СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ДЕКСИПП

СКИФСКАЯ ИСТОРИЯ

ΣΚΥΘΙΚΑ

(См. ВДИ, 1948, № 2, стр. 308)

Текст: Historici Graeci minores, ed. L. Dindorf, I, 1870, стр. 165 сл. Русский перевод: Византийские историки. Дексипп, Эвнапий, Олимпиодор, Малх, Петр Патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан Византиец в пер. С. Ю. Дестуниса, СПб., 1860.

Фр. 20 Dind., 21 Дест ². (SHA Claud., 12). Когда Клавдий ³ переселился к богам и звездам, то Квинтилл, брат его, принял на себя [294] верховную власть ⁴. При нем остатки варваров ⁵ опустошили Анхиал ⁶ и стремились захватить Никополь ⁷, но были отражены мужеством местных жителей.

Фр. 22 Dind., 23 Дест. (Exc. de leg. gent.). Когда Аврелиан разбил наголову скифов-ютунгов ⁸ и истребил многих из них во время их бегства, при переправе через реку Истр ⁹, то остальные отправили к нему посольство с предложением о мире. Однако же и после такого урона они делали мирные предложения спокойно и без страха. Поступая таким образом, они надеялись и впредь получать деньги, прежде посылаемые им римлянами, как будто бы и римляне со своей стороны не совсем были лишены страха. По прибытии посланников Аврелиан дал им знать, что он на следующий день займется делом, ради которого они приехали. Затем он выстроил войско в боевой порядок, желая этим произвести сильное впечатление на ютунгов. Будучи доволен строением войска, он, облеченный в порфиру, взошел на высокий помост и поставил его вокруг себя полумесяцем. Здесь присутствовали, верхом на конях, все, кто занимал при императоре какие-либо командные должности. Сзади него были помещены знамена собранного войска. Это были золотые орлы, императорские изображения и списки полков, начертанные золотыми буквами. Все эти знаки были высоко подняты на высеребренных древках копий. После этих приготовлений император велел позвать ютунгов. Они были поражены зрелищем и долго пребывали в молчании. Когда царь позволил им говорить, то они через переводчика сказали следующее: «Мы желаем мира не потому, чтобы постигшая нас теперь превратность судьбы слишком поразила нас, и не потому, чтобы у нас было мало силы и были бы мы в военном деле неискусны; мы желаем мира не из одной нашей выгоды и как бы прикрывая свою слабость благовидным предлогом. Для продолжения войны у нас еще остается такой избыток войск, и по числу и по силе, что с меньшей частью их мы напали на лежащие при Истре города и едва не заняли всей Италии. Мы выставили в поле сорок тысяч конницы - это не разноплеменный и бессильный сброд, но чистые ютунги, слава которых в конном бою всем известна. Пехоты у нас вдвое против конницы; мы не хотим смешением с чужими помрачить храбрость нашего войска при таких возможностях к продолжению войны, мы не хотим, однако, оспаривать у вас того, что случилось. Мы предпочитаем мир войне не потому, что побеждены, но потому, что будущее неизвестно. Мы полагаем, что в благоприятном случае и вы согласитесь на прекращение прежней распри с ютунгами, тем более, что оба народа, по взаимному доверию, имеют издавна предрасположение к покою. Это доверие должно теперь прекратить временно и необдуманно [295] возникшую ссору и обратить обе стороны к прежнему, самому выгодному для нас, положению. Во время войны мы не производили частых грабительских набегов, мы хотели только собрать необходимые припасы. Мы сохранили спокойствие до самого дня битвы и вместе с вашей военной силой отражали тех, кто производил на вас нападения. Мы готовы и теперь делать то же самое. Вы будете благодаря этому вне всякой опасности, и если вновь соединится многочисленная рать обоих народов, то никакие другие военные силы не в состоянии будут с нами сражаться. Но если кто, возгордясь успехом в войне, не склонен к примирению, то пусть знает, что его самонадеянность не является прочной, что крайне опасно предаваться видимому благоденствию, увлекаться временным благоприятным оборотом счастья, полагаться на одни только благие надежды, забывая в безрассудстве о превратностях судьбы, отказываться от предлагаемого выгодного союза. Нередко самое многочисленное войско, полагающееся на собственные свои силы, исполненное презрения к неприятелю, неосмотрительно устремляясь в бой, поступает неосторожно и большей частью терпит поражение. И, наоборот, войско, действующее при неожиданных и внезапных обстоятельствах с рассудком и твердостью, неодолимо для неприятеля. Обманутые надеждой, и мы, разделив сперва свою силу надвое, потерпели на реке поражение. Но это больше дело счастливого случая, чем вашей храбрости. А теперь, при нашей предусмотрительности в отношении будущего, мы надеемся, что вы не выдержите нашего напора. Итак, вам лучше всего, заключив мир, воспользоваться плодами согласия, действовать в военных предприятиях вместе с нами и, укрепясь нашим союзом, одерживать верх над неприятелем. Если вы почтете за благо сделать так, то по справедливости нам следует получать с вас для подтверждения дружбы столько золота и серебра в монетах или в слитках, сколько вы давали нам прежде. Если вы