Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

Битрикс купить

Облачная или коробочная версии, сравнение тарифов битрикс купить

gencloud.ru

ВАРВАРЫ ДО ЗАВОЕВАНИЯ ИСПАНИИ

Свевы, вандалы и аланы

Первыми германцами, вторгшимися в Испанию, были свевы и вандалы, к которым присоединились ираноязычные аланы.

Свевы принадлежали к западногерманским гермионам. Как указывает римский историк Тацит, это была группа племен, объединенных общим названием, некоторыми обычаями и культом. Центром этого культа была священная рощица, находившаяся в земле племени семнонов, которые и считали себя главнейшими среди свевов. Наряду с семнонами, свевами, были также маркоманы, квады, гермундуры, лангобарды и другие племена. Если судить по сообщениям Тацита, то не существовало племени, которое в то время, то есть в I в. н. э., называлось бы именно «свевы».

Между тем в предыдущем столетии Цезарь говорит просто о свевах, и по его словам непонятно, какое свевское племя он имеет в виду. Цезарь говорит о свевах, что это — самый большой и воинственный народ во всей Германии. Их страна состоит из 100 пагов, каждый из которых выставляет по 1000 вооруженных людей, причем такая же тысяча остается дома для снабжения воюющих, а через год они меняются местами. Так что, если судить по данным Цезаря, численность взрослых мужчин достигала у свевов 200 тысяч, что давало общую численность около 1 миллиона человек. Географ Страбон также отмечает, что свевы превосходят силой и численностью все остальные народы Германии. И Страбон, и Цезарь говорят о свевах вообще.

В то же время наряду со свевами Цезарь называет маркоманов, которые, по Тациту, относятся к свевам. Возможно, что частью свевов были и трибоки. С другой стороны, часть свевов явно не входила в войско Ариовиста, с которым сражался Цезарь. По Цезарю, на германском берегу Рейна расположились 100 свевских пагов, возглавляемых братьями Насуей и Кимберием, так что римский полководец боялся, как бы они не соединились с армией Ариовиста.

Это, конечно, не означает, что эти свевы не входили в созданный Ариовистом военный союз; они могли быть определенным резервом, оставленным им в Германии. И все же ясно, что свевы, возглавляемые Насуей и Кимберием, — не те, которые участвовали в битве между Цезарем и Ариовистом. Так что в любом случае свевы, входившие в войско «царя германцев», как называет Цезарь Ариовиста, — это не все свевы.

Предполагают, что свевы Ариовиста — квады. Но это предположение ни на чем не основано. Единственно, что цезаревские свевы в войске Ариовиста названы наряду с маркоманами, а Тацит и Птолемей называют эти два свевских племени рядом друг с другом. Но эти сведения [249] относятся уже к следующему столетию, когда маркоманы и квады переселились на восток. Оба автора просто упоминают о квадах, о том, что они живут за маркоманами. Тацит говорит о маркоманах с почтением и упоминает об их славе среди германцев, так как они доблестью захватили землю, в которой живут. Ни о славном прошлом, ни о доблестном настоящем квадов римский историк не упоминает. Поэтому кажется все же более привлекательной гипотеза, что свевами Ариовиста могли быть семноны. Они считали себя древнейшим свевским племенем и главой (caput) этого народа. Последнее утверждение могло быть отзвуком их недавнего положения во главе державы Ариовиста.

В качестве осторожной гипотезы можно предположить, что сведения Цезаря относятся ко времени распада свевского единства: к середине I в. до н. э. от свевов отделились маркоманы, названные Цезарем отдельно, и, может быть, трибоки, а остальные еще составляли единое племя свевов. Окончательный же распад приходится на вторую половину I в. до н. э. — первую половину I в. н. э.

Характерно, что Цезарь, говоря о свевах вообще и свевах, возглавляемых Насуей и Кимберием, и Тацит, сообщающий о семнонах, отмечают наличие у каждых из них 100 пагов. Возможно, что каждое свевское племя делилось именно на такое количество пагов, подобно тому как ионийцы независимо от области и государства, в котором жили, делились на четыре филы, а дорийцы — на три. Паги были не столько территориальными, сколько родовыми подразделениями племени. Это ясно видно из сообщения Цезаря о свевских пагах Насуй и Кимберия, расположившихся на берегу Рейна и готовых, по его мнению, перейти реку, чтобы соединиться с армией Ариовиста. Учитывая, что именно паги называются Цезарем как войско Насуй и Кимберия, можно говорить, что они являлись и основными воинскими единицами, то есть племенное ополчение собиралось именно по пагам, что совпадает с приведенным выше сообщением Цезаря о том, что именно паги выступали в его время и как основные единицы управления.

Война Ариовиста с Цезарем явилась первым, но не последним столкновением свевов и римлян. Именно против свевов направился Цезарь, перейдя вторично Рейн в 53 г. до н. э., но свевы, по-видимому, не получив нужных подкреплений от своих союзников, отступили. Позже свевы были подчинены пасынком первого римского императора Августа Друзом, но освободились от римского господства после сражения в Тевтобургском лесу, в котором они, как кажется, не участвовали. Затем свевы переселились к востоку, и другим Друзом, сыном императора Тиберия, были поселены на Дунае в 19 г. В целом свевы в течение долгого времени оставались относительно дружественными [250] римлянам, но во второй половине II в. вместе с другими варварами стали нападать на римские провинции. Именно эти дунайские свевы и участвовали вместе с вандалами и аланами сначала в переселении на запад к Рейну, а затем во вторжении в Галлию и, наконец, в Испанию.

Встает вопрос, какие свевы участвовали во всех этих событиях, приведших в конечном счете к созданию их королевства на Пиренейском полуострове. Обычно эту роль приписывают опять же квадам. Основанием для этого является одно место из письма раннехристианского писателя Иеронима, в котором он перечисляет вторгнувшихся варваров и вместо свевов вместе с аланами и вандалами называет квадов. Но Иероним находился в это время далеко от мест событий, в Палестине, и хотя он в результате своей обширной переписки был в курсе происходящего, отдаленность могла привести к смешению различных племен, что в принципе было не таким уж редким в древности, тем более что квады действительно были частью свевов. Григорий Турский называет вместо квадов алеманов, которые тоже принадлежали к свевам (их племенной союз возник на основе семнонов). Правда, Григорий, в отличие от Иеронима, не был современником событий, но зато он жил в самой Галлии и мог знать местные предания.

Впрочем, вероятнее всего, оба они ошибаются, приписывая роль в столь важных событиях племенам, по тем или иным причинам им более известным. Иероним родился в Стридоне, на границе Паннонии и Далмации, а Паннония была ареной вторжений именно квадов. Частые же вторжения алеманов в Галлию привели к тому, что и современные французы называют всех немцев «алеманами», а Германию — «Алеманией».

Когда Тацит в повествовании о событиях I в. упоминает свевов, то речь идет о различных свевских племенах, в том числе маркоманах и квадах. Это видно из его рассказов о царстве Маробода и его преемников, когда в подробном изложении ситуации в Германии Маробод назван царем маркоманов, а в «Анналах» он постоянно связывается со свевами.

Но положение меняется, когда мы обращаемся к событиям более позднего времени. Во времена императора Марка Аврелия, то есть во второй половине II в., образовалась обширная антиримская коалиция германских народов, в которую, в частности, входили маркоманы, варисты, гермундуры, квады, свевы и другие. Первые четыре Тацитом причисляются к свевам (правда, вместо варистов он говорит о наристах, но это явно то же племя). И наряду с ними теперь появляются собственно свевы. И они не смешиваются с квадами. Позже Аммиан Марцеллин рассказывает о набегах свевов на Рецию, а квадов — на Валерию, то есть на восточную часть Паннонии, выделенную Диоклецианом в отдельную провинцию. Так что во II-IV вв. свевы и квады — разные [251] племена. И поэтому нет никакой необходимости в предположении, что квады, переселяясь на запад, изменили свое название, приняв старинный этноним «свевы». Свевы как таковые появились задолго до этого переселения.

Тацит в «Германии» о свевах говорит только как об общем названии различных племен, хотя и связанных общим происхождением, культом и некоторыми обычаями (например, носить особую прическу). Птолемей тоже упоминает свевов только как общее наименование, а когда речь идет о конкретных племенах, то греческий географ уточняет, какие это свевы — лангобарды или тевтоноарии, или вируны, или тевтоны, которых он тоже причисляет к свевам и которых Тацит в подробном описании Германии вовсе не упоминает. Следовательно, надо либо приписать это наименование какому-либо свевскому племени, о котором говорят Тацит или Птолемей, и считать, что оно по какимто причинам приняло старое родовое имя, либо полагать, что речь идет о новом племени, не известном ни Тациту, ни Птолемею. Последнее представляется более вероятным.

