СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ИСТОРИЯ ДЛЯ МАССОВОГО ЧИТАТЕЛЯ В XVI в.: «ХРОНИКА» ХРИСТИАНА ЭГЕНОЛЬФА

В первой половине XVI в., в эпоху особенно активного формирования европейского книжного рынка, появление исторической литературы для массового читателя играло особенно важную роль в приготовлении почвы для межконфессионального конфликта. Среди тех, кто внимал Лютеру и его последователям, было немало тех людей, которые приобщились к чтению благодаря появлению в ярмарках и в лавках посвящённых истории недорогих книжек. Интересно отметить, что, хотя информация религиозного содержания присутствовала в этой «массовой» литературе довольно широко, её количество с течением времени заметно увеличивается, что является, в свою очередь, значимым маркером роста общественного интереса к религиозной тематике.

Ярким примером для изучения этой тенденции может стать творчество известного страсбургского издателя Христиана Эгенольфа ¹ (1502–1555). В 1516 г. Эгенольф начал учёбу в университете Майнца; там же – на родине книгопечатания – он обучился ряду ремёсел, связанных с книжным производством. Самым технологически сложным было литьё шрифтов из различных сплавов; для того чтобы овладеть им в совершенстве, Эгенольф отправился (видимо, в 1524 г.) в Страсбург, к издателю Вольфгангу Кёпфелю. В 1528 г. молодому мастеру удалось открыть собственную мастерскую, но уже в конце 1530 г. он был вынужден покинуть признанный европейский центр книжного производства и переехать во Франкфурт-на-Майне. Во Франкфурте конкуренция отсутствовала, а спрос на книжную продукцию был велик. [7] Переезд и получение патента на книгоиздательскую деятельность были беспроигрышным ходом: в городе, знаменитом своей книжной ярмаркой, отсутствовало собственное стабильное книжное производство! После открытия издательства Эгенольфа книжное производство во Франкфурте уже никогда не прерывалось. Кроме того, на протяжении нескольких лет работали филиалы в Аугсбурге и Марбурге, где Эгенольф был даже официальным университетским издателем. Йозеф Бенцинг насчитал 45 наименований книг, выпущенных этим издательством в Страсбурге, около 90 – в Марбурге и свыше 430 – во Франкфурте, отмечая, что эти данные скорее всего не полны [2, s. 325]. В искусстве изготовления шрифтов Эгенольф также достиг небывалых высот: большинство современных ему германских типографий заказывало шрифты у него [5, s. 467–468].

Как и другие издатели той эпохи, Эгенольф имел свои выраженные тематические предпочтения. Особенно охотно (и коммерчески успешно) он издавал книги по ботанике, медицине, в меньшей мере – по богословию; популярны были справочники франкфуртских законов, вышедшие в типографии Эгенольфа в более позднюю эпоху. Больше всего это издательство прославилось своими нотными публикациями, для чего авторы модифицировали заимствованные из Франции стандарты печатной нотной грамоты, что внесло значительный вклад в формирование современного нотного письма.

Приобретший широкий гуманистический кругозор в одном из лучших европейских университетов, Христиан Эгенольф и сам изредка выступал в роли автора. За основу своего самого известного исторического сочинения Эгенольф взял весьма популярную в предшествующем столетии «Немецкую хронику» Генриха Штайнхёвеля ¹ [6], сыгравшую в своё время (1473 г.) важную роль в становлении общегерманской исторической перспективы. Хроника Штайнхёвеля, дополненная и доведённая до эпохи императора Карла V «опытным» летописцем Якобом Кёбелем, была переиздана Христианом Эгенольфом во Франкфурте в 1531 г. [7]. Некоторое время спустя Эгенольф пожелал развить коммерческий успех, издав в 1535 г. под собственным именем глубоко переработанный и существенно расширенный текст [8].

Текст рассматриваемой книги Эгенольфа состоит из нескольких субстратов, каждый из которых может быть изучен и отдельно от других. Прежде всего это текст Штайнхёвеля. Он является композиционной основой, от него отталкивается Эгенольф для создания собственной исторической концепции. Следы текста Штайнхёвеля заметны повсеместно; для основной части текста они составляют хронологическую канву. И всё же этого недостаточно, чтобы вместе с некоторыми современными немецкими учёными рассматривать данную книгу как очередную публикацию «Немецкой хроники». Так было сделано, к примеру, при подготовке в Марбурге масштабной интернет-публикации немецкоязычной литературы Возрождения [9].

