СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ФЕОФАН ИСПОВЕДНИК

ЛЕТОПИСЬ

ВИЗАНТИЙЦА ФЕОФАНА ОТ ДИОКЛИТИАНА ДО ЦАРЕЙ МИХАИЛА И СЫНА ЕГО ФЕОФИЛАКТА

л. м. 6080, р. х. 580.

В этом году в месяце сентябре, индиктиона 6, Лонгобарды воздвигли войну против Римлян, и Маврусийские народы в Африка сделали большую тревогу.

А в Персии есть тюрьма, называемая Забвение; в этой тюрьме Персидский царь заключил многих узников из различных народов вместе с пленниками города Дары. Эти последние, отчаявшись в своей свободе, восстали против тюремных стражей, и убив Манусу, и захватив его сестру, прибыли в Византию. И царь с великою радостью принял их.

А Филиппика с трудом признало войско в звании воеводы. В битве Римлян с Персами при Мартирополе Римляне были побеждены. И самодержец опять отрешил Филиппика от воеводства, и послал воеводою востока Коментиола. Когда Коментиол находился у Низибии, а Персы у Сарбана, то началась между ними битва. Во время этой битвы Ираклий, отец Ираклия, действовал удачно и убил воеводу Персов. После поражения воеводы, побежали Персы и преследовали их Римляне. И взяли много добычи, забрали и обоз, и много трофеев послали в Византий. А самодержец увеселял столицу зрелищами и празднествами на ипподроме и торжествовал победы.

Гормизда, назначив воеводою Барама, посылает его в Сванию с огромными войсками. Барам нечаянно напал на Сванию, и [200] Турки были разбиты Персами, и так хорошо пошли дела Гормизды, что он стал брать с Турок 40000 золота, тогда как прежде сам платил им столько же. Когда Барам, прославившийся в этой войне направил свой поход к Араксу, то Маврикий, узнав об этом, назначает воеводою Романа и отправляет в Сванию с войском. Роман, пришед в Лазику и достигши так называемой реки Фазиса, направляется в Албанию. Барам, услыхав о прибытии Римского войска, смеялся этому; он желал померяться с ним искусством, потому что никогда прежде не воевал с Римлянами. Переправившись чрез ближайшую реку, он пошел как бы заманивая Римлян во внутренние области Персии. А Роман разделил Римское полчище: неопытных оставил в обозе, а 10000 избранных воинов взял с собою и пошел на варваров. Две тысячи воинов, по приказанию Романа, должны были идти впереди (в авангарде). Они, натолкнувшись на Персидский авангард, обратили его в бегство и целиком истребили. Ибо во время бегства Персы попали в ущелье и, запертые там, были все перебиты. А Римляне достигли до лагерного окопа Персов, так что Барам был поражен этим. Услышав об этом, Роман воодушевляет свое войско и располагает лагерь в равнине Албанской. Барам покушался похитить победу хитростью, но неудачно, ибо Роман был разумен и нельзя было его перехитрить. Когда оба войска сразились, то множество варваров было убито и Римляне одержали величайшую победу; а варвары, обобранные и лишенные погребения, становятся пищею для зверей. Персидский царь, услышав об этом и не терпя стыда, послал Бараму женскую одежду и лишил его воеводства. Барам вследствие этого становится совершенно в новые отношения к царю и замышляет бунт, и взаимно оскорбляет царя письменно, надписав послание так: Гормизде дочери Хоздроеве, Барам посылает следующее. И собрав войска, Барам стал говорить, что Гормизда негодует на воинов за то, что они поражены Римлянами, — а также предъявлял подложные письма, писанные якобы Гормиздом об уменьшении жалованья воинам; Барам припоминал также воинам о бесчеловечии и кровожадности Гормизды, о его скупости и жестокости, о том, как он радуется убийствам и не любит мира, — как он ввергал в узы вельмож, и иных обезглавливал мечем, иных топил в Тигре, — как он заставлял Персов вести большие войны, чтобы они погибали и не бунтовали против него. Такими словами возбудив войско, Барам возжег против Гормизда большой бунт. И давши присягу Бараму, все определяют [201] низложить Гормизда. А Гормизд, вооружив повара своего Ферогана, послал его с войском против Барама. Барам с своей стороны старался внушить Ферогану и его войскам, что Персы не должны поднимать оружия против Персов. Приводил им на память суровость Гормизда; его несправедливость, кровожадность, любовь к убийствам, неверность, высокомерие и склонность к насилиям. Признав справедливость этих внушений, воины Ферогановы переходят на сторону Барама. Убив Ферогана, они соединились с Барамом и устремились ко Ктезифону.

Гормизд держал в тюрьме некоего Биндоя, очень значительного сановника. Когда дела находились в большом замешательстве. Бездан, брат Биндоя, проник в тюрьму и освободил брата своего Биндоя. Собрав множество поселян и горожан братья в 3 часу дня вошли во дворец. И нашедши Гормизду сидящего на престоле в царском величии, всячески обругали его.

А Биндой, схватив Гормизду, сорвал с головы его диадиму, посадил его в тюрьму и убеждал Хозроя воссесть на отеческий престол. Между тем Гормизд из тюрьмы послал вестника Персам прося позволения высказать нечто полезное для Персии. И вот на другой день собрался во дворце синклит Персидский со множеством народа, и приведен был Гормизд связанный. Гормизд убеждал Персов, что не следует так дурно обращаться с царями и припоминал все трофеи, полученные им со дня воцарения и все благодеяния, оказанные им Персам, припоминал, как он заставил Турок платить дань Персии, а Римлян — желать мира, как он взял Мартирополь, припоминал и доблести своего отца. Говорил также, что Хозрой не должен быть царем как несправедливый, ненасытный, кровожадный, подозрительный, обидчик и друг войны; указывал на то, что у него есть младший сын и советовал лучше его возвести в цари. Биндой возражал Гормизду, поставлял в вид его преступления и всех вооружил против Гормизда. Привели в собрание жену Гормизда и сына и в глазах самого Гормизда палачи рассекли их пополам. Потом ослепили Гормизда и отвели его в тюрьму. Хозрой до некоторой степени почитал отца в тюрьме, доставляя ему всякое удовольствие. Но Гормизд отвечал на это ругательствами и попирал ногами то, что было присылаемо царем. Тогда Хозрой рассердившись приказал лесными прутьями засечь отца до смерти. Это огорчило Персов и возбудило в них ненависть против Хозроя. Между тем Хозрой, собрав войско и вышед из дворца, сразился с Барамом на поле при реке Зеве, [202] где Барам имел укрепленный лагерь. И подозревая, что некоторые из вельмож склоняются на сторону Барама, Хозрой умертвил их. Войско взбунтовалось и Хозрой с немногими предается бегству, а все остальные присоединились к Бараму.

