РАБОТАЛ ДЛЯ ВЕКОВ В ГЛУШИ…

Он приехал в Россию в 1725 году двадцатилетним юношей, вряд ли подозревая, что в этой далекой незнакомой стране ему суждено прожить более полувека и сделать для русской науки так много, что и двести лет спустя после его смерти ученые будут черпать из неиссякаемого источника его наследия. Звали его Герард Фридрих Мюллер, но в России фамилию стали почему-то писать через «и» — Миллер, а имя превратилось в Федора Ивановича.

Смерть Екатерины I и опала Меншикова, заговор верховников и ссылка Долгоруких, казнь Артемия Волынского и победы в Семилетней войне, свержение Петра III и пугачевщина — всему он был свидетелем и современником. Правда, ко времени шумного ликования по поводу воцарения Елизаветы Петровны Миллер уже несколько лет жил вдали от Петербурга, в Сибири Нет, сослан он не был. В Сибирь поехал добровольно, в составе академического отряда Великой камчатской экспедиции, возглавляемой знаменитым Витусом Берингом. Миллер ездил по городам и селам, обследуя местные архивы, собирая документы, записывая рассказы старожилов, сведения об обычаях, верованиях, языках коренного населения. Итогом стали капитальный труд «История Сибири» и серия статей по отдельным проблемам, обширная коллекция документов по истории Смутного времени и первые в России работы по этнографии, словарные материалы, по которым сегодня лингвисты реконструируют мертвые языки Сибири и Дальнего Востока, и географические описания городов и областей.

Кондратий Рылеев писал в поэме «Войнаровский»:

Когда Миллер вернулся в Петербург, до окончания срока контракта, заключенного с Академией наук, оставалось недолго. Он был уже членом многих зарубежных научных обществ, а привезенных из Сибири материалов с лихвой хватило бы на громкую славу и безбедную жизнь в любом университетском городе Европы. Но знаменитый профессор решил иначе: принял российское подданство. В 1754 году он стал конференц-секретарем Академии наук, а в 1755-м — редактором академического журнала «Ежемесячные Сочинения». У Миллера был большой редакторский опыт, ведь еще до отъезда в Сибирь он основал первый русский журнал — «Примечания к Ведомостям», а затем специальный исторический журнал на немецком языке, где впервые были опубликованы отрывки из Начальной русской летописи. Оттуда вся Европа черпала сведения по истории России.

На страницах журнала «Ежемесячные Сочинения» печатались произведения виднейших русских писателей и поэтов, труды крупнейших русских и зарубежных ученых. Естественно, Миллер помещал здесь и собственные статьи — первые в русской науке специальные работы по истории русского летописания, древнего Новгорода, Смутного времени, русских географических открытий. На страницах «Ежемесячных Сочинений» появилась и первая русская статья по археологии, также принадлежавшая перу Миллера. Журнал издавался десять лет и перестал выходить в 1764 году, когда его редактор переехал в Москву. Там находился «магнит», который неодолимо притягивал к себе историка. Это — архивы. Вскоре Миллер возглавил Московский архив Коллегии иностранных дел, в котором хранились древнейшие документы по истории России. Ученый много занимался проблемами организации архивного дела, пытаясь поставить его на научную основу. Со временем руководимый им архив превратился в крупный культурный центр и достопримечательность первопрестольной.

В Москве Миллер не прерывал и научных занятий: опубликовал труды о первых годах царствования Петра Великого, написал книгу по истории русского дворянства, совершил экспедицию по городам Московской провинции, готовил к изданию труды Татищева, издал «Ядро Российской истории» Манкиева, первый русский географический словарь, переписку Петра I с фельдмаршалом Шереметевым, документы XVII века. Он собрал коллекцию документов по истории крестьянской войне. Взгляды ученого отличались редкими для XVII столетия демократизмом и терпимостью. А. С. Пушкин пользовался «миллеровскими» документами, работая над «Историей Пугачева».

В 1776 году по заданию императрицы Екатерины II было написано исследование «Известие о дворянах». Эта книга служила всем, кто когда-либо писал о русском дворянстве, хотя не переиздавалась с 1790 года. В «Известии» Миллер опирался на многочисленные архивные документы, причем методика их использования была столь совершенна и нова для того времени, что П. Н. Милюков впоследствии удивлялся, как подобный труд мог быть создан в XVIII веке. И действительно, вели бы не характерные речевые обороты и лексика, легко подумать, что книга написана нашим современником.

