СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

I. ПРИБАВЛЕНИЕ

Выше на 19 стране в 15 примечание упомянули мы, что у нас есть грамота служащая доказательством, что львовская земля в 1351 году была уже в неоспоримом владении польского короля Казимира Великого, и что он назван в ней Господарем Руской земли. — Подлинник этой грамоты писан уставом на пергамине, отыскан нами в львовском городском архиве, где он хранится в связке редких документов. — В первый раз упомянули мы об этой грамоте в кронике города Львова, изданной нами таможе и 1844 году на стране 35. Она сообщенна нами в списке Археографической комиссии при Министерстве Народного Просвещения Российской Импери, и напечатана 1846 года в I. томе Актов относящихся к истории западной России страна 20 № 3. — Грамота эта, сама древнейшая из открытых доселе несомнительных галичско-русских грамот, любопытна по своему содержанию. Она изливает нам некоторым образом свет на тогдашния общественные отношения, на обряды соблюдаемые при покупке недвижимаго имения и на тогдашния сословия, и мы умещаем ее в полном ее содержании:

"Во имя Отця и Сына и Святого Духа, Божим истворением, оу веки аминь. И сталося под державою великого кроля краковьского Казимира и господаря Руское земле, и "сталося при державе Оты, старосты Руское земле, оже купил пан Вятслав Дмитровьский дворище и с земею (sic) "яко из века слушало, к тому дворищу вшитци вжиткове, што днесь суть и потом могуть быти, а што може причинити болшы межи теми вжитки, то на свое полепшенье, якож торговля и сталася, купил пан Вятслав оу веки оу Василя, емуж речють Скибича, и в его брата, на имя оу Генка, и в их сыновця оу Оленка, иже купил пан Вятслав во всех трий, тож ту именовани, дал им пан Вятслав 6 коп грош веского сребра, а дал им всем трем то посполною рукою: тогды они пришедши вшитци и с своим племенем, [92] оуздали пану Вятславу со всеми обьезды того дворища, по своей доброй воли и записе, молвили, абы в добром покои вжити тех вжитков пану Вятславу, яко вздали при пану Блотишевьском, воеводе Илвовьском. А то сведци: местичи, пан Кнефль, Михно войт Ярославьский; а се бояре: Петр Мошенка, Ходко Лоевичь; а се попове: Денис, поп Юрко Кропышевичь, поп Лой: а се суседе околнии, Онисим; а се дьяци: Степап Мелeховичь, Мелентий Кацевичь, Семен Понахидичь, Иван Кузмичь; а се бортници: Катко бортник с Емелина, Юрко Мошничь, Тихно Великопольский, Голко Залеский. А выездил ту землю Ходор Чеолчичь, тот обьездил от пана Оты старосты, а ... то вшитко сведци.

А писана грамота тысяча лет по Божим Рожестве, 300 лет, 50 лет и одно лето, а писал Грюдковичь Иван; а писано оу Кнефля в дому, оу веки аминь.» [93]

II. ПРИБАВЛЕНИЕ

На 56 стране в 55 примечании сказали мы, что польские государи платили ханам татарским ежегодную дань, и принимали инвеституру от них на обладание русскими землями; следовательно некоторым образом были татарскими подручниками и вассалами. — Многим из галичских читателей покажется это невероятным и оскорбительным для польско-литовских монархов: но оно уже так было в самом деле, и мы, дабы нас не подозревали в клевете, в хулности, прилагаем здесь три грамоты в доказательство приведенного нами.

1 а. Грамота. — Грамота эта есть длинный наказ (инструкция) Великого князя Александра сына Казимира Ягайловича, короля польского, данная Ноября 27 числа 1500 года Димитрию Путятичу воеводе невскому, отправленному в посольстве до крымского хана Мендли Гирея. — Она содержит в себе многие предметы не имеющие связи с предметом, о котором здесь рассуждаем, и мы, пропуская другия, печатаем из ней только одну следующую статью служащую доказательством выше нами сказанного. Читатель кроме того найдет в тех грамотах образец дипломатического русского языка, какий был тогда взаимно употребляем, между дворами польсколитовским и татарским.

