ОЛАФ МАГНУС

ИСТОРИЯ СЕВЕРНЫХ НАРОДОВ

HISTORIA DE GENTIBVS SEPTENTRIONALIBVS

ОБ ОРУЖИИ, О ВЕДЕНИИ ВОЙН, ИХ ПРИЧИНАХ, ВОЕННЫХ ХИТРОСТЯХ И ОСТЕРЕЖЕНИЯХ

КНИГА СЕДЬМАЯ

[Гл. 1 опущена]

О стрелах и другом оружии

ГЛАВА ВТОРАЯ

Если говорить о схватках и битвах, то всем известно, что гёты превосходят противников мощью своих арбалетов, стрел, копий и мечей, и едва ли найдутся во всем мире боле добротно изготовленные арбалеты и более длинные мечи. Такой меч является предметом вожделения многих воинов, его жаждут получить любым путем — унаследовать или получить в подарок, и ценность его намного превышает ценность серебра, которое все имеют и легко дарят другим людям.

По стоимости серебра ценятся и удивительные самострелы, которые при помощи колесного устройства взводятся необычайно быстро. Стрела-болт с железным наконечником, выпущенная из такого арбалета, летит с огромной скоростью и пронзает панцирь или двойные латы вражеского воина так легко, словно сделанные из мягкого воска. Поэтому воинственные народы применяют это оружие чаще всего. Есть и иные причины, о чем будет сказано далее. На поле боя войску нужны стрелы с железными наконечниками, и военачальники доставляют их тысячами, потому что весят они немного и их легко перевозить, и ни один арбалетный выстрел не пропадает зря, причиняя противникам тяжелые раны. Следует особо упомянуть ядовитые стрелы с трехгранными наконечниками, которые употребляют только против неукротимого и бесчеловечного врага. Отравленные стрелы применяют не всегда, а лишь тогда, когда заранее известно, что пощады от дикого и безжалостного противника не будет. Плиний в кн. XVI, гл. XXVII пишет ¹¹⁵, что стрелы изготавливают из трубчатых стеблей тростника или камыша, но в северных странах тростниковых стрел не делают, потому что здесь по причине холодов не вырастает толще детского пальца. Здесь, как предмет роскоши, ценится единственный вид трубочек из Италии ¹¹⁶, за них дают целого быка или лошадь, а там пробиваются слабые или старые люди. Самострелы с тетивами из жил в северные королевства привозят мастера из Нижней Саксонии, и за них дают быка или лошадь, если нет денег.

О разном оружии

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Как известно, природа обеспечила свои творения разными средствами обороны и защиты — одному она даровала зубы, другому — рога, третьему — копыта, у некоторых животных есть странные органы, некоторые используют слюну, колючки, мочу и экскременты. Человек же от рождения — существо слабое, безоружное и беззащитное, он подвергается всякого рода опасностям и вынужден бороться против них любыми средствами. Но вопреки здравому рассудку люди сражаются между собой с более чем звериной жестокостью. Этому сопутствуют нищета, болезни и смерти. О пыточных инструментах, придуманных людьми, и с удовольствием употребляемых жестокими палачами, говорить не хочется, одно лишь воспоминание о них вызывает дрожь.

Однако, оружие, изображенное на верхнем рисунке, обитатели севера считают настоящим сокровищем. Они берегут его и стараются приобрести еще больше, получить в приданое или в наследство. Оружие, будучи фамильной ценностью, остается в роду, переходя от поколения к поколению. Несомненно, железо представляло не меньшее богатство, чем золото или серебро. Кассиодор ¹¹⁷ свидетельствует : «Ты прислал нам мечи, которые могут разрубить любые доспехи. Железо, их которого они сделаны, дороже золотых украшений, они настолько хорошо отполированы, что глядящийся в него, видит отражение своего лица. А края их такой совершенной формы, словно выточены напильником а не выкованы в кузнице тяжелым молотом. Средняя часть клинка так искусно вогнута, что кажется узорчатой, от теней, играющих на поверхности. Эти мечи так прекрасны и совершенны, словно их ковал сам Вулкан, который кует столь искусно, что изделие представляется работой бога, а не простого смертного». Оружие было в старину и по сей день остается желанным и драгоценным подарком. Такими подарками в знак приязни и дружбы обменивались властители, они с удовольствием принимали такие подарки, гордились ими и берегли. Королем Теодорихом ¹¹⁸ подарок был принят с большим удовольствием, о чем и пишет Кассиодор в начале кн. V. Если же кто желает узнать больше о военном снаряжении, может обратиться к повествованию Исидора ¹¹⁹, который тоже не преминул упомянуть о нем в своем нелегком, но захватывающем труде. Итак, народы севера использовали мечи, копья, кинжалы, сабли и другое оружие. Кимвры, как и готы, использовали трезубцы, оружие известное всему миру. Геродот многословно повествует об оружии персов, ассирийцев, фракийцев, египтян и индийцев, равно как и Плиний в книге VII, и Вегеций ¹²⁰ в своем труде. Славный датский историк Саксон говорит о некоторых чудесных, однако вполне вероятных случаях затупления или порчи мечей, что само по себе является скорее присущей природе чудесной тайной.