Уже стариком Миллер помогал М. М. Щербатову в создании «Истории Российской» и Н. И. Новикову в публикации документов. Перед самой смертью профессор отверг предложения богатых вельмож купить у него собрание рукописей и книг. Он предпочел продать коллекцию государству с условием оставить ее на вечное хранение в архиве, где он служил.

Умер Миллер в октябре 1783 года. Его гроб провожали многочисленные ученики, профессора Московского университета, друзья...

Сегодня, при первой попытке чтения сочинений Миллера они могут показаться тяжеловесными и скучными. Но надо иметь в виду, что наши предки в XVIII столетии жили, а следовательно и мыслили совершенно иначе, чем мы. Их мысли текли неторопливо. Вчитываясь в тексты, можно проследить весь ход рассуждений автора, увидеть, как одно положение вытекает из другого. Так же неспешно следует и читать Миллера, пытаясь почувствовать саму атмосферу его эпохи.

Специалисты высоко оценили наследие Миллера. К. Н. Бестужев-Рюмин даже назвал его «отцом русской исторической науки». Но в конце 40-х годов нашего века, когда в СССР развернулась борьба с космополитизмом, вспомнили, что Миллер был норманистом, то есть приверженцем теории о призвании на Русь варягов, основавших якобы древнерусское государство.

Сегодня, отбрасывая ярлыки, мы вновь обращаемся к работам этого историка. Многое звучит в них весьма злободневно. Прислушаемся к его словам: «Желал бы я очень, чтобы все народы признали общее свое происхождение от одного корня и вследствие этого отложили бы всякую ненависть и вражду между собою...»

Александр КАМЕНСКИЙ, кандидат исторических наук [22]

ПРЕДЛОЖЕНИЕ, КАК ИСПРАВИТЬ ПОГРЕШНОСТИ, НАХОДЯЩИЕСЯ В ИНОСТРАННЫХ ПИСАТЕЛЯХ, ПИСАВШИХ О РОССИЙСКОМ ГОСУДАРСТВЕ

Всякой, читая со вниманием печатанный в чужестранных землях о Российской империи книги и сам имея некоторое знание в Российской истории и географии, не может спорить, что оные книги наполнены премногими погрешностями, что очень много в них недостает того, что потребно к обстоятельному знанию о России и что повторяются в них разный известия, писанный лет тому назад за сто и за двести к бесславию Российского народа, равномерно как бы оные времена еще не миновались, в коих предки наши более к войне, нежели к наукам склонны будучи, имевши с иностранными народами весьма малое сообщение, конечно от нас, их потомков, нравами и обхождением (в чем признаться нам не стыдно) несколько были отличны. Но за что нас попрекать всегда теми же пороками, когда оные при воссиявшем наук свете, обстоятельным познанием должностей, коими мы богу, ближнему и самим себе обязаны, коротко сказать, изучением нравоучительной науки и разумным подражанием всему тому, что у других благонравных народов похвалы достойное примечается, хотя не у всех, однако у лучшей части Российского народа благополучно прекратились.

Причину сему увидеть не трудно. Никто еще из нас на свет не издавал истории о Российском народе и о состоянии сего государства на каком-нибудь языке иностранном. Все, что иностранные о России знают, то передано им от иностранных же. А большая часть из них не знали сами довольно о том, что писали. Никто не мог иметь довольных способов к получению нужных к своему намерению известий. Почти все следовали старым предуверениям, а некоторые, по-видимому, и хотели России отмстить за то, что, будучи в ее пределах, не сыскали себе щастия по их желанию. Однако такие сочинения приняты за самые справедливые, паче тогда, когда сочинители в России несколько лет обретались, другие в чинах состояли, или находились в таких обстоятельствах, что пощастливилось им получить более известий, нежели другим, или и ездили внутрь государства, чем достали себе похвалу, что будто известия, ими записанный, обстоятельнее и достовернее всех прочих. Таким образом, один у другого выписывает погрешности, потому наипаче, что оным с Российской стороны публичного в книгах прекословия и исправления не бывало...

