Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

Испано-Вестготское королевство

Важнейшей целью Леувигильда было установление наследственной монархии, которая бы резко возвысилась не только над основной массой населения, но и над знатью. Свержение Лиувы II и возведение на трон Виттериха означало крах этих попыток. Создать новую династию ни Леувигильду, ни Реккареду не удалось. Не удалось и настолько укрепить саму королевскую власть, чтобы она практически не зависела от аристократии. Вестготское королевство вернулось к принципу выборной монархии, что зачастую ставило государей в зависимость от знати либо тех или иных ее группировок.

Виттерих пришел к власти при поддержке той группы вестготской аристократии, которая была недовольна политикой Реккареда. Решительно изменить курс внутренней политики Виттерих не смог, и вернуть старое положение арианству он также не сумел. Во внешней политике новый король вернулся к конфронтации с Византией. В Византии в это время был свергнут Маврикий и началась гражданская война, так что византийцам снова было не до далекой Испании. Виттерих воспользовался этим и начал наступление на византийские владения на Пиренейском полуострове. Его армия снова овладела Асидоном, который был в свое время захвачен Леувигильдом, но потерян при Реккареде. Этим событием Виттерих как бы определял курс на возвращение к военной славе вестготов, которому не мог следовать слабый [321] первый католический король. Во многом порывая со старой германской традицией, он предпочитал не сам лично возглавлять армию, а поручать командование своим герцогам. Это можно рассматривать как важный этап в развитии вестготской монархии: государь сосредоточивался на выполнении важнейших государственных функций, поручая непосредственное командование войсками своим полководцам. Впрочем, так, по-видимому, действовал еще Реккаред, но при Виттерихе это стало принципом его правления.

При Виттерихе резко усилились противоречия в правящей верхушке королевства. Его курс, видимо, встречал сопротивление части вестготской знати. Результатом этого стало убийство Виттериха в 610 г. и возведение на престол Гундемара.

Продолжая во внешней политике курс Виттериха и ведя упорные бои с византийцами, во внутренней политике Гундемар вернулся к курсу Реккареда. Уже в первый год своего правления он созвал собор, подтвердивший превращение католицизма в государственную религию. Отныне все вестготские короли были католиками. После убийства Виттериха практически не стало арианской реакции. Победа католицизма была полной. Он перестал быть «римской верой» и стал верой всего государства.

Арианские короли в принципе были веротерпимы. Это объясняется не их хорошим характером и не сохранением дохристианских античных традиций, а трезвым учетом сложившихся обстоятельств: нельзя было не быть веротерпимым в государстве, основное население которого принадлежало к другой конфессии, чем король и его непосредственное окружение. Те или иные акты, направленные против католиков, были вызваны чисто политическими причинами. Единственная серьезная попытка сделать арианство государственной религией и связанная с эти целенаправленная антикатолическая деятельность, предпринятая Леувигильдом, потерпела полный провал. Совсем иным было положение католических королей. Между ними и основной массой их подданных не было религиозной розни. Это привело и к изменению религиозной политики королей. Государь в это время рассматривался не только как светский владыка, но и как защитник и проводник истиной веры, и в качестве основной цели его деятельности рассматривалось укрепление религии и преследование инаковерующих. В первую очередь это относилось к евреям.

Евреи появились в Испании еще в римские времена. В Вестготском королевстве они селились в относительно крупных городах, в том числе в Толедо, недаром в еврейской среде возникла легенда об основании этого города евреями, бежавшими от Навуходоносора. Занимались евреи и [322] земледелием, но в основном торговлей. В это время торговля, особенно внешняя, практически сосредоточилась в руках греков, сирийцев, евреев. В те времена, когда короли были арианами, евреи не преследовались. Положение резко изменилось после обращения вестготов в католицизм. Уже Реккаред запретил браки между евреями и христианами (евреи не имели права даже иметь наложницу-христианку) и использование евреями христианских рабов. Попытка откупиться от этого последнего распоряжения не удалась. Целенаправленная антиеврейская политика стала проводиться вестготскими королями начиная с Сисебута.

Сисебут сменил на вестготском троне Гундемара в 612 г. Его правление (612-620 гг.) было временем укрепления Испано-Вестготского королевства. Одним из столпов этого королевства являлось католическое духовенство. Сисебут не собирал на соборы епископов всей страны, возможно видя в этом институте определенное ограничение своей власти, но в целом его внутренняя политика полностью соответствовала взглядам испанской церкви. Важнейшим ее аспектом стало гонение евреев. Сисебут возобновил, по-видимому, несоблюдавшееся постановление о недопустимости евреям иметь христианских рабов и потребовал освобождения всех их независимо от срока приобретения. А позже он сделал еще более решительный шаг: все евреи, отказавшиеся креститься, должны были покинуть его государство. Значительная часть евреев, отказавшаяся отречься от веры предков, уехала из Испании и Септимании.

