Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ИБН АЛ-КАЛАНИСИ

ИСТОРИЯ ДАМАСКА

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

С 1132 ПО 1160 ГОД

Год 547 от хиджры

(8 апреля 1152 г. — 28 марта 1153 г.)

Первым днем этого года был вторник (8 апреля).

В месяце мухаррам от Нур аль-Дина пришла весть о нападении его аскара на замок Антартус и его захвате. [222] Находившиеся там франки были убиты, а тем, кто попросил пощады, была дарована жизнь. Разместив там свой гарнизон, он проследовал дальше и захватил ряд других замков либо силой оружия, что сопровождалось захватом пленных, разрушениями и поджогами, либо путем капитуляции.

В четверг, 10-й день месяца мухаррама (17 апреля), пришло сообщение из Аскалона о победе людей города над франками в окрестностях Газы, где большое их число было истреблено, а остальные бежали.

В конце месяца сафара (начался 8 мая) Муджир аль-Дин со своим аскаром в сопровождении визиря Муайид аль-Дина отправился к замку Буера и стал там лагерем, чтобы взять в осаду его правителя Ширхала, блокировав население замка, из-за непослушания его приказам и запретам, из-за тирании и несправедливости по отношению к населению деревень Хаурана, а также слишком больших поборов, которые те не могли более выносить. Для осады замка Муджир аль-Дин затребовал баллисты и другое военное снаряжение. Случилось так, что он проследовал в Шархад [во время осады Буеры], чтобы самому все осмотреть, и спросил разрешения на это у его правителя Муджахид аль-Дина (Бузан. См. с. 198), который ответил ему: «Это место находится под твоей властью, и я управляю им от твоего имени». Он также послал инструкции своему сыну, Сайф аль-Дин Мухаммаду, который представлял его там, провести всю необходимую подготовку. Он принял Муджир аль-Дина со всеми должными церемониями, вышел из замка ему навстречу со своими офицерами, вынес ему ключи, выказал должное уважение, вывел из замка своих людей, и тогда Муджир аль-Дин вошел туда со своими приближенными офицерами. Он был польщен этим и возрадовался действиям Муджахид аль-Дина, поблагодарил его, подарил ему привезенных специально для него лошадей и драгоценности, а потом покинул его и, удовлетворенный, вернулся в свой лагерь у Буеры. Несколько дней он продолжал проводить против нее операции, пока не было достигнуто примирение и правитель не пообещал выполнить все его требования, когда он вернется в Дамаск. [223]

Год 548 от хиджры

(29 марта 1153 г. — 17 марта 1154г.)

Первым днем этого месяца была суббота (29 марта).

На 26-й день месяца мухаррама (23 апреля) из Египта пришла новость о том, что аль-Адил, известный под именем Ибн аль-Саллар, который получил высокий чин и чье положение в вазирате было настолько прочным, что он полностью контролировал действия правительства (Дословно: «его распоряжения, казнить или миловать, и его решения, ослабить или надавать, исполнялись»), был убит у себя в кровати сыном своей жены, эмиром аль-Аббасом. Он только что провел совет по вопросу финансирования флота, который должен был отправиться в Аскалон, чтобы укрепить его гарнизон людьми, деньгами и провизией в борьбе против франков, осаждавших город силами большого и сильного войска, и люди города оказались на грани краха (Текст в оригинале достаточно запутан; в последней строчке на с. 319 я читаю wahum вместо wahuwa). Закончив совет, он по своему обычаю отправился отдохнуть после трудов праведных и освежить себя коротким сном (Другие подробности убийства и т. д. не приводятся). <...>

От Нур аль-Дина, султана Алеппо и Сирии, поступило несколько сообщений о его решимости собрать аскары и туркмен из всех провинций и городов, чтобы отправиться в поход и уничтожить многобожие, подавить восстание против Аллаха и помочь людям Аскалона в борьбе против осаждавших их франков. Они поставили город в ужасное положение, соорудив для его штурма проклятую башню и собрав огромное войско (да защитит их Аллах от этой угрозы). Муджир аль-Дину, правителю Дамаска, пришлось отправиться на помощь Нур аль-Дину со всем своим аскаром, чтобы поддержать его в священной войне. Он выступил в субботу, 13-й день месяца мухаррама (Так указано в рукописи, возможно, ошибочно вместо 14-го) (11 апреля), и их силы соединились на севере. Между ними и всеми командующими, эмирами провинций и туркменами, которые пришли с огромными силами, было достигнуто согласие. [224]

Hyp аль-Дин только что силой оружия захватил замок, известный как Афлис (По определению Дуссауда (Topographie, с. 237), Афис расположен на дороге из Мааррат-ан-Нумана в Алеппо, примерно в 20 милях к северо-северо-востоку от последнего), по велению Аллаха и с Его помощью, несмотря на чрезвычайную естественную силу и мощные укрепления замка. Находившиеся в замке франки и армяне были убиты, и войска захватили большое количество денег и пленных. Они отправились дальше (вместе) к приграничному замку Банияс и стали возле него лагерем в субботу, 19-й день месяца сафара (В тексте указано 29-е число, но, возможно, по ошибке вместо 26-го (23 мая)) (16 мая), в тот момент, когда защитники замка отсутствовали, и представилась хорошая возможность захватить его. В это время от людей Аскалона к Нур аль-Дину непрерывно поступали просьбы о помощи, но Аллах распорядился так, что стычки и убийства разразились в войсках мусульман, которые, несмотря на свою численность приблизительно в десять тысяч конных и пеших воинов, беспорядочно отступили от Банияса, хотя ни один франк не нанес им ни одного удара и войско франков не вступало с ними в бой. Они разбили лагерь в местечке, известном как Аль-Авадж, и намеревались возобновить осаду Банияса с целью его захвата, но позже без какой-либо причины отказались от этого решения и ретировались. Муджир аль-Дин вернулся в Дамаск живым и здоровым, вместе со своими людьми, в понедельник, 11-й день первого месяца раби (Так сказано в тексте, но 11-е число должно быть пятницей или субботой (5 или 6 июня); ссылка на 11-е число второго месяца раби (понедельник 6 июля) вряд ли вписывается в контекст), а Нур аль-Дин возвратился в Химс и стал там лагерем со своим аскаром.

Пришло сообщение о прибытии египетского флота в Аскалон. Боевой дух населения укрепился деньгами, людьми и продовольствием [доставленными флотом], захватившим в море значительное число кораблей франков. Со своей стороны, франки не ослабили осаду города и постоянно атаковали его с помощью своей башни. <...> (Абзац, посвященный внутренним разногласиям в Дамаске, опущен) Они наседали и атаковали утром и вечером, пока наконец [225] в определенном участке стены не образовался пролом, нужный для атаки. Пробив его, они ворвались в город, и обе стороны понесли большие потери. Преобладающие силы противника вынудили [людей Аскалона] сдаться на определенных, оговоренных условиях, и те, кто мог уйти, покинули город и отправились по суше и по морю в Египет и другие края. Говорили, что в этом захваченном приграничном городе было несчетное количество военных складов, денег, продовольствия и запасов зерна. Когда новость об этом разнеслась по всей стране, люди встретили ее с печалью и сожалением. Такое событие вызвало у них крайнее возмущение, усиленное Тем, Чье повеление невозможно отменить и Чьему предрешению невозможно противодействовать.

В месяце зу-л-каада (начался 18 января 1154 г.) в Дамаске поднялись цены из-за отсутствия обычных поставок зерна с севера, так как Нур аль-Дин, правитель Алеппо, издал приказ, запрещающий эти поставки. Эта мера усугубила положение простого народа, бедноты и слабых. Цена мешка пшеницы достигала двадцати пяти динар и даже больше. Немалое количество людей покинули город, но они были в таком ужасном состоянии, в таком горе и истощении, что многие из них умирали вдоль дорог. Поставки продовольствия были отрезаны со всех сторон. Говорили, что Нур аль-Дин был решительно настроен продолжать такую блокаду Дамаска, чтобы таким образом завладеть городом, поскольку иначе он не мог сломить его сопротивление, ввиду силы его султана и численности его войска и наемников. Мы молим Аллаха поскорее избавить нас от этой напасти, взглянуть на Его создания с сочувствием и жалостью, так как Он проявлял снисхождение и щедрость к ним в прошлом.

