ГОМИШ ИАНИШ ДИ ЗУРАРА (АЗУРАРА)

ХРОНИКА ВЗЯТИЯ СЕУТЫ

КОРОЛЕМ ДОНОМ ЖУАНОМ ПЕРВЫМ

CRONICA DA TOMADA DA CIDADE DE CEPTA PER ELREY DOM JOHAM O PRIMEIRO

ГЛАВА LI.

Как Король в тот день, когда отбыл, весьма благочестиво сотворил свою молитву, и о вещах, о коих он в ней просил

Велико было всегда благочестие, что имел Король во все свои дни, как я уже сказал в прологе сей истории; и говорят, что в ту пятницу, когда ему предстояло отбывать, и уже был приготовлен для него алтарь и распущены паруса его флота, он преклонил колена (jeolhos) 1, и вознес очи и руки к небу, и произнес:

— Господи! Бесконечными Твоими милостью и милосердием угодно было Тебе, среди великих и чудесных дел Твоих, содеянных бесконечною Твоею мощью, привести меня, малого раба Твоего, в сие положение, в кое Ты возвел меня чрез Твое благоволение, дав мне королевства и земли, дабы управлять и повелевать, в чем Ты содеял для меня многие и великие милости, главным образом послав мне помощь и подкрепление для противостояния врагам моим; и вот теперь Ты привел меня к сему времени. Да будет угодно Твоей Святой Милости, дабы вспомнил Ты обо мне и сем Твоем народе, каковой Ты поручил мне, ибо мы собрались здесь, дабы исполнить Твою Святую Службу, и пожелай дать нам победу против врагов Твоей Святой Веры, отложив искупление грехов наших на иное время.

— Ты же, Госпожа моя Дева Мария, коя моим делам всегда была заступницей (vogada) 2, — да будет угодно тебе продолжать помогать мне, дабы чрез заслуги твои я получил победу в том, о чем тебе ведомо и о чем я буду просить с таким желанием.

Холодный ветер в парусах начал выводить флот чрез вход устья, каковая вещь была прекрасна для лицезрения, ибо те, кто зрел то, не могли вообразить, что превыше подобного наслаждения существует иное, большее. И все скопище тех, кто остался в Лиссабоне, разместилось по стенам крепости (alcacova) и равно по всем прочим местам, откуда можно было хорошо видеть выступление того флота, от каковой вещи все ощущали немалую радость, кроме лишь некоторых, тех, кого Король по необходимости заставил остаться.

— О Господи! — говорили они. — Какую любовь выказал Ты к народу Португалии, когда даровал ему подобного государя для управления им! Блажен тот день, когда мир сей отметил его рождение, ибо он воистину возложил подлинный венец на главу своего народа!

— Иди же — говорили они — с удачею столь доброй, чтобы слава победы твоей вызвала зависть у всех князей мира!

И каждый там желал удостоверить, что ведал суть (virtude) того секрета, однако никто, все же, не знал того наверняка; иные желали потрудиться ради того, чтобы узнать численность флота, хоть труд их относительно сего и служил немногому. И так они пребывали в своих обсуждениях, немногим памятуя о том, чтобы есть и пить; и у многих из них лица были исполнены влаги, ибо не могли сдержать силу своих слез пред величием чудесной своей радости, и не желали уходить оттуда до тех пор, пока горы Сезимбры 3 не скрыли весь вид флота.

Так совершали все те корабли свое путешествие, таким образом, что в субботу после полудня начали огибать мыс Сан-Висенти; и по причине некоторых [святых] реликвий, что там покоились, в знак почтения свернули (mesuraram) все свои паруса при огибании мыса, и в ту ночь весь флот вместе стал на якорь в заливе Лагуш.

И на следующий день, в воскресенье, Король сошел на землю и тотчас держал там свой совет, на коем было постановлено, чтобы ясным образом было оглашено все подлинное намерение того движения; посему были приказано магистру брату Жуану Шира прочесть проповедь, дабы весь народ смог доподлинно узнать, каково было намерение, ради коего Король был подвигнут на то, чтобы составить то [флотское] соединение.

ГЛАВА LII.

Как магистр брат Жуан Шира проповедовал пред лицом всего народа, и о суждениях, что он высказал

Много раз говорил я в предшествующих главах, с какою заботой и усердием всегда сохранялся секрет того деяния до того момента, когда нарушение его уже не могло принести никакого вреда. И посему постановил Король с согласия своего совета, дабы он был там оглашен, для какового дела он приказал читать проповедь магистру брату Жуану Шира 4, каковой, извещенный о том, что ему следовало говорить, поднялся на свою кафедру, проповедовать пред тем народом. И хотя дан ему был весьма краткий промежуток [времени], он как человек, весьма преисполненный учености, сказал много вещей великой авторитетности, из коих мы берем некоторые малые части, так, как можем постичь их согласно длине времени, дабы нам сопроводить нашу историю.

— Думается мне, — сказал он, — что после того, как Король, наш сеньор, принял решение об исполнении (enxucucao) сего деяния, стали ходить среди вас, прочих, разнообразные суждения относительно его намерения, с немалым желанием узнать его истинную цель; он же как государь весьма благоразумный, остерегаясь (acaudelando-se) ущерба, что мог произойти для вас и для него, всегда сохранял свой секрет, как и подобает величию подобного деяния.

— Теперь же, почтенные сеньоры, когда он чувствует, что разумно будет вам его открыть, он доводит до вашего сведения, что, приняв во внимание многие и великие милости, кои Бог оказал сим его королевствам и вам, прочим, его народу, даровав ему столько и столь великих побед над его врагами, вследствие коих он привел дела свои к такому завершению; и поскольку, в ходе занятия теми первыми делами, хотя бы то и было супротив его воли, было причинено много вреда христианам, за каковой он всегда желал свершить полную епитимью — не потому, что ощущает он совесть свою тем отягощенною, ибо малой вины заслуживает тот, кто грешит без согласия своей совести, но потому, что доброй воле пристало, как говорит Святой Бернард 5, узнавать вину [даже] там, где человек неповинен, — пожелал он быть подвигнутым на то, чтобы свершить такую службу нашему Господу Богу, чрез какую он заслужил бы для себя и для вас, прочих, часть Его славы, каковая [служба] поистине не могла бы быть большею, нежели дать бой врагам нашей святой католической веры. Ибо тот, кто может противодействовать греху и не противодействует, чрез само сие сочувствие как бы его одобряет, как то написано в третьей причине и третьем вопросе декрета (degredo) 6, где сказано, что если кто может противодействовать и помешать злодеям и того не делает, то есть не что иное как оказание услуги их злодейству, и не избегнет тени подозрения в тайном соучастии (companhia escondida) тот, кто явным образом зрит грех против святой веры и не противодействует ему. И, таким образом, он [второй тип] не лучше того [первого], каковой есть не что иное, как подобие тех врагов, что то свершают (e pois tal como este, que e outra cousa senao semelhavel aquelles inimigos que o fazem), вследствие чего он достоин и заслуживает той же самой кары, и посему должен быть судим Богом. Ибо как говорит апостол 7 в первой главе своего послания к Римлянам, не только лишь те, кто суть против веры, достойны смерти, но и те, кто с сим соглашается, не противодействуя тому всеми своими силами. Каковой вещи вследствие представляется, что тот, кто держит себя за католика и истинного христианина и со всею своею силой не отдает себя [при том] защите своей святой веры, не есть настоящий рыцарь и член [Церкви] (nembro) Иисуса Христа, и не имеет с Ним ничего общего, и что он хуже, нежели любой из тех неверных. Ибо всякий из тех, кто живет под каким-либо законом, обязан подвергнуть себя смертельной опасности, дабы защитить его и сохранить. Ибо говорят Туллий 8 в первой книге о ремеслах 9 и философ в третьей книге этики 10, что тот, кто воистину силен, пусть с пылом выстрадает смерть в защиту своего закона. И уж коли человек обязан защищать законы своей земли, насколько же более надлежит поступать так ради закона нашего Господа Иисуса Христа, коего вследствие мы знаем наверняка, что хотя и умрем в сей жизни, но будем жить вечно в иной, чему свидетельство приводит святой Лев папа 11 в двадцать третьей причине и в восьмом вопросе декретов (degredos) святых отцов, где говорит: «Отриньте всякий ужас и страх и учитесь воевать усиленно против врагов святой веры; ибо Бог всемогущий ведает, что коли кто-нибудь из вас, прочих, умрет, то умрет за истину веры и спасение Его закона, за что Он сам даст тому награду небесную»; приводя в пример Моисея, предводителя (coudel) 12 своего народа, ибо столько опасностей и трудов снес тот ради защиты своего закона.

