-

ПЕРВОЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЕ КНЯЗЯ МЕНШИКОВА: К ВОПРОСУ ОБ АВТОРСТВЕ

В 2003 г. в Петербурге была опубликована книга «История князя Меншикова», подготовленная А. М. Шарымовым и Л. Л. Альбиной ¹. Книга представляла собой перевод французской повести «Le prince Kouchimen, Histoire tartare...» («Князь Кушимен, Тартарская история»), изданной впервые в Париже в 1710 г. Перевод, выполненный Л. Л. Альбиной, был снабжен солидными примечаниями и дополнениями А. М. Шарымова, а также его работой «О Ламбере де Герене», которого публикаторы считали автором этого первого сочинения об А. Д. Меншикове. Исследовательница, в те годы хранительница Библиотеки Вольтера, подчеркнула также, что Ламбера де Герена автором произведения о Меншикове назвал Г. Ф. Миллер, ссылаясь при этом на того же Барбье. Вместе с тем Л. Л. Альбина привела и слова Р. И. Минцлова о том, что французские библиографы Барбье и Керар приписывали авторство первой «Истории Меншикова» Франсуа Тимолеону де Шуази (1644-1724), французскому литератору и члену французской Академии.

Таким образом, в исторической науке существуют два мнения об авторстве первого произведения о князе Меншикове. Если имя Ламбера де Герена, строителя Новодвинской и Петропавловской крепостей, кавалера ордена Святого Андрея Первозванного, хорошо знакомо в России, то аббат де Шуази в связи с российской историей почти неизвестен. Попробуем рассмотреть этот вопрос, используя новые материалы.

Франсуа Тимолеон де Шуази воспитывался в богатой французской семье, приближенной ко двору брата Людовика XIV Филиппа Орлеанского (1640-1701), отличавшегося экстравагантным поведением, предпочитавшего носить женское платье вместо мужского даже в зрелом возрасте. Тимолеона де Шуази принуждали также одеваться в женские одежды, дабы не раздражать «Господина», причем делалось это по высочайшему повелению Анны Австрийской. Считается, что до 19 лет будущий аббат Шуази, литератор, аббат и придворный человек, ходил одетым как женщина. Эта странность поведения сохранялась за ним до самой его смерти в возрасте 84 лет. В предисловии к «Истории Меншикова» автор раскрывает свое имя, указывая именно на эту свою особенность, широко известную всей литературной общественности того времени: «Я не считаю нужным обнаружить свой пол — достаточно опознать мой стиль. Подобного рода Авторы схожи с Художниками, которых все узнают по кисти» ². [96]

