезжаете к месту, называемому Акбалук, что значит белый город, лежащий на границе провинции Манджи, где поверхность страны делается ровнее. Жители этого населенного города живут торговлей и ремеслами; там в значительном количестве ростет инбирь, который купцы продают с большой выгодой для себя в провинции Катае. Страна эта дает пшеницу, рис и другие злаки в изобилии, но умеренной цене. Долина эта, усеянная жилищами, идет на два дня пути и затем опять начинаются высокие горы, долины и леса. Еще далее на восток, на расстоянии двадцати дней пути, едешь по стране, населенной язычниками, живущими произведениями земли и охотой. Кроме вышеупомянутых животных, там также водится много зверей, дающих мускус. [131]

ГЛАВА XXXIX.

О провинции Синдинфу и о большой реке Киан.

Миновав эту гористую страну, вы вступаете на равнину, лежащую на границе Манджи, где есть округ Синдинфу; точно также называется и столица его, довольно обширный город, бывший прежде резиденцией многих богатых и могущественных королей. Город имеет двадцать миль в окружности, но теперь он разделен по следующей причине. Там царствовал старый король, который, умирая оставил трех сыновей, и так как он желал, чтобы все они царствовали после его смерти, то он разделил между ними город, отделив одну часть от другой стеною, хотя весь город все еще был окружен одной общей оградой. И так все три брата стали царствовать и каждому досталось значительное пространство земли, так как владения их отца были очень обширны. Но великий хан покорил этот город и завладел наследством трех братьев. Город орошается многими значительными реками, которые, стекая с отдаленных гор, окружают его со всех сторон и текут по различным направлениям. Некоторые из этих рек имеют пол мили в ширину, другие 200 шагов и весьма глубоки, через них построено несколько больших красивых каменных мостов, шириною в восемь шагов и различной длины, смотря по ширине реки. По обеим сторонам мостов, с одного конца до другого, идут ряды мраморных столбов, поддерживающих крышу, ибо здесь все мосты имеют крыши, сделанные из дерева, выкрашенные красной краевой и покрытые черепицей. По всей длине моста устроены также красивые комнатки и лавки, где торгуют разными вещами. В одном из таких строений помещаются чиновники, собирающие пошлины с провизии и товаров и с лиц, проходящих по мосту. Говорят, что таким образом его величество ежедневно получает сумму во сто дукатов. Все эти речки, соединяясь несколько ниже города, образуют одну [132] большую реку, называемую Киан, которая впадает в море в ста днях пути от города.

По берегам этих рек и в окрестностях есть много городов и укрепленных мест и по ним плавают многочисленные суда, нагруженные различными товарами. Жители этой провинции идолопоклонники. Оттуда приходится пять дней ехать по равнинам и долинам, где вы встречаете много порядочных домов, замков и небольших городов; жители занимаются хлебопашеством, а в городах делают очень хорошее сукно и креп или газ. Эта страна также, как вышеупомянутые округи, опустошается тиграми, медведями и другими дикими животными. По прошествии этих пяти дней вы достигаете разоренной страны Тибета.

ГЛАВА XL.

Провинция Тибет.

Провинция Тибет была совершенно разорена в то время, когда Мангу хан напал на нее с своими войсками. В ней, на расстоянии двадцати дней езды, постоянно встречаются развалины многочисленных городов и замков, и, по недостатку жителей, дикие звери и в особенности тигры размножились до такой степени, что купцы и путешественники подвергаются от них большим опасностям, особенно ночью. Путешественники не только должны везти с собой провизию, но, прибыв на место остановки, должны принять следующие предосторожности, для того, чтобы лошади их не были съедены дикими зверями. В этой стране, и особенно около рек, ростет тростник (бамбук), длиною в десять шагов и в окружности достигающий трех пядей. Путешественники собирают его, связывают пучками и, с наступлением вечера, ставят в некотором расстоянии от места ночлега, разводя вокруг огонь; тогда трости от действия жара лопаются с ужасным треском. Звук этот до того силен, что слышен на расстоянии двух, миль и пугает диких [133] зверей, заставляя их разбегаться в соседние леса. Купцы также берут с собой железные оковы, которыми привязывают лошадей за ноги, чтобы они, испугавшись шума, не порвали своих веревок и не разбежались, так как часто случалось, что многие путешественники, не соблюдавшие этой предосторожности, лишались своего скота. Таким образом вы едете по разоренной стране, не встречая ни гостинниц, не имея возможности достать съестных припасов. По прошествии этого времени показываются вдали несколько замков и укрепленных мест, построенных на скалистых возвышенностях или на горных вершинах и вы постепенно входите в населенный и обработанный округ, где уже нет никакой опасности от хищных животных.

У жителей этой местности существует позорный обычай, который мог развиться только у людей, ослепленных языческой религией. Именно: они не женятся на девушке до тех пор, покуда она находится в девственном состоянии, но требуют, чтобы она еще до замужества имела сношения с другим полом и говорят, что это, нравится их богам. Поэтому, тотчас же по прибытии каравана, все матери, имеющие взрослых дочерей, ведут их в то место, где купцы раскинули свои палатки на ночь, и каждая из них умоляет иностранцев принять ее дочь и проводить с нею все время, которое они проведут в окрестностях. Конечно, предпочтение оказывается наиболее красивым, а прочие с грустью возвращаются домой, тогда как первые проводят все время с путешественниками, до их отъезда из этого места; тогда эти девушки снова возвращаются в своим матерям, и надобно заметить, что их никогда не пытаются увезти; но купцы дарят им различные драгоценные вещи, кольца и тому подобное, в знак любви, и молодые женщины увозят все это домой и впоследствии, когда они желают выйти замуж, то носят эти украшения на шее, на руках и других частях тела; та девушка, которая имеет наибольшее число этих безделушек, считается самой привлекательной и поэтому молодые люди, отыскивающие себе жену, обращают на [134] нее более внимания, и самое приятное для мужа приданое состоит в большом количестве подобных подарков; поэтому в день свадьбы невеста выставляет их на показ всем собравшимся и они служат доказательством того, что идолы дали ей средства привлекать людей. Но потом уже никто не смеет иметь связи с женой другого и это правило никогда не нарушается. Эти идолопоклонники — народ вероломный, жестокий и не считают воровство преступлением или бесчестием; они живут охотой, птицеловством и отчасти произведениями земли. Здесь в таком изобилии встречается животное, дающее мускус, что запах его распространен по всей стране; как уже было сказано, у этого животного раз в месяц происходит отделение соков и около пупка образуется род нарыва, наполненного кровью, которая наконец изливается и образует мускус. На языке туземцев этот зверь называется геддери (gudderi) и его ловят при помощи собак. Жители этой страны не употребляют ни чеканенной монеты, ни даже банковых билетов великого хана, но ходящей монетой у них служит коралл. Одежда их, весьма простая, делается обыкновенно из кожи, необделанных шкур, или холстины. Они говорят языком, общим для всей провинции Тибет, которая граничит с Манджи. Прежде эта страна имела большое значение и была разделена на 8 королевств, с многими городами и замками; в ней много гор, озер и рек и в последних находят золотой песок в большом количестве. Кораллы употребляются не только как деньги, но носятся женщинами в виде украшения и ими увешивают идолов. В этой стране выделывают камлот и парчу и возделывают много правых кореньев. Жители занимаются магией и своим диавольским искусством делают много неслыханных вещей: подымают бури, сопровождаемые молнией и громом и производят много других необыкновенных явлений. У них есть собаки, величиною с осла, и довольно сильные, чтобы охотиться на всякого рода диких животных, и особенно на диких быков, называемых беямини, чрезвычайно больших и злых животных. [135] Кроме того, там разводят самых лучших соколов и их соколы, весьма быстрого полета, составляют для них хороший предмет охоты. Эта провинция Тибет подвластна великому хану точно также, как и все прочие королевства и провинции, о которых было говорено.

ГЛАВА XLI.

Провинция Каинду.

Каинду есть одна из западных провинций, бывшая прежде под управлением своих собственных князей, но теперь, с тех пор, как она была покорена великим ханом, ею управляют правители, которых он назначает. По названию западной провинции не следует, однако, полагать, что она лежит в западной Азии, но только к западу от нашего пути из северовосточных владений. Она населена идолопоклонниками и имеет много городов и замков, из которых главный также носит название Каинду. Близ него есть большое озеро соленой воды, где находят жемчуг белого цвета, но не совершенно круглый, и в таком количестве, что если бы его величество дозволил всем собирать его, то он потерял бы свою цену; поэтому ловля его дозволяется только лицам, имеющим особенное разрешение царя. По соседству есть также гора, дающая бирюзу и эти рудники также не дозволено разрабатывать без особенного позволения.

У жителей этого округа существует постыдный обычай не считать бесчестием то, когда иностранцы, проезжающие по их стране, имеют связи с их женами, дочерьми и сестрами; напротив, узнав о приезде какого нибудь чужеземца, каждый хозяин дома старается завести его к себе и, поручив ему всех женщин, оставляет его полным хозяином, а сам удаляется. Тогда женщины немедленно выставляют над дверью сигнал, который не, снимается до тех пор, покуда гость снова не отправится в путь, и тогда их муж может возвратиться домой. Это [136] делается в честь идолов, в надежде, что за подобное гостеприимство они вознаградят жителей обильной жатвой и всевозможными благами.

Деньги, служащие у них ходячей монетой, приготовляются следующим образом. Они делают из золота маленькие полоски и режут их на кусочки определенной длины, смотря по весу, не делая на них никакого клейма; это составляет их крупную монету; более мелкая бывает различного вида. В этой стране есть соляные источники, из которых добывают соль, кипятя воду в небольших котлах; через час она принимает вид теста, из него делают род пирожков, ценою каждый в два пенса. Те из них, которые выпуклы с верхней стороны и плоски с другой, становят на горячие черепицы, близь зажженного огня, чтобы они сохли и твердели. На этот род монеты накладывают клеймо его величества и ее не может делать никто, кроме его собственных чиновников, 80 таких пирожков дают за один саггио золота. Но купцы получают от жителей гор и других мало посещаемых мест один саггио золота за 60, 50 и даже 40 таких соленых пирожков, смотря по степени развития туземцев и по тому, в каком расстоянии они живут от городов, так как часто случается, что не всегда могут сбыть золото, мускус и прочие предметы, но, однако, отдавая золото за такую дешевую цену, те, которые собирают его со дна рек, все таки получают значительную выгоду за свои труды. Те же купцы ездят также по гористым и другим частям Тибета, где эти соляные монеты имеют ту же цену, и в время этих поездок получают значительную прибыль, так как туземцы употребляют соль с пищей и считают ее предметом первой необходимости. Жители городов употребляют в пищу только обломки сломаных пирожков, пользуясь целыми, как деньгами. Здесь также в изобилии водится животное, дающее мускус, в озерах ловится много рыбы самой лучшей породы и везде в стране попадается много тигров, медведей, оленей и антилоп, и различные виды птиц. Вино делается не из винограду, а [137] из пшеницы и риса, с примесью пряных кореньев, что составляет превосходный напиток.

В этой провинции также ростет много гвоздики; это небольшие деревья, ветви и листья которых походят на лавровые, но несколько длиннее и уже. Цветы у них белые и маленькие, как и самые плоды, но последние, созревая, принимают темный цвет. Там же растет в изобилии инбирь и кассия, не считая других пряностей, которые никогда не были привезены в Европу.

От города Каинду приходится пятнадцать дней ехать до противуположной границы провинции; на этом пути встречаются значительные города, многие укрепленные замки и места, назначенные для охоты. Наконец, по прошествии этого пятнадцатидневного путешествия, вы достигаете большой реки Бриус, составляющей границу провинции; в реке находят много золотого песку. Она впадает в океан.

ГЛАВА XLII.

О большой провинции Караян.

