АБУ РЕЙХАН БИРУНИ

ИНДИЯ

КИТАБ ТАРИХ АЛ-ХИНД

(КНИГА ИСТОРИИ ИНДИИ)

ГЛАВА XVII, ГДЕ РАССКАЗЫВАЕТСЯ ОБ НАУКАХ, КОТОРЫЕ ПРОСТИРАЮТ КРЫЛЬЯ НАД ГОРИЗОНТОМ НЕВЕЖЕСТВА

Колдовство — это действие, при помощи которого что-либо представляют чувственному восприятию чем-то отличным от его реального бытия, приукрашенным с какой-либо стороны. Если смотреть с этой точки зрения, то оказывается, что колдовство широко распространено среди людей./92/ А если признавать колдовство, подобно темному люду, за осуществление разных невозможных вещей, то оно стоит вне [пределов] достоверного познания. Но поскольку невозможная вещь не может существовать, то ложность явно выступает уже в [этом] определении колдовства. Следовательно, колдовство не имеет ничего общего с наукой.

Одним из его видов является алхимия, хотя она [обычно] так не называется. Не полагаешь ли ты, что если кто-нибудь берет комок ваты и показывает его так, что другому он представляется как кусок золота, то это может быть отнесено только за счет колдовства? И разница между этим [действием] и тем, что берут серебро и показывают его как золото, состоит лишь в необычности [первого действия] и обычности второго.

Склонность к занятию алхимией не является отличительной чертой индийцев, ибо ни один народ не свободен [полностью] от нее, а лишь один народ отличается от другого большим или меньшим пристрастием к ней; отсюда нельзя делать заключения о разумности или невежественности, потому что мы встречаем многих разумных людей, страстно преданных алхимии, и много невежественных людей, высмеивающих ее и ее приверженцев. Этих разумных людей нельзя порицать за их усердные занятия алхимией, хотя они и проявляют при этом неумеренность, потому что ими движет очень сильное желание достичь блага и избежать несчастия. Некоего мудреца однажды спросили, почему ученые часто обивают пороги богачей, а богачи [189] избегают появляться перед дверями ученых. Он ответил на это: «Ученые знают пользу денег, а богатые не ведают о достоинствах науки». Что касается невежественных людей, то их нельзя хвалить за то, что они избегают алхимии, хотя они и проявляют [тем самым] уравновешенность, потому что их толкают на это некоторые причины, вызванные злой природой и плодами невежества, приведенные из [состояния] потенции в действие.

Приверженцы этого искусства прилагают все усилия к тому, чтобы держать его в тайне и воздерживаются от общения с непосвященными. Поэтому я не имел случая узнать от индийцев те пути, которыми они следуют в алхимии и какие вещества они берут за основу: минеральные, животные или растительные. Я слышал только, как они говорили о возгонке, обжиге, плавке и о вощении талька, который на их языке называют талака ¹, поэтому я строю догадку, что они склоняются к минералогическому методу [в алхимии].

У индийцев есть наука, подобная алхимии и специфически им присущая, которую они называют расаяна. Это название есть производное от [слова] раса, что значит «золото» ². Оно обозначает искусство, ограниченное некоторыми действиями, составлением лекарственных смесей и составов, большей частью из растительных веществ. Основные цели его заключаются в том, чтобы вернуть здоровье безнадежно больному, юность — умирающим старикам, чтобы они снова могли прийти в положение достигающих зрелости путем обретения черных волос вместо седых, остроты чувства, энергии молодости и половой силы и даже достичь долгих лет жизни на свете. А почему бы и нет? Мы уже рассказывали выше, основываясь на «Патанджале», что один из видов спасения достигается через расаяну. Какой же человек, который выслушает это, принимая его за правду, не наложит в штаны от радости и ликования и не положит в рот наставившему его самый сочный кусок своей пищи?

Один из известных [представителей] этого искусства — Нагарджуна, [происходивший] из крепости Дайхак близ Соманатха. Он был выдающимся деятелем в этой области и сочинил книгу, превосходящую все прочие книги и редкостную. Время его [жизни] предшествовало нашему времени примерно только на сто лет ³.