Хозрой недоумевал, куда бежать, ибо иные советовали ему направиться к Туркам, а другие к Римлянам. Тогда Хозрой сел на коня, опустил поводья и приказал всем следовать туда, куда пойдет конь. Конь направился к Римским областям и прибыл к Керкесию. Хозрой отправляет послов, объявляя Римлянам о своем прибытии. Случилось, что тут был патриций Проб, который и принял Хозроя, и письменно сообщил царю о его приключениях. С своей стороны и Барам отправил послов к императору, прося его не помогать Хозрою. Царь Маврикий предписывает воеводе Коментиолу принять Хозроя в Иерополе и оказывать ему почет и услужение, подобающие царю.

В этом году царь Маврикий приказал совершать крестный ход во Влахернах в память Пресвятой Богородицы и читать похвалы Владычице и устроил праздник.

л. м. 6081, р. х. 581.

Первый год Персидского царя Хозроя.

В этом голу царь Маврикий усыновил Хозроя, царя Персов, и послал к нему своего родственника Дометиана, епископа Мелитинского, вместе с Нарсесом, поручив сему последнему предводительство на войне. Дометиан и Нерсес, взяв с собою Хозроя и все Римские войска, вторгаются в Персиду. Узнав об этом, Барам собрал бывшие при нем войска и поставил лагерь на месте, называемом Алексадрина, имея в виду не допустить идущие из Армении войска соединиться с Нарсесом. Ибо Маврикий приказал Армянскому военачальнику Иоанну Мустакону, собрав войско, соединиться с Нарсесом, чтобы общими силами воздвигнуть воину против Барама. Ночью соединились все Римские силы и в боевом порядке двинулись на Барама. Барам, испугавшись, стал лагерем около горы. Началась страшная битва, и Нарсес, несмотря на Индийских зверей, прорвал среднюю фалангу варваров. После этого и прочие фаланги Барама ослабели и последовало великое бегство этого тирана. Нарсес, неудержимо преследуя, истребил Персов. А 6000 взял живыми и связанных привел к Хозрою. Хозрой всех их умертвил копьем за исключением случившихся [203] тут Турков, которых послал в Византию. У Турок на лбах было наколото черными точками изображение Креста, и спросил их самодержец, по какому случаю они носят это знамение. Турки отвечали, что когда-то давно была в Турции зараза и живущие там христиане посоветовали сделать это, и с того времени страна получила освобождение от заразы.

Войско Римское, захватив палатку и обоз Барама, вместе со слонами, представило все это Хозрою. А Барам бежал во внутренние области Персии. Таким образом и кончилась война против него. Хозрой, увенчавшись великою победою и получив опять свой престол, сделал для Римлян угощение и подарки по случаю победы. Нарсес, сбираясь восвояси, говорил Хозрою: «Помни, Хозрой, настоящий день. Римляне дарят тебе царство». Хозрой, опасаясь еще коварства своих подданных, просил у Маврикия для своего охранения тысячу Римлян. Маврикий оказывая великую любовь к варвару, исполнил его прошение. Таким образом и закончилась Персидская воина с Римлянами.

л. м. 6082, р. х. 582.

В этом году месяца марта 26, индиктиона 8, в день святыя Пасхи коронован был Иоанном, патриархом Константинопольским, сын самодержца Маврикия Феодосий, будучи четырех с половиною лет от роду.

В том же году самодержец Маврикий, на том месте, которое прежде называли преториею, докончил церковь Сорока святых, которую начал строить Тиверий и довел уже до половины.

В то время, как на востоке господствовал глубокий мир, взволновалась война в Европе. Поэтому самодержец Маврикий перевел войско с востока во Фракию.

л. м. 6083, р. х. 583.

В этом году при начале весны, когда полки вступили во Фракию, вышел с ними и Маврикий посмотреть следы варварских опустошений. Августа, патриарх и синклит убеждали царя не вести войну лично, а поручить ее воеводе, но царь не соглашался. Когда же он вышел на войну, было затмение солнца. Было и веянье противных ветров, именно сильный северный ветер. Достигши до Региума, царь обрадовал многих бедняков раздачею серебряных монет. Когда самодержец вышел на охоту, громадный [204] кабан бросился на кесаря. Конь, испуганный страшным зрелищем покушается сбросить кесаря; но сколько ни становился на дыбы, не мог сбросить седока; между тем кабан ушел совершенно целый и невредимый. Царь продолжал путь в Перинф по морю при дожде и противных ветрах, пловцы потеряли присутствие духа и царская ладья носилась туда и сюда, пока наконец чудесным образом не спаслась в так называемом Даоние. В ту же ночь какая-то женщина родила и жалобно стонала: утром царь послал справиться об ней, и посланные увидали новорожденное дитя без глаз, без ресниц, без рук, без ног, а у чресл его плотно прирос рыбий хвост. В ту же ночь царский конь, украшенный золотою сбруею, нечаянно упал и расшибся. Царь, смущаемый всеми этими приметами, был печален. — На другой день захвачены были Римлянами три Славянина без всяких железных доспехов, с одними только гуслями. Царь спрашивал, откуда они и где живут. Они отвечали, что они родом Славяне, а живут у края западного океана. Каган прислал к ним послов и дары их родоначальникам, чтобы они вместе с ним воевали против Римлян. А начальники Славян послали их ответить Кагану, что по причине дальности пути не могут прислать ему вспомогательного отряда. Эти Славяне говорили, что они шли 18 месяцев, пока наконец попались в руки Римлян. Они говорили, что носят гусли и не умеют облекаться в доспехи, потому что страна их не знает железа. Самодержец подивившись их росту и похвалив их величавую наружность, отослал их в Гераклею. — Прибыв в Анхиал и узнав, что в Византию пришли послы Персов и Франков, царь возвратился в свой дворец.