Написанное Эгенольфом краткое вступительное слово следует всем традиционным канонам такого рода текстов. Следует подчеркнуть, пожалуй, [8] лишь настойчивость автора в утверждении: весь изложенный далее в книге материал демонстрирует волю Господа. Типичный для гуманистической историографии топос практической пользы для читателя определяется двояко – как возможность на основании чтения разобраться в том, что есть Добро, а что Зло, а также как возможность определения своего положения по отношению к этим категориям. Отметим этот момент: необходимость «определить свою позицию» автор выставляет в качестве важного приоритета для своего читателя.

А ещё подлинные истории обнаруживают, что они никогда не бывают настолько дурны, чтобы не принести какую-либо пользу добросердечному читателю. Дурные покажут, какого примера следует избегать; хорошие нужны для того, чтобы он их примерял на себя, подражал им, а из иных ситуаций учился их избегать и поступать так, чтобы они не случались. Ибо богобоязненному человеку проповедуют все твари, как у Иова в 12 Книге: «спроси у скота, и научит тебя, у птицы небесной, и возвестит тебе. Или побеседуй с землею, и наставит тебя, и скажут тебе птицы морские», как учит нас и Иисус в Матф. 6 взглянуть на птиц и смотреть на полевые цветы. И у этих созданий и творений Божьих учится благочестивый человек больше, чем все безбожники из всех Библий и Писаний.

Поэтому «Истории» пишутся не для того, чтобы в них находить только события и дивиться им, а для того, чтобы видеть в них Промысел Божий и воспринять его в тиши, со словами Давидовыми из 8 Псалма на устах, чтобы каждый на Земле с чистыми чувствами непредвзято рассмотрит язычников и еретиков, с тем, чтобы отделить злато от нечистот, чтобы не дать смешать истину с ложью, чтобы почитать эту истину больше, чем чистое злато, и чтобы любить Господа даже в (деяниях) язычников, иудеев и еретиков. Так и следует это читать, и тогда польза от этого будет немалой […] Здесь ты увидишь грех и искупление его, и наказание за него, справедливость и воздаяние за неё, и начало и того, и другого, и возмездие, и результаты, и средства, и конец его, и снова начало. Кто беден, найдёт здесь своё утешение, кто богат и высокомерен, найдёт здесь окончательное о себе суждение и печальный исход, Кто высоко, тот увидит, как он падёт, кто низко, – как воспрянет [8, f. ij].

Очевидно, эта риторика предназначена не для состоятельных и не для власть имущих. Классовая ориентация на среднего грамотного горожанина подтверждается, к слову, и скромностью оформления издания. Книга вышла на совсем не дорогой, хотя довольно прочной бумаге, её небольшой объём при богатом тематическом разнообразии повествования предполагает не особо искушённую аудиторию, падкую на всякого рода сенсации, легковерную и не требующую особенных доказательств. Будущий читатель обязательно заметит при выборе книги крупный шрифт и подчёркнуто простой язык (разумеется, книга написана на немецком – о латыни не может быть и речи), обильные портретные иллюстрации (подчас довольно схематические). Итак, перед нами здание для простолюдинов, для хранения дома и назидательного чтения, возможно, с семьёй. Главная декларируемая цель автора – показать, что поскольку мир есть реализация божьей воли, то наблюдение за всем произошедшим столь же полезно для праведника, как и «наблюдение за небесами», т.е. знакомство с истинами религии. [9]

Собственно «Хроника» начинается с рассказа о сотворении мира, за которым следует краткое географическое описание известных автору земель. Помимо германских земель, хорошо ему знакомых, в описание попадают также Восточная Европа, Прибалтика и другие части европейского континента; чем дальше они расположены от Германии, тем более крупными частями земли описываются. Африка описывается целиком, в ней различаются только Египет и Эфиопия, где «живут удивительные звери и люди» [8, f. 3v]. Среди африканских народов встречаются, например, ихтиофаги – питающиеся исключительно рыбой племена. Автору известен город Каир, а также то, что по величине он «примерно равен Ульму или половине Нюрнберга». В понятие «Германия» входят, помимо привычных для нас земель, также Голландия (со всеми историческими землями), прибалтийские страны, Богемия, Дакия и «полуостров», т.е. Дания. Конечно, к Германии относятся и Австрия со всеми историческими землями, и Швейцария, и Эльзас.

