СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

БОЛЬШИЕ АЛЬТАИХСКИЕ АННАЛЫ

ANNALES ALTAHENSES MAIORES

Часть вторая, составленная альтаихским монахом.

1033 г.

Ветер вместе с сильной бурей разрушил здания, утонули многие корабли, и некоторые люди погибли от молнии. Альтайхский монастырь сгорел 4 марта, через 302 года после своего основания, вместе с прочими строениями. Рождество Господне император провёл в Падерборне. В этом же году Генрих, король и герцог Баварии, придя в Венгрию и заключив мир с венгерским королём, вернулся восвояси. Спустя малое время умер сын Стефана, короля Венгрии, которого звали Генрих ¹ и который был канонизирован.

1034 г.

Ульрих, возвращённый из ссылки по просьбе господина отшельника Гунтера и графов провинции, прибыл в Регенсбург, где император Конрад проводил съезд знати, и, получив обратно своё герцогство, совершил много зла, ещё большего и худшего, чем прежде. Он, сверх того, ослепил своего брата Яромира ²; таким образом, через восемь месяцев вслед за дурной жизнью последовала дурная смерть. Умер Мешко ³.

1035 г.

Император Конрад провёл в Бамберге свой сейм, на котором Адальберон ⁴, герцог Каринтии, был низложен, а Конрад ⁵ наследовал ему в герцогстве. Туда пришёл Бржетислав ⁶, сын Ульриха, и был мирно принят императором; после того как [от него] были получены заложники, он был пожалован королевскими дарами и с миром вернулся домой; тут же предприняв поход против лютичей ⁷, он после великих подвигов приобрёл себе славное имя. Неслыханная смертность среди животных и гибель пчёл нанесли большой вред всей Баварии.

1036 г.

Суровая и чрезвычайно долгая зима, во время которой погибло также много деревьев, а в некоторых местах пропал урожай. Случилось же, что по наущению дьявольской злобы в Регенсбурге поссорились два юноши, и один из них, схватив нож, поразил того, кто его оскорбил; затем, собравшись с силами, ибо он и сам был поражён в ответ, он с тем же ножом напал на третьего, который бросился их разнимать; и все они в тот же день испустили дух. Император провёл праздник Пасхи в Зелигенштадте ⁸. Умер Гебхард ⁹, епископ Регенсбургский, которому наследовал брат императора ¹⁰. Состоялся поход против лютичей. Умерли епископы: Мейнверк Падерборнский ¹¹, которому наследовал Рудольф ¹², аббат Херсфельдский, Бруно Мерзебургский ¹³, – ему наследовал Хунольд ¹⁴, – и Брантог Хальберштадтский ¹⁵, которому наследовал Бурхард ¹⁶, а также Пильгрим Кёльнский ¹⁷, – вместо него был поставлен Герман ¹⁸, – и Сиццо Минденский ¹⁹, вслед за которым в епископы был возведён Бруно ²⁰. Император провёл в Зелигенштадте ²¹ генеральный собор 35 епископов и очень многих аббатов. После этого король Генрих, сын императора, женился на Кунигунде ²², дочери Кнута, англосаксонского короля, и отпраздновал свадьбу в Нимвегене. Император, вернувшись из земли лютичей, наступающей осенью поспешно отправился с войском в Италию и отпраздновал Рождество Господне в Вероне.

1037 г.

Император отпраздновал праздник Пасхи ²³ в Пьяченце; после этого архиепископ Миланский ²⁴, коварным образом пригласив его якобы на пир, хотел тайно убить; однако, поскольку злоба его была широко известна, то и с преступнейшим начинанием у него соответственно ничего не вышло, а сам он был схвачен императором; какое-то время его держали под стражей, а затем он – увы! – спасся бегством от охранников. Впоследствии он держал совет с 12 епископами, которые без всяких подозрений часто бывали при королевском дворе, как бы им обмануть и каким-то образом убить короля; однако, и об этом плане стало известно, и они все разом были схвачены и отправлены в ссылку по разным местам. Но и Поппо ²⁵, патриарх Аквилейский, который взялся сторожить архиепископа Миланской церкви, после того как тот бежал, был обвинён в государственной измене и сам в страхе бежал. Впоследствии же, придя босиком и во власянице на голое тело, он добился милости императора. А вышеназванный епископ Миланский, ещё твёрже упорствуя в своей неверности, отправил послов к Отто ²⁶, королю Бургундии, и сделал его соучастником вышеописанного заговора. Малое время спустя был схвачен некий Адальберт по прозвищу Храбрый с письмами часто называемого архиепископа, из которых стало известно о заговоре епископов и всех князей Ломбардии: в день рождества святого Мартина господина императора вместе с войском предполагалось убить, а этого Отто поставить во главе империи. Итак, когда об этом стало известно, посредник и зачинщик этого злодейства Адальберт был по праву и подобающим образом брошен в оковы и приговорён к ссылке. Император, спасённый таким образом, отправился в город Парму с намерением провести там Рождество Господне. Но в святой день пармцы, подняв страшный мятеж, решили уничтожить всех наших вместе с самим императором. Когда обе стороны храбро сражались и наши были почти уже побеждены, императору по Божьему позволению пришла мысль отдать приказ поджечь город. Вследствие этого было вызвано войско, рассеянное по окрестным местам, и люди, прибыв сюда отовсюду, опустошили город огнём и мечом. В этом же году в деревне Халль ²⁷ среди крепостных святого Маврикия ²⁸ случилось достойное сожаления событие. Так, два родных брата вместе с нанятой ими толпой мятежно напали на своего дядю, убили его и сожгли шестерых его сыновей вместе с их малолетними детьми и остальным множеством людей различного пола и возраста, не менее 50 человек, в одном доме.

1038 г.

Рождество Господне император провёл в Парме, как было указано выше. Названный Отто, незаконно ставший правителем Бургундии, пожелал до конца упорствовать в своём ожесточении против него. Скорбя из-за этого, Гоцело ²⁹, герцог Лотарингии, напал на него со своими земляками и, победив, убил ³⁰, а голову его отослал императору. Пасху ³¹ цезарь провёл в Сутри ³², неподалёку от Рима. Уйдя оттуда, он направился к Трое ³³; туда пришла жена герцога Пандульфа ³⁴ вместе с его сыном и дочерью, привезя большие богатства и оставив своих детей императору в качестве залога; после того как она добилась милости для себя и своего мужа, она возвратилась домой. А сам герцог не пришёл потому, что утверждал, будто никогда не осмелится увидеть лицо того или иного императора. Позже его сын, которого он отправил в заложники, испугавшись, уж не знаю, чего именно, бежал, но сестра его осталась. Цезарь, поняв на основании этого, что тот затевает коварные планы, поскольку не мог вызвать его тем или иным способом, передал герцогство его племяннику Веймару, а сам направился оттуда на гору Кассино; когда он пришёл туда, то обнаружил, что всё разорено названным Пандульфом, что имущество монастыря расхищено, а монахи разбежались. И, поскольку там не было правителя, он сам назначил аббата, а именно, Рихера ³⁵, аббата Леонского, монаха же Альтайхского, и сделал его вместе с Веймаром гонителем для злого Пандульфа. Итак, уладив эти дела, он решил вернуться на родину во время августа месяца, вследствие чего потерял большую часть войска, ибо людей достойным сожаления образом погубил палящий летний зной. От этой напасти погибли также Кунигунда, королевская супруга, и Герман ³⁶, сын императрицы, герцог Швабии, вместе с неисчислимым множеством людей.

Тогда же душа заслуженного епископа Годехарда

Освободилась от плоти и устремилась в царствие небесное.

На его место в Хильдесхаймской епархии был поставлен Тимо ³⁷, королевский капеллан. Умер маркграф Герман ³⁸. В день вознесения Пресвятой Марии ³⁹ Стефан, короля Венгрии, окончил свою земную жизнь. Большой неурожай случился по всему Германскому королевству, так что во многих местах люди гибли от голода, и многие деревни стояли пустыми из-за бежавших оттуда колонов.

1039 г.

Рождество Господне император провёл в Госларе. Умерла Софья ⁴⁰, аббатиса Гандерсхаймская. В этом же году скончался Скебис, маркграф Венгрии. Праздник Пасхи ⁴¹ цезарь провёл в Нимвегене, а Троицу ⁴² – в городе Утрехте; там же он и умер на второй день этого праздника, 4 июня, оставив наследником королевства своего сына Генриха. В это же время на путь всякой плоти вступил и его двоюродный брат и тёзка ⁴³. Умер Рихард ⁴⁴, аббат Фульденский; ему наследовал Сигивард ⁴⁵, тамошний монах. Было очень жаркое лето и великое изобилие плодов. Солнечное затмение случилось 22 августа. Умер Регинбольд ⁴⁶, епископ Шпейерский; ему наследовал Сибихо ⁴⁷. Скончался также Эгильберт ⁴⁸, епископ Фрейзинга, и вместо него на должность епископа был назначен Нитцо ⁴⁹. Адальберон, герцог Каринтии, спасшийся бегством из ссылки, окончил свою жизнь ⁵⁰.

1040 г.

Рождество Господне король Генрих провёл в Регенсбурге и, отправившись оттуда дальше, прибыл в Аугсбург. Туда прибыли итальянские послы, добивавшиеся королевского правосудия. Праздник Пасхи ⁵¹ он праздновал в Ингельхайме и провёл там собрание с князьями. При этом архиепископ Миланский, об осуждении которого мы говорили выше, вернул себе королевскую милость и своё епископство. Осенью этого же года король объявил Чешскому государству войну, в ходе которой он потерял очень многих из своего войска ⁵² и вернулся без всякого успешного результата. Тогда же случилась острейшая нехватка вина.

1041 г.

Этот год король начал в Мюнстере, где велел отпустить к чешскому князю его сына, которого держал в качестве залога, чтобы тот, в свою очередь, вернул пленных, которых захватил в указанной выше войне. Пасху ⁵³ он провёл в городе Утрехте. В дни прошений ⁵⁴ он созвал в Зелигенштадте собрание князей, чтобы посоветоваться, как ему следует исправить это бесчестье. Туда же прибыли чешские послы и обещали, что и они, и сам герцог предстанут перед королём. Они вернулись домой, ничего не добившись, ибо услышали, как князья, в то время как они неоднократно добивались в этом году мира, дали совет: пусть герцог знает, что, если он не явиться лично, чтобы сдаться вместе с государством, то король вновь пойдёт на него с войском.

В этом году Пётр ⁵⁵, король Венгрии, был лишён трона, ибо его князья сговорились против него. Отчего это случилось, пусть услышит, кто этого хочет. Стефан, доброй памяти король, его дядя, когда сын его умер при жизни отца, а другого сына он не имел, усыновил этого [Петра] и назначил наследником королевства; сына своего брата, имевшего больше прав на престол, он, поскольку тот с этим не согласился, ослепил, а его малолетних детей отправил в ссылку. Итак, закрепившись при его жизни на троне, [Пётр] поклялся, как велел ему дядя, в том, что он всегда будет почитать свою госпожу, королеву ⁵⁶, и не отнимет ничего из того, что пожаловал ей король, если Господь подарит ей жизнь после его смерти. Чтобы сделать это ещё прочнее, он клятвенно прибавил, что по мере сил и умений будет ей опорой против всех, кто захочет её обидеть, и все, которые были князьями этой страны, дали клятву в тех же словах. Но, как только Стефан расстался с жизнью и Пётр взошёл по его милости на престол, правда о его верности, которая ранее по незнанию считалась нерушимой, вышла на свет. Ибо в течение одного года он почтительно обращался с [королевой], а по прошествии этого срока лишил её всего имущества. Сперва он силой забрал у неё имения, которые она получила от супруга при его жизни, и деньги, которые она имела отдельно, а её заставил поклясться в том, что из оставшегося она никому ничего не даст без его разрешения. Он также поселил её в одном городе и поместил под такой строгий арест, что ни у неё не было возможности пойти куда-либо, ни у кого-либо из прибывших права встречаться с ней. Когда она терпела это целых три года, а он так и не смягчил ничего из этих беззаконий, она созвала князей королевства и напомнила им о данной ей клятве. Те, движимые милосердием, стали убеждать короля прекратить это безобразие, дабы все они вместе с ним не впали в достойное сожаления клятвопреступление. Но, хотя его часто увещевали, его злой разум и злая душа упорствовали в неуступчивости до конца. Наконец, они заявили, что не хотят быть клятвопреступниками и, если он не уступит даме её имущество, то они покинут его. Когда же он пренебрёг и этим и ни на что из того, о чём ему говорили, не обращал внимания, настало по Божьей милости время, когда должен был быть положен конец его злобе, как пишет некий мудрейший: «Перед падением возносится сердце его» ⁵⁷, ибо он никоим образом не хотел идти к согласию и не желал более слышать по этому поводу ни единого слова. Поняв это, князья этой страны единодушно составили план убить одного верного ему мужа по имени Будо, зачинщика всех этих злодеяний, по совету которого тот всё это и делал, ибо он полностью соответствовал его образу мыслей. Итак, придя к королю, они стали упорно добиваться смертной казни для Будо, как общего врага их всех, который готовил погибель их стране и её жителям. Король же, видя, что сам оказался в беде и не может оказать тому помощь, как говорят, ответил: «Поскольку я не могу его спасти и не хочу предавать его смерти, то не откажу вам в нём». Когда они это услышали, то тут же схватили его и убили, разорвав на куски, а двум его детям вырвали глаза. Король был страшно этим напуган и той же ночью вместе с немногими бежал в землю бавар, хотя знал, что те по праву враждебно настроены по отношению к нему из-за того, что он без всякой причины помогал их врагам. Ибо, поскольку он всегда стремился нападать на всех добрых и поддерживать планы нечестивцев, то и Чешскому князю, восставшему против своего сеньора, нашего короля, оказал осенью прошлого года, как мы говорили, немалую помощь. Так по Божьему приговору случилось, что он в нужде своего законного низложения стал нуждаться в милости того, кому он незаслуженно докучал, от кого и раньше не получал ничего, кроме добра, но которому он, как злодей, воздавал злым за доброе. Однако, наш король принял его со всей милостью и оказал ему многочисленные благодеяния, сочувствуя его несчастью и ради Бога забыв о причинённых им обидах. Венгры же, когда узнали, что он бежал, поставили себе другого короля по имени Обо ⁵⁸, который тут же принял посвящение по королевскому обычаю. Главную роль в этих событиях играли два князя королевства, из которых один носил имя Стойсла, а второй звался Пезили ⁵⁹. Итак, этот король, проведя соборное совещание, по общему совету епископов и князей постановил отменить все указы, которые Пётр незаконно издал по своему произволу, и хотел вернуть силой отобранное епископское звание двум епископам, но, поскольку [на их место] были поставлены другие, решил оставить это на суд римского папы.

Титмар ⁶⁰, архиепископ Зальцбургский, разбитый параличом, скончался достойным сожаления образом, и на его место был поставлен Белдинг ⁶¹.

