БАРКУЛАБОВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ

(Баркулабовская летопись была впервые издана Кулишем в его “Материалах для истории воcсоединения Руси”, т. I, М. 1877 г., но здесь она напечатана неисправно. В виду неисправности этого издания и того, что “Материялы” Кулиша сделались библиографическою редкостью, мы решились вновь ее издать по списку Синодальной Библиотеки (№ 790). Подробности о рукописи и самой летописи сообщаются в особой статье, которая составляет введение к тексту)

Сейм великий был у Берести лета Бож. нарож. 1545, на котором сейме был король его милость полский великий князь литовский Жикгимонт Казимерович з королевою Бонею и с королевнами. А при его милости сын его милости господарь наш другий кроль полский Жикгимонт Август ис королевою своею Алжбетою, дочкою короля ческаго и римскаго Фирдынанда. При которых на сейме при их милости обоих королех много было бискупов, панов рад, панове рада великого князства, панята и вся шляхта хоруговная, и вси рыцерства всих землей и княжства Литовского, так было множество людей на том сейму, иж на обе стороне около Берестя на колконадцат миль стояли. А при их милостях обоих королех на том сейме Берестейском много было послов, яко от християнских господарей, также и от бесурменских, а был тот сейм у Берести так много — от святого Петра и Павла аж до святого Архангела /л. 137/ Михаила. С того сейму Берестейскаго его милость господарь наш кроль Жикгимонт Август [2] из королевою Алжбетою поехал до Вилни и взял его милость у свою справу все великое Литовское панство, Руское и Жомоицкое отца его милости Жикгимонт Старый король. Того ж сейму Берестейского, на котором сейме их милость кролеве обадва были, князь Семен Глебович Пронский принял веру римскую, а назван Фридрихом; на тот час дано ему воеводство Киевское.

Могилев.

За господаря кроля Жикгимонта, за митрополита Иону, за владыку полоцкаго пана Хребтовича, за держанем пана Стафия Воловича, за старосту его пана Баркулаба Корсака, а пан Иван Чорный был городничим, [а] место Могилев засели люди прихожие на Леткове, к Печерску идучи, то вотчичи — Сухоч, Бутак Андросович, около места прихожие люди селяне с Княжич, з Головнина, з сел многих; которые сели за Дубровною, то Буйничане и Голынчане селяне, также и з Радивонкович. Во первей было село Радивонковичи, а потом Буйничи — старые села давние; а которые сели на слободе на Гривце на берегу около Кощоваго, коло Десятиныя, продки их з Смоленска пришлые Смоляне, то ест Гаврило Дристун, Иван Беляй, Максим и иных много, также Овтушко Богатый, — тые вси з Смоленска пришли. Лет. 1526 болший замок зароблен и принято много горы Могилы, на которой теперя замок Могилев /л. 138/ стоит по на горце Могиле, назван Могилев. Почавши од Днепра, идучи подле Дубровны аж и за Печерское на гетой стороне кгрунты, то все Буйницкое было, а Буйничи село княженье можное держало: князь Крошинский, князь Мосалский, пан Баркулаб, пан Солтан, пан Филон и иных панов (много).

Полтеск.

На запусты великие мясные князь Иван Василевич Московский, царь восточный, град славный великий Полоцок взял под кролем Августом року 1562.

Барколабов.

По взяти Полоцком за господаря короля Августа, за митрополита Девочку, за владыку полоцкаго Варсанофия Волоха, за ласкою господаря кроля, за великие и почстивые послуги, за силное [3] горловане, за нелютование здоровя, и нежаловане маетности у справе рыцерской военной его милости пана Буркулаба Ивановича Корсака, ротмистра и старосту дисенского, на лесе глухом, на грунте лесном, на врочищу, прозываемом Брус, закликавши на волю и давши слободы год дванадцать людем прихожим за волею Божиею и за благословенством людей духовных заложил замок именем своим Баркулабов року 1564.

Такъже соорудил храм Святаго Духа а другий престол Рож-ство Господа вашего Иисуса Христа и посветил его року 1568. За владыку Варсонофия, за митрополита Иону, року 1568, за кроли Августа, за пана Баркулаба и за врядника его /л. 138 об./ Раковскаго села Вендорож, Куты, Ловечы, Будища людми прихожими засадили, а потом в том же Вендорожи року 1586 во великий пост церков святого Покрова сооружена и попу Вендорожскому его милость князь Богдан Соломерецкий тую церков отдал, бо тая была первей парафея Баркулабовская, парафея отца Алексея Гавриловича Мстиславца, отца Феодора Филиповича Могилевца.

Року 1570 владыка полоцкий Варсонофий Волах переставился; у месте Могилеве поховано, албо погребено его через пана Филона у святого Спаса в Могилеве.

Того ж року 1570 священника Куренскаго совершено на владычество Полоцкое именем Феофана.

Року 1576 наехал, албо взято Стефана Батуру, княжа Семикгродское, на кролевство Полское. Тот господарь король Стефан Батура, княжа Семикгродское, праве был человек побожный, рыцерский, военный, щасливый, правдивый, правый. Того ж року корону принял, а Гендрик король с кролевства Полевого утек до своее земли.

На початку от него новый календарь украдоватися почал; прето немного лет и на свете мешкал.

Пан Баркулаб Иванович Корсак, староста дисенский и ротмистр кролевский, войт дисенский, рыцер и военник добрый, славный, замок Дисну, замок Вороничи, замок Леплю, замок Чашники — тые вси замки по взятию Полоцком веспол с паном Романом Ходкевичом сами и з своим людом позакладали /л. 139/ и места поосажали людми добрыми. А потом року 1576 месеца августа 20 дня в понеделок у вечере дву годин в ночи пан Баркулаб переставился на старостве Дисенском в замку Дисенке, а погребено честно тело его у месте Виленском у церкви Святыя Богородицы. [4]

Року 1578 месеца генваря 2 на Стретение Господне князь Януш Чарторийский панну Евву Баркулабовну, дочку пана Баркулабову, в стан малженский за себе взял. Того ж року 1578 на Святой недели у вовторок о полудни матка пана Баркулабова у Барвулабове переставилася пани Маря Кгитовтовна, городничая полоцкая, а поховано албо погребено тело ее милости у Могилеве Святаго Спаса у притворе.

Року 1579 господарь король Стефан Батура, кроль полский, княжа Семикгродское, под князем великим Московским князем Иваном Василевичем Полтеск замок взял с поляцми и литвою.

Москва Могилев выжгла в Петров пост.

Року 1580, господарь кроль Стефан был под Псковом и взял город Псков, а Москва, то ест Серебреный, з немалым войском, место славное Могилев выжог; там же у край Шклов, Копысу, села велми выпустошили, такъже и около Могилева. На Орши и до Радомли, Мстиславля тых замков не подходила ани рушила; а в Боркулабове князь Чарторийский Иван з войском своим на тот час был, так теж и Темрюк со тристами войска татарского при нем был у Баркулабове /л. 139 об./, на тот час и сторожу у Новоселках московскую поймали; а потом Темрюк и князь Чарторийский князь Иван, взявши ведомость певную от сторожи московское, которую поймали у Новоселках, то ест на имя Ивана (В книге пробел), и князь Иван Чарторийский заехал от Шупень, дорогою великою Шкловскою до Могилева тягнул, а Москва под местом Могилевом места жгут, а Темрюк з Баркулабова дорогою Могилевского на Задубровеня до замку Могилева з войском притягнул, а войско литовское у Шклове стояло. Тепер же от Могилева почали отпирати с трех сторон: Чарторийский от Шупень, Темрюк з Баркулабова, войско литовское з Копыси, из Шклова, Москву от Могилева отперли, побили, отогнали. Страшно было трупу московского гледети, реку Днепр силным трупом язовища загородили, иж колко недель днепровое рыбы не ядали и воды не пивали, для великого гнюсу трупу московского.

Року 1579, пан Андрей Гудовский, урядник баркулабовский, собравши войско немалое пешаго и конного люду триста с паном [5] Филоном и з его милостью князем Богданом Соломерецким, старостою кричевским, а надо всими тыми войсками люду учтивого яко шесть тисечей пан Андрей Гудовский гетманом был; под Смоленском и Рославлем так места выжгли волости, села попустошили; под замком Смоленским моцно и охотне штурм мели, толко /л. 140/ не дал им Господь Бог его достати, албо выняти; з ласки Божое з добычею великою до домов своих здоровы з доброю славою приехали.

Лист от послов князя великого Московского.

Божею милостю царя и великого князя Ивана Василевича всея Руси, володимерского, московского, новгородского, казанского, царя витариханского (астраханскаго), господаря псковского, и великого князя смоленского, твердского, югорского, тримского, вядскаго, болгарскаго, и иных многих — Стефану, Божиею милостю, королю полскому и великому князю литовскому, рускому, прускому, жомоитскому, мазовецкому, княжати семикгродскому. Што первей всего по взятию Полоцка зсылалися наши бояре с твоими паны понеоднокрот, и ты о то нам явно знати не дал, и писал еси во своих листех и паны твои заводнем и мудрыми речами писали и того было явне зрозумети нелзе; што по прожнем обычаю послов своих слати не хотели есте, и мы к тобе послали послов своих, а ты приказал к нам нашим дворянином Григорием Афанасовичом Нащокиным рок, а к тому року нашим послом поспет невозможно было. И мы в тобе послов своих отпустили, а наперед послов своих послали есмо в тобе гонца Федора Шимшарова з листом, жебы ты а наших послов з войском почекал, и ты к нам гонца своего отпустил еси /л. 140 об./, а сам еси не вернулся, идеш на конец землю з войском, а послом нашим росказал еси к собе ити наспех, прагнучи кров християнскую и хотячи видячи крови розлияния во християнстве, и написал еси у своих листех, штобы нам своими послы приказати вси слова и нам почому позгинути, што тобе мило, албо любо, а от тебе не слышавши, албо которое уставиш новое дело, чему ся стат нелзе, и мы перед Богом и перед тобою змиряемся, послом своим к тобе ити росказали и на которой мере.

Року 1583, месеца септеврия 8 дня, его милость князь Богдан Соломерецкий, староста кричевский и луцкий, приехавши з войска з службы з двору его вр. милости с под Пскова, по взятию, панну [6] Евву Баркулабовну, старостянку дисенскую, у стан малженский за себе взял, а веселе было у месте Виленъском.

Того ж року 1585 у пост Филипов у пущи Сидоровской его милость князь Богдан Соломерецкий побил лосей десять великих а вепров диких великих осм, где теперь село Сутоки и Махова.

Того ж року Василей Сескович з уряду зьехал, а пан Роман Ревут на вряд Боркулабовский наехал.

