ОЛАФ МАГНУС

ИСТОРИЯ СЕВЕРНЫХ НАРОДОВ

HISTORIA DE GENTIBVS SEPTENTRIONALIBVS

О ВОЙНАХ И НРАВАХ ДИКИХ ЯЗЫЧНИКОВ И ИХ СОСЕДЕЙ

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

ПРЕДИСЛОВИЕ

В этой книге речь пойдет о войнах, которые ведут дикие обитатели крайнего Севера, о суровости их нравов, об их достойных удивления делах, о разности их языков, местах обитания, о необычных передвижениях с места на место по крутым скалам, глубоким снегам, по трясинам непроходимых болот, об их умении преодолевать бурные потоки и стремительно двигаться в густых лесах, по необъятным пустынным просторам. А если любознательный читатель желает продолжить обсуждение подобного предмета, я отсылаю его к деяниям Александра, который испытал все это; а именно к одной известной среди прочих его подвигов побед, одержанной им над жалким индийским племенем, изгнанным из своих обиталищ, но избравшим для защиты и убежища непомерной крутизны, почти отвесные скалы, и множество воинов Александра, посланных им на приступ, пали от рук индийцев. И сам он сражался в рядах воинов, которые шли на приступ отвесных скал и утесов, и как никогда был близок к смерти, когда раненный, после гибели нескольких своих военачальников, окруженный врагами, сражался безрассудно и отчаянно, забыв о страхе и осторожности. А если кто пожелает узнать больше о его героических свершениях, пусть обратится к К. Курцию ⁵⁸, Юстину ⁵⁹ или Плутарху ⁶⁰.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Славнейший датский историк Саксон Грамматик повествует, как король Дании Рагнар, воодушевленный пятилетними успешными набегами на рутенское побережье, решил напасть на соседнюю Биармию и покорить несравненной силой своего оружия обитателей полночных гор и равнин. Как только те узнали о нападении, сразу же воззвали волшебными песнопениями к небу, сгустили тучи так, что они разразились ливнями небывалой силы. Некоторое время бури препятствовали судоплаванию, а королю Рагнару снабжать продовольствием свои войска, когда же они начали голодать, бури внезапно прекратились и сменились испепеляющим зноем. Затем последовал нестерпимый холод, противостоять которому было труднее, чем самой страшной чуме. Таким образом, две эти погодные крайности, это двойное зло, беспрепятственно губили телесную мощь королевских воинов. Но король, введенный в заблуждение ложными пророчествами своих магов, решил, что может повелевать силами воздуха и отомстить биармцам за их оскорбительное высокомерие, повторив снова внезапное нападение. Король Биармии, полагаясь на высокое искусство лучников своего соседа, герцога Финнмаркии, по частям уничтожил все зазимовавшее в Биармии войско короля Рагнара, которое не могло ответить ударом на удар. Финны, как было сказано в первой книге, стремительно скользя на своих изогнутых досках, вплотную приближались к врагам и метали в них дротики так часто и метко, как сами того желали. Обладая способностью быстрого передвижения, они оказывались в нужном месте и, причинив немалый урон врагу, так же быстро исчезали, а затем снова приближались и бросались в бой. И приходится верить, как утверждает Саксон, что этот могущественнейший король, который некогда одолел силой Священную Римскую Империю, с изумлением увидел, что сам он потерпел поражение от презренных, распущенных и своевольных людей, сбитых в беспорядочную толпу. Он, побеждавший могучие имперские войска, предводительствуемые блестящими полководцами, теперь вынужден уступить жалкой кучке селян с их убогим оружием. Он, перед чьей военной славой меркли и склонялись самые сильные и отважные нации, оказался неспособным противостоять ничтожному сборищу простолюдинов презренного племени. Он выступил в поход во главе доблестного войска, побеждавшего самых славных неприятелей, и свою великую военную славу он добыл в открытых сражениях при свете дня, но не обесчестил себя тем, что прибегнул к хитрости, чтобы одолеть воришек и разбойников, населявших эту страну. Можно лишь вспомнить стих:

Увы, как слава благородных дел кратка!

Позже Арнгрим победил короля Финнмаркии Тенгилда и короля Биармии Эгберта, которые с отменным мужеством и упорством противостояли датскому королю Фроди, и тот отдал ему в жены свою дочь, потому что считал Аргнрима лучшим бойцом Швеции: ведь он победил могучего биармийца Эгберта в поединке. Кроме того, Фроди полагал, что став тестем такого славного воителя, он тем самым укрепит свою славу и распространит ее по всему миру.

Луций Флор ⁶¹, говоря об отваге и мужестве римского народа, свидетельствует в описании первой Пунической войны: «Этот грубый, пастушеский и поистине сухопутный народ, будучи уверенным в своих силах, показал, что отважным воинам неважно, как и где сражаться: на конях или на кораблях, на суше или на море».

