ГОМИШ ИАНИШ ДИ ЗУРАРА (АЗУРАРА)
ХРОНИКА
ГРАФА ПЕДРУ ДИ МЕНЕЗИША
CRONICA DO CONDE DOM PEDRO DE MENESES
ХРОНИКА ГРАФА ДОНА ПЕДРУ, СЛЕДУЮЩАЯ ЗА ВЗЯТИЕМ СЕПТЫ, КАКОВУЮ КОРОЛЬ ДОН АФОНСУ, ПЯТЫЙ СЕГО ИМЕНИ И ИЗ КОРОЛЕЙ ПОРТУГАЛЬСКИХ ДВЕНАДЦАТЫЙ, ПОВЕЛЕЛ НАПИСАТЬ
Coronica do conde dom Pedro continuada aa tomada de Cepta, a quall mandou ell rrey dom Afonso, quinto deste nome e dos rreis de Portugall duodecimo, escrever.
КНИГА ПЕРВАЯ
Глава XXXI
Где автор говорит о морских деяниях и вначале о событии с Афонсу Гарсиа ди Кейрошем (Affomso Garcia de Queyroos)
Столько всего накопилось у меня в связи с событиями на суше, что не было у меня времени заняться деяниями морскими, однако, поелику так торопят меня те моряки, необходимо мне взяться записать что-нибудь относительно их жребия.
И в начало сразу поставлю я Мисея Тома (Micey Tom 1), брата адмирала Мисера Лансароти (Micer Lamcarote) 2, каковой сделался капитаном двух галер по приказу короля. И хотя хорошо охранял он пролив и трудился сколько подобало такому благородному человеку, каким он был, [все же,] потому ли, что галеры суть корабли большие, либо же оттого, что удача его в сем краю не была лучшею, мы не нашли ничего замечательного, что бы свершили [те галеры].
И посему необходимо, чтобы мы положили почин с той благородной фушты 3, кою приказал граф сделать вначале, каковую назвали «Сантьягу Серебряная Нога» (Samtiago Pee de Prata), насчет чего узнайте, что как только отбыл король, тотчас граф решил, что не только подобало ему иметь добрых лошадей, дабы помочь себе против врагов наземных, но также корабли, дабы подчинить ту часть моря, что с ним соседствовала. И посему приказал он сделать ту фушту, о коей мы уже сказали, каковая имела десять скамей, и пожелала добрая удача графа чтобы вышла она весьма легкою, по части как весел, так и парусов, и то было доброе знамение событий грядущих. И в первый раз когда та фушта была снаряжена, поставил граф патроном ее некоего Афонсу Гарсиа ди Кейроша (Queiros), каковой был человек дворянского звания (hom? fidallgo), и отважным, и весьма опытным в войне с маврами, каковых не любил он превыше первого основания, по причине дурного обращения, что получил от них в то время, когда был пленником. И в первом путешествии, им свершенном, он отбыл из Септы в такое время, что вынужден был провести ночь на острове Селиж (Ceelliz). И когда они таким образом спали, вдруг является с первыми петухами один кареву (carevo) 4, управляемый четырнадцатью маврами, каковые, ощутив фушту впереди себя, пожелали принять некую оборону. Однако, поелику были они более опытны в сбыте товаров, нежели в обращении с оружием, тем более против снаряженной фушты, они почли, что труд тот будет затрачен с опасностью для их жизней, и посему оставили свое начинание, и скрестили свои руки в знак поражения. И так обрел Афонсу Гарсиа тот [свой] почин, в коем обнаружил множество пшеницы, и ячменя, и овощей, с шестью лошадьми, каковой груз взяли в Алкасар, дабы переправить по другую сторону королевства Граадского (Graada) [Гранадского].
Глава XXXII
Как Афонсу Гарсиа захватил другой груз, весьма богатый
Поелику такие вещи требуют доброй воли людей, граф весьма хорошо удовлетворил тех, кто послужил ему в том труде, ибо помимо их вознаграждения, какое обычно было для его морских снаряжений, он даровал им иные преимущества, коими обрадовал их души. И он приказал им тотчас возвращаться, говоря, что, раз уж добрая фортуна была с ними, то да не пожелают они ею пренебречь. И затем приказал он немедленно приготовить их фушту, и с попутным ветром отбыли они из того города [Септы].
И тою же самою ночью, когда они отбыли, они отправились для переправы в Форнилью (Fornilho), место расположенное рядом с Алмарсой (Allmarca). Ветер дул восточный, хоть был он и мал, и они полностью пустили свой корабль в кружение (? rroda), распределив свои паруса таким образом, чтобы в отсутствие предупреждения не упустить какой-нибудь добычи, коли Богу угодно будет им ее послать. И когда было уже около четверти зари, они почуяли, как на веслах идет судно, следующее близко от них, какового звук был немало приятен для их ушей. И тотчас же приготовившись к бою, они узнали, что то была албетоса 5, каковую они смогли настичь не прежде, нежели столь близко от суши, что мавры обрели возможность бросить свое имущество и поместить свои тела в безопасность от смерти либо плена. Все же [наши] взяли двух мавританок, от коих узнали путь корабля, и владельца, коему он принадлежал, и, согласно узнанному ими, был он из Малаги и следовал в Танжер. Но кто смог бы поведать о ликовании Афонсу Гарсиа и тех, кто был с ним, когда узрели они красоту той добычи? Поелику не было там ни ячменя, ни бобов, ни иного вида овощей, но множество парчовых и шелковых тканей, и иных выделанных одежд, коих стоимость превысила десять тысяч крон, считая вещи по меньшей цене, [оценивая их] в гораздо более низкую стоимость, нежели та, по коей они с основанием должны были быть проданы.
Глава XXXIII
Как Афонсу Гарсиа захватил одну барку мавров у порта Гибралтар (Gibraltar)
Весьма обрадован был граф такими добрыми вестями, как те, что ему пришли, и таким отсутствием опасности для своих людей, и посему дал некоторый отдых своим морякам, дабы с тем большим пылом отправились они в новое плавание. Однако Афонсу Гарсиа не переставал спрашивать о вестях, к его ремеслу относившихся, и, прослышав, что в гавани Гибралтара (Gibralltar) находилась одна барка, груженая многими товарами, велел приготовить свою фушту и обновил ее команду, так, как подобало людям, ожидавшим сражения с кораблем, гораздо более превосходившим их собственный.
И тою ночью, когда они отбыли из Септы, они отправились залечь по другую сторону Алжезиры (Allgezira) и оттуда достигли башни Гарсиа Самарры (Garcia Camarra), место, откуда хорошо могла быть зрима та барка, кою они ожидали, каковая, как они увидели, находилась за пределами рифа (arrife), но они не могли знать, сколько было мавров, ее охранявших. Хорошо видели они, как к ней подходили лодки с некоторым багажом, что купцы желали взять с собой в путешествие, другие прибывали со своими поручениями (?memtas), кои надлежало им передать, таким образом, что Афонсу Гарсиа не мог получить достоверного знания о людях, охранявших ее ночью, хоть и предполагал он, что их будет немного, поелику находились они в месте, кое не могло внушить им страх. И поелику узрел он, что рею они имели поднятою, то уразумел, что они были готовы к отбытию, и посему отправился туда ночью, дабы почуять людей, бывших внутри, и увидеть высоту борта, откуда ему предстояло вести свой бой. На другой день, весьма спозаранку, приказал Афонсу Гарсиа своим людям собраться на палубе.
— Я полагаю, — сказал он, — что нет здесь никого, кто не был бы опытен во владении оружием в продолжение уже многих лет, по каковой причине я был подвигнут на то, чтобы привести вас сюда прежде, нежели иных, что для сего дела весьма вызывались, так как говорить вам о цели, ради коей мы сюда прибыли, то было бы избыточно вам сейчас повторять. Теперь мы близки к тому, чтобы показать нашим врагам преимущество нашей веры, [и] сею же ночью, коли Бог пожелает, я принимаю решение, чтобы мы пошли на ту барку. И говорю вам сразу, что нам предстоит иметь дело с людьми бывалыми и такими, что не должны позволить одолеть себя в первом же сражении, но [все-таки] мы будем иметь дело с неверными и [к тому же] людьми, застигнутыми врасплох. Бога ради, да не забудет никто о своей доблести и затем представит себе, какова будет его награда после победы, ибо о страдании, что обретут те, кто попадет во власть тех неверующих людей, о том я могу вам хорошо поведать, поелику перенес его и не ведаю ничего столь тягостного в сей жизни, с чем его можно было бы сравнить.
Там распределил Афонсу Гарсиа свои места, коих полагалось держаться каждому после того, как корабль станет на якорь, и затем приказал отдать свои швартовы и продолжить свой путь. И так как луна находилась около полуночи, он отправился прямиком к барке, приказав убрать все прочие весла, не считая четырех оставленных им для управления фуштой, поелику большее их число, как он ощутил, произвело бы шум, и так тихо, как только мог, стал на якорь на середину барки. Однако поистине не встретил он на ней людей ни праздных, ни трусливых, но готовых и с весьма отважными сердцами, ибо едва еще только стал он на якорь, хоть и был такой [поздний] час, уже борта [барки] были все полны людей, положивших начало [бою] с христианами великим множеством камней. И хотя враги имели гораздо более преимущества, как в числе людей, так и в величине и высоте корабля, все же они принуждены были оставить борт под давлением многих ранений, полученных ими от наших. Столь великими были там крики мавров, scilicet, тех кого смертельные раны понуждали покинуть сию жизнь, что [неизбежно] должны были они быть услышаны жителями поселения, каковые весьма скоро оказались готовы оказать им помощь, когда бы не случилось так, что некоторые из самых древних [старцев в поселении] решили, что то могло стать поводом [для наших] нагрянуть следом за ними на обратном пути и подвергнуть опасности их жизни, и поелику одни говорили одно, а другие — другое, шум промеж них стоял великий. Но Афонсу Гарсиа не переставал ободрять своих людей, напоминая им об обязательстве, что имели они быть добрыми [воинами] в подобное время. И так длился бой около одного часа, в каковой сила мавров стала ослабевать, а [их] противников — возрастать с каждым разом все более, до того, что переместились они к ним на барку, не без опасности, впрочем, и урона для наших, ибо убили там одного благородного эшкудейру, коего граф воспитал с малолетства, звавшегося Пай Гонсалвиж (Pay Gomcallvez), каковой воистину положил такой конец своей жизни, какой любой знатный человек его положения мог бы положить [без зазрения]. Один бискаец был ранен (chagado 6) крайне опасно (perigo 7) сильным ударом копья, коим рассекли ему две из основных [жил?] (duas das primcipaes), да и сам добрый Афонсу Гарсиа не остался без доли тех отличительных знаков (devisa), ибо достаточно ран получил по своему телу и таких, из-за коих с основанием должен был отойти (fazer a fora), однако он, все же, ни разу не утратил вида доброго капитана, но шел вперед, внушая отвагу своим, какового голос заставлял обновляться силу их доброт (bomdades). И было то нападение весьма тяжело, ибо мавры были людьми сильными и бились за свое собственное имущество. Но в конце концов пришлось им утратить надежду и броситься в воду, думая, что, поелику то было близ суши 8, они могли спастись, и хотя некоторые [в самом деле] сбежали, Афонсу Гарсиа приказал захватить XXIIII, прочие же бежали, не без многих ранений, таких, что впоследствии привели некоторых к кончине. Пятеро, впрочем, умерли до того, как корабль вошел [в гавань Гибралтара?], коих смерть была поводом к тому, что то вхождение [корабля] свершилось с меньшею опасностью для наших. Там они приказали собрать свои якоря и поднять свои паруса и следовать путем в Септу, таким образом, что к утру подошли к порту города, куда граф пришел поблагодарить их за их доблесть и добрость и также приказал лечить раненых с тем наилучшим усердием, что в таком деле (feito 9) могло только быть. Однако [при] разгрузке того корабля весьма радостно было видеть графа и равно тех, кто в той прибыли имел свою долю, ибо были там найдены многие вещи великой стоимости, в особенности тонкие шелка, и выделанные одежды, и много золотых и серебряных монет, не считая фруктов, кои составляли основную часть балласта, ибо [барка] шла оттуда через Анафи (Anafee), чтобы загрузиться пшеницей, коей [жителям] Гибралтара в то время недоставало.