Думается, что при переселении свевов на восток, как это порой бывает, произошла перегруппировка различных этнических групп, в результате чего и возникла новая этническая единица, принявшая имя, бывшее ранее общим для ряда племен. Известно, что порой племена, располагающиеся преимущественно по краям того или иного этнического массива, принимают имя всего этого массива. Достаточно вспомнить об ильменских славянах, словаках и словенах. Таковы могли быть и свевы. Если это так (а это нам кажется наиболее вероятным), то образование этих дунайских свевов надо отнести к концу I — первой половине II в. Во второй половине II в. они уже выступают как самостоятельное племя.

Об общественном строе свевов накануне их вторжения в пределы империи практически ничего не известно. В более поздних рассказах о действиях свевов в Испании совершенно не упоминаются паги. Повидимому, как основные единицы гражданского и военного деления они к этому времени исчезли. Постоянно говорится о королях и свевах вообще. Видимо, в V в. основную роль уже играли королевские дружины и военное ополчение, роль которого, однако, все более снижалась.

Западные германцы, к которым относились свевы, естественно, были наиболее знакомы римлянам, так как именно в основном с ними тем приходилось иметь дело. О восточных германцах до поры до времени до римлян доходили только неясные слухи, что привело к значительной неопределенности и наших знаний об этих племенах. Среди восточногерманских племен сейчас нас более всего интересуют вандалы. [252]

Плиний, говоря о пяти группах германцев, одну из них называет вандилиями, то есть вандалами. У Плиния, таким образом, вандалывандилии выступают как обобщенное название восточных германцев вообще. Недаром частью вандалов римский энциклопедист считал бургодионов (бургундов), варнов, харинов и гутонов (готов). У Тацита самым значительным восточногерманским народом названы лугии. Как и свевы, тацитовские лугии — не единое племя, а объединение нескольких племен. Поэтому было высказано мнение, что либо лугии — другое название вандалов, либо, вероятнее, вандалы были частью лугского объединения, подобно тому как семноны или маркоманы — частью свевского. Правда, Тацит среди лугских племен вандалов не называет; по его мнению, наиболее значительные civitates лугиев — гарии, гельвеконы, манимы, гелизии и наганарвалы. С другой стороны, Тацит вандалов-вандилиев все же знает: он называет их среди германских племен, таких как свевы, марсы, гамбривии, которые носят древние и подлинные имена. При этом историк ссылается на древние германские песнопения, так что можно думать, что сами вандалы возводили свое происхождение непосредственно к детям бога-прародителя Манна. Птолемей тоже упоминает лугиев, а одновременно с ними силингов, которые в позднейших источниках выступают как вандальское племя.

Все это не позволяет сказать практически ничего о ранней истории вандалов. Можно только предположить, что они были частью какогото племенного объединения восточных германцев, в которое, возможно, входили и племена лугиев, так что для далекого римского наблюдателя это объединение могло выступать под именем и лугиев, и вандалов. Возможно, что вандалы были частью лугского объединения, но не казались информатору Тацита столь значительными, чтобы их упоминать: ведь Тацит ясно говорит, что он называет только наиболее значительные племена лугиев.

В то время, когда писали Плиний и Тацит, вандалы и лугии жили между Вислой и Одером. Предполагают, хотя это и спорно, что туда они переселились из Скандинавии после некоторого времени пребывания на южном берегу Балтийского моря. Свое передвижение от этого берега вандалы совершали, может быть, вместе с готами. Уже до времени Птолемея или, точнее, его источника вандалы разделились и на старом месте остались силинги, от имени которых много позже эта область получила название Силезия. Другая их часть переселилась к югу, хотя первоначально эта часть какое-то время еще жила на побережье Балтики.

Эти переселившиеся к югу вандалы позже именуются асдингами. В то же время известно, что асдингами именовался королевский род [253] (regia stirps), считавшийся среди вандалов выдающимся и наиболее воинственным, из которого, в частности, вышел король Вазимар, воевавший с готами. Поэтому можно думать, что переселенцы приняли имя своего королевского рода. В первой половине IV в. вандалы-асдинги жили между маркоманами и готами. Потерпев поражение от последних, часть вандалов перебралась на римскую сторону Дуная, поселившись там, возможно, на правах федератов. Основная же их часть оставалась жить в районе верхнего и среднего течения Тисы.

Вскоре после 400 г. вандалы-асдинги объединились с аланами и, продвигаясь вдоль Дуная, двинулись на запад. Аланы были не германцами, а иранцами. Они также приняли участие в переселениях, и часть их к концу IV в. поселилась в районе Паннонии в непосредственной близости от вандалов, так что их союз был вполне естественен. Вскоре к их союзу присоединились свевы и вандалы-силинги. В последний день 406 г. эти массы варваров перешли Рейн и обрушились на Галлию, а в 409 г. вторглись в Испанию.

Аланы населяли Северный Кавказ и район Меотиды (Азовского моря) и Придонья, а в середине IV в. под натиском гуннов значительная их часть передвинулась далее на запад. Они были кочевниками и представляли собой, по существу, союз различных племен, расселившихся от Дуная до Кавказа и время от времени совершавших рейды на Балканский полуостров. Уровень их социального развития в IV в. был еще довольно низок: у них не было рабства, все они считали себя благородными, а своими предводителями, которых римский автор называет iudices (буквально «судьи»), они избирали отличившихся в битве. После образования мощной Гуннской державы часть аланов, видимо, подчинилась гуннам, а другая часть заняла враждебную по отношению к гуннам позицию.

Впрочем, еще в конце III в. часть аланов, отделившись от основной массы, переселилась в район Дуная. И, видимо, именно эта группа аланов во главе с Респиниадилом и Гоаром соединилась с вандалами и свевами и двинулась к Рейну. Не надо себе представлять, что все вандалы, аланы, свевы снялись со своих мест и переместились на запад. Много позже, когда вандалы-асдинги уже владычествовали над Африкой, их король получил весточку от своих соплеменников, оставшихся в районе Тисы и Дуная. Также осталась на своих местах часть силингов, которые после их ассимиляции славянами передали тем название страны — Силезия. В Центральной Европе осталась и значительная часть аланов. Во второй половине V в. свевы отмечены на Дунае, где они грабили Далмацию и воевали с остготами. [254]

Испанские авторы, рассказывавшие о вторжениях варваров, говорят о вторжении в эту страну аланов, вандалов и свевов, в то время как писатели, жившие в Италии или других странах, говорят либо об аланах и вандалах, либо только об одних вандалах. Видимо, те, кто непосредственно не соприкасался с испанскими событиями или черпал свои сведения не от испанцев и поэтому имел лишь самое общее представление о том, что происходило в этой стране, не очень-то различал состав варваров, вторгнувшихся на Пиренейский полуостров, и воспринимал их как более или менее единое целое. Интересно, что Иордан приписывает императору Гонорию предложение вестготам занять Галлию и Испанию, почти потерянные из-за нашествия вандалов. По-видимому, даже при императорском дворе в Равенне не очень-то знали о реальном положении в далеких провинциях.

То, что называются обычно вандалы или в крайнем случае еще и аланы, но не свевы, говорит о том, что именно вандалы, объединившиеся с аланами еще в Паннонии, возглавляли этот союз. Нам известно имя вандальского короля, начавшего поход на запад: Гондигисел, правивший около 400 г. Под его руководством в 406 г. были разбиты франки, мешавшие перейти Рейн. Но в том же году он умер, и ему наследовал его сын Гундерих, который и возглавлял переход через Рейн и вторжение в Галлию, а затем Испанию.

Вестготы

Основным германским народом, овладевшим Испанией, были готы. Сами они себя называли gutpinda — народ гутов. Они делились на две ветви: остготы, или остроготы, или грейтунги, и вестготы, или визиготы, или тервинги. Именно вторая ветвь готов и стала хозяевами Испании.

Готы происходили из Скандинавии. Позже они перебрались на южное побережье Балтийского моря и во времена Тацита и Плиния жили, по-видимому, в районе нижней Вислы. Иордан, рассказывая о самом раннем переселении готов, говорит, что вышли они с острова Скандзы, то есть из Скандинавии, которую в древности представляли островом, на трех кораблях. Если принять это сообщение на веру, то речь явно не может идти о целом племени. Поэтому было высказано предположение, что в действительности переправилась на южное побережье Балтики только сравнительно небольшая группа готской аристократии или вообще лишь королевский род Амалов (что нам кажется [255] все же невероятным, о чем будет говориться ниже), который подчинил местные племена, передав им племенное название готов.