О дикости лесных жителей

ГЛАВА ВТОРАЯ

Как народы, обитающие в Каспийских горах, прячутся в пещерах, чтобы уберечь свои уши и спасти жизни от ужасающего шума, который раздается при восходе солнца и производится вырывающимся из недр земли паром, так и обитатели берегов Норвежского Океана скрываются в подземных убежищах от срывающего с горных вершин глубокого снега и губительного Цирция (о ветрах я рассказывал в первой книге), питаясь рыбой и мясом диких животных. Этот народ избегает встречи с людьми, которые приплывают из других стран, предполагая в них грабителей и боясь, что те могут захватить их в плен и увезти в неволю. Однако они привечают любого беглеца от жестокости и тирании, дают ему приют и защиту, научают устаивать западни, чтобы останавливать и даже убивать пиратов, если те высадятся на берег. Они могут помочь тем, кто заблудился в море и не знает как добраться до порта, но делают это для того, чтобы оградить себя от опасности. Однако, если чужеземцы или им подобные не появляются, так как море покрыто льдом, холодные ураганные ветры вынуждают их пребывать в тесных подземных убежищах, построенных из ребер и других костей морских чудовищ. Эти склепы кажутся построенными весьма искусно, они подобны кораблю, перевернутому вверх килем, покрыты морскими растениями, исторгнутыми из морских глубин бурями, не менее опасными, чем могучие ветры на земле. Среди этих людей есть и такие, что подобно номадам Каспийского моря, скрывают вход в свои хижины, прикрывая их торфом с кустарниками или горными мхами, чтобы никто со стороны моря не мог заметить их. Вполне вероятно, что они по своей воле терпят суровость этой земли, неблагосклонность небес и пещерную жизнь, чтобы быть свободными от утеснений и невыносимых податей ненасытных тиранов, которым даже безбрежный океан видится маленьким сосудом.

Страбон в книге XII упоминает дикое племя гептакометов ⁶², которые живут на вершинах деревьев или в башнях и питаются мясом зверей и и древесными плодами. Они часто нападают на проезжих путешественников, спрыгивая на них прямо с ветвей. Они настолько сильны, что оружием и коварством уничтожили три когорты Помпея, когда те проходили по этой горной местности: намешав в сосуды опьяняющего меда, собранного с древесных ветвей, гептакометы оставили их на пути римлян, а когда легионеры упились, легко уничтожили их. Как это похоже на коварство диких людей, которые легко скользя по глубокому снегу засыпали неприятеля дождем стрел и таким образом разгромили его. У Плиния в во второй главе XVI книги есть основательный и захватывающий рассказ о северных племенах, живущих на холмах у приливных берегов бурного океана. Эти несчастные ставят свои хижины на естественных и насыпных горах, чтобы с возвышенности было лучше видна окружающая местность и море, и тем самым они подобны морякам открытом море, когда вокруг расстилается вода, но более похожи на моряков, потерпевших крушение, когда вода уже отступила. Вокруг своих хижин они ловят рыбу, стремящуюся в море вместе отливом, а затем сушат ее, причем больше на ветру, чем на солнце. Наверное они и не изведали рабского ига потому, что нещедрая природа сама уже наказывает их своей скудностью.

[Гл. 3 опущена]

О пяти языках северных королевств

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Это разнообразие одежд и оружия говорит нам о той разнице, которая существует между северными землями, языками, продолжительностью жизни и занятиями народов, их населяющими. Земель этих много, они обширны и включают такие страны как Лаппония, Московия, Швеция, Гётия, Вармланд, Бергслаген и Норвегия, и по протяженности в длину и ширину они превосходят Италию, Испанию и Францию вместе взятых, а поэтому Плиний не без причины называл эти неисследованные области Вторым Светом. И не удивительно, что в этих областях говорят на пяти языках: лаппонском или ботническом, московитском или русинском, финском, свеонском, гётском, а также и немецком. Люди, обитающие в этих холодных краях, живут по сто шестьдесят лет и более, как это случается в Англии и Шотландии, где достопочтенный епскоп Давид прожил сто семьдесят лет. Обитатели северных пустынных областей добывают себе пропитание охотой, рыбной ловлей и и меновой торговлей с московитами. Финны (иначе финнинги) занимаются земледелием, рыбной ловлей и рубкой леса, тем же занимаются гёты и свеоны, в то время как германские пришельцы торгуют здесь различными товарами и живут за счет такого занятия, строго соблюдая местные законы и обеспечивая жителей всем, что считается необходимым для приятностей жизни, как то шелковыми тканями, золотыми украшениями разнообразными винами.