Переправившись через вышеупомянутую реку, вы вступаете в провинцию Караян, которая, по своей величине, разделяется на семь губерний. Она лежит к западу, подвластна великому хану, назначившему ее королем своего сына Сен-Темура, богатого и могущественного принца, который управляет своими владениями с большою мудростью и справедливостью. Следуя по течению реки, по направлению к западу, вы едете по густо населенной стране и видите много замков. Жители этих мест идолопоклонники, питаются мясом и плодами и говорят особенным языком, которому очень трудно научиться. По прошествии этих пяти дней вы достигаете главного города Якки, где живут купцы, ремесленники и вообще довольно смешанное население его составляют туземцы язычники, несториане и сарацины или магометане, но первые суть преобладающий класс. Страна эта [138] производит много рису и пшеницы, но жители не едят пшеничного хлеба, считая его вредным для здоровья, а питаются преимущественно рисом, из пшеницы же, с примесью пряностей, приготовляют чистое прозрачное вино очень приятного вкуса. Монетой служат у них белые фарфоровые раковины, которые находят в море, и употребляют также как предмет украшения; 80 таких раковин по ценности равны одному серебряному саггио или двум венецианским грошам, а 8 саггио чистого серебра равняются одному золотому. В этой местности есть также соляные источники, из которых получается все количество соли, употребляемое жителями; пошлина, взимаемая с этого продукта, доставляет королю значительный доход.

Туземцы не считают бесчестием, если их жены имеют связи с посторонними лицами, но только в том случае, когда женщины делают это добровольно.

Тут есть озеро, имеющее сто миль в окружности и где ловится много рыбы различных пород. Жители обыкновенно едят сырое мясо птиц, овец, быков и буйволов, приготовляя его следующим образом. Мясо режут на очень маленькие кусочки и кладут в рассол соли, прибавляя туда некоторые пряные коренья; так его делают для высшего класса, но бедные люди, просто изрезав его на мелкие куски, мочат в соусе с чесноком и затем едят, как будто оно сварено.

ГЛАВА XLIII.

О провинции Карасан.

Оставив город Якки, вы через десять дней достигаете провинции Карасана, населенной идолопоклонниками, она принадлежит в владениям великого хана и роль царя исполняет его сын Когатан. В реках этого округа маленькими частицами и небольшими глыбами рассеяно золото, целые жилы которого находятся также в горах и поэтому жители добывая этот металл в большом количестве отдают один [139] сагио золота за шесть серебра. Ходячей монетой у них служат также вышеупомянутые фарфоровые раковины, но они не находится в этой части света, а привозятся из Индии. Там также водятся огромные змеи, длиною в десять шагов, на передней части тела, близь головы, они имеют по две ноги с тремя когтями, подобно тигру; глаза их величиною более четырехкопеечного хлеба и очень блестящи, а пасть так широка, что змея легко может проглотить человека; зубы большие, острые и вообще это животное имеет такую страшную наружность, что ни люди, ни звери не могут видеть его без ужаса. Сверх того встречаются змеи в длину не более восьми, шести и даже пяти шагов, их ловят следующим образом. Томимые жаром, они прячутся днем в пещерах и выходят оттуда только ночью за добычей и пожирают всех животных, которые попадаются им на встречу и затем ползут к какому-нибудь озеру, источнику или реке, чтобы напиться. Двигаясь таким образом по земле, они, своей громадной тяжестью, делают на песке такой глубокий след, как будто тут тащили бревно. Охотники, замечая это, стараются проследить путь, по которому чаще проходят змеи и тогда, по всей дороге вбивают в землю несколько кусков дерева, с острыми железными гвоздями, прикрывая их песком, чтобы они были незаметны. И впоследствии, когда змеи, вновь посещают это место, то получают большие раны от этих инструментов и вскоре умирают. Вороны, заметив труп, начинают каркать, и это служит сигналом для охотников, которые тотчас же приходят на место и начинают сдирать кожу, делая это как можно осторожнее, чтобы не разлить желчь, ибо она играет важную роль в числе их лекарств. Так, например, в, случае укушения бешеной собакой, больному дают ее, смешанную с вином; она также чрезвычайно облегчает роды. Если эту желчь прикладывать в карбункулам, нарывам и тому подобным сыпям, то они немедленно исчезают; желчь помогает во, многих других недугах. Мясо этого животного также продается за дорогую цену, так как все [140] находят, что оно вкуснее всякого другого и считается поэтому лакомством. В этой провинции есть очень большие лошади и покуда они молоды, их везут в Индию на продажу. У туземцев существует между прочим обычай отрезывать у них один сустав от хвоста — чтобы они не махали им из стороны в сторону, а держали в висячем положении, так как они считают дурной привычкой, если лошадь вертит хвостом во время езды. Эти люди употребляют при верховой езде длинные стремена, тогда как татары и все прочие племена имеют их короткие, чтобы удобнее действовать луком, стоя на лошади. Полное их вооружение делается из кожи буйвола и они употребляют пики, щиты и луки. Все стрелы их обыкновенно бывают отравлены. Мне рассказывали, как достоверный факт, что многие люди и особенно те, которые замышляют что-нибудь дурное, постоянно носят при себе яд, намереваясь принять его в случае, если их поймают и подвергнут пытке. Но зная этот обычай, их правители постоянно имеют с собой помет собак и заставляют обвиненного проглотить его; и это служит противоядием, ибо производит сильную рвоту. До покорения великим ханом, этот народ придерживался следующего грубого обычая: если у одного из них в доме поселялся человек высшего сана, в котором личная красота соединялась с необыкновенной доблестью, то его убивали ночью, но не с целью завладеть его деньгами, а для того, чтобы дух покойного, одаренный всеми его, качествами, остался с семейством и своим влиянием способствовал успешному окончанию их предприятий. Поэтому всякое лицо, завладевшее таким образом душою какого-нибудь знатного человека, считалось счастливым и в силу подобного убеждения весьма многие были лишены жизни. Но с тех пор, как великий хан начал управлять страною, он принял меры к пресечению такого зла и оно перестало существовать, благодаря строгим наказаниям, которые были назначены для людей, соблюдавших этот древний обычай. [141]

ГЛАВА XLIV.

О провинции Кардандан и о городе Воханг.

К западу от Карасина, в пяти днях езды, начинается провинция Кардандан, принадлежащая ко владениям великого хана и где главный город есть Воханг. Монету заменяют в этой стране кусочки золота, известного веса и форфоровые раковины. Одну унцию золота дают за пять унций серебра и один сагио золота за пять — серебра, так как в этой стране нет серебряных руд, но много золотых и поэтому купцы, торгующие серебром, получают значительные барыши. Мужчины и женщины этой провинции имеют обыкновение покрывать зубы тонкой пластинкой золота, которую они превосходно прилаживают к форме зубов и никогда не снимают. Мужчины делают на руках и на ногах темные полосы, прокалывая их следующим образом. Соединив в один пучок пять иголок, они нажимают ими тело до тех пор, покуда не брызнет кровь и затем натирают эти проколы темным окрашивающим веществом, оставляющим неизгладимый знак; подобные темные полосы считаются украшением и вместе с тем знаком отличия. Мужчины обращают внимание только на верховую езду, охоту и все, касающееся употребления оружия и военной жизни, предоставляя заведывание домашними делами своим женам, которым помогают рабы, или купленные, или взятые в плен на войне.

У этого народа существует странный обычай. Когда у женщины родился ребенок и она встает с постели, чтобы спеленать его, то муж немедленно занимает оставленное ею место, возле него кладут ребенка, которого он нянчит в продолжении сорока дней. Между тем родные и друзья приходят в нему с поздравлениями, а женщина в это время исполняет все домашние обязанности, приносит мужу в постель пищу и питье и кормит возле него дитя грудью. [142] Эти люди едят сырое мясо, приготовляя его тем же способом, который уже был описан и к нему подают рис. Вино делается также из риса, с примесью пряностей и составляет очень приятный напиток.

В восточном округе Кардандана нет ни храмов, ни идолов, но жители его поклоняются предку семейства и говорят, что так они ведут от него свое происхождение, то обязаны ему всем, что имеют. Они не знают никакого рода письма и это не удивительно, если взять во внимание суровую природу страны, которая есть ни что иное, как гористая полоса, покрытая самыми густыми лесами.

Летом воздух бывает до того нездоров, что купцы и другие иностранцы принуждены оставлять этот округ, чтобы избегнуть смерти. Если дела, туземцев требуют совершить какое нибудь обязательство, их начальник берет квадратный кусок дерева и разделяет его пополам. Затем на нем делают зарубки, выражающие сумму о которой идет речь и стороны получают по одному такому куску, совершенно так как это делается с нашими талонами. По прошествии срока, когда должник уплатил взятую сумму, то кредитор отдает свой дупликат и стороны остаются удовлетворенными.

Во всей этой провинции, а равно и в городах Каинду, Воханг или в Янки нет людей, занимающихся медициной, а когда какай нибудь знатная особа захворает, то семейство, ее посылает за теми колдунами, которые приносят жертвы идолам. Больной рассказывает им признаки своей болезни и тогда эти жрецы велят позвать музыкантов; музыканты начинают играть, танцевать, петь гимны, восхваляя своих идолов и продолжают это до тех пор, докуда злой дух не войдет в одного из них и тогда они прекращают свои музыкальные упражнения и спрашивают у лица, одержимого злым духом, какая причина недуга больного и какие средства нужно употребить, чтобы вылечить его? Злой дух отвечает голосом того, в чье тело он вошел, что болезнь явилась, как наказание, за оскорбление какого нибудь [143] божества. Узнав это, колдуны обращаются в этому богу с усердными молитвами, умоляя его простить грешника с условием, что по выздоровлении он принесет жертву лично. Но если жрец замечает, что нет надежды на спасение больного, он объявляет, что божество так разгневано, что его нельзя умилостивить никакими жертвами. Если же напротив, он думает, что есть надежда на выздоровление, он требует, чтобы в жертву было принесено столько-то баранов с черной головой и чтобы созвали столько-то колдунов с их женами для принесения жертвы. Родственники больного исполняют все, что им велят, убивают баранов, бросают кровь их к небу, колдуны, мужчины и женщины зажигают фимиам и обкуривают им весь дом больного; брызгают воду в которой варилось мясо, вместе с особенным напитком, приготовленным с пряностями и при этом смеются, поют и танцуют, думая оказать этим почет своему идолу. Затем они спрашивают бесноватого: доволен ли он принесенной жертвой, или потребует нового жертвоприношения. Если он отвечает, что этого достаточно для умилостивления, то колдуны обоего пола, не перестававшие еще плясать, садятся за стол и угощаются мясом, принесенным в жертву и пьют напиток, которым делалось возлияние. Окончив пир и получив плату, они возвращаются по домам и если, по божьей милости, больной выздоравливает, то они приписывают идолу, которому была принесена жертва, а если случится, что он умирает, они объявляют, что обряды оказались недействительны по вине тех, кто приготовлял съестные припасы, потому что они пробовали пищу, назначенную для божества, раньше жертвоприношения. Но надобно заметить, что подобные церемонии совершаются не по случаю болезни всякого лица, но быть может только раз или два в месяц для знатного и богатого человека. Церемония совершается совершенно одинаково всеми жителями язычниками в Катае и Манджи, между которыми врач есть редкое явление. [144]

ГЛАВА XLV.

Каким образом великий хан покорил королевство Миена и Бангала.

