Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ХУСАЙН АЛИ

УКРАШЕНИЕ ЛЕТОПИСЕЙ

ЗИБ-И ТАРИХХА

«ЗИБ-И ТАРИХХА» — МАЛОИЗВЕСТНЫЙ ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ АФГАНИСТАНА И СЕВЕРО-ЗАПАДНОЙ ИНДИИ

Советскими востоковедами за последние годы опубликован ряд работ, в которых исследованы проблемы разложения первобытнообщинного строя, развития феодализма и образования государства у афганцев, дан анализ социально-экономического и государственного строя афганской раннефеодальной державы Дуррани (1747-1819), показаны причины се возникновения и распада 1. Вместе с тем ряд важных вопросов, связанных с эпохой Дуррани (важнейшей переломной эпохой «качественного скачка», как ее определил «проф. И. М. Рейснер), еще ждет своего исследователя: недостаточно выяснены вопросы взаимодействия афганского племенного общества с более развитым феодальным окружением в период перехода афганцев к феодализму; мало изучены афганский город того времени, аграрные отношения, формы землевладения и землепользования в государстве Дуррани, социально-экономическая основа феодальных княжеств-уделов, возникших на обломках этой державы, борьба народов Южного Туркестана с афганскими феодалами и ряд других вопросов.

В связи с этим первостепенное значение приобретает введение в научный «обиход» новых, ранее неизвестных (или малоизвестных) и неизученных источников. К таким малоизвестным источникам и принадлежит «Зиб-и-тарихха» — «Украшение летописей», автором которой был Хусаин Али.

Сочинения восточных историков-хронистов, современников шахов Дуррани, являются важнейшем источником для изучения этой эпохи. Территориально, по месту создания, их можно разделить на четыре группы: индийскую, среднеазиатскую, иранскую и афганскую. Изучение источников, их публикация и перевод на европейские языки начались еще в конце XVIII в. При этом в первую очередь достоянием науки стали индийские, иранские и среднеазиатские исторические хроники, содержащие сведения об афганском государстве второй половины XVIII — начала XIX в. 2. Собственно же афганские источники по истории этого периода стали предметом научного исследования несколько позже. [4]

Начало изучению афганских хроник эпохи шахов Дуррани было положено известным русским востоковедом Б. А. Дорном в связи с предпринятой им работой по переводу «Истории афганцев» Ниматуллы 3, написанной в первой четверти XVII в. Однако ни Б. А. Дорн, ни другие русские и западноевропейские востоковеды XIX в. (В. В. Григорьев, Н. В. Ханыков, Г. Дж. Раверти), обращавшиеся в своих исследованиях к афганским хроникам времени шахов Дуррани, не ставили своей специальной задачей .изучение этой эпохи и относящихся к ней источников (что конечно, ни в коей мере не уменьшает того значительного вклада, который был внесен ими в изучение истории Афганистана и афганского народа). Лишь в конце XIX в. немецким востоковедом О. Манном было проведено критическое изучение и сопоставление ряда персоязычных источников для истории Афганистана в период правления Ахмад-шаха Дуррани (1747-1773). В связи с этим были опубликованы в переводе на немецкий язык отдельные фрагменты из хроники «Тарих-и Ахмад-шахи», составленной при жизни этого монарха его придворным историографом Махмудом аль-Хусайни 4.

Таким образом, ни одна из афганских хроник времен шахов Дуррани 5 до настоящего времени не была полностью ни издана, ни переведена ни на один из европейских языков 6. Афганские хроники этой эпохи еще ждут своего исследователя. Познакомить читателя с одним из интересных памятников исторического прошлого афганского народа — цель настоящей статьи.

* * *

Среди большого числа рукописных источников, хранящихся в Институте востоковедения АН Узбекской ССР, немало интересных рукописей, относящихся к истории стран Среднего Востока и в частности Афганистана. Одной из них является «Зиб-и тарихха» — *** — Хусаина Али.

Эта хроника описана в двух каталогах: в каталоге Туркестанской публичной библиотеки, составленном Е. Калем в 1889 г. 7, и в первом томе «Собрания восточных рукописей Академии наук Узбекской ССР» 8.