Об оружии, которым пользуются обитатели тех земель, частично будет сказано здесь, а частично – немного позже и более подробно, равно как и будут описаны сражения на бескрайних равнинах. Здесь же пока следует сказать, что свеоны самые искусные и опытные стрелки из арбалетов, равно как финны искусны в стрельбе из своих простых луков. Свеоны обычно сражаются простыми или обоюдоострыми боевыми секирами и копьями. Одежда у них по стародавнему обычаю короткая и плотно сидящая, за исключением сапог, которые более просторны. Кроме того, свеоны носят одежды похожие на традиционные германские, в то время как длинные одежды московитов более схожи с греческим платьем, но все эти одежды как нельзя более подходят для жизни на севере. Обитающие в лесах лаппонцы одеваются в драгоценные шкуры диких животных, но делают это не ради украшения, а по необходимости. И совершенно не удивительно, что языки расположенных в таком отдалении друг от друга земель очень рознятся. Еще Страбон в XI книге утверждает (скорее предполагает), что семьдесят или даже триста племен обитают вокруг Каспийского моря и говорят на столь же многих языках, торгуя между собой, и происходит это потому, что все они живут в суровых и труднодоступных областях, причем большинство из них являются сарматами, а все они вместе — обитателями Кавказа. Немного далее он повествует, что некогда между албанцами произошло разделение на двадцать шесть языков, и каждое племя имело своего короля, почитало его и повиновалось ему, а по обличью своему все они были настолько разными, что жители двух разных племен легко отличали своего от чужого. Так же легко они различались по песням, интонациям и способам высказывания, в чем и заключается отличие человека от диких тварей. Но если ребенок начинает говорить ранее установленного природой срока, подобно шестимесячному сыну Крёза, это противоестественно и сулит несчастье всему роду и погибель родителям младенца. А степень зрелости мужа определится с возрастом: кто способен повергнуть врага, тот вряд ли нуждается в няньках.

О торговле без денег и обмене товарами

ГЛАВА ПЯТАЯ

При совершении любых сделок мошенничество считается омерзительным и тяжелым преступлением, но еще более неправедно, нагло и жестоко, когда простодушным детям природы пытаются подсунуть порченые или даже фальшивые монеты. Но лаппонцы или ботнийцы, обитающие в диких лесах, живут там спокойно и беззаботно, потому что неизвестны они остальному миру. Они не боятся обмана и фальшивых денег, потому что в товарах разбираются лучше, чем в монетах любого достоинства, а потому и выбирают себе все, что пожелают, совершенно спокойно. И живут они безмятежно, зависть, раздоры и ярость не омрачают их совместное существование, так все добытое делится поровну безо всякого лукавства, и единственное их стремление — это избежать бедности, а не накопить богатство. Жажда наживы неизвестна этим людям, а потому они не прибегают к разным каверзным хитростям во время торговых сделок. Так и живут они без треволнений, стараясь приобрести лишь умеренное состояние, чтобы не нарушить свое безмятежное существование, наживая богатство преступным путем. У них грабеж считается особо тяжким преступлением, никому и в голову не придет завладеть чужим имуществом, прибегнув к обману и мошенничеству.

Но эти народы не настолько обеспечивают сами все свои потребности, чтобы обойтись помощи соседей, а поэтому совершают честный обмен товарами, совершенно не употребляя денег и не восхваляя многословно свой товар, не употребляя слов для отказа или согласия, и происходит это не из-за недостатка разума или варварских обычаев, а потому, что в меновой торговле участвуют многие племена, каждое со своим, никому другому не понятным языком. Ежегодно они устраивают ярмарки где-нибудь на ровном месте в поле или на прочном льду, предлагая всем свои товары, сработанные у себя дома или добытые у соседей. Они не всегда придерживаются одного времени, а устраивают такой обмен товарами, если им что-нибудь надо от чужеземцев. О подобном рассказывает Геродот в IV книге своей «Истории». Племена, живущие у Геракловых Столпов, устраивают торговлю, подавая огнем и дымом сигналы о согласии или несогласии с ценой. Но там платили уже золотом, совершенно неизвестным обитателям северных земель, почему здесь платят дорогими мехами, шерстяными или льняными тканями, солью и рыбой, которую, подобно римлянам, продают не на вес по фунтам, а по длине в локтях. Начальствуют этими людьми Bergchara или «горные люди», называемые иначе биркманами, которые назначаются при согласии всех простых людей. Они отличаются от всех своими красными одеждами, их почитают и вручают им драгоценные меха, рыбу и доброхотные даяния, как налоги королю Швеции. Кроме того, лаппонцы платят налоги королю Норвегии и князю Московии, подданными которых они являются. Они никогда не начинают войн ни с ближними, ни с дальними соседями, если к тому их не принудят нестерпимые обиды. Тогда они, пылая неугасимой ненавистью к обидчикам, пускают в ход не только оружие, но и сильнейшие проклятия и заклинания и поражают ими члены врагов так, что те не в силах удержать мечи в руках и не могут ни нанести удар, ни избежать его, а могут лишь обратиться в бегство. Если же кто пожелает узнать много интересного о меновой торговле на берегах Тапробаны, пусть заглянет в XXII главу VI книги Плиния ⁶³.

[Гл. 6 опущена]

