Syn otechestva

ЗОСИМ

НОВАЯ ИСТОРИЯ

NEA HISTORIA

КНИГА III.

1. После переговоров с цезарем Галлом Констанций отправился из Паннонии в Италию. В то время было очевидно, что Римская империя расчленена варварскими вторжениями: франки, аламанны и саксы уже взяли 40 городов на Рейне ¹ и оставили их в руинах, уведя в плен бессчетное количество их жителей и несметную добычу; квады и сарматы нагло напали на Паннонию и Верхнюю Мёзию. Персы постоянно истощали силы Востока, несмотря на то, что ранее они не проявляли активности из страха быть атакованными цезарем Галлом ². Но император мог потерять всё, что имел, потому что не использовал возможность разбить врагов поодиночке. Кроме того, Констанций не был уверен в правильности выбора коллеги из-за своей чрезмерной любви к власти и подозрительности, что постоянно наводило его на мысли о невозможности иметь друзей, как все обычные люди.

(2) Пока Констанций был охвачен такой вялостью и безволием, государство пребывало в страшной опасности. Евсевия, его жена ³, чрезвычайно образованная, знакомая со всеми слухами, каковыми обыкновенно бывают женщины, посоветовала императору назначить Юлиана цезарем в заальпийских провинциях. Как было известно Евсевии, император Констанций подозревал всех своих родственников [в измене]. Поэтому, овладев всем его вниманием, женщина заявила: (3) «Юлиан — юноша простого характера. Полное отсутствие жизненного опыта и словесного изящества из-за того, что он всю жизнь учился ⁴, сделает его самой приемлемой кандидатурой. Среди прочих он будет наиболее счастлив, а его успехи станут приписывать императору. Если же он начнет делать ошибки и будет убит, то Констанций лишится последнего из своих [прямых] наследников» ⁵.

2. После того, как Констанций терпеливо выслушал жену, он послал за Юлианом в Афины, где тот учился у философов и превзошел своих учителей по всем предметам обучения ⁶. Когда Юлиан прибыл по вызову императора из Греции в Италию, Констанций провозгласил его цезарем ⁷, женил на своей сестре Елене ⁸ и отправил в заальпийские провинции.

(2) Констанций продолжал подозревать Юлиана, несмотря даже на болезненность и слабость здоровья нового цезаря, в силу своей природной недоверчивости. Кроме того, император сомневался и в верности Юлиана. Поэтому Констанций послал Марцелла ⁹ и Салюстия ¹⁰ вместе с Юлианом и поручил им управление в указанных провинциях вместо последнего ¹¹. После устроения дел с Юлианом Констанций отправился в Паннонию и Мёзию. Разгромив там квадов и сарматов ¹², император возвратился на восток, где ему пришлось отражать нападение персов. (3) Юлиан тем временем пересек Альпы и достиг галльских провинций, отданных под его управление, а Евсевия, используя какие-то аргументы, всё же убедила Констанция поручить управление [Галлией] одному цезарю [без «помощников»].

(4) Деяния Юлиана с этого времени ¹³ вплоть до конца его жизни достойны описания историками и поэтами в тяжелых томах, однако, никто из летописцев еще не отдал ему должное. Тот, кто пожелает разобраться в этих событиях, пусть прочтет собственные речи и письма Юлиана, по которым можно сделать самостоятельные выводы об истинной роли дел императора в обитаемом людьми мире. Дабы не прерывать последовательности моего рассказа, деяния эти будут освещены вкратце, каждое в свое время, и [542] особенно те. что другие (недобросовестные и никчемные) летописцы сочли нужным опустить ¹⁴.

3. Итак, возложив на своего цезаря всю власть в контролируемых им провинциях, Констанций отправился на восток, чтобы остановить нашествие персов ¹⁵ [весна 360 г.]. Обнаружив, что большая часть галльских армий была разбита, и варвары беспрепятственно пересекали Рейн, доходя почти до приморских городов, Юлиан ¹⁶ произвел смотр оставшихся сил. (2) Видя ужас солдат в этой провинции при одном упоминании варваров, тогда как вверенный ему Констанцием отряд численностью в 360 человек был способен скорее молиться, нежели сражаться, как я уже говорил ¹⁷, цезарь пополнил ряды легионов новобранцами и принял много добровольцев ¹⁸. Юлиан подумал и о вооружении. Найдя старое оружие в одном из городов, цезарь привел его в порядок и роздал солдатам. (3) Когда лазутчики доложили ему, что огромное число варваров пересекло Рейн близ Аргентората ¹⁹, цезарь тотчас же отправился туда со своей импровизированной армией и, вступив в бой ²⁰, одержал победу, значение которой трудно преувеличить, ибо в битве этой 60 тысяч неприятельских воинов было убито и еще больше утонуло, пытаясь переплыть Рейн ²¹. Если кто желает сравнить этот подвиг с победой Александра над Дарием, то победа Юлиана, пожалуй, ей не уступит ²².

(4) Следует отметить и то, что сделал цезарь после победы. У него имелся хорошо проверенный в походах отряд в шестьсот всадников, на чью силу и опыт он настолько полагался, что зачастую сильно рисковал. Когда началась битва, вся армия с жаром бросилась на врага, и римляне овладели инициативой, но тут конница нарушила ряды и начала отступать. И хотя сам цезарь и другие воины устремились за всадниками и призывали разделить победу, конница не пожелала принять участия в сражении [358 г.]. (5) Цезарь был особенно сердит на нее, так как всадники оставили своих соотечественников варварам, но он не наказал их, как того предписывал закон. Вместо этого Юлиан одел их в женскую одежду и перед тем как изгнать, провел через весь лагерь, полагая, что для мужественных солдат такое наказание будет хуже смерти. Результат оказался благоприятным как для цезаря, так и для воинов: во время второй войны с германцами они, вспоминая о своем позоре, были одними из тех немногих, кто отважно сражался ²³.

4. После этих успехов цезарь постепенно собрал большую армию, готовясь к войне со всеми германскими народами. Когда варвары намеревались выступить против него, Юлиан не стал ждать их нападения и перешел через Рейн ²⁴, предпочитая вести войну не на римской, а на варварской территории, дабы римские города не подверглись новому опустошению ²⁵. (2) Последовала жестокая битва, в которой полегло бесчисленное количество варваров, в то время как цезарь, преследуя отступавших к Герцинскому лесу, устроил резню и взял в плен сына командующего варварами, Вадомария ²⁶. После этого Юлиан отвел войска назад в лагерь, сопровождаемый хвалами и победными песнями.

(3) Цезарь отослал Вадомария к Констанцию, посвятив победу императору. Теперь жены и дети варваров находились в опасности; они боялись, как бы цезарь не дошел до их земель и не уничтожил с корнем их племена. Поэтому варвары отправили послов просить дружбы, чтобы навсегда окончить войну с римлянами ²⁷.

(4) Цезарь заявил, что вопрос о мире не будет обсуждаться ни при каких условиях, пока варвары не вернут всех пленных из ранее захваченных городов. Когда враги согласились выдать всех пленных, оставшихся в живых, цезарь разработал план, чтобы удостовериться, что никто из пленных не продолжает тайно удерживаться. (5) Юлиан попросил беженцев из всех городов и поселений прибыть к нему и назвать имена всех римлян, взятых в плен. Когда они перечислили всех, кого знали — родных, соседей, друзей и прочих — цезарь, не давая послам ничего узнать, повелел секретарям составить список. Затем Юлиан пересек Рейн и приказал доставить пленных. (6) Варвары поспешили повиноваться и заявили, что доставили всех имеющихся пленников. Цезарь, сидя на возвышении, за которым находились секретари, приказал варварам предъявить пленных согласно договору. Освобождаемые подходили по одному и называли свои имена, а секретари отмечали их в своих списках. Но, сравнивая их имена с имеющимися в [543] записях, обнаружилось, что соотечественниками было заявлено гораздо большее количество. Секретари сообщили это цезарю, (7) который пригрозил послам варваров войной за то, что они не выдали всех пленных, и при подсказке секретарей он назвал по нескольку имен из каждого города и поселения. Таким образом, варвары подумали, что правда открылась цезарю божественным провидением, и они поклялись своими предками доставить всех живых пленных ²⁸.