л. м. 6084, р. х. 584.

В этом году Каган просил прибавки к деньгам, получаемым им по условию. Но самодержец не уважил слов варвара. Поэтому Каган поднял войну, осадил Сингидон и стал лагерем у Сирмиума. Самодержец назначает Приска воеводою Европы. А Приск, взяв себе в помощники Сальвиана, приказал идти вперед. Устремившись на варваров, Римляне вступают в битву и побеждают. Каган, услышав о своей неудаче, собирает свои войска и сам идет на битву. Сальвиан, увидев множество варваров и смутившись, возвращается к Приску. Каган узнав об отступлении Римлян, идет вперед к Анхиалу, то есть, к святому [205] Александру, и предает его всепожирающему огню. Затем, перешедши к Дрижиперу, Каган покушается взять город, приготовив осадные машины.

Жители Дрижиперы показали тогда чрезвычайное мужество. Растворив настежь ворота, они угрожали, что будут сражаться с варварами, хотя сами были в крайнем ужасе. Но тогда приспели к ним на помощь некие божественные силы. Варварам казалось, что они среди белого дня видят Римские войска, идущие с востока и готовые сразиться. Пораженные этим варвары предаются внезапному бегству и удаляются к Перинфу.

Приск, который, не мог даже и видеть множество варваров, обеспечил себя, забравшись в Цурульскую крепость. Варвар однако намеревался осадить Приска. Услышав об этом, Маврикий не знает, что предпринять, однако решается при помощи военной хитрости бороться против грубой толпы варваров. Царь великими дарами и обещаниями убеждает одного из экскубиторов добровольно попасться в плен варварам и вручает ему письмо к Приску следующего содержания: «Знаменитейшему воеводе Приску. Не бойся губительного предприятия варваров, потому что оно обернулось к их погибели. Знай, что Каган с большим стыдом возвратится в землю, предоставленную ему Римлянами. Да не обременится твоя знаменитость позадержать его у Цурула. Ибо мы посылаем морем корабли и пленяем фамилии варваров. И принужден он со стыдом и ущербом отступать восвояси». Каган, захватив и прочитав письмо, быль озадачен, и заключив договор с Приском и помирившись на малых и ничтожных дарах, быстрыми переходами направился в страну свою.

л. м. 6085, р. х. 585.

Первый год епископства Амона Иерусалимского.

В этом году самодержец Маврикий послал Приска со всеми Римскими силами к реке Истру, чтобы воспрепятствовать Славянским племенам переправляться чрез реку. Когда Приск пришел в Доростол, то Каган, узнав об этом, отправил к нему послов и обвинял Римлян, что они подают первый повод к войне. А Приск возражал: я-де пришел не с варварами воевать, но послан императором против Славянских народов.

Затем Приск, услышав что Ардагаст распустил толпы Славян для грабежа, среди ночи переправился чрез Истр и [206] нечаянно напал на Ардагаста. Ардагаст, почуяв беду, вскочил на неоседланного коня и едва мог спастись. Римляне, перебив множество Славян, опустошив всю страну Ардагаста, и забрав множество пленных, послали их в Византию при посредстве Татимера. Татимер, предаваясь пьянству и удовольствиям, совершал свое путешествие рассеянно и нерадиво. И вот на третий день пути нападают на него толпы Славян. Объятый робостью, Татимер в качестве беглеца ушел в Византию. Но бывшие с Татимером Римляне мужественно сражались с Славянами, сверх ожидания разбили варваров и сохранили для царя всю добычу, которую и доставили в Византию. Самодержец обрадовавшись вместе со всею столицею принес Богу благодарственные гимны.

Между тем Приск, напустив на себя смелость, проник во внутреннейшие страны Славян. Проводником для Римлян был некий Гипес, муж христианской веры, предавшийся на сторону Римлян, которые и одолели варваров. Гипес говорил, что Музукий, властитель (ton 'rhga) варваров, находится только за 30 поприщ (30000 шагов). Приск, воспользовавшись предательством Гипеса, среди ночи перешел реку и нашел Музукия обремененного вином; ибо он праздновал тризну по своем брате. Схватив Музукия живым, Приск учинил великое убийство между варварами. Захватив множество пленных, победители предались пьянству и неге. Тогда варвары собравшись напали на победителей, и отплатили бы Римлянам с лихвою за их прежнюю доблестную удачу, если бы не подоспел Генцон с Римскою пехотою и в жестокой сече не отразил устремления варваров. — А тех, кому вверена была стража, Приск посадил на кол.

Около того же времени умер в Константинополе отец царя Павел и погребен в царской усыпальнице. Умерла и Анастасия Августа, теща Маврикия, жена Тиверия, и погребена с Тиверием, своим мужем.

л. м. 6086, р. х. 586.

В этом году Приск опять овладел Истром и брал добычу с Славянских, народностей и послал царю много пленных. А царь, послав Татимера к Приску, приказывает ему, чтобы Римляне там же (т.е. за Дунаем) и зимовали. Римляне, узнав об этом, возражали, что это неудобно по причине множества варваров и несносных морозов. Приск кроткими словами убеждал воинов перезимовать здесь и исполнить волю царя. [207]

Маврикий, услышав это, Филиппика своего зятя воеводу Востока, сделал комитом экскубиторов, полагаясь на него, потому что свою сестру выдал за него в замужество. Филиппик начал строить в Хрисополе обитель Пресвятой нашей Владычицы Богородицы и в обители дворец для приема царя Маврикия и детей его, а также устроять рыбные аквариумы и сады царского удовольствия; а в Константинополе создал дом, называемый «владенье Филиппиков» (ta Filippikou).

л. м. 6087, р. х. 587.

Первый год епископства Кириака Константинопольского, Анастасия Антиохийского.

В этом году в предместьях Византии рождаются диковины — дитя четвероногое, а другое двухголовое. А люди, прилежно занимающиеся писанием истории говорят, что это не предвещает добра тем городам, где родятся такие уроды.

