-

ВЕЛИКИЙ ТРУДОЛЮБЕЦ

В 2005 ГОДУ УЧЕНЫЕ РАЗНЫХ СТРАН ШИРОКО ОТМЕЧАЮТ 300-ЛЕТНИЙ ЮБИЛЕЙ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ГЕРАРДА ФРИДРИХА МИЛЛЕРА — ОДНОГО ИЗ ПЕРВЫХ РОССИЙСКИХ АКАДЕМИКОВ, С ИМЕНЕМ КОТОРОГО НЕРАЗРЫВНО СВЯЗАНО СТАНОВЛЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ В РОССИИ.

Однако история — главное, но не единственное направление деятельности Миллера. Он внес заметный вклад в отечественную археографию, источниковедение, архивное дело, этнографию, лингвистику, археологию, географию, историческое краеведение, картографию, геополитику, дипломатию, издательское дело, журналистику. «Великий трудолюбец», как характеризовали Миллера и столетие спустя после смерти, основал целый ряд новых научных направлений, в своих теоретических и практических разработках зачастую значительно опережая свое время.

В ряду научных увлечений Миллера особое место занимала этнография, увлечения которой, по его словам, служили ему «вместо отдохновения». Во время десятилетнего путешествия по Сибири в составе Второй Камчатской экспедиции (1733-1743 гг.) он впервые предпринял попытку комплексного сравнительного изучения этнической истории, языков, материальной и духовной культуры всех сибирских народов. О том, какие задачи Миллер ставил перед собой и своими сотрудниками в ходе полевой работы, лучше всего свидетельствует его программа «Показание, каким образом при описании народов, а паче сибирских, поступать должно», написанная во время путешествия по Оби и Иртышу в 1740 году. В документе, состоящем из 923 статей, он сформулировал цели и методы этнографической работы. Именно в Сибири Миллер первым установил, что описание народов (этнография) — это не составная часть географии, как тогда считалось, а «настоящая» самостоятельная наука, тесно связанная с историей.

Задачи, которые поставил Миллер в области изучения коренных народов Сибири, нельзя не признать грандиозными. Столь же масштабной была и его деятельность, направленная на решение этих задач. Результаты этой работы отражены в полевом дневнике ученого, насчитывающем около 2,5 тысячи страниц и в экспедиционных рукописях, в том числе и двухтомном «Описании сибирских народов». Подлинное значение деятельности Миллера как этнографа еще только предстоит оценить по достоинству, что станет возможным после публикации всех его основных этнографических трудов. В настоящее время они готовятся к изданию на русском и немецком языках.

Обстоятельства путешествий Миллера не позволили ему в одинаковой мере полно осветить материальную и духовную культуру всех сибирских народов. Из десяти лет путешествий по Сибири в низовьях Оби и Иртыша он провел всего лишь около полутора месяцев: 4 июля 1740 года ученый отправился из Сургута вниз по Оби, 13 июля достиг Березова, где оставался до 1 августа, 16 августа прибыл в Самаровский Ям. Тем не менее за это время Миллер сумел собрать колоссальные по объему и научной значимости материалы по географии края, аборигенной топонимике, этнической истории и этнографии народов региона, их языкам и диалектам, уникальные данные об археологических памятниках дорусской эпохи. В общей сложности эти материалы составляют многие сотни страниц экспедиционных рукописей путешественника.

Ниже мы публикуем фрагменты одной из них, имеющей архивное название «Известия о якутах и их шаманах, о юкагирах, остяках, тунгузах, самоедах, камасинцах, тайгинцах, качинцах, татарах и об обычаях разных сих народов». Публикуемые тексты, относящиеся к хантам Нижнего Приобья, написаны непосредственно во время путешествия Миллера по Оби и Иртышу летом 1740 года ¹.

