ОЛАФ МАГНУС

ИСТОРИЯ СЕВЕРНЫХ НАРОДОВ

HISTORIA DE GENTIBVS SEPTENTRIONALIBVS

О СРАЖЕНИЯХ НА ЛЬДУ

КНИГА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В старинных хрониках северных стран находится множество свидетельств о схватках между рутенами (руссами) или московитами с одной стороны и шведами или финнами с другой, причем стычки эти возникали по той или иной, но всегда крайне важной причине и происходили на море, на суше, на льду и в глубоком снегу. Военное счастье всегда изменчиво, а потому то один, то другой уходили с места битвы то победителем, то потерпев ужасное поражение. Причины такой изменчивости зависят от многих обстоятельств и условий: места, времени и командования, которые определяют развитие событий и исход военных действий.

На картине изображены две мощные цитадели, разделенные глубоким стремительным потоком. Одна из этих крепостей принадлежит Великому магистру Ливонии, как обычно именуется правитель это обширной страны, а другая является владением Великого князя Московского. Ближняя называется Нарвой и владеют ею благочестивые христиане Ливонии, а дальняя принадлежит схизматикам-московитам. Московиты, владеющие крепостью всегда считали ее неприступной, так как защищена она самой природой: окружена глубокой водой, в ней содержался сильный гарнизон, который не страшился нападения противника, каким бы сильным он ни был. Но московитам пришлось разочароваться, потому что эта неразумная уверенность подверглась неожиданному, но неизбежному испытанию. Блестящие правители шведов и гётов, Стуре Старший ¹⁹⁶ и Сванте Стуре ¹⁹⁷, были возмущены беспрестанными предательскими нападениями московитов на эту богатую область и тем разорением, которым они причиняли большие несчастья ее народу. Они собрали пятидесятитысячное войско ¹⁹⁸ и напали на крепость московитов, в боевой ярости предавая все огню и мечу. Их поддержали дружественно настроенные ливы, бывшие в крепости. Многие московиты были убиты, многие погибли в огне, остальные же, тяжело раненные, еле спаслись бегством. После захвата крепости в руки предводителей шведов и гётов, а также их воинов, попало неисчислимое множество серебра и драгоценных собольих шкурок. Таким образом, они получили вознаграждение за все свои страдания, когда вели сражения в жару и холод. Домой они возвратились победителями, владельцами немалой добычи и сокровищ.

Но такая богатая добыча причинила побежденным не только невозвратимые потери — московиты были глубоко удручены этим поражением. Все это пробудило у них неугасимую роковую ненависть к вождям победителей с их друзьями и разожгло вражду между двумя странами, что впоследствии обернулось большими несчастьями для обеих держав. Крепость была вырвана из рук врагов военной силой, и победившие шведы предложили ее Великому магистру ¹⁹⁹, но тот не принял такого опасного подарка, и крепость предали огню, после чего победоносное войско со своей добычей возвратилось через Финляндию в Свеаланд и Гётеланд. Но это была не вся добыча, потому что в пылающей крепости пришлось оставить большое количество воска, т. к. слишком тяжел был груз, и забрать все было невозможно. Воск всегда приносил огромные доходы восточным купцам, а правителям — немалую прибыль от податей и пошлин. Запасы его были столь велики, что расплавившись от пламени, воск образовал изрядной длины судоходный поток.

О схватках на льду

ГЛАВА ВТОРАЯ

Когда москвиты или рутены, охваченные жаждой наживы, нарушают мирный договор и начинают грабить берега Финского залива, свеи и гёты вынуждены вести против них упорные бои как на льду, так и на твердой земле, и происходит это там, где летом кипели морские бои, а зимою разражаются жаркие схватки на льду по всем правилам военного искусства между войсками, снаряженными даже бомбардами. Причем лед тогда такой прочный, что выдерживает конных и пеших воинов, построенных как в редкие, так и в густые порядки.

Многие, особенно итальянцы, считают удивительным и невероятным, что лошади не падают на скользком льду, а могут скакать галопом, не падая при этом, не ломая ноги и не сбрасывая вооруженных всадников. Для того на копытах коней имеются изогнутые железа с острыми шипами, и всадник не боится, что конь упадет, каким бы скользким ни был лед. Когда же всадник обращается в бегство, то подковы крошат лет, и осколки его с такой силой летят назад, что попав в лицо преследователя, могут причинить тяжелую рану, а то и убить до смерти.

О набегах московитов или рутенов

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В набеги московиты обычно отправляются, собрав многочисленное войско, намереваясь не столько повоевать, сколько пограбить, причем военная дисциплина у них очень слабая, а то и вовсе не соблюдается, особенно теми, что совершают военные или грабительские набеги на пограничные области Шведского королевства и Великого герцогства Финляндского, как о том говорится в королевских анналах за 1495 год от Р. Х. Тогда в пределы королевства вторглось войско московитов численностью в 60000 человек. Причиной вторжения стало требование уступить три волости: Эгреббе, Яске и Саволакс со всеми реками и водоемами, которые согласно их толкованиям по справедливости должны были принадлежать скорее им, чем Шведскому королевству. На самом же деле вторжение произошло по подстрекательству датского короля Ганса ²⁰⁰, с таким расчетом, что эта самая большая провинция Шведского королевства будет поделена между московитами и датским королем. Через несколько лет, в 1500 году, в первое воскресенье великого поста, послы московитов в Стокгольме напомнили королю Гансу о договоре относительно захвата шведской короны и раздела провинций страны. Договор этот был скреплен торжественным крестоцелованием датского и московского властителей. Однако из этого замысла ничего не вышло, потому что король Ганс был вынужден бежать в Данию, оставив в Швеции свою супругу, королеву Кристину ²⁰¹, женщину выдающуюся, происходившую из рода Мейсенских герцогов. Войско московитов понесло огромные потери и было изгнано из пределов Шведского королевства в места своего обитания, словно грабитель из богатого дома. Потери московитов были столь велики, что они запомнили этот поход и долгое время не нападали на Шведское королевство ни по наущению датчан, ни по какому иному подстрекательству, ни по собственному почину.

Дания (как свидетельствует Саксон) — это небольшая страна, тесно зажатая границами соседей, бесстрашно старалась приобрести обширные области, отняв их у Свеаланда, Гётеланда или Финляндии, то силой, то хитростью. Поэтому датские властители старались заручиться поддержкой союзников: с востока — московитов или руссов, с запада — скоттов и галлов, с юга — германцев из разных стран. Но даже объединив свои усилия, эти народы находили в Швеции скорее могилу, чем триумф.