Царь отставляет Приска от воеводства и назначает воеводою Римского войска своего брата Петра. Прежде прибытия Петра Приск, собрав войско, переправился назад чрез реку (т. е. на южную сторону Истра). Каган, узнав о переправе Римского войска, очень удивился и послал к Приску спросить о причине переправы и получить часть добычи. А затем и сам Каган заблагорассудил переправиться чрез реку; ибо он очень тяготился удачами Римлян. Поэтому Приск посылает к Кагану Федора врача украшенного остроумием и разумом. Федор, увидя, что Каган много о себе думает и рассуждает довольно высокомерно (ибо Каган грозно заявлял о себе, что он господин всех народов), смирил гордость варвара старинным рассказом. «Послушай, Каган», сказал врач, «полезного повествования. Сезострис, царь Египетский, знаменитый и очень благополучный, блиставший богатством и непобедимый на войне, поработил много великих народов. Поэтому возгордившись устроил себе золотую, украшенную дорогими камнями, колесницу, воссел на нее и приказал везти колесницу четырем побежденным царям, запряженным под ярмо. Когда при этом Сезострис торжественно стоял на колеснице, один из четырех царей постоянно оборачивался назад и смотрел на вращающееся колесо. Сезострис спросил, зачем он смотрит назад. — и тот отвечал: смотрю, как колесо непостоянно и круговратно: то, что было внизу, становится вверху; и наоборот то, [208] что было вверху, становится внизу. Сезотрис понял смысл притчи и узаконил на будущее время не запрягать царей в колесницу». Каган, выслушав этот рассказ и посмеявшись, сказал, что продолжение мира зависит от Ириска, если он пожелает почтить Кагана чем-либо из военной добычи. Приск отдал Кагану пленных за право свободной переправы. А всю остальную добычу оставил при себе и безопасно переправился чрез реку. Каган, получив подарок, был очень рад. Приск возвратился в Византию, а Петр вступил в должность воеводы.

л. м. 6088, р. х. 588.

В этом году царь приказал воеводе Петру, чтобы третью часть царского жалованья Римляне получали золотом, а третью часть оружием, а остальную треть всякого рода одеждою. Римляне, услышав это, взбунтовались. Воевода испугавшись поспешил объяснить, что это неправда, и вместо того объявил другие бывшие у него царские грамоты, в которых заключил повеление, чтобы воины, храбро сражавшиеся и избавившиеся от опасностей, были отпускаемы на покой в города и содержимы на казенный счет, а чтобы дети воинов были записываемы на место их родителей. Такими утешительными речами Петр успокоил войско и солдаты восхвалили кесаря. Все это Петр доложил царю.

Пришедши до Маркионополя, воевода посылает тысячу воинов в авангард. Они случайно наткнулись на Славян, уносивших большую награбленную Римскую добычу и обратили их в бегство. Варвары пленников зарезали, а остальную значительную добычу взяли с собою и опять возвратились в Римские области.

В этом же году царь построил светлую Магнаврскую ротонду и в срединном дворе ее поставил собственную статую и поместил там же оружейную.

л. м. 6089. р. х. 589.

В этом году, когда Петр воевода охотился, наскочил на него дикий кабан и придавил его ногу к дереву, отчего воевода болел долго и невыносимо мучительно. А самодержец осыпал его грамотами ругательными и несносно укоризненными. Ибо услышал, что славянские народы двигаются против Византии. В силу царских понуждений Петр перешел в Новы. Бравые городские воины вместе с епископом представились воеводе. И увидев их и [209] подивившись их вооружению и мужеству, воевода приказывает им оставить город и соединиться с Римскою армиею. Воины, составлявшие местную милицию для охраны города, не хотели этого сделать. Воевода рассердился и послал против них Генцона со множеством солдат. Городские милиционеры убежали в церковь и, заключив двери храма, засели внутри его. Генцон из благоговения к храму не приступал ни к каким действиям. Петр, разгневавшись, отрешает Генцона от начальства над войском и посылает Скрибона, приказывая ему с бесчестием привести к себе городского епископа. Но горожане, собравшись поголовно, с бесчестием выгнали Скрибона из города и, заперши городские ворота, возглашали хвалу царю Маврикию и ругательства воеводе. Так Петр и ушел оттуда со стыдом.

Для разведок воевода послал тысячу воинов вперед. Они встретились с толпою Болгар также в тысячу человек. Болгары ходили беспечно, надеясь на мирный договор, заключенный каганом и когда Римляне стали нападать на них, Болгары посылают от себя семь человек с увещанием не нарушать мира. Услышав это, воины передового отряда доложили воеводе. Но воевода отвечал: «если и сам самодержец придет сюда, не дам им пощады». Произошла битва, и Римляне обращены в бегство. Впрочем варвары не преследовали их, опасаясь, как бы после победы не подвергнуться напасти.

А воевода наказал жестоким бичеванием начальника передового отряда. Узнав об этом, каган отправил послов к Петру, обвиняя его в начатии неприязненных действий и в том, что Римляне без законной причины нарушили мир. Петр льстивыми словами настойчиво уверял, якобы эта стычка совершилась без его ведома, но что он вознаградит потерпевших вдвое за все убытки. Таким образом варвары получили все, отнятое у них, в двойном количестве и сохранили мир. А Петр двинулся в поход против Пирегаста, вождя славянского. Варвары, встретив Римлян на берегу реки, препятствовали их переправе. Римляне, стреляя с лодок, отогнали варваров; и во время их бегства Пирегаст получает рану пониже спины и умирает. Переправившись, Римляне набрали много добычи и возвратились восвояси. Но так как проводники сбились с дороги, то войско попало в безводные места и бедствовало. Блуждая ночью, Римляне достигают реки Илвакия. Противоположный берег реки зарос кустарником, и варвары, скрываясь в нем, стреляли в черпающих воду. Потерпев большой [210] ущерб, римское войско предалось бегству, не устояв пред варварами. Услышав об этом, Маврикий лишил Петра воеводства и опять назначил Приска воеводою во Фракии.

л. м. 6090, р. х. 590.