Непосредственная дружба с семьей герцогов Орлеанских, пришедших к власти после кончины большинства наследников Людовика XIV, наложила отпечаток на всю последующую жизнь и творчество аббата Шуази. До 1683 года он изучает философию и теологию в Сорбонне, получает титул аббата, с 1685 по 1686 г. совершает путешествие в Сиам в качестве священника-миссионера. По возвращению во Францию он избирается во французскую Академию (1687 г.), где сотрудничает с Шарлем Перро. Все это время он собирает записки для истории Людовика XIV, пишет труды по истории Франции и истории религии, в частности, публикует новый перевод «Подражания Иисусу Христу» (De l’imitation de Jesus-Christ, traduction nouvelle. Paris: Antoine Dezallier, 1692). Как и другие члены французской Академии, например Фенелон, он участвует в подготовке назидательных книг для наследника престола герцога Бургундского, отца будущего Людовика XV. Вот как об этом написал биограф Шуази аббат Оливе: «Из-под пера аббата Шуази вышло также много других назидательных книг, среди которых "История благочестия и морали"». Первый том появился в 1697 г. ³. Он перепечатал его в 1711 г. под названием «Самые великие события Священной и светской истории» ⁴. Причины издания этих книг также изложены в книге аббата Оливе: «В конце прошлого века многие люди, отличившиеся своим благочестием, предположили что, для того чтобы изменить зависимое отношение большого числа придворных к волшебным сказкам и галантным новеллам, которые могли повлиять на нравственность молодежи, надо привлечь хорошего литератора для написания маленьких историй, в которых было бы изящество волшебных сказок, но не было бы их недостатков [...]. Эти персоны собрались вместе и пришли к совместному заключению, что для уничтожения "Фей" (волшебных сказок. — Авт.) надо было создать что-либо лучшее. Напишем, — сказал один из них, — маленькие истории, правдивые, занятные, короткие, полные чудесных событий, которые возбуждают любознательность и привлекают внимание. Пусть в них царит благочестие, правильная мораль, пусть там допускается и даже поощряется невинное удовольствие, пусть это будет написано легким стилем, который бы сам приглашал к чтению. Вся ассамблея, которая сформировала этот проект, обратила свои взоры к аббату де Шуази. И, так как его перо было всегда заострено, он принялся за работу в тот же вечер и набросал на бумаге более тридцати маленьких историй по модели, которая ему была предложена. Августейшие персоны, которым они были представлены, отнеслись к ним благосклонно» ⁵. В сборник нравоучительно-назидательных повестей, напечатанный в 1697 г., вошли истории из Священного Предания, которые прививали христианские ценности на примере св. Евстафия, св. Алексея, св. Арсения, св. Клотильды, св. Елизаветы Венгерской. Отдельные истории были посвящены Александру Македонскому, Сципиону, Цезарю, Магомету и другим известным историческим персонажам. В сборник была включена и одна «персидская повесть», «произошедшая во времена автора». Это собрание нравоучительных новелл было переиздано в 1710 г. в Париже у издателя Жака Этьена ⁶, у которого в том же 1710 г. была опубликована и повесть «Князь Кушимен, Тартарская история». В Российской национальной библиотеке сохранилось это издание «Histoires de piete et de morale» 1710 г., в конце [97] которого имеется книготорговый рекламный каталог самого издателя. Последней, то есть наиболее поздней по времени издания, книгой Ж. Этьена в этом каталоге значилась повесть «Князь Кушимен, Тартарская история...». Перед ней — «Histoires de pietc et de morale» аббата Шуази. Анализируя эти факты, мы можем утверждать не только то, что аббат Шуази был автором новеллы о Меншикове, но и предположить, что повесть должна была быть как бы прибавлением к основному сборнику нравоучительных повествований, печатавшихся, заметим, для наставления наследника французского трона. Скорее всего, повесть «Князь Кушимен...» не вошла в состав сборника по политическим мотивам, и по тем же мотивам Шуази не поместил свое имя на титульный лист, оставив только косвенное указание на свое авторство (о чем мы уже писали выше).

Вышеперечисленные факты ни в коей мере не опровергают того, что при написании этой повести Шуази непосредственно черпал информацию о России и жизни русского двора из вполне достоверного источника, которым мог быть действительно Ламбер де Герен, покинувший в 1706 г. Россию. Во время своих поездок по Европе он, естественно, бывал и во Франции, где развивал свои идеи и делился информацией при французском дворе, а возможно, и в военном ведомстве Франции. О том, как информация от Ламбера де Герена могла дойти до пера французского литератора, мы можем судить по следующим обстоятельствам. Шуази состоял в родственных связях с одной из виднейших французских аристократических семей Д’Аржансонов, занимавших самые значимые посты во Французском государстве того времени, и в частности в Военном министерстве и Министерстве иностранных дел. Считается, что семья Д’Аржансонов традиционно поддерживала так называемую политическую систему кардинала Ришелье, имевшую антиавстрийскую и антирусскую направленность. Именно через Д’Аржансонов мог поступить к Шуази заказ на написание повести, главными персонажами которой был Петр I, представленный в образе варварского диктатора, а также его подданный Кушимен-Меншиков, безродный продавец пирогов, достигший самого высокого положения путем верного служения, терпения и удачной женитьбы. Широкое распространение изданий «Князя Кушимена...» во Франции и Голландии также можно вполне связать с целенаправленной политикой французского военного и внешнеполитического ведомств.

