МЕНАНДР ВИЗАНТИЕЦ (ПРОТИКТОР)

[Если Агафий продолжил Прокопия, то самого Агафия в дальнейшем изложении событий конца VI в. продолжил Менандр, получивший кличку «Протиктора». Он также, историком стал из юристов и первоначально занимался риторикой. Хотя «История» Менандра целиком до нас не дошла и уцелела лишь в отрывках Свиды и в константиновских фрагментах, тем не менее последние имеют для нас исключительную ценность, поскольку все эти фрагменты касаются истории столкновения древних славян с Восточно-Римской империей. Менандр, как и все другие историки его эпохи — Прокопий, Агафий, — служит источником для составления хроник и «историй» у сирийских писателей. Перевод Менандра был дан впервые С. Дестунисом, см. его «Византийские историки», СПб., 1860. Из этого же перевода даны и нижеприводимые отрывки, с небольшими поправками, оказавшимися необходимыми при проверке текста.

Последнее издание — Диндорфа, 1876 г. Из новейших работ: V. Valdenberg, Le idee politiche di Menandro Protectore, 1935.] [247]

Отрывок 34

Властители антские приведены были в бедственное положение и утратили свои надежды. Авары грабили и опустошали их землю. Угнетаемые набегами неприятелей, анты отправили к аварам посланником Мезамира, сына Идаризиева, брата Келагастова, и просили допустить их выкупить некоторых пленников из своего народа. Посланник Мезамир, пустослов и хвастун, по прибытии к аварам закидал их надменными и даже дерзкими речами. Тогда Котрагиг, который был связан родством с аварами и подавал против антов самые неприязненные советы, слыша, что Мезамир говорит надменнее, нежели как прилично посланнику, сказал кагану: «Этот человек имеет великое влияние между антами и может сильно действовать против тех, которые хоть сколько-нибудь являются его врагами. Нужно убить его, а потом без всякого страха напасть на неприятельскую землю». Авары, убежденные словами Котрагига, уклонились от должного к лицу посланника уважения, пренебрегли правами и убили Мезамира. С тех пор больше прежнего стали авары разорять землю антов, не переставая грабить ее и порабощать жителей.

Отрывок 35

Между тем как время проходило в этих переговорах и посланники обоих государств занимались ими, а о войне восточной ничего не было известно, славянский народ, в числе около 100 000 человек, опустошал Фракию и многие другие области. Это было в четвертом году царствования императора Тиверия Константина.

Отрывок 36

Эллада была опустошаема склавинами (Так обыкновенно называют славян древнейшие писатели — Прокопий, Менандр и другие. — А. М.); со всех сторон нависли над нею бедствия. Тиверий не имел достаточных сил противостоять и одной части неприятелей, тем менее всем вместе. Не быв в состоянии выслать к ним навстречу войско, потому что оно было обращено на войну восточную, отправил он посольство к князю аваров Баяну, который в это время не был неприятелем римлян, но, напротив того, при самом вступлении Тиверия на престол хотел получить какую-нибудь прибыль от нашего государства. Итак, Тиверий склонил его воевать против склавинов, для того чтобы разоряющие римские области, отвлеченные собственными бедствиями, вернулись на свою родную землю и, желая помочь ей, перестали грабить римскую. Приняв от императора посольство, Баян не отказался от сделанного ему предложения. Вследствие чего был отправлен в Пеонию Иоанн, управлению которого были вверены острова и иллирийские города. Прибыв в Пеонию, он перевез в римские области Баяна и войско аваров на так наз. длинных судах. Говорят, что перевезено было в римскую землю около 60 000 всадников, покрытых латами. Проведя их оттуда через Иллирию, Иоанн прибыл в Скифскую область и опять перевез их через Истр на судах, способных плыть взад и вперед. Как скоро авары переправились на противоположный берег, они начали немедленно жечь селения склавинов, разорять их и опустошать поля. Никто из живших там варваров не осмелился вступить с ними в бой: все убежали в чащи, в густые леса. Впрочем, движение аваров против склавинов было следствием не только посольства кесаря или желания Ваяна изъявить ему благодарность за оказываемые ему [248] ласки; оно происходило и по собственной вражде Ваяна к склавинам. Ведь перед тем вождь аваров отправил посольство к Давриту и к важнейшим князьям склавинского народа, требуя, чтобы они покорились аварам и обязались платить дань. Даврит и старейшины склавинские отвечали: «Родился ли на свете и согревается ли лучами солнца тот человек, который бы подчинил себе силу нашу? Не другие нашею землею, а мы чужою привыкли обладать. И в этом мы уверены, пока будут на свете война и мечи». Такой дерзкий ответ дали склавины; не менее хвастливо говорили и авары. Затем последовали ругательства и взаимные оскорбления, и, как свойственно варварам, жестокими и напыщенными словами они возжигали взаимный раздор. Склавины, будучи не в силах обуздать свой гнев, умертвили посланников аварских. Об этом поступке узнал Ваян от чужих. Итак, он имел издавна причину жаловаться на склавинов и питал тайную к ним вражду, да и досадовал на них за то, что не покорились ему и притом нанесли ему великое оскорбление. Он желал вместе с тем выразить благодарность кесарю и, сверх того, полагал, что склавинская земля изобилует деньгами, потому что издавна склавины грабили римлян... их же земля не была разорена никаким другим народом.