Хотя с помощью заголовка Эгенольф позиционирует свою книгу как «Хронику», т.е. текст, имеющий отношение к прошлому в его хронологическом разрезе, её открывает материал географического характера. Историческая информация внедрена в него несистематически и непредсказуемо, искать её там было бы невозможно (её присутствие ничем внешне не обозначено) и бессмысленно. Географическое описание известных автору земель следует распространённой схеме многочисленных «хорографий», бывших одним из популярнейших книжных жанров на протяжении всего XVI в.

Первым идёт географическое описание различных германских земель, помещённых, таким образом, в своеобразный идейный «центр повествования», культурно-географический «пуп Земли». Сначала даётся географическое описание знакомых автору (и представляющих интерес для читателя) земель [8, s. 4v–11v], включающее некоторые нетривиальные подробности (например, отмечено круглосуточное пьянство немцев). Затем, вопреки логике, помещён краткий рассказ о семи мудрецах Греции с характеристикой каждого из них и приписываемыми им высказываниями. Далее следует пространное описание «Татарии» и турецкой державы [8, s. 15r–17v]. Этот поворот обнаруживает стремление Эгенольфа угодить острому читательскому интересу к Турции и связанным с нею проблемам. Актуальность турецкой темы объясняется, конечно, обострившимся военным противостоянием, в частности недавней осадой Вены. Турция описана очень познавательно, материал собран из различных источников. Нечего и говорить о том, что у Штайнхёвеля ничего подобного не было (и в его эпоху и быть, видимо, не могло). Отметим к слову, что в итальянской литературе, более замкнутой на барочные модели, на классическую гуманистическую тематику, такого интереса не слишком образованной читающей публики к заморским чудесам, к иноверцам и вообще к «врагам христианского рода» отметить нельзя. И это при том, что папство играло ведущую роль в организации сопротивления христианской Европы турецкой угрозе, а католическая церковь – в определении политико-культурных ориентиров позднего Возрождения! Турецкая тема развита рассказом о Магомете и пересказом некоторых мест из Корана [8, s. 20r–22v]. Эгенольф знает, что Коран – это «свод законов и веры» ³ [10] [8, s. 21v], однако основное внимание он уделил всё-таки упоминаниям в нём христиан, иудеев, их святых и их священных книг. Соразмерно подробен также рассказ об иудеях, их религиозных праздниках и обычаях, о традициях, церемониях и проч. [8, s. 23r–26v].

Географические познания Эгенольфа выглядят весьма характерно. Целевая аудитория данной книги – это, очевидно, читатель-немец, житель огромной территории в центре Европы. Соседние страны этому читателю чужды, но знакомы и потому неинтересны. Страны подальше вновь обнаруживают свою привлекательность, поскольку сочетают в себе фактор отчасти известного и малопонятного (например, Московия). Очень интересна Турция: она сильна, опасна, но живёт с точки зрения германского (европейского) обывателя середины XVI в. «неправильно». Как при более развёрнутых описаниях турецких реалий, так и часто при кратких упоминаниях упор делается на различия, а не на сходства; отличия от христианского мира – это «странно», это неправильно, это вызывает интерес, смешанный со страхом. Такая подача информации подогревает интерес к ней; успокаивает только то, что христиан «больше»: помимо папского Рима, есть ещё два десятка христианских конфессий. Среди этих конфессий встречаются не только реально существовавшие, но и вымышленные, вроде последователей Пресвитера Иоанна.