Положение вестготских королей было противоречивым. Их власть была довольно велика, они опирались на созданную aula regia, их, как правило, активно поддерживала католическая церковь. Но в то же время монархия оставалась избирательной, и это ставило короля в известную зависимость от готской знати, ибо испано-римские аристократы в выборах короля не участвовали, что, конечно же, сужало базу королевской власти. В то же время изменяется суть этой власти. Король уже не является в первую очередь военным вождем. Более того, все чаще сам король в это время уже не выступает непосредственно в поход во главе армии, а поручает командование своим герцогам. Одним из таких герцогов был Рихилан, разгромивший астуров, отпавших от вестготов. Другим был Свинтилла. Именно он разгромил ронконов и удачно воевал с византийцами. Византийский вопрос по-прежнему был не решен, и общность веры не мешала вестготским королям стремиться окончательно вытеснить византийцев из Испании. Сисебут дважды воевал с империей и довольно удачно, армия во главе с Свинтиллой захватила ряд византийских крепостей, но полностью вытеснить византийцев так и не смогла. [323]

Успехи во внешней и внутренней политике, тесный союз с церковью позволили Сисебуту настолько укрепить свою власть, что он сумел без труда передать трон своему сыну Реккареду II. Однако на следующий год Реккаред умер и на вестготский престол был возведен прославленный своими победами Свинтилла.

Блестящие успехи Сисебута оказались на поверку не столь уж и прочными. Крушение династической идеи в результате ранней смерти Реккареда — доказательство этого. Не добился полностью желаемого король и во внешней политике. Север Испании, населенный басками, снова практически ускользнул из-под контроля вестготских королей. И Свинтилла в начале своего правления был вынужден заняться басками, вторгнувшимися в Тарраконскую Испанию. Басков заставили подчиниться, и в завоеванных землях Свинтилла основал новый город — Ологик. Свинтилла как бы шел по стопам Леувигильда, отклоняясь от его политики только в религиозном вопросе, так как был убежденным католиком. Впрочем, и здесь различие было лишь кажущимся, ибо главным было убеждение в необходимости иметь государственную религию. Поэтому, в частности, он продолжал антиеврейскую политику Сисебута, хотя, как кажется, и несколько смягчил ее, что позволило части евреев вернуться в Испанию.

Свинтилла поставил своей задачей завершить изгнание византийцев с Пиренейского полуострова. И он начал решительное наступление на оставшуюся еще под властью империи прибрежную полосу. Византийская армия была разбита, и около 625 г. весь Пиренейский полуостров наконец-то оказался под властью вестготского короля. Именно с этого времени можно говорить об объединении всей Испании под властью вестготов. Тем самым было завершено завоевание Испании, процесс, в котором решающими этапами были правления Эйриха и Леувигильда. Правда, практически независимыми оставались в своих недоступных горах баски, но формально и они признали власть вестготского короля.

Следуя Леувигильду, Свинтилла стремился удержать трон за своим сыном. С этой целью он провозгласил своего сына Рихимира соправителем. Но этот акт вызвал огромное недовольство вестготской аристократии, боящейся потерять свои привилегии. Результатом стало восстание против короля, которое возглавил Сисенанд. В 631 г., после десяти лет своего правления, Свинтилла был свергнут, и королем стал Сисенанд.

Все последующие короли стремились к одной, но так и не достигнутой никем из них цели — такому укреплению королевской власти, чтобы передавать ее по наследству своим сыновьям. Династический [324] принцип в Вестготском королевстве так и не утвердился. Все же, же лая обрести как можно больше независимости от вестготской аристократии, короли, с одной стороны, стремились получить поддержку испано-римской аристократии, для чего все активнее привлекли испанское население к осуществлению государственных функций, а с другой — установить как можно более тесные отношения с католической церковью, в которой опять же значительнейшую роль играли испано-римляне, хотя после официального принятия вестготами католицизма удельный вес германцев в верхушке церкви значительно вырос. По этому пути шел и Сисенанд. Уже вскоре после своего восшествия на трон он собрал в Толедо собор всех епископов своего королевства. Этот собор имел целью официально утвердить католицизм в качестве единственной формы христианской религии в Испании и готской Галлии. Целью собора, созванного Гундемаром, было подтверждение этого акта после арианской реакции Виттериха. Теперь впервые созывался собор, когда ничто не ставило под сомнение религиозное состояние государства, так что собор сосредоточивался на решении как внутрицерковных, так и общеполитических дел. С этого времени соборы становятся важным политическим институтом. Отныне почти все короли созывали церковные соборы, а на правление некоторых государей приходился и не один собор.

