Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ АНДРЕА МАНТЕНЬЯ

мантуанского живописца

46.JPG (432700 bytes)

(Андреа Мантенья, сын плотника Бьяджо, — падуанский живописец и гравер. Родился в 1431 г. в Изола ди Картуро (Падуанской области), умер в Мантуе в 1506 г. Ученик и приемный сын падуанского живописца Франческо Скварчоне; 14 лет (в 1445 г.) был уже записан в братство живописцев. Встречался в Падуе с Донателло и Филиппо Липпи. В 1448 г. ушел от Скварчоне и в том же году начал расписывать капеллу Оветари в падуанской церкви Эремитаяи. В 1449 году был в Ферраре по приглашению герцогов д'Эсте. В 1454 году женился на дочери Якопо Беллини Никколозе. Был в Вероне (1454-1459), Венеции (до 1460 г.), Флоренции (1463-1468) и Риме (1489-1490). С 1460 г. постоянное местожительство — Мантуя.

Главные работы падуанского периода: почти полностью уничтоженные бомбардировкой в 1944 г. фрески капеллы Оветари в церкви Эремитани (1448-1454); люнета портала церкви Санто со святыми Бернардином и Антонием (1452); полиптих со св. Лукой и другими святыми для церкви Санта Джустина, теперь в миланской Брере (1453-1454); «Св. Евфимия» — теперь в Неаполитанском Национальном музее (1454).

Главные работы мантуанского периода: фрески в Камера дельи Спози замка Гонзага (1474); Триумф Цезаря — для дворца Сан Себастьяно, теперь в королевском дворце Хэмптон-Корт близ Лондона (1484-1492); «Мадонна делла Витториа» — теперь в Лувре (1495-1496), алтарный образ («Мадонна на троне со святыми») для Санта Мариа ин Органо — теперь в музее Миланского замка (1497); «Парнас» (1497) и «Триумф добродетели» (1502) — обе в Лувре; последние работы: «Мертвый Христос» — в Врере и «Св. Себастьян» — в Ка д'Оро (Венеция).

Другие работы: полиптих в Сан Дзено в Вероне (пределлы в Лувре и Туре); портреты кардинала Медзаротта (в Берлине); епископа Гонзага (в Неаполе); Карло Медичи (в Уффици); триптих — «Поклонение волхвов», «Обрезание», «Вознесение» (там же); «Поклонение волхвов» (в нью-йоркском Метрополитен-музее); «Св. Антоний» (в Падуанском музее); «Успение» (в Прадо), «Христос в Гефсиманском саду» (лондонская Национальная галлерея); «Св. Георгий» (в Венецианской академии); два «Святых Себастьяна» (в Лувре и в Вене); два «Св. семейства» (в Дрезденской галлерее и в нью-йоркском Метрополитен-музее); «Мертвый Христос» (в Копенгагене); «Св. Иеремия в пустыне» (в Сан Пауло, Бразилия); «Крещение», «Мадонна и св. Иероним» (в Сант Андреа в Мантуе); Мадонны — в Уффици, в музеях Брера и Польди-Поццоли в Милане, Вероне, Турине, Бергамо, Лопдоне, Париже, Берлине.

Гризайли последнего периода творчества: «Триумф Сципиона», «Самсон и Далила», «Весталка Туция и Софонизба» (в лондонской Национальной галлерее); две «Юдифи» (в дублинской Национальной галлерее) и в музее Монреаля (Канада); «Дидона» (там же); «Суд Соломона» (Лувр); «Жертвоприношение Авраама» и «Давид и Голиаф» (Вена); «Муций Сцевола» (в Мюнхене).

Из двадцати пяти приписываемых гравюр собственноручных семь (с 1475 г.): «Мадонна», «Христос с Андреем и Лонгином», «Положение во гроб», две «Битвы тритонов», две «Вакханалии»)

