РАШИД-АД-ДИН
СБОРНИК ЛЕТОПИСЕЙ
ДЖАМИ АТ-ТАВАРИХ
РАЗДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ
УПОМИНАНИЕ О ТЮРКСКИХ ПЛЕМЕНАХ, ПРОЗВАНИЕМ КОТОРЫХ В ДАВНЕЕ ВРЕМЯ БЫЛО МОНГОЛЫ, ОТ КОТОРЫХ ПОЯВИЛОСЬ МНОГО ПЛЕМЕН, КАК ТО БУДЕТ ПОДРОБНО ИЗЪЯСНЕНО [НИЖЕ]
|S 59| Часть рассказов о них будет приведена в истории о Добун-Баяне и Алан-Гоа. Эти племена монголов состоят из двух отделов: монгол [мугул]-дарлекины и монгол [мугул]-нируны. Под монголами дарлекин имеются в виду монголы вообще, а под [монголами] нирун – те, которые происходят из непорочных чресел, т.е. из рода и чресел Алан-Гоа, предание о чем известно и распространено среди монголов.
Глава первая о тех, кого называют монгол-дарлекин. Они являются отраслями и племенами, ведущими свое происхождение от остатков монгольских племен нукуз и кият, некогда ушедших на Эргунэ-кун 767, [где] размножились. Были они [еще] до времени Добун-Баяна и Алан-Гоа.
Глава вторая о тех, которых называют монгол-нирун. Они – те племена, которые произошли из рода Алан-Гоа после кончины ее мужа, Добун-Баяна.
Алан-Гоа принадлежала к племени куралас, являющегося одной из отраслей монгол-дарлекинов. [Алан-Гоа], согласно мнению и утверждению монголов, после кончины [своего] мужа забеременела от луча света, и от нее появилось на свет три сына; и тех, кто принадлежит к роду этих сыновей, называют нирун. Значение [слова] нирун есть чресла. Указание на эти чистые чресла в том, что они [сыновья] произошли от [сверхъестественного] света.
Те племена, которые принадлежат к роду Алан-Гоа и ее сыновей, делятся на три части в следующем подразделении:
Первая – те, которые происходят из рода Алан-Гоа до шестого ее поколения, в котором был Кабул-хан. Всех этих людей из [числа] сыновей, племянников и их рода [уруг], независимо называют нирун. Точно также нирунами называют братьев Кабул-хана и их род.
Вторая – те, которых, хотя они нируны, но называют кият. Они суть колено [тайфэ], которое ведет свой род от шестого поколения Алан-Гоа, от рода Кабул-хана.
Третья – те, которых, хотя они происходят из племени нирун-кият и чистого рода Алан-Гоа и появились на свет от прямого ее [153] потомка в шестом [колене], Кабул-хана, называют кият-бурджигин. Их происхождение таково: они народились от внука Кабул-хана, Есугэй-бахадура, отца Чингиз-хана.
|А 29б| ГЛАВА ПЕРВАЯ ЧЕТВЕРТОГО РАЗДЕЛА
Упоминание о тюркско-монгольских племенах, называемых дарлекин, кои суть колена и племена, происшедшие от рода [племен] нукуз и кият, ушедших на Эргунэ-кун и существовавших до времени Дубун-Баяна и Алан-Гоа
Согласно тому, что подробно изложено в предисловии к этой благословенной книге, монгольские племена были одной из групп общей массы тюркских племен, их облик и речь сходны между собою. Весь этот народ ведет [свой] род от Яфеса, сына пророка Нуха, – да будет над ним мир! – которого называют Булджа [Абулджа]-хан и который был общим предком тюркских племен. Но так как прошла отдаленная эпоха и [миновало] длительное время, а протяженность дней является причиной забвения обстоятельств, у тюрков же не было ни книг, ни письменности, то они не смогли записать летописи четырех-пяти тысяч лет и [потому] не имеют установленной и достоверной старой летописи, кроме нескольких сказаний, которые [будучи] ближе [всего] к настоящему времени, дошли до них путем изустной передачи, и они внушают их [своим] детям.
У этих племен – смежные друг с другом юрты [места кочевий] и местности, и определенно установлено, откуда и докуда был юрт у каждого племени.
Все их юрты простираются от пределов страны уйгуров до границ Хитая и Джурджэ 768 в тех областях, которые ныне называют Могулистан. Упоминание этих местностей и подробности о них изложены выше. Примерно за две тысячи лет до настоящего [времени] у того племени, которое в древности называли монгол, случилась распря с другими тюркскими племенами и закончилась сражением и войной. Имеется рассказ, [передаваемый со слов] заслуживающих доверия почтенных лиц, что над монголами одержали верх другие племена и учинили такое избиение [среди] них, что [в живых] осталось не более двух мужчин и двух женщин. Эти две семьи в страхе перед врагом бежали в недоступную местность, кругом которой были лишь |S 60| горы и леса и к которой ни с одной стороны не было дороги, кроме одной узкой и труднодоступной тропы, по которой можно было пройти туда с большим трудом и затруднением. Среди тех гор была обильная травой и здоровая [по климату] степь. Название этой местности Эргунэ-кун. Значение слова кун – косогор, а эргунэ – крутой, иначе говоря, «крутой хребет». А имена тех двух людей были: Нукуз и Киян. Они и их потомки долгие годы оставались в этом месте и размножились.
Каждая их ветвь стала известной под определенным именем и названием и стала отдельным обаком 769, а под [термином] обак [имеются [154] в виду] те, кои принадлежат к определенным кости и роду. Эти обаки еще раз разветвились. В настоящее время у монгольских племен так установлено, что те, которые появились от этих ветвей, чаще всего состоят между собой в родстве, и монгол-дарлекины – суть они. Слово же монгол сперва звучало [букв. было] мунгол, то-есть, «бессильный» и «простосердечный». По-монгольски киян значит «большой поток», текущий с гор в низину, бурный, быстрый и сильный. Так как кияны были отважны, храбры и крайне мужественны, то это слово положили их именем. Кият – множественное число от киян; тех из этого рода, которые ближе к его началу, называли в древности кият.
Когда среди тех гор и лесов этот народ размножился и пространство [занимаемой им] земли стало тесным и недостаточным, то они учинили друг с другом совет, каким бы лучшим способом и нетрудным [по выполнению] путем выйти им из этого сурового ущелья и тесного горного прохода. И [вот] они нашли одно место, бывшее месторождением железной руды, где постоянно плавили железо. Собравшись |А 30а| все вместе, они заготовили в лесу много дров и уголь целыми харварами, зарезали семьдесят голов быков и лошадей, содрали с них целиком шкуры и сделали [из них] кузнечные мехи. [Затем] сложили дрова и уголь у подножья того косогора и так оборудовали то место; что разом этими семидесятью мехами стали раздувать [огонь под дровами и углем] до тех пор, пока тот [горный] склон не расплавился. [В результате] оттуда было добыто безмерное [количество] железа и [вместе с тем] открылся и проход. Они все вместе откочевали и вышли из той теснины на простор степи. Говорят, что раздувала меха главная ветвь [племени], восходящая к Кияну. Точно так же раздувало [мехи] и то племя, которое иззестно под именем нукуз, и племя урянкат, принадлежащее к их ветвям.
Несколько других племен претендуют на [участие в] раздувании мехов, но вышеупомянутые племена не признают за ними [этого] и утверждают, что племя кунгират, состоящее из стольких [отдельных] ветвей, подробности о котором приведутся ниже, а равно и то [племя, что] появилось от этих Нукуза и Кияна на Эргунэ-куне, прежде других, без совета и обсуждения, вышли [из ущелья], потоптав ногами очаги других племен. Те племена убеждены, что получившая известность болезнь ног [племени] кунгират обусловлена тем, что |S 61| оно, не сговорившись с другими, вышло [из ущелья] прежде [всех] и бесстрашно попрало ногами их огни и очаги; по этой причине племя кунгират удручено.
Группа монголов, живущая в настоящее время здесь и видевшая Эргунэ-кун, утверждает, что хотя это место [для жизни] тяжелое, но не до такой степени, [как говорят], целью же расплавления ими горы было [лишь] открытие иного пути для [своей] славы.
Так как Добун-Баян, который был мужем Алан-Гоа, происходил из рода Кияна, а Алан-Гоа из племени куралас, то родословная |А 30б| Чингиз-хана, как было изложено [выше], восходит к ним. Вследствие этого [люди] не забывают о той горе, плавке железа и кузнечном деле, и у рода Чингиз-хана существует обычай и правило в ту ночь, которая является началом нового года, приготовлять кузнечные мехи, горн [155] и уголь; они раскаляют немного железа и, положив [его] на наковальню, бьют молотом и вытягивают [в полосу] в благодарность [за свое освобождение].
Несмотря на то, что по той причине, которая была подробно изложена выше, в древние времена это племя называли кият, однако после Добун-Баяна, поскольку от него появились многочисленные племена, ветви и колена [кабилэ], то каждое колено было отмечено каким-нибудь [особым] именем и прозванием, а прозвание кият исчезло.
После того потомок в шестом колене Алан-Гоа, по имени Кабул-хан, породил шесть сыновей. Так как они все были богатырями, великими и пользующимися уважением людьми и царевичами, то кият стало вновь их прозванием. С той поры некоторых детей [Кабул-хана] и его род называют кият, и в частности называют кият детей одного из его сыновей, Бартан-бахадура, бывшего дедом Чингиз-хана. В то время у Бартан-бахадура был старший сын, имя его Мунгэду 770-Киян: Мунгэду же значит «человек, у которого много родимых пятен», у него же на шее было большое родимое пятно. Был он великим бахадуром, и многие кияты, которые ныне находятся в стране Дешт-и Кипчак, происходят из его рода, его двоюродных братьев по отцу и родичей. Несмотря на то, что Чингиз-хан, его предки и братья принадлежат, согласно вышеупомянутому [своему] авторитету, к племени кият, однако прозванием детей Есугэй-бахадура, который был отцом Чингиз-хана, стало Кият-Бурджигин; они – и кияты, и бурджигины. Бурджигин же по-тюркски [значит] человек, глаза которого синие. Цвет [кожи] их впадает в желтизну. Они были очень отважны и весьма смелы, так что их мужество вошло в пословицу. Когда у других племен случалась друг с другом война, они искали у них [бурджигинов] обязательства [в поддержке своей стороны], прибегали и осыпали [их] подношениями и дарами и обращались к помощи их силы и могущества. С их помощью и поддержкою они покоряли и поражали [своих] сильных врагов. То, что известно у монголов о положении их, это – то немногое, что [было] изложено. Соответственно тому, что будет изложено подробно ниже, от них произошло много племен. Основной причиной многословности и растянутости памятки о племенах являются племя нирун и предки Чингиз-хана, которые все принадлежат к одной ветви и к роду тех двух людей, которые некогда ушли на Эргунэ-кун. Там они долгое время нарождались и размножались; от них появились ответвления, ветви и племена, называемые монгол-дарлекины. От их потомков и из [их] чресел возникло много племен. Некоторые племена те, которые происходят от Добун-Баяна и Алан-Гоа и разветвились на многочисленные роды, как будет подробно изъяснено в части второй и третьей. Перед этим, во время Чингиз-хана и его именитого рода, из этих двух племен, нукуз и кият, были эмиры. Теперь, в государстве Ирана, к племени нукуз принадлежит Джурчи – эмир тысячи 771, сыновья которого, Кара и Сунитай 772, – также эмиры тысяч. В той тысяче, которой прежде, в благополучное правление Абага-хана, ведал Джаукур из племени джалаир, бывший из рода Мукали-гойона, имеется много [лиц], принадлежащих к этому племени нукуз, однако известных и пользующихся значением нет. Имеется ветвь племени нирун, которую называют [также] [156] нукуз, она произошла от Гэнду-чинэ и Улукчин 773-чинэ, которые оба суть сыновья Чаракэ-лингума. Последний некогда взял жену своего брата – хатун – Тумбинэ 774-хана, и от нее имел этих двух сыновей. Потомство и род их называют чинэ, а также и нукуз. Лица, которые хорошо знают эти племена и их ветви, умеют проводить разницу и различать обоих нукузов.
Эти нукузы происходят от детей Гэнду-чинэ и Улугчин-чинэ, другие же суть род Чаракэ-линкума, происшедший от других жен. Они все предки племен тайджиут, и подробное объяснение этому будет изложено в разделе о [племенах] тайджиут. Так как оба племени, нукуз и кият, ответвились от них после истребления монгольского племени, то их жизненные обстоятельства, [каждого] в отдельности, являются истоком [особой] летописи, и нет нужды упоминать [теперь же] предшествующие [обстоятельства], которые подробно не выяснены.
Обстоятельные и подробные изложения рода, ветвей и потомства, которые пошли от них до того времени, когда появилась Алан-Гоа и ее дети, а их называют монгол-дарлекин, мы изложим последовательно |А 31а| каждое в отдельности на своем месте, с той частью рассказов о них, которая имеет отношение к упоминанию о ветви [каждого], в следующем подробном перечислении:
Племя урянкат
Это племя пошло от рода вышеупомянутых Кияна и Нукуза. Имеется другая группа, которую называют «лесные урянкаты», но эти [последние] отличаются от них. Это лесное племя [находится] в пределax |S 62| Баргуджин-Токума, там, где обитают племена: кори, баргут и тумат; они близки друг к другу. Их племена и [племенные] ветви, – как то было упомянуто в предшествующем разделе, – не есть коренные монголы.
Урянкаты притязают на то, что они помогали и принимали участие в разжигании семидесяти очагов Эргунэ-Куна.
У них есть такой обычай: когда падает много молний, они поносят и небо, и тучи, и молнии и кричат на них. Если молния упадет на животное и оно подохнет, они не едят его мяса, а сторонятся и убегают от него. Они твердо уверены в том, что если они так поступают, то гроза прекратится. Другие монголы поступают напротив: во время грозы они не выходят из кибиток и в страхе сидят [дома]. Есть рассказ, что в Могулистане бывают частые грозы. У монголов же считается, что молния исходит от некоего животного, подобного дракону, и в их областях жители [будто бы] видят, своими глазами, как оно падает с неба на землю, бьет по земле хвостом и извивается, а из его пасти извергается пламя. Очевидно, поэт, описывая тучу и молнию, имел в виду это [сказание] при сложении следующих стихов:
Стихи
Он похож на крокодила, когда в беге играет в небосводе 775,
Как будто подымается из моря его разгневанное темноцветное тело; [157]
Зарычит он, словно дракон, когда разгневается на мир,
Изрыгает огонь и дым из пасти и зубов своих.
Пользующиеся уважением монголы, слова которых заслуживают доверия, касательно этого настойчиво утверждают, что мы де неоднократно видели это [сами].
В стране Могулистан холод бывает чрезмерным, а в особенности в той ее части, которую называют Баргуджин-Токум: [там] непрерывно и последовательно падают молнии. Точно так же они рассказывают, что если прольется на землю вино или кумыс, молоко пресное и кислое, то молния преимущественно падает на четвероногих, в особенности на лошадей. Если же будет пролито вино, то [это] произведет еще большее действие, и молния наверняка попадет в скотину или в их дом. По этой причине [монголы] весьма остерегаются делать все это. Если кто-нибудь снимет с ноги войлочный чулок [уг] и захочет высушить [его] на солнце, то случится та же самая упомянутая беда. Поэтому, когда они сушат [свои] войлочные чулки, то закрывают верхушку шатра [харгах] и сушат [их] в шатре. У них эти приметы проверены и [они] исключительно свойственны этой стране. Так как в этих пределах случаются частые грозы, которые для жителей являются огромным бедствием, то последние это происшествие ставят в связь с каким-нибудь дурным явлением. Они также рассказывают, что по всяким поводам им являются джины 776 и разговаривают [с ними]. В том владении много подобного рода фантазий и вымыслов и безмерное количество шаманов [кам], – общеизвестно, что джины с ними разговаривают, – в частности, в той области, которая близка к границе отдаленнейшей обитаемости. Эту область называют Баргу, а также называют Баргуджин-Токум. Там шаманов больше всего.