5. Когда пленные из сорока разграбленных городов были возвращены, цезарь не знал, что ему делать с ними, так как города были разрушены, и земля не пахалась так долго, что вернувшиеся из плена сильно голодали от нехватки пищи, которую соседние города не могли им поставить, потому что сами подверглись варварскому набегу и лишились запасов. Дабы разрешить эту проблему, цезарь задумал следующее. (2) От места, где Рейн впадает в Океан, в самой глубинной части Германии, до острова Британии расстояние составляло 900 стадий. По берегам реки Юлиан срубил лес и построил 800 судов, превосходящих по размерам быстроходные галеры, которые перевозили из Британии на континент зерно. Благодаря небольшому расстоянию, непрерывно подвозя хлеб вверх по Рейну на речных судах, цезарь хорошо обеспечивал тех, кто возвратился в родные города, зерном для посева и пищей до получения своего урожая ²⁹. (3) Юлиан совершил всё это, когда ему едва исполнилось двадцать четыре года ³⁰.

Видя любовь солдат к цезарю из-за его простоты в личной жизни, храбрости в сражениях и заботы о здоровье, а также прочие его достоинства, в которых Юлиан превзошел всех современников, Констанций был охвачен завистью к успехам цезаря. Полагая, что причиной успеха Юлиана в военных и хозяйственных делах была проницательность Салюстия, одного из вверенных цезарю помощников, Констанций послал за ним под предлогом того, что собирается назначить его префектом восточных территорий. (4) И хотя Юлиан с готовностью отпустил Салюстия, приняв решение повиноваться любому приказу Констанция, всё продолжало процветать под его руководством: сила и дисциплина армии увеличивались чуть ли не ежедневно, а города пожинали плоды мира ³¹.

6. Поистине все варвары в Германии отныне были в отчаянии и ждали неизбежного полного уничтожения всех, кто еще остался в живых. Поэтому саксы, которые славились среди всех населяющих эту территорию варваров волей, силой и упорством в сражениях, отправили одно из своих племен — квадов ³² — на римскую территорию. (2) Так как соседствующие с ними франки, боясь дать цезарю повод для нового нападения на них ³³, мешали квадам переправиться через реку, те построили лодки, переправились через часть Рейна, принадлежащую франкам, и вступили на римскую территорию. Когда квады дошли до Батавии, они вытеснили оттуда салиев. (3) Узнав об этом, цезарь двинулся на квадов и приказал войскам вступить в бой. Однако Юлиан дал указание не убивать никого из салиев и не мешать их переходу на римскую территорию, потому что те не были врагами, а выступили на стороне квадов против собственной воли. И когда салии услышали об этой милости цезаря, некоторые из них переправились со своим царем с острова на римскую территорию, а другие ушли в горы. Все пришедшие с прошением к цезарю с охотой доверились ему. (4) Цезарь увидел, что варвары более не помышляют о войне, а прибегают к тайным набегам и грабежу, которые наносили стране определенный урон. Несколько сомневаясь в успехе своих дальнейших действий, цезарь решил провести коварных варваров хитрой уловкой.

7. В то время жил некий человек гигантского роста, и храбрость его была соизмерима с его ростом. Он был варваром-разбойником и решил покинуть свою страну и отправиться в римскую Галлию. (2) Проведя некоторое время в Треверах до назначения Юлиана цезарем, и, видя, как варвары, живущие по ту сторону Рейна, беспрепятственно опустошают и грабят города, он решил их защитить. Однако, так как у него не было на это разрешения, и это задание не было ему официально поручено, вначале он просто спрятался один в глухой части леса, ожидая нападения варваров. По наступлении ночи гигант напал на них, пока они спали или были пьяны, отрезал множество голов, принес их в город и показал жителям. (3) Проделывая это неоднократно, гигант навел страх на [544] варваров, которые, хоть и не понимали, что происходит, тем не менее, прекрасно видели свои потери, случавшиеся почти ежедневно. Когда к гиганту присоединились другие разбойники, и их стало много, Хариеттон ³⁴ отправился к цезарю и рассказал ему об этом. Раньше лишь немногим людям была известна эта тайна. (4) Цезарь с трудом мог противостоять своей армией ночным набегам варваров, потому что они нападали маленькими, разрозненными отрядами, а по наступлении дня никого из врагов нельзя было найти, так как они прятались в лесах около полей и жили на доход от грабежа. Ввиду невозможности победить врага, цезарь был вынужден противостоять разбойникам также при помощи разбойников. (5) Поэтому Юлиан принял Хариеттона и его помощников, добавил к ним многих из салиев и посылал их ночью против грабителей-квадов, в то время как днем он выставлял солдат, чтобы убивать тех разбойников, кто сумел спастись. (6) Цезарь продолжал это до тех пор, пока квадов не стало совсем мало, и они не оказались в таком бедственном положении, что пришли к цезарю со своим командиром. Юлиан к тому времени уже успел взять многих в плен, а Хариеттон захватил сына вождя. (7) Когда варвары предстали перед цезарем, униженно прося о милости, Юлиан потребовал в заложники знать племени и сына вождя. Но вождь распростерся перед троном и поклялся со слезами на глазах, что сын его погиб. Цезарь сжалился над слезами отца, и тот показал ему сына, с которым позднее хорошо обращались, удерживая некоторое время в заложниках. Позднее Юлиан отпустил их с миром при условии, что они больше не будут воевать с римлянами.

8. После этого соглашения цезарь принял салиев, часть квадов и некоторых из батавов к себе в легионы, которые мы до сих пор содержим ³⁵.

Тем временем на востоке император Констанций был занят исключительно персидскими делами и продолжал там войну. Провинции за Альпами под властью цезаря Юлиана были лояльны, Италия и Иллирик пребывали в безопасности. Варвары за Данубием удерживались страхом атаки цезаря на Галлию и за Данубий [359 г.]. (2) Констанций был чрезвычайно озабочен тем, что персы во время правления Сапора заполонили Месопотамию, опустошив весь район около Нисибиса и взяв этот город в осаду. Однако римский полководец Лукиллиан выдержал эту осаду, положившись отчасти на судьбу, а отчасти на свои силы, и город избежал окруживших его опасностей, хотя положение было критическим ³⁶.

(3) Теперь, когда на востоке воцарилось спокойствие, и все говорили об успехах цезаря, на Констанция напала страшная зависть. Так как императору не давало покоя процветание Галлии и Испании, он придумал средство, чтобы постепенно и незаметно ослабить силы Юлиана и лишить его звания цезаря ³⁷. Император прислал цезарю приказ отправить два легиона солдат в Галлию, якобы ему на помощь. (4) Юлиан, не подозревая о планах Констанция и не желая ссориться, тотчас же повиновался. Однако цезарь принял меры чрезвычайной безопасности в Галлии; его армия постоянно росла, а варвары даже на границе были так напуганы, что и не помышляли о войне ³⁸. Тогда Констанций потребовал выслать еще несколько легионов, и когда его приказ был выполнен, некоторое время спустя вызвал еще четыре отряда конницы, которым цезарь приказал приготовиться к немедленной отправке ⁹.

9. Юлиан в это время находился в Паризии, небольшом городке в Германии ⁴⁰. Солдаты, готовящиеся к походу, ужинали поздно вечером рядом с императорским жилищем. Они абсолютно ничего не знали о заговоре против цезаря до тех пор, пока некоторые военные трибуны не раскрыли правду и тайно не распространили листовки среди отрядов. В них было написано, что цезарь, чье командование по сути позволило римлянам победить варваров и который сражался, как простой солдат безо всяких привилегий, находится в большой опасности от императора, который постепенно оттянет от него все войска, если только они не объединятся, чтобы предотвратить их отправку. (2) Когда некоторые солдаты прочли листовки и рассказали обо всем, что происходит, остальным, все вспыхнули от ярости. Они бросили пить и, с шумом выломав двери, без церемоний ворвались в императорское жилище прямо с кружками в руках и вывели [545] цезаря наружу [февраль 360 г.]. Подняв его на щит, солдаты провозгласили Юлиана августом и надели ему на голову корону ⁴¹.