Об ужасающих звуках из пещеры Смеллен, называемых в просторечии громом

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ранее уже говорилось о том, что лед обладает такой прочностью, что легко выдерживает отряды вооруженных всадников и пеших воинов. Теперь нам нужно заглянуть в подземную пещеру вблизи приморского города Выборга, расположенного у самой границы с землями московитов. Эта пещера обладает таинственным свойством: если в нее запустить какое-нибудь живое существо, оттуда раздается такой грохот такой силы, что у всех, находящихся поблизости, закладывает уши, и они не могут ни слышать, ни говорить, ни даже стоять на ногах. Силой такого свойства эта пещера в одно мгновенье может погубить или изувечить гораздо больше людей, чем самая мощная бомбарда. И это удивительное чудо природы нет остается без применения. Ели возникает угроза вражеского вторжения, фогт провинции приказывает всем, кому дорога жизнь, плотно залепить уши воском и спрятаться в подвалах и подземельях. Сам же он, защитив себя подобным образом, подводит на веревке к зеву пещеры какое-нибудь животное и загоняет его туда копьем. Тот час раздается такой ужасающей силы звук, что все находящиеся в окрестностях враги, как подкошенные падают наземь и так долго лежат без чувств, что при желании местные жители могут обобрать их до нитки. Но обычно у победителей не возникает желания отомстить врагам, поверженным в прах мощью природы. Враг же, придя в сознание, больше не думает о войне, а обращается в паническое бегство, чтобы не погибнуть от повторного ужасного грома, или не умереть медленной смертью от приключившейся вследствие этого продолжительной смертельной болезни. Происходит так, что воинственные люди, которых нельзя устрашить силой оружия, увядают чисто от страха перед неистово грохочущей природой и очень медленно обретают вновь жизненные силы, а то и не обретают их вовсе.

[Гл. 5 опущена]

О сражениях финнов с московитами

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Поскольку страна великого князя Московии и Руссии обширна и могущественна и постоянно расширяется, то вместе с владениями расширяется и становится все более пышным титул великого князя, состоящий из названий подвластных ему земель, и в письме папе Клименту VII, писаном рукою некоего Дмитрия, выглядит так: «Великий государь Василий, божией милостью царь и повелитель всея Руссии, а также великий князь Владимирский, Московский, Ноугородский, Псковский, Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вяцкий, Болгарский и иных, государь и великий князь Новогорода Низовские земли, Черниговский, Рязанский, Волоцкий, Ржевский, Белевский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский и Кондинский и иных. Дано в стольном граде нашем Москве апреля 3 дня, в лето от сотворения мира 7030».

Однако этот столь величественный и пространный титул скорее удивлял, но не поражал страхом соседние народы, особенно финнов, которые, не склоняясь перед могучим его носителем и подвластными ему народами, часто превосходили их в беспрестанных пограничных стычках. Но эти схватки чаще всего происходили не на твердой земле (за исключением особо жестоких зимних холодов), а на водных путях и озерах, и в большинстве случаев обе стороны, как уже было сказано ранее, горели желанием пограбить, а не вступать в настоящие сражения. Однако северные властители не начинали войн по таким ничтожным причинам. В договорах были прописаны преступления, за которые обе стороны жестоко наказывали нарушителей законов, например, таких, как фальшивомонетчиков.

О разбойных набегах московитов

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Картина вверху дает некоторое понятие о том ужасном искусстве и хитрости рутенов или московитов при разбое на воде и грабеже на земле. Готовясь к набегу на земли карел или других народов, они прежде всего собираются в отряды, где соблюдаются некоторые заранее оговоренные правила и соглашения. Затем в глухих, необжитых местах они строят из тонких и гладких еловых досок длинные легкие челны, вмещающие по 20 или 25 человек, поделив работу таким образом: одни топорами вытесывают доски для лодок, другие в подземных смолокурнях — чтобы дым был незаметен – выкуривают смолу из сосновых чурок или дранок, третьи закаливают наконечники копий, остальные же готовят луки, тетивы и стрелы. Для этих целей в пустынных местах всегда найдется достаточно материала. Когда же челны готовы, разбойники спускают свой флот на воду, вооружаются надлежащим образом и отправляются в набег. Они нападают на городки, деревни, поместья, небольшие укрепления и на купеческие корабли, стоящие на якоре в Альбо озере ²⁰², в Венедском заливе ²⁰³ или Ливонском ²⁰⁴ море. Но они не довольствуются лишь грабежом и разбоем, а по врожденной своей жестокости топят в водоворотах всех, кто попал к ним в руки.

О том же

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Опьяненные успехами подробного рода, они становятся такими дерзкими и самонадеянными, что отваживаются нападать даже на большие корабли, если те в безветрии замедляют ход. Московиты стараются пробить доски обшивки судна около самой воды, но если команда корабля начинает сверху метать в них стрелы, они что есть силы гребут прочь. Такие безрассудно смелые нападения редко увенчиваются победой, чаще всего нападающих отгоняют выстрелами из орудий, арбалетов или градом камней. Когда они замечают, что подобные злодеяния не останутся безнаказанными, и безопасно пиратствовать больше нельзя, то взваливают свои челны на плечи и относят их далеко в лесную чащу, где устроены тайные убежища, чтобы переждать некоторое время, а при случае снова использовать их во время других разбойных набегов. Они устраивают и укрепляют свои убежища в самых глухих и потаенных местах лесных дебрей, прячут там награбленную добычу и обороняют такие места силой оружия. Когда же их жестокость и злодейства становятся нестерпимыми, всегда находятся охотники отомстить за все жертвы. Прежде всего искусные и зоркие охотники отыскивают скрытые в лес убежища разбойников. Затем выступают одетые в черное воины с темным оружием, намереваясь истребить грабителей до последнего человека. Победа достигается лишь в кровавой схватке, потому что разбойники, зная свои злодеяния, отчаянно сражаются за свои жизни. В конце концов их сопротивление ломается, и разбойники бегут прятаться в горных пещерах и подземельях, а некоторые карабкаются на деревья, надеясь укрыться среди густых ветвей. Устраивая тайные убежища отдаленных и пустынных местах, разбойники считают себя в безопасности. Но никакие средства и ухищрения не могут спасти от наказания Божьего тех, кто с ужасающей жестокостью уничтожал невинных людей. Всех захваченных разбойников беспощадно сжигают в их же челнах или постройках. Входы в пещеры и подземелья заваливают камнями и бревнами, оставляя укрывшихся там грабителей умирать голодной смертью. А о тех, что укрылись в густых ветвях и считают себя в безопасности, возвещают своим лаем собаки, и, если не удается договориться о выкупе, они падают мертвыми на землю, сраженные меткими стрелами. Для отыскания укрывшихся в лесу разбойников и грабителей нет лучшего средства, чем охотничьи собаки с их нюхом и звонким лаем.