"А его милость господар наш про тебе брата своего хочет то вчинити: с своих людей и с князьских и с паньских и с боярских, в земли Шевской и в Волынской и в Подольской, с каждого человека головы велит тобе по три деньги дати в каждый год: одно бы вже твоя милость верно а правдиво помог господару нашому на того непрыетеля его милости и его милости земль (Здесь приглашает Александр хана, чтоб он вспомоществовал ему в войне с московским царем), и сам бы еси постерег от своих людей, ажбы людей его милости шкоды не делали. И коли вже твоя милость з нашим господарем будеш за-один на всякого его недруга; тогды и честь твоя царская ся повышит и столцу твоему будет ся кланяти тот, по давному, который ся и перед тым кланивал.

"И коли царь впомянет о дани Путивльской, аж быхмо што ему вделили (Хан татарский требовал у Александра ежегодной дани из города Путивля и путивльской земли, и Александр извиняется, что эту землю царь московский и опустошил и завоевал, следовательно он, Александр, не может из ней платить дань. Но если же хан поможет ему завладеть этой землей, то он охотно будет ее платить); то напротив тому речи: господине царю! можеш твоя милость вже о том и сам слышати, што ся дотычет тех даней, штож того непрыятеля люди многии [94] пришодши замок его милости Путивль сожгли и наместника его милости и люди головами звели: ино, коли всхочеш помочон быти господару нашому на того его недруга, а з Божьею помочию господар наш посполу с тобою братом своим дела своего доведет ; и тогды тот город кажет зарубити, и тых даней не отмовляет вделити тобе брату своему.»

Акты Западной России I. стр. 211.

2а. Грамота. — Это есть Ярлык хана Мендли-Гирея, изданный в 1506 году для Сигизмунда Старого короля польского, В. князя литовского на владение русскими княжествами.