В эпоху Чингиз-хана из этого племени урянкат из старших эмиров был Джэлмэ 777-Ухэ 778. Значение «ухэ» – дерзкий [человек], разбойник и богатырь. Так как он обладал этими качествами, то был прозван этим именем. В ту эпоху он принадлежал к числу эмиров кезика 779 и выше его никого не было, кроме двух-трех эмиров. Он скончался в эпоху Чингиз-хана. У него было два сына: один по имени |А 31б| Есу-Бука-тайши 780, он ведал местом отца и принадлежал к числу эмиров левого крыла; другой Есун-Бука-тарки, этот ведал тысячью [хазарэ] и принадлежал к эмирам правого крыла. Он был начальником [мукаддам] телохранителей [курчиан] 781 Чингиз-хана. Дед Буки и род [158] Уклай-курчи принадлежали к числу его приближенных [мулазим] и, благодаря его попечениям, стали пользоваться уважением и известностью.
Есу-Бука, которого называли тайши, – а тайши на хитайском языке будет – ученый наставник [бахши] и великий учитель, – во время Угедей-каана совсем одряхлел, передвигался на повозке и имел слабый голос. По этой причине Угедей-каан называл его Есу-Бука-тайши, и [это] стало прозвищем. Караунэ-Джубан, который в настоящее время эмир тысячи, – один из его племянников по брату. Субэдай-бахадур также принадлежал к этому племени. [Один] из его сыновей – Тимур-Бука-[баурчи]; сыновья Тимур-Буки были: Байтмыш 782, Кунджек 783 и Кутлуг-ходжа. Родичи их: Баинджар 784, Байдар 785, Кука-Илка и сын последнего – Харкасун, эмир тумана. У Харкасуна не было сына. У него был племянник по брату, по имени Аши-Бука 786, а из рода Джэлмэ-Ухэ есть Сарбан эмир тысячи и Нарин 787-Ахмад, бывший прежде эмиром тысячи, его сыновья: Хасан 788-Нурин, Акинджи 789 и его племянник по брату, Урун-Тимур, сын Ходжи-нойона, – также из его родичей. Оркута из тумана Хандукура и его сын, Чин-Тимур, также принадлежат к их роду. В эпоху Чингиз-хана из племени лесных урянкатов был некий эмир тысячи; [один] из эмиров левого крыла, имя его – Удачи. [159]
После Чингиз-хана его дети со своей тысячью охраняют запретное, заповедное их место [гурук] с великими останками 790 Чингиз-хана в местности, которую называют Буркан-Калдун 791, в войско не вступают, и до настоящего времени они утверждены и прочно закреплены за [охраною] этих самых останков. Из детей Чингиз-хана великие кости Тулуй-хана, Менгу-хана и детей Кубилай-каана и его рода также положили в упомянутой местности. Утверждают, что однажды Чингиз-хан пришел в эту местность; в той равнине росло очень зеленое дерево. |S 63| Ему весьма понравилась свежесть и зелень этого дерева. [Чингиз] провел с часок под ним, и у него появилась некая внутренняя отрада. В этом состоянии он сказал эмирам и приближенным: «место нашего последнего жилища должно быть здесь!». После того как он скончался, то поскольку они слышали [когда-то] от него эти слова, то в той местности, под тем деревом, и устроили его великое заповедное место. Говорят, что в том же году эта равнина из-за большого количества выросших деревьев превратилась в огромный лес, так что совершенно невозможно опознать то первое дерево, и ни одно живое существо не знает, которое же [оно]. Великие же кости прочих детей [Чингиз-хана] – в другом месте.
Этот род Удачи вследствие того, что они суть простые рабы 792, издревле не дает девушек [за других] и не берет [за себя у чужих]. Эмир Субэдай-бахадур, который прибыл в Иран вместе с Джэбэ-нойоном, был также из [племени] урянкат. У него был сын, эмир тысячи правого крыла, по имени Кукуджу. После Субэдая он занял место отца 793. Он имел другого сына, по имени Урянкатай. В эпоху Менгу-каана он был главнокомандующим [лашкаркаш-и бузург]. В то время, когда тот послал своего брата Кубилай-каана с десятью туманами 794 войска в страну Караджан 795, предводителем того войска был Урянкатай. Менгу-каан приказал, чтобы Кубилай-каан и войско – все были бы подчинены приказу Урянкатая. Та страна была настолько удалена от резиденции каана, что [до нее] было около одного года пути, тамошний [же] климат [был] чрезвычайно гнилой и дурной, так что все войско разболелось. Кроме того, эта страна была чрезвычайно населена, войска их были многочисленны, и приходилось каждый день сражаться на каждой остановке. По этим двум причинам из тех десяти туманов войска назад пришло не более двух туманов. [160]
Этот Урянкатай был весьма почтенным лицом и совершил множество |А 32а| великих дел. Их [Субэдая и Урянкатая] дети в настоящее время состоят на службе у каана. У Субэдай-бахадура был племянник по брату, по имени Аджу-кан 796. Его вместе с Баяном, в звании эмира войска, послали на завоевание страны Чин и Мачин 797, которую монголы называют Нангяс. Он покорил то владение в течение семи лет.
В эпоху Чингиз-хана из этого племени был некий человек, состоявший при Джочи-Касаре, брате Чингиз-хана, имя его Джаурга-Илаган. Он тот, которого Чингиз-хан послал вместе с Калиударом 798 из племени джуръят, от лица Джочи-Касара, с посольством к Он-хану; он усыпил его бдительность, и Чингиз-хан напал на него. Рассказ об этом подробно приведен в разделе о [племени] джуръят. Рассказы об этих племенах урянкатов и их эмирах многочисленны; теперь же написано это [небольшое] количество. Аллах споспешествующий!
Племя кунгират
Это племя пошло от рода тех двух людей, которые ушли в Эргунэ-кун. Как уже было упомянуто, передают, что это племя кунгират прежде других, без совета, внезапно вышло [из ущелья] так, что потоптало очаги других племен. Монголы убеждены, что встречающаяся у кунгиратов болезнь ног есть следствие того поступка и что грех этого преступления пал им на ноги. Прочие племена монголов в далеком прошлом рассердились на кунгиратов за то, что те вышли прежде и стали их противниками; у них это широко известно.
От племени кунгират ответвились [другие] племена, и каждое в отдельности получило определенное название и прозвище. По этой причине в перечне [тюрко-монгольских племен] название каждого [племени] записано отдельно. Так как в основном они [все] являются ветвями этого племени и их юрты были по ту сторону Караун-Джидуна 799 вместе с племенами инкирас и куралас, то подробное изложение обстоятельств и имен тех племен будет тоже упомянуто в этой основной ветви таким же образом, как рассказано [о ней] в изложении, легком для понимания. Рассказывают, что происхождение их [кунгиратов] таково: трое сыновей появилось на свет из Золотого сосуда 800, слово же это, повидимому, должно быть [лишь] намеком и указанием. Смысл же сего был тот, что тот человек, от которого произошли на свет те сыновья, был от природы умный, совершенный [по качествам], отличающийся весьма хорошими манерами и образованием. Его уподобили золотому сосуду прежде всего потому, что это выражение употребляется у монголов, ибо они имеют обычай, [161] видя государя, говорить: «мы видели золотое лицо государя!», имеют же в виду [его] золотое сердце.
Те же самые метафоры и выражения употребительны и среди других племен, ибо золото является веществом благородным, в котором нуждаются, и чрезвычайно чистым и беспорочным. Очевидно, что они должны были иметь в виду [именно] это, в противном случае [слова] о рождении человеческого существа из Золотого сосуда далеки от [требований] разума и крайне надуманы. Словом, имена тех трех сыновей и [названия] тех ветвей, которые появились от каждого из них, следуют в таких подробностях:
Первый сын – Джурлук-мэргэн. Он – предок тех племен, которые в настоящее время относятся к кунгиратам.
Второй сын – Кубай 801-Ширэ. У него было два сына: Икирас и Олкунут 802.
Третий сын – Тусубу-Дауд 803. Он имел двух сыновей: Каранута 804 и Кунклиута 805.
Первый сын – Джурлук-мэргэн. Так как появилось несколько |S 64| ветвей от корня [асл] племени кунгират и каждая в отдельности получила особое имя и прозвание и [стало] известно по ним, – как будет упомянуто об этом впоследствии, – то название кунгират осталось и закрепилось за некоторыми [из них] и в настоящее время они известны под этим именем. Этот Джурлук-мэргэн есть предок этого племени. Значение слова «мэргэн» таково: тот, кто метко стреляет. Со своим братом Кубай-Ширэ он был плох. Однажды он |А 32б| на него рассердился и хотел выпустить в него стрелу. Кубай-Ширэ испугался, пригнулся на коне, прильнул головой к его боку и поглядывал на него: выпустит он стрелу или нет. Его брат увидел его лицо, сжалился, подавил гнев и подумал: «Как мне убить брата! Но уж раз я положил стрелу на лук, как не спустить ее и не проучить его!». И ограничился тем, что прострелил ему ухо и кольчугу так, что не задел его лица. По этой причине за ним укрепилась репутация «искусного стрелка» [мэргэн].
Местность, [занимаемая] племенем кунгират, – пределы стены Уткух 806, тянущейся наподобие стены Александра между областями Хитая и Монголией – [именно] то место, которое называют Утаджиэ 807, и они там сидят. Из этих кунгиратов во все времена было много эмиров и знатных женщин. То, что выяснилось [в этом отношении], излагается ниже.
В эпоху Чингиз-хана из числа старших эмиров из племени кунгират был некий Каракэ-Эмэл 808, начальник одной из их войсковых частей [162] [гурух]. Он подчинился Чингиз-хану и был с ним заодно. Чингиз-хан отдавал ему [из своих] дочерей, по имени …… [пропуск]; в то время, когда он хотел [ее] отдать, [Каракэ-Эмэл] сказал: «Дочь твоя похожа на жабу и черепаху, как я ее возьму?!». По этой причине [Чингиз-хан] рассердился и казнил его. Была еще другая воинская часть из кунгиратов, начальником и предводителем ее [был] Дай-нойон. Он имел двух сыновей: Алчи 809-нойона и Хуку 810-нойона и дочь, по имени Бортэ-уджин 811. В раннюю пору [своей] молодости Чингиз-хан сватал ее, но отец ее чинил [этому] много затруднений. Так как Алчи-нойон водил дружбу с Чингиз-ханом, он старался, чтобы эту сестру отдали ему. Она была годами старше Алчи-нойона. Дай-нойон имел брата по имени Даритай 812; у него было четыре сына: Ката, Буюр 813, Такудар и Джуйкур 814. Большинство их и их детей брали девушек из рода Чингиз-хана, а в его (род) давали [своих]. Их ранг [мансаб] был таков, что они сиживали выше сыновей [Чингиза] и все были эмирами левого крыла. В настоящее время также на службе каана и во владениях [улус] Угедея, Чагатая и Джочи из их прямых потомков имеется много зятьев. Салджиутай-гургэн, отца которого называют Булаган-нойон, сватавший когда-то Калмыш 815-ака, дочь Кутукту 816, и Эбугэн-гургэн, который прибыл в качестве гонца из улуса Токта, – принадлежат к той же кости. В земле Ирана Абатай 817-нойон и его сыновья: Нарбур 818, Утман 819, Кутлуг-Тимур и другие их дети – также из племени кунгират. Булаган-хатун и Кэрэмун-хатун – обе из рода Абатая. Булаган-хатун – дочь Утмана, а Кэрэмун-хатун – дочь Кутлуг-Тимура. Во время Чингиз-хана был один уважаемый эмир, которого называли Алчу 820-нойон, имя [же] его было Даркэ-гургэн. Он имел сына по имени Шинку 821-гургэн. Чингиз-хан выделил четыре тысячи мужей из других племен кунгират и пожаловал 822 ему; он отдал ему свою дочь Тумалун, которая была старше Тулуй-хана, и послал его в область Тумат 823, до настоящего времени их потомки находятся там.
Баяудай 824-Харбатан 825 принадлежит к ним и пришел оттуда. Баяудай из [племени] олкунут, которое является ветвью кунгиратов. Об этом будет изложено [ниже]. [163]
Во время Чингиз-хана был другой эмир. Имя его – Тукучар, его называли Далан-Туркакту-Тукучар по той причине, что он производил устройство плотин 826.
В этом государстве [т.е. в Иране] Беки 827-бахадур, эмир тысячи караунасов, которые обитали в пределах Бадгиса 828, был его внуком. Он находился неотлучно при особе Чингиз-хана. В то время, когда [Чингиз-хан] выступил в поход на Хитай, он отправил его в свой тыл с двумя тысячами конных для дозора [караули] из опасения племен монгол, кераит, найман и прочих, которых он подчинил себе, как бы – не дай бог, – они [снова] не изменили [ему] и не напали с тыла. Был также другой старший эмир, приближенный [мулазим] |А 33а| Чингиз-хана, по имени Катай 829-нойон. Здесь [же, в Иране], Мелик, который находится при Тудай-хатун, – из его детей. Кутуй-хатун и Мертай-хатун, которые были супругами [хатун] Хулагу-хана, и Муса-гургэн были двоюродными сестрами и братом упомянутому Мелику. У Джурикэ 830, сына Тулуй-хана, была супруга, по имени Булага. Она была внучкой по сыну Алчи-нойона, но [ее] нет в родовой ветви Алчи-нойона. У Кубилай-каана была одна жена по имени Джабун-хатун, дочь Алчи-нойона, чрезвычайно целомудренная и красавица. Он ее очень любил и от нее имел четырех сыновей и пять дочерей, как [это] будет приведено в [разделе] об его родовой отрасли. Прозвание этой супруги на хитайском языке было Хон-ху 831, т.е. старшая супруга. Когда она скончалась, Кубилай-каан вместо нее взял за себя ее племянницу по брату, по имени Нембуй 832-хатун, дочь Начин-гургэна, от которой он имеет сына. Имя его Угругчи 833. Супруга Керджу 834, сына Угедей-каана, по имени Катакаш 835, была внучкой по сыну Алчи-нойона. [164] Ширамун родился от этой супруги. Алчи-нойон после Начина имел [еще] сына, по имени Джику-гургэн. Дайркай-гургэн, который имел [женою] дочь Чингиз-хана по имени Тумалун, был из [племени] кунгират. [Впрочем], Аллах лучше знает! И все!
|S 65| Второй сын – Кубай-Ширэ. У него было два сына: Инкирас и Олкунут.
Инкирас. Все племена инкирас происходят из его рода и потомства. Старшая супруга Менгу-каана, Кутуктай-хатун, бывшая из этого племени, была дочерью Хуулдай-гургэна, который был сыном Буту-гургэна, имевшего [женою] самую старшую дочь Чингиз-хана, Фуджин-беги.