(3) Цезарь очень мучился всем происшедшим, но понимал, что отказ от короны для него небезопасен, потому что Констанций не выполнял клятвы, соглашения и любые обещания. Тем не менее, Юлиан решил испытать императора и отправил послов, заявляя, что провозглашение произошло вопреки его собственному желанию, и что если Констанций простит его, он довольствуется званием цезаря и снимет корону августа.

(4) Констанций впал в ярость и высокомерно объявил послам, что если Юлиан хочет остаться в живых, то он должен отречься как от короны августа, так и от звания цезаря ⁴². Превращенный таким образом в рядового гражданина, он должен будет покориться воле императора: только таким образом он может избежать страшного наказания за свою дерзость ⁴³. Когда Юлиан услышал это от посланников, он [впервые] открыто выразил свои религиозные убеждения и заявил во всеуслышание, что скорее вверит свою жизнь богам, чем заверениям Констанция ⁴⁴. (5) Отныне неприязнь Констанция к Юлиану стала очевидна для всех, и началась подготовка к гражданской войне. Однако Юлиан был недоволен ходом событий, понимая, что, воюя с человеком, давшим ему пост цезаря, он у многих людей приобретет славу неблагодарного. Таким образом, пока Юлиан был поглощен поиском любой возможности избежать гражданской войны, во сне боги открыли ему будущее; (6) ибо, во время пребывания в Виенне ⁴⁵, ему приснилось, что Солнце показывало ему звезды и произнесло следующие слова:

«Когда Юпитер достигнет края славного созвездия Водолея, а Сатурн войдет в 25° Девы, тогда наступит отвратительный и мучительный конец приятной жизни императора Констанция, царя Азии».

(7) Ободренный этим сновидением ⁴⁶, цезарь посвятил себя обычным гражданским делам, и так как тогда была зима [360/361 г.], он предпринял необходимые меры предосторожности от варваров, так что если бы ему пришлось заняться чем-либо другим, Галлия осталась бы в безопасности ⁴⁷. В то же время, пока Констанций всё ещё находился на востоке, Юлиан приготовился предупредить его нападение.

10. К разгару лета цезарь навел порядок с варварами за Рейном [361 г.]. Некоторых он заставил повиноваться, других убедил предпочесть мир войне по опыту прошлого. Потом Юлиан подготовил свою армию к долгому походу, и, назначив гражданских и военных правителей в городах и на границе ⁴⁸, повел свои войска к Альпам [июнь]. (2) Прибыв в Рецию, он построил речные суда, отправив 3000 человек вниз по Данубию, и приказал двадцати тысячам солдат добираться до Сирмия по суше ⁴⁹. (3) Плывя вниз по течению при помощи северо-западных ветров, на одиннадцатый день цезарь достиг Сирмия ⁵⁰. Когда люди услышали, что прибыл император, почти все подумали, что приехал Констанций, но, поняв, что это Юлиан, они были изумлены и сравнили это событие с явлением божества.

Спустя некоторое время прибыла армия, следовавшая за цезарем из Галлии, и Юлиан написал сенату и войскам в Италии, что теперь, когда он стал императором, города будут находиться в безопасности. (4) Так как сторонники Констанция, консулы того года Тавр ⁵¹ и Флоренций ⁵², бежали из Рима, едва узнав, что Юлиан перешел Альпы и вступил в Паннонию ⁵³, император приказал считать их в документах изгнанниками. Однако в дальнейшем на своем пути Юлиан проявлял милосердие во всех городах, куда он приходил, дабы все ждали от него блага. Он также написал послания афинянам, лакедемонянам и коринфянам ⁵⁴, объясняя причину своего прибытия ⁵⁵.

11. Пока Юлиан пребывал в Сирмии ⁵⁶, со всей Греции к нему были отправлены послы, которым он дал приличествующие ответы, и чьи разумные запросы он удовлетворил. После этого император отправился далее со своей галльской армией и войском, которое он собрал в самом Сирмии и из легионов, расквартированных в Паннонии и Мёзии. Прибыв в Наисс, он посоветовался с прорицателями, что ему следует делать дальше, и знамения показали, что ему некоторое время нужно оставаться на месте. Юлиан последовал совету, внимательно ожидая наступления времени, которое [546] привиделось ему ранее во сне. (2) И когда движение звезд, казалось, совпало с тем, что ему привиделось, отряд всадников из Константинополя прибыл к нему в Наисс, извещая о том, что Констанций умер ⁵⁷ [3 ноября], и что армии потребовали, чтобы Юлиан был единственным императором ⁵⁸.

Приняв то, чем боги вознаградили его, Юлиан продолжил путешествие. Когда он прибыл в Византий ⁵⁹ [11 декабря], его приветствовали радостными возгласами, называя дорогим согражданином, так как он родился и воспитывался в этом городе, и выказывали всеобщее уважение как человеку, который принесет большую пользу человечеству в будущем. (3) [В Византии] Юлиан занялся гражданскими и военными делами ⁶⁰: разрешил городу учредить сенат, как это было в Риме ⁶¹, построил большой порт ⁶² для защиты кораблей от южного ветра, и извилистый портик, ведущий в порт, а также учредил библиотеку в императорском портике, в которую отдал на хранение все свои книги ⁶³.

После пребывания в течение десяти месяцев в Византии ⁶⁴, Юлиан начал готовиться к персидской войне и назначил Хормизду и Виктора ⁶⁵ магистрами и военными трибунами, придав им соответствующие войска, а сам отбыл в Антиохию ⁶⁶ [июнь 362 г.]. (4) Нет необходимости рассказывать, с каким самообладанием и благоразумием предприняли солдаты этот поход, так как едва ли им предстояло что-либо неподобающее с императором Юлианом во главе ⁶⁷. Когда август прибыл в Антиохию, жители тепло приветствовали его, но так как они от рождения любили зрелища и были более склонны к удовольствиям, чем к серьезным делам, то их отталкивали его здравый смысл и умеренность во всем. Юлиан не посещал театр и редко проводил целый день ⁶⁸, наблюдая за скачками, что побудило антиохийцев высказать (5) о нем резкие, неприятные вещи. Позднее Юлиан взял реванш, но не наказал их по-настоящему, а составил очень вежливую речь о них и их городе ⁶⁹, в которой содержалось так много горечи и иронии, что речь стала всеобщим упреком жителям Антиохии. Жители раскаялись в своей ошибке, и император сделал для их города так много, как только мог, назначив сенаторами тех, кто унаследовал эту должность от отца, и столько же тех, кто был рожден сенаторскими дочерьми. Этой привилегией обладали немногие города ⁷⁰. После осуществления многих других полезных и оправданных дел ⁷¹ Юлиан начал приготовления к персидской войне ⁷².

12. В конце зимы Юлиан набрал войско и, отправив его вперед в организованном порядке, покинул Антиохию ⁷³ [5 марта 363 г.], несмотря на неблагоприятные предзнаменования ⁷⁴. Я знаю, почему это произошло, но обойду молчанием. На пятый день император достиг Гиераполя ⁷⁵, где все корабли, как военные, так и транспортные, из Самосаты и других мест, расположенных вниз по Евфрату, должны были собраться вместе. Поставив Гиерия ⁷⁶ командующим легионом пехоты, Юлиан послал его вперед в авангарде. (2) Сам же император лишь три дня пробыл в Гиераполе, а затем отбыл в Батны ⁷⁷, маленький город в Осроэне, где собрались жители ⁷⁸, чтобы встретить его, преподнести ему венок и радушно принять в своем городе. Юлиан с радостью внял их гостеприимству и уделил внимание необходимым делам до отбытия в Карры. (3) Оттуда на его пути лежали две дороги. Одна, пересекавшая Тигр, проходила через Нисибин и вела в сатрапию Адиабену, другая — через Евфрат — киркесийская дорога. Пока император размышлял, какой из двух путей ему выбрать для похода ⁷⁹, разведка донесла о нападении персов на римскую территорию. (4) При этом известии в лагере началась паника, но император понял, что это были скорее грабители, которые захватывали всё, чем могли завладеть, а затем стремились скрыться. Итак, Юлиан решил оставить необходимую охрану в областях у Тигра, чтобы, когда всё войско выступит с ним в поход на Персидскую державу, персы не разрушили Нисибин и всю местность вокруг него, обнаружив город незащищенным. (5) Таким образом, император решил оставить там 18-тысячную пехоту ⁸⁰ под командованием Себастиана ⁸¹ и Прокопия ⁸², тогда как сам вместе с основными силами собирался перейти Евфрат. Но позднее Юлиан разделил на две части свое войско, чтобы при появлении неприятеля оно могло оказать ему сопротивление со всех сторон, и чтобы враг не смог бы безбоязненно разорять всё на своем пути. [547]