«Починаю, Господи, у твое имя. Великое Орды великого царя Мендли-Кгиреево слово, правое руки и левое великого улуса темником, и тысячником, и сотником, и десятником уланом, князем и всим Руским людем, бояром, митрояполитом, попом, чернцом, и всим чорным людем и всему поспольству. Даем вам ведати, штож великии цари, дяды наши, и великий царь Ачжи-Кгирей, отец наш, коли их потны кони были, до великого князя Витовда, до Литовское земли в гостиное поехали, великую ласку и честь видали; и за то . . .пожаловали Киевом, в головах,и многие места дали. Ино, потомуж, Литовское земли великий князь Казимир, брат наш, з Литовскими князи и паны просили нас; и мы их прозбу ухвалив... как нас Бог на столцы отца нашого посадил: ино што великии цари, дяды наши, и великий царь отец наш дали потомуж: Киевскую тму (Тма означает, область, округ, уезд, вероятно с населением десятитысячей душ обязанных платить дань), со всими входы и данми, и з землями из водами; Володимерскую тму, со всими входы и данми, и з землями и з водами; Великого Луцка тму, со всими входы и данми, и з землями и з водами; Смоленскую тму, со всими входы и [95] з данми, и з землями и з водами; Подолскую тму, со всими входы из данми, и з землями и водами; Каменецкую тму, со всими входы и з данми, и з землями и водами; Браславскую тму, со всими входы и з данми, и з землями и водами; Сокалскую тму, со всими входы и данми, и з землями и водами; Звинигород, з выходы и з данмм, и з землями и водами; Черкасы, з выходы и данми, и з землями и водами; Хачибиев Маяк, з водами и землями; ино почонши от Киева, и Днепром и до устия, и Снепорож и Глинеск со всими их людьми, Жолваж, Путивль з землями и з водами, Бирин, Синеч, Хотен, Лосичи, Хотмышль, со всими их землями и водами, и данми и выходы; Черниговскую тму, со всими выходы и данми, и землями и водами; Рылеск, з выходы и данми, и з землями и водами; Курскую тму, з выходы и данми, и з землями и водами; Сараева сына Егалтаеву тму, Милолюб, з выходы и данми, и з землями и водами; Мужеч, Оскол, Стародуб и Брянеск, со всими их выходы и данми и з землями и водами; Мченеск и Люботеск, Тулу город, со всими их выходы и данми, и з землями и водами; Берестей, и Ратно, и Козелеск, Пронск, Волконск, Испаш, Донец, со всими их выходы данми, и з землями и водами; Ябу городок, Балыклы, Карасун, городок Дашов, городищо Тушинь, Немир, Мушач, Ходоров, со всими их выходы и з данми, и з землями и водами. Ино великий князь Казимир, брат наш, з Литовское земли князи и паны,... штобы доброта множила: для того и мы теж с уланы и князи порадив ... а брат наш, великий князь Казимир, Андреева сына пана маршалка, а с ним пана Ивашков сын, пана Ивашенцо... коли до мене от брата моего в посолстве приехали; ино мы, повышая брата нашого,... Псков и Великий Новгород пожаловали дали есмо (Ханское пожалование короля Казимира Псковом и Великим Новгородом, о котором здесь упоминается, относится к времени между 1456 и 1494 годом. Казимир стал посягать на обладание теми републиками, и чтоб задать своим притязания вид законности, испросил у хана чрез послов, Андрея сына пана Маршалка и Ивашенця сына пана Ивашкова, чтоб он, ярлыком своим кроме других русских земель, прибавил ему право и на обладание Псковской и Новгородской областями. Хан приняв благосклонно это прошение, жалует короля обоими вышеупомянутыми городами, хотя впрочем они не принадлежали к его распоряжению. — Обстоятельство очень важное, оно доказует, что как на западе Европы жалованные грамоты пап римских считались необходимы для законного обладания, не совсем законно приобретенных областей, такоже на севере требовалось ханского ярлыка на владение сего рода прюбретениями, не взирая на то, что могущество ханов в 15 веке ослабело и клонилось уже к упадку), и Резань и Переясловль в головах, люди, тмы, городы и села, и дани и выходы, и з землями и з водами и с потоками, к Литовскому столцу придали есмо. Ино вы, имены вышей писаныи, городы, князи и бояре,... наперед сего великому князю Витовту, брату нашому, а потом великому князю Жикгимонту, брату нашому (Упомянутый здесь Сигизмунд, был сын славного Кейстута, брат Витолда. Он господствовал в Литве с 1342 по 1440 и убит князем Иваном Черторыйским. Полнейшее известие об этом Сигизмунде в Повести о червоной Руси, от 294 по 331 страну. И так, начиная от Витолда, всякий литовский В. князь, а после и польские короли испрашивали у ханов ярлыки на обладание русскими землями),... и великому князю Казимиру, брату нашому, как есте служивали, ино и ныне, потомуж, великому князю Жикгимонту, брату нашому, служите, колко городов дани и выходы сполна давали. [96]

А которые люди напотом, повышая, дали есмо, не молвите: перво того не служивали есмо, и дани и выходу не даивали есмо; никоторое вымовки не мейте, дани и выходы давайте, от нынешнего часу служите (Это грозное увещевание слушаться польских королей относится к жителям Пскова и Великого Новгорода. Хан убеждает их, что хотя они прежде не повиновались польским государям, но с сего времени впредь должны исполнять их приказания). Ино и ныне великий князь Жикгимонт, брат наш, з Литовское земли князи и паны... для того, штобы межи нами доброта была; и мы с уланы и князи порадив.. .от брата нашого, великого князя Жикгимонта, пан Юрий Зиновиевич, а пан Якуб Ивашенцович, Маршалок и писар Татарский Темирчин сын князь Абрагим, от брата нашого в посолстве приездили. Ино первые цари, дяды наши, и царь отец наш пожаловал которыми ярлыки, а потом и мы которым ярлыком пожаловали, милуючи, Жикгимонта брата нашого, в Литовской земли столец ему дали есмо... сесь наш ярлык з ласки по первому ж сполна дани и выходы и службу ... не будете ль то сполна служити, и вам никоторого ж добра не будет, будете воеваны и граблены, сего нашого ярлыка не будете ль послушными ... штобы есте не сплошилися, для того под золотым нишаном и под алыми тамгы ярлык дань, по пророка нашого смерти, девятьсот лет и тринадцать лет, щастливого месяца Сафара 21 дня, в пятницу. Писан в городе Веселом.»