О скреплении брака огнем у лаппонцев

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В присутствии друзей и кровных родственников родители скрепляют брак своих детей огнем, высеченным железом из кремня. Жизнь супружеской пары в браке, скрепленном огнем и кремнем, будет более благополучной, чем в браке, освященном каким-либо другим образом, и обычай этот здесь так прочно прижился, словно перенесен был из Греции или Лация. Такое почитание огня встречается не только у этих народов, но подобных обычаев придерживались, как считает Циглер, и древние римляне, славнейшие изо всех народов. Этим обрядом они стремятся показать, что огонь, появившийся из кремня и снова скрывшийся в нем, связывает союз узами доброты и нерушимой любви. Как кремень скрывает в себе огонь, возжигающийся от удара железом, так и в супругах скрыта жизнь, которая после совокупления появляется в виде их потомков. Но и у некоторых более просвещенных христианских народов Севера есть обычай освящать брак огнем. Это сказывается в том, что перед каждой молодой парой, идущей в церковь под благословение священника, несут длинные, искусно вылепленные из мягкого воска разноцветные свечи, украшенные в соответствии с происхождением и знатностью рода, разноцветными шелковыми лентами и кусками ткани. После завершения торжества эти свечи вместе с другими ценными приношениями остаются в церкви, а несшие свечи участники торжества, словно помраченные яростью, начинают делить между собой драгоценные кусочки шелковой ткани. А женщины после рождения ребенка идут в церковь с зажженными свечами, чтобы очиститься и возблагодарить Господа, и на могилы все крещеные народы приносят горящие свечи, и в мир христиане приходят при ярком свете зажигаемых во время крещения свечей.

Что же касается упомянутой лаппонской свадебной церемонии, следует добавить, что после свершения брака и освящения его огнем, новобрачная украшается шкурами горностаев и соболей, родственники усаживают ее в запряженные домашним оленем сани, и в сопровождении блестящей компании друзей, которые следуют за ней в порядке знатности рода и происхождения, она направляется в комнату или палатку невесты сопровождаемая ликующими танцами и песнями с пожеланием ей здоровья и плодовитости. Затем туда входит жених, в одеянии из шкурок рыси и куницы, подобно венецианскому патрицию, и меха эти здесь ценятся больше, чем иные драгоценные камни или золотые нашейные цепочки. Все эти торжественные церемонии и восхваления жениха и невесты, соединившихся в брачной комнате, означают, что они, как и все их племя, не предаются грязной похоти, а вступили в честный брак. Но совсем не так все обстоит у эфиопов и гарамантов, которые, как пишет Солин в XLIII главе, считаются у всех народов за выродившихся, поскольку вследствие мерзкого обычая они вместе с оскверненной чистотой утратили понятие о потомственности. И в наше несчастное время есть такие, которые, позабыв о целомудрии и чести брачного ритуала, нарушают священные узы брака и, прелюбодействуя, порождают бастардов, коим правдами и неправдами оставляют наследства, не принадлежащие им по праву, что порождает многие раздоры и даже убийства.

О плясках и скорби

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Эти люди, обитающие в нестерпимо холодном северном климате, где длительные светлые времена сменяются столь же долгими временами тьмы, живут словно в пустыне, но, кажется, не испытывают недостатка в радости, извлекая ее даже из своей скорби. Для этого они устраивают пирушки (пусть даже угощение состоит из самых простых и грубых кушаний), на которые приглашаются музыканты, чтобы веселить гостей и возбуждать их к пляскам под звуки все более быстрой музыки вместе с песнями о древних героях и великанах, об их славных подвигах и деяниях. Но постепенно безудержное веселье все чаще прерывается тяжелыми вздохами и переходит в скорбь со слезами и пронзительными воплями, пока, наконец, не распадается хоровод, а танцоры в изнеможении падают наземь. Многие из присутствующих наблюдают за пляшущими людьми и в знак поддержки повторяют их движения. Наконец и они, подстегнутые музыкой, возвеселяются и начинают петь, но ничего такого, чтобы повергло их в глубокую скорбь. Они печалятся главным образом потому, что они ни малой мере не напоминают своих предков, не совершают, подобно им, славных подвигов, защищая целомудрие дев или выступая против жестокого тирана, а нынче же разными хитростями безбожные преступления скрываются и остаются безнаказанными. Эти народы считают, что умереть гораздо более безопасно, чем жить, а потому рождение младенца встречают воплями скорби, а смерть приветствуют радостными песнями.

[Гл. 9 опущена]