Плиний называет готов (гутонов) частью вандалов, то есть восточногерманских племен. Тацит, говоря о готах (готонах), отмечает, что ими правят короли и что эти короли правят жестче, чем у других народов Германии (regnanturраиlо iam adductius), хотя и не вполне самовластно. Готское предание сохранило имена многих королей. Так, переселение из Скандинавии на противоположный берег Балтики возглавлял Бериг. Четвертым его преемником был Гадарих, которого Иордан называет Великим (magnus). Неизвестны подвиги этого короля, которые оправдывали бы такое прозвание. Его же сын Филимер возглавил переселение готов еще дальше к югу, в Северное Причерноморье, где готы и появились в III в. Сведения Тацита и Иордана показывают, что готская монархия была не лишь сакральным или чисто почетным институтом, но вполне реальным. В этом отношении интересно сообщение Иордана о начале переселения готов на юг. Филимер принял решение (consilio sedit), чтобы готы двинулись к Скифии. В другом месте указывается, что Филимер имел власть (principatum tenens). То, что писатель подчеркивает, что Филимер был сыном Гадариха, может говорить о том, что уже до переселения в скифские степи короли у готов наследовали власть, а не избирались «по знатности», как у западных германцев. Из этого же пассажа видно, что готское племя состояло как бы из двух частей — войска (exercitus) и семей (familiae). Так что все готы-мужчины, способные держать оружие, составляли войско. Ни о каких дружинах нет речи. Готский король, таким образом, выступает как глава народа и как командующий его ополчением. Конечно, надо иметь в виду, что Иордан писал в то время, когда готы уже переселились на земли Римской империи и королевская власть резко усилилась. Но сам Иордан пишет, что обо всем «вспоминают» (memorantur), то есть существуют какие-то предания. Это были явно готские предания (Тацит говорит, что песнопения — единственный вид истории у германцев), так что сами готы были уверены в таком наследовании власти.

В конце II или в начале III в. готы под руководством Филимера, двигаясь вдоль рек, переселились в Северное Причерноморье и приблизительно в середине III в. оказались у римских границ. Переселение, зачастую сопровождавшееся столкновениями с различными племенами, а затем многочисленные контакты с Римом, как военные, так и мирные, привели к значительным изменениям в готском обществе. Военная добыча, в том числе появление относительно большого количества пленных, обращаемых в рабов, знакомство с более высокими по качеству и внешнему виду римскими изделиями, торговля с римским [256] миром — все это усиливало имущественную и социальную дифференциацию готского общества. Уже в самом начале готского пребывания в Северном Причерноморье в их среде отмечены не только короли (reges), но и меньшие люди (mediocres), а также «благороднейшие и благоразумнейшие мужи» (nobilissimiprudentioresque viri), из числа которых выходили жрецы. Последнее, вероятно, может говорить о выделении знати, как светской, так и жреческой. Тацит пишет, что германцы выбирают королей из знати (exnobilitate). У готов, по-видимому, королевская власть уже отделилась от знати.

В связи с этим встает вопрос об Амалах и Балтах, двух королевских родах, которые после распада готов на две ветви — остготов и вестготов — оказались связанными с этими ветвями. Иордан сообщает генеалогию Амалов. Интересно, что родоначальник носил имя не Амала, как это можно было ожидать, а Гапта (или Гаута), а Амал появляется лишь в четвертом поколении как правнук Гапта. Прежде всего надо отметить, что в этой генеалогии нет места ни Бериху, ни Филимеру. Уже поэтому нельзя считать, что переселение из Скандинавии на южное побережье Балтийского моря было делом рода Амалов. Гапт (по другому чтению Гаут) — лицо неисторическое. Может быть, его можно связать с таинственным народом гауты англосаксонского эпоса, явно сохранившего воспоминания о континентальной родине англосаксов, об их местонахождении сравнительно недалеко от данов. В эпосе гауты отделены от данов морем, и это может напомнить указание Иордана на остров Скандзу, прародину готов. Возможно, что в эпосе частично отразились, хотя и в искаженном виде, какие-то сказания, предшествующие переселению готов на юг Балтики, и отзвуки этих сказаний сохранились в преданиях готского королевского рода Амалов. В таком случае Гапт-Гаут может восприниматься как мифический родоначальник готов, а признание родоначальника Амалов его правнуком отражает стремление Амалов связать свое происхождение непосредственно с первопредком.

Внука Амала звали Острогота (Ostrogotha). Иордан, ссылаясь на более раннего историка Аблавия, говорит, что Острогота правил над восточными готами и что либо от его имени, либо от места, которое они занимали, эти восточные готы и получили наименование остроготы (остготы, как это принято в отечественной историографии). Само по себе наименование народа или его части по имени предводителя или правящего рода встречается в истории. Такими были вандалы-асдинги, получившие, вероятно, как говорилось выше, свое название от имени правящего рода Асдингов. Много позже турки, подобно германцам обрушившиеся на более культурные области Среднего и Ближнего Востока, получили название [257] сельджуков, а часть их еще позже — османов именно по именам их первых властителей. Если это так, то разделение готов на две ветви одного народа (utraque eiusdem gentes populi), как пишет Иордан, можно отнести приблизительно к правлению Остроготы, то есть, по расчетам Т. Моммзена, к 218-250 гг. Учитывая, однако, что в Скандинавии имеются топонимы, напоминающие о западных и восточных готах, можно думать, что хотя бы зачатки двухчастного деления единого народа готов произошли еще на их скандинавской прародине. Это деление явно акцентировалось после переселения в Северное Причерноморье. Сами названия «тервинги», что означает «жители лесов», и «грейтунги», то есть «жители каменистой местности», имеют явное отношение к ареалам их обитания в этом регионе. Впрочем, если Острогота какое-то время правил только восточными готами, то затем он возглавил весь готский народ. С Остроготой связаны и первые войны готов с римлянами, и небезуспешные попытки подчинить себе соседние германские племена, хотя это подчинение явно не было прочным и едва ли пережило правление Остроготы.

После смерти Остроготы в рассказе Иордана появляется Книва, в то время как сыном Остроготы был Хунуил. Книва никак не вписывается в генеалогию Амалов. По словам Иордана, он разделил готское войско на две части и обе направил на Балканский полуостров. Это позволяет говорить, что под властью Книвы находились только вестготы.

Можно было бы думать, что единая Готская держава после смерти Отстроготы распалась и под властью Амалов остались только остготы. Но и у остготов больше не отмечается королей из рода Амалов. Иордан и Кассиодор, из которого Иордан, как считается, черпал многие сведения, в том числе и о генеалогии Амалов, ставили своей целью прославить не только готский народ, но и в особенности этот королевский род. Недаром уже в начале своего труда Иордан называет Амалов преславными (praeclares), и из этого небольшого пассажа создается впечатление, что остготы всегда служили Амалам, как вестготы — Балтам. Но в изложении событий, последовавших за смертью Остроготы, Амалы появляются только с приходом к власти Эрменариха, названного историком знатнейшим (nobilissimus) из Амалов. В генеалогии же Амалов Эрмеанарих — праправнук Остроготы (между ними стоят его прадед Хунуил, дед Атал, отец Агиульф и дядя Одвульф). Трудно себе представить, что, если бы в промежутке между Остроготой и Эрманарихом кто-либо из Амалов обладал реальной королевской властью, Иордан упустил бы эти сведения. Более того, рассказывая о морских походах остготов, Иордан называет не принадлежавших к Амалам Респу, Ведука и Тарвара, которых он, впрочем, именует не королями, а вождями готов (duces Gothorum). [258]

В 332 г. королями (reges) готов были Ариарих и Аорих, которые заключили с императором Константином союз, на основании которого 40 тысяч готов стали федератами империи и участвовали в гражданских войнах внутри нее, а также и во внешних войнах. То, что они не были Амалами, ясно, но были ли они Балтами? К сожалению, ответить на этот вопрос невозможно, хотя это и предполагают. Мы также не знаем, идет ли речь обо всех готах или об их части. Судя по тому, что эти готы участвовали в войнах на Балканском полуострове, а также каким-то образом принимали участие в основании Константинополя, речь, видимо, шла о готах, живших в районе Дуная в непосредственной близости от имперской границы, то есть о вестготах. Если речь идет о договоре, о котором сообщают и другие авторы, в котором, в частности, готам разрешалось торговать на Дунае, а это — наиболее вероятно, то можно почти с уверенностью говорить, что готы Ариариха и Аориха — вестготы. По условиям договора сын короля Ариариха был послан заложником в Константинополь, и предполагают, что это был Аорих. Текст Иордана не дает возможности установить отношения между Ариарихом и Аорихом, но предположение о том, что они были отцом и сыном, не лишено смысла. В то же время сообщение Иордана позволяет думать об одновременном правлении этих королей, ибо, говоря об их преемнике Геберихе, историк отмечает, что тот встал у власти после их кончины (post quorum decessum).