И сей Афонсу Гарсиа был тем, кто разгромил Боборамети (Boboram?te 10), великого мавританского корсара, что жил в Танжере (Tamger), и Бемиргау (Bemirgao 11), сына Эжнаригаду (Esnarigado), и захватил у них фушты, каждую в свою очередь, и доставил их в Септу с частью мавров, и он [был] также тем, кто доставил известия инфанту дону Анрики о маврах, находившихся под Септой, когда была великая осада.
Глава XXXIIII
Как граф отправился в деревню Албегал (Allbegall) и как был убит Перу Лопиж д’Азеведу
Будет добро, чтобы мы оставили тех моряков лечить свои раны [и] драить (espallmando) свой корабль и привели к концу того благородного рыцаря Перу Лопижа д’Азеведу, каковой [конец] поистине не будет ни печальным, ни исторгающим слезы у тех, кто узнал бы о такой добрости [сего] мужа, ибо добрые и доблестные всегда выбирали могилой поля, что лежат пред оружием врагов. И коли сие было к такой хвале у неверных язычников, что сражались лишь за славу сего мира, что же должно быть у верных христиан, коим досталась не только слава и хвала [сего] мира, но также постоянное блаженство на веки вечные в [мире] ином?
Теперь надлежит вам знать, что, по прошествии уже десяти месяцев с тех пор, как Септа перешла к христианам, было сказано графу разведчиками, что не слишком далеко оттуда имелась одна деревня, что называлась Албегал (Albegall 12), где имелось немалое население мавров, обеспеченных скотом, и что были среди них некоторые, что за деньги разведывали и охраняли землю, и что только в том дерзновении они и жили, не имея иного капитана, в коего вложили бы надежду на свою охрану. Кроме того, они поведали ему всю манеру земли относительно дорог и мест, трудных для тех конных, коим туда пришлось бы идти.
— Теперь, — сказал граф, — не достаточно, чтобы вы сие поведали мне одному, но я желаю, чтобы вы то сказали вот так в присутствии всех сих фидалгу, что здесь есть.
Каковые фидалгу были весьма довольны тем, что им сказали разведчики, прося с великою охотой у графа, чтобы он не избегал подобной кавалькады, поелику, благодарение Богу, в городе имелось, с кем ему почетным образом можно было забрать свою добычу. И, сказать по правде, не иначе приказал граф поведать таким образом о тех вещах в их присутствии, как потому, что ведал, о чем предстояло им его просить, поелику, коли дело в дальнейшем пошло бы наоборот тому, чего он желал, у них не имелось бы предлога его порицать. И столь желающими выступить ощущал он их, что о вещах, кои не казались 13 ему достаточно надежными, он запрещал говорить Адаилу (Adayll) 14 и равно всем прочим, кто проживал под капитанством того [графа] 15. Ибо, как только фидалгу о них прознали бы, никогда бы уже не оставили его [в покое], пока не дал бы он им дозволения их завершить, хотя и были они весьма сомнительны, как я уже сказал, и коли он не захотел бы того исполнить так, как им [фидалгу] было желательно, они стали бы судачить промеж себя, виня своего капитана в том, что он более осторожен, нежели того требует случай. И посему приказал затем граф разведчикам хорошо осмотреть ту землю, дабы удостовериться получше насчет того, о чем им надлежало быть предупрежденными, и, кроме того, чтобы обратили особое внимание (boa fememca) как на дороги, так и на вход в местность; когда же те, вернувшись из своего путешествия, подтвердили то же самое, что говорили прежде, приказал он тотчас отбывать, взяв с собой CL конных и двести пеших. И к вечеру он отбыл из города, поместив своих разведчиков впереди, каковых вести должен был Мартин ди Самора, вместе с другими алмогаварами, что были ему подчинены, и, отправившись задать [лошадям] ячменя в Каштелу (Castello 16), они отдохнули там недолго, пока граф не дождался часов для отбытия. Таким образом, еще не вполне наступило утро, когда они оказались у деревни, где сразу столкнулись с сотнею пеших мавров, на коих лежала забота по охране прочих, каковые, видя себя подле наших конных, не возымели отваги им противодействовать, но вложили всю свою надежду в то, чтобы укрыться в густоте одного леса, что имели там поблизости. Но наши конные, разумея, что то будет главная сила их защиты, приняли совет их окружить и затем начали свой бой, в каковом смешивалось множество ударов копьями, и камнями, и азагайями 17, поелику не находились они в такой близости, в коей более короткое оружие могло бы послужить. И в сем вступили мавры в схватку с конными 18, поелику пешие еще не подошли по причине поспешности, кою конные вложили в свой ход. Перу Лопиж д’Азеведу был первым, кто оказался посреди гущи тех врагов и также несколько иных, что за ним следовали, хотя и немного. И представляется, что в глубине зарослей имелось болото, в коем увязла лошадь Перу Лопижа, [и] куда мавры нагрянули весьма мощно и начали его разить, так что вскоре заставили его дорогою ценой купить почесть того дня. И вскоре там, вблизи него, погиб один эшкудейру Перу Гомижа д’Абреу (Pero Gomez d’Abreu), что звался Вашку ди Риу-Калду (Vasco de Rriio Calldo 19), каковой почитался за человека доброй надежности в опасностях. И воистину должен он быть доволен тем, что душа его стала спутницей в следовании за столь благородным рыцарем, каким был Перу Лопиж.
Был сей фидалгу сыном Лопу Диажа д’Азеведу (Lopo Diaz d’Azevedo), благородного фидалгу, хорошо служившего королю дону Жоану в первых войнах, каковой имел семерых или восьмерых сыновей, из коих я, что сию историю первым написал, знал четверых, людей великого авторитета, в особенности Фернана Лопижа (Ferna Lopez), что был главным командором [ордена] Христа, и Луиша д’Азеведу (Luis d’Azevedo), что был веадором фазенды (veador da fazemda) 20, оба [были] из совета короля и посылались в великих посольствах, как к маврам, так и к христианам 21, как вы найдете записанным в деяниях, что свершились в царствования короля дона Эдуарти и короля дона Афонсу, что сию историю повелел написать.
Граф, когда узрел, что Перу Лопиж был мертв, приказал как конным, так и пешим, что уже были там, чтобы они хорошо окружили лес, таким образом, чтобы ни один мавр не сбежал, как они в самом деле сделали. И с такою охотой они их атаковали, что убили девяносто восемь, и только двое избегли [смерти], коих граф приказал оставить, дабы получить чрез них язык о деле прочих их соплеменников. Там приказал он XX конным, чтобы они отправились посмотреть, что найдут в деревне, каковые по возвращении вскоре сказали, что все было покинуто, и сие потому, согласно сказанному теми [двумя маврами], что прошло не более четырех дней, как все отбыли оттуда в другое место, что зовется Албуазен (Alboaz?). Там приказал граф, чтобы они приготовились идти, приказав [также] забрать тело того фидалгу и равно [тело] Вашку ди Риу-Калду. Но кто мог бы без жалости слышать плач, что творил Мартин Лопиж, везя пред собою тело своего брата? Было то тело погребено с великим почетом, как графом, так и всеми добрыми, что были в городе, поелику, помимо того, что был тот фидалгу благороден и хорошего рода, он сам по себе, собственною своею добростью, стяжал великую дружбу.
Глава XXXV 22
О том, как XXXVII 23 судей пошли на город, и как у них убили одного капитана, и о прочих людях, что погибли
Мы уже говорили, что благородный тот капитан, преисполненный всяческой мудрости, что для такой должности подобает, всегда имел среди мавров своих шпионов, таким образом, что не могло быть содеяно среди них ничего, о чем он не получил бы познания. И когда они уже вступили в месяц Апрель, он получил известия о том, что мавры готовились к тому, чтобы пойти на него, из-за чего все его войска были предупреждены, а сам он выказал внимание ко всему, что ему подобало для такого деяния. И поелику был Великий Пост (Coresma), он рассудил, что мавры придерживали тот приход до той святой пятницы, когда страдал Наш Господь Иисус Христос, рассчитывая, что в такое время христиане будут заняты службой по своему закону, из-за чего утратят заботу о делах города. И посему, как человек благоразумный и предусмотрительный, он приказал, чтобы проповедь в тот день произносилась за пределами церкви, и чтобы, хоть то и был такой [святой] день, все, тем не менее, были начеку. И не напрасным оказалось предупреждение графа, ибо с приближением рассвета, когда внимание всех было обращено к проповеди, коей не прошла еще и третья часть, показалось перед городом огромное количество мавров, как конных, так и пеших, и, как было узнано впоследствии, число их было до XXVII 24 тысяч, scilicet, XXV 25 тысяч пеших, а остальные конные. И хоть и было их столько, они не пожелали обнаруживать себя сразу все 26, главным образом конные, но лишь так мало, сколько могли, хоть и немногому послужила их предосторожность, ибо граф держал свои фушты в море, дабы иметь возможность лучше рассмотреть расположение (fazemda) своих врагов. И посему приказал он тотчас поместить часть тяжеловооруженных воинов и арбалетчиков между стеной и оградой, и также по бартизанам (caramamchoes) 27 стены, поставив туда такой гарнизон, какой подобал для такого времени. И затем приказал он Фернану Баррету (Fernam Barreto), чтобы тот разместил другие сторожевые посты на мысе Алмина (Allmyna), дабы получить предупреждение о фуштах, коли должны были они прийти с моря, сказав ему:
— Кузен, коли вдруг вы не увидите фушт, оставьте половину людей в вашей дружине (coadrilha), а с другой половиной сразу идите ко мне, где бы я ни находился.
И тем же самым образом отдал он приказ Алвару Афонсу ди Негрелушу 28, и Рую ди Созе, и [людям] из дружины (cuadrilha) Жила Лоренсу. И затем произвел свои распределения [сил], как по стене, так и по башням, таким образом, чтобы всюду враги встретили препятствие. И так как солнце уже совсем показалось над землей, приказал граф некоторым, чтобы они вышли через ворота Мадрабашаби и начали стычку с маврами, каковые [наши], выйдя на пляж, весьма скоро обрели исполнение того, что желали, ибо врагов обрушилось на них столько, что наверняка оказалось там пятьдесят к одному, и, когда схватились одни с другими, погибло вскоре из мавров четверо, не считая многих иных, что были ранены арбалетами, каковых было много и добрых. И погиб там один христианин, что был алмокаденом, какового привез туда Руй Мендиж Сервейра (Rruy M?dez Cerveira), коего [алмокадена] смерть весьма огорчила графа, ибо то был человек особый в своем ремесле.