Об уровне тогдашних географических представлений говорит тот факт, что среди населения Земли упомянуты люди с собачьими головами, рогами, одноногие бегуны из Эфиопии, которые в жаркий день закрываются своей единственной, но очень широкой ступнёй от Солнца, и прочие подобные народы ⁴ [8, s. 3r]. Топоним Rusia, Reussen или Ruthenia зарезервирован за территорией, граничащей на западе с Пруссией, а на севере – с Польшей. Восточным соседом её является Московия. Среди совсем немногих сведений о ней говорится, что это большое княжество в 400 миль в длину и ширину, и что её жители согреваются напитком, который готовится «из овса и мёда с водой». Этот напиток настолько крепок, что горит, если его поджечь. «Два или три раза в году, – сообщает Эгенольф, – пьянство без ограничений дозволяется, а в другие моменты карается смертной казнью». Сообщается также, что московиты «продают своих детей и самих себя только ради того, чтобы выручить достаточное количество грубой пищи, ибо они часто страдают от жестокого голода» [8, s. 8v]. Тема пьянства – отнюдь не только применительно к московитам – вообще заметна в сочинении Эгенольфа, в отличие от «Немецкой хроники» Штайнхёвеля. Перед нами – пример действия новых ценностей, получивших распространение вследствие проповеди Лютера. По мере дальнейшего отдаления от германской ойкумены знания становятся всё более отрывочными, а попытки дать объяснение известным фактам – всё менее серьёзные. Например, Эгенольф считает, что название «Сирия» произошло от Ассирии, а армяне называются так из-за своей бедности (arm – по-немецки «бедный»).

Собственно, историческая концепция опирается на «Хронику Кариона» – первую протестантскую хронику, переведённую на латинский язык и переработанную Меланхтоном [10]. В частности, оттуда заимствована [11] периодизация истории на семь «эпох», принятая «для наибольшей пользы читателя». Семь традиционных эпох – общее место историографии второй половины XV и начала XVI в. Эгенольф повторяет расхожую схему, причём отмечает, что в первоисточнике этой периодизации – у Евсевия – этих эпох шесть (четвёртая эпоха, по Евсевию, – «Царство Давидово» – соответствует четвёртой и пятой «по Библии и Иудеям» – «Исходу из Египта» и «строительству Храма»). Представления обо всех эпохах, за исключением последней, сложены по Ветхому Завету ⁵; собственно, история (более или менее самостоятельная работа автора) начинается с рассмотрения последней. Тезис о 6000-летнем существовании мира подхвачен, без сомнения, из «Хроники Кариона». Сообщается, что первые два тысячелетия – это время «пустыни», вторые – «закона» (под этими красочными эпитетами имеется в виду время до и после Закона Моисеева), и, наконец, последние две тысячи лет станут «эпохой Христа». Когда они подойдут к концу, мир рухнет [8, s. 32r].

Вся хроника, как это было заведено, была «нанизана» сначала на библейскую историю, к которой добавлялись рассказы о римских царях, а затем – на перечень римских императоров от Юлия Цезаря вплоть до ныне правящего Карла V. Перечень императоров был главным фактором, обеспечивавшим континуитет истории последней эпохи от Иисуса Христа к современности. Поворотным моментом всей истории является «перенос империи» (translatio imperii). Отметим, что в тексте Штайнхёвеля этого нет, хотя череда пап и императоров (описываемых попеременно) также является фактором контитуитета и обеспечивает цельность концепции ⁶ [6, f. 63]. У Штайнхёвеля папство описывается как нечто структурно единое, имеющее чёткую последовательность и очерёдность. История Эгенольфа многовекторна, гораздо более сложна композиционно.

Уникально оформление Эгенольфом «переноса империи», представленного как нечто само собой разумеющееся, как продолжение прежней линии, а не разрыв с прошлым. В упомянутом выше перечне императоров после Никифора и Михаила следующим номером идёт сразу Карл Великий, и никаких особенных комментариев не делается.

В течение двух лет после правления его шурина Ставракия этот император (Михаил I Рангаве – И. А.) правил мирно, хотя ему и приходилось сражаться против болгар. Наконец, он был побеждён, потеряв не только своё войско, но и мужество, и сердце, и тогда он в сомнении отступился от императорской власти (Keyserthumb), ушёл в монастырь и жил там до самой смерти.

Карл Великий был коронован папой Львом III как римский император; он доблестно сражался с оружием в руках против всего мира. И тогда всему миру явились его пригодность (для того чтобы стать следующим императором – И. А.), и любовь к нему многих, и он вновь подчинил себе своей добродетелью и силой Римскую Империю, и правил 14 лет [8, s. 88r].