Год 549 от хиджры

(18 марта 1154 г. — 6 марта 1155 г.)

Первым днем этого года была среда (17 марта).

В период между 11-ми 20-м днями месяца мухаррама эмир и исфахсаллар Асад аль-Дин Ширкух достиг [226] пригородов Дамаска в качестве посланника от Нур аль-Дина, правителя Алеппо. Он стал лагерем у Аль-Касаба в Мардже с войском, насчитывавшим примерно тысячу человек. Такие его действия вызвали неприязнь и враждебность по отношению к нему. Муджир аль-Дин не вышел ему навстречу и отказался общаться с ним. В силу обстоятельств, произошел обмен посланиями, который не привел ни к достижению согласия, ни к какой-либо удовлетворительной договоренности.

Цены на продукты росли из-за отсутствия поставок зерна, и Нур аль-Дин прибыл со своим аскаром, чтобы присоединиться к Ширкуху, в воскресенье, 3-й день месяца сафара (18 апреля). Он разбил свой лагерь у Уйун- аль-Фазарии недалеко от Думы, а на следующий день передвинулся и остановился на землях поместья, известного как Байт-аль-Абар (Местонахождение определено Дуссаудом ( Topographie, с. 312) сразу же на восток и юго-восток от города) в Гуте. Он наступал на город с востока, и большой контингент войск и вооруженных ополченцев вышли им навстречу. Между ними происходили незначительные стычки, после чего обе стороны возвращались на свои места, однако Нур аль-Дин возобновлял атаки день за днем. В воскресенье, 10-й день месяца сафара (25 апреля), по предрасположению и повелению (Аллаха) и на благо князя Нур аль-Дина, народа Дамаска и всех людей, вместе взятых, Нур аль-Дин построил свои войска и, приготовившись к яростной атаке, пошел в наступление ранним утром. Аскар Дамаска, как обычно, вышел ему навстречу, и между ними завязалась битва. Тогда войска Нур аль-Дина атаковали с востока в нескольких местах, и силы Дамаска стали отступать перед ними, пока не оказались поблизости от стен Ворот Кайзана (В юго-восточном углу стены, где расположен еврейский квартал) и сыромятни к югу от города. Благодаря нерасторопности властей и предрасположенности судьбы на стене не оказалось ни души из числа воинов и горожан, помимо незначительной группы тюрок на одной из башен, чье сопротивление можно не учитывать. Один (Следует читать ba’du вместо ba’da) из пеших воинов подошел к стене, на которой [227] находилась женщина-еврейка, спустившая ему веревку. Он взобрался наверх и занял позицию на стене, неожиданно для всех, а за ним последовали другие. Тогда воины Нур аль-Дина водрузили на стене флаг и закричали Ya Mansur (Дословно «О, победоносный»), после чего войска и горожане прекратили всяческое сопротивление, учитывая симпатию, которую они питали к Нур аль-Дину, его справедливости и положительной репутации. Один их дровосеков поспешил с топором к Восточным воротам и сломал их засов. Ворота распахнулись, и аскар Нур аль-Дина без труда, решительно проник внутрь и поспешно проследовал по главным улицам. Ни один человек не препятствовал их продвижению. Ворота Томаса (В северо-восточной стене, ведущие к христианскому кварталу) тоже были открыты, и войска вошли в них. Затем в город вошел сам Нур аль-Дин и его приближенные офицеры на радость всех людей, войск и солдат, страдавших от голода, высоких цен на продовольствие и опасений попасть в осаду неверных франков.

Муджир аль-Дин, предчувствуя поражение, укрылся в цитадели вместе с приближенными офицерами. Ему было направлено послание с гарантиями безопасности жизни и собственности, после чего он вышел к Нур аль-Дину, который успокоил его, пообещал хорошее отношение, и сам вошел в цитадель в вышеупомянутое воскресенье. Он сразу же объявил об амнистии всех горожан и отдал приказ не грабить их дома. Несколько подлых человек из толпы поторопились отправиться на рынок Али и другие рынки, чтобы бесчинствовать и грабить там, но правитель и князь Нур аль-Дин поспешил успокоить население и снять его озабоченность. Муджир аль-Дин перенес все свои вещи из своей резиденции в цитадели, все богатства, деньги, оружие и мебель, несмотря на их количество, во дворец атабека, резиденцию его деда, где и оставался несколько дней. Затем Нур аль-Дин повелел ему переехать в Химс со всеми его домочадцами и приближенными, которые захотят остаться с ним. Нур аль-Дин заранее приготовил грамоту, отписав ему и его [228] войску несколько районов Химса в качестве территориальной резиденции, и он отправился туда в соответствии с предопределением (Аллаха).

На следующий день были созваны знатные горожане из числа законников и торговцев, и адресованное им обращение вселило в них радость и удовлетворение.

Должное внимание было уделено тем мерам, которые будут содействовать процветанию города и реализации надежд населения, в результате чего Нур аль-Дину были принесены многочисленные благословения и благодарности, хвала Аллаху, который направил его деяния. За этим последовала отмена налогов на дынном рынке, на рынке овощей и на пользование каналами. Указ об этом был зачитан с кафедры после пятничной молитвы, и люди искренне радовались наступлению лучших времен, и мастеровые, землепашцы, женщины (Так сказано в тексте, но al-huram, возможно, ошибка вместо (ahl) al-huraf «ремесленники») и купцы открыто восхваляли Аллаха в своих молитвах, прося продлить жизнь князя и даровать победу его знаменам.

В последние дни месяца мухаррама (середина апреля) этого года пришло сообщение из Мардина о кончине его правителя эмира Хусам аль-Дина (Тимурташа), сына Иль-Гази бен Ортука (да будет милостив к нему Аллах) в 1-й день месяца мухаррама. Он не только занимал почетное положение среди туркмен, но и благодаря своему благоразумию пользовался уважением у религиозных деятелей и ученых и выделялся среди равных своим прекрасным характером.

В первый месяц джумаада (начался 14 июля) из Египта пришло сообщение о том, что значительное число франкских кораблей вышло с Сицилии и направилось к городу Тиннису в то время, когда его обитатели ничего не подозревали, напали на него, убивали, брали в плен, грабили и три дня спустя ушли со всеми трофеями, оставив это место опустошенным. Позже те, кто покинул эти места после несчастья, и те, кто спрятался и уцелел, вернулись обратно. Эти ужасные новости повергли всех в уныние. [229]

Год 550 от хиджры

(7 марта 1155 г. — 24 февраля 1156 г.)

Первым днем этого года был понедельник (7 марта).

24-го числа первого месяца раби (28 мая) условия мирного договора были согласованы между аль-Малик аль-Адил («Справедливый царь». Так впервые в Сирии появился этот тип наполовину царского титула, который явно возник в Египте за несколько лет до этого, как титул всемогущего визиря, и впоследствии использовался всеми султанами айюблитов и мамлюков) Нур аль-Дином, правителем Дамаска, и королем франков сроком на один год, и конвенция оставалась в силе на этих условиях в течение обусловленного периода.

Несколькими днями позже Нур аль-Дин издал княжеский указ об аресте Даххака, правителя Баальбека. Он потребовал от него сдать город, и после согласия выполнить этот указ победоносный аскар отправился занять его. Город сдался во вторник, 7-й день второго месяца раби (В тексте указан первый месяц раби, что противоречит дате, приведенной выше) (9 июня), и Нур аль-Дин поручил его управление и оборону офицеру, который принял капитуляцию.