13. Завершив приготовления в Каррах, которые являлись границей Римской империи и Ассирии ⁸³, Юлиан пожелал осмотреть армию с удобного пункта наблюдения. Он любовно приветствовал легионы пехоты и всадников, насчитывавших в общей сложности 65 тысяч человек ⁸⁴. Итак, покинув Карры, император быстро миновал встреченные им города вплоть до Каллиника, а оттуда прибыл в Киркесий, о котором я ранее упоминал, и там пересек реку Абора ⁸⁵. Далее римляне двинулись речным путем вниз по Евфрату. (2) Солдаты, которые везли запасы провианта, последовали за императором и погрузились на флотилию, прибывшую в срок. Это были 600 деревянных судов и 500 с обшивкой из кожи, а также 50 военных кораблей и множество понтонов, чтобы обеспечить, при необходимости, мосты для прохода пехоты. (3) Многие другие суда плыли следом, перевозя продукты для армии, дерево, необходимое для осадных сооружений, и несколько уже собранных осадных машин ⁸⁶. Навархами были назначены Лукиан ⁸⁷ и Констанций ⁸⁸. Приняв такой план похода, император провел смотр войска и, сидя на возвышении, обратился к нему подобающим образом и наградил каждого солдата ста тридцатью серебрениками ⁸⁹. После этого Юлиан приступил к завоеванию Персии. Командующим пехотой был назначен Виктор, а конницей — Хормизда и Аринфей ⁹⁰.

(4) Я уже упоминал о Хормизде ранее. Это был персидский царевич, который, будучи преданным своим братом, бежал к императору Константину и был удостоен высочайших почестей и должностей за доказанную им преданность [римлянам].

14. Теперь, когда император вступил на территорию Персии, конница была размещена на левом фланге, а часть пехоты сопровождала ее справа вдоль берега реки, в то время как остальное войско следовало позади на расстоянии около семидесяти стадий ⁹¹. Вьючные животные, несущие тяжелые доспехи и другое военное снаряжение, были поставлены в середине обоза вместе со своими погонщиками. В целях безопасности со всех сторон их окружало войско ⁹². Организовав таким образом наступление ⁹³, Юлиан решил послать вперед полторы тысячи человек Лукиллиана, чтобы посмотреть, приближаются ли враги открыто, или сидят в засаде. (2) Затем, продвинувшись на 60 стадий вперед, император подошел к местечку под названием Заута ⁹⁴ , после чего направился в Дуру. Там находились руины города, который к тому времени был покинут [жителями]. Здесь же находилась могила императора Гордиана ⁹⁵. Там оказалось много оленей, которых солдаты перестреляли и устроили пиршество. Потом, продолжая поход в течение четырех дней, император подошел к местечку Фатуза, напротив которого на реке находился укрепленный остров ⁹⁶ , занимаемый большим гарнизоном.

(3) Лукиллиан с тысячей разведчиков отправился, чтобы окружить врага, и пока была ночь, они пробрались незамеченными. Но когда рассвело, римляне были замечены одним из защитников, который вышел за водой. Это повлекло за собой беспорядки внутри города, и все персы поднялись на стену, [а часть из них сдалась]. Император после этого направился на остров со своими осадными орудиями и частью своих сил, пообещав тем, кто остался [в городе], что если они сдадутся сами и сдадут крепость, то они избегут верной смерти.

(4) Когда этот призыв нашел отклик, Лукиллиан перевел [фатузских] мужчин, женщин и детей на римскую территорию ⁹⁷ под конвоем солдат. Их глава Пузей ⁹⁸ получил должность трибуна, и с этого времени, после проверки его верности, Юлиан стал считать его близким другом.

15. Продолжая свой путь из этих мест, император прибыл на другой остров реки, где находилась очень сильная крепость ⁹⁹. Юлиан атаковал ее и нашел ее вполне неприступной, после чего потребовал сдачи защитников, указав им на возможность тем самым избегнуть разграбления. И когда они пообещали, что последуют примеру других, император двинулся далее. (2) Юлиан проходил мимо линии других крепостей, удовлетворяясь аналогичными обещаниями, так как он не хотел тратить время по пустякам, а желал посвятить себя главной цели похода ¹⁰⁰. Несколько дней спустя император прибыл в Дакиру ¹⁰¹, которую солдаты обнаружили покинутой. Они захватили большие запасы зерна и огромное количество соли. После убийства нескольких женщин, остававшихся [548] там, римляне разрушили это место до такой степени, что если бросить взгляд, то никогда не подумаешь, что тут был город. (3) А на другом берегу, вдоль которого шла армия, изливались потоки жидкого асфальта. Затем Юлиан достиг Сифы ¹⁰², Мегии ¹⁰³ и города Зарагардия ¹⁰⁴, где находилась высокая каменная платформа, известная местным жителям как «Троянский трибунал».

(4) Солдаты легко разграбили и сожгли город, после чего весь этот день и следующий отдыхали.

Император, пораженный тем, что армия прошла так далеко, не встречая какого-либо сопротивления со стороны персов, ни с помощью засады, ни в открытую, послал группу разведчиков с Хормиздой, так как тот имел очень точные и детальные знания местности. (5) Царевич и его люди едва не погибли, однако, им удалось неожиданно спастись, по редкой случайности, так как Сурена ¹⁰⁵ расположил засаду в определенном месте и ждал Хормизду с его воинами с намерением застать их врасплох, когда они пройдут мимо. (6) Надежды персов осуществились бы, если бы Евфрат не вышел за пределы своего обычного течения и не помешал бы тем самым захватить отряд Хормизды. Таким образом, намерение персов оказалось сорванным. На следующий день Сурена и его товарищи по засаде обнаружили себя и вовлекли в бой людей Хормизды, проходивших поблизости. Некоторые римляне были убиты, а другие спаслись бегством. После этого уцелевшие римляне вернулись к основным своим силам ¹⁰⁶.

16. Продвигаясь дальше, основное войско прибыло к каналу Евфрата, который простирался вплоть до Ассирии и пересекал всю страну до Тигра ¹⁰⁷. Здесь солдаты натолкнулись на липкую грязь и болота. В этой местности лошади испытывали большие затруднения в движении. Что касается людей, то их доспехи очень мешали форсированию канала, а вброд пройти было невозможно из-за большой глубины и грязи. Поэтому римлян охватила ужасная паника, они не знали, что им делать. (2) Это увеличивало степень опасности. Но еще больше паника возросла при виде врагов, вооруженных стрелами и бросающих камни. Они стояли на противоположном берегу и закрывали путь. Никакого выхода не было. Опасность надвигалась. Император, однако, был во всех отношениях очень умен и имел определенный военный опыт. Он решил приказать пятнадцати тысячам воинов под командованием Лукиллиана, состоявших в разведке, атаковать врага сзади и сделать отвлекающий маневр. Это позволило бы остальным перейти через канал. (3) Для этого Юлиан также послал магистра Виктора с соответствующими силами, которые ждали наступления ночи, чтобы их подход не был замечен персидской армией. После этого отряд ушел так далеко, что враг не мог его увидеть даже днем. Персы частью своих сил пересекли реку в поисках сил Лукиллиана.