Отрывок 37

Ваян, каган аваров, после того как в том году отправил к царю Таргития для получения назначенных денег (они доходили ежегодно до 80 000 золотых) и после того как Таргитий возвратился к нему с грузом, на те деньги купленным, а также и с деньгами, — постыдным и варварским образом нарушил договор, заключенный с Тиверием тотчас по возведении его в кесарское достоинство, хотя не имел никакой причины к начатию войны, не счел нужным даже выдумать какой-нибудь ложный к тому предлог. Двинувшись со всем войском, каган пришел на берег Сая (Савы) между Сирмием и Сингидоном и вознамерился возвести мост. Он замышлял овладеть городом Сирмием. Боясь, чтоб не помешали ему римляне, охранявшие Сингидон, зная их долговременную опытность и умение управлять речными судами и желая выполнить свое предприятие, прежде чем обнаружится его замысел, собрал он в верхней Паннонии, на Истре, множество тяжелых судов и построил (из них?) длинные военные суда, не по правилам кораблестроительного искусства, но как позволяли ему средства. Он посадил на них множество воинов-гребцов, которые нестройно, по-варварски, как ни попало, ударяли по воде веслами, и пустил их разом по реке, сам же со всем войском шел горою по Сирмийскому острову и прибыл на берега Сая. Находящиеся в тех городах римляне были встревожены появлением кагана. Они поняли его замыслы. Полководец Синги дона, по имени Сиф, послал к нему и спрашивал: чего захотел, что пришел к реке Саю в такое время, когда между римлянами и аварами твердый мир и дружба? В то же время объявил он кагану, что не допустит его навести мост, потому что не было на то императорского разрешения. Каган отвечал, что хочет навести мост без дурного намерения против римлян; что он идет на склавинов и, переправившись через Сай, пройдет по римской земле, а там переправится через Истр, против них; что от римского императора приготовляется для перевоза его множество судов; что он и прежде, в угоду римскому императору, сделал то же самое и возвратил свободу многим мириадам римских подданных, бывших в неволе у склавинов; что склавины оскорбили его тем, что не хотят платить ему определенной ежегодной дани; что они убили отправленных к ним от аваров посланников и что он затем и пришел к Саю. Он требовал, чтобы Сиф принял посланников, отправляемых [249] им к императору, чтобы просить о заготовлении на Истре судов для перевоза его войска против склавинов. Он объявлял притом, что готов произнести те клятвы, которые почитают величайшими как римляне, так и авары, в том, что он нимало не злоумышляет на римлян, ни на город Сирмий и что построит мост единственно для нападения на склавинов. Ни Сифу, ни сингидонским римлянам эти речи не показались достойными доверия. Однако они не имели еще надлежащих приготовлений; воинов было немного, равно как и судов-дромад, потому что движение аваров произведено было внезапно и неожиданно. Между тем каган объявил, что хочет сохранить установленный с римлянами договор, но не отстанет от начатой работы наведения моста, желая итти против склавинов, неприятелей своих и римских. Он грозился, что если кто из римлян осмелится пустить в ход одну стрелу на наводящих мост, то римляне должны почитать себя первыми виновниками нарушения договора; что, возбудив к войне аварский народ, им не надо будет жаловаться, если римская держава потерпит от этого какое-либо зло. Эти слова устрашили бывших в Сингидоне римлян. Они предоставили ему дать клятву в истине своих слов. Он произнес ее, следуя закону аваров; обнажив меч, он произнес на себя и на весь народ аварский следующие проклятия: «Да будет он сам и все племя аварское истреблено мечом; небо и бог, на небе сущий, да пустят на них сверху огонь; да падут на них окрестные горы и леса; река Сай, разлившись, да покроет их, — если он строит мост на Сае с каким-либо дурным намерением против римлян». Такие проклятия произнес по варварскому обычаю каган. «Теперь, — сказал он, — хочу клясться и по римскому закону». В то же время спросил, что у римлян считается самым почтенным и священным, таким, чтобы поклявшиеся не могли избегнуть гнева божия, если нарушат клятву. Немедленно архиерей города Сингидона послал к кагану чрез вестников священные книги. Каган, коварно затаив свою мысль, встает с седалища и, притворяясь, что принимает их с большим страхом и почтением, повергается пред ними и клянется богом, изрекшим содержащиеся в священных книгах слова, что в речах его нет никакого обмана. После этого Сиф принял его посланников и отправил их в столицу к Тиверию. А пока посланники ехали в Царьград для объявления императору требования аваров, каган, не мешкая нимало, но скоро и при множестве рук, при содействии, так сказать, всего аварского войска, наводил на реке мост, желая его окончить, прежде чем император поймет его намерение и примет меры к удержанию его.

