СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

АББОН

О ВОЙНЕ ГОРОДА ПАРИЖА С НОРМАННАМИ

От переводчика.

Данный перевод на русский язык основывается на переводе с латыни на французский язык, выполненном бретонским архивистом и латинистом Анри Ваке, 1887-1958 гг. (Le siege de Paris par les Normands, edité et traduit par Henri Waquet, Paris, Societé d’edition “Les belles lettres”, 1942), который можно считать каноническим. Но при этом велась постоянная сверка с Большим латинско-русским словарем, призванная обеспечить как можно более буквальное понимание, в особенности тех частей исходного текста, которые имеют прямую историческую ценность. Неизбежным следствием этой сознательной установки стала некоторая корявость стиля: точность воспроизведения лексики, а порой и грамматических оборотов Аббона была поставлена выше гладкости изложения и легкости восприятия на русском языке.

Впрочем, эти стилистические странности, с современной точки зрения, позволяют в какой-то степени ощутить ментальность того времени.

То есть «поэма» Аббона рассматривалась как исторический памятник прежде всего, не как литературное произведение. Хотя французский текст Анри Ваке позволяет и литературную обработку.

Возникает вопрос: почему бы в таком случае не выполнить полностью самостоятельный перевод с латыни на русский? Причина не только в недостаточной компетентности переводчика в латинском языке. Оригинал сам по себе специфичен и сложен для прямого перевода с должным качеством, что продемонстрировала попытка, предпринятая М. М. Стасюлевичем в 1860 г., о которой будет упомянуто ниже.

Произведение Аббона – не стандартные средневековые анналы из коротких, простых погодных записей. Это и не «Записки о галльской войне» Гая Юлия Цезаря, написанные лапидарным языком на классической латыни. «Парижская война» Аббона – своеобразный школярский поэтический опус, призванный продемонстрировать старшим коллегам ученость и схоластическую зрелость молодого дьякона в типичном раннесредневековом монастырском стиле. Несомненно, историческое содержание интересовало Аббона, но воспринималось им как придаток к главному – форме, то есть доказательству знания «ученой» латыни, стихосложения, престижных авторов. Как следствие, его язык искусственно усложнен и затемнен. «Обычные» слова он заменяет редкими синонимами, иногда греческими, обильно применяет аллюзии на античную мифологию (вместо простого «поджечь» - «принести в жертву огненному Вулкану»), реминисценции и прямые цитаты из древнеримских поэтов, в первую очередь Вергилия. Стандартная латинская грамматика, а иногда и словообразование искажаются, чтобы подогнать их под заданный стихотворный размер. При этом учёность Аббона, начинающего низко статусного клирика IX века, весьма относительна. Подражания Вергилию перемежаются с нетипичными для классической латыни словесными формами, порой вставляются прямо нелатинские слова. Их немного, но они значимы для понимания текста (например, названия кораблей, оружия или осадных устройств).

В общем, у Аббона много мест, нуждающихся не просто в переводе, но в расшифровке и толковании. Даже обычное латинское слово может оказаться ловушкой, поскольку смысл, вкладываемый в него франкской монастырской средой IX века, может сильно отличаться от такового во времена Августа.

Поэтому для достоверного перевода «Парижской войны» Аббона мало быть латинистом высокого уровня (что в наше время редкость сама по себе), необходимо быть знатоком именно раннесредневековой западноевропейской церковной литературы и анналистики, в первую очередь каролингской. Надо также хорошо представлять себе ментальность, образ жизни, географию (включая конкретное устройство тогдашнего города Парижа и его окрестностей), военное дело (включая осадную технику) западно-франкского государства, а также и атаковавших его норманнов.

Автор предлагаемой попытки русского перевода точно не является носителем всего комплекса упомянутых знаний. Именно поэтому использование, как опоры, образцового французского перевода Анри Ваке имеет незаменимую ценность. Наивно было бы состязаться с Ваке в эрудиции, тем более что он сам опирался на труды нескольких поколений предшественников, чьи профессиональные знания и навыки уже вряд ли найдешь в наше прагматичное время. Работа Ваке является итогом многих переводов, исследований и споров, в ней содержатся наиболее вероятные и правдоподобные толкования всех темных и неоднозначных мест «Парижской войны».