Олкунут. Племена олкунут все суть от его кости. Тайджу-гургэн, который взял младшую дочь Чингиз-хана, по имени Алталун, был из его племени. Рассказ о нем пространен и написан отдельно. У него был сын, по имени Джуджинбай 836; он взял [за себя] дочь Менгу-каана, по имени Ширин; когда она скончалась, ему отдали ее сестру, по имени Бичикэ 837. Супруга Есугэй-бахадура, мать Чингиз-хана, Оэлун 838-фуджин, была из этого племени. Тайджу 839-гургэн, сын Улар-гургэна, который сосватал [за себя] младшую дочь Чингиз-хана, Алталукан 840, также был из этого племени. Он был братом Оэлун-фуджин.
Третий сын – Тусубу-Дауд. У него было два сына: Каранут 841 и Кунклиут 842. Этот Кунклиут взял жену отца, и она от него принесла сына по имени Мисар-Улук 843. Он также взял [еще] жену отца, и она принесла от него сына, по имени Куралас, из рода которого происходят все племена куралас. Он взял [еще] хитайку, и она принесла от него сына, по имени Элджигин. Все [элджигины] – от его кости. Объяснение о каждом будет подробно изложено следом за этим.
Три ветви, которые представляют три отдельных племени, [происшедших] от этих сыновей Тусубу-Дауда, в нижеследующем подробном перечислении [таковы]:
Каранут. Этот Каранут был старшим сыном Тусубу-Дауда. Все то племя, которое называют каранут, ведет от него происхождение.
|А 33б| Кунклиут. Этот Кунклиут имел сына по имени Мисар-Улук.
Значение [слова] «улук»: человек, который ничего не боится; этим названием обозначают также труп. Обычай того [Мисар-Улука] был таков, что когда он засыпал, то не просыпался три дня. Он был очень сильный, так что говорят, что столб палатки [хеймэ] в руке его бывал подобен хлысту. Говорят [также], что в весеннюю пору он собирал на берегу озера [наур] ракушки и складывал в мешок [тубарэ], чтобы, изжарив их, съесть. Раз он нес [такую] торбу, полную ракушек, в пути [165] он заснул под торбой и три дня не просыпался. Так как он не двигался, то птица, которую называют иру 844, решив, что [это] холмик, снесла на его спине яйцо. Этот Мисар-Улук взял [за себя] жену отца, которая принесла от него сына по имени Куралас, из рода которого происходят все племена куралас. Хотя корень [асл] кураласов тот, что они произошли из Алтан-кудукэ, т.е. Золотого сосуда, ответвились от одного корня с кунгиратами и инкирасами и были по отношению друг к другу старшими и младшими родичами [ака ва ини], но они всегда враждовали и воевали друг с другом. В то время, когда Чингиз-хан был в Балджунэ, кураласы [напали] и обратили в бегство инкирасов, предводителем которых был Бутук 845-хан; инкирасы, убежав от них, ушли к Чингиз-хану в Балджунэ и присоединились к нему. Из этих кураласов было три тысячи у Утуджи-нойона. Дурату-гургэн – из этого племени. Буту 846-гургэн был братом матери Чингиз-хана. Чингиз-хан отдал ему ту дочь, которая была старшею из его детей, по имени Фуджин-беги. Она принесла от него сына, имя его – Дарги-гургэн; он отдал этому Дарги-гургэну и другую свою дочь, по имени Джабун 847. У Буту 848-гургэна был отцом Нукуз 849. В то время, когда Нукуз был у племени тайджиут, он, пославши весть об их неповиновении своему сыну Буку 850, уведомил [его]. Джарука, предводитель племени куралас, был в союзе с Чингиз-ханом в войне с [племенем] тайджиут. Был один эмир из племени куралас, по имени Мергитай. В то время, когда племена кунгиратов из-за того, что Джочи-Касар, послушавшись Джэбэ, обратил их в бегство, а Чингиз-хан привлек [за это брата] к ответу, рассердились на него и ушли к Джамукэ, племена же инкирас, куралас, татар, катакин и салджиут, объединившись, избрали Джамукэ гур-ханом и замыслили войну с Чингиз-ханом, – этот Меркитай тайно послал [к Чингизу] некоего человека, по имени Куридай, пришедшего к нему по какому-то важному делу, дабы он уведомил Чингиз-хана [о затевавшейся против него войне]. Не дав ему отменного коня, он дал лошадь белой масти, на ухе которой выросла шишка. В пути тот наехал на курень 851 и тысячу Кулан-бахадура из племени хойин. Один человек, имя которого было...... [пропуск], будучи в ночном дозоре, увидел его, опознал и дал ему хорошего жеребца [игари] Кулан-[бахадура], чтобы тот быстрее ехал. [Куридай] прибыл [к Чингиз-хану] и известил [его]. Чингиз-хан выступил [в поход] против непокорных племен и разбил их.
Мисар-Улук взял за себя хитайку. Жизненные обстоятельства этой женщины были таковы: она, севши на осла, выехала из |S 66| Хитая с твердым намерением выйти замуж. Имя ее было Даукай 852-Ябудак 853. [166] По-хитайски «даукай» – значит «роза», а «ябудак» – человек, севший на осла. Мисар-Улук имел от нее сына, которого он назвал Элджигин по той причине, что осла называют «элджигэн», а та женщина прибыла на осле. Все племена элджигин суть из рода того сына. Во все эпохи из [этого] племени были известные и прославленные эмиры и старшие жены [ханов]. В этом государстве [т.е. в Иране] Гараки-нойон и его дети: Джан-Тимур 854, эмир Али, Тесу 855 и Абаджуз 856 суть из них [элджигинов]. Дети эмира Тесу: Турукаджар 857-бахадур, Сартак и Харбандэ. Булаган 858-хатун, которая известна как Булуган-и Хорасан, жена государя |А 34а| ислама, – да продлит Аллах его царствование! – [тоже] дочь эмира Тесу. Эмир Тесу прежде прибыл от каана служителем [нукером] у Аргун-ака, дабы тот ведал тою страною, которая принадлежит лично каану.
Сыновья Тесу: Харбандэ и Хербатай 859. Мусульманин Сусанджи также из [племени] элджигин. Эти несколько ветвей племен, которые были упомянуты, появились из того же Золотого сосуда и все ответвились от одного племени. По упомянутой причине они все между собою двоюродные братья и близки друг к другу, но каждая [ветвь] стала особым племенем, сделавшись первенствующим в военном отношении и ставши числом весьма многочисленным.
В эпоху Чингиз-хана были [известны] братья Турукаджар-бахадур и Сартак-бахадур, о которых упоминалось; во время раздела они достались Тулуй-хану в тысяче Джида-нойона и стали побратимами и сватами [анда-куда] с племенем мангут.
В силу ярлыка Чингиз-хана, они отправились и подчинили племя баргут, главу которого называли Кадан-Айин 860. В то время они поклялись [в верности], вступили [в союз] и заключили договор, [говоря]: «Мы будем, как один род [уруг], и братьями друг другу; подобно тому, как монголы не сватают девушек друг у друга, мы также не будем сватать. Каждый из нас, который посватает девушку из какого-либо другого племени, будет сохранять один по отношению другого правила приличия, [диктуемые] обычаями свадьбы и жениховства». И до настоящего времени они живут по такому обычаю. Буралги-Кукелташ, Барба и Барбан были из рода этого Кадана. И все!
Племя уряут
От этого племени уряут отделились три ветви: конкотан, арулат и уряут-килинкут. Эти названия сначала были именами трех братьев; от каждого [из них] пошла одна ветвь, и род [уруг] их стал многочисленным, образовав отдельные племена, из коих каждое получило прозвание и имя по имени того человека, от которого оно вело свое происхождение. [167]
Первый сын Конкотан. Значение этого слова – «большеносый». Он таким и был и по этой причине получил это имя. Из его рода были старшие эмиры.
В то время, когда Он-хан схитрил и вызвал [к себе] Чингиз-хана под тем предлогом, что отдаст его сыну [свою] дочь, [а в действительности] чтобы его схватить, и тот направился [к нему], в пути он остановился в доме Мунлик-эчигэ и с ним учинил совет. [Мунлик-эчигэ] удержал [его] и не пустил ехать [дальше]. И всегда при тяжелых и благоприятных, при страшных и обнадеживающих обстоятельствах он был заодно с Чингиз-ханом. Чингиз-хан отдал ему свою мать Оэлун-экэ; он сиживал рядом с Чингиз-ханом справа от него, выше всех эмиров. Он имел сына по имени Кокэчу, которого монголы называли Тэб-Тэнгри. Обычай его был таков, что он раскрывал тайны, предсказывал будущие события и говорил: «Бог со мною беседует, и я посещаю небо!». Он всегда приходил к Чингиз-хану и говорил: «Бог повелел, чтобы ты был государем мира!». И чингиз-ханово прозвание ему дал он, сказав [при этом]: «Повелением бога имя твое таково должно быть!».
По-монгольски же «чин» – значит «крепкий» [мустахкам], а Чингиз – множественное от него. Причина была та, что в то время у великих государей кара-хитаев 861 титулом был гур-хан, а значение [слова] «гур» также – «крепкий», и до тех пор, пока государь не бывал предельно велик, его не называли гур-ханом. На монгольском языке прозвание Чингиз имеет тот же смысл, но с более преувеличенным значением, так как оно есть множественное число, и обобщить это слово можно, например, с персидским «шаханшах» [царь царей].
У Тэб-Тэнгри вошло в привычку в [самое] сердце зимы, в местности Онон-Кэрулэн 862, одной из самых холодных [местностей] тех |А 34б, S 67| областей, садиться голым на лед. От тепла его [тела] замерзшая вода растаивала и от воды поднимался пар. Монгольское простонародье и отдельные лица [а‛вам ва ахад] говорят, – и [это] стало общеизвестным, – что он ездил на небо на белом коне. [Разумеется], [все] это – несообразности и вранье простых людей, но он владел каким-то обманом и притворством; с Чингиз-ханом он говорил дерзко, но так как некоторые [его слова] действовали умиротворяюще и служили поддержкой Чингиз-хану, то последнему он приходился по душе. Впоследствии, когда [Тэб-Тэнгри] стал говорить лишнее, вмешиваться во все и повел себя спесиво и заносчиво, Чингиз-хан полнотою [своего] разума и проницательности понял, что он – обманщик и фальшивый человек. И в один день он [168] со своим братом Джочи-Касаром принял решение и повелел, чтобы [Тэб-Тэнгри] прикончили, когда он явится в орду и начнет вмешиваться во все его не касающееся. Джочи-Касар был до такой степени сильным и храбрым, что хватал человека двумя руками и переламывал ему спину, словно тонкую палку. Итак, когда явился Тэб-Тэнгри и начал во все ввязываться, ему дали два-три пинка ногой, выбросили из орды и убили. Отец [же] его сидел на своем месте; он поднял его шапку и не представлял себе, что того убьют. Когда убили [Тэб-Тэнгри], он промолчал. Он постоянно был уважаем и почитаем, имел [под своим началом] тысячу из левого крыла [армии].
У него было три других сына, все они [были] старшими и почтенными эмирами, каждый [из них] ведал тысячей. У одного было имя Тулун-Чэрби 863, а у другого – Сукэту 864-Чэрби. Оба они были из числа эмиров-тысяцких правого крыла. Имя третьего сына – Суту 865; он был из эмиров левого крыла. В этой стране [т.е. в Иране] из их рода есть муж Чебкан 866-хатун, по имени Тунса 867, и Абишка 868, которые ходили в качестве послов к каану Тудаджу 869-судья [йаргучи] и его сыновья, Аймакчин 870 и Туглук, – также из этого племени и рода, [как] и Буркут-курчи, который был во время Абага-хана.
В эпоху Чингиз-хана был один эмир, которого он отдал Угедей-каану вместе с войском, имя его Дайр 871, он был при Чагатае. Был другой эмир у Чингиз-хана по имени Есур 872-курчи; после Чингиз-хана и Тулуй-хана он был при сыновьях Тулуй-хана и Соркуктани-беги. Из числа старших, уважаемых эмиров в начальную пору молодости Чингиз-хана был некий человек из этого племени, по имени Чаракэ 873-Эбугэн 874; рассказ о нем приведен в [этой] летописи. В этом государстве [Иране] из его детей – Элэн-Тимур 875 и Майджу 876, эмир-тысяцкий. Брат его Масуд, бывший правителем [шихнэ] Шираза, Эба-курчи и эмиры, бывшие во время Абага-хана, по имени Итэлгу 877 и Буркут, и их дети – были из этого племени. И все!
Второй сын – Арулат. Это слово значит, что этот человек был нежен к отцу и к матери. [169]
Все племя арулат 878 принадлежит к роду этого сына. В каждую эпоху из его рода были старшие эмиры и жены. Во время Чингиз-хана из этого рода был Богорчи 879-нойон. В этом государстве [т.е. Иране] к его роду принадлежат Беклемиш, Уджан и сын его Сару 880, который существует и в настоящее время. Некий другой старший эмир, по имени Богорчин 881-нойон, также был в ту эпоху. Обстоятельства его таковы: с детства он находился неотлучно при Чингиз-хане, никогда не выступал против [него] и оказывал похвальные услуги. По правую руку [от Чингиз-хана] он сиживал выше [прочих] эмиров. Говорят, что в то время, когда Чингиз-хан был в юношеском возрасте, он отправился на войну с некоторыми тайджиутами и там, будучи ранен стрелою в рот и в горло, повернул назад и обессилел; с ним вместе были Богорчин-нойон и Борагул 882-нойон. В пути они его сняли с лошади. Шел сильный снег. Борагул-нойон, попридержав его лошадь и [видя Чингиза] в таком состоянии здоровья, накалил камень и поливал его водой, пока не поднялся пар. Он держал рот [Чингиза] над этим паром, пока застывшая кровь не вышла сгустком из его горла и ему стало немного легче дышать. Так как шел сильный снег, то Богорчин-нойон держал двумя руками над головою Чингиз-хана свою |А 35а, S 68| доху 883, чтобы снег не падал на него. Он так простоял до утра, и снег засыпал его по пояс, он же не сдвинулся с места. Утром он посадил [Чингиз-хана] на [коня] и доставил в свои стойбища. Богорчин-нойон совершал и другие великие дела, как то будет подробно изъяснено [ниже]. Так как Чингиз-хан был при последнем вздохе и оказался разлученным с войсками и другими близкими, а враг был в поисках и розысках его, то он с Богорчин-нойоном и Борагул-нойоном кружили по степям и горам и метались в поисках пищи, [но] ничего не находилось. У них была рыболовная сеть. Они забросили [ее] в реку, попалась крупная рыба. Богорчин-нойон стал [ее] вытаскивать, но от чрезмерного голода и слабости не имел сил [ее] вытащить и упал. Чингиз-хан запечалился, [видя], что Богорчин-нойон ослаб, дошел до крайности и на его бедрах не осталось мяса, [тем не менее] сказал Борагулу: «Не печалься и не расстраивайся! Ты будь топором, а я – топорищем 884, дабы мы наростили мясо на его бедра!». Благодаря столь высоким мыслям, твердой решительности и силе духа, дело Чингиз-хана и их [Богорчин-нойона и Борагул-нойона] вторично взяло верх, как то приведено в [настоящей] летописи, и он подчинил и покорил [весь] мир. [170]
Богорчин-нойон, Борагул-нойон и Ути-Курчу 885 из ветви джалаир были старые нукеры Чингиз-хана и постоянно находились при нем. В то время, когда он стал государем, он дал всем эмирам ярлыки, а Богорчину и Борагулу не дал; [те] преклонили колени, что де каким образом случилось, что он нам не соизволяет дать ярлык? На что Чингиз-хан соизволил сказать: «Степень ваша превыше того, чтобы я дал вам определенный ярлык!». Во время Угедей-каана его туманом ведал его племянник по брату, Буралтай 886, а во время Менгу-каана – сын Буралтая, Балчик. В эпоху Кубилай-каана тем же туманом ведал сын Богорчин-нойона, впоследствии, также во время Кубилай-каана, ведал сын Буралтая, Джиргамиш 887. Этот Буралтай имел много сыновей, и они все были старшими эмирами. Из этого числа один, Уз-Тимур-стольник [баурчи], был старшим эмиром и особо доверенным лицом [инак], он известен и знаменит.