Против чехов был предпринят поход, – хвала Богу, – с лучшими, чем прежний, результатами. Эти славяне не хотели подчиняться королевской власти, надеясь, что и теперь они будут победителями, как были во время прошлогоднего похода. Но король Генрих вместе со всеми своими князьями смирился перед Богом, говоря вместе с пророком устами и сердцем: «Благо мне, Господи, что я пострадал» ⁶², и постоянно размышляя о тех словах, что «Господь наказывает того, кого любит, и бьёт всякого сына, которого принимает» ⁶³. Этот справедливый судья всего, ни одного виновного не оставляющий безнаказанным, видя смирение наших и наглость [чехов], поразил их, ранее имевших успех, в такой мере, в какой умалил наших превратностями страдания. Ибо, в то время как пришёл король с войском, они перекрыли лес, приготовившись со всех сторон при помощи оружия не дать им возможности вступить в их землю, но промыслом Божьей милости королю пришла отличная мысль: в течение нескольких дней стоять напротив укреплённой дороги, как будто собираясь вторгнуться там с боем. Туда неоднократно приходили послы герцога, но так и не сообщили ничего достойного королевского величества. Король же, оставив там значительную массу людей, обошёл лес по бездорожью и тайно вторгся в их землю, и местные жители узнали об этом не раньше, чем услышали, что они все разом, в целости и не понеся материальных потерь, расположились внутри страны. Но их обуяла такая гордыня, что они не стали ни угонять скотину, ни жать урожай, потому что не верили, что [наши] смогут вторгнуться каким-либо образом. Всё это благодаря доброте Божьей пошло на пользу нашим, и они на протяжении шести недель находились в этом крае, ни в чём не испытывая недостатка. Они опустошили огнём всё, что там оставалось, за исключением двух провинций, которые они пощадили, после того как те им покорились. В это же время герцог, убедившись в угрожавшей ему и его людям опасности, стал, наконец, от всей души отправлять многочисленных послов ко всем князьям, чтобы те были его посредниками; но, поскольку они не предлагали подходящих условий, то часто вынуждены были возвращаться ни с чем. Итак, многие князья этой страны вместе с епископом Пражским ⁶⁴ пришли к цезарю, сдались ему без ведома герцога, обрели милость и открыли ему намерение местных жителей: либо герцог сам придёт к цезарю по своей воле, либо они в скором времени приведут его в оковах. Когда герцог узнал об этом, то упредил опасность, от всей души послал смиренных послов и умолял о помощи и содействии всех дружественных ему князей, чтобы ему позволили сдаться со всем государством и его людьми и искать милости цезаря, как то будет угодно ему и его людям. При этом он клятвенно обещал, что придёт в Регенсбург и со всем покорным смирением подчиниться цезарю, выплатит 8000 марок королевского веса, возвратит всех захваченных в Польше пленных и всё, что силой или хитростью отнял у цезаря или у кого-либо из князей, вернёт полностью и целиком. В обеспечение этого он дал пятерых заложников, а именно, своего сына и сыновей четырёх князей, которых цезарь мог казнить какой угодно смертью, если он не выполнит эти условия. Он также приказал убрать в лесах заграждения, которыми прежде велел их укрепить, и проложил широкую дорогу, по которой всё войско без причинения насилия и урона, с честью и великой добычей вернулось домой. Затем, по прошествии двух недель герцог прибыл в условленный день с большинством своих князей и королевскими, как и подобало, подарками, и, в то время как цезарь сидел во дворце в собрании сеньоров ⁶⁵, пал ниц перед их собранием, босой, как требовала королевская честь, и униженный более, чем прежде возносился над самим собой. Итак, наши князья, сочувствуя его несчастью, оказали ему свою помощь и подобающим образом дали королю совет, чтобы он милостиво принял его, умоляющего, и вернул ему прежнюю власть. Тот принял его, и [герцог] дал королю клятву, что будет верен ему в той мере, в какой вассал должен быть верен сеньору; он будет другом всем его друзьям и врагом врагам и не подчинит себе ничего ни от Польши, ни от какой-либо королевской провинции, кроме двух областей, которые он там по праву получил. Так, хвала Богу, был поправлен тот ущерб, который был нанесён нашим в прошлом году, и, после того как эти дела были славно улажены, все они возвратились домой, откуда пришли. Во время названного похода Лиутпольд ⁶⁶, сын Адальберта, маркграфа Баварии, собрав какое мог войско, напал на некий город, расположенный на границе Чешской и Баварской марок, некогда силой отобранный у его отца, и захватил его; он увёз оттуда несметную добычу в людях и скотине, а также приказал бросить в оковы сына префекта и, сровняв город с землёй, невредимый вернулся домой. А его люди, вдохновлённые этим успехом, вновь отправились в Чехию и, взяв не меньшую добычу, возвратились назад. В Регенсбурге этот Лиутпольд вышел навстречу вернувшемуся королю и получил великие милости вместе с заслуженными дарами, в числе прочего превосходного коня, подарок Чешского герцога, который тот сделал королю, с седлом удивительного веса и работы, которое целиком было изготовлено из золота и серебра. Но и маркграф передал королю названного пленника, сына префекта, которого тот тут же возвратил его герцогу, а впоследствии с королевской щедростью простил ему половину обещанных сокровищ.

В этом же году в восточной Франконии ужасающей силы ветер причинил такой огромный ущерб, что повалил большую часть леса близ Бамберга и разрушил несметное множество зданий. Дороговизна и большая скудость плодов по всему Французскому королевству. В этом же году река Эйзак близ Ботцена, выйдя из берегов, причинила достойный сожаления ущерб, вымыла почву из-под виноградников вплоть до скалистого грунта, нанесла её в другие, лежавшие рядом места, и, сделав таким образом непригодными большинство мест, по обеим сторонам русла нанесла большие разрушения зданиям, скоту и полям. Но и река Атесис близ Вероны внезапно вздулась из-за такого наводнения, что погубила в результате опустошения часть домов, скота, людей, полей, и сила наводнения вынудила людей, которые спаслись, укрыться в строении, что зовётся Аэрина ⁶⁷, и жить там, пока не спадёт вода.

1042 г.

Рождество Господне цезарь Генрих праздновал в Страсбурге, где созвал большое собрание князей. Среди прочих прибыли послы Обо, короля Венгрии, поставленного, как мы сказали, после низложения Петра. Ибо он, как только услышал, что этот Пётр обрёл у цезаря милость, испугался, как бы это не принесло несчастья его власти. Поэтому он и отправил такое посольство, чтобы выяснить, следует ли надеяться на явную вражду, или на прочный мир. Цезарь же, когда заметил по этим словам высокомерие его души, противопоставил ему такой ответ: «Если он поостережётся докучать мне и моим людям беззакониями, я не стану начинать враждебные действия; если же он сам их начнёт, то с Божьей помощью почувствует, что я могу». Он позаботился также отправить с ними своих послов, которые должны были доставить ему какую-либо определённость по этому поводу. А Обо, пользуясь этим случаем, открыл хитрость, которую задумал ранее. Так, все вооружённые силы, какие у него были, он тут же приказал тайно призвать с намерением вероломно напасть на наших и причинить им посредством грабежей как можно больший ущерб; чтобы его коварство никем не могло быть предупреждено, он приказал задержать всех прибывших туда чужеземцев – купцов, гонцов и даже королевских послов, что считается преступлением у всех народов. И отправился грабить баварскую землю по обеим сторонам Дуная: сам король по южному берегу реки с несметным войском, велев своему герцогу делать то же самое на северном берегу. Идя по лесам, как обычно поступают славяне, они с волчьим коварством скрывались вплоть до места, которое они наметили. Итак, начиная от реки Трайзен, они совершали достойные сожаления грабежи, причём одних захватывали, когда те лежали в постелях, а других, когда те отдыхали и не ведали ничего дурного под крышами домов. Те же, которые пытались защитить себя и своё добро с оружием в руках, погибли, подавленные численным превосходством, ибо оказались в одиночестве. Происходило же это в понедельник 60-дневного поста, с предрассветных сумерек до самого вечера. После этого, переночевав возле города Тулльн ⁶⁸, они вернулись в свою землю, торжествуя. И не без основания, ибо никогда ещё Венгрия не брала в Баварии такой добычи. Но то, что Божья кара совершила тогда в отношении нас в наказание за наши грехи, она отчасти приберегла для них на будущее, отчасти между тем привела в исполнение немедленно. Ибо сколь велик был успех короля и его спутников, столь горька неудача, постигшая герцога и его соратников. Так, в то время как он должен был по приказу короля в тот же день и с тем же коварством разорять область к северу от Дуная, он, поскольку точно также наткнулся на застигнутых врасплох людей, взял много пленных, но по милости Божьей очень быстро их упустил. Ибо там тогда появился маркграф Адальберт и Лиутпольд, его сын, с весьма небольшим отрядом рыцарей и слуг, а именно, не более 30 щитоносцев. Также некоторые другие благородные и храбрые мужи находились в своих поместьях, не зная и не подозревая об этом зле. Они всё же собрались по мере выяснения обстановки и стали призывать друг друга выступить против вражеских отрядов и, насколько Бог соизволит прийти им на помощь, атаковать их, говоря, что достойнее с честью лишиться жизни, чем продлить её с бесчестьем. Врагов же, как мы узнали, было десять отрядов, которые были разделены на три группы. Одна из них сторожила добычу, вторая вышла сразиться с нашими, а оставшаяся скрывалась с намерением напасть с тыла. Хотя наших по прежнему было не более 300, они атаковали их со страшным натиском, многих убили, ещё большее число ранили, а немногих, которые уцелели, обратили в бегство. Одолев их по милости Божьей, они бросились освобождать толпу пленных. Но и этих они легко победили, ибо заслужили иметь помощника в лице Господа. Также все пленные, женщины и мужчины, после того как признали своих, воздали хвалу Богу и копьями, ножами и стрелами свирепствовали против тех, кто их пленил, пока все они не пали мёртвыми. Ибо из всего, что судьба даёт в руки, гнев делает оружие. Сделав это и воздав Богу достойную хвалу, они решили вернуться домой и увидели большие отряды, войска, прятавшиеся в засаде у них за спиной, а именно, ту группу в тылу, которая, как было сказано, собиралась напасть на них и предать смерти на лезвии меча. Как только они увидели её, немногие такую массу людей, то содрогнулись всем телом, главным образом потому, что уже устали от столь страшной резни. Наконец, обратив надежду к гиганту церкви, не доверять которому – грех, они начали битву, призвав на помощь сына Божьего; поскольку тот пришёл им на помощь, враги были совершенно разбиты, кроме беглецов, бросившихся в пучину реки Марх, из которых очень многие также лишились жизни в волнах, и лишь очень немногие спаслись. Герцог же едва спасся бегством, перебравшись через реку при помощи коня; представ перед королём, он в награду [за неудачу] был лишён зрения. Ибо в обычае было одаривать воинов счастливыми подарками, а этот был лишён и герцогства, и Божьего дара ⁶⁹. По этой награде стало ясно, что делали он и его последователи. В это же время некоторые, выйдя из Венгрии против Каринтии, взяли несметную добычу. Но внезапно появился Готфрид ⁷⁰, напал на них и перебил всех, кроме немногих, которые тайно бежали. Каринтийцы же, возвратив пленных, торжествуя, вернулись по домам.

В эти же дни, то есть в 50-е воскресенье ⁷¹, Баварское княжество было передано в городе Базеле герцогу Генриху ⁷², племяннику герцога Генриха и госпожи императрицы Кунигунды, жены благочестивейшего и достойнейшего императора Генриха. Пасхального агнца ⁷³ вслед за тем наш король принёс в жертву в Кёльне и, созвав князей всего королевства, спросил их совета, как он должен ответить на действия венгров. И все они в один голос дали такой совет: следует с войском вторгнуться в их землю и испытать Божью милость, которая никому не пожелает отказать в справедливом суде над теми, которые без предъявления какой-либо причины с таким остервенением свирепствовали в Германском королевстве. После этого он провёл Троицу ⁷⁴ в Вюрцбурге и отправил епископа Бруно ⁷⁵ с мужами и дамами просить для него руки дочери Вильгельма, графа Прованса ⁷⁶. Поход же был предпринят в следующем месяце ⁷⁷, после того как было собрано огромное войско, и Божье милосердие даровало им удачный маршрут во время пути и великую честь по прибытии. Они прошли в эту землю с северной части реки Дуная по уговору и совету Чешского герцога, который тогда там был с войском, какое подобало королю. А местные жители, отправив посольство, обещали выполнить всё, что король прикажет, только бы не принимать своего короля Петра, хотя король страстно этого желал и ради этого привёл его с собой. Ибо, после того как он обещал ему свою помощь, он желал продемонстрировать это, восстановив его на престоле, но его люди так его ненавидели, что честно заявили, что никогда его не примут. Королю там сдалось девять городов, которые он по просьбе Бржетислава и с согласия местных жителей передал племяннику короля Стефана, который прибыл вместе с этим герцогом; но двое из этих городов, ближайших к Баварской марке, ещё до прихода наших были сожжены самими горожанами. Итак, совершив это с Божьей помощью, король и его люди вернулись домой, воздав Богу хвалу за счастливые успехи. [9 августа король Генрих был в Альтайхе] ⁷⁸. Умер Хериберт ⁷⁹, епископ Эйхштеттский; ему наследовал его родной брат Гецман ⁸⁰, который умер малое время спустя. Умер Ульрих, аббат Регенсбургский ⁸¹, и ему наследовал Эрханберт, аббат Монзее. Аббатство Тегернзее ⁸², которым он также владел, получил вместо него монах Херранд. Умер Ниццо ⁸³, епископ Льежский; ему наследовал Ваццо ⁸⁴, приор этого места.

1043 г.

Рождество Господне король провёл в Госларе. Там он передал епископство Эйхштеттское Гебхарду ⁸⁵. Среди прочих князей был и Бржетислав, герцог Чехии, который преподнёс королю приличные дары, и сам, с блеском принятый, по прошествии этих дней вернулся домой, удостоенный королевских даров. Русские послы также принесли большие дары, но ушли, получив ещё большие. А послы герцога Польши ⁸⁶ были отвергнуты с их дарами и не были удостоены ни аудиенции, ни беседы с королём, ибо [их герцог] не пожелал прийти, как ему было приказано. Однако тот, вновь отправив посольство, извинился и, подтвердив клятвенным обещанием то, что не мог прийти, таким образом обрёл милость короля. В это же время скончалась императрица Гизела ⁸⁷, мать цезаря, и была погребена им, епископами и князьями возле [своего] мужа, императора Конрада в Шпейере ⁸⁸. Пасху ⁸⁹ король отпраздновал в Льеже, откуда вышел навстречу королю Каролингов ⁹⁰ для переговоров. На Троицу ⁹¹ он был в Падерборне; туда пришли венгерские послы, желая восстановить с нашими мир; ввиду этого они обещали королю большие выгоды, а именно, отпуск на волю пленных, которые у них были, вергельд за тех, кого они не могли вернуть, и, сверх того, много золота по усмотрению короля ⁹². Король же, поняв их намерение, а именно, что они хотят помешать его походу, ответил, что не желает заключать договор, пока не придёт в Регенсбург, и, разве только в том случае, если они добавят сверх предложенного нечто такое, что одобрят в отношении народа этой страны его сатрапы. Итак, вскоре после того как король и его готовые к походу люди пришли туда, те, как и было приказано, были там, во вторичном обещании умножив всё, что обещали, но сами же нарушили заключённый уже было мир одним обстоятельством, тем, что потребовали от короля присягнуть ради мира, а потому ни с чем вернулись домой. Итак, король, придя к границе королевства, где должен был провести смотр войска, решил вне всякого сомнения вторгнуться во вражескую землю; установив осадные машины против укрепления, посредством которого [враги] перекрыли реку Рапиницу, они решили атаковать его на следующий день. Наконец, пришли смиренные послы и, скрывая в душе боль, в отчаянии умоляли о мире и о прощении за грехи и обещали сделать всё, что будет угодно королю и вельможам. Тогда они договорились отпустить, как было сказано, пленный люд, или под присягой уплатить вергельд, и возвратить ту часть королевства ⁹³, которая была некогда передана Стефану ради дружбы; кроме того, ради смягчения нанесённой королю обиды они должны были дать 400 талантов золота и столько же паллиев, и вернуть королеве Гизеле всё, что подарил ей её супруг, названный Стефан, и что [Обо], как и Пётр, у неё ранее отобрал. Всё это венгерский король клятвенно обещал и, сверх того, подтвердил, дав семь заложников по нашему выбору, с тем условием, что их возвратят на праздник [святого] Андрея ⁹⁴, если всё будет выполнено, или убьют, если ничего не будет сделано. Ввиду этого воздав Богу достойную похвалу, каждый вернулся к себе домой. В скором времени, собрав не меньшее количество людей, король отправился в Безансон, город в Бургундии; приняв там невесту ⁹⁵, о которой мы говорили выше, он привёл её в Майнц, велел помазать её там в королевы и по прошествии посвящённых этому обряду дней отпраздновал в Ингельхайме свадьбу с королевской, как и подобало, пышностью. Там были почти все вельможи со всех областей Римской империи, епископы, герцоги, маркграфы, графы, но и несметное множество князей различных званий. Малое время спустя умер Лиутпольд ⁹⁶, сын маркграфа Адальберта, юноша выдающегося таланта, который с крайней скорбью был оплакан многими людьми и погребён его дядей, архиепископом ⁹⁷, в Трире.

1044 г.