О внезапном призыве народа к оружию

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

На рисунке вверху изображен несущийся во весь опор всадник с жезлом в руке, один конец которого обожжен, а ко второму привязана веревка. Значение этих символов очень простое: враг угрожает северной стране нападением как с моря, так и в любом месте на земле, поэтому по повелению правителя области следует немедленно снарядиться в поход, о чем уже договорено с опытным в военных делах человеком, готовым принять на себя командование собранным войском, и жезл этот, длиной в три пяди, вручается молодому человеку, который может сломя голову поскакать и доставить его в тот или иной город или селение с сообщением, что жителям надлежит в течение трех, четырех или восьми дней снарядить в поход двух-трех юношей, а то и всех способных носить оружие мужчин, начиная с пятнадцати лет. В случае же неповиновения их дома будут сожжены, о чем напоминает обожженный конец жезла, а сами они — повешены, на что указывает веревка, привязанная к другому концу. Кроме оружия, воины должны имеет запас провизии на десять или двадцать дней и явиться в то или иное место на берегу реки или в долине, или в поле, где правитель края объяснит причину такого скорого внезапного вызова. Объехав все селения, гонец, который двигается быстрее обычного почтового всадника, возвращается назад, зная , что все исполнено надлежащим образом. Затем выезжает второй вестник и, объезжая селение за селением, поясняет, что будет происходить в условленных местах. Таким образом в течение одной недели собирается большое число людей, по своему телесному здоровью и возрасту готовых к сражению, вооруженных и обеспеченных провизией. Даже достигшие почтенного возраста мужи являются на места сбора, чтобы помочь своим разумным советом и поделиться опытом былых сражений. Женщины же в это время собираются на стенах городов или укреплений, чтобы отражать нападение, сбрасывая на атакующих врагов камни или поливая их раствором для кладки стен, о чем будет рассказано далее.

[Гл. 5 опущена]

Об указаниях собранному народу

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когда все местные обитатели соберутся вместе, наиболее опытные вожди и военачальники наставляют собравшихся, распределяют людей по конным турмам ¹²¹, пешим когортам ¹²² и легионам ¹²³, указывают, что им надлежит делать во время битвы, распределяют знаменные знаки — вексиллиумы ¹²⁴, объясняют причины возникновения войны, обещают вознаграждения и добычу победителям, призывают не страшиться урона от врагов, а вести себя смело и мужественно защищать свободу Родины. В кратких словах начальники призывают воинов отомстить за все понесенные обиды и неправды, уверяя, что сделать это они смогут, потому как еще дома у себя научились прекрасно владеть копьями, стрелами, пращами и мечами, иногда пуская их в ход, чтобы расквитаться с личным врагом, убив его или обратив в бегство, научают, как надо вести себя в бою с врагами и как перенимать такое умение от других. Если же они налетят на противника, как наводящая страх могучая буря, то смогут повергнуть его, взять в плен и внести сумятицу во вражеский стан.

Обычно в битве люди беспорядочно перемешиваются с врагом и друг с другом. Но все, лучше других владеющие копьем и более стойкие в рукопашных схватках, объединяются в особые отряды, предназначенные для помощи тем, кто не устоит перед натиском врага и готов обратиться в бегство. Другие же, объединенные в конные турмы, охраняют дороги и заманивают врага в засады или в непроходимую местность, захватывают вражеские припасы и препятствуют их подвозу. Они изнуряют врага постоянными стычками, оттесняют противника в ущелья, где его можно легко уничтожить или взять в плен. Но не менее важно предвидеть расширение войны и создавать новые свежие турмы, способные защитить свои истощенные в битвах войска и отразить вражеский натиск.