И поелику нехорошо, чтобы добрые [мужи] оставались без того, что им от нашего ремесла причитается 29, то вам надлежит здесь узнать, что сей Руй Мендиж (Memdez) был братом Алвару Мендижа, о коем вы уже слышали в сей истории, каковой поистине не расходился великостью отваги со статью тела. И в самом начале своей юности перешел он в Ангрию (Ymgraterra) [Англию], желая снискать 30 то имя, что фидалгу и знатные желают как главной награды сего мира, где его пребывание воистину не было праздным, ибо во всех деяниях, что там представились, Руй Мендиж был участником, в особенности же довелось ему побывать в битве при Ажанкурте (Ajamcurta) 31, каковая была между королями Франции и Ангрии, битве воистину весьма знаменитой и в коей ангричане (ymgreses) обрели великую славу вместе со своим королем, что звался доном Анрики (Amrrique) 32, сыном, каковым он был, герцога д’Аленкаштру (d’Allemcastro) 33 и братом королевы доны Филипы 34. В сем разгроме французов действовал Руй Мендиж как благородный рыцарь и равно во всех прочих делах, в коих ему довелось побывать, каковых было много и весьма достойных великой почести. И хотя он таким образом в тех королевствах потрудился, узнав, что природный его король захватил тот город у мавров, и что его не хватало там с его службою, хоть та вина и имела весьма справедливое извинение, он прибыл из Ангрии и, не сходя с корабля и не сделав остановки ни в одном из мест сего королевства, отправился в сей город Септу, чьи деяния мы записываем, где не было у него недостатка в похвалах, что в чужих королевствах им заработаны были, и продолжил то завоевание с восемью эшкудейру, добро снаряженными, до тех пор, пока не понадобилось ему вернуться во Францию, дабы сразиться на поле [боя] с одним великим мужем того королевства, каковой за много времени до того бросил ему вызов, из чего Руй Мендиж вышел победителем, после чего остался дожидаться той горестной и печальной встречи при Алфарробейре (Allfarrobeira) 35, где мы положим конец как его деяниям, так и его жизни.
Теперь же вернемся к деянию с маврами, что у нас на руках, каковые пребывали таким образом в своих наступлениях, не свершая ничего определенного, пока солнце не ополовинило дня, когда они изобразили притворное желание (ymfimta) всем вместе двинуться на город. Абу, тот их знатный марин, что уже столько времени ведал добрость христиан, шел впереди, верхом на лошади белой словно голубица, раздельно со всеми прочими в своем построении, однако же неосмотрительный для человека, что уже столько раз бился с врагами, так как он настолько приблизился к Фезским воротам, что один арбалетчик, знавший его [в лицо], обрел возможность выстрелить в него стрелой, каковой пронзил ему бедро. Но еще сия [стрела] не достигла своей цели, как другой арбалетчик, что находился подле того, послал другую, коею ранил под ним лошадь в бок, каковая от боли в ране принялась весьма сильно бить ногами, и как эти удары, так и тягота, испытываемая им от ощущения боли, заставили мавра потерять стремена. И там бы в тот день и иссякла его сила, когда бы не пришли ему на выручку иные мавры, из каковых некоторые дорого заплатили за помощь, что ему оказали, ибо так же внезапно, как они явились, так же обрушилось на них множество стрел, от каковых ранений некоторые тела остались без душ, а иные были [до того] изранены, что прошли далее под сенью смерти. Там выстроились все мавры в ряд, таким образом, что заняли [всю землю] от холма, что находится над морем со стороны Барбасоти, до другого моря [побережья], что устремляется к проливу, где громы (troos) 36 нанесли им великий урон, ибо убили многих из них, другим же оторвали члены (desmembrara), отчего свои жизни провели [они] с увечьем, ибо мастера тех артиллерийских орудий имели такой навык с маврами, что могли ими хорошо воспользоваться. И когда настали часы вечерни, собралась великая их толпа, и они взяли путь к воротам Мадрашаби (Madraxabe), однако на долю их алферижа (allferez) 38, что шел впереди со знаменем, досталась большая вира 39, выпущенная из арбалета поблизости (beesta de torno), что вонзилась ему посередине груди, от каковой раны рухнул он мертвым поверх древка своего штандарта. И коли при жизни был он сопровождаем по причине ремесла, кое у него было, то и в смерти не отбыл в одиночку в то адово общество, для коего злой его жребий с самого его появления на свет его предназначил, ибо весьма скоро оказался он окружен многими иными [павшими] маврами, помимо иных, что были ранены почти без счета. И было [то] для наших весьма радостное зрелище, ибо таковые [мавры] являлись, чтобы забрать, обхватив под мышки, других, что падали мертвыми поверх них, либо уносили их тяжело ранеными, и с сими потерями они удалились прочь, дабы иметь возможность излечить своих больных.
И послали одного мавра, коего звали Алмошарифи (Allmoxarife) 40, что был уроженцем королевства Алгарви, откуда он отбыл по причине одного убийства, им совершенного, дабы он отправился обговорить выкуп одного мавра, бывшего [в плену] у Алвару Мендижа (Memdez) Сервейры, каковому [Алмошарифи] граф дал разрешение на то, чтобы он вошел за ограду, главным образом потому, что проведал, что тот родился в сей земле [Португалии]. Через сего [Алмошарифи] узнал граф численность войска, что там находилось, согласно уже нами сказанному. По доброй воле пожелал мавр быть алфакеки, согласно своей просьбе, говоря [графу], что по естеству, кое приобрел он в сей земле [Португалии], желал он ей всяческого блага, хоть и ведал, что поступил противно ее закону, вследствие чего, говорил он, коли стал бы он алфакеки, у него явился бы повод прийти в город, дабы принести известия о том, что мавры затевают против тех, кто его охранял. И когда он, забрав письменное согласие, что граф на то [выкуп пленника] давал, вернулся в лагерь с надеждою на великую награду, прочие мавры изрубили его в куски, заподозрив в том, что он вел себя обманным образом на тех переговорах, что они подумали главным образом по естеству, что, как они ведали, он имел в сей земле, и равно по задержке, кою он допустил.
Не пожелали мавры в тот день делать ничего иного, кроме того лишь, чтобы отправиться на размещение — одни в палаты Алжазиры 41, другие по тем долинам. Граф поставил свои стражи так, как, по его ощущению, подобало для его [города] наилучшей безопасности, и, когда минул уже один час после полуночи, граф поднялся после некоторого небольшого отдыха, что он взял, каковой был весьма потребен согласно величине труда предыдущего дня; и когда он отправился верхом с намерением приказать разобрать два караву (caravos 42), находившихся около стены, так как туда проникали арбалетчики врагов и под прикрытием, от них [караву] получаемым, стреляли в наших, [караульные] стали бить в набат, поелику мавры сделали вид, будто идут 43 на город. Однако они так и не претворили того в дело прежде, нежели утро не явило полностью лучей белого своего света, когда они [мавры] стали подходить к городу с дверьми и [прочей] древесиной и складывать все на холме, что расположен поверх пещер, находившихся тогда у Фезских ворот, и равно приносили мелкие ветки. Другие пребывали в стычке с христианами, где двое мавров было убито, а другие ранены, а из наших был ранен всего лишь один пеший легкою раной, и так они пребывали до третьего часа, когда сделали вид, что желали все вместе подойти к стене со всех сторон. И случилось, что поверху Фезских ворот шел один пеший мавр, что нес знамя среди многого другого сопровождения, за ним следовавшего, и один арбалетчик взял его на прицел и выстрелил в него дротиком (vyrata) в середину груди, чем тотчас принудил его окончить [свою жизнь], и такой же прием оказали многим другим из тех, что за ним следовали, таким образом, что, коли великую спешку имели они в том, чтобы прибыть, то гораздо большую возымели [теперь], чтобы возвратиться. И равно громы 44, что не оставались праздными, одних из них убивали, а других разрывали на части (espedacavao) и увечили, ибо сии были наименьшие раны, что те могли получить. И поелику поверх холма, что господствует над стороной Барбасоти, собиралась часть мавров, приказал граф поместить один гром в бартизану, пристроенную им рядом с кубелу (cubello) 45, находящимся рядом с корасой (couraca) 46, поелику увидел он, что оттуда сможет стрелять вдоль холма. И не напрасным оказался его помысел, ибо первым же выстрелом убил он двоих из них, другим же внушил такой страх, что они не отваживались возвращаться туда за мертвыми большой промежуток [времени]. И со всеми сими потерями и уроном, что наши им наносили, они не переставали, однако же, сносить свои двери и дрова, в великой надежде завершить первое желание, с коим туда явились. И когда стояли уже ночные часы (oras de noa), вышел один эшкудейру графа, что звался Педр’Ианниш Каталонец (Pedr’Eannes Catalla), с десятью пешими, и стал затевать стычку с противниками, но мавры не проявили лености в том, чтобы явиться на встречу с ними, и, пребывая так, в совершении своих атак под сенью кубелу, что находится в глубине Фезских ворот, вскоре пятеро или шестеро из тех мавров были ранены, и Педр’Ианниш был ранен стрелой, хотя и малой, но все же граф приказал ему отступить [на пространство] между стеной и оградой. И произошло так, что, приблизительно после вечерни, когда тот, кто стрелял из одного грома, захотел сделать выстрел, огонь перекинулся у него на мешки, кои имел он полными пороху, и когда бы не пришли ему сразу на помощь с водой и с вином, урон был бы весьма велик. Но мавры подумали, что то происшествие являло им верность победы, и с весьма великим воплем кинулись бежать к стенам, но громы и арбалеты произвели среди них такой урон, что с плачем отступили они назад. И наши стали их освистывать и окликать как люди, радующиеся тяготе своих противников, когда узрели их собирающими мертвецов. Те же, удалившись таким образом, построились в отряды, как были вначале, не переставая, однако же, сносить свои двери [и прочую древесину] и показывая намерение вернуться, насчет чего в душе не были столь уверены, как того видом своим являли признаки. И когда они пребывали таким образом поверх одного небольшого холма, громы сделали выстрел, коим убили двоих из тех противников. Другие [мавры] стали спускаться к воротам Мадрашаби 47, и в особенности шли там четверо конных маринов, среди прочих воинов, и хорошо можно было узнать их достоинство по благородству их убранства, ибо кольчуги у них были весьма чистыми, шапки (barretas) украшены золотом и шелком, а лошади добрые, покрытые тонкими попонами. И сии [марины], дабы показать знатность, что имели они сверх прочих, за ними следовавших, спешились, но тот, кто шел впереди, весьма скоро оплатил тот долг, что природа после первого отца возложила на всякое чувствующее создание, ибо его поразили сзади дротиком (viratao) в спину, от какового удара тело без души оказалось распростерто на земле, второго же из тех четверых поразили в бедра, коего душа быстро познала заблуждение проклятой его секты. Тела этих [двоих] были тотчас вынесены вон, и, как только мавры оказались 48 за пределом [досягаемости] (tresposta), они стали творить весьма горестный плач, поелику представляется, что один из тех двоих маринов был главным капитаном всего того отряда. И затем они подожгли всю груду дров, кою прежде сложили, но все же пешие воины, что находились в городе, узнав, что противники вознамерились отбыть, вышли наружу и забрали лестницу, кою мавры туда доставили, на что другие [мавры] явились и ненадолго возобновили стычку, но вскоре было повержено шестеро или семеро конных из тех неверных, что заставило их отправиться к другому отряду; и так, с теми [пасхальными] куличами (follares) 49, они отбыли в свою сторону каждые.
Глава XXXVI 50
О том, как граф на другой день вышел наружу, и о делах, что он содеял
Поелику графу была оказана весьма добрая помощь теми войсками, показалось ему, что было бы ошибкою не поблагодарить их за то, дабы в другой раз они обрели желание содеять то гораздо лучше, коли представится случай.
— Верно я полагал, — сказал он, — что чрез ваши силы не должно было недостать помощи, что мне в подобном случае пристала, но, поелику с тех пор, как мы здесь оказались, не оказывался я еще в такой нужде, как сейчас, я был словно человек, которому тем более вкусным кажется доброе кушанье, чем более терзает его голод.