Геберих назван преемником (successor) Ариариха и Аориха. Поэтому едва ли надо полагать, что он возглавлял другую группу готов, нежели те. Также едва ли основательна мысль, что Геберих был остготом (если Ариариха и Аориха считать королями вестготов). По словам Иордана, Геберих отличался доблестью и знатностью (virtutis et nobilitatis eximius). В связи с этим вспоминается Тацит, писавший, что германцы избирали своих королей по знатности (exnobilitate), а вождей — по доблести (ex virtute). Геберих, таким образом, объединял в своей фигуре оба требования — знатность и доблесть. Не говорит ли это о том, что перед нами один из первых примеров объединения в одном лице функций старого короля и военного вождя, что дало новое качество монарха?

Геберих принадлежал к роду уже прославленному и блеском своих деяний приравнялся к этой славе. Был ли это род Балтов, как считают многие исследователи? Иордан приводит генеалогию Гебериха: его отец — Хильдерит, дед — Овида, прадед — Нидада. Указание на генеалогию явно свидетельствует о высоком происхождении Гебериха. С другой стороны, Иордан говорит о Балтах как о роде втором по знатности (secunda nobilitas) после Амалов, отличающемся отвагой и доблестью [259] (audacia virtutis), почему и получил название Балта, то есть смелого. И это отличает Балтов от Амалов, которые возводили свое название к мифическому предку, как это было обычно у многих народов. Это может означать, что Балты относились к более позднему слою аристократии, не принадлежавшему к прямым потомкам выходцев из Скандинавии, и выделились после разделения вестготов и остготов, так что первым прославленным Балтом был прадед Гебериха Нидада. Его сына Овиду часто считают той же фигурой, что и Книва, возглавивший вестготов после смерти Остроготы. Это не невозможно, хотя реальных оснований для такой гипотезы нет. Сейчас важно подчеркнуть, что прямым родственником Ариариха и Аориха Геберих не был. Так что о наследственной монархии у вестготов пока говорить не приходится.

Как обстояли дела у остготов, сказать трудно. Вскоре после смерти Гебериха королем становится Эрманарих. Из слов Иордана как будто можно вывести, что он был наследником Гебериха. Но это едва ли так. Геберих, вероятнее всего, был вестготом и едва ли правил всеми готами, а Эрманарих — остготом. Указание Иордана надо понимать как чисто хронологическое. Эрманарих принадлежал к Амалам и, по существу, являлся первым Амалом после Остроготы, недвусмысленно засвидетельствованным в качестве короля. Иордан пишет, что Эрманарих наследовал королевство (in regno successit). Это вполне может означать, что его отец Агиульф тоже был королем. Но странно, что Иордан, столь преклоняющийся перед Амалами, об этом молчит. После смерти Эрманариха королевское достоинство действительно удерживалось в роде Амалов. Но было ли так до прихода к власти этого короля, мы не знаем. Думается все же, что Иордан не преминул бы отметить королевскую власть Амалов, если бы она существовала между Остроготой и Эрманарихом.

Некоторые выводы можно сделать из титулатуры готских королей. Старым названием короля в готском языке было thiudans, то есть глава народа (от thiuda — народ). Этот титул сохранился в готском языке и в IV в., как свидетельствует перевод Библии, сделанный Ульфилой и его учениками в этом веке. Но относится этот титул к римским императорам и эллинистическим царям Евангелий, к Христу как царю иудейскому, а также к Богу. Титулом же готских королей в это время является reiks — рикс. Это свидетельствует о том, что сами готы в это время понимали разницу между эллинистическо-римскими государями и своими королями. Старое слово thiudans закрепилось за сакральной сферой и, может быть, сферой отношений с императором, в то время как реальная власть в готском мире принадлежит риксу. Это может говорить об изменении самого [260] содержания готской монархии, выросшей, видимо, не из власти старых королей. В этом отношении важно, что, как уже говорилось, первые известные короли готов, в том числе руководившие их переселениями сначала из Скандинавии, а затем с балтийского побережья и долины Вислы на юг, были не Амалами.

Эрманарих, правивший приблизительно с 350 г., создал огромную державу, охватившую чуть ли не всю Восточную Европу. Разумеется, ее нельзя представлять как какое-то более или менее централизованное государство. Хотя Иордан и пишет, что готский король навязал подчиненным свои законы (sui parere legibus fecit), речь в то время не могла идти о создании какого-то единого законодательства для всех самых разных племен этого огромного пространства. Видимо, власть Эрманариха, как это было при создании подобных держав, хотя и в меньшем масштабе, у германцев, например у Ариовиста в I в. до н. э., состояла в навязывании уплаты дани и требовании военной помощи в случае необходимости. И если Ариовист отнимал у побежденных часть земель для поселения там германцев, то у Эрманариха такой необходимости не было, да и подчиненные им племена занимали такие территории, которые готов совершенно не привлекали. Реально власть Эрманариха распространялась, по-видимому, на районы речных долин. Несмотря на скептицизм некоторых ученых, едва ли можно сомневаться в реальности этой державы, подтвержденной археологическими данными, но нельзя и преувеличивать ее мощь, в конечном счете держава Эрманариха не выдержала гуннского натиска в 70-х гг. IV в. и распалась.

На основании сообщений Иордана можно уверенно говорить, что именно с правления Эрманариха королевская власть у остготов прочно принадлежала роду Амалов. Иордан перечисляет непрерывный ряд королей вплоть до Теодориха и его внука, и все они были Амалами. Правда, относились они не только к ветви Эрманариха, но и к ветви его двоюродного брата Валаварата (хотя сам Валаварат королем не был). Так, после смерти Эрманариха власть перешла к сыну Валаварата Винитарию. Более того, по словам Аммиана Марцеллина, после гибели короля Витимира (его нет в списке Иордана, и ученые спорят о его идентичности с королем, упомянутым Иорданом) реальная власть оказалась в руках двух регентов — Алатея и Сафрака, которые управляли от имени малолетнего короля. Иордан также пишет об Алатее и Сафраке, а кроме того, о вестготском вожде Фритигерне, о котором пойдет речь ниже, что они были приматами и вождями (primates et duces), которые осуществляли власть вместо (vice) королей. Ясно, что у остготов королевское достоинство закрепилось только за Амалами. [261]

Конечно, говорить о наследственной монархии еще не приходится. Само чередование (далеко не регулярное) представителей двух ветвей этого рода у власти говорит об отсутствии наследственного принципа. Только для гораздо более позднего времени, для 475 г., Иордан приводит сведения, что король Тиудимер назначил наследником своей власти сына Теодориха (Theodoricum filium regni sui designat heredem). И хотя в достоверности этого сообщения сомневаются, полагая, что историк перенес на 475 г. обстоятельства еще более позднего времени (уже после обоснования остготов в Италии), для сомнений нет достаточных оснований, ибо установление наследственной монархии является вполне логичным продолжением создания монархии родовой, и это укрепление королевской власти вполне могло относиться еще ко времени до переселения в Италию.

Надо, однако, отметить, что явно не все остготы стали подданными Амалов. Известна группа остготов во главе с Теодорихом Страбоном, не относившимся к роду Амалов, которая перешла на римскую службу и достигла под властью восточных императоров значительного благополучия, вызвавшего зависть их независимых соплеменников. Но ее можно рассматривать как некую маргинальную группу, не оказавшую большого влияния на историю всего этого племени.