Таким образом, можно сказать, что появление повести «Князь Кушимен...» было связано и с Ламбером де Гереном, от которого исходила информация, и с аббатом Шуази, который был автором литературного произведения, созданного на основе этой информации по заказу французского двора и французского правительства. Эта особенность создания произведения приводит к необходимости более внимательно отнестись к изложенным в нем фактам и, в первую очередь, к тем, которые касаются образа Петра I. Проанализировав текст книги, А. М. Шарымов установил, что почти все изложенные в ней события действительно имели место, но порой были преподнесены в несколько преувеличенной и тенденциозной форме. Удивительно, но единственным фактом, который, по А. М. Шарымову, абсолютно не мог считаться реальным, были [98] сведения о казни молодого драгуна вместо 14-летнего царевича Алексея. Между тем следует отметить, что этот анекдот Ламбера де Герена, пересказанный Шуази, подтверждается донесением А. А. Матвеева из Франции, которое сам же А. М. Шарымов и опубликовал. А. А. Матвеев доносил из Парижа 17 ноября 1705 г., что французскому двору пришло письмо из Польши, что «великий государь наш при забавах некоторых разгневался на сына своего. Велел его принцу Александру казнить, который, умелосердяся над ним тогда, повесить велел рядового солдата вместо сына. Назавтрове будто хватился государь: "Где мой сын?" Тогда принц Александр сказал, что то учинено над ним, что он указал. Потом от печали будто бы был вне себя. Пришел тогда принц Александр, увидел, что государю его стало жаль; тотчас перед него жива царевича привел, что учинило радость неисповедимую ему. Тот же слух того же дни по всему французскому прошел двору, чего не донесть не смел» ⁷. У аббата Шуази этот эпизод был несколько изменен: вместо повешения, свидетелем которого мог быть узкий круг людей, приближенных к Петру (в том числе и Ламбер де Герен), появляется публичная казнь. Принц Кушимен «собрал гвардию и расположил ее вокруг площади. Соорудили эшафот, покрытый трауром. В дом на краю площади, напротив дворца, где ожидал часа свершения император, привезли принца. Все плакали — и народ и солдаты, жалость вызывали и молодость принца, и его невиновность. Все роптали против варвара-отца, но никто не осмеливался противиться его прихоти» ⁸. После казни, по словам аббата Шуази, «все на площади либо сдерживали рыдания, либо откровенно лили слезы. Великий хан смотрел из окна своего дворца на дальний отблеск факелов этого ужасного спектакля, устроенного им с нероновской жестокостью» ⁹.

Несомненно, как исторический документ описание Шуази рассматриваться не может: это явный и предвзятый вымысел, содержащий в себе все элементы антипетровской риторики того времени, вплоть до сравнения с Нероном. С другой стороны, этот вымысел заставляет нас обратить большее внимание на донесение А. А. Матвеева, в котором, возможно, был элемент горькой правды.

Произведение аббата Шуази быстро распространялось по Европе, нанося большой урон престижу Петра I. Уже неоднократно отмечалось, что ближайшим откликом на повесть аббата Шуази была публикация краткого описания «Точного известия о... крепости и городе Санкт-Петербург» ¹⁰ 1713 г., в котором его автор поместил отдельные главы, характеризующие Петра I, а также и его сподвижника князя Меншикова. Глава «Несколько специальных замечаний о высокой особе его царского величества» ¹¹ полностью опровергает все основные тезисы о царе-деспоте, развитые в повести аббата Шуази, и является одним из первых опытов реального психологического портрета русского монарха. Автор этого труда был лично знаком с Петром, находясь многие годы в его непосредственном окружении. Он был знаком и с книгой Шуази, о чем сам написал, представляя в «Точном известии...» образ А. Д. Меншикова: «Я было собрался кратко описать его жизнь и счастливое возвышение, но случайно прочел напечатанный два года назад в Париже маленький труд, в котором под названием "Принц Кушимен" и под другими скрытыми именами его жизнь описана уже довольно ясно» ¹². [99]

