СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЕВНАПИЙ

ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ ДЕКСИППА

(ΙΣΤΟΡΙΑ Η ΜΕΤΑ ΔΕΞΙΠΠΟΝ)

Уроженец города Сард, софист и историк, родился около 347 г. н. э., умер после 414 г. Известны два его сочинения: 1) Βιοι φιλοσοφων και σοφιστων ιοτων и 2) Η μετα Δεξιππον ιστορια χρονικη в 14 книгах, содержавших в себе историю Римской империи от смерти Клавдия II в 270 г. до 404 г. н. э.

Собрание отрывков из истории: Mueller, FHG, IV, 7-56, Historici Graeci minores ed. Dindorfius, I, 205-274.

Фр. 37. Император Валент, отдыхавший от домашних и внешних дел, получает известие, что где-то близко уже находится отборный отряд скифов, которых Прокопий раньше вызвал себе на помощь у скифского царя ²²⁹. Говорили, что наступающие держат себя надменно, с презрением относятся ко всем, кого видят, беспечны и дерзки вследствие безнаказанности и со всеми обращаются очень заносчиво и буйно. Император, быстро отрезав им обратный путь в Скифию, поймал как бы в сети и приказал выдать оружие. Они выдали, обнаружив свое презрение только потряхиванием волос (κομας) (?) ²³⁰. Император разослал их по разным городам, приказав держать на свободе под надзором. Во всех, кто их видел, возбуждали презрение их тела, чересчур вытянувшиеся в вышину, слишком тяжелые для ног и суженные в талии, как насекомые по словам Аристотеля ²³¹. Жители городов, принимая их в свои дома и узнавая их бессилие, принуждены были смеяться над своими неверными о них представлениями. Скифский царь потребовал выдачи этих молодцов. Дело было щекотливое и не соответствовавшее доводам справедливости: царь скифский говорил, что дал их императору согласно условиям союза и клятвы, а Валент отвечал, что Прокопий - не царь, а сам он не давал клятвы. Когда скифский царь упомянул имя Юлиана, говоря, что дал их по родству с ним Прокопия, и прибавил упоминание о достоинстве посланников, император возразил, что и послы подлежат наказанию и находящиеся налицо задерживаются, как неприятели, если являются на помощь неприятелю. Из-за этих причин вспыхнула скифская война, которая, как ожидали, по важности вступающих в борьбу народов и величине приготовлений должна была принять широкие размеры и представить весьма различные несчастия и непредвиденные случайности, но благодаря энергии и предусмотрительности императора была приведена к твердому и безопасному концу. [Ехс. de leg., p. 18-19 Par., 46-48 Nieb. Из последней части этого фрагмента нечто взял Свида s. vv. ατεκμαρτον и σταθερον]. [273]

Фр. 41. Так как никто не может сказать ничего определенного о том, откуда вышли унны, где они находились и как прошли всю Европу и оттеснили скифское племя, то я в начале этого сочинения изложил сведения, заимствованные из древних писателей, сопоставляя по правдоподобным соображениям, а современные известия взвешивая с точностью, чтобы не составить сочинения из одних вероятностей и чтобы изложение наше не уклонялось от истины... [Exc. de sent. (cod. p. 174, 283). p. 269-270 Mai., 75-76 Nieb].