— Посему Король, наш сеньор, как настоящий рыцарь был подвигнут главным образом тем, чтобы содеять службу нашему Господу Иисусу Христу, нанеся урон тем, кто в оскорбление Его закона живет на земле, кою Он изначально отдал христианам. Ибо вы можете узнать, что город Сеута, вместе со всем прочим мавританством (mourisma), после Страстей Его был обращен в Его святую веру, в каковой оставался до времен графа Жулиана 13, каковой своею собственною волей отдал ее неверным, что обратили святые церкви Его в мечети, убрав оттуда святые вещи и разбросав их, в оскорбление нам, по местам грязным и презренным; и оттуда они нанесли впоследствии много урона Испании, коего вследствие по справедливости можем творить мы тот плач, что записан во второй главе первой книги Маккавеев и что сотворил [впервые] тот святой муж Матфей (Matias) 14 о граде Иерусалиме, говоря: «Горе мне (Guai de mim), ибо я родился, дабы узреть разрушение святого града, видя, как приведен он в руки врагов, святые же вещи брошены в нечистоты, храм же его сделался как муж бесславный, а сосуды его святого жертвоприношения унесены в полон и отданы под нужды мерзкие и нечистые, и вся краса у него отнята, и тот [град], что был свободен, ныне сделан рабом пред очами вашими» 15. Каковой святой муж после сего плача, что таким образом творил он с такою болью из-за поражения своего закона, подвигаемый ревностью к добродетели, весьма отважно убил одного иудея из своего народа поверх жертвенника, где тот публично, в присутствии всех, хотел свершить жертвоприношение идолам, и равно убил одного язычника царя Антиоха 16, поскольку тот требовал, чтобы он совершил то мерзкое жертвоприношение, после чего начал восклицать громким голосом, призывая своих, говоря: «всякий, кто имеет ревность к закону, да выступает вслед за мною (depos mim)!» 17 И так он прожил с ними в великих трудах в пустыне, пока не настало ему время умирать, накануне чего он укрепил всех, дабы они стояли твердо, верным образом сражаясь и страдая из любви к закону своего Господа Бога, сказав: «Итак, мои весьма возлюбленные сыновья, будьте почитателями закона, и отдайте души ваши за завет отцов, и помните о делах, что свершили они в своих поколениях, и обретете великую славу и имя непреходящее» 18.

— Итак, почтенные сеньоры, Король, наш сеньор, доводит до вашего сведения, что по всем вышеозначенным причинам намерение его состоит в том, чтобы с милостью Господа Бога отправиться на город Сеуту и потрудиться, сколько он сможет, ради того, чтобы вернуть его к вере нашего Господа Иисуса Христа; посему он наказывает вам, чтобы вы собрали сами в себе все ваши силы, дабы достичь подлинной крепости, согласно его намерению, и обрести с ним вместе часть великой его заслуги. И отдалите от себя мнения, что некоторые имели в прежние дни в Лиссабоне, когда казалось им тяжким шагом то, что Король таким образом собирался свершить, и то же самое с трауром, что приказал он убрать так скоро по смерти своей супруги; каковое суждение поистине было столь произвольным, чтобы относиться к государю весьма добродетельному и знатоку всяческого добра. Каковой, как вы хорошо должны ведать, имел печаль большую из-за смерти своей супруги, нежели всякий иной человек, но дабы чистым образом свершить службу Богу, он отогнал от себя на текущее время всякий признак печали. И в сем не содеял он чего-то нового, ибо рассказывает Валерий Максим в своей первой книге и Тит Ливий в книге о второй войне, что когда Римляне вели битву с Ганнибалом близ реки Канны 19, то внутри города Римлян умерло сорок семь тысяч триста тридцать четыре, не считая их друзей и союзников (liados), коих умерло в количестве почти неисчислимом, вследствие чего не осталось в Риме женщины, что не облеклась бы в траур; однако по прошествии тридцати дней все они оделись в белые одежды и равно оставили всякий иной знак печали, только ради того, чтобы с большею радостью принести в жертву своих животных (animalias) пред алтарями своих богов. Из каковой вещи мы можем вывести два отношения: первое — почтение, кое питали те [женщины] к смерти своих сыновей, братьев и [прочих] родичей, ибо [таковая] среди них почиталась за почетную и достойную славы, когда ее принимали ради защиты либо приумножения своей собственной земли, и посему полагали, что не должно было их оплакивать столь длительное время, поскольку велики были пыл (acendimento) и рвение, что имели они [женщины] относительно церемоний и жертвоприношений своим богам, так как пред лицом столького пролития их [родичей] крови супротив естественной наклонности их [женщин] желания, лишь с тягою к религии отдалялись они от всякой печали. Каковая вещь поистине есть для нас весьма великое оскорбление: коли сии [римские женщины] поистине ведали, что души тех [их родичей], напрямую идут в ад 20, какое основание имеем мы оплакивать смерть той [Королевы], про каковую ведаем, что она пребывает в обществе блаженных святых? Ибо зримым образом видели мы пред нашими очами знаки, чрез кои с великим основанием должны верить, тем более в подобный акт (auto) [поход на Сеуту], для какового с радостью должны направить (enderencar) свою волю, тем более что мы доподлинно ведаем, что цель его есть здравая и достойна всяческих заслуг.

ГЛАВА LIII.

Как магистр объявил крестовый поход, и как он своею властью отпустил всем вину и кару.

После того как магистр окончил таким образом свое суждение, насколько это касалось того процесса, на коем он воздвиг себе [риторический] фундамент, то сказал:

— Почтенные сеньоры, все, что сказал я вам до сих пор, было сказано и изречено приказом и властью Короля, нашего сеньора; то же, что я желаю сказать вам сейчас, будет сказано как бы от моего ремесла, поскольку мы, прочие [т. е. священнослужители], суть не что иное, как дозорные башни народа Божьего, дабы предупреждать его супротив его врагов телесных чрез писания, как то написано во многих [книгах Священного Писания] святыми пророками, в особенности же в третьей и тридцать третьей главах Иезекииля, где он говорит таким пастырям, что [Бог] сделал их дозорными башнями над народом своим, грозя им, что, коли не будут они усердны в том, чтобы вразумлять (amoestar) его всех его ошибках, грехах, опасностях и ущербе, в коих они [люди народа Божьего] в настоящее время пребывают, либо же в будущем пребывать могут, то смерть и урон (danacao), что вследствие сего могут для него [народа] воспоследовать, Он взыщет от их рук и платою за то назначит их собственную кровь 21. И тем же самым образом жалуется и пророк Иеремия в плаче и стенании, что сотворил он над Иерусалимом, говоря, что пророки и священники его были причиною его пленения и разрушения, как то более пространно объявляется во второй главе, где он говорит: «Твои пророки принесли тебе вещи ложные и безумные, и не показали тебе зло твое, дабы вызвать в тебе покаяние» 22.

— Ибо в подобные времена, — говорил магистр, — суть потребно наше оружие, ss. [scilicet, «а именно»] слово Господа Бога, представляющее святые Его таинства верным и католическим христианам, дабы конец их мог произойти так, как то надлежит по святой их религии. И так и написано в той же главе Второзакония, что, когда настал час битвы, священник пребывал пред лицом войска, говоря: «Услышь, Израиль, и вы, прочие, что желаете дать сражение (cometer peleja) против врагов ваших: да не будет страха в сердцах ваших, и не пожелайте устрашиться никакой вещи в боязни вашей, и не пожелайте бежать в ужасе вашем, ибо Господь Бог наш будет сражаться среди нас против противников наших (nossos aversairos), вследствие чего он избавит вас от их опасности» 23. И то же самое подтверждает святой Фома в secunda secunde R q. в разделе втором 24, где он касается сего предмета, заключая (concludindo), что, хотя прелатам и клирикам и не пристало сражаться, но это им главным образом подобает, и есть справедливо и заслуженно, воодушевлять, и побуждать, и укреплять всех верных христиан, дабы они могли честным образом сражаться тем манером, о коем мною уже сказано. Относительно какового намерения говорит святой Лев папа, рассуждая о самом себе в двадцать третьей причине и в восьмом вопросе декрета, что он велел собрать свой народ против мавров, про коих ходила молва, что они прибывали в один морской порт, и он сам своею собственною персоною выступил против них 25.

— И посему, пользуясь своим ремеслом, я прошу и молю вас всех, сколько вас здесь собралось, дабы вы хорошо обдумали по совести вашей любые грехи, зло или ошибки, что вы совершили, и чтобы вы попросили у Господа Бога прощение за них от всего сердца и со всем желанием, и сотворили бы за них покаяние, возымев твердое намерение воздерживаться от того, чтобы грешить, отныне и впредь. Чрез каковую вещь вам будут отпущены (sereis assoltos) вина и кара в силу одного письма, что Святой Отец [Папа] предоставил Королю, нашему сеньору, видя святое его желание.

