Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ЛАДЗАРО ВАЗАРИ

аретинского живописца

19.JPG (432700 bytes)

(Ладзаро ди Никколо Тальди (Вазари) — отец Джорджо Первого, деда Джорджо Второго (автора «Жизнеописаний»). Кроме сообщенного правнуком, о нем известно мало. Родился в Нортоне в 1396 (или 1399) году, умер в Ареццо в 1452 (или 1468) году. Был сначала шорником и расписывал седла, сбрую, а также, может быть, сундуки (кассоны); была попытка идентифицировать его с художником, именуемым «мастером кассопа Адимари» (т. е. с автором росписей сундука, изображающих свадьбу в семействе Адимари). Упоминаемые в биографии работы не сохранились)

Поистине велика радость тех, кто обнаружит, что кто-нибудь из их предков и из их собственного семейства отличился и прославился, проявив себя в военном деле, в словесности, в живописи или в любом ином благородном занятии. И люди эти, нашедшие в истории почетное упоминание о ком-либо из своих предков, получают за неимением другого хотя бы это побуждение к доблести и узду, сдерживающую их от поступков, недостойных семейства, имевшего людей знаменитых и славнейших.

Но насколько эта радость, о которой я помянул с первых же слов, велика, я сам испытал на себе, обнаружив среди своих предков Ладзаро Вазари, который был живописцем известным в свое время не только у себя на родине, но и во всей Тоскане. И, несомненно, не без причины, что мне и нетрудно было бы показать, если бы я мог позволить себе говорить о нем так же свободно, как о других. Однако, поскольку его кровь течет в моих жилах, можно подумать, что, восхваляя его, я преступаю положенные мне границы. Поэтому, оставив в стороне заслуги его и его [288] семейства, я просто расскажу о том, о чем никоим образом не могу и не должен умолчать, не желая уклониться от истины, на коей зиждется вся история.