Фр. 42. Побежденные скифы были истреблены уннами и большинство их погибло ²³²; одних ловили и избивали вместе с женами и детьми, причем не было предела жестокости при их избиении; другие, собравшись вместе и обратившись в бегство, числом немного менее двухсот тысяч самых способных к войне, сошлись... Двинувшись и став на берегах Истра, они издали простирали руки с воплями и криками и протягивали молитвенные ветви, прося позволения переправиться через реку, оплакивая свои бедствия и обещая присоединиться к союзникам. Начальники римских отрядов на берегах объявили, что без воли императора ничего не могут сделать. Дело было доведено до сведения императора. В царском совете произошло большое разногласие и высказано было много мнений за и против, наконец, царь решил в пользу скифов. У него была некоторая ревность к соцарствующим, которые были дети его брата, как сказано об этом раньше ²³³; они решили разделить царство между собою, не доложив дяде о разделе. Как по этой причине, так и в надежде умножить силу римлян столь значительным дополнением, он приказал принять скифов, предварительно сложивших оружие. Но еще раньше получения от царя позволения на переправу самые смелые и дерзкие скифы решились переправиться силой, и при этом насилии были изрублены. Однако истребившие этот отряд были отрешены от должностей и опасались даже за жизнь свою за то, что истребили неприятелей. Влиятельные при императоре и имевшие огромную силу люди смеялись над их воинственностью и распорядительностью и говорили, что они не имеют понятия о политике. Император из Антиохии предписал им прежде всего принять людей непригодного к военному делу возраста, препроводить их в римские владения и держать бережно в качестве заложников, затем стать на берегу и способных носить оружие скифов принимать и доставлять им суда для переправы не прежде, чем они сложат оружие и будут переправляться безоружными. Но из получивших такое приказание один влюбился в белого и красивого лицом мальчика из переправившихся, другой был тронут хорошенькой женщиной из числа пленниц, третий пленился девушкой; иных привлекло богатство даров, льняные ткани, мохнатые с обеих сторон ковры. Коротко говоря, каждый из них думал только о том, чтобы пополнить дом рабами, поместья пастухами и удовлетворить свое сладострастие. Побежденные постыднейшей и противозаконнейшей страстью ко всему этому, они приняли скифов с оружием, как бы старинных благодетелей и спасителей. А последние, без труда достигнув такого успеха и получив счастие в бедствии своей родины, - так как скифские пустыни и пропасти они променяли на римские владения, - тотчас обнаружили свое грубое варварство в вероломстве и измене. Непригодный к войне возраст, перевезенный раньше, с большим тщанием и заботливостью был рассеян исполнителями этого приказания среди разных племен. Мальчики уже носили царские знаки, а женщин можно было видеть одетыми роскошнее, чем прилично пленницам. Дети их и рабы в благорастворенном климате выросли и [274] возмужали не по годам, и подраставшее вражеское поколение было весьма многочисленно. Древние мифы говорят, что в Беотии и Колхиде из посеянных драконовых зубов вместе с посевом вырастали вооруженные люди. Наше время вывело на свет и этот миф, осуществило его и заставило видеть воочию. Едва только дети скифского племени были рассеяны, подобно зубам, по римским владениям, как всюду распространилась их ярость, бешенство и убийство, когда они преждевременно вошли в мужской возраст. Цветущая силой и мужеством часть скифов, немедленно подняв восстание против тех, которые приняли их к себе, вместо борьбы с изгнавшими, отважилась на большие ужасы и жестокости, нежели какие они потерпели сами. Вся Фракия и смежные с ней Македония и Фессалия так известны и так прославлены, что для описания их не осталось больше и слов; но эти области, столь обширные, столь многолюдные, цветущие и славные силой населения вероломное и нежданное восстание скифов, внезапно вспыхнувшее и разлившееся тотчас после переправы, довело до такого разорения и так измучило бедами, что вошедшие в пословицу «грабежи мисийцев» оказались золотом в сравнении с тогдашними напастями Фракии. Решив поднять восстание, когда не было достаточной военной силы для сопротивления, варвары оказались весьма страшными по своей многочисленности сравнительно с беззащитными и безоружными людьми и своим беспощадным отношением к побежденным лишили жителей области всего. Дошло до того, что скифы столько же ужасались имени уннов, сколько римляне - скифов. Лишь весьма немногие и известные на перечет города сохранились и доселе остаются в целости благодаря стенам и укреплениям; а страна по большей части разорена, и вследствие этой войны остается необитаемой и непроходимой. Император, как только узнал об этих несказанных бедствиях, заключил с персами необходимый мир и упрекал самого себя, раскаиваясь в принятии скифов. Вскипев гневом и устремив все свои помыслы к войне, он высылает вперед сарацинскую конницу для сопротивления варварам. Последние делали набеги уже на самый Константинополь и, обложив стены, тревожили жителей, не видя никакого противника для открытой борьбы и потому предаваясь всяким неистовствам. Но судьба в то время явно дала отличный способ военных действий при таких обстоятельствах. [Exc. de leg., p. 19-21 Par., 48-52 Nieb.].

Фр. 43. Император принял их и дал им имущество и землю, надеясь иметь в них мужественных и несокрушимых защитников против тамошних вторжений уннов. (Suid., s. у. προβολος.)

Фр. 46. Император Валент в то время, как скифы делали набеги на Македонию, прибыл в столицу и отовсюду собирал военные силы как бы для совершения великого и необычайного подвига. [Exc. desent.,p. 271-272 Mai., 77-78 Nieb.].