Правление преемников Сисенанда Хинтилы (636-640 гг.) и Тульги (640-641 гг.) были кратковременными и ничем не примечательными. Внешнеполитическая и военная деятельность их предшественников привела к объединению всего Пиренейского полуострова под властью вестготских королей. За Пиренеями вестготы удерживали Септиманию (Галлию, как они ее назвали, не смущаясь тем, что она представляла лишь небольшую часть этой страны). И на большее они не претендовали. Внешняя политика вестготской Испании была в значительной степени изоляционистской. Вестготские короли, изгнав из Испании византийцев, более практически не вмешивались в большую политику Европы и Средиземноморья. Это сказалось и на позиции испанской церкви. В Испании довольно часто собирались соборы, но на них присутствовали только епископы и аббаты королевства. Испанские епископы отсутствовали на соборах, собираемых римским папой. Они признавали авторитет папы, но реально пользовались в Испании и Септимании всей полнотой духовной и частично даже светской власти. В то же время деятельность ряда королей привела к относительной стабилизации внутреннего положения в стране. Это позволило Хиндасвинту и его сыну Рецесвинту сделать очень важный шаг на пути действительного объединения Испании под властью вестготских королей. [325]

Хиндасвинт вступил на престол в апреле 641 г., свергнув своего предшественника, и, по-видимому, довольно скоро начал работу над радикальной трансформации законодательства. До этого времени в королевстве сосуществовали два кодекса, две системы права — римская и вестготская. Последняя, правда, уже испытала огромное влияние первой, но оставалась действенной. Уже до этого некоторые короли принимали законы, уравнивающие всех их подданных. Были разрешены смешанные браки, что открывало путь к реальному этническому смешению германцев и римлян. Но все же наличие двух кодексов сдерживало этот процесс. Через два года после прихода к власти Хиндасвинт сделал решающий шаг. Существовавшие ранее кодексы — Бревиарий Алариха для римлян и Пересмотренный кодекс Леувигильда для вестготов — были отменены. Вместо них был введен единый кодекс. Национальное право, таким образом, было заменено территориальным. Одна юридическая система отныне стала действовать на всей территории Испании и Септимании. Недаром хронист пишет, что Хиндасвинт разрушил готов.

С правлением Хиндасвинта связано еще одно очень важное новшество. Как и предыдущие короли, Хиндасвинт стремился опереться на церковь. Он созвал в Толедо очередной собор, на котором впервые официально в качестве полноправных участников (а не только наблюдателей) участвовали и светские чины его двора. Это еще больше увеличило роль соборов как высокой политической инстанции, занявшей свое место в системе управления государством. Хотя решения собора утверждались королем, само принятие церковным собором решений по светским вопросам ставило соборы почти на равную ступень с монархом.

Еще за четыре года до своей смерти Хиндасвинт предложил избрать королем своего сына Рецесвинта. Власть короля была в тот момент непререкаемой, и Рецесвинт официально становится соправителем отца, а после его смерти единственным королем и находится на троне 24 года (649-672). Главной заслугой Рецесвинта стало продолжение законодательной деятельности отца, в чем его активным помощником стал епископ Цезаравгусты (Сарагосы) Бравлион, один из самых образованных и почитаемых церковных иерархов Испании. И в декабре 653 г., созвав VIII Толедский собор, король представил ему новый свод законов. Он включал в себя законы Хиндасвинта, новые законы Рецесвинта и в качестве Antiqua те положения старых законов, которые были действенны и в нынешнее время, в основном законы Леувигильда. Это был так называемый Liber iudiciorum (Книга судей), который лег в основу и гораздо более позднего законодательства и многие положения которого сохраняли свою силу много веков уже после крушения [326] Вестготского королевства. Конечно, законодательное творчество на этом не остановилось. Новое время и новые обстоятельства требовали новых законов, и они включались в Liber iudiciorum в качестве новелл, дополняя имеющиеся там статьи. Теперь с утверждением единой юридической системы, единого права можно с полным правом говорить о едином королевстве.

Введение территориального законодательства в принципе вело к исчезновению этнических перегородок и полному слиянию обоих этносов в единый, внутри которого уже идет деление по экономическому, социальному, политическому принципу, но не по национальному. Однако на деле положение было более сложным. Уже само по себе наличие в законах формулировок типа «будь то гот или римлянин» говорит о сохранении обеих групп населения и хорошем знании, кто — гот, а кто — римлянин. Да и короли вовсе не стремились к уничтожению привилегий вестготов. Их целью было упрощение судопроизводства и укрепление собственной власти. Для этого, в частности, они и ограничивали права рабовладельцев, рассматривая убийство ими рабов как проступок и стремясь заменить расправу над рабами преданием их королевскому суду. Если вспомнить, что большинство рабовладельцев были римлянами, то становится ясно, что это наносило удар по последним.