Того ж року 83, праве о светом Петре, албо на самый день Петра и Павла святого у Головчине робили, пруд сыпалы. Якобы о полудни у месте Головчине у брони остроговой силный и великий гром забил 12 человек, а трех /л. 141/ человек не знашли, не ведет гдеся подели, если вода занесла, албо песок засыпал.

Того ж року многа множества страшных и великих чудес Господь Бог оказати рачил: перуны и грады великия, сухость, морозы маль не через все лето были у Литве. От великого морозу на поли у колосьи жито посхло, многия домы панов зацных от перунов великих погорели, зиме з морозов и метелицы по дорогам многое множество людей убогих, также и купецких померло. А лете великий жар был: жито, яри, трава, также ярины огородныя все погорело у Литве, а звлаща около Менска, около Вилни, люди убогия з хлеба на Русь давалися — молодцы, жонки, девки, много на Русь и на Украину понаходило.

Року Божого нарож. 1584 великий князь Иван Василевич первей сына своего Федора посохом пробил, а потом сам и сын его старший умерли.

Року 1599 Стефан Василевич Годунов на царство Московское коронован. На весне великая вода была у Смоленску, у замку швырень зрыла, ставов, прудов много попсовало.

Року 1585 о семой суботе Хомутовский, врядник пана Любелскаго, села Гарбовичи, Хотетов, Следноки, и Струпищи, Заболотя, Батуня и иных много сел побрал за пана Любелскаго держаня, а первей была волость замку Могилевскаго.

Року 1586 весне у великий пост пан Михайло Гарабурда послом на Москву ходил. Оттоль вывез примиря /л. 141 об./ на год двадцать, а мешкал на Москве аж до семое суботы, а приехавши у Литве умер.

Того ж року на святаго Юря мороз а снег у колена выпал. Тогды на Фом(иной) недели люди овсы, ячмени сеяли, а пред [7] се был урожай добрый. Того ж року пан Любенский и пан Троцкий умер, а пану Лву Сапезе волость пана Любелскаго досталася (см. прим.).

Року 1583 календар новый выдан за кроля Стефана, за митрополита Девочку, за владыку полоцкого Терлецкого ляха, бо перед тем был ротмистром, и век свой зжил. На тот же час было великое замешание промежи панами и промеж людми духовными, также и людми простыми было плачу великого, нареканя силнаго, похвалки, посварки, забуйство, грабежи, заклинания, видячи яко новые свята установляли, празники отменяли, купцом торги албо ярмарки поотменяли, — праве было начало пристья антихристова, у таком великом замешанью. Того ж часу почали у во Лвове, у месте Виленском, у Берестю школы науку выдавати, братерство якоесь установляти и тым закон и веру утвержати, за патриархи не кажуть Бога просити, ани его успоминати, толко за папежа; тепер же почали сеймы — соборы чинити и до них изежчатися.

/Л. 142/ Року 1586 месеца июля на святого Бориса и Глеба в месте Могилевском церковь святыя Богородицы сооружена и через владыку посвечона. Того ж року, 86, было посту Петрова 5 недель. Того року ячмень, овес сеяли на десятой недели, предсе был урожай великий, добрый: жита мера была грошей по 14, а чверт жита по грошей нолчварта.

Того ж року, 86, о Святом Духу на Москву ехал и на Орши был Еремея, патриарха Антиохийский, з своее земли до Москвы ехал рок; тогды на дорозе в него вей слуги отмерли, а мовил языком антиохийским.

Року 1586, месеца декабря 4 дня часа 9 о полудни, великий король полский Стефан Батура, княжа Семикгродское, переставился, а поховано у Кракове.

Року Божого нарож. 1586 взято на кролевство Полское кролем кролевича швецкаго.

Року 1587, зима была велми снежная, морозы силные, метелицы великие, так же и весна велми неуставична была: редкий день минул без снегу, аж до святого Юръя, а Юрей святый был 2 недели по святе; а потом на четвертой недели по святе в ночи были немилостивые страхи: великие дожды кгвалтовные домы подрывали, верхи позносили, яко через всю тую ноч не засыпали люде, [8] по полям у пастухов статки градом /л. 142 об./ побило, а в лесе деревем, у князя Головчинского иного стирт з житом перун пожог, по селам статки мало не вси побив град по полям.

Того ж року 87 на весне пшеницы переводни сеяли на 5 недели, ярицы на 7, овсы, ячмени на 8 и на девятой, але не увошли от великих морозов; еще с первое Святыя Пречистыя почалися; гречихи не косили, а хотя кто и косил, немного пожитку мел. Того року жита жали по Покрову Святыи Богородицы, овсы и ячмени жали на 3 недели по Покрове. Тот рок 87 велми был на все згола незрожайный и голодный.

Року Божого нарожения 1587 месяца июня 7 дня послы шли московские до Варшава кроля обирати на кролевство полское по смерти кроля Стефана: боярин и наместник коломенский, велико перимъский Стефан Василевич Годунов, боярин и наместник коломенский Феодор Михайлович Троекуров Ярославский, печатник и ближний дияк господарский Василей Яковлевич Щолканов, думный дияк Дружина Нанътелеев Нетелин. На том же сейму Варшавском ничого доброго не усеймовали, бо межи панами была великая незгода: поляки вотовали на Максимилиана, цесаря християнскаго /л. 143/, Литва вотовала на князя Московского, кролевая вотовала на кролевича швецкого, и затым розехалися, не постановивши ничого доброго. На том же зъезде было немилостивые посварки и забойства, выличили на том сейме невинне забитых сем сот голов. Были теж на том сейму з многих и далеких земль, то есть от царя турецкого, от князя московского Ивана Василевича, от Максимилияна, цесаря християнского, от кроля швецкого, всих тых было з розных украин послов двадцать. Конвакация септебря 20 дня: пана Кишку послали послы по кролевича швецкого Жикгимонта Третего, с которым кролевая сама послала двору своего выбраного люду коней пятсот.

Року Божого нарож. 1588 взято на кролевство Полское кролевича швецкаго Жикгимонта Третего, а короновано у Кракове на Вознесение Христово. Того ж часу и тело кроля Стефана поховано.

Прето што ся почнет незблагословенства Божого и старших панов господарей наших, а за призволеньем белых голов, не много Господь Бог помогает и грады множить, албо покой дарует. Тепер же за держаня кроля пана нашего Жикгимонта Третего [9] явилася промеж панами великая немилость. /л. 143 об./, показалося отщепенство и великое гонение у святой вере на церкви Христовы, а наболей на веру кафолическую, на веру християнскую; оставивши голову Христа Спасителя нашего, показуют и становят на то местце старшим головою Петра и насветшаго папежа. Были войны розные великие Зыкшмилем (з Мокголем) Волоским, з кролем шведским, с козаками Запорозскими, праве згола якобы мало не пуста земля была. Так же у збожью неурожай, голоды великие, доров (дорогов) силная, поветрие, моры, лета непогодныя незрожайныя, праве на все недобро и неспоро было стало.

Року 1587 месеца октобря 1 дня за Жикгимонта Третего, за владыку полоцкаго Феофана, митрополита Девочку, на Вендорожи посвящено храм Покров Святыя Богородицы через Федора Филиповича, священника баркулабовскаго, за благословением Феофана, владыки полоцкого.

(Лет две тисячи без закону пред потопом. Лет две тисечи з законом со обрезанием. Лет две тисечи з евангелием, то есть християнство).

Року 1588 после Петра святого был на Орши патриарха Цареградский именем; тот на Москву ехал до князя Федора Ивановича, а з ним три владыки, всих было при нем коней 50. Тот бо на собор до места Виленского листы писал до митрополита и до всих епископов.

/Л. 144/ Того ж року 88, у месте Виленском там у тых краях, так же у Киеве и на многих странах великий мор был. Того ж року 88, от семое суботы аж до Рожства Христова велми великая была непогода и неуставичность: в лете дожду не было, а у восень снегу не было, толко ветры а дожды, у восень о святом Покрове велми поводок великий был, аж по лугом пошла, праве яко на весне велика была, а до Рожства Христова у Днепре вода прибывала, из берегов выливалася.

Року того ж 88, месяца генвара 18, после святого Афанасия на третий день дожды великие были, аж снег согнало, праве было яко на весне: пастухи на бор с статками погналися на паству, а потом за недель три знову зима лютая.

Того ж року архиепископ Феофан, владыка полоцкий, господин благоверный, у Полоцку преставился; тамже погребено тело его честно. [10]

Того ж року, 88, совершено на владычество Полоцкое Афанасия Терлецкого, за кроля Жикгимонта Третего, за митрополита Михаила Рагозу.

Року тогож от господаря кроля выслано напервей до Орши енералы, тоест над дванадцатми возными один енерал — местце старшое мает, Богдан Биряленок, якож пред тым у тых краях не бывало.

Року 1589, месеца мая 80 дня, по запустах святого /л. 144 об./ Петра и Павла у пятницу ее милость кнежна Богдановая Соломерецкая, княгина Евдокия Баркулабовна Корсаковна, у замку Кричевском за староства князя малжонка своего породила сына именем Исакия Долматского по прозвищу князь Богдан, а крестил его старец убогий.

Того ж року 89, пан Кгригор Вилянт у закупе Боркулабов держал год три; он уволоки меския роздавал. Тот рок 1590, яко в лете сухость, так зиме морозы силные великие; было так, иж ляда у восень палили.

Року 1590, были козаки запорозкие Матюша с полком, Голый с полком, у Могилеве аж до Минска приставъство по волостях брали, а кривды шкоды не чинилы, толко жонок охочих, тых намовляли и заклинали, абы з ними на низ ишли, и взяли з собою жонок и девок, яко двести поголов.

Року 1592, о мясопустах, его милость князь Богдан Соломерецкий, староста кричовский и олучицкий, Буйничи, Чайки откупил и уволоки поволочив, а пред тым было многих розных панов — князей Соколенских, князей Мосальских, князей Крашинских, пана Филона и далей.

Того ж року 92, его милость князь Богдан Соломерецкий, староста кричевский и олучицкий, слободы осадил село Махова и Сутоки.

Того ж року 92, сталося великое и немилостивое замешане /л. 145/ у вере от римлян на святую веру восточную греческую; почали соборы помесные чинити, то ест у месте Виленском братство навчоных людей до себе на поратунок прибавили з места Лвовского Григория Раготинца, Стефана Зизания. Тые силную и великую войну з рымляны мевали, не толко на ратушах и при рынку, по дорогах, но и посредку церкви святое войну, потарчку великую мевали, якож им Господь Бог противу их упоров великих [11] измышленных уставов и законов николи не помог и не поможете. Тепер же почали от господаря кроля до архиепископов с прозбами и грозбами листы фалшивые писати и посылати по всих градех.