Рождество Христово король вместе с новой женой праздновал в Трире, а Пасху ⁹⁸ – в Нимвегене. Умер Гоцело ⁹⁹, герцог Лотарингии, и между его сыновьями возник спор из-за его имущества. Ибо у него было два герцогства ¹⁰⁰ и столько же сыновей; одному из них, Готфриду ¹⁰¹, он, пока был жив, позволил передать одно герцогство, а второе до конца своей жизни удерживал за собой; его, когда отец умер, король пожелал передать второму сыну – Гоцело ¹⁰². Но брат не хотел с этим соглашаться. Дошло до такого разрыва, что ни король не хотел передавать ему княжество, ни он добровольно уступать королю. Также в Венгрии вспыхнула внутренняя смута, которая уже давно была втайне раздута, а именно, справедливый заговор против неправедного короля, чтобы его, возвысившегося не положенным образом, низложило достойное унижение. Так, в заговор вступило большинство князей; они каялись перед Господом, что погрешили в отношении своего короля, и, чтобы примириться с Ним, искали, как бы того, кого они незаконно поставили, или в оковах, или убитого выдать цезарю. Но ещё и то усугубило его несчастье, что он вновь оскорбил нашего короля, не исполнив те обещания, которые дал прошлой осенью и которые, как мы говорили, подкрепил также клятвой. Итак, некто, который был посвящён в этот заговор, обеспечив собственное благополучие, выдал королю всех заговорщиков; об этом стало известно, и он некоторых из них приказал казнить, а некоторые по милости Божьей спаслись и избежали его рук. По этой причине все, которые смогли спастись, были ещё более возбуждены и просили цезаря о помощи; они пересказали ему хитрости тирана, которые тот применил в отношении договора, и призвали его к захвату своей страны. Наконец, цезарь, убеждённый ими, но ещё более, как выяснилось впоследствии, побуждённый приказом свыше, решил отправиться в те места, как можно более тайно. Там же стало ясно, что Бог, справедливый судья, пожелал устранить несправедливость, что никто из смертных не дерзнул бы пожелать такой милости, какую Он сам впоследствии захотел показать через самого себя. Ибо король отправился якобы с намерением требовать выполнения договора и, ведя [с собой] только два войска – норикское ¹⁰³ и чешское, собирался будто бы вернуться из Баварской марки. Из остальных частей своего королевства он не имел никого, кроме своих придворных, ибо недостаток плодов отказывал им в жалованье. Но и это он сделал вопреки совету почти всех своих подданных, надо полагать потому, что Бог внушил его разуму то, что сам предопределил задолго до этих веков. Пока он совершал этот путь, пришли многочисленные послы Обо и стали требовать своих беглецов, которые были вместе с королём, жалуясь и уверяя, что те, мол, были разбойниками в их королевстве и первыми подстрекателями против нас. Они пытались также отговорить нашего правителя от того похода, который он начал, обещая нечто большее, чем они уже обещали; однако, главным образом они старались разведать количество войска. Их держали почтительно и мудро, пока оба войска не сошлись на расстояние однодневного перехода, ибо тот, кто притворно добивался мира, собрал, тем временем, огромные силы вооружённых людей. Когда же они, после того как высказались послы той и другой стороны, не смогли и не захотели договариваться, то решили сражаться оружием и назначили [для этого] третий день, в который и проявится суд Божий. Когда же наш герой пришёл в этот день в условленное место и не застал там [врага], то, желая преследовать его за рекой Рапиницей, обнаружил, что путь по их обыкновению преграждён стоячими водами и укреплениями. Но, поскольку венгры, которых он имел при себе, предложили быть проводниками, он, проскакав всю ночь вдоль берега вверх [по течению], в предрассветных сумерках легко перешёл реку вброд. Видя их прибытие, те, которые сторожили укрепления, бросив всё, что имели, бежали. Так нашим открылся путь и была оставлена большая добыча в виде продуктов питания. Только на третий день после условленной битвы, когда первые из наших перешли реку Раабе, вдали вдруг появились неисчислимые толпы вооружённых людей, которые покрыли обширнейшее поле, словно [там] вырос лес. Они приготовились со всех сторон окружить своими полчищами немногочисленных наших таким образом, чтобы ни один из них по крайней мере бегством не смог избежать смерти. Но Бог, который ничто не оставляет безнаказанным из того, что кажется неправедным его глазам, обращая справедливость в приговор, свёл на нет все их старания и всё, что они устроили для обмана наших, обратил к погибели их самих. Божьего суда было достойно также и то, что эта смута королей была улажена не ранее, чем была искуплена обильной кровью тех, из-за ярости которых она и началась, ибо тот, кто принял меч, от меча, как говорит сама истина, и погибнет ¹⁰⁴. Также прочим народам, живущим на широких просторах круга земного, царь царей тем самым соизволил дать пример того, как следует почитать своих князей и, особенно, королей, поскольку нет власти, кроме как от Господа ¹⁰⁵, как свидетельствует святое писание. Итак, когда в тот день, в который они хотели вступить в битву, как мы сказали выше, оба народа настолько продвинулись вперёд, что легко могли видеть друг друга, лёгкое облачко, то есть небесный знак, явилось тем, которых папа, преемник блаженного Петра, давно уже предал анафеме за то, что они низложили своего короля. И вот, сильная буря, поднявшаяся со стороны наших, стали мести пыль прямо в лица противников. Когда она улеглась и наши воззвали к Господу, а те, напротив, подняли нестройный крик, завязалась чрезвычайно ожесточённая битва¹⁰⁶ и обе стороны сражались изо всех сил. Так, во время первой схватки те храбро сопротивлялись, ибо на основании посланий некоторых людей из Баварии полагались на малочисленность нашей армии и многочисленность своего войска. Но, после того как они увидели, что падают в неисчислимом количестве, начали обращать спины и отступать, а наши преследовали их во время бегства на протяжении почти шести миль. Землю покрыли горы трупов; было захвачено позолоченное копьё короля; епископы, капелланы, князья и очень многие другие были задержаны; наконец, наши, пресытившись страшной резнёй, торжествуя, вернулись в свой лагерь. После этого цезарь, босиком и во власянице на голое тело, пал ниц перед живительным древом святого креста, и то же самое сделал народ вместе с князьями, воздав честь и славу тому, кто даровал им такую победу, столь удивительную, столь бескровную; и ради Божьего дара они простили всё всем тем, которые, совершив что-либо против них, были их должниками. После этого они занялись поисками своих убитых, которых было немного, и исполнили в их отношении долг человечности; раненым же оказали какую могли помощь и отправили их на родину. Между тем, народ этой земли приходил то группами, то по одиночке и сдавался цезарю, который встречал их с миролюбивым видом и передавал Петру, их королю. Оттуда они вместе пошли дальше, прибыли с большой свитой в Виценбург ¹⁰⁷, где были встречены с царским великолепием; там цезарь обрядил Петра в королевские одежды, и, ведя за руку, восстановил его на престоле, а в храме Богоравной Девы, где собрались князья, состоялось примирение царя с народом и народа с царём. Король также пожаловал им по их просьбе немецкие законы и, оставив у них гарнизон из своих людей, вернулся домой и пришёл в Регенсбург. Он в этот день отведал что-либо не ранее, чем обошёл босой и во власянице все храмы и украсил паллиями алтари отдельных храмов. Ещё никогда прежде не видели в этом городе такого ликования народа и князей, столь благоговейного восхваления Христа со стороны клириков, монахов и святых дев. Впрочем, Обо, бежав, прибыл в какую-то деревню и, поскольку двор был сожжён молнией, чуть было не погиб; едва спасшись бегством, он скрывался, пока не был схвачен, после чего по общему приговору наших и своих людей был подвергнут смертной казни.

Услышав об этом, герцог Готфрид начал через своих друзей и гонцов обращаться к слуху цезаря, чтобы тот соизволил изменить в отношении его своё решение, и обещал с величайшей готовностью сделать и претерпеть всё, что тот на него возложит, если только он сохранит оба герцогства. На это цезарь ответил, что в случае, если он захочет отказаться от неумеренных требований и без всякого насилия предоставить своему брату долю во власти, то королевское величество никогда более не вспомнит об уже нанесённой обиде ввиду прощения, которое было дано всем должникам в пределах Венгрии; если же нет, то он не намерен мириться с его несправедливостью, но, насколько позволит помощь Божья, выступит против него. Поскольку он часто слышал известие о такого рода условии, но никоим образом не мог быть к нему побуждён, то вступил с королём Каролингов в сговор против своего господина, короля. Но и всех людей своей земли он связал клятвой, что они в течение трёх лет будут ему помогать, против кого бы он их ни повёл. Когда об этом стало известно цезарю, он велел ему прийти к себе, что тот и сделал без всяких сомнений ради сокрытия истины. Когда это дело начало обсуждаться в собрании князей и герцог не смог затмить очевидную истину этого дела, было спрошено решение у его товарищей и вынесен приговор, согласно которому он должен был лишиться всех ленов, которые имел со стороны цезаря. Итак, потеряв оба герцогства, он вернулся домой и начал, наконец, открыто совершать против государства и короля то коварство, которое давно тайно готовил; захватив власть, в которой ему было отказано, он укрепил замки и города своей земли стенами и оружием, заполнил их расставленными гарнизоны, и с того времени нападал на графов этой страны и графов, верных королю, опустошал их земли убийствами, поджогами и разорением. Лунное затмение [случилось] 2 ноября, а солнечное – 22 ноября. Умер Титмар, епископ Хильдесхайма; ему наследовал Ацелин ¹⁰⁸. Кхацо ¹⁰⁹, епископ Наумбургский, также умер в пределах Италии.

1045 г.

Рождество Христово король праздновал в Шпейере, любимом ему месте, обсуждая с князьями, как ему противостоять усилиям Готфрида. По прошествии праздничных дней, он, призвав войско из тех земель, отправился, чтобы положить конец его тирании и защитить своих людей от языческих нападок; он атаковал город ¹¹⁰, сильно укреплённый благодаря своему местоположению, и, установив осадные машины, взял его, сокрушил и до основания разрушил. Точно также он с Божьей помощью поступил бы и с остальными, если бы ему не помешал охвативший народ голод, который в течение этого года был столь силён по всему королевству, что очень многие крупные селения остались пустыми после смерти их жителей. Итак, оставив там вооружённые силы, которые должны были осаждать города и удерживать врагов от начатого ими разорения, сам он пришёл оттуда в Аугсбург, где провёл встречу с лангобардами и принимал с ними решения о приведении в порядок их королевства ¹¹¹. Оттуда он прибыл во Фрейзинг, где провёл первую неделю 40-дневного поста ¹¹²; туда прибыли послы его короля, Петра Венгерского, которые просили его соизволить прийти на ближайшую Троицу к его сыну и провести с ним этот праздник. После этого он в Бамберге принёс Господу ветви деревьев в Вербное воскресенье ¹¹³, а Пасху ¹¹⁴ провёл в Госларе, королевском имении; в этот святой день он передал Отто ¹¹⁵, сыну сестры короля Оттона III, герцогство Алеманнию, а Эббо ¹¹⁶, своему капеллану, Наумбургское епископство. Он также принял посредством рукопожатия в вассалы сына Балдуина ¹¹⁷ и отдал ему марку ¹¹⁸, граничившую с его землёй, на которую претендовал Готфрид. Затем, придя перед днями прошений ¹¹⁹ в Регенсбург, он, надлежащим образом снарядив судно, отправился в Пассау, где отпраздновал Вознесение Господне ¹²⁰; двигаясь дальше, он спешным маршем направился в Венгрию, куда его пригласили. Во время этого путешествия он претерпел достойное сожаления бедствие, весьма горестное не только для потерпевших, но и для всех, кто о нём услышит. Так, в то время как он проходил через опасное место реки, что зовётся Бойенштейн ¹²¹, и епископ Вюрцбургский Бруно, его родственник, следовал за ним на своём судне, этот епископ увидел на указанной выше скале фантастическое зрелище, образ демона, и услышал, как тот сказал ему: «О епископ, там, куда ты идёшь, ты есть и будешь в моей власти; и, хотя ныне я тебе ничего не сделаю, в будущем я всё же доберусь до тебя». После этих слов он, будучи связан изгоняющими бесов заклинаниями епископа, замолчал и совершенно исчез, но, хотя он всегда был лжецом, в этот раз всё же не полностью солгал. Ибо, в то время как король неподалёку оттуда направился по приглашению и настоятельной просьбе в Перзенбойг ¹²², где вдова графа Адальберона ¹²³, который умер во время прошлого 40-дневного поста, приготовила ему пир, он, цезарь, сидел в расположенной наверху беседке, беседуя с приглашёнными по его желанию людьми. И вот, доски обломились, беседка рухнула и вместе с ней попадали все сидевшие. Сам цезарь оказался внизу, под грудой упавших на него людей, но благодаря Божьему покровительству избежал смертельной опасности, разве что упавшая сверху доска содрала кожу с его левой руки, которую он выставил против неё. А названный епископ Бруно и Альтман, аббат Эберсбергский со сломанными костями, разбитыми телами, были полуживыми подняты оттуда вместе с матерью семейства, отнесены в спальню, уложены в постели и, по прошествии малого времени скончавшись от этого несчастья, отошли к Богу ¹²⁴. Король, отправившись дальше, воздал Богу хвалу за то, что избавился от смертельной опасности, и в тревоге за тех, кого он оставлял близкими к смерти. Придя же в Венгрию, он был подобающим образом принят по королевскому обычаю и содержался в почёте. Во время самого святого праздника ¹²⁵ король Пётр передал цезарю, своему господину, Венгерское королевство вместе с позолоченным копьём на глазах у всего своего и нашего народа. По прошествии устроенного с королевской роскошью пира он преподнёс ему также большую груду золота, которую тот целиком раздал рыцарям, которые были с ним в победоносном сражении прошлого года. В этом же году ушёл из этого мира Беренгар, епископ Пассау, и ему в преемники был поставлен Эгильберт ¹²⁶, капеллан королевы.

Отшельник Гунтер, уйдя из этой жизни ¹²⁷,

Принял на небе награду за свои труды,

Которую ранее получил в мире путём умерщвления плоти.

Около этого времени король пришёл во Франкфурт и там заболел. Поскольку болезнь скорее усиливалась изо дня в день, чем уменьшалась, Генрих, герцог Баварии, и Отто, герцог Швабии, а также некоторые из епископов и очень многие благородные мужи сговорились между собой и избрали того, кого они хотели бы поставить королём после его смерти, а именно, Генриха ¹²⁸, сына графа Гецелина и двоюродного брата названного Отто. Но Бог, который делает всё, что хочет, разрушил их планы и не захотел пока что предавать смерти короля, которого Он, исправляя, исправил, но протянув ему своё спасительное средство, малое время спустя избавил от этой болезни. В это же время разрешилась от оков плоти Адельгейда ¹²⁹, аббатиса Кведлинбургская.

1046 г.

Рождество Господне король провёл в Госларе. Спустя малое время маркграф Эккехард ¹³⁰ умер внезапной смертью и был погребён в Наумбурге в присутствии короля. В Вербное воскресенье ¹³¹ славный храм в Хильдесхайме и большая часть города сгорели в огне. Время Пасхи ¹³² король праздновал в городе Утрехте. Этим же летом огнём были сожжены Майнц и Регенсбург. Праздник нисхождения Святого Духа ¹³³ он провёл в Ахене вместе с большим собранием князей, и там передал герцогу Готфриду милость своего прощения и одно герцогство, которым тот правил при жизни отца. Владеть же вторым не было позволено ни ему, ни брату, но оно было отобрано у Гоцело и передано Фридриху, брату герцога Баварии ¹³⁴. Совершив всё это, король ушёл оттуда и отправился в Мерзебург с намерением отпраздновать там рождество святого Иоанна ¹³⁵. Туда прибыли также герцоги Бржетислав Чешский, Казимир Польский, Земузил Померанский ¹³⁶ и почтили короля пристойными дарами. В этот же день король велел покрыть святым покровом свою дочь ¹³⁷ и одновременно посвятить её в аббатисы Кведлинбурга. Уйдя оттуда, праздник апостолов Петра и Павла ¹³⁸ он отпраздновал в Мейсене, где вторично провёл собрание и примирил между собой названных герцогов. Там же Деди ¹³⁹, сын графа Дитриха, получил от короля две марки ¹⁴⁰ Эккехарда, а третью, Мейсенскую, король пока что удержал. Рождество же Богородицы ¹⁴¹ король праздновал в Аугсбурге. Итак, когда там собрались рыцари, он выступил в путь, успешным маршем двинулся в Италию и, придя в город Верону, наблюдал там за сборами своего войска. Отправившись далее, он распределил маршрут таким образом, что ещё до праздника апостолов Симона и Иуды вступил в пределы города Павии ¹⁴², где провёл по отдельности соборное совещание и общественный суд, так всё это организовав, что праздновал там названный праздник ¹⁴³ в инсигниях и короне. Когда же он отправился дальше и, останавливаясь в разных местах, вершил справедливейший суд, ему навстречу стали попадаться римляне, с каждым днём во всё большем количестве, пока он не прибыл в город под названием Сутри, намереваясь провести второй собор ¹⁴⁴. Причиной же этого собрания было единовременное существование сразу трёх пап. Ибо первый ¹⁴⁵ из них, оставив этот престол из-за недопустимой любовной связи, в которую вступил, отказался от своего [сана] скорее добровольно, нежели вынужденный каким-либо насилием. Поэтому римляне, сговорившись, поставили на его место другого ¹⁴⁶, хотя тот был ещё жив. Но первый за деньги продал эту должность третьему ¹⁴⁷, ибо в гневе не хотел, чтобы ею владел поставленный вместо него. Что же далее? Все они были осуждены на этом соборе и низложены, а Свитгер ¹⁴⁸, епископ Бамбергский, достойный такого престола, утверждён на собрании всего духовенства и народа.

Пока всё это происходило, в Венгерском королевстве против короля Петра возник повторный заговор. Ибо его князья и доверенные лица, жившие вместе с ним днём и ночью, так далеко зашли в своих интригах, что, коварно посовещавшись, призвали без его ведома некоего Андрея ¹⁴⁹, его соперника, как происходившего от того же семени, обещав ему через послов, что он по общей воле князей будет посажен на трон, а тот низложен. Когда он, поверив им, с величайшей готовностью повиновался и привёл с собой несметное множество наёмного войска, вышеописанные вельможи королевства, подтверждая свои обещания, вышли ему навстречу с большим количеством вооружённых людей. Они также перекрыли путь своему королю таким образом, чтобы он не мог найти укрытия ни в одном месте, пока язычники и бесстыжие люди, которым было разрешено действовать по собственной воле, не лишили его зрения, чего по слухам никогда не случалось в отношении королевского имени, дабы в случае, если бы он невредимым сбежал в Германское королевство, оттуда не поднялась против них новая война и военные несчастья. Также почти все епископы этой страны были повержены в это время, а наряду с клириками и некоторые монахи; всех упорствовавших в вере убивали с достойной сожаления жестокостью. Даже один из князей по имени Зауник, мучимый всеми способами, отошёл из этого мира, ибо, помня о прежней вере, хотел ныне сохранить верность Петру. Чужеземцы же были по большей части убиты, а некоторые бежали пешие, босые и разорённые. От трёх епископов, которые уцелели, тот принял королевское посвящение, хотя ранее жестоко свирепствовал против паствы святой церкви. Умер Вильгельм ¹⁵⁰, епископ Страсбурга; ему наследовал Хецилин ¹⁵¹; умер Эббо Констанцский ¹⁵²; ему наследовал Дитрих ¹⁵³ из этой же общины.

1047 г.