Прежде чем продолжать описание страны, мы упомянем о замечательном сражении, происходившем в королевстве Ваханге. В 1272 г. великий хан послал армию в провинции Ваханг и Карасан, чтобы защищать их от нападений враждебных сил; так как в это время его величество еще не назначил туда своих сыновей правителями; король Миена и Бенгалии, в Индии, могущественный и сильный царь как по числу подданных, так и по обширности владений, узнав, что в Ваханг вступила армия татар, решил немедленно напасть на нее, чтобы этим испугать великого хана и заставить его отказаться от попытки расположить вооруженную силу на границе его владений. С этой целью он собрал большое войско, в котором было множество слонов (эти животные находятся в стране в большом количестве), и на спине их устроены деревянные шатры такой величины, что в каждом могли поместиться двенадцать или шестнадцать человек. С этими животными и с многочисленной армией пеших и конных воинов, он переправился в Ваханг, где расположилось войско великого хана и раскинул лагерь не в далеком расстоянии от него, намереваясь дать своим воинам несколько дней отдыха. Как скоро весть о приближении короля Миена, с такой громадной силой, дошла до слуха Нестардина, командовавшего войском великого хана, то не смотря на всю свою храбрость, он был чрезвычайно встревожен тем, что имел только 12,000 человек, тогда как у неприятеля их было 60,000, не считая слонов, вооруженных как было сказано выше. Однако, он не выказал ни малейшего опасения, но спустился на равнину Ваханга и расположил свое войско таким образом, что фланг его был покрыт густым лесом, куда его полки могли бы укрыться в случае сильного нападения слонов, которое они [145] не могли бы выдержать. Созвав главных офицеров своей армии, Нестардин уговаривал их выказать в настоящем случае столько же храбрости, как и во всех предшествовавших битвах, напоминая им, что победа зависит не от числа людёй, а от личной храбрости и дисциплины. Он доказывал им, что войско, короля Миена и Бенгалии было необучено, не имело случая часто упражняться в искусстве войны и поэтому не имело той опытности, которая выпала им на долю; что они не должны смущаться более значительным числом неприятеля, а напротив того, полагаться на собственную храбрость, которая столько раз была доказана; уже одно имя татар, говорил он, было предметом ужаса не только для стоящего перед ними неприятеля, но и для всего света и, в заключение обещал, вести их на верную победу. Когда король Миена узнал, что татары спустились на равнину, он тотчас же двинул свою армию и расположил ее в одной мили от неприятеля; впереди он поставил слонов и кавалерию, а инфантерия образовала два растянутые врыла в арьергарде, но между ними было значительное пространство, где находился сам царь, воодушевляя своих воинов и убеждая их драться с храбростью, предсказывая им верную победу вследствие их численного превосходства и страшного вида вооруженных слонов, нападение которых неприятель наверно не будет в состоянии выдержать, так как ему никогда еще не приходилось сражаться с такими противниками. Затем, велев дать сигнал многочисленными боевыми инструментами, он смело двинул свою армию против татар, которые, стояли твердо, не делая никакого движения и не подпуская их близко к себе. Потом они вдруг бросились вперед с величайшим желанием начать бой, но скоро оказалось, что татарские лошади, не привыкшие видеть таких громадных животных с их шатрами, были поражены ужасом и поворотивши кругом, старались убежать, и всадники никакими усилиями не могли удержать их, между тем как король приближался все ближе и ближе. Но лишь только осторожный [146] предводитель заметил этот беспорядок, он, не теряя присутствия духа, лично велел людям сойти с лошадей, отвести их в лес и привязать к деревьям. Сошедши с лошадей, воины не теряя времени, двинулись в линии слонов и начали стрелять из луков; с другой же стороны люди, сидевшие в шатрах и все остальное войско короля поспешно дали залп, но стрелы их не произвели такого действия, как стрелы татар, луки которых приводились в действие более сильною рукою, и так как все их оружия, по повелению предводителя, были направлены против слонов, то вскоре оказалось, что они были совершенно покрыты стрелами и вдруг неожиданно, подались назад на войско, стоявшее сзади их и этим произвели общее смятение, так что вожаки не имели более возможности удерживать их. Страдая от многочисленных ран и пугаясь криками нападающих, они сделались непослушными и стали бегать взад и вперед по всем направлениям и наконец, движимые бешенством и страхом, бросились в лес, где стояли татары. А так как лес этот был чрезвычайно густой, то люди, бывшие у них на спине, повалились с громким криком и многие из сидевших были убиты. Татары, видя поражение слонов, ободрились и дефилируя небольшими отрядами, с полнейшим порядком, и снова сели на лошадей и соединившись, возобновили кровопролитное сражение. Войско короля с своей стороны действовало с большой храбростью и он сам ездил между рядами войска, уговаривая его не уступать и не пугаться неудачи слонов. Но татары, как, весьма искусные стрелки, были для них слишком сильными противниками. Когда обе стороны истратили уже все свои стрелы, воины, схватив мечи и железные дубины, вступили в рукопашный бой. И через несколько минут поле было усеяно раздробленными членами, отделенными от туловища и людьми, умирающими от ран и истекающими кровью — зрелище было ужасающее! Звон оружия был так велик и таковы крики и стоны воюющих, что казалось как будто протяжный вопль возносился к небу. Король Миен действовал все время с большой храбростью: [147] он всегда был там, где была самая большая опасность, ободряя солдат и умоляя их не отступать; он дал приказание резерву двинуться на помощь тем, которые были уже совершенно измучены, но видя наконец, что не было никакой возможности продолжать сражение, так как большая часть его войска была перебита или тяжело ранена, все поле битвы было покрыто трупами людей и лошадей, он должен был обратиться в бегство со всей своей армией и потерял еще много людей во время преследования.

В это сражение, продолжавшееся с утра до полудня, обе враждебные стороны понесли значительные потери, но окончательно победителями остались татары и результат этот, следует, конечно, приписать тому, что войско короля Миена и Бенгалии не имело такого вооружения, как татары и еще тому, что слоны их, стоявшие впереди, также ничем не были защищены от стрел неприятеля и поэтому не могли выдержать первых выстрелов, что дало бы им возможность сломить ряды татар и произвести между ними беспорядок. Но еще большее влияние на исход сражение имело, конечно, то обстоятельство, что король Миена напал на татар в местности, где их фланг был покрыт лесом; дело приняло бы совершенно другой оборот, если бы он завел их сначала в открытую местность, где они не были бы в состоянии выдержать первое стремительное нападение вооруженных слонов и где, растянув кавалерию обоих Крылов, он мог бы окружить их со всех сторон. Окончив преследование неприятеля, татары снова соединились и вернулись к лесу, куда укрылись слоны, они нашли, что люди, которым удалось спастись от поражения, были заняты рубкой деревьев и загораживанием проходов, приготовляясь в защите. Но их укрепления были скоро разрушены татарами, которые убили почти всех их и захватили до двух сот слонов. После этого сражения великий хан постоянно любил употреблять этих животных в своих войсках. Следствием победы было присоединение Бенгалии и Миена ко владениям великого хана. [148]

ГЛАВА XLVI.

Об одной необитаемой местности в королевстве Миене.

Оставив провинцию Кардандан, вы в продолжении двух с половиною дней постоянно едете по местности, которая идет постепенно понижаясь, и где нет никаких жилищ, и наконец, достигаете обширной равнины, куда три раза в неделю собираются торговые люди из соседних гор и приносят свое золото, для обмена на то серебро, которое купцы привозят сюда из отдаленных стран и отдают пять саггио серебра за один — золота. Жителям не дозволено вывозить свое золото но они должны отдавать его купцам, которые снабжают их всеми нужными предметами, а так как никто кроме самих туземцев не может достигнуть их места жительства, по причине высоких и неприступных гор, то и все торговые дела обделываются на равнине. За нею, к югу, у границ Индии, лежит город Миен. Дорога к нему идет по опустошенной стране и через леса, наполненные слонами, носорогами и другими дикими зверями, где нет и признаков жилищ. Это путешествие продолжается пятнадцать дней.

ГЛАВА XLVII.

Город Миен и великолепная гробница его короля.

По окончании этой поездки, вы достигаете большого, великолепного города Миена, столицы королевства. Жители ее идолопоклонники и говорят на особенном наречии. Рассказывают, что там некогда царствовал богатый и могучий монарх, который, чувствуя приближение смерти, велел воздвигнуть на месте погребения гробницу в виде двух пирамидальных мраморных башень, вышиною в десять шагов и соразмерного объема, и оканчивающихся шарами. Одна из этих пирамид была покрыта золотой пластинкой в дюйм толщиною, [149] так что на ней ничего не было видно кроме золота, другую же пирамиду покрывала точно такая же серебряная пластинка. Вокруг шаров были подвешаны маленькие золотые и серебряные колокольчики, которые звонили при малейшем дуновении ветра, в целом эта гробница представляла великолепный вид. Самая молила была также покрыта частью золотом и частью серебром. Король велел воздвигнуть все это в честь своей души и чтобы память о нем не могла погибнуть. Великий хан, решив завладеть городом Миен, послал туда храброго офицера с армиею и их сопровождали несколько фокусников и колдунов. Вошедши в город, эти последние увидали две пирамиды, украшенные с таким богатством, но решили не трогать их до тех пор, покуда не узнают, что великий хан пожелает сделать с ними. Его величество узнав, что они были построены в память бывшего короля, запретил разрушать и повреждать их, так как татары привыкли считать большим грехом уничтожение какой нибудь вещи, принадлежавшей покойнику. В этой стране татары нашли много слонов, больших и красивых диких быков, оленей, диких коз и многих других животных.

ГЛАВА XLVIII.

Провинция Бенгалия.

Бенгалия лежит на южных границах Индии, и во время пребывания Марка Поло при дворе великого хана, она еще не была ему подвластна, покорение ее заняло довольно времени, так как эта страна имеет много естественных укреплений и король ее был очень силен. Жители ее имеют особенный язык, они идолопоклонники и имеют школы, в которых особые преподаватели обучают правилам их языка, религии и волшебства. Это учение преобладает между всеми сословиями, включая сюда вельмож и начальников страны. Здесь водятся быки почти одной величины со слонами, но не такого объема. Жители питаются мясом, молоком и рисом, [150] который растет в изобилии. В этой стране ростет очень много хлопчатника и процветает торговля; из произведений почвы следует упомянуть еще об инбире, сахаре и различных пряных кореньях, за которыми купцы приезжают из разных частей Индии. Там они также покупают скопцов и увозят их в качестве рабов, а так как каждый принц и вообще всякое знатное лицо желает иметь их для присмотра за женщинами, то купцы получают значительный доход от продажи их в других королевствах, надо заметить, что в Бенгалии этих людей очень много, так как все пленники, взятые на войне, немедленно оскопляются. Эта провинция длиною в тридцать дней езды и у восточной оконечности ее лежит страна Канжигу.

ГЛАВА XLIX. Провинция Канжигу.

Провинция Канжигу, лежащая в востоку от Бенгалии, управляется королем, населена идолопоклонниками, говорящими особенным языком и добровольно подчинившимися великому хану, которому они ежегодно платят дань. Король предается чувственным удовольствиям, имеет около трех сот жен и, услышав о существовании какой нибудь хорошенькой женщины, посылает за ней и присоединяет к своему гарему. Там, в большом количестве получают золото и много сортов пряных кореньев, но так как эта внутренняя страна, отдалена от моря, то она представляет мало случая к сбыту их. В этой же местности есть много слонов и других диких зверей, жители питаются мясом, рисом и молоком, вино они делают не из винограда, а из риса с примесью пряностей. У мужчин и у женщин все тело покрыто изображениями животных и птиц и некоторые из них заняты единственно накалыванием этих узоров кончиком иголки на руках, ногах и груди. Если эти проколотые места были натерты черным веществом, то их уже нельзя стереть ни водой и ни чем другим. Самыми [151] красивыми вчитаются мужчины и женщины, которые украшены наибольшим количеством таких фигур.

ГЛАВА L.

Провинция Аму.

Аму также лежит к востоку и жители ее подвластны великому хану. Они идолопоклонники и питаются от стад и плодами земли и говорят особенным наречием. Страна производит много лошадей и быков, которые продаются странствующим купцам, отправляющимся с ними в Индию. Буйволы многочисленны также как и быки, вследствие огромных и прекрасных пастбищ. Мужчины и женщины носят золотые и серебряные кольца на руках и на ногах, но у последних они стоят дороже. Расстояние между этой провинцией и Канжигу равно двадцати пяти дням езды.