Каковое письмо магистр сразу после того там и огласил (pruvicou), в конце какового совершил всеобщее отпущение, и сказал:

— Друзья, следует вам иметь в виду, что жизнь сих неверных не есть среди нас вследствие собственной своей силы, но лишь по воле Господа Бога, коему угодно устроить так, чтобы нам выпали изнурение и тяготы, дабы мы, удрученные (afrigidos) и изнеможенные мощью столь лютых врагов, изведали бы многие ошибки, что против Него совершили, и вернулись бы к нему чрез истинное покаяние; и, вернувшись таким образом на путь истинны, смогли бы получить от Него подкрепление и помощь, дабы их уничтожить; каковые [тяготы] до сих пор были, по великому Его милосердию, выдержаны, не без великого тайного смысла. Ибо также как наш Господь Бог во времена патриарха Авраама терпел язычников, врагов Своей веры, единственно ради исправления народа Своего, так же он поддерживает сейчас этих [неверных] среди нас, в виду очей наших, причиняя урон многим из наших братьев, единственно с целью нас наставить и наказать; где [в книге Бытия] можно прочесть, что Бог сказал тому святому патриарху: «Ты отправишься к своим отцам и будешь погребен в старости твоей, но в четвертом колене [они] вернутся сюда, ss. те, кто произойдет от тебя, ибо не свершились еще до сего настоящего времени злодеяния тех, кто сею землей обладает» 26. Так что если мы всецело положимся на Него, надлежит полагать, что Он поможет нам против всего сего злого племени, что поистине будет для нас немалою славой и честью, среди всех народов, что были в сей Испании, [поскольку таким образом] мы станем первыми, кто перейдет в Африку и начнет возлагать ярмо веры на шеи неверных. И таким образом мы обретем две весьма великие выгоды: первая — спасение, кое, как мы знаем поистине, мы получим для наших душ, вторая же — весьма великую почесть среди всех наших соседей и долговременную память, коя останется на веки вечные, пока будут оставаться люди, умеющие говорить; и к тому же не ту славу, что за свои победы и подвиги обретали язычники, ни ту, что получили некоторые христианские князья за то, что пожелали подчинить (sojugar) своих соседей без причины справедливой или честной, — но мы получим славу истинную, поскольку свершаем то единственно из любви и почтения к Тому, кто, дабы прийти на помощь нашему несчастью и наказанию, в коем мы пребывали, и избавить нас от них, не усомнился в том, чтобы спуститься с неба и оказаться среди нас, облачившись в нашу человечность, в каковой страдая, Он положил за нас свою душу, пока не умер на кресте и не освободил нас. В чем, как говорит Святой Петр во второй главе своего первого канонического, Он дал нам чудесный пример, дабы мы следовали по Его стопам 27. В доказательство чего говорит Святой Иоанн в третьей главе своего первого канонического [послания], что так же, как Он умер за каждого из нас, так же пристало нам умереть, если будет в том надобность, ради здравия и спасение Его святой веры, говоря: «В сем узнаем мы милосердие Божье, поскольку Он положил свою душу за нас, то и мы равным образом должны положить свои души против тех, кто хулят Его Святое Имя» 28. Так что станем все членами (nembros) сего прославленного тела воинствующей Церкви, коего голова есть Иисус Христос, наш искупитель (nosso remidor), и все совершенства, достоинства, и богатства, и состояния будут нам предоставлены Богом, дабы с ними мы могли помочь и послужить Его Святому Дому, испытывая такую боль за бесчестье, сотворенное в Его святых церквях, что были поставлены на службу врагам веры, как если бы оно было нанесено нам самим, чему более пространно учит нас апостол [Святой Павел] в двенадцати главах послания, что направил он Римлянам, и в другом подобном, что было написано Коринфянам. И много [еще] примеров из Святого Писания я мог бы вам здесь привести (ementar), кабы не чувствовал волю вашу столь склонной ко всяческому добру.

— Однако, дабы мне закончить службу, я хочу привести вам здесь один краткий пример великой любви, что одна святая женщина имела по отношению к службе Богу и Его святой вере; каковою [женщиной] была та святая мать Маккавеев. Ибо поскольку было так, что она видела семерых сыновей ввергнутыми в суровые и тяжкие мучения, по приказу того злого царя Антиоха, так как они не желали поступать против закона своего истинного Бога и есть свиное мясо, сия славная женщина, с любовью к закону и почтением к Богу, забыла о естественном родстве (natural divido), что имела она с сыновьями, и побудила их (espertou-os) к тому, чтобы выстрадать мучительную (doorosa) смерть — смерть своей собственной плоти, что зародилась в ее чреве, — наставив сыновей голосом не женщины, но сильного и святого мужа, дабы они умерли за закон своего Бога. И так и написано о ней в седьмой главе второй книги Маккавеев — о вещах, ею сказанных, и как она укрепляла сыновей, когда узрела их в муках, — и по сему мать столь чудесная в такой манере достойна (dina) доброй памяти; каковая, видя семерых сыновей погибающими на протяжении одного дня, страдала о том с твердым сердцем по причине верной надежды, что имела она на Бога; и так она наставляла сильным образом, отцовским гласом, каждого из них, в такой манере, говоря: «я не знаю, каким образом явились вы в моем чреве, ибо не я дала вам дыхание, ни душу, ни жизнь, и не я собрала вместе члены каждого из вас; но то Творец мира, каковой изначально образовал природу всех вещей и устроил происхождение и начало всех людей, — Он даст вам еще раз с милостью дыхание и жизнь, так же, как вы теперь отвергаете самих себя ради Его законов (suas lex)» 29. И последнему сыну она сказала: «смилуйся надо мной, что девять месяцев носила тебя в своем чреве и давала тебе молоко три года, и воспитала тебя, и растила до этого возраста. Молю тебя, сын, посмотри на небо, и на землю, и на все вещи, что есть на ней, и познай, что из ничего создал их Бог, [и что так произошел] и род человеческий; и так же будет содеяно с тобой, [посему] постарайся ради Его милости и не страшись этого мясника, но, сделавшись достойным твоих братьев, прими смерть» 30. Каковую вещь юноша с весьма твердым сердцем и претерпел; а затем и мать с великим постоянством и с тою блаженною надеждой, что имела она в сердце своем, приняла венец мученичества. И коли уж та женщина, обладательница слабой природы, столь усиленно наставляла (conselhava) сыновей, дабы они претерпели смерть ради службы Богу, тем более, что принадлежали они еще к старому [ветхозаветному] закону, каковым [исповедовавшим старый закон], согласно сказанному апостолом, все вещи были явлены в зримом образе, то какое еще доказательство (amostranca) могу явить я вам, прочим, кои суть верные члены [Церкви] Иисуса Христа, выкупленные драгоценною Его кровью?

— И поскольку я сказал выше, что память о сем сохранится на веки вечные среди людей, я хочу, чтобы вы знали, что суждения астрологов (juizos estrologos) суть истинны, согласно узнанному мной от некоторых знатоков, коим был известен час, когда изначально было определено сие деяние, так как Марс (Martes) вошел в свою экзальтацию в дом Венеры на выходе Солнца, а тогдашний Сатурн (a Saturno entonce), каковой есть знак Весов, означающий вещи памятные (renembradores), показывает, что памяти о сем суждено сохраниться и быть положенной в записи, коих перевод (tresunto) дойдет до многих краев, в память (renembranca) доблестных ваших делах.

ГЛАВА LIV.

Как Король отбыл из Лагуша и отправился в Фарам, и как оттуда он проследовал своим путем, пока не оказался со всем своим флотом супротив Алжазирас

Когда же были сказаны таким образом те слова магистра, все возымели [бы] весьма добрую охоту последовать его наставлению, кабы поверили, что то постановление, кое доводил до их сведения Король, было подлинным, что они полагали за гораздо более противное [истине], нежели полагали относительно первого [притворного постановления], ибо говорили, что то было сказано им [магистром] не ради чего иного, кроме как ради того, чтобы скрыть иное, более верное постановление, о коем распорядился Король.

— Плохо, — говорили они, — что приходится узнавать об обычаях, коих придерживается Король для того, чтобы скрыть свою волю. Уже всему свету известно, что отправляется он на Сезилию [Сицилию], он же сейчас хочет дать нам понять, будто отправляется на город Сеуту; однако сия [байка] сейчас такова же, как и та, другая, что ходила вот уж как год тому назад, о том, что ему [будто бы] предстояло отправиться на герцога Голландского. Передайте же ему [Королю], пусть подыщет себе другое прикрытие, покрасивее, потому как что до сего, то нам оно уже давно ведомо.

Так пробыл там Король до среды, когда он отбыл в Фарам (Faram) 31; и поскольку в то время как он следовал своим путем ветер стих, ему оказалось необходимо остаться там до следующей среды, когда исполнилось семь дней месяца августа, и тогда он отбыл по направлению к проливу. И в пятницу, несколько ранее ночи, пред ними предстала земля мавров, и там приказал Король, чтобы все корабли пустили ходить по морю кругами (que fizessem andar todos os navios de mar em roda), ибо он не желал входить в устье пролива иначе, как ночью, — мы думаем, то было сделано ради того, чтобы мавры [той] земли не смогли бы столь быстро (tao asinha) узнать о пути, что хотел проделать Король.

Едва же настала ночь, они начали проход чрез устье пролива, и тою же ночью случилось (aqueceu) там одно малое дело, от коего могла воспоследовать весьма великая опасность. Ибо было так, что, поскольку та галера, что принадлежала Жуану Вашу и в коей плыл Инфант Дуарти, имела запах по причине своей добротности, Инфант сошел с нее и отправился на галеру Инфанта Дона Энрики, своего брата; и случилось [тогда же] вспыхнуть огню в одном фонаре (alanterna), вследствие чего великий переполох возник внутри галеры (dentro na gale) [на нижней палубе]. Инфант же Дуарти, что возлежал на [верхней] палубе по причине штиля, каковой был велик, вспомнил о своем брате и поскорее открыл дверь, и Инфант Дон Энрики схватил фонарь прямо так, горящим, и передал его наверх, и Инфант Дуарти бросил его в воду. Инфант же Дон Энрики возымел в душе печаль (tomou em si menencoria), думая, что руки его [брата] покроются волдырями и то создаст для него препятствия, когда возникнет потребность [потрудиться руками]; но некоторые из бывших там научили его, чтобы [его брат] для своего исцеления поместил руки в мед и [тогда] будет предохранен от того вреда, как оно на самом деле и вышло. Ибо, хоть впоследствии та [обожженная] кожа и сошла у него с рук, он не переставал трудиться, как если бы не испытал никакого ущерба, [так что] воистину то есть правда, что сие средство полезно. Но на то время, поскольку велика была сила огня, кабы не крепкое сложение (forte compreisao) Инфанта, он не смог бы таким образом трудиться прежде, нежели минуло бы несколько дней, хоть вся та кожа, насколько захватил огонь, впоследствии и сошла.