Несколько иное положение сложилось, по-видимому, у вестготов. Вестготы выделились в самостоятельную группу, вероятно, в середине III в. Иордан (Get. 82) связывает разделение готов на две ветви с поселением в Северном Причерноморье и с правлением Остроготы. После смерти последнего вестготы действовали уже самостоятельно, возглавляемые Книвой (Get. 101). Для обозначения остготов и вестготов Иордан употребляет термин gens, а для всей совокупности готов — populus. Исследование применяемой этим историком терминологии показывает, что он, хотя и непоследовательно, использует термин natio для обозначения наиболее мелкой группы; nationes объединяются в gens, а gentes — в populus. Таким образом, вестготы предстают как объединение отдельных небольших племен или родовых групп, являясь в то же время частью более высокого этнического сообщества, которое тот же Иордан называет societas. События показывают, что вестготы могли действовать самостоятельно, в частности воюя с римлянами или заключая с ними договоры, или поддерживая торговлю с римским миром, но могли участвовать и в общих готских мероприятиях. В источниках часты упоминания тервингов, визов, визиготов, которые, возможно, какое-то время были отдельными этнополитическими группами, но в конце концов отождествляются с вестготами, как этот народ традиционно называется в отечественной историографии. [262]

Каковы были отношения между двумя gentes одного готского народа? Иордан специально подчеркивает, что Остроготе подчинялись обе ветви готов. Видимо, в обычное время такого объединения не было. Недаром после смерти Остроготы вестготы уже выступают самостоятельно. Рассказывая о смерти Эрманариха, Иордан говорит, что вестготы еще до кончины этого государя и даже еще до основного удара гуннов по какому-то своему намерению (quadam interse intentione) отделились от societate готов и ушли на запад. Из этого видно, что, с одной стороны, до своего ухода вестготы были частью готского «сообщества», возглавляемого Эрманарихом, а с другой — что Эрманарих даже в апогее своего могущества никак не мог помешать вестготам отделиться от его державы. Видимо, подчинение вестготов сводилось к простому признанию ими верховной власти Эрманариха без всяких других последствий.

В 364-365 гг. вестготы нападали на Фракию, а в 365-366 гг. оказали помощь узурпатору Прокопию, что и послужило для восточного императора Валента поводом к началу войны против вестготов. Трехлетняя война (366-369 гг.) закончилась восстановлением старого договора 332 г., хотя, как кажется, на более жестких условиях. Встает вопрос, происходили ли все эти события после отделения вестготов от державы Эрманариха или же до этого. В первом случае отделение надо отнести, по-видимому, ко времени сравнительно незадолго до 364 г., во втором же случае надо признать, что подчиненные верховной власти Эрманариха вестготы не только сохраняли свою социально-политическую структуру, но и практически свободно проводили свою внешнюю и военную политику.

В войне с Валентом вестготов возглавлял Атанарих, которого Аммиан называет могущественнейшим судьей (iudex potentissimus). О том, что титул «судья» не оговорка Аммиана, свидетельствует тот факт, что греческий оратор Фемистий тоже называет Атанариха «судьей». Более того, он сообщает, что сам Атанарих отклонил наименование себя rex (точнее — basileus), когда это слово по отношению к нему пытались употребить римляне. Очень важно, что и Аммиан, и Фемистий были современниками событий. Сократ в «Церковной истории» (V, 10) называет Атанариха «предводителем (archegos) готов, а Зосим (IV, 10) упоминает, не называя имени, вождя (hegoumenos), пославшего помощь Прокопию. Судя по тому, что главным противником Валента в войне с готами был Атанарих, можно полагать, что этот вождь был именно Атанарихом. О самой этой власти можно судить по сообщениям древних авторов, особенно Аммиана Марцеллина. Будучи могущественнейшим судьей, Атанарих возглавлял войско, а позже именно он [263] заключил мир с Валентом. Когда на вестготов напали гунны, то Атанарих попытался организовать оборону против гуннского нашествия, а после поражения ушел в горы. В то же время Атанарих был организатором антихристианского гонения. Таким образом, он выступает и как военный предводитель, и как руководитель внешней политики, и как человек, осуществляющий внутреннюю политику. Перед нами лицо, облеченное практически полнотой власти.

Известно, что еще в 347-348 гг. у вестготов происходило антихристианское гонение, возглавляемое «безбожным и клятвопреступным судьей готов». Вновь перед нами «судья», возглавляющий очень важное внутреннее дело. Вопреки высказываемому иногда мнению, это не мог быть тот же Атанарих, так как Атанарих, как будет сказано ниже, пришел к власти много позже. Во всяком случае, ясно, что главой вестготов, по крайней мере после 347 г., был «судья», а не король.

Аммиан Марцеллин пишет, что, когда Атанарих после поражения от гуннов ушел в горы, большая часть готских племен отказалась следовать за ним. После долгого совещания они обратились к Валенту с просьбой разрешить перейти на римскую сторону Дуная. Недовольных Атанарихом возглавил Фритигерн, так что вестготы распались на подвластных Фритигерну и Атанариху. Следовательно, власть вестготского «судьи» была не столь прочной, чтобы он мог навязать свою волю всему народу. Позже Атанарих был изгнан в результате заговора близких (factione proximorum) и бежал в Константинополь к правившему в то время Феодосию. Иордан говорит о войске Атанариха, перешедшего вместе со своим предводителем на службу к императору. По-видимому, это была его дружина, оставшаяся ему верной и после его изгнания.

Все это свидетельствует о том, что практически власть Атанариха не отличалась от власти любого другого варварского короля того времени. И все же королем он не был. По этому поводу высказываются самые различные гипотезы. Попробуем высказать еще одну. Анонимный «судья» действовал в 347-348 гг., то есть, вероятно, еще тогда, когда вестготами правил король Геберих. Каково было соотношение власти короля и «судьи», неясно. Может быть, за последним было оставлено ведение внутренних дел, и особенно тех, что связаны с духовной жизнью племени и судом. Исидор Севильский писал, что от начала правления Атанариха до пятого года правления Свинтиллы прошло 256 лет, что дает 360 или 361 г. Близкую дату дает и «Хроника вестготских королей» — 363 или 364 г. Следовательно, Атанарих возглавил свой народ еще в правление Эрманариха и, может быть, представлял собой автономную власть вестготов под верховенством общего короля. После отделения от державы Эрманариха в его руках сосредоточилась высшая [264] власть. Но поскольку он не был правильным образом избран или, как полагают, не имел сакральной легитимации, то он остался «судьей», что практически его власть не ограничивало. На Востоке издавна известен этот титул для обозначения высшего магистрата государства (Карфаген) или его части (Мари), или союза племен (евреи до создания монархии), не являвшегося коронованным монархом. Возможно, что восточноримские писатели использовали этот титул и для обозначения власти Атанариха, найдя в ней нечто подобное.

Интересен эпизод, рассказанный Иорданом (Get. 174-175) о Беремуде, правнуке Эрманариха, который в начале V в. перебрался к вестготам, к тому времени обосновавшимся в Юго-Западной Галлии. Этот Беремуд скрыл свое происхождение из рода Амалов, так как боялся, что его из-за знатности сочтет опасным соперником вестготский король Теодерид (или Теодорих), ибо, как пишет Иордан, кто бы мог колебаться относительно Амала, если бы был волен избирать? Возможно, что не только остготы, но еше долго и вестготы были уверены, что подлинные короли могут выходить только из рода Амалов. И лишь резкое разделение двух ветвей одного народа (как пишет тот же Иордан) заставило позже вестготов облекать своих предводителей и королевским званием.

В то же время надо отметить, что сами вестготские короли в более позднюю эпоху вели свое начало именно от Атанариха. До исчезновения династии Балтов королевское достоинство у вестготов принадлежало преимущественно (хотя и не всегда) этому роду. Это отразилось и в предании, что вестготы служили Балтам с момента их поселения в Причерноморье. Учитывая стремление вестготских королей возвести начало своей власти именно к Атанариху, можно полагать, что тот принадлежал к этому правящему роду. Орозий называет Атанариха королем (rex). Он писал на Западе в 10-20-х гг. V в., когда вестготы уже обосновались в Юго-Западной Галлии и вторгались в Испанию. Он имел сведения об обстановке при дворе короля Атаульфа из рода Балтов. Видимо, к этому времени представление об Атанарихе как о первом короле вестготов уже утвердилось. В сравнительно поздней (VII в.) Хронике вестготских королей Атанарих возглавляет список. Как уже говорилось, власть Атанариха все же не была достаточно сильной. Он явно не был самодержавным государем. Наряду с ним в вестготском обществе существовали аристократы (primates) и вожди (duces), каковым был Фритигерн. Аммиан Марцеллин пишет, что вестготы, отколовшиеся от Атанариха, после продолжительных совещаний (diu deliberans) решили переселиться в римскую Фракию. Иордан, говоря, правда, о несколько более позднем времени, уже после переселения на римскую территорию, сообщает, что к [265] римским властям обратились primates и вожди. Видимо, и решение о переселении принимали те же. Так что, как кажется, реальная власть у вестготов в 70-х гг. IV в. принадлежала не всей совокупности вооруженного народа (хотя его собрания происходили и много позже), а верхушке общества в лице аристократов и вождей или судей. Вокруг глав вестготского общества группировались «близкие» (proximi), явившиеся зародышем будущей придворной аристократии.