Рождество Господне король провёл в Риме, готовясь принять императорское посвящение. В день праздника папа, вначале сам поставленный самым законным образом, посвятил императора вместе с императрицей, а также архиепископа Равенны ¹⁵⁴ и епископа Пьяченцы ¹⁵⁵ вместе с аббатом Фульденским ¹⁵⁶. Когда же праздник завершился и император направился в Апулию, императрица, беременная и в ожидании близких родов, отправилась в Мантую и родила там дочь ¹⁵⁷. Цезарь же, обойдя всю эту страну, прибыл в город Беневент. Возвращаясь оттуда домой, он вошёл в названную Мантую с намерением отпраздновать [там] Воскресение Господне ¹⁵⁸. А после Пасхи, когда он отправился дальше и на рождество святого Иоанна Крестителя ¹⁵⁹ вступил в Аугсбург, Эббо, епископ этого города, умер и был погребён в присутствии императора. Когда же он поставил вместо него Генриха ¹⁶⁰ и направил свой путь на запад королевства, то обнаружил там изготовившегося врага, а именно, вышеупомянутого герцога Готфрида. Ибо тот повторно затеял мятеж, поскольку уже совершенно отчаялся в возможности вернуть себе в будущем милость императора, видя, что ему в ней отказано, в то время как прочие должники прощены у могилы святого Петра. Поэтому он взял Дитриха ¹⁶¹, Балдуина ¹⁶² и всех, кого смог привлечь в товарищи своего беззакония, и сжёг огнём окрестных селений наполненный строениями королевский дом в Нимвегене; захватив также некоторые городские укрепления, до сих пор относившиеся к юрисдикции цезаря, он, переманив к себе, перебив или изгнав воинов императора, заполнил их множеством своих людей, чтобы никто из наших не мог туда войти. Но цезарь, от всей души горюя из-за такого несчастья, предпринял против него свой поход на многих судах и с большим трудом, а именно, сперва они были пешие, а затем конные. Однако, – увы! – он не совершил там ничего такого, что могло бы доставить его власти честь или славу. В этом походе умер Генрих, герцог Баварии, в то время как хотел встретить свою невесту. Умер также Отто, герцог Швабии, и ему наследовал Отто Швейнфуртский ¹⁶³. Папа Свитгер умер, был доставлен в Бамберг и погребён. Умер Поппо, архиепископ Трирский, и ему наследовал Эберхард ¹⁶⁴.

1048 г.

Рождество Христово император праздновал в Пёльде. Туда прибыли римские послы и просили себе в папы епископа Бриксенского ¹⁶⁵, который тут же был избран по их просьбе и с согласия всего собрания князей. Вместе с этими послами в Рим были отпущены некоторые епископы, которые должны были сопровождать папу. Тот через малое время умер, и вместо него был избран Бруно ¹⁶⁶. Там [король] даёт своему канцлеру Гартвигу ¹⁶⁷ Бамбергское епископство и, отправившись дальше, жалует Эббо ¹⁶⁸ Фульденское аббатство. Он так распределил маршрут, что Пасху ¹⁶⁹ праздновал в Регенсбурге. Умер патриарх Эббо ¹⁷⁰. Довольно мало вина. Жестокая беда свирепствовала против людей; ибо мыши уничтожили урожай. Землетрясение 12 октября. Осенью граф Титмар Сакс ¹⁷¹, обвинённый в государственной измене и объявленный вне закона, был побеждён в поединке Арнольдом, некогда своим вассалом, и умер от полученных ран.

1049 г.

Рождество Христово император праздновал во Фрейзинге и передал канцлеру Готебальду ¹⁷² Аквилейский патриархат. Оттуда он идёт в Регенсбург, где на очищение Богоравной Девы ¹⁷³ пожаловал Конраду ¹⁷⁴ герцогство Баварское. Также безбожный Дитрих, участник заговора Готфрида и Балдуина против их господина, императора, был убит ¹⁷⁵, понеся заслуженную Божью кару. Умер Ратмунд, аббат Альтайха, и ему наследовал Титмар ¹⁷⁶, декурион этого монастыря. Цезарь пришёл в Мерзебург и отпраздновал там Пасху ¹⁷⁷. Он предпринял поход против врагов на западе – Готфрида и Балдуина. Вместе с ним в Ахен, во дворец, отправился также папа. Он выговорил для названных герцогов жизнь и здоровье при условии, что они подчинятся императорской власти. Привлечённый этой надеждой, герцог Готфрид пришёл туда и сдался ему. Он был передан под стражу епископу Трирскому, не заслужив от императора никакого милосердия, ибо прежде свирепствовал против его избранников более жестоко, чем против остальных. После того как Балдуин увидел, что император, опираясь на Божью помощь, пришёл против него, и никакие коварные набеги не помогут ни ему, ни его людям, то по примеру названного уже герцога и сам подчинился его власти. Благополучно совершив всё это, он вернулся домой и осенью в Майнце встретился с папой для совещания ¹⁷⁸.

1050 г.

Рождество император праздновал в Пёльде, и передал там епископство Комо …¹⁷⁹ Тогда маркграф Готфрид ¹⁸⁰ был окружён злодеями и, невинный, убит жалким образом. День Воскресения ¹⁸¹ [король] празднует в Утрехте. После этого, горюя из-за того, что некие злодеи отняли у него Венгрию, которая ранее благодаря столь явному суду Божьему перешла под его власть, он созывает в Нюрнберге, своём поместье, князей всей Баварии, чтобы посоветоваться с ним, что по этому поводу следует делать. И было решено построить город Хайнбург ¹⁸², а строителей, между тем, охранять вооружёнными людьми. Но, поскольку они дали этот совет по внушению Божьему, то впоследствии с Его помощью решительно подтвердили его верность на деле. Ибо, поскольку эта работа была поручена только баварским жителям, они пришли туда с довольно малочисленным отрядом вооружённых людей. Когда об этом услышали враги, то, подозревая, что им это грозит каким-либо ущербом, в ночь фиванцев ¹⁸³ напали на лагерь наших. И, хотя в одну палатку воткнулось более 200 стрел, никто из людей не был ранен. Когда они выдержали этот набег три, а то и четыре раза в одну и ту же неделю, то, наконец, собрались воедино и вышли им навстречу. И вот, явилась Божья милость, которая никогда не оставляет уповающих на неё. Ибо, как только они вступили в битву, то, весьма немногие, победили огромное войско, обратили в бегство и повергли всех, кого могли преследовать. Поэтому, воздав хвалу своему покровителю Богу, они, торжествуя, вернулись домой, поставив в городе немногочисленный гарнизон. Но, чтобы дурной ум ничто не оставил неиспробованным, венгры попытались сокрушить его, вновь собрав такое огромное войско, что его нельзя было охватить взглядом. Я говорю, огромное, но на деле оно оказалось ещё более значительным. Ибо, когда весьма немногие выдерживали натиск такого огромного войска в воскресенье, понедельник и вторник, они воздали Богу хвалу за то, что у них, кроме одного человека, не было павших; сами же они повергли так много врагов, что их товарищи, возвратившись, чтобы их унести, заполнили ими шесть кораблей. Не было там недостатка и в небесных знаках, а именно, когда они сражались, вокруг городских стен пролетела горлица удивительной красоты. А огонь, который враги разводили для поджога со всех сторон – с востока и запада, с юга и севера, отклонял встречный ветер. После того как враги поняли по этому свою вину, они в смущении отступили. Тогда Казимир, герцог Польши, был обвинён в том, что силой присвоил себе провинцию ¹⁸⁴, данную императором герцогу Чехии. Он пришёл к императору в королевское селение Гослар и очистился от обвинения посредством клятвы; то, в чём он был виновен, он исправил по решению императора и, обретя милость, вернулся домой. Осенью императрица – хвала Богу! – родила сына ¹⁸⁵.

1051 г.

Рождество Христово цезарь-август празднует в Пёльде ¹⁸⁶, а Пасху ¹⁸⁷ проводит в Кёльне; там он позаботился окрестить сына. Был предпринят неудачный и довольно изнурительный поход против венгров. Ибо всё летнее время, богатое дождями, заставляло извергаться тонны воды. По этой причине утонуло много и людей, и коней. Император же так распределил свой маршрут, что, спустившись на судне вниз по Дунаю, праздновал Вознесение Богоравной Девы ¹⁸⁸ в городе Пассау. Там он приказал вернуть вышеупомянутому герцогу Готфриду его лен, который тот держал от епископа Кёльнского, и просил его быть защитником провинции против недавно восставшего Балдуина Младшего. Сам же с сильным отрядом баваров, лангобардов, саксов, швабов, франков и славян добрался до Венгрии и, поскольку путь туда был закрыт, проведя совещание, совершил длинный обходный манёвр и без кораблей и повозок, вступил в страну с одной только конницей. Не медля, он все места, в которые вступал, за исключением церквей, разорял огнём и мечом. Но, поскольку враг не рискнул встретиться с ним открыто при свете дня, а войско ввиду длительного времени начало страдать от голода, он возвратился домой, намереваясь в следующем году снова вернуться. Умер Бардо, архиепископ Майнцский; ему наследовал Лиутпольд ¹⁸⁹, приор Бамбергский. Умер Хунфрид ¹⁹⁰, архиепископ Магдебургский; ему наследовал Энгильхард ¹⁹¹. Умер Хунфрид, епископ Равенны; ему наследовал Генрих ¹⁹². Умер Дитрих, епископ Констанцский; ему наследовал Румольд ¹⁹³.

1052 г.

Рождество император провёл в Госларе, а Пасху ¹⁹⁴ – в Шпейере. Новый поход против венгров, но для государства не было достигнуто ни чести, ни пользы. Ибо, когда они теснили долговременной осадой город Пресбург ¹⁹⁵, расположенный на границе обоих королевств, то ушли оттуда, удержанные заклинанием папы. Это произошло благодаря хитрой уловке короля Венгрии, который обещал, что будет делать всё, что прикажет папа, если в результате его вмешательству император снимет осаду с его людей. Когда же войско переправлялось через Дунай, всё, что он обещал, оказалось ложью. Но, поскольку у войска не было даже жалованья, каждый вернулся к себе с намерением вновь прийти сюда в следующем году. Придя же в Регенсбург, папа вместе с императором, как полагалось, отпраздновали поднятие святых мощей, то есть мощей епископов названного города Вольфганга и Эрхарда. В это время императрица родила второго сына по имени Конрад ¹⁹⁶. Немалый недостаток плодов, и острейшая нехватка вина. Умер Ниццо, епископ Фрейзинга; ему наследовал Эллинхард ¹⁹⁷. Бонифаций ¹⁹⁸, маркграф из Италии, был убит в результате происков одного своего вассала.

1053 г.

Рождество император праздновал в Вормсе. В это время Куно, герцог Баварии, и Гебхард, епископ Регенсбургский, вступили между собой в жесточайшую вражду. Но, когда император праздновал в Мерзебурге Пасху ¹⁹⁹, он призвал туда на генеральный сейм их обоих и одновременно очень многих князей со всего королевства, и по приговору последних названный герцог был лишён герцогства. Ибо были преданы гласности незаконные приговоры, которые он давно уже выносил в отношении народа, и то, что он сжёг огнём некий город епископа под названием Паркштейн ²⁰⁰. Хотя весьма серьёзным считается, если кто-либо в королевстве осмеливается совершать нечто подобное. Но, когда они разошлись оттуда по домам, [Конрад] задумал развязать междоусобную войну. По этой причине он вскоре приобрёл множество товарищей своего нечестия и клятвой обязал их быть ему верными и преданными. Уладив всё это по своему желанию, он с сильным отрядом бежал через Каринтию к венграм, а большинство участников этого заговора оставил дома, надеясь на их помощь впоследствии, когда он развяжет войну. Итак, они легко были схвачены и удержаны от этой глупости. Сам же он, соединившись с венграми, напал на Крайну и, опустошив множество мест, захватил некий город под названием Хенгстбург ²⁰¹; разместив там гарнизон, он вернулся в Венгрию. В это время папа сразился с норманнами и – увы! – потерял в этой битве ²⁰² почти всех, кто пришёл ему на помощь из Германского королевства. Сам же он против своей воли, как говорят, удерживался какое-то время в городе Беневенте. Значительная нехватка вина и плодов царила почти во всей Баварии. Поэтому, когда бежал крестьянин, множество деревень опустели. Умер Сибихо, епископ Шпейерский ²⁰³, и на его место поставлен Арнольд ²⁰⁴. Умер Гартвиг, епископ Бамбергский.

1054 г.

Рождество Христово император праздновал в Эттингене, королевском поместье; там он передал Баварское герцогство своему старшему сыну ²⁰⁵, а Адальберону ²⁰⁶, своему двоюродному брату, отдал Бамбергское епископство. Оттуда он отправился в Регенсбург на генеральный сейм. В эти дни те, которые были оставлены Конрадом в городе Хенгстбурге в качестве гарнизона, устав от частых нападений местных жителей, сами по своей воле разрушили город и тайно бежали оттуда в Венгрию. Пасху ²⁰⁷ император провёл в Мерзебурге ²⁰⁸. Умер Лев ²⁰⁹, святой муж; больные выздоравливали у его могилы. Троицу ²¹⁰ император праздновал в Кведлинбурге, где призвал к себе герцогов Чехии и Польши и, примирив их между собой после весьма длительного раздора, отпустил домой уже помирившимися. Сам же он предпринял свой поход против Балдуина. Внезапно вступив в эту провинцию, он обнаружив там большое изобилие плодов и скота. Но, поскольку враги не осмеливались открыто выступить против него, он, огнём и мечом опустошив множество мест, решил вернуться домой. Когда же враги заметили, что воины ведут себе более расслабленно, они внезапно напали на одну часть войска и, учинив немалую резню, как обычно, искали спасения в бегстве. Император, преследуя их, нагнал беглецов и покарал их таким кровопролитием, что сам герцог едва спасся вместе с очень немногими. Венгры вновь напали на Крайну и, взяв добычу, радостные вернулись в отечество. Поскольку Конрад и его люди показывали дорогу, они часто вторгались в восточную часть Баварии, разорили множество мест и огромное количество людей увели в плен. Наконец, когда жители бросились к оружию, некоторые из тех и из этих были убиты, и очень многие ранены. Венгры всё же удержали добычу, которую отослали вперёд, но после этого прекратили вторжения в эту провинцию. В это же время новым врагом стал Готфрид. Ибо он, вступив в Италию, взял в жёны вдову маркграфа Бонифация Беатрису ²¹¹, которую, правда, в скором времени покинул, изгнанный оттуда в результате всеобщего народного заговора, и вновь соединил оружие с Балдуином. В этом же году умер Ацелин, епископ Хильдесхаймский; ему наследовал Хециль ²¹². Умер Ульрих ²¹³, епископ Брешии.

1055 г.

Рождество Господне император праздновал в королевском поместье Госларе. В эти дни умер Бржетислав ²¹⁴, герцог Чехии. После этого император пришёл в Регенсбург и провёл там генеральный сейм ²¹⁵. Итак, он поставил там во главе апостольского престола Гебхарда, епископа Эйхштаттского ²¹⁶, и вскоре отправил его впереди себя в Италию. Также Спитигнева ²¹⁷, старшего сына герцога Чехии, он поставил на место отца и, уладив всё остальное, что хотел, отправился в Италию. Итак, Воскресение Господне ²¹⁸ он отпраздновал в Мантуе. На престол города Брешии он поставил Эккехарда ²¹⁹. Когда папа вышел ему навстречу, он провёл генеральный собор ²²⁰, на котором велел низложить очень многих епископов. Некоторых вассалов Бонифация, поднявших мятеж, после того как умер также его сын ²²¹, он легко подавил, а Беатрису велел содержать под стражей. В это же время Рихерий, аббат Кассинский, который управлял и Леонским аббатством, добровольно отказался от одного [из них], то есть Леонского [аббатства], которое император вскоре по просьбе этого Рихерия передал во Флоренции Венцлаву, монаху из Альтайха, мужу довольно умеренному и мудрому. В это время умер аббат Альтайха Титмар ²²², муж испытанный во всякого рода благочестии, и вместе него с общего согласия братьев был избран Адальхард ²²³, монах этой общины, по праву равный добрым людям. Поскольку недавно умер Вальтер, епископ Вероны, император, находясь там, поставил на его место Диотпольда ²²⁴. А то, что, Божье провидение всегда защищает и оберегает угодного Богу правителя, каждый, кто хочет, может понять из следующего. Итак, пока он находился в Италии, некоторые из князей королевства, которые, казалось, были наиболее близки к нему, то есть Гебхард, его дядя, епископ Регенсбургский, Вельф ²²⁵, герцог Каринтии, и очень многие другие вступили в тайное соглашение с теми, которые уже давно были врагами государства. Итак, они попытались лишить и жизни, и власти достойного Бога правителя, а Куно, который бежал к венграм, поставить на его место; и, поскольку в этом заговоре, как я сказал, были замешаны самые близкие императору люди, вполне могло совершится достойное сожаления преступление, а именно, если бы Бог не разорвал паучьи тенета, ибо нет ни совета, ни силы против Бога. Итак, сперва от достойной сожаления заразы в муках скончался Куно ²²⁶, которого избрали правителем, смертью положив конец коварству и нечестию. А вскоре также Вельф, поражённый недугом и уже в последние часы движимый раскаянием, открыто признался, что погрешил, и смиренно умолял, чтобы заслужить прощение у августа. Он также велел передать ему своё поместье под названием Уттинг ²²⁷, открыл соучастников заговора и тут же окончил свои дни ²²⁸. Поскольку император уже вернулся из Италии, к войску был вызван епископ. Итак, сперва он всё отрицал, но в конце концов был побеждён очевидными уликами и взят под стражу. Умер Герман ²²⁹, архиепископ Кёльнский; ему наследовал Анно ²³⁰. Умер Арнольд Шпейерский, которому наследовал Конрад ²³¹, и Ацелин Мерзебургский ²³², вместо которого был поставлен Воффо ²³³. Умер также Ульрих ²³⁴, епископ города Тридента, и его сменил в должности епископа Хатто ²³⁵.

