ЖИЗНЕОПИСАНИЕ САНДРО БОТТИЧЕЛЛО
флорентийского живописца
(Алессандро ди Мариано Филипепи, прозванный Боттичелли (1445—1510), сын кожевника Мариано ди Джованни Филипепи (прозвание, обозначающее «бочонок», происходит от старшего брата-торговца), — флорентийский живописец, ученик фра Филиппе Липпи, учитель Филиппипо Липпи. Первые известия — от 1470 г., когда он написал «Стойкость» (Fortezze) — одну из «добродетелей», заказанных купеческим цехом П. Поллайоло (см. его биографию), и от 1474 г., когда он написал «Св. Себастьяна» для флорентийской церкви Санта Мариа Маджоре (теперь в Берлинском музее). В 1481 г. — в Риме (фрески Сикстинской капеллы). В 1482 г. возвращается во Флоренцию и не покидает ее до самой смерти (в 1502 г. выразил согласие отправиться в Мантую, на службу к Изабелле д'Эсте, но поездка не состоялась).
Сохранились многочисленные работы; лучшее их собрание — в Уффици: «Весна» (1477—1478); «Рождение Венеры»; «Мадонна Магнификат», «Мадонна с гранатом»; «Благовещение» (1489—1490); «Венчание Богоматери» (ок. 1490 г.); «Поклонение волхвов» (1474); «Стойкость»; «Юдифь возвращается из лагеря Олоферна»; «Нахождение головы Олоферна»; «Св. Августин в келье»; «Паллада с кентавром»; «Клевета» (ок. 1494 г.); «Мужской портрет с медалью Козимо Медичи». Кроме того: четыре Мадонны, «Поклонение волхвов» (1500), «Венера и Марс», «Портрет юноши», «Св. Франциск», «Рождество» — в лондонской Национальной галлерее, две Мадонны — во Флорентийской академии, три Мадонны в галлерее Питти; две Мадонны и «Чудеса св. Зиновия» — в Дрезденской галлерее; другие части той же поздней работы художника — в лондонской Национальной галлерее и в нью-йоркском Метрополитен-музее, «Св. Себастьян» в Берлинском музее, Пьета — в Лионской пинакотеке; «Покинутая» («Derelitta») — в палаццо Роспильози в Риме, «Св. Доминик и св. Иероним» — в Ленинградском Эрмитаже и «Благовещение» — в Музее им. А. С. Пушкина в Москве. Фрески: во флорентийской церкви Оньисанти (1480); с виллы Торнабуони (1486) теперь в Лувре; в Сикстинской капелле (1481). Рисунки во Флоренции (в Уффици и Академии) и в Риме, иллюстрации к «Божественной комедии» Данте — в Ватикане и Берлине. Среди других работ — Мадонны в музеях Вены, Бостона, Милана, Монпелье, Неаполя, Нью-Йорка, Парижа, Перигё, Пьяченцы, Рима, Страсбурга, Турина)
В это же самое время 1, иначе говоря, во времена великолепного Лоренцо Старшего деи Медичи, кои для людей талантливых были поистине золотым веком, процветал и Александр, именовавшийся по обычаю нашему Сандро и прозванный Боттичелли по причине, которая сейчас станет ясной. Был он сыном Мариано Филипепи, флорентийского гражданина, которым был тщательно воспитан и обучен всему, чему было принято в ту пору обучать мальчиков до того, как отдать их в мастерские. Однако, хотя он с легкостью изучал всё, что ему хотелось, он тем не менее никогда не успокаивался и его не удовлетворяло никакое обучение ни чтению, ни письму, ни арифметике, так что отец, которому надоела эта взбалмошная голова, отдал его, отчаявшись, обучаться ювелирному делу у своего кума, прозванного Боттичелли, мастера в то время весьма сведущего в этом искусстве. В ту пору была величайшая дружба и как бы постоянное сотрудничество между ювелирами и живописцами, благодаря чему Сандро, который был человек бойкий и только рисованием и занимался, увлекся и живописью и [526[ решил заняться и ею. И когда открыл он душу свою отцу, тот, зная, куда у него повернуты мозги, отвел его к фра Филиппе из обители Кармине, превосходнейшему тогдашнему живописцу, и договорился с ним, чтобы он обучал Сандро, как тот и сам того желал. И вот, отдавшись целиком этому искусству, он стал последователем своего учителя и подражал ему так, что фра Филиппо его полюбил и своим обучением вскоре поднял его до такой ступени, о которой никто не мог бы и подумать.