— Правда то, — сказал он [далее], — что вы находитесь здесь не только лишь ради того, что ко мне относится, но ради чести короны вашего короля и вашей собственной [чести], и, поелику от меня настолько зависит забота о сем городе, как вам хорошо ведомо, воистину благодарю я вас весьма много за великий ваш труд и добрую волю. И поелику от себя не могу я удовлетворить той великой награде, что вы за сие заслужили, я напишу о сем тому, в чьей власти вам ее пожаловать, сообщив ему о вашей заслуге, сколь велика она пред ним; и, помимо сего (desy 51), коли причитается кому-нибудь некая доля из того, чем владею я, то да будет он весьма надежен, что я не откажу ему в ней.
— И я прошу вас, — сказал он [в завершение], — чтобы, раз уж Бог пожелал даровать вам столь добрый праздник, завтра вы были моими гостями, дабы нам всем вместе возрадоваться цветущей Пасхе (Pascoa florida) 52, кою Бог нам предоставил.
И поелику был он человеком великого радушия и всегда весьма рад был иметь за столом своим сотрапезников, все сии фидалгу ответили ему согласием, и равно прочие добрые эшкудейру, при том не было отказано в кушаньях всем иным, сколь бы малого положения они ни были, коли желали они их отведать. И хотя праздник был столь велик, каков есть день памяти воскресения Господа, граф выехал верхом вместе со всеми, кто имел лошадей, и равно приказал, чтобы за ним следовали арбалетчики и пешие воины, и велел принести всю древесину, что мавры держали в Алжазире, из коей основное количество составляли засовы и двери, что впоследствии послужили против мавров, и [еще] были там найдены четыре ручных лестницы. И дабы в другой раз маврам нечего было собирать в той окрестности, на другой день все в городе отправились сносить немногие дома, что остались с прошлого раза, и закупорили и повредили все колодцы и цистерны, что только нашли там.
Хоть о смерти того марина, из-за коей мавры так печалились, других сведений наши не получили, — не считая того, что показалось им, будто то должен был быть великий человек среди них, ибо столькими был он оплакан, — по рассогласованности, что между ними последовала [после его смерти], каковая была столь велика, что заставила их позабыть о древесине, что они туда снесли, каковую они по меньшей мере должны были поджечь, дабы не дать врагам помощи против самих себя, было узнано, что тот [марин] должен был быть главным сеньором, что ими правил.
Глава XXXVII 53
Как граф послал совершить набег на Алма[р]су (Allmaca) и Агуа-ди-Рамел (Agua de Rramell)
Как говорит Вегеций, что лошади 54, продолжительно участвующие в войнах (que comtinua as guerras), делаются более неистовыми и на время вновь становятся дикими и трудными для управления, так же и войска, оставшиеся в том городе после того, как поучаствовали в тех битвах, весьма раздражались, когда на протяжении нескольких дней не могли применить на деле [ратное] свое упражнение, так что они досаждали из-за того графу, хоть и было ему весьма приятно ощущать в них ту охоту, и посему он постоянно трудился над тем, чтобы отыскать возможность, чрез каковую добрые их желания возымели бы успех. И вскоре после отбытия сих последних мавров приказал он послать их [свои войска] совершить набег на Алмарсу (Allmarca) и Агуа-ди-Рамел, каковые были деревнями, весьма удаленными от города, послав туда первым делом алмогаваров, дабы разведать землю и распорядок, коего мавры держались в своей охране, выбрав тотчас для такого деяния Алвару Мендижа (Memdez) Сервейру, Руя ди Созу, и Фернана (Ferna) Баррету, Жила (Gil) Лоренсу д’Элваша, и Перу Важкижа Пинту, Жуанн’Ианниша (Joann’Eannes) Рапозу, Жоана Феррейру 55, с каковыми он приказал, чтобы отправились шестьсот тридцать пеших людей и одиннадцать конных. И поелику Алвару Мендиж был старейшим [среди них] и человеком, весьма сведущим в делах войны, ему одному доверил он [граф] капитанство над всеми прочими.
— Теперь, — сказал он, — идите с Богом, ибо я буду весьма рано с сим конным войском, что находится у того убежища (porto), что расположено наверху хребта, на том пути, что идет из земли Абу и Заэна (Zaem), дабы оказать вам помощь, коли она вам понадобится.
— Поелику может статься, — сказал он, — что Абу или Заэн (Za? 56) пожелают прийти на помощь жителям тех деревень, о чем они легко могут узнать либо по дымам, либо через кого-нибудь из тех, кто сбежит, либо, может статься, у них окажутся свои сторожевые посты, кои легко смогут дознаться. И так как они суть капитаны опытные и предусмотрительные и знают, что мы никогда ничего другого не изучаем, кроме как того, как бы нанести им урон, то вполне могут предположить, что манеры, коей мы держались с другими местностями, станем держаться и с теми. И посему, случись что они двинутся против вас, навредить вам они смогут не прежде, чем им придется иметь дело с нами, ибо мы станем удерживать у них убежище там, где им предстоит пройти, дабы отправиться для причинения вам урона.
И когда сие было постановлено, едва настала ночь, выехал граф из города и отправился с теми войсками прямиком до Алжазиры, где приказал им немного задержаться, как, по его ощущению, подобало для их предупреждения. И затем он вернулся в город и, после того как поставил свои караулы и дозоры, удалился, чтобы взять некоторый отдых.
И когда минула уже часть ночи, собрались вместе некоторые из тех фидалгу, что там [в городе] были от инфантов, и, поелику показалось им, что они остались не с тем, с чем должны были, так как другие были таким образом посланы за пределы города в места, где, как ожидалось, им достанется почесть, они снарядились весьма быстро и отправились к одним воротам, что выходили к гаваням, и кои море обрушило, каковые [ворота] не имели еще таких запоров, какие им подобали. И хотя стражники пожелали им в том воспрепятствовать, в конце концов не осмелились они исполнить насчет того весь приказ, что имели от графа, каковой [приказ] состоял в том, чтобы не меньше от тех, что внутри, чем от тех, что снаружи, защищали они тот вход или выход. И воистину слабо проявил себя граф в наказании за тот проступок, главным образом потому, что были они [фидалгу] от инфантов, ибо он опасался, что, зайдя с наказанием туда, куда должен был, то, поелику были они [еще] юнцами (mamceebos 57), хотя и доблестными, и добрыми, он мог погасить их расположение и навлечь на себя гнев всех или кого-нибудь из них, что в дальнейшем могло принести ему вред. И вдобавок он прибавил 58 к сему покорность, кою выказали те фидалгу, признав свою ошибку и предав себя в его руки, дабы он применил к ним то правосудие, кое ему наиболее угодно будет. Ибо в их выступлении таким манером тем, что шли в строю первыми, выпало опасное происшествие, и победа, к тому же, оказалась меньшею, чем могла быть, если бы те [фидалгу] с самого начала получили возможность следовать без помех тому, что вначале ими задумано было. Сия дерзость впоследствии была осуждена королем с видом великого гнева, и суровым 59 было бы его правосудие при рассмотрении того дела, когда бы граф не преуменьшил его в своих письмах до обстоятельств ошибки.
Теперь, возвращаясь к рассказу о первых [выступивших], они, отбыв таким образом из города, как мы уже сказали, прошли в ту ночь столько, сколько смогли, но великая суровость земли и темнота (bremseda 60) ночи не позволили им добраться до деревень раньше, нежели по прошествии части дня, так что скот уже вышел из загонов, когда они прибыли. Посему, так как он был уже рассеян, они обрели триста голов крупного скота и пятьсот голов другого, мелкого скота, и равно ослов и немногих кобыл. Мавры [той] земли пожелали помешать христианам, дабы оставить у себя свою собственность, и в конце концов не смогли, в каковом дерзновении погибло до двадцати из тех язычников, не считая многих других, что остались ранеными, и равно иных, коих привели плененными, коим природа более всего отказала в легкости ног. Там нашли [наши] много хлеба, и вина, и овощей, и одежды в великом избытке, каковые вещи все были потрачены огнем. И так они вернулись без иного препятствия, хоть из скота и пожелала потеряться у них некоторая часть из-за густоты зарослей (fraga), чрез кою им пришлось проходить, однако они почли за средство перебить тот [скот], что хотел отдалиться от отряда, и так, мертвым, отвезти его в город.
Глава XXXVIII 61
О том, как Луиш ди Тайди (Luis de Tayde) 62 отправился на некоторые деревни, и о кавалькаде 63, что он привел
Так пойдем мы по нашей истории мало-помалу, пока не соберем ту великую мощь мавров под нашим городом. И поведаем мы в сей настоящей главе о манере, коей держался Луиш (Lluys) ди Тайди, один фидалгу, что был от инфанта дона Педру, и Перу Гомиж д’Абреу, что отправился в город с особым снаряжением, как по части людей, так и прочего. И здесь надлежит вам узнать, что граф дон Педру, получив сведения о двух деревнях, что находились на склоне того хребта против [долины] Вал-ди-Негран (Vall de Negrao 64), приказал послать туда своих алмогаваров, дабы удостовериться насчет прибыли, кою в тех [деревнях] можно было составить, по возвращении каковых [алмогаваров] из того путешествия граф, увидев, что не было промеж них согласия в сведениях, кои должны были они дать о местности, снова послал туда, на этот раз некоего Афонсу Маркижа (Affomso Marquez), каковой был человеком, к чьему слову он питал великое доверие, человеком, что прежде уже жил с королем Фезским 65 продолжительное время и имел веское основание знать те деревни, поелику он уже бывал в них, взимая королевские подати. И посему взял он [Афонсу Маркиж] некоторых других по своей потребности (de seu mister), scilicet, одного, коего звали Афонсу Миньож (Affomso Minhoz), а другого — Жоан д’Авела (Joham d’Avella), каковые, отбыв из города, тою же ночью оказались промеж деревень и приметили, каким образом те были населены. И хотя намерение остальных состояло в том, чтобы вернуться, Жоан д’Авела сказал, что то не казалось ему добрым.
— Поелику, — сказал он, — коли мы проведем около них [деревень] день, мы сможем хорошо различить, сколько есть в них жителей, и какой урон могут они получить, и насчет скота, что здесь есть, и откуда можно его лучше вывести.
На что прочие не пожелали дать согласия и возвратились в город, но Жоан д’Авела держался своего намерения и наблюдал (rrepousou) [целый] день за деревнями с тремя людьми, что составили ему компанию. И когда перевалило за полдень, они узрели троих мавров с тремя ослами, гружеными хлебом, и хотели [уже] напасть на них внезапно (salltear), но, потому как было то промеж деревень, они побоялись оказаться в опасности, коли один из тех [мавров] сбежит и предупредит остальных, таким образом, что они в конце концов не смогут выбраться, как им подобало для их безопасности 66, и [также] потому, что затем, поутру, он [Жоан д’Авела] узрел, как из одной деревни выходит небольшое стадо коров и с ними две женщины, каковые перешли по другую сторону от них [наших] в направлении города. И когда настали часы вечерние, они углубились в заросли, где ранее залегли, и отправились туда, куда пошли мавританки, и захватили их с невеликим трудом, чрез каковых [мавританок] граф был осведомлен обо всем, что ему в том деянии надлежало знать. Однако затем он был предупрежден ими, что намерением тех мавров было отбыть оттуда, что они сделают тем скорее, узнав, что они [мавританки] были захвачены, поелику решат, что будет узнано про их образ жизни и равно количество их имущества. Граф, все же, послал туда еще раз, и, поелику принесли ему вести, что мавры все еще пребывали там, он постановил все-таки направить на них [войско]. И приказал он тогда 67 вызвать Луиша ди Тайди (Luys de Thaide) и сказал ему:
— Дядя, друг, поелику уже несколько дней как вы просите у меня, чтобы я дозволил вам содеять что-либо ради вашей чести, у меня же имеется причина желать вам ее многими манерами, я приказываю, чтобы вы отправились капитаном некоторого войска, что я желаю направить на некоторые деревни, что находятся в Вали-ди-Негран (Valle de Negrao). И отправятся с вами Перу Гомиж д’Абреу, и Мосе Марти[н]ж ди Помар (Mose Martyz 68 de Pomar), и Мартин Жил Алберти ди Ришека (Martym 69 Gill Alberte de Rrixeca 70).