17. Лукиллиан же, выдвинувшись вперед, нигде не обнаружил врага. Он стал громко кричать, призывая своих соотечественников и созывая их звуками трубы. Когда все римляне собрались вместе, как планировал Лукиллиан, они соединились с силами Виктора. Римляне внезапно напали на врага с тыла ¹⁰⁸. (2) Персы, захваченные врасплох, не проявили бдительности. Многие из них были убиты, другие спаслись бегством. Император тем самым пересек реку вполне беспрепятственно. После переправы всадников через реку ¹⁰⁹ на небольших суденышках, а пехоты — на судах, римляне расположились вдоль берега. Император продолжил поход без отдыха, ожидая незамедлительного нападения, (3) пока не прибыл в город под названием Берсабора ¹¹⁰. Юлиан сравнил его размеры и мощь со своими возможностями. Город был окружен двумя кольцами стен, в центре находился акрополь, имевший собственные укрепления в виде своеобразного полукруга. К акрополю вела крутая дорога от внутренней стены города. (4) На западной и южной сторонах города из стен выходили извилистые, крутые тропы, тогда как на севере жители отвели широкий канал от реки, служивший одновременно для защиты и для снабжения жителей города водой. (5) На востоке город был закрыт глубоким рвом и частоколом из строевого леса, с большими башнями вдоль рва, построенными из обожженного кирпича, залитого асфальтом на всю нижнюю половину, а в верхней части — из таких же кирпичей, облитых гипсом. [549]

18. Император решил взять этот город с помощью осады и ободрил своих солдат, которые следовали за ним с большим энтузиазмом. Жители города в общем согласии решили вступить в переговоры с императором, прося, чтобы Хормизда стал послом для обсуждения условий мира с ними. Но затем они стали оскорблять его как дезертира, беглеца и предателя своей страны. Император был по понятным причинам рассержен из-за всего этого, и приказал всем своим воинам форсировать осаду так, чтобы осажденные видели это. (2) Каждый солдат, получивший задание, стал работать, занимая все новые участки земли. Вскоре жители обнаружили, что они неспособны защитить стены и укрылись в акрополе. Когда император увидел это, он направил солдат в теперь уже опустевший город. После сокрушения стен и каменных домов римляне установили осадные орудия на руинах города и метали зажженные стрелы и камни на тех, кто укрылся на акрополе. Однако граждане длительное время отражали атаки осаждавших тем же способом; шло большое кровопролитие. Император должен был проявить всё своё искусство, чтобы справиться с ситуацией в городе, используя весь опыт, и собрать осадные машины ¹¹¹. (3) Он приказал скрепить четыре громадных бревна вместе с железом в острие квадратной башни, расположил ее у стены акрополя и постепенно увеличивал в размерах, пока, наконец, она не стала такой высокой, как стена. Затем император послал в бой лучников и пращников. Персы теперь атаковали со всех сторон, стремясь с одной стороны снять осаду, с другой стороны стараясь удержать позиции. Они сопротивлялись какое-то время, а потом отступили, обещая сохранить за собой лишь акрополь, если император даст им приемлемые условия. (4) Было согласовано, что все персы получат безопасность со стороны римлян; каждый получит некоторую сумму денег и плащ, если все они оставят акрополь. Когда соглашение было достигнуто, около пяти тысяч человек, включая полководца Момозейра ¹¹², получили свободу. В это количество не вошли те, кто смог бежать через реку в маленьких лодках. (5) Когда солдаты поднялись на акрополь, они нашли там огромное количество различного оружия, боеприпасов и много другого снаряжения. Большое количество зерна было погружено на корабль для отправки армии, а оставшееся было поделено между собой. (6) То оружие, которое было пригодно для приемов ведения войны римлянами, было роздано солдатам, а то, что использовалось только персами, было или сожжено, или брошено в реку. В результате никогда больше римляне не добивались такой славы, после того как великий город, самый большой в Ассирии после Ктесифона, представлявший собой такую неприступную крепость, был взят за два дня. Император, чтобы подчеркнуть свою благосклонность к армии, похвалил воинов в своей речи и дал каждому по сотне серебряных слитков ¹¹³.

19. После этого Сурена отбыл из лагеря в Ассирии с большой армией и атаковал разведчиков, которые опрометчиво вырвались вперед от римской армии. Он убил одного из их троих командиров и нескольких солдат; остальные были разгромлены. Был захвачен военный штандарт с изображением фигуры дракона — такой, который римляне всегда брали в сражения. (2) Узнав об этом, император пришел в бешенство и обрушился на армию Сурены. Он разгромил столько врагов, сколько смог, и вернул военный штандарт. Затем Юлиан без промедления отправился в город, в котором Сурена спрятал своих солдат для захвата разведчиков, взял и сжег его. Что касается предводителя разведчиков, то, так как он отдал штандарт врагу, предпочтя сохранение жизни чести римской армии, Юлиан снял его с должности командира и с того времени держал его и его приближенных в немилости ¹¹⁴.

(3) Продвигаясь дальше, император пересек реку и прибыл к местечку ¹¹⁵ близ города Фисения. Возле его стены находился очень глубокий ров. Персы заполнили его водой из ближайшего канала, называвшегося Царская река ¹¹⁶. Римляне прошли мимо города, так как не ожидали там гостеприимства, и направились дальше, туда, где начинались болота. Персы, вырыв канал и наполнив его водой, могли помешать армии идти дальше. (4) Тем не менее, армия во главе с императором вошла в воду по колено, считая позором не последовать примеру императора. На закате основное войско остановилось в этом месте, а император приказал нескольким солдатам и оруженосцам следовать за ним. [550]

Срубая деревья в лесу, они перекрыли канал и насыпали землю в болото. Так были заполнены глубокие места и расширены узкие. После этого император вернулся и двинул армию вперед ¹¹⁷, пока не достиг Бифры ¹¹⁸, где имелся дворец и достаточно большие здания, чтобы вся армия и император нашли пристанище.

20. Продвигаясь дальше, император опять столкнулся с трудностями пути. Солдаты шли вперед, пока не достигли места, где не было жилищ, лишь роща финиковых пальм. Деревья обвивали виноградные лозы, представляя собой следующее зрелище: плоды пальмы перемешались с гроздьями винограда ¹¹⁹. Здесь Юлиан провел ночь перед дальней дорогой. (2) Подойдя слишком близко к некоей крепости [Майозамалха] ¹²⁰, император мог получить серьезное ранение. Один из персов из крепости подбежал к нему и взмахнул саблей, но император предвидел удар и прикрыл голову щитом. (3) Солдаты кинулись на перса и тут же убили его вместе со всеми, кто был рядом с ним. Спаслись лишь те, кто успел укрыться в крепости. Взбешенный такой отчаянной смелостью, император осмотрел крепость и наметил, где можно начать штурм ¹²¹. (4) Пока Юлиан был таким образом занят, Сурена неожиданно столкнулся с солдатами, которые были размещены позади, в роще, надеясь захватить обоз и, в то же время, отвлечь внимание императора. Как только Сурена услышал, что происходит осада крепости, он был обескуражен. Император придавал взятию крепости большее значение, чем данной стычке. (5) Рядом находился известный город Бесухис и много других крепостей, чьи жители покинули свои дома, так как им не была гарантирована безопасность. Те, кто спасся бегством из Ктесифона, были найдены в самых густых частях рощи и собраны в одной из крепостей, захваченных императором. Юлиан со всей решимостью продолжал бой. Тем временем, часть войска, отправленная на разведку, была вынуждена отражать внезапное нападение. Римляне не только отразили угрозу, но и убили некоторых врагов. Это дало возможность императору беспрепятственно продолжить осаду крепости. Разведчикам не удалось скрыться. Даже те, кто убежал в болото, были частью убиты, частью взяты в плен.

21. Осажденные в крепости персы отражали атаки с помощью всевозможных метательных снарядов, а когда поблизости уже не было камней, они лепили шары из полужидкого асфальта, который горел под ногами. (2) И хотя римские солдаты находились в невыгодном положении по сравнению с врагом, они не забывали о воинской доблести и правилах боя. Враг непрерывно подвергался обстрелам камнями и различными метательными снарядами размером с кулак. Огонь велся также с носовых частей кораблей орудиями, поражавшими сразу по двое-трое и более человек. (3) Так как крепость стояла на холме и была укреплена двумя стенами и шестнадцатью большими башнями, со всех сторон окруженная рвом, который давал питьевую воду защитникам, император Юлиан заставил своих солдат засыпать ров и тем самым нарастить уровень насыпи до башен. (4) В другом месте он решил сделать подкоп под стеной в середине внутренней линии укреплений, с тем, чтобы напасть на врага из подкопа. Но, так как враг помешал римлянам достичь уровня башен градом метательных снарядов, император решил дать главное сражение, изобретая различную защиту от стрел и горящих шаров и поручив вырыть подкоп Невитте ²² и Дагалайфу ¹²³. (5) Затем Юлиан передал пехоту и конницу под командование Виктора и приказал ему прочесать всю территорию вплоть до Ктесифона. Это должно было нейтрализовать попытки организовать убийство императора, что и было поручено людям Виктора, который также должен был подготовить дороги к Ктесифону для Юлиана и его армии, строя мосты и укрепления.