Будучи еще юношей, он написал фигуру Стойкости в числе тех Добродетелей, которые были написаны на дереве Антонио и Пьетро Поллайоли для купеческого цеха во Флоренции. В церкви Санто Спирито во Флоренции он расписал доску для капеллы Барди, тщательно выполненную и великолепно отделанную, где есть оливы и пальмы, выписанные им с большой любовью. У конвертиток он написал на дереве алтарный образ для этих монахинь, а также и другой для монахинь св. Варнавы.
В церкви Оньисанти для семьи Веспуччи он написал фреской на алтарной преграде около дверей, ведущих к хору, св. Августина, над которым он немало потрудился, стараясь превзойти всех живописцев своего времени, но в особенности Доменико Гирландайо, выполнившего с другой стороны св. Иеронима 2. Работа эта получилась достойной наивысшей похвалы, ибо на лице этого святого он выразил ту глубину, остроту и тонкость мысли, которая свойственна лицам, исполненным премудрости и постоянно погруженным в исследование предметов высочайших и наитруднейших. Фреска эта, как говорилось в жизнеописании Гирландайо, перенесена в сем 1564 году на другое место в целости и невредимости.
Этим он завоевал себе доверие и известность, и цех Порта Санта Мариа заказал ему в церкви Сан Марко на дереве Венчание Богоматери с хором ангелов, отлично им нарисованное и написанное 3. В доме Медичи он выполнил много вещей для Лоренцо Старшего и главным образом Палладу в натуральную величину на гербе с пылающими факелами, а также св. Себастьяна. В церкви Санта Мариа Маджоре во Флоренции около капеллы Панчатики находится отлично написанный им Плач о Христе с мелкими фигурами 4. Для разных домов во Флоренции он написал всякие тондо и много обнаженных женщин, как, например, сохранившиеся поныне в Кастелло, вилле герцога Козимо, две картины с фигурами: одна из них — это рождающаяся [527] Венера с ветерками и ветрами, помогающими ей вступить на землю вместе с амурами, другую же Венеру осыпают цветами Грации, возвещая появление Весны; обе они выполнены с грацией и выразительностью 5. На Виа деи Серви, в доме Джованни Веспуччи, ныне принадлежащем Пьетро Сальвиати, он выполнил вокруг одной из комнат много картин в ореховых рамах в виде бордюра и шпалер, со многими весьма живыми и прекрасными фигурами 6. Равным образом в доме Пуччи он изобразил новеллу Боккаччо о Настаджо дельи Онести на четырех картинах с мелкими фигурами, отличающихся живописью изящной и красивой, а в тондо — Богоявление 7. В монастыре Честелло для одной из капелл он написал на доске Благовещение. В церкви Сан Пьетро Маджоре у боковых дверей он расписал доску для Маттео Пальмьери с бесчисленным множеством фигур, а именно Успение Богоматери с небесными кругами, как их принято изображать, с патриархами, пророками, апостолами, евангелистами, мучениками, исповедниками, учителями, девственницами и ангельскими чинами, и все это по плану, данному ему Маттео, человеком ученым и достойным; вещь эта написана им с мастерством и тончайшей тщательностью. Внизу же изображен коленопреклоненный Маттео, а также его жена. Однако, несмотря на то, что работа эта была прекраснейшей и должна была бы посрамить любого завистника, нашлось все же несколько злопыхателей и хулителей, кои, не будучи в состоянии очернить ее в другом отношении, говорили, что и Маттео и Сандро впали в тяжкий грех ереси; правда это или не правда, судить не мне. Достаточно того, что фигуры, выполненные Сандро, поистине заслуживают похвалы за усилия, вложенные им в изображение небесных кругов, за то, как он отделил ангелами одни фигуры от других, за ракурсы, за различные точки зрения, изображенные по-разному, и за хороший рисунок всего исполненного 8.