Далее кратко описываются отдельные походы Карла и династическая политика. При этом медальоны с изображением Михаила I и Карла помещены рядом, как это делалось выше при описании соправителей. В другом [12] месте «Хроники» Эгенольф составил перечень римских императоров ⁷ [8, s. CXXIX (sed 123r)], в котором принята иная нумерация (очевидно, не включавшая на сей раз 7 царей древнейшего Рима). Здесь после номера 73 (Никифор, правил 9 лет) идёт сразу Карл (номер 74, правил 14 лет), и для читателя этого исторического сочинения переход императорского достоинства от византийских правителей к Карлу проходит совершенно безболезненно.

После описания всех заслуживающих внимание событий всемирной истории того периода автор знакомит читателя с событиями недавнего прошлого, имеющими труднооценимые, но однозначно необыкновенные, последствия. Главным из событий «новейшей истории» являются географические открытия, среди которых – открытие Америки, совершённое в 1497 г. Америго Веспуччи. Приблизительно в том же регионе Земли были недавно открыты Сенегал и Канарские острова, Острова Зелёного Мыса, Будомель и другие земли. Открытия Колумба тоже известны, но считалось, что открытые им очень странные острова к «четвертой части света» (а именно так называли Америку) не относились. Автор хроники понимал, что Эспаньола и Куба расположены очень далеко, но типологически он приравнял их и другие открытые Колумбом земли к Канарским островам. Подробно и красочно описано «чудесное морское путешествие Фердинанда Кортезия» – походы Фернана Кортеса [8, s. 107v–108r]. Из событий, ещё более близких по времени, выделены ахенская коронация Карла V (1520), осада Родоса турками в 1522 г., битва при Павии 1525 г. и взятие Рима в 1527 г. Отмечено произошедшее в 1525 г. «по всей Европе» (на поверку – только в южно-немецких и пограничных с ними землях, а также на Сицилии) «всеобщее и очень опасное восстание против Бога». Выступление «капитана Йорга Трухсеса» началось во Франконии и быстро охватило соседние земли. Восстание было направлено против Бога, «ибо мы должны знать, что Богу никогда не нравились никакие восстания, а Евангелие учит нас терпеть насилие, но никогда не восставать» [8, s. 116r]. Из самых последних событий отмечено появление турка в Венгрии, известия о том, что в Богемии по небу летали свиньи, а в Преттенбурге какая-то беременная женщина с удовольствием съела своего супруга. 1535 годом датируются победа над турецким войском (разумеется, окончательная) и поход Карла V против неверных. Наконец, большой рассказ посвящён восстанию анабаптистов в Мюнстере [8, s. 120r–122v]. Описание этих событий может представлять источниковедческую ценность для изучающего эти сюжеты, поскольку содержит обильную конкретную информацию.

Собранный автором исторический материал был подвергнут разнообразной классификации за пределами характерной для «Хроник» хронологической последовательности. Например, книга содержит алфавитный справочник ересей, составленный только по классическим книгам по церковной истории – «Церковной истории» Евсевия и «Трёхчастной истории» Созомена, Сократа Схоластика и Феодорита. Этот список обогащён сведениями о внутрицерковных конфликтах Средневековья, а также об антицерковной борьбе некоторых светских правителей. В частности, в нём можно обнаружить катаров, фра Дольчино, Иеронима Пражского и Яна Гуса, Джона Виклефа, вальденсов и других. К XVI в. относятся совсем немногие. 1502 годом датируется сожжение «со многими книгами» голландского (зеландского) [13] еретика Германа Риссвика. Имеется также краткое сообщение о выступлении и казни Томаса Мюнцера [8, s. 126–129].