На заглавном листе сочинение ошибочно названо «Тарих-и Аббас-шахи» — «История шаха Аббаса». Это отметил в своем каталоге Е. Каль. Он же зачеркнул это название и красными чернилами написал: «История династии Дуррани». На том же самом листе он написал инвентарный номер (№ 47), под которым рукопись числилась в Туркестанской публичной библиотеке (ныне Государственная публичная библиотека имени Алишера Навои). [5]

Необходимо отметить, что в обоих названных выше каталогах этот труд почему-то назван «Зинат-и тарихха» — ***, тогда как сам автор называет его «Зиб-и тарихха» — *** . Как известно, слова *** и *** имеют одно и то же смысловое значение — «украшение», поэтому значение названия труда не изменяется от замены одного из этих синонимов другим. Однако в данном случае употребление этих синонимов не безразлично, так как заглавие приведено в самом труде, а слово *** не укладывается в размер того стихотворного отрывка, в котором приведено это название.

Е. Каль в своем описании приводит слова автора, неверно выписанные из рукописи и не соответствующие размеру приведенного стихотворного отрывка. На листе 2а, в предисловии, написанном размером «мутакариб», автор пишет: *** . Там у меня было намерение назвать ее «Украшение летописей» 9. Однако в тексте (лист 2а, левое полустишие, строка 9 сверху) вместо слова *** написан *** , которое укладывается в размер приведенного стихотворного отрывка.

Размер рукописи 18x28. В ней 155 листов, по 22 строки на странице. Первоначально порядок листов определялся кустодами. Позднее (вероятно, кем-то из читателей) была произведена пагинация арабскими цифрами. Вся рукопись написана довольно крупным насталиком, с некоторыми элементами шикаста. Наш манускрипт от начала и до конца написан одной и той же рукой, за исключением двух стихотворных отрывков, на листе 1а и на листах 154а-155а. Имя переписчика не указано.

На листе 1а помещены стихи, написанные размером «мутакариб», другой рукой и менее крупным и отчетливым почерком, представляющие собой неоконченную элегию на смерть Тимур-шаха Дуррани. В конце рукописи, на листах 154а-155а, помещена элегия на смерть царевича Хумаиуна, сына Тимур-шаха. Обе они написаны, вероятно, одним и тем же лицом, но не тем, кто писал всю рукопись. Возможно даже, что автором элегий был один из сыновей Хумаиуна, так как в последней элегии автор, говоря о Хумаиуне, называет его отцом.

На заглавном листе над рамкой слева имеется дата, написанная черными чернилами. Эта дата, 1218 г. хиджры (23 апреля 1803 г. — II апреля 1804 г.), соответствует приведенной на листе 153б дате написания рукописи: месяц сафар 1218 г. хиджры (23 мая — 20 июня 1804 г.). На заглавном листе помещен также документ, представляющий собой перечень приобретенных кем-то товаров. Записан он, по всей вероятности, одним из владельцев книги. Запись эта сделана черными чернилами, и почерк отличается как от того, которым написана вся рукопись, так и от того, которым написаны упомянутые элегии.

В своем труде Хусаин Али следует традиционному стилю средневековых мусульманских историков-хронистов. Рукопись начинается непременным: «Бисмалла». Затем идет стихотворное вступление, в начале, которого автор славит бога и его посланника Мухаммада и обращается, к его сподвижникам, правоверным имамам. После этого Хусаин Али взывает к богу, прося оказать милость и подарить ему вдохновение для написания труда. Далее автор говорит, что он очень кратко расскажет о покойном «шахе дурран», т. е. об Ахмад-шахе Дуррани, так как о его времени писали многие поэты и по его повелению сочинили много [6] стихов. Хусаин Али рассказывает в стихах, что он стремился как можно полнее описать историю царствования Хумаиуна, внука Ахмад-шаха, а историю его предшественников он дал более кратко.