Сии [последние] были двумя фидалгу Арагонского дома, людьми, желавшими заслужить почесть, и [также] людьми великого рода среди своих земляков. И также отправился туда Руй ди Соза с большею частью конных, бывших в городе, и с ними триста пеших людей. Но фортуна пожелала тою ночью быть благосклонною к грубому тому люду тех неверных, ибо прибыло столько и столь великих вод, сопровождавшихся громами 71 и молниями сразу по наступлении вечера, что некоторые отказались от похода. Однако Луиш д’Атайди (d’Atayde) со всеми прочими из благородных все же решил продолжать свое путешествие, и последовали за ними XLIX 72 конных и CCXX 73 пеших. И пожелал Бог, чтобы по их отбытии, прежде, чем показалась заря, дожди прекратились и погода успокоилась, и вскоре затем показалось сияние того ночного светоча [луны], что оказало им весьма великую помощь. И, продолжая так свое путешествие, они [еще] до утра оказались у первой деревни, что носила название Куй-ди-Карриан (Cuy de Carream), но не нашли уже в ней ничего. И Луиш ди Тайди направился к другой [деревне], поелику так было изначально уговорено между ними, scilicet, что Перу Гомиж и каталонские (cathelaes) фидалгу пойдут на ту первую, а Луиш ди Тайди перейдет поскорее в другую, дабы чрез кого-нибудь, кто сбежит, не смогли бы вторые получить предупреждение. Вторая из тех деревень называлась Бенабердан (Benaberdao 74), но поелику день уже настал, они были узрены прежде, чем добрались до места, из-за чего мавры быстро перебрались на хребет, гоня свой скот так сильно, как только могли, дабы спасти его среди скалистости 75 той горной цепи. Однако Жил Важкиж ди Порту-Каррейру (Gill Vazquez de Porto Carreiro), и Лопу Важкиж и Диогу Важкиж (Diogo Vazquez), его братья, и Гонсалу Важкиж ди Феррейра (Gomcallo Vazquez de Ferreira), и Жоан ди Беса (Joham de Beeca), и Мен Суариж (Mem Soarez), и Перу Афонсу (Pero Affomso) 76, и Лоренсу Анниш ди Морайш (Louremco Annes de Morais) были впереди прочих на большой отрезок [пути]. И они ускорили свой ход 77, с каковым настигли мавров и захватили у них скот, а другие ворвались в деревню и ограбили ее всю, и равно забрали прочий скот, мелкий, что еще пребывал в загонах, и захватили там одну мавританку с маленьким сыном и трех малых детей, многих иных убили по зарослям, и поелику 78 не могли их захватить, метали в них копья. И они взяли в той кавалькаде CCCCXVI 79 голов всякого скота и движимого имущества доброе количество. Луиш (Luys) д’Атайди распределил весьма добро свою кавалькаду, послав вперед двоих эшкудейру графа, scilicet, одного, что звался Жоан Родригиж Гудинью, и другого — Нуну Марти[н]ж (Nuno Martiz), с двумя другими конными, каковые, оставив позади Каштелу, узрели большое количество мавров, показавшихся им в числе двухсот пятидесяти или даже трехсот, и, поелику представилось ему, что они хотели двинуться ему навстречу, Нуну Марти[н]ж поместился поверх одного холма, откуда хорошо мог быть он узрен из города, и стал подавать знак, про каковой ему сказал граф прежде, чем они отбыли. Другой же эшкудейру вернулся, чтобы предупредить Луиша ди Тайди, каковой затем приказал перевести свою кавалькаду на пляж, а с нею некоторых пеших людей, сам же он со всеми прочими, как пешими, так и конными 80, встал в строй между маврами и добычей. И так они продвигались шаг за шагом, пока не достигли одного плоского холма, каковой расположен поверх Каштелу, и там узрели, что мавры делали вид, будто идут на них. И Луиш д’Атайди (Luis d’Ataide) весьма живо изобразил, что ожидал их, обратив к ним лицо, со своим войском весьма добро построенным. Однако противники не отважились вступить в такую битву и позволили себе остаться на месте, где были прежде. Граф, с другой стороны, был уже в сторожевом отряде (atallaya) с XXX конными, и с ним Гонсалу Нуниж 81 Баррету, и Алвару Мендиж Сервейра, и Руй Мендиж, его брат, и Жоан Перейра. И когда узрели они, что Луиш (Luys) ди Тайди так выстраивал 82 свое войско, они уразумели, что ему пристала их помощь. И посему граф приказал конным, чтобы они оставались на месте, сам же он с теми фидалгу отправится туда, где пребывал его дядя, каковых [дядю с его войском] он нашел уже спускающимися к пляжу, к той стороне, где следовал и граф, каковой, узрев добрый их строй, приказал, чтобы они продолжали свой путь 83. Сам же граф оставался сзади, пока они не прошли через Канавиал. Мавров прибавилось еще, и они явились, пройдя к одним лугам (rrelvas), что там были, однако же слабодушно, ибо не осмелились оттуда отбыть, хоть и достаточно их было и с добрым преимуществом, чтобы сразиться с нашими, но вместо того они возвратились каждый в свою деревню. И так завершил Луиш ди Тайди (Taide) с теми фидалгу почетным образом свою кавалькаду.
Глава XXXIX
О том, как наши алмогавары вышли наружу, и как они были раскрыты маврами, и о битве, что между ними вышла
Так как граф каждый день получал известия о том, что делали враги, он узнал, что тот великий марин, что был сеньором того города 84, трудился над тем, чтобы упросить мавританских королей не оставаться равнодушными к такой его потере и великому бесчестью для самих себя. И посему желал граф иметь осведомленность, дабы узнавать, хотя бы и каждый день, о том, что делали его противники. И поелику прошло несколько дней, как не доставалось ему никакой [новой] добычи и не ведал он вполне достоверно о манере, коей Салабенсала (Callabemcalla) держался, послал он патрона одной своей фушты, что звался Бениту Саншис (Benito 85 Samches), каковой уже имел [ранее] ту же самую должность на другой фуште из Картажении (Cartagenia 86), чтобы тот отправился на одной его брагантине (bragamtym) 87 высадить алмогаваров, scilicet, Афонсу Маньожа и других, у одного водопада, что есть между Таргой (Targa) и судебным округом 88 Бенижен (jullgado de Benyg? 89), что был в сеньорате Бенейсайди (senhorio de Beneicayde 90), все в Серре-да-Гомейра. Каковой [Бениту Саншис], сделав то, что приказал ему граф, достиг водопада несколько ранее утра, высадив людей на сушу для охраны дороги, и они заняли высоту (atallaia), что была над бухтой. И как только солнце зашло, случилось одному мавру прийти к ручью по другой дороге, каковой [мавр] был тотчас захвачен. Однако криками, что он издавал, другие, шедшие по тому же самом делу [за водой], были предупреждены, каковые, видя с вершины горы (teso) брага[н]тину (bragatym), узнали, чем она была, и стали возвращаться, каковых узрев, наши ощутили, что им не пристало более длительное там пребывание. И когда они вернулись в Септу, захотел граф узнать все или часть того, что желал.
— Я, — сказал мавр, — из алкабилы 91 Бенесайди (da allcabella de Beneзaide 92), каковая воюет с алкабилой Бенейжен (allcabella de Beneigem 93) по причине одной девушки, что была взята со свадьбы (taymbo), из-за каковой поднялся такой шум, что уже убито с обеих сторон добрых шестьсот мавров.
— Верно то, — сказал он, — что я слыхал разговоры о том, что в Фезе собирались мавры и что им предстоит прибыть в Танжери (Tamgere) [Танжер], но я не ведаю, для чего, и я не знаю ничего еще, что сказать, а коли знал бы, то не отказал тебе в том, ибо, так как я твой пленник и ты можешь привести меня в крайнее мучение, нет мне выгоды отказывать тебе в том.
— Теперь, — сказал граф, обращаясь к одному своему эшкудейру, что звался Бениту Фернандиж (Benyto 94 Fernamdez), поелику тот был человеком, что трудился по службе в том ремесле, — вызовите Алвару Гизаду и потрудитесь раздобыть мне другого мавра, ибо сей, как мне представляется, не говорит ничего, что принесло бы мне пользу.
— Сделаем, сеньор, — сказали они, — то, что вы приказываете, но подобает, чтобы вы приказали дать нам шесть или семь человек, сведущих в сих делах (fazemda), и чтобы вы приказали высадить нас у Каштелу-ди-Метени (Castello de Metene), у одного ручья, что мы укажем, и оттуда мы пойдем к Анжере (Amgera), держась одного пути, нам известного, и мы думаем, что там мы сможем вам 95 услужить тем, чего вы желаете.
И то весьма верно, что их намерение и желание были добрыми, когда бы фортуна не послала им противного происшествия. И последовало то, что в ту ночь они заняли вершину (soma) Серры-ди-Бенейдан (Serra de Beneydгo) и провели там день, и на следующую ночь отправились занять один холм, что находится над одной деревней, каковая расположена в начале [земли] Анжеры (Amgera 96). И, как представляется, рядом с источником, что по дороге, куда они отправились взять воды, пребывали залегшими разведчики мавров, и почуяли их, и отправились принести сообщение в деревню, каковая была столь близко, что наши услышали лай собак, когда разведчики мавров ее достигли. И так они [наши] оставались залегшими на том холме до вечера, когда узрели идущими по дороге что-то около пятидесяти мавров, и [те мавры] дошли до источника и там показали им лица.
— Хорошо бы, — сказал Алвару Гизаду, обращаясь к Жоану (Joham) Фернандижу, — нам убраться [отсюда], ибо кажется, что мы раскрыты.
— Не беспокойтесь, — ответил другой, — ибо это суть люди, совершающие свое путешествие, из каковых, когда они пройдут мимо, мы сможем раздобыть кого-нибудь.
И, пробыв так немного [времени], мавры поместились позади холма и дошли до места, где пребывали наши 97, так что не оставалось уже ничего иного, как только устремиться в заросли. И поелику время было уже послеполуденное, они скитались таким образом по той гущине, прячась наилучшим образом, каким могли, и в тот час длина дня казалась им гораздо большею, нежели назначила природа. И так они скитались, прячась по тем зарослям, пока [мавры] не убили Жоана Фернандижа (Fernгdez). А из шести, что оставались, в Септу вернулось не более троих, scilicet, Алвару Гизаду и двое других, каковые устремились в заросли самые густые, какие только нашли, и, поелику ощутили, что их убежища могли быть взяты, устремились в пустыню. И один продержался там семь дней, а другой — тринадцать (treze 98), прочие же, как думается, погибли от голода или от железа 99, так как ни мертвыми, ни живыми никогда более не объявились.