Александр Эллерт, доктор исторических наук г. Новосибирск [45]

Герард МИЛЛЕР

ЖЕНА В ЧУЛАНЕ И ГАРЕМ В ЮРТЕ

Ханты Нижнего Приобья в описаниях Миллера

Летние юрты остяков располагаются по берегам рек ради рыбной ловли. Зимние юрты иногда отдалены от берегов на несколько верст, так что зимой им вместо речной воды служит талый снег. В летних юртах посередине находится очаг (по-остяцки рат), над которым они сушат и коптят рыбу. В зимних юртах в углу, по правую или левую сторону от входа, находится камин (по-остяцки чогал), который по татарскому образцу состоит из деревянных палок, обмазанных глиной, смешанной с мелко порубленным сеном. Такой камин нужно чинить почти каждую неделю или еще чаще и, по крайней мере, каждый месяц заново обмазывать, поскольку он быстро прогорает. В середине крыши зимних юрт имеется окно (по-остяцки хон), покрытое льдом, через которое свет попадает внутрь. В летних юртах иногда имеются также и боковые окна. Земляные юрты остяков такие же, как у татар, только их у остяков можно мало увидеть.

Лабас — это амбары остяков как у зимних, так и у летних юрт. Почти каждая семья имеет свой собственный амбар. Они строятся на четырех столбах на высоте 1/2 [46] сажени ² от земли, и столбы сильно засечены, чтобы по ним не могли забраться мыши. Не имеют ни погребов, ни ям для хранения своих запасов.

Они часто живут по 4-6 семей в одной юрте; каждая семья имеет свой чулан, в котором они спят на широких скамьях, ложась поперек, ногами в середину юрты. Эти скамьи внизу заполнены сеном, а поверх разостланы коврики, которые они плетут сами из камышовой травы. Они двоякого рода: лебе плотно сплетены в шахматном порядке из черной и красной травы, для чего черную траву окрашивают в красный цвет; тагар хуже и не имеют шахматного рисунка. Трава, из которой они состоят, называется по-русски осока. Чулан молодой жены снабжен занавеской в течение одного месяца или до тех пор, пока она не перестанет стыдиться.

Остяцкие летние юрты с дверями, ориентированными к реке. Зимние юрты обращены к дороге без расчета на определенную сторону света. Они имеют также юрты из бересты, перемещаемые с места на место, точнее, перевозят тиски. Как и у других народов, береста сначала варится и затем сшивается вместе в тиски. Такие юрты четырехугольные, с несколько заостренной, как у наших домов, крышей, тогда как деревянные юрты сверху плоские.

Остяки переселяются в свои зимние юрты в октябре. Когда вода освобождается ото льда, они покидают их и идут на соры ³. В июле они переходят на большие реки и остаются здесь до осени.

Их летние и зимние юрты иногда также обиты в чуланах соломенными ковриками, изготовленными в их манере. Они имеют деревянные посудины, как то: корыта и чашки, из которых они едят, а также разнообразную берестяную посуду для хранения своих запасов.

Перед летними юртами находятся большие стеллажи, на которых летом они сушат рыбу. Порсу ⁴ они не делают. Позём — это сушеная рыба, из которой вынуты кости. Юкола — когда кости остаются в рыбе. Кости они сушат отдельно. Они служат частично им самим в качестве пищи зимой, когда им не хватает рыбы, частично они кормят ими собак. Рыбью чешую они также сушат и сохраняют для корма собакам. Варка вываривается из внутренностей осетров, стерлядей и другой жирной рыбы в течение 3-4 часов при постоянном помешивании лопаткой, пока это не станет коричневым.

Яггетим — это рисунки, которые они наносят на кожу. Это делается накалыванием иглами и втиранием сажи. На руках это делается для украшения; особенно много таких украшений у женщин. У мужчин рисунки на руках служат их подписями (знамя), и в рукописи к знамени добавляется уведомление, чьей руке оно принадлежит. На болезненных частях тела они делают подобные рисунки посредством ядня ⁵. На Оби выше Иртыша такие украшения не встречаются.