О кораблях, построенных с помощью сухожилий и корней

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В отдаленных северных странах и доныне не обнаружены железные, медные и серебряные копи, хотя божий человек Иов и говорит о золоте, привозимом из стран аквилонских ⁶⁴. Но в тех краях есть множество обширных водоемов, а следовательно обитатели их неизбежно нуждаются в челнах и судах, построенных с помощью железа, для преодоления таких больших водных пространств. А поскольку они строят челны главным образом для рыбной ловли, то наделав тонких досок из сосен и елей, за неимением железных гвоздей, искусно скрепляют их свежедобытыми тонкими корнями деревьев, причем эти корни не менее прочны, чем пеньковые веревки. Некоторые связывают свои лодки тонкими гибкими прутьями осины или других деревьев, но никогда дубовыми, потому что это дерево растет на удалении двухсот готских или немецких миль от тех мест. Но зато сосны и ели здесь растут такие высокие и стройные, что доски из них пригодны для любых нужд, и желающие нажить состояние продают их заморским купцам. А кроме того, лодки делают, связывая доски высушенными на ветру и солнце истонченными сухожилиями животных (преимущественно оленей) или сплетенными из них нитями. Эти связки на деле являются оческами с более толстых жил, которые истончают для плетения портняжных нитей, и это еще одна польза от оленей, о чем я расскажу в главе о домашних животных. Но каким бы способом ни были построены лодки, все они тщательно обмазываются сосновой смолой, которая там имеется в неистощимом изобилии. А затем, в зависимости от назначения лодок, укрепляются изнутри и снаружи стеблями деревьев. Те ладьи, которые предназначены для путешествий по морским волнам, делаются короткими, с неглубокой осадкой, но такими широкими, чтобы в сильный ветер можно было использовать парус. Так делается потому, что морские волны часто бывают крутыми и вспениваются из-за скрытых под водой скал. А такие ладьи легко переносят удары волн и без труда, будто кожаные мешки, преодолевают подводные скалы, потому что связаны не твердым несгибаемым железом, а гибкими прочными ветвями и жилами. Долгое время такие лодки служат без природных повреждений, потому что все их элементы пропитаны сосновой смолой. Якорями у них служат изогнутые толстые корни деревьев с привязанными для тяжести камнями, якорные же канаты нужной длины сплетаются их прутьев осины, березы или бересты. Паруса делаются из грубой шерстной ткани или коры деревьев, причем только для плавания по внутренним водоемам и в редчайших случаях — по открытому морю. Такие лодки называются шаландами (Scutha). Суда, плавающие по Ботническому морю , а также по внутренним водам , прямоугольные и более длинные называются хаапарами (Haapar) и построены они без употребления железа. Хотя они довольно длинные, но двигаются очень быстро, и даже от легких толчков веслами, кажутся просто летящими по волнам. И только они употребляются для плавании по бурным горным рекам и для рыбной ловли летом. На такой лодке в 1518 году, выполняя данное мне поручение, я совершил поездку по горным рекам, когда пришлось вверить мою душу и тело хрупкому куску дерева. И путешествие это было тем более ужасающим, потому что по берегам виднелись многочисленные знаки в память погибших в водоворотах важных персон.

[Гл. 11 опущена]

О том, как охотятся лаппонцы

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

В некоторых главах первой книги уже говорилось о жизни и обычаях обитателей Скрифиннии, Биармии и Финнмаркии. К тому повествованию следует добавить рассказ о том, как они, привязав к ногам широкие изогнутые доски, легко и быстро скользят по глубокому снегу, спускаются в долины, поднимаются на вершины высоких холмов и поражают диких зверей стрелами из своих луков. На этой картине изображена метающая стрелы женщина с развевающимися волосами. И это не удивительно: ведь в обширных лесах, окружающих полюс, водится такое множество плодовитых диких зверей, что одни мужчины не справляются, а потому вместе с ними на охоту ходят и женщины, показывающие себя прекрасными охотницами, иногда даже более ловкими, чем мужчины. Тем не менее, согласно обычаю, добычу делят все же мужчины, которые в зависимости от своей щедрости определяют, сколько поджарить на вертеле, сколько отдать слугам или выделить соседям. Ловкость и хитроумие нужны не только во время ловли и преследования зверей, живущих на земле, но не менее хитроумные ухищрения и ловушки нужны также для охоты на птиц, которые в великом множестве водятся в тех необъятных пустынных лесах. Из мягкого пуха этих птиц люди делают мягкие перины на свои ложа, а более твердые перья употребляют вместо жил для сшивания тканей. Мясо этих животных чаще едят поджаренным, чем сваренным. Шкуры зверей, как было сказано ранее, идут на одежды для молодежи, а птичьи шкурки — на головные уборы, почему многие по бездумности своей считают, что тела обитателей севера покрыты волосами и шерстью, как у домашних животных или диких зверей, и происходит это скорее всего от невежества или от удовольствия, с каким люди обычно повествуют о невероятных вещах, которые они сами, будто бы видели, как это делает Павел Иовий ⁶⁵.

[Гл. 13-14 опущены]

Об истреблении воронов

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Название Исландия означает «ледяная страна. Издавна и по сей день она является владением Норвегии. На этом острове существует закон, согласно которому, человек, убивший вредное животное, получает вознаграждение из общественных средств или из королевской казны. Размер такого вознаграждения зависит от жестокости и опасности убитой твари, чью тушу охотник обязан предъявить. Вoроны, даже в белой их разновидности, здесь гораздо более свирепы и кровожадны, чем в других странах. Они убивают овец и поросят, камнем падая на жертву и разрывая ее своими когтями, а потому юноши этой страны развивают ловкость и упорство тем, что безжалостно мстят вoронам за грабеж, убивая их из луков. А чтобы получить вознаграждение, они должны предъявить властям клювы убитых бестий, для чего обычно нанизывают их на веревку. При этом удачливых охотников чествуют, вручая им столько стрел для луков, сколько было потрачено на хищных птиц. Так же поступают и в других северных странах относительно хищных и вредных животных за исключением больших, особенно белых, медведей, когда нужно предъявлять шкуры, которые затем помещаются в храмах перед святыми алтарями, чтобы священники могли избежать простуды. Как свидетельствует Страбон, подобным же образом испанские племена истребляли мышей, чтобы защитить от их набегов запасы зерна, получая за это вознаграждение, но несмотря на все усилия больших успехов в этой борьбе добиться не удалось. Примерно так же произошло, когда римляне запустили двух кроликов на остров невдалеке от Геркулесовых столпов и Кадиса, где эти зверьки размножились и едва не опустошили остров, но римляне вовремя заметили опасность и после долгой непрерывной охоты полностью истребили их. Я с восхищением наблюдал за блестящими действиями властей Рима, когда городские власти установили награды селянам за уничтожение саранчи, которая в течение нескольких лет опустошала не только поля, но поедала всякую зелень, включая ветви деревьев. Величина вознаграждения зависела от количества и размера уничтоженных насекомых и личинок, и его выплачивали до тех пор, пока число личинок этого вредного насекомого не пошло на убыль.