Хиндасвинт издал закон, фактически уничтожавший городское самоуправление и тем самым на деле ликвидировавший последний элемент античного общественного уклада. Прежние rectores провинций, преимущественно римляне, остались, но практически почти все властные полномочия в провинциях и на местах перешли к герцогам (duces) и графам (comites), которые были в основном вестготами, хотя иногда до этих постов добирались и наиболее верные королю римляне. Непосредственное окружение королей состояло также в большой степени из германцев, и введенное в правило присутствие на соборах в качестве равноправных участников высших сановников двора должно было усилить германский элемент этих соборов и не дать им превратиться в римский противовес власти вестготских королей. Да и среди епископов значительную долю составляли вестготы. Во всяком случае, процент готов среди епископов был гораздо больше, чем среди населения государства. Даже в Бетике, где вестготы практически почти не жили, больше 27% епископов были готами. И это было результатом целенаправленной политики королей. Вестготские короли все же не очень доверяли подчиненному испано-римскому и галло-римскому населению, даже его светской и церковной знати. В результате на соборах, начиная с Восьмого, [327] большинство присутствующих принадлежало германцам. Еще в 636 г. V Толедский собор постановил, что королем может быть избран только гот. Таким образом, этнический характер высшей власти в Испании и Септимании сохранялся. И все же огромный шаг к слиянию народностей был сделан.

Возможно, промульгация нового единого кодекса все же вызвала недовольство части вестготской знати. Хроника под 675 г. сообщает о прекращении смуты и убийств, длившихся 18 лет. Следовательно, начало этих смут относится приблизительно к 654 г., то есть как раз к году, следующему за одобрением нового свода законов VIII Толедским собором. Король, по-видимому, успешно справился с сопротивлением внутри страны, как и с новыми вторжениями васконов, которые, вероятно, к тому времени уже официально вышли из подчинения вестготским королям. Но все же закрепить трон за свои родом Рецесвинт не смог. После его смерти различные группировки знати согласились выбрать королем Вамбу, человека довольно консервативных взглядов и к тому времени уже прославившегося военными успехами. Вскоре после выбора Вамба был торжественно коронован и стал, по-видимому, первым вестготским королем, чей приход к власти был ознаменован этим обрядом, имитирующим коронации и ветхозаветных царей, и византийских императоров.

Однако выбор королем Вамбы все-таки устроил не всех. Решительно выступил против нового короля герцог Павел, провозгласивший себя королем в Нарбоне. Его избрала королем знать этой провинции. К нему примкнула Тарраконская Испания, его активно поддержали васконы (возможно, между Павлом и васконами был заключен союз). Положение Вамбы было тяжелым. И в этих трудных обстоятельствах проявились энергия и военные способности короля. Прежде всего он обрушился на васконов, и те были вынуждены ему подчиниться. Было ли это подчинение действительным или оставалось формальным, в любом случае васконская опасность была ликвидирована, и Вамба развязал себе руки для дальнейшей борьбы с мятежником. Он перешел Пиренеи и подчинил примкнувшие к Павлу города Септимании. В битве около Немавса (Нима) Павел был разгромлен, а мятеж подавлен. Франки пытались воспользоваться обстоятельствами и вторгнуться в галльские владения готов, но были отбиты. Вамба мог торжествовать.

В то же время военные действия в Септимании показали слабость вестготской армии. Она основывалась на старинном германском принципе всеобщего ополчения, когда каждый свободный боеспособный мужчина в случае необходимости становился воином. По-видимому, сравнительно рано к военной службе стали привлекать и свободных [328] римлян. Но, вероятнее всего, ко времени правления Вамбы свободного населения было недостаточно для формирования боеспособной армии. И вскоре после подчинения Септимании Вамба издал «военный закон», согласно которому воинская повинность распространялась на всех жителей королевства. Отныне в армии должны были служить клирики, а рабовладельцы должны были являться в армию со своими рабами. Последнее положение противоречило и германским, и римским принципам и являлось несомненной новацией Вамбы. Это вело к тому, что в рамках единого войска появляются, по существу, частные отряды, подчиняющиеся не столько общему военному командиру, сколько своему господину. В первый момент это усилило армию, но в перспективе должно было привести к ее развалу.

Закон Вамбы предусматривал суровые наказания для ослушников. Это вызвало недовольство. Многие аристократы были недовольны самим фактом привлечения их рабов к военной службе, ибо это отвлекало рабов от работ на господина. Недовольство Вамбой ширилось. Король принял активные меры против недовольных. Начались довольно жестокие репрессии. Но Вамба репрессиями не ограничился. Он противопоставил недовольной светской знати церковь. С этой целью Вамба увеличил количество епископств, уменьшая тем самым власть местных магнатов и создавая себе опору из местных епископов.

Королю была важна поддержка не только епископов на местах, но и митрополита столицы Толедо. Хотя официально Толедо был митрополией только Карфагенской провинции, на деле его митрополит играл роль главы испанской (и септиманской) церкви. Город Толедо вообще был предметом особых забот Вамбы. Он перестроил его, не только украсив, но и заново укрепив, так как стремился сделать неприступным для возможных врагов, в том числе (и, вероятно, в особенности) для врагов внутренних. Сам город и его новые защитные сооружения он поставил под покровительство святых мучеников, обезопасив тем самым свою столицу (и себя) не только укреплениями, но и защитой святых.