В месяце шаабан (начался 30 сентября) из Египта пришла новость о том, что держатель вазирата, рыцарь ислама, Ибн Руззик, приняв власть, решил заключить с франками договор о мире и убедить их воздерживаться от недружественных деяний с помощью значительной денежной выплаты из казны и налоговых сборов с фьефов, принадлежащих командирам территориальных сил. Однако, когда по этому вопросу он стал советоваться с последними, те возмутились и с ужасом отвергли его предложение, а также решили сместить его и посадить на его место того человека, которому они доверяли. Они избрали командира, известного как эмир <...> (Пропуск в тексте), славившегося своей доблестью, храбростью и умением управлять, и одобрили назначение одного морского офицера, славившегося своей энергией и знанием морских операций, командовать египетским флотом. Этот человек отобрал группу моряков, говоривших на языке франков, одел их в [230] одежды врага и отправил в поход на нескольких судах, принадлежавших флоту. Сам же он вышел в море, чтобы исследовать различные места, укрытия и пути, которыми обычно пользовались корабли греков, чтобы собрать о них необходимую информацию. После этого он отправился в Тир, получив сведения о том, что там находится крупное греческое судно с большим количеством людей и огромными богатствами. Он напал на судно, захватил его, убил всех, кто находился на нем, и захватил его груз. Спустя три дня он сжег судно и снова вышел в море, где захватил несколько кораблей с паломниками-франками и, убив некоторых, захватил других в плен, ограбил, а затем вернулся в Египет с пленными и трофеями.

В упомянутом месяце из Алеппо пришло сообщение о распрях, вспыхнувших между сыновьями князя Масуда (сына Кылыч Арслана) после его смерти, сыновьями Куталмыша и сыновьями Кылыч Арслана (То есть различные ветви дома сельджуков в Анатолии), а аль-Малик аль- Адил Нур аль-Дин, правитель Дамаска и Алеппо, старался помирить и успокоить их, предупредив, что их ссора послужит лишь укреплению их греческих и франкских врагов и подтолкнет их к нападению на мусульманские крепости. Он сделал для этого примирения все возможное как посредник, щедро одарил и умаслил их, после чего между ними воцарился мир.

В месяце рамазан (начался 9 октября) пришло сообщение о том, что аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин отправился со своим аскаром в земли, принадлежащие князю Кылыч Арслану (Кылыч Арслан II, который сменил Масуда I в этот год и правил до 588/1192 г.), сыну князя Масуда (бен Кылыч Арслан) бен Сулейман бен Куталмыша, князя Кунийи и окружающих территорий, и захватил там несколько замков и крепостей, капитулировавших под силой его оружия. Князь Кылыч Арслан и два его брата, Ду-л-Нун и Дулаб (?), воевали с сыновьями аль-Данишменда. Произошло так, что сыновьям князя Масуда была дарована божественная помощь в борьбе с сыновьями аль-Данишменда, и их силы одержали победу в битве у местечка, известного как Аксара, в месяце шаабан (начался 30 [231] сентября) 550 года. Когда Кылыч Арслан вернулся и узнал о действиях аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дина в его землях, он счел это неслыханным оскорблением, учитывая условия договора о мире, а также брачные связи между ними, и написал ему письмо в тоне порицания, укора и угроз. Нур аль-Дин ответил ему вежливыми извинениями и сладкими словами, и на этой основе их отношения оставались неизменными.

Год 551 от хиджры

(25 февраля 1156 г. — 12 февраля 1157 г.)

Первым днем этого года была пятница (24 февраля).

После прибытия паломников (из Мекки) в пятницу, 6-й день месяца сафара (30 марта), аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин отправился в Алеппо с частью своего аскара во вторник, 24-й день месяца сафара (17 апреля), после получения сообщения о грабежах и опустошении, совершенных франками в районах Алеппо. На пути его догнал посыльный, принесший благую новость о победе его аскара у Алеппо над франками, которые совершали набеги на прилегающие к Хариму территории, об убийстве и пленении многих из них. Курьер привез с собой значительное число голов франков, которые в ходе процессии были провезены по улицам Дамаска.

В канун четверга, 9-го дня месяца шаабана 551 года, что соответствует 27 сентября, во втором часу случилось мощное землетрясение. <...> Оно повторилось накануне среды, на 22-й день месяца шаабана (10 октября), и аналогичные толчки имели место до и после... Из Алеппо и Хамы сообщалось о многочисленных разрушениях и крушении одного из бастионов Афамии во время этих ужасных сотрясений земли. <...> Дальнейшие толчки также наблюдались в месяцы рамазан и шаввал (Подробное описание многих из этих толчков отсутствует), и все их трудно перечислить. Всемогущий Аллах отвел от Дамаска и его окрестностей те последствия частых и настоятельных толчков, которых люди так боялись, проявив к ним [232] сочувствие и сострадание (Его мы благодарим в наших молитвах), однако из Алеппо поступали сообщения о многочисленных толчках и разрушении некоторых жилищ. Что же касается (Следует читать amma вместо illa) Шейзара, то там большое число домов обрушилось на их обитателей, большое число людей погибло, а жители Кафр-Таба ушли из города, опасаясь за свою жизнь. Аналогичные новости приходили из Хамы, а что произошло в других городах Сирии при таком проявлении божественных сил, неизвестно.

В среду, 21-й день месяца рамазана (14 ноября), князь Нур аль-Дин (да умножит Аллах число его побед) вернулся в свой город Дамаск из Алеппо и других провинций Сирии, изучив и урегулировав их дела, живой и здоровый, вместе со своим войском, после установления дружеских отношений между ним и сыном султана Масуда и правителем Кунийи, уладив возникший между ними конфликт.

В месяце шаввал (начался 17 ноября) условия мирного соглашения были согласованы между ним и королем франков на период в один полный год, начиная с месяца шаабана (начался 19 сентября), при условии, что выплачиваемый им из Дамаска выкуп должен составить восемь тысяч динар Тира. С этой целью был подписан протокол соглашения, закрепленный клятвенными обещаниями.

В месяце шаабан из Египта сообщалось о нехватке зерна и росте цен на него, что сильно огорчило слабых, бедных и обездоленных. Правитель издал указ, изложенный в жестких выражениях, обязывающий земледельцев и владельцев значительных запасов зерна продать излишки, превышающие их собственные нужды, нуждающимся и малоимущим. И все же, несмотря на известные и достаточные разливы Нила в этом году, ситуация постоянно ухудшалась.

В последние десять дней месяца зу-л-хиджа (3—12 февраля) неверные франки коварно нарушили условия мирного соглашения по причине прибытия значительного числа франков по морю и последующего усиления их военных сил. Они пошли маршем в район Аль-Шаара в окрестностях Банияса, где в то время паслись лошади [233] воинов и горожан, вьючные животные крестьян окрестных деревень, а также животные торговцев и арабских земледельцев (У Абу Шамы (R.Н.С. IV, 84) написано «арабы и землепашцы»). Бесчисленное их количество было пущено на выпас в надежде на мирный договор, заключенный правительством. Случилось так, что тюрки, которым было поручено охранять стадо, проявили невнимательность, и франки, воспользовавшись такой возможностью, увели весь скот, который им попался, ограбив, таким образом, его владельцев, не говоря уже о туркменах и о других людях, которых они захватили в плен. Так они вернулись победителями, с большими трофеями, совершив этот грех (У Абу Шамы (l. с.) написано aminin «невредимые» вместо athimin) — пусть сам Аллах своей мудростью накажет их и лишит их удачи — «Ему это не составит труда».

Год 552 от хиджры

(13 февраля 1157 г. — 1 февраля 1158 г.)

Первым днем этого года была среда (13 февраля).

Накануне среды, 19-го дня месяца сафара (Либо день недели, либо дата указаны неправильно; эта среда, возможно, приходилась на 15-й день месяца сафара) (3 апреля), произошло сильное землетрясение на рассвете, за которым последовал еще один толчок накануне четверга, вслед за <...> и еще один после общей молитвы в следующую пятницу. С севера поступило несколько сообщений о страшных последствиях этих землетрясений, первых и последующих, в городах Шейзар, Хама, Кафр-Таб, Афамия и их окрестностях, вплоть до некоторых мест в провинции Алеппо.