В этом году воевода Приск прибыл во Фракию и, пересчитав войско, нашел, что великое множество его погибло. Собрав наличные войска, Приск идет с ними к реке Истру в Новы. Каган, узнав об этом, отправил послов, спрашивая о причине нашествия. Приск отвечал, якобы он вышел поохотиться. Не следует, возражал каган, — охотиться в чужой земле. Но Приск утверждал, что эта земля не чужая, напротив того презрительно обозвал кагана беглецом с востока. Тогда варвар разрушил стену Сингидона и напал на землю Римлян. Узнав об этом Приск переправляется на остров Истра, и на быстроходных лодках плывет в Констанциолу к кагану, желая с ним вести переговоры. Каган прибыл на берег реки, а Приск говорил с кораблика. «Какое тебе, Приск, дело», говорил каган, — «до земли моей? Или ты хочешь обманом отнять ее из рук моих? Будет Бог судить между мною и царем Маврикием. Взыщет из рук его кровь воинов Римлян и воинов моих». Приск отвечал: «не один город римский покушался ты отнять у нас». Каган возразил: «Подожди немного, увидишь и полсотни Римских городов в рабстве у варваров».

Приск, причалив на реке суда к Сингидону, осадил город, выгнал оттуда Болгар и начал строить стену. Каган послал гонцов к Приску и, свидетельствуясь своими лжеименными богами, слагал на Приска вину совершившихся событий. С наступлением зимы оба врага разошлись восвояси.

В том же году Петр, брат Маврикия, построил церковь святой Богородицы в Ареобиндах, украсив ее различными мраморами. Равно и Кириак патриарх устроил церковь святой Богородицы на урочище Диакониссы.

л. м. 6091, р. х. 591.

В этом году каган, собрав свою силу, пошел на Далматию. И взяв Балбу и окрестные 40 городов, все их опустошил. Проведав об этом, Приск послал Гундуя наблюдать за тем, что делается. Гундуй нашел варваров идущих по местностям [211] неудобопроходимым, и встретив двух варваров, отуманенных вином, расспросил у них и узнал, что каган вручил добычу двум тысячам вооруженных людей для препровождения восвояси. Проведав это, Гундуй скрывается в малой ложбине, и ранним утром напав в тыл проводникам добычи, всех их перебил, а добычу отнял и доставил Приску. Каган, узнав об этой неудаче, пошел во страну свою, а Приск тоже возвратился восвояси.

л. м. 6092, р. х. 592.

В этом году, индиктиона 3 в месяце марте Приск, взяв свои войска, идет к Сингидону. Каган, также собрав свою силу, нечаянно нападает на Мисию и покушается взять город Тамасию. Поэтому и Приск, оставив Сингидон, приблизился к кагану. Наступил праздник Пасхи, а Римляне терпели голод. Услышав об этом каган предложил Приску прислать к нему телеги для наполнения припасами, чтобы Римляне весело совершили свой праздник. И действительно каган наполнил и отослал Римлянам 40 телег. С своей стороны и Приск отдарил варвара некоторыми индийскими произведениями, перцем и индийским листом, имбирем, и кассиею, и еще кое-чем, чего желал варвар. В то время каган находился в Фермии и, получив подарки, был рад им. И пока продолжался праздник дружили между собою Римляне и варвары. И не было опасения ни в том, ни в другом войске. Когда же кончился праздник, разошлись Римляне и варвары.

Маврикий послал на соединение с Приском Коментиола с пешим войском. Узнав об этом, каган ставит лагерь против Коментиола за 30 поприщ от его войска. Коментиол, поставленный в затруднение, послал к кагану гонца. А некоторые говорят, будто бы Маврикий поручил Коментиолу предать Римское войско врагам за беспорядки его.

В полночь приказал он войску вооружаться, не отрывши воинам, что должно произойти сражение; воины, думая, что он приказал им вооружиться для военных упражнений, не вооружились, как надлежало. При рассвете варвары наступали, и великий страх и смятение овладели римлянами. Коментиол производил только беспорядки в рядах, и был виновником неустойки их; и так Римляне обратились в бегство. Варвары, нашедши войско без полководца без пощады убивали всех. Коментиол в [212] постыдном бегстве прибыл в Дризиперу; но граждане ругали его и камнями бросали, и так прогнали от города. Варвары подступя к Дризиперу, взяли город и сожгли храм святого Александра: и гроб его среброкованый нечестиво ограбили, и над самым телом мученика ругались, и собравши великую добычу во Фракии, как знаменитый народ, презирали Римлян. Когда Коментиол прибыл в Византию, то произошло в городе величайшее смятение и отчаяние. Уже в страхе хотели оставить Европу и переселиться в Халкидон в Азию. Царь, взявши телохранителей, и вооруженный простой народ, охранял большие стены, народные партии охраняли город; сенат советовал царю отправить посольство к Хагану. Но Бог в отмщение за мученика Александра наслал на варваров мор, и в один день убил семерых сынов Хагана горячкою и опухолью в пахах и множество простого народа; и вместо победоносного торжества, пеанов и песней варвар проливал слезы и терзался неутешною печалью. Сенат просил царя отправить к варвару посольство в Дризиперу, которое смягчило бы его ласковыми словами. Варвар не хотел принять даров, хотя проливал неутешные слезы о потере сынов, но сказал послам: суди Бог между мною и царем Маврикием; он сам нарушил мир, а я отдаю пленных получая от него за душу по одной монете, Маврикий не согласился дать. Хаган просил половину за душу; и этого дать царь не согласился, не хотел даже выкупить их за четыре кератия; и Хаган разгневанный всех убил и возвратился в свои пределы, наложивши на Римлян дань, сверх прежней, других пятьдесят тысяч, притом обещались они не переходить за реку Истр. Из сего возникла великая ненависть к Маврикию, и начали осыпать его ругательствами: во Фракии народ также проклинал Маврикия, войско отправило к царю депутатов против Коментиола, как учинившего предательство в войске; в числе сих депутатов находился Фока, который, разговаривая с царем на тайном совете, грубо противоречил ему, так что один из патрициев дал Фоке оплеуху, и выщипал ему бороду. Но царь не принял обвинения против Коментиола, но отпустил депутатов без успеха. Чрез это началось злоумышление против царя. В то же время в Египте в правлении Мины, когда он при восхождении солнца шел с войском в стране именуемой Дельта в реке Ниле показались животные с человеческим ликом, муж и жена. Муж был широкогрудист, с страшными глазами, русоволос, и пополам с сединами, и до чресл был под водою, и для всех представлялся нагой, прочие части тела [213] закрывала вода. Начальник заклинал его клятвами не прекратить зрелища, пока все насмотрятся на сие чудное явление. Жена имела груди, и взор кроткий, волосы густые, и до девятого часа народ с удивлением смотрел на сие животное, в девятом же часу сии животные погрузились в реку. Мина донес об этом царю Маврикию.