ГЛАВА LI.

О местности Толошан.

Провинция Толошан лежит в осьми днях к востоку от предыдущей и населена идолопоклонниками, подвластными великому хану. Это люди большого роста, красивой наружности и довольно темного цвета лица. Они точны в своих делах, и храбры на войне. Многие из их городов и замков расположены на высоких горах, они жгут тела покойников и кладут, не превратившиеся в золу, кости в деревянный ящик и относят в пещеры в скалы, чтобы дикие звери не могли разбросать их. Здесь находят золото в изобилии, а ходячей монетой служат фарфоровые раковины, привозимые из Индии. Жители употребляют ту же пищу и тот же напиток, как и обитатели предыдущей провинции

ГЛАВА VII.

Город Чинтигун, Сидинфу и Пацанфу.

Продолжая свой путь, из провинции Талошан далее к [152] востоку, вы едете двенадцать дней вдоль по реке, по обеим берегам, которой расположены многие города и замки, и достигаете наконец большого красивого города Чинтигуи, населенного язычниками, подданными великого хана. Все они купцы или ремесленники. Из коры особенных деревьев, делают весьма красивую ткань, употребляемую для летней одежды. Они не имеют других денег кроме банковых билетов его величества.

Тигры так многочисленны в этой провинции, что жители, боясь их нападения, никогда не решаются провести ночь вне города, а плывя по реке, не пристают ночью к берегу, потому что бывали случаи, что эти животные бросались в воду, подплывали к судну и вытаскивали оттуда людей; вот почему они всегда становятся на якорь по средине реки, где уже нет никакой опасности вследствие ее ширины. В этой же местности водятся самые большие и злые собаки и до того храбрые и сильные, что человек, с двумя такими животными может одолеть тигра. Встретив этого зверя, человек, вооруженный луком и стрелами, пускает на него собак и они немедленно начинают нападение. Животное инстинктивно ищет дерева, к которому бы прислониться, для того чтобы собаки не могли подойти к нему сзади. Поэтому, заметив, что его преследуют, тигр тотчас же направляется к дереву, но идет тихими шагами, не торопясь, так как гордость его не позволяет выказать боязнь. Пользуясь этим медленным движением собаки догоняют его и охотник ранит его стрелами; он же с своей стороны старается схватить собак, но последние оказываются проворнее его и убегают, тогда он продолжает свое медленное отступление, но прежде нежели успеет достигнуть своей позиции, он уже ранен столькими стрелами и в стольких местах укушен собаками, что ослабев от потери крови, падает на землю и достается в руки охотника.

Здесь приготовляют много шелковых материй, которые в большом количестве вывозятся в другие местности, так что жители живут преимущественно торговлею. Через [153] двенадцать дней вы приезжаете в город Сидинфу, последний мы уже описали, а оттуда двадцать дней езды до Тингуи, лежащего в четырех днях пути от Пацанфу, который принадлежит Катае и лежит к югу. Жители идолопоклонники и жгут тела умерших, но между ними поселилось и несколько христиан, имеющих свою церковь; они подвластны великому хану и употребляют его банковые билеты, занимаются торговлей и ремеслами и получая в изобилии шелк, ткут из него различные ткани, шитые золотом и очень красивые шарфы. Этому городу подчинены многие замки и села, возле него протекает река, по которой множество товаров сплавляются в Канбалу, так как она сообщается со столицей посредством многих каналов.

ГЛАВА XIII.

Город Шанглу.

Шанглу большой город, лежащий в югу в провинции Катае. Он находится под владычеством великого хана и населен идолопоклонниками, которые жгут тела покойников и употребляют банковые билеты великого хана В этом городе и его округе получают много соли следующим образом. В этой стране находят особую солоноватую землю, ее складывают в большие кучи и обливают водой, которая просачиваясь сквозь эту массу, вбирает в себе частицы соли; затем она стекает в желоба, оканчивающиеся в очень широких кострюлях, но глубиною не более как в четыре дюйма. В них ее кипятят и затем дают ей кристаллизоваться; приготовленная таким образом соль очень хороша и ее вывозят во многие земли; те, которые занимаются этим промыслом получают большие выгоды и эта соль доставляет также значительный доход его величеству. В этом округе растут в изобилии очень вкусные персики, такой величины, что каждый весит два пуда. [154]

ГЛАВА LIV.

Город Шангли.

Шангли, также один из городов Катаи, лежит к югу, подвластен великому хану и населен идолопоклонниками. Он отстоит от Шанглу на пять дней езды и на этом пути встречается много городов и замков, ведущих значительную торговлю, так что собираемые с них пошлины составляют значительную сумму. Через этот город протекает широкая и глубокая река, по которой привозят много товаров и преимущественно шелк, пряные коренья и другие ценные предметы.

ГЛАВА LV.

Город Тудинфу.

На юг от Шангли дорога, в течении шести дней, идет между значительными городами и замками, населенными язычниками, подвластными великому хану; они занимаются торговлей и ремеслами и в изобилии имеют всякого рода провизию. По прошествии этих шести дней, вы достигаете города Тундифу, бывшего прежде великолепной столицей, но покоренного впоследствии великим ханом. Окружающие сады, наполненные прекрасными растениями и плодами, делают этот город прелестным местом. Ему подчинены одиннадцать значительных городов и селений, ведущих большую торговлю и доставляющих много шелку. До покорения великим ханом Туинфу был местопребыванием правительства и своего короля. В 1272 году император назначил туда правителем одного из своих сановников, Лукапсора, и дал ему 80000 воинов для защиты этой части страны. Человек этот, видя себя во главе богатого и плодородного округа и стольких вооруженных людей, начал придумывать планы к возмущению против своего царя. С этой целью он сговорился с главными лицами города и уговорил их принять участие [155] в его дурных намерениях и этим способом ему удаюсь произвести бунт во всех городах и укрепленных местах провинции. Когда его величество узнал об этом изменническом поступке, то послал в эту местность армию во сто тысяч человек под начальством двух дворян; одного звали Ангул а другого Монгатай. Лукапсор же, узнав о приближении этой вооруженной силы, не теряя времени, собрал не менее многочисленную армию и вскоре повел ее против неприятеля. С обеих сторон было пролито много крови и наконец Лукапсор был убит, а войско его обратилось в бегство. Во время преследования их многие были убиты и многие взяты в плен; последних привели к великому хану, который велел, казнить главных виновников мятежа, а остальных простил и принял в свою службу.

ГЛАВА LVI.

Город Сингуимату.

К югу от Тудинфу, в продолжении семи дней езды, встречаем много значительных городов и укрепленных мест, где процветают торговля и промышленность и живут идолопоклонники, подданные великого хана. Страна изобилует всякого рода дичью, как зверями так и птицами и производит все нужное для жизни. Через семь дней вы приезжаете в городу Сингуимату, на южной стороне которого протекает широкая и глубокая река, разделенная жителями на два рукава; один из них, направляясь в востоку, бежит по Катае, а другой, взяв западное течение, идет к провинции Манджи. По этой реке плавает множество судов на которых перевозят, из одной провинции в другую, все предметы потребления. В самом деле удивительное зрелище представляет это множество судов нагруженных самыми ценными товарами и беспрестанно снующих по всем направлениям. К югу от Сингуината, в продолжении шестнадцати дней, вам постоянно попадаются торговые города и замки. [156]

ГЛАВА LVII.

Река Караморан и города Кайганцу и Каунцу.

По окончании шестнадцатидневного пути, вы достигаете другой большой реки Караморан, истоки которой находятся во владениях принадлежавших некогда королю Унхану. Она очень глубока и на ее водах свободно плавают большие суда с полным грузом. В ней ловится много большой рыбы. На одном месте этой реки, на расстоянии одной мили от моря есть пристань для пятнадцати тысяч судов, из которых каждое может поместить 15 лошадей и 20 человек, кроме экипажа судна и необходимой провизии. Его величество велит постоянно держать их наготове для перевозки войска на какой нибудь остров соседнего океана, в случае возмущения его обитателей. Не далеко от города Кайганцу, на противуположной стороне лежит другой — Куанцу, маленький сравнительно с первым. Переправившись через реку, вы входите в провинцию Манджи, но однако не следует думать, что здесь описана вся Катая, я не описал и двадцатой части ее. Марко Пало, путешествуя по этой провинции, упоминал только о тех городах, которые лежали на его дороге, не упоминая о всех прочих, ибо это было бы слишком утомительно для читателя и заняло бы много времени.

ГЛАВА LVIII.

Провинция Манджи и покорение ее великан ханом.

Провинция Манджи, самая великолепная и богатая на востоке, около 1269 года, она была подвластна принцу Фанфуру, который властью и богатством превосходил всех прочих монархов того столетия. Он отличался миролюбивым характером, делал много добрых дел и был так любим народом и так могуществен, что считали невозможным, чтобы какая нибудь сила на земле могла его потревожить. Вследствие этого он не только сам не обращал никакого [157] внимания на военные дела; но и не поощрял народ заниматься этим искусством. Города в его владениях были замечательно хорошо укреплены, их окружали глубокими рвами шириною в выстрел из лука, всегда наполненные водою. Король этот не держал даже кавалерии, не ожидая нападения, главную же его заботу составляло приискание средств к увеличению увеселений и забав. При его дворе постоянно жило около тысячи красивых женщин, в обществе которых он находил большое удовольствие. Он строго наблюдал за правосудием и примерно наказывал за малейшие притеснения, сделанные одним человеком другому и, таково было действие его справедливости, что случалось лавки, полные товаров, оставались открытыми, по беспечности их хозяев и никто не смел войти в них или украсть самую малость. Путешественники днем и ночью могли свободно и без опасности проезжать по всем частям царства. Он был религиозен, сострадателен в бедным и нуждающимся. По его повелению призревали ежегодно до двадцати тысяч тех несчастных детей, которых их матери бросали, не имея средств прокормить их. Когда мальчики достигали известного возраста, то их обучали какому нибудь ремеслу и затем, женили на девушках, воспитанных точно таким же образом.

Совершенно другого характера был Кублай хан, татарский император, самое большое удовольствие которого составляли военные подвиги, покорение земель и увеличение своей славы. Присоединив в своим владениям значительное число провинций и королевств, он задумал покорить Манджи и с этой целью собрал многочисленное войско и поручил начальство над ним генералу Чинсан-Баяну, что на нашем языке значит «стоглавый». В его распоряжение было также отдано значительное число судов, на которых он и отправился для покорения Манджи. Выйдя там на берег, он немедленно потребовал от жителей города Кайганцу, чтобы они сдались ему. Получив от них отказ, он вместо того, чтобы осадить город двинулся к [158] следующему и получив так такой же ответ, отправился к третьему, четвертому все с тем же результатом! Но наконец, считая неосторожным оставлять так много городов позади, тогда как его армия была еще не сильна и он ждал подкрепления, посланного великим ханом, он решился напасть на одно из этих мест и после больших усилий ему удалось взять город и казнить всех его жителей. Когда весть об этом событии дошла до прочих городов провинции, жители их были объяты таким страхом и боязнию, что сами добровольно поспешили объявить ему свою покорность. После этого он, с соединенными силами двух армий, двинулся к царскому городу Кинсаю, резиденции Фанфура; последний же, при приближении войск, был чрезвычайно испуган мыслию о предстоявшем сражении, так как он никогда еще и не думал о военных делах, и боясь потерять жизнь в этом деле, убежал и, сев на корабли, приготовленные для этой цели и взяв с собой все сокровища и ценные вещи оставил город на попечение королевы, приказав защищать его до последней крайности; а сам отправился в океан и достигнув некоторых островов, где были сильно укрепленные места, там поселился и царствовал до самой смерти. Рассказав, что после того, как королева была покинута мужем, до ее сведения дошло, что астрологи предсказали королю, что лишить его царства мог только предводитель у которого будет сто глав. Услышав это, королева успокоилась и не смотря на то, что городу с каждым днем угрожало все большая и большая опасность, она была уверена, что город не будет взят, ибо казалось невозможным, чтобы смертный имел такое число глаз. Но спросив однажды имя главнокомандующего неприятельской армией, и узнав, что его звали Чинсан-Баян, что значит стоглавый, она пришла в неописанный ужас и тогда уже не сомневалась более, что это было именно то лицо, которое, согласно предсказаниям астрологов, могло лишить престола ее мужа. Одолеваемая страхом, она более не пыталась защищаться, но немедленно сдалась неприятелю. Овладев таким образом столицей, татары скоро [159] покорили всю остальную часть провинции. Королева была отослана к Кублай хану, который принял ее с почетом и назначил ей пенсию, давшую ей возможность поддерживать достоинство своего сана.