В это же время несколько посыльных прибыло к Нур аль-Дину от правителей провинциальных городов, замков и районов в целях подготовки к незамедлительной атаке на проклятых врагов Аллаха, к набегу на тех неверных, которые противились ему, на сеятелей беспорядка в землях и нарушителей торжественной клятвы сохранять мирные и дружественные отношения. Тогда правитель Нур [234] аль-Дин приказал по поводу этих радостных обстоятельств украсить город, а сам по этому случаю сделал то, что никогда не делалось во времена прежних правителей. Он приказал украсить стены цитадели и княжеской резиденции оружием войны, таким как кирасы, нагрудники, щиты, сабли, копья, франкские круглые щиты, пики, знамена, флаги, барабаны, трубы и другие музыкальные инструменты. Войска, горожане и пришельцы — все собрались поглазеть на этот вид и выражали свое восхищение этим представлением, которое продолжалось семь дней, — да поможет им щедрый Аллах в осуществлении их планов и надежд на изгнание лживых и заблудших неверных.

Во вторник, 3-й день первого месяца раби (Здесь в тексте указано 13-е число, а в следующем абзаце приводится 12-е, что противоречит нижеуказанным датам) (16 апреля), правитель Нур аль-Дин (да продлит Аллах его дни) отправился в Баальбек, чтобы проверить там состояние дел и принять участие в организации войск гарнизона. Он также получил сообщения из Химса и Хамы о набегах проклятых франков на эти районы, об их грабежах и бесчинствах, да лишит их Аллах удачи и ниспошлет скорейшее истребление.

В понедельник, 2-й день первого месяца раби (15 апреля), Зайн аль-Худжадж (да сохранит его Аллах) направился в Египет в качестве посланника от Нур аль-Дина, чтобы вручить тамошнему правителю привезенное им письмо. Его также сопровождал посыльный, прибывший из Египта.

В воскресенье, 15-й день первого месяца раби (28 апреля), посланник принес радостную новость от победоносного аскара из Раас-аль-Ма о том, что Нусрат аль-Дин Амир Миран (Брат Нур аль-Дина), получив информацию о посылке проклятыми франками многочисленного и хорошо вооруженного конного отряда их лучших воинов в Банияс, чтобы удержать его и усилить оружием и деньгами, спешно выступил им навстречу со своим победоносным аскаром. Говорили, что численность франков составляла семьсот всадников из числа самых смелых госпитальеров, их оруженосцев и тамплиеров, не считая пеших воинов. <...> [235]

Нусрат аль-Дин встретил их на подходах к Баниясу, и, когда его защитники вышли и присоединились к нему, он нанес франкам сокрушительное поражение. Он расставил самых отважных из своих тюрок в засады в различных местах, и, когда сражение началось и поначалу мусульмане стали отступать перед франками, люди из засады набросились на них, и Аллах лишил многобожников удачи и помог мусульманам. Острые сабли обрушились на головы врагов, нанося по их шеям ужасные смертельные удары, меткие копья и разящие стрелы пронзали их тела, и никому из них не удалось спастись, кроме некоторых, кому улыбнулась судьба и чьи сердца окрылил страх. В войске франков не осталось ни одного человека, который не был бы убит, ранен, ограблен, пленен или оставлен лежать на земле, а в руки мусульман попала неисчислимая добыча в виде их лошадей, оружия, животных, денег и документов (Это обычное значение слова qaratis, но это может также означать «верблюдиц» и ряд других предметов), многочисленных пленных и голов убиенных. <...>

Основное число их пеших воинов, состоявшее из франков и примкнувших к ним мусульман из Джабал- Амила, было порублено саблями. Битва состоялась в пятницу, 13-й день первого месяца раби (26 апреля), и пленные, головы убитых и [захваченное] имущество были доставлены в столицу на следующий понедельник. Их провели процессией по всему городу, где собралось большое количество зрителей, состоялся радостный общественный праздник, а сердца правоверных мусульман наполнились ликованием. Это была кара, ниспосланная Аллахом (да прославится Его имя) на многобожников за их злобные деяния, за постыдное нарушение клятвы хранить мир с правителем Нур аль-Дином, за нарушение мирного договора, за угон лошадей и скота с пастбища Аль-Шаара, где торговцы и крестьяне выпасали его в надежде на мирный договор, но были обмануты ложными обещаниями его соблюдать. Группа пленных многобожников была отправлена Нур аль-Дину в Баальбек, и он отдал приказ безжалостно казнить их — это было их унижением в настоящей жизни, а в следующей — станет [236] горьким наказанием, ведь «если кто-то творит зло, то ему воздадут в меру содеянного» (Коран, сура 27, стих 225).

За этой блестящей победой последовало второе радостное сообщение от Асад аль-Дина (Ширкух) о том, что большое число воинов-туркмен присоединилось к нему, и он одержал победу над крупным эскадроном многобожников, который пришел из их замков на севере. Они были обращены в бегство, и туркмены уничтожили тех из них, кого могли схватить. После этого Асад аль-Дин прибыл в Баальбек с аскаром, состоявшим из предводителей и воинов-туркмен, которые пришли в большом количестве для участия в священной войне против многобожников, врагов Аллаха. Он встретился с аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дином во вторник (В тексте сказано - понедельник), 25-й день первого месяца раби...

Тогда было принято решение направиться в территории, населенные многобожниками, чтобы покорить их и выполнить задачу набега и священной войны против их обитателей, начав с наступления на Банияс, с его блокады и попытки его захвата — да поможет им милостивый Аллах скорее достичь цели (Аналогичное выражение встречается ниже по тексту и обычно опускается без замечаний).

Во вторник, 27-й день первого месяца раби (2 мая), Нур аль-Дин прибыл в свою столицу, чтобы организовать выпуск оружия и его отправку в аскар. Пробыв там несколько дней, он тут же отправился в собранные из туркмен и арабов эскадроны, чтобы вести священную войну с неверными. Сразу же по прибытии он занялся делом, ради которого приехал. Он приказал оснастить баллистами и оружием победоносный аскар и (Следует читать wa перед bi’n-nida’i) обнародовал в городе воззвание, призывая всех желающих принять участие в священной войне, а также всех добровольцев из числа горожан и пришельцев вооружиться и приготовиться вести войну с франками, приверженными многобожию и ереси. Сам же он поспешил присоединиться к победоносному аскару, не колеблясь и не откладывая своего [237] путешествия, в субботу, 1-й день первого месяца раби. За ним последовало огромное число вооруженных групп, добровольцев, религиозных проповедников, сторонников суфизма и набожных поборников истинной веры.

8 следующую субботу, 7-й день второго месяца раби (18 мая), после нападения аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дина на Банияс с его аскаром и осады города с использованием катапульт почтовый голубь прилетел от победоносного аскара из окрестностей Банияса с письмом, сообщающим о прибытии курьера из лагеря Асад аль- Дина у Хунина (Местонахождения последнего Castellum Novum, на перекрестке северной дороги из Сафада и дороги из Тибнина в Банияс), где он стоял с туркменами и арабами, с сообщением о следующих событиях. Франки (да отвернется от них Аллах) направили подразделение своих главных предводителей и воинов числом более сотни всадников, не считая сопровождения, чтобы атаковать это войско. Они думали, что здесь только горстка людей, и не подозревали, что их несколько тысяч. Когда франки приблизились, мусульмане набросились на них, как львы на добычу, и одержали над ними победу, убивая, захватывая в плен и грабя, после чего лишь немногим из них удалось спастись. Пленников, головы убитых, а также их имущество — отборных лошадей, щиты и копья — привезли в город в понедельник, после упомянутой даты, провели через весь город, от чего сердца всех людей возрадовались, и Аллаху воздавались многочисленные хвалы за Его второй дар, последовавший за первым, да ускорит Он их крах и изгнание. За этим знаком божественной благосклонности последовал прилет почтового голубя из лагеря у Банияса во вторник, последовавший за этим днем, с вестью о захвате Банияса силой оружия в четвертом часу (То есть от рассвета) этого вторника, когда закончилось сооружение сапа, в нем был разведен огонь, взорванная башня рухнула, и войска устремились через пролом, рубили саблями его обитателей и грабили их имущество. Те, кому удалось спастись, укрылись в цитадели. Ее осада продолжается, и захват осталось ждать недолго благодаря милости Всемогущего Аллаха — да поможет Он ускорить дело. [238]

После этого, по предрасположенности судьбы, франки собрались из их крепостей, чтобы спасти Хамфри (Al-hunufri), правителя Банияса, и его франкских сподвижников, которые оказались осажденными в цитадели города. Со своей стороны, они были на грани краха и готовились обсудить с Нур аль-Дином условия капитуляции, предлагая все содержимое цитадели в обмен на освобождение, но он не согласился на их предложения и не удовлетворил их желаний. Когда король франков прибыл со стороны гор с войском конных и пеших воинов и захватил врасплох две армии, стоявшие лагерем2 у Банияса и осаждавшие его, отрезавшие дорогу и подходы к городу, политика потребовала от них отступления, и франки дошли до крепости и освободили (Следует читать an-nazili вместо an-nazilaini (сравните R.H.C IV, 88)) ее защитников. Но когда они увидели, что стена Банияса и жилища обитателей города полностью разрушены, они отчаялись восстановить их. Это случилось в последние десять дней второго месяца раби (12— 20 июня).