Здесь будет уместно упомянуть о том, как к царю Киру ⁶⁶ пришли вестники из подвластной ему Мисии и сказали так: “О царь! В нашей земле появился огромный вепрь, который опустошает наши нивы. При всем старании мы не можем его поймать. Поэтому просим послать твоего сына к нам с отборным отрядом воинов и сворой собак и избавить нашу землю от этой напасти”. Он ответил, что сына послать он никак не может, потому что тот только что женился, но пошлет отборный отряд лидийцев со сворой охотничьих собак и велит им постараться избавить страну мисийцев от страшного зверя. Однако сын царя Кира, не желая прослыть боязливцем, быстро собрался и выступил на охоту с воинами, лошадьми и псами. К великому несчастью он был убит копьем, которое один из охотников метнул в вепря, но промахнулся и попал в царевича.

О почтении к старым людям

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Обитатели северных стран испытывают большое почтение к пожилым и старым людям, как к своим родителям, так и к другим обремененным годами старцам. На картине, помещенной в начале этой главы, изображен старик, который съезжает с крутой горы или холма, он усажен в сани на медвежью шкуру, а сын или слуга ведет лошадь вниз с великой осторожностью. Видно также, что шкура повернута задней частью вперед, чтобы медвежья шерсть топорщилась и тем самым замедляла спуск по заснеженному или обледенелому склону. И так, медленно скользя, он вместе со своим грузом благополучно спустится с вершины к подножию. Если же спуститься указанным выше способом нельзя, то почтительные сыновья несут своего престарелого родителя на руках, петляя по обледенелому склону, и таким образом спускают его с горы на ровное место. Если же нужно подыматься вверх по обледенелому склону с тяжелой повозкой, чтобы остановиться и дать передохнуть тягловым животным без сползания вниз, под колеса подкладывают ветви деревьев или двузубую железную заставку. Подобные меры предосторожности весьма полезны в длительных поездках, которые продолжаются два-три дня или даже больше, но особенно они нужны для пересечения больших замерзших болот.

У этих народов существует обычай привечать и почитать старших, уступать им лучшие места, выслушивать их советы и повиноваться им, где бы это ни происходило, о чем будет сказано далее в книге XIV , в которой речь пойдет о том, как происходят суды в лесных дебрях.

Как пример почитания старших будет уместно привести рассказ Геродота из первой книги его «Истории» о двух юношах из Аргива. Их мать должна была ко времени попасть в храм Юноны на праздник, но волов не оказалось на месте. Тогда сыновья сами запряглись в повозку и привезли мать в храм, проехав сорок пять стадий, чем заслужили всеобщее уважение и восхищение. А когда их мать попросила богиню наградить ее сыновей лучшей наградой, какую только мог получить простой смертный, юноши навсегда уснули в храме, оставив тем самым потомкам подтверждение того, что человеку лучше умереть, чем жить, о чем уже говорилось в VIII главе этой книги. Саксон Грамматик в VIII книге рассказывает о том, как напутствовала мудрая мать по имени Гамбарук своих сыновей, когда было решено выселить молодых лангобардов из северной страны, чтобы избежать гибели бесчисленного множества людей от перенаселения: « … страну должны покинуть выбранные по жребию люди, но прежде всего необходимо проявить заботу о детях и почтить родителей. Если жребий падет на старика или немощного человека, то более сильный обязан предложить себя вместо него и добровольно принять на себя все тяготы изгнания. Если же кто попробует избежать своей судьбы хитрыми и бесчестными уловками, тот причинит страшную боль родителям и потомкам. Все те, кто считает свою жизнь более ценной, чем благо родителей и детей, наносят вред своей стране и заслуживают самого сурового осуждения». Так писал Саксон Грамматик.

Даже у зверей есть чувство долга перед родителями. Особенно в этом отношении выделяются аисты, эти предвестники весенних радостей. Когда их родители стареют и более не в силах добывать себе пропитание, молодые аисты согревают стариков, укрывая их своими крыльями и утоляют их голод. Так благородно они расплачиваются с родителями за подаренную им жизнь. Что же остается делать людям, наблюдая такую нежную привязанность к родителям даже у неразумных тварей? У северных народов царит такой обычай: младшие, встретив на пути старшего по возрасту человека, обязаны свернуть и уступить ему дорогу, они должны вставать с места при входе людей, достигших преклонного возраста.