22. После того как Юлиан распределил обязанности между своими людьми, он поставил таран у ворот и принялся разбивать их. Увидев, что строители туннеля отнеслись к своей работе халатно, император выразил недовольство и поставил других на их место. Второй таран был поставлен у следующих ворот. Это открывало новые возможности для штурма. И когда гонец сообщил, что люди, рывшие подкоп ото рва к городу, закончили его, войско изготовилось к штурму. Оно состояло из трех легионов: маттиариев, ланциариев и викторинов ¹²⁴. (3) Император, однако, сдерживал их ярость и приказал установить орудие напротив вторых ворот. Там же была размещена и вся армия. Это должно было [551] убедить врага, что крепость падет на следующий день, и отвлечь персов от подкопа. (4) Итак, когда все защитники крепости приготовились защищаться от нападения осадных орудий, люди в туннеле выбрались на поверхность прямо в середине жилого дома. Хотя была ночь, рабыня молола пшеницу. Она и стала первой жертвой, так как солдатам пришлось ее убить, чтобы она не закричала ¹²⁵. Первого, кто ворвался в город, звали Суперанций. Это был известный воин из легиона викторинов. Вторым шел Магн ¹²⁶, третьим — Иовиан ¹²⁷, примикерий нотариев, а за ними множество прочих. (5) Все они пробирались к центру города, прижимаясь к стенам, и совершенно изумлялись персам, которые в это время распевали песни, хваля доблесть царя и насмехаясь над тщетными усилиями римлян. При этом персы утверждали, что римлянам легче было бы взять царский дворец, чем их крепость. (6) Римляне бросились на врагов и убивали всех, кого было возможно. Остальных они преследовали и тоже убивали, не щадя ни женщин, ни детей, кроме тех, кто был нужен для взятия в плен. Анаболат, командир гарнизона, был взят в плен со всей его охраной, насчитывавшей около восьмидесяти человек. Его провели через всю крепость и доставили к императору со связанными перед собой руками. (7) Теперь, когда крепость была взята, а все ее защитники убиты, независимо от возраста, кроме некоторых пленных, армия занялась грабежом. Каждый брал то, что хотел. Стены были разрушены с помощью множества орудий. Дома подвергались разрушению и сожжению. В результате со временем стало казаться, что города [на этом месте] никогда не было.

23. Продолжая свой поход, Юлиан прошел мимо других важных крепостей, пока не прибыл к заповедному месту царской охоты. Это было большое пространство, огороженное стеной и засаженное различными деревьями. Там водилось множество диких зверей. Это обеспечивало парфян едой, и они имели разрешение царя на охоту. (2) Когда Юлиан увидел это, он приказал проломить стену в нескольких местах. Парфянские забавы были закончены, как только римляне ворвались туда. По соседству с этим местом император обнаружил небольшую крепость, величественно украшенную в римском стиле. Как говорили, этот замок был построен римлянами. Здесь соединились три легиона: матиарии, ланциарии и викторины. Император покинул войска и посетил крепость один, не разрешив трибунам грабить имущество из уважения к строениям, считавшимся римскими ¹²⁸.

(3) Оттуда, минуя несколько крепостей, армия подошла к городу под названием Мейнас Сабата ¹²⁹. Он был расположен в 30 стадиях от города, ранее называвшегося Зохаса, а теперь — Селевкия ¹³⁰. Император и большая часть его армии расположились неподалеку, в то время как разведчики пошли впереди и приступили к штурму города. На следующий день, когда император взглянул на стены, он увидел несколько тел, висевших на столбах перед воротами. (4) Жители, [сдавшиеся римлянам], поведали Юлиану о том, что это были потомки тех, кто предал город, когда его захватил император Кар ¹³¹. Анабдат, командир гарнизона, был предан суду по обвинению в том, что он ввел в заблуждение римскую армию под предлогом содействия ей в персидской войне. Кроме того, он был также обвинен многими людьми еще и в том, что оклеветал Хормизду. Анабдата назвали изменником и виновником всего похода против персов. Он был признан виновным в указанных преступлениях и казнен ¹³².

24. В то время как армия продвигалась вперед, Аринфей обыскал болота, где он нашел много [вражеских] воинов, которых взял в плен ¹³³. Здесь впервые персы сплотили свои силы и атаковали римский авангард, шедший впереди армии. После быстрого поражения римляне бросились к ближайшему городу в поисках спасения. На противоположном берегу реки персы, однако, напали на слуг, которым было приказано присматривать за животными, и на многих других солдат. Некоторые были убиты, другие были оставлены в живых. Из-за всего случившегося армия пришла в подавленное состояние. Так римляне потерпели свое первое поражение ¹³⁴ [в этой кампании].

(2) Двигаясь дальше, римляне достигли огромного канала, который, по словам окрестных жителей, был вырыт троянцами во время персидской войны. Река Нармалака ¹³⁵ впадает в этот канал, а затем в Тигр. Император решил расчистить ¹³⁶ и осмотреть его, [552] чтобы обеспечить проход своих судов в Тигр и, если возможно, построить мосты для перехода армии ¹³⁷.

25. В это время множество персов, и конница, и пехота, собрались на противоположном берегу, чтобы предотвратить переправу римлян. Заметив вражеские приготовления, император решил выступить против персов и строго приказал своим войскам грузиться на корабли, (2) но, видя, что противоположный берег выше и имеет стену, солдаты сказали, что боятся стрел и огненных шаров, которые упадут вниз на них. Когда император настоял на своем, две лодки с солдатами всё же отправились поперек реки. Персы мгновенно обрушили ливень горящих стрел и посеяли огонь посреди воды. Так как армия была очень напугана, император ловко скрыл свою ошибку, сказав: «Они перебрались безопасно и достигли другого берега. Это доказывает огонь в лодках, который я специально приказал солдатам зажечь в качестве знака победы». (4) В тот же момент все солдаты, как они были, погрузились на суда и поплыли. И когда они добрались до места, где могли перейти вброд, то спрыгнули в воду и, схватившись с персами в рукопашном бою, овладели не только берегом, но и также захватили две лодки, которые добрались раньше и теперь были наполовину сгоревшими, и освободили оставшихся в живых солдат. (5) После этого войска двинулись друг на друга. Битва длилась с полуночи до половины следующего дня, пока, наконец, персы не уступили и не помчались опрометью со своими полководцами, возглавившими бегство. Это были Пигракс, второй после царя по происхождению и славе, Анаревс и сам Сурена. (6) Римляне и готы преследовали их по ходу бегства, убив многих, и взяли огромное количество золота и серебра, всевозможные виды украшений для людей и лошадей, серебряные ложа и столики — всё, что они нашли брошенным в военном лагере. (7) В этом сражении ¹³⁸ пали 25 сотен персов и только 75 римлян. Всё же в некоторой степени празднование победы было омрачено тем, что главный победитель был ранен катапультой.