1056 г.

Рождество Господне император праздновал в Цюрихе, а Пасхального агнца ²³⁶ принёс в жертву в Падерборне; святую Троицу ²³⁷ он провёл в …²³⁸ и вскоре после этого отправился на встречу с королём Каролингов на границе обоих королевств ²³⁹. Там король начал отказываться от некоего договора, что был некогда заключён между ним и императором. Но император выразил готовность скорее сражаться в поле, чем оставить однажды принятую истину, и, наконец, предложил даже решить дело поединком между ними. Когда король понял на основании этого, что побеждён, то вместе со своими людьми тайно бежал ночью ²⁴⁰. Император же вернулся в Вормс, где с ним встретился недавно покинувший Италию папа ²⁴¹; он принял там много касающихся положения государства решений, вернул свою милость епископу Гебхарду, уже ранее освобождённому из-под стражи, принял своего племянника Куно ²⁴², изъявившего раскаяние из-за мятежа, и таким образом разрешил им всем вернуться домой. В это же время саксонские князья сразились против лютичей, но – увы! – были постыдно разбиты и бежали оттуда, понеся крупные потери в своих людях; убит был также маркграф Вильгельм ²⁴³. Этот год был отвратителен и многим принёс безутешное горе. Ибо, когда в Римской империи царил мир, Бог, оскорблённый нашими грехами, поразил тяжёлой болезнью угодного ему императора. Когда наступил конец его жизни, он в присутствии папы и многих других мужей всякого чина, сделал публичное исповедание грехов и, оставив наследником королевства своего сына Генриха, поручил его им всем, а сам, приняв святое причастие тела и крови Господних, освободился от всего человеческого и, облачённый в столу бессмертия, вошёл, как мы верим, во дворец царствия небесного ²⁴⁴. Его тело было с достойными почестями перенесено в Шпейер и на праздник Симона и Иуды ²⁴⁵, как он сам приказал при жизни, погребено там. А король Генрих был приведён господином папой в Ахен и возведён на королевский престол. После этого он пришёл в Кёльн, где принял сдачу графа Балдуина, который долгое время поднимал мятежи против его отца, и заставил его дать клятву впредь быть ему верным и преданным ²⁴⁶.

1057 г.

Рождество Господне король Генрих, ещё малолетний ребёнок, праздновал в Регенсбурге и провёл там с князьями королевства генеральный сейм. Герцогство, которым владел Вельф, он передал своему родственнику Куно ²⁴⁷. Но, поскольку его мать, императрица, заявила, что она беременна, он разрешил ей удержать Баварское герцогство, чтобы в случае, если у неё родится сын, он и владел этим герцогством. Итак, уладив таким образом эти дела, он ушёл в Саксонию. А господин папа также вскоре вернулся в Италию. В следующий затем 40-дневный пост из жизни ушёл Адальберон, епископ Бамбергский ²⁴⁸, и во время праздника Пасхи ²⁴⁹ в Вормсе король передал этот престол достопочтенному Гунтеру ²⁵⁰, канонику этой общины, а в то время канцлеру Италии, который, как только принял власть, сразу же заслужил право принять в святой день Пасхи посвящение с великой славой. Этим летом умер папа Виктор ²⁵¹, и на его место римлянами был поставлен брат герцога Готфрида Фридрих ²⁵², принявший имя Стефана, без ведома короля, который впоследствии, правда, всё же одобрил этот выбор. А Эйхштаттское епископство, которым владел папа, король передал своему капеллану Гунцо ²⁵³.

1058 г.

Рождество Господне король праздновал в Госларе ²⁵⁴, а Пасхального агнца ²⁵⁵ [заколол] в Мерзебурге. В эти дни в Падерборне в огне сгорела кафедральная церковь вместе с двумя другими монастырями. А святую Троицу ²⁵⁶ король провёл в Аугсбурге, где провёл и генеральный сейм князей всего королевства. Итак, когда умер благочестивой памяти папа Стефан ²⁵⁷, вместо него был тайно поставлен и посвящён другой [папа] ²⁵⁸. Но, так как это было не угодно князьям, они, низложив его, отправили в Аугсбург к королю посла с просьбой поставить во главе апостольского престола епископа Флоренции ²⁵⁹. После того как их просьба была удовлетворена и улажены другие дела королевства, каждый вернулся к себе домой. В эти дни очень часто приходили венгерские послы и просили заключить мир, а чтобы он в последующем был твёрже и прочнее, требовали отдать в жёны сыну их государя Соломона ²⁶⁰ сестру короля. Наконец, когда это было одобрено князьям королевства, король вместе с матерью прибыл в пределы Венгрии, велел знати обоих королевств скрепить мир [соответствующей] клятвой, передал сестру ²⁶¹ и тут же вернулся во Франконию. Итак, в осеннее время Куно, герцог Каринтии, с сильным отрядом вступил в Ломбардию, но, поскольку местные жители оказали ему сопротивление, постыдно отступил. Эббо, аббат Фульденский, скончался, и на его место был избран Зигфрид ²⁶², монах этой общины.

1059 г.

Рождество Господне король провёл в Страсбурге. В этом году в Баварии было изрядное изобилие хлеба и вина, но страшная чума свирепствовала среди людей и животных по всей провинции. Умер аббат Херсфельдский Мегинхер. Епископ Хальберштадтский по имени Бурхард и архиепископ Майнцский Лиутпольд также вступили на путь всякой плоти.

1060 г.

Воплощение Господне король провёл во Фрейзинге и отдал Хальберштадтское епископство Бурхарду ²⁶³. Святое Богоявление он отпраздновал в Эттингене и передал архиепископство Майнцское Зигфриду, аббату Фульденскому. Вернувшись во Франконию, он поставил аббатом Фульденским Видерада ²⁶⁴, монаха этой общины. Зима в Германском королевстве была столь суровой, что из-за силы и длительности снега и мороза многие смертные лишились жизни. Вскоре после этого последовало такое разлитие рек, какого, как передают, никогда ещё не случалось в этом королевстве. Король же провёл в Хальберштадте святую Пасху ²⁶⁵, а вскоре после того как он ушёл, эта церковь вместе с другими строениями сгорела в огне. Этим летом умер Конрад, епископ Шпейерский ²⁶⁶, и ему наследовал Эйнхард ²⁶⁷. Благочестивой памяти Балдуин, архиепископ Зальцбургский ²⁶⁸, скончался, и вместо него был избран канцлер Гебхард ²⁶⁹.

Итак, в этом же году умер папа Николай ²⁷⁰, и вместо него некоторыми римлянами был поставлен епископ Луккский ²⁷¹, который тут же был посвящён под именем Александра ²⁷², хотя он и не был избран по общему желанию их всех, как выяснилось в последующем. А епископ Пармский по имени Кадало ²⁷³, услышав о смерти [Николая], сделал вид, будто он ничего не знает об избрании другого, и, взяв с собой, как говорят, огромные деньги, явился ко двору; застав короля в Аугсбурге, он неустанно вёл там свои дела с матерью короля и епископом Аугсбургским ²⁷⁴, который всё ещё занимал первое место при дворе, пока не добился, что король утвердил его на апостольском престоле и, как было в обычае, инвестировал его епископской инфулой ²⁷⁵. Он тут же вернулся в Италию и, застав [соперника] уже посвящённым и открыто занимающим апостольский престол, хоть в этом году и сидел в своём епископстве совершенно спокойно, но впоследствии начал против римской церкви великую ересь и опаснейшую войну, как то будет сказано в своём месте. Поскольку Александр, как мы уже говорили, не был избран по общему желанию всех римлян, некоторые из них, тайно похитив, доставили [Кадало] золотой крест, который обычно несли впереди папы, и некоторые другие папские украшения. А тот, спешно облачившись в них, выступал таким образом публично и требовал, чтобы все оказывали ему апостольские почести, и, дав деньги, побудил к этому также некоторых могущественных мужей. Таково начало горестных событий. Ведь король был ещё мал, мать же, как женщина, легко уступала то одним, то другим советникам, а все остальные придворные чины были алчны, и без денег там никто не мог найти справедливости в своих делах, а потому не было никакой разницы между дозволенным и недозволенным.

В этом же году мир, недавно заключённый с венграми, был нарушен. Выше рассказывалось ²⁷⁶, как сестра короля была выдана замуж за сына короля Венгрии; но в этом договоре не участвовал брат короля по имени Бела ²⁷⁷ с сыном, а потому они всегда были подозрительны нашим. Итак, по этой причине в Венгрию со стороны короля были отправлены епископ Эппо из города Цейц, маркграф Саксонский ²⁷⁸, маркграф Баварский ²⁷⁹ и очень многие другие. Итак, через несколько дней после их прибытия в Венгрию король Андрей, уже хорошо знавший о заговоре, составленном против него братом, взяв королеву, сына и невестку и собрав немалое количество князей своего народа, хотел вместе с нашими уйти в Баварию, полагая, что будет в чужой стране в большей безопасности. Брат погнался за ним с большим войском и внезапно напал на них с тыла в узком проходе дорог, который называют «Воротами королевства» ²⁸⁰, после чего наши тут же схватились за оружие и завязалась страшная битва, в которой обе стороны сражались с величайшим напряжением сил. Но венгры, которые были с королём, только в бегстве искали для себя спасения, наши же, которых было немного против такой массы людей, связанные узостью и неудобством местности и одновременно подавленные превосходящими силами, понеся очень большие потери, наконец, и сами вынуждены были отступить; там король живым был взят в плен, но в тот же момент умер, раздавленный конями и повозками. Королева же вместе с сыном, невесткой и князьями своего народа ушла в Баварию совместно с нашими. Из наших также в плен были взяты епископ Эппо, Вильгельм, маркграф Саксонский, граф Бото ²⁸¹ и очень многие другие. Но среди многих, которые там храбро сражались, особенно бросилась в глаза доблесть двух, а именно, маркграфа Вильгельма и графа Бото. Ибо, в то время как наши отступали, они остановились на какой-то возвышенности и учинили такую резню, что те деяния, которые раньше считались у храбрецов достойными удивления, ныне в сравнении с ними кажутся ничтожными. Ибо они сражались с вечера и до восхода солнца, и никто из такого множества воинов не мог захватить их в плен, пока они сами не сдались, получив гарантии безопасности. Умер Гебхард, епископ Регенсбургский ²⁸²; ему наследовал Отто ²⁸³, каноник из Бамберга.

1061 г.

Рождество цезарь праздновал в Майнце, а вскоре после святого Богоявления вместе с матерью пришёл в Регенсбург. Итак, туда им навстречу вышла вдова венгерского короля с сыном и невесткой, но король сразу же отпустил её в восточную баварскую марку, приказав охранять её там одному из своих людей, а её сына и собственную сестру увёл с собой во Франконию [на время], пока не обсудит с мудрым советом своих князей, как бы вернуть им королевство, которое оно потеряли. Бела же, который был главой и причиной этих несчастий, чрезвычайно радовался, надеясь выговорить у короля всё, что пожелает, благодаря тем, кого он взял в плен. Но, когда он увидел, что выходит не так, как он хотел, поскольку германские короли не имеют обыкновения пугаться или уступать чьим-либо угрозам, то по своей воле освободил из плена епископа, а других по прежнему держал у себя. Однако, когда ему удостоверился в их благородном происхождении, то начал предлагать маркграфу ²⁸⁴ взять в жёны свою дочь ²⁸⁵. После того как тот обещал это сделать, он был отпущен и вернулся на родину, но вскоре после этого скончался. Таким образом в следующем году из плена были отпущены и все остальные.

В эти же дни Рим страдал от междоусобной войны, ибо некоторые из них, как мы уже говорили, из расположения к епископу Пармскому не вступали в общение с Александром и вместе с ним якобы сохраняли верность королю, так как слышали, что тот его утвердил. Итак, по этой причине римские послы пришли в Аугсбург, когда король отмечал там вознесение Богоравной Девы ²⁸⁶ и проводил генеральный сейм. Из них же был и один епископ, который посвящал Александра. Взяв слово, он произнёс речь таким образом: «Помогите, о могущественные князья, матери церквей, помогите апостольскому престолу! Ибо смотрите, в то время как всё благодаря вам совершается в мире, одну только римскую церковь потрясают внутренние войны из-за Александра, который называет себя папой, но не является и не будет таковым, если в его отношении будет принято правильное решение. Ведь он без согласия короля, то есть нашего патриция, вошёл в овин не как пастырь, но, дав деньги норманнам, то есть вашим врагам, взошёл инде как вор и разбойник. Вот, здесь стою я, который посвятил его, но Бог свидетель, что я был вынужден это сделать, подвергаясь насилию. Поэтому, о справедливейшие судьи, я прошу вас: встаньте на пути у этой заразы, пока ещё есть время, чтобы вскоре после того как сгниёт больная голова, не начали увядать и прочие члены». Итак, когда в собрании были услышаны эти речи, стали долго спорить, что следует предпринять по этому поводу, ибо епископам казалось несправедливым и нелёгким, чтобы ученики судили учителя ²⁸⁷. Наконец, после долгих размышлений с письмами короля и некоторых епископов был отправлен епископ Хальберштадтский ²⁸⁸, который должен был выслушать оправдания обеих сторон и от имени цезаря и князей вынести по этому поводу справедливое решение. Итак, придя в Рим и основательно изучив отдельные факты, как они имели место, он признал истинным избрание Александра, в то время как одни одобряли это, а другие по прежнему возражали, и таким образом вернулся домой. В это время мать цезаря по своей воле отказалась от Баварского герцогства, которое давно удерживала, и позаботилась передать его Отто ²⁸⁹, мудрому мужу. Умер Адальман, епископ Брешии, и ему наследовал Ульрих ²⁹⁰.

1062 г.

Рождество Христово цезарь празднует в Госларе, а Пасху ²⁹¹ – в Шпейере. Итак, король начал уже взрослеть, но люди, игравшие первую роль при дворе, заботились только о себе и никто не учил короля, что хорошо и справедливо, а потому много в королевстве случалось без всякого порядка. В связи с этим Анно, архиепископ Кёльнский, герцоги и вельможи королевства, устраивая частые сходки, с величайшей тревогой вопрошали друг друга, что с этим следует делать. Наконец, приняв решение, они, в то время как король был на Рейне в месте, что зовётся Верида ²⁹², внезапно явились ко двору с очень большим отрядом, вынесли из часовни крест и королевское копьё, а самого короля посадили на корабль и, не встречая сопротивления, доставили в Кёльн. Мать короля в печали ушла оттуда, но, подумав, сколь тяжело вести государственные дела, сделала из необходимости добродетель и потребовала возложить на себя святой покров. Итак, она сохранила только те поместья, которые были даны ей в дар, полностью отказалась от всех остальных функций, связанных с управлением государством, и целиком посвятила себя служению Богу. Ибо всякий, кто видел её упорство в бдениях и молитвах, обилие милостыни, скудость еды и питья, бедность одежд и образа жизни и прочие труды её смирения и благочестия, тот с готовностью мог засвидетельствовать, что эта перемена произошла под влиянием десницы Всевышнего ²⁹³. И, поскольку епископ, игравший тогда первую роль при дворе, стремился к справедливости, государство начало процветать.

Итак, в это же время епископ Пармский, о котором шла речь выше, попытался добыть апостольский престол при помощи оружия, раз не мог сделать это канонически. Надежду на это ему давало то обстоятельство, что он был утверждён королём. Его, сверх того, поддерживали также некоторые из римлян. Поэтому, собрав немалый отряд лангобардов, он собрался идти на Рим и, зайдя за Сутрий, который наши называют Судрун, разбил палатки в месте под названием Толстое поле ²⁹⁴; решив дать войску отдохнуть там несколько дней, он надеялся, что римляне будут устрашены уже одним его приходом, так что или Александр добровольно уйдёт оттуда, или он получит из Города значительную помощь. Его, сверх того, вдохновляло также то обстоятельство, что его приверженцы удерживали внутри Города башню Кресценция ²⁹⁵, а также и другую сильно укреплённую башню, которая располагалась на берегу Тибра возле Ольвийского моста. Но Александр и его сторонники уже давно знали об их прибытии, а потому и они приготовились защищаться с оружием в руках. Узнав об этом, епископ Пармский, тут же подняв боевые знамёна, снялся с лагеря и таким образом в боевом порядке устремился на Рим. В свою очередь сторонники Александра, сами отлично вооружённые, выступили вперёд; в их ряды затесались также многие из народа как из-за непостоянства нрава, так и из-за гнева и негодования, ибо им казалось великим позором, что кто-то дерзнул с вооружённым отрядом, как враг, приблизиться к Риму. Не медля, побеждённые в первой же схватке, римляне обратились тыл ²⁹⁶ и таким образом, бежав, вернулись в Город, причём многие пали убитыми и ранеными. Некоторые же, поспешив к Тибру, сели на корабль; но, когда те последовали за ним и лишь один метнул копьё, все они, поскольку каждый боялся за самого себя, столпились на одной стороне судна, корабль перевернулся и почти все они захлебнулись в воде. По свершении этих подвигов епископ Пармский со своими людьми стал уже знаменит, и страх перед ним изо дня в день ширился по всему Риму. Однако, прежде чем они вступили в город, в эту смуту внезапно вмешался герцог Готфрид, который давно уже после смерти императора вернулся в Италию и, будучи в браке со вдовой Бонифация, считался самым могущественным в этих пределах королевства. Итак, посредством то угроз, то советов он не переставал вести переговоры с ними обоими, пока не убедил каждого вернуться к своему епископскому престолу, велев, чтобы послы обоих отправились вместе с ним к королю и впоследствии апостольский престол без всякого противодействия держал тот, за кого выскажутся король и князья. Оба легко с этим согласились, ибо каждый был уверен в своей правоте. Но, когда послы явились к королевскому двору и это дело начало обсуждаться при дворе, было принято всеобщее решение: к апостольскому престолу вновь должен вернуться тот, кто был посвящён, пока не будет канонически выслушан на соборе и тогда по праву или утверждён на этом престоле, или осуждён и низложен. Таким образом послы были отпущены и вернулись на родину, а Александр малое время спустя возвратился в Рим ²⁹⁷. Умер Энгильхард, епископ Магдебургский ²⁹⁸, и ему наследовал Вециль ²⁹⁹. Умер также Адальхард, аббат Альтайхский, муж величайшего совершенства в монашеском исповедании.