[Гл. 7-8 опущены]

О наихудшей участи вражеских кораблей

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Довольно часто случается так, что при подходе вражеских кораблей к берегу, землю и море окутывает такой густой туман, что никак нельзя ни двигаться вперед, ни рассмотреть даже ближайшие корабли, ни избежать столкновения с подводными скалами, как невозможно и выйти под парусами в открытое море, потому что там бушует ужасной силы буря, обычно сопровождающаяся такими густыми туманами. А когда буря утихает и море успокаивается, становится ясно, что корабли не могут сдвинуться с места. Очень часто такие бури происходят в сопровождении ударов грома и молний, от которых корабли загораются и тонут, о чем свидетельствуют анналы восточных гётов и прибрежные скалы, бывшие причиной такого несчастья. Даже если враг в надежде найти дрова, чтобы согреться и приготовить пищу, высадится на маленький остров, где нет надлежащей защиты, то все равно он не уйдет оттуда в полном здравии, не потерпев никакого урона. При виде такой угрозы жители острова привязывают веревки к кустарникам и листьям деревьев, сгибая их и устанавливая губительные стрелы, которые летят во врага при самом легком прикосновении к веревкам, нанося тяжелые раны или убивая наткнувшегося на такую ловушку. Во многих местах также устраиваются волчьи ямы, попав в которые почти невозможно уцелеть или выбраться хотя бы раненым.

О сигнальных огнях на холмах во время войны

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

На помещенном вверху рисунке следует обратить внимание на две важные вещи, одна из которых — это поднимающиеся вверх густые облака дыма от разожженных на вершинах гор костров, и назначение их состоит в том, чтобы предупредить о приближении вражеских кораблей и о готовности отразить их; вторая — изображение всадников в узкой горной теснине с тем, чтобы бдительно следить и не допустить высадки врагов на берег.

Жители прибрежных возвышенностей — зоркие дозорные, они подают дымовые сигналы, которые видят обитатели других холмов и гор. Тогда они тоже разжигают костры, извещая живущих далеко от берегов, чтобы все способные носить оружие, не мешкая, а скоро поспешая, приходили защищать побережье, согласно законам отчизны и приказам правителя. Быстрее других прибывают легковооруженные всадники, чтобы воспрепятствовать захвату портов и высадке на берег, в наиболее удобных местах размещают лучников, способных отразить и уничтожить врага, если он попытается напасть. Засевшие в ложбинах и пещерах воины поджидают врага и обращаются в притворное бегство, заманивая его как можно глубже в непроходимые дебри, чтобы на обратном пути враг наткнулся на сильное войско, которое обычно по тревожному зову собирается в неисчислимом количестве.

Нет недостатка в лазутчиках , которых рассылают во всех направлениях, и те доносят, с какой еще стороны угрожают враги, чтобы потом как можно быстрее выслать им навстречу самое большое войско и привести в расстройство, благодаря сообразительности защитников, их героизму, устроенным засадам и местности, а также слабости вражеских позиций и неуверенности в победе, результатом чего бывает поражение, лишение всей добычи и пленение согласно законам войны.

О примерах сигнальных дымов ¹²⁵ в чужеземье

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Сам Цезарь в книгах II и III своих «Комментариев ¹²⁶» упоминает, что использовал дымовые сигналы в войне против Помпея, зажигая костры, как это было в обычае ведения войн в старину, при движении своих когорт вдоль берегов, подавая сигналы от укрепления к укреплению. Тогда же у него возникла мысль постоянно и быстро менять способы и методы сражений.

То же можно сказать и о способе, который употребляли те греки, что жили на скалистом мысе Кафарей ¹²⁷ и занимались мореплаванием даже зимой, они обычно принуждали обитателей скалистого побережья зажигать на вершинах скал яркие огни с тем, чтобы привлекать вражеские корабли, заманивая их на скалы и подводные камни своим блеском. Они устремлялись на блеск этих костров, и, внезапно оказываясь в смертельной опасности, мореплаватели гибли среди грома разбивающихся кораблей и воплей ужаса. Некоторые военачальники считают немудрым зажигать сигнальные костры в начале военного похода, потому что они служат знаком для живущего в отдалении народа, предупреждая его о необходимости защиты своей земли и мести захватчикам. Это вне всякого сомнения правильно, если речь идет о вторжении завоевателя, но ошибочно, когда говорится о защитниках своего отечества. В этом случае чужеземные захватчики терпят больший урон, чем причиняют местным жителям, и зачастую им приходится обращаться в бегство, а не вступать в сражение.