ГЛАВА LV.

Как весь флот оказался супротив Алжазирас и как туда прибыли Перу Фернандиш Портокаррейру и мавры Гибалтара оказать услуги Королю

Вполне можно представить, каковы были ожидания мавров Гибалтара (Gibaltar) [Гибралтара], когда узрели они появление такой численности флота столь близко от своих пределов, поскольку в субботу к вечеру тот стал на якорь в Алжазирас (Aljaziras) 32, каковая вещь вселила весьма великий страх во всех мавров того края. И на то время не нашли они иного средства, кроме как собрать лучшие вещи, какие смогли достать, и отвезти их в дар Королю.

— Сеньор, — сказали те, кто отвозил ему дар, — жители и населенцы сего поселка Гибалтар посылают вам сие подношение (servico), хоть и не равное превосходству такого государя, но такое, какое удалось собрать у подобных людей, удостоверяя вам, что оно преподносится вам с охотою не меньшею, нежели [было бы преподнесено] Королю Граадскому [Гранадскому], нашему сеньору, кабы он [здесь] присутствовал. Поскольку мы ощущаем и верим, что всякую услугу, кою мы вам окажем, он сочтет столь же добро примененною, как и [по отношению] к себе самому. И к вам посылают просить как милости, дабы вы не почли за дурное, что они [жители Гибралтара] приказали закрыть свои ворота и привести в боевую готовность свой поселок (por recado em sua vila); ибо они поступили так по двум причинам: первая — поскольку им было удостоверено, что вы не пожелали дать гарантии безопасности от вашего флота Королю Граадскому, когда он послал к вам испросить их; вторая — дабы некоторые из тех молодых мавров не имели бы свободной возможности выходить за пределы поселка, ибо могло статься так, что между одними и другими началась бы стычка, от каковой ваша милость пришла бы в некоторую ярость и, быть может, то сделалось бы для вас поводом обратиться вовсе против них [жителей Гибралтара], что, может статься, в настоящее время не является вашим желанием. Посему, дабы оказать им милость и отвести от них сию заботу, они просят, дабы вы приказали объявить им вашу волю относительно того, что касается их, за каковую вещь они будут много более обязаны к службе вам, нежели были до того.

— Коли я, — ответил Король, — отказал в удовлетворении подобной просьбы самому Королю Граадскому, каковой столь настойчиво приказывал испросить у меня то, какое же у меня может быть основание делать это теперь — тем более что цель сего деяния все же не настолько обходит тех людей, коим приказано совещаться со мною, чтобы давать подобные гарантии? Что же до настоящего, передайте им, что я весьма почитаю то за услугу и рад получить это [подношение], имея в виду оказать им милость относительно какой-нибудь иной вещи помимо сей, кою вы у меня в настоящее время испрашиваете.

Мавры были весьма опечалены, услышав подобный ответ, так как, насколько они могли уразуметь, все осуществление того деяния было приказано ради их уничтожения (estroicao); для каковой вещи не было потребности в более достоверном подтверждении, нежели [одном лишь] виде флота, каковой они зрели стоящим на якоре пред лицом своей земли, каковая вещь влекла за собою разнообразные мысли, поскольку гадания о судьбе сомнительных зол всегда внушают (aduzem) скорбные заботы.

В Тарифе 33 Король Кастильский имел фронтейру (fronteiro) 34 и алкайдом 35 одного благородного рыцаря, каковой был уроженцем сих королевств [Португалии], братом графини Доны Гиомар, дядей графа Дона Педру ди Менезиша и звался Мартин Фернандиш Портокаррейру. И так случилось, что днем ранее, когда флот прибыл к устью пролива, как вы уже слышали, [жители] Тарифы его завидели; и поскольку они зрели такое множество флота, какого никогда не зрели и не ожидали в том проливе, то про себя были тому весьма изумлены. Однако немного времени спустя все паруса были зарифлены, и так как были они далеко и дело шло к вечеру, [жители] Тарифы, что продолжали глядеть, уверенно сказали, что то были привидения.

Но один португалец, что там находился, сказал, кажется мне, раньше [других]:

— То есть мощь Короля Португальского, моего сеньора, ибо никакая иная не идет с нею в сравнение.

— Да хоть бы — сказали прочие — все деревья Португалии были порублены на доски и все люди сделались бы плотниками, никогда бы за всю свою жизнь не смогли б они построить такое множество кораблей.

— Вы узрите, — сказал тот, — и весьма скоро, как то, что вы сейчас зовете привидениями, нагруженное добрыми воинами со знаменами Португалии пройдет пред вашими взорами.

Каковой вещи никто из прочих поверить не мог; поскольку, помимо многочисленности флота, когда корабли ходят вот так, да еще гораздо более, когда человек видит их издалека, десять уже кажутся большим количеством.

Португалец позаботился о том, чтобы осмотреть побережье, дабы удостовериться насчет того, о чем подозревал. И когда наступило утро следующего дня, флот уже начал свой проход пред (por davante) стенами поселка; и дабы вид его был еще более прекрасен, случился (acertara-se) в то утро великий туман, скрывший его весь, [так что о присутствии его жители узнали] лишь когда услышали звук труб и прочих инструментов, игравших на всех кораблях, каковой звук показался им чем-то небесным; и в сем явилась мощь солнца, и возник флот, продолжавший свой путь.

Но кем был бы тот, кто смог бы заниматься иным делом в поселке, бросив созерцание такой красоты?

— Поистине, — сказал Мартин Фернандиш, — весьма представляется, что дело это приказано самим Королем Доном Жуаном. Кажется мне, когда размышляю я о деяниях сего человека, что это сновидение, являющееся мне, когда я возлежу спящий.

— Весьма надлежит вам принять во внимание, — сказал он, обращаясь к другим там бывшим, — что никогда не зрели вы и не слышали о том, чтобы кто-нибудь еще из королей Испании или какой-либо иной страны в одиночку собрал бы столь многочисленный флот.

И как только флот стал на якорь супротив Алжазирас, приказал тотчас Мартин Фернандиш приготовить великий дар [в виде] коров и баранов и отправил с ними Перу Фернандиша, своего сына, услужить Королю.

ГЛАВА LVI.

Как Король держал совет о том, поведет ли он сразу свой флот на город [Сеуту], и как Перу Фернандиш приказал повесить там одного алмогавара из Граады

Едва прибыл туда Перу Фернандиш с тем даром, как сразу раздобыл лодку, в коей отправился говорить с Королем на борту галеры; и, после того как поцеловал ему руку, сказал:

— Сеньор! Мой отец, Мартин Фернандиш, посылает просить у вас как милости, что коли по вашему разумению он может вам в чем-либо услужить, вы приняли бы его в расчет так же, как и всякого другого из вашего дома. И он посылает сказать вам, что поскольку Королем Кастильским, его сеньором, ему поручено управление этим поселком, он не смог прибыть к вам лично выказать это почтение, каковое подобает согласно великому вашему положению, и равным образом не смог быть в готовности, дабы отправиться с вами, вследствие управления, на нем лежащего. Но он хочет оказать вам услугу мною, каковой есть его сын в [соответствующем] возрасте и расположении, дабы суметь послужить вам в любом деле, кое мне ваша милость поручит. И поскольку он разумеет, что вот уже много дней, как вы пребываете в море, и что вам потребно некоторое подкрепление для ваших рыцарей и фидалгу, он посылает вам там тот скот, каковой он просит у вас как милости принять от него во службу вам как вашу собственность.

Король был весьма доволен тем подношением Перу Фернандиша и сказал:

— Добрую волю вашего отца я принимаю как великую службу, и за то я окажу ему милость и равным образом вам, когда бы то у меня ни было испрошено. Что же до коров и баранов, скажите ему, что на теперь я располагаю провизией, коей достаточно для меня и для моего флота, и что то [подношение], думается мне, будет лучше [оставить] для него и для гарнизона его крепости.

Перу Фернандиш, как только вышел из лодки, поскакал на породистой лошади (ginete), что у него была, и начал поражать копьем (lancear) весь скот вдоль того берега; и [люди] с флота, когда то узрели, убили всех коров и баранов и воспользовались ими каждый наилучшим образом каким мог, что Король и все добрые [знатные], там бывшие, зачли за великое благо тому фидалгу.

Еще иную службу сослужил он, за каковую Король отблагодарил гораздо более; ибо, когда до оного Перу Фернандиша дошли слухи о том, что один великий алмогавар 36 из королевства Граадского занимался там грабежом юношей, ходивших на сбор фруктов, так как с ним был один [из тех юношей], он потрудился захватить его [алмогавара], и заключил в одних старых развалинах, там находившихся, среди коих была одна башня, имевшая зубцы, и там он приказал его повесить.

Немалую, однако почесть получил мавр в свершенном над ним правосудии, ибо был сопровождаем многими и весьма добрыми [знатными] людьми, что с доброю охотой отправлялись на него поглядеть; каковые, едва узрев его повешенным, порубили его всего мечами, и сие содеял Перу Фернандиш с весьма доброю охотой, несмотря на то, что королевство Кастильское имело тогда мир с Граадским.