ГЛАВА LIX.

Город Койганцу.

Койганцу очень красивый и богатый город, лежащий между юго-востоком и востоком, при начале провинции Манджи; мимо его постоянно проходит множество судов, так как это место, как мы уже заметили выше, лежит на берегу реки Карамаран. В этот город посылают товары в большом количестве из разных мест, для того, чтобы отсюда по реке отправлять далее. Соль добывается здесь в достаточном количестве, не только для потребления города, но и для вывоза в другие места, и его величество получает с нее значительный доход.

ГЛАВА LX.

Города Пагик и Каин.

Из Койганцу к юго-востоку вы едете целый день по прекрасно вымощенному шоссе, ведущему в провинцию Манджи. По обеим сторонам его видны болотистые озера, достаточно глубокие для того, чтобы по ним могли плавать суда и это единственная дорога, по которой можно войти в провинцию, сухим путем, на судах же в нее можно попасть в разных местах. По прошествии дня езды, вы достигнете значительного города Погина, населенного язычниками, сожигающими тела покойников и подвластными великому хану. Они занимаются торговлей и ремеслами и имеют в изобилии все нужное для жизни. К юговостоку от Погина, на расстоянии одного дня пути, стоит большой и хорошо отстроенный город Каин, также населенный [160] идолопоклонниками, у которых процветают торговля и промышленность. Они имеют в изобилии всякого рода рыбу и дичь и преимущественно много фазанов, так что можно купить три такие птицы, величиною с павлина, за кусок серебра, ценностью в один венецианский грош.

ГЛАВА LXI.

Города Тингуи и Чингун.

Через день езды от вышеупомянутого места, мимо многих деревень и обработанной земли, вы достигаете города Тингуи, не очень обширного, но снабженного всем необходимым для жизни. Жители его идолопоклонники, подданные великого хана и употребляют его банковые билеты, они большею частию купцы и имеют много торговых судов. Звери и птицы водятся там в изобилии. Город этот лежит на юговостоке и на расстоянии трех дней езды на восток от него начинается море. В промежуточном пространстве между ними есть много соловарней, где получают соль в большом количестве. Затем вы подъезжаете в большому городу Чингуи, откуда соль вывозится во все соседние провинции. С этого предмета его величество получает такой значительный доход, что многим он может показаться невероятным. Здесь также жители поклоняются идолам, употребляют банковые билеты и суть подданные великого хана.

ГЛАВА LXII.

О городе Янгуи, где Марко Поло, был правителем.

Продолжая ехать к юговостоку от Чингуи, вы приезжаете к значительному городу Янгуи, которому подчинено двадцать семь городов. Он принадлежит в владениям великого хана и населен язычниками, занимающимися торговлей и ремеслами. Они приготовляют оружие и всевозможные военные снаряды, потому что в этой части страны расставлено много [161] войск. Янгуи есть резиденция одного из двенадцати дворян, которые назначаются его величеством правителями провинций и, вместо одного из них, Марко Пало управлял этим городом в продолжении трех лет, но особому повелению императора.

ГЛАВА LXIII.

Провинция Нангин.

Нангин есть название одного большого и замечательного города в Манджи, лежащего к западу. Жители его идолопоклонники, употребляют банковые билеты и ведут большую торговлю. Они имеют в большом количестве сырой шелк и делают ткани из шелка и золота. Страна производит в изобилии зерна и наполнена, как домашним скотом, так и дикими зверями и птицами, составляющими предмет охоты. Она дает царю большие доходы и главным образом от пошлин, собираемых с ценных предметов, которыми торгуют купцы.

ГЛАВА LXIV.

Город Саянфу, который был взят при помощи Николая и Матео Поло.

Саянфу есть значительный город провинции Манджи, которому подчинены двенадцать богатых и больших городов, и есть место значительной торговли и промышленности, жители его сожигают покойников, подвластны великому хану и употребляют его бумажную монету. Там получают в большом количестве сырой шелк и делают из него великолепные ткани, с примесью золота. Саянфу снабжен всеми принадлежностями большого города и так хорошо укреплен, что мог выдержать трехлетнюю осаду, отказавшись сдаться великому хану после того, как уже была покорена вся провинция Манджи. Трудности осады состояли главным образом в том, что войско могло подойти к нему только с северной стороны, так как все другие окружены водою, при [162] помощи которой город постоянно получал съестные припасы и осаждающие не могли помешать этому. — Великого хана чрезвычайно огорчило, что этот город держится так упорно, после того как вся остальная страна уже покорена. Когда это дошло до слуха братьев Николая и Маттео Поло, которые жили в это время при дворе императора, то они немедленно явились в нему и просили позволения построить машины, употребляемые на западе, и могущие бросать камни весом в 300 пудов, при помощи которых можно было бы разрушать городские постройки и убивать жителей. Выслушав их предложение и одобрив придуманный ими план, его величество велел созвать самых искуссных кузнецов и плотников, между которыми было несколько христиан несторианской секты, оказавшихся весьма хорошими механиками. В несколько дней они окончили три машины и с ними делали опыт в присутствии императора и всего двора, затем их поставили на суда и отправили в войску. Когда же их поставили перед Саянфу, то первый камень, выброшенный одною из них, упал с такой силой на одно строение, что большая часть его была разрушена. Жители были до того напуганы этим шумом, который они приняли за удар грома, что немедленно решили сдаться и послали к татарам людей, уполномоченных вести переговоры, и их покорность была принята на тех же основаниях, как и в прочих городах провинции. Этот быстрый результат остроумной выдумки двух венецианцев еще более увеличил их славу и возвысил их во мнении царя и его придворных.

ГЛАВА LXV.

Город Сингуи и большая река Кианг.

Оставив Саянфу, вы через пятнадцать дней достигнете города Сингуи, хотя небольшого, но весьма торгового места; он имеет множество судов в своем распоряжении, так как лежит близь Кианга, одной из самых больших рек земного шара, ибо ширина ее в некоторых [163] местах достигает десяти миль, а в других восьми и шести. Длина ее до устья более ста дней пути. Этой значительной величине она обязана многим судоходным рекам, изливающимся в нее, истоки которых находятся в отдаленных странах. По берегам Кианга расположено много городов и больших селений и более шестнадцати провинций, пользующихся ее судоходством, а количество товаров, перевозимых по этой реке может показаться невероятным тому, кто сам не был свидетелем этой обширной торговли. В самом деле, если взять во внимание ее длину и многочисленность сообщающихся с нею рек, то будет неудивительно, что так много ценных предметов необходимо для удовлетворения нужд городов и местечек, лежащих по ее течению. Но главный продукт составляет соль, которая отправляется не только по Киангу и его притокам, но и во все города, лежащие внутри страны. Когда Марко Поло был в Сингуи, то он видел там не менее пяти тысяч судов и однако есть города, в которых их собирается еще большее число. Все они имеют род палубы и одну мачту с одним парусом. Груз их обыкновенно бывает в 4,000 кантари или венецианских квинталов, а некоторые могут поднять и 12,000 кантари. Они не употребляют пеньковых снастей исключая для мачт и парусов. У них растет тростник длиною в пятнадцать шагов, который они раскалывают во всю длину на очень тонкие пластинки и скручивая их между собою, делают из него веревки, длиною в 300 шагов, с таким искуством, что крепостью они не уступают пеньковым. Этими веревками они могут тянуть суда вдоль берегов при помощи десяти или двенадцати лошадей, вверх и вниз но течению. В многих местах, близь берегов Кианга, возвышаются холмы и небольшие скалы, на которых воздвигаются храмы идолам и другие здания, и вы постоянно проезжаете мимо деревень и населенных местечек. [164]

ГЛАВА LXVI.

Город Каингуи.

Каингуи, небольшой город на южном берегу Кианга; в нем ежегодно собирают много зернового хлеба и риса, большая часть которого отправляется оттуда в город Канбалу, для продовольствия великого хана, так как через это место проходит линия сообщения провинций Катаи посредством рек, озер, и широкого и глубокого канала, который его величество велел прорыть, чтобы суда могли проходить из одной реки в другую и из провинции Манджи до Канбалу не выходя в море. Это замечательное сооружение достойно удивления не только по трудности работы и по длине, но особенно по той громадной пользе и по тем выгодам, которые оно приносит городам, лежащим вдоль его берегов. Сверх того по обеим сторонам канала устроены большие и крепкие террасы или шоссе, которые доставляют все удобства для путешествия сухим путем. По среди реки, против города Каингу, есть скалистый остров, где выстроен большой храм и монастырь, в котором живут 200 монахов, посвятивших себя служению идолам.

ГЛАВА LXVII.

Город Шангианфу.

Шангианфу, один из городов провинции Манджи, населен идолопоклонниками, подданными великого хана, занимающимися торговлей и ремеслами. Они все зажиточны, выделывают шелковые и парчовые ткани. Звериная и рыбная ловля доставляют им самые лучшие сорта дичи. В этом городе есть две церкви несториан, построенные в 1272 году, в то время когда городом управлял несторианец Мар Самис в течении трех лет, церкви существуют еще до настоящего времени. [165]

ГЛАВА LXVIII.

Город Тингуигуи.

Отправившись из Шангианфу и направившись в юговостоку, вы, в продолжении трех дней, проезжаете много городов и укрепленных мест, где живут идолопоклонники, занимающиеся ремеслами и торговлей, подданные великого хана, употребляющие его банковые билеты. Через три дня вы достигаете большого и красивого тороса Тингуигуи, где получается много сырого шелка и делают из него ткани различной доброты. Жители этой местности были прежде грубым, бесчеловечным племенем. Когда Чинсан Баян покорил Манджи, то он послал несколько христиан с отрядом его собственных солдат, чтобы завладеть этим городом, и жители дозволили им войти без малейшего сопротивления. Так как это место было окружено двойною стеною, то христиане заняли первую ограду, где они нашли много вина; измученные от утомления и лишений, они с жадностью утолили свою жажду и наконец напились до того, что заснули. Жители города, бывшие за второй стеной, заметив, что их неприятели спали на земле, воспользовались этим случаем, чтобы убить их и не дали спастись ни одному. Узнав о судьбе своего отряда, Чинсан Баян, в порыве негодования послал другую армию, чтобы отомстить за избиение его войска. И когда город был взят, он велел убить всех жителей, больших и малых, без различия пола.

ГЛАВА LXIX.

Города Сингуи и Вагуи.

Сингуи большой и великолепный город, окружность которого равна двадцати милям. Жители идолопоклонники, подданные великого хана и употребляют его бумажные деньги. Они имеют много сырого шелку и обработывают его не [166] только для личного употребления, так как они все носят шелковые платья, но и для вывоза в другие земли. Между ними есть очень богатые купцы и число жителей достойно удивления. Но это малодушное племя, занято единственно своей торговлей и своими промыслами, в которых оно выказывает значительные способности. Если бы оно было также предприимчиво, храбро и воинственно, как оно простосердечно, могло бы легко покорить всю провинцию Манджи и еще многие другие земли. Между жителями есть много искусных врачей, которые могут верно определить болезнь и знают какие лекарства дать против нее, есть также люди, известные своею ученостью, философы, магики и т. п. На горах, соседних с городом, отлично ростет ревень и оттуда его развозят по провинции, инбирь также получается в большом количестве и продается так дешево, что можно купить 40 пудов свежих корней за один венецианский серебряный грош. Сингуи подчинены шестнадцать значительных и богатых городов и селений, где процветают торговля и промышленность. Название Сингуи значит «город земли» а Кинсай «небесный город». Оставив Сингуи мы упомянем теперь о другом городе, отстоящем от него всего на два дня езды; это Вагуи, где также есть сырой шелк в изобилии и живет много купцов и ремесленников там ткут шелковые материи самого лучшего качества и развозятся во все части провинции.