[Гл. 9 опущена]

О том, как московиты принимают послов

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Некоторые старинные хроники северных королевств повествуют о том, каким удивительно хитрым образом князья московитов принимали послов от чужеземных королей и князей, что зачастую происходит и поныне. В прошлом (что делается и нынче) для такого случая из простонародья подбирали множество высокорослых седовласых мужчин благообразного облика, с длинными, прекрасного вида, седыми бородами, облачали в роскошные княжеские одежды и садили среди людей благородного звания с тем, чтобы послы, вступая в залу, были ослеплены и подавлены величественным видом такого множества благородных государственных мужей, а потому и не осмеливались бы излагать жесткие требования или возражать единодушному мнению этого блестящего собрания. Но этот внешний блеск скорее унижал, чем возвеличивал державу и не производил желаемого впечатления. Опытные, много повидавшие и путешествовавшие по огромному миру, послы считали его фальшивым и презренным. Кроме того, у татар был обычай, что любой посол, прежде чем предстать перед их повелителем и вручить ему свои грамоты, должен был пройти меж двух огней, так как считалось, что яд, который он мог иметь при себе, чтобы отравить татарского властителя, от огня становится безвредным для него и убивает самого злоумышленника. А послов, явившихся без подарков, к себе не допускали и выслушивать не желали. Посол должен был излагать свое дело коленопреклоненно, воздавая смертному человеку почести, полагающиеся лишь небожителю. Тот же, кто противился такому обычаю, подвергался жестокому наказанию, а то и расставался с жизнью, как о том свидетельствует Винсент из Бове в своем труде «Зерцало историческое». Чтобы показать церемонию приема послов в Московии, я приведу пример с посольством светлейшего короля Польши к великому князю московитов в лето 1551 от рождества Господа нашего. Послом был высокородный дворянин Маттиас Бартоломеевич, князь Гедройтцкий, который прибыл в столицу Московии, город Москву, преодолев расстояние в 200 немецких миль ²⁰⁵ от славного литовского города Вильны ²⁰⁶. В конце этого длинного пути у въезда в столицу Московии его встретили несколько всадников, которым великий князь приказал встретить посла. Спустя несколько дней пришло повеление великого князя, чтобы посол вручил ему послание своего короля, и для того торжественная процессия, как это было заведено у московитов, направилась в княжеский замок. Посла провели через две залы, где было множество статных мужчин с длинными холеными бородами — в большинстве своем рабского сословия — сидевших на скамьях у стен. Все они были облачены в пышные одежды, принадлежащие их господину великому князю, и присутствовали здесь лишь для того, чтобы показать прибывшим издалека чужестранцам величие и блеск великокняжеского двора.

Наконец посла привели во дворец, где его ожидал великий князь с подвластными ему князьями; все тоже были облачены в роскошные одеяния. Великий князь сидел на троне поодаль от остальных князей, одетый в длинный, до самого полу, бархатный кафтан, отороченный крупным жемчугом и бриллиантами. В руке он держал посох, верхняя часть которого была украшена золотой инкрустацией, а нижняя — отделана чистым серебром. На голове у него была митра — на их языке КАЛПАК — из чернобурой лисы, которая в тех краях ценится дороже всех мехов, превосходя ценою даже соболей. Когда затем посол вошел в тронную залу, все приведшие его для представления великому князю, пали перед ним ниц и три или четыре раза ударились головами о землю, тем самым выказывая великому князю свое глубочайшее почтение, как это принято у московитов. Послу с сопровождавшей его свитой из 12 человек через служителя, который там именуется ПРИСТАВ, было указано оставаться у входа на расстоянии 50 футов от великого князя и не трогаться с места. Там они и оставались, пока посол произносил приветствие великому князю, затем он вручил королевское послание назначенному для того приставу, чтобы тот передал его своему властелину.

Был и другой случай, когда посол великого князя в Польше отказался принять послание от польского короля, потому что великого князя в нем не назвали ЦАРЕМ РУССКИМ, что означает Кесарь Всея Руси, так как титул царя присвоил ему митрополит, а для такого титулования поляки считали это недостаточным, и позже польский король был вынужден отправить в Москву своего собственного посла. Тот посол был также введен приставом с большой свитой, чтобы выставить напоказ все великолепие московского князя. Однако довольно о том, как московиты принимают послов.

О жестоком убийстве итальянского посла

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Непревзойденный и достойный всяческого доверия славный германский историк Альберт Кранц в своей книге «Вандалия» повествует о том, как жестоко был наказан один итальянский посол, который, разговаривая с князем московитов, не обнажил голову. А когда в свое оправдание он сослался на обычай свой страны, согласно которому, никакой властитель не оскорбляется тем, что посол разговаривает с ним, не обнажив голову, князь рассвирепел и приказал прибить шляпу гвоздями к голове посла, издевательски заявив, что таким деянием он никоим образом не нарушает подобного обычая, а лишь укрепляет его ²⁰⁷. Этим жестоким поступком он снискал себе такую жуткую и позорную славу среди властителей всего мира и их послов, что в дальнейшем даже самые могущественные князья московитов, чтобы избежать обвинений в таких варварских преступлениях, ни при каких обстоятельствах не позволяют себе подобных безумств и диких выходок. Однако память об этой неслыханной жестокости все еще пробуждает страх и предположения, что последующий властитель может быть не меньшим чудовищем. В книге говорится и о том, как некий кардинал, слишком усердствуя в распространении христианской веры и ратуя за воссоединение церквей и конкордат с Московией, был казнен самым бесчеловечным образом: с него живого сняли кожу ²⁰⁸.

Каждый умный человек, а в особенности властитель, должен подчинять чужие народы добротой и благоразумием, даже если он не знаком с их обычаями. Это в большой степени относится к северным конунгам: перед тем, как они достигают власти и становятся королями и повелителями, они кажутся такими благовоспитанными, добросердечными и терпимыми. Так и кажется, что рождены они и пришли в эту жизни, чтобы устроить золотой век. Но как только они приобретают силу и власть, то за малым исключением, все становятся заносчивыми, глупыми, жадными и бесчеловечными. И превыми жертвами становятся их бывшие друзья и наперсники, а остальные живут в постоянном страхе смерти. Однако общим благом для всех является то, что их власть и правление всего лишь краткий миг по сравнению с вечностью, не имеющей пределов.