откажете нам в этом, то мы будем воевать против вас и мстить вам, как врагам, сколько хватит силы». На эти слова царь римский отвечал ютунгам: «Если бы вы ясно изложили предложения, с которыми вы сюда прибыли, то и нам было бы нетрудно, выслушав вас, дать достойный ответ. Но сказанное вами с виду хорошо, а на деле худо. Вы то упоминаете о мире, то грозите нам войной; вы смешиваете одно с другим, отчего и мы приведены в затруднение - на что прежде отвечать так, чтобы не ошибиться. Однако же нам остается рассудить о подлежащих обстоятельствах; должно разделить вашу речь на две части и возразить на ту и на другую. Если вы искренно предлагаете мир, то к чему упоминать о выдаче вам денег? Ибо в этом случае победившие не могут дать быстро ответ о согласии своем или отказе. Если же вы думаете еще, что примирение должно клониться к вашей пользе и к ожидаемым от войны выгодам; если вы после того, как были побеждены, пришли с тем, чтобы требовать от нас как бы дани, полагая, что мы жаждем только наслаждений и удобств, даруемых миром; если вы держитесь ваших прежних намерений и не почитаете благодеянием для себя прекращение военных действий, но требуете как бы награду за оказываемое вам прощение и хотите, чтобы ваш призыв к дружбе был покупной, а не добровольный, - то знайте, что множеством военных сил, которым вы кичитесь, нас не изумите, как людей, в военном деле неопытных, и что, обремененные богатой италийской добычей, вы не уйдете домой спокойно и безопасно. Известна нам ваша пехотная рать; известна и конная, и мы, сколько хватит силы, будем им противостоять. Мы отваживаемся на бой с уверенностью; мы отступаем с предусмотрительностью, потому что во всем нами руководит рассудок, от которого всякая сила получает особенную твердость. Мы отличаемся опытностью в ратном деле. А вы? Вы нападаете с поспешностью и по недальновидности терпите неудачи. Вы раскаиваетесь лишь [296] тогда, когда в действительности несете ущерб от своей опрометчивости; ибо люди, стремящиеся совершать дела в пылу страсти, непременно терпят крупные неудачи. Ваши действия поспешны; но вскоре за ними следует раскаяние, и это совершенно неудивительно, ибо вы имеете в нас противников, отличных от вас и свойствами характера и поступками. Вы действуете с невежественной дерзостью, а мы с рассудком, благодаря которому малое количество одерживает верх над большим; ибо мы более полагаемся на благоразумные действия, чем на силу. Что большие силы, совершающие военные действия безрассудно, не способны оборонить себя, это станет вам яснее из опыта, чем из пышных описаний. Взгляните на бедствия скифов ¹⁰. Мы будем говорить с точным знанием дела, которое может быть подтверждено свидетелями. Скифы, в числе трехсот тысяч расселившиеся по обоим материкам ¹¹, были нами разбиты наголову. Победителям остались блистательные памятники их доблести. Слава этих подвигов принадлежит нам и ныне и в будущем и будет сопутствовать нам всегда. Посмотрите на бедствия аламаннов ¹². За скорым предприятием последовало еще более быстрое раскаяние. Что касается до обид, которые вы нам причинили, то мы думаем, что понесенное вами наказание еще недостаточно и что мы должны переправиться через Истр и дать удовлетворение нашему гневу в самих ваших владениях за то, что вы первые оскорбили нас; ибо вы посреди мира начали против нас военные действия, не объявив нам войны и не имея никакого повода в прошлом жаловаться на нас, движимые одними пустыми прихотями и надеждами, воспламеняющими бессмысленные толпы. Поэтому мы не теряем надежды на то, что и божество окажет нам свою помощь, потому что мы не нарушили условий договора. А ютунги, наоборот, напали на нас несправедливо, не уважая уверений и клятв о мире. Судя по предшествующим успехам о будущих, мы надеемся, что вторые не уступят первым. Надежда при благоприятных обстоятельствах придает смелости, при превратных же - усиливает страх. Руководствуясь в действиях наших рассудком, мы не пускаемся без разбора в догадки о будущем, а в предстоящих делах мы, как воины, совершившие отличные подвиги, не страшимся военных трудностей, от которых ожидаем немалые выгоды, превышающие затраченные усилия. В толпах ваших нет ни телесной, ни духовной силы. Они, находясь теперь между Эриданом (Ηριδανου) ¹³ и нашими границами, страдают от недостатка в припасах; эти бедствия терпят они теперь, другие же им еще предстоят. Истомленные постоянными трудами, они будут действовать робко. Отвыкнув от долговременного сопротивления, они позволят нам делать с собой, что нам вздумается. Итак, вы находитесь в очевидной опасности, и ваше предложение о мире является лишь прикрытием вашего страха, вашей робости. Зачем нам заключать мир, когда от нас зависит поступить с вами так, как нам угодно - милостиво или враждебно, когда для вас отрезаны со всех сторон пути для возвращения домой и вы как бы заперты в огражденном пространстве?» Эти слова царя поразили ютунгских посланников. Не добившись ожидаемого успеха, отчаявшись в возможности заключить мир, они возвратились к своим. [297]