Року 1590, месеца июня 29, у Берестю Литовском на Рождество Иоанна Предтечи был собор, за митрополита Рагозу, а за владыку полоцкаго Терлецкаго, нижли на том звезде ничого доброго не вчинили, на который собор и его милость князь Богдан, староста кричевский и олучицкий, посылал попа своего баркулабовскаго Федора Филиповича.

/Л. 145 об./ Року 1592. Жикгимонт третий, Божею милостю король полский, великий князь литовский, руский, пруский, жомоицкий, мазовецкий, инфлянтский, кролевства Шведскаго наближний дедич и пришлый. Ознаймуем тым нашим листом всем посполите каждому зособна, кому бы новин ведати належало, нинешним и напотом будучим. Иж мы господарь видячи быти прихилных ку поровнаню у вере святой архиепископов релии греческое Ипатия, луцкаго епископа, лвовскаго и холмскаго, которые до нас господаря с тым прислали, хотячи под зверхность и благословенство одного пастыря светейшаго отца нашего папежа римского быти, ему старшенство и зверхность признати, заховавши в себе вцале вси справы и церемонии в целости во церквах Божиих. Што мы господарь видячи предсявзяте их потребно до речей збавенных, то от них з вдячностю приймуем. А иж бы за таковую хуть свою ласки нашее господарское были вдячны и певны, тогды то им тым листом нашим привилеем, им самым и их потомком, по них всих епископом, презвитерем и всему епископству церкви восточный римския варуем и упевияем и словом нашим господарским прирекаем и обецуем, сами з себе и з яснейшими потомствы нашими кролевства Полского. И хотя /л. 146/ бы тых речоных епископов подати и листу привили нашего от патриархов и митрополитов, яких же колвек причинку неблагословенству были на них винайдованя, клятвы выношены и выдаваны, иж то им епископом самым и всему духовенству их намней николи ни в чом шкодити не мает, обецуем, и словом нашим кролевским для вшелякаго оскарженя и клятвы и оглошенья, бы и добре противу станом их водлуг справь духовных и светских било для всих причин каковых духовенство владычеств на которых оны мешкают з данины продков их и от нас, того от них не [12] отоймовати, и при их животах и нашим (иншим) особом не давати, але их заховуем вцале, с примноженьем ласки нашей и вывышеньем учстивости во упокою на тых владычествах, яко верных подданых и богомолцов наших, поки остатнего живота их ставати будет. И еще на тое им кождому, хто быся до таковое едности порядку прихилили, свободы волности по томуж, яко их милост духовные римские мают, также и они мают и будут мети, што мы обецуем еще иншими привилеями нашими им надавати с примноженьем ласки нашел господарския. А то все обецуем мы господарь за нас и за потомки наши тым помененым епископом Кириле Терлецкому /л. 146 об./, владыце луцкому, Гедиону Болобану, владыце лвовскому, Леонтию Пелчицкому, владыце пинскому, Дионисию Збаражскому, владыце холмскому, Гермогену, владыце полоцкому, вцале держати до их животов. И на твердость тое речи дали есмо им сес наш лист привиле, подписавшися рукою нашею королевскою, до которого печать нашу коронную притиснути есмо велели. Писан в Кракове, месеца марта 11 дня року 1592.

Был сенод у Берестю рок 15(36) месеца октоврия 16.

Так се деяло на день зьезду зложоно октобра по старому, а 16 по новому. Сходилися духовенства и рыцерства послы и панове засесть и духовенъства до господы княжати его милости воеводы киевского до каменицы пана Роского, отколь посылали до митрополита двох особ от духовных, а двох с кола рыцерского, ознаймуючы, иж се зъехали на сенод, абы ознаймил местце, на которое бы ся /л. 147/ сходили з ними для намов, тому часови належачих. Он отказал, иж еще не намовилися о местцу, але до заутрешнего дня четверга 7 октобра отложил. И прибита была карта от него в церкви соборъной мурованой, там местце схоженю ознаймуючи. В том часе мел быти ему дан позов духовный от отца Никифора, ексарха, посланого на то от Гаврилия, патриархи Костентинополского, абы перед ним становился назаутрее для усправедливеня в таковых выступках, в чом будучи от когос перестережоный, митрополит и владыка крылися у господе ксендза бискупа луцкого. Того дня не рано у середу прибыл до Берестя его милость пан воевода Троцкий, и зараз был у его милости княжати воеводы киевского, который поведил, иж ест послове от его крол. мил. на тот сенод з его милостю паном канцлером и паном подскарбим, которых же немаш, абы се тым [13] его мил. не ображал. Тую обмову его милость кгды княжа в коле поведил, тым вси были ображени людским повоженьем, же их милост знати не дают и не давали и стерегли уплыненье ся часу синоду. Сынод зачали того /л. 147 об./ дня. На самым року маршалка обрали духовные, также поселств скилку поветов слухали. У четверг заседали княжа воевода киевский из сыном княжатем, воеводою волынским, велми рано на свитанью до его милости пана воеводы Троцкого, а были там годин зекгаровых болш пяти под полудень. Втим приехал пан канцлер с подскарбим и шли просто до воеводы Троцкого, где и князя застали и знову толкож час немалый сами стравили. От себе слали послов до митрополита шесть особ с кола рыцерского, 6 особ духовных, 6 послов з места, давши до него мовене, и на писме доложивши в нем, абы часу не зволочил а з ними зышолъся и намовил. Кгдыж тот зьезд толко народу рускому зложон, дознавши его быть, и тых владыков отщепенцами оных за пастыров немети, а иных обрат, а их зложить старатисе будут, если о собе справы певное не дадут публице, если при старой вере и благословенстве патриарха стоять.

Тых послов поткало княжа, — вжо ехали до митрополита. Тые послы митрополита зостали вже в панов сенаторов менованых. Которому кгды так поселство /л. 148/ веселое прочитали, просили о цедулу тую; одно ей им не дано. Тые вси прошли от митрополита без отказу, обецуючи своих послать, яко зараз и прислали пана Прецвица, кашталяна каменецкаго, пана Шуйского, третего каменецкого инстикгатора. Тые до княжати его милости шырокими словы речь учынили о том поселстве, иж то з господы в(ашей) м(илости) ровне яко отповедь, або декрет яким был послан до митрополита, ображаючисе тым о то, иж им того там писма не зоставили: кгдыж они головного по того въезде местце его вр. милости поведаючисе быть конклюзыи одной, одное справы без их милости быти не могла. Княжа учинил обмову, иж там был у их милости, однак держачи то от их милости всих, же што колвек чинили, то бачне чиним и при них стоит и стояти будет; потом розвелися троха з речу до плачу, же се то они ничым ображают: “Мы вси маем ся тым ображати от тых здрайцов наших, которые то наварили и от тых, хто им того помогает, вжды терпливе зносячи явную кривду, на Бога помету и оборону положив”. Потом поведил пан Гулевич, человек досыть добре [14] /л. 148 об./ годный, маршалок обраный, иж (не) княжа его милость, але мы вси послали, а княжа его милость есть яко одна персона. Если их милость и оные послы поведели, жехмы не до вас посланы, але до их милостей княжат, а до новокрещенцов и енвангеликов, не мем жадное справы. На тот час где они будут, там ничого слушного постановлено быть не может. Он теж поведал: “я теж вас не прошу, абысте який отказ чинили от мене”. Княжа теж оповедаючисе вобец, же ничого без них в той справе чинити и мовить без их милости не хочет. Потом по малой хвиле прислали их милость, же сами хочут быти у княжати. И приехал пан воевода Троцкий, пан канцлер, пан подканцлерий и шли на упокой до княжати. По године мают быть у княжати, прислал до кола, иж хочут их милость быти у в(ашей) м(илости), а то вже было смеркшисе; чекали на них килка годин. Втом образившысе тым вси, иж так долго на них чекают, кгдыж не вем, о чом намовы сами з собою чинят: зде идет о всих вас и сумненя нашого. Прирекши у пятницу о 14 године зьехалисе(тисе) и речи зача(тыи) кончити и разъехалисе, а гурмом з нареканьем. И то могли сенаторове слышать добре, бо были окна на улицу /л. 149/, а гук немалый теж был людей. На завтрее в пятницу по мене прислав пан подскарбий и иных собрав до себе, там же напоминал: а што ведать, якую с того потеху, обецуючы на потомные часы, ведучи до згоды; чого а николи в нас не мог веднати з отказу, же мы нехочем быть таковыми, яко там тые отщепенцы. Он мне отказал: в(аша) м(илость) не смееш пана воеводы смоленского. И на том заплатил, жем не от его милости приехал, але сам от себе. Потом ехалисмы до кола до братии. Там же была инструкция поселств, читаных зо всих земль и поветов, земли Волынское, с Подоля, с Подгоря, в Руси, из Литвы, зе Лвова, с Киева, с Премышля, с Пинска, же много их плачом были порушони, у послов самых привилев браты их; указовано, волво постановеных порядков патриарха Костентинополского, а по тым часе от королей их милостей конфермованых доводов. Засе на писме, што ведать, як много увазалосе на митрополита, як писал до людей листов зашитых и отвористых, упевняючи их, иж не ведает, ани мыслить о том отщепенстве. За тым реченье мовены были, не быти им послушным, от духовных. Теж декрет на писме был наготован, коли пан каменецкий /л. 149 об./ и з ним [15] княжа воевода волынский от панов послов его крол. милости, абы с кола рыцерского было высажено депутатов чтыри, а з духовных чтыри. Также много они своих не ведаючы, иж до добрых речей хочут се зносить, до чого далися намовити, еднак неинде и на иншом месте, одно там же, где смы заседали; в другой избе варовавши собе тож, абы их депутаты в жадную се речь без ведомости всего кола не вдавалися; але поданые, от них слышавши, до кола принесли. Там панове сенаторове дали невинне нашим латине. А потом скоро казанье вчынил на две године княжа. Наши килку посланцов слали, зовучи своих до себе, что обачивши сенаторове казали му кончити. И пришли наши. Тож штосмы розумели, принесли нам, иж хочут згоды, абы папежа головою признати, календарь приняти. На то собе не дали наши речь ани слова, отказали до них через пана Древинского и пана писара володимерского, иж на то зезволити не могут з многих причин на тот час, аж не всим порадком тако верячы и неслушным поступком зачалися о направы в речах духовных, с так малою частю людей духовных ничого становити не могут; але папеж нехай с патриархами о том намовит, або /л. 150/ порозумене вчинившы сенод зложат и о том становят, а мы без старших своих духовных о том и мыслити не хочем. Тыи принесли орацыи до них, жалосно учинено, упорными зовучы. За тым декрет от того наместника патриархового оферован. В том ноч зашла. В суботу скоро смы се зешли до кола, декрет патриарший и проклятство на митрополита и владыки было по руску читано, переложено з кгрецкого, барзо словы пиенкными и досыт жалосными. В том пан канцлер литовский прислав до мещан виленских, зовучи их до себе, которые пойти не хотели до их згоды. Тот же им отповедал, иж того з жалем и со клопотом уживете, — што они светчили в коле. Пан маршалок теж наш усказал до пана канцлера, иж есте, панове Литва, стратили, — тым преводим не мало панства до Полски. В том зараз от пана канцлера и от пана подскарбего пришли до княжати воеводы киевского инъстикгатор каменский с килку слуг их, припоручаючы у тридесяти тысечей золотых оного екзарха посла патриаршеского, зовучы его шпекгом з Белъгоръ(ода) и до того Стефана и попов зовучы их выволанцами. На што княжа им отказал, иж не толко ве тридесяти тисечей золотых, але и в килку кроть сто тысечей приймую и на сейме их [16] становити будут, а там се откажет если /л. 150 об./ слушне выдают выволане на людей невивных; а хто слушне заслужил, на того не выдают; а коли колко был, а вказувано на то и грека, тот отец Никифор Азар Протасый, сей яко бы первоседалник по патриарсе, пытал, што то за кголк; поведал му по грецку, иж его препоручают. И став на лаве, упросивши, поведал, иж тот сам здрайца, хто мене здрайцою подоймовает, духовный жены детей нимаш, абых се ме того подоймовать для набытя маетности, але и свое острадал для имени Христова; але тые сами сут здрайцами, иж крадут християн, подмовляют, розные причины найдуют. И вказал привилей свой всих чтырех патриарху посланныя его в тот край зо всякою моцъю, яко бы сам патриарх был доброволного приеханъя на сейме, обецуючысе ставити, яко и станет. Так же княжа его милость, жалем будучи порушоный, вказал до пана канцлера и до пана подскарбего, иж нехай королем его милостю не грозят, бо он весть, яко повинность и веру пану своему хова, и его фамилия старожитна, не новотна; але нехай их милость мовят, мне грозят сами собою; если што мают до мене, ставлюся их милости всюды, где ми кажут. Потом прислали князя Шуйского из другим якимсь лешком, иж в нас згода доходить в костеле /л. 151/, если воля в(ашей) м(илости) быт там з собою помоч быти. Поведил, же зараз пошлем. Десять человек с кола рыцерского, десять особ духовных, десять послов мещан выправлено, або протестацыи осветченье вчинили, — на то не зезволят. И возные были з княжатем и енералов килка. Которые кгды приехали до костела, там их до фортки гайдуки пана подскарбего и пана воеводы Троцкого и слуга не пустили; они теж ехали назад з великою жалостю. А то было в суботу вже не рано. Того дня княжа воевода волынский, волынцов и подолян мело быть не мало у пана подскарбего на обеде, и не были там, будучи тым барзо ображоны. Протестацыи не принято в замку неяких наших. Митрополита и владыков праве кгвалтом, слыше, примушано до присяги. Они просили для Бога на отложеньи до сейму, але арцыбыскуп лвовский, бискуп луцкий, пан канцлер их упевняли ласкою вр. его милости, обецуючи то им, привели их до присяги, а там же митрополит з четырма владыками присягнул на старшинство папежу, на календар и на артикул, иж Дух Святый от Отца и Сына походить и на едность костела. И зараз в неделю [17] езуита в соборной церкви служил имшу, а Скгарга казане поведал, а Потей службу служил у костеле /л. 151 об./ в Рожейского олтара. Там же у олтара руского, где служил римлянин, в келиху вино у кров барзо шпетную смродливую обернулася, же тот езуита непоживал, а у олтаря римского у Потея вино обернулося у простую горкую воду. Там же у Берестъю нашолъся был человек якийсь простий, который великие речы мовил, же страх слов его людей преникал, бо Писмо все на паметь знает; штось дивного, певне не тот, што мел у голову заходити, и напоминал, абы люде своей веры моцность держали. Тых лотров, митрополита, их владык невидали, бо их не пустили римляне. Того ж дня в суботу зараз с костела пан воевода Троцкий приехал до княжати, пожекгнал, жалуючи незгоды и ехал до Чернавчич. А мы в неделю вси разьехалися, заварши то и запечатовавшы и подписавшисе до того писмом, албо универсалу его кр. мл. послалисмы; ужили пана Тулевича (Гулевича), маршалка, а пана Еламолинского и пана Броневского, людей годных: праве два евангелицы, а третий новокрещенцов.