ГЛАВА LXX.

О благородном и великолепном городе Кинсае.

От Вагуи, в продолжении трех дней езды, вы встречаете много богатых и густо населенных городов, замков и деревень, жители которых идолопоклонники и подвластны великому хану. По прошествии этих трех дней вы достигаете благородного и великолепного города Кинсая; он действительно заслуживает название «небесного города» своею обширностью и красотою, также как и бесчисленными удовольствиями, [167] которые могут заставить жителей вообразить себя в раю. Марко Поло часто посещал этот город и тщательно узнавал и записывал все касающиеся его подробности. По мнению Многих Кинсай имеет сто миль в окружности, улицы его и каналы весьма широки, а площади или рынки, пропорционально громадному числу стекающегося туда народа, также весьма обширны. Город лежит между пресным и очень чистым озером с одной стороны и очень большой рекой с другой, откуда вода проведена во все части города посредством многочисленных каналов. Она уносит с собой все нечистоты сначала в озеро, а потом и в море. Это много способствует очищению воздуха и кроме того эти каналы и широкие улицы доставляют удобное сообщение водою и сухим путем для всего города. Мостов различной величины насчитывают в городе до 12,000; некоторые из них переброшены через главные каналы и сообщаются с самыми большими улицами, они имеют такие высокие своды и построены с таким искусством, что под ним могут проходить суда без мачт, и в то же время на верху проезжают телеги и экипажи. Действительно, если бы мосты не были столь многочисленны, то не было бы такого удобного сообщения между различными кварталами города. Кинсай окружен с одной стороны широким рвом, длиною почти в сорок миль и наполняемом водою из вышеупомянутой реки. Он был вырыт древними королями этой провинции для того, чтобы в случае разлива реки, излишек воды мог стечь в этот канал и также чтобы служил защитой. Вырытая оттуда земля имеет вид холмика, окружающего это место. В городе есть десять главных площадей или рынков, кроме бесчисленного множества лавок, устроенных вдоль улиц. Каждая сторона такой площади имеет в длину пол мили и перед ними проходит главная улица, шириною в сорок шагов и идущая по прямой линии с одного конца города до другого. Ее пересекают несколько низких и удобных мостов. Эти рыночные площади отстоят одни от другой на четыре мили. На противуположной стороне их, параллельно главной [168] улице, идет очень широкий канал, на берегу которого выстроены обширные кладовые, устроенные для купцов, приезжающих из Индии и других стран, чтобы они могли жить недалеко от рынков. В каждом из этих строений три раза в неделю собирается около сорока или пятидесяти тысяч лиц, отправляющихся на рынки и снабжающие их всевозможными вещами; там в изобилии есть всякого рода дичь, как-то: дикие козы, олени, зайцы и кролики, а также ряпчики, фазаны, перепелки, обыкновенные куры, каплуны и такое число гусей и уток, что за один венецианский серебряный грош можно купить пару гусей и две пары уток, последних очень легко разводить и содержать на озере. Там же есть мясной ряд, где убивают скот для продажи, как напр. быков, телят, козлят и ягнят, которыми снабжаются столы богатых людей и сановников; что же касается бедного класса, то те едят без разбора всякое мясо как бы нечисто оно ни было. Во всякое время года на рынках есть большое разнообразие злаков и фрукт и необыкновенные груши, удивительной величины, весящие по десяти пудов каждая штука, они внутри белы подобно тесту и имеют душистый запах. В известное время там также продаются желтые и белые персики очень приятного вкуса. Виноград там не ростет, но привозится сухим из других мест. То же самое можно сказать и относительно вина, которое туземцы не особенно любят, предпочитая ему собственный напиток, приготовляемый из риса с пряностями. С моря, лежащего в 25-ти милях, в город, по реке ежедневно привозят большое количество рыбы, рыбу ловят также и в озере, что составляет постоянное занятие для многих людей. Попадаются различные породы, смотря по времени года; видя такой громадный привоз рыбы вы сочли бы невозможным продажу всего количества ее и однако, в течении нескольких часов, ее всю разбирают, потому что даже число тех жителей, которые могут позволить себе эту роскошь, чрезвычайно велико, так как рыба и мясо подаются у них за одно блюдо. Каждый из десяти рынков окружен высокими [169] домами, в нижнем этаже которых помещаются лавки, где занимаются всевозможными ремеслами и продают многие предметы и между прочим пряные коренья, жемчуг и прочие драгоценности. В иных лавках не продается, ничего кроме туземного вина, которое постоянно варят и продают совсем свежее своим знакомым покупателям по умеренной цене. Многочисленные улицы сообщаются с рынками и в некоторых устроены холодные купальни, где прислуживают люди обоих полов; мужчины и женщины с раннего детства посещают эти ванны и приучены во всякое время мыться холодной водой, считая это весьма полезным для здоровья. Но там есть также комнаты, снабженные теплой водой для иностранцев, которые с непривычки не могут выносить прикосновения холодной воды. Все жители имеют обыкновение мыться ежедневно, и преимущественно перед обедом.

В других улицах живут публичные женщины, которых здесь так много, что я не решаюсь говорить о числе их, и они поселяются не только близь рынков, так как эти места именно назначаются для них, но их можно встретить во всех частях города, где они ходят, украшенные различными драгоценными вещами, надушенные; они занимают хорошо устроенные дома, имея только женскую прислугу. Эти женщины прельщают с таким искусством, что иностранцы раз вкусившие прелести их общества, никогда не могут отделаться от этого впечатления. Уносимые этими чувственными удовольствиями, возвратившись на родину, они рассказывают, что были в небесном городе Кинсая и не могут дождаться того времени, когда снова придется посетить этот рай. В других улицах живут врачи и астрологи, которые обучают чтению и письму и многим другим искусствам. Они также поселяются иногда в домах, окружающих рынки. На противуположных концах этих площадей постоянно есть по два больших здания, где живут офицеры, назначенные его величеством для того, чтобы немедленно разбирать всякое несогласие, возникшее между иностранными купцами или между жителями этого места. Они также обязаны [170] наблюдать, чтобы сторожа постоянно находились на ближайших местах и могут наказывать по своему усмотрению за неисполнение обязанностей.

Как уже было сказано по обеим сторонам главной улицы стоят большие дома, окруженные садами и близь их находятся жилища ремесленников, работающих в лавках. Во всякое время такое множество людей ходит в разных направлениях по своим делам, что можно было бы считать невозможным снабжение всех их пищей; но такое мнение конечно исчезает при виде громадного количества всевозможных товаров, которым покрываются и лошади в рыночные дни. Так например по одному перцу можно составить себе понятие о количестве мяса, вина и прочей провизии, потребной для жителей Кинсая; Марко Поло узнал от одного офицера, собирающего пошлины, что ежедневная сумма равна 43 возам; а каждый воз равен 243 пудам.

Жители города идолопоклонники и ходячей монетой у них служат банковые билеты. Мужчины и женщины большею частью белокурые и очень красивы; они всегда носят шелковые платья, потому что это вещество получается в огромном количестве в округе Кинсая, не считая того, что купцы ввозят из других провинций. Из ремесл, которыми занимаются в этом месте, двенадцать считаются выше и полезнее других; для каждого из них устроено по тысячи мастерских и в каждой работают по десяти, пятнадцати и двадцати человек. Богатые хозяева этих фабрик не делают ничего своими руками и получают изнеженное воспитание. Трудно себе представить как дорого стоит их одежда, сделанная из шелка и украшенная драгоценными камнями, хотя законы древних царей повелевают, чтобы каждый гражданин занимался ремеслом отца, однако им дозволяется, по достижении известного состояния, не заниматься ручной работой, лишь бы содержали заведение в котором рабочие продолжали бы ремесло их отца. Дома их хорошо отстроены и украшены резьбой; они до того любят украшения рисунками и причудливыми фигурами, что тратят на это большие суммы [171] денег. Туземные жители Кинсая от природы миролюбивого нрава и по примеру своих прежних королей, которые никогда не были воинственны, они привыкли в мирной жизни, они не умеют употреблять оружия и не держат его в своих домах. Продолжительные распри между ними никогда не бывают, они ведут свои торговые и промышленные дела с замечательной честностью. Все они дружны между собою, и лица, живущие в одной улице, составляют как бы одно большое семейство. В домашней жизни они никогда не выказывают ревности или подозрения относительно своих жен, которых очень уважают и всякого мужчину, обратившегося к замужней женщине с неприличными речами, сочли бы бесчестным. Иностранцев, приезжающих в город по торговым делам, они принимают радушно, приглашают их в себе и дают им советы и указания относительно их дел. Но они очень не любят солдат, даже и телохранителей великого хана, так как они помнят, что ими были лишены свободы и своих законных королей и правителей. По берегам озера есть много прекрасных и больших зданий, принадлежащих различным сановникам и правителям. Там есть также храмы идолов и монастыри, где живет очень большое число монахов, занятым служением идолам. По средине его есть два острова и на каждом воздвигнуты великолепные строения, с многочисленными комнатами и отдельными беседками. Празднуя свадьбу или давая большой пир, жители отправляются на один из этих островов, где находят все нужное, как-то: посуду, салфетки, столовое белье и тому подобное; все это покупается и содержится на общий расход горожан, построивших эти здания. Иногда случается, что туда, в одно время, приедут сто разных обществ и все они получают отдельные комнаты, или павильоны, устроенные так искусно, что они не сообщаются между собою. Кроме того на острове есть довольно много лодок, которые могут поместить по 15 и 20 лиц; лодки эти бывают длиною в двадцать шагов и имеют плоское дно и не могут крениться ни в какую сторону. Лица, желающие покататься в [172] обществе своих жен или товарищей, нанимают одну из лодок, которые постоянно содержатся в порядке, с чистыми сиденьями и столами и всей необходимой утварью. Каюты имеют плоскую крышу или верхнюю палубу, где помещаются гребцы, буксирующие лодку посредством длинных шестов, которые они погружают в воду, но не глубже как на одну или две сажени. Эти каюты раскрашены внутри всевозможными цветами и фигурами и вся посуда также украшена живописью. По обеим сторонам каюты есть окна, которые можно открывать и закрывать по желанию, чтобы сидя за столом видеть все окружающее и любоваться разнообразием и красотою берегов. Удовольствие, доставляемое этой прогулкой по воде превосходит всякое описание, ибо так как озеро идет во всю длину города, то стоя в лодке, вы с одной стороны видите все его великолепные постройки, дворцы, храмы, монастыри и сады, наполненные самыми большими деревьями, растущими у самого берега, а с другой стороны в то же самое время вы любуетесь множеством других лодок, беспрестанно обгоняющим вашу, также наполненных компаниями, едущими на прогулку. Каждый день как только окончена ежедневная работа или превращены торговые дела, жители этого места думают только кар бы провести приятнее остальное время дня с своими женами или любовницами и отправляются на прогулку или в этих лодках, или в экипажах. Надобно заметить, что все улицы Кинсая вымощены камнем и кирпичами, так же как и главные дороги идущие оттуда по провинции Манджи, при помощи которых путешественники могут проехать всюду не замарав своих лог; но так как курьеры его величества едут верхом и с необыкновенной быстротой, то не могут воспользоваться мостовой и поэтому одна сторона дороги оставляется для них немощеною. Главная улица города, о которой мы уже говорили, на десять шагов с каждой стороны вымощена каменьями и кирпичами, а пространство между этими тротуарами наполнено мелким щебнем и снабжено водосточными трубами для стока дождевой водой в соседние каналы, [173] так что улица бывает постоянно суха. По этому-то месту, усыпанному щебнем постоянно ездят взад и вперед экипажи. Они имеют удлиненную форму, сверху закрыты, снабжены шелковыми занавесками и подушками и могут вместить шесть человек. Мужчины и женщины, желающие воспользоваться этим удовольствием, нанимают их каждый день и вы постоянно можете встретить их в большом числе на главной улице. Некоторые лица отправляются в какой отбудь сад, где компанию отводят в тенистое уединенное место, убранное садовниками для этой цели; и здесь мужчины проводят целый день в обществе своих жен, возвращаясь домой с наступлением сумерек. У жителей Кинсая существует обычай, чтобы при рождении ребенка родители тотчас же записывали день, час и минуту в которую мать разрешилась от бремени. Затем они спрашивают астролога, под каким созвездием родилось дитя и также тщательно записывают его ответ. Впоследствии, когда он выростет и захочет начать какое отбудь торговое предприятие, путешествие или жениться, этот документ относится астрологу, который прочитав его и взвесив все обстоятельства, произносит несколько прорицательных слов, которым эти люди очень верят, видя, что они иногда сбываются с большой точностью. Много подобных астрологов или правильнее говоря магиков можно всегда встретить на каждом рынке и ни один брак не заключают, не спросив предварительно мнения этих предвещателей.