Однако за сии услуги был он недурно вознагражден, и Король тотчас же велел там передать ему, что просил его, как только тот окажется в его королевстве, прийти повидаться с ним, как он и в самом деле поступил впоследствии; и одним лишь Королем была ему вручена тогда тысяча добр золотом 37, со словами, что он посылал ее ему для [покупки] одной лошади, не считая многих иных ценностей, что были оценены в такую же сумму; и со всем сим Инфанты оказали ему, каждый в отдельности, весьма великие милости, чем он был весьма доволен.

И пока Король пребывал таким образом в том месте, он держал свой совет [относительно того, чтобы] отправиться на город в следующий понедельник; и когда он свершал в тот день свое путешествие, спустилась весьма великая мгла, создавшая великое препятствие в том, чтобы направить (governar) флот прямиком туда, куда он желал. И поскольку течения там весьма велики, они всем флотом нефов взяли курс на Малегу (Malega) [Малагу] 38, не считая одной [флотилии], в коей плыл Эштеван Соариш ди Мелу; галеры же, и фушты, и иные малые суда оказались в тот же самый день пред городом, где смятение (torvacao) воцарилось среди мавров вследствие подобного прибытия, хотя и невеликое, поскольку они не узрели еще всего флота вместе столь близко от себя, как узрели галеры, и не могли помыслить, что сам Король идет на тот город. Все же они закрыли свои ворота и поместились наверху, более для того, чтобы видеть, нежели чтобы защищаться.

ГЛАВА LVII.

Как Король приказал галерам пройти с другой стороны Барбасоти, и о совете, что он держал

После того как мавры узрели сполна галеры, ставшие на якоре у их порта, они стали уже несколько утрачивать первую свою уверенность, в особенности Салабенсала (Calabencala) 39 и равным образом некоторые из тез старейшин города, по каковой причине они тотчас написали всем тем местам поблизости, дабы оттуда прибыли со своим оружием и снаряжением, пока они не узрят, что бы могло значить то прибытие; иные же говорили, что, так как флот уже показался в проливе, послание то должно было быть отправлено незамедлительно. Однако как бы то ни было, промежуток [времени] должен был быть небольшим, поскольку в субботу впервые предстало пред ними зрелище флота, а в понедельник тот уже подошел к городу, и из тех мавров, что находились поверх стен, некоторые стали стрелять из тронов 40 и арбалетов в сторону флота, чем ясно выказали, что потеряли всякую надежду на мир.

И хоть и трудились они таким образом, производя свои выстрелы, они не могли много навредить никому из христиан, поскольку корабли были довольно далеко от стены, не считая галеры адмирала, каковая в самом начале стала на якорь в большей близости к берегу, чем прочие, где оказалась весьма подвержена опасности тех стрел; однако он [адмирал] никоим образом не желал удаляться оттуда более, хоть о том и говорилось ему некоторыми людьми, коим он отвечал, что поскольку случай изначально привел его туда, то там он и желал ожидать любой опасности, что на него снизойдет; что поскольку они прибыли туда, дабы идти вперед, не было основания ему возвращаться назад. Правда то, что в жизни своей он всегда был весьма отважным воином, и посему не желал, чтобы мимо него прошла какая-либо вещь, как великая, так и малая, что была бы достойна имени, им носимого.

Кое-кто из тамошних молодых мавров вышел на берег, дабы биться с христианами, христиане же тем же образом вышли в лодках и шли вдоль того берега, и так вели перестрелку друг с другом, и продолжали свою схватку большой промежуток [времени]. И некоторые из тех мавров захватили одну скалу, что находилась в море, дабы оттуда иметь лучшую возможность навредить христианам; однако Эштеван Соариш, узнав о том их преимуществе, двинулся против них с силою и взял у них ту скалу, и так они продолжали [бой] большой промежуток [времени], пока из мавров не умерли некоторые, прочие же почли за лучшее для себя (houveram por seu barato) отступить в город.

В среду, каковая была кануном Святой Марии Августовской 41, Король держал свой совет [относительно того, чтобы] пройти на другую сторону города, коя зовется Барбасоти (Barbacote), с намерением дождаться там нефы, кои течением были отнесены к Малеге [Малаге], как мы уже сказали; и после того, как он перешел туда, видя, что нефы допускают весьма великую задержку в своем прибытии, он послал Инфанта Дона Энрики, дабы тот в своей галере отправился за Инфантом Доном Педру, своим братом, и сказал бы всему остальному флоту, дабы тот весьма потрудился соединиться с ним.

И Инфант Дон Энрики отбыл в среду около вечера, и начал следовать своим путем, и, завидев фонарь, что нес неф Инфанта Дона Педру, тою же самою ночью галера его брата прибыла к нему.

— Сеньор, — сказал Инфант Дон Энрики, — Король, наш сеньор и отец, приказывает, чтобы вы тотчас отправились в сей моей галере, поскольку он желает держать совет относительно высадки на сушу — состоится ли она в той стороне, в Барбасоти, где он уже пребывает, или же ему вернуться на сию другую сторону, где мы пребывали изначально; и чтобы вы равным образом передали послание всем прочим нефам, дабы известить их, чтобы они потрудились так много, как могут, чтобы проделать свой путь прямиком к тому месту, где находятся галеры.

— Я не знаю, каким манером, сеньор, — ответил ему Инфант Дон Педру, — надлежит мне отбыть вот так и оставить сих людей, среди каковых, как я хорошо ощущаю, будет весьма великое волнение, помимо того, что уже охватило их из-за чумы, меж ними ходящей, как и из-за раздражения, что здоровые испытывают к умершим и больным, и равным образом из-за ярости моря, кое немногие люди переносят с доброю охотой; однако с другой стороны я принимаю во внимание, что идут они по приказу Короля, тем более когда меня вызывает такой человек, как вы.

И тогда он приказал известить весь остальной флот, дабы там поторопились так много, как могли, согласно приказанному Королем. И Инфанты вдвоем отбыли в его [Инфанта Дона Энрики] галере. И рано утром в пятницу, когда они шли таким образом своим путем, случилось, что одна рыба пролетала по воздуху и упала на борт галеры 42, от каковой Инфанты в тот день получили некоторое подкрепление; и поскольку [я, что] сию историю написал, никогда подобного не зрел, то пересказываю вот так, поскольку мне представляется то вещью чудесной и несколько удаленной от природы, по моему суждению.

ГЛАВА LVIII.

Как автор говорит о великих разногласиях, что имели место среди мавров города, и о вещах, что случились в иной предшествовавший год

Поистине, говорит автор, надлежало бы мне говорить многими манерами, коли пожелал бы я пересказать все величайшие пересуды, что имели место среди мавров после того как галеры впервые бросили якоря пред городом. И мы скажем вначале о том, что случилось в тот предшествовавший март, когда они отмечали свой Рамадан 43, каковой начался 27 дней февраля, когда луна делала високос (bisexto) согласно счету своих лет, поскольку они [мусульмане] считают свою эру согласно обычаю луны; и так как круг луны меньше, чем круг солнца, они всегда возвращаются назад на одиннадцать дней с началом того поста, что они зовут Рамаданом; и немногим менее, чем в три года, они приходят к завершению ее [луны] колеса, в коем имеется 19 високосов; и таким образом они насчитывают дней солнечного года 365, лунного же — 363 дня, и один час, и 17 минут, и еще сорок девять секунд (pontos) 344.

И поскольку мавры на то время блюдут свое воздержание, так же, как мы, прочие [т. е. христиане], поступаем на наши посты, они думают, что любые знаки, кои в то время проявятся, либо же выдающиеся сновидения (sonhos assinados), в кои они весьма верят[, имеют великий смысл]; ибо говорят, что всякому спящему человеку сновидения являются вследствие одной из четырех причин: первая — избыточность пищи, коею переполнен желудок (por sobegidao da vianda, de que o estomago esta empachado), вторая — недостаток пропитания, третья — сила помыслов, кои человек имел в течение дня о какой-нибудь вещи, четвертая же — божественное откровение.

И вот случилось так, что в тот Рамадан, как мы уже сказали, три четверти луны оказались затемнены (foram tres partes da lua criz) 45; а вслед за тем, в начале новой луны (na novidade da outra lua), показалась около нее одна звезда величины и сияния больших, нежели какая-либо иная, что была бы в небе из тех тысячи двадцати двух, в каковое количество некоторые астрологи положили число звезд, коих высота поддается исчислению (de que se possa filhar alteza). Каковая звезда оставалась таким образом над ними весь круговорот луны, каковой [звезды] вид принес им великую озабоченность, и тем гораздо более, что один из тех их святых мавров во время поста видел во сне, что зрел тот город [Сеуту] покрытым пчелами и что чрез устье пролива шел некий лев с золотой короной на голове и вел за собой (depois si) весьма великие стаи воробьев, каковые поедали всех тех пчел.

По каковой причине Салабенсала приказал собрать стольких знатоков, сколько удалось сыскать во всей той земле, среди каковых явился туда один великий эстролик (estroliquo) [астролог], что был главным алмокадемом (almocadem-mor) 46 в городе Тунисе, великий знаток во многих вещах своей секты [ислама], в особенности в эстроломии (estrolomia) [астрологии], какового звали Азмеди [Ахмед?] бен Филе (Azmede ben Filhe). И как только они собрались таким вот образом, они держали свой совет в главной мечети, где были пересказаны все сии предыдущие вещи, относительно коих имели место весьма великие споры.