Наемники и сообщники — это ненадежное и беспокойное племя, которое легче собрать, чем удержать в повиновении. При первых же признаках опасности, они более склонны к мятежу и неповиновению, чем к сражению для победы, и обращаются в паническое бегство, даже если им противостоит немногочисленное и плохо вооруженное войско. Саллюстий ¹²⁸, утверждает, что общеизвестно, как пребывающие в бедности люди жестоко сражаются против богатых, могущественных царей и властителей, и об этом говорят также войны рабов. Находящиеся на возвышенностях городки и виллы стараются не предавать огню, отчасти потому, что они предоставляют убежище дозорным, а отчасти потому, что пламя может быть видно издалека и даже из вражеского лагеря.

О войне в лесных дебрях

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

В лесах и скалах имеется великое множество удобнейших для обороны мест как созданных природой, так и построенных человеком, и, благодаря удачному расположению, укрепления эти успешно преграждают путь вражескому войску, направляющемуся вглубь страны. Когда же враги приближаются к таким укреплениям, местные жители поражают их или берут в плен с большей легкостью и меньшими жертвами, чем вступая в открытый бой с лучше вооруженным противником. Они считают правильным с помощью природы сокрушать жестоких врагов, свирепостью своей попирающих все человеческие законы и безжалостно уничтожающих все, невзирая на пол, возраст и сословия.

Чтобы наиболее успешно поразить врагов, следующих по лесной дороге, местные жители подпиливают высокие деревья, стоящие вдоль дороги, связывают их вершины веревками, чтобы можно было издалека обрушить тяжелые стволы на головы противника, отчего много всадников и пеших воинов бывает убито на месте. Если же враг идет по узкой и неудобной для движения тропе, на него может быть обрушено множество тяжелых камней, подобных тем, что сбрасывают на врага с высоких крепостных стен. В узких ущельях врага поражают копьями, нападая сзади, или забрасывают стрелами из пещерных укрытий, находящихся у подножия скал. Местные жители, охваченные глубокой горечью от того, что враг оставил им лишь пепелища, желают прежде всего убить предводителя вражеских войск, а некоторых случаях врагов могут запереть в доме и предать огню, о чем будет сказано в соответствующей главе о наказании поджигателей. Несмотря на все старания, никто из врагов не может найти дорогу в подземные укрытия, потому что на пути его встретят глубокие провалы и запутанные тайные ходы. Враг может услышать свист прилетающей стрелы, но никогда не сможет заметить, откуда она выпущена. А утративший осторожность заносчивый враг и без моих поучений узнает, где у гётов находятся такие пещеры.

[Гл. 13 опущены]

О железных стрелах и колючках

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Еще один способ увеличить бедствия войны применяют северные народы, когда им не удается разбить врага или хотя бы привести его в расстройство среди скал и в лесу. Обращаясь в притворное бегство, они заманивают неприятеля на открытое место, где встречают приближающихся всадников и пеших воинов стрелами с железными наконечниками, метая их высоко в воздух, и стрелы, стремительно падая вниз, без труда находят цель и наносят вражеским воинам раны или убивают их. Гёты, как уже говорилось ранее, очень искусные и опытные лучники, поэтому, отправляясь в военный поход, они везут с собой в ящиках тысячи различных стрел длиной в полторы пяди, половина которых сделана из твердой еловой древесины, а половина имеет острейшие железные наконечники-ножи. И стрелы эти гёты не выпускают прямо в наступающих всадников, а метают высоко в воздух, и, подобно дождю, стрелы падают вниз под собственной тяжестью, причиняя врагу вред тройственным образом. В одном случае стрела может пробить шлем или панцирь всадника, убив его или лишив способности продолжать бой. В другом случае стрела попадает в голову или спину лошади, отчего та приходит в ярость, ржет, поднимается на дыбы, стараясь сбросить всадника наземь. Кроме того, обломки стрел, уходя глубоко в землю, образуют нечто подобное шипам или колючкам, наступив на которые лошадь повреждает копыто и начинает хромать. Вдобавок ко всему этому, они прибегают и к другой хитрости, чтобы нанести вред наступающим конным войскам, поражая стрелами не всадников, а лошадей, потому что раненные лошади падают наземь вместе с всадником. Но если всадник не гибнет, упав вместе с лошадью, а удерживается в седле, то на этот случай туземцы вооружены палками с четырехрогим железным наконечником (оружие это называется на туземном языке POLYXOR), которой они стаскивают всадника с лошадиной спины, причем готовят это орудие для битвы с такой же тщательностью, как хлебороб готовит свой серп для жатвы.