В среду, 9-й день первого месяца джумаада (19 июня), прилетели голуби с письмами из лагеря Нур аль-Дина с информацией о том, что аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин, узнав, что лагерь неверных франков расположен у Аль-Маллахи (Вблизи северо-западного окончания озера Хуле), между Тиверией и Баниясом, выступил со своим победоносным аскаром туркмен и арабов и отправился туда скорым маршем. Когда он приблизился к франкам, они, захваченные врасплох (Следует читать gharruna), увидев его многочисленные знамена, спешно надели свои доспехи и сели в седла, и, разделившись на четыре отряда, атаковали мусульман. Тогда князь Нур аль-Дин спешился, за ним спешились и его отважные воины и осыпали врагов копьями и стрелами, и за время, меньшее, чем нужно, чтобы об этом рассказать, атака врагов захлебнулась, и среди них воцарились смерть и разрушение. Аллах, Великий и Всемогущий, помог своим правоверным последователям, отвернувшись от упрямых неверных. Мы одолели их конников, убивая и [239] пленяя их, и порубили саблями их пеших воинов. Франки пришли в большом количестве, огромным войском, но никому из них не удалось спастись, как сообщает надежный источник, за исключением десяти человек, которым улыбнулась судьба и сердца которых окрылил страх. Говорили, что их король (да проклянет его Аллах) был среди них, говорили также, что он оказался в числе убитых, но никакой информации о нем не осталось, несмотря на тщательные поиски. Аскар ислама потерял всего двух человек, один из которых был знаменитым воином, убившим четырех бойцов неверных, и сам погиб, когда пробил его час, а второй — неизвестный странник. Оба они почили смертью мучеников, вознагражденные и оцененные (да будет милостив к ним Аллах). В руки воинов ислама попало неисчислимое количество лошадей, имущества, скота и вьючного оборудования франков, и их церковь с ее знаменитой утварью оказалась в руках князя Нур аль-Дина. Это была славная победа, знамение помощи Всемогущего Аллаха, дарителя победы, да усилит Он мощь ислама и унизит многобожников и их клику.

Пленников и головы убитых привезли в Дамаск в понедельник, следующий за днем победы. Франкских кавалеристов усадили попарно на верблюдов, каждой паре дали по неразвернутому флагу, с привязанными к ним несколькими кожами с волосами, снятых с голов убитых. Их предводителей и командиров крепостей и провинций усадили каждого на лошадь, надели на каждого кольчугу и шлем и дали флаг в руки, а пехотинцев, сержантов и легковооруженных солдат (Ad-durkubuliya) связали вместе по три, четыре, больше или меньше. Бесчисленное число горожан — старики и молодые, женщины и дети — вышли посмотреть, какую блистательную победу Аллах (да будет благословенно Его имя) даровал всем мусульманам, они непрестанно благодарили и прославляли Аллаха и истово молились за аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дина, своего защитника и хранителя.

Теперь Нур аль-Дин вознамерился атаковать территории франков, чтобы захватить их и подчинить себе (да поможет ему милостивый Аллах). В четверг, 25-й день [240] первого месяца джумаада (4 июля) <...> и накануне субботы, 4-го дня второго месяца джумаада (14 июля), произошло несколько толчков землетрясения (Подробности опущены. О последующих толчках в месяце раджаб (август) рассказывается ниже). С севера сообщалось, что эти толчки ощущались в Алеппо, а также в Химсе. Они были настолько сильными, что жителей охватил ужас и горе. Несколько строений в Хаме, Кафр-Табе и Афамии было разрушено. Некоторые из рухнувших построек уже были восстановлены после разрушения во время предыдущего землетрясения. Из Таймы (На северных склонах Джабал-Друзы) также сообщалось об ужасных разрушениях жилищ.

В период между 11-ми 20-м числами второго месяца джумаада поступило несколько сообщений о прибытии (Кылыч Арслана) сына султана Масуда (См. с. 230) с огромным войском для осады Антиохии. Обстоятельства вызвали необходимость подписания мирного договора между аль- Малик аль-Адил Нур аль-Дином и королем франков, и между ними состоялся долгий обмен письмами с предложениями и обсуждениями, в результате чего дело зашло в тупик и не привело к достижению желанного мира и подписанию успешного и удовлетворительного договора. Аль-Малик аль-Адил (да умножит Аллах его победы) прибыл с частью своего аскара в свои владения в субботу,

й день второго месяца джумаада (3 августа), оставив остальную часть аскара вместе с арабами в поле напротив провинций многобожников (да отвернется от них Аллах). В воскресенье, 3-й день месяца раджаба (11 августа), он направился в Алеппо и его районы с инспекционной проверкой состояния их обороны, поскольку они подверглись набегам многобожников, а войска князя Ибн Масуда находились в непосредственной близости от них.

[После возобновления подземных толчков в месяце раджаб] с севера стали поступать ужасные и беспокоящие новости из Хамы о том, что город вместе с цитаделью, домами и строениями обрушился на голову своих обитателей — стариков, юношей, детей и женщин, погубив огромное количество душ, и почти никто не уцелел, за исключением нескольких человек. Что касается Шейзара, то его пригород уцелел, за [241] исключением того, что было разрушено ранее, но его знаменитый замок обрушился на правителя, Тадж аль-Даулу, сына Абу л-Асакира ибн Мункида (да будет милостив к нему Аллах) и его ближних, за исключением некоторых, кто там отсутствовал. Население Химса в панике покинуло город и спаслось в пригородах, а их жилища и цитадель были разрушены. В Алеппо были разрушены некоторые здания, и население покинуло город. Что касается более отдаленных замков и крепостей, таких как Джабала и Джебель, то там землетрясение имело ужасные последствия. Саламия была разрушена, как и другие места, начиная от нее и вплоть до Аль-Рахбы и его окрестностей. Если бы Аллах не смилостивился над своими созданиями и их городами, то произошло бы ужасное несчастье, и возникла бы серьезная и печальная ситуация (О последних толчках сообщается в месяцы рамазан и шаввал (октября и ноября). Особо сильными они были в Алеппо и Хаме.).

В начале месяца зу-л-каада (начался 5 декабря) из Химса пришло сообщение о кончине его правителя, эмира по имени Салах аль-Дин (аль-Ягисияни). В молодости он пользовался большой благосклонностью атабека Имад аль-Дина Занги, правителя Алеппо и Сирии (да будет милостив к нему Аллах), и быстро продвигался по службе благодаря своей преданности, способностям, верности суждений и умению действовать от имени правителя. С годами силы его покидали, и Салах аль-Дину пришлось отказаться от активной деятельности, но он еще ездил верхом на лошади. Впоследствии он был вынужден путешествовать в паланкине, улаживая дела и инспектируя районы, но вплоть до самой смерти не страдал от телесных недугов и расстройства ума. Его сыновья унаследовали его чин и должность.

Здесь уже упоминалось об отъезде аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дина из Дамаска с войсками в города Сирии, после получения сообщения о том, что франки (да отвернется от них Аллах) собирались напасть на них, воспользовавшись непрерывными толчками землетрясения, которые ослабляли эти города, разрушая замки, цитадели [242] и жилища. Hyp аль-Дин принял меры для их защиты и охраны, чтобы успокоить людей Химса, Шейзара, Кафр-Таба, Хамы и других мест, которые уцелели и теперь собирались присоединиться к нему с огромным, многочисленным войском из крепостей и провинций. Среди них были и туркмены. Он стал лагерем с огромным войском перед армией франков в окрестностях Антиохии и окружил их так, что ни один конник не мог отправиться в рейд.