Ю. Н. Беспятых приписывает честь авторства «Точного известия о... крепости и городе Санкт-Петербург», а значит, и текста о Петре и Меншикове некоему Геркенсу. Между тем существуют совершенно определенные факты, которые позволяют нам провести другую атрибуцию. Защитником имени как Петра Великого, так и А. Д. [100] Меншикова был датский посланник Г. Грунд, что устанавливается по письму, написанному королю Дании 7 декабря 1711 г. В этом письме Г. Грунд пересказывает повесть аббата Шуази, убирая из текста все эпизоды, направленные против Петра I, но добавив фрагмент не о сказочном, а реальном Меншикове, сведения о котором Г. Грунд мог иметь от личного общения с князем ¹³. Письмо Г. Грунда было использовано не только при описании Санкт-Петербурга 1713 г. В 1725 г., уже после смерти Петра I, оно было опубликовано в Амстердаме в «Memoires pour servir ae l’Histoire de l’Empire Russien, sous le Regne de Pierre le Grand» (A la Haye, chez T. Jonson & J. van Duren, 1725), несомненно, при участии петербургского двора.

Какое большое значение имела книга аббата Шуази, а также примечания на нее Г. Грунда для создания биографии А. Д. Меншикова свидетельствуют документы, обнаруженные нами в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН ¹⁴. Это выписки, сделанные из разных сочинений о А. Д. Меншикове в период с 1725 по 1727 г. И первым скопированным документом был именно фрагмент письма Г. Грунда датскому королю от 7 декабря 1711 г. на французском языке. Публикуемый ниже перевод этого архивного документа на русский язык свидетельствует о том, что в период 1725-1727 г. готовились материалы для написания официальной биографии светлейшего князя. Документ также показывает, что из копируемых текстов опускалось и не должно было входить в жизнеописание А. Д. Меншикова (золотые галуны на платье, преобладание немцев при дворе Меншикова, недосмотр князя в русской армии на Украине, повлекший за собой «некоторый беспорядок», исключительная роль Меншикова в победе под Полтавой). Готовившийся материал делился на части: «Son Portrait» («Его портрет»), «Ses Services» («Его служба»).

Ниже мы приводим перевод этого интересного источника для истории Петровской эпохи.

____________________________________

/Л. 2об./ Выдержка […] ¹⁵ из письма из Петербурга к принцу Империи, содержащая характер Его Царского Величества и его министров, со множеством любопытных подробностей его Двора и Российской Империи

/Л. 1/ Князю Меншикову сейчас только 32 года ¹⁶. У него хороший цвет лица и всегда приятное расположение духа. Он рассматривает всех офицеров, которые имеют с ним дело, как своих детей или братьев. Он очень удачлив в больших начинаниях и важных предприятиях. Он не знает усталости, работает и днем и ночью с исключительным неистовством. Какими бы большими почестями не вознаграждал его царь, они ничуть не сделали его высокомерным. Он лишен заносчивости и принимает всех с дружелюбием и замечательной деликатностью. Но насколько бы великими не были его благодеяния, те услуги, которые он оказал и ежедневно оказывает Его Царскому Величеству, многократно превосходят их ¹⁷. Говоря о его одеждах, скажем только, что они замечательны, а его экипажи великолепны ¹⁸. Несмотря на изысканное обращение со всеми, его возвышение и большая милость к нему царя порождает зависть многих людей. Но так как даже в своих недругах он любит доблесть, он всеми силами старается превратить недругов и завистников в друзей ¹⁹. Я мог бы еще представить много примеров его великодушия, доказанного [101] многими способами. Но я ограничусь, рассказав только еще об одном. Один шведский офицер, получив ранение в битве под Полтавой, /Л. 1об./ будучи не в силах защищаться по причине усталости и слабости, был в конце концов вынужден сдаться в плен. Князь Меншиков, бывший свидетелем его мужества, приказал перевязать его раны. Когда этот офицер вылечился, Меншиков сделал его своим главным адъютантом. Однажды князь увидел этого офицера в момент своего разговора с царем в присутствии герцога Голштинского и многих других высокородных персон. Меншиков попросил его приблизиться и, сняв с него парик, показал Его Величеству раны, полученные им во время Полтавской битвы, что сопроводил многими похвалами и ласками.