Текст рукописи заключен в рамки из красных линий. Заглавия рассказов, а иногда и начальные слова повествования написаны красными чернилами. Однако встречаются заглавия, написанные наполовину красными, наполовину черными чернилами. Бумага тонкая, не очень хорошо лощенная, матовая. Приготовлена она, по-видимому, среднеазиатским способом, из местного сырья. Переплет рукописи картонный, обтянутый темно-коричневой кожей с тисненными на ней медальонами из золотой бумаги. На двух из них имеется надпись: *** «Ты должен быть помощником шаха Мухаммада».

Наша рукопись, возможно, уникальная, так как другого экземпляра, судя по доступным нам источникам, пока не обнаружено ни в хранилищах Советского Союза, ни за рубежом.

Известный знаток восточных рукописей проф. А. А. Семенов высказал предположение, что данная рукопись является автографом 10. Нам кажется, что к этому мнению можно присоединиться.

На многих страницах рукописи имеются исправления, сделанные тем же почерком, которым написана вся рукопись. Эти исправления носят характер авторской правки.

Например, на листе 10б (последняя строка) зачеркнуто слово *** 'достигли', а сверху надписано *** «приблизились». На листе 16а (строка 13) на полях дописано слово *** и сделана пометка, что его нужно вставить после слова . На листе 8а (строка 8) написано *** 'в Кандагар', а на полях исправлено *** 'к Кандагару'. На листе 9а (строка 1) написано *** и исправлено *** и т. д.

Эти поправки свидетельствуют и о том, с какой добросовестностью автор заботился о точности сообщаемых им фактов. Иногда автор выносит на поля и слова, не уместившиеся в строку или почему-то пропущенные.

В отдельных случаях автор чернилами кратко записывал на полях, в виде предварительных заметок, заглавия рассказов своего сочинения, а впоследствии по этим заметкам красными чернилами вписывал в оставленное место окончательное название.

В труде Хусаина Али, хотя и редко, встречаются лакуны.

Так, на листе 38а оставлено свободное место для заглавия рассказа, впоследствии так и не заполненное. На листах 146а-146б опущено имя человека из племени фуфулзаи. Автор, вероятно, забыл его и оставил свободное место, чтобы вписать позднее.

В рукописи довольно часто встречаются описки и орфографические ошибки. Так, автор пишет: *** вместо *** (лист 31а); *** вместо *** (лист 29а); *** вместо (лист 41а); *** вместо *** вместо *** вместо и т. д. Иногда он сам исправляет эти погрешности, однако это встречается весьма редко.

Автор произведения Хусаин Али называет свое имя на листе 153б, где он, обращаясь к аллаху, говорит: «...Прости прегрешения Хусаина Али». Установить данные, касающиеся жизни и деятельности автора, [7] по другим источникам пока не представляется возможным. Однако на основании исследования данной рукописи можно заключить, что он жил, по-видимому, в период правления Тимур-шаха Дуррани и его преемника шаха Замана (1793-1801) и, судя по дате окончания рукописи, был еще жив в 1804 г. Исходя из того, что Хусаин Али в своем труде превозносит царевича Хумаиуна, старшего сына Тимур-шаха, ставит его в один ряд с его дедом Ахмад-шахом и считает законным государем Афганистана, не признавая шаха Замана, можно полагать, что он был сторонником царевича Хумаиуна и возможно даже одним из приближенных к нему людей.

Основываясь на многочисленных высказываниях автора о вероломстве и неблагодарности дурраниев (например, «племя вероломное, не соблюдающее договоров и нарушающее клятвы... дурное по природе, ...неверное племя» — л. 42), можно предположить, что сам он не принадлежал к этому племени, тем более, что он призывает Хумаиуна не полагаться на дурраниев, а отыскать себе других союзников. Хусаин Али, по всей вероятности, не отличался большой образованностью. Однако из его произведения видно, что он был знаком с историей и бытом своей страны, интересовался литературой и поэзией, писал стихи и был сведущ в богословских науках.

Труд Хусаина Али состоит из предисловия, составленного в стихотворной форме, и 30 рассказов. Рассказы эти неодинаковы по своему объему.