Сколь великим поощрением таланту может служить награда, знает всякий, кто доблестно подвизался на своем поприще и кто хоть сколько-нибудь был за это вознагражден, ибо в ожидании почестей и наград ни лишения, ни труды, ни усталость — всё нипочем; мало того, талант приобретает от этого с каждым днем всё больше славы и признания. Правда, не всегда находится человек, который сумел бы распознать, оценить и вознаградить чей-либо талант так, как признан был талант Андреа Мантеньи, который родился в Мантуанской округе, в семье скромнейшего происхождения и которого, хотя он ребенком пас стада, судьба и дарование настолько возвысили, что он заслужил звание рыцаря, как о том будет сказано в своем месте 1. Когда он подрос, его отвезли в город и определили по живописной части к Якопо Скварчоне, падуанскому живописцу 2, и этот — как пишет мессер Джироламо Кампаньола к мессеру Леонико Тимео, греческому философу 3, в одном своем латинском письме, в котором он сообщает сведения о некоторых старинных художниках, служивших падуанским [568] синьорам из дома Каррара, — и этот Якопо взял его к себе в дом и вскоре, распознав в нем прекрасное дарование, его усыновил. Отнюдь не считая себя лучшим живописцем в мире и желая, чтобы Андреа научился большему, чем знал он сам, Скварчоне заставлял его очень много упражняться на слепках, отлитых с античных изваяний, а также на живописных картинах, каковые холсты он выписывал из разных мест, в особенности же из Тосканы и из Рима. Таким образом, при помощи этих, а также и других приемов Андреа многому научился в своей юности. Немалой помощью и побуждением к науке послужило ему соревнование с другими учениками его приемного отца и учителя: с болонцем Марко Дзоппо, с Дарио из Тревизо и с падуанцем Никколо Пиццоло. После того как Андреа, которому в то время еще не исполнилось семнадцати лет, написал образ главного алтаря в церкви Сайта София в Падуе, вещь, которая кажется исполненной старым опытным художником, а не юношей, Якопо Скварчоне получил заказ на роспись капеллы св. Христофора, что в церкви августинских братьев-отшельников в Падуе, и поручил ее вышеназванному Никколо Пиццоло и Андреа. Никколо написал в ней бога-отца, восседающего во славе в окружении учителей церкви, и его росписи считались впоследствии не уступающими по качеству работам Андреа в той же капелле 4. И действительно, если бы Никколо, который сделал мало вещей, но исключительно хорошие, получал столько же радостей от живописи, как от игры оружием, из него вышел бы отличный художник и он бы дольше прожил на этом свете, ибо, находясь всегда при оружии и имея много врагов, он однажды, возвращаясь с работы, подвергся нападению и был предательски убит. Насколько я знаю, от него не осталось других вещей, если не считать еще одного изображения бога-отца 5 в капелле Урбана Префекта 6.

Итак, Андреа, оставшись один, исполнил в означенной капелле четырех евангелистов, которых очень хвалили 7. А так как из-за этих и других вещей стали от Андреа ожидать очень многого и надеялись, что из него выйдет то, что и вышло в действительности, венецианский живописец Якопо Беллини, отец Джентиле и Джованни и соперник Скварчоне, решил выдать за Андреа одну из своих дочерей, сестру Джентиле. Когда об этом услыхал Скварчоне, он так разгневался на Андреа, что они навсегда остались врагами; и насколько прежде Скварчоне всегда хвалил работы [569] Андреа, настолько он с тех пор всегда стал их открыто осуждать 8; больше же всего он без зазрения совести осуждал живопись Андреа в упомянутой нами капелле св. Христофора, говоря, что это вещи плохие, ибо в них художник подражал античным мраморам, на которых нельзя в совершенстве научиться живописи, так как камни всегда сохраняют свойственную им твердость и никогда не имеют мягкой нежности тел и живых предметов, которые гнутся и совершают разные движения; причем он прибавлял, что Андреа гораздо лучше исполнил бы эти фигуры и они были бы более совершенны, если бы он их сделал цвета мрамора, а не такими пестрыми, ибо вещи эти кажутся не живыми, а скорее похожими на древние мраморные статуи или нечто в этом роде.

Такого рода упреки ранили душу Андреа, но, с другой стороны, они оказались для него очень полезными, ибо, зная, что Скварчоне был в значительной степени прав, он принялся за изображение живых людей и настолько в этом преуспел, что в одной из картин, которую ему оставалось сделать в этой капелле, он показал свое умение извлекать из живых и созданных природою вещей столько же хорошего, сколько и из произведений искусства.