Но когда есть нужда всей Европе в исправных и достаточных описаниях о истории и географии Российской, когда честь Российский империи того требует, чтоб находящийся в иностранных книгах неправедный и предосудительный известия поправлены были, когда необходимо нужно Российскому юношеству иметь исправные книги к изучению по оным истории и географии их отечества, то надлежит приступить к самому делу, и потщиться с прилежанием наградить находящейся в сем поныне недостаток.

Весьма бы полезно было, когда бы кто, имеющий к сему довольно способности сочинял достоверную о Российском государстве историю и географию, наперед хотя сокращенную, а потом и пространную, и оные бы издавал в печать. Также и немало бы к тому способствовало, ежели бы, по учиненному в апреле месяце 1755 году в сих «Ежемесячных сочинениях» предложению, угодно было напечатать летопись перьвого Российского летописца преподобного Нестора с продолжением, також и преизрядные сочинения покойного господина тайного советника Василия Никитича Татищева, содержащий историю и географию Российской империи. Ибо по ним можно б было самим иностранным писателям поправить учиненные ими погрешности. Но к сему делу требуется много времени, и едва остается надежда, чтоб обстоятельная история и достаточное описание России могли когда на свет быть изданы, разве во всякой губернии будет человек, искусством и прилежанием подобной господину советнику Рычкову в Оренбургской губернии, которой в прошедшем году прислал в Академию наук описание помянутой губернии с преизрядными ландкартами, или учинены будут во все прочие губернии и провинции такие же отправления, какие были в Сибирь во время Второй Камчатской экспедиции, чего ради намерен я предложить еще иной способ, которой, уповательно, за благо примется от желающих иметь в сочинении Российской истории участие, тем наипаче, что могут они начинать трудиться в том и перестать по своему изволению, и сочинения свои отдавать печатать по частям для общей пользы.

Надлежит читать знатнейших иностранных писателей, писавших о России, замечать учиненные ими погрешности, неисправности поправлять, пополнять то, в чем явятся недостатки, и присылать свои примечания в императорскую Академию наук, которая не преминет оные напечатать в сих книжках под именами сочинителевыми, или не объявляя имен, как кто пожелает.

Сему намерению могут многие способствовать в одно время своими трудами, и не будет помешательством, хотя б сообщались и многие на одну книгу примечания. Ибо чего не приметит один, оное другим усмотрено будет. И когда поправится одна погрешность многими, то сим сильнее доказана будет подлинность такой неправды, а по напечатании таких примечаний на Российском языке, старание приложено быть имеет о издании оных и на иностранных языках для известия чужестранным ученым людям.

За излишно кажется при том упоминать, что читать надобно токмо знатнейших чужестранных писателей, которые или сами в России бывали, и для того от прочих приводятся во свидетельство, или которые, будучи искуснее других и приложа лучшее рачение, всякий известия о Российском государстве собирали, между собою сносили и рассматривали, однако в некоторых погрешили. Ибо других писателей, знатнейшим последовавших, опровергать был бы труд бесконечной и отчасти излишней. Наше намерение склоняется единственно к показанию самых погрешностей, а не писателей всех, неправедно писавших, дабы предбудущие писатели, также и Российское наше юношество, читая издаваемые поправления, не принимали таких погрешностей за справедливый известия.

Таковые примечания, сочиняемые с надлежащею умеренностию не могут быть противны никому из ученых людей, кои еще и поныне живы. Паче думать надлежит, что всякой сочинения сии примет с благодарностию, потому что намерение при том клонится к общей пользе, и сим откроется всем ученым в Европе людям свет в рассуждении Российского государства, которое чужестранным, хотя они многие годы в России и обретались, и поныне по большой части неизвестно...

Камевский А. Б. Академик Г. Ф. Миллер и русская историческая наука XVIII века. — История СССР, 1989, № 1.

Текст воспроизведен по изданию: "Работал для веков в глуши" // Родина, № 3. 1990

© текст - Каменский А. 1990
© сетевая версия - Тhietmar. 2022
© OCR - Андреев-Попович И. 2022
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Родина. 1990