События, относящиеся ко времени правления основателя афганского государства Ахмад-шаха Дуррани, помещены автором на листах 2а — 9а и изложены в шести рассказах. Наиболее полным и обстоятельным является рассказ пятый (лл. 5-6) о восстании правителя Мешхеда Шахрух-шаха и его сына Насруллы-мирзы против Ахмад-шаха, походе афганской армии в Хорасан и покорении Мешхеда и Нишапура. Период правления сына и преемника Ахмад-шаха — Тимур-шаха изложен в 13 рассказах на листах 9а — 29а. Таким образом, события, относящиеся к жизни этих монархов, занимают 28 листов, содержащих 19 рассказов. События излагаются очень кратко, иногда Хусаин Али несколько приукрашивает их и дает не в той последовательности, как другие историки. Так, мятеж Адин-бека имел место до Панипатской битвы (1761), еще в 1758 г., а не после нее, как сообщает наш автор.

Остальные 11 рассказов изложены на 125 листах. Это объясняется, вероятно, тем, что автору более близки события, относящиеся к 1793-1801 гг. -и изложенные в этой части хроники, и потому он уделяет им больше внимания и описывает подробнее. Можно предположить, что он был их очевидцем.

Следует отметить, что повествование Хусаина Али об этом периоде афганской истории более обстоятельное и подробное, чем другие известные источники. Он рисует картину политической раздробленности Афганистана, наступившей после смерти Тимур-шаха, описывает непостоянство афганских феодалов, переходящих на службу то к одному, то к другому из претендующих на престол царевичей, рассказывает о бесконечных поборах на нужды многочисленных отпрысков Тимур-шаха и т. д.

Для истории правления шаха Замана этот раздел «Украшения летописей» является первоисточником, значение которого тем более велико, что он исходит из кругов, враждебных шаху Заману, и дает, следовательно, возможность для сопоставления и проверки многих фактов о жизни и деятельности этого государя, которые приведены в другой известной нам хронике, написанной в годы царствования шаха и исходящей из кругов, поддерживавших этого государя. Мы говорим о [8] «Хусаин-шахи» Имамуддина Чишти 11, на основе которой в XIX в. в Индии и Иране было составлено несколько компилятивных сочинений 12.

Значение заключительных 11 повествований «Украшения летописей» для изучения истории Афганистана конца XVIII в. трудно переоценить. Они дают обстоятельный рассказ о фактической стороне событий (что само по себе важно, так как позволяет судить о расстановке боровшихся в стране политических сил в переломный, момент истории Афганистана — момент распада на феодальные княжества-уделы раннефеодального афганского государства); сообщают немало интересных подробностей о государственном строе Дурранийской державы, о взаимоотношениях шаха с его вассалами, об отношении отдельных афганских племен к центральной власти и т. д. Можно пожалеть, правда, что этот раздел (как, впрочем, и вся хроника) почти не содержит дат. Поэтому, например, о времени пребывания шахзаде Хумаиуна в Калате после его, бегства из Кандагара мы можем судить только по тому, что событие это совпало со смертью правителя Калата Насир-хана Белуджа (1795).

Значительный интерес представляют приводимые автором хроники сведения о жизни городов Афганистана в ту бурную эпоху. Так, когда Хумаиун, потерпев поражение, бежал из Кандагара, а войска шаха Замана еще не вступили в город, в Кандагаре началось «смятение и расстройство». Поэтому каламтар (правитель города) Тахи Мухаммад Бакир собрал «всех людей базара и всех ремесленников, индусов и мусульман» и заявил им: «...Мы являемся людьми чужеземными. Властей также нет в городе. Я думаю, что нужно, чтобы весь люд базара объединился и организовал охрану своего имущества и семей, чтобы их не ограбили, пока появится кто-нибудь [из правителей]». После этого купцы к. ремесленники, вооружившись, несколько дней охраняли Кандагар до подхода войск Шуджи ул-Мулка, брата шаха Замана (л. 53).