Однако при всем этом Андреа всегда придерживался того мнения, что хорошие античные статуи более совершенны и обладают более прекрасными частями, чем мы это видим в природе, принимая во внимание, что, поскольку он мог судить и поскольку он это наблюдал в статуях, отличные мастера, их создавшие, извлекали из многих живых людей всё совершенство природы, которая очень редко собирает и сочетает в одном и том же теле всю красоту; что поэтому-то и необходимо заимствовать одну ее часть от одного тела, другую — от другого. Помимо всего этого, статуи казались ему более законченными и более точными в передаче мускулов, вен, жил и других деталей, которые природа часто не так ясно обнаруживает, прикрывая некоторые резкости нежностью и мягкостью плоти, не говоря, конечно, о каких-нибудь старческих или изможденных телах, которых, впрочем, художники избегают и по другим причинам. Как можно убедиться, он охотно применял эти взгляды в своих произведениях, в которых действительно видна несколько режущая манера, подчас напоминающая скорее камень, чем живое тело. [570]

Как бы то ни было, Андреа в этой последней истории, которая бесконечно всем понравилась, изобразил Скварчоне в виде нелепой фигуры толстого солдата с копьем и мечом в руках. Точно так же он включил туда портреты своих лучших друзей: флорентинца Нофери, сына мессера Паллы Строцци; мессера Джироламо делла Балле, отличнейшего врача; мессера Бонифацио Фудзимелига, доктора прав; Николо, ювелира папы Иннокентия VIII, и Бальдассаре да Леччо — всех их он изобразил одетыми в белые вороненые и блестящие доспехи, какие бывают в действительности, и все они написаны поистине в прекрасной манере. Там же он изобразил кавалера мессера Бонрамино, а также некоего венгерского епископа, совершенного чудака, который целыми днями бродяжничал по Риму, а затем по ночам, наподобие скота, забирался на ночлег в стойла. Там же он еще изобразил Марсилио Паццо в образе палача, отрубающего голову св. Якову 9, а также самого себя 10. В общем произведение это благодаря своим высоким достоинствам приобрело ему величайшее имя.

Кроме того, пока Андреа расписывал эту капеллу, он исполнил образ для алтаря св. Луки в церкви Санта Джустииа, а затем написал фреску в арке над вратами церкви Сант Антонио, которую он подписал своим именем 11. В Вероне он исполнил образ для алтаря св. Христофора и св. Антония, а также на углу Пьяцца ди Палья — несколько фигур 12. В церкви Санта Мариа ин Органо для монахов ордена Монте Оливето он написал образ для главного алтаря — прекрасную вещь, а также алтарный образ в церкви Сан Дзено 13. Помимо ряда других вещей Мантенья, находясь в Вероне, работал над заказами для разных мест; так, он послал одному аббату во Фьезоле, своему другу и родственнику, картину, на которой была полуфигура Мадонны с младенцем на руках и несколькими головами поющих ангелов, исполненных с удивительным изяществом; картина эта ныне находится в библиотеке этого монастыря и всегда слыла как в то время, так и впоследствии редчайшим произведением 14.

А так как во время своего пребывания в Мантуе он был одним из ближайших слуг маркиза Лодовико Гонзаги, этот синьор, который всегда очень ценил таланты Андреа и ему покровительствовал, заказал ему для капеллы мантуанского замка на дереве маленькую картину, на которой Андреа изобразил истории с фигурами небольшими, но прекрасно [571] исполненными. В том же дворце он написал много фигур, в сокращении снизу вверх, заслуживших высокие похвалы, ибо, хотя его способ изображения одежд был жестковат и мелочен и вообще его манера была несколько суховатой, каждый предмет тем не менее исполнен с большим искусством и старанием 15.

Для этого же маркиза он написал в одной зале дворца Сан Себастьяно в Мантуе Триумф Цезаря — лучшую из когда-либо им исполненных вещей 16. В этом произведении можно видеть, как при помощи прекраснейшего размещения композиции в триумфальное шествие включены: красота и роскошное убранство колесницы; человек, который поносит триумфатора; родственники; курения, курильницы; жертвенные приношения; жрецы; быки, увенчанные для жертвы; пленники и добыча солдат; строй полков и слоны; доспехи, снятые с врагов; победные значки; города и крепости, олицетворяемые разными колесницами; бесчисленное количество трофеев на копьях; разного вида шлемы и латы; убранства; украшения и сосуды без конца; в толпе зрителей — женщина, ведущая за руку ребенка, который занозил себе ногу, плачет и показывает ее матери изящным и весьма естественным движением.