О мудрости московских торговцев

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Рисунок вверху как можно более подходит к наименованию этой главы. Повествуя о разбойных набегах московитов, мы уже помещали изображения людей, несущих на плечах свой челн. Но московские купцы действуют совсем иначе: если путь им преграждает озеро или река, они строят новые ладьи, грузят в них свои товары и пересекают водное пространство. Торговые пути в северных странах тянутся по 300 или 400 лиг, и очень часто приходится пересекать непроходимые леса, длинные реки или большие озера. Тогда купцы грузят свои товары на уже готовые ладьи или, по мере надобности, строят новые. И вовсе не считается преступлением, если купцы рубят лес или ловят рыбу в попадающихся по пути водоемах, то есть довольствуются дарами природы. Но если же они без разрешения владельца убивают его скот себе на пропитание, или же без позволения хозяина берут тягловый скот, чтобы перетаскивать по волокам свои ладьи, — это уже считается грабежом. Но на всем протяжении пути они могут свободно добывать мясо диких животных, поражая их стрелами. Предметами же торговли этих купцов являются считающиеся драгоценными меха, то есть шкурки соболей, куниц и белок, о чем мы уже говорили и будем еще говорить.

О том, чем и как бьются финны

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Финны и родственные им северные народы чрезвычайно жестоки и необузданны, а потому королевским указом, под угрозой жесточайшего наказания, для разрешения споров и ссор в мирное время им запрещено пускать в ход оружие, предназначенное для употребления в сражениях, то есть копья, стрелы, метательные дротики, мечи и длинные кинжалы. Однако мясницкие, лесорубные и плотничные топоры разрешены к свободному использованию для работ по хозяйству, и этими инструментами они возводят прекрасные строения. Не следует, однако, думать, что они напрочь лишены оборонительного оружия, которым при нужде могли бы защитить себя и свои дома от живущих слишком близко московитов, совершающих разбойничьи набеги. Первые нападения они отражают, метая камни издалека при помощи пращи, привязанной к палке. А если противники сходятся ближе, то они защищаются, метая камни из собственных поясов, связанных в виде пращи. У них очень сильные руки, они искусные метатели, и ни один камень, выпущенный таким бойцом из пращи, не пролетает мимо цели. Кроме того, они имеют довольно длинные, высушенные на солнце еловые шесты, заостренные или удлиненные острыми наконечниками на манер копья. Такими копьями бойцы, стоящие в первых рядах, отражают атаки легковооруженных пеших и конных врагов. Некоторые из них употребляют охотничьи петли, устроенные на подобии аркана, который они набрасывают на неприятеля и тянут к себе как коней, так и людей. Помимо этого, они пользуются оружием, сделанном из веревки и камня в кулак величиной (в том случае, если нет стальных или свинцовых ядер и железных цепей). Камень привязывается к концу веревки длиной не менее четырех пядей, и этим оружием обвивают руки всадников или ноги лошадей, и сильным рывком опрокидывают их. Немалую помощь финнам оказывают огромные злые собаки, которых кони московитов боятся так, как кони персов боятся верблюдов. Эти собаки нападают на лошадей (так они обучены) и вгрызаются в ноздри, отчего кони пугаются, встают на дыбы и сбрасывает всадников наземь, где их убивают или берут в плен.

[Гл. 14 опущена]

О наместниках короля Швеции в северных странах

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

В Исландии, чье название означает Ледяная Страна, посланные королем Норвегии для свершения правосудия управители могли успешно предотвращать возникающие в портах распри между немецкими купцами. Если между приплывавшими туда торговцами все же возникали вооруженные схватки, управители подвергали их строгому, но справедливому наказанию так, чтобы сами торговцы не теряли законной прибыли, местные жители не оставались без своей выгоды, а королевская казна – без причитающихся ей пошлин, чтобы никоим образом не нарушалась добропорядочность торговли и общества. Точно так же короли Швеции посылали в густонаселенные и богатые области Финляндии своих наместников и управителей, которые обладали мудростью, разумением всего происходящего, деятельностью и терпением, чтобы справедливым и законным судом устранять раздоры и распри как между местными жителями, так и между иноземцами, и тем самым сохранять мир и безопасность в своем крае. Чем более дики, своенравны и упрямы жители этих краев (а таковы они и в самом деле), тем разумнее должны быть управители и наместники, чтобы употребляя законные способы убеждения вместо жестокого принуждения, поборов и пыток, склонить их к повиновению. В таких случаях туземцы не только охотно исполняют определенные им повинности и платят подати, но всегда готовы исполнить и другие приказания, пусть даже связанные с опасностью для жизни. Во времена правления таких мудрых, справедливых и разумных наместников и правителей, северные королевства процветали, а вмести с ними процветали их короли и конунги. Здесь следует упомянуть блаженной памяти Стена Стуре Старшего, который в течение 24 лет нес тяжелейшее бремя управления этим своевольным народом и страной, раскинувшейся на протяжении 2000 итальянских миль. И обратный пример тому являет король Карл ²⁰⁹, который был вынужден провести в изгнании семь лет, потому что его наместники были алчными, грубыми и безнравственными насильниками. Как можно видеть из старинных хроник (если пытливый исследователь пожелает это узнать), многие короли также испытывали огромные несчастья и трудности потому, что их управители и наместники были именно таковы. Имена же Карла Великого ²¹⁰, Александра Великого ²¹¹, Помпея Великого ²¹²и Константина Великого ²¹³ всегда были глубоко почитаемы, а власть их была прочна, потому что они ставили мудрых наместников и управителей своих земель. Карл Великий, ободряемый мудрыми советами и поддержкой благочестивых верховных понтификов, смог создать мудрые законы и установить мир и благоденствие среди германцев, чем уберег их от множества бед и потрясений. Однако в последнее время спокойствие это нарушается распространением безбожного лжеучения еретика Лютера.

[Гл. 16-20 опущены]

О том, как перевозят бомбарды и ядра, а также о том, как метают стрелы

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

На этом рисунке достаточно ясно показано, как бесстрашно обитатели севера сражаются на земле и на льду с врагом, когда нужно постоять за себя и отомстить за несправедливые обиды. На рисунке видны сани; так называется повозка, которой пользуются зимой для перевозки грузов. Они довольно длинные и узкие, их полозья изогнуты спереди, поэтому они легко двигаются, и управляться с ними нетрудно. Устройство саней столь разумно, что на них, влекомых упряжкой из одной или больше лошадей, можно легко преодолевать встречающиеся на пути поднятия льда или снежные сугробы и перевозить грузы, равные поклаже пяти или шести повозок на колесах.