В хронике Хусаина Али встречаются рассказы о многих событиях, которые в других известных нам источниках не освещены, например, рассказы о восстании Кабада Узбека, правителя Балха. и последовавшего за ним восстания Худаназар-хана Узбека (лл. 17-18). На наш взгляд, рассказы об этих восстаниях представляют значительный интерес для- истории узбекского народа. Мы узнаем из них также и о том, что в период правления Ахмад-шаха и даже в первые годы царствования его сына Тимур-шаха правителями Балха были представители местной узбекской знати, хотя и подвластные афганскому государю, а не афганские чиновники. Только после этих восстаний афганское правительство стало посылать на этот пост своих ставленников из представителей афганской знати. Любопытен тот факт, что во время войны между Тимур-шахом Дуррани и главой бухарского государства Шах Мурадом [9] жители Ахча беспрепятственно пропустили бухарского правителя в город и даже оказали ему помощь в борьбе против войск афганского шаха.

Интересен также рассказ о восстании Амир-хана в Кашмире, так как об этом восстании ничего не говорят другие афганские хроники,

В труде Хусаина Али отчетливо проявились его политические симпатии. Он считает шаха Замана узурпатором, незаконно захватившим престол, который, по его мнению, должен был быть занят старшим и самым любимым сыном Тимур-шаха царевичем Хумаиуном. Вместе с тем, как и все феодальные историки, он интересуется преимущественно политическими событиями, взаимоотношениями между феодалами и государями и редко затрагивает вопросы, связанные с социально-экономическим строем государства и хозяйственным бытом народа. Положение народа сто интересует постольку, поскольку оно имеет отношение к тем или иным действиям правящих кругов и поскольку народ служит источником получения дохода для государственной казны. Однако из многочисленных фактов, приведенных в рукописи, видно, что население Афганистана подвергалось жестокой эксплуатации. Вся страна была фактически разделена между сыновьями Тимур-шаха. Они вели ожесточенную борьбу между собой, каждый царевич имел свой двор, на содержание которого требовались большие средства. Как следует из труда Хусаина Али, каждая область должна была предоставлять «хардж» (***) на содержание того или иного двора. Кроме того, население обязано было снабжать провиантом войска правителей.

При создавшемся положении в стране, когда шла междоусобная, борьба нескольких государей и каждый из них не хотел признавать прав другого, считал себя законным правителем, а другого узурпатором, борющиеся за престол братья «законно» требовали внесения податей на содержание своего двора и армии. Иногда, как отмечает автор хроники, соперники посылали сборщиков податей в одну и ту же область.

В рукописи хорошо показано ослабление центральной власти в Афганистане к концу XVIII в. и полная зависимость шахов Дуррани от воли тех или иных феодалов — амиров и вождей отдельных племен. Хусаин Али рассказывает, как во время этой междоусобной борьбы дурранийские вожди по нескольку раз переходили на сторону то одного, то другого претендента па престол, определяя тем самым успех того или иного правителя. Таким образом, царевичи являлись игрушкой в руках дурранийской знати, которая выбирала угодного ей государя. Однако и в среде этой знати не было единства. Представители ее стремились уничтожить друг друга и затевали бесконечные распри и интриги между собой, стремясь получить лучшую должность и, что еще важнее, более богатую область во владение.

Хусаин Али приводит сведения о том, что народы Балхской провинции больше тяготели к Бухарскому ханству, рассматривали власть афганских феодалов как иго и стремились попасть в состав того государства, где жили родственные им народы, с которыми у них испокон веков существовали экономические и культурные связи.

Как отмечено выше, из труда Хусаина Али можно почерпнуть некоторые сведения о государственном строе державы Дуррани, об организации двора афганских шахов и об их армии. Автор неоднократно говорит о назначении афганских ханов на те или иные должности. Содержание рукописи дает возможность судить, что представляли собой некоторые из этих должностей.

Рукопись интересна и в этнографическом отношении. Из ее [10] содержания можно выяснить, какую территорию населяли различные афганские племена, чем они занимались и т. д.