Итак, Ладзаро Вазари был аретинским живописцем, ближайшим другом Пьеро делла Франческа из Борго Сан Сеполькро, с которым он постоянно сотрудничал, когда тот работал, как уже говорилось, в Ареццо 1. И подобная дружба, как это часто случается, пошла ему на пользу, ибо, если Ладзаро поначалу в некоторых своих работах умел изображать лишь малые фигуры, как это тогда было принято, то благодаря Пьеро делла Франческа он стал писать и более крупные вещи. И первая его работа фреской была в Сан Доменико в Ареццо, во второй капелле, по левую руку при входе в церковь; она изображала св. Викентия, у ног которого он написал коленопреклоненными самого себя и своего маленького сына Джордже в праздничных одеждах того времени; они обращаются к этому святому, так как мальчик нечаянно порезал себе ножом лицо. Хотя на этой фреске и нет никакой подписи, тем не менее кое-какие воспоминания стариков из нашего семейства и изображение герба Вазари позволяют приписать ему эту работу с твердой уверенностью. Память об этом в самом монастыре несомненно сохранилась бы, но так как солдаты неоднократно уничтожали и рукописи и все прочее, то я нисколько не удивляюсь обратному. Манера Ладзаро была настолько сходной с манерой Пьеро из Борго, что их едва можно было различить. В его время очень было принято расписывать лошадиные седла различными узорами и сочетаниями всяких эмблем в соответствии с положением их владельцев, и в этом Ладзаро был мастером отменнейшим, в особенности потому, что ему удавались весьма изящные маленькие фигурки, очень хорошо подходившие к подобного рода сбруям. Ладзаро выполнил для Никколо Пиччинино и его солдат и капитанов много вещей, изобиловавших историями и эмблемами, которые очень ценились и приносили ему такую пользу, что на вырученные за них деньги он перевез в Ареццо почти всех своих братьев, которые жили в Кортоне, занимаясь горшечным ремеслом. К нему в дом переехал из Нортоны также и Лука Синьорелли, его племянник, сын одной из его сестер, а так как он обнаружил большой талант, то Ладзаро договорился с Пьеро из Борго, чтобы тот обучал его искусству живописи, в котором [289] он и сделал отменнейшие успехи, как будет сказано в своем месте 2. Ладзаро же неустанно продолжал изучать свое искусство и с каждым днем достигал все большего совершенства, о чем свидетельствуют несколько собственноручных весьма отменных его рисунков, находящихся в нашей книге. А так как ему особенно по душе было все естественное и все страстное и так как он отлично выражал плач, смех, радость, страх, содрогание и тому подобные вещи, то большинство его живописных произведений изобилует такого рода выдумками, как мы это можем видеть в маленькой капелле, расписанной им собственноручно фресками в аретинской церкви Сан Джиминьяно, где изображено Распятие, а у подножия креста — плачущие, в разных положениях, столь живо, что завоевали ему среди сограждан уважение и известность. Для сообщества св. Антония в том же городе он написал на материи хоругвь, что носят в процессиях, на которой изобразил у столпа нагого и связанного Иисуса Христа с такой живостью, что кажется, будто он трепещет и с невероятной кротостью и терпением принимает на скрученные веревками плечи удары, наносимые ему двумя иудеями, один из которых, расставив ноги и повернувшись плечами к Иисусу Христу, заносит обе руки со свирепейшим видом, а другой, в профиль и поднявшись на носки, сжимает в руках бич и скалит зубы с такой яростью, что и передать невозможно. Обоих Ладзаро изобразил в разорванной одежде, чтобы лучше подчеркнуть голое тело и лишь как-нибудь прикрыть их срамные и менее пристойные части. С этой работы, сохранившейся на материи столько лет и поныне (чему я, конечно, удивляюсь), за красоту ее и добротность по заказу членов названного сообщества была сделана копия французом-приором, о чем будет рассказано в своем месте 3. Ладзаро выполнил также в Перудже в церкви сервитов, в одной из капелл возле ризницы несколько историй из жития Богоматери, а также Распятие, а в приходской церкви Монтепульчано — пределлу с малыми фигурами, в аретинском же Кастильоне в церкви Сан Франческо он расписал образ на дереве и темперой и много других вещей, о которых, дабы не распространяться, рассказывать не приходится, и в особенности много сундуков с мелкими фигурами для домов граждан. Во дворце гвельфской партии во Флоренции можно видеть среди старого вооружения несколько расписанных им седел, выполненных отлично. Кроме [290] того, для сообщества св. Себастьяна он на хоругви написал названного святого у столпа с венчающими его несколькими ангелами, однако ныне эта вещь, пострадав от времени, сильно испорчена.

В Ареццо во времена Ладзаро стёкла для окон изготовлял аретинец Фабиано Сассоли 4, юноша весьма сведущий в этом деле, о чем свидетельствуют его работы в Епископстве, аббатстве, приходской церкви и других местах этого города, однако рисунком он хорошо не владел и к тому, что сделал Парри Спинелло, много не прибавил. Умея хорошо варить стекло, составлять и крепить витражи, он решил попробовать выполнить некоторые работы так, чтобы и живопись на них была дельной, и потому он заказал Ладзаро, по его усмотрению, два картона для двух окон в церкви Мадонна делле Грацие. И, получив их от Ладзаро, который был его приятелем и мастером учтивым, сделал названные окна, завершив их в прекрасной манере и столь отменно, что они не уступают многим другим. На одном из них — очень красивая Богоматерь, а на другом, которое еще значительно лучше, — Вознесение Христово с вооруженным воином перед гробницей, изображенным в ракурсе; а так как окно, а следовательно и самая роспись, малых размеров, то просто чудо, как в таком небольшом пространстве фигуры могли казаться такими большими. Много и другого можно было бы сказать о Ладзаро, который рисовал отличнейшим образом, как мы это видим по нескольким листам нашей книги, но обойду все это молчанием — так, мне кажется, будет лучше.