При движении по льду или по узкой проложенной в глубоком снегу дороге, предпочтительнее использовать в упряжке одну лошадь, а не две и более, чтобы легко разъезжаться со встречными повозками. Законом строго установлено, что в глубоком снегу следует уступать дорогу более тяжело груженым саням, чтобы те не опрокидывались, уступая дорогу более легким встречным саням. При путешествии по льду не встречается больших трудностей, за исключением тех мест, где лед треснул под давлением испарений, поднимающихся из придонного ила; по силе своей это почти равно летней грозе. Я говорю «почти равно летней грозе», потому что треск и грохот, исходящий из-подо льда похож на раскаты грома из густых грозовых туч, при этом на льду, словно от удара молнии, появляются большие трещины в два, три или шесть футов шириной, хотя на самом деле они образуются под напором поднимающегося из глубины пара или воздушного потока.

О том же и о преодолении трещин

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Обычно путники, чтобы преодолевать такие преграждающие путь трещины, топорами и кирками вырубают изо льда глыбы и укладывают их на открытую воду так, как укладывают каменные плиты при строительстве моста. Если в непроницаемой темноте трещина незаметна, и животное проваливается в нее, то его извлекают оттуда с помощью веревок и тонких досок, которые опытный путешественник всегда имеет при себе. Если же под лед проваливаются люди, что происходит довольно часто, их немедленно вытаскивают из воды спутники, о которых спасенные хранят благодарную память. Но пугаться того, что кожа замерзнет при соприкосновении с холодной одеждой, не следует, нужно быстро побегать и тем самым восстановить телесное тепло.

Во время зимних сражений местные жители за известное вознаграждение подвозят в санях по льду, продовольствие, ядра, порох и другие военные припасы. Летом подвоз припасов происходит по водам заливов, рек и озер на кораблях, управляемых опытными корабельщиками, по берегу же припасы доставляют умелые извозчики на своих повозках. Иногда, обороняясь от врага, сани выстраивают в ряд, образуя своего рода бастион или защитный вал. Подобные укрепления из повозок употреблялись в войне против кимвров. Оттуда очень удобно стрелять из бомбард и из луков. Так можно продержаться до заключения мира и уйти по доброму согласию, или быстро отступить по льду, не ожидая, пока он растает, в случае же бессмысленного упрямства, можно пойти ко дну, как свинец, и погибнуть в бурных волнах талой воды.

О том, как предотвращают замерзание воды

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Самые мощные замки, которые летом кажутся неприступными из-за их расположения среди вод, в зимнюю пору окружены льдом и с любой стороны могут подвергнуться нападению или осаде. На картине вверху изображается, как в таких трудных случаях обороняются эти крепости. Если такое укрепленное место, стоящее посреди озера или реки, подвергается нападению как со стороны государства, так и со стороны какой-либо разбойничьей шайки, все обитатели ее дружно берутся за топоры и кирки, чтобы вырубить лед вокруг замка и создать полосу чистой воды шириною в 20 — 30 футов. А вырубленные при этом глыбы льда осажденные собирают и укладывают в кучи около проруби. Осколки льда, смерзаясь, образуют прочный высокий вал. В прорубь же они выливают достаточное количество китового или тюленьего жира, а потом принимаются старательно перемешивать все это с водой, работая шестами и копьями. Таким способом осажденные лишают неприятеля возможности подступиться к крепости по ледяной воде и одержать столь желанную победу. Чаще всего случается так, что неприятель отчаянно кидается на приступ и тонет в глубокой воде раньше, чем осажденные заметят этот приступ. А происходит так потому, что бросающийся в безрассудно героическую атаку враг, попадает в места, где лед ослаблен бегущими с болотистых берегов ручьями, вода которых подмывает ледяной покров снизу.

[Гл. 24-28 опущены]

О нападении на замки со льда

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Это один из способов ведения войны на льду, имеющий широкое распространение в северных странах. Если в летнее время глубокие воды защищают замок от вражеского нападения, то позже, когда озера и реки скованы толстым льдом, жаждущие отомстить жестокому правителю, очень легко могут устроить свой укрепленный лагерь на прочном льду поблизости от стен замка, окружить его со всех сторон, установить осадные машины и беспрестанно метать снаряды. Чем большее единомыслие и сплоченность царит среди осаждающих тем больше у них шансов на успех, особенно, если это один народ, связанный общими обычаями и обрядами, обязывающими бойцов поддерживать друг друга. И напротив, если войско состоит из разноплеменных воинов, которые по языку и обычаям чужды друг другу, между ними царят разлад, недоверие и взаимные подозрения. По этим причинам атаки чаще всего не удаются, и это приводит к бегству, а то и прямому предательству. Зачастую это происходит и под влиянием мороза на непривычных к нему иноземных воинов, неспособных долгое время выдерживать сильные холода. Поэтому они утрачивают желание вступать в схватки или совершать длительные переходы.

Сражения на льду и в глубоком снегу весьма отличаются от сражений в горах, лесах, долинах или песчаных пустынях. На льду приходится сражаться в войлочной обуви, а не пропитанных жиром кожаных сапогах, которые в сильный мороз становятся сколькими, как лед. Чтобы можно было бежать или твердо стоять на льду, воины прикрепляют к обуви железные крючки или треугольные подметки с тремя острыми шипами. Кроме того, иногда, готовясь к предстоящему сражению или штурму, незаметно посыпают пеплом лед, чтобы можно было твердо держаться на ногах или уверенно продвигаться вперед.

[Гл. 30 опущена]

О наказании неверных слуг ледяной водой

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Пытливый исследователь и достоверный историк Павел Иовий, епископ Ночерский, считал слишком жестоким наказанием для воров, грабителей и им подобных злодеев пытку ледяной водой, которую капля за каплей выливали им на затылок, чтобы заставить их признаться в совершенном злодеянии. В сочинении «Сарматия» он пишет: «Воров, убийц и разбойников московиты допрашивают так: на головы им капают с большой высоты ледяную воду, и это невыносимая пытка». Это его слова. На самом же деле, доверчивый прелат или был введен в заблуждение хитрым московским послом, князем Дмитрием, пребывавшим в Риме во времена папы Клемента VII, или не совсем понял этого человека, рассказывающего о нравах и обычаях своей страны, потому что мысли его были направлены на более важные дела.