л. м. 6093. р. х. 593.

При Исакии св. Иерусал. Анастасии Антиох. в 1-м году.

В сем году месяца Марта 26 числа, индиктиона 4 в день святой Пасхи София Царица, жена Юстина с Константиною женою Маврикия поднесли царю венец драгоценный, который сами сработали. Царь с удивлением рассматривал его, потом отошедши в церковь, принес его Богу и повесил его над жертвенником на трех цепях златых с драгоценными каменьями. Царицы очень огорчились, услышавши это, и царица Константина провела весь праздник в ссоре с царем. Царь между тем не принимал обвинений от Фракийского войска против Коментиола, и этот Коментиол с войском отправился к реке Истру, и в Сингидоне соединился с Приском. Мир с варварами опять нарушен. Нарушив его, пришли они в Виминакий, большой остров на Истре. Хаган услышав о том, немедленно собрал свои силы, и пошел к пределам Римским. Четырех сынов своих с особенными силами оставил охранять переправы через реку Истр. Но Римляне устроивши лодки, переплыли через реку, и под предводительством Приска начали войну с сыном Хагана, между тем Коментиол заболел и остался на острове Виминакий. Сражение продолжалось уже несколько часов, и при захождении солнца со стороны Римлян оказалось убитыми триста человек, а варваров погибло четыре тысячи. На утро с зарею опять устроили войска, вступили в сражение, и опять истреблено восемь тысяч варваров. Равным образом устроились и на третий день; Римляне с высоты напали на варваров, и обратили их в бегство, сталкивали с берегов в воду озера и многих потопили; в том числе утонули и дети Хагана. Римляне увенчались знаменитою победою, но Хаган собравши великие силы пошел против Римлян; завязалось сражение и Римляне обратили в бегство варваров: эта победа их была самая знаменитая. Приск отделивши четыре тысячи, велел им переправиться чрез реку Тисс и осмотреть жилища варваров, которые, не знавши ничего происшедшего, праздновали праздник и пили. Римляне напавши на [214] них из засады, произвели великое кровопролитие: побили тридцать тысяч Гипедов и других варваров, и с великою добычею возвратились к Приску. Хаган опять собравши силы пошел к Истру; вступивши в сражение, варвары разбиты и потонули в глубинах реки, с ними погибло много Славян. В плен взято три тысячи двести Авар и две тысячи варваров. Хаган отправил к Маврикию послов с прошением возвратить пленных. Маврикий, еще не узнавши о победах римских, написал Приску отдать Хагану только варваров. Коментиол едва оправился от болезни, пробывши в Новы, искал путеводителей, которые вывели бы его на дорогу Троянову. Один старик, знавший эту дорогу, сказал что она трудна и непроходима и от проливных дождей и зимы и потому что пролегает среди гор и снегов. Коментиол не послушался старца, и пошел сею дорогою, но поелику сделался чрезвычайный холод и мороз, то многие погибли из Римлян и из вьючных животных, и сам он едва спасся в Филиппополис. Здесь провели зиму и Коментиол возвратился в Византию.

В этом году некоторый муж в монашеской одежде, отличавшийся строгою жизнью, с обнаженным мечем прошедши от площади до медного крыльца всем объявлял что самодержец умрет убиением от меча, равным образом Иродиан явно предсказал Маврикию, что случится с ним. В одну ночь царь со всем городом совершил молебствия и босиком шел в карпионах; вдруг некоторые из черни возмутились и бросали в царя камнями, так что царь едва спасся с сыном своим Феодосием и докончил молитву свою во Влахернах; партии народные, встретивши человека, похожего на Маврикия, надели на него черный саван и венец, сплетенный из чесноку: посадили его на осла и с насмешкою говорили: нашел он нежную юницу, вскочил на нее как молодой петушок и произвел детей как куколок; однако ж никто не смеет говорить, всем замазал уста: Святый, святый, страшный и сильный дай ему в лоб, чтоб он не превозносился, а я зато приведу тебе в жертву большого тельца. Из них многих наказал царь ударами.

л. м. 6094 р. х. 594.