К роду Богорчи-нойона в этом государстве [т.е. Иране] принадлежат: Беклемиш и сын его Уджан, который был выше упомянут, и Тулак 888, которого казнили за то, что он изменил вместе с Сука; Тукули-Чэрби 889, который был эмиром-тысяцким левого крыла, был братом Богорчи-нойона 890. В настоящее время из их рода Яяс 891 Туркакун 892 по имени состоит в рабском служении каану старшим эмиром. Яяс на хитайском языке будет – предводитель, а Туркакун – имя. Чингиз-хан относительно Богорчи-нойона сказал, что его степень ниже [степени] ханов, но выше [степени] эмиров и простонародья 893, а Богорчи-нойон сказал по-монгольски: «В то время, когда ворон ошибся, я не ошибся! В то время, когда у коршуна кружится голова, у меня ни голова, ни мозг не закружатся и ни [в чем] не ошибутся. В то время, когда пыль земная поднимается к небу, и в то время, когда пыль неба спустилась на землю, я не сбился с пути. По этой причине я достиг такой степени, что меня называют Богорчи». Первое событие его [жизни], связанное с Чингиз-ханом, было следующее: в то время, когда Чингиз-хан был еще юношей, его свита и войско отвернулись [от него] и он стал беспомощным, в один из дней явились грабители из монгольских племен и украли его коней. Тотчас, узнав и не будучи в состоянии ждать, пока соберутся нукеры, [Чингиз-хан] немедленно отправился один следом за грабителями. У дороги он увидел стоящего всадника на белом коне, то был Богорчин. Когда он подъехал и спросил его: «Ты кто и почему [здесь] стоишь?», – тот сказал: «Я дожидаюсь, чтобы с тобой поговорить!». Чингиз-хан сказал: «Я – один, поедешь со мной?!». Он ответил: «Я для того и остановился, чтобы быть вместе с тобою!». И поехал вместе с ним. Когда они настигли воров, Чингиз-хан сказал: «Я буду авангардом, а ты будешь моим аррьергардом». Богорчин ответил: «Лошади – [171] твои, – как же ты мне доверяешь? Возможно, что когда ты [их] погонишь, я убегу! [Лучше] заставь меня быть в авангарде, а ты у меня будешь аррьергардом, чтобы я не смог убежать и по необходимости оказал сопротивление». Они долго спорили по этому поводу и настаивали [каждый на своем]. В конце концов Чингиз-хан поехал сзади, а Богорчин передовым. Они обратили в бегство грабителей и |А 35б, S 69| отбили коней. Чингиз-хану это все весьма понравилось, и он, вполне положившись на [Богорчина], приблизил его к себе и питал [к нему] уважение. И только!
Третий сын – Уряут-Килингут. Так как он был кос, то стал называться этим именем. Все племена и ветви килингутов – из его рода; они многочисленны. Бадай и Кышлык – из этого племени. Их называют килингут-тархан. Чингиз-хан сделал их тарханами 894 и, несмотря на то что они из племени килингут, [слово] «тархан» стало их собственным именем 895. От детей их происходит много народа. Из детей Бадая суть Тархан-Хорезми и Садак 896-тархан, а из потомков Кышлыка – Акутай 897, эмир-тысяцкий. Этот Бадай и Кышлык были главами конюших Экэ-Чэрэна 898, который был старшим эмиром Он-хана. Причина, по которой они были сделаны тарханами, будет подробно изложена в [настоящей] летописи, в повествовании о Чингиз-хане.
Племя курчин – одна из ветвей [племени] килингут. Из числа двоюродных братьев Конкотана Кипчактай, который был в Хорасане и [был] невероятно толст, – из этого племени. Аллах [впрочем] лучше знает и мудрее!
Племя хушин
Из числа старших эмиров этого племени во время Чингиз-хана был Борагул-нойон, который на службе Чингиз-хана был сначала отведывателем ханской пищи [букаул] и стольником [баурчи]. Потом стал телохранителем [казикту] 899, затем эмиром кезика, а потом эмиром-темником. В дальнейшем стал уважаемым старшим эмиром правого крыла, степенью ниже Богорчи-нойона; он оказал многочисленные услуги. Чингиз-хан их [обоих] очень ценил и уважал до такой степени, что сказал: «Да не будет горя и не нужно, чтобы умер Богорчи! Да не будет горя и не годится, чтобы умер Борагул!».
Услуги, которые Борагул всегда оказывал, будут изложены подробно в истории о Чингиз-хане. Он же [Борагул] был убит в войне с [племенем] тумат, одним из монгольских племен, хотя он его и победил. Во времена Угедей-каана его сын Джубукур-Кубилай был его заместителем, а после него, во времена Кубилай-каана, Тукчи-гургэн был также из его рода. Путь [приобретения] им гургэнства был таков: ему [172] отдали [в жены] дочь Кутукту, который был племянником по брату Хулагу-хана, по имени Ширин, сестру Калмыш-ака и рожденную от Кулан-хатун. Был другой старший эмир, по имени Хушидай-Байку. Чингиз-хан отдал его Джочи вместе с войском; он командовал правым крылом войска Бату. В конце жизни он заявил: «Я дряхл и слаб и не могу [исполнять] это дело», и привел [одного человека] по имени Элдэкэ 900 из племени джуръят, на матери которого он некогда женился, и сделал [его] своим помощником [наиб], а после того он стал его заместителем [каим-и макам]. В настоящее время там [в Монголии] великие эмиры из его рода заняты тем же делом; а в этом государстве [в Иране] Артабай 901-гургэн и [из] его сыновей Беклемиш-секретарь [битикчи] 902 существуют поныне. Кубилай-каан имел одну жену, дочь Борагул-нойона, по имени Ушчин 903; он имел от нее сына, по имени Аячи. И все!
Племя сулдус
Хотя из этого племени было много эмиров, однако мы поставили первыми тех лиц, которые известны и уважаемы, состояли на службе |А 36а, S 70| Чингиз-хана и сведения о которых более ясны. Прежде же и изложили наиболее важные события.
Однажды Чингиз-хан в то время, когда он был юношей и племя тайджиут восстало против него, а войско и подчиненные отпали от него, у его же царствования еще не проявилось полной мощи, – ехал верхом по какому-то делу. В пути он заметил камень, который поворачивался без чьей-либо помощи. Поровнявшись с ним, он стал размышлять: «это что-то весьма странное и удивительное! Пожалуй, мне не следует ехать по этой дороге!». И с час был в нерешительности – ехать ли по этой дороге, но [в конце концов], не обратив на это внимания, он, следуя стремлению сердца, отправился дальше. Случилось так, что Таргудай-Кирилтук, государь племени тайджиут, который был его врагом, настиг и захватил его. Он сделал [для него] рогатку и берег его 904: в то время еще не было в обычае быстро убивать пленников. Была одна старуха по имени Тайджу 905-Эгэчи 906. Ее называли Тайджу 907 из-за того, что она была из этого племени, муж у нее был [173] из племени меркит, имя его не известно. В эту эпоху посол каана, по имени Уджаургай, который прибыл [сюда] вместе с Иктай 908-илчи, – из ее рода.
Короче говоря, эта старуха все время расчесывала волосы Чингиз-хана и прислуживала ему. [Поскольку] все время шея у него была до крови натерта рогаткой, она подкладывала [Чингизу] на шею немного войлока и [вообще] постоянно проявляла [к нему] милосердие. Спустя некоторое время, Чингиз-хан в один из дней нашел удобный момент и бежал вместе с рогаткой. В тех пределах было большое озеро. Он залез в него и вместе с собою погрузил в воду и рогатку, так что из [всего] его тела [из воды] высовывался лишь один нос. Отряд тайджиутов пустился его преследовать; его искали. Соркан-Ширэ из племени сулдус, который был отцом Джилаукан-бахадура, был вместе с отцом Судун-нойона среди того племени, и кибитка его также была поблизости. Внезапно его взор упал на благословенный нос Чингиз-хана. Он догадался, что это он. Тайком он подал знак, чтобы [тот] погрузил поглубже голову, и сказал тем людям [тайджиутам]: «Вы продолжайте обыскивать другие окрестности и стороны, чтобы мне здесь быть настороже!» – и этим он их рассеял [по разным сторонам]. Когда настала ночь, он вытащил из воды Чингиз-хана, снял с его шеи рогатку, отвез его в [свой] дом и спрятал на телеге под большой кучей шерсти. После этого сборище ищущих [Чингиза] проследило его следы до той местности. Они возымели подозрение, что он может быть в кибитке Соркан-Ширэ, учинили там тщательный розыск вплоть до того, что несколько раз протыкали ту шерсть вертелами [сих], но он не появился оттуда. Так как всевышняя истина возжелала его счастья, то ни разу не было причинено вреда и боли его благословенному телу; его не нашли и ушли. После того Соркан-Ширэ дал ему рыжую кобылицу, немного мяса и вертел для кебаба, а [также] дал ему кое-что из вещей, которые нужны в путешествии, как то: стрелы, лук и прочее, а кое-чего не дал; говорят, что он также не дал ему огнива и отправил его. По этой причине теперь, хотя [его потомки] пользуются большими милостями, но оттого, что [Соркан-Ширэ] не дал [Чингизу] часть из тех [нужных] вещей и огнива, то на них за это падает некоторая тень, [хотя] у него [Соркан-Ширэ] на это и имелось некое извинительное обстоятельство, а именно, чтобы этот случай не получил широкой огласки, [но вышло по арабской поговорке]: «может быть ему простительно, а ты достоин порицания».
За это время мать, жены и племя Чингиз-хана уже отчаялись в нем. Его четвертый сын, Тулуй-хан, был ребенком. В эти несколько последних дней он ежеминутно говорил: «Отец мой едет [домой] верхом на кобылице!». Мать его ругала и драла за уши [говоря]: «Что за глупости говорит этот мальчишка и ежеминутно напоминает нам о нем, терзая [этим] наше сердце!». Тот же не прекращал и попрежнему твердил [свое] до того дня, когда Чингиз-хан должен был прибыть. [В этот день] Тулуй-хан сказал: «Вот подъезжает мой отец верхом на рыжей кобылице с двумя тарбаганчиками 909 в тороках!». А мать его [174] попрежнему говорила: «Что за навождение мучает этого мальчика!» А он настойчиво повторял: «Вот он подъезжает!». Спустя какой-нибудь час прибыл Чингиз-хан верхом на рыжей кобыле, с двумя притороченными к седлу тарбаганчиками. Люди крайне обрадовались его прибытию и предались полному веселию. Все пришли в величайшее удивление от слов Тулуя, пересказали этот случай Чингиз-хану и роздали |А 36б, S 71| милостыню и то, что полагалось по обету.
Когда Соркан-Ширэ понял, что то, что он скрыл Чингиз-хана, не останется тайным, он счел необходимым уйти из среды племени тайджиутов. Откочевав с семьей и подчиненными, он прибыл служить к Чингиз-хану. Чингиз-хан весьма хорошо относился к нему, к его детям и сторонникам и оказывал [им] полный почет и уважение. Джилаукан-бахадур, сын Соркан-Ширэ, был весьма храбр и мужествен. Однажды он неожиданно упал с коня на поле битвы, и на него наскакал враг, чтобы его прикончить. Он вскочил и пеший с копьем пошел на конного, напал на него, обратил его в бегство и гнал его около фарсанга. Чингиз-хан удивился [этому случаю] и сказал: «Какую силу должен иметь человек, упавший с коня [во время боя], чтобы встать и биться?! А если так и было, то как пеший выступит против всадника и вернется победителем?!
Стихи
Я не видел пешего, который бы сразился
И заполучил в свои руки голову непокорных!
Я не видел [человека] подобного этому герою!».
Так как Чингиз-хан неоднократно воевал с тайджиутами и дал [им] ряд сражений, то в конце концов в последнем сражении Джилаукан-бахадур схватился с Таргудай-Кирилтуком, государем тайджиутов, который был чрезвычайно храбр, высок ростом и дороден, а Джилаукан-бахадур имел рост небольшой. Он ударил копьем в пах Кирилтука и хотел его сбить и сбросить с коня но не смог, опустил копье, другой конец которого ударился в землю, и поднатужился, чтобы оно пронзило лобок [Таргудая] и воткнулось в живот. Тот упал с коня и упав сказал: «Я думал, что не помру, даже если рассекут на части мое сердце, а тут [понадобилось лишь, чтобы] такой презренный и ничтожный человек, как сын Соркан-Ширэ, похожий на пучок молодых веточек у шаманов, похожий на небольшую плеть, ударил [меня] как следует [копьем] и не смог [пронзить] и опустил он [копье], чтобы я так [глупо] был убит!».
Стихи
Хуман превосходил силою Бижена
[Но] когда отвернется счастье, доблесть опозоривается
В результате Таргудай умер от этой раны и вручил душу обладателю [всего].
Сыном Джилаукан-бахадура был Судун-нойон, который во время Чингиз-хана принадлежал к эмирам правого крыла и стал чрезвычайно уважаемым и почтенным. В правление Угедей-каана он был в живых и находился при детях Тулуй-хана и Соркуктани-беги. В правление Кубилай-каана его местом ведал его сын Каджу. Он прожил около ста лет и одряхлел настолько, что не узнавал своей невестки и говорил: «Отдайте ее мне!». Из числа его родичей был один эмир правого крыла, по имени Тогорил. Из его же родичей был старший эмир [175] стольничий [баурчи] Менгу-каана, по имени Джаран. Так как он впоследствии научил дурному Арик-Буку, то Кубилай-каан его казнил. Из сыновей Судун-нойона, которые пришли вместе с Хулагу-ханом в Иранскую землю, был Сунджак-нойон, [бывший] в качестве судьи [йаргучи] эмира правого крыла и эмира кезика. Он был подчинен Кука-Илка. Братья его были: Кэхтэй-нойон, Ара-Тимур-Идаджи, Тудан и Тимур-Бука, а сыновья Сунджака – Байду, Араб и Аргун. Сын Байду – Баян, сын Араба – Емен, сын Кэхтэя – Хитай 910, сыновья Хитая – Казан и Зеки, сын Тудана – Малик, сын Малика – Чобан; сыновья Тимур-Буки: Бай-бука, Шиктур и Мубарак. Из числа детей Судун-нойона, которые состояли на службе у Кубилай-каана, один сын, по имени Сартак, был отправлен [кааном] послом к Хулагу-хану; вместе с ним, для ведения отчетности, – Абдуррахман и Баян, внук по сыну Алак-нойона, из племени баарин, который был здесь и зависел от Кубилай-каана. [Последний] потребовал [его к себе]; ему дали разрешение вернуться, и он возвратился в год кончины Хулагу-хана. [Этот] Баян – тот самый, который захватил область нангясов. И все!
|А 37а, S 72| Племя илдуркин
Это племя – одна из ветвей племени сулдус. Во времена Чингиз-хана, в то время, когда он воевал с Он-ханом, вернулся назад и ушел в сторону Балджунэ, он [оттуда] отправил посла к Он-хану, давши [ему] много известий, как это упомянуто в [этой] истории, – этот гонец был из этого племени. Имя его Харкай 911-Джэун. Харкай – имя, а Джэун значит – «левый». В этом государстве [т.е. Иране] Ханду-секретарь [битикчи], который был эмиром тумана [из] караунасов в области хорасанского Бадгиса, – был из его рода и [из] его двоюродных братьев. Харкай-Джэун весьма состарился и одряхлел и, говорят, был в живых до времени Менгу-каана. И все!