При обморожениях членов остяки и самоеды мажутся растопленным рыбьим клеем. Действие его состоит в следующем. Если этого не делать, то из-под кожи вытекают водянистые выделения, после чего это место становится очень болезненным. Нанесенный клей, напротив, препятствует тому, чтобы выделения вытекали, и они должны высохнуть под кожей. Вскоре после этого нарастает новая кожа, и никакой боли в дальнейшем не чувствуется. Цинга появляется лишь у тех самоедов и остяков, которые к весне испытывают недостаток в съестных припасах и терпят голод. Средством против нее является то, что они мажут все свое тело оленьей кровью. Русские также пытались мазать себя, однако им это не помогало.

Знатнейший по всей реки Оби остяцкий идол был раньше у Шайтанских юрт, где сейчас находится Троицкий погост. Остяки называли его Мастер-лунх, русские — Мастерков. Он, говорят, был доставлен на Обь из Перми, когда пермяки были крещены. Семь остяцких лет (лето и зима образуют у остяков два года) он находился постоянно на Оби, а затем 7 лет на Конде в Награчевых юртах (Награнтье-курт). Жившие в отдалении сургутские, обдорские и другие остяки предпринимали паломничество к нему. Когда они хотели принести клятву, то вырезали из куска дерева шайтана, называли его Мастер-лунх и кусали его. В качестве лица у идола был лист белой жести, а остальное состояло из куска дерева, одетого в красивую одежду из шелковых тканей и тонкого полотна. На голове у него была шапка с собольим верхом и лисьей опушкой.

Название происходит от шайтанщика по имени Мастер, содержавшего у себя этого идола. Он жил приблизительно 60 или более лет назад. В настоящее время нет ни одного остяка, который бы помнил его, однако они говорят, что их отцы знали Мастера. После этого Мастера попечителем идола на Оби был знатный шайтанщик Кыллан. На Конде им был шайтанщик Награч, или Награнтий.

Вместе с другими остяками они были крещены архиереем, и их призывали выдать шайтана. Они и доставили архиерею одного шайтана и сказали, что он является знатнейшим, в то время как настоящего они тайно хранили у себя. Некоторое время спустя Кыллан умер, и тогда идола принял шайтанщик Хауда на Оби. При нем, наконец, в 1723 году дело открылось, и год спустя идол, а также все, что при нем находилось, было сожжено в Шайтанских юртах.

Идол стоял или сидел в лабазе, обитом изнутри тонким красным сукном. По обе стороны от него находились две женские фигуры, также в хорошей одежде, надетой на вязанки березовых хворостин, и с жестяными листами перед лицом. В одежду обеих женщин было засунуто множество маленьких лоскутных кукол, которых засовывали для получения женщинами плодовитости. Вокруг в лабазе висело много соболей и лисиц. Шайтанщики разъезжали и собирали для этого шайтана взносы, которыми впоследствии они распоряжались к своей выгоде. Шайтану дарили также живую скотину и девушек. Шайтанщик использовал их для себя и некоторое время спустя наделял девушек приданым. В то время, когда Мастер-лунх был разыскан и сожжен, у шайтанщика Хауды находились девушка и две лошади, данные в собственность шайтану. Девушку шайтанщик получил следующим образом. У одного остяка Миткиных юрт на месте впадения Березовской протоки в Обь была смертельно больна жена. Поэтому он велел прийти шайтанщику, и тот после проделанной церемонии изрек, что шайтан требует девушку, которая была рабыней у этого остяка, и тогда он пощадит жену. Девушка была отдана без возражений, однако несколько недель спустя жена все же умерла. Тем не менее девушка осталась у шайтанщика, пока архиерей после сожжения идола не дал ей вольную. [47]

В старые времена для шайтанов также убивали юношей и девушек. Их одевали в особое платье с различными железными побрякушками по образцу шаманской одежды, под громкое пение и крики несколько раз обводили вокруг шайтана, затем топором наносили удар по голове, после чего перерезали горло и далее разделывали. Мясо варили и подавали шайтанам. Примерно 30 лет назад ляпинские остяки хотели проделать эту церемонию. Это, однако, было вовремя открыто, и посланные из Березова служивые прибыли как раз тогда, когда церемония уже началась и юношу должны были убить. Он и сейчас еще жив.