Эти сложности иллюстрирует фрагмент, впервые переведенный на русский язык М.М. Стасюлевичем и включенный в его хрестоматию «История Средних веков» (т. 2, 1864). Он делал именно литературный перевод с латыни, ориентированный на гимназистов, хотя также сверялся с французским переводом из издания 1824 г. под ред. М. Гизо (это устаревшее издание вместе с латинским оригиналом можно найти в Интернете по адресу http://remacle.org/bloodwolf/historiens/abbon/paris.htm). Перевод Стасюлевича лёгок и увлекателен для чтения, однако сравнение с исходным латинским текстом и комментированным французским переводом Ваке обнаруживает множество серьезных искажений и прямых ошибок. Они присутствуют, хотя в меньшей степени, и в издании Гизо 1824 г.

Наглядный пример ошибки, полтора века вводившей в замешательство русскоязычных читателей – перевод состава того варева, которое защитники Парижа выливали на датчан, как «масло, перемешанное с воском и горохом». Многие после этого пытались найти рациональное объяснение гороху в составе данного препарата, но в действительности фраза “oleum ceramque picemque” переводится как «маслом, и воском, и смолой». То есть Стасюлевич перепутал латинское pix (смола) с греко-латинским pisum (горох), несмотря на смысловую несообразность такой подмены.

В заключение, немного об Анри Ваке и дате его перевода – 1942 г. Нет, Ваке не был коллаборационистом. Напротив, после захвата немцами Бретани он оказался в тюрьме – сначала на три недели в апреле-мае 1941 г., затем в июле 1941 г. был осужден на 10 лет. Не за участие в движении сопротивления, но всего лишь за довоенные нелицеприятные высказывания о бретонском националистическом «автономизме», тем более весомые, что Ваке был не только хранителем архива департамента Финистер, но и признанным знатоком бретонской археологии (включая захоронения норманнов). После прихода немцев эти вечно-обиженные чудаки нежданно-негаданно были сделаны начальниками муниципалитетов и полицейских управлений. И принялись мелочно мстить тем, кто без должного почтения относился к мифологизации «уникальной и древнейшей нации» (в данном случае, кельтской). Однако дела на фронте стали поворачиваться не так, как хотелось Гитлеру, и руководство Рейха решило, что преждевременно отталкивать главную французскую нацию чрезмерным заигрыванием с маргиналами на окраинах. Поэтому в апреле 1942 г. Ваке оказался на свободе, 55-летним безработным и с условием покинуть Бретань. Неожиданно пришло предложение от парижского издательства выполнить «окончательный» комментированный перевод «Парижской войны» Аббона. Этот интерес объясним спецификой момента – обращение к данному автору позволяло подчеркнуть «арийские начала» французов (ведь франки – германский народ) и их давнее взаимодействие с другими «арийскими нациями» (норманнами, в частности). Ваке обладал всеми компетенциями, необходимыми для требуемой непростой работы; возможно, сказалось и некое сочувствие к коллеге, невинно пострадавшему от «малых националистов».

И так Ваке оказался в Париже, на несколько месяцев обеспеченный средствами к существованию и свободным доступом ко всем необходимым рукописям и библиотечным фондам, мало кого интересовавшим в разгар мировой войны. Видимо, работа позволяла ему отвлечься от окружающего, и уродливые обстоятельства породили позитивный результат: тёмный раннесредневековый текст, отягощенный множеством последующих противоречивых комментариев, получил наконец оптимальное толкование. Поэтому вспомним с уважением французского знатока, внесшего скромный, но необходимый вклад в историческую науку.

При расхождениях в именах и географических наименованиях между латинским и французским вариантами предпочтение иногда отдавалось латинскому, с соответствующим пояснением в Примечаниях (например, в оригинале Danaum, во французском переводе les Grecs, в русском «данайцы»). Слова, отсутствующие в тексте, но необходимые по смыслу (и иногда указанные в глоссах, т.е. средневековых комментариях на полях) поставлены в квадратные скобки. Названия главок – по пометкам на полях латинской рукописи.

Введение и основные примечания принадлежат Анри Ваке. Пояснения русского переводчика снабжены указанием Прим. пер.