О крещении детей обитателями лесов

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Об идолопоклонниках, живущих на дальнем Севере, об их безбожных обычаях и обрядах уже говорилось немало, как и о надежде на то, что услышав истинное слово Божие, они без промедления присоединятся к сонму верующих во Христа. Однако, хоть проповеди благочестивых католических священников уже обратили многих лесных жителей в христианскую веру, большая их часть все еще пребывает в своих еретических заблуждениях, но велика надежда на то, что и они будут обращены в истинную веру. Причина такого медленного обращения всех кроется в том, что эти люди живут на удалении более двухсот итальянских миль от мест, где имеются христианские церкви, и редко кому удается преодолеть такое огромное расстояние. Но те, что уже обратились в христианскую веру, истово блюдут ее законы и обряды, и сказывается это в том, что несмотря на огромные расстояния они раз или два раза в год посещают храмы и приносят младенцев для совершения таинства крещения и несут их в коробах или корзинах, привязанных к спине, вместе с дорогими мехами и другими дарами, которые они приносят священнику, как надлежащую церковную десятину. Но достойно сожаления и то, что кроме ботнийцев, живущих на далеком Севере, необращенными остаются и обитатели Вермланда на западе, потому что путь туда тяжел и опасен, и редко в этих труднодоступных местах бывают священники, а епископы — никогда.

О принятии христианской веры Северной и Восточной Финляндией и о великом гостеприимстве ее обитателей

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Этот крайне отдаленный уголок Севера, как и соседние с ним страны, издавна закоснел в безбожных языческих суевериях, а его обитатели, следуя по этому порочному пути, проявляли большую жестокость к своим соседям. Но после того, как финны с презрением отвергли предложенный им мир, двое пресветлых и благочестивейших мужей — король Швеции святой Эрик ⁶⁷ и архиепископ Упсалы достопочтенный Генрих ⁶⁸ — в 1155 году победоносным оружием и силой слова Божьего привели их в подчинение Шведскому королевству и обратили в истинную веру Христову. После того, как два этих святых мужа донесли до язычников слово Божие, воздвигли церкви и назначили туда священнослужителей, новообращенные преисполнились добродетелей, что особенно проявилось в той щедрости, гостеприимстве и доброжелательности, с каким обитатели этих отдаленных мест обычно встречают прибывших издалека гостей и чужеземцев. Они добры друг к другу, непритязательны в быту и незлобливы, но если их долго раздражать и дразнить, то долготерпение их все же иссякает, и они жестоко мстят за все издевательства и оскорбления. Они живут общинами, и деревни их распределены по приходам. У них прекрасные церкви, и они с воодушевлением возводят новые и выказывают большое уважение к священникам и платят им десятину от всех своих прибылей. А священники наставляют их и с помощью переводчиков призывают с амвонов во всем следовать путем разума и чести, соблюдая все установления Господни, навсегда позабыв о прежних заблуждениях. В этом им подобны и обитатели Западной Ботнии, хотя и не имеющие в достаточном количестве школ закона Божьего, однако по естеству своему отвергающие порок и воспринимающие добродетель. Они уразумели, что благодать снисходит лишь на того, кто живет в благочестии, не обижая ближних, но отвращаясь от пороков и гнушаясь такими преступлениями, как проституция, прелюбодеяние, воровство и убийство. Даже птицы и звери покидали леса, а рыбы – воды, принадлежавшие таким преступникам, и не возвращались, пока священники своими молитвами не успокаивали разгневанного Господа. В XVI книге будет рассказано о том, каким наказаниям подвергаются те, кто попирает законы Церкви и принижает бедных.

[Гл. 19-20 опущены]

КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ КНИГИ

Комментарии

58. К. Курций, Квинт Курций Руф (лат. Quintus Curtius Rufus) — римский историк, автор наиболее полного жизнеописания Александра Македонского.

59. Юстин, Марк Юниан Юстин (лат. Marcus Junianus Justinus или вариант Marcus Justinus Frontinus) — римский историк третьего столетия. Составил извлечения из огромного (44 книги) не дошедшего до наших дней трактата раннего римского историка Трога Помпея «Historiae Philippicae» («История Филиппа»), имеется в виду отца Александра Великого.

60. Плутарх (ок. 45 — ок. 127) — греческий философ, писатель, биограф. Знаменит своей работой «Сравнительные жизнеописания», где излагает биографии знаменитых людей, сравнивая их попарно. Жизнеописание Александра Македонского он приводит в параллели с Гаем Юлием Цезарем.

61. Луций Флор, Луций (Публий) Анней (Анний) Флор (лат. Lucius [Publius] Anneus [Annius] Florus, предположительно 70 — 140 гг.) – римский историк. Сохранились две книги его эпитом (извлечений) истории всех римских войн за 700 лет, где он широко использовал сочинения других римских историков. Эта работа пользовалась большой популярностью у средневековых писателей и историков.

62. Гептакометы — «живущие в семи поселениях». Такое наименование дал им Страбон: «Все жители этих гор крайне дики, но гептакометы превосходят в этом отношении всех прочих. Некоторые живут даже на деревьях или в башенках, почему древние называли их моссиниками от названия таких башен — моссинов. Питаются они звериным мясом и орехами, нападают и на путешественников, спускаясь с горных вершин. Гептакометы истребили три помпеевых отряда, проходивших через эту горную страну; они поставили на дорогах чаши разведенного одуряющего меда, который вытекает из древесных ветвей, а потом, напав на людей, напившихся этого меда и потерявших сознание, легко перебили их. Некоторые из этих варваров назывались также бизерами» (География, XII:18. Перевод Г. А. Стратановского)

63. Плиний, Естественная история, кн. VI: XXIV:88: «О дальнейшем они рассказали то же, что и наши торговцы: положенные на другом берегу реки товары рядом с выставленными на продажу уносятся ими, если обмен устраивает.»