Глава сороковая 100
О том, как один мавританский инфант пришел в Септу, и что воспоследовало из его прихода
Девяти дней месяца Мая послал граф Жоана Миньожа (Joham Minhoz) с XII людьми его ремесла для охраны четырех дорог, ведших к городу, scilicet, по три человека на каждую дорогу. Они же, дабы отдохнуть более в свое удовольствие, оставили дороги, кои им были поручены, и простерлись в одном логе сразу рядом с городом. И, таким образом возлежа, узрели они незадолго до рассвета, как явилось семь или восемь пеших людей, и решили, что то были те, кто отправился с Жоаном Фернандижем, и захотели поговорить с ними. Но пожелал Бог, чтобы они узнали, что то были мавры, и они пригнулись между травами и оврагом, в коем лежали, и дали тем [маврам] пройти, и узрели, что за ними шли до CLXXX конных, и, хотя была ночь, представляется, что она была светлой, ибо они сразу засвидетельствовали добротность их снаряжения. И как только Жоан Миньож узрел, что мавры прошли, он забрался вместе с прочими под один овраг, что расположен на пляже, и они вышли к койрасе, что находится со стороны Барбасоти, и там они говорили с людьми из караулов, ибо было уже утро. И когда они поведали, что видели мавров, тотчас слух сделался столь велик по всей стене, что дошел до ворот Алвару Мендижа, из-за чего [караульные] начали свой обычный бой в колокол, что находится в башне, и тем же образом поступили в другой башне, что находится в замке. И граф, так как часть ночи работал, все еще пребывал в постели, и при нем [нес караул] Мисе Мартин ди Пумар (Mice Martym de Pumar), тот каталонский фидалгу, коего мы в других случаях уже поминали. И пробудился граф на тот звук с тою поспешностью, что пристала человеку, имевшему такую заботу, и тотчас наскоро собрался и вышел наружу. И когда он явился в караул Лопу Важкижа, то нашел там того Жоана Миньожа, от какового узнав обо всем деле, как оно обстояло, приказал тотчас оповестить всех воинов, как пеших, так и конных, предупредив их, чтобы они снарядились настолько без шума, насколько смогут. И, по завершении своей мессы, он дождался войска и, как только оказалась у него сотня конных, сразу отбыл, из пеших же он оставил тех, кто, как он ощутил, мог хорошо охранить стену, прочих же забрал. И там приказал он Мосе (Mose) 101 Мартину, и Гонсалу Важкижу ди Феррейре, и Лопу Важкижу ди Порту-Каррейру (Lopo Vazquez de Porto Carreiro), и Диогу Важкижу, и Фернану Родригижу ди Буаркушу (Fernam Rrodriguez de Buarcos), и Рую Важкижу Алкофораду (Rruy Vazquez Allcoforado), и Диогу Жилу, своему стремянному, чтобы они отправились на открытие [засады мавров], но чтобы открывали не дальше, чем до сторожевого поста, и, хотя бы ничего не узрели, [все равно] возвращались бы к нему, поелику он имел в виду пребывать рядом с вершиной холма, послав, кроме того, корабль в море со стороны Барбасоти, дабы увидеть, раскроет ли [мавританских] конных, что с той стороны залегли. И в сем собрались [уже] все в городе, и граф вызвал фидалгу и других, кому с ним надлежало идти, прочих же отправил каждого на его стражу. И затем отбыл наружу, куда им было постановлено, и распределил конных, как, по его разумению, подобало, вызвав затем Жоана Лопижа д’Азеведу (Joham Llopez d’Azevedo), и Руя Важкижа Перейру, и Мартина ди Крашту, и с ними до XXVI 102 эшкудейру своего дома, и поместил их позади одной долины, предупредив их о манере, коей им следовало держаться.
— А вы, — сказал он, — Мартин Висенти (Martym Vicemte), — каковой был контадором 103 короля в том городе, — пребывайте около сих у сторожевого поста, дабы предупредить тех, чтобы они вышли подготовленными причинить урон противникам.
В сем 104 выехал граф наверх, по одному склону, и Жоан Лопиж с ним. И в это время открыватели сделали ему знак, что зрели мавров, и графом жестом показал, чтобы они приблизились к нему, дабы узнать, как те [мавры] пребывали и каким образом. И в сем прибыл другой человек, коего граф послал пребывать над одним оврагом, и сказал ему, что зрел двух человек в двух красных капюшонах.
— Теперь ступай и возвращайся, — сказал граф, — и как только узришь, что они двинулись, передай сообщение тем, что залегли в засаде.
— Сеньор, — сказал другой, что ходил на барке, — конных, что явились, как мне представляется, будет до тысячи, не считая пеших воинов, кои нам показались без счета.
Там отправился граф говорить с Мосе Мартином и другими, что залегли в засаде, и сказал им, что, поелику войско [мавров], как ему казалось, было многочисленным, то пусть они не выходят оттуда до тех пор, пока через них не пройдут наши конные, и то же самое мавры, и чтобы в то [самое] время они выходили, и что тем же образом поступит он с другими, что находились на другом краю, и чтобы вышли они так мощно и так сплоченно, как только смогут, и что, ударив по ним [маврам] столь мощно, он разумел, что, сколь бы много их не было, они не смогут одержать над ними верх, когда помощь им оказывает Бог, и что принуждены будут они вернуться [тогда] к берегам.
— И будьте начеку, — сказал он, — чтобы вылазка была до того, как минуете сторожевой пост, дальше же нет, и оттуда возвращайтесь, а коли станется так, что мавры двинутся следом за вами, вы вступите с ними в иную схватку, поверх равнины, что лежит у Фезских ворот.
И, когда те были таким образом предупреждены, сказал граф Диогу Жилу и прочим, коих он вначале послал на открытие, чтобы они отправлялись каждый в свою засаду.
— И каждый пусть открывает свою [засаду], ибо лошади, что под вами, таковы, что вывезут вас из [любой] опасности. Вы же, прочие, — сказал он, — оставайтесь на удалении, так же, как были, от первой [засады], дабы отступить к себе, коли фортуна того потребует, и потрудитесь над тем, чтобы, когда выйдут мавры, самим выйти с такой скоростью, чтобы маврам пришлось следовать за вами не иначе, как во весь опор.
И после того он отбыл оттуда в то место, где пребывали другие конные, предупредив их тем же самым образом, что и прочих. И в сем начали выходить мавры, ведая, что были раскрыты. И как только они направились прямиком туда, где были наши другие конные, то [наши] вышли как с одного края, так и с другого, и они показали спины, и так вели их христиане, пока не прошли сторожевой пост (atallaya 105). Однако там было уже не более, чем пятнадцать или шестнадцать наших конных, и по необходимости оказалась там схватка весьма великой, и так перемешались одни с другими, что боролись врукопашную. И в сем начала засада мавров следовать по одной равнине, что там имеется, и было их, как то было оценено всеми, до четырехсот пятидесяти или пятисот самое большее, всё воины выдающиеся в своем снаряжении, настолько, что показалось всем, сколько там ни было, что никогда не зрели они еще [мавританских] воинов таким образом снаряженных. И наши 106, видя, что их [собственный] счет был неравным, чтобы сдержать такое количество, совершили отход, и когда достигли одних стен, где им пришлось развернуться, то держалось там уже не более трех или четырех, однако же те, в столь малом числе, как были, повернули на них и заставили отойти назад на некоторое расстояние. Но мавры, узнав, что были теснимы столь малым количеством [христиан], весьма мощно развернулись снова и преследовали христиан до того места, что зовется Коваш (Covas 107), где у них были арбалетчики, и оттуда снова развернулись на врагов, с такою силой, что заставили их отступить назад на весьма великое расстояние, туда, куда подходила их [мавров] пехота, не без урона для них. И поелику в тот раз не было в Септе подков, некоторые из конных остались в городе, и выехало наружу не более, нежели сто три, из-за чего в тот день недостало того, чтобы мавры были разгромлены, хоть и достаточно урона они понесли, ибо там убили у них главного их капитана, каковой был инфантом 108, вместе со многими иными, что следовали за ним верхом 109, что немногую пользу принесло некоторым из наших, ибо из пяти христиан, что в тот день были там убиты 110, двое погибли из алчбы к доброму снаряжению мавров, лежавших в поле. И было так, что из того наступления, что мавры предприняли, когда встретили [своих] пеших 111, один из тех конных выехал вперед [остальных], человек опытный и добро снаряженный, и стал издавать клич, говоря: «Амозалламим, Амозалламим[!]» (“Amozallamym, Amozallam?” 112), что означает «Мафома, Мафома[!]» (“Mafoma, Mafoma”) 113, и до того сильно заставил ободриться своих, что наши вновь показали спины, отступив до Коваш. Там погиб один эшкудейру с Мальоркаш (Malhorcas) [Мальорки], коего граф там сделал рыцарем, каковой умер у подножья сторожевого поста, поелику упал с лошади. Другой эшкудейру графа погиб там, носивший имя Родригу Анниш (Rrodrigo Annes), и в сей последней схватке убили другого, чье имя забылось теми, от кого мы получили осведомление, чтобы нам написать сию книгу. Но, насколько мы узнали, все сии трое погибли как люди великой веры и благородного сердца, но двое других закончили подлым образом, поелику, алча снаряжения, кое зрели на маврах, спускались с лошадей, когда враги еще не удалились от города. Так пребывали мавры в стычках до полудня, когда начали отступать и отбывать, весьма молчаливые, как люди, весьма опечаленные своими потерями. Захотели пешие срубить некоторые деревья (paes), что росли близ города, но конные не пожелали того дозволить, но удалили их с видом великого гнева. И так они отбыли, оплакивая своих мертвых, коих везли на лошадях лежавшими поперек.
И поелику фортуна свершает движения свои как имеет в обычае 114, в тот же самый день испросили у Жоана Перейры девять человек дозволения на то, чтобы отправиться в Бульойнш, и вышли на них две брагантины и захватили их всех.
И прибыл также в Септу один мавританский рыцарь с одним своим служителем, дабы остаться с королем, и был ограблен около Алкудии (Allcudia 115). Причиной же его прибытия было то, что, поелику перешел он из Граады в Беламарин (Bellamarym) с Мулеем Асу (Mulley Aaco 116), коего некоторые из тех [мавританских] принципалов питали надежду утвердить в королевском достоинстве, и тогда 117 его убили другие, что могли более, нежели те, и коим угоднее было сделать короля иного, сей [мавританский рыцарь], видя жестокость, кою учинили над его сеньором, отправился в Септу, почтя за месть помочь 118 христианам воевать с теми африканцами. Однако недолгое время пробыл он там, поелику из его королевства явились призвать его, и он, отправленный с милостью и благодеянием графа, вернулся туда, откуда пришел.
Комментарии
1. G: Micer Catom (?), изд. 1792 г.: Miceytom. Micer (иначе Mice, здесь испорченное Micey) — португальская адаптация средневекового итало-французского звания / обращения «мессер», «мессир» (итал. messere, франц. messire, прованс. messer) — «господин»; традиционно применялась к представителям рода Песанья (Pessanha) — династии главных адмиралов Португалии (алмиранти-мор, Almirante-Mor), основателем которой был мисер Мануэл Пасанья, или Песанья (Micer Manuel Passanha ou Pessanha) (итал. Emanuele Passagno, Pessagno, Pezagno, Pizagno) (ок. 1280/90 – ?), генуэзский мореплаватель на службе Диниша I Португальского, 1-й главный адмирал Португалии (с 1317). На дочери 7-го главного адмирала Португалии Карлуша Песаньи (сына упоминаемого далее мисера Лансароти Песаньи) Женебре 4-м браком был женат граф Педру ди Менезиш (ок. 1433 г. получивший через этот брак главное адмиралтейство Португалии, которое был вынужден вернуть тестю после смерти жены ок. 1437 г. вследствие бездетности брака).