Через несколько дней после начала месяца рамазана 552 года (7 октября 1157 г.) аль-Малик аль-Адил Нур аль- Дин тяжело заболел. Когда болезнь обострилась и он испугался, что она может оказаться фатальной, он призвал своего брата Нусрат аль-Дин Амир Мирана и Асад аль-Дин Ширкуха, главных эмиров и военачальников и рассказал им, что он считает необходимым и наиболее полезным сделать. Он сообщил им, что благодаря репутации храброго и решительного человека Нусрат аль-Дин должен оставаться в Алеппо и занять его место, возместив эту утрату, а Асад аль-Дин останется удерживать Дамаск, как наместник Нусрат аль-Дина, и взял с них всех клятву выполнять эти условия. После заключения такого договора его болезнь обострилась, и он отправился в паланкине в Алеппо и обосновался в цитадели. Асад аль-Дин проследовал в Дамаск, чтобы защищать его территории от набегов франков и самому атаковать территории проклятых врагов, в конце месяца шаввала (закончился 4 декабря). После этого продолжали поступать тревожные вести о князе Нур аль-Дине, вызывавшие общее беспокойство и брожение. Армии мусульман разбрелись, в провинциях царила смута, а франки осмелели. Они подошли к городу Шейзару, взяли его приступом, убивая, грабя и захватывая в плен. Из различных частей страны собралось много исмаилитов, помимо прочих людей, и они нанесли поражение франкам, убили многих и выгнали их из Шейзара.

Случилось так, что, когда Нусрат аль-Дин прибыл в Алеппо, правитель цитадели, Маджд аль-Дин (Ибн аль-Дайя), отказался повиноваться ему и закрыл перед ним ворота. Но тогда поднялось городское ополчение Алеппо и, сказав: «Это наш правитель и князь после его брата», [243] отправилось с оружием к воротам города, сломало замки, и Нусрат аль-Дин вошел со своим войском и занял город. Жители города упрекали, бранили и угрожали правителю цитадели и выдвинули несколько предложений Нусрат аль-Дину, среди которых была просьба возобновить традицию и вставить в призыв к молитве фразы: «Идите сюда, лучшие работники» и «Мухаммед и Али лучшие представители человечества» (Обе формулировки шиитские, использовались во времена Фатимидов, но были отменены Нур аль-Дином за несколько лет до этого). Он согласился с их предложениями, дав им соответствующие обещания, и расположился в своем собственном доме. Тогда правитель цитадели направил Нусрат аль-Дину и жителям Алеппо послание, в котором говорилось: «Наш господин аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин жив и в сознании, хотя и болен, и поэтому не было необходимости делать так, как сделали вы». По другому рассказу, в этом вопросе вся вина возлагалась на правителя. В условиях секретности несколько человек были допущены в цитадель, они видели живого Нур аль-Дина, который вполне понимал, что говорили ему и что говорил он сам. Он не одобрил того, что произошло, и сказал: «На этот раз я прощаю городское ополчение за его ошибочное решение и не виню его за такой проступок, поскольку его единственной целью было соблюсти интересы моего брата, назначенного мною наследника».

После этого по всей стране распространились сообщения и хорошие новости об улучшении здоровья князя Нур аль-Дина, и сердца всех людей наполнились радостью и весельем, после настороженности, волнения и горя, которые они испытывали до этого. Его здоровье продолжало восстанавливаться, и теперь его внимание обратилось к переписке с командирами, в которой он призывал их возобновить священную войну против проклятых. Между тем Нусрат аль-Дин был назначен правителем города Харрана и его зависимых территорий (Следует читать wama ‘udifa (‘ilaiha) вместо wa’udifa (сравните R.H.C. IV, 24)) и отправился туда.

Когда Асад аль-Дин получил подтверждение сообщений из Дамаска о выздоровлении аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дина и о его намерении призвать армии ислама [244] на священную войну против врагов Аллаха и тех, кто проводил кампанию в Сирии (здесь Сирия, как и везде в этом тексте, означает провинцию Аллепо), он спешно отправился из Дамаска в Алеппо. Прибыв туда вместе со своей конницей, он присоединился к аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дину, принявшему его с почестями и похвалившему рвение, и они продолжили предпринимать такие меры для защиты провинций от угрозы нашествия банд неверных и заблудших, которые послужили бы всеобщему благу — да приблизит милостивый Аллах осуществление их планов и надежд.

Год 553 от хиджры

(2 февраля 1158 г. — 22 января 1159 г.)

Первым днем месяца мухаррама этого года был понедельник (3 февраля).

В первые дни этого месяца несколько подтверждающих сообщений поступило из мест расположения франков (да отвернется от них Аллах), проводивших свою кампанию в Сирии, относительно осады замка Харим и постоянных бомбардировок его камнями из баллист, пока оборона замка не ослабла и он не был захвачен силой оружия. Этот успех подстегнул желание совершать набеги на районы Сирии, у них освободились руки для грабежа и разорения тамошних крепостей и деревень, так как армии ислама рассредоточились, и в них возникли разногласия из-за того, что свалившаяся на аль-Малик аль-Адила болезнь отвлекла его внимание от этой проблемы.

В месяце сафар (начался 4 марта) посыльный доставил радостную новость об отъезде аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дина из Алеппо по дороге в Дамаск. Проклятые неверные были охвачены неослабевающей алчностью и непрерывно посылали рейдерские отряды в районы Хаурана и Иклима (Иклимом обычно называется район или провинция, но здесь не ясно, какая именно из провинций Дамаска названа «Иклим». Район, который наиболее подходит здесь по смыслу, расположен вдоль Нахр-аль-Авадж (см. с. 211) и сейчас называется Иклим-Баллан), занимались там грабежами, разбоем, [245] поджогами и разрушением деревень, захватывали пленных и рабов. Они подошли к Дарайе и стали там лагерем во вторник, последний день месяца сафара (1 апреля), сожгли жилища и мечеть и разорили все вокруг. Навстречу вышло большое число солдат и городского ополчения, горевших желанием поскорее вступить с ними в бой и изгнать их, но при встрече с франками им не удалось выполнить свою задачу. Когда неверные (да отвернется от них Аллах) увидели, как много военного оснащения было выдвинуто в поле (У Абу Шамы (R.H.C. IV, 27) «огромное число тех, которые вышли») против них, они отошли в Аль-Иклим в конце того же дня. Князь Нур аль-Дин прибыл в Дамаск и устроил там свою резиденцию в цитадели на рассвете в понедельник, 6-й день первого месяца раби (7 апреля), живой и здоровый, со своим сопровождением. Его встречали с большой помпезностью, почестями и пышностью, и весь мир радовался его счастливому прибытию, страстно благодарил Аллаха за его безопасность и выздоровление, молился за продление его дней и за его победоносные знамена. Он занялся организацией войск и подготовкой их оснащения для ведения священной войны — да укрепит его Аллах и поможет ему в достижении всех его целей.

В начале первого месяца раби этого года из Египта пришло сообщение о появлении значительного контингента его аскара у Газы и Аскалона. Они совершили набег на земли франков, и те из них, которые находились там, вышли против них. Но Аллах даровал победу над ними мусульманам, которые убивали и пленили их так, что уцелели лишь немногие, а мусульмане захватили богатые трофеи и вернулись невредимые и победоносные.

Сообщалось, что командир Святых воинов (Гхузах. см. стр. 201 сноску 2) на море захватил несколько судов многобожников, полных франками, огромное количество их было убито и захвачено в плен, а он, захватив у них несчетное количество богатств, военного снаряжения и другого имущества, вернулся с победой и большими трофеями. [246]

В воскресенье, 9-й день второго месяца раби (11 мая), аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин вышел из Дамаска на Деревянный мост со своим победоносным аскаром, оснащенным военным оборудованием, и поспешил на бой с неверными многобожниками. До этого Асад аль-Дин, прибыв с конницей туркмен, повел их в рейд на районы Сидона и его окрестности, где они захватили большие и прекрасные трофеи. Располагавшиеся там франкские конные и пешие воины вышли на бой с ними, но попали в засаду и оказались захваченными. Большинство франков были убиты, а остальные, включая сына полководца, отвечавшего за замок Харим, взяты в плен. Мусульмане вернулись невредимыми, с пленными, головами убитых и трофеями, потеряв только одного конного воина — хвала Аллаху за это.