Андреа в этом произведении — как я на это мог бы указать и в другой связи — прибег к очень красивому и хорошему решению: он поместил уровень, на котором стоят фигуры, выше точки зрения зрителя и поставил ноги их на переднем профиле или линии той плоскости, на которой они стоят, так, что другие фигуры постепенно сокращаются в глубь картины и ноги их скрыты от зрителя согласно правилам перспективы; это касается также доспехов, сосудов и других предметов и украшений, только нижние части которых он показал, закрывая ими верхние. Это же тщательно соблюдал в свое время и Андреа, мастер «Повешенных» 17, в Тайной вечере, находящейся в трапезной церкви Санта Мариа Нуова. Отсюда явствует, что в те времена эти доблестные мужи хитроумно исследовали истинные свойства природных вещей и с великим прилежанием им подражали.

Одним словом, произведение это не могло быть ни более прекрасным, ни лучше исполненным. Поэтому маркиз, если и раньше любил Андреа, теперь полюбил его навсегда и осыпал его еще большими почестями. Мало того, слава Мантеньи настолько разрослась, что папа Иннокентий VIII, [572] услыхав о его заслугах в живописи и о прочих его достоинствах, которыми он был чудесно одарен, послал за ним, дабы он наряду со многими другими украсил своей живописью только что выстроенный Бельведер.

Итак, отправившись в Рим, сопутствуемый расположением и рекомендациями маркиза, который для большего почета произвел его в рыцари, Андреа был ласково принят первосвященником и тотчас получил заказ на роспись маленькой капеллы в означенном месте. Он исполнил эту работу со старанием и любовью настолько тщательно, что своды и стены производят впечатление скорее миниатюр, чем живописи 18, а самые крупные по размеру фигуры, находящиеся над алтарем и написанные фреской, как и остальные, изображают св. Иоанна, который крестит Спасителя, а вокруг — людей, совлекающих с себя одежды и обнаруживающих свою готовность принять крещение. Среди прочих — один, который, стараясь снять чулок, приставший к потной ноге, выворачивает его наизнанку, прижав его к голени другой ноги с таким трудом и напряжением, что и то и другое ясно выражается на его лице; эта смелая вещь вызвала в то время большое восхищение у тех, кто ее видел. Говорят, что папа, так как он был занят многими другими делами, платил Мантенье деньги не так часто, как этого требовала нужда художника, и что поэтому во время работы над этим заказом Андреа в числе нескольких написанных светотенью изображений Добродетелей поместил Скромность. Когда же как-то раз папа пришел посмотреть работу, он спросил Андреа: что это за фигура? На что Андреа ответил: «Скромность». Первосвященник добавил: «Если ты хочешь, чтобы она была в хорошем обществе, изобрази с ней рядом Терпение». Художник понял, что этим хотел сказать святой отец, и больше об этом не заикался. Когда работа была закончена, папа отослал его обратно к герцогу, наградив почетными дарами и своим высоким расположением.

Пока Андреа работал в Риме, он помимо означенной капеллы написал маленькую картину, изображающую Мадонну со спящим младенцем на руках 19; в глубине, занятой горой, он изобразил каменотесов, которые в пещерах рубят камни для разного рода работ так тонко и с такой тщательностью, что, кажется, невозможно достигнуть такого совершенства при помощи тонкого кончика кисти; картина эта ныне находится у сиятельнейшего [573] синьора дана Франческо Медичи, герцога флорентийского, который хранит ее в числе самых драгоценных своих предметов. В нашей книге, на полулисте королевской бумаги, имеется рисунок Андреа, законченный светотенью, с изображением Юдифи, опускающей голову Олоферна в суму своей рабыни-арапки 20; рисунок этот исполнен такой светотенью, которой теперь больше не пользуются, а именно художник оставил белый фон листа, заменяющий световую силу белил, причем с такой отчетливостью, что на нем вырисовываются растрепавшиеся волосы и другие мелочи с не меньшей ясностью, как если бы они были старательно выведены кистью; почему можно было бы в известном смысле назвать это скорее произведением живописным, чем рисунком на бумаге.