Однако тот алмокадем ни разу не произнес ни слова, но [вместо того] спрятал руки под алжубу (aljuba) 47, кою имел на себе, и вид его был весьма печален, и очи опущены к земле, и, вздыхая весьма часто, он оставался около двух часов, ни разу не давая никакого ответа на то, о чем его спрашивали; в конце концов, понуждаемый Салабенсалой, он поднял свою голову и возложил руку на свою бороду, коя была у него без единого черного волоска.

— Я придаю значение (dou o demo), — сказал он, — таким движениям и таким знакам; ибо курс мира идет вне всякого своего закона, и [либо] планеты утратили свой истинный путь, либо же готовится разрушение всей земли Африканской, ибо я не припоминаю ни одного раза, чтобы доводилось мне прочитывать подобные три знака, что таким образом указывали бы на один и тот же результат (que asi parecessem sobre um efeito). Правда то, что затмение луны во многих случаях приносит чуму (pestenenзa), в иных случаях — голод или раздор, но такого, чтобы кто-нибудь зрел звезду пред лицом земли, не было никогда, но лишь сейчас. Я в самом деле нахожу, что она появляется в определенные времена года в земле Великой Индии 48, но не чтобы она сопровождала луну, ни чтобы следовала ее курсом, как ныне поступила сия [звезда]. Некоторые из наших авторов зовут ее Орионом, поскольку она имеет форму меча, и некоторые говорят, что ее влияние несет огонь и кровь, ибо она — одна из тех звезд, что упала из конца Барана (cabo do Carneiro) [Овна], согласно тому, что объявляется в текстах Толомея (Tolomeu) 49. И поскольку качества того знака, что зовется Овном (Aries), есть горячее и сухое, говорят, что сия звезда несет с собою огонь; и поскольку, к тому же, некоторые авторы изобразили ее в виде меча, то есть сильный знак, ибо коли планета Сатурн есть звезда, что вредит [своей] парной (que empece a praceira), отклонившейся от своего курса, она [все-таки] не огорчила бы меня так, как сия. А сверх всего затмение (cris), что показалось ранее, вдобавок внушает мне ожидания гораздо худшие: ибо я нахожу чрез альманахи, что когда мавры в прошлый раз утратили Испанию, прежде было узрено другое подобное затмение, и к тому же не столь сильное, как сие; поскольку я нахожу, что в то время [луна] пребывала более в доме Скорпиона, каковой со своим горящим концом подавлял (apremava) Юпитер на его высоте. Венеру же, каковая есть наша планета, я вижу печальной и лишенной всякой радости; к тому же Меркурий, что должен был прийти ей на помощь, принимая во внимание ту скорость, с коею он несется по небу (que sua triganзa que traz pelo ceu), я нахожу весьма удаленным от ее общества.

— Теперь же, коли мы оставим сии [астрологические] вещи, одного лишь того сновидения достаточно, чтобы вселить в нас весьма великий страх, поскольку кажется мне, что в записях ваших сказано о том, как во времена великого Мираболина (Mirabolim) 50, когда он в первый раз перешел из сей земли в Испанию, один мавр занимался тем, что вскапывал свой огород близ сего города, и, убрав камень с неких старых фундаментов, нашел мрамор, на коем было высечено изображение одного нашего пророка, коего звали Брафоми (Brafome), уроженца Марокко, под чьими ногами были написаны некие буквы в четыре строки (em quatro regras), читавшиеся так: «Из дома Испании выйдет лев с тремя детенышами, своими сыновьями, сопровождаемый великим флотом, нагруженным многими войсками, и овладеет твоим благородным городом, и из рода его (do seu xemel) 51 явится разрушитель краев Африки. Бегите же, о мавры, и не пожелайте дожидаться, когда потрясет он своим мечом! И таким образом согласуется сие пророчество со сновидением сего мавра, поскольку он говорит, что зрел коронованного льва в устье пролива, кроме того, пчелы означают нас, прочих, воробьи же — христиане, ибо подобное же зрел в сновидениях один мавр в Кордове, когда та была утрачена маврами.

— Посему мой совет — это чтобы мы прибегли к божественному провидению, творя наши молитвы весьма благочестиво, дабы то избавило нас от подобной опасности. И дабы сие было свершено добрым образом, подобает вам написать в некоторые места, где, как вы ощущаете, пребывают некоторые из духовных, коим угодно будет получить сие деяние в качестве поручения, что, как я верю, они свершат из необходимости; поскольку сии знаки относятся к ним так же, как и к нам, не считая того лишь, что тот сон о воробьях, схвативших пчел, означает, что урон вначале произойдет в сем городе. И хорошо будет, чтобы соблюдался всякий добрый надзор за чужестранцами, что здесь есть, таким образом, чтобы не было у них возможности наблюдать за городскими стенами, и чтобы не позволялось им свободно ходить там, где они только пожелают, поскольку никто не ведает намерения, что они имеют.

ГЛАВА LIX.

Как флот по причине бури снова вернулся в Алжазирас и как, обогнув мыс Алмина, галеры оказались в великой опасности

Мавры остались весьма безутешны, услыхав таким образом те вести о своем истреблении; однако в сем, как и во всех вещах, [вышло так,] что когда им быть надлежит, они не могут перестать быть, и фортуна ослепляет разумение людей, так что они не могут уклониться от тех вещей, что им приказаны [ею]. Какова была участь Ганнибала, что с такою мощью прошел всю Италию, свершая столькие и столь чудесные ратные подвиги, но в конце концов, притесняемый фортуною, смиренно просил мира у своего главного врага Сципиона? И Помпея в той последней битве, что имел он с Юлием, своим тестем, на полях Эмасеи (Emaceia) 52, хоть и имел он такие силы, как сам признается, фортуна по принуждению лишила разумения, с тем чтобы привести его на битву, с целью обнаружить себя? И Гай Цезарь 53, когда настал час его конца, хоть и был таким знатоком и столько знаков было явлено ему в ознаменование его смерти, так и не смог, все же, уклониться от жестокого своего жребия (aquecimento). И то же говорили некоторые из тех сведущих мавров, коих спрашивали о том, что, коли уж они ведали, что Король шел на город, то почему провели столько дней, не содеяв ему никакого осложнения, почему не приставили к себе и к своим стенам (muros) лучшей охраны, тем более будучи таким образом предупреждены теми знаками, кои они уже зрели.

— Правда то, — говорили они, — что мы имели сие предупреждение и вполне могли бы за те тринадцать дней, что Король ходил вокруг нас, не причиняя нам никакого вреда, укрепить гораздо более наш город, и применить для нашей охраны тысячу средств, кабы имели сноровку (industria), — но небесные колеса так связали нас, что мы сделались почти недвижны (imovibles); и посему не в нашей свободной власти было принять какой-либо совет или предостережение относительно определенной вещи.

После того как Инфанты оказались вот так со своим отцом, как уже сказано, весь остальной флот соединился в тот день согласно тому, что ему было приказано. Король держал свой совет, на коем было постановлено высаживаться на сушу справа от одних солеварен (saleguas), там находившихся, у коих случилось то, что некоторые христиане сошли на берег подобно людям малого благоразумия, и вышли на них мавры, и начали они вздорить (se emburilhar) таким образом, что умер один христианин, вследствие чего флот пришел в такое волнение, что большая часть их [бывших на флоте] пожелала сойти на берег, кабы не [удерживал их] страх перед Королем, каковой повелел запретить (defender) то весьма строго. Поскольку то поистине была весьма великая опасность, по причине великого множества мавров, что находились весьма близко, и многих иных, что могли [к ним] присоединиться; каковые, все ополченные (emburilhados), были источником (azo) великой погибели, и гораздо более для христиан, нежели для [самих] мавров, как вследствие превосходства местности, так и вследствие малого порядка, что соблюдали они промеж себя.

И когда Король пребывал таким образом на том совете [по поводу того,] чтобы высадиться на сушу, обрушилась весьма великая буря, вследствие чего было необходимо, чтобы Король отбыл оттуда к другой части [побережья], поскольку место было таково, что флот не мог стать там для починки; однако сие ниспослано было по милости Божьей, как в дальнейшем будет поведано, и таким образом галеры оказались в весьма великой опасности при огибании мыса Алмина, и нефы не смогли столь скоро возвратиться назад.

И когда они занимались таким образом починкою, на море разыгралась буря, и когда они захотели продолжить путь на галерах, каковые вернулись в Алжазирас, где они находились вначале, течение отбросило их на путь к Малеге [Малаге], каковой они проделали прежде. От какового отступления (abalamento), что таким образом совершил тот флот, мавры обрели весьма великую утеху, хоть и весьма в том обманывались, поскольку то было весьма великим основанием для того, чтобы город был взят так скоро, как в дальнейшем будет поведано.

ГЛАВА LX.

Об образе действий, коего держались мавры после отбытия флота, и о том, как в сем можно считать, что один лишь Бог был Тем, кто довел дело до победы

Великую радость обрели мавры из-за того отбытия Короля, не ведая о безмолвном секрете (calado segredo), о коем распорядилось в том [деле] божественное провидение. И поскольку чрез то воистину можем мы узнать, сколь наш Господь Бог пожелал потрудиться в том милостью Своею, надлежит нам рассмотреть три чудесные вещи, в том воспоследовавшие, помимо [того, что сие подобает] разумному порядку [изложения]; чрез каковые можем получить мы предупреждение на будущее о том, что, хотя бы некоторые [вещи] и не приходили по нашей воле, нам надлежит почитать их за добрые, принимая во внимание, что происходят они с нами ради другого, большего добра, о каковом мы в тот настоящий момент не ведаем.