Был Ладзаро человеком приятным и на язык весьма острым и, хотя весьма был предан удовольствиям, от порядочной жизни никогда не уклонялся. Прожил он семьдесят два года, и после него остался сын его Джорджо, который всю жизнь посвятил изучению древних аретинских глиняных сосудов 5. И в то время, как в Ареццо епископом этого города был мессер Джентиле, урбинец, Джорджо заново открыл состав для глиняных сосудов красного и черного цвета, вырабатывавшихся древними аретинцами со времен царя Порсенны. Будучи человеком трудолюбивым, он делал на круге большие сосуды высотой в полтора локтя, какие можно видеть в его доме и поныне. Говорят, что, разыскивая древние сосуды в одном месте, где, как он полагал, находилась древняя гончарная мастерская, он нашел в глинистом поле у Кальчарельского моста, как называлось это место, на глубине [291] в три локтя под землей три арки древних печей и вокруг них много разбитых сосудов и четыре целых из упомянутого состава. Когда же в Ареццо прибыл великолепный Лоренцо деи Медичи, Джорджо через посредство епископа поднес их ему в дар, и они таким образом послужили причиной и началом его службы этому счастливейшему роду, которая с тех пор стала постоянной. Джорджо отлично работал в круглой скульптуре, о чем можно судить по нескольким головам, находившимся в его доме и выполненным им собственноручно. Было у него пять детей мужского пола, и все они занимались тем же ремеслом, и среди них были хорошие мастера — Ладзаро и Бернардо, умерший молодым в Риме. И не подлежит сомнению, что, если бы смерть так рано не похитила его из семьи, он приумножил бы славу своей родины тем ловким и легким талантом, который был им обнаружен. Скончался Ладзаро глубоким стариком в 1452 году, а Джорджо, сын его,— шестидесяти восьми лет, в 1494 году, и оба были похоронены в приходской церкви в Ареццо под их семейной капеллой, посвященной св. Георгию, где в честь Ладзаро со временем были помещены следующие стихи:

Aretii exultet tellus clarissima: namque est
Rebus in angustis, in tenuique labor.
Vix operum istius partes cognoscere possis:

Myrmecides taceat: Callicrates sileat 6.

В конце концов Джорджо Вазари последний, сочинитель этой истории, в знак благодарности за благодеяния, которые он приписывает главным образом доблестям своих предков, получив, как говорилось в жизнеописании Пьеро Лаурати 7, в дар от своих сограждан и от попечителей и каноников главную капеллу названной приходской церкви и приведя ее в то состояние, о котором рассказано, воздвиг посреди хора, что позади алтаря, новую гробницу, куда перенес оттуда, где они были раньше, останки названного Ладзаро и Джорджо старших, а равным образом и всех остальных, принадлежавших к названному семейству, — как женщин, так и мужчин — и таким образом создал новое место погребения для всех отпрысков дома Вазари. Равным образом и тело матери, скончавшейся во Флоренции в 1557 году и похороненной за несколько лет до того в Санта Кроче, он [292] перенес в названную гробницу, согласно ее желанию, вместе с Антонио, ее супругом, а его отцом, умершим уже в 1527 году от чумы. А на пределле, что под образом названного алтаря, названным Джорджо Вазари изображены с натуры Ладзаро и Джорджо-старший, его дед, Антонио, его отец, и мадонна Маддалена де'Таччи, его мать 8. И на этом пусть закончится жизнеописание Ладзаро Вазари, аретинского живописца.


Комментарии

1. См. биографию Пьеро делла Франческа, которого Вазари далее называет также Пьеро (Пьетро) из Борго. О сотрудничестве его с Ладзаро Вазари других сведений нет.

2. См. ниже «Жизнеописание Синьорелли».

3. См. биографию Гульельмо из Марселя в ч. III «Жизнеописаний».

4. О Фабио Сассоли более подробные сведения отсутствуют.

5. Так называемый Джорджо Вазари Первый, который, как предполагают, изменил фамилию семейства Тальди на Вазари, происходящую от слова «vaso» (горшок, «сосуд»).

6. «Пусть в аретинской земле славнейшей господствует радость.
Дивны ее мастера в крупных и малых делах;
Глазом части иных без труда различишь ты едва ли —
Пусть же молчит Мирмикид, смолкнет пускай Калликрат».

7. Биографию Пьеро Лаурати (Лоренцетти) см. в ч. I «Жизнеописаний».

8. Пределла с изображением семейства Вазари сохранилась.