2. Мисер Лансароти Песанья (порт. Micer Lanзarote Pessanha) (ок. 1330-1384) — сын Мануэла Песаньи, 1-го главного адмирала Португалии (см. прим. 1) и его 2-й жены Лионор Афонсу Франши (Лионор Афонсу да Франка) (Leonor Afonso Franchi ou Leonor Afonso da Franca) (ок. 1315 – ?), рыцарь фидалгу (Cavaleiro Fidalgo), 4-й главный адмирал Португалии с 1356 г. (сменил на этом посту своего единокровного брата Бартоломеу Песанью, 3-го главного адмирала Португалии). Дважды был лишен этого поста королем Педру I и один раз (1376) — королем Фернанду I, передавшим главное адмиралтейство Жуану Афонсу Телу ди Менезишу, 1-му графу Орен и 4-му графу Барселушу (см. прим. 32 к гл. I-X), ставшему 5-м главным адмиралом Португалии. Геральдическая печать Лансароти Песаньи, на щите которого изображена зубчатая полоса с тремя лилиями — гербом рода Песанья, — встречается в документе от 15 марта 1364 г. («+ S: ADMIR (. ... : LA)NSSA ROTE (: P)ISANHUM +»). Был женат на Катарине Важ, от которой имел троих сыновей (двое из которых — Мануэл и Карлуш — впоследствии стали соответственно 6-м и 7-м главными адмиралами Португалии) и одну дочь; также имел внебрачного сына от Алдонсы Матеуш, замужней женщины.
3. Фушта (порт. fusta, возможно, от лат. fustis — посох, палка) — старинное парусное и гребное судно, длинное и плоскодонное, с одной или двумя мачтами, род малой галеры.
4. Исправлено в изд. 1997 г.; C: carrevo, при этом данному исправлению дано следующее пояснение: «carrevo, переправлено из carrego с v написанной поверх g. Поскольку в рукописи постоянно употребляется форма carevo (или caravo) и так как речь идет о форме, которая была предметом правки копииста, было введено исправление; G carvo», p. 304, n. 6).
Кареву, или караву (порт. carevo, caravo) — здесь: кариб (араб. carib, qarib), небольшое арабское судно с латинским парусом, из-за своей легкости обычно использовавшееся для сопровождения более крупных судов. Арабский термин, в свою очередь, восходит к греч. karabos — тип легкой лодки, использовавшейся в Средиземноморье в период классической античности, и позднелат. carabus — плетеная лодка, обшитая кожей. Уменьшительное от порт. caravo (небольшое парусное судно) — caravela, каравелла.
5. Албетоса, или албитоса (порт. albetoca, albitoca, от исп. араб. al-batsah — военное или торговое судно) — парусное и гребное судно, использовавшееся португальцами и арабами в Средиземноморье.
6. G: chegado («доведен»), т. е. «был доведен до крайней / смертельной опасности».
7. Исправлено в изд. 1997; C: peigo, явная описка.
8. porque era cerca de terra; G: por serem acerca de terra («так как находились вблизи суши»).
9. G: tepo, т. е. tempo, «время / пора».
10. G: Boboramete.
11. G: Bemirgao.
12. G: Alibegal.
13. no parecia; G: nom sayam nem pareciam («не выходили и не казались»).
14. См. прим. 30 к гл. XXI-XXX
15. Добавлено нами по G: daquelle code; C: daquelle.
16. G: Castelejo, т. е. Каштележу.
17. lamcadas, e pedradas, e azagayadas; G: lancas, e pedras, e azagayas («копий, и камней, и азагай»). Наш перевод, т. о., отражает оба рукописных варианта.
18. E em esto fezera os mouros hua volta com hos de cavallo; G: e esto fizerom os mouros com os de cavallo («и вот что содеяли мавры с конными»).
19. «G do Rryo Calido, имя, постоянно употребляемое в данной рукописи» (прим. в изд. 1997). Третий вариант дает изд. 1792 г.: Va?co de Rijocaldo.
20. См. прим. 92 к гл. I-X.
21. assy de mouros como de cristaos, что можно также перевести «как мавров, так и христиан»; G: assy antre mouros como cristaos («как между маврами, так и христианами.
22. Исправлено в изд. 1997 г.; C: XXXb.
23. Исправлено в изд. 1997 г.; C: XXbij.
24. Исправлено в изд. 1997 г. (с горизонтальной верхней черточкой вместо слова «тысяч»); C: XXbij с горизонтальной верхней черточкой вместо слова «тысяч».
25. Исправлено в изд. 1997 г. (с горизонтальной верхней черточкой вместо слова «тысяч»); C: XXb с горизонтальной верхней черточкой вместо слова «тысяч».
26. descubrir todos; G: descubrir todos juntam?te («обнаруживать себя сразу все вместе»).
27. В современном португальском языке caramanchгo (иначе caramanchel) — беседка, парковая или садовая, обычно покрытая вьющимися растениями. В средневековой военной архитектуре идее беседки лучше всего отвечает бартизана (порт. guarita, исп. garita, англ. bartizan, нем. scharwachtturm, франц. йchauguette) (сторожевая башенка, будка) — нависающая башенка (т н. турель), прикрепленная к стене или крупной башне и выступающая за пределы основного сооружения в укреплениях с нач. XIV до XVIII вв. Чаще всего бартизаны располагались на углах, защищая стражника и позволяя ему видеть окружающую обстановку, и, как правило, были снабжены узкими бойницами для ведения стрельбы. Обычно бартизана опиралась на ступенчатые каменные консоли и могла быть круглой, многоугольной или квадратной.
28. Negrellos; G: Negreiros («Негрейруш»).
29. nгo he b?e que os bхos fiquem s? aquello que lhes de nosso offiзio he devido; G: he bem que os bхos nom fiquem sem auello que de nosso offiзio lhes he devido («хорошо, чтобы добрые [мужи] не оставались без того, что им от нашего ремесла причитается»).
30. Переведено по G: cobrar; C: saber («познать»).
31. Т. е. в битве при Азенкуре (франц. Azincourt, селение южнее г. Кале в Сев. Франции) — одно из крупных сражений Столетней войны. Произошло 25 октября 1415 г. (в День святого Криспина). Неожиданная победа англичан над численно многократно превосходившей французской армией подняла моральный дух и престиж Англии, нанесла тяжелый урон Франции и положила начало новому периоду английского преобладания в войне, который продолжался 14 лет, пока англичане не была разгромлена французами в 1429 г. во время осады Орлеана.
32. Т. е. Генрих V (англ. Henry V) (1386-1422), также называемый Генрихом Монмутским (Henry of Monmouth), — король Англии с 1413 г., из династии Ланкастеров. Вскоре после разгрома французов при Азенкуре (1415) захватил весь север Франции с Парижем, по заключенному в 1420 г. договору в Труа был объявлен наследником французского престола. Несмотря на относительно короткое правление, выдающиеся военные успехи Генриха V в Столетней войне против Франции сделали Англию одной из сильнейших военных держав Европы. Увековеченный в пьесах Шекспира, Генрих V известен и прославлен как один из величайших королей-воителей средневековой Англии.
33. Имеется в виду Джон Гонт, герцог Ланкастерский (англ. John of Gaunt, Duke of Lancaster) (1340-1399) — английский принц, полководец и государственный деятель, 4-й сын английского короля Эдуарда III и отец короля Генриха IV (а не Генриха V, которому он приходился дедом). Благодаря своему королевскому происхождению, выгодным бракам и щедрым земельным пожалованиям Гонт стал одним из богатейших людей своей эпохи и был влиятельной фигурой во время правления как своего отца, так и племянника Ричарда II. Как герцог Ланкастерский стал основателем королевского дома Ланкастеров, члены которого взошли на престол после его смерти.
34. Филиппа Ланкастерская, или Филипа ди Ленкаштри (англ. Philippa of Lancaster, порт. Filipa de Lencastre) (1359-1415) — английская принцесса из дома Ланкастеров, старшая дочь Джона Гонта, 1-го герцога Ланкастерского, от его первой жены Бланки Ланкастерской (и, соответственно, тетка, а не сестра Генриха V), жена (с 1387) короля Португалии Жуана I, королева-консорт Португалии. Мать короля Португалии Дуарти I и инфантов Педру, герцога Коимбрского, и Энрики (Генриха) Мореплавателя. Брак Жуана I с Филиппой Ланкастерской стал заключительным актом нового англо-португальского альянса, оформленного Виндзорским договором 1386 г. и первоначально направленного против франко-кастильского союза; данный альянс, формально продолжающийся до настоящего времени, является старейшим в истории мировой дипломатии.
35. Битва при Алфарробейре (порт. Batalha de Alfarrobeira) (20 мая 1449 г.) — междоусобное столкновение между королем Португалии Афонсу V и его дядей (и тестем) инфантом Педру, герцогом Коимбрским и бывшим регентом, у ручья Алфарробейра в Виалонге, рядом с Алверкой. В 1448 г., достигнув совершеннолетия, король отменил все законы и эдикты, принятые при регентстве, а в следующем году, руководствуясь, как выяснилось позже, ложными обвинениями, при поддержке своего дяди Афонсу I, герцога Браганса (внебрачного сына короля Жуана I), объявил Педру мятежником и врагом королевства. В результате последовавшей битвы при Алфарробейре герцог Коимбрский потерпел полное поражение и погиб, а дом Браганса стал самым могущественным в Португалии.
36. Гром (порт. ист., воен. trom) — средневековое португальское артиллерийское орудие, разновидность бомбарды или пищали, для стрельбы каменными ядрами.
37. G: Madrabaxabe, форма, ранее употреблявшаяся также и в C.
38. Алфериш (порт. воен. alferes — прапорщик) — в средневековой португальской армии: знаменосец. Здесь соответствующее португальское воинское звание применено к мавританскому знаменосцу.
39. Вира (порт. ист., воен. vira) — разновидность очень острой стрелы.
40. От араб. al-muxrif — «почтенный, возведенный в достоинство (знати), прославленный, благородный, казначей, интендант». У мосарабов в Аландалусе almushrif — сборщик налогов. В средневековой Португалии алмошариф (алмошарифи) (almoxarife) — королевский чиновник, отвечавший за взимание и сбор налогов, имевший также ряд функций управляющего королевским имуществом и королевского казначея (отвечал за сдачу в аренду или залог имущества короны, сбор королевских податей и их аренду, выплату королевских милостей и другие государственные расходы). Не исключено поэтому, что имя «Алмошарифи» является указанием на прежний род деятельности данного персонажа до его отъезда из родного Алгарви.
41. См. прим. 32 к гл. XI-XX.
42. «G carvos, форма, постоянно встречающаяся в данной рукописи» (прим. в изд. 1997 г.).
43. vir; G: querer vir («желают идти»).
44. troos; G: os outros («другие, прочие»), и тогда глагол espedacavao следует понимать не как «разрывали на части», а как «рубили в куски».
45. Кубелу (порт. ист., воен. cubelo, от cubo — куб и cuba — чан) — в португальской военной архитектуре: название круглой или полукруглой башни, служившей для укрепления стены в средневековых крепостях или замках. В Португалии кубелу получили распространение с XIV века как элемент т. н. готического замка. Особенно часто их использовали в Алентежу, где камень имеет слабую консистенцию. Возможно, что этот тип башен появился в португальских укреплениях под влиянием мусульманской военной архитектуры.
Круглые башни, как и многоугольные, позволяли защитникам разнообразить углы обстрела, а вражеские снаряды, как правило, отскакивали от изогнутой поверхности такой башни, тогда как в квадратных или прямоугольных слабым местом были углы. Еще одним преимуществом кубелу было то, что для их строительства требовалось меньше камня.
Помимо специфического использования для обозначения круглой башни, термин cubelo иногда используется для обозначения любой башни, укрепляющей стену, независимо от формы.
46. Переведено по G: junto com a couraca; C: sobre a couraca («над корасой», возможен также перевод «около / у корасы»).