[Гл. 15-18 опущены]

О заостренных кольях, метательном оружии и ямах-ловушках

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Воины и вожди северных народов, подобно многим другим народам, узнав об угрозе нападения, начинают готовиться к отражению врага, используя разные военные хитрости и все возможности, чтобы противостоять вражескому войску, учитывая при этом времена года (зима, весна, лето, осень) и особенности местности, где можно потеснить противника небольшими силами. Если военные действия происходят в зимнее время, то с помощью снега и льда сотня защитников может противостоять целой тысяче. Весною они заманивают врагов в труднопроходимую скалистую местность, с обилием скользких и расколотых морозом камней, где лошади, не имея твердой опоры под ногами, постоянно спотыкаются, падают и большой пользы в битве не приносят. Если же дело происходит летом, то врага встречают глубокие рвы с заостренными кольями или же ямы-ловушки, скрытые под плотно уложенными еловыми ветвями и так же снабженные длинными острыми шипами. Кроме того, неприятеля завлекают в болотные трясины. Осенью обитатели позволяют врагу оттеснить себя в глубокие ущелья с высокими отвесными стенами, и жалкое зрелище представляет запертое там войско, слабеющее от постоянных холодных дождей, когда воины, расставленные по всей длине теснины, не могут подать друг другу никакой помощи. Нет более неподходящих мест для конницы, чем такая теснина, полная волчьих ям, избежать которых всадникам не удастся, если они во весь опор помчатся за своим начальником в стремительную атаку. Тит Ливий, описывая похожее сражение в Кавдорском ущелье ¹²⁹, рассказывает поразительные вещи. Отступление не спасает, если сзади наседает вражеская конница, а по обе стороны вздымаются скалы, тянутся топкие, заросшие травой болота, а впереди, в глубоких долинах, ждут опасные порожистые речки и непроходимые лесные чащи. И тогда преследуемые начинают понимать, что не помогут ни мечи, ни копья, ни стрелы, что сражаться придется с непроходимой местностью и тяжелыми дорогами, на которые их завлекла безрассудная смелость и необдуманное преследование. Тем, кто становится победителем, очень трудно сдержать свою боевую свирепость, как и в противном случае нелегко удержать от бегства слабых и отчаявшихся воинов, не слушающих призыва взяться за оружие и сражаться, чтобы избежать кратчайшего пути к смерти. Первыми же о бегстве всегда думают болтуны, которые в тавернах или в обществе друзей без конца изрекают высокие слова, а в нужный момент исчезают быстрее морской пены. У таких бездельников отсутствует мужество, и все мысли их направлены на то, чтобы найти убежище в объятиях какой-либо блудницы. Впрочем, эти изменники, которые в каждом дереве видят виселицу, сами знают, чего они заслуживают. Расхитители государственной казны также не должны быть в боевом походе, но если они там и оказываются, то мгновенно обращаются в бегство, потому что сердца их отягощены алчностью и открыты лишь для блеска денег. Те же, что сопряжены законным браком или ведут достойную безблудную жизнь, в бою проворнее и отважнее льва, а потому всегда достигают победы. Таким образом, тактика народа состоит в том, чтобы встретив врага, заманить его вглубь темных лесов, где сначала на них нападают легко вооруженные пешие воины, чтобы дать возможность главным силам обороняющихся собраться в нужном месте, а после в дело вступает конница, хотя велиты ¹³⁰ более полезны в схватках, происходящих в труднопроходимой местности , а конница — в более открытых и просторных местах.