26. На следующий день император очень уверенно послал свою армию через реку Тигр. На третий день после битвы он сам со своей гвардией пересек ее ¹³⁹. Добравшись до места, которое персы называли Авгузата, Юлиан остановился здесь на пять дней ¹⁴⁰. (2) Осмотрев войско с фронта, император решил, что вместо продолжения похода армии вдоль реки надо идти вглубь страны, поскольку теперь нет причины полагаться на суда. С этими соображениями в голове Юлиан информировал армию о своем плане и приказал поджечь весь флот, (3) кроме 18-ти римских лодок и четырех персидских, которые перевозились на подводах, чтобы использовать их, когда возникнет необходимость. Остаток войска должен был продвинуться немного вверх по реке ¹⁴¹. Достигнув Ноорды, римляне остановились в этом месте, захватив и убив много персов. (4) Потом, добравшись до реки Дурус ¹⁴², они пересекли ее по мосту и поняли, что персы сожгли весь корм для скота во всей стране, чтобы римские животные погибли от голода. Также было принято во внимание то обстоятельство, что персы, прежде рассеянные на многие отряды, намеревавшиеся по отдельности изгнать римлян, которых, по их мнению, было немного, теперь соединились в одно войско. Поэтому римляне отступили к берегу реки. (5) А когда разведчики, которые предшествовали армии, вступили в бой с персидским отрядом, воин Макамэвс, хотя и невооруженный, с рвением набросился на врагов и убил четверых, прежде чем несколько из них набросились на него все вместе и повалили. Его брат Мавр, увидев его распростертое тело, окруженное персами, вытащил его и убил воина, ударившего его первым. И Мавр не сдался, хотя был сам ранен, пока не донес брата, всё ещё живого, до римского войска ¹⁴³.

27. Когда римляне подошли к городу Барсафта, они опять обнаружили, что корм для скота сожжен варварами. Показалась группа персов и сарацин ¹⁴⁴, но сразу же исчезла, не подождав даже миг, чтобы взглянуть на римскую армию. Постепенно скапливаясь, персы собрали большое войско, так что римляне поверили, что они намереваются напасть на них, (2) но когда император, первым надев свои доспехи, помчался впереди во главе своей армии, персы не стали отстаивать свою землю, а решили бежать в места, которые лучше знали ¹⁴⁵. Продолжая свой путь, император подошел к поселению под на [553] званием Симбра, расположенному между городами Нисбара и Нисканадалба ¹⁴⁶. (3) Тигр находится между этими двумя местами, но там имелся мост, который обеспечивал легкие и прочные связи между жителями. И всё же персы сожгли его, предотвратив его использование римлянами, желая исключить его из планов обеих сторон. Недалеко оттуда персидские войска потерпели поражение в стычке с римскими разведчиками, продвигавшимися впереди армии, в то время как всё войско, обнаружив богатые запасы продовольствия в поселении, брало всё, что было нужно, и уничтожало оставшееся.

(4) Между Данабой ¹⁴⁷ и Синкой персы напали на охрану тыла армии и убили многих, но в конце концов бежали, так как их собственные потери были значительнее, и разбрелись по различным дорогам. В этой битве был убит благородный сатрап по имени Дасес ¹⁴⁸. Ранее он был послом к императору Констанцию для обсуждения заключения мира и прекращения войны.

28. Когда враг увидел приближение римлян к городу Акцета ¹⁴⁹, он начал поджигать урожай в округе, но римляне поспешили потушить огонь и взяли оставшиеся продукты ¹⁵⁰. (2) Следуя дальше, они приблизились к селению Маронса ¹⁵¹, где персы снова атаковали римскую стражу и убили среди прочих трибуна ,.. ¹⁵² Ветраниона, который отважно сражался. Были захвачены несколько лодок, которые попали в руки врага, потому что сильно отстали от остальной армии ¹⁵³. (3) Минуя несколько поселков, римляне добрались до Туммара ¹⁵⁴, и здесь обнаружили все свои лодки сгоревшими, после чего впали в уныние. Многие животные римлян, изможденные таким долгим походом через всю враждебную страну, были не в состоянии везти продовольствие. Персы, в свою очередь, собрали все продукты и сложили их в наиболее укрепленные места во избежание их захвата римлянами. При таком положении дел персидская армия начала битву, но римляне превосходили врага по силе и убили многих персов.

(4) Немного раньше половины следующего дня [26 июня], после того, как персы собрались в большую армию, они внезапно напали сзади на римскую армию. Римляне, хотя были не организованы и ошеломлены внезапным нападением, сражались отважно за императора, как обычно, ободрявшего воинов.

29. Во время рукопашного боя Юлиан лично поддержал трибунов и центурионов, смешавшихся в этот момент с простыми воинами. И в высшей точке накала битвы император был ранен мечом ¹⁵⁵. Его положили на щит и перенесли в шатер, где он и оставался до полуночи. Ко времени своей смерти ¹⁵⁶ он почти полностью разгромил Персидскую державу.

(2) Все время, пока смерть императора скрывалась, римская армия была так близка к победе, что были убиты 50 выдающихся сатрапов, не говоря уже о количестве простых персов. Даже когда о смерти императора стало известно, и многие приходили в шатер, где лежало его тело, другие римляне всё ещё сражались и побеждали врагов. Некоторые войска из персидских частей напали на людей Хормизды, (3) и произошла жестокая битва, в которой Анатолий ¹⁵⁷ — командующий войск двора, чей титул по-римски назывался магистр оффиций, был убит. Салюстий, префект претория, упал с лошади и почти погиб от рук врагов, которые набросились на него, если бы один из сопровождавших его не спешился и не помог ему бежать. С ним бежали два легиона императорской свиты, которые назывались скутариями. (4) Из тех, кто обратился в бегство, только 60 человек, позаботившихся о своей собственной и римской чести, рискнули жизнью и не напали на крепость, из которой персы с очевидным успехом нападали на римлян. После того, как враг залег в ожидании римлян в течение трех дней, защитники крепости, казалось, были спасены, но тут большая часть римской армии напала на осажденных.

30. После битвы на сходке командиров и солдат был созван совет, чтобы назначить подходящего преемника для императора. Без верховного главнокомандующего римляне не могли избежать опасности, которая окружала их в сердцевине вражеской территории. Общим голосованием императором был провозглашен Иовиан ¹⁵⁸ , сын Варрониана ¹⁵⁹, комит доместиков ¹⁶⁰. (2) Таковы были события, происходившие после смерти Юлиана. После этого Иовиан надел пурпур и диадему и отправил войска в обратный путь. Когда [554] он прибыл к крепости Сума ¹⁶¹, персидские всадники напали на римлян, используя множество слонов весьма успешно так, что пострадало правое крыло, где находились иовианы и геркуланы. Названия этих легионов были даны им Диоклетианом и Максимианом от имен Юпитера и Геркулеса. (3) Сначала римляне были разгромлены мощью слонов. Многие падали на бегу, а когда подоспели персы, их слоны и лошади вздыбили землю. После этого опасность обрушилась на участок, где находились римские тылы и обозы. Теперь и они разделили опасность, разъярив персов тем, что ранили некоторых слонов, которые заревели от боли, разбежались и дезорганизовали конницу. В результате слоны были перебиты римскими солдатами, когда они спасались бегством. Много воинов погибло в ходе этого сражения. (4) Римские трибуны, включая Юлиана, Максимиана и Макробия, пали, благородно сражаясь. И когда их разыскали среди тел, а также и Анатолия, им были сделаны подобающие чину похороны, когда позволили обстоятельства в сердце вражеской территории ¹⁶².

Римляне продолжали поход в течение четырех дней, и враг беспокоил их со всех четырех сторон. Персы видели их идущими вперед, и казалось, что римляне наступали ¹⁶³. Когда появилась возможность, римляне решили переправиться через Тигр и (5) сложили надутые воздухом винные мехи для понтонного моста и для того, чтобы переплывать реку поодиночке. Когда римские солдаты достигли противоположного берега, то и их полководцы и остальные также благополучно переправились ¹⁶⁴. Персам не хотелось отпускать противника, и они преследовали римлян вплотную всю дорогу с большими силами. Поэтому римляне всё время находились в серьезной опасности. Их угнетали неблагоприятные обстоятельства и нехватка снабжения.

31. Хотя римская армия находилась в крайне затруднительном положении, персы звали их вождей на мирные переговоры, которые предлагал им Сурена и другие знатные люди, действовавшие как посланцы ¹⁶⁵. Иовиан благосклонно отнесся к идее мирных переговоров и отправил на них Салюстия, префекта претория, и Аринфея. После некоторого обсуждения было согласовано, что римляне должны будут вернуть персам провинции Забдицена, Кордуэна, Ретена и Залена, и крепости вокруг них числом 15, со всеми жителями и землями, и животными. Нисибин, однако, был отдан без жителей, которые были переселены туда, куда хотели римляне. (2) Итак, персам отходила большая часть Армении, а римляне сохраняли лишь малую ее часть. Когда перемирие ¹⁶⁶ было заключено по этим пунктам и подтверждено договорами с обеих сторон, римлянам разрешили идти домой с миром, и они ничего не разрушили на персидской территории и не оказались жертвами персидского разгрома ¹⁶⁷.