Наверное рассказ об этой считающейся ужасной пытке мало тронет людей, привыкших к употреблению огня и дыбы: ведь в жестокости своей московитов превзошли свеи и гёты, у которых был обычай ежегодно в первый день января наказывать таким образом непокорных, непослушных и дерзких слуг. Причины для этого были разные: если слуги навещали господ и хозяев в сочельник, но не встречали святое Рождество вместе с ними и не оставались праздновать и сам день Рождества, если в каком-либо частном доме празднование отмечалось ненадлежащим образом, если кто-нибудь говорил мерзкие слова или учинял дебоши и скандалы. И длинная процессия состоявшая из знакомых, свидетелей, обвинителей и судей под звуки труб и бой барабанов сопровождала провинившихся на лед у берега водоема. Там его ставили на колени, низко пригибали голову, обнажали затылок и на голую шею капля за каплей выливали ледяную воду под, а все наблюдавшие эту пытку выражали свое одобрение громкими рукоплесканиями. Если же наказуемый хотел сократить и облегчить свои муки, то обещал исправиться и загладить свою вину, и его миловали: выливали на обнаженную голову сразу всю воду. И только эфиопам не страшно такое наказание, потому что их головы покрыты густейшими волосами. Но эфиопы редко появляются в северных странах, они были здесь только во вспомогательном войске, которое король франков прислал на помощь королю данов, воевавшему против свеев и гётов. И не только холодная вода грозила эфиопам и данам в случае поражения: в плену их ожидало очень жестокое обращение или немедленная гибель.

О подобных наказаниях

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Существует и другой подобный способ наказания в зимнее время, с незапамятных времен употребляемый нашими предками по отношению к непослушным и дерзким нарушителям обычаев и законов. Во льду на расстоянии 20-30 футов, вырубались две проруби, преступника прочно связывали и тянули подо льдом из одной полыньи в другую, привязав веревку к вытянутым вперед рукам. Если проступок был небольшим, и друзья позаботились, чтобы облегчить мучения, то наказуемого быстро протягивали между полыньями, за что он был очень благодарен. Но если преступник совершил тяжкое злодеяние, то его тянули медленно, чтобы мучения длились как можно дольше, потому что злодей заслуживал того. В этом случае за исполнением наказания строго следили специальные надзиратели, и преступника вытаскивали из воды почти задохнувшимся. Считалось, что такое строгое наказание будет хорошим уроком и послужит к исправлению нарушителя закона. Все это на гладком и скользком, словно зеркало, льду, поэтому люди привязывали к ногам крючья и треугольные подковки с шипами, чтобы твердо держаться на ногах. Об этом уже говорилось в предыдущей главе. Московиты же, будучи схизматиками и еретиками, погружение в воду считают деянием священным и крестят своих детей, окуная их в ледяную воду, а если поток подхватывает и уносит ребенка, то они верят, что младенец возносится на небеса.

[Гл. 33-34 опущены]

О скачках, о наградах одеждой и другими призами

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

О чем пойдет речь в этой главе, без излишних объяснений явствует из заглавия и изображения на рисунке вверху. Сани — так называются зимние повозки — полны людей, а в упряжке лишь одна лошадь. Сани мчатся с такой большой скоростью, что все пять или шесть итальянских миль пробега, люди наслаждаются не ездой, а полетом. Лошадь может бежать по льду так быстро, благодаря железным подковам с острыми шипами, прикрепленным к копытам животного. Наградой служит одежда или лошадь из побежденной упряжки, или известное количество соли, или семенного зерна. Если же побежденный не выплачивает проигрыш в течение определенного времени, его никогда больше не будут считать честным человеком.

О беге онагров, иначе лосей, по заснеженному льду

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Дикие ослы, иначе лоси, в также могут бежать с необычайной скоростью по занесенному снегом льду. Их часто используют в Швеции, особенно, севернее королевской столицы Стокгольма. А вот южнее, по огромным поросшим густыми лесами пространствам, использовать их запрещено королевским указом, так как опасаются, что какой-либо злоумышленник, пользуясь преимуществом лося в скорости, может безнаказанно ускакать и предать неприятелю государственные тайны. Это очень выносливое животное, легко переносит голод и жажду, и может без пищи за сутки покрыть расстояние в 200 итальянских миль.

О бегущих по снегу оленях

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

На севере имеется много других видов животных – это ездовые олени, которые используются не только для гонок и катания, но и для перевозки грузов по снегу в специально для того устроенных санях. Согласно королевском указу, жителям южной части королевства также запрещено употреблять этих животных для каких бы то ни было нужд, потому что они, как и лоси необыкновенно быстры и за короткое время преодолевают огромные расстояния. Влекомые ими сани отличаются своей формой от всех других саней: спереди они похожи на заостренные изогнутые носки сапог, и устроены так, чтобы скользили по снегу подобно кораблю, легко несущемуся по морским волнам.

[Гл. 38-39 опущены]

О разделе добычи

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Где бы ни велась война — на суше или на море, на болотах, на льду или в глубоких снегах, о чем уже говорилось в предыдущих главах — в конце концов наступает время распределения самой дорогой военной добычи между воинами, как это установлено военными обычаями и законами. Однако, чтобы все происходило честно и справедливо, каждый воин обязан, стоя перед направленными ему в сердце стрелами из натянутых луков, поклясться жизнью и смертью, мечом и ветром победы, что пришел он с чистой душой, без обмана, и не утаил никакой добычи для себя. Но прежде чем приступить к разделу добычи между всеми воинами, в первую очередь награждались те, кто своей силой и отвагой внес наибольший вклад в дело победы. Больше других, согласно обычаям, получали раненые, командиры, знаменосцы и трубачи. Убежавшие с поля боя не получали ничего. Все военное снаряжение, украшения, одежды, а равно супруги и дочери побежденных королей и военачальников, переходили во владение победивших королей и полководцев. Они были обязаны защищать честь и целомудрие этих женщин, наказывая посягнувших на них насильников смертной казнью и конфискацией всего имущества.