/Л. 152/ Року 1592, июня по старому 11 дня в неделю. Была брань великая, велми страшная: почавши от западних краев замков украинных Чернигов, Гомель, Любеч, Белая Церков, Переяславль, Стрешин, Речица, Рогачов, Крычов и иных многих мест и замков в тых всих по селах и местах и местечках немало збожя попсовала град и буря великая, а на бору на лесе и по лугом со пчолами дерева бортное на воде угляды (?) згола, штось троха зостала, буря великая поламала; якож на тот час давали справу и жалосно поведали, иж дей у водного мужа северского бортного дерева сто поломило, у другого двесте, у третего триста, иж страшно о том слышати было; дороги каждый от села до села волостью прочищали, навет и тепер на лесех на бору и по болотах поломатые видети много.

Якож тот рок 92 был урожайный: жита, овса, гречихи, хотя ж неросла, але добра, пшеницу иржа побила. Цена житу была таней: чверт по грошей пяти /л. 152 об./, мера жита по грошей двадцати.

Того ж року по Феофане владыце совершено на владычество Полоцкое Нафанаила Терлецкаго, началника новому календару безаконому его даному и безыменному как того зовут? хто то подал? [18] Ни Моисей, ни Христос! И то было велми скрыто, потайне межи собою ховано, аж до року 96. Того ж року 92 дал Господь Бог видымый знак, иж у восень о Покрове на дереве лист не опал, и был зелен у восень так, як на весне; а на других деревех так и зымовал.

Року 1594, на весне, заложена церков у Могилеве святого Спаса, у манастыри, была велми иконами украшена. Потом настало якоесь братство от святого Спаса: по месту ходили, новме церемоние чинили не ведлуг уставу святых отец, на осляти по колку рок ездили; згорела церковь святого Спаса; жеребя волк заев; дитя, которое седело вместо Христа, то ослепло. Того ж року, весне, у Могилеве заложен костел святого (проп.) на селищу Овтушка небожчика Богатого, бо пред тым у Могилеве полских костелов не бывало. Року 1594, за кроля Жикгимонта Третего, за митрополита (проп.), за владыку полоцкого Афанасия Терлецкого, за стараньем и великою пилностью его мл. пана /л. 153/ хрестиянского его милости князя Богдана Соломерецкого, старости крычевского и олучицкого, и за христолюбивою женою его мл. княгинею Евдокиею Баркулабовною Корсаковною, а за урядниками их милости паном Федором Глетивским сооружен и посвящен бысть храм святого великомученика Георгия через священника боркулабовского Федора Филиповича и бысть поручена или подана во служение действования службы божественный везати и решити детей духовных отцу Тимофею Алексеевичу.

Замет заметано около церкви, и келия постановлена, и монастырь заложен чернцы; отца Афанасия его милость князь Богдан благоверный упросил, абы братия при нем была.

Был у Берестю собор року 1594.

Того ж року пан Островинский умер. Тот рок велми был мочлив, бурлив, студен; на збожье мерный был урожай.

Того ж року 94 месеца декабря 17 дня, во второк по ранной службе, у Буйничах принявши тело Христово от рук своего духовника у светлицы Буйницкой, ее милость пани Боркулабовая Поланея Крошинская того ж часу по приятию Святых Христовых Таин побожне /л. 153 об./, богобойне, з великим набоженством, принявши Святыя Тайны, душу свою Господу Богу предала; яко бы с полгодины на руках духовника своего была и преставися. И [19] похована того ж року месеца мая в неделю середопостную в церкви Баркулабовской; вышей крыласа левого гроб ей бысть.

Тогож року 94, по свите велебном, Нафтанаил Терлецкий, владыка полоцкий, с того света переставился. Жил на свете своего живота лет шесть (проп.?). Тот помаленку уводил новый календарь, бо был родом поляк и мовил пополску.

Лета Божого нароженя 1595, месеца ноябра 30 дня в понеделок за тыден веред святым Николою, — Севериян Наливайко; при нем было козаков 2000, дел 14, гаковныц (проп.). Место славное Могилев, место побожное, домы, крамы, острог выжгли, домов всех яко 500, а крамов з великими скарбами 400. Мещан, бояр, людей учтивых так мужей, яко и жен, детей малых побили, порубали, попоганили, скарбов теж незличоных побрали с крамов и с домов. Тут же войско литовское пана Радзивила Троцкого, гетмана литовскаго, до Могилева у погоню за козаками притегнули люду рыцерского коннаго збройного, Татар 4000, Литвы 14000. Над тым людом был /л. 154/ гетманом на имя Миколай Буйвид. В той час Наливайко лежал у Могилеве две недели. Услышал о том Наливайко, иж гетман з великим людом и з делами до Могилева тягнет, тогды Наливайко з Могилевского замку на гору Илинскую, где тепер церков святого Георгия стоить, бо на тот час не было, выехал. А так войско литовское на поли Буйницком, именю велможного его мл. князя Богдана Соломерецкого, старосты крычевского и олучицкого, на войско Наливайково вдарили и кругом оступили. Там же зранку аж до вечера, яко бы вже к вечерни звонити час, межи собою битву мели, якож Литва з войском великим натискали на войско Наливайкино. Предсе один другому войску мало шкоды учинили, бо великую армату, так дел и гаковниц, пулгаков велми при собе множство мел, также люд свой отаборив конми, возьми, людом, шол моцно. Якож з дела с табору Наливайкины козаки пана зацного пана Григория Анюховского забили; первей коня под ним застрелили, а потом, выпадши с табору, козаки его самого розсекали. Тепер же Литва от козаков отступивши, до Могилева на болший луп поехали, а козаки на всю ноч ехали до Быхова аж на низ. /л. 154 об./ Литва за казаками гналася аж до Рогачева, да ничого згола не вчинили козаком; а Литва и Татары рушилися до Менска, до Новагорода и до Вилни, набравшися тутешнего краю лупу. [20]

По выеханью казаков и Литвы, тогды было зиме ни зима, ни лето, ни осен, ни весна аж до месеца мая до святого Афанасия снегу не было.