Племя баяут
Это племя имеет несколько ветвей, но [из них] известны две ветви: одну [называют] джадай, ее [же] называют [и] баяут, а другую – кэхэрин-баяут. Джадай 912 – речная долина в Монголии. Так как стойбище их было там, то они и относятся к этой местности и [ее название] стало их собственным именем. А тех, что сидят в степи, называют кэхэрин-баяут. Юрты их по реке Селенге 913. Два ее истока [cap]: [176] Курбан 914-Кахт и Бурэ-ундур, являющиеся Великим гуруком [т.е. запретным местом, – А.С.]. В этих пределах имеется одна местность и [притом] наиболее отдаленная, где эта река разделяется на три русла, ее дали в качестве юрта Судун-нойону. В настоящее время там также сидят племена сулдус; они находятся в зависимости от них [баяутов]. Эмиры их: Каджиудар и его брат Тамаджи, который приезжал [в Иран] в качестве посла. Реки, которые вытекают из Бурэ-ундура, суть в таком распределении:
По эту сторону гор: Ширэ-Шибауту, Кибин, Тэлэду.
По ту сторону гор: Энкэ, Джубукра, Буран-Курки, Самр, Кубкату и Туай. Эти девять рек впадают в Селенгу. Там обитает тысяча ойратов из рода Укай-Караджу и охраняют это стойбище [макам]. В начальную пору молодости Чингиз-хана, когда у него началась война с племенем тайджиут и он собирал войско, большинство племен баяут было с ним союзниками. Из тринадцати куреней его войска один курень составляли они, он повелел тому племени именоваться утеку 915. Они имели установленное обычаем право на то, чтобы им дали девушку из рода [Чингиз-хана]. Во времена Чингиз-хана был эмир из эмиров левого крыла, имя его Бука 916-гургэн; девушку отдали ему. Он был из [племени] Баяут-джадай. Хунган 917-гургэн, находящийся здесь, – из его рода. Был другой эмир-тысяцкий, также принадлежавший к левому крылу и пользовавшийся большим авторитетом, имя его – Унгуз 918. Так как прежде отведывателем ханской пищи [букаул] и стольником [баурчи] был Кучур-нойон из племени йисут и он стал старым и немощным, то вместо него стал отведывателем блюд и стольником Борагул-нойон. Когда Борагул-нойон стал эмиром-темником и занялся войсковыми делами, вместо него стал отведывателем пищи и стольником этот Унгуз. Его называют Унгуз-кысат, ибо на языке найманов букаула называют кысат, что значит насыщение 919, этот Унгуз был из племени кэхэрин-баяут. В то время, когда осаждали город Джун-ду 920, который был местопребыванием Алтан-хана, тот покинул его, а его казнохранилища и эмиры остались там; по взятии города послали Кутуку-нойона |А 37б, S 73| и этого Унгуза-стольника вместе с нукерами привезти казну. Заместители Алтан-хана дали [им] из казны ценный подарок [хидмати]. Кутуку-нойон не взял, а Унгуз-стольник взял. Прибывши к Чингиз-хану, [рассказали об этом], он не одобрил [этого поступка] и разгневался 921 на Унгуза и его нукеров, как то записано в летописи.
Нокай 922-судья [йаргучи], его предки и родичи суть из племени джадай этих баяутов. Памятка о его родословной и о его предках [177] следующая: во времена Чингиз-хана [некто], именуемый Соркан, был названным отцом 923 Чингиз-хана. Так как он был мужем умным и смышленым и в необходимых случаях приводил добрые слова и поучал, то его возвеличили, сделали почтенным, и он стал принадлежать к числу унгу-бугулов 924. В то время, когда Чингиз-хан еще не сделался государем и каждое из непокоренных племен имело [своего] главу и государя, этот Соркан сказал: «Лица, которые стремятся к государевой власти: один – Улак 925-Удур из племени татар, другой – Сэчэ 926-беки из племени кият-юркин 927 и [третий] – Джамукэ-сэчэн из племени джаджират. Эти люди предъявляют великое притязание и стремятся к царской власти, но в конце концов во главе станет Тэмуджин и за ним, по единодушию племен, утвердится царство, ибо способностью и достоинством для этого дела обладает он и на его челе явны и очевидны признаки небесного вспомоществования и царственной доблести!». В конце концов было так, как он сказал.
Этот Соркан имел сына, по имени Кукуджу. У Кукуджу были сыновья, из них один – Нокай 928-судья. Сыновья его были Туг-Тимур, Алгу и Эсэн-Бука. Другие сыновья Кукуджу: Джулчи 929-стольник и Мустафа-секретарь-нойон, при жизни каана были судьями [йаргучи]. Кадан, сын Уркэту 930, также был их родичем, и точно так же Тудай-судья. Кукэ-секретарь, который прибыл [в Иран] с Хулагу-ханом и был главою монгольских секретарей [битикчи] – их двоюродный брат. Его сын – Кок-Бури, сыновья Кок-Бури – Рамазан и Токта, [а равно] Булаган-хатун, бывшая супругой Абага-хана, суть из числа двоюродных братьев и племянников по брату Нокая-стольника. В правление Чингиз-хана был некий старший эмир, его называли Кубилай-курчи. Он был в живых после Чингиз-хана, а после Тулуй-хана находился при особах его детей и Соркуктани-бэги. Кубилай-каан имел супругу по имени Баяучин. Она была из этого племени. Он имел от нее сына, по имени Туган. Ширкей – сын Менгу-хана и [его] мать, по имени Баяучин 931, также были из этого племени.
Племя кингит
Из этого племени не вышли очень известные Эмиры и люди, но во время Чингиз-хана, когда тот раздавал эмиров вместе с войсками сыновьям, он дал несколько эмиров с четырьмя тысячами войск старшему своему сыну Джочи-хану, а из них один эмир, по имени [178] Кутан 932-нойон, был из этой ветви, в улусе же Кунджи 933, который из потомков Урадэ 934, он же из рода Джочи, [некто] именуемый Хуран, который был известным и великим из эмиров того улуса, – из его рода. В настоящее время его дети и родственники находятся там. И все!
ГЛАВА ВТОРАЯ ЧЕТВЕРТОГО РАЗДЕЛА
Упоминание о тех тюркских племенах, которых называют нирун
Они суть племя из состава монгольских племен, происшедшее от возобновленного рода Алан-Гоа, ибо Алан-Гоа была из племени куралас, а племя куралас есть ветвь монгол-дарлекинов. По их мнению и утверждению, Алан-Гоа без мужа забеременела от [луча] света; у нее появились на свет три сына, и тех, кто происходит из рода и потомства этих трех сыновей, называют нирун, т.е. «чресла». Это |А 38а, S 74| намек на чистые чресла, ибо они зачаты от света. Племена, происходившие из рода Алан-Гоа и этих трех сыновей, суть трех родов: первые – те, что произошли от рода Алан-Гоа до шестого ее колена – Кабул-хана; их всех по вышеупомянутой причине называют нирун. Точно так же братьев Кабул-хана, их детей и потомков называют в совокупности племенем нирун. Распределение [дается] сообразно тому, что подтверждается [данными].
Племя катакин
Это племя – из нирунов. Оно ответвилось от старшего сына Алан-Гоа, имя которого Букун-Катаки. Во времена Чингиз-хана они восставали против него. По этой причине, [хотя] в каждом улусе их и много, но они не столь известны и славны. Из тех, которые почтенны, в эпоху Чингиз-хана был Укуджу-бахадур, эмир и предводитель, который стал заодно с Буюрук-ханом, найманом. Другие старшие эмиры, которые были в эту эпоху, следуют в таком распределении…….. [пропуск].
Племя салджиут
Это племя ответвилось от среднего сына Алан-Гоа, имя которого было Букату 935-Салджи. К их племени принадлежит много эмиров, однако значительное количество их было перебито вследствие того, что во времена Чингиз-хана они против него часто восставали. В настоящую эпоху из этого племени был один эмир, по имени Самукэ; несмотря на то, что он не был предводителем войска, однако Чингиз-хан несколько раз давал ему войско и посылал его по весьма важным делам. Так, например, один из эмиров Алтан-хана вместе с войском отпал от него и склонился на сторону Чингиз-хана. [Чингиз-хан] назначил этого Самукэ с войсками идти и привести [к себе] на службу того эмира вместе с [его] войском. [И он это выполнил]. После того, совместно с тем хитайским войском, которое подчинилось [Чингизу], он осадил город Джун-ду, который ныне называют Даир-зу 936, взял [его], забрал [179] добро, казну и эмиров Алтан-хана, которые были там. И несколько раз еще [Чингиз-хан] посылал его по делам великой важности. Этот Самукэ мрачнел и приходил в гнев от того, если кто-нибудь [при нем] произносил слово «коза» [буз], потому что в детстве он скотоложествовал с козою, а как бы то ни было, люди чуждаются каждого, кто скотоложествовал с козами. По этому поводу он подрался с Шики-Кутуку-нойоном и между ними дело дошло до полного отчуждения. Впоследствии они помирились и порешили впредь не употреблять этого слова. Какой-то другой человек сказал ему [Самукэ]: «Если ты произнесешь слово «коза», я тебе нечто дам!». Тот собственными устами произнес «коза». Кутуку-нойон узнал об этом и сказал [ему]: «Ты мне причинил столько неприятностей и столько ссорился со мною и мы уговорились, что впредь не будем произносить слова «коза»! [А теперь] ради какой-то ничтожной вещи ты говоришь [это слово] собственными устами и можешь [это] выносить?!». И Кутуку-нойон обнажил меч и погнался, чтобы его ударить. Удар пришелся по задней части седла и его не коснулся. Вмешались люди и розняли [их].
В областях Ирана к этому племени принадлежат: Шейх-Суинджи и его брат Балту-Суинджи.
Когда Чингиз-хан остался после отца малым [дитятей], два человека из его родичей, которые были приближенными его отца Есугэй-бахадура, отпали от него. После того несколько племен из монгол-дарлекинов объединились с ним и покорились ему. Посоветовавшись с Джамукэ-сэчэном, он послал посла к племенам катакин и салджиут. Обычай их в те времена был таков, что они говорили трудно понимаемой рифмованной прозой и загадками. Слова, которые они переслали через посла, принадлежали к такому роду. Те не |А 38б, S 75| понимали их и были бессильны разобраться в этом. Среди них был некий юноша, по имени ... [пропущено имя], он сказал: «Смысл этих слов следующий: многие племена, как то: кунгират, татар и дарлекин, которые не имеют с нами никаких [родственных] связей, [теперь] все объединились с нами и стали друзьями. Мы, которые суть старшие и младшие братья и одной крови друг с другом, давайте заключим союз и станем друзьями!». Они не согласились и, зачерпнув из котла варево 937, которое монголы варят из кишок и крови, выплеснули в лицо послу и отправили его назад с полным презрением и издевательством. По этой причине вражда и ненависть возросли и война и смута установились между ними. Они многократно сражались и воевали. В конце концов, Чингиз-хан оказался победителем и перебил их бесчисленное множество, и хотя их было много, но [теперь] осталось мало. Оставшиеся, поскольку они были родичами, все стали ему послушными и рабами. Часть же подчинилась другим племенам монголов. У этого племени не [180] осталось никакой степени родства с Чингиз-ханом, за исключением того, что Чингиз-хан повелел: «Их девушек не берите и [им] не давайте, потому что они блюдут путь родства, чтобы быть выдающимися и отличными от других монгольских племен».
Племя тайджиут
В некоторых списках летописей монголов рассказывают следующее: племя тайджиут произошло от второго сына Дутум-Мэнэна, по имени Начин, и разветвилось.
В «Золотом свитке» [Алтан-дафтар], который всегда хранился в сокровищнице ханов великими эмирами, прочитано, [будучи] ясно и определенно написано, что тайджиуты произошли от Чаракэ-лингума, сына Кайду-хана, и нигде не упоминается о происхождении [их] от Начина. Упоминается лишь, что он уберег от [племени] джалаир своего племянника по брату Кайду и [что] он вместе с ним вышел и обосновался на реке Ононе. Ввиду этого, повидимому, этот рассказ [из данного] текста более справедлив. Так как племена тайджиут были многочисленны, то возможно, что дети Начина смешались с ними и получили это имя; по всей вероятности, это так [и было], иначе где-нибудь упоминалось бы об его детях и роде.
Этот народ тайджиут разделился на многочисленные ветви и племена. Корень происхождения их таков: у Кайду-хана было три сына; имя старшего было Байсонкур, от которого [идет] ветвь предков Чингиз-хана; третьего [сына] звали Джаучин, от рода которого [произошли] два племени: артакан 938 и сиджиут 939; имя среднего сына было Чаракэ-лингум, от него произошли все племена тайджиут. Чаракэ-лингум – китайское имя [и] прозвание. Значение [слова] линкум – «старший эмир». Так как монголы [слова] «лингум» не знают, они произносят «линку» 940.
Чаракэ-лингум, в то время когда его брат Байсонкур скончался, взял [за себя] его жену, которая была матерью Тумбинэ 941-хана. От нее он имел двух сыновей: один – Гэнду-чинэ, а имя другого – Улукчин-чинэ. А от той жены, которую он сам сосватал, он имел сыновей: один, бывший заместителем отца и [человеком] известным, носил имя Суркакдуку-чинэ 942. Он жил совместно с Тумбинэ-ханом. Сын его, который стал [его] преемником, был Хамбакай 943-каан, бывший родственником Кабул-хана, а сын Хамбакай-каана, его преемник Тайши, был родственником 944 с Бартан-бахадуром. [181]
В то время старшие и младшие родичи все были друг с другом в согласии. Так как племя татар было в подчинении государю Хитая, то [татары] внезапно схватили Хамбакай-каана и отослали его к Алтан-хану, чтобы его умертвили, пригвоздив к «деревянному ослу». [Один] из сыновей Кабул-хана, Кутула-каан, в отместку за это выступил войною против Хитая и множество [хитаев] перебил. Впоследствии, до времени Есугэй-бахадура [включительно], эти племена тайджиутов, происшедшие от детей и двоюродных братьев [Чаракэ-лингума], имена коих неизвестны, за исключением некоторых, кои были государями и вождями народа, все были заодно, в союзе и друзьями с Есугэй-бахадуром. Во времена Чингиз-хана, по той причине, которая |А 39а| изложена в его истории, они положили начало спорам и распрям. Однако сыновья Гэнду-чинэ и Улукчин-чинэ взяли сторону Чингиз-хана. Те из сыновей и внуков Хамбакай-каана и Кадан-тайши, которые известны, были предводителями и главами того племени и оказали сопротивление Чингиз-хану, суть следующие: Туда 945 был сыном Кадан-тайши. У него |S 76| был сын, по имени Джочи-хан, но это не тот Джочи-хан, который был сыном Кутлукана 946 и [был] в союзе с Чингиз-ханом. Он был старшим братом Алтан-хана. Отец Судун-нойона из [племени] сулдус и Джэбэ из [племени] йисут имеют отношение к нему; рассказ о них приведен в их ветви. Они бежали от него и явились служить к Чингиз-хану. Джэбэ принадлежал Туда, имя [его] было Хиркутай, Чингиз-хан [же] назвал его Джэбэ по причине того, что когда тот пришел к нему, Чингиз-хан [его] спросил: «Кто убил моего беломордого коня, на котором ехал Джилаукан-бахадур?». Тот сказал: «Я». Чингиз-хан соизволил сказать: «Этот человек достоин оплакивания» 947, т.е. войны. По этой причине имя его стало Джэбэ.