В это время Сандро получил заказ на небольшую дощечку с фигурами в три четверти локтя каждая, которая была помещена в церкви Санта Мариа Новелла между двух дверей главного фасада церкви, по левую руку, если войти через средние двери. На ней изображено Поклонение волхвов 9, и особую выразительность мы видим в первом старце, который, целуя ноги Господа нашего и тая от нежности, отменнейшим образом показывает, что он достиг цели длиннейшего своего путешествия. Фигура же [528] этого царя представляет собой точный портрет Козимо Старшего деи Медичи, самый живой и самый схожий из всех дошедших до наших дней. Второй — это Джулиано деи Медичи, отец папы Климента VII, и видно, как он сосредоточенно, с благоговейной душой преклоняется перед младенцем и подносит ему свои дары. И как со своей стороны третий — Джованни, сын Козимо,— преклонив колено, обращается к нему с благодарственной молитвой и исповедует в нем истинного мессию. Невозможно и описать всю красоту, вложенную Сандро в изображение голов, повернутых в самых разнообразных положениях — то в фас, то в профиль, то в полуоборот, то наконец, склоненных, а то еще как-нибудь иначе, — невозможно также описать и все разнообразие в выражениях лиц у юношей и у стариков со всеми отклонениями, по которым можно судить о совершенстве его мастерства, — ведь даже в свиты трех царей он внес столько отличительных черт, что легко понять, кто служит одному, а кто — другому. Поистине произведение это — величайшее чудо, и оно доведено до такого совершенства в колорите, рисунке и композиции, что каждый художник и поныне ему изумляется.
И тогда он завоевал себе этим во Флоренции и за ее пределами такую славу, что папа Сикст IV, построивший капеллу в своем римском дворце и пожелавший расписать ее, распорядился поставить его во главе работы. И вот он и выполнил там собственноручно нижеописанные истории, а именно: как дьявол искушает Христа, как Моисей убивает египтянина и как ему дают напиться дочери Иофора Мадиамского, а также как во время жертвоприношения сыновей Аарона огонь нисходит с неба; а над историями в нишах несколько святых пап 10. Вследствие этого среди многих соревнующихся, которые работали вместе с ним и которые были и флорентинцами и из других городов, он приобрел известность и славу величайшую, а от папы получил порядочную сумму денег, которую он сразу же, пока был в Риме, промотал и растратил, ибо по своему обыкновению вел жизнь беспечную. Закончив же и раскрыв порученную ему часть росписи, он тотчас же возвратился во Флоренцию, где, будучи человеком глубокомысленным, частично иллюстрировал Данте, сделав рисунки к Аду, и выпустил это в печать, на что потратил много времени, а так как он в это время не работал, то это внесло в его жизнь очень большой [529] беспорядок. Он напечатал много и других своих рисунков, но неудачно, так как гравюры были плохо сделаны; лучшее же, выполненное его рукой, — это Триумф веры фра Джироламо Савонаролы из Феррары 11, приверженцем секты которого он стал в такой степени, что бросил живопись и, не имея средств к существованию, впал в величайшее разорение 12. Тем не менее он упорствовал в своих убеждениях и сделался, как их называли тогда, «плаксой», отошел от работы и в конце концов постарел и обеднел настолько, что, если бы о нем не вспомнил, когда еще был жив, Лоренцо деи Медичи, для которого он, не говоря о многих других вещах, много работал в малой больнице в Вольтерре, а за ним и друзья его и многие состоятельные люди, поклонники его таланта, он мог бы умереть с голоду 13.
В церкви Сан Франческо, что за воротами Сан Миньято, есть тондо с Мадонной и несколькими ангелами в человеческий рост, выполненное рукой Сандро и почитавшееся произведением прекраснейшим 14.