По окончании этих ересей приводится перечень основных католических монашеских Орденов с данными об их основании, а также сведения о различных формах христианства. Ориентированный на самую массовую аудиторию Эгенольф избегает давать отрицательные характеристики и создаёт панораму нарождающихся ветвей христианства, причём не обозначает открыто и своих собственных симпатий. В 1535 г. автор совершенно не стремится к обострению конфликтов, не хочет рисковать и не готов высказываться по поводу истинности или ложности той или иной религии. По этой причине он старается максимально нейтрально представить все известные ему формы веры в Единого Христа ⁸ [8, s. 132v]. Нарождающийся межконфессиональный конфликт ощущается в книжной полемике всё больше и больше. Попытка Эгенольфа соблюсти непредвзятость, корректность, уход от вынесения суждений – тоже своего рода позиционирование. Хотя перечень и начинается с «латинян, или римской веры», но здесь можно встретить и «Греческую веру или орден», и «Якобитов» (Александрийский патриархат), и армянскую церковь (которую автор считает принадлежащей к Антиохийскому патриархату и рассказывает о них много интересного). Отдельная главка посвящается «Московитам и вере Белой Руси» [8, s. 133r], в которой даётся лестная характеристика царя Василия. При этом автор допустил довольно много неточностей, в том числе и грубых. Например, он сообщает о состоявшейся «в 29 году» битве войск Василия с Турком под Веной в Австрии, коверкает элементы царской титулатуры. Характерно, что в 1535 г. во Франкфурте Эгенольфу ещё не было известно, что двумя годами ранее Василий уже умер. Другой в высшей степени интересной главкой является рассказ об «Индийской вере», повествующий о Пресвитере Иоанне. Пресвитер Иоанн представляется своего рода дублёром папства, его зеркальным отражением в зеркально отражённом мире. Возможно, в этом рассказе содержатся отголоски тех скудных известий об абиссинских христианах, которые были известны германским гуманистам по рассказам португальских миссионеров. Возможно также, что Эгенольф находился под влиянием сообщений Марко Поло об апостоле Фоме как основателе христианской конфессии в Азии. Текст Эгенольфа, увы, не оставляет нам никакой возможности более определённо об этом судить.

Индийский орден, или вера индийцев.

Ещё один орден, вера и секта христиан называются «индийские христиане» из Индии. Их папа – это священник Иоанн, и власть его превосходит власть всех христиан. Ибо ему подчиняются 72 короля со своими королевствами. И когда этот священник едет куда-нибудь верхом, перед ним несут деревянный крест, и, если он отправляется в военный поход, перед ним вместо знамени несут двенадцать золотых крестов, роскошно отделанных драгоценными камнями. В этих местах в большом почёте содержат мощи [14] Св. Фомы. Они крестят огнём, иногда водой, и, как и папство, тоже разделены между собой на множество сект [8, s. 132r].

По этому описанию можно определённо судить, что ситуация с дроблением христианства в «посюстороннем» мире представляется Эгенольфу типовой и не удивительной. Разделение на «секты» ему кажется тоже вполне нормальным, но тем не менее он видит в христианах всех направлений много общего, что позволяет ему рассматривать их совокупно как представителей собственного лагеря. Конфликты между «сектами» освещаются им крайне редко, только при описании армянского или грузинского сопротивления «Солдану» и различной политики этих двух церквей по отношению к турецким завоеваниям. Эгенольф, преуспевающий книгоиздатель, обеспеченный ремесленник с гуманистическим образованием и кругозором, считает существование различных христианских конфессий естественным и не заслуживающим столкновений делом. Скажем больше: его взгляд представляется нам вполне современным, если мы сравним его с идеологией сегодняшних лютеран или сторонников многих других протестантских конфессий, отвергающих идею «единства по необходимости». Очевидно, в 1535 г., задолго до Тридентского Собора и последующего определения позиций, задолго до доктринального конституирования протестантского лагеря, до споров вокруг интеримов и адиафоры, в самом сердце Европы религиозная ситуация казалась нормальной, не требующей экстренных мер. Если принять допущение, что автор данной Хроники выражал мнение грамотной части тогдашнего европейского общества к северу от Альп, то напрашивается вывод о том, что именно в это время инструментализация истории претерпевает существенные изменения. Историческое сочинение этой эпохи посвящено описанию тех, кто в том или ином отношении отличается от автора или представляемой им группы. Вплоть до эпохи Просвещения, делающей ставку на поиск общего, а не единичного, книги по истории и по географии основаны на «удивительном», воспринимаемом и изображаемом как «чуждое».

В книге Эгенольфа, в которой автор не претендует на новизну концепции и вообще на свою роль в познании (а не описании) реальности, инструментализация истории является минимальной. Стремление доказать что-либо новое традиционно опирается на изображение действительности. Автор, напротив, стремится «доказать старое», т.е. продемонстрировать преимущества, которыми обладает modus vivendi его читателей перед соседними народами и даже перед более отдалёнными, чуждыми цивилизациями.