Отрывок 38

Посланники аварские, по прибытии в столицу, просили императора приготовить для кагана и для войска аварского суда на Истре для переправы их против склавинов; они представляли, что каган, полагаясь на дружбу с ним, уже наводит мост на Сае и хочет истребить общих его и римских врагов, склавинов. После такого объявления император немедленно понял намерение кагана завоевать Сирмий; он знал, что каган строит мост с той целью, чтобы препятствовать ввозу в Сирмий припасов и голодом принудить город к сдаче. Император, полагавшийся на существующий с аварами мир, не сделал заранее нужных приготовлений к защите Сирмия. Не имея войска, не только достаточного противостать аварской силе, но и самого малочисленного, потому что все полки были заняты войною с персами в Армении и в Месопотамии, он притворился, будто не понимает замысла кагана. Он сказал, что сам желает, чтоб они шли на склавинов, много грабивших римские области; но что это время — не самое благоприятное для такого предприятия аваров, потому что турки уже [250] поставили стан у Херсонеса, и что если авары перейдут Истр, то это немедленно будет замечено турками; что теперь лучше для них удержаться от похода и отложить его до другого времени; что он вскоре узнает мысли турок, куда они намерены обратиться, и сообщит о том кагану. Не укрылось от варварского посланника, что это было выдумано царем нарочно и что он, пугая аваров турками, хочет отвлечь их ох принятого намерения. Он, казалось, убедился словами царя и обещал удержать кагана; однако это был тот самый человек, который возбуждал более всех кагана и постоянно подстрекал его к войне против римлян. Получив много даров за данное обещание, он выехал из Византии. Проездом через Иллирийскую область, вместе с провожавшими его немногими римлянами, он был убит склавинами, делавшими набеги на те места.

© текст - Дестунис Г. С. 1860
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
© OCR - Иванов А. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Вестник древней истории. 1941