32. Приступая к этой части моей Истории, мне пришло на ум вернуться к более раннему времени и посмотреть, обещали ли римляне когда-нибудь отказаться от каких-либо ими завоеванных территорий или, короче говоря, потеряли ли они когда-либо то, чем они до этого овладели и поставили под свою власть ¹⁶⁸.

(2) Люций Лукулл разгромил Тиграна и Митридата и первым построил вплоть до Центральной Армении и Нисибина крепости, включив эти земли в состав римской державы [74-66 гг. до н. э.]. Помпей Магн увенчал все свои победы утверждением римской власти в тех землях, которые он завоевал [66-62 гг. до н. э.]. (3) И когда персы чрезмерно активно беспокоили Рим, сенат выбрал Красса полководцем с полновластными полномочиями, но Красс оставил пятно на римской репутации до сегодняшнего дня, потому что его взяли в плен и убили персы [53 г. до н. э.]. Антоний впоследствии взял на себя командование, но будучи влюбленным в Клеопатру, уделял мало внимания войне и умер после того, как повел себя недостойно для римского имени [36-31 гг. до н. э.]. Даже после страданий, причиненных этими неудачами, римляне не потеряли ничего из завоеванных ими территорий. (4) Когда их государство стало монархическим, и Август обозначил Тигр и Евфрат как пределы Римской империи, эти территории были сохранены. Впоследствии, когда Гордиан проводил кампанию против персов [243-244 гг.] и умер в сердце вражеской земли, даже после этой победы персы не могли вырвать у римлян что-либо из того, что те некогда завоевали. То же повторилось при императорстве [555] Филиппа, заключившего самый постыдный мир с Персией. (5) Немного времени после того, как персидским оружием был притеснен Восток, а великая столица Антиохия была взята, и персидская армия дошла до Киликийских ворот, император Валериан пошел против них [260 г.] и, несмотря на его пленение персами, это всё еще не дало им уверенной власти над этой территорией.

(6) Только смерти императора Юлиана оказалось достаточно для того, чтобы мы потеряли эти земли так бесповоротно, что уже оказались не в состоянии возвратить что-либо из рук персов. Кроме того, римляне постепенно потеряли еще больше провинций. Некоторые из них получили независимость, другие сдались варварам, третьи постепенно обезлюдели. Это будет показано в описании дальнейших событий моей Истории ¹⁶⁹.

33. Когда был заключен мир с Персией, как я уже сказал, Иовиан вернулся домой со своей армией, не потерпев ущерба от персов, но потерял много людей в дороге по вражеской территории, потому что на него обрушились трудности местности и недостаток воды. Итак, он послал трибуна Маврикия ¹⁷⁰, чтобы доставить продукты для армии из Нисибина и вернуться, чем быстрее, тем лучше, а затем соединиться с основными силами. Других послали в Италию, чтобы объявить о смерти Юлиана и о провозглашении Иовиана ¹⁷¹.

(2) Когда император с трудом после многих бедствий достиг Нисибина , так как этот город был отдан врагу, ему не хотелось входить туда. Поэтому он расположился в открытых воротах. На следующий день император встретил плач и мольбы. Все жители умоляли его не покидать их или освободить их от варварского ига, под которым они живут уже много лет, управляясь римскими законами. (3) Они сказали, что унижены тем, что Констанций, затеявший три войны с персами, во всех потерпел поражение. Выслушав их ¹⁷², император решил удерживать Нисибин и прилагал все силы для его спасения, словно город был осажден и находился в огромной опасности. Однако вскоре, под огромным давлением обстоятельств, Иовиан передал город врагу в один день ¹⁷³. Такого никогда ранее не бывало, чтобы мирные жители были отданы без боя. (4) Император публично принес извинения жителям в качестве слабого утешения за то, что он сделал. Затем Сабин, вождь городского сената, дополнил народное прошение, объясняя то, что горожанам не заплатили деньги за войну против персов как добровольным помощникам. А то, что они защищали себя собственными телами и запасами, вынуждает их решить, что если бы римляне стали победителями в войне, горожане были бы против того, чтобы стать римскими подданными и повиноваться их власти, как раньше. (5) И когда Иовиан всё еще утверждал, что он не может нарушить соглашение, жители просили и умоляли его не лишать Римскую империю такого оплота, [как их город].

34. Римляне уже не хотели ничего, кроме того, чтобы сохранить императора при отступлении в безопасности. Персы были озабочены тем, как подчинить себе крепости в провинциях и город Нисибин в соответствии с договором. Жители тех провинций и крепостей, которые не могли бежать, позволили персам делать с ними то, что им хотелось, но жители Нисибина тянули время для эвакуации и почти все бежали в Амиду, а в не большом количестве — и в другие города ¹⁷⁴.

(2) По всей области царили печаль и сожаление, так как каждый ее житель был отдан врагу и стал жертвой персидских атак, как ныне Нисибин и его округа. Жители Карр были так убиты горем, что из-за новости о смерти Юлиана убили вестника и завалили огромной грудой камней его тело ¹⁷⁵. Таким было потрясение, вызванное смертью одного человека. (3) Иовиан быстро проходил через города, которые были так охвачены горем и унынием, что не могли принести ему возгласов радости вопреки обычаю. Сопровождение императора в Антиохию ¹⁷⁶ осуществлялось императорской стражей, так как вся армия еще была погружена в траур по Юлиану, тело которого было отправлено в Киликию и похоронено в царской могиле в окрестностях Тарса ¹⁷⁷. И на погребении была начертана надпись:

Тигр покинув быстротекущий, здесь лежит Юлиан, [556]
Царь знаменитейший наш, лучший из смертных людей ¹⁷⁸.

35. Претендуя теперь на власть над всей империей, Иовиан среди прочих дел послал своего тестя Лукиллиана, Прокопия и Валентиниана, ставшего впоследствии императором, к войскам в Паннонию, чтобы оповестить их о смерти Юлиана, и о том, что он стал его преемником.

(2) Как только батавы, стоявшие у Сирмия, покинули это место, чтобы взять город под охрану, и узнали о происшедшем, они убили Лукиллиана за то, что он стал вестником столь горькой новости, невзирая на его родство с императором. Прокопия они отпустили невредимым из уважения к тому, что он был родственником Юлиана, а Валентиниану удалось ускользнуть от смерти в их руках только бегством ¹⁷⁹. (3) Иовиан покинул Антиохию и уже находился на пути в Константинополь, когда внезапно заболел в Дадастане в Вифинии, где и умер ¹⁸⁰ [17 февраля 364 г.] после правления лишь в течение восьми месяцев, не успев сделать ничего полезного для государства.

36. Был созван совет для того, чтобы выбрать необходимого преемника императора. И хотя там были различные споры о многих кандидатурах и среди солдат, и среди командиров, единогласно был избран Салюстий ¹⁸¹, префект претория. Однако он счел себя слишком старым и заявил, что не может справиться с существующим кризисом. После этого совет спросил Салюстия, не будет ли его сын императором, (2) но отец сказал им, что тот слишком молод, среди прочих причин, для выполнения обязанностей такого рода. Таким образом, солдаты не выбрали императором лучшего человека своего времени. Проголосовали же они за Валентиниана, уроженца Кибалиса в Паннонии. Он был опытным солдатом, но совершенно необразованным человеком. (3) Несмотря на его отсутствие на сходке, за ним были отправлены послы, а государство находилось без правителя несколько дней. Соединив армии в Никее в Вифинии, Валентиниан принял дела императора и двинулся вперед ¹⁸² [25-26 февраля].

(пер. Н. Н. Болгова)
Текст воспроизведен по изданию: Зосим. Новая история. (Книга III) // Проблемы истории, филологии, культуры, Том XVII. 2007