Так, Саксон Датчанин повествует об установленном королем Фродо законе, согласно которому насильник, посягнувший на девичью честь, подвергался кастрации и обязан был выплатить тысячу талеров в виде возмещения за поруганную честь. Если же конунг желал вступить с пленницей в законный и честный брак с целью получения выгоды, что в старые времена считалось предпочтительнее прямого ограбления пленницы, он имел на это полное право. В пример можно привести то, как после захвата Рима королем вестготов Атаульфом ²¹⁴, была взята в плен дочь от второго брака императора Феодосия Галла Плацидия ²¹⁵. Атаульф, очарованный ее красотой, целомудрием и благородством происхождения, вступил с ней в законный брак по римскому обряду на форуме Корнелия ²¹⁶ и благополучно правил, следуя ее мудрым советам. Следует упомянуть и Тотилу, предшественника только что названного короля ²¹⁷, который после двухлетней осады овладел Неаполем и под угрозой смертной казни приказал не чинить обид и насилия девицам и замужним женщинам, а равно не трогать тех, кто укрывался в храмах Господних. Об этом эдикте короля готов Тотилы можно прочитать на стр. 425 «Истории», написанной архиепископом Упсалы Йоханнесом Магнусом.

О перемирии и заключении мира

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Ведение войны, а равно и заключение мира — это задачи более, чем кого-либо иного, касаются властителя, потому как такие важные дела разрешить должным образом никто не может, хотя, конечно, делается это с помощью людей, которым властитель доверяет и может поручить выполнение той или иной задачи в связи с заключением мира или перемирия. Если не удается установить прочный мир на долгое время, то за лучшее считается, как можно быстрее, заключить взаимовыгодное перемирие, во время которого можно изгнать подстрекателей и возмутителей спокойствия и повернуть дело так, чтобы между воюющими правителями, их сторонниками и подданными, установились приязненные отношения, может быть даже навсегда. И нет ничего более блистательного и выгодного для мудрых властителей, как это издревле повелось, чем установить прочный мир вместо разжигания войны, похоронить взаимную ненависть вместе с павшими, забыть старые вражды и обиды, отбросить все препятствующее установлению мира, прекратить взаимные оскорбления и дерзости. А когда все подстрекатели и мятежники будут изгнаны и усмирены, тогда и откроется прямой путь к миру и согласию.

В таких условиях взаимного доверия и приязни, исчезновения настороженности и тревоги, это непреложное правило всегда служит к вящей славе и чести властителей, и примеров тому, к нашему большому удовольствию, есть бесчисленное множество в совсем близком прошлом. Здесь имеется в виду то, что произошло между Стеном Стуре Старшим и упсальским архиепископом Якобом ²¹⁸ более шестидесяти лет назад в Швеции. Хитрые и коварные интриганы сумели разжечь между ними вражду из-за некоторых незначительных разногласий, что привело к горячим схваткам между их сторонниками. Регент Стен Стуре стал во главе мощного войска и взял в в осаду архиепископа, который заперся в неприступной крепости Альмарестак. В крепости был сильный гарнизон, изобилие военных припасов и питания, и само расположение делало ее неприступной. Архиепископ следил за тем, как развиваются события. Он знал, что регент — человек мудрый и готов прислушаться к разумным резонам. Тогда архиепископ велел поднять над стеной шлем в знак того, что желает переговорить с регентом. Тот согласился, и они по очереди изложили свои взгляды и мотивы. В течение часа они смогли договориться и заключить мир, что и подтвердили, обняв друг друга на виду и всех воинов. Кроме того, было установлено, что любой, сказавший хоть слово против этого мирного договора, подвергнется жестокому наказанию. Так, к большому огорчению злоумышленников и великой радости доброжелателей, был установлен мир, который нерушимо царил в течение всей жизни этих великих людей.

И если бы Густав Тролле ²¹⁹ , который стал преемником архиепископа Якоба, в своей распре со Стеном Стуре Младшим был столь же мудр и стремился к миру и спокойствию в стране, то можно было бы избежать бессмысленного кровопролития, и положение в стране, а равно и положение самой церкви, было бы значительно спокойнее и безопаснее, чем оно стало, благодаря его неразумию.

[Гл. 42-46 опущены]

О поведении мудрого властителя

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

Из давних времен к нам пришло знание того, что любая держава лучше всего управляется, если король научен мудро и мирно править. Тогда его подданные искренне уважают властителя и старательно выполняют все его разумные повеления. Однако все и каждый должны разуметь, что все делается по закону, а потому — благоразумно и безопасно. Ибо как можно подчиняться тому, кто не умеет править и не намеревается учиться искусству отдавать разумные и понятные приказания? Повиновение подданных должно прежде всего зиждиться на мудрости и благоразумии повелителя. Предводители, идущие верным путем, никогда не заставят блуждать тех, кто последовал за ними. А вожди, потерявшие дорогу, погибнут в пропасти не только сами, но увлекут за собой и других. Как конный воин должен управляться с конем так, чтобы тот охотно, безо всякого сопротивления выполнял его команды, точно так же и король должен, избегая насилия и принуждения, благоразумием и милостью приводить в послушание своих подданных, которые в ответ на такое обращение будут с большой охотой выполнять повеления властителя, не устраивая мятежей и беспорядков.

Однако, с другой стороны, следует неусыпно следить за тем, чтобы, увидев мягкость и доброту короля, его подданные не закоренели в самовольстве и дерзком неповиновении воле властителя. Если правители, которые вначале были кроткими и милосердными, замечают, что к ним относятся без должного почтения, а неповиновение возрастает, то они становятся более жестокими и начинают поддерживать порядок более суровыми мерами. И если властители видят, что им нужно защищать свою власть от коварных интриг и тайных заговоров, они забывают о доброжелательности, мягкости и милосердии, как это можно видеть на примере Александра Великого и многих других подобных примерах. Следует помнить, что король подобен зрителю в театре, где все добродетели должны быть на виду, а пороки будут освистаны и изгнаны. Славно и почетно лицедействовать перед тем, в чьей руке и награда, и наказание. Это также походит на военные игры и маневры, происходящие перед глазами короля. И всегда предпочтительнее иметь судьею одного короля, а не какое-либо сообщество его подданных, потому что короля невозможно подкупить ни золотом, ни серебром, как невозможно напугать угрозой властительного гнева.

КОНЕЦ ОДИННАДЦАТОЙ КНИГИ

Комментарии

196. Стуре Старший —имеется в виду Стен Стуре Старший (шведск. Sten Sture den aldre; 1440-1503). Шведский государственный деятель и военачальник. Дважды был регентов Швеции. Прозвище Старший говорит о том, что он происходит из старшего дворянского рода Стуре.

197. Сванте Стуре (Сванте Нильсон Стуре 1460-1512) — Шведский государственный деятель и военачальник. К роду Стуре относился по материнской линии. После смерти Стуре Старшего был регентом Швеции, воевал с Данией за расторжение Кальмарской унии и независимость Швеции.