А иж козаки Наливайкиного войска почали творити шкоду великую замком и паном украйного замку. Того ж року 95, з войском литовским погонивши в селе Лубни, на речце Суле, козаков побили. Первей Савулу стяли, Панчоху чвертовали. А Наливайка Северина, поймавши по семой суботе, до кроля послали, там же его замуровавши, держали аж до осени святого Покрова; там же его чвертовано.

Рок 1596. После Духа Святого поставлен на владычечство Полоцкое Григорий, протопопинич виленский, назван быст на владычестве Гермогеном. Того ж року 96, за митрополита Рагозу, за Жикгимонта Третего, за канцлера Лва Сапегу, у Берестю правдиве на соборе владыка луцкий, владыка володимерский, владыка полоцкий, иных мало не вси приступили и подписалися до нового календару. Того року почали Бога просити за патриарху Гавриила Костантинополского, 1596 /л. 155/. Лета Божого Нарож. 1597 было Благовещение в пяток великий. Тот рок велми был недобрый: были хоробы, болести розмайтые, многие, великие; зима была люта, снежна, на санех ездили по святе Велебном недели две. Почали орать пашню по святе на пятой недели и то велми было грязно; также и вода велми велика была, шкоду великую низким местом и двором, прудом починила, плоты, также иструбов много также порозносила. Жита чверти купили по гр. 12, овса чверть гр. пять. Ярицу, овес того року починали сеяти на девятой недели, досевали овес и ячмень на 13 недели. Того ж року было Петрова посту недель 5. Тогды позная ярица высыповалася ва неделю пред святым Илею, а предсе увошла; умолот был средний — ни лих, ни добр (Далее следует копия грамоты протосингела Никифора, передающая духовную власть протопопу минскому Родиону и повелевающая поминать в молитвах имя патр. Гаврилия, вследствие отлучения от церкви Мих. Рагози).

/Л. 156/. Року 97. Во великий пост его милость князь Богдан именем Исакий у месте Баркулабове почал учитися поруску грамоте и покгрецку, а был бокаларем пан Лаврентий Зизаний, человек навченый, з места Виленского прибавленый. А родился его мл. князь Богдан в року 88. [21]

За господаря кроля Жикгимонта Третего, за канцлером Лва Сапеги, за митрополитом Михаилом Рагозою, за владыкою полоцким Гермогеном, за новым календаром, за смирением и благословенством преосвященнаго святейшаго вселенского патриархи Кир Рафаила, за архиепископа его Гедеона Болобана, владыку илвовского, также и за духовника своего отца Федора Филиповича, священика баркулабовского, благоверный пан его милость князь Богдан Соломерецкий, староста крычевский и олучицкий, на власном кгрунте своем Панковском и Новоселском на речце прозываемой Дашковце, на лесе — пущи сыром корени, закликавши и давши слободы, албо волности людем прихожим на год петнадцать се дети, волно мед сытити, пива варити, горелку курити, заложити рачил именем своим место Богданово, на тот же час и церков тоест храм святого (проп.) заложити рачил, на том же /л. 156 об./ именю своем именованом Богданове, — также именем и сына своего князя Богдана место Богданово.

Рок 1598. Того року были хоробы, болести многие розмаитые, зима была мала снежная, а предсе рано стала, запором зышла. Того ж року пану Сапезе Лву, канцлеру литовскаму, досталося староство Могилевское в держане, а от него урядником был на Могилеве Голубицкий, хоружий полоцкий.

Року 1599, у вилию Рожства Христова по старому, рачил быти на чести у Баркулабове у его мл. князя Богдана Соломерецкого его мл. дан Лев Сапега з многими зацными паны велможнеми у месте Баркулабове. Того ж року 99, месеца генвар 6 дня у волторок, князь Петр Жижемский, староста речицкий, рачил заручити панну Крыстину у его мл. князя Богдана Соломерецкого, старосты крычевского и олучицкого; а веселе было року 1600, по светом Крещении в неделю.

Року 1599. Тот рок был велме меженский, албо голодный: жито куповали чверт по таляру, а мера жита по две копе без двадцати грошей; а предсе здоровый на люди. А куповати збоже было везде много, так у домах, як и в торгу, толко дорого.

Року 1599, месеца мая 27 дня, праве в семую суботу /л. 157/ с полудня, у месте Баркулабове пришла до церкви Боркулабовское дочка жидовки Марямки, арендарки боркулабовское, именем Стирка; и пилне слезне упадала и просила священика боркулабовского Федора Филиповича для Бога, абы была прекрещена у веру [22] християнскую. Якож порадившисе с паны постронными, з боярми, земянми, з шляхтою и з урядником баркулабовским паном Федором Плетинским, наупоминаучы писмом святым и приводячи ее до памети, если правдиве маеш тот умысл християнкою быти ни для малженства, абысь мела за которого человека християнского замуж пойти, албо для лакомства маетности, али правдиве. Оная жидовка именем Стирка тыми словы отповедала, стоячи пред церковъю пред всеми зацными паны и пред народом християнским: иж дей я, панове мои, вже давно з молодости моея, а правдиве дей вже полтора рока, яко сама ся на то позволила, просячи со слезами Господа Бога, и кладучи честный святый крест, ложачися и вставаючи, на лицы своем, абы мне дал то видети, християнкою зостати; с хутъю и з великою радостю того прагну Христову веру мети. Якож на завтрии /л. 157 об./ в день Сошествия Святого Духа з народом Божим и много множтво панов шляхты людей учтивых, так мужей яко и жен и детей, яко ярмарочного часу крещена была, у ванне погруженна, и названо во святом крещении именем Елена. Того ж дня матка ее Марьямка с криком, с плачем, для Бога просечи, приходила тут же до крестилницы, падаючи просила, абы ее не крестившы пустили, обецуючи за то великий поклон и подарок дати. Якож некоторые мещане видели многое чарованъе оное Марямки, што она поганскими чарами египетскими дочце своей чинила: яко была везена до их милостей князей до Буйнич, оная Марямка, улезши у лазию студеную, голову открывши, волосы роспустивши, печку розметала, чаровные поганские слова говорила, проклинала, обема рукама назад кивала, ноги свои везала, иного много зла поганства творила, проклинала, абы жива не была. Тот рок 99 был велми урожайный, добрый, здоровый, погодный, на всем добрый. Жито куповано чверть по грошей петнадцать, а мера по 40 гр., овса чверт по 4 гроши, мера овса гр. 16, жито, гречиха, овес, пшеница — на то на все велми был урожай добрый.

/Л. 158/ Року 1600. Того року была зима люта и снежная. Благовещение было на святой недели в (пя)ток. Почали орати по святе на четвертой недели. Того ж року, месеца апреля у понеделок на святого Мартина папы римъского, взявши з науки от Лавренътия зараз дано до науки латинския, до пана Максима Гарасимовича Смотрицкого. [23]

Лист от пана некоторого з рокошу виписаный о новинах рокошовых.

Новины в. м. ознаймую, которые ни в тую пришлую среду, праве вседаючому на рокош с Подляша мене дошли. Препис з листу слов власных до мене писаного в. м. выписую. Нещасливые новини моему милостивому пану ознаймую, же наши битву з рокошаны програли, што кролевской милости пришло людей тридцать тысечей чужоземского на помоч. Который надею великую маючи а до того рады злое услухавши, легце себе важечи панов рокошан, которых не было болш над пят тисечей, хотев их смерти, але они плац отрымали. Хотя з обу сторон не мало пало, але еднак стороны нашей чужеземского люду немцов не мало пало. То уже битва была по выезде моем с Подвыслицы, зачым тут наши Мазурове и Подляшане и инших воеводств /л. 158 об./ бегут заразем за ознайменьем от тамътол от панов депутатов, як на кгвалт, яко перепис универсалу тые новины от понеделка 8 дня октобра на выезде моим тые новины принесены (Далеe следует два документа: 1) Универсал рокошовый 1606 г. от 25 сент. и 2) “Року 1606. Ассекурация то есть вольность”).

Року 1 600. Панове волынские, панове литовские, также козаки Запорозкие, змовившися и знявшися вси вкупе, Волохи отгамовали, войска Могилево побили, армату отняли; воевода Мултянский втек из Мигалем, трохи не поймали, и много за ним гонили /л. 162/ аж до границы Мултянское. Троха ся было успокоило. За то была дана козаком лежа у Киеве, гетманом был Самуел Кошка; лежала у Гоми, в Речицы, в Рогачове, у Баркулабове на пристанство аж у ждали (sic). Року 1600, месеца августа 8 дня с понеделка на второк, пан Лев Сапега, канцлер великого князства Литовского, староста могилевский, албо теж за росказаньем его милости слуги его милости пан Голубицкий, врядник Печерский, Ян Рожновский Требухи до замку Могилевского привернули, а тое имене было от веков на манастыр Печерский Святыя Богородицы надано от княжат Буйницких по самую речку Дубровию, — то все Буйницкий кгрунт был.

Року 1600. Того року было Благовещение на святой недели у вовторок. [24]

Року 1600, месеца септевриа 18, в че(тверто)к пан Ян Варшавский, также его милость пан Лев Сапега, канцлер литовский, староста могилевский, на Москву до царя восточного князя Василия Годунова послами ходили, и з ними княжат панов зацных множество и мешкали на Москве недель 20. Тамо ж приняли примире на год 20.

Того ж року 1600, октов. 7 дня, Гермоген, владыка полоцкий, если за грех свой, албо з Божаго допущеня, первей того хорев у Полоцку, потом у месте Виленском /л. 162 об./ лекарство поживал, там же едучи з Вилни в дорозе (в) Сморкгоинех там же смертию ганебною живот свой скончал, смерть претерпев; яко был на пастырство дирею взлез, также в дири, в дорозе, зле животу скончал. Того ж року у самую у восень не по обычаю месеца септеврия 17 дня у волторок от западу силный великий гром был в нас и по всим сторонам велми силно гримел, также и блискане молони было; а в ночи мороз и ветер был, а тое было прознаменование — напреде будеш читати рок Христа 602, 603: великие болести, хоробы, так же войны великие, голод, неврожай силный; было поветрие албо мор на людей перехожих, множество на низ идучих; около тысещ 4000 зголоду мужей и жен детей пошло, так иж страшно было видети, иж на улицах по дорогах, по гумнах, у ровех псы мертвых многих тела ели.