Был /93/ в дни царя Викрамадитьи ⁴ — о его эпохе будет рассказа, но в дальнейшем (См. гл. XLIX ) — в городе Уджайн человек по имени Вьяди ⁵, который посвятил этому искусству все свои помыслы и погубил ради него и свою жизнь и имущество; однако его усилия не принесли ему [190] того, чего он мог легко достичь. Когда у него не стало средств, чтобы тратить, его охватило недовольство тем, на что раньше направлял он свое усердие, и сел на берегу реки, охваченный печалью, удрученный и огорченный. В руке у него была фармакопея, из которой он всегда брал рецепты лекарств, и стал он бросать в воду листы [из] нее один за другим. Случилось так, что на берегу той реки, ниже по течению, находилась некая блудница. Листы проплывали мимо нее, и тогда она стала собирать их и узнала из них [кое-что] про расаяну. Он не видел ее, пока не кончились листы книги. Тогда она подошла к нему и спросила, почему он так поступил со своей книгой. Он ответил: «Потому что я не получил от нее никакой пользы и не достиг ничего из [поставленной перед собой] цели; из-за нее я впал в нищету, после того как имел огромные сокровища, и стал несчастен, после того как долго надеялся обрести счастье». Блудница сказала: «Не отвращайся от того, на что погубил свою жизнь, и не отчаивайся в достижении того, что считали верным до тебя мудрецы. Может быть, препятствие, мешавшее тебе достичь истины в этом деле, было чем-то случайным, и оно так же случайно будет устранено. У меня много верных денег и все щедро отдается тебе, чтобы мог ты тратить их для достижения предмета твоих исканий». И Вьяди снова вернулся к своей работе.

Но книги подобного рода написаны были иносказательно. Поэтому он ошибался в понимании одного слова в списке рецепта, значившего «масло» и «человеческая кровь», которые оба требовались для данного лекарства. Было написано рактамала ⁶, а он думал, что это значит «красный плод мираболана». При употреблении лекарство не действовало, и он не имел успеха. А когда он начал варить различные лекарства, пламя охватило его голову и высушило его мозг. Тогда он натерся маслом, полив его в большом количестве на свой череп. Он встал, [чтобы отойти] от печи за каким-то делом, но над его головой пришелся торчавший в потолке кол, ударившись об него, он рассек себе голову, и потекла кровь. Он вернулся, опустив голову от охватившей его боли, и несколько капель крови смешанной с маслом упали с его темени в котел, в то время как он этого не заметил. А потом, когда варево было готово и он и его жена намазались им для испытания, оба они полетели по воздуху. Об этом сообщили Викрамадитье. Тогда он вышел из своего замка на площадь, чтобы увидеть их воочию. А этот человек крикнул ему: «Открой свой рот, чтобы я плюнул в него». Но царь не сделал этого из [чувства] отвращения, и плевок упал у двери, и тотчас порог наполнился золотом. Вьяди с женой, летая, отправились куда они хотели. Он составил по этому искусству знаменитые книги. Утверждают, что он вместе с женой не умер и [они] живут до сих пор. [191]

Подобного же рода и следующий рассказ. В городе Дхара, столице Малавы, которой в наше время владеет Бходжадева, у дверей правителя в доме правления есть кусок чистого серебра, прямоугольной продолговатой формы, в котором видны линии членов человеческого тела. О нем рассказывают следующее: некий человек направился к царю, который был у них в давние времена, неся ему расаяну, применив которую он мог бы стать бессмертным, победоносным и неодолимым, способным делать все, что он хочет /94/ и ищет. Царь устроил уединенное место для встречи и велел приготовить все, что тот потребует. Этот человек стал кипятить масло в течение нескольких дней, пока не добился его устойчивого состояния. Затем он сказал царю «Бросайся в него, чтобы я мог довести до конца это дело для тебя». Но царь был устрашен тем, что видел, и не отважился рискнуть. Когда этот человек заметил его трусость, он сказал ему: «Если ты не осмеливаешься и не хочешь сделать этого для себя, согласен ли ты, чтобы я сам сделал это?» Царь сказал: «Делай как хочешь». Тогда человек этот достал несколько мешочков с лекарствами и объяснил ему, какие признаки будут появляться, чтобы он бросал на него при появлении каждого из них по одному определенному мешочку. Человек подошел к [котлу] с маслом и бросился в него. Он тотчас распался на части и разварился. Царь стал делать, как тот ему объяснил, пока не приблизился к концу и не брошенным остался только один мешочек.

Тут царь почувствовал опасность для своего царства со стороны этого человека, если он оживет с такими качествами, каковые он сам раньше перечислил. Тогда он воздержался от того, чтобы бросить этот мешочек. Потом котел остыл, и тот человек сгустился в нем, а это и есть тот кусок серебра.

А еще рассказывают про Валлабху, царя города Валлабхи ⁸, эру которого мы упомянули в соответствующем месте (См. гл. XLIX ).