Считая свою власть достаточно утвердившейся и желая санкционировать это утверждение, Вамба в 675 г. созвал XI Толедский собор. Целью его было провозглашение избавления страны от терзавших ее смут и убийств в течение 18 лет, то есть в правление Рецесвинта и самого Вамбы. С этого собора должно было начаться спокойное царствование великого и благочестивого короля Вамбы. Но надеждам короля не суждено было сбыться.

Недовольство знати скоро вылилось в заговор, результатом которого стало фактическое свержение (под видом добровольного отречения) Вамбы в 680 г. Королем вместо него был избран Эрвигий. [329] Эрвигий смягчил суровые нормы «военного закона» Вамбы, но сохранил его основной принцип. Он, помня о судьбе своего предшественника, пытался установить хорошие отношения со знатью. Одновременно он, по примеру Вамбы, и, пожалуй, даже в большей степени, чем тот, опирался на церковь. Уже вскоре после своего коронования он собрал очередной собор, чтобы прежде всего оправдать и сакрализировать свержение Вамбы и свой приход к власти. За семь лет своего правления Эрвигий собирал еще два собора. Эрвигий, как и Вмба, всячески стремился показать свое благочестие и свою роль защитника веры. На монетах этих королей появляется крест, который держит король, а на некоторых монетах крест увенчивает головы и Вамбы, и Эрвигия.

В целом политика Эрвигия, несмотря на большую мягкость, шла в том же направлении, что и политика Вамбы. Между тем положение в стране становилось все более тяжелым. Испанию не раз посещал голод. Страна обезлюдела. И, что хуже всего, в ней резко сократилось число свободных людей. Сам Эрвигий жаловался на то, что только половина его подданных может свидетельствовать в суде и что есть целые деревни и небольшие виллы, которые не могут выставить на судоговорение ни одного свидетеля. Зато резко усиливаются магнаты. Опираясь на свои довольно большие владения и собственных подданных, они все более противопоставляли себя королю и противились любым попыткам последнего укрепить свою власть. В ряде случаев король был вынужден идти им навстречу. Законом Эрвигия была, в частности, усилена власть патрона над вольноотпущенниками, которые фактически превращались в крепостных.

Эрвигий вообще много внимания уделял законодательству, видя в нем важнейшее средство укрепления государства и своей власти. Уже на следующий год он издал «Пересмотренный свод законов» и строго запретил пользоваться всякими другими кодексами и законами, в этот свод не вошедшими. Чтобы утвердить трон за своими родственниками, он выдал свою дочь замуж за аристократа Эгику, который и наследовал ему в 687 г.

Для всех вестготских королей, начиная, по крайней мере, с Вамбы, важнейшим вопросом становятся отношения со знатью. Последняя укрепилась в процессе феодализации государства и могла теперь противопоставлять себя центральной власти. Короли, с одной стороны, делали шаги ей навстречу, а с другой — стремились сурово подавлять всяческие попытки заговоров и мятежей. Не стало исключением и правление Эгики. Для умилостивления аристократии он ввел закон, согласно которому вольноотпущенник и его потомки отныне оставались в полном подчинении не только своего бывшего хозяина, но и его потомков в течение трех поколений. Одновременно был издан суровый [330] закон о наказании сбежавших рабов, однако сама суровость закона говорит о слабости королевской власти.

В то же время он сурово преследовал подлинных и воображаемых врагов. Изгнания, конфискации, большие штрафы обрушивались на головы аристократов. Это на какое-то время укрепило власть короля, и тот смог в 697 г. добиться признания своим соправителем сына Витицы. Сам Эгика в это время был уже в довольно преклонным возрасте, и Витица стал не только на словах, но и на деле соправителем отца, а после его смерти в 701 г. — единственным королем, не встретив при этом особого сопротивления знати.

Витица продолжил курс своего отца. С одной стороны, он смягчил суровые меры Эгики. Была объявлена всеобщая амнистия, давшая возможность изгнанникам вернуться на родину. Амнистированным возвращалось их имущество и их подданные. Многим было предоставлено возмещение из королевской казны. Это привело к некоторому сплочению знати вокруг короля. Однако, с другой стороны, Витица, как и его отец, всеми силами стремился укрепить свою власть, что в конце концов привело его к столкновениям с той же знатью. Результатом стало возникновение нескольких заговоров. Один из них возглавил герцог Кордубы Теудофред, другой — Пелайо (Пелагий). Еще отец последнего Фафилан вступил в конфликт с Витицей, бывшим тогда еще то ли соправителем отца, то ли еще лишь принцем. Витица убил Фафилана, и теперь его сын выступил мстителем за отца. Правда, оба заговора провалились. Теуфред был ослеплен, а Пелайо изгнан на север страны, в Астурию.