Рассказывают, что во времена Есугэй-бахадура они однажды пошли на войну против тайджиутов, пригласив [с собою] племя конкотан; те прежде их вступили в бой [с тайджиутами], и племя тайджиут перебило огромное их количество. Внезапно подоспел Есугэй-бахадур и спас племя конкотан от племени тайджиут. Тайджиуты столько перебили [людей] из того племени, что нагрузили семьдесят повозок их костьми и привезли. Этот случай стал известной пословицей.
Адал-хан был из рода Хамбакай-каана, жил в эпоху Есугэй-бахадура и не вел с ним распрей и не противился ему. В конце эпохи [Есугэй-бахадура] и во времена Чингиз-хана был Таргудай 948-Кирилтук 949, а значение [слова] кирилтук – «скупой» и «завистливый». Так как он обладал этими качествами, то и был назван этим именем. Он [182] положил начало смуте с Есугэй-бахадуром и враждовал и воевал с Чингиз-ханом.
Племена тайджиутов до конца эпохи Кадан-тайши всегда имели пользующегося авторитетом [своего] государя и вождя; все повиновались ему и все были заодно. По этой причине их старейшина Туда, бывший во времена Чингиз-хана, и их родичи и двоюродные братья: Таргудай-Кирилтук, Багачи и Курил-бахадур – пожелали посадить на царствование одного из братьев, [но] из-за споров и разногласий друг с другом они [этого] не сделали и [это] не осуществилось. Таргудай вступил в войну с Багачи; последний раз подчинился Чингиз-хану, а в другой раз ушел к племени тайджиут. В то время, когда у Чингиз-хана случились с ними [тайджиутами] распря и сражение, между ними, [старейшими тайджиутскими родичами], попрежнему царило разногласие. По этой причине он взял верх над ними, так как каждый из двоюродных братьев упорствовал и вследствие [этих] распрей ни один [из них] не был назначен на царство. И сколько ни увещевали их умудренные жизненным опытом старцы, вроде Кукдая из племени урнат, Матукана и Тимур-Юраки, – они не вняли [их речам].
В доме этого Кукдая жене Тогорила, сына Туды, по имени Харилун, дав добрые наставления, сказали: «У Хамбакай-хана было десять сыновей, их существованию радовались все друзья и говорили: «Царская |А 39б| власть останется 950 в их роду». В настоящее время из-за разногласий и распрей [между ними] царская власть уйдет из ваших рук!». Жена, придя домой, передала эти наставления своему мужу Тогорилу. Тот отправился к своему отцу, Туда, и пересказал [ему все это]. Эти слова на того произвели впечатление, и они [все] вторично собрались, чтобы договориться между собою; тем временем между Таргудаем и Багачием произошла стычка. Люди вмешались и спросили: «Что за причина [вашей] ссоры?» Багачи сказал: «Он забрал мое имущество, табуны и стада, а [равно] и старших, и младших родственников». А Таргудай сказал: «Багачи забрал у меня «тургун има», – иначе говоря, жен и детей. Я хочу показать ему свое мужество и силу!». Вследствие этой ссоры Багачи смирился. После того он раскаялся и вернулся [к себе]. Туда же, хотя и не сел на царство, однако, будучи сыном государя, пользовался авторитетом; он имел сыновей; старший из них Тогорил, которого Чингиз-хан называл Тогорил-Дуа. Послания, которые были между Чингиз-ханом и Он-ханом, выполнял он, ибо был приближенным к особе Он-хана. В конце концов, когда Чингиз-хан победил тайджиутов, он большинство [их] перебил, а оставшиеся в живых стали его рабами. И все!
Курил-бахадур. Он был из числа двоюродных братьев Таргудай-Кирилтука и [находился] с ним в согласии.
Анку-Хакучу также принадлежал к их двоюродным братьям. И только!
Таблица их ветви и названий входит в таблицу ветви Кайду-хана, оттого ее нужно прочитать, чтобы хорошо узнать и понять подробности их [родословной] ветви. Племена нирун и прочие, которые были в союзе с тайджиутами, следующие: часть племен урут 951, мангут, предводитель их Удут-Бурдут 952, часть племени джуръят, предводители [183] их: Улуг-бахадур, Тагай-Далу и Магуй 953-Ядакай 954. В разное время Джамукэ также объединялся с [ними] и снова отпадал. А [еще] племя инкирас, племя нуякин, племя куралас, племя баарин, племя катакин и племя салджиут.
Впоследствии другие племена присоединялись к ним и снова отпадали. Джулэ и Каджиан-беки были также из эмиров племени тайджиут; будучи друзьями и союзниками Джакамбу, брата Он-хана, они присоединились к нему. В то время, когда Он-хан противостал Чингиз-хану, они были с ним заодно. В каждом улусе это племя представлено большим количеством эмиров и семей. В этих областях сыновья Келтека 955-удачи: Серкис 956-Кубай, Самгар 957 и Мураган 958 – суть из этого племени.
Племена: хартакан 959 и сиджиут 960
Суть два племени. Они произошли от Джаучина 961, который был младшим сыном Кайду-хана, младшего брата Байсонкура и |А 40а, S 78| Чаракэ-лингума, как это частично изложено в [разделе] о родословной ветви тайджиутов. Подробное перечисление этих двух ветвей и некоторые их жизненные обстоятельства следующие:
Первая ветвь – племя хартакан. Из этого племени в стране Ирана нет ни одного человека, который бы принадлежал к уважаемым лицам и был бы известен и славен, но в Монголии имеется много великих людей, принадлежащих к их кости.
Вторая ветвь – племя сиджиут. Много великих людей было и есть из этого племени, но в этом государстве [т.е. Иране] доподлинно не известен ни один человек, который был бы уважаем и известен. Во времена Чингиз-хана, в то время, когда тот делил эмиров и войско между царевичами, он отдал из этого племени Мунгэду-нойона Джочи-хану; в эпоху Бату тот ведал войском. В настоящее время старший эмир, который у Токта, по имени Черкес, – из его рода. И все!
Племя чинос
Хотя они – из племени тайджиут, однако во время войны Чингиз-хана с тайджиутами они были в союзе с Чингиз-ханом.
Эта ветвь идет от двух сыновей Чаракэ-лингума, как это было подробно изложено в [разделе] о его ветви. Он взял за себя жену [184] своего брата, она родила от него двух сыновей, одного назвали Гэнду-чинэ, а другого – Улукчин. Чинос будет множественным числом от чинэ. Значение этих двух упомянутых имен – «волк» и «волчица». Людей, которые принадлежат к ветви этих детей, называют чинос; часть же этого племени, кроме того, называют еще нукуз; нукузами также называют другое племя – дарлекин, принадлежащее к собственно монголам [могул-и хасс]. Это племя есть ветвь тех, которые вышли из Эргунэ-куна и расплавили железную гору семьюдесятью мехами кузнецов, как об [этом] упомянуто в предшествующих разделах.
В этом государстве [в Иране] Джаурчи, эмир-тысяцкий, был из их рода. В этом государстве из этого племени не известен ни один человек, который пользовался бы значением. И все!
Племена: нуякин 962, урут и мангут
Имя старшего из девяти сыновей Тумбинэ-хана было Джаксу. От его сыновей происходят три ветви: одну называют племенем нуякин, другую – племенем урут, а третью – племенем мангут. Во времена Чингиз-хана племена нуякин и урут были заодно с племенами тайджиутов и много враждовали и сопротивлялись Чингиз-хану. В настоящее время в этом государстве [т.е. Иране] из этих племен нет никого.
В эпоху Чингиз-хана предводителем племени урут, насколько известно, был Удут-Бурдут, который был противником Чингиз-хана. На основании одного рассказа говорят так, что племена, кои издревле являются родственными друг другу и [происходят] от одного корня, – это те, которые подробно перечисляются так: конкотан, сунит, каркас, барулас, барин-илингут, илджит, кекуман, урут, мангут, урнаут, |А 40б, S 79| арулат, йисут. Из [числа] уважаемых эмиров, бывших на службе у Чингиз-хана, есть Джэдай-нойон. Его историю мы расскажем в этом разделе, а из [таких же эмиров] племени нуякин неизвестно [кто был], также и из племени мангут.
Большинство племен урутов склонилось на сторону [племени] тайджиутов, кроме Куилдар-сэчэна, который со своими подчиненными и сторонниками примкнул к Чингиз-хану и оказал [ему] много содействия, как об этом будет подробно изложено. Чингиз-хан называл его побратимом [анда]. В то время было три брата из племени мангут; двое [из них] решили присоединиться к племени тайджиут; младший брат им сказал: «Что плохого мы видели от Чингиз-хана, что [дало бы повод нам] отдалиться от него и присоединиться к его врагам?!» Они [его братья] ушли от него возбужденными. Старший брат, рассердившись, пронзил его чресла широкой стрелою. Другой брат и все его нукеры [тоже] поразили его стрелами и убили. [Все] его имущество, детей, домочадцев и скот полностью разграбили.
[Этот убитый] младший брат имел грудного младенца от жены, которую он взял из племени баргут; это племя было поблизости к тем пределам, и родичи этой жены увезли мальчика к себе. Его дяди пытались и его прикончить, [но] его родные по матери спрятали его в шерсть. Дяди так тщательно его искали, что истыкали шерсть вертелами, однако всевышняя истина охраняла его и ему не было причинено никакого вреда. [185]
Спустя некоторое время они заподозрили, что этот ребенок у них [у родных матери]. Вторично они поднялись против него, а те его спрятали под котлом; но так как продолжительность его жизни была предопределена [свыше], они его не нашли.
Спустя несколько лет, когда всевышняя истина даровала Чингиз-хану силу обессилить племя тайджиут и другие племена, которые были подчинены и послушны им, – племя баркут, которое уберегло этого мальчика и назвало [его] Джэдай, привезло [его] к Чингиз-хану. Когда Чингиз-хан совершенно покорил племя тайджиут, а племена урут и мангут из-за [своего] бессилия и безвыходного положения смирились [перед ним], большинство их перебили, а оставшихся полностью отдали в порабощение [бэ бандаги] Джэдай-нойону [и], хотя они были его родичами, но в силу приказа [Чингиз-хана] стали его рабами, и до настоящего времени войско урут [и] мангут попрежнему – рабы рода Джэдай-нойона. Он был из числа старших эмиров правого крыла и постоянно находился на службе при особе Чингиз-хана. Во времена Угедея он был в живых и [состоял] приближенным Соркуктани-беги и сыновей Тулуй-хана. Впоследствии, во времена Кубилай-каана, его внук по сыну, Мангудай, занимал его место. В этой стране [т.е. Иране] из его рода Мангудай, отца Кутлуг-шах-нойона, был эмиром-тысяцким племени мангут; брат его, Хулкуту-курчи, был эмиром кезика и сделался также эмиром-темником караунасов; сыновья Хулкуту: Чапи и его брат Джелал-ад-дин; сыновья Мангудая: Кутлуг-шах-нойон, который является старшим эмиром государя ислама, и Тимур-Бука, являющийся эмиром-тысяцким; у них было [еще] два-три брата, [но] они скончались. Муртад 963 также из числа их двоюродных братьев. В эпоху Хулагу-хана Кудусун-нойон из этого племени мангут был старшим из эмиров кезика. Хулагу-хан его отставил от должности эмира кезика и назначил на его место его родственника, Тимура. А он был в живых до времени Аргун-хана. Хушидай, правитель [шихнэ] Багдада, также был из этого племени.
История Куилдар-сэчэна была такова: во все времена он действовал с Чингиз-ханом заодно и оказал ему много содействия; [Чингиз] называл его побратимом [анда].
В то время, когда он, вернувшись после войны с Он-ханом, уходил в Балджунэ и вышел оттуда, его войска было четыре тысячи шестьсот человек. Образовав отдельную войсковую часть [булук], они выступили в путь. Из того числа [было] две тысячи триста человек Чингиз-хана, [считая] с другими и с теми, [что были] из войска [племени] урут и мангут. У всех, бывших урутами, был эмиром Кэхтэй-нойон, а у всех тех, что [были] мангутами, – Куилдар-сэчэн. Из числа услуг, которые он оказал ему [Чингиз-хану], одна |А 41а, S 80| следующая: в то время, когда Чингиз-хан сражался в местности Калаалджин 964-Элэт, подчиненные его были малочисленны, а Он-хана – многочисленны. Чингиз-хан спросил у эмиров: «что нам делать». Кэхтэй-нойон, предводитель урутов, в нерешительности поглаживал гриву коня плеткой и не произносил ни слова. Куилдар-сэчэн сказал: «пусть мой [186] государь и побратим взглянет на тот холм, который [находится] в тылу у врага и имя которого Куиндан. Я поскачу, и если всевышний господь допустит, я пройду через врагов, водружу в землю свой бунчук [туг] на том холме. Как только войско его увидит, пусть оно направится в ту сторону, дабы мы разбили врага. Если же господь не допустит и я погибну, Чингиз-хан сумеет позаботиться о моих детях!». По этой причине он погнал коня, пред ним открылся путь, и он разбил войско кераитов. Этот рассказ подробно записан в летописи.
После него его место заступил Мункэ 965-Калджа; Мулукур-Калджа 966, который прибыл [в Иран] с Джурмагун-нойоном, был из их потомства. Из его рода на службе у каана много [людей]; а в этом государстве Халифа и Мекритай 967 были из его детей. Нурики-судья, бывший в эпоху Абага-хана, а после того во время Кайхату бывший также эмиром и приближенным [его], – тоже принадлежит к их роду.
Из племени мангут был эмир, который стакнулся с Он-ханом, по имени Тугай-Кулакай, [его] также называли Тугай-Кахурин. Значение [слова] «кахурин» – «вор и лжец». Среди монголов каждый, кого так называют, весьма обижается. Так как он стал известен под таким именем, он был постоянно печальным.