Некий человек из числа достигших степени сиддхи спросил как-то у некоего пастуха о растении, называемом тхохар ⁹,— оно относится к виду [семейству?] лактариа, из которых при срывании сочится молоко,—видел ли он разновидность тхохара, из которого сочится кровь вместо молока. Пастух отвечал утвердительно, а этот человек дал ему небольшую мзду с тем, чтобы он показал ему то растение. Пастух сделал это. Когда человек увидел растение, он поджег его и бросил в огонь собаку пастуха. Тогда пастух рассердился и, схватив этого человека, сделал с ним то же, что тот сделал с его собакой. Затем он подождал, пока потухнет огонь, и обнаружил, что оба они [человек и собака] стали золотыми. Он взял с собой собаку и оставил там [192] человека. Не на него наткнулся некий крестьянин, отрезал у него палец и принес его зеленщику, который был прозван «Ранка», то есть «бедняк» ¹⁰, потому что среди них он был самым бедным и с явно расстроенными делами. Крестьянин купил у него все, что ему было нужно, и, вернувшись к золотому человеку, обнаружил, что его палец снова вырос и стал как прежде. И он стал отрезать его и покупать на него у того зеленщика все, что хотел. Но зеленщик выведал у него, как обстояло дело с пальцем, а крестьянин по глупости своей указал ему то место. Ранка отправился к телу сиддхи и доставил его на повозке в свой дом. Он удовлетворялся своим [прежним] местом жительства, но постепенно завладел имуществом всего города. Царь Валлабха возымел корыстное желание по отношению к Ранке и потребовал с него денег, а он отказал царю, но затем испугался его гнева и бежал к властителю ал-Мансуры, сделал ему щедрые подношения и просил поддержать его морским войском на кораблях. Последний ответил согласием и оказал ему помощь: он устроил ночное нападение на царя Валлабху, убил его, перебил его подданных и опустошил его страну. Говорят, что и до сей поры в той стране можно найти то, что находят в землях, опустошенных внезапным ночным налетом ¹¹.

Страсть невежественных индийских царей к алхимии достигает такой степени, что часто кто-нибудь из них, стремясь осуществить какой-либо алхимический опыт, умерщвляет нескольких прелестных малых детей, и это у них не считается тяжким преступлением; либо еще он занимается тем, что бросает их в огонь. Если бы этот милый способ искать [золото] был изгнан в такие места, до которых невозможно добраться, это было бы самое правильное.

К числу предсмертных высказываний Исфандияда относится следующее: /95/ «Каусу были даны мощь и [свершение] удивительных деяний, упоминаемых в книге законов. Ведь это он дряхлым старцем, согбенным преклонным возрастом, отправился к горе Каф, а вернулся оттуда веселым юношей правильного телосложения, исполненный сил, по соизволению божьему, усевшись верхом на облака» ¹².

Что касается амулетов и заклинаний, то вера индийцев в них искренна, и они в большинстве своем склонны к ним. Книга об этих вещах приписывается Гаруде — птице, на которой ездил Нараяна ¹³. Некоторые из них описывают ее такие качества, которые указывают на птицу сифрид ¹⁴, доказательством чему служат ее деяния. Дело в том, что она враг рыб и охотится на них. Животным от природы присуще стремление избегать противника и остерегаться врага, а про эту птицу утверждают, что, когда она порхает над водой, рыбы поднимаются из глубины на поверхность и облегчают ей охоту на них, как будто она приворожила их колдовством. Другие описывают ее такие [193] качества, которые не исключают того, что это аист. В «Ваю-пуране» ее описывают как [птицу] желтого цвета. В общем она [Гаруда] скорее аист, чем сифрид, потому что она [как бы] создана для уничтожения змей ¹⁵.

Большинство заклинаний [индийцев] направлено на излечение тех, кто ужален змеей. Их неумеренное [внимание] к этому делу идет так далеко, что я слышал, как один из них утверждал, будто он видел человека, который умер от укуса змеи; после его смерти над ним произнесли заклинания, и он ожил и остался жить на свете, бродя по нему, как и все прочие люди.

Я слышал, как другой утверждал, что будто видел умершего от укуса змеи, который благодаря заклинанию поднялся, разговаривал, сделал завещание, указал, куда он отдал на хранение свое имущество, и сообщил другие вещи. Но когда он вдохнул запах пищи, свалился мертвым и [окончательно] угасшим.

У индийцев есть такой обычай: если яд от укуса змеи проникнет в человека, но он не сможет найти заклинателя, то они привязывают укушенного змеей к вязанке тростника и кладут на него листок бумаги, на котором написана молитва за того, кто [случайно] наткнется ка него и спасет его заклинанием от напасти.

Я не знаю, что мне сказать обо всех этих заклинаниях, поскольку я не верю в их достоверность. Однажды был поражен ядом некий человек, который был плохого мнения не только о небылицах, но и о действительных истинах. Так вот он рассказал мне, что к нему направили каких-то индийцев, которые якобы смыслили в этом деле. Они произнесли над ним заклинания и он почувствовал успокоение [боли] от этого и ощутил, что излечивается, пока они чертили в воздухе знаки руками и прутьями.