Витица, как и его отец, намеревался передать трон своему сыну Ахиле. Однако значительная часть вестготской аристократии решительно выступила против него. В условиях смуты королем был избран герцог Бетики Родриго (Рудерих). Ахила не признал этого выбора, но его войска были разгромлены армией Родриго. Полностью уничтожить своего соперника последний, однако, не смог, тем более что у короля появился новый, еще более опасный, враг. Это были арабы, которые к этому времени захватили всю Северную Африку и угрожали вторжением с юга Испании. Уже Витице пришлось отражать их первые атаки. Граф Сеуты, расположенной на африканском берегу, но подчиненной вестготам, Юлиан вступил в переговоры с арабами. Он предложил не только сдать Сеуту, но и помочь переправиться на испанское побережье. Традиция обычно приписывает эту измену Юлиана его личному недовольству: так Юлиан хотел отмстить королю за надругательство над своей дочерью. Вполне возможно, что этот факт действительно имел место и гнев мог толкнуть графа на предательство. Но поведение [331] Юлиана трудно не связать с той борьбой, которая не только предшествовала избранию Родриго, но и продолжалась после его вступления на трон.

Правителем Северо-Западной Африки был в это время Муса ибнНусайр, действовавший практически независимо от халифа, находившегося в далеком Дамаске. С ним и завел переговоры Юлиан. Он даже предоставил арабам корабли, на которых в 711 г. отряд во главе с бербером Тарихом ибн-Зиядом переправился через пролив и высадился на скале, которую несколько позже арабы назвали Джебель-Тарих (Скала Тариха) и которую до сих пор именуют несколько искаженным словом Гибралтар. Закрепившись на крайнем юге Пиренейского полуострова, Тарих начал продвижение вглубь. В это время Родриго подавлял очередное восстание на севере и осаждал Памплону. Он сразу оценил угрозу и, прервав осаду, двинулся на юг.

Грозное вторжение мусульман, казалось бы, должно было сплотить вестготов и вообще христиан. Но этого не случилось. Сыновья Витицы, в том числе Ахила, и их сторонники, включая епископа Оппу, фактически поддержали арабов. Рабы и другие подневольные люди, включенные в армию по закону Витицы, не горели желанием сражаться и были готовы покинуть поле битвы при первой возможности. Города в вестготской Испании находились в жалком положении, горожане, в основном испано-римляне, с завистью смотрели на процветающие под арабской властью города и видели в арабах избавителей от власти варварских королей. Евреи, жестоко преследуемые вестготскими государями и испанской церковью, перешли на сторону мусульман и показывали им пути более легкого и удобного продвижения. 19 июля 711 г. на реке Барбате произошло жестокое сражение. В разгар битвы часть воинов, подкупленных Оппой, покинула поле боя. Остатки армии Родриго были полностью разгромлены. Сам король бежал в Эмериту, где пытался организовать новую армию и продолжить борьбу. Но вестготские герцоги и графы либо пытались защищать только свои владения, совершенно не думая об общем деле, либо бежали на север, либо стремились договориться с врагом. В этих условиях Ахила провозгласил себя королем и даже стал выпускать монеты с собственным именем. Воспользовавшись этим политическим хаосом, Тарих со своим отрядом подошел непосредственно к Толедо и был уже готов взять город, который стоявшие там солдаты не столько защищали, сколько нещадно грабили. Но в это время Муса, обеспокоенный слишком уж большими успехами своего подчиненного, решил взять покорение Испании в свои руки. В 712 г. он со всей своей армией высадился на Пиренейском полуострове. Его первой задачей стал окончательный разгром Родриго. Он взял Гиспалис и двинулся [332] к Эмерите. Город стойко защищался, и только в следующем, 713 г. Муса смог его взять. Столкнувшись с неожиданными трудностями, Муса отозвал Тариха, и их соединенные силы разгромили армию Родриго в сентябре 713 г. Сам король, по-видимому, пал в этой битве. После этого, взяв Толедо, Муса провозгласил халифа Валида государем Испании. Еще далеко не вся страна была завоевана. В Тарраконской Испании действовал Ахила, надеявшийся стать королем при поддержке арабов. Но те больше в нем не нуждались и выступили против него. Вскоре Муса, внушавший халифу подозрения чрезмерной самостоятельностью, был отозван из Испании, но его преемники продолжали завоевание страны и даже попытались перейти Пиренеи, развивая далее на север арабскую экспансию. Державшийся в Астурии Пелайо, в свое время изгнанный Витицей, попытался было как-то договориться с арабами, но те отказались пойти на какой-либо компромисс. И тогда Пелайо выступил против них и в 718 г. в долине Кавадонги разбил арабский отряд. С этого вообще-то довольно незначительного события началась новая глава истории Испании. Но о Вестготском королевстве в Испании говорить уже нельзя.