По смерти какого отбудь знатного и богатого лица, жители соблюдают следующие церемонии. Родные покойного, как мужчины так и женщины, надевают грубые платья и провожают тело до места сожжения его. Процессию сопровождают музыканты, которые все время играют и громким голосом поют молитвы своим идолам, Прибыв на место, они бросают много кусков бумаги, на которой нарисованы фигуры мужской и женской прислуги, лошадей, верблюдов, шелка смешанного с золотом и серебряные монеты. Это делается по убеждению, что умерший будет иметь на том [174] свете все эти удобства. Когда костер сгорит, они начинают играть на всех инструментах, производя как можно более шума и думая, эти церемонии принуждают идолов принять душу того человека, тело которого обращено в пепел, чтобы она возобновилась в другом мире и снова начала жить.

В каждой улице города устроены каменные строения или башни, куда в случае пожара в одном из кварталов, а подобное несчастие не редкость, так как дома большею частию деревянные, жители могли бы перенести свои вещи для безопасности. По повелению его высочества на всех главных мостах стоит стража из десяти человек, пятеро исполняют службу днем а остальные пятеро — ночью; они живут тут же в караульнях, в которых есть один звонкий деревянный инструмент и один металлический, вместе с водяными часами (hortoio), которые показывают часы дня и ночи. По прошествии первого часа ночи, сторож делает удар один раз по деревянному инструменту и по металлическому гонгу, и это возвещает жителям соседних улиц, что час ночи. По прошествии второго делают два удара и так далее, увеличивая число ударов, по мере того как проходят часы. Сторожам не дозволяется спать и они должны быть очень проворны. Утром, как только покажется солнце, снова издается один удар как вечером. Некоторые из этих часовых обходят улицы, чтобы наблюдать не горит ли у кого огонь после известного часа и, заметив подобное нарушение порядка, они делают на дверях знак и утром отводят владетеля дома к сановникам, которые приговаривают его к наказанию, если он не может привести уважительной причины в свое оправдание. Если днем они замечают, что кто нибудь не может работать от слабости или болезни, то помещают его в один из госпиталей, основанных древними королями во всех частях города. По выздоровлении этот человек обязан заниматься там своим ремеслом. Заметив, что в каком нибудь доме начинается пожар, они немедленно бьют тревогу, ударяя по деревянному [175] инструменту; тогда все часовые с ближайших мостов собираются тушить его и спасать вещи купцов, перенося их в вышеупомянутые башни. Пожитки также складывают в лодки и отправляют на острова озера. Даже в подобных жители не смеют выходить из своих домов, если пожар случится в ночное время и только те, чьи вещи выносятся, могут помогать часовым, число которых редко бывает менее тысячи или двух тысяч. Вмешательство этих сторожей оказывается также нужным в случае бунта или мятежа горожан, но кроме их его величество держит наготове отряды войска в городе и его окрестностях; начальство над ними он поручает самым способным и надежным офицерам. Для ночного караула устроены земляные холмы на расстоянии мили один от другого, и на вершине их находится деревянная рама с доской, и когда сторож ударяет по ней деревянным молотком, то звук этот слышен на большом расстоянии. Если бы подобные предосторожности не принимались на случай пожаров, то было бы весьма возможно, что половина города была уничтожена огнем; они оказываются также весьма полезными в случаях народного волнения, ибо тогда, по данному сигналу, все часовые вооружаются и идут туда, где их присутствие оказывается нужным.

Покорив провинцию Манджи, составлявшую до тех пор одно отдельное королевство, Хан счел нужным разделить ее на девять частей и в каждую назначил вице-короля, который должен был действовать как верховный правитель этого округа. Эти вице-короли представляют ежегодно отчет особым начальникам, назначаемым императором, о величине дохода и о всех других делах, касающихся их должности. Их сменяют через каждые три года, также как и всех должностных лиц. Один из этих девяти вице-королей живет с своим двором в Кинсае и управляет более чем 140 городами и селами, весьма обширными и богатыми. Это число не покажется удивительным, если взять во внимание, что во всей провинции Манджи их не менее 12,000 с промышленным и богатым населением. В каждом из [176] этих городов, смотря по его величине и силе, его величество содержит гарнизон человек в тысячу, а иногда и в десять и в двадцать тысяч воинов, смотря потому считает ли он туземное население города более или менее сильным. Но не следует думать, чтобы все эти войска состояли из одних татар, напротив, большею частью это все уроженцы Кинсаи. Татары повсюду всадники, а во многих городах, лежащих в глухих, болотистых частях провинции кавалерия не может стоять, потому что такие отряды могут действовать только в сухих, твердых местах. В прочие же города Хан посылает катаянцев и тех жителей Манджи, которые оказываются способными к военной службе и зачисляет их на службу в свои многочисленные гарнизоны. Но солдат, взятых из провинции Манджи, император посылает служить по крайней мере на расстояние двадцати дней пути от их родного города; там их держат четыре или пять лет, после чего им дозволяют вернуться домой, а на их место посылают других. Это же правило соблюдается и относительно катаянцев. Большая часть доходов, получаемых с городов великим ханом, идет на содержание этих гарнизонов. В случае бунта в каком нибудь городе, туда немедленно посылают ближайший гарнизон с приказанием разрушить это место и это исполняется чрезвычайно быстро, между тем как присылка войска из другой провинции заняла бы по крайней мере два месяца. Для подобных же целей в городе Кинсае постоянно содержится гарнизон в 30,000 солдат.

Теперь остается сказать о великолепном дворце, бывшей резиденцией короля Фанфура, предки которого окружили высокими стенами пространство земли величиною в десять миль и разделили его на три части. В центральную часть вели высокие ворота, а по обеим сторонам их шла чудесная колоннада, с плоской террасой, крышу которой поддерживал ряд столбов, раскрашенных самым великолепным голубым цветом и золотом. Колоннада, противулежащая входу, у другого конца двора, была еще великолепнее первой, так [177] как крыша ее была богато украшена, столбы позолочены а стены покрыты прелестными картинами, изображающими историю прежних королей. Здесь ежегодно, в известные дни, назначенные для служения их идолам, король Фанфур имел обычай давать большой пир своим главным сановникам, начальникам и богатым гражданам Кинсая. В такие дни под этими колоннадами помещалось до десяти тысяч лиц, за многочисленными столами. Это празднество продолжалось десять или двенадцать дней и трудно себе представить, какое множество шелка, золота и драгоценных камней выставлялось тогда на показ, ибо каждый гость старался похвастать перед другими своим богатством. Сзади вышеупомянутой колоннады, т. е. той, которая находилась перед большими воротами, была стена с проходом, отделявшая этот внешний двор от внутреннего, который составлял род большого монастыря, с его рядом колонн, поддерживающих галерею, сообщающуюся с комнатами короля и королевы. Из этого монастыря вы входите в крытый проход, или корридор, шириною в шесть шагов и такой длины, что он доходит до берега озера. По обеим сторонам его находились входы в десять дворов, имеющих форму длинного монастыря и окруженных своими галлереями; в каждом таком дворе, было по 50 комнат с садами, где жили тысячи молодых женщин, прислуживавших королю. Он любил отправляться к озеру иногда в сопровождении королевы, а иногда с этими женщинами в лодках, крытых шелком и посещал храмы идолов, построенные по берегам. Два другие отделения этого сераля были заняты рощами, озерами, чудными садами, наполненными фруктовыми деревьями и парками для всевозможных животных, составлявших предмет охоты, как напр. антилопы, олени, медведи и кролики. Здесь также короля сопровождали в его прогулке молодые девушки в экипажах и верхом и ни одному мужчине не дозволялось принимать участие в этих увеселениях, женщины приучались охотиться с собаками и ловить вышеупомянутых животных. Утомившись охотой, они [178] отправляются к рощицам, которыми усеяны берега озера и там, сбросив с себя одежду, бросаются в воду плавают, резвясь по всем направлениям, а король любуется этим зрелищам, после чего они возвращаются во дворец. Иногда он отдавал приказание, приготовить ему обед в одной из этих рощ, где листья низких деревьев давали большую тень и там ему прислуживали одни молодые девушки. Таким образом время проходило в очаровательном обществе этих женщин и в полном неведении всех материальных забот, следствием такого образа жизни было то, что его развратные привычки и малодушие, дали великому хану возможность отнять у него его роскошные владения и с позором лишить его престола; как это было уже рассказано. Все эти подробности сообщил мне один богатый купец Кинсая, который был доверенным слугою Фанфура и знал все обстоятельства его жизни, и он повел меня осмотреть его место жительство. Так как теперь это резиденция вице-короля, то колоннады сохранились в том же виде, в каком они существовали прежде, но комнаты женщин представляли одни развалины. Стена, окружавшая парк и сады также обрушилась и там нельзя было найти ни одного животного и ни одного дерева.

На расстоянии двадцати пяти миль к северо-востоку от города лежит море, на берегу которого лежит город Ганну с очень хорошим портом, посещаемым судами, приезжающими с товарами из Индии. Этот порт образуется рекою, протекающею по Кинсаю, в том месте, где она впадает в море. Многочисленные лодки постоянно везут товар вверх по реке и предметы, назначенные для вывоза складываются на суда, идущие в Индию.

Так, как Марко Поло удалось быть в Кинсае в то время, когда сановникам представляли ежегодный отчет о доходах и числе жителей, то он имел случай узнать, что последние были записаны в 140 томанах пожарных частей, а так как томан значит десять тысяч, то следовательно весь город вероятно содержал 1,600,000 семейств и при [179] таком множестве людей была только одна церковь несториан христиан. Каждый отец семейства или хозяин дома должен привешивать к дверям дома лист, на котором записывают имя каждого члена семейства, как мужчин так и женщин и также число, принадлежащих им лошадей. В случае смерти или отъезда какого нибудь лица, его имя вычеркивается, а в случае рождения ребенка, имя его прибавляется к списку. Этим способом главный сановник и правители городов, постоянно знают точное число жителей, то же правило соблюдается и во всей остальной части провинции Манджи и Катаи. Точно также все содержатели гостинниц и отелей записывают в книгу имена своих постояльцев, отмечая день и час их приезда и отъезда, и посылают ежедневно копию с этого тем чиновникам, которые живут на рыночных площадях. У бедного класса жителей провинции Манджи, существует обычай, что когда отец не может содержать своего семейства, то продает детей богатым, которые могут воспитать их лучше нежели он по своей бедности.

ГЛАВА LXXI.

Доходы великого хана.