Кораса, или койраса (порт. ист., воен. couraca, coiraca) — в средневековой португальской военной архитектуре: стена, выступающая за пределы главной стены крепости / замка или укрепленного поселения и служащая для защиты сообщения между укреплением и определенным близлежащим стратегическим пунктом, чаще всего — для защиты доступа к источникам питьевой воды, если они находились за пределами крепости. Кораса обычно заканчивалась башней (т. н. "torre da couraca", «башней корасы»), которая заключала в себе колодец или водовод. Также корасы могли обеспечивать доступ к водному пути — реке или морскому порту, — необходимому для доставки припасов или прибытия подкреплений, а также для эвакуации в случае захвата крепости врагом. Иногда корасы имели двойные обходы, так как могли быть атакованы с двух сторон.
Поскольку данный элемент фортификации существовал только на Пиренейском полуострове, термины для его обозначения помимо португальского имеются только в испанском (coracha) и каталонском (cuirassa) языках.
47. G: Madrabaxaba.
48. fora logo tyrados a fora, e tamto que os mouros foram; в G здесь имеется интерполяция: foram logo tirados a fora, mas nom sem grande danno da gente meuda, porque em querendo tirar huus cayam outros sobre aquelles, outros se afastavom feridos, ataa que os tirarom fora, e tanto que os mouros ficarom («...были тотчас вынесены вон, но не без великого урона для простых воинов, поелику когда хотели забрать одни [тела], другие падали поверх тех, иные удалялись ранеными, пока не вынесли их вон, и, как только мавры оказались...»).
49. Ирония автора, поскольку сражение произошло в страстную пятницу; фолар (совр. порт. folar) — «пирог из сдобного теста с целыми вареными яйцами сверху, который готовится на Пасху», т. е. традиционный португальский вариант пасхального кулича, а также «подарок, который крестные родители обычно преподносят на Пасху своим крестникам, а прихожане — своему приходскому священнику», что возможно, даже ближе к нашему случаю, поскольку Зурара как раз подразумевает, что стороны обменялись «пасхальными подарками». Однако аналогия с куличами, на наш взгляд, здесь более эффектна.
50. Исправлено в изд. 1997 г.; C: XXXbj.
51. «Буквы здесь покрыты пятнами, при этом между строк стоит si» (прим. в изд. 1997 г.).
52. Цветущая Пасха (совр. порт. Pascoa florida) — традиционное название праздника Пасхи в Португалии и Испании, связанное с весной и общим «воскресением» природы, ассоциирующимся с воскресением Христа, которое оно как бы предвосхищает и возвещает. В соответствии с португальской традицией верующие на Пасху ходят из дома в дом с увенчанным цветами крестом, целуют его и возглашают: «Христос воскрес! Аллилуйя!».
53. Исправлено в изд. 1997 г.; C: XXXbij.
54. cavalos, переправлено из cavaleiros («рыцари»).
55. В G все перечисленные имена предварены союзом e («и»).
56. G: Aza? («Азаэн»).
57. G: hom?es mancebos («людьми юными»).
58. ajumtou; G: ajuntou-se («прибавилось»).
59. aspera; G: grande («великим»).
60. G: brisa («бриз / легкий ветер», что явно плохо подходит, а потому наверняка является опиской).
61. Исправлено в изд. 1997 г.; C: XXXbiijo.
62. «G d’Ataide, форма, постоянно встречающаяся в данной рукописи, также пишется как Atayde» (прим. в изд. 1997 г.).
Атаиди (Атаидэ) — знатный португальский род, представители которого в XV-XVIII вв. носили титул графов Атогия (Atouguia). Первым из графов Атогия был Алвару Гонсалвиш ди Атаиди (ок. 1385-1452), управляющий домом инфанта Педру и участник похода на Сеуту, брат которого Вашку Фернандиш ди Атаиди (ок. 1390-1415), управляющий домом инфанта Энрики, известен тем, что стал единственным португальским рыцарем, погибшим при взятии Сеуты (см. «Хронику взятия Сеуты», гл. LXXXIV). О Луише ди Атаиди, герое настоящей главы, других сведений не сохранилось (его нет даже в списке участников похода на Сеуту, который сам же Зурара приводит в главе L хроники Сеуты), однако нет сомнения, что обращение «дядя», используемое по отношению к нему Педру ди Менезишем, является указанием всего лишь на возраст, а не на фактическую степень родства, как это уже имело место в случае с Лопу Диашем ди Созой, магистром ордена Христа (см. главу пятую настоящей хроники и прим. 78 к гл. I-X). Таким образом, поскольку «дядя» здесь — просто старший из двух дальних родственников, Луиш ди Атаиди по возрасту должен был годиться в дяди Педру ди Менезишу, которому в это время было лет 45-47. Поэтому естественнее всего предположить, что Луиш был братом Мартина Гонсалвиша ди Атаиди (ок. 1350 – ок. 1392) — отца Алвару Гонсалвиша и Вашку Фернандиша ди Атаиди, алкайди-мора замка Шавиш и воспитателя (айю) инфантов «Славного поколения» — сыновей Жуана I.
63. Как и в предыдущих главах, термин «кавалькада» (cavallgada) относится здесь как к конному отряду дворян (фидалгу) в составе очередной португальской военной экспедиции (равно как и к походу этого отряда), так и к каравану домашнего скота, захваченного португальцами во время очередного набега в ходе такой экспедиции.
64. Букв. «Долина Большого Негра».
65. Т. е. с султаном династии Маринидов, столицей которых был г. Фес.
66. Переведено по G: a sua seguranca; C: sua seguramca («их безопасность»).
67. Переведено по G: entom; C: em fim («наконец»).
68. G: Martim.
69. G: Mose.
70. G: Rrixea (?).
71. Исправлено в изд. 1997 г. по G: trovoes; C: trouees.
72. Исправлено в изд. 1997 г.; C: Rix.
73. Исправлено в изд. 1997 г.; C: ij cXX.
74. G: Benabeidam.
75. fragura; G. fraga. Хотя как первый, так и второй из этих терминов могут подразумевать «скалистую, неровную, крутую местность», что хорошо подходит для описания хребта, мы все-таки отдаем здесь предпочтение другому значению слова fraga — «густые заросли кустарника», в каковом значении данный термин явно был употреблен в предыдущей главе. В настоящей же главе далее прямо говорится, что португальцы «многих иных убили по зарослям» (outros muitos matarao pello mato), т. е. мавры прятались именно по зарослям, а не среди голых скал.
76. G: Pedr’Affonso.
77. Переведено по G: E trygaram sua hyda; C: Trygarao sua hyda.
78. Переведено по G: e porque; C: porque.
79. Исправлено в изд. 1997 г.; C: iiij cXbj.
80. assy de pee como de cavallo; G: de cavallo e de pee («конные и пешие»).
81. Переведено по G: Nunez; C: Annes.
82. Исправлено в изд. 1997 г. по G: ordenava; C: ordenava («выстраивали»).
83. sua viag?; G: sua boa viag? («свое доброе путешествие»).
84. То есть упоминаемый далее Салабенсала (в разных рукописях «Хроники взятия Сеуты» — Calla bem Calla, Callabencalla, Calla bemcalla) — Салах бен Салах, последний маринидский губернатор Сеуты, бежавший из города при взятии его португальцами. См. о нем в «Хронике взятия Сеуты».
85. G: Bento.
86. «G Cartagena, форма, постоянно встречающаяся в данной рукописи» (прим. в изд. 1997 г.).
87. Т. е. бригантине (совр. порт. bergantim) — в описываемую эпоху самом быстроходном, маневренном и легким военном судне, управлявшимся парусами и веслами, двухмачтовым, с латинскими парусами и количеством весел от 9 до 19 на каждом борту.
88. Т. е., очевидно, областью под управлением кади — мусульманского судьи.
89. G: Benegem.
90. G: Benycale.
91. Алкабила (совр. порт. alcabila, иначе cabila, cabilda, от араб. al-qabila — род, племя) — племя или объединение арабских семейств, мусульманская (арабская) деревня.
92. G: de Calabemcala de Beneycayde («от Салабенсалы из Бенейсайди»).
93. G: Beneiguem.
94. G: Bento. В обеих рукописных версиях это имя здесь — результат описки, вызванной появлением имени Бениту / Бенту несколькими строками выше. Далее в тексте главы этот персонаж фигурирует как Жоан Фернандиж.
95. Переведено по G: vos poderemos: C: vos podereis («вы сможете»).
96. G: Agra.
97. e viera nacer omde os nossos estava; не вполне ясное место из-за слова nacer («рождаться / появляться на свет»), скорее всего, появившегося здесь в результате описки. В оригинале, как нам думается, должно было стоять: e viera ate omde os nossos estava, что соответствует нашему переводу.
98. Исправлено в изд. 1997 г.; C: teze.
99. ferro; G: frio («холода»).
100. Capitolo coremta; «G Rta, исправлено на 34 и затем на 38. Следует обратить внимание, что копиист впервые, по-видимому, испытал здесь влияние нумерации, сходной с C, что также видно по следующей главе» (прим. в изд. 1997 г.). В G, как отмечалось ранее (см. прим. 16 к гл. I-X), счет глав, отстающий в сравнении с C на две единицы (так как в G две первые главы хроники не являются таковыми, а составляют единый «Пролог автора»), был дважды исправлен: первый раз на другой номер и с римских цифр на арабские, затем возвращен к исходному, но также арабскими цифрами; при этом второй вариант нумерации (первое исправление) в сравнении с исходным и впоследствии возвращенным в результате второго исправления вариантом до гл. 12-й отставал на одну единицу, в гл. 13-й отсутствовал, в гл. 14-17 отставал на две единицы, в гл. 18 отсутствовал, в гл. 19 отставал уже на три единицы, в гл. 20-22 был нечитаемым и в гл. 23-39 отставал уже на четыре единицы. Т. о., внезапный переход к номеру R ta, т. е. 40-му, как и в C, является уже третьим вариантом нумерации глав в G, в сравнении с которым первый исправленный отстает на шесть единиц, а второй исправленный, он же исходный, — на три. Впрочем, этот третий вариант присутствует лишь в этой и следующей главах, после чего происходит возврат к двум первым нумерациям, с прежним отставанием второй на четыре единицы.
101. «G Mosem. Этот вариант повторяется очень часто и в дальнейшем более не указывается» (прим. в изд. 1997 г.).
102. Исправлено в изд. 1997 г.; C: XXbj.
103. Контадор (порт. contador) — в средневековой Португалии: чиновник т. н. Контуш (Contos) — группы государственных учреждений, занимавшихся счетами королевской казны, королевский счетовод.
104. Em esto; G: E em esto («И в сем»).
105. Исправлено в изд. 1997 г. по G; C: atalla.
106. Переведено по G: E os nossos; C: Os nossos.
107. «Пещеры».
108. Т. е., по-видимому, сыном или другим близким родственником маринидского султана.
109. que ho seguyam d’a cavallo; G: daquelles que o seguyam a cavallo («из тех, что следовали за ним верхом»).
110. foram mortos aquelle dia; G: morreram em aquelle dia («погибли в тот день»).
111. emcomtrarгo; G: entrarom («вступили», т. е. «... из того наступления, что мавры предприняли, когда вступили [в бой] пешие...»).
112. G: Amoзalamim, Amoзalamim; «Almoslemin означает Магометане» (прим. в изд. 1792 г.), т. е. ал-муслимин, мусульмане.
113. «Магомет, Магомет[!]».
114. Переведено по G: tem em costume; C: tem costumado («как у нее обыкновенно бывает»).
115. G: Aloudia.
116. G: Aaco.
117. emtгo; G: em fim («в конце концов»).
118. Исправлено в изд. 1997 г. по G: ajudar; C: ajuda («помощь», описка).
Текст переведен по изданию: Gomes Eanes de Azurara. Cronica do conde d. Pedro de Meneses. Lisboa. 1997
© сетевая версия - Тhietmar.
2023-2024
© перевод с португ. - Дьяконов О.
И. 2023-2024
© дизайн - Войтехович А. 2001