Подобно Поллайоло, Мантенья охотно гравировал на меди; в числе других вещей он этим способом исполнил свои Триумфы, что обратило на себя внимание, ибо лучшего в этом роде никто не видел 21. Среди последних написанных им вещей была картина для Санта Мариа делла Витториа, церкви, построенной по замыслу и плану Андреа маркизом Франческо в ознаменование победы, одержанной на реке Таро, когда он предводительствовал венецианскими войсками против французов 22. На этой картине, написанной темперой и помещенной на главном алтаре, изображена Богоматерь с младенцем, сидящая на пьедестале, а внизу — св. Михаил Архангел, святые Анна и Иоаким, которые представляют маркиза, написанного с натуры так, что он кажется живым, Мадонне, протягивающей ему руку. Вещь эта, понравившаяся и доселе нравящаяся всякому, кто ее видит, настолько удовлетворила маркиза, что он с величайшей щедростью вознаградил талант и труд Андреа, который благодаря тому, что пользовался признанием начиная с самых первых своих вещей, смог до конца дней своих с честью нести свое рыцарское звание.

Соревновался с Андреа Лоренцо из Лендинары, которого в Падуе считали отличным живописцем и который, кроме того, исполнил несколько лепных скульптур в церкви Сант Антонио, а также ряд других живописцев невысокого достоинства 23. Он всегда любил Дарио из Тревизо и Марко Дзоппо, болонца, так как вместе с ними получил воспитание под руководством Скварчоне 24. Упомянутый Марко расписал в Падуе для братьев-миноритов лоджию, которая служит им залой для капитула, а в Пезаро [574] исполнил картину на дереве, которая ныне находится в церкви Сан Джованни Эванджелиста; кроме того, он в одну свою картину включил портрет Гвидубальдо да Монтефельтро, когда он был флорентийским полководцем. Другом Мантеньи был также Стефано, феррарский живописец, который написал немного, но всё толковые вещи; его кисти принадлежит в Падуе роспись арки в соборе Сант Антонио и изображение Богоматери, так называемая Мадонна у пилястра 25.

Возвращаясь к Андреа, нужно сказать, что он выстроил и расписал для себя в Мантуе очень красивый дом, которым он пользовался, пока был в живых. Наконец в 1517 году, в возрасте шестидесяти шести лет он скончался 25 и был похоронен с почетом в храме Сант Антонио; и на могиле его, над которой помещено его бронзовое изображение, была напечатана следующая нагробная надпись: Esse parem hunc noris, si поп praeponis, Apelli, Aenea Mantineae qui simulacra vides 21.

Апдреа отличался столь благородным и похвальным нравом во всех своих поступках, что память о нем сохранится не только в его отечестве, но и во всем мире; посему он и заслужил быть прославленным Ариосто не менее за свой благороднейший нрав, чем за свою отменную живопись, а именно в начале тридцать третьей песни, где упоминаются в числе самых знаменитых живописцев своего времени Леонардо, Андреа Мантенья, Джан Беллини.

Мантенья лучше других сумел показать, как можно в живописи передавать сокращение фигур снизу вверх, что, конечно, было трудным и смелым изобретением; равным образом, как уже упоминалось, он охотно резал на меди для получения отпечатков с изображением фигур, что поистине представляет исключительное удобство, благодаря которому весь мир мог увидеть не только Вакханалию, Битву морских чудовищ, Снятие со креста, Положение во гроб, Воскресение со св. Андреем и Лонгином — вещи самого Мантеньи, — но также познакомиться с манерой всех других когда-либо бывших художников 28.


Комментарии

1. Вазари неточен: Мантенья происходил не из Мантуанской, а из Падуанской области, достоверных сведений о его происхождении и детстве нет, сообщение о том, что художник в детстве пас стадо, — обычная схема Вазари (ср., например, биографию Джотто).

2. Мантенья был отправлен в Падую (а не Мантую), к живописцу Франческо (а не Якопо) Скварчоне (1394-1474), который усыновил его, когда мальчику было тринадцать лет. Скварочоне, сменивший в тридцатилетнем возрасте портновское ремесло на профессию живописца, был известным педагогом и основателем Академии художеств и музея при ней; из своих путешествий — он был и в Греции — он привозил слепки античных скульптур, которые, по-видимому, служили ему пособием при преподавании многочисленным ученикам (их было, по источникам, 137). Собственных достоверных работ не сохранилось.