Во времена Чингиз-хана из племени урут был некий, пользующийся значением эмир Кэхтэй-нойон. Он имел брата, старшего эмира, по имени Буджар 968. Этот Кэхтэй-нойон весьма возвеличился и принадлежал к числу эмиров левого крыла. Из рассказов о нем один такой: однажды ночью он возглавлял 969 гвардейский караул [кезик] в ставке Чингиз-хана. Чингиз-хан, увидев какой-то страшный сон, проснулся и потребовал света. В ставке была [его] жена, по имени Абика-беги, дочь Джакамбу. Он сказал этой жене: «Я постоянно был с тобою хорош и от тебя не видел никакого зла и вероломства. В этот момент я увидел некий сон, и всевышний господь повелел [мне], чтобы я тебя подарил [кому-нибудь]. Тебе не следует сердиться [на меня]!». И он окликнул: «Кто снаружи?». Кэхтэй-нойон, который был в карауле, ответил: «Я». [Чингиз-хан] позвал его внутрь и сказал: «Я тебе подарил эту госпожу [хатун]; возьми ее!». Кэхтэй весьма испугался этого происшествия. Чингиз-хан его успокоил и сказал: «Не бойся, ибо я действительно говорю эти слова!» Жене же сказал: «Оставь мне на память одного стольника, по имени [пропущено], и такую-то золотую чашу, из которой я пью кумыс». Все же остальное полностью: орду, ев-угланов 970, домочадцев и слуг, казну, табуны и стада полностью отдал жене, подарив ее Кэхтэй-нойону. И все! [187]
Племя дурбан
Это племя – из нирунов, близко к племени баарин: они разветвились от одного корня. В эпоху Чингиз-хана они объединились с племенами тайджиутов и оказали ему большое сопротивление. К числу их эмиров, пользующихся уважением и известностью, принадлежит Пулад-ака, который был на службе у каана министром [чин-сан] и стольником [баурчи] и прибыл в это государство [т.е. Иран] в качестве посла 971. Он – эмир великий, уважаемый и известный. Отец его, по имени Юраки 972, был стольником Чингиз-хана, принадлежал к орде старшей жены Бортэ-фуджин и начальствовал одной сотней, из личной [чингиз-хановой] тысячи [хазаран-и хасс]. Дети эмира Пулада – на службе у каана. Эмир Мазук 973-кушчи, который был старшим начальником сокольничих [кушчиан], также был из этого племени. Во все времена старшие жены были из этого племени. И у Кубилай-каана была жена из этого племени, по имени Деречин, мать Хукджи 974.
|А 41б, S 81| Племя баарин
Это племя баарин близко к племени дурбан и ответвилось от их корня. Племя суканут 975 также ответвилось от племени баарин. В начале [дело обстояло] так: были три брата; эти три упомянутых ветви ответвились от них. Из известных крупных эмиров, принадлежащих к этому племени баарин, в эпоху Чингиз-хана был эмир, имя его – Наяка 976-нойон, из числа эмиров правого крыла, на одну ступень ниже Мукали-гойона; он был его сутукусун’ом 977, т.е. подобным шихнэ [наместнику], почтенным человеком, достойным наместничества. В юности его называли Ная-Джусур. Значение [слова] «джусур» было «лицемер» и «бесстыжий». У племени баарин в обычае устраивать грубые и глупые игры, и они лишены стыда и страха. Этот Наяка-нойон очень одряхлел, так как прожил более ста лет и в эпоху Угедей-каана был [еще] в живых. Рассказывают, что в то время, когда Чингиз-хан взял первую жену, он ел угощение на пиру, данном [Чингизом] в качестве зятя, и помнил [об этом].
А обстоятельства его жизни таковы: в то время, когда у Чингиз-хана с тайджиутами была война и распря, его отец, Ширкира-Эбугэн, был вместе с племенами тайджиутов. Он выждал удобный момент и, захватив из числа их царевичей и предводителей Хакучу и Таргудай-Кирилтука, доставил их на службу к Чингиз-хану. Он взял с собою своих сыновей Ная и Алака 978 и с ними обоими неотлучно [188] состоял при особе Чингиз-хана. Алак-нойон имел сына, по имени Кукаджу. Его в ... [пропущено слово] за то, что ... [пропущено] казнили. У него был сын, по имени Баян, который достался на долю и на службу Кубилай-каану. В то время, когда Хулагу-хан соизволил двинуться на Иранскую землю, он прибыл к нему служить. Когда Кубилай-каан отправил к Хулагу-хану послами Сартака, сына Судун-нойона, и Абдуррахмана, он потребовал [к себе] Баяна. Сартак вернулся, а вместе с ним и Баян; Абдуррахман же остался здесь [в Иране] для приведения в порядок отчетности. Когда Баян прибыл к каану, тот соизволил его обласкать, дал ему начальствование над войском и сделал у него нукером Уджу, внука по сыну Субэдай-бахадура, и послал [их] с тридцатью туманами монгольского войска и восмью-десятью туманами хитайского на войну в [страну] Нангяс. Они направились туда и в течение семи лет захватили всю область Нангяс. Сыном Баяна в этом владении был Нокай 979.
Во время Чингиз-хана также из племени баарин был один из эмиров-тысяцких правого крыла, по имени Монгол 980-Таркан. У него был родственник, также эмир-тысяцкий правого крыла, по имени Курчи-нойон.
Племя суканут 981, ответвившееся от них [бааринов]. Обстоятельства его таковы: младший брат Баарина, который, как сказано, был в числе трех братьев, имел в доме молодую невольницу [канизак]. Она нравилась ему, в удобный момент он посягнул на нее, и она забеременела. Жена его, узнав [об этом], стала мучить девушку и много [ее] бить, чтобы та скинула, [но] выкидыша не случилось. Когда настало время родов, она в уединенном месте родила мальчика. Боясь жены [своего господина], она отрезала кусок собольего меха от шубы [ее] мужа, завернула в него ребенка и бросила среди зарослей гребенщика [газастан]. По счастливой случайности его отец бродил среди [этих] зарослей. Услышав плач ребенка, он его поднял и, опознав свою шубу, догадался, что так как у [его] рабыни наступило время родов, то [ребенок], видимо, должен принадлежать ей. Он принес его [домой] и вручил матери, чтобы она его воспитала и возрастила. Жена же [его] не обращала [на него] внимания и не придавала [ему никакого] значения.
Впоследствии детей, которые появились от этого сына, хотя они |А 42а, S 82| и баарины, называют по имени ветви – суканут, потому что по-монгольски название гребенщика «сукай». В настоящее время они составляют отдельное племя. Многие эмиры были и есть от их кости. Говорят, что Чингиз-хан сделал онгоном 982 одного человека из племени баарин подобно тому, как делают онгоном коня и других животных, т.е. никто на него не будет притязать и он будет свободным и тарханом 983.
Имя этого человека было Янги 984. В ханской ставке [орде] он [189] сидел выше всех, подобно царевичам, он входил по правую руку [от хана], коня его привязывали с конем Чингиз-хана. Он совсем одряхлел, и Чингиз-хан повелел, чтобы кто-нибудь из племени суканут становился на четвереньки, дабы Янги садился на коня, поставив ногу на его спину. По этой причине племя суканут называют «конюхом Янги» [актачи-и йанги] и называют также «нижним конюхом» [дуриджи-актачи]. Они же от этих слов приходят в ярость, выходят из себя, отрицают, не принимают на свой [счет] и относят это к [злой] шутке и издевательству.
Во время Чингиз-хана из этого племени было два брата, оба эмиры-тысяцкие левого крыла. Имя одного – Укар-Калджа, а другого – Кудус 985-Калджа. Из эмиров племени суканут были братья Тамука-нойон и Кара-нойон. Тамука имел трех сыновей: один – Дженгун 986, который во время Хулагу-хана был эмиром тутгаулов 987, другой – Куту-Бука 988-нойон, который был старшим и влиятельным эмиром, третий – Тэкнэ 989-тутгаул и еще Джеркитай 990. Сын упомянутого Дженгун-нойона – Буралги, а сыновья Куту-Бука-нойона были Тайджу и Тачар-нойон 991. Тайджу скончался в детстве. Сын Тачара, Мубарак, скончался, а Джарук 992 существует. Сыновья Тэкнэ: Яглаку 993, Муса, Карабаг, Сулейман, Эсэн 994-Тимур, Абдал и Джеркитай 995, а сын Джеркитая – Абуктай. И все!
Племя барулас
В эпоху Чингиз-хана из этого племени был Кубилай-нойон. Сыновья его в настоящее время – на службе у каана. В этом государстве [т.е. в Иране] из его рода был Сайкан-Тарки 996. [Чингиз-хан] в последней войне послал его с Джэбэ вместе с большим войском по следам Таян-хана. Два влиятельных эмира из этого племени вместе с Такударом пришли в это государство. Имена их ... [пропуск] и Кукуджу-бахадур. Этот Кукуджу-бахадур отличался умом, способностями и красноречием. [190]
Племя хадаркин
Во время Чингиз-хана главою их был Мукур 997-Куран 998.
Значение [слова] «куран» – «[человек] со сварливым и нудным нравом, как пила». Так как [эта] черта в нем действительно была, то ему и дали это имя. Тысячей племени хадаркин начальствовал он. Он принадлежал к эмирам правого крыла. В настоящее время большинство того войска было в Дешт-и Кипчаке вместе с Нокаем. Когда Нокай и [его] дети задумали восстание, их разграбили. В настоящее время в том владении их много рассеяно.
Букурай 999, который был здесь, был внуком по сыну Мукур-Курана. И все!
Племя джуръят
Это племя из рода седьмого сына Тумбинэ-каана, по имени Дурбая 1000, |А 42б, S 83| их также называют джаджират 1001. Во времена Чингиз-хана Они много восставали и выступали против него, несколько раз становились покорны [ему] и снова объединялись с [его] врагами. В то время из числа известных вождей этого племени был Джамукэ-сэчэн. Его прозвали «сэчэн» из-за того, что он был крайне умный и хитрый. Чингиз-хан его называл «анда» [т.е. побратим]. Однако тот постоянно чинил по отношению к нему козни, вероломство и обман и стремился к тому, чтобы забрать в [свои] руки государство. Токтай-беки, который был государем меркитов, пограбил этого Джамукэ и увез все его достояние. Тот некоторое время скитался с тридцатью нукерами. После того из-за [своего] бессилия и безвыходного положения он послал известить [Токтай-беки]: «Я подчиняюсь и пребуду покорным отцу моему, Токтай-беки, с тем, чтобы помогать ему». Токтай-беки согласился и простил его, тот явился к нему и некоторое время пребывал при нем. Так как Джамукэ был крайне хитер и коварен, то постоянно говорил эмирам Токтай-беки льстивые и вкрадчивые речи. Однажды он заметил, что перепелка вывела птенцов в кустике травы. Он отметил это место и на следующий день вместе с группой эмиров пришел туда. Он сказал [им]: «В прошлом году я здесь проходил, перепелка в кустике этой травы свила гнездо, ну-ка я посмотрю, свила ли она [здесь] гнездо и вывела ли в этом году птенцов попрежнему или нет!». Он подошел и посмотрел, – перепелка вылетела из кустика травы: у нее там было гнездо с птенцами. [Эмиры] поверили этому его рассказу и в удивлении повторяли: «Как он умен и сообразителен, что с прошлого года до нынешнего помнит то место, которое он увидел по дороге, и не ошибся!». При помощи подобных хитростей Джамукэ создал себе положение у Токтая и его эмиров.
Однажды он придумал [такую] хитрость. На рассвете, в то время, когда Токтай-беки еще не вставал, а его гвардейцы-телохранители [191] [кезикиан] были нерадивы, в обычае не было, чтобы кто-нибудь к нему быстро входил; Джамукэ внезапно вошел в палатку Токтай-беки с тридцатью своими нукерами. При том не было ни одного живого существа. Токтай очень испугался и подумал, что тот сейчас сделает все, что захочет. Джамукэ сказал: «Твои телохранители весьма виноваты и беспечны! Почему они тебя должным образом не охраняют?! Я нарочно так вошел, чтобы узнать, бодрствуют ли они и охраняют [тебя] или нет!». Токтай-беки и сам был труслив и понимал значение этого случая, а тот [Джамукэ] изложил [все это] в таких извинениях, [под таким] предлогом и проявлением участия, что Токтай-беки от чрезмерного страха и опасения, как бы тот его не убил в этот удобный момент, поклялся золотой чашей, пролил кумыс на землю, как у них в обычае, [и сказал]: «Возвращаю [тебе] весь твой род и [все] имущество и отныне ничего не сделаю тебе дурного, что заслуживало бы извинения!». Джамукэ же просил прощения за это дело и продолжал служить [Токтай-беки], пока тот не отдал [ему] всего того, что он взял у него. [Тогда] он опять ушел в свой дом и в свой юрт.
После того, как он неоднократно убегал от Чингиз-хана, восставал [против него] и уходил к его врагам, Он-хану и Таян-хану, однажды собралось много племен из различного рода монголов, избрали его на царство и дали ему гур-ханский титул 1002. Каждый раз, когда Чингиз-хан выступал на войну с ними, он одерживал над ними верх. Джамукэ увидел, что человеку нет возможности сопротивляться Чингиз-хану, и, ограбив всех нукеров, которые его посадили на царство, он вторично присоединился к Чингиз-хану. Он [потом] неоднократно становился с ним во враждебные отношения и войну между Чингиз-ханом и Он-ханом он разжег. В конце концов, дело его кончилось тем, что [когда] он бежал [от Чингиз-хана], его собственные нукеры схватили и передали в руки войска Чингиз-хана. В том положении, когда его схватили, он сказал в присутствии посланных, которые его вели [к Чингиз-хану]: «Пусть мой анда означит тех, что [уже] следовали за мною, и хорошенько разберется в приведении дел в порядок». Когда его, схватив, привели к Чингиз-хану, тот спросил: «Когда схватили Джамуку, то что он сказал?». Его слова повторили. Чингиз-хан понял, к чему этот намек. А смысл этих слов таков: раз [мои] нукеры меня, который был их господином, схватили и по отношению ко мне не соблюли верности, то в отношении кого они [ее] соблюдут!
Чингиз-хан приказал, чтобы от той группы людей, которые |А 43а, S 84| являлись его родственниками и двоюродными братьями и были в числе шестидесяти человек, отделили тридцать его нукеров, которые схватили [его], и всех их казнили. Другие же тридцать человек подчинились и стали послушны [ему]. Предводитель их Улуг-бахадур стал большим и уважаемым [человеком] и оказал похвальные услуги.
Так как [Чингиз-хан] называл Джамуку «анда» [побратимом], то он не пожелал его убить и подарил его своему двоюродному брату Элджидай-нойону, которого он любил, с нукерами и [со всем его] домом и имуществом. Элджидай, спустя несколько дней, умертвил его. Утверждают, что Элджидай приказал отделить его члены друг от друга по одному. Джамукэ сказал: «Право принадлежит вам! [192] У меня была мысль, что я обрету помощь [неба] и разрублю вас на части. Так как поддержка [неба] оказалась на вашей [стороне], быстрей разрубите меня на части!». И он [их] торопил и показывал им свои суставы, [говоря]: «Режьте здесь!». И совершенно не боялся.
К числу предводителей этого племени во время Чингиз-хана принадлежали Калиудар, Улуг-бахадур, Гагуй 1003, Ядагана 1004 и Тагай-Далу 1005. Так как они много восставали и Чингиз-хан многих из них перебил, то [их] осталось мало. В настоящее время в земле Ирана находится Ара-Тимур-стольник, эмир-тысяцкий, и брат его, Джауджиртай-Киран 1006.
В то время, когда было начало распри Чингиз-хана с племенем тайджиутов, некий человек, по имени Такудачар, из родственников Джамукэ-сэчэна, отправился грабить дом Джочи-Тармалэ, который был из племени джалаир и рабом Чингиз-хана. Джочи-Тармалэ поразил его стрелою и убил. По этой причине Джамукэ вместе с племенем джаджират присоединился к тайджиутам и к другим племенам и начал войну с Чингиз-ханом так, как это написано в летописи. В эпоху же Чингиз-хана был некий старший эмир из этого племени, по имени Кушаул. Он имел брата, по имени Джусук. В то время, когда Чингиз-хан захватил области Хитай и Джурджэ и хотел поставить в тех пределах войско, чтобы оно охраняло область и народ, он приказал, – поскольку оба они ловкие и мужественные, – из каждого десятка выделить двух людей, [чтобы] образовалось три тысячи; их он отдал им и поручил им те пределы и страну.