В сем году в Ноябре месяце индиктиона 5 царь Маврикий женил сына своего Феодосия на дочери патриция Германа, а венчал его Кириак, патриарх Константинопольский. Января же 11, умер Дометиан, Епископ Мелитинский, родственник царя и погребен [215] в храме св. Апостолов патриархом Кириаком в присутствии всего сената. Царь опять назначил брата своего Петра военачальником Фракии: ибо услышал, что при водопадах опять собираются многочисленные силы варваров под предводительством Апсиха. Петр послал к Апсиху посла для переговора о мире. Но Апсих требовал от римлян уступки водопадов. Хаган же пошел против Констанции. Римляне пошли в Фракию и остановились в Адрианополе. Царь узнавши, что Хаган идет на Константинополь, писал к Петру обратиться к Истру; между тем послал Вокоса скрибона с флотом для переправления войска. Петр отправил подначального своего Гундоя на другой берег Истра, а они овладели великою добычею. Хаган немедленно послал Апсиха с великою силою истребить перевозчиков, как союзников Римских; от этого перевозчики, принадлежавшие варварам, перешли на сторону Римлян. Между тем Маврикий, одумавшись и зная, что от Бога ничто не укроется, но всякому воздает он по делам его, и взвешивая преступление свое против пленных которых не выкупил, почел лучшим в этой жизни получить воздаяние за грехи свои, а не в будущей: и так написавши свои моления, отправил их ко всем патриаршеским престолам, ко всем церквам в царстве своем, в монастыри по пустыням и в Иерусалиме и в Лавры, послав при том деньги, свечи и ладан, чтобы за него помолились, и он получил бы возмездие в здешнем, а не в будущем веке. Ненавидел он и зятя своего Филиппика, потому что имя его начиналось буквою Ф. Филиппик всячески клялся царю, что он чисто служит ему, и не имеет против его ни расчета, ни хитрости. Когда Маврикий молился Богу, чтоб он помиловал душу его, то в одну ночь, возлежа видел видение, что он стоит перед образом Спасителя при медных вратах дворца, и весь народ с ним предстоит; и вот глас от изображения великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, говорящий: подайте Маврикия; и служители правосудия, схвативши его, поставляют на багряном амвоне; божественный глас говорит ему: где ты хочешь, чтоб я воздал тебе? Здесь или в будущем веке? Он, услышав это, отвечает: Человеколюбче Господи праведный судья! Лучше здесь нежели в будущем веке, и божественный глас повелел предать воину Фоке и Маврикия, и жену его, и детей, и все родство его. Проснувшись Маврикий призвал спальничего своего, послал его к Филиппику, зятю своему, чтобы со всею поспешностью привесть его к царю. Филиппик пробужденный призвал жену свою и прощался с ней так: прощай жена; ты более [216] не увидишь меня. Она зарыдала и громким голосом спрашивала спальничего: Заклинаю тебя Богом, скажи, для чего царь призывает его в такое время? Тот божился, что не знает, и что царь вдруг восставши от сна послал его. Филиппик попросил приобщиться, и приобщившись пошел к царю; жена его Гордия, простершись на полу, плакала, рыдала и молилась Богу, Филиппик вошедши в царскую опочивальню, пал к ногам царя; но царь говорил к нему: Прости мне ради Бога, в чем я согрешил пред тобою. До ныне я ненавидел тебя; и приказавши выйти спальничему встал и упал к ногам Филиппика, говоря: Прости мне: я верно знаю, что ты ни чем не виноват предо мною, но скажи мне, знаешь ли ты в нашем войске какого воина, по имени Фоку? Филиппик подумавши отвечал ему: Знаю одного, который недавно прислан был депутатом от войска и противоречил Вашему Величеству. Царь спросил: Каков он? Филиппик отвечал: Очень молод, смел и робок. Маврикий сказал на это: Если робок, то и убийца, и рассказал Филиппику откровение во сне. В эту ночь явилась на небе звезда, называемая кометою. А в следующий день с поспешностью возвратился Магистриан с ответом от святых отцов в пустыне, к которым был послан: Бог, принимая твое раскаяние, спасает душу твою, и вселяет тебя со святыми со всем домом; но ты лишаешься царства с бесчестьем и с опасностью. Слушая это, Маврикий прославлял Бога великою славою. При наступлении осеннего времени Маврикий приказал Петру провести зиму в земле Славян; но воины восстали и не хотели исполнить этого, по слабости лошадей, по великому опустошению той страны, и потому что варвары в великом множестве наводняли ту землю; они готовы были произвести всеобщий бунт. Военачальник, негодуя на воинов, подвергал их великим трудам; пошли проливные дожди, и сделалась жестокая стужа. Петр имел свое местопребывание в двадцати милях от войска. Маврикий беспрестанно беспокоил Петра, чтоб они перешли за Истр и приготовили бы себе на зиму съестные припасы из земли Славян, чтоб не иметь нужды посылать им общественное продовольствие. Военачальник, призвавши Гундоя, говорил: слишком тяжелы для меня царские приказы отвесть на зиму Римлян в чужую страну: и не послушаться трудно; а еще опаснее послушаться, сребролюбие ничего доброго не производит, но всегда было матерью всех зол. Зараженный им император сам подвергает Римлян величайшим бедствиям; потом, созвавши рядоначальников войска, объявил им царскую волю. Они сказали, что войско [217] не принимает того; и действительно войско, узнавши о сем тотчас возмутилось: высшие начальники оставя его, прибежали к своему военачальнику. Мятежные толпы, собравшись, провозгласили сотника Фоку Екзархом, и поднявши на щиты, поздравляли его. При сем известии Петр бежал и донес обо всем царю, царь же в таком затруднительном положении старался скрыть сие известие от народа. На другой день сделал конские игры, чтобы скрыть свою опасность. Но партия Празинов кричала: Триавгустейший владыка Римлян! Константин и Коментиол стращают твой народ, что по грехам нашим будет управлять нами палач. Но Бог, сотворивший все, без кровопролития покорит всякого врага и противника и соплеменного и иноплеменного. Царь объявил народным партиям: Да не смущает вас неустройство и беспорядок глупых воинов. Венеты говорили: Бог, повелевший царствовать тебе, покорит тебе всякого восстающего против твоего царствования; и если Римлянин есть этот неблагодарный, то без кровопролития Бог покорит его под власть твою. Царь вооружил их, и успокоивши ласковыми словами, приказал им с начальниками своими охранять градские стены. В это время, когда царский сын с тестем своим Германом занимались псовою охотою в Каликратии, Римляне прислали просьбы к Феодосию, чтоб он над ними царствовал или провозгласить царем Германа: а под властью Маврикия они жить не хотят. Маврикий, узнавши о сем, призвал к себе сына; Коментиолу поручил охранение стен, а Германа и Феодосия сына обвинял как виновников несчастья. На оправдания Германа Маврикий сказал: Герман, я имею две причины подозревать тебя, просьбы к тебе от народа, и что народ пощадил табун лошадей твоих в предместьях города: все прочие увели, а твоих не тронули. Герман: Пощади от многословия, лучше умереть от меча. Герман прибегнул в храм Богоматери у Кира. Царь тотчас послал Евнуха Стефана взять Германа из церкви; как ни старался Стефан насильно вывесть его, но оруженосцы Германа противоставши вытолкали вон Стефана, и с Германом прибегли в великую церковь, между тем царь высек розгами сына своего Феодосия, думая, что Герман бежал по совету его, и послал телохранителей взять Германа из великой церкви. Герман уже хотел выйти и отдаться, но толпы народа не согласились на то, но великими ругательствами поносили царя: Шкуру долой, кто любит тебя Маврикий, Маркионист. Вследствие сего охранявшие стену, оставили охранение, и Празины сожгли часть дома Константинова, именуемую Лардом. Маврикий в [218] глубокую полночь, сбросил с себя царскую одежду, оделся в простую, сел на легкий корабль и бежал с женою, с детьми, и с Константином. Чернь во всю ночь постыднейшими ругательствами ругалась над царем и смеялась над патриархом Кириаком. К тому же возникла сильная буря на море, и самодержец с великою опасностью спасся. В ту же ночь мучили царя болезни в членосоставах, называемые хирагрою и подагрою. После этого послал он сына своего Феодосия с Константином к Хозрою, царю Персидскому, напомнить ему о том, что сделал для него Маврикий, чтоб в свою очередь Хозрой оказал благодеяние сыну его. Между тем Герман заслал к Сергию начальнику Празинов с предложением чтобы они содействовали ему в восшествии на престол, обещаясь уважать партию Празинов, а его самого возвести в великие достоинства. Серий открыл это знаменитейшим из своей партии; но они не приняли этого и отвечали: Герман никогда не отстанет от приверженности своей к Венетам. Празины, вышедши в Регио, превозносили великими похвалами тирана Фоку и убедили его прибыть в Евдомон. И так Фока послал секретаря Феодосия, который вошедши в великую церковь читал к народу, чтоб Патриарх, и народные партии и сенат собрались в Евдомон. Когда все собрались в Евдомоне, то Патриарх Кириак потребовал от тирана исповедания православной веры и в безмятежии соблюдать церковь. Тиран предложил притворно Германа избрать в цари. Герман с тем же притворством отвечал, что он не желает этого; народы прославляли тирана и язва провозглашена, тиран сделался обладателем скиптров, бедствие восторжествовало над благополучием и великие бедствия Римлян пустили глубокие корни. Провозглашение тирана происходило в церкви святого Иоанна Крестителя. Пробывши здесь два дня на третий день имел он въезд в царский дворец на царской колеснице. В пятый день венчал жену свою царицею, партии в этот день восстали одна против другой о первенстве места. Тиран послал сокрамольника своего Александра успокоить партии, который поднял руку на Козму начальника Венетов, оттолкнул его и ругал. Венеты с негодованием кричали: Убирайся, узнай обстоятельства, Маврикий еще не умер. Тиран, услышав эти голоса, устремился к убиению Маврикия, послал воинов и привели царскую фамилию в Халкидон, в пристань Европия, сперва при глазах родителя убили пятерых сынов его, чтобы растерзать сердце его убиением детей. Но Маврикий, с философским равнодушием взирая на несчастья, призывал Бога всяческих, и [219] часто возглашал: Праведен еси, Господи, и праведны судьбы твои! И так смерть детей была надгробною похвалою для отца, который оказал мужество в величайшем несчастии. Нянюшка украла, было, одного из сынов его, и на место его представила собственного своего ребенка, но Маврикий не принял его, но взыскался своего. Говорят некоторые, что, когда убили его, то истекло млеко с кровью, и все при этом зрелище горько заплакали. Таким образом царь, один ставши выше природы, окончил жизнь свою. С этого времени не прекращались различные и чрезвычайные несчастья в Римском царстве. Хозрой царь Персидский нарушил мир, Авары опустошили Фракию, два войска Римских истреблены, и когда Ираклий, вступивши на престол, сделал точный счет войску, то из всего множества воинов, которые находились при Маврикии, после Фоки нашел не более двух человек. Так-то избравшие тирана сами от него погибли.