1063 г.

Рождество Господне король праздновал во Фрейзинге, где поставил отцом альтайхцев Венцлава ³⁰⁰, монаха и брата этой общины, но в то время аббата Леонского. Итак, придя в Альтайх в день Обрезания Господнего ³⁰¹, он всеми совместно радующимися братьями был встречен с величайшей честью и в то же время при общем ликовании всей челяди. Итак, святую Пасху ³⁰² король праздновал в Госларе, где в святую субботу вдруг вспыхнула внезапная смута ³⁰³, но благодаря милости Божьей она вскоре была прекращена.

Итак, папа Александр, как мы уже сказали, вернулся в Рим и, как то в обычае у римской церкви, велел созвать после Пасхи собор епископов и аббатов. Итак, на этом соборе была подана жалоба на епископа Пармского, который, дав деньги, посредством ереси, а именно, симонии пытался овладеть апостольским престолом, а когда не добился этого по своему желанию, напал на Рим, мать церквей, с войной и вооружёнными отрядами, и там по его совету и под его руководством были совершены многочисленные убийства и увечья. Итак, когда всем были открыты эти его преступления, и ни он сам не пришёл для того, чтобы их опровергнуть или дать за них удовлетворение, ни прислал для этого кого-либо ещё, он был всеми осуждён и поражён стрелой анафемы. Тот же, когда это услышал, созвал в Парме епископов и клириков, каких смог, и точно также проклял Александра, говоря, что именно он должен по праву считаться пастырем паствы Господней, ибо избран и поставлен самим королём, то есть римским патрицием, тогда как Александра всем следует проклинать и преследовать, ибо он не избран канонически священниками или римским народом, но с волчьей хитростью, тайком и коварно введён в должность норманнами, врагами Римской империи. Таким образом они, злобно уязвляя, обвиняли друг друга и защищались друг от друга.

Король же и князья королевства были в сильной тревоге, ибо сестра короля вместе с её мужем уже давно были изгнаны из своего королевства, и до сих пор против этого не было предпринято ничего, что можно было бы считать достойным королевской чести. Поэтому он провёл генеральный сейм в Майнце и, пользуясь советом мудрых людей, решил этим же летом вести войско в Венгрию. Так они были отпущены и вернулись по домам, и, поскольку будущий поход был первым походом юного короля, каждый, как мог, старался подготовиться к нему изо всех сил. Бела же, который свергнул Соломона с престола и велел уже посвятить себя королевским помазанием, когда услышал, что этот поход готовиться с таким великолепием, начал проявлять сильное беспокойство. Ибо раньше между нашими и венграми часто происходили войны, и для него не была тайной ни мудрость наших в совете, ни их отвага в бою, а потому он начал усиленно выяснять, как можно помешать этому походу. Наконец, составив план, он отправляет послов; прежде всего он приказал им привести в качестве оправдания то обстоятельство, что он якобы вовсе не изгонял короля Соломона с трона, но, когда тот сам, по своей воле и никем не преследуемый, бежал, ему просто нельзя было отказаться от короны, возложенной на него мятежным войском. Поэтому, если король хочет уже вернуться в королевство, он готов встретить его с достойными почестями, как короля и своего господина, и служить ему, но при условии, что тот позволит ему сохранить за собой то герцогство, каким он владел при его отце. А чтобы устранить у наших всякое подозрение, он в качестве гарантии этого договора обещал передать королю в заложники своего сына. Однако, венгерские хитрость и коварство уже давно и очень часто были испытаны нашими на основании действительного положения вещей, и потому никто не хотел оказывать доверие этим словам. Послы вернулись, так и не добившись мира, а [Бела], с присущей ему от рождения хитростью сделав вид, будто желает мира, сразу же после этого отправил ещё одних послов, а сам тем не менее оградил, между тем, валами узкие участки дорог и, укрепив города, приготовился к войне. Но его хитрость была перекрыта хитростью же, ибо на словах ему была дана надежда на мир, но на деле готовились вести войну. Что же далее? Итак, когда настало подходящее время, король пришёл к границам Венгрии с большим войском ³⁰⁴, но обнаружил, что все входы для него закрыты как сильными оборонительными сооружениями, так и внимательной воинской стражей. Поэтому, когда венгры, которые перебежали к нему вместе с Соломоном, показали дорогу через заросли тростника, он послал вперёд часть войска, велев им, как только они вторгнутся, сообщить ему, сможет ли он последовать за ними вместе с прочими. Те же, войдя [в эту страну], из-за чрезвычайных трудностей назад никого не отправили, но через два дня пути пришли к городу, что зовётся Визельбург, решили его захватить и открыть здесь королю дорогу для вторжения. Король же ничего не знал об этом их плане, но и сам, тем временем, прибыл к этому городу, о чём те тоже ничего не знали; так они неожиданно встретились друг с другом и с обеих сторон подошли к городу. Тут же поднялся страшный шум, город чуть ли не в одно мгновенье был взят и, после того как были открыты ворота, король вместе со всем войском благополучно вошёл в Венгрию. Бела же с сыном стоял неподалёку, но, готовый к сражению, собирал огромное войско. Однако, вскоре после того, как он узнал, что те идут на него, он испустил дух, а сын, чтобы не попасть в плен, едва спасся бегством. Так Божье провидение бескровно и благодаря королю Генриху возвратило народ и всю эту страну королю Соломону. Соломон же, не забыв об оказанном ему благодеянии, пригласил короля в Вейсенбург ³⁰⁵, который является столицей его королевства, и, устроив пир, почтил его достойными королевского величества дарами, и ни один из князей не ушёл без надлежащих подарков. Итак, при всеобщей радости король вместе со своими людьми вернулся в Баварию, и таким образом с венграми опять был заключён мир. В этом году умер Генрих, епископ Аугсбурга ³⁰⁶, и ему наследовал Эмбрико ³⁰⁷.

1064 г.

Воплощение Господне король провёл в Вормсе ³⁰⁸. В эти дни вновь прибыли римские послы с жалобой на то, что, мол, каждая епархия довольствуется одним епископом, и только за апостольский престол по прежнему спорят двое. Король и князья, тронутые их ежедневными жалобами, постановили провести в Мантуе собор, на котором могли бы встретиться оба папы, если можно так сказать, и германские, римские и лангобардские епископы. Оба они, Александр и Кадал, охотно согласились с этим решением, ибо каждый, как мы говорили, был уверен в своей правоте. Собор же этот был назначен на день святой Троицы. Когда наступило лето, цезарем был отправлен на этот собор архиепископ Кёльнский вместе с другими епископами и немалым количеством князей. Епископ же Пармский вместе с большим войском пришёл в место, которое называлось Чёрная вода ³⁰⁹. Оттуда он отправил к архиепископу Кёльнскому послов, передав ему, что не желает участвовать в этом соборе, если ему не позволят вести его заседания и занимать место вершащего суд папы. Но, поскольку послам цезаря показалось недостойным и несправедливым, чтобы Александр, который уже был папой, был низложен заочно и не будучи выслушан, он остался в месте, о котором мы сказали, и ежедневно присылал в Мантую лазутчиков, через которых узнавал обо всём, что там говорилось и делалось. А Александр с готовностью явился на собор, ибо всегда и во всём стремился подчиняться церковным правилам. Из Италии же епископы, аббаты и другие князья собрались отовсюду в огромном количестве и ввиду партийных пристрастий, которые были сильны между ними, одни поддерживали одного, другие другого. Итак, в понедельник святой Троицы ³¹⁰, когда все собрались в церкви и после призвания Святого Духа заняли согласно обычаю места, сперва Александр держал речь о мире и согласии, а затем приказал высказаться, если ещё есть что сказать. Тогда архиепископ Кёльнский сказал: «Король и князья слышали о тебе сообщения многих, которые уверяют, что это правда, будто ты добился апостольского престола посредством ереси симонии, и, поскольку сознавал себя виновным в таком преступлении, сделал своими товарищами и друзьями норманнов, врагов Римской империи, чтобы с их помощью удержать эту власть вопреки церковным правилам, а также против воли короля; поэтому мы и направлены королём, чтобы узнать, что из сказанного – правда». Тогда тот, – мы используем его собственные слова, – ответил следующее: «Вы же сами знаете, о дражайшие сыны, что если мои обвинители хотят быть или казаться правдивыми, то им, как и мне, подобает присутствовать здесь в данный момент. Тем не менее, я вовсе не обязан отвечать им иначе, как по собственной воле, ибо все мы знаем, что неправильно, чтобы ученики обвиняли или судили учителя. Однако, ныне, дабы святая церковь Божья не имела из-за меня соблазна, я свидетельствую и клянусь пришествием Святого Духа, которое мы почитаем, что я никогда не пятнал свою совесть симонией, но меня увлекли вопреки моей воле и протестам и, поставив вопреки моему желанию на апостольский престол, посвятили. И это сделали те, которые согласно древнему обычаю римлян имеют, как известно, заботу и власть избирать и посвящать понтифика. Что же касается обвинений в дружбе и союзе с норманнами, то мне нечего на это ответить; но, если сын мой, король, когда-нибудь придёт в Рим для принятия императорского посвящения и короны, тогда он лично убедится, что из этого правда». Услышав это, все решили, что он вполне очистился от обвинений, и утвердили его избрание, в то время как духовенство пело: «Тебя, Бога, славим», а остальные согласно славили и восхваляли Бога. Наконец, водворив тишину, папа Александр подал жалобу на Пармского епископа, которого он, однако, называл не епископом, но еретиком. И, поскольку не было никого, кто опроверг бы возведённые на него обвинения, он вновь проклял его по приговору собора, в то время как заальпийские, итальянские и все, которые умели говорить, воскликнули: «Да будет так! Да будет так!». Так завершились заседания собора в этот день. А на следующий день ³¹¹, когда архиепископ Кёльнский не принимал участия в соборе, сторонники Пармского епископа со страшным шумом ворвались в церковь, обзывали папу Александра еретиком, а некоторые даже, обнажив мечи, угрожали ему смертью. Увидев это, те, которые были на соборе, почти все бежали, и папа чуть ли не один остался на своём месте, в то время как ему помогал и содействовал достопочтенный аббат Венцлав, который уже вполне изучил обычаи лангобардов, ибо на словах они обычно много и храбро угрожают, а на деле не отваживаются всё это исполнить. Что и здесь случилось точно также, ибо, как только Беатриса, жена герцога Готфрида, вступила в храм со своими людьми, весь этот шум и боевая суматоха прекратились в один момент и, как обычно говорят, в мгновение ока. Так в течение оставшихся двух дней были в мире улажены все требовавшие решения дела, и папа Александр вернулся в Рим. А все остальные возвратились по домам.

1065 г.