Року 1601 великая война была у Вифлянтех с королем Шведским за Жикгимонта Третего. Того ж року Запорозкие козаки у Швеции были, да ничого не помогли, толко великую шкоду господарю вчинили, бо место славное место богатое Витебск звоевали, мещан побили, панны поплюгавили, скарбы побрали, /л. 163/ многое множство людей порубали, незличеные скарбы побрали.

Того ж року 1601, по волости Могилевской гайдуков до Вифлянт выбранцов выбирали.

Того ж року 1601, за господаря кроля Жикгимонта Третего, за митрополита Потея отщепенца, за вселенского патриарха Кир Рафаила, постановлено на владычество Гедиона, а первей звано его Миколаем; и тот отщепенец. Того ж року 601, месеца августа пятого дня, преставился священик Юревский отец Тимофей Алексеевичу, а справовал ерейства своего год 4. Парафея его была полместа: село Билевичи, Ходутичи, Липовка, Панковичи, Новоселки, Тризнина слобода, село Лежнево, Богданова слобода. [25]

Року 1601. Тот был неуставичный: то ест почали жито на хлеб жати голодные люди пред Усекновением главы святого Иоана Предтечи, а в копы почали жито жати на святого Симеона Столпника; и то было зерня велми мякко. А дожали жита перед Покровом за 2 недели, бо дожд уставичне шол недель 12. Яр почала высыповатися о святом Петре, а по святом Покрове за две недели почали яр жати; и то было зелено. А потом после святого Симеона Столпника ок. 4 дня снег /л. 163 об./ великий выпал; прето што было пашни, ярицы, овса, пшеницы, ечмень, горох, боб, то все снегом напало, и великую яри шкоду учинило. Згола было всему не добро, як збожю, также и людем; а предсе цена збожю средняя была. Якож и знак тому упадку збожю: в року 600 было зле, гром гримев у восень по Воздвижению Честного Креста.

Того ж року 601 были у Швеции козаки запорозкие люду четыри тисечи, над ними был гетманом Самуель Кошка. Там же того Самуила убито, а поховано у Киеве. Нижли там у Швеции козаки запорозкие ничого доброго не вчинили ани гетманови и пану королю жадного ратунку не дали, толко з Швеции утекли, а тут на Руси Полоцку великую шкоду чинили, а место славное и великое Витебск звоевали, злата сребра множество побрали, мещан учтивых порубали, и так шкоду содомию чинили горше злых неприятелей, албо злых татар.

Того ж року 1601, месеца октобра десятого дня, целую неделю снег силный и кгвалтовный ишол, выпал до полголени; также и буря силная была. Тогды пшеницы, ярицы, овес, гречиху, горохи и вси овощы, виликое множство ярицы на полях непожатые, также и копы жатые снегом /л. 164/ позаметала метелица, иж было жалосно и страшно гледети и выповедити уздыханя и плачу людей убогих, пашников немаетных. А так лежал тот снег 2 недели аж до Дмитровы суботы; якож з великих морозов река Днепр был замерз, и ездили по нем яко серед зимы. А потом за ласкою Всемилостивого Господа Бога для плачу и великого уздыханя снег ростал и река Днепр расплынулся. А потом почали жати — горовати по снегу у стужу. Были теж морозы великие, огне клали, сами грелися, иж страшно и жалосно было гледети: три — два человеки на ден ледво снопов 40 нажнут овса албо ярицы, бо велми к земли прилегло. Люди убогие, як на весне жали — горевали, але [26] вже толко для статку, а того много статками на весне сами господари свое збоже травили; маки, горохи, бобы, проса, репа — то все згола погинуло. А которые молотили ярь, зерня толко знак, а коли змелет, спечет, — то у печи испечется, а з лопаты у печ не зложит; с печи аж ополоником выберет. Также и жито велми было не умолотно; а коли муку житную у хлебе спекут, то тесто печеное солодко, а за скорину хотя ложки клади, а в печи не печется. У восень роли /л. 164 об./ и жито сеяли которые старым житом, то предсе ни во што, а которые житом новым сеяли, тые ни жали. Якож две доле тых людей было, которых оралы и не сеяны были. На лето куповали жито чверть по грошей 35, яры по гр. 40, пшеницу куповали чверть 40 грош., овес по гр. 40, конопель чверть 20 грош., горох чверть 20 гр. А тот гнев Божий был и непогода, почавши от Женева до Полоцва в Витебску, до Орши, до Мстиславля, до Пропойска, до Рогачова, Могилева, Любошаны. Потом у Речицы, в Лоеве, в Киеве аж на Волын добрый врожай был. А так потом много множества людей убогих з голоду на низ з жонами и детками и з семею, што иж страшно было не толко видети, але трудно было и выписати, то ест з верх з волости Шкловское, з Друцка, з Дубровны, з Круглы, з Бобра, з Витебска, с-под Полоцка, с-под Менска и з инших многих украин. Того ж року была зима злая, снеги великие и силные были морозы. Многим людем поморозило кому ногу, кому палцы, другому вид, уши, нос, а другие з морозу померли. А коли вже была весна в року 1602, тот наход людей множество почали мерти; по пятеру, по тридцати /л. 165/ у яму (хоронили). Хворых, голодных, пухлых многое множство, — страх видети гневу Божого. А так при великих местох человева по едному у яму ховали, священники проводили. Там же которые ишли на низ, тые вси там померли, мало се зостало. А так мерли одны при местах, на вулицах, по дорогах, по лесах, на пустыни, при роспутиях, по пустых избах, по гумнах померли. Отец сына, сын отца, матка детки, детки матку, муж жену, жена мужа, покинувши детки свои, розно по местах, по селах розышлися, один другого покидали, не ведаючи один о другом, — мало не вси померли. А коли тот наход у ворот, албо в дому у кого стоячи хлеба просили, отец з сыном, сын с отцом, матка з дочкою, дочка з маткою, брат з братом, сестра з сестрою, муж з жоною, тыми словы мовили силне, слезне, горко, мовили так: “Матухно, зезулюхно, утухно, панюшко, [27] сподариня, солнце, месец, звездухно, дай крошку хлеба!”. Тутже подле ворот будет стояти зраня до обеда и до полудня, так то просячи; там же другий под плотом и умрет.

Того ж року куповали жита чверть 40 грош., пшеницы чверть 50 грош., овса чверть грош. 38, гречихи чверть грош. 40, гороху чверть грош. 40, конопель чверть 50 грош., капусты ведро кислое 3 грош., /л. 165 об./ ушаток капусты кислое 24 гр., ячмень чверть грош. 70. А коли варива просили, тые слова мовили: “Сподарыня, перепелочко, зорухно, зернетко, солнушко, дай ложечку дитяку варивца сырого!”. Того ж року 602 з ласки Божей весна почалася добре, нижли до святого Юря ледво штос жито посееное почало з земли являтися, а другое усходити, и то потросе; почали орати на Страстной недели, а некоторые до свята потросе маку, пшеницы посеяли.

Того ж року на Страстной недели во среду гром загримел велми грозный з дождем и з бурею немалою. А то был знак недобрый и праве злый, бо на десятой недели того ж року 602, в четверток великий, страшный был мороз: што было цветов, то все поморозил. Правда початок был грозный, а остаток плачливий: што было огородных речей — капуста, ботвинье, цибуля, маки, горохи, ячмень, ярица, то все мороз побил, чого з великим плачем было видети — тых людей голодных, которые толко огороды были засеяли, а жита не починали. У восень цена всему збожю была такова, як в року выш описан.

Того ж року 602, у восен жито посеяное велми было урунилося (уродилися). З ласки Божей осен была погодлива и вдячно глядети, — было велми зелено. Также севба /л. 166/ позная добра была. Того ж року 602, весне и лете на люди были з Божого допущена хоробы великие, горючки, бегунки; по местах, по селах много малых деток померло.

Того ж року 602 за кроля Жикгимонта Третего, за митрополита Потея отщепенца, за владыку полоцкого Гедеона, за светейшаго патриархи Киръ-Гедиона, месеца септебря 7 дня со олторка на среду о полночи, канон Рожства Святыя Богородицы, славный пан християнский пан побожный церкви Божой миловник князь Богдан Соломерецкий, во святом крещении называемый Алимпей, его мл. староста крычовский и олучицкий, на старостве своем во граде Крычове переставился в добром сумненю и памети; а погребено при славной памети пану отцы [28] Иване в Соломеричах в церкви святого Покрова. Того ж року князь Иван Соломерецкий у Высоцку переставилъся.

Року Божого нароженя 1603 были козаки Запорозкие — неякий гетман на имя Иван Куцкович. При нем было люду козацкого яко 4 тысечи; брали приставство з волости Боркулабовской и Шупенской, то ест грошей коп 50, жита мер пятьсот, яловиц полтораста, кабанов 50, сал свиных 100, меду пресного пудов 60, масла пудов десять, /л. 166 об./ куров пятьсот, сена воз триста.

Того ж року 603, в месте Могилеве Иван Куцка здал з себе гетманство козацкое для того, иж у войску великое свововоленство: што хто хочет, то броит. На тот же час был выеждый от его крол. милости и от панов и рад, напоминал, грозил козаком, иж бо они никоторого кгвалту в месте, по селах не чинили. Перед того ж выеждчого от его крол. милости приносил один мещанин на руках своих девчину у шести летех змордованую, зкгвалчоную, ледвей живую, чого было горко, плачливе, страшно глядети. На тое вси люди плакали, Богу Сотворителю молилися, абы таковых своеволников вечне вигладити рачил.

Потом по Иване Куцку был гетманом Иван Косый. Тые козаки брали приставства у Полоцку, у Витебску, на Орши, у Вомстиславлю, у Крычове, у Могилеве, у Головчине, у Чечерску, у Гомли, у Любечу, у Речицы, у Быхове, у Рогачове и по всих местах. А на Волыню, на Подолю, у Киеве там на тот час жолнери лежали, которые з Волох выехали, яко десять тысящ; в тых всих краех приставство брали.

Также у Менску и по всей Литве там жолнери татарове, /л. 167/ которые выехали з Швецей, по тых местах приставство брали. Якож в тых роках 600, 601, 602 великие силные были незрожаи, также голоды, поветрее, хоробы, бо в летех тых бывали летом великие морозы, силные грады. У Могилеве жита чверть куповали по грошей 40, ячмень грош. 50, пшеницу гр. 50. А около Головчина, Полоцка и Витебска куповали жита чверть по грош. 60, ечменю чверть по грошей 70, пшеница чверть по грошей 70. Так же гречихи, конопель знаку не было, — все мороз побил. Тогды всего того насеня в Киеве, на Волыню куповали, и то потросе; ледве можный огород засеял, а на поли по лядах, по нагноях нихто не бывал, албо редкий сеял, бо насеня ярнаго каждый мало [29] мел. А коли козаки запорозкие назад на низ отсоля выеждчали, тепер же великую силную шкоду по селах по местах чинили: жонки, девки и хлопята з собою много брали. Так же коней много з собою побрали. Один козак будет мети коней 8, 10, 12, а хлопать трое, четверо, жонки албо девки две албо три.