В IV в. готы, в том числе вестготы, жили общинами, которые в готском переводе Библии именовались haims или weihs. Местожительством такой общины была слабо укрепленная деревня, окруженная только частоколом. Хотя на готской территории, в том числе в бывшей римской Дакии, сохранились некоторые города, они явно принадлежали не вестготам. Еще долго вестготы, как и другие германцы, будут бояться городов и предпочитать жить вне их. Готские поселения были довольно большими и состояли из отдельных «сельскохозяйственных единиц», каждая из которых была резиденцией большой патриархальной семьи. Общинники обладали чувством определенной солидарности не только перед лицом врага, но и перед лицом властей, как это видно из «Мученичества св. Саввы». Из него же видно, что имущественного и социального единства в вестготской общине уже не существовало. В ней выделялись богатые и бедные, и первым практически принадлежала местная власть. Их совет решал основные вопросы жизни общины.

На развитие вестготов огромное влияние оказали римляне. Этому способствовали долгие контакты с римским миром, как военные, так и мирные. Римляне способствовали развитию торговли, и вскоре готы стали столь активно торговать на Дунае, что вызвали недовольство их римских конкурентов: недаром Фемистий так радовался ограничению готской торговли только двумя местами, как это было установлено договором 369 г. (вместо неограниченной торговли, предусмотренной договором 332 г.). Римская блокада во время войны 366-369 гг. поставила вестготов на грань голода и заставила их просить мира. Это не означает отсутствия у вестготов земледелия, животноводства, ремесла (все это у них было), но подчеркивает их вовлеченность в экономическую систему позднеримского Средиземноморья.

Ярким проявлением римского влияния является распространение христианства. Разумеется, само распространение отвечало внутреннему развитию вестготского общества, как социальному, так и духовному, но толчок к нему дали контакты с Римской империей, и само христианство долго рассматривалось как проявление «романства». Когда после войны с Валентом Атанарих развернул антихристианские гонения, причиной их явилась, по Евнапию, его ненависть ко всему [266] римскому. Но распространяться христианство стало много раньше. В 341 г. специально для этого был поставлен епископом Ульфила, деятельность которого была довольно успешной. Для облегчения христианизации готов Ульфила начал переводить Библию на готский язык. И в конце 340-х гг. в Готии развернулось первое антихристианское гонение, вынудившее Ульфилу вместе со своими последователями бежать на римскую территорию, где возникла община «малых готов», существовавшая еще в VI в. и отличавшаяся верностью императорам. Это преследование не остановило христианизацию вестготов, и к 70-х гг. того же IV в. их было уже довольно много, хотя ни абсолютное, ни относительное число их установить невозможно.

В это время христианство становится уже политической проблемой. Отношение к религии стало и отношением к империи. Атанарих развернул антихристианское гонение, а его противники во главе с Фритигерном, даже если они еще были язычниками, согласились стать христианами и одновременно просили разрешения переселиться на земли империи. Ульфила был арианином, арианином был и император Валент. Это способствовало распространению христианства у вестготов, а от них и у остготов, в форме арианства. Находящаяся в процессе становления вестготская христианская церковь была арианской и использовала в богослужении готский язык.

После неудачной защиты от гуннов меньшая часть вестготов во главе с Атанарихом пыталась укрыться в горах, вытеснив оттуда сарматов. Остальные же во главе с Фритигерном и Алавивом перешли Дунай. Позже изгнанный своими рrохіті, Атанарих тоже был вынужден со своей дружиной уйти на римскую территорию и прибыть в Константинополь, где очень скоро умер. Еще до прибытия Атанариха к вестготам присоединилась и часть остготов, которая во главе с Алатеем и Сафраком тоже отказалась подчиниться гуннам и переселилась вместе с ними на римский берег Дуная. Вскоре, однако, готы восстали против произвола римских властей. В 378 г. около Адрианополя они разгромили римскую армию и убили самого императора Валента. Хотя попытки вестготов захватить Адрианополь и даже Константинополь не удались, они чувствовали себя победителями и опустошали почти весь Балканский полуостров. Наконец, 3 октября 382 г. новый восточный император Феодосий, используя и силу оружия, и хитроумную дипломатию, и искусное противопоставление одних готов другим, заключил с вестготами договор, по условиям которого те были поселены во Фракии и на правобережье нижнего Дуная в качестве федератов. С этого времени, как пишет Иордан, вестготы владели этими странами как собственной землей (tamquam solum genitalem). [267]

Обстоятельства заключения этого договора очень неясны. Орозий пишет, что договор был заключен с вестготским королем Атанарихом, а после смерти короля все племена готов (universa Gothorum gentes) признали власть императора Феодосия. Орозий писал это на Западе и многих деталей восточных событий не знал. Он называет Атанариха королем (гех), в то время как тот им не был. К тому же к моменту заключения договора Атанарих уже явно умер. Фритигерн к этому времени тоже сошел со сцены. Иордан, который тоже называет Атанариха королем, говорит, что он наследовал Фритигерну. Может быть, после смерти Фритигерна все вестготы, вновь объединившись, признали власть Атанариха? Но в любом случае договор был заключен уже после смерти последнего. По словами Иордана, только после смерти Атанариха его войско осталось на службе императора, возобновив войско федератов (militia... foederatorum renovata), и именно с этого времени сами готы стали называться федератами.

Если верить Исидору Севильскому и официозной Хронике вестготских королей, непосредственным преемником Атанариха был Аларих. Следовательно, партнером Феодосия по договору должен был быть именно он. Однако принято, что Аларих был избран главой вестготов около 390 г., то есть приблизительно через девять лет после смерти Атанариха. Одним словом, источники не дают нам возможности установить детали политической истории вестготов между смертью Атанариха в 381 г. и избранием Алариха в 390-м. Можно лишь говорить, что последующая вестготская традиция устанавливала прямую связь между Атанарихом и Аларихом, что, вероятнее всего, можно объяснить принадлежностью обоих к роду Балтов и стремлением утвердить мысль о связи королевского достоинства с этим родом. Впрочем, стоит еще вопрос и о том, был ли Аларих королем.

Титул короля в связи с Аларихом появляется у римских авторов, писавших уже после обоснования вестготов в Галлии и создания ими там своего государства. Те же авторы, которые имели дело с вестготами в восточной части империи, избегают так именовать Алариха. У них он выступает или как филарх, то есть глава племени, или как вождь — hegoumenos, dux.

Вероятнее всего, королем он все же не был. Во всяком случае, принимать важнейшие решения самостоятельно он не мог. Как рассказывает Иордан, Аларих вскоре после своего прихода к власти держал совет со своими (cum suis deliberans), прежде чем принять важное решение о новом выступлении против римлян. Кто такие эти sui? Учитывая, что и раньше важнейшие решения принимали primates и duces, можно полагать, что и в данном случае речь идет о высшем слое [268] вестготского общества. По-видимому, это все же произошло не в 390 г., когда Аларих встал во главе вестготов, а позже, ибо еще в 394 г. вестготы помогли Феодосию разгромить западного императора Евгения. Но после смерти Феодосия, когда между правителями западной и восточной частей империи Стилихоном и Руфином началась вражда, приведшая в конечном счете к полному расколу государства на две части, Аларих и его советники решили, что наступил час решительного выступления. Вестготы, к которым присоединились и некоторые другие враги римлян, восстали против константинопольского правительства. Они вновь опустошили Фракию и двинулись на Константинополь. В его окрестностях вестготы сожгли имения, принадлежавшие Руфину. И тогда фактический правитель Восточной Римской империи пошел на переговоры с варварами. Он сам явился в их лагерь и подкупил Алариха, уговорив его при этом двинуться в Грецию. И Аларих увел своих воинов на юг, опустошая Грецию, Македонию, Фессалию, разрушая афинскую гавань Пирей (сами Афины Аларих, по-видимому, взять не смог), Коринф, Аргос. Возможно, Аларих хотел поселить свой народ в благодатной Греции. Стилихон, фактически правивший Западной Римской империей, собрал армию, чтобы выступить против Алариха и даже как будто разбил войско вестготов. Но тут в дело вмешалась константинопольская дипломатия, которой был невыгоден успех Стилихона. Евтропий, который к тому времени сменил Руфина в качестве наиболее влиятельного восточноримского политика, убедил императора Аркадия приказать Стилихону вернуться. Так как в Константинополе в это время находились жена и ребенок Стилихона, тот не решился противоречить восточному императору. Он от имени западного императора Гонория заключил с Аларихом договор, по которому тот обязался не переходить границы территории, подвластной Гонорию. А Аркадий в 397 г. пожаловал Алариху титул командующего войсками в Иллирии на восточном побережье Адриатического моря (magister militum in Illiricum). Аларих с удовольствием принял этот титул, который давал ему легальное право властвовать над частью римской территории, и вестготы осели в Иллирии. Здесь явно обосновались не только воины, которые отныне получали и жалование, и обмундирование от восточно-римского правительства, но и все племя.