Хроника Хусаина Али написана на языке фарси, довольно простым и легким для понимания языком. Однако частое употребление автором прямой речи несколько затрудняет перевод. Словарь автора не богат. Постоянно встречаются повторения одних и тех же оборотов, сравнений, эпитетов, например: «благословенная рука [государя]»; «преславный коран»; «коварная судьба». Часто повторяются такие обороты, как «они шли от привала к привалу», «да стану я твоей жертвой», «да приму я на себя твое горе», «приложил к глазам перст повиновения» и ряд других.

Некоторые слова автор использует в своеобразном смысловом значении. Например, *** «конный», «верховой», «верхом» Хусаин Али чаще всего употребляет как существительное в смысле «езда», «поход», ***, «уплата», «расплата» — в смысле «приготовление», «подготовка».

Хусаин Али нередко иллюстрирует описываемые события стихами, причем чаще всего они повторяют уже изложенное выше в прозе. Написаны стихи размером «мутакариб».

Изредка автор цитирует других поэтов. В этих случаях он говорит:*** «поэт сказал», показывая, что стихи принадлежат другому поэту. Хусаин Али часто употребляет арабские и тюркские слова и словосочетания.

Предложения в основном просты и лаконичны, длинные запутанные выражения встречаются как исключение. Однако автор не всегда следует основному правилу синтаксиса языка фарси, по которому глагол должен завершать предложение. Очевидно, руководствуясь желанием приблизить свой язык к разговорному, автор часто употребляет инверсии: *** «Когда Мухаммад-шах услышал эти слова, он приказал своему вазиру, Камараддин-хану, и Мир Манну-хану давран...» (л. 2б). Здесь дополнение *** стоит после сказуемого и связано с ним союзом *. Или *** «Отправились на войну к Панипату» (л. 3а). Здесь сказуемое стоит в начале предложения. На этом же примере можно заметить еще одну особенность языка автора; употребляя форму 3-го лица множественного числа прошедшего времени, Хусаин Али отбрасывает конечное * , и эта форма по своему внешнему виду ничем не отличается от неопределенного наклонения. На этом же листе, несколько выше, читаем: *** «Дочь Аламгира попросили в жены Тимур-шаху и заключили договор» (*** и *** вместо ожидаемого *** и ***). Часто встречаются предложения, в которых опущен вспомогательный глагол. Например: *** «Райаты стали молиться за данное богом государство» (л. 16б). Здесь, очевидно, опущен вспомогательный глагол ***. Или *** «Славный город Ахмад-шаха украсили разноцветными огнями» (л. 40б). Опущен вспомогательный глагол *** или ***. Желая подчеркнуть обязательность или необходимость того или иного действия, автор в одном и том же предложении дважды употребляет безличный глагол ** «нужно», «должно». *** «Нужно обязательно подумать о своем деле» (л. 46б), Или [11] *** «Теперь Ахмад-хана обязательно нужно накапать» (л. 122б),

Таковы некоторые основные особенности стиля и языка исследуемой рукописи.

* * *

До последнего времени хроника Хусаина Али оставалась по существу вне поля зрения европейских исследователей, занимавшихся историей Афганистана в эпоху шахов Дуррани. Не использовали ее и афганские историки, писавшие об этом времени 13. Возможно, это объясняется тем, что в крупнейших библиотеках Афганистана нет списка хроники 14. В связи с этим для читателя, возможно, представит интерес прилагаемый перевод некоторых избранных мест сочинения Хусаина Али. При написании имен, терминов и географических названий нами взята за основу система транслитерации, разработанная И. Ю. Крачковским, А. Л. Ромаскевичем и Н. В. Юшмановым.


Комментарии

1. Библиографию см. в кн.: Ю. В. Ганковский, Империя Дуррани. Очерки административной и военной системы, М., 1958, стр. 6-7.

2. Первые переводы индийских источников по истории державы Дуррани относятся к концу XVIII в. Так, уже в 1792 г. была издана в переводе на английский язык; «Бхао-нама» Каширадж Пандита (Casi Raja Pundit, An account of the battle of Paniput and of the events leading to it, — «Asiatic researches», vol. III, Calcutta, 1792, pp 91-140). Подробную библиографию изданий и переводов индийских, иранских и среднеазиатских источников см.: С., A. Storey,. Persian literature. A bio-bibliographicue survey, London, 1936.