Перед тем именем Кушаула было другое какое-то слово, когда же все то войско, которое выделили из десятков, отдали ему, то его назвали этим именем, которое есть производное от [слова] того значения, [которое вкладывается] в образование такого войска 1007. В то время, когда Чингиз-хан был в Балджунэ и собирал отовсюду войска, а Джочи-Касар перед этим отстал от него и войско Он-хана разграбило его [Кушаула] жилье, косяки лошадей и скот, он бежал с ограниченным количеством людей, ел в дороге падаль и, [наконец], присоединился к Чингиз-хану. Чингиз-хан, желая усыпить бдительность Он-хана, достойным доверия образом отправил от имени Джочи-Касара сообщение Он-хану, через Калиудара из племени джуръят и Джаурга-Илагана из племени урянкат, которого также называли Джаур, а значение этого слова будет «покачивающий головой», ибо у него все время качалась голова, – [Чингиз-хан им] сказал: «Вы скажите [Он-хану] от имени Джочи-Касара: «Я приложил много усилий, чтобы идти вслед за моим старшим братом Чингиз-ханом и соединиться с ним, но я не нашел его следов и не смог найти дороги. Теперь жилище мое – лес, а изголовье мое – комья земли. Если он [Он-хан] пожалует меня и отдаст мне назад жену, ребенка и дом, я смирюсь перед ним и явлюсь [к нему]». Когда они доставили эти слова Он-хану, тот обрадовался и поверил [им]. Налив немного крови в бычий [193] рог для договора и клятвы, он послал [его] со своим послом, по имени Итургэн, вместе с ними.
Чингиз-хан же, когда их отправили, тотчас повел следом за ними войско и шел, не считаясь с ночью и днем.
Когда оба гонца ехали вместе с Итургэном, они издали заметили боевой бунчук Чингиз-хана и испугались, как бы Итургэн не понял в чем дело, не убежал и не уведомил [Он-хана] .... Один из них [чингизовых послов] слез с коня и сказал: «Что-то попало в трещину копыта моей лошади!». И дал Итургэну подержать переднюю ногу коня, [чтобы] самому прочистить копыто и тем самым отвлечь внимание Итургэна. На минуту он его отвлек под этим предлогом. [Тем временем] подоспел Чингиз-хан, Итургэна схватили и |А 43б, S 85| отправили к Касару, который оставался в лагере. Тех же двух послов [Чингиз- хан] послал вперед в качестве проводников. [Монголы] внезапно напали на Он-хана и разбили их войско. И все!
Племя будат
Это племя ответвилось от потомков Бат-Кулки, пятого сына Тумбинэ-хана. Во времена Чингиз-хана их главою был Уридай. В то время, когда Чингиз-хан воевал с тайджиутами, они [будаты] были [с ним] в союзе и присоединились к его войску. Из них было и есть много эмиров, однако в настоящее время [имена их] не известны.
Племя дуклат
Оно ответвилось от восьмого сына Тумбинэ-хана, по имени Булджар 1008. В то время, когда Чингиз-хан воевал с племенем тайджиут, это племя было в союзе с Чингиз-ханом и присоединено к его войску, однако в ту эпоху и в настоящее время не известен ни один из их эмиров, который пользовался бы авторитетом и известностью. И все!
Племя йисут 1009
Эта ветвь появилась от девятого сына Тумбинэ-хана, по имени Хитатай 1010, который был младшим из всех братьев.
Из них было много эмиров и великих людей. В первое время они сопротивлялись Чингиз-хану, а впоследствии часть их подчинилась [ему] и оказывала услуги. Обычай монголов таков: младшего сына называют отчигин по той причине, что он пребывает в доме, а огонь является центром домашней жизни [мадар-и хал-у кар-и ханэ] 1011.
Когда род Чингиз-хана производит устройство [государственных] дел [йасал йасамиши микунанд], а оно у них состоит в правильном применении их правил и обычаев, то за всем тем, что относится до [194] сего порядка, обращаются к сему племени. И [его] шаманы [каман], как у них принято, осуществляют [это] исправление.
Одним из известных лиц этого племени во времена Чингиз-хана был Джэбэ-нойон. Рассказ о нем следующий: однажды в ту пору, когда это племя противилось Чингиз-хану [и] тот взял над ними верх, забрал [все] их имущество, а часть [племени] скрылась, и среди них был Джэбэ, Чингиз-хан охотился. Джэбэ очутился посреди облавы. Чингиз-хан его опознал и захотел с ним сразиться.
Бурджи 1012-нойон сказал: «Я пойду на него!». Он попросил у Чингиз-хана чаган аман кула (sic!), т.е. беломордого коня; [тот] дал ему [такого]. Он сел на него и поскакал в бой; выпустил в Джэбэ стрелу, [но] промахнулся. Джэбэ выпустил стрелу и попал в коня, [конь] упал и издох. Джэбэ убежал. Спустя некоторое время, так как Джэбэ обессилел и был в беспомощном состоянии, то он явился и подчинился [Чингиз-хану]. Поскольку он был мужем храбрым, то Чингиз-хан дал ему должность эмира-десятника, а так как он хорошо служил, то сделал его эмиром-сотенным; так как он выказывал усердие и старание, то [вскоре] стал эмиром-тысяцким. После того [Чингиз-хан] дал ему должность эмира-темника, и [Джэбэ] долгое время был [при особе Чингиз-хана] на рабском служении [мулазим-и бандаги], ходил в походы и оказывал добрые службы.
Кушлук-хан, сын Таян-хана, после того как они воевали с Чингиз-ханом, убежал и направился к гур-хану, государю кара-хитаев, в области Туркестана и Мавераннахра. [Там] он взял [за себя] его |А 44а, S 86| дочь, вторично явился в область найманов и, собрав войска, задумал против гур-хана измену, повел на него войско, обратил его в бегство и убил, а [сам] сел на его место.
В этих событиях, как об этом подробно рассказывается в летописи, прошло семь лет. В это время Чингиз-хан послал [против Кушлука] Джэбэ с войском; тот обратил в бегство Кушлука; разгромленный [Кушлук] бежал в пределы Бадахшана, там его убили. Когда слух [об этом] дошел до Чингиз-хана, он послал Джэбэ наставление, чтобы [тот] не кичился такой крупной победой, что обратил в бегство Кушлука. «Ибо [сказал он] мы захватили их, благодаря спеси Он-хана, Таян-хана, Кушлук-хана и других!».
Когда Джэбэ поразил стрелою того беломордого коня и убил, то, явившись [к Чингиэ-хану], чтобы выразить [ему] покорность, он преклонил колени и сказал: «Я знаю, что я виноват в убийстве коня! Если Чингиз-хан меня простит и окажет [мне] благоволение [сиургамиши], то я приведу [ему] в знак верноподданнической моей службы множество таких коней!».
Впоследствии, как только он вернулся после войны с Кушлук-ханом, он привел из тех пределов тысячу беломордых коней и, представляясь [Чингиз-хану], подвел их [ему] в подарок [тикшимиши кард].
Когда Чингиз-хан был в области Балха и Таликана, он послал его с Субэдаем и Нуркэ, которые были из [племени] джалаир, вместе с войском в те пределы. Нуркэ в пути умер. Они вышли оттуда [и, двигаясь на запад], взяли много городов Персидского Ирака [Ирак-и ‛Аджам]; учинив убийства и грабежи, они пошли оттуда в область Грузии и Тифлис. Грузины собрались в большом количестве и вышли на войну. Джэбэ послал против них Субэдая с войском, а сам с пятью [195] тысячами бахадуров сел в засаду. Субэдай нарочито бежал, и грузины пустились его преследовать. [Тогда] Джэбэ вышел из засады, зайдя с фланга, и всех уничтожил. Обычный прием их [монголов] в большинстве сражений был таков. Оттуда он повернул назад и вышел через Тимур-Кахалга [Железные Ворота]. Жители Дербента поднесли [монголам] провиант [тургу] и подчинились. [Монголы] прошли оттуда, направившись в страну русов [вилайат-и урус]. В пути они повсеместно чинили избиения и грабежи. Они с Чингиз-ханом постановили, что покончат эти дела в течение трех лет, [а в действительности] в два с половиной года пришли к удовлетворительному концу.
Из младших братьев Джэбэ на службе у Тулуй-хана пребывал Мунгэду-Саур; он имел семерых сыновей, младшего звали Урус. Он прибыл сюда на службу Хулагу-хану в качестве телохранителя [в ханском] кезике. Его братья были [тоже] там. Когда Абага-хан был назначен в область Хорасана, то соизволил сделать Уруса эмиром четырех кезик’ов и дал ему высокое назначение. Когда Абага-хан стал государем и вернулся из Хорасана, он вернул назад Уруса и послал [его] на охрану границ Херата и Бадгиса, приказав ему командовать войсками тех пределов и субихом 1013, и тот пребывал там.
Спустя два года, он послал туда Тубсина 1014; тот проявил там много старания и усердия и подверг избиению [население] страны и народ [каум] некудар. Он вывел [оттуда] Джундара 1015 и много пленников, но в пути он их всех перебил по приказу Абага-хана.
В это время Кутуй-хатун перешла реку. Урус во время этого события оказал [ей] услуги и проявил усердие, дал [ей] сопровождающих лиц, пока она не прибыла в Тус, оказав [ей всю] необходимую [помощь]. После войны с Бораком он скончался.
В эпоху Абага-хана его сыновья были: Каратери 1016 и Абачи 1017. В настоящее время сыном Каратери является Харбандэ, а дети Абачи суть: Зенги, эмир-тысяцкий, и Ханду-стольник [баурчи]. Из детей Джэбэ Сункусун был эмиром-тысяцким; ныне его сын Карасут 1018 – из числа ев-угланов Улджэй-хатун, [жены] Зенги, а его брат есть бахадур, который [некогда] ходил в Миср с посольством. В настоящее время из двоюродных братьев и родственников Джэбэ много состоит на службе у каана. Кадан, который был старшим эмиром и правителем области [хаким], Нокай, который был старейшиною секретарей [битикчийан], и Байджу-нойон также принадлежат к [племени] йисут. Байджу принадлежит к родственникам Джэбэ. Угедей-каан послал его вместе с Джурмагуном; он начальствовал тысячей, а после него, [Угедей-каана], ведал туманом. Байджу покорил Малую Азию [Рум] и кичился и хвастался тем, что я-де покорил Малую Азию! Хулагу-хан его вытребовал [к себе] и, обвинив, казнил, а из его имущества [196] взял [себе] целую половину. Тем же туманом [потом], в силу ярлыка Менгу-хана, ведал сын Джурмагуна – Ширамун.
|А 44б, S 87| Сын Байджу-нойона был Адак 1019; он ведал тысячей. Сын Адака – Суламиш, бывший в Малой Азии [Рум]. Государь ислама, – да продлит Аллах его правление! – соизволил оказать ему благоволение, дав [ему] пять тысяч конных и сделав его там эмиром-темником. Тот же изменил [ему] и убил Баянджара и Буджукура; за эту вину он был казнен. Обстоятельства сего будут подробно изложены.
В последний раз, когда Чингиз-хан воевал с Таян-ханом, он послал в передовом отряде Кутила из племени барулас и Джэбэ. Во второй раз он послал Джэбэ с войском в страну Хитая и Джурджэ, которые называют Тункин 1020.
[Тот], не приступив к осаде, внезапно повернул назад и ушел на пятьдесят фарсангов в десять дней, чтобы они [население] считали себя в безопасности, [затем] он оставил обозы, повернул назад и, погнав налегке с наивозможной быстротой, внезапно подошел к воротам города, жители [которого были] беспечны [в отношении нападения на них], и такой хитростью он взял город.
Из этого племени было два пользующихся значением эмира: Дека 1021 и Куджукур 1022. Случай с ними таков: в то время, когда они были вместе с племенем тайджиут, [тайджиуты] убили их отца и старших и младших родственников. Их мать, по имени Байдур 1023-хатун, испугалась за сыновей. Ходила молва, что каан призревает несчастных и сирот; уповая на это, она забрала их обоих и привезла служить каану. Она обрела его благоволение [сиургамиши]: Куджукуру [каан] дал тысячу [воинов]; самоё Байдур-хатун сделал «тарханом» и повелел, чтобы [отныне] жизненным путем сирот было «тарханство». Дека он соизволил сделать конюшим [актачи] «судан удун’а», т.е. личных коней [каана]. Он повелел Куджукуру, чтобы он доил кобылиц, а мать его ведала кумысом. Сыном Дека был Удуй. Теперь он у его величества каана 1024 состоит при Чин-Тимуре, [является] эмиром-темником и имеет много детей. Сыновья Куджукура [были]: один Буртаджин 1025-курчи, эмир кешика Тулуй-хана, а другой Кутила 1026-курчи, ведавший тысячей [войска]. Сын его Чар-Бука принадлежит Кубилай-каану. Сын его Киуджи 1027 приходил сюда [т.е. в Иран] в качестве посла от Минган 1028-Кудуна 1029, сына Мелик-Тимура. И все! [197]
Племя сукан
Они также принадлежали к числу племен нирун. В первое время, когда Чингиз-хан сражался с племенами тайджиутов и собирал войска, это племя, так как принадлежало к его родичам, было с ним в союзе, однако имя их предводителя не известно.
Племя кунгият
Они также принадлежат к числу племен нирун. В то время, когда Чингиз-хан положил начало войне и сражениям с племенами тайджиутов, это племя из-за родственных отношений, которые оно имело [с ним], явилось к нему и примкнуло к его войску. Имя их предводителя было Даки-бахадур. Прочие их обстоятельства будут приведены каждое на своем месте. И все!
* * *
Почему [было приведено] подробное перечисление ветвей монгольских племен в собственном смысле, прочих монгольских племен, народов, которые схожи с монголами, и обстоятельства племен: хитай, тангут, уйгур и других, [так это] по той причине, что рассказы [о них] и их история приходятся на время Чингиз-хана; [последний] же в самом начале своего царствования, при поддержке всевышней истины, подчинил своему приказу все те племена и всех [их] сделал своими рабами и воинами. [Отсюда] явилась необходимость вспомнить [их] и исчислить их подразделения; и то, что стало достоверно известно и по тщательному рассмотрению [несомненно], оно было записано, дабы стало известно, сколько [все] они составляют племен и ветвей, каким образом каждая из них разветвилась и каковы были [врожденная] природа и обычаи каждого племени и где последние имели свои |S 88| юрты и становища [макам].
Теперь, когда мы освободились от изложения подробностей обстоятельств их [жизни], то мы приступим к изложению летописи государя-миродержца Чингиз-хана и его детей, в частности государя ислама, султана Махмуда Газан-хана, – да продлит Аллах его правление! – ибо это является целью и основным предметом изложения и сочинения этой благословенной книги.
Мы расскажем обстоятельно и подробно, откуда, начавшись, появилась ветвь Чингиз-хана, [равно] каждая из [ветвей] его двоюродных братьев и родственников, обстоятельства их разветвления и что за причина сего.
У Аллаха просим помощи и на него [возлагаем] упование и надежду. Да благословит Аллах господина нашего Мухаммеда-пророка и его непорочное семейство!
(пер. Л. А. Хетагурова)
Текст воспроизведен по изданию: Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Том 1. Книга 1. М.-Л. АН СССР. 1952
© сетевая версия - Strori. 2008
© OCR - Пензев К. 2008
© правка - Шапошникова Е., Strori. 2008
© дизайн - Войтехович А. 2001
© АН СССР. 1952