Акты Западной России II. стр. 4.

3а. Грамота. — есть отрывок, (мы пропускаем последния с нашим предметом не имущие связи статьи), из посольства короля Сигизмунда к кримскому хану Мендли Гирею в Августе 1508 года отправленного.

«Великое Орды великому царю Мендли Кгирею, брату нашому милому, от Жикгимонта, Божою милостию короля Польского, великого князя Литовского, Руского, княжати Пруского, Жомойтского и иных, поклон.

Перво сего посылали есмо до тебе дворянина нашого пана Яцка Ратомского, напоминаючи тебе брата нашого, абы еси, подле своее обетницы и крепкого царского слова, КАК (Малосведущие упрекали нас, что словцо "КАК" есть московское; вот оно в малорусской дипломатической переписке) же еси нам через своих многих и наших послов частокрот прирекал, всхотел нам помочь сынми и вси людьми своими напротивку неприятела нашого великого князя Московского вчинити; и КАК вжо были есмо того посла нашого пана Яцка Ратомского к вам отпустили, ино вжо после него от тебе брата нашого приехал к нам Мамыш улан з нашими послы, с паном Юрием Зеновиевичом и иными, который с ним были. Темиж послы своими и нашими, ярлыки свои, золотом писании, под твоими царскими великими япечатьми, на городы и волости и земли и воды, подле стародавного обычая, к нам прислал еси и в листех своих особно к нам писал еси, а и словом, своими и нашими послы, к нам всказал еси, штож того минулого лета, после приречения вашого первого, сына своего Магмет Кгирея солтана в головах и инших сынов своих, нам [98] на помочь, на неприятеля нашого Московского, землю его воевати, послал еси: ино, по грeхом ся стало, штож неприятели ваши Нагайскии хотели, дорогу заeхавши, шкоду войску вашому, как назад потягнули бы, вчинити; и сынове твои з людьми на них ся вернувши, тых недругов ваших з Божею помочию сказнили. И тымиж послы всказал и писал еси к нам, штож, хотя помочь твоя тогож-годнего лета нам от тебе брата нашого не стала, ино однак же тое минулое зимы, хотел еси многии люди свои слати, Московского землю воевати; и тым теперешним летом, сам своею головою, со всими сынми, посполу с нами братом ясвоим, на свой конь хотел еси всести и неприятеля нашого Московского сказнити. Ино мы, на тот час, на который же есмо с послы твоими вмовили, з войском нашим к границам Московским, сами ся своею головою, здалека (всих иных приятелей наших помочь опустивши, маючи надею на твоем царьском слове) притягнули, надеючися, штож твое войско, с другое стороны, на тотже рок, в Московского землю втягнет. А ты, брат наш, тыми часы отпустил к нам посла нашого пана Яцка Ратомского, а с ним дворянина своего Ботюку, и в листе своем к нам писал, а и словом им наказал, штож тых часов присылал до тебе Московский своего посла, поведаючи, ижбы ся с нами змирил, и городы и волости наши, который отец его с помочию твоею под братом нашим забрал, будьто бы нам зася вернул; и для того ни сынов, а ни войска своего в его землю не слал еси. И поведаем тобе брату нашому, штож твоего доброго слугу Икибашу з нашими послы к Московскому есмо посылали, и тот твой человек сам, своими усты, вам росповедит, штож Московский великий князь, не только городов и волостей наших, на твое росказание, нам не вернул, але еще тому зрадцы нашому Глинскому подавал был в руки свои великии воеводы со всими силами своими; и пустил в нашу землю, городов добывати и землю нашу поседати: и мы, Бога Створителя неба и земли на помочь вземши, под которыми нашими городы их послышали, там есмо сами тым борздей поспешилися ; и з ласки милого Бога, тое войско Московского, с тым зрадцею нашим Глинским, еще от передних наших людей немалую шкоду в людeх вземши, прочь побегли, и тягиню всю пометавши [99] з земли нашое с соромотою втекли; а под городы нашими многих воевод его побито, князя Федора Телепня и иных многих знаменитых людей. И тыми разы, с города нашого Смоленска шлючи людей наших, с Божею помочию городы и волости наши зася отбираем, и наперед, Бога Створителя нашого на помочь вземши, дело наше с тым неприятелем нашим так будем делати, колько нам его святая милость поможет. А тому зрадце нашому Глинскому людей его в тот же час многих збито, а останок их с Остафием Дашковичом вси к нам прибегли.