Мы теперь будем говорить о доходах, получаемых великим ханом с Катаи и подвластных ему городов, что составляет одну девятую всей провинции Манджи. Во первых, он получает ежегодно с соли, самого производительного предмета, пошлину в 80 томанов золота, каждый томан равняется 80,000 сагги, а каждый саггио — одному золотому флорину, что следовательно составляет сумму в 6,400,000 дукатов. Этому громадному количеству добываемой соли провинция обязана близости моря и многочисленным соленым озерам или болотам, в которых летом вода кристаллизуется от большого жара и откуда получают столько соли, что ее хватает для пяти частей провинции. Там также выделывают и обрабатывают очень много сахару, с которого [180] получают 3 1/3 процента; тоже платят за вино и напиток, приготовленный из риса. Все двенадцать классов ремесленников, имеющий каждый по тысячи лавок, и все купцы, привозящие свои товары в город и во внутренние местности также платят пошлину 3 1/3% со ста; но за товары, привозимые морем из Индии платят 10%. Также и за все туземные произведения страны, каковы скот, различные растения и шелк, платят пошлину королю. Так как счеты делались в присутствии Марка Поло, то он имел случай убедиться, что доходы его величества состоят исключительно с пошлины, взимаемой с соли.

ГЛАВА LXXII.

Города Тапинцу и Угуи.

Отправившись из Кинсая в юговостоку, вы постоянно проезжаете мимо домов и прелестных садов, где в изобилии растут всевозможные деревья, и наконец, после одного дня езды, вы достигаете города Тапинцу, подчиненного Кинсаю. Жители его идолопоклонники, употребляют банковые билеты императора, жгут тела покойников, подвластны великому хану и занимаются торговлей и ремеслами. В трех днях езды в юго-востоку от Тапинцу, лежит Угуи и еще далее, все в том же направлении попадается много городов, замков и других населенных мест, построенных так близко один от другого, что они имеют вид одного обширного города и все зависят от Кинсая. Жители идолопоклонники и страна дает в изобилии все нужное для жизни. Там ростет очень большой тростник, более длинный чем тот, о котором мы говорили, так как он имеет четыре пяди в окружности и пять шагов в длину.

ГЛАВА LXXII.

Города Генгуи, Ценгиан и Гиеца.

Через два дня езды все в том же направлении, вы [181] достигаете города Генгуи и еще далее к юго-востоку постоянно встречаете города, полные жителей, которые занимаются различными ремеслами и обрабатывают землю. В этой части провинции Манджи нет овец, но много быков, коров, буйволов, коз и особенной свиней. По прошествии четырех дней, вы подъезжаете в городу Ценгиану, построенному на холме, стоящем совершенно отдельно в реке, которая окружает его, разделившись на два рукава. Эти два потока идут далее в противоположных направлениях, один из них продолжает свой путь к юго-востоку, а другой идет в северо-западу. Великолепный упомянутый город также подвластен великому хану и подчинен Кинсаю и населен язычниками, занимающимися торговлею. В стране есть много дичи, как зверей, так и птиц. В трех днях езды от Ценгиана лежит Гиеца, последний город в округе Кинсая. Миновав его, вы входите в другое вицекоролевство Манджи, называемое Конша.

ГЛАВА LXXIV.

О вицекоролевстве Конше и столице его Фугуя.

Главный город вицекоролевства Конша, есть Фигуи. В продолжении шести дней езды по этой местности, в юго-востоку по холмам и долинам, вы постоянно встречаете города и деревни, где в изобилии есть все необходимое для жизни и много диких птиц. Жители этой земли идолопоклонники, подданные великого хана и занимаются торговлею. Там водятся тигры весьма большие и сильные и произрастает много инбиря и других пряных кореньев. За один серебряный венецианский грош, вы можете купить 80 пудов свежего инбиря. Там же встречается растение, имеющее все свойства шафрана, жители очень любят его и приправляют им все кушанья, вот почему он продается довольно дорого.

Жители этой части страны едят человеческое мясо, считая его более нежным, чем всякое другое, но конечно, в том только случае, если человек умер не от болезни. [182] Отправляясь на сражение, они в беспорядке распускают свои волоса и окрашивают лицо яркой голубой краской. Вооружение их состоит из пик и мечей и все воины идут пешком, исключая предводителя, который едет верхом. Это весьма свирепое племя, и убивая неприятеля в битве, они с жадностью пьют их кровь и едят их мясо.

ГЛАВА LXXV.

Город Куенлинфу.

Окончив то шестидневное путешествие, о которой говорилось в предыдущей главе, вы достигаете довольно большого города Куенлинфу, где есть много красивых мостов, длиною во сто шагов и шириною в восемь. Женщины этого места очень хороши собою и живут в роскоши. Там получают много сирого шелка и делают из него различные ткани. Бумажные пряди все также приготовляют из разноцветных ниток и развозят во все части провинции Манджи. Жители ведут большую торговлю и вывозят много инбиря. Мне рассказывали и впоследствии я сам видел, что в этой местности водится одна порода домашних птиц, не имеющих перьев, а покрытых черными волосами, напоминающими мех кошки; они кладут яйца, подобно другим птицам и мясо их очень вкусно. Множество тигров делают путешествие по этой стране опасным и поэтому все стараются ездить большими караванами.

ГЛАВА LXXVI.

Город Унгуен.

От Куенлинфу дорога, в продолжении целых трех дней идет мимо городов и замков, населенных язычниками и где обработывают большое количество шелка, и приводит наконец к городу Угуену. Это место замечательно по большому производству сахара, который посылается оттуда в [183] Канбалу для продовольствия двора. До покорения великим ханом жители не знали искуства делать сахар высшего сорта, и так дурно варили его, что застывая, он принимал вид темнокоричневого теста. Но в то время, когда этот город сдался императору, случилось, что при дворе его было несколько лиц из Вавилона, умевших приготовлять его с большим искуством; и они научали жителей очищать сахар посредством золы некоторых деревьев.

ГЛАВА LXXVII.

Город Канлуи.

В пятнадцати милях от Унгуена лежит город Канлуи, принадлежащий вицекоролевству Конша. В этом месте постоянно стоят войска для защиты страны, готовые взяться за оружие при малейшем признаке мятежа в каком нибудь городе. Посреди его протекает река, шириною в одну милю, на берегах ее, по обеим сторонам, стоят большие и красивые строения. Перед ними постоянно стоит множество судов, нагруженных разными товарами, и преимущественно сахаром. Многие купцы привозят туда из Индии на судах, драгоценные камни и жемчуг, от продажи которых получают значительную прибыль. Река эта впадает в море в небольшом расстоянии от порта Цантун. Суда, пришедшие из Индии, идут вверх по реке до самого города, наполненного прелестными садами там они запасаются различной провизией.

ГЛАВА LXXVIII.

Порт Цантун и город Тинлуи.

Оставив Канлуи и переправившись через реку, вы в продолжении пяти дней, едете по густо населенной стране, мимо городов и замков, снабженных всем необходимым. Дорога идет по холмам и равнинам и через леса, где [184] растет много кустарников, дающих камфору. Эта местность также изобилует дичью, жители ее язычники, подданные великого хана, а относительно управления подчинены Канлуи. Через пять дней вы достигаете красивого города Цантуна, лежащего на берегу моря и имеющего порт, знаменитый по громадному числу судов, приезжающих туда с товарами, которые потом развозят по всей провинции Манджи. Туда привозят так много перца, что его посылают в Александрию для удовлетворения потребностей западных частей света, и это количество составляет не более как одну сотую всего ввоза этого продукта. Действительно трудно представить себе какое множество купцов съезжается в этот порт, считающийся самым большим и удобным по всему и всякий купец обязан платить 10% с своего груза. Но с судов, нагруженных ценными вещами берется 39%, с перца 44%, а с алоя, сандального дерева и пряностей и многих других предметов 40%. Купцы часто платят пошлину, равную половине стоимости их груза и, не смотря на это, они получают такие громадные барыши, что всегда готовы вернуться на этот рынок с новыми запасами товаров. Жители язычники, имеют все нужное в изобилии; они миролюбивого нрава и любят спокойствие и камфорт. Из Индии многие приезжают в этот город для того чтобы украсить свое тело различными узорами, так как многие прославились своим искуством делать наколы. У порта Цайтуна протекает большая и весьма быстрая река, один из рукавов той, которая омывает Кинсай. В том месте где она отделяется от главного русла, стоит город Тингуи, это место замечательно только по приготовлению фарфоровых чаш и блюд. Говорят, что они делаются следующим образом. Жители собирают особого рода землю, складывают ее большими кучами и оставляют на ветру, под дождем и солнцем на тридцать или сорок лет, не трогая ее все это время. По прошествии этого срока она окончательно очищается и тогда из нее делают посуду; которую затем окрашивают в разные цвета и обжигают в печах. Таким образом [185] те, кто добывает эту землю, приготовляет ее для своих детей и внуков. В городе продается много фарфоровых изделий и за один венецианский грош, можно купить восемь фарфоровых чашек. Мы теперь описывали вицекоролевство Конша, откуда его величество получает такие же большие доходы как из Кинсай. О других мы не будем говорить, ибо Марко Пола не посещал их лично. — Надобно замечать, что во всей провинции Манджи преобладает одно — общий язык и один способ письма: однако в различных частях страны говорят различными наречиями, подобно тому как многие итальянцы говорят на особом диалекте, но могут понимать друг друга.

Теперь мы опишем Индию, которую Марко Поло посетил, исполняя поручения великого хана и на возвратном пути на родину, когда он сопровождал невесту короля Аргона в его владения.


Примечания.

1. Владения, которые этот принц получил от своего отца, четвертого брата Чингис хан, лежали в восточной Татарии а земли, принадлежавшие Конду находились в западу от великой пустыни и от гор Алтая.

2. Под этими названиями мы должны подразумевать северный и южный Китай, разделяемый на востоке большой рекой Гоанго, а на западе южными границами Шензи.

3. Слоны никогда не употреблялись в Китае на войне, ни для работ, но стали появляться у Кублай хана из провинции Иунам, соседней с Авой, где эти животные находятся в изобилии.

4. Здесь автор говорит первый раз о евреях в Татарии и Китае, но нет сомнения в том, что они уже с давних пор жили в последней стране.

5. В китайских документах часто упоминается о тинкуи или почетных досках, которые даются офицерам при [186] назначении их в какую нибудь должность; в настоящее время эти доски делаются не из метался, а из шелка и носятся на груди. «Все мандарины чрезвычайно дорожат своими знаками отличия, состоящими из куска шелковой материи, на которой изображен какой нибудь девиз, как напр. дракон, орел, солнце и т. п.»

6. Название этого великолепного города, которое нам автор пишет Конбалу у персов и арабов, произносится Канбалик, значит, на одном аз наречий Татарии, «город хана или Царя». Это та столица, которую китайцы называли в древности Закин, а теперь она получила имя Пекин.

7. Таиду или правильнее Тату значит «большой двор» и это есть китайское название нового города, которым татары и вообще все восточные народы продолжали называть Канбалик.

8. Под именем Гуги, которое вероятно было искажено в рукописях, вероятно следует подразумевать Боше, лежащий в двенадцати шагах от Пекина.

9. Таинфу, столица настоящей провинции Шензи, была в древности местопребыванием правительства.

10. Под именем Миена подразумевается страна Бирма или, как мы обыкновенно называем ее — королевство Ава.

11. Под именем Каинлуи должно подразумевать город, лежащий при входе в залив, на южной стороне Кианга, и называемый Чинкиангкеу.

12. Сингуи есть значительный город Сушеу, лежащий при канале и восхваляемый путешественниками, которые сравнивают его во многих отношениях с Венецией.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие в 1286 году по Татарии и другим странам Востока Марко Поло, венецианского дворянина, прозванного Миллионером. СПб. 1873

© текст - ??. 1873
© OCR - Иванов А. 2021
© сетевая версия - Тhietmar. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001