Список литературы

1. Christian Egenolff. 1502–1555. Ein Frankfurter Meister des frühen Buchdrucks aus Hadamar. – Limburg: Glaukos, 2002. – 100 s.

2. Neue Deutsche Biographie. – Berlin: Duncker & Humblot, 1959. – Bd. 4. – 784 s.

3. Benzing, J. Die Buchdrucker des 16. und 17. Jahrhunderts im deutschen Sprachgebiet / J. Benzing. – Wiesbaden: Harrassowitz, 1963. – XI-528 s.

4. Reske, Ch. Die Buchdrucker des 16. und 17. Jahrhunderts im deutschen Sprachgebiet: auf der Grundlage des gleichnamigen Werkes von Josef Benzing / Ch. Reske. – Wiesbaden: Harrassowitz, 2007. – XXXI-1059 s.

5. Allgemeine Deutsche Biographie. – Leipzig: Duncker & Humblot, 1877. – Bd. 6. – 796 s.

6. (Steinhöwel, H.) Tütsche Cronica von anfang der welt vncz vff keiser fridrich / (H. Steinhöwel). – Ulm: Zainer, 1473. – 72 s.

7. (Steinhöwel, H.) Beschreibunge einer Chronic, Von anfang der Welt Biß auff Keyser Friderich den Dritten kurtz Sumirt vor Jarn durch den Hochgelerten Hern Heinricen Steinhowel Doctorn Stattartzt zu Ulm Aussgezogen vnnd gemacht. Vnnd ietzo durch Erfarnen H. Jacob Köbeln Stattschreiber zu Oppenheym an etlichen Ortenn gemeret vnd auff Keyser Carlen den V. erstreckt. Mit anhang beschreibung der zeit Isidori / (H. Steinhöwel). – Zu Franckfurt am Meyn bei Christian Egenolph, 1531. – 102 s.

8. (Egenolff, Ch.) Chronica Beschreibung und gemeyne anzeyge Vonn aller Wellt herkommen Fürnamen Lannden Stande Eygenschafften Historien wesen manier sitten an und abgang. Auss den glaubwirdigsten Historie On all Glose und Zusatz Nach Historischer Warheit beschriben / (Ch. Egenolff). – Franckenfort am Meyn, Egenolff, 1535. – 274 s.

9. Marburger Repertorium zur Übersetzungsliteratur im deutschen Frühhumanismus. – URL: http://www.mrfh.de.

10. (Carion, I.) Chronica durch Magistrum Johan Carion vleissig zusamen gezogen meniglich nützlich zu lesen / (I. Carion). – Wittenberg : Rhaw, 1532. – 476 s.

Комментарии

1. Литературы об этом интереснейшем представителе позднего немецкого Возрождения, человеке различных интересов, по основному роду занятий – книгоиздателе, совсем немного. Недавняя публикация (Christian Egenolff. 1502–1555. Ein Frankfurter Meister des frühen Buchdrucks aus Hadamar. Limburg, 2002) посвящена главным образом краеведческому материалу и библиографической информации [1]. Не утратила научного значения статья Йозефа Бенцинга из Neue Deutsche Biographie [2], а также справочные издания [3, 4].

2. Генрих Штайнхёвель (1412–1480) – немецкий гуманист, известный своими переводами (в первую очередь – авторов итальянского Ренессанса). «Немецкая хроника» – первый печатный текст такого рода, опубликованный в качестве приложения к сборнику переводов. Распространённая в Интернете версия, согласно которой сочинение Эгенольфа представляет собой редакцию «Нюрнбергской хроники» Хартмана Шеделя, является несостоятельной.

3. Gesatz, Artikel und glaub.

4. Даётся абсолютно серьёзная сноска на Плиния, Исидора Севильского и Августина.

5. Крайне редко встречаются упоминания других источников, например Плиния и Иосифа Флавия.

6. Temporum descriptio secundum Ysidorum (SIC!).

7. Summa aller Römischen Keyser und Päbst.

8. Встречающееся здесь и далее слово «секта» употребляется в латинском смысле и не носит никакого оценочного характера, поскольку применяется в равной степени по отношению к Лютеру, римской церкви, «грекам» и даже Пресвитеру Иоанну.