Вандилы ¹⁴, совершенно побежденные римлянами при Аврелиане, отправили посольство к римлянам с предложением о прекращении войны и о заключении мира. Много происходило переговоров между императором и посланниками. На следующий день, по окончании совета, собрана было все римское войско, царь спросил воинов, что они находят полезным при настоящих обстоятельствах? Они были того мнения, что надлежало остаться в настоящем счастливом положении и заботиться о своей безопасности. Они объявили свое мнение криками. Все хотели прекращения войны. Между тем явились цари и начальники вандилов, как им было заказано, и представили заложников из людей, первенствующих по званию и состоянию; оба царя и вместе с ними другие, мало уступающие им в достоинстве, выдали своих детей, не проявив никакого сомнения. После этого приступлено было к заключению договора. С того времени две тысячи вандильской конницы служили в римском войске. Одни были избраны из всего народа и причислены к союзникам, другие добровольно поступали на римскую службу. Остальная же толпа вандилов возвратилась в свою землю. Римский правитель доставлял им съестные припасы до самого Истра. Большая часть их дошла до своей земли невредимо. Но все те, которые, нарушив договор, разбрелись повсюду в поисках добычи, были истреблены предводителем чужеземного войска; их было не менее пятисот человек. Так как они шли по земле дружественной и гордились заключенным с римлянами миром, то, оставляя главное ополчение и совершая неожиданные наезды с согласия своего начальника, они наносили стране не мало вреда. Начальник их, позволивший им совершить эти беспорядки, был царем их расстрелян. Остальные вандилы разошлись и возвратились домой. Царь римский отправил большую часть пехоты и конницы в Италию. По прошествии немногих дней он и сам туда отправился вследствие вторичного вторжения ютунгов ¹⁵. За ним следовал служивший при нем отряд союзников, телохранители, вандилы-союзники и дети, выданные ему в заложники.

Комментарии

2. [Номера фрагментов в издании Dindorf’а и в переводе С. Ю. Дестуниса].

3. [Император Марк Аврелий Клавдий (268-270 гг. н. э.)].

4. [Он удержал ее всего лишь несколько дней, после чего, ввиду провозглашения императором Аврелиана и вследствие потери всех своих сторонников, лишил себя жизни. См. SHA, Claud., 10 сл.; Eutr., XI, 12; Zos., I, 47].

5. [Т. е. племен, объединяемых под именем готов, наводнивших балканские провинции и проникших в Малую Азию при императоре Галлиене].

6. [Город во Фракии, у границ Нижней Мезии, на берегу Черного моря, современный Акиали].

7. [Город в Нижцей Мезии, к югу от Дуная, выстроенный императором Траяном на месте современного селения Nikiip].

8. [Скифы (готы) - ютунги жили в III в. н. э. на левом берегу Дуная и впоследствии слились с аламаннами. На этом основании им приписывается германское происхождение (см. Schonfeld, Iuthungi, RE, X, 2, 1919, стб. 1347), чему, однако, может быть, противоречит то обстоятельство, что Дексипп упорно именует их скифами. Ютунги, подобно многим другим готским племенам, могли быть выходцами из Сарматии. Имя их необходимо сопоставить с другим готским именем: «грутунги» (также «грейтунги»), упомянутым в SHA, Claud., 6, 2; Аммиан Марцеллин связывает их с аланами (XXXI, 3, 1)].

9. [В марте или апреле 270 г. н. э.].

10. [Имеется в виду, вероятнее всего, победа, одержанная предшественником Аврелиана, императором Клавдием II, над готами в 269 г. н. э. близ Наисса в Дардании, за которую Клавдий принял титул Gothicus].

11. [Т. е. по Европе и Азии, ибо готы проникли также в Малую Азию. См. SHA, Claud., 8 сл.].

12. [Аламанны, вторгшиеся в римские владения в 268 г., потерпели поражение от императора Клавдия в Северной Италии тотчас по его вступлении на престол].

13. [По конъектуре Валезия, читающего Ηριδανου вместо находящегося в тексте Ροδανου, т. е. вместо реки Роны предполагающего реку По].

14. [То же, что и вандалы, германское племя, одновременно с готами проникшее из южной Германии в пределы империи. Войско вандилов было разбито Аврелианом в 270 г. н. э.].

15. [Это событие должно было иметь место все в том же 270 г.].