В 401 г. группа различных варварских племен под командованием Радагайса вторглась в альпийские провинции Норик и Рецию. Стилихону пришлось собрать все силы, чтобы отбить это нападение. Этим воспользовался Аларих, чтобы в том же году вторгнуться непосредственно в Италию. Взяв несколько городов, жители которых часто сами [269] открывали ворота, вестготы двинулись к Милану, где тогда находились западноримский император, двор и правительство. Взять Милан Аларих не смог и начал осаду. Стилихон, сражавшийся в это время с Радагайсом, часть своего войска направил все же против Алариха и заставил того в феврале 402 г. снять осаду Милана. А вскоре в жестокой битве вся армия Стилихона одержала победу, и Аларих через некоторое время был вынужден уйти из Италии. В ходе этой битвы римляне захватили вестготский лагерь, и среди пленных оказалась семья Алариха. Это явно свидетельствует о том, что во вторжении принимали участие не только воины, но и все племя. В следующем году Аларих попытался повторить вторжение в Италию, но был разбит и снова ушел в Иллирию. В это время под страхом готского нашествия правительство и двор Западной Римской империи переехали из Милана в более защищенную Равенну.

Новое нашествие вестготов на Италию произошло в 408 г. Аларих потребовал от западноримского правительства 4000 фунтов золота. Стилихон, не имея сил для надлежащего отпора, пошел на это. Кроме того, Аларих был официально принят на службу к императору Гонорию, и вестготы, таким образом, стали федератами Западной империи. В качестве таковых они теперь не ушли в Иллирию, а поселились к северу от Италии в Норике, откуда было легко угрожать самой Италии. И вскоре для этого нашелся повод. В том же 408 г. Стилихон был свергнут и казнен. А после этого начались массовые убийства варваров, находившихся на римской службе, которых подозревали в тайном сговоре с нападающими германцами. И многие варварские воины в страхе бежали к Алариху. Аларих же, боясь, что после казни Стилихона равеннское правительство не будет выполнять условия недавно заключенного договора, возобновил военные действия.

Вестготы под руководством Алариха двинулись непосредственно на Рим. Хотя этот город реально уже не был столицей, его психологическое значение было велико. Взять город штурмом вестготы не могли, и Аларих начал осаду Рима. Измученные голодом, римляне пошли на переговоры. Получив большой выкуп, в том числе 5 тысяч фунтов золота и 30 тысяч фунтов серебра, Аларих увел вестготов немного севернее, где к нему присоединились некоторые рабы из числа германцев, бежавшие от своих господ. Это увеличило войско Алариха до 40 тысяч воинов. Видимо, общее число вестготов в это время превышало 100 тысяч.

Еще до своего нападения на Рим Аларих призвал себе на помощь своего шурина Атаульфа, который в то время был в Паннонии. Это говорит о том, что не все вестготы находились под непосредственной властью Алариха. Кроме того, существовала группа вестготов, которыми [270] командовал Сар, враг и соперник Алариха. В то время как Аларих с переменным успехом воевал с римлянами, Сар верно служил им. Но большинство вестготов все же признавало своим вождем именно Алариха. Аларих, с которым начали переговоры, сначала потребовал несколько провинций, но затем согласился только на Норик. Кроме того, его и армию должны были вновь признать федератами и оплачивать эту службу деньгами и зерном. Говоря о переговорах Алариха с западноримским правительством, Орозий говорит не только об Аларихе, но и обо всем племени готов (Alaricum cunctamque Gothorum gentem). Это может означать, что по крайней мере официальными партнерами римлян считались весь народ и его предводитель. Видимо, заключать подобные договоры один Аларих не мог, даже если участие народа было всего лишь данью традиции, а не реальным. Забегая вперед, можно сказать, что, когда тот же Орозий говорит о заключении мира с вестготским королем Валлией в 418 г., он уже не упоминает племя готов. Если верить Иордану, Аларих просил Гонория позволить готам поселиться в Италии так, чтобы они жили вместе с римским народом и, таким образом, чтобы можно было поверить, что они составляют одно целое (cum Romanorum populo vivere, ut una gens utraque credere possit). Известно, что подобную программу слияния, насколько возможно, готов и римлян выдвинул остготский король Теодорих после захвата Италии. Иордан преклонялся перед этим королем, так что возможно, что он приписал программу Теодориха также и Алариху. Но нельзя и исключить, что уже вестготский вождь каким-то образом планировал сосуществование с побежденными римлянами.

Переговоры все же, как кажется, ничем не кончились, и в конце 409 г. Аларих снова пошел на Рим. После очередной осады римляне направили к нему послов для переговоров. Аларих предложил им избрать нового императора вместо Гонория и, видимо, сам предложил кандидатуру — префекта города Аттала Приска, который и стал императором. Аттал же тотчас объявил Алариха командующим всеми пехотными силами империи (magiser peditum), что делало Алариха почти полновластным распорядителем государства. Но равеннское правительство не признало этого выбора, и в следующем году Аттал Приск был свергнут. Узнав об этом, Аларих в третий раз оказался под стенами Рима. И 24 августа 410 г. ему были открыты городские ворота. Впервые за последние 800 лет внешние враги победоносно вошли в Рим. Психологическое значение этого события было огромно. И победителями оказались вестготы.

Как уже говорилось, вестготы не любили городов и не знали, что в них делать. Поэтому после грабежа, продолжавшегося три дня, они оставили Рим. Сам Аларих решил двинуться на юг, переправиться от [271] туда в Сицилию, а затем в Африку, чтобы поселиться в более благодатных, как ему казалось, местах. С собой вестготы везли награбленные богатства и вели множество пленных, среди которых были неудачливый император Аттал Приск и сестра Гонория Галла Плацидия. Но планам Алариха было не суждено сбыться. Попытка переправиться в Сицилию кончилась катастрофой, и, потрясенный этой неудачей, Аларих умер. Он был торжественно похоронен на дне реки Бузенций, причем все пленники, копавшие эту могилу, были уничтожены.

Преемником Алариха стал его шурин Атаульф. Иордан говорит, что ему передали Королевство вестготов (regnum Vesegothorum... tradent). Орозий просто упоминает, что во время вторжения в Галлию во главе вестготов стоял король Атаульф. Известно, что Аларих имел внука Теодориха, который позже стал королем вестготов. Возможно, что твердый наследственный принцип все-таки у вестготов еще не существовал. По Иордану, власть передали Атаульфу потому, что, кроме того, что он был кровным родственником (consanguineus) Алариха, он обладал выдающимся умом и выделялся телосложением (conspicuus forma mentemque), да к тому же еще и был схож с покойным вождем красотой тела и благообразием лица. Характерен и глагол trado — «передавать». Атаульф не наследовал власть Алариха, а эта власть ему была передана. К сожалению, готский историк не говорит, кто передал власть Атаульфу, и поэтому мы не знаем, какова была роль совета аристократов или всего вооруженного народа в этом акте. Но даже если официально последний и играл какую-либо роль, фактически она была очень небольшой.

Атаульф изменил планы Алариха. Он повернул вестготов на север, вновь взял Рим и основательно пограбил его, а затем двинулся к Альпам. В это время в Южной Галлии сложилась довольно сложная обстановка. В этой стране боролись варвары, узурпаторы, войска и командиры, оставшиеся верными Гонорию. Атаульф решил воспользоваться всеми этими сложностями и обосноваться в этой богатой стране. Возможно, что и Гонорий надеялся использовать вестготов как своих союзников в борьбе против врагов на юге Галлии. Вестготы перешли Альпы и вскоре заняли юго-западную часть Галлии. Там в доме знатного римлянина в Нарбоне 1 января 414 г. состоялась свадьба Атаульфа и Галлы Плацидии. Жених был одет в римские одежды, а невеста — в одеяние императрицы. И это было очень важным знаком.

Со слов нарбонца, очень близкого к Атаульфу (вероятнее всего, того, в доме которого происходила свадьба), Орозий говорит, что Атаульф хотел полностью уничтожить римский народ и его власть (oblitterato Romano nomine), чтобы на всей римской территории существовала только Готская империя (Romanum omne solum Gothorum Imperium), дабы то, [272] что было Романией, стало называться Готией (Gothia quod Romanis fuisset), а сам Атаульф стал бы тем, кем прежде был Цезарь Август (fieret nunc Athaulfus quod quondam Caesar Augustus). Но, продолжает нарбонец передавать слова Атаульфа, поскольку он на большом опыте убедился, что готы из-за своего необузданного варварства никаким образом не способны подчиняться законам (multa experientia probavisset neque Gothos ullo modo parere legibus posse), а без законов государство — не государство, он, Атаульф, стал искать себе славу не в уничтожении, а в восстановлении и увеличении римского народа (или римского могущества — Romano nomine) силами готов, чтобы у потомков стать создателем римского возрождения (Romanae restitutionis auctor); и он стал воздерживаться от войны и стремиться к миру. Далее Орозий говорит о влиянии на Атаульфа его жены Галлы Плацидии. Такое продолжение изложения мыслей Атаульфа вполне может говорить о возникновении самих этих мыслей под воздействием его римской супруги.