3. «History of the Afghans translated from the Persian of Neamet Ullah by Bernhard Dorn, ..professor of oriental literature in the Imperial Russian University of Kharkov», London, 1829-1836.

4. Oskar Mann, Quellenstudien zur Geschichte des Ahmed Sah Durrani (1747-1773), — «Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Gesellschaft», Bd 52, Leipzig, 1898.

5. Описание их см. в уже упоминавшейся книге: С. A. Storey, Persian literature Section II, Fasciculus 2.

6. Исключением является лишь небольшая анонимная афганская хроника по истории сикхов, составленная в 1783 г., которую в переводе на английский язык издал индийский историк Индубхасан Банерджи: «Hakikat-i Bina wa Uruj-i Firkah-i Sikhan. A short history of the origin and rise of the sikhs», Calcutta, 1942. — Возможно, что автором этой хроники был Тимур-шах Дуррани (1773-1793).

7. Е. Каль, Персидские, арабские и тюркские рукописи Туркестанской публичной библиотеки, Ташкент, 1889, стр. 29-30.

8. «Собрание восточных рукописей Академии наук Узбекской ССР», под .ред. и при участил.» проф. А. А. Семенова, т. I, Ташкент, 1952, стр. 117.

9. Е. Каль, Персидские, арабские и тюркские рукописи..., стр. 29-30.

10. «Собрание восточных рукописей Академии наук Узбекской CCP», т.. I, стр. 117.

11. Хроника Имамуддина Чишти была закончена в Лакхнау 10 джумада 1213 г. хиджры, т. е. в октябре-ноябре 1798 г. Посвящена истории шахов Дуррани от 1747 до 1797 г. Автор ее посетил в 1211-1212 г. хиджры (июль 1796 — май 1798 г.) Лахор и Пешавар, где жил при дворе шаха Замана. Название «Хусаин-шахи» хроника получила в честь сайида Абу Мухсин Хусаин Чишти, которому Имамуддин Чишти посвятил свою работу. Описание рукописи см.: Charles Rieu, Catalogue of the Persian manuscripts in the British museum, vol. III, London, 1883, pp. 904-905, Or. 1662.

12. По «Хусаин-шахи» Мунши Абдул Каримом Алави был составлен перифраз, названный им «Тарих-и Ахмад» (Лакхнау, 1850). Мухаммад Абдуррахман-хан, сын Мухаммад Раушан-хана, перевел последний на урду и издал в Канпуре в 1292 г. хиджры (1875 г.) под названием «Вакиат-и Дуррани». С этого издания Сайид Хусаи» Ширази Карбелаи сделал перевод на фарси, который был исправлен и дополнен Али. Кули-мирзой, сыном Фатх Али шаха Каджара (1797-1834), и издан в 1305 г. хиджры (сентябрь 1887 — август 1888 г.) в Тегеране под названием «Тарих-и Ахмад-шах Дуррани».

13. Хронику Хусаина Али не использовали ни Фаиз Мухаммад (автор трехтомной «Сирадж ат-таварих», Кабул, 1331 г. хиджры), ни наши современники Мир Гулам Мухаммад Губар, Азизуддин Попользай и Сеид Касем Риштия, авторы ценных работ по истории Афганистана в эпоху шахов Дуррани.

14. См.: «Manuscrits d'Afghanistan (Extrait de MIDEO — Melanges de Tlnstitut Dominicain d'Etudes Orientales)», t. 3, Dar Al-Maaref, 1956.

Текст воспроизведен по изданию: "Зиб-и-тарихха" — малоизвестный источник по истории Афганистана и Северо-Западной Индии // Краткие сообщения Института народов Азии, № 42. Индия и Пакистан. 1961

© текст - Волошина Г. А. 1961
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© OCR - Парунин А. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© КСИНА. 1961