3. Томео (а не Тимео) был профессором греческой словесности в Падуанском университете. Письмом, адресованным ему литератором Джироламо Кампаньолой (ныне письмо утеряно), Вазари широко пользуется для характеристики и других живописцев Северной Италии (см. ниже «Жизнеописание Витторе Скарпачча», прим. 2 и др.).

4. Марко Дзоппо (1433-1478) — ученик Скварчоне, работал в Падуе, Болонье, Венеции. Имя Дарио встречается в 1440-1470 гг. главным образом в Бассано; Никколо Пиццоло родился около 1421 г., умер между 1463 и 1493 гг. Работал в Падуе с Донателло, а затем с Мантеньей в Эремитани (высказывалось предположение, что Пиццоло был учителем Мантеньи).

5. Работа не сохранилась.

6. Вазари ошибочно называет так капеллу городского префекта, принимая нарицательное наименование за имя собственное.

7. Погибшие почти целиком во время последней войны фрески в капелле Оветари церкви братьев-отшельников (дельи Эремитани) были одной из лучших и крупнейших работ Мантеньи. В первом цикле фресок ему принадлежали: «Святые Петр, Павел и Христофор» на своде, херувимы на малой абсиде и «Призвание апостолов» и «Проповедь св. Иакова» на левой стороне капеллы. Во втором цикле работы Мантеньи: «Успение», «Крещение Гермогена» и сцены из жития святых Иакова и Христофора.

8. Причины разрыва Мантеньи со Скварчоне точно неизвестны.

9. Палач не отрубает голову, а разбивает ее молотком.

10. Автопортретом считается фигура рядом с толстым воином (в котором усматривают не Скварчоне, а молодого Пиццоло).

11. Работа (полиптих) находится теперь в миланской галлерее Брера. Фреска арки (люнет) собора Сант Антонио (Санто) сохранилась на месте.

12. Обе названные работы не сохранились.

13. Обе работы сохранились: «Мадонна на троне», написанная для церкви Санта Мариа ин Органо, — в собрании Тривульцио в Милане, триптих для Сан Дзено — на месте (пределла в Лувре и музее г. Тура).

14. По-видимому, Вазари имеет в виду так называемую «Мадонну Бутлер», находящуюся теперь в нью-йоркском Метрополитен-музее.

15. Вазари упоминает здесь лишь мимоходом одну из лучших работ Мантеньи: фрески в Камера дельи Спози (Брачном покое). «Маленькая картина» идентифицируется с триптихом, находящимся теперь в Уффици («Поклонение волхвов», «Обрезание» и «Вознесение»).

16. Девять картонов (сильно попорченные и реставрированные) для «Триумфа Цезаря» находятся в королевском дворце Хэмптон-Корт близ Лондона.

17. Имеется в виду Андреа Кастаньо (см. его биографию).

18. Римские фрески Мантеньи не сохранились (бельведерская капелла, расписанная им, была позднее разрушена).

19. «Мадонна с каменотесами» (Мадонна делле Каве) находится теперь в Уфици (младенец на ней не спит, а смотрит на мать).

20. Рисунок с Юдифью хранится в Уффици.

21. Мантенья и Поллайоло были первыми значительными граверами в Италии XV в. «Триумф Цезаря» Мантеньи гравирован, как предполагается, не им самим, а гравером Дзоан Андреа.

22. Описанная работа, известная под названием «Мадонна делла Витториа» («Богоматерь Победы»), находится теперь в Лувре.

23. Лоренцо Каноцци из Лендинары (умер в 1477 г.) работал с братом Кристофором (умер в 1491 г.) главным образом как мастер интарсии. О его деятельности как живописца определенных данных нет.

24. О Дарио из Тревизо и Марко Дзоппо см. прим. 4. Об архитектурных работах Дзолло сведений нет. «Мадонна на троне», написаяная им в 1471 г. в Венеции для Пезаро (подписная), находится теперь в Берлинском музее. Изображение Гвидобальдо не сохранилось.

25. О феррарском живописце Стефано определенных данных нет. «Мадонна у пилястра» в Падуанском соборе сохранилась.

26. Дом Мантеньи сохранился. Возраст и год смерти художника указаны неправильно (не 1517, а 1506 г.).

27. «Ты, лицезреющий здесь бронзовый облик Мантеньи, знай: Апеллесу он равен, если не выше его».

28. Из перечисленных здесь собственноручных гравюр Мантеньи в настоящее время «Снятие со креста» исключается.