Жикгимонт король и великий князь велел тобе брату своему говорити: В том же листе своем к нам пишет о том же зрадце нашом Глинском, штож бы он тот выступ противку нам вчинил для того, ижбы вряд его маршалство от него взяли, и будто бы он был таковый молодец добрый, штож иного в Литве нет; ино тот вряд маршалство есть знаменитого пана рады нашое пана Григория Остиковича, который жо, по грeхом, за брата нашого, попал в руки неприятельские, служачи нам верне, и до тых часов там у великой нужи седит; и братья и приятели его припоминали ся нас, абыхмо службу его памятуючи, тое жалости там, в том нятстве, не дали ему больши терпети, не только на теле, але и на мысли; и мы, хотячи подданым нашим справедливость вчинити, тот вряд маршалство на пана Григория с его (Т. е. от князя Глинского) рук зася есмо взяли. А што пишет, ижбы был он таковый молодец, какова иного в Литве нет: ино то, брат наш, гораздо пишет, штож иного такова злого человека и зрадцы великого в Литовской земли нет, каков тот лихий человек Глинский, не только в том выступе, што тыми разы противку нам вчинил, але и брата нашого, своего господаря и добродея, Александра короля, своею причиною с того света сослал. О чом тыи, которыи с ним в том деле в одной раде были, хотели перед нами, КАК скоро мы приехали до Литовское земли, на него добрый довод вчинити, а он того, яко винный, побоявшися ....(Здесь пропуск очевиден); занеж не только то, ино и в иных великих делeх, еще за живота брата нашого, много побродил: [100] Шиг-Ахмата царя, тобе на прикрость, со всими людми его в Литовской земли и в Лядской земли у великой воли держал; Халек — Солтана, брата его, радил брату вашому, на его дело, з Лядское земли к Нагаем отпустити, а тым межи тобою и братом нашим Александром королем великое нежитье вчинил: олиж, перед смертию братнею, ледва Панове рада наша, намовивши брата нашого Александра короля, царя Шиг-Ахмата поймавши и до Ковна отослали в натство; а Халек-Солтана з иншими людми его и з Нагайцы по иншим городом розослали. И над то, тот же зрадца Глинский, тое зимы, без бытности нашое, наехавши ночным делом, розбойным, на дом пана Яна Заберезинского и его забивши з земли Литовское к границам втек, и прибегши до Мозыря и з Якубом Ивашенцовичом снемшися, з зятем своим, и Мозыр заседши, к тобе брату нашому послал, жедаючи о помочь напротивку нам и хотячи тобе з городы нашими служити, а поведаючи, ижбы Шиг-Ахмат царь в его руках был, и там через свои слуги своими льстивыми словы о помочь намовляючи. А в том же часе к Московскому послал наших же дву зрадец, которые ж с ним з земли нашое втекли, Николского дьяка, а Войну Фалелеевича, жедаючи его, абы ему своих воевод з людми прислал и хотячи наши вси граничныи городы, добывши, ему подати. Ширей о всем о том ваши послы тобе брату нашому поведять, а наболей тот, который был на Москве: занеж при нем весь люд свой, со всими воеводами своими, Московский Глинскому послал, хотячи, на его слово, городы наши посести; а царя Шиг-Ахмата Ботюка своими очима видел, штож в Ковне и до тых часов в нятстве седить. А Глинский не к одному тобе брату нашому, але и к Московскому через свои послы всказывал, поведаючи, штож царя Шиг-Ахмата в своих руках мает, и хотячи его без мешканья к нему прислати. А што пишет, иж такова иного в Литве, каков Глинский, нет: ино не только в Литовской земли, але и в орде многим сведомо, штож и отцы Глинских и братья их, перед тым и до сих часов, у слуг наших служили и теперь служат, и Глинский не по отчеству славен был, але ласкою брата нашого, и велико собе тую речь отежають князи и Панове рада наша, которых жо роды на весь свет славныи, в которыхи теперь [101] Глинского братья и дяди служат; а у вашом листе то стоить, ижбы в Литве такова, каков Глинский, нет.