Рождество Христово цезарь праздновал в Кёльне ³¹². Итак, вера католическая процветала уже вширь и вдаль, а все изречения пророков, которые до пришествия Христа понимали очень немногие, после того как Он родился и пострадал, стали ясны всем верующим яснее ясного, и среди них исполнилось, кажется, также следующее: «И покой Его будет слава» ³¹³. Ибо в этом году в Иерусалим с намерением почтить Гроб Господень отправилось такое множество людей, что любой мог поверить, что туда вступила полнота народов; и, поскольку об этом походе следовало бы сказать очень многое, я прошу, чтобы не показалось кому-то неприятным, если мы скажем о нём лишь немногое в общих чертах. Итак, среди тех, которые отправились в путь, были следующие князья: Зигфрид, архиепископ Майнцский, Вильгельм ³¹⁴, епископ Утрехтский, Отто, епископ Регенсбургский, Гунтер, епископ Бамбергский. Последний, хоть и был моложе прочих возрастом, но не уступал остальным ни мудростью, ни доблестью души и, о чём мы уже после его смерти не может не вспомнить без плача и скорби, казался в то время украшением и опорой всего королевства. Ибо, как обычно уверяют поверенные его тайн, он достиг досконального совершенства во многих добродетелях. Итак, за этими вельможами последовало такое множество графов и князей, богатых и бедных, что их количество, кажется, превысило цифру 12 000. Итак, как только они перешли через реку под названием Морава, то сразу начали часто подвергаться опасностям со стороны разбойников и грабителей, которых, однако, мудро и осторожно избегая, они, наконец, прибыли в город Константинополь. Там они столь достойно вели себя во всём, что им чрезвычайно удивлялась сама греческая и императорская надменность. Они также глазели на епископа Гунтера, как на великое зрелище, и полагали, что он – не епископ, но римский король, а под личиной епископа скрывается потому, что иначе не смог бы прийти к Гробу Господнему через эти царства. Итак, через несколько дней уйдя оттуда, они пришли в Аликвию ³¹⁵ через различные бедствия и мучения, как даёт знать названный епископ Гунтер, среди прочего написавший из этого места своим людям, которые были дома, следующее: «Воистину, братья, мы прошли через воду и огонь, и, наконец, Господь довёл нас до Аликвии, которую Священное Писание упоминает, как Лаодикею. Ибо мы изведали венгров, служивших без верности, болгар, грабивших тайно, бежали от узов ³¹⁶, свирепствовавших открыто, видели константинопольцев, кичившихся греческой и императорской надменностью, потерпели от романитов ³¹⁷, свирепствовавших с большей, чем всякая человеческая и звериная яростью; тяжкие испытания мы претерпели, но впереди ещё более тяжкие». Итак, когда они находились в Аликвии несколько дней, вот, навстречу им каждый день стали попадаться многие возвращавшиеся из Иерусалима люди, рассказывая о бесчисленных смертях своих спутников и демонстрируя собственные несчастья по недавним и ещё свежим ранам; они открыто заявляли, что никто не сможет пройти по этой дороге, ибо свирепейший арабский народ, жаждая человеческой крови, занял всю эту землю. Что было им делать, куда обратиться? Итак, спешно проведя совещание, они решили отречься от самих себя и всю свою надежду возложить на Господа; зная, что либо живые, либо мёртвые они принадлежат Господу, они в бодром настроении двинулись через землю язычников по направлению к святому граду. Итак, когда они быстро добрались до некоего города под названием Триполи, и местный варварский герцог увидел такое множество людей, то в надежде найти много денег решил всех их перебить кровавым мечом. Но, в то время как злодеи задумывали это дело, божественная милость Господня не оставила тех, кто на неё полагался. Итак, с моря, которое с одной стороны омывает город, тут же поднялась чёрная туча, из которой вышли на свет молнии и зарницы с громом и страшным грохотом. Когда эта буря продолжалась до шестого часа следующего дня и буруны морских волн поднялись выше обычного, сами язычники, стеснённые необходимостью, стали кричать между собой, что город вот-вот будет низвергнут в бездну вместе с народом, ибо Бог христиан сражается за своих людей. Из-за страха смерти этот герцог вынужден был отказаться от намерения своей души, и волнение на море тут же улеглось, как только христианам дали возможность уйти. Итак, терзаемые различными мучениями и тяготами, они, наконец, пришли через всю землю язычников к городу под названием Кесария ³¹⁸, где и отпраздновали день вечери Господней, который пришёлся в этом году на 24 марта. Они также изъявляли радость, будто спаслись от всех опасностей, ибо оттуда до Иерусалима насчитывалось не более двух дней пути. Но на следующий день, то есть в Святой Пяток, почти во втором часу дня, когда они вышли из деревни Кафарсалы ³¹⁹, то внезапно попали в руки арабов, которые быстро, как жаждущие долгожданной добычи волки, набросились на них и достойным сожаления образом убили первых, разорвав их на части. Наши же сперва пытались сопротивляться, но затем, как безоружные, вынуждены были укрыться в деревне. Сколько людей там было убито, когда они бежали, столь неисчислимые виды смертей, столько несчастий и бедствий кто мог бы описать словами? Итак, там было тяжело ранен епископ Утрехтский Вильгельм; лишённый всех одежд, он вместе со многими другими, избитыми самым жалким образом, был оставлен лежать на земле. Остальные же три епископа вместе с немалым отрядом из разных народов заняли некий обнесённый стеной дом и две каменные башни, откуда приготовились защищаться, пока даст Бог. Ворота же в этом доме были чересчур узкими и, так как враг напирал, они не смогли снять с коней поклажу; поэтому они лишились и этих коней, и мулов вместе со всем, что они несли. А враги, разделив это между собой, поспешно бросились лишать жизни самих владельцев имущества. Те, в свою очередь, полагаясь на оружие, какое только попало им в руки, храбро сопротивлялись. По этой причине враги, движимые ещё большим негодованием, напирали всё более яростно. Они видели, что те, которые по их мнению вообще не осмелятся ничего против них предпринять, оказывают мужественное сопротивление. Итак, целых три дня борьба с обеих сторон шла с величайшим напряжением сил, ибо для наших, хоть и страдавших от голода, жажды и недосыпания, речь шла всё таки о жизни и спасении, а враги с волчьей яростью скрипели зубами, ибо добычу, которая, казалось, уже была у них в пасти, им никак не удавалось проглотить. Наконец, в самое воскресенье святой Пасхи ³²⁰, примерно в девятом часу, когда между ними был объявлен мир, восемь предводителей язычников, получив разрешение, поднялись в башню, в которой находились епископы, будто бы собираясь выяснить, за какое количество денег те хотели бы выкупить свою жизнь и получить возможность уйти. Но, как только они вошли, тот, кто, казалось, был главным среди них, подошёл к епископу Гунтеру, которого счёл старшим из всех, снял платок, которым была покрыта его голова, и обвязал её вокруг шеи сидевшего епископа. «Вот, – говорит, – взяв в плен тебя одного, я всех их имею в своей власти, и вместе с тобой повешу на дереве всех из вас, кого захочу». Здесь, да, именно, здесь он смог понять, что праведник смел, как лев ³²¹. Ибо, когда тот понял через переводчика то, что он сделал и сказал, этот достопочтенный муж ничуть не испугался несметного множества окружавших его врагов, но, тут же вскочив, одним ударом своей руки поверг язычника наземь и, наступив своей ногой на его шею, сказал: «Эй, мои люди! Вставайте, хватайте их всех и храбро вяжите, и, лишив их оружия, которым они нас атакуют, кладите напротив!». Тут же, вслед за сказанным было сделано то, что он велел, и таким образом атаки язычников в этот день прекратились. Итак, на следующий день, примерно в девятом часу дня, герцог вавилонского царя, который начальствовал в городе Рамуле ³²², услышав о том, что случилось, хоть и был язычником, пришёл с большим войском для освобождения наших. Ибо он рассудил, что если те будут убиты столь жалкой смертью, то никто в последующем не придёт ради молитвы через эту землю, и он и его люди понесут из-за этого тяжкий ущерб. Узнав о его прибытии, арабы разбежались во все стороны, а он, приняв тех, которые были схвачены и связаны, дал нашим возможность уйти. Уйдя оттуда, они добрались до города Рамулы и оставались там, против воли задержанные герцогом и его жителями, две недели. Наконец, их отпустили, и они 12 апреля вошли в святой город. Итак, кто мог бы описать словами, какое море слёз было пролито, сколько жертвенных даров и сколь чистых даров они принесли Богу, и с каким радостным настроением они уже после многих вздохов пели: «Поклонимся подножию ног Его»?³²³ Итак, с глубоким благоговением исполняя там свои обеты Господу в течение 13 дней, они, наконец, торжествуя, вернулись в Рамулу. Арабы же собрались отовсюду в ещё большем числе и заняли все проходы дорог, сидя в засаде с кровожаднейшим намерением, ибо сильно горевали из-за добычи, которую у них вырвали из-под самого носа. Но и наши не были в неведении относительно этого; спешно дав купцам плату за проезд, они, выждав попутный ветер, сели на корабль и на восьмой день благополучного плавания высадились в гавани города Аликвии. Итак, двинувшись оттуда через несколько дней, они, хоть и не без великих тягот и трудностей, но радостные расположились, наконец, после длительного перехода в пределах Венгрии и на берегу реки Дуная. Но когда этот обманчивый мир имел что-то радостное, или завершал что-то счастливым концом? Ибо они уже перешли через эту реку и уже радовались близости родины, как вдруг часто называемый муж, сиятельный епископ Гунтер, предчувствуя день своей смерти, пал на колени на самом берегу этой реки и, поцеловав землю, сказал: «Хвала и благодарность всемогущему Богу, который привёл меня в эти места. Ибо где бы Он ни назначил теперь час или место моей смерти, я уверен, что мои верные довезут моё тело в Бамберг». Что же далее? В тот час он был охвачен болезнью, но не прекращал пути, пока не добрался до города, который называют «Брошенным городом» ³²⁴. Там, не имея более сил сопротивляться болезни, но точно зная, что уже близится день его смерти, он, сделав исповедь тем трём епископам и очень многим другим мужам священного чина, был помазан святым елеем и, приняв предсмертное причастие тела и крови Господних, умер 23 июля. Его тело верные ему графы и соепископы, оплакав, подняли оттуда и при великом рыдании всей Баварии и Франконии, ибо ежедневно им навстречу попадалось большое количество его верных, надеющихся в отношении него на иное, доставили в Бамберг и с подобающими почестями похоронили перед алтарём святой Гертруды, как он сам распорядился при жизни. И, хотя он, как мы верим, устремился к лучшему, он всё же оставил по себе безутешную печаль. Ибо, как мы скажем в согласие со всеми, в наши времена редко кто, или вообще никто не подымался в добродетелях больше него, и едва ли можно верить, что после него поднимется ещё один такой. В епископстве ему наследовал Герман ³²⁵, майнцский каноник. Умер Эгильберт, епископ Пассау, и ему наследовал Альтман ³²⁶. Умер Рутери, епископ Тревизо, и ему наследовал Вольфрам ³²⁷, тогда аббат Осегский, а ранее монах из Альтайха. В этом году Альтайхское аббатство было передано в лен Отто, герцогу Баварскому, о чём многие вскоре начали думать и говорить, что это пожалование не пошло ему на пользу.

1066 г.

Рождество Христово король празднует в Майнце ³²⁸, а Пасху ³²⁹ – в Шпейере ³³⁰. За три дня до Пасхи по всей Италии явилась звезда удивительной величины, которая испускала по направлению к востоку луч наподобие копья. А после Пасхи, в дни прошений, уже не только по Италии, но и по всему королевству явилась звезда комета, и это в течение 14 дней было великим чудом для очевидцев. В эти дни король уже так сильно начал болеть, что врачи совершенно отчаялись в нём и некоторые из князей с надеждой и страстью заняли королевский трон. Но благодаря действию Божьей милости король, который посредством наказания был исправлен себе на благо, вскоре выздоровел, и в нечестивая надежда разевающих пасть воронов была таким образом обманута. Когда же его невеста ³³¹, которую его отец во время последнего возвращения из Италии привёл с собой, повзрослела, да и сам он был уже в самом цвете юности и праздновал в Вюрцбурге рождество апостолов Петра и Павла ³³², он велел короновать её посредством королевского посвящения, а в скором времени, с королевской пышностью отпраздновав в Ингельхайме ³³³ свадьбу, как и подобало, разделил с ней королевскую власть. Этим летом аквитанцы ³³⁴ сразились в морской битве ³³⁵ с англосаксами и, победив их, подчинили своей власти. Итак, те, который участвовали в этой битве, рассказывали нам, что со стороны победителей пало 12 000 человек ³³⁶. А сколько погибло со стороны побеждённых, нелегко было и сосчитать. Некоторые также объясняли, что столь устрашающая комета потому и пылала недавно, что в этом году должно было погибнуть столько тысяч людей.

1067 г.

Рождество Христово король провёл в Регенсбурге ³³⁷, а Пасху ³³⁸ – в Госларе. Итак, герцог Готфрид, который взял в жёны вдову Бонифация, с разрешения короля, как мы уже говорили, управлял княжеством в землях Италии. Норманны же, которые уже давно захватили Апулию, за много лет уже сильно укрепились, а потому часто посылали оскорбительные послания и ответы королю и князьям королевства. Но, поскольку король был занят в других частях королевства и потому не имел возможности противостоять их гордыне, названный герцог Готфрид собрал большое количество немцев и итальянцев и сам отправился укрощать их высокомерие. К нему также присоединились господин папа и римляне, ибо они уже давно сильно боялись могущества норманнов, но не надеялись сопротивляться им собственными силами. Итак, они сразу же легко взяли несколько крепостей и возвратили их тем, в чьей собственности они были ранее и у кого их силой отобрали норманны. Когда они взяли в плотную осаду город Аквин и вот-вот должны были взять город, Ричард ³³⁹ стал через послов умолять герцога о встрече, и тот, дав согласие на его просьбу, вскоре вышел ему навстречу к Кариланскому мосту ³⁴⁰; там, посреди этого моста, они втайне переговорили между собой, и герцог в скором времени снял осаду. Таким образом каждый из них вернулся к себе домой. В эти времена между князьями Баварии возникла опаснейшая вражда, из-за которой произошли неисчислимые смерти людей, вырывания глаз и чрезвычайно печальные увечья других членов. А герцог Отто, принимая деньги от обеих сторон, не имел о них никакой заботы, и потому большая часть провинции страдала, сотрясаемая поджогами и грабежами. Посреди этого умер также епископ Трирский ³⁴¹, чьё епископство король вопреки воле трирцев передал Конраду ³⁴², приору из Кёльна. Когда же и духовенство, и народ с негодованием восприняли это обстоятельство, некоторые вассалы епархии схватили этого епископа, когда он пришёл, живым и велели сбросить его с одной очень высокой скалы. Но тот ничуть не пострадал от этого падения и бросился бежать; однако, его вскоре снова схватили и вторично сбросили со скалы. Таким образом возвращённый и сброшенный в третий раз, он, скончавшись, устремился к лучшему, как мы истинно верим, ибо великие чудеса воссияли у его могилы. А его убийцы впоследствии, закованные в железные кандалы, понесли, как мы видели, наказание. Наконец, трирцы, получив право выбора, избрали Удо ³⁴³, благородного и почтенного мужа, каноника этой общины.

1068 г.

Рождество Господне король провёл в Госларе, и после этого, на очищение Марии, пришёл в Аугсбург, готовясь перейти оттуда в Италию ³⁴⁴. Но, поскольку князьям королевства казалось тягостным идти вместе с ним, они легко убедили короля, которое многое ещё обдумывал как ребёнок, вернуться в Саксонию и отправить в Италию вместо себя послов. Итак, были отправлены Анно, архиепископ Кёльнский, Генрих Тридентский и Отто, герцог Баварский. Итак, когда они прибыли в Равенну, то воспользовались беседой и угощением епископа этого города ³⁴⁵, и не избегали также Пармского епископа, явившегося к ним в другом месте, хотя папа Александр связал узами анафемы их обоих. Итак, по этой причине он и не хотел их видеть, когда они прибыли в Рим, а именно, так как они вступали в общение с отлучёнными от церкви. Но, поскольку записано: «Если ты обличишь разумного, он поймёт наставление» ³⁴⁶, они вскоре добились примирения посредством смиреннейших извинений; наконец, выслушав их послание, он через несколько дней их отпустил, передав королю то, что тот хотел. Сам же он по своему обыкновению провёл после белых дней ³⁴⁷ собор епископов; на этом соборе присутствовал епископ из города Тортона, который во времена благочестивой памяти папы Льва в ходе борьбы против разорителей своего епископства совершил убийство и из-за этого вот уже столько лет был лишён священнической должности. Поскольку он до сих пор упорствовал в покаянных стенаниях, то благодаря заступничеству всего собора заслужил, чтобы его простили и вернули ему должность, ибо он, как мы сказали, сделал это при защите своей церкви. А епископ Флоренции ³⁴⁸, так как он вступил в должность епископа посредством ереси симонии, был низложен, обвинённый и уличённый на основании явных улик. Присутствовал там также Удо, достопочтенный епископ Трирский, который и сам был обвинён в той же ереси, но вскоре, очистившись посредством клятвы, был признан невиновным и после этого пользовался у папы и римлян большим уважением. Епископы же, королевские посланники, уйдя из Рима, тут же возвратились домой. И только герцог Отто остался в Италии, якобы для того, чтобы обсудить с местными князьями дела этого королевства. Ради этого дела на встречу с ним в открытых полях города Пьяченцы вышел герцог Готфрид с большим количеством итальянцев. Когда они расположились и стали обсуждать какое-то дело, итальянцы, вознёсшись в своей гордыне и словно из врождённой ненависти к немцам не считая достойным слушать герцога, начали с диким криком приводить всё в расстройство и вынудили герцога уйти, не окончив дело. Были, правда, люди, которые уже тогда начали подозревать его и говорить, что этот муж не вполне верен королю и остался в Италии для того, чтобы, если удастся, привлечь на свою сторону герцога Готфрида или какого-либо иного соучастника своих планов.

Посреди этого те тяжкие распри, которые пылали между баварскими князьями, были благодаря милости Божьей легко погашены. Ибо, когда они дошли до такого безумия, что с сильными отрядами вооружённых людей собрались друг против друга в восточных землях, их души, однажды, охватила такая ярость, что родители, родичи и свояки, словно вот-вот собираясь вступить в бой, вывели друг против друга вооружённых людей и построили отряды в боевом порядке, так что ожидалось ужаснейшее кровопролитие. Но что только не даёшь ты твоим верным, о благой Иисусе? Ибо, вот, когда уже глаза наметили места для ран в телах друг друга, а руки их уже поднялись для бросания и нанесения ударов, в решающий час битвы и, так сказать, быстрее, чем в мгновение, их благодаря попечению Божьему внезапно охватила такая перемена мыслей, что они, сложив оружие, с плачем и слезами простили друг другу то, что ранее совершили, и, обменявшись поцелуями мира, все возвратились домой здоровыми и торжествующими. Этот год был отвратителен для альтайхцев и леонинцев, ибо господин Венцлав, достопочтенный отец обоих монастырей, 24 сентября вступил на путь всякой плоти. Я счёл излишним говорить что-либо о его достоинствах, чтобы я, сказав многое, не был обвинён в том, что сказал слишком мало. Достаточно знать об этом муже лишь то, что многие из тех, во главе которых он стоял в обоих монастырях, до сих пор обычно заявляют в один голос: они никогда не имели отца, равного ему по благочестию, и совершенно не надеются, что будут иметь такого в последующем. В этом же году умер патриарх Рабинг ³⁴⁹, и ему наследовал канцлер Сигихард ³⁵⁰.

1069 г.

Рождество Господне король провёл в Майнце ³⁵¹, и вскоре после этого приказал готовиться к походу против лютичей, несмотря на зимнее время. В это время герцог Отто, который держал в качестве лена Альтайхское аббатство, дал его братьям разрешение избрать меж собой аббата. И те тут же без всякого промедления избрали некоего брата своей общины по имени Валькер ³⁵², мужа испытанного во многих добродетелях. Поход же, хоть он и был приказан и осуществлён внезапно, был, однако, довольно успешным и похвальным. Ибо эта земля язычников была полна рек и болот, но тогда, а именно, в зимнее время, изрядно скована льдом, а потому для войска открывался лёгкий путь для входа и выхода. Итак, после незначительной битвы они взяли несколько городов, сожгли, разорив, несметное множество деревень и увели с собой огромную добычу и пленных. В эти дни совершилось бы страшное преступление, если бы Бог не расстроил планы злодеев. Ибо, когда король, распустив войско, совершал путь с довольно небольшим отрядом, герцог Отто, о котором часто говорилось и ещё будет сказано, начал просить его зайти вместе с ним в его дом, который лежал по пути к его городам, обещая усердно ему там служить. А тот быстро согласился с его просьбой, ибо ещё не ожидал от него ничего дурного. Там же тогда был Куно, слуга и воспитатель короля, который, как рассказывали, не пользовался расположением герцога. И вот, герцог, как говорят, составил со своими людьми план, согласно которому этого Куно следует покрыть оскорблениями и сделать вид, будто его намерены зарезать у самой спальни; когда же король бросится из спальни для прекращения драки, его должны убить, пронзив [мечом]. Итак, когда рыцари герцога затеяли то, что им было приказано, и стали бросать оскорбительные слова, которые могли бы положить начало ссоре, и, как только те и другие закричали: «К оружию! К оружию!», на помощь к Куно быстро пришли его товарищи, и эта безрассудно начатая затея была таким образом легко прекращена. Король же в тот час так и не узнал от своих людей, по какой причине всё это было затеяно, однако, то, что это действительно было так, как мы сказали, в последующем открыл некто по имени Эгино ³⁵³, который в ту ночь принимал участие в этом совете и уверял, что получил из рук герцога меч, которым обещал ему убить короля. Но, поскольку это в то время было скрыто и улажено, то нечестивое намерение злодеев не сошло по этой причине на нет. Ибо ближайшим летом против короля составили заговор двенадцать саксонских и франкских князей, одним из которых, как говорят, был опять-таки герцог Отто. Итак, зная, что этот доверенный человек является врагом, готовым причинить вред, они заставили открыто восстать маркграфа Деди ³⁵⁴ и графа Адальберта ³⁵⁵, а остальные делали вид, будто хранят в отношении короля верность, чтобы тем легче убить короля, если дело примёт удачный оборот, или чтобы те быстрее смогли получить при их помощи прощение короля и его милость, если победа будет сопутствовать королю. Не медля, маркграф занял один город епископа Бамбергского под названием Шайдунген ³⁵⁶, а Адальберт захватил королевское аббатство Ниенбург ³⁵⁷ и заставил служить себе королевские поместья, которые находились в окрестностях. Король же, находясь в Регенсбурге, когда услышал об этом, то, собрав войско, поспешил принять меры против их начинаний. Граф Адальберт, узнав о его возвращении, бежал из города, который захватил. Князья вместе с местными жителями погнались за ним, но были им достойным сожаления образом разбиты в тот же день и обращены в бегство. Король же осадил в Тюрингии город маркграфа под названием Байхлинген ³⁵⁸, который при первом же приступе взял и приказал сжечь. Итак, двинувшись далее, он прибыл к Шайдунгену, который, хоть и был захвачен, но в первой схватке всё же со стороны короля было много раненых и многие пали мёртвыми ³⁵⁹. Герцог Отто тогда лично присутствовал там, но не помогал ни тем, ни другим и не позволял оказывать помощь никому из своих людей. А остальные заговорщики, видя, что события развиваются благополучно [для короля], никоим образом не дерзали себя выдать. Поэтому маркграф и Адальберт, чувствуя, что они покинуты и их соучастники струсили ещё до того, как раздался звук трубы, дав королю большую часть своих поместий, заслужили его милость и назвали всех соучастников своего заговора. Однако, король пока что сделал вид, будто не знает их, ибо ему казалось неосторожным сразу признать врагами стольких князей королевства. Он же начал затевать в эти дни другое неразумное дело, которое, поскольку тому мешал Бог, не смог довести до конца. Дело в том, что он имел обыкновение проводить время в недозволенных объятиях любовниц и потому задумал совершенно развестись с королевой, с которой по закону делил королевскую власть. Это его беззаконное желание ещё более окрепло в результате ободрения епископа Майнцского, который обещал, что это будет ему позволено решением собора. А пока ожидали собор, королеве тем временем было приказано находиться в Лорше. Велико было изумление многих и они с замиранием ожидали, что из этого выйдет. Когда же настал день собора, и епископ, войдя, уже занял своё место, вдруг явился посланник ³⁶⁰ господина папы, который, страшно угрожая, сообщил ему, что если он станет виновником этого беззаконного развода, то, пока жив папа, никогда не будет владеть священнической должностью. После услышанного собор был распущен и королева вновь возвращена на королевское ложе.