Кроме того, они жертвуют оленей, лошадей, крупный рогатый скот, в особенности молодых телят, которых остяки в низовьях реки Оби, хотя они также крещены, еще часто приносят в жертву и покупают для этого по большой цене. Скотине также наносят удар по голове, затем перерезают горло, мясо варят и съедают, а шкуру подвешивают.

Когда остяки посвящали юношей или девушек своим идолам, то было обязательным во время этой жертвенной церемонии хвататься за рукав шайтана и держаться за него.

Кроме идолов, стоявших в особых амбарах, возле таких строений было еще много болванов, вырезанных из дерева и установленных или вырубленных на деревьях личин. Они представляли слуг идолов, и во время жертвенных церемоний их мазали кровью. Вареное жертвенное мясо сначала подавали этим идолам и оставляли стоять несколько часов, затем народ съедал его. Оставшееся от бульона брызгали в огонь. При жертвоприношении в огонь также брызгали немного кровью забитой жертвенной скотины. Помимо этого, у остяков нет обыкновения бросать или брызгать в огонь еду или питье ни во время жертвоприношений, ни еще когда-либо.

Остяцкие шаманы, начиная от Иртыша и до Березова, не имели шаманских бубнов, а также они не играли на домре, но когда они со многими криками произносили свои заклинания, то кто-нибудь другой сопровождал это игрой на домре. Вогульские шаманы на Сосьве во время своих заклинаний одновременно играли на домре. Рассказывают, что когда во время действий они откладывали домру, то иногда она еще продолжала играть сама. Остяцкие шаманы в низовьях реки Оби в районе Обдорска еще и сейчас имеют шаманские бубны.

Лошади у остяков имеются по Оби до Полновацкого погоста и юрт Чалкиных. Далее вниз их больше нет. Богатые люди имеют до 10 лошадей. В Кодских волостях, по-видимому, лошади имеются с древних времен. Помимо указаний на это предание, об этом можно сделать вывод еще и из того, что у остяков имеются древние песни, в которых часто упоминаются лошади.

Собак остяки держат частично ради охоты, частично для езды. Богатые остяки имеют по 6-7 собак. Зимой их кормят костями, остающимися от юколы, а также рыбьей чешуей, которую, однако, предварительно необходимо варить. Остяки имеют охотничьих собак, натасканных на всякую дичь, другие собаки идут только на лисиц, третьи — на соболей, четвертые — на белок и горностаев. Собак не едят ни остяки, ни самоеды, преимущественно из-за чувствительности и уважения, а не потому, что они считают их нечистыми или невкусными.

Собаки у остяков и русских по Оби тянут нарты. Эти нарты такие же, как у промышленных ⁶, только копылья несколько выше. Дуга спереди нарт называется баран; к барану прикрепляется основной ремень (алашник), к которому припрягаются собаки. Их впрягают попарно. Когда остяк идет на промысел, то использует на худой конец лишь двух собак, которые тянут его припасы и охотничьи принадлежности, а сам он идет пешком. Во время путешествий на одни сани требуются, по меньшей мере, четыре собаки, используется также и до восьми собак. Восемь собак тянут груз весом в 12 пудов помимо возчика и запаса для поддержания его самого и собак. С восемью хорошими собаками налегке по насту можно в день проделывать путь до 100 верст.