Насчет чего надлежит знать, что намерением Короля было высадиться с той стороны Барбасоти, как вы о том уже слышали, поскольку он думал, что не сможет столь же беспрепятственно (tao desempachadamente) совершить высадку с другой стороны. Каковая вещь, случись она таким образом, могла привести к тому, что, хотя бы город и был впоследствии взят, то было бы [сопряжено] с весьма великим трудом и [произошло бы] не без великого пролития крови, ибо место было весьма скалистым, а множество мавров — весьма великим, ибо, помимо жителей города, там были и иные, извне, что находились в числе ста тысяч; и та буря стала для Короля поводом отбыть и избегнуть той опасности.

И, более того, как только мавры таким образом узрели, что тот флот отбывает, то подумали, что он отбыл уже совсем; и поскольку другие мавры, извне, причиняли им горе и ущерб, ибо по природе они суть великие разорители чужого добра, приказал посему Салабенсала, по просьбе прочих [жителей] города, дабы они расходились в весьма добрый час по своим домам, поскольку их присутствие им [жителям Сеуты] уже не требовалось, весьма благодаря их, однако же, за их труд и добрую волю, что возымели они прийти помочь им. Судите же теперь, можем ли мы напрямую приписать сие событие кому-либо еще, кроме лишь Бога, каковой есть Тот, согласно сказанному апостолом [Павлом], что чрез нас творит Свои свершения (que obra em nos o seu comprimento); и, как говорит Арат-поэт (Arato poeta) 54, мы проживаем совершенство всех вещей.

Другую вещь скажем мы также здесь, поскольку она [в равной мере] относится к Богу; и сие есть то, что Король Дон Жуан был таким образом сложен (era assim compressionado), что, будучи крепок на суше, ослабевал в море, ибо только лишь проплывая от Лиссабона до Коуны (Couna) 55, он ощущал такую тошноту, что не помнил себя. И, зная в себе сей недостаток, он поручил себя Деве Марии Лествичной (Virgem Maria da Escada) 56, дабы она избавила его от той тяготы, и то было вещью чудесной, ибо за целый месяц, что провел в море, ни разу не явил он никаких признаков тошноты.

Король желал тотчас же держать там совет, поскольку весь прочий флот был отнесен течением, как мы уже сказали; и еще раз послал Король Инфанта Дона Энрики, дабы тот отправился с галерами за нефами, как уже сделал прежде. И, свершая таким образом свое путешествие, услышали они ночью голоса команды (companha), шедшей на одном из нефов, в коем находился Жуан Гонсалвиш Омен вместе со многими иными [людьми] Инфанта Дона Педру; и, как представляется, с ним столкнулся другой неф, от какового столкновения он оказался разворочен таким образом, что казалось, будто его выпотрошили ножом словно рыбину (que a escalaram com um cutelo); и посему в весьма великой опасности пребывали шедшие в нем, отчего немалым было для них утешением, когда ощутили они подле себя галеры, прося Инфанта Дона Энрики, чтобы он приказал оказать им помощь (que lhes fezesse acorrer). И Инфант тотчас же приказал облегчить (alivar) его [неф] от большей части груза, и привязать швартовами (cabres) толстыми и крепкими, однако все же было сказано ему, что неф тот никоим образом не сможет идти под парусами, ибо едва вовсе не потонул, так что его взяли на буксир (a levaram a toa), таким образом, что ни одной вещи с него не было потеряно; и неф впоследствии был починен сообразно тому, что надлежало ему для того, чтобы плыть как изначально (para navegar como da primeira).

И Инфант продолжил свой путь и привел нефы, как ему было приказано.


Комментарии

1. Вместо joelhos — колена.

2. Вместо advogada — здесь: заступница, покровительница.

3. Примеч. перев. Сезимбра (порт. Sesimbra) – малый город (вила) и порт в Португалии, центр одноименного муниципалитета округа Сетубал. Расположен в небольшом заливе, окруженном горами (кряж Аррабида).

4. Фрей [брат] Жуан Шира был исповедником короля.

5. Святой Бернард — Бернард Клервоский, французский богослов-мистик, цистерцианский монах, аббат монастыря Клерво. Канонизирован в 1174 г., провозглашен Учителем Церкви в 1830 г. Участвовал в создании ордена тамплиеров, проповедовал Второй крестовый поход. Цистерцианский орден при нем распространился по всей Европе, в религиозной сфере его влияние на общественную жизнь было преобладающим; одним из крупнейших центров цистерцианцев в Европе стал монастырь Алкобаса в Португалии.

6. См. труды св. Бернарда (Комм. перев. Сочинения Бернарда Клервоского разделяются на трактаты, слова (проповеди) и письма. Трактаты (всего 14) посвящены догматико-полемическим, нравственно-аскетическим, мистико-созерцательным, церковно-каноническим и другим вопросам).

7. Апостол — т. е. Святой Павел, великий евангелизатор язычников, апостол по антономазии.

8. Цицерон Марк Туллий (106-43 до н. э.) — величайший римский оратор и наивысший образец латинской словесности. Его трактаты и речи приобрели огромную известность.

9. «О ремеслах», или «Об обязанностях» (De officiis), — весьма ценный трактат Цицерона.

10. «Никомахова этика» — главное этическое сочинение Аристотеля (в 10 книгах).

11. Святой Лев папа — Лев I, прозванный Великим, папа Римский в 440-461 гг. Уроженец Рима, в результате своей встречи с Аттилой предотвратил разграбление тем города. Автор проповедей и большого числа посланий.

12. Примеч. перев. Coudel — звание капитана кавалерии в средневековой Португалии (см. примеч. 5 к гл. XXI), однако в данном случае оно явно употреблено в значении военного вождя или предводителя.

13. Граф Юлиан (исп. Conde Julian, порт. Conde Juliao) – вестготский вельможа, губернатор Сеуты, в результате прямого предательства отдал Испанию под власть мавров, предложив им начать войну с последним королем вестготов Родерихом (Доном Родриго).

14. Маттафия (Матфей) — священник из рода Хасмонеев, из-за религиозных притеснений со стороны селевкидских властей в 167 г. до н. э. поднял восстание против царя Сирии Антиоха IV Эпифана. Связанные с Маттафией события описаны в ветхозаветной Первой книге Маккавейской.

15. Примеч. перев. 1 Мак., 2, 7-12 (приводимые Зурарой цитаты из Первой книги Маккавейской сокращены и не вполне совпадают с синодальным переводом).

16. Антиох IV Эпифан — царь Сирии в 175-164 гг. до н. э. Пытался принудить иудеев отказаться от иудаизма и навязать им языческую религию, что вызвало восстание Маккавеев, которое вначале возглавил священник Маттафия, а затем его сыновья Симон и Иуда Маккавеи.

17. Примеч. перев. 1 Мак., 2, 27.

18. Примеч. перев. 1 Мак., 2, 50-51.

19. Канны — места военного разгрома римлян, понесших большие потери, карфагенским полководцем Ганнибалом. Однако карфагеняне, вместо того чтобы воспользоваться победой, ослабили сами себя, отдавшись «прелестям Капуи» (Комм. перев. См. Тит Ливий, XXIII, 18, 11-12. Канны — название не реки, как утверждает Зурара, а города в Апулии, на реке Ауфид (Офанто), близ побережья Адриатического моря).

20. ...идут в ад... — мы имеем здесь абсолютно тенденциозную точку зрения, лишенную какой-либо ценности. Ясно, что «язычники» не могли отправиться в ад только за то, что были язычниками, верующими или неверующими (Комм. перев. Тем более что они в принципе не могли считать себя «язычниками» и исповедовать подобный религиозный догмат, возможный только у средневекового христианского автора, который им здесь его и приписывает).

21. Примеч. перев. Иез., 3, 17-18, и 23, 7-8.

22. Примеч. перев. Плач Иеремии, 2, 14.

23. Примеч. перев. Втор., 20, 2-4.

24. Примеч. перев. Т. е. Фома Аквинский, «Сумма теологии», Часть II-II, Вопрос 40, «О войне», Раздел 2, «Законно ли епископам и клиру принимать участие в сражении?» (См.: Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть II-II. Вопросы 1-46. Киев: Ника-Центр, 2011).

25. Примеч. перев. Папа Лев I Великий признан автором 97 проповедей (Слов) и 143 посланий (некоторые из которых сохранились вместе с папскими декретами и соборными канонами в церковно-канонических сборниках). Точно установить, что за «декрет» цитирует здесь магистр фрей Жуан Шира (а вместе с ним и Зурара), нам не удалось, однако и так ясно, что ссылка на «мавров», совершающих набеги на итальянские порты, применительно к документу V века является заведомо анахронистичной.

26. Примеч. перев. Быт., 15, 15-16. Разумеется, латинского оборота scilicet («ss.»), типичного для Зурары, в синодальном переводе нет.

27. Примеч. перев. 1 Пет., 2, 21.

28. Примеч. перев. 1 Ин., 3, 16. Цитата неверна, т. к. в синодальном переводе речь идет о том, что «мы должны полагать души свои за братьев».

29. Примеч. перев. 2 Мак., 7, 22-23.

30. Примеч. перев. 2 Мак., 7, 27-29.

31. Вместо Фару (Комм. перев. Фару (порт. Faro) — город на юге Португалии, порт на Атлантическом океане, центр одноименного округа и муниципалитета, центр исторической провинции Алгарви).