Из королевского лагеря сообщалось, что франки (да отвернется от них Аллах), собравшись силами, отправились в поход на победоносный аскар, который правитель Нур аль-Дин выдвинул вместе с остальным войском вперед, и сражение состоялось. Случилось так, что аскар ислама из-за ошибки одного из военачальников отступил и рассредоточился, но Нур аль-Дин быстро занял его место, встретив франков с небольшой группой своих самых отважных воинов и приближенных. Они стали осыпать врага стрелами и порубили большое число их людей и лошадей, пока наконец франки не бросились бежать, чтобы не попасть в ловушку мусульманской конницы. Так Аллах (хвала Ему) спас Нур аль-Дина от этой рубки, чему способствовали как Его помощь, так и собственные отвага князя, твердость его ума и широко известная доблесть. Он вернулся в лагерь невредимым со своим отрядом и порицал тех, по чьей вине ему пришлось отступить перед франками, а в это время войско франков разбрелось по своим провинциям. Нур аль-Дин написал королю франков (Это наиболее естественная конструкция, но эти слова можно также прочитать как «король франков написал». У Абу Шамы (с. 99) этот фрагмент изложен более точно в последнем варианте), выразив желание достичь перемирия и стараясь склонить его к этому, но после долгого обмена письмами между [247] двумя сторонами соглашение между ними так и не было достигнуто. Победоносный аскар некоторое время оставался в поле, пока Нур аль-Дин не принял разумное решение вернуться в столицу, куда он и пришел (Пропуск в тексте) месяца шаабана (начался 28 августа) этого года.

Во вторник, 11-й день (В тексте указано 21-е число, что противоречит как календарю, так и другим датам, приведенным автором; сравните также у Ибн Муйассара в R.H.C. III, 472-273) месяца рамазана (7 октября), управляющий Махмуд-муваллад («Сын родителей рабов», т. е. выходец из турецких гулямов) прибыл из Египта с ответом своего правителя, аль-Малик аль-Салиха (Талай бен Руззик), на письма, которые ему было поручено доставить (Написано tahammalahu вместо tahammalna («нам было поручено») (сравните А.S. с. 102)). Его сопровождал один из главных эмиров Египта в качестве посланника, который привез денежный дар в княжескую казну Нур аль-Дина, вместе с различными египетскими диковинками и арабскими скакунами. Отряд франков (да отвернется от них Аллах) вступал с ними в стычки (Следует читать ilaihim (A. S. lahum) вместо al-muhimma) на дорогах, по которым они проходили, но Аллах позволил мусульманам одержать над ними верх, и лишь немногим врагам удалось спастись. Вслед за этим пришло сообщение от египетского аскара о его победе над значительным войском франков и арабов численностью в четыре сотни конных воинов или более у Аль-Ариша, одного из колодцев (между Палестиной и Египтом), где франки понесли большие потери убитыми, пленными и имуществом. Это была великая победа и воодушевляющий успех — за что хвала Аллаху.

Ряд достоверных сообщений был получен из Константинополя в месяце зу-л-хиджа (начался 24 декабря) этого года о появлении там императора греков с огромным войском и большой свитой, чтобы атаковать города и крепости ислама. Он прибыл в Мурудж-аль-Дибадж и стал там лагерем, чтобы направлять свои эскадроны в рейды на районы Антиохии и ближайшие провинции, а отряд туркмен одержал победу над одним из этих подразделений. Это произошло после того, как император греков [248] захватил в этих территориях [сына] Льва (Следует читать min a’mali Lawin (как в A.S. с. 103); либо же, возможно, несколько слов пропущено (например, mina l’а ‘mali llati li’bni Lawiri), поскольку отрывок посвящен не Льву, а его сыну Торосу), царя армян, несколько замков и крепостей. Когда новость об этом дошла до аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дина, он стал писать правителям городов и крепостей, сообщать им о деяниях греков, предупреждая быть бдительными и готовиться принять участие в священной войне против неверных, чтобы наказать всех, кто попадется им в руки.

Год 554 от хиджры

(23 января 1159 г. — 11 января 1160 г.)

Первым днем этого года была пятница (23 января).

В первые дни месяца зу-л-хиджа 553 года аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин заболел, болезнь все усиливалась, забирая его силы, и вновь тревожные слухи о нем стали распространяться по вине тех, кто завидовал его удаче, а также среди сеятелей смуты подданных из низших классов. Гражданское население и местные войска были в смятении, а жители приграничных районов и земель боялись, что с ним случится беда, что особо настораживало, если принимать во внимание сообщения о передвижениях греков и новости, касающиеся франков (да отвернется от них Аллах). Осознав свою слабость, он повелел своим старшим офицерам: «Я хочу довести до вас мою волю по поводу того, что я задумал. Готовы ли вы выслушать меня и принять мои условия?» Они ответили: «Мы выслушаем твой приказ и подчинимся ему, каково бы ни было твое решение или твой приказ, мы примем его и поступим в соответствии с ним». Тогда он сказал: «Я беспокоюсь о моих подданных и всех мусульманах, если на смену мне придут глупые, злые и жестокие правители. Что касается моего брата Нусрат аль-Дин Амир Мирана, то, зная о его характере и злых делах, я не могу согласиться отдать ему власть вершить какие-либо дела мусульман. Поэтому мой выбор пал на моего брата, эмира Кутб аль-Дин Мавдуда, сына Имад аль-Дина, правителя Мосула, так как он [249] обладает умом, прямотой, милосердием и истинной верой, чтобы занять мое место после меня и восполнить эту потерю. Будете ли вы после меня повиноваться ему и выполнять его указы, поклянетесь ли в верности ему искренне и всем сердцем, с единой целью в уме?» Собравшиеся ответили: «Мы подчинимся твоему повелению и выполним твое решение» — и торжественно поклялись действовать по его воле и выполнять его заветы. Тогда он послал гонца к своему брату, чтобы сообщить ему о положении дел. Тот был готов выполнить его роль безотлагательно. Однако после этого Аллах смилостивился над Нур аль-Дином и над всеми мусульманами, даровав ему выздоровление, восстановление телесных и душевных сил, и он занял свое место в зале совета, чтобы приветствовать всех собравшихся (Следует читать lid-dukhuli вместо al-madkhulu) и принять их поздравления. Сердца всех людей возрадовались избавлению от болезней, и их дух укрепился его обновлением.

Тогда эмир Маджд аль-Дин, его наместник в Алеппо, расставил на дорогах патрули для защиты путешественников, а житель Менбиджа схватил какого-то человека, носильщика из Дамаска, известного как Ибн Магзу, при котором оказалось несколько писем. Он отправил этого человека и письма Муджахид аль-Дину, правителю Алеппо, который, ознакомившись с их содержанием, приказал четвертовать принесшего их и тотчас переправил письма аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дину. Когда тот получил их в четверг, 14-й день (Дословно «во второй декаде месяца мухаррама») месяца мухаррама этого нового года (5 февраля), он обнаружил, что они исходят от интенданта его дивана, правителя цитадели, и одного из его управляющих и предназначены его брату Нусрат аль-Дин Амир Мирану, правителю Харрана. Они информируют его о том, что жизнь его брата аль-Малик аль-Адила обречена, и уговаривают его безотлагательно прибыть в Дамаск и забрать все в свои руки. Узнав об этом, Нур аль-Дин показал письма их авторам, которые их признали, и приказал взять их под стражу. В их числе был и четвертый человек, но он испугался и успел скрыться за два дня до этого. Одновременно с этим пришло письмо от [250] правителя Калат Габара с информацией о том, что Нусрат аль-Дин переправился через реку и спешит в Дамаск. Тогда Нур аль-Дин отправил Асад аль-Дина с победоносным аскаром, дабы изгнать предателя и не позволить ему прибыть. После этого Нур аль-Дину сообщили о возвращении Нусрат аль-Дина в собственные владения, когда он узнал о выздоровлении своего брата аль-Малик аль-Адила, и тогда Асад аль-Дин вернулся с аскаром в Дамаск.