Фр. 60. При Феодосии, в первые годы его царствования, когда скифский народ был изгнан уннами из своей страны, переправились к римлянам начальники племен, отличавшиеся достоинством и родом. Возгордившись почестями, оказанными им императором, и видя, что все лежит под их властью, они начали между собой немаловажную распрю: одни требовали довольствоваться настоящим счастливым положением и пребывать в нем, другие - соблюдать данную дома клятву и не нарушать заключенных тогда условий. Эти условия были весьма бесчеловечны и свирепостью превосходили даже обычаи варваров: они состояли в том, чтобы строить всякие козни против римлян и всякими средствами и хитростями вредить принявшим их к себе - хотя бы испытывали от них величайшие благодеяния, - дабы овладеть всей их страной. Из-за этого-то и возникла у них распря; они разделились на две партии, из коих одна последовала худшему мнению, другая - лучшему, но каждая из них все-таки скрывала причину [275] своего неудовольствия. Император не переставал осыпать их почестями: они обедали за его столом, жили в его палатах и получали щедрые дары; ибо тайна их распри нигде не выносилась на свет и не обнаруживалась. Вождем боголюбивой и святой стороны был Фрабит, человек молодой по летам, но лучший из людей по добродетели и любви к правде: он открыто чтил богов по исконному обычаю, не допускал никакого притворства для обмана и ниспровержения других, но проявлял в жизни открытую и чистую душу, считая ненавистным, подобно вратам ада,

«кто на душе скрывает одно, а вещает другое» ²³⁴.

Он тотчас попросил себе в жены римлянку, чтобы не совершать никаких насилий ради физической потребности. Царь разрешил ему брак; отец девушки (она воспитывалась еще под властью отца) был удивлен предложением Фрабита и считал за счастье иметь такого зятя. Из единоплеменников Фрабита лишь немногие, уважавшие благочестие и добродетель юноши, пристали к его мнению и сплотились вокруг него, а большинство, и притом наиболее сильные, твердо держались раз принятого решения и дошли до неистовства, трепеща от страстного желания исполнить замысел; во главе их стоял Эриульф, человек полусумасшедший и превосходивший других бешенством. Однажды император предложил им пышное и роскошное пиршество; тут скифы оправдали пословицу, гласящую, что «правда в вине», и Дионис обнаружил во время попойки скрываемый ими замысел. Пир прерывается в беспорядке ²³⁵, пирующие в смятении и беспокойстве выбегают из дверей. Фрабит, по своей чрезвычайной доблести полагая, что прекрасный и справедливый поступок покажется еще прекраснее и богоугоднее, если совершится скоро, не ожидая другого времени, обнажил меч и пронзил им бок Эриульфа. Он пал мертвым в то самое время, когда мечтал об исполнении преступного замысла... ²³⁶ [Exc. de leg., p. 21-22 Par., 52-54 Nieb.].

Фр. 68 [Suidas], Многоизгибистый - часто изворачивающийся в изгибах Евнапий: «этот страшный и многоизгибистый змей, как бы околдованный нашептыванием Медеи и усыпленный душой, предал себя ²³⁷.

Фр. 77 [Suidas]. Субармахий: это был начальник телохранителей, более всех других верный евнуху Евтропию. Он пил вина больше, нежели мог вместить; но все-таки его желудок, благодаря привычке и сильным, свойственным юности телесным упражнениям, все переносил и естественным путем выделял жидкости. Выпив или не выпив, он всегда был пьян, но умел скрывать свое опьянение: хотя и ходил шатаясь, но старался не падать, по молодости, и удерживался на ногах. Он был царского рода, настоящий колх из живущих выше Фасиса и Термодонта и превосходный стрелок, если бы не подстреливало его самого излишество неги.

Фр. 87. При царице Пульхерии... законы были не только слабее и тоньше паутины, как говаривал скиф Анахарсис, но рассеивались и разносились легче всякого праха... [Exc. de sent.].

Комментарии

229. Ср. об этих событиях (366 г.) Schiller, Gesch. d. Rom. Kaiserzeit. II, Gotha, 1887, стр. 350 сл. Под скифами следует разуметь готов.

230. κωμας] κομας Wyttenbach с таким смыслом: mentis superbiam demonstrantes eo quod pagos seditione implerent.

231. Arist., Hist. an., I, 2.

232. Здесь описывается первое появление гуннов к западу от Азовского моря в 376 г.

233. В потерянной части труда.

234. Слова Ахилла у Hom., Il., IX, 312 (перевод Гнедича).

235. Ср. он же, фрагмент в ехс. de sent, (cod., p. 320), p. 281 Mai, 85-86 Nieb. «Когда же им был предложен... обильный и роскошный пир, они оправдали правдивую пословицу, гласящую: «в вине правда Диониса». Поэтому и самого бога правильно называют Освободителем (Λυαιον), как не только освобождающего от горестей, но раскрывающего и уничтожающего покровы тайн. И тогда, когда во время попойки обнаружился их замысел, они в беспорядке покидают пир».

236. О Фрабите ср. еще фрр. 80, 82, 85.

237. Сказано об Евтропии или о Руфине.