32. Вместо Альхесирас (Комм. перев. Альхесирас (исп. Algeciras) — город и муниципалитет в Испании, входит в провинцию Кадис, в составе автономного сообщества Андалусия. Расположен в заливе Альхесирас, имеющем стратегическое значение из-за своего расположения в Гибралтарском проливе).

33. Примеч. перев. Тарифа (исп. Tarifa) — город и муниципалитет на южной оконечности Испании, входит в провинцию Кадис, в составе автономного сообщества Андалусия.

34. Примеч. перев. Фронтейру (порт. ист. fronteiro) — губернатор пограничной крепости.

35. Примеч. перев. Алкайд (порт. ист. alcaide) — гражданский и военный губернатор; городской голова.

36. Примеч. перев. Альмогавары (исп., порт. almogavares, арагон. almugavares, каталон. Almogavers, от араб. al-Mugavari? — «разведчик») — разновидность легкой пехоты, возникшей в Арагоне и использовавшейся на поздних этапах Реконкисты (13-14 вв.) в качестве ударных, партизанских и разведывательных частей. Более всего альмогавары известны своей ролью в завоевании западной части Средиземноморья Арагонской короной и как наемные части в Италии, Латинской Греции и Леванте.

Зурара прилагает данный термин к представителю аналогичных воинских частей с мавританской (гранадской) стороны, совершавшему набеги на земли Кастильской короны.

37. Примеч. перев. Добра (порт. dobra) — здесь: старинная португальская золотая монета.

38. Примеч. перев. Малага (исп. Malaga) — город и муниципалитет в Испании, столица одноименной провинции в Андалусии, на юге страны. Расположен на крайнем западе Средиземного моря и крайнем юге Пиренейского полуострова, приблизительно в 100 км к востоку от Гибралтарского пролива.

39. Примеч. перев. Т. е. Салах бен Салах, последний губернатор (наместник) Сеуты в составе султаната Маринидов.

40. Примеч. перев. Трон (порт. ист. trom) — разновидность катапульты для метания камней.

41. Святая Мария Августовская — 14 августа, канун Успения Девы Марии.

42. Примеч. перев. Речь явно идет о летучей рыбе, или двукрыловой (лат. Exocoetidae).

43. Примеч. перев. Рамадан (Рамазан) — 9-й месяц исламского календаря, в который соблюдается обязательный для мусульман пост — саум, являющийся одним из пяти столпов ислама.

44. Примеч. перев. Исламский календарь (мусульманский календарь, календарь Хиджры), чисто лунный, является священным для мусульман. Год в нем состоит из 12 синодических месяцев и содержит либо 354 (обычный год), либо 355 (високосный год) дней, но не 363, как у Зурары. Необходимость введения високосных лет объясняется тем, что длительность 12 синодических месяцев не равна в точности 354 дням. Как и другие лунные календари, исламский основан либо на 8-летней периодичности («турецкий цикл»), либо на 30-летней периодичности («арабский цикл»), которую и имеет здесь в виду Зурара, ошибочно приписывая ей трехлетнюю продолжительность. 30 лет «арабского цикла» состоят из 19 обычных (а не високосных, как у Зурары) по 354 дня и 11 високосных по 355 дней (високосные годы — 2, 5, 7, 10, 13, 16,18, 21, 24, 26, 29-й). Дополнительный день включается в зу-ль-хиджа — последний месяц года.

Т. о., мусульманский год действительно всегда короче солнечного: на 10 суток, если мусульманский високосный, а солнечный простой, на 11 суток, если оба года високосные, и на 12 дней, если мусульманский простой, а солнечный високосный.

45. Примеч. перев. Скорее всего, Зурара подразумевает здесь лунное затмение 21 марта 1410 года (7 Зу-ль-када 812 года по исламскому календарю) — единственное мартовское лунное затмение, близко предшествовавшее 1415 году и пришедшееся на мусульманский високосный год. При отказе от последнего условия (допуская здесь ошибку Зурары) можно также принять во внимание более близкое ко времени захвата Сеуты лунное затмение 10 марта 1411 года (6 Зу-ль-када 813 года по исламскому календарю).

46. Примеч. перев. Алмокадем (порт. ист. almocadem, от араб. Mukkadam, букв. «человек во главе») — португальский термин арабского происхождения, обозначавший начальника (командующего) пехотных войск или, более конкретно, предводителя пехоты в составе арабской (позже португальской колониальной) милиции. В ордене дервишей данным термином обозначался глава ордена либо монастыря (обители) («текие», «ханака»), в каковом значении явно и следует понимать данную должность применительно к Ахмеду бен Филе.

47. Примеч. перев. Алжуба (порт. ист. Aljuba, от араб. исп. algubba, от араб. классич. gubbah — «туника») — мавританская долгополая верхняя мужская одежда, род кафтана, также распространенная среди христиан Пиренейского полуострова. Носилась с поясом, имела пуговицы (в т. ч. на рукавах), длина пол доходила до колен.

48. Примеч. перев. Концепция трех Индий была широко распространена в доиндустриальной Европе. Великой Индией считалась южная часть Южной Азии, Малой Индией — северная часть Южной Азии, Средней Индией — район поблизости от Ближнего Востока. Португальская форма (India Maior) использовалась по крайней мере с середины 15 века, т. е. как раз с эпохи Зурары.

49. «Толомей» вместо «Птолемея» — имя великого астронома и географа древности, наследие которого оказывало большое влияние до эпохи Великих географических открытий. Даже наш Эпик [Камоэнс] пользуется некоторыми из его положений (Комм. перев. Клавдий Птолемей (лат. Claudius Ptolemaeus) (ок. 90-168) — выдающийся астроном позднего эллинизма, также астролог, математик, механик, оптик, теоретик музыки и географ. Работал в Александрии Египетской. Объединил ранние работы греческих астрономов в «Великое математическое построение астрономии в 13 книгах» («Megale», или «Megiste syntaxis»), которое арабскими математиками было названо «Альмагест», — энциклопедию астрономических и математических знаний античного мира. Обосновал геоцентрическую систему мира, которая была опровергнута только в 1543 г. гелиоцентрической системой Коперника).

50. Примеч. перев. «Мираболин» искажение прозвища «Мирамамолин» (исп. Miramamolin), данного христианами Мухаммаду ан-Насиру (ум. 1213), 4-му халифу династии Альмохадов с 1199, потерпевшему поражение в битве при Лас-Навас-де-Толоса, после которого начался закат империи альмохадов. Прозвище является искажением арабского титула Амир аль-муминин — «повелитель правоверных».

51. Примеч. перев. Явно вариант старинного португальского термина semel, означающего «колено, род, потомство». Термин устанавливается с предельной ясностью, вследствие чего непонятно замечание Р. Бразила, что данный термин «с трудом поддается интерпретации». По его мнению, единственная возможное толкование оборота «e do seu xemel virб» — «e deste enxame de barcos que saira», т. е. «и из этого роя (множества) кораблей выйдет».

52. Примеч. перев. Явно имеется в виду битва при Фарсале (6 июня 48 до н. э.), в которой войска Юлия Цезаря разгромили войска Гнея Помпея.

53. Т. е. Гай Юлий Цезарь, убитый заговорщиками в сенате.

54. Арат — выдающийся греческий поэт, прославившийся своими выдающимися лирическими качествами и защитой пути добродетели (Комм. перев. Арат из Сол (ок. 315/310-240 до н. э.) — древнегреческий дидактический поэт, автор учебной поэмы «Явления», описывающей астрономические явления в соответствии с утраченным трудом Евдокса Книдского (часто в «Явления» включают также другую поэму Арата — «Признаки погоды»). Поэма имела большую популярность, в период античности неоднократно переводилась на латинский язык (Цицероном, Германиком, Авиеном), в эпоху средневековья использовалась в качестве учебного пособия).

55. Коуна вместо Койны (Комм. перев. Койна (порт. Coina) — португальская фрегезия (район) муниципалитета Баррейру, округа Сетубал, в составе крупной городской агломерации Большой Лиссабон. Расположена напротив Лиссабона, на другом берегу реки Тежу (Тахо), на расстоянии 15,5 км).

56. Примеч. перев. Культ Богоматери Лествичной (Nossa Senhora da Escada), первоначально Богоматери Зачатия (Nossa Senhora da Conceicao), возник еще до отвоевания Лиссабона у мавров (1147). Перед отплытием португальские моряки поручали себя образу Пресвятой Девы в часовне на берегу Тежу, а по возвращении приходили туда же с благодарственной молитвой за ее покровительство; с учетом высоты берега им приходилось преодолевать туда и обратно 31 градус, отделяющий часовню от реки. По этой причине Богоматерь Зачатия со временем стала известна как Богоматерь Зачатия Лествичная (Лестничная) (Nossa Senhora da Conceicao da Escada), чтобы отличить ее от других образов Богоматери Зачатия, весьма распространенных в Португалии. С учетом тесной связи Португалии и ее жителей с морем культ Богоматери Лествичной как покровительницы моряков и всех, чья деятельность связана с морскими путешествиями, набирал все большую популярность. Особенно он упрочился после победы при Алжубарроте в 1385 г., одержанной Доном Жуаном I над кастильцами.

Текст переведен по изданию: Gomes Eanes de Azurara. Cronica da tomada de Ceuta. Lisboa. 1992

© сетевая версия - Тhietmar. 2021
© перевод с португ. - Дьяконов О. И. 2021
©
дизайн - Войтехович А. 2001