Посланники князя прибыли из Мосула с ответом на письма, которые им было поручено доставить его брату Кутб аль-Дину. Когда они покинули его, он уже выступил со своим аскаром в Дамаск, но, выходя из Мосула, он получил известие о выздоровлении князя Нур аль-Дина и, оставшись на месте, послал визиря Джамаль аль-Дина выяснить ситуацию. Визирь прибыл в Дамаск в субботу, 8-й день месяца сафара (28 февраля), с большой помпезностью, и был встречен многочисленной свитой. <...> Он встретился с аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дином, они провели переговоры и заключили ряд соглашений, после чего визирь возвратился назад, получив подобающие почести и внимание. Нур аль-Дин послал с ним своему брату Кутб аль-Дину и его приближенным офицерам такие дары, которых требовали сложившиеся обстоятельства, и визирь-исфахсаллар Асад аль-Дин Ширкух вместе с приближенными офицерами отбыл в субботу, 15-й день месяца сафара (7 марта).

В это же время прибыл посланник императора греков. Из его лагеря были присланы дары для аль-Малик аль-Адила в виде парчи и других тканей, вместе с дружественным письмом и мулами (Абу Шама пишет (с.104) fidi («действие», т. е. вежливый жест) вместо bighal («мулы»)). Аналогичный дар был сделан в ответ, и он отправился в обратную дорогу в последние дни месяца сафара. Говорили, что король франков (да отвернется от него Аллах) заключил договор о мире и дружбе с императором греков — да обрушит Аллах свой гнев на них обоих, чтобы они почувствовали вкус возмездия за свое предательство и вероломство.

Также, в период между 10-м и 20-м днями месяца сафара, камергер Махмуд аль-Мустаршиди отправился в [251]

Египет вместе с возвращающимися туда посланниками (да сохранит их Аллах) и ответами (Следует читать bijawabati вместо bijarayati) от аль-Малик аль-Адила на письма, которые они доставили от аль-Малик аль-Адил аль-Салиха (Ибн Руззик), его правителя.

Из греческих земель прибыли новости о его намерении выступить в поход против Антиохии и атаковать исламские крепости. Аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин поспешил отправиться в города Сирии, чтобы избавить их от страха перед угрозами со стороны греков и франков (да отвернется от них Аллах), и выступил с победоносным аскаром в четверг, 5-й (В тексте указано 3-е число, но даты, приведенные в других абзацах, указывают на то, что первый месяц раби начался в тех местах в воскресенье, 22 марта) день первого месяца раби (26 марта), в направлении Химса, Хамы и Шейзара, намереваясь продолжить свой поход в направлении Алеппо (Следует читать ‘in вместо ‘ila’an), если того потребуют обстоятельства.

В 1-й день первого месяца джумаада (21 мая) поступило несколько радостных сообщений от победоносного аскара князя Нур аль-Дина из Алеппо о том, что эмиры, полководцы и правители провинций прибыли, один за другим, с огромными силами, чтобы защитить эти земли от угрозы и коварства врагов и принять участие в священной войне против войск заблудших неверных, греков и франков, которые намеревались напасть на земли ислама и лелеяли коварное желание завладеть ими и ограбить их. И тогда Аллах проявил величайшую щедрость к Своим созданиям, доброту и сочувствие к Его городам, даровав Нур аль-Дину решительность, здравое суждение, способность управлять и принимать решения, чистоту помыслов в отношении Аллаха и цельность мышления в вопросах заключения соглашения о мире и дружественных отношениях между ним и императором греков, о чем никто не мог подумать и никто не мог себе это представить. Таким образом, в результате разумного суждения императора греков и его осознания ужасных последствий войны и трудностей достижения ее желанного завершения официальный договор по этому вопросу был [252] заключен для укрепления мира, после обмена посланиями и обсуждения предложений о его условиях. Условие императора греков освободить предводителей франков, находящихся в заключении у князя Нур аль-Дина, и их перевод в его собственный лагерь было выполнено, и Нур аль-Дин отправил их всех к нему. Удовлетворены были также и (другие) его требования. В ответ на этот великодушный жест император греков прислал дары, подобающие самым великим и могущественным правителям: различные восхитительные парчовые одежды в большом количестве, драгоценные камни, парчовый шатер большой цены, а также достаточное число местных лошадей (Al-khuyul almahalliya, но, похоже, что mahalli в этом случае имеет какое-то техническое значение, а не «местные». У Абу Шамы (с. 105) сказано al-jabaliya, «горные лошади»). После этого, в период между 11-ми 20-м днями первого месяца джумаада 554 года, он покинул лагерь и вернулся с войском в свои земли, заслужив благодарности и похвалы, не тронув ни одного мусульманина, и сердца людей покинули неуверенность и страх, их сменило чувство спокойствия и безопасности.

После этого пришло сообщение о том, что аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин устроил роскошный пир в пятницу, 17-й день первого месяца джумаада (5 июня), для своего брата Кутб аль-Дина и его аскара, а также для тех военачальников, правителей и их войск, которые пришли, чтобы принять вместе с ним участие в священной войне против греков и франков. Для этого была проведена огромная подготовка, зарезано много лошадей, овец и скота и собрано все необходимое. Никто раньше такого не видел, и на это была потрачена значительная часть налогов (Qama bijumlatin kabiratin mina’l-gharamati; здесь gharamah вряд ли может означать «возмещение расходов», и фразу, возможно, следует перевести в более общем смысле «стоило больших затрат»). Помимо этого он распределил среди них большое число арабских скакунов, лошадей и мулов, а также громадное количество почетных одежд, различных типов парчи, других даров и золотых блюд. Это был великий, праздничный и торжественный день. Случилось так, что отряд туркмен из отдаленных уголков, обнаружив, что войска ослабили бдительность и увлечены участием в [253] пире, совершили набег на Бану Усаму и других арабов и увели их животных. Когда об этом стало известно, крупное подразделение победоносного аскара было послано в погоню за ними. Аскар догнал туркмен, отнял у них все, что они захватили, и вернул все владельцам.

Затем князь Нур аль-Дин (да возвысит его Аллах) решил направиться в город Харран, чтобы осадить его и забрать у своего брата Нусрат аль-Дина, поскольку видел в такой мере полезный смысл. Он вышел со своим победоносным аскаром в 1-й день второго месяца джумаада (19 июня), и, когда стал лагерем у города и осадил его, имела место серия переговоров, предложений и обещаний, пока, наконец, не было достигнуто согласие о пожаловании амнистии всем, кто там находился. Город сдался в субботу, 23-й день второго месяца джумаада (11 июля), его дела были налажены, а к его жителям проявлены милость и благоволение. После этого город отдали в управление высокому эмиру и исфахсаллару Зайн аль-Дину в качестве военного фьефа. Ему были вверены контроль за делами и оборона города.

Год 555 от хиджры

(12 января — 30 декабря 1160 г.)

Первым днем этого года был вторник [12 января].

В канун пятницы <...> (В тексте дата опущена. Месяц сафар начинается 11 февраля) месяца сафара этого года скончался эмир Муджахид аль-Дин Бузан бен Мамин, один из главных эмиров курдов, пользовавшийся большим уважением в княжестве (да будет милостив к нему Аллах), славившийся смелостью, отвагой и либеральностью, щедро раздававший дары и милости, симпатичной внешностью и веселый в общении. Его отнесли из его дома у Садовых ворот в мечеть для молитвы, а затем в медресе его имени, где его и похоронили в тот же день. Все плакали по нему и сожалели о такой утрате, помня о его благих деяниях и благородных качествах (Сам Ибн аль-Каланиси умер 7-го числа следующего месяца, что соответствует 18 марта 1160 г.).

(пер. Е. Б. Межевитинова)
Текст воспроизведен по изданию: Гамильтон Гибб. Дамасские хроники крестоносцев. М. ЗАО Центрполиграф. 2009

© текст - Межевитинов Е. Б. 2009
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© OCR - Станкевич К. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© ЗАО Центрполиграф. 1963