Именно так Меншиков относится ко всем офицерам, совершившим какое-либо замечательное дело. И значит, что если есть кто-либо, кто жалуется на него, то происходит это не по вине Меншикова, а из-за несовершенства человеческой натуры, которая такова, что какое бы усилие не было приложено, все равно нельзя удовлетворить всех.

За сим остаюсь со всем моим уважением и полной преданностью...

7 декабря 1711 года.

________________________

Заметим, что кроме указанного документа в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН имеются и другие разрозненные листы, так или иначе относящиеся к работам по составлению биографии А. Д. Меншикова. Их описание и анализ — задача следующей нашей статьи.

Комментарии

1. История князя Меншикова / пер., предисл. Л. Л. Альбиной; коммент., вступ. ст. А. М. Шарымова. СПб., 2003. 56 с.

2. Там же. С. 8.

3. Histoires de piete et de morale. Paris, 1697.

4. Les plus beaux evenements de l’histoire sacree et de l’histoire prophanes rapportes ae la morale par M. l’abbe de Choisy. Paris: Jacques Etienne, 1711.

5. Pierre-Joseph d’Olivet. La Vie de Monsieur l’abbe de Choisy de l’Academie franjoise. Lausanne; Geneve: Marc-Michel Bousquet & Cie, 1742. P. 169-170.

6. Histoires de piete et de morale, par M. L. D. C. Paris: Jacques Etienne, 1710.

7. История князя Меншикова. С. 36-37.

8. Там же. С. 34.

9. Там же. С. 35.

10. Точное известие о... крепости и городе Санкт-Петербург, о крепостце Кроншлот и их окрестностях // Беспятых Ю. Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991. С. 47-90.

11. Там же. С. 66.

12. Там же. С. 70.

13. Этот фрагмент был нами уже опубликован в «Меншиковских чтениях — 2004». (СПб., 2004. С. 57-58).

14. СПФ АРАН. Р. I. Оп. 63. Д. 4.

15. Текст утрачен.

16. На полях указано, что этот фрагмент был опубликован в «les campagnes du roi de Suede» «Memoires pour Server a l’Histoire de l’Empire Russien», 1725.

17. Пропущен текст оригинала: «Среди несчетного количества примеров приведем один: лишь ему одному Его Царское Величество обязано победой под Полтавой. Именно вследствие его стратегии, о которой он даже не сообщил царю, вся шведская армия была вынуждена сдаться, а король Швеции принужден был спасаться бегством с угрозой для своей жизни». (См.: Меншиковские чтения — 2004. С. 57). Такое утверждение было невозможно в любой официальной истории Петровской эпохи.

18. Пропущен текст оригинала: «Его платье голубого цвета и почти все покрыто золотыми галунами. Стол его обычно сервируется серебром, но когда Его Величество принимает какого-нибудь иностранного принца, вся посуда на столе из золота. Все дворяне и офицеры в его доме — немцы. Немцами же являются и его пажи, и трубачи, как я уже об этом говорил». (Там же.)

19. Пропущен текст оригинала: «Вот довольно красноречивый пример. Когда русская армия была на Украине, в ней произошел по недосмотру князя Меншикова некоторый беспорядок. Многие генералы шептались об этом, но никто не осмелился доложить царю. Один немецкий офицер, который был многим обязан царю, не побоялся тем не менее это сделать, и царь в письме высказал свое недовольство князю Меншикову. Меншиков приложил большие усилия, чтобы найти того, кто его предал, и, выяснив, наконец, его имя, он вызвал к себе этого офицера. Он сказал ему, что "очень хотел познакомиться с ним, потому что тот, подвергнув себя некоторому риску, сообщил царю о том, что касалось до его интересов. Он считает, что офицер смелый человек, и хотел бы видеть в нем своего друга. И в знак своего удовольствия, что офицер выполнил свой долг, даже выступив против самого князя, он просит его принять в подарок 2000 дукатов"». (Там же).

Текст воспроизведен по изданию: Первое жизнеописание князя Меншикова: к вопросу об авторстве // Меншиковские чтения. Научный альманах, Вып. 1 (8). 2010