л. м. 6095. р. х. 595.

При Фоке Рим. цар. в 1-м году.

В сем году в Ноябре месяце, индиктиона 6, вступив на престол, Фока, как сказано, убил Маврикия с пятью сыновьями, головы их приказал он выставить на несколько дней на площади Трибунальской. Жители города приходили смотреть, пока они сгнили. Петр, брат царя, и многие другие убиты, об Феодосии, сыне Маврикия, прошла молва, что он убежал. Эту молву поддерживал Хозрой всяческим образом: говорил, что он содержит его и сохраняет пока возвратить он себе престол Римский. Коварством таким надеялся он овладеть Римским царством; но наконец со всех сторон обличился, особенно тем, что вдруг вторгнулся в пределы Римские, и производил там опустошения. Фока отправил к нему посла Вилия, которого он удержал и посадил под стражу, чтоб он никогда не возвращался к Римлянам. На послания Фоки отвечал без уважения. Царицу Константину с тремя дочерьми тиран содержал в частном доме, называемом Леоновым.

В городе Александрии один благочестивый краснописец возвращался от всенощной домой уже в полночь и видел статуи влекомые с жертвенников, которые громким голосом говорили: Маврикий и дети его убиты и прочее, что произошло в Константинополе. Рано по утру, пришедши к Августалию он рассказал это, который приказал ему никому об этом не объявлять, но записавши день, ожидал развязки; в девятый день прибыл вестник [220] с известием, что Маврикий убит. Тогда Августалий открыл народу предсказание демонов.

Нарсес, бывший римским военачальником, восстал против тирана и овладел Эдессою. Фока предписал Герману военачальнику осадить Эдессу, между тем Нарсес писал к Хозрою персидскому царю, чтоб он, собравши свои силы, напал на Римлян, Фока сделал брата своего Доменциола магистром, а Приска графом над телохранителями.

л. м. 6096. р. х. 596.

В сем году, в декабре месяце 7 числа, индиктиона 7, Фока давал консульские великие праздники. Между тем Хозрой, собравши персидские силы великие, послал их против Римлян. Герман при сем известии устрашился, и только по необходимости начал войну; в сражении он был ранен, щитоносцы несли его до Константины и Римляне были побеждены. В одиннадцатый день Герман умер. Фока перевел войска из Европы в Азию, прибавил дань Хагану и таким образом надеялся удержать в мире народ варваров. Войска свои он разделил и одну часть послал к осаде Эдессы против Нарсеса под предводительством Монтия евнуха и вельможи своего. Хозрой с силами своими пришел в Дарас; Нарсес, оставя Эдессу, бежал в Иерополис. Хозрой же встретил Римлян в Арксамуне; окружив себя слонами начал он сражение, одержал великую победу, взял в плен многих Римлян и убил их. После таких успехов возвратился он в свою землю, отдавши свое войско в управление Зонгою. Фока при сем известии рассвирепел на Леонтия, и в железных оковах постыдно привел его в Византию, а военачальникам послал брата своего Доменциола, оставя его в должности начальника пажей (куропалата – прим. редактора OCR).

л. м. 6097. р. х. 597.

В сем году Хозрой послал Кардарига и Рузмиоза на войну, и взял многие римские города. Доменциол дал слово Нарсесу с великими клятвами, что он не потерпит никакой обиды со стороны Фоки, и таким образом отправил его к Фоке; а Фока, не сдержавши данного слова, сжег его на огне. Римляне чувствовали от сего крайнее огорчение, потому что Нарсес был ужасом для Персов, и дети их трепетали при имени Нарсеса.