Причины крушения Вестготского королевства

Вестготскому королевству, как и ряду других «варварских» государств, образовавшихся на территории Западной Римской империи, был свойствен коренной порок — двойственность его этнического состава, причем господствующий этнос представлял собой ничтожное меньшинство населения. Римляне, завоевав Испанию, принесли с собой и передали ее народам новые социальные порядки, новую экономику, введя ее в экономическую ткань всего Средиземноморья, новое политико-административное устройство, новую культуру во всех ее компонентах. В ходе романизации народы Испании смешались и переплавились в нечто единое, и эта новая общность, что очень важно, ощущала себя частью римского народа и считала себя уже не иберами или кельтами, или кем-либо еще, а римлянами, Romani, говоря на латинском языке. Этот язык к тому времени достаточно изменился, вульгаризировался, в разных местах уже весьма значительно отходил от литературной нормы, но его носители искренне полагали, что это и есть язык великого Рима. Сопричастность Риму и его цивилизации еще более укрепилась сознанием принадлежности к единой христианской церкви во главе с римским папой (даже если реально испанская [333] церковь тогда была довольно самостоятельной). Германцы, подчинив себе Пиренейский полуостров, сами поддались романской цивилизации, они переняли местный язык, местную религию, местную культуру, насколько были способны ее перенять. И сама страна именовалась не Готией, а Испанией, именно так ее называли римляне, хотя само государство часто именовалось Королевством готов. Ни о какой германизации Испании говорить не приходится. Наоборот, можно и нужно говорить о романизации германцев. Но это не привело к их растворению в романской среде. Обе группы населения уже обладали одним языком, одной религией, одним правом. И будучи в этом отношении равноправными, они все же знали, что существуют римляне и существуют готы и первые занимают более низкое положение по отношению ко вторым.

Одной из самых ярких привилегий готов в случае избрания было право обладать королевским достоинством и королевской властью. Королем мог быть только гот. И если в королевском окружении могли появиться представители романской знати, то все же их было неизмеримо меньше, чем вестготов. Даже в высших слоях церковной иерархии доля готских епископов и митрополитов была гораздо больше, чем их доля в общей массе верующих. Реальными управляющими провинций были герцоги и графы, происходящие из готской аристократии, а президы провинций, многие из которых являлись испано-римлянами, были поставлены под их контроль. Города, в которых вестготы почти не жили и население которых было почти исключительно романским (не считая евреев и купцов из восточных стран), были практически лишены самоуправления и тоже поставлены под жесткий контроль готских герцогов и графов. И хотя испано-римские писатели, такие как, например, Исидор Севильский, славили, искренне или неискренне, вестготских королей как государей именно Испании, романское население страны чувствовало себя ущемленным, а это вело к отсутствию или, во всяком случае, незначительности чувства сопричастия к существующему государству. Это население по-прежнему, пожалуй, считало себя скорее подданными императора, хотя тот сидел на троне в далеком Константинополе и практически никак не мог влиять надела в Испании, чем вестготского короля, власть которого они были вынуждены терпеть.

Положение вестготского короля было довольно парадоксальным. Он обладал всей полнотой власти, мог карать и миловать любого своего подданного, как гота, так и римлянина. Но он не мог передать трон своему сыну. В принципе любой гот мог претендовать на престол. Король считал себя властелином страны и народа (да и был в значительной степени им), но готские аристократы по-прежнему считали его только [334] «первым среди равных». Старое германское представление, что все свободные люди, по существу, являются «друзьями» короля (frei — Freund), то есть членами относительно замкнутой группы людей, связанных определенными узами, еще жило среди вестготов и позволяло им чувствовать себя в некоторой степени независимыми по отношению к королю. Тем более это чувство было свойственно вестготской знати. По закону Вамбы знатные аристократы, и вестготы, и римляне, являлись в армию со своими отрядами, и, таким образом, они легально обладали собственной вооруженной силой, которая фактически подчинялась только им и которую они могли противопоставить силе монарха. Именно уход части армии из войска Родриго и выступление против короля части вестготской знати со своими силами обусловили поражение королевской армии в решающем сражении с мусульманами. Да и в сфере реального управления король был вынужден считаться со своим ближайшим окружением, теми, кто входил в aula regia, включающую в себя как высшую вестготскую аристократию, так и верхи церковной иерархии, в которой была значительна доля испано-римлян.

Социальное развитие романского и готского обществ шло принципиально в одном направлении, хотя стартовые позиции этого развития были различны. В романском обществе развивались те тенденции, которые проявились в периоды кризиса III в. и в поздней империи. Продолжалось развитие крупного землевладения, как светского, магнатского, так и церковного, в том числе монастырского, сочетающегося с мелким землепользованием зависимых крестьян. Рабство еще было широко распространено, но рабы все больше использовались преимущественно в личном услужении, а основная тяжесть сельскохозяйственного труда во все большей степени падала на прикрепленных к земле колонов, вольноотпущенников, которые не могли покидать своих бывших хозяев, и клиентов, бывших свободных крестьян, превратившихся в прекаристов. Численность свободного крестьянства катастрофически уменьшалась, хотя полностью оно не исчезло. Соответственно изменялся и тип крестьянского расселения. Распространяется деревня как место жительства преимущественно зависимых крестьян. Обладая огромными богатствами, военными и частично даже административными полномочиями и значительным количеством зависимого населения, магнаты в рамках своих владений превращаются в почти независимых владык.