198. Пятидесятитысячное войско — явное преувеличение. Разные источники дают от пяти до шестидесяти тысяч. Более реальна цифра пять — шесть тысяч.

199. Имеется в виду магистр Ливонского ордена Вальтер фон Плеттенберг, возглавлявший Орден в 1494-1535 г. г.

200. Король Ганс (датск. Hans, Иоанн, Иоганн, 1455-1513) — король Дании с 1481 г., Норвегии с 1483 г., Швеции под именем Юхана II с 1497 г. по 1501 г. Стараясь добиться шведской короны, он вступил в союз с московским великим князем Иваном III, пообещав тому уступить Финляндию. Войска Ивана III совершали вторжение в Финляндию в 1495-1496 г. г., затем в 1499-1500 г. г. Напоминая о договоренности, Иван III отправил в Стокгольм своих послов, но в 1501 году король Ганс был низложен, Швеция объявила независимость от Дании. Король Ганс спешно покинул Швецию.

201. Королева Кристина — (Кристина Саксонская, 1461-1521) — королева Дании, Норвегии и Швеции. В 1501 году король Ганс оставил ее в Стокгольме. Шведы осадили город, в 1502 году взяли королеву в плен. Некоторое время ее содержали, как почетную пленницу, и освободили в 1503 г.

202. В Белом озере — в тексте: in Albo lacu. Albus lacus — Белое озеро. Не совсем ясно, имеется ли в виду Ладожское озеро или Кандалакшский залив Белого моря.

203. Венедский залив — имеется в виду Финский залив. Но так в древности разные авторы называли и Балтийское море, и Гданьский залив, и юго-восточную часть всего Балтийского моря. В данном случае — это Финский залив.

204. Ливонское море — старинное название Рижского залива.

205. 200 немецких миль — около 750 километров от Москвы.

206. Славный литовский город Вильна – Вильна (совр. литовская форма Вильнюс) была основана великим князем Гедемином в первой четверти XIV века, около 1323 г. На протяжении нескольких веков город Вильна был столицей Великого княжества Литовского, Русского и Жамойтского. Название того времени Литва и литвины не имеет никакого отношения к современным литовцам-жмудинам. Современная Литва под названием Жемайтия (Самогития) была, как это видно из названия, далеко не самой главной и не самой большой частью Великого княжества Литовского, Русского и Жамойтского.

207. Этой истории нет у Кранца. Скорее всего, она заимствована О. Магнусом у других авторов, где речь идет об одном из князей Трансильвании. Оттуда и берет начало тема графа Дракулы, столь популярная в «литературе ужасов».

208. Откуда и у кого О. Магнус позаимствовал истории о убийстве московитами некоего кардинала — неизвестно.

209. Король Карл — имеется в виду король Карл VIII Кнутссон Бунде (1408 — 1470). Три раза был королем Швеции (с июля 1448 по февраль 1457), (август1464 — январь 1465), (ноябрь1467 — май 1470) и трижды изгонялся. Король Норвегии с октября 1449 по май 1450 г.

210. Карл Великий (742-814; лат. Carolus Magnus, фр. Charlemagne, нем. Karl der Grose, анг. Charles the Great) — франкский король в 768-814 гг. из династии Каролингов (751-987), император с 800 г. Основал огромную империю в Западной Европе, в которую входили Северная Испания, Франция, Германия, Северная и Центральная Италия. Коронован как император папой римским в Риме на Рождество 800 года.

211. Александр Великий (Александр Македонский) (356-323 г. г. до н. э.) — царь Македонии, полководец, создатель мировой державы, распавшейся после его смерти. За Александром закрепилась слава одного из величайших полководцев в истории

212. Помпей Великий — Помпей Гней, по прозвищу Великий (лат. Gnaeus Pompeius Magnus) (106-48 до н. э.), римский полководец и политический деятель.

213. Константин Великий (288?-337) — Константин I, известный как Великий и Равноапостольный. Римский император из дома Флавиев. В 313 г. издал знаменитый Миланский эдикт о свободе вероисповедания, уравняв гонимое дотоле христианство с традиционным язычеством Рима. В 323 году христианство стало практически единственной официальной религией Римской империи. Но в список святых римско-католической церкви не включен.

214. После захвата Рима королем вестготов Атаульфом — Рим был взят вестготами под предводительством короля Алариха в 410 году. Аларих вскоре умер, и только тогда его брат Атаульф стал королем вестготов и правил в 410-415 г. г.

215. Галла Плацидия (лат. Galla Placidia; ок. 388-450 г. г) — дочь императора Феодосия Великого. Относительно пленения Галлы Плацидии ясности нет. Одни источники сообщают, что она с 409 года была заложницей у Алариха. Другие , — что попала в плен в 410 году. Но к Алариху, а не к Атаульфу.

216. Вступил с ней в законный брак по римскому обряду на форуме Корнелия — Этот брак состоялся в 414 году в Нарбонне и был событием из ряда вон выходящим. Дело в том, что смешанные браки у готов были запрещены. Но Атаульф рассчитывал, что после бездетного императора Гонория его сын станет римским императором. Поэтому церемония бракосочетания была проведена в соответствии с римскими обычаями и обрядами. Даже сын Атаульфа и Галлы получил имя Феодосия в честь своего деда — Феодосия Великого, но умер во младенческом возрасте.

217. Следует упомянуть и Тотилу, предшественника только что названного короля — Авторская неточность. Тотила (Бадуила), год рождения неизвестен, правил в 541-552 г. г., то есть почти на полтора века позже Атаульфа. Неаполь был взят его войсками в 543 году.

218. Архиепископ Якоб — имеется в виду архиепископ Упсалы Якоб Ульфссон. Год рождения точно неизвестен, умер в 1521 году. Архиепископом Упсалы был дольше всех в истории Упсальского архиепископства: 46 лет — 1469 — 1515 г. г. Является основателем Упсальского университета (1477 г.)

219. Густав Тролле (Gustav Eriksson Trolle; 1488-1535) – шведский церковный и политический деятель. Считается, что из корыстных побуждений поддерживал датского короля Кристиана, устроившего т. н. «Стокгольмскую кровавую баню» по доносу Густава Тролля (1520). В список на казнь он якобы включил всех своих недоброжелателей. Архиепископом Упсалы был дважды: 1515-1517 и 150-1521.

Текст переведен по изданию: Olaus Magnus. Historia de gentibus septentrionalibus. Romae. 1555

© сетевая версия - Strori. 2019
© перевод с лат., комментарии - Лапатка Я. 2019