Жикгимонт король и великий князь к тобе брату своему всказал: Теж писал еси к нам, абыхмо без мешканья тых твоих послов, приставивши к ним.... (Здесь какое-то слово пропущено), к тобе брату нашому отпустили: ино давно быхмо их отпустили, але ся то стало не нашою волею, але посла твоего того, который на Москве был, вмешканием; занеж Московский ( Т. е. великий князь), в тот час КАК люди свои послал к Глинскому в нашу землю, того твоего посла Икибашу и наших послов на Москве задержал, олиж до тых часов, поки люд его, втекаючи от наших людей, почали прибегати в нашу землю; а отпустивши послов з Москвы, зася задержане было их на границах, на Белой: олиж до Смоленска собою от них выехали. И как скоро к нам приехали, и мы тогож часу и того твоего слугу Ботюка, и Икибашу, и нашого посла и пана Яцка Ратомского, с тыми ппнязьми, которых же еси по нас жадал, полпяты тысячи золотых, и за иными впоминки, к тобе брату нашому есмо отпустили, и тот долг, который же они в Орде мешкаючи набрали, Яцку и Обрагиму им есмо заступили.

Жикгимонт король и великий князь к тобе брату своему всказал: Мы КАК з Ляхов сее весны притягнули к Литовской земли, порозумели есмо, штож войско твое к помочи нам противку неприятелю нашому Московскому не рушилося, и тогож часу выправили есмо к тобе брату нашому толмача нашого, на имя Муртозу, даючи ведати, иж тягнем под границы Московскии, и жедаючи, абы подле своее обетницы, на того недруга нашого помочон был еси : ино от оных часов и до сих мест, никоторое помочи от тебе брата нашого не видим, а ни о толмачох наших, о Муртозе, а ни о первом (которого ж послали есмо еще з Ляхов) Кулзумане, ижбы ся вернули, не слышим, чому ж ся велико дивуем: бо мы всих наших приятелей помочь опустивши, а надеючися на твое братство верное и крепкое царское слово, не собравшися з болшими люди, которые ж [102] бы могли нам к помочи прибыти, рушили ся есмо з местца нашого, спешачися, абыхмо подле приреченья и слова нашого, обема войски нашими в неприятелскую землю, одным разом, со всих сторон втягнули; а так, тыми часы, только сами, з Божего помочию, с тым неприятелем нашим в дело наше вступили есмо.