Был Сандро человеком весьма приятным и нередко любил подшутить над своими учениками и друзьями. Так, рассказывают, что, когда один из его учеников по имени Бьяджо выполнил для продажи тондо, точь-в-точь похожее на вышеназванное, Сандро продал его за шесть флоринов золотом одному горожанину и затем, разыскав Бьяджо, сказал ему: «Ну, я, наконец, продал эту твою картину; однако нужно ее сегодня вечером прибить повыше, тогда она будет выглядеть лучше, а завтра утром зайди на дом к этому самому горожанину и приведи его сюда, чтобы он увидел ее при хорошем освещении на своем месте, а там и денежки подсчитаешь». «О, как вы это хорошо устроили, учитель», — воскликнул Бьяджо, отправился в мастерскую, повесил тондо как можно выше и ушел. А в это время Сандро и Якопо, другой его ученик 15, вырезали из бумаги восемь капюшонов, какие носят горожане, и белым воском прилепили их на головах восьми ангелов, окружавших на названном тондо Мадонну. Наступило утро, и тут как тут появился Бьяджо с горожанином, купившим картину и знавшим о шутке. И вот, когда вошли они в мастерскую, Бьяджо посмотрел вверх и увидел, как его Мадонна, в окружении не ангелов, а флорентийской Синьории, восседает среди этих самых капюшонов; он чуть не закричал и хотел уже просить у покупателя прощения, но, видя, что тот [530] молчит и даже хвалит картину, замолчал. В конце концов Бьяджо ушел вместе с горожанином и у того на дому получил за картину шесть флоринов, в соответствии с тем, как тот сторговался с его учителем, когда же он возвратился в мастерскую, Сандро и Якопо как раз только что сняли бумажные капюшоны, и он увидел, что его ангелы — ангелы, а не горожане в капюшонах, и так был поражен, что не знал, что и сказать. Обратившись наконец к Сандро, он промолвил: «Учитель мой, я прямо и не знаю, сон это или явь. У этих ангелов, когда я сюда пришел, были на головах красные капюшоны, а теперь их нет, так что же это значит?» — «Ты не в себе, Бьяджо, — ответил Сандро, — это деньги свели тебя с ума. Если бы это было так, неужели ты думаешь, что горожанин купил бы картину?» — «И правда, — согласился Бьяджо, — ведь он мне ничего не сказал. И все же мне это чудным показалось». А тут и все остальные подмастерья его обступили и наговорили столько, что он решил, что все они спятили с ума.
Как-то поселился возле Сандро некий ткач и поставил без малого восемь станков, которые, когда они работали, то не только бедного Сандро оглушали стуком стремян и грохотом ящиков, но сотрясали весь дом, который был и так не прочнее прочного. И потому то от одного шума, то от другого он не мог ни работать, ни сидеть дома. Он уже не раз просил соседа избавить его от этой муки, а тот отвечал ему, что у себя дома он хочет и может делать все, что ему нравится. Сандро рассердился и на свою стену, которая была выше соседской стены и не очень устойчивой, взгромоздил огромнейший камень, чуть не с воз размером, так что, казалось, при малейшем сотрясении стены он должен был упасть и проломить крышу, потолок, рамы и сукна соседа; а когда тот, перепугавшись, прибежал к Сандро, ему было отвечено теми же словами, что он-де у себя дома хочет и может делать все, что ему нравится, а так как он ничего другого не мог добиться, ему пришлось прийти к разумному соглашению и наладить с Сандро добрососедские отношения.
Рассказывают также, что Сандро в шутку обвинил перед викарием одного из своих друзей в ереси и что тот, явившись, спросил, кто его обвиняет и в чем. Когда же ему сказали, что это был Сандро и что он придерживается мнения эпикурейцев, будто душа умирает вместе с телом, он [531] потребовал очной ставки со своим обвинителем перед судьей. Сандро же, явившись, возразил: «Совершенно верно, что я такого мнения о его душе, ибо он — скотина. А кроме того, не кажется ли вам, что он еретик, потому что, будучи неграмотным и едва умея читать, он толкует Данте и упоминает имя его всуе?»
Говорят также, что он превыше всего любил тех, о ком он знал, что они усердны в своем искусстве, и что зарабатывал он много, но все у него шло прахом, так как хозяйничал он плохо и был беспечным. В конце концов он стал дряхлым и неработоспособным и ходил, опираясь на две палки, ибо выпрямиться уже не мог и умер немощным калекой семидесяти восьми лет, похоронен же был в церкви Оньисанти во Флоренции в 1515 году 16.