64. …хотя божий человек Иов и говорит о золоте, привозимом из стран аквилонских… — возможно автор имел в виду слова Иова: « Так! у серебра есть источная жила, и у золота место, где его плавят. Железо получается из земли; из камня выплавляется медь. Человек полагает предел тьме и тщательно разыскивает камень во мраке и тени смертной. Вырывают рудокопный колодезь в местах, забытых ногою, спускаются вглубь, висят и зыблются вдали от людей. Земля, на которой вырастает хлеб, внутри изрыта как бы огнем. Камни ее — место сапфира, и в ней песчинки золота. Стези туда не знает хищная птица, и не видал ее глаз коршуна; не попирали ее скимны, и не ходил по ней шакал». (Книга Иова, 28:1-8, Синодальный перевод 1876 г.)

65. Павел Иовий, Паоло Джовио, Паулюс Йовиус (лат. Paulus Iovius Novocomensis; 1483-1552) — итальянский учёный-гуманист, придворный врач римских пап, историк, биограф, географ, коллекционер. Опубликовал подробные сведения о России из первых рук, полученные от Дмитрия Герасимова, посла к папе Клименту VII. Многие его произведения также составлены по рассказам очевидцев тех или иных событий, поэтому иногда грешат недостоверностью. На это и намекает Олаус Магнус.

66. Авторская неточность. У Геродота именно так говорится о лидийском царе Крёзе. «История», книга первая: «Наконец, к Крезу пришли вестники от мисийцев и сказали так: "Царь! В нашей земле появился огромный вепрь, который опустошает наши нивы. При всем старании мы не можем его поймать. Поэтому просим послать твоего сына к нам с отборным отрядом воинов и сворой собак и избавить нашу землю от этой напасти". Так они просили, а Крез, помня о вещем сне, ответил им: "О сыне моем вы и не помышляйте: я не могу отпустить его с вами, он ведь новобрачный и теперь у него медовый месяц. Но все же я отправлю с вами отборный отряд лидийцев со сворой охотничьих собак и велю им постараться избавить вашу землю от этого зверя». Клио 43: «Прибыв к горе Олимпу, охотники принялись выслеживать зверя. Найдя затем вепря, они окружили его и стали метать свои дротики. Тут метнул копье в вепря и чужеземец Адраст, который только что был очищен от пролития крови, но промахнулся и попал в Крезова сына. Юноша был поражен копьем: так-то исполнилось пророчество вещего сна». (Перевод Г. Стратановского)

67. Святой Эрик (ок. 1120-1160) — Эрик IX Святой (также известен как Эрик Законник, Эрик Шведский и Святой Эрик) — шведский король, правивший страной с 1156 по 1160 гг. Исторических сведений о нём не сохранилось, и вся информация, дошедшая до нашего времени, основана на легендах, сложенных об Эрике уже к тому времени, когда он уже считался святым в народе. В соответствии с легендами, заслугой Эрика было распространение христианства в Финляндии и упрочнение его позиций в Швеции во время его правления. Является святым-покровителем города Стокгольма и изображен на его гербе. В попытке завоевать и обратить население Финляндии, он повел на те земли Первый шведский крестовый поход.

Нумерация шведских монархов с именем Эрик — достаточно сложная тема. После того, как шведская историография пострадала в результате некоторой мистификации, в ходе которой было придумано 5 Эриков и 6 Карлов, Эрик Святой получил эту цифру. В действительности, он был Эриком IV.

68. Святой Генрих (? — ок. 1150) — Св. Генрих Упсальский, иногда Генрих Англичанин — епископ упсальский, мученик, один из деятелей христианизации Финляндии. Причислен Католической церковью к лику святых. В 50-годы XII века он принял участие в шведском крестовом походе, организованном с целью христианизации Финляндии шведским королём Эриком Святым. Генрих стал епископом Финляндии, строил церкви, крестил и учил народ. Около 1150 года (традиционная дата 20 января 1150 года) он был убит язычником Лалли на льду озера Кёюлиёнярви. Похоронен в Ноусе (совр. финск. Ноусиайнен), откуда 18 июня 1300 года мощи были перенесены в кафедральный собор в Турку. Похищены русскими во время Великого Лихолетья — Северной войны в 1720 году. Кенотафы в соборе Турку и в церкви первого упокоения в Ноусиайнене. Святой Генрих — наиболее почитаемый святой Католической церкви Финляндии, считается покровителем страны. Также память Генриха отмечается 19 января в некоторых протестантских церквях.

Текст переведен по изданию: Olaus Magnus. Historia de gentibus septentrionalibus. Romae. 1555

© сетевая версия - Strori. 2019
© перевод с лат., комментарии - Лапатка Я. 2019