Жикгимонт король и великий князь к тобе брату своему всказал: А про то и тепер тебе брата нашого жидаем и подле приреченья нашого напоминаем; абы еси розпамятавши се на присягу свою, которую ж еси нам на имя Вышнего Бога вчинил, был нам на того неприятеля нашого Московского помочон; сыны свои з людми своими, бес жадного вмешканья, в его землю вослал, а в том нам первое знамя верного братства вказал: занеж сам, брат наш, можешь по нас розумети, иж мы, подле слова приреченья нашого, тобе брату нашому во всем полним, и мимо тебе инде приятеля не ищем, а ни о помочь (хотя быхмо и могли мети) не жедаем, хотячи одному тобе братство верное заховати, и так же, в твою пригоду, на всякого неприятеля твоего, сами со всими людми нашими, тобе брату нашому на каждый час быти помочни. И ты бы, брат наш, тым же обычаем, нам слово свое держал, и не только на ярлыкох городы и волости выписывали нам, але и помочью своею в руки нам подавал их, как же и предки твои, штож в ярлыкох предком нашим писывали, то и делом доводили. Сам, брат наш, посмотри: который пожиток нам с твоих ярлыков, коли неяприятель наш Московский тыи городы и волости и земли и воды в своей руце маючи, дани серебреныи и иныи всякии с них берет? с чого ж нам будет тебе брата нашого, и сынова, и людей твоих впоминки суполными навежати, коли отчизна наша в неприятелских руках? А коли Бог дасть, с помочию твоею города наши зася нам вернутся, мы, подле давного обычая, тебе брата нашого и всю Орду твою через послы наши достаточными впоминки будем навежати.»

Акты Зап. России II. стр. 47.

Из приведенных в настоящем прибавлении трех грамот удостоверился читатель: — Из первой страна, 93, что [103] польсколитовские государи обязывались оплачивать ханам от головы каждого человека в русских землях по три деньги ежегодно. Дань эта была значительна, ибо деньга была серебрянная монета и имела в себе 60 медных монет называвшихся "Пуло" (Rakowiecki prawda Ruska I. стр. 184). (Из полфунта серебра делалось 250 денег. Полфунта серебра равняется венской гривне. Из венской гривны чеканится 72 цванцигеров, следовательно три денги занимали почти столько серебра сколько в одном цванцигере. Но приняв в уважение, что ценность серебра в течении трех столетий десятерично уменшилась, то очевидно, что татарское тогда подушное тягостнее было, как в настояще время подать двух гульденов). Само собой разумеется, что эту подать не обязавшийся король, только всякий человек должен был вносить. — Из второй грамоты стр. 94. уведал читатель, которые русские земли принадлежали ханскому раздавательству и распоряжению, и узнал, что кроме сокальской области, участков волынской земли в окрестности Олеска, Лопатина, и подольской в окрестности Тарнополя, Теребовли и Чорткова, другия земли нашего отечества, как то галичская, жидачевская, львовская, перемышльская и саноцкая не считались к татарским ленам, и следовательно не оплачивали поголовного гарачу. — Из третией грамоты стр. 97 узнал читатель, что польсколитовские государи, оплачивая дань, требовали и справедливо от ханов, своих покровителей и верховных владык помощи и защиты во владении подлежащих данничеству областей.

В третией грамоте упоминается многократно, о зрадце Глинском. — Михаил князь Глинский, любимец короля Александра (ум. 1506), славный полководец, первенствовавший царедворец, сильнейший из литовскорусских вельмож, оскорбленный наследником Александра, королем Сигизмундом, восстал против него, намеревался восстановить древное киевскорусское государство, вспомоществуемый московским В. князем Василием Иоанновичем воевал с Сигизмундом, но побежден удалился с своими приверженцами в Москву. Будущий Историк Западной Руси, собрав материалы, которых есть довольно, может написать много любопытного об этом славном или обесславившимся человеку. [104]

ІІІ. ПРИБАВЛЕНИЕ.

Мы упоминаем на 43 стране в 40 примечании, что король Казимир, имея в своем владении галичскую землю, (1349 1370) ходатайствовал и настаивал у цареградского Патриарха о постановлении православного русского митрополита в Галиче; но мы не представили доводов на сказанное нами. Вменяем себе в обязанность пополнить пропущенное тамо. — Между 1840 и 1846 годом путешествовал по славянским землям Профессор казанского Университета г. Григоровичь. Он быв в Турции почти два года открыл тамо и списал много любопытных грамот и других памятников, относящихся к истории русского народа. Посещая в 1847 году Прагу сообщил он их знаменитому ческому ученому г. Вячеславу Ганке, а последний по своей благосклонности, списал из портфеля достопочтенного Профессора для сочинителя настоящей книжки следующее, из греческого на русский язык переведенное, послание короля Казимира и галичских бояр к константинопольскому Патриарху с просьбой поставить в галичские митрополиты избранного королем и князями епископа Антония. — Мы думаем, что эта хрисовуля напечатана уже в России в каком-либо ученом журнале или сочинении; но понеже сего рода сочинения в нашей земли весьма редко и случайно только появляются, то мы печатаем здесь эту к нашему отечеству относящуюся грамоту так, как она нам 8 Ноября 1846 года сообщенна:

"К первопрестольному, преосвященному Патриарху Константинополя вселенского Собора (sic) поклон и многое челобитие от сына твоего краля Казимира земли Ляхии, Малой России, и от князей России, которые в христовую веру веруют (sic), и от бояр русских многое челобытие. Ищем от тебя нашего Архиерея. Вся земля гибнет без закона потому что закон исчезает. Из века веков Галичь славился на все стороны митрополиею, и был престолом митрополитов из века веков. Первым митрополитом нашего благочестия был НИФОН; вторый митрополит ПЕТР; третий митрополит ГАВРИИЛ, четвертый ФЕОДОР. Они все были на этом престоле Галича. Князья России были мои [105] родственники, и эти князья оставили России apobesan в значении (перевелись — извелись — прекратились, измерли gicngen ab) и земля осиротела. После сего я краль Ляхии приобрел землю русскую. Теперь святый Патриарх вселенских соборов (sic) ищем от тебя нашего Архиерея, да уделишь свое помилование нашему благочестию, и с нами князями и боярами избрали мы человека достойного и добраго, хорошего поведения и смиренного сердца преосвященного епископа АНТОНИЯ: На это согласно наше благочестио (это место переведено по догадке, по тому что в тексте нечетки два слова). И ради Бога, ради нас и святых церквей, да будет благословение ваше на сем человеке, рукоположите его именно в Митрополиты, дабы закон Россов не погиб, дабы он не разрушился. Если же не будет помилования Божия и благословения вашего сему человеку, то после сего не прогневайтесь на нас, если будет жалостная необходимость крестить Россов в веру Латинов, так как нет Митрополита в России, ибо земля не может быть без закона."

Оригинал этого послания писан был вероятно на русском языке. В Цареграде перевели его для уразумления патриаршего синклита на греческий, а настоящий список есть опять перевод из греческого на русский язык. Удивительная дерзость, с которой утверждает король Казимир в своем послании, что Галичь из века веков славился на все стороны митрополиею и был престолом Митрополитов из века веков, когда Патриархи лучше знали где первые находятся подвластные им митрополиты. — Кто был упоминаемый Нифон, неизвестно; вторый в Казимировом послании упомянутый мнимый митрополит Петр был без сомнений св. Петр в 1308 году русским королем Георгием Львовичем № 396 произведенный в Митрополиты и о котором мы в III. части Галичской истории страна 255 и примечание № 243 и 244 пространно рассказали. Но св. Петр никогда не именовался галичским Митрополитом ниже имел свое жительство в Галиче. Ов был киевским Митрополитом и только по поводу угрожавшего в Киеве от Татар беспокойствия переехал оттуда сперва во Владимир над Клязмою а после в Москву, и тамо положил основание московской митрополии. Правда что по смерти в 1327 году преставившегося св. Петра около 1330 [106] года находился в Владимире волынском митрополит Грек, но он назывался Феогност а не Гавриил, он имел свой престол в Владимире а не в Галиче, но и тот переселился в Москву. — Что же касается упомянутого в Казимировом письме митрополита Феодора, то он был в 1334 году только епископом а не митрополитом галичским, как читатель и из истории Карамзина IV. тома 276 примечания, и из нашей истории галичской III. части страна 253 может убедиться. Удовлетворил ли Патриарх Казимира в его требовании неизвестно, но сомневаемся, и если нам верить Длугошу (выше стр. 73), то соборная церковь греческого обряда в Галиче назначенна в 1375 году на престольную для латинского архиепископа. Впрочем точнейшее и подробнейшее разбирательство сего предмета предоставляется писателям и изеледователям Русской церковной истории.