В гардеробной синьора герцога Козимо находятся две прекраснейших женских головы в профиль его работы, одна из которых, как говорят, — возлюбленная Джулиано деи Медичи, брата Лоренцо, а другая — мадонна Лукреция деи Торнабуони, супруга названного Лоренцо 17. Там же находится Вакх, равным образом работы Сандро, который, подняв обеими руками бочонок, приставил его к губам, — фигура весьма изящная. А в Пизанском соборе для капеллы делла Импальята он начал Успение с хором ангелов, но, так как оно ему не понравилось, он оставил его незавершенным. В Монтеварки он написал на дереве образ главного алтаря в церкви Сан Франческо, а в приходской церкви в Эмполи, с той стороны, где св. Себастьян работы Росселино, — написал двух ангелов 18.
Он был одним из первых, придумавших изготовлять хоругви и другие драпировки так называемым мозаичным способом, чтобы краски не выцветали и чтобы цвет материи был виден с обеих сторон. Таким образом изготовлен им балдахин в Орсанмикеле 19, покрытый совсем разными и прекрасными Мадоннами, который служит доказательством того, насколько лучше материал сохраняется при этом способе, чем когда его пропитывают составом, который его разъедает и делает непрочным; впрочем, ныне ради дешевизны прибегают больше к пропитыванию, чем к другим способам.
Рисовал Сандро исключительно хорошо и так много, что еще долго после его смерти каждый художник старался заполучить его рисунки; есть и в нашей книге несколько, выполненных с большим умением и вкусом 20. [532] Истории его изобиловали фигурами, о чем можно судить по вышивке выполненной целиком по его рисунку на оборке для креста, который несут в процессиях монахи из Санта Мариа Новелла 21.
Таким образом, Сандро заслужил большого одобрения за все те живописные работы, в которые он захотел вложить много старания и любви так, например, как он расписал вышеназванную доску с волхвами в Санта Мариа Новелла, которая действительно чудесна. Отменно прекрасно также небольшое тондо его работы, которое можно видеть в помещении приора дельи Анджели во Флоренции с фигурами мелкими, но весьма изящными и выполненными с прекрасной наблюдательностью 22. Той же величины, что и названная доска с волхвами, доска его же работы, принадлежащая мессеру Фабио Сеньи, флорентийскому дворянину, на которой изображена Клевета Апеллеса, прекраснее коей и быть не может 23. Под доской этой, которую он сам подарил Антонио Сеньи, закадычнейшему своему другу, мы читаем ныне следующие стихи названного мессера Фабио:
Iudicio quemquam ne fulso laedere tentent
Terrarum reges, parva tabella monet.
Huic similem Aegypli regi donavit Apelles:
Rex fuit et dignus munere, munus eo 24.
Комментарии
1. В первом издании «Жизнеописаний» начало биографии Боттичелли было таким: «Одаряя многих талантом, природа дает им в то же время как оборотную сторону таланта и беспечность, ибо, не думая о конце своей жизни, они нередко умирают в больнице, тогда как при жизни своими творениями прославляли весь мир. Людей подобного рода судьба осыпает своими благами, когда достигнут они вершины счастья, но, как только попадут они в нужду, она лишает их своей помощи, и настолько, что и людей они отталкивают дурным своим поведением и бесславной своей смертью позорят всю честь и всю славу своей жизни. И потому было бы весьма благоразумно, если бы всякие таланты и в особенности наши художники, которых судьба одарила благами жизни, сохраняли хотя бы часть Этих благ на случай старости и болезней, чтобы нужда, ежечасно угрожающая, не обрушилась на них так, как обрушилась она с необычайной силой на Сандро Боттичелли, которого обычно так называли по причине, о которой сейчас мы узнаем».
2. «Стойкость» находится теперь в Уффици; «Мадонна с двумя Иоаннами» из капеллы Барди — в Берлинском музее; доска, написанная для монахинь св. Варнавы («Мадонна со св. Варнавой и другими святыми») — в Уффици; «Мадонна со святыми», написанная для конвертиток — во Флорентийской академии. Фреска в Оньисанти сохранилась.