[Гл. 20 опущена]

О наказании вражеских поджигателей

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Славный датский писатель Саксон вспоминает, как король данов Свен решил покорить обитателей Свеаланда и Гёталанда силой оружия, и его упорствование в этом и ненависть были таковы, что он не принимал никаких мирных условий, при которых каждому дозволялось бы жить свободно и спокойно, пусть их король и согласился бы на любые предложения. Итак, пользуясь благоприятными зимними условиями, он избрал кратчайшие пути и напал на южную провинцию Гёталанда, которая ранее именовалась Финнией, а ныне это Финнведен ¹³¹, предавая все огню и разграблению. Обитатели этой земли обратились к королю с изъявлением покорности и предавались на его милость вместе со всей землей, с тем, чтобы Датчанин прекратил невыносимые бесчинства и жестокости. Более того: не довольствуясь этим, они дошли до такого унижения, что предлагали всевозможное обеспечение и услуги, надеясь своим гостеприимством умилостивить жестоких завоевателей. Однако вскоре они убедились, что все это никоим образом не обеспечивает их покой и безопасность и единодушно решили вершить свой суд с таким же коварством и жестокостью, как поступали и с ними. И случилось так, что некоторые знатные люди, которые творили насилия и грабежи, собрались провести время со своими приятелями в игре и пьянстве. Поздно ночью изрядно упившиеся разбойники возвратились в пустой амбар, где были на постое, местные жители все, как один, собрались, чтобы поджечь его и предать смерти тех, кто лишил их жилья и приюта в во время жестоких холодов. Когда пьяные даны уснули, аборигены крепко заперли дверь снаружи и бросили огонь на крышу. Вскоре большая часть ее загорелась, и занялось все строение, прежде чем одурманенные вином датчане проснулись от нестерпимого жара. Не успев натянуть одежду, подгоняемые пламенем, они бросились к двери, но та была накрепко заперта. Огонь теснил их изнутри, снаружи поджидали враги. Отчаянными усилиями даны выбили дверь и, избежав одной опасности, подверглись другой, предпочитая смерть от вражеских мечей, смерти от неумолимого пламени.

[Гл. 22-23 опущены]

КОНЕЦ СЕДЬМОЙ КНИГИ

Комментарии

115. Плиний в кн. XVI, гл. XXVII пишет… — авторская неточность. Плиний пишет о пригодном для изготовления стрел тростнике в кн. XVI:LXV. 161: «… Италия превзошла всех мастерством, ибо нет более пригодного для изготовления стрел тростника, чем на реке Ренус (совр. Рено) близ Бононии (совр. Болонья)…» Отсюда понятна ирония Олауса Магнуса по поводу «трубочек из Италии»

116. Единственный вид трубочек из Италии — автор говорит о макаронах из Италии, которые в северных странах тогда считались деликатесом. Это изделие было известно издавна, а знаменитый итальянский ученый Бартоломео Сакки (1421–1481), больше известный как Платина, в своей поваренной книге «De honesta voluptate et valetudine» (Об истинном удовольствии и здоровье) посвятил изготовлению и употреблению макарон настоящую оду, которая заканчивается так: «Когда паста высушивается на солнце, она может храниться два или три года, особенно если сделана в августе…. А когда сварится во вкусном бульоне с пряностями, то подавать ее нужно добавив сладких приправ и обрызгав свежим маслом». Книгу свою он считал философским произведением.

117. Кассиодор — Флавий Магн Аврелий Кассиодор (лат. Flavius Magnus Aurelius Cassiodorus Senator, 487-578) — римский писатель и учёный, государственный деятель во время правления Теодориха Великого, готского короля в Италии. Занимал должность магистра двора. Его обязанностью было составление писем от имени короля и работа с другими документами. Cоздал 12-томную книгу «Разное» (Variae) — своеобразный сборник официальных писем и документов. Здесь цитируется письмо Кассиодора королю герулов Родульфу, приславшему Теодориху мечи в знак дружбы и союза.

118. Теодорих (лат. Flavius Theodoricus; 451-526, правил 470-526) — король Итальянского королевства остготов.

119. Исидор — имеется в виду святой Исидор Севильский (Isidorus Hispalensis, 560-636) и его фундаментальный труд «Этимологии» кн. XVIII, гл. 5-14.