Исходным пунктом развития вестготского общества был позднеродовой строй. Правда, еще до переселения вестготов в Испанию он уже практически исчез, но его институты продолжали существовать. Готская аристократия формировалась преимущественно из королевского [335] окружения, и ее значение в обществе во многом зависело от места на королевской службе. Это была преимущественно служилая знать. По мере оседания сначала в Юго-Западной Галлии, а затем и в Испании эта знать приобретала и огромные земельные богатства, во все большей степени превращаясь в земледельческую и занимая в социально-экономической структуре страны то же или почти то же положение, что и романское магнатство. В ее владениях формировались те же формы зависимого земледельческого труда, что и в латифундиях романских светских магнатов и католической церкви. Сначала их владения обрабатывали подчиненные испано-римляне. Но с течением времени шло разложение самого вестготского общества, и рядовые готские общинники постепенно тоже попадали в зависимость от герцогов, графов, сайонов, дружинников — от собственной готской знати. Реальное положение многих рядовых готов мало отличалось, если отличалось вообще, от положения романского крестьянства. А социальное положение и образ жизни готской «верхушки» были подобны положению и образу жизни романских магнатов. Полного слияния классов обоих обществ — готского и романского — не произошло, но социальные структуры их стали очень близкими. И готские аристократы, подобно романским магнатам, становились полновластными господами в своих владениях. Они, пожалуй, в еще большей степени обладая административно-политической и военной властью, могли в случае благоприятного для них поворота событий противостоять монархии. Это и произошло в ходе мусульманского завоевания, когда значительная часть знати, будучи сторонниками Ахилы и противниками Родриго, фактически поддержала арабских завоевателей.

Значительную роль в политической структуре Испании занимала церковь. Она обладала не только духовной монополией, но и довольно большой политической властью. На местах епископы в значительной степени осуществляли административное управление, разделяя эти обязанности с готскими герцогами и графами. Еще важнее было то, что церковные соборы, собираемые королями, занимались не только внутрицерковными и религиозными, но и политическими и административными проблемами вплоть до участия в выборах короля и утверждения законов. Участие в соборах в качестве полноправных их членов принимали и представители светской знати по поручению короля. Правда, соборы созывались не регулярно, их созывы зависели от воли короля. Исследователи отмечают, что короли предпочитали созывать соборы в начале своего правления, желая утвердить свою власть авторитетом соборных решений. Это, однако, не уменьшает роли церковных властей в политической жизни Вестготского королевства. Хотя [336] ни о какой теократии, как иногда полагали раньше, говорить не приходится, все же роль церкви была большой, и короли должны были с ней весьма и весьма считаться. Это в значительной степени ослабляло королевскую власть.

В Испании, особенно в Бетике и в восточной части Тарраконской и Карфагенской провинций, было довольно значительное количество городов, сохранявших античное устройство. Вестготские короли, как и все «варвары», не любили городов и не понимали их. Они рассматривали город лишь как источник доходов, в его чуждой структуре видели определенную угрозу и стремились полностью поставить города под контроль епископов и своих чиновников, происходивших из готской знати, и епископов, которые хотя были по происхождению чаще испано-римлянами, но являлись чуждой городу силой. Города, значение которых в условиях сокращения рынка уменьшилось, оставались во многом ячейками «романства», и горожане видели в готских королях и их представителях чуждую силу.

В еще большей степени это относилось к евреям. Живущие почти исключительно в городах, связанные с городом городскими занятиями — торговлей и ремеслом, они постоянно преследовались как церковью, так и королевской властью. Они еще лучше, чем их христианские соседи, могли оценить то относительно свободное и даже процветающее положение, в котором находились горожане вообще и их единоверцы в частности в городах, находящихся под властью мусульманских владык. И когда арабские войска высадились на Пиренейском полуострове, многие горожане не оказали им никакого сопротивления, а евреи даже показывали завоевателям удобные пути и места, пригодные для успешных боевых действий. Антиеврейская репрессивная политика вестготских королей обратилась против них и стала одной из причин, хотя, разумеется, далеко не самой главной, катастрофы готской Испании.

Таким образом, Вестготское королевство оказалось довольно непрочным. И после арабского завоевания в ходе так называемой Реконкисты, обратного отвоевания страны у мусульман, формирование средневекового испанского общества началось практически заново, в иных условиях и имело иные результаты. Первые короли новой Испании еще чувствовали и даже подчеркивали свою связь с вестготскими государями, рассматривая себя как прямое продолжение линии готских монархов, но с течением времени это ощущение ослабевало. Прежнее противопоставление романской и готской Испаний исчезло и заменилось другим — противопоставлением христиан и мусульман, испанцев и мавров.

Текст воспроизведен по изданию: Античные и средневековые источники по истории Испании. СПб. СПбГУ. 2006

© текст - Циркин Ю. Б. 2006
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© СПбГУ. 2006