3. «Венчание Богоматери» находится теперь в Уффици.
4. Афина Паллада на гербе не сохранилась (другая «Афина Паллада с кентавром», символизирующая Флоренцию, находится теперь в Уффици); «Св. Себастьян» — в Берлине, «Плач о Христе» («Пьета») — в Мюнхенской пинакотеке.
5. Из названных работ сохранились известнейшие из работ Боттичелли — «Весна» (Primavera), написанная в 1477-1478 гг., и «Рождение Венеры», написанная несколькими годами позднее (обе теперь в Уффици). О каких тондо говорит Вазари, неизвестно.
6. Картины не сохранились.
7. Речь идет об иллюстрациях к пятой новелле восьмого дня «Декамерона» Боккаччо, которые находятся теперь в частных собраниях: одна в Париже, одна в Лондоне и две в Барселоне, — и выполнены по рисункам Боттичелли неким Бартоломео ди Джованни. Что же касается «Богоявления», то предполагается, что здесь имеется в виду круглое «Поклонение волхвов», находящееся теперь в лондонской Национальной галлерее.
8. «Благовещение из монастыря Честелло (Сайта Мариа Маддалена деи Пацци) — теперь в Уффици; «Успение Богоматери», находящееся в лондонской Национальной галлерее, приписывается ученику Боттичелли — Франческо Боттичини. Обвиненные в ереси поэт Маттео Пальмьери (умер в 1475 г.) и Боттичелли инквизицией были оправданы.
9. «Поклонение волхвов» — теперь в Уффици.
10. В Сикстинской капелле, где Боттичелли работал в 1481-1482 гг., все названные Вазари фрески сохранились.
11. Рисунки Боттичелли к «Божественной комедии» Данте хранятся в Берлине и Ватикане. Судьба других рисунков и гравюр неизвестна.
12. Вазари преувеличивает: у Боттичелли был свой дом с виноградником, и средства к существованию он, по всей вероятности, имел. Может быть, он и сочувствовал Савонароле, но в число его сторонников — «плакс» — он не вступал.
13. Работы в Вольтерре не сохранились.
14. Речь идет о находящейся в Уффици «Мадонне Магнификат».
15. Учениками Боттичелли, о которых идет речь, были Бьяджо д'Антонио Туччи (1466-1515) и Якопо ди Доменико Папи (Тоски) (1463-1530) или же Якопо ди Франческо Доменико Филиппи (умер в 1527 г.).
16. Неточность Вазари: Боттичелли умер в 1510 г., 65 лет.
17. Портрет возлюбленной Джулиано Медичи Симонетты Веспуччи усматривали в женских портретах, хранящихся в галлерее Питти во Флоренции, в галлерее Франкфурта-на-Майне и в Шантильи (Франция). Ни один из портретов Боттичелли не принадлежит. Портрет Клариче Орсини, жены Лоренцо Великолепного, не сохранился (Лукреция Торнабуони была матерью Лоренцо).
18. «Вакх» и работы в Пизе и Монтеварки не сохранились. Ангелы в соборе Эмполи, которые приписываются художнику Франческо Боттичини (см. биографию Раффаэлино дель Гарбо в ч. III «Жизнеописаний»), как и «Св. Себастьян» Антонио Росселино, сохранились.
19. Балдахин не сохранился.
20. Рисунки Боттичелли хранятся главным образом во Флоренции (в Уффици и в Академии).
21. Вышивка не сохранилась.
22. «Поклонение волхвов» — теперь в Уфицци (см. прим. 9). Тондо не сохранилось.
23. «Клевета», воспроизводящая описанную Лукианом картину Апеллеса, — теперь в Уффици. Картина описана Л.-Б. Альберти в его «Трех книгах о живописи» (см. русское издание Альберти, т. II, М., 1937, стр. 57).
24. Чтоб не могли оскорбить клеветой
владыки земные,
Малая эта доска памятью служит всегда.
Точно такую поднес Апеллес владыке Египта —
Дара достоин был царь, дар был достоин царя.