Того ж року 603, народ Божий знизу до домов своих назад пошол — великое множество мужей, жон, детей, но еще болши тых было, которые на низу померли. Року 603, весна велми была студена, морозлива /л. 167 об./ аж до недели Фомины; того року был свитый Юрей во великую суботу. А предсе з ласки Божое на весне у восен жито на поли зелено было, якож с тою зеленью и зацвило на 7 недели по свате, а никако ж пожовкло. Почали яр сеяти до великодня, а досевали яри на 7 недели; хто сеял на третей недели, тые загорели, а хто сеял яр на 7 недели, того яр добра была. Житу добрый урожай был и вмолотистый чисто. Жито почали люди голодныя до Ильи, а дожинали в копу за тиждень по Или. Тот рок 603 велми был сухий, жаркий; як был дожд о Дусе Святом, потом о десятой пятницы, а потом на святого Илию. Того року напал снег месеца ноембра 5 молодика и оттоле стала зима за две недели до запуст Филиповых. А потом мороз, снег, метелица великая была от Юря святого аж до Крещения; по Крещению святом колко недель великая неуставичность; так было: если настанет месец молодый, то снег, дожд, буря, метелица, морозы, гололедица, ковзота, студень, иж трудно было выповедати; потом недели третей в пост великий у вовторок в ночы был дожд силный, аж снег согнало и весна стала.

Того ж року 603, в месте Виленском, в Менску, у Радошковичах /л. 168/, на Орши, у Шклове и по инших многих замках было поветрее великое в пост Филипов; а в которых замках певетрее не было, в тых местах по дорогах, по улицах страж великую день и ноч мевали аж до Рожства Христова; а предсе Господь Бог тых в целости здравых заховал. А потом з ласки Божое было по всим странам здорово. Тепер же з ласки Божое урожай на все добрый был; жита мера копа гр., ярицы мера копа гр., овса мера грошей 50, гречихи мера грош. 60. А за таковое милосердие и великую его ласку честь и хвалу Господу Богу воздавали, пили и ели. А которые померли, тых успоминали, плавали, [30] жаловали и паметку творили за тых душ и за грехи их Господа Бога просили, абы Господь Бог не поменул грехов их.

Теперь же радость великая была, иж муж жену в далеких странах знашол, отец сына, матка дети, дети матку, приятель приятеля, ближний ближнего своего; а где который умер, от тых один одному поведал, где похован.

Року 1604, на Василя святаго, то ест новаго лета была зима велми добра, погодлива до великого посту, а потом на пятой недели великого посту снеги, дожды великие были, аж Днепр ростекся /л. 168 об./, а снег согнало. Предсе весна непогодная была, — тогды жито у цвету мороз побил; также огурки у цвету мороз побил, якож на тот час у господарстве мало хто бы ся мел огурками похвалити, хотя ж их гораздо и добре кукобили; ягод, яблок, иных овощов мало ся зостало для великих дождов, морозов, градов, толко грибов — абабков в лете велми много было зродило, иж кождый человек по двакрот у грибы на день ходил. Так же за великими дождами около великих рек трав ни троха сена некосили. Вода вешняя стояла по святом Петре тыждень; а коли почала вода вешняя спадыват, якобы три дни было. Потом болшая вода дождевая нашла; и так поведали, яко бы серед лета на Москве снег великий и мороз был, колко недель на санех в лете ездили. В нас на низких местах у вогородех капусты, цыбули, яри згола потопило; и стояла вода мал не до Или святаго. Зима была велми суха, людем купецким велми шкодила, бо снег мал был. Жита, гречихи, пшеницы, овес, ечмень, горох в той цене был, яко в року 603, бо тот рок вари мало было; толко грибы, ледники, опенки ели, а рыб вялых мало было для великих поводков /л. 169/. На люди з ласки Божее было здорово.

Року 1605, весна з ласки Божей была добра, снег заразом согнало; жито на зиму сеяное, як было зелено у восень, также было зелено и на весне, с тою зеленостю и зацвило. Предсе житу сухость была велми зашкодила, дожду мало бывало; у цвету яко у жите так и яр мороз, сухость зашкодила. Двои были усходы. Гречихи добрый урожай был и пленна была. Того року укуповали жита чверть 8 грош., овса чверть грошей 4, пшеницы чверть гр. 16, конопель чверт гр. 6, маку небыло ни троха, ни цыбули, чоснику; и того было велми малый урожай.

Того ж року 605, у Баркулабове за Лахвою у волоки порезано через урядника пана Федора Плетинского. [31]

Того ж року 605 якийся знашол у краю Низовом, а звлаща у дворе князей Вышневецких якийсь Дмитр Иванович Царевич; якож бывши при дворе их милости панов радных и собравши войско немалое люду низовского и козаков запорозких, так же люду руского множество, с тым людом поехавши, Стародуб, город Московский, узял, лысты по всей Москве розослал, поведаючи себе быти /л. 169 об./ царя Дмитра Ивановича Московского, которого еще малого яко бы мел Годун стратити, нижли страшно и до царя Годуно принесено, але не оного Дмитра Ивановича, в него место малое дитятко, а его дивне было сховано и на Украину Низовскую было вывезено. Якож о того Дмитра Иванонича животе и мешканю, о бытности его, обычаех и поступках и мешканю его дивне и плачливе и трудно было выписати, якож история о нем есть написана по достатку у других летописцах. Якож не по малом часе оный Дмитр Иванович з людом взявши град Стародуб и Москву осел, а Годуна с царства своего Московского согнал, и не ведати где ся Годун подел. Якож Дмитра Ивановича познавши его Москва по давных знаках царских, был корунован царем вмество отца своего Ивана, царя Московскаго на Москве. А хотяж и коруновали его, предсе не мели со собою доброе и зуполное згоды; одна Москва приймовала его за царя, а другая не приймовала; тут же промежи ними была силная и великая незгода и посварок и велми о нем штось дивне радили, хитре, мудре, скрыте, молчком радили, о чом наперед услышыте.

Року Божого нарож. 1606. Тот рок з ласки Божей был здоров, на всем добрый, нижли рок мокрый; жито, яри плохи были, а предсе цена была яко в року 1605 описано; предные поводки были частые; сенов мало было статку. З ласки Божей было здорово, также на люди.

Того ж року 1606 Дмитр Ивановичъ, будучи ему коронованому церем на Москве, не порадившися, ани пытавшися сынов боярских, по своей ему воли, по своей мысли, послав и змовивши панну зацную за себе у пана (проп.) воеводы сондомирского в Полщи; якож оные послы, змовившы панну, привезли на Москву и самого пана сондомирского воеводу, такъже з нам много множество добрых, зацных панов и паней и панянок зацных шляхетных. Якож того ж року 605 (6), было веселье на Москве и было при том веселю Литвы, Руси и поляков, волынцов, поведали [32] яко сем тысящей выбранцов, коштом великим выбраных, в злате и сребре, в жемчугу, у каменью дорогом, иж того ум человеческий сказати не возможет. Якож потом веселю за колко дней, албо недель Москва вся, забравшисе и змовившися межи собою, в ночи безь вести безпечне, грозно вдарили на палац самого царя /л. 170 об./ Дмитра Ивановича и на вес почет его, так Литву, Русь и поляки и на пана Сондомирского. В тот час побито от Москвы много множество почту царя Дмитра Ивановича, люду зацного, люду служалого рыцерскаго, панов зацных шляхетных, также зацных паней, панянок; тым всим великое насилство, посмеване, што их злый умысел мыслил, то чинили; плачливе и страшно было слышати о таковой злой пригоде тых людей учтивых, а самого царя Дмитра не ведати где ся он подел. Одны поведали, — убит, а другие поведали, — жив утек, о том нихто на тот час певное ведомости не мел, а самого пана Сондомирского не згубили и з дочкою его до вязеня посадили. А которых на тот час панов не побили, тых множество люду служалого, яко убогих, так и богатых полупивши, шаты добрые з них собравши, брови поотнимавши, нагих, босых за границу выгнавши, попускали. А то за великие прикрости литовские и насмеванье полское сталося им, иж был збудовал царь Дмитр ку воли жоне своей на Москве костел полский и мниши служили службу Божую, а з руских церквей великое насмеванье чинили, /л. 171/ попов московских уруговали, з них ся насмевали, — мели то собе за великую кривду и великое зелживости своей, не хотячи у царстве своем, абы была вера ляховитинская; бо в них того от веков не бывало, ани хотели того во царстве своем мети. Прето их побили, помордовали и с царства своего Московского прочь выгнали, а себе на царство царем помазали Шуйского. Потом того ж року 605 (6), господарь король полский Жикгимонт Третий послал гонца своего о том до Москвы пана Яна Кгенсевского; и того тамже на Москве посадили, и седел тот гонец много.

Того ж року 606, месеца Июня 5. Почался починати якийсь рокош. Там же на тот рокош зъеждчалися панове руские, пруские, жомоитские, мазовецкие, подляские, волынцы, литва, поляки, згола от всих землей и поветов панове велможные, панове зацные, всяких вер, всяких языков. И стоял тот рокош у Сондомиру месяцей шесть. Яко ж там тот край выгубивши, выпаливши, [33] опустошивши от Покрывницы две миле, и не учинивши и не постановивши ничого доброго у восень о святой Покрове розехалисе проч. Тот рок 606 з ласки Божей добрый был, толко на фребру много было хворых, а збожю была цена /л. 171 об./: жита мера по гр. 24, овса мера гр. 14, гречихи мера гр. 20, ечменю мера гр. 20. Той же рок 605 (6) велми дивный был, а то в том, иж вода все лета так была велика, яко праве весне, не толко летом, но и о запустех Филиповых: раз упадет, потом прибудет, из берегов виливалося; прето сена велми мало косили.

Року 1607. Тот рок з ласки Божей был здоров на люди, также и врожай збожу середний был, также и цена збожу была: жита чверть гр. 8, пшеница чверть грошей 6, ечмень гр. 6, овса чверть грош. 5, гречихи чверть гр. 4. Нижли того реку 607 великая была незгода и замешане кролю с панами, паном с кролем, з рокошанами, великий бунт, забите, кровопролите; от господаря кроля на домы насилане; шляхте шкоду великую починене. Велми страшно было слышати, албо тым, где се то деяло, видети. Якож и конституция были выдали релии греческой; а потом за великою (незгодою) и дивными справами разорвалося. На том так не постановилося, толко великое забийство, мордерство, кровопролитство поделали рокошаном; якож о таковом постановеню рокошанском тут же в том року 606 ест вышей описан.