Перед нами целая программа действий Атаульфа. Вражда к Риму сменяется честолюбивым стремлением восстановить былое величие Рима, но уже под своей властью. И его переодевание в римскую одежду во время свадьбы является видимым знаком этого стремления. Характерно, что Атаульф при этом желает сравниться с Августом, явившись, таким образом, основателем новой империи. Можно, следовательно, говорить, что при Атаульфе произошел переворот в готско-римских отношениях — от конфронтации к сотрудничеству, но при первенстве именно готов, так как именно готскими силами собирается Атаульф восстановить былое величие Рима. Однако при этом новая империя должна все же базироваться на римской правовой основе, ибо у готов, как полагает Атаульф, вовсе нет законов. Это, разумеется, не означает отсутствия у вестготов всякого правового регулирования. Но это было обычное право, отличающееся от римского и соответствующее родоплеменному, а не государственному состоянию общества. Оно не было никак зафиксировано, хотя, судя по переводу Библии Ульфилой, грамотность среди готов уже была распространена. Именно отсутствие писаных законов, как кажется, и было причиной варварства готов, по мысли Атаульфа. Новая империя должна, таким образом, основываться на римских законах, но власть в ней должна принадлежать готам, ибо их силами эта империя будет восстановлена. По существу, это программа готско-римского политико-юридического синтеза, позже действительно осуществленного, хотя путь к этому синтезу оказался намного дольше, чем мог предполагать Атаульф.

Вестготы, поселившиеся в Галлии, встали перед проблемой взаимоотношений с местным населением, которое намного превосходило их и [273]по численности, и по образованности, и по социальному развитию. Необходимо было выработать определенные нормы этих взаимоотношений. И перед готским предводителем прежде всего встал вопрос о его собственной роли. Поскольку вестготы уже дважды захватывали «главу мира» (іcaput mundi) Рим, то Атаульф мог законно, с его точки зрения, считать себя наследником римских императоров. Правда, в Равенне сидел на троне Гонорий, а в Константинополе — его племянник Феодосий II, но после свадьбы Атаульфа с Галлой Плацидией они становились его родственниками (Иордан именно родственными чувствами Атаульфа объясняет то, что тот не тронул Гонория на своем пути из Рима в Галлию; Иордан считает, что в это время Атаульф уже женился на Галле Плацидии, хотя в данном случае он явно ошибается), так что в мыслях варварского вождя вполне мог возникнуть план своеобразного властного триумвирата при решающей роли его самого. В таком случае перед местным галло-римским населением Атаульф представал бы как законный правитель, равный по меньше мере правящим императорам.

Но как быть с готами? Хотя готы, как уже говорилось, понимали разницу между императором (thiudans) и своим королем (риксом), по мере своих побед они могли все более уменьшать в собственном сознании эту разницу и воспринимать своего короля если и не полностью равным императору по положению, то вполне равным, если не превосходящим, по реальной власти. Правда, королевское достоинство было закреплено за остготским родом Амалов, но, как пишет Иордан, резкое разделение двух ветвей некогда единого народа заставило вестготов и своих вождей облекать королевским достоинством. Такое резкое разделение можно отнести именно ко времени Атаульфа. Остготы, к тому же подчиненные гуннам, остались далеко на востоке, а вестготы поселились почти на самом западе римского мира. Это все, как кажется, и стало основанием принятия Атаульфом титула короля. И решающим шагом в этом явилась его свадьба с Галлой Плацидией; недаром она была облачена в одежды императрицы. Произошло ли это в новогодний день 415 г. или несколько раньше, неизвестно, да и не принципиально. Можно только говорить, что именно с 413-414 гг. ведет свое начало вестготская монархия.

Отношения вестготов с равеннским правительством оставались сложными. Римляне даже сумели отбить у них некоторые города, включая Нарбон. И в 415 г. то ли под давлением римских войск, то ли по поручению императора ради вытеснения свевов, вандалов и аланов вестготы перешли в Испанию. Они заняли Барцинон и еще несколько других городов Тарраконской Испании и одержали ряд побед над другими варварами. Это был не поход армии Атаульфа, а переселение на [274] рода, ибо Иордан прямо пишет о сокровищах, которые Атаульф взял с собой и, главное, о невоюющем народе (plebs inbellis), который был оставлен Атаульфом в Барциноне. Plebs — это народная масса, противопоставленная «верным» (fideles), под охрану которых (точнее, некоторых из них) были оставлены сокровища короля. Означает ли это, что народная масса в это время уже была оттеснена от военной службы? Едва ли. Речь в данном случае идет о той ее части, которая не воевала, то есть о детях, женщинах, стариках. Но само противопоставление плебса «верным» очень важно. Это говорит о существовании вокруг короля особой группы, противопоставленной остальному народу и связанной с королем узами личной верности.

Во многом под влиянием своей жены Атаульф все более склонялся к сотрудничеству с римлянами. Когда в Барциноне у него и Галлы Плацидии родился сын, он назвал его в честь деда Феодосием, что наглядно подтверждало проримскую позицию Атаульфа. Младенец скоро умер, а тело его было сожжено по старинному римскому обряду (Olympiod. Fr. 27). Это вызвало недовольство тех, кого можно назвать «староготской партией», кто был недоволен курсом Атаульфа на создание Готско-Римского государства. Результатом стало убийство Атаульфа его приближенным Эвервульфом в том же 415 г.

Королем стал Сигерих. Ни Иордан, ни Орозий не уточняют способ его прихода к власти. Иордан говорит, что он поставлен (іconstituitur), а по Орозию, сделан (creatus) королем. Сигерих, как кажется, даже не был Балтом; полагают, что он был братом Сара, смертельного врага Алариха и Атаульфа, возглавлявшего ту группу вестготов, которая не подчинялась этим вождям и всегда оставалась верной Гонорию. Не совсем ясно в таком случае, почему выбор убийц Атаульфа пал на него. Во всяком случае, можно говорить, что, в отличие от остготов, у которых королевское достоинство было закреплено за родом Амалов, у вестготов такого закрепления за определенным родом не было, и хотя Балты были, по словам Иордана, вторыми после Амалов по благородству и, следовательно, первыми среди вестготов, закрепить королевскую власть за своим родом они не смогли. И это, как кажется, указывает на сравнительную слабость вестготской монархии. Убийство Сигерихом детей Атаульфа от первого брака могло быть проявлением его ненависти к их отцу и дяде и попыткой обезопасить себя от будущей мести. Но дело было, кажется, все же более сложным. В этом акте можно видеть проявление борьбы двух принципов организации королевской власти: наследственного, или родового, и избирательного. Убийство детей Атаульфа, по мнению их противников, ставило крест на первом принципе. [275]

Убийство Атаульфа было делом рук и противников его проримской ориентации, и личных врагов. Сигерих принадлежал к последним. Но политику он фактически продолжал прежнюю. И это стоило ему жизни. Он был убит буквально через несколько дней после взятия власти. И готы избрали (electus а Gothis) королем Валлию, занимавшего ярко выраженную антиримскую позицию. Продолжая войну в Испании, Валлия воевал с вандалами и даже пытался переправиться в Африку, но неудачно. По приказу Гонория командующий его армией Констанций, который к тому времени восстановил власть своего императора в Галлии, двинулся против вестготов. Но Валлия не решился сражаться и заключил с Констанцием договор. По условиям этого договора он возвращал Галлу Плацидию ее брату, вестготы обязывались воевать по приказу императора, но за это они в качестве федератов получали земли в южногалльской провинции Аквитании Второй, а также в нескольких смежных с ней городах (civitates), включая Тулузу (Толозу), относящуюся к Нарбонской Первой провинции. Вестготы снова перешли Пиренеи и обосновались на юго-западе Галлии. Своей столицей вестготский король избрал Тулузу. Так возникло Тулузское королевство вестготов.

Текст воспроизведен по изданию: Античные и средневековые источники по истории Испании. СПб. СПбГУ. 2006

© текст - Циркин Ю. Б. 2006
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© СПбГУ. 2006

Битрикс купить

Облачная или коробочная версии, сравнение тарифов битрикс купить

gencloud.ru