В эти же времена в Италии случилось одно достойное сожаления событие такого рода. Адельгейда ³⁶¹, тёща короля, была в гневе на жителей Лоди; поэтому, опустошив провинцию, она с большим войском осадила сам город Лоди; взяв город, она велела сжечь его огнём, причём, заперев ворота, не позволила никому выйти. Итак, монастыри, церкви и все городские стены были сожжены огнём; говорят, что в пожаре погибло много тысяч мужчин, женщин и детей. Виновная в этом деле, она после этого пришла в Рим, но папа велел ей идти домой, не назначив покаяния. Ибо он признался, что не знает, какое покаяние следует назначать в случае стольких и столь страшных преступлений, и может ли за ним следовать прощение. Но, так как мы знаем, что этот муж был справедлив и кроток, мы никогда не поверим, что он мог это сказать, если сердце его видело, что дама была достойным образом угнетена и покаялась.

В этом году умер герцог Готфрид ³⁶²; ему и в наследственных владениях, и в княжестве наследовал его сын Гоцело, он же Готфрид ³⁶³. В этом же году умирает Гартвиг, епископ Вероны, и вместо него избран Хусвард ³⁶⁴.

1070 г.

Праздник Рождества Господнего король провёл во Фрейзинге. Итак, через несколько дней умер достопочтенный муж Вольфрам, епископ Тревизо, и вместо него был поставлен Ацили ³⁶⁵. А святую Пасху ³⁶⁶ король праздновал в Шпейере, и на Троицу ³⁶⁷ провёл в Мейсене собрание князей. Герцог же Отто никоим образом не терпел покоя, но постоянно затевал против короля тайные козни. И, хотя это было уже почти у всех на устах, король всё же делал вид, будто верим ему, пока названный Эгино не явился к королю и не открыл ему обстоятельства дела, которые были ему прекрасно известны. Узнав это, король решил, что будет неосторожно молчать дальше, и приказал герцогу явиться ему на глаза; всё, что он о нём услышал, он объявил перед собранием ³⁶⁸. Узнав об этом, тот, будучи весьма хитрым, упорно всё отрицал; наконец, его отпустили, велев идти домой, а в определённый день прийти в Гослар и очиститься перед королём и князьями от этого обвинения посредством поединка. Когда срок перемирия подошёл к концу, он, видя, что король упорствует в своём решении, а Эгино, соучастник его планов, намерен с ним биться, всё же явился в назначенный день ³⁶⁹, но не пожелал прийти к королю, поручив передать ему, что он не сможет явиться ко двору, если король не предоставит ему во время прихода и ухода поручителей прочного мира. Но король сказал: «Ему во время прихода ко мне будет дан прочный мир, а также и впоследствии, смотря по тому, окажется ли он виновным, или невиновным». Когда он глубже обдумал этот ответ про себя, то вновь послал людей с просьбой о новом перемирии и, тут же вскочив на коня, поспешно ускакал, ибо решил, что король всё равно не сделает ничего иного, чем то, о чём он просил. Когда же об этом услышали при дворе, то были люди, которые считали, что за ним следует тут же отправить погоню, но, поскольку его друзья, которые там были, выступили против и весь день затягивали дело какими могли словесными аргументами, король внезапно спросил князей во имя клятвы королевскому правосудию, что было бы справедливо, что ему следует предпринять по поводу этого дела. По их приговору он был признан виновным в оскорблении величества, и всем было приказано его преследовать. Поэтому некоторые из доверенных людей короля захватили его поместья и, опустошив всё, сожгли его строения и селения, а сам он укрылся на лесистом нагорье, которое зовётся Хетиль ³⁷⁰, набирал в союзники всех, кого мог, и совершал оттуда вылазки то здесь, то там, опустошал разбоем и поджогами епископские и королевские селения. От подобного возмущения земля саксов и тюрингов страдала весь этот год.

1071 г.

Рождество Господне король праздновал в Бамберге ³⁷¹, где передал Баварское герцогство одному князю по имени Вельф ³⁷². Итак, этот Вельф взял в жёны дочь ³⁷³ того Отто, о котором мы говорим, и клятвенно подтвердил, что будет обращаться с ней по закону. Итак, поскольку он уже домогался герцогства своего тестя и это не казалось безопасным королевским советникам ³⁷⁴, он отослал к отцу эту свою жену и поклялся, что впредь никогда более не подступится к ней. Сделав это, он подарил королю значительное количество своих имений и денег, получил герцогство и вскоре после этого женился на вдове одного англосаксонского вельможи по имени Тости ³⁷⁵; и случилось открытое клятвопреступление и публичное нарушение брака. Когда же король праздновал в Льеже Пасху Господню ³⁷⁶, там, как мы слышали от тех, кто там был, случилось такое чудо. У монастыря, что зовётся Ставло, король отобрал одну келью ³⁷⁷ со всем, что к ней относилось, и передал её архиепископу Кёльнскому. Итак, поскольку братья никоим образом не могли её возвратить, они, подняв на носилках тело святого Ремакла, доставили его ко двору, поставили на стол перед королём и епископом, когда те обедали ³⁷⁸, и сказали: «О святой Божий! Услышь и защити взывающих к тебе, и не допусти, чтобы твоё имущество стало добычей чужаков! Ибо ты будешь унесён нами в твой монастырь не ранее, чем соизволишь защитить дело бедных твоих». Увидев и услышав это, король и епископ в гневе вскочили из-за стола и яростно набросились на аббата и братьев с угрозами и словесной бранью. Но, когда те удалились, ножки стола, казавшиеся исключительно прочными, странным образом обломились, и стол рухнул на землю, придавив одного из стоявших вокруг, который ругался против святого Божьего, и сломал ему голень. А монахи заночевали в том же месте вместе со святыми мощами и, проливая слёзы, неустанно молили о Божьей помощи. На следующий же день, когда король собирался там пообедать, они, подняв святого, принесли его в некий сад. Там, на виду у всех, кто там был, [к святому] подполз некий человек с парализованными руками и вскоре поднялся здоровым. Через малое время подошёл один слепой и вскоре обрёл зрение, и таким образом на протяжении одного часа совершилось исцеление пяти человек. Как только об этом узнали, туда стеклось огромное количество народа; и вот, когда то и дело звонили колокола и все возносили хвалу Богу, король и епископ, которые уже сидели за столом, вскочили, поражённые страхом, с удивлением пришли в это место и, увидев, что всё услышанное ими – правда, вместе с остальными вознесли хвалу Богу и его святому. Итак, вскоре после этого король по просьбе епископа вернул келью, которую отобрал, добавил к ней столько же поместий из собственного добра и разрешил аббату и братьям уйти с миром ³⁷⁹. Когда же король праздновал в Хальберштадте Троицу ³⁸⁰, и часто называемый Отто уже понял, что дела его идут худо, он привлёк на свою сторону епископа Адальберта ³⁸¹, которого ранее оскорблял, и просил его быть защитником его дела перед королём. И тот не переставал ходатайствовать за него посреди служения месс до тех пор, пока не добился возвращения ему королевской милости и всех его поместий целиком. Но лены, которые он имел в большом количестве, [Отто] по большей части потерял; среди прочих Альтайхское аббатство также вернуло себе прежнюю свободу. Были также люди, которые полагали, что он потому пал с такой высокой вершины, что подчинил это место своему господству, хотя слышал, что этого никогда не делал никто из его предшественников.

В этом же году архиепископ Миланский ³⁸² добровольно отказался от своего епископства и принял монашеское одеяние и образ жизни. Итак, вскоре после этого к королю пришёл один из его клириков ³⁸³, чтобы просить об этом епископстве, клятвенно обещал дать тысячу фунтов и, получив епископство, вернулся домой. Но миланцы, услышав, что это произошло таким образом, наотрез отказались пускать его в город. А папа Александр, когда узнал об этом, предал анафеме их обоих: одного за то, что он сложил с себя однажды принятое управление епископством без его ведома, а второго за то, что он при жизни своего предшественника дерзнул присвоить себе это епископство посредством ереси симонии. И, поскольку мы пришли к этому, я прошу, пусть никому не будет в тягость, если мы расскажем немного о том, каким образом эта ересь неоднократно попиралась в этом году. Итак, когда умер епископ Констанцской церкви ³⁸⁴, некий хальберштадтский каноник по имени Карлиман передал королю свои имения и огромные суммы денег и купил это епископство; и, поскольку некий мудрец ³⁸⁵ сказал: «Тот, кто однажды прокрался в церковь посредством подкупа, никогда, пока будет стоять во главе её, не перестанет заниматься стяжательством», как только [Карлиман] пришёл в Констанц, то начал отбирать у клириков и мирян их лены, забирать в казну их имущество, желая пополнить за их счёт те расходы, которые он, по-видимому, понёс ранее для приобретения епископства. Но жители Констанца, поражённые этой бедой, никоим образом не стали скрывать это от господина папы, но стали умолять его о помощи против разорителя овец Христовых. А тот, как только признал справедливость их жалоб и мольб, поручил архиепископу Майнцскому, в чьей юрисдикции находился этот [Карлиман], чтобы тот ни в коем случае не принимал от него епископского благословения, прежде чем его дело не будет расследовано по приговору собора. Он также велел присутствовать на этом соборе от своего имени Гебхарду, архиепископу Зальцбургскому. Итак, когда состоялся собор и король присутствовал там вместе с легатом апостольского престола, [Карлиман] был побеждён на основании явных улик и низложен, и через несколько дней вместо него был поставлен другой [епископ] ³⁸⁶. Когда умер аббат Рейхенау ³⁸⁷, епископ Хильдесхаймский ³⁸⁸ передал королю значительную сумму денег и добился того, что это аббатство было дано его родственнику, аббату из Хильдесхайма по имени Сигиберт ³⁸⁹; когда он владел им какое-то время и открыл одному священнику в исповеди, каким образом оно оказалось в его власти, то услышал от него, что в такого рода грехе не может быть ни покаяния, ни прощения, если человек, ещё живой во плоти, не поспешит по своей воле и по закону отказаться от того, что он получил незаконным образом. «На какое отпущение, – сказал он, – может надеяться за этот грех тот, кто не хочет отказаться от него даже в день своей смерти». Услышав это, [Сигиберт] начал искать возможность достойным уважения образом отказаться от этого аббатства. Между тем был некий Лиутпольд ³⁹⁰, близкий к королю человек, который начал просить короля, чтобы он велел дать ему в лен один двор из этого аббатства. Итак, когда король приказал это под угрозой лишения своей милости, тот достопочтенный муж, найдя предлог, который искал, не захотел более притворяться и сказал королю: «Вот, я готов скорее отказаться от аббатства целиком, чем ради Вашей милости оскорбить Бога и Пресвятую Марию». И, сказав это, он отдал королю пастырский посох, а сам вернулся в своё прежнее аббатство в Хильдесхайме. А Лиутпольд спустя малое время после этого умер, так как задумал потревожить имущество Пресвятой Марии. Ибо, когда он совершал путь в присутствии короля и конь его испугался, он упал и умер, напоровшись на собственный меч. Но, в то время как поступок названного аббата был на устах у многих людей и многие, кто это слышал, хвалили его, некий Руодберт, аббат из монастыря святого Михаила ³⁹¹, передал королю, как говорят, тридцать фунтов золота и купил это аббатство Рейхенау. Когда братья и вассалы названного места узнали об этом и не смогли добиться у короля правосудия в этом деле, то отправили посольство и донесли это до слуха господина папы. Тот, будучи деятельным в церковных делах, тут же отправил письмо и запретил этому аббату служение у святого алтаря; когда же тот не захотел повиноваться этому повелению, вассалы этого монастыря выгнали его оттуда. Бог свидетель, что мы записали это не из стремления опорочить, но так как мы надеемся, что это послужит некоторым людям примером к осторожности, дабы кто-либо, обманутый суетной надеждой на радости этого мира не заслужил для себя посредством ненавистной Богу ереси невыносимого позора постыднейшего низложения и кары вечного проклятия в будущем. Этой осенью, пока всё это происходило, королева родила сына, который скончался в белые дни.

1072 г.

Праздник Воплощения Господнего король праздновал в Регенсбурге ³⁹². Итак, вот уже долгое время как король начал пренебрегать всеми знатными людьми, возвышать богатствами и имениями людей незнатных и исполнять по их совету то, что требовалось совершить; знать же он редко когда допускал к своим секретным делам и, поскольку многое совершалось беспорядочно, епископы, герцоги и другие вельможи королевства перестали являться ко двору. Среди них герцогов Рудольфа ³⁹³ и Бертольда ³⁹⁴ часто призывали к королю, но они тем не менее не желали приходить, и король даже начал подозревать их в том, что они готовят против него заговор. Когда же прошёл слух, что против них снаряжают поход, они, постоянно присылая послов, просили об отсрочке, и таким образом свели на нет натиск короля. В этом году умер Генрих, архиепископ Равенны, и вместо него был поставлен Викберт ³⁹⁵. Умер также Хусвард, епископ Вероны; ему наследовал Бруно ³⁹⁶.

1073 г.

Рождество Господне король праздновал в Бамберге. В этом году из мира ушёл папа Александр ³⁹⁷, и вместо него римляне поставили Гильдебранда, архидьякона римской церкви, которого посвятили под именем Григория ³⁹⁸. Вербное воскресенье король праздновал в Эйхштетте ³⁹⁹, где вернул свою милость герцогам Рудольфу и Бертольду. Пасхального же агнца ⁴⁰⁰ он принёс в жертву в Регенсбурге, а на праздник Троицы ⁴⁰¹ провёл в Аугсбурге собрание князей и тут же вернулся в Саксонию. Ибо он, привлечённый уж не знаем какой прелестью этих мест, уже давно начал строить множество городов в лесу, что зовётся Гарц. Но, так как по соседству с этими городами у него было мало имений, или их вообще не было, люди, которые сторожили города, из-за недостатка припасов постоянно брали добычу из имущества местных жителей. Если же кто приходил ко двору жаловаться на это, то видели, как его, подвергнув оскорблениям, изгоняли. Это зло росло изо дня в день, и, когда король проводил в Госларе праздник князя апостолов ⁴⁰², очень многие князья Саксонии прибыли туда, чтобы, если удастся, положить конец этому злу. Через несколько дней их едва допустили к особе короля, и они, изложив дело, вернулись домой без чести и без определённого ответа. Итак, вскоре после этого они стали устраивать частые сходки и в тревоге решать, что следует делать с этим злом. Наконец, они согласились, что лучше вести свои дела при помощи угроз и военных действий, чем столь неразумно потерять и родные законы, и собственную свободу. Когда же король находился в своём любимом месте Гарцбурге и давал своим приближённым королевский пир, внезапно от слуг стало известно, что по близости расположилось огромное саксонское войско. Тут же отправив гонца, король, когда узнал о причине их собрания, счёл постыдным уступать их угрозам; но, боясь из-за малочисленности своих воинов, как бы дело не решилось кровью, он решил выгадать время и уйти во Франконию. Когда он уходил ⁴⁰³, часто называемый Отто устроил ему на пути засаду, но, располагая гораздо большим количеством воинов, не дерзнул вступить с ним в битву, когда тот переправлялся и заметил его. Таким образом король перебрался во Франконию, а оттуда в Баварию ⁴⁰⁴. После ухода короля саксы осадили его город под названием Хеймбург ⁴⁰⁵ и, добившись сдачи, разрушили его; они также сожгли некоторые селения, после чего в этом крае выросло много зла.