Я сам видел, как они при охоте на газелей ловили их руками. А один индиец изъявил притязание на то, что он может пригнать газель, не поймав ее, и привести ее на кухню. Однако, как я обнаружил, все дело заключается лишь в том, что они постепенно вырабатывают у [газелей] постоянную привычку к одной и той же мелодии. Мы находим такой же обычай и у нашего народа при охоте на каменных козлов, еще более [пугливых и] недоступных, чем газели. Когда люди видят животных на отдыхе, они начинают ходить вокруг них, напевая все время одну и ту же мелодию, пока те не привыкнут к ней. Затем они начинают сужать круг, пока он не станет столь тесным, что они могут бить животных, когда те спокойно лежат.

А охотники за птицей ката ¹⁶ бьют о медные сосуды в течение ночи в одном и том же неизменном ритме и благодаря этому имеют [194] возможность ловить их руками. Если изменить ритм, птицы разлетелись бы во все стороны.

Все эти особые обычаи не имеют ничего общего с заклинаниями.

Часто индийцам приписывают колдовство из-за ловкости их в игре на поставленных прямо палках и натянутых канатах, однако в этом смысле все народы равны меж собой.

Комментарии

1. Tаlaka (талк) — опермент.

2. Rasa (см. выше) означает не «золото», а ртуть либо любой металл в расплавленном состоянии. Ртуть считалась у индийских алхимиков важнейшим компонентом в их сплавах и смесях.

3. Ряд важнейших трактатов по алхимии приписываются традицией Нагарджуне, которого идентифицируют с известным буддийским деятелем эпохи Канишки. О буддисте-алхимике Нагарджуне упоминает Сюань Цзан около 630 г. (см. J. Filliozat, Al-Birunt et l’alchimie indienne, ACV, p. 101-102). Здесь, возможно, имеется в виду Rasaratnakara Нагарджуны (VIII в.). Однако Нагараджуну (Nagarjuna, нагарджун) из крепости Дайхак (Daihak, дихк), о котором пишет aл-Биpуни, должно отнести, по его свидетельству, к X в.

4. Викрамадитья (Vikramaditya, бкрмадт) — знаменитый царь Удджайини (Ujjayini,’вджин), правивший в I в. до н. э. Удджайини (или Уджайн) — крупнейший политический и культурный центр Древней Индии в начале классической эпохи.

5. Вьяди (Vyadi, биар-й) цитируется как авторитет в области алхимии в «Расаратна-самуччае» и «Раса-ратна-прадипе». Тибетский «Танджур» содержит перевод его «Rasasiddhiсastra». Некоторые исследователи относят его к V в. до н. э. (см. Filliozat, Ibid., p. 103). Вариант приведенной ниже легенды Фильоза находит в камбоджской истории о прокаженном царе (см. G. Poree et Е. Maspero, Moeurs et coutumes des khmers, Paris, 1938, p. 73).

6. Рактамала (raktamala, pктамал) действительно означает «красный мираболан». Rakta может означать «красный» или «кровь». Amala значит также «чистый».

7. Дхара (Dhara, дхар) в Центральной Индии (юго-западнее Индора) — некогда столица сильного государства, политический центр Мальвы. Бходжадева (Bhojadeva, буджадив) — знаменитый правитель Дхара, царствовавший с 1010 г.

8. Валабхи (Valabhl, балабха) — город в Гуджерате (п-ов Катхьявар), крупный культурный центр Древней Индии, столица одноименного царства. Валлабха (Vallabha, балаба) — «любимый»; эпитет, под которым известны два царя династии Чалукья (северный Декан): Пулакешин I (535-566) и Киртиварман I (566-597).

9. Тхохар (thohar, тухара) — растение, разновидность кактуса.

10. Ранка (Ranka, ранка) — «несчастный, бедный, ничтожный».

11. Империя Валабхи прекратила свое существование в конце VIII в. Обстоятельства крушения империи остались неизвестными; предполагают, что Валабхи была завоевана синдскими арабами, но главным свидетельством в пользу этого предположения является приведенный рассказ ал-Бируни. Р. Маджумдар полагает, что рассказ ал-Бируни является отголоском разрушительного набега арабов на Валабхи в 725-735 гг.; однако после этого набега государство Валабхи продолжало существовать (HCIP, III, р. 152).

12. Исфандийад — персонаж древнеиранских сказаний. Представление о. легендарной горе (впоследствии горной цепи) Каф восходит к древнеиранской космогонии (Крачковский, Географическая литература, стр. 45).

13. Очевидно, имеется в виду «Гарудопанишад», посвященная заклинанию змей.

14. Птица сифрид упоминается в древней арабской поэзии как символ трусости. Считается, что она чуть побольше воробья.

15. Гаруда обычно описывается как полуптица, получеловек, с белым лицом, красными крыльями и золотистым телом.

16. Птица ката — род куропатки, обитающий в Аравии, — pterocles melamogaster.