В том же року 607 было великое на христиане /л. 172/ и немилостивое жолнерство, лупежство; по местах, по селах жолнери берестейские, жолнере кгроденские тые по волости кролевской капщизву брали, а на панских и княжеских приставство на подданых вытегали. К тому зас особливе жолнеры Лисовского, жолнеры Кгроденекого тые по подданых кролевских и князских, панских, шляхецких великое и немилостивое приставство, албо стацию по волостях брали, яко збожем, также и пенезьми.

Того ж року 607, месеца мая после семое суботы, ишол со Шклова и з Могилева на Попову гору якийсь Дмитр Иванович; менил себе быти оным царем московским, который первей того Москву взял, и там же оженився. Бо тот Дмитр Нагий был напервей у попа шкловского именем (проп.), дети грамоте учил, школу держал; а потом до Могилева пришол, также у священника Федора Сосиновича Николского у селе дети учил. А сам оный Дмитр Нагий мел господу у Могилеве у Терешка, который [34] проскуры заведал при церкви святого Николы. И прихожувал до того Терешка час не малый, каждому забегаючи, послугуючи; а мел на собе оденье плохое, кожух плохий, шлык баряный, в лете в том ходил. А коли были почали познавати онаго /л. 172 об./ Дмитра Нагого, в тот час з Могилева на село Онисковича Сидоровича аж до Пропойска увышол. Там же у Пропойску были его поймали, во везенью седел. А потом пан Рагоза, врядник чечерский, за ведомостю пана своего его милости Зеновича, старосту чечерскаго, оного Дмитра Нагого на Попову Гору, то ест за границу Московскую пустил, со слугами своими его пропровадил. А коли приехал до Москвы, то ест Поповы Горы, там же его Москва по знаках царских и по писаных листах, которые он, утеваючи з Москвы по замках написавши, давал, — через тые уси знаки его познали, иж он естъ правдовый певный царь восточный Дмитр Ивановичу праведное солнце. Тут же почали радоватися, в шаты, убиоры коштовные одели; потом конного люду семъсот до него прибегло. Тут же почал лысты писати до Могилева, до Орши, до Мстиславля, Крычева, до Менска и до всих украинных замков, абы люде рыцерские, люде охотные до онаго Дмитра Нагого прибывали, гроши брали его. И заразом с Поповы Горы оный Дмитр Нагий, сей мнимый царь московский, осел замок московский Стародуб. Тепер же почался люд гулящий, люд своволный — скоро Дмитро, то и молодцы. Якийсь наймит з Мстиславля до него пришол. На тот час /л. 173/ на Москве царем князь Андрей Шуйский. Тогды собравшы войско Дмитраш, и почал войну творити з Москвою и с князем Шуйским, нижли одны Москвичи признавали его царем быти и самая Москва и вси болшие бояре московские, — и иныя многая Москва, которая первей его добре знала быти царем московским: ино дей якийсь вор московский, а другие поведили быти и называли его так — плут. И так до оного Дмитра Нагого Москва писала быти его таким — царь вор, Гриша Отренич, рострыга. Потом зас явился другий царь на Москве именем Недведок. Тот Недведок з людом немалым сам передался на Москву царю Андрею Шуйскому. Тепер же почали войска до царя Дмитрия прибывати, войска великие, войска силные. Отселя з Литвы, Руцкий з ротою, Лисовский, Велемовский, Сапега и иных много, а знизу роты великие: князь Вышневецкий з ротою, князь Ружинский з ротою; там же волынских, подолских зацных панов з [35] ротами, а с Полщи пан Стадницкий з ротами великими. Там же на Москве в тот час Бог ведает, што ся там деяло: места, замки малые выплендровали, але под столицею все лето стояли, много штурмов утратили, — не достали. Там же купцы шли многие з горелками, и тые великую шкоду Москве делали, — хотя купцы, и тые жолнерами /л. 173 об./ себе поведали быти; якож оные жолнере и вси купцы, которые там на Москве были, чудно и велми дивно о цари Дмитре поведают: якось дивне у войску справует, иж дей у ночи не спить, толко убравъшися во платье леда каковое то (пропуск нескольких строки).

Року 1608. Летом великие и силные войска ишли на Москву до царя Дмитра, а нам в том краю силную великую шкоду починили у статку, а наболшей у конях. Тые то ишли жолнери имена их описано в року 607.

Того ж року 608 разгневане Божее было, много псов устеклых попсовалося, коней, людей много покусали и померли. Того ж року 608 патриарха вселенский кир Рафаил переставился. Того ж року на местце его был посвящен вселенским патриархом именем Кир Неофата.

Того ж року 608 лето было мокрое, поводки были частые /л. 174/, мало хто при реках великих сена косил, бо и до восени поводки великие были. Того ж року 608 много деток малых з воспы померло (Здесь заканчивается Баркулабовская хроника; далее следует позднейшая приписка, тоже не окончена).

Король Владислав ишол под Смоленск в року 1633. Шеин на тот час з войском великим под Смоленском был и кролю Владиславу поклонился и делы его, што Смоленск добывал, королю Владиславу досталися меновите, напервей: Однорожец сожний три и болей — 1, Кгранат сажний чтыри — 2. Гладки сажней три — 3, Кречет сажний три — 4, Волк сажний три — 5, Царь-пушка сажний три и болей — 6, Коваль сажни три — 7, Юрей сажни три — 8, Пасынок сажни два и болей — 9.

При тых и иншых дел малых припроважено а Смоленска, числом всих (пропущено). [36]

Дополнение

На лл. 14 об. — 16 об. рукописи находится описание собора в Берестьи, который, очевидно, относится к 1590 г. и составляет часть летописи. Помещаем здесь эту вставку.

На день святого Иоанна рожства, в понеделок. Вбежал отец нитрополит в место Берестко. Службы тогды при нем было архимандритов, то ест именем з намостыра Супресля, на имя отец Исаия Великая Борода, з Бытенино монастыря пана Тризны игумен Паисей, диякон Игнатей, а архидиякон Калист, архимандрит лаврешовский Гедион Бролиницкий, архимандрит городенский, архидиякон Осаф, господина нитрополита дворный Григорей Иванович, протопопа Нестер з Городна, иных много множство — архимандритов, игуменов, протопоп, попов. Того же дня было читано козане от владыки володимерского Патея о ржестве Иоанове душеполезно. По казаню зошлися. Того дня митрополит был на обеде во отца Патея. Во второк службы божии не было, толко поведал казане тоеж владыко володимерский Патей о пастырех: аз есм пастыр добрый, душу свою полагая за овца, — видит волка градуще и прочие. Тогож дня владыко луцкий приехал со братие своею.

Тогож дня на том же козаню, коли пытал владыка володимерский туж всех стоящих во церкви, мовячи: ели добре ест читано, албо зле? Весь собор рек: добре. Тутже стоячи подж (sic — тое?) слово рек владыце володимерскому на оча некто Валериян Палисвет, иж дей, отче владыко, ты читаеш зле, то ест противу себе читаеш. В тот час и тогож дня было во церкви [37] великое забурене и замешане, аж Полисве(та) тако вон с церкви вивести. Того же дня по обеде козали Велирияна поставити сред номостыра пред собою вес собор и пытали его тыми словы: Што ты за потребу мел мовити до мене во церкви? Мов ты со мною тепер очивисто пред всеми. Тогды Валериан, принявши благословенство от всего збору, рек: Ото чесный светый архиепископе и твоя светыне, вас добре учиш, а сам зле чиниш, малых робят неразумных у попы ставиш, а от них по осми коп береш. В тот час был посред монастыря великое замешане и посварак, аж Валериана, бивши и мардовавши, во багаделню в ланцуг казали посадити.

Во среду скоро по взатрени козали звонити на збор. Собравшимся светым отцем во церков, напервей отчинили царские врата, запалили свечи, поставили налой на онбоне, положили евангелие разгорненое. Митрополит сел на особливом месте, владыки на особно, архимандрити на особливом месте, также архидияконы, протопопы, игумены, свещенницы, братства на особливом месте, также панове, бо их мало было. Слышали, иж римяне будут. Напервей рекли: Амин! Потом рек архидиякон велегласно: Встанте, встанте, встанте! падши ниц, молитву, молитву мовити о пришествию Святого Духа на собор сей и на люди сия! По сем пытали владыки всех, мовячи, на штося тут собрали, албо зъехалися. Тут еслибы были иноверцы, тут же бы дочали о вере гадатися. По опыте онем, иж се не было с ким годатися, туж показывали кривды свои, кому от кого деет се. Потом подавали листы и жалобы братства на владыку лвовского Болобана. Потом, тутже во церкви стоячи, дал жалобу отец владыка володимерский Ипатей на владыку лвовского Болобана, и ж дей позвов от нитрополита посланых не принял и попа посланнаго до него казал збившы втопити. По сем Лъвовяне и Виленско братство право свое братское туж покладали, яко они братство моцне мают и где школы братские мают мети. Потом листы от многих панов до нитрополита и до всех владык писаных подавали, так жалобных. Потом был вечер, хлеба ести разошлися.

Во четверток тую справу справовали: которые листы на кого показывали, на которой бы мели вырок отдати и их проклятию поручити.

В пяток вырок выдал(и), иж маем в неделю прокляти владыку лвовского, также анхимандрита и попов его. Того ж дня подан был лист от арцыбискупа Станислава з Незна, абы мы сами [38] також и вы соборов жадных не чинили без битности его корол. милости. В тот час было забуреня и плач всем великий.

В суботу постановлене творили — церковное правило, яко се мают справовати во церквах, и со крестами за Муховец реву до монастыря вси отцы ходили, тамже было дивно зрети.

В неделю по службе Божей было выволане и проклинане владыки илвовского, также и архимандрита его, што страшно слышати и жалосно велми то поведати, яко се там деяло. Тут же седячи отец Михайла митрополит показовал лист писаный от велможнаго княжати Соломерецкого через посланца его.

В понеделок духовное право было з великим жалем, иж маят ехати вес собор до его королевской милости о всех справах.

Второк [рок] розехалися з Берестя; митрополит ехал до монастыра Супресля.

Текст воспроизведен по изданию: Баркулабовская летопись // Киевские университетские известия, № 12. 1898

© текст - Довнар-Запольский М. В. 1898
© сетевая версия - Тhietmar. 2015
© OCR - Станкевич К. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Киевские университетские известия. 1898