120. Вегеций — Публий Флавий Вегеций Ренат (лат. Publius Flavius Vegetius Renatus; кон. IV — нач. V в.) — римский военный историк и теоретик. Олаус Магнус ссылается на его труд «О военном деле» (De re militari), где описывается обучение, тактика и вооружение римской армии. Из книги II, гл. XV: «…Тяжеловооруженное войско имело шлемы, латы, поножи, щиты, большие мечи, которые назывались “спафы”, и другие, меньшие, которые назывались “полуспафы”, 5 свинцовых шаров в щитах, которые они бросали при первой атаке, затем по два дротика — один побольше с железным трехгранным наконечником в 9/12 фута, с древком в 5? футов, который называли пилум (pilum), теперь же — спикулум, в метании которого особенно упражнялись воины, так как брошенное искусно и с силой оно пронзало и щитоносного пехотинца и одетого в панцырь всадника; другое копье, поменьше, с железным наконечником в 5/12 фута, с древком в 3? фута, которое прежде называли “верикулум”, а теперь — “верутум”. …Были ферентарии (метатели дротиков) и легковооруженные отряды, которые мы теперь называем экскулькаторами (фурьерами) и арматурой; щитоносцы [те, которые] вооружены мечами и копьями со свинцовыми шарами, как теперь, кажется, вооружены почти все воины; были также стрелки со шлемами, панцырями и мечами, стрелами и луками, были пращники, которые при помощи ремней или метательных шестов бросали камни, были трагулярии, которые направляли свои стрелы при помощи ручных баллист или луков-баллист (арбалетов). (Перевод: С. П. Кондратьева)

Несомненно, конные и пешие отряды северных народов имели свои местные названия. Автор же употребляет название войсковых подразделений по латыни.

121. Турма — самое маленькое конное подразделение в риской армии. Состояла из 30-32 человек. Делилась на десятки — декурии. Входила в состав алы — конного подразделения легиона — состоявшее из десяти турм.

122. Когорта — одно из главных тактических подразделений римской армии. В разные времена численность когорт (от 300 до 600 воинов) и их тактическое использование менялось. Десять когорт образовывали легион. Но первая когорта обычно имела двойной состав. В настоящее время когортой называют сплоченную группу единомышленников.

123. Легион — основная, самая крупная организационная единица войск древнего Рима. Численность — от 4000 до 6000 воинов, включая 300 конников. Во главе легиона обычно стоял трибун во времена Республики, а в эпоху императоров — легат.

124. Вексиллум — знамя небольшого воинского подразделения (манипулы, турмы) в римской армии. Имел вид четырехугольного куска ткани на горизонтально перекладине с древком. На нем обычно писалось название подразделения или его номер.

125. В латинском названии главы опечатка: написано Finnorum — финнов, вместо fumorum –дымов.

126. Commentarii — речь идет о книге Цезаря «Записки о гражданской войне»(Commentarii de Bello Civili).

127. Кафарей, Caphareus, большой мыс в юго-восточной части острова Эвбеи. Царь Эвбеи, Навплий, сын которого, Паламед, был безвинно казнен греками под Троей, приказал зажечь на скалах мыса костры, и возвращавшийся с войны ахейский флот погиб, разбившись ночью о скалы. Там же был разгромлен персидский флот, потерявший 200 кораблей. Об этом говорится в греческих мифах, у Геродота, Страбона, Вергилия и др.

128. Гай Саллюстий Крисп (лат. Gaius Sallustius Crispus; 86 г. до н. э. — 35 г. до н. э.) — древнеримский историк. В данном случае Олаус Магнус имеет в виду книгу Саллюстия «Заговор Катилины» (De coniuratione Catillinae), 53:4 и восстания рабов на острове Сицилия в 135-132 и 103-99 г. г. до н. э.

Глава девятнадцатая

129. Битва в Кавдинском ущелье — битва в которой римляне потерпели одно из самых позорных поражений в своей истории. Римская армия была заперта самнитами в узком ущелье и капитулировала. Римские легионеры, безоружные и почти нагие, вынуждены были пройти под т. н. «ярмом» — двумя копьями, воткнутыми в землю и с перекладиной между ними из третьего копья. Обряд считался крайне позорным. Это событие подробно описывает Тит Ливий (59 г до н. э. – 17 г. н. э.) в «Истории от основания Города» (Ab urbe condita libri), кн. IX: 1-11.

130. Велиты — легко вооруженные (короткий меч — гладиус и несколько коротких метательных дротиков) воины-застрельщики. У велитов не было панцирей, для защиты служили шлем и небольшой круглый щит.

131. Финнведен (Finnveden или Finnheden) небольшая старинная земля в составе современной шведской провинции Смоланд.

Текст переведен по изданию: Olaus Magnus. Historia de gentibus septentrionalibus. Romae. 1555

© сетевая версия - Strori. 2019
© перевод с лат., комментарии - Лапатка Я. 2019