Лодки остяки по всей Оби изготавливают из осины, которая растет везде в изобилии вплоть до района Березова. Куноватские остяки из-за нехватки осины делают лодки из кедра. Обдорские остяки покупают лодки у остяков, живущих выше, так как хотя и в районе Обдорска имеется осинник, он все же слишком тонок для того, чтобы быть пригодным для лодок.

Кремль — так называется в районе Березова то, что в других местах называется словом крень ⁷. Внутренняя сторона спинки лука состоит из этого, а внешняя — из березовой древесины. Тетива на луках как у остяков так и у самоедов из конопли.

Остяки и самоеды имеют следующие виды стрел: шильчатые, узкие кибири, оргыши, костянки, тамары, скакушки ⁸, свистуны. Свистуны используются здесь лишь для охоты на пернатую дичь. Птицы внимательно прислушиваются к свисту и не взлетают от [48] него, но, напротив, свист побуждает их сидеть на месте, пока они не будут поражены.

Лучшими для оперения являются орлиные перья, так как они не намокают, однако в случае необходимости используют также перья гусиные, лебяжьи и т. д. Остяки изымают птенцов у орлов и выкармливают их. Каждый род имеет свои орлиные гнезда. Обычно они держат орлов до второго года и за это время три раза выдергивают у них перья, а именно: в первую осень, следующей весной и последующим летом. После этого они выпускают орлов на волю. Перед выдергиванием перьев они кланяются орлу и просят у него прощения. Самоеды, как кочевные люди, не могут держать орлов. Перья они получают большей частью от остяков, тем более что орлы обычно живут не далее тех мест, где имеются леса. Между тем есть некоторые самоеды, которые не совестятся ради перьев стрелять орлов, чего остяк никогда не сделает.

Лоси встречаются до реки Куноват, далее вниз их нет. Промысел лосей осуществляется по насту.

Сети из ремней и жил ставят на оленей лишь в лесистых местностях, отчасти потому, что их закрепляют на деревьях, отчасти для того, чтобы животные не видели сетей издалека. Настоящий промысел — с [птичьими] крыльями ⁹. Обычно на каждой стороне используется около 30 крыльев и крыло от крыла расположено в 20 саженях или ближе, таким образом, что ряд составляет до 1 версты. На дальних концах ряды отстоят друг от друга на расстояние до 1/2 версты, а на других концах ряды близко сходятся. Сюда и загоняют табуны. Недалеко от крыльев за снежными кучами располагаются стрелки, один наискосок напротив другого. Как и у других народов, посредством этих крыльевых рядов они также загоняют оленей в воду.

Олени-манщики называются по-остяцки и по-самоедски тона. Для этого выбирают таких оленей, которые легко управляются и не тугоузды. Обычно это важенки с телятами, чтобы дикие олени меньше пугались их. Это животное охотник пускает в нескольких саженях впереди себя, но держит его на ремне, с помощью которого он управляет им. А вокруг самого охотника находятся еще от 3 до 5 других обычных оленей, привязанных к поясу, между которыми он идет, согнувшись и прячась. Таким образом он доходит до середины табуна диких оленей. Охотник выпускает 3-4 стрелы, прежде чем животные определят, откуда это берется. Если одно животное поранено не сильно, то оно от этого начинает бодаться и драться с другими, так как полагает, что ранено ими. Они разбегаются только тогда, когда погибнет несколько животных и они увидят много крови. За это время хороший стрелок уже убивает до 4 или 5 оленей. Один хороший стрелок способен за один день сходить в 2 табуна и убить до 10 животных.

Собак, мышей, горностаев, орлов, воронов, ворон, сорок не едят как самоеды, так и остяки. Земляных грибов никогда не едят. Говорят, их очень любят поедать олени. Остяки также едят древесную кору, но лишь при нужде. Табак самоеды курят так же, как остяки, через воду, которую они держат во рту. Обдорские остяки едят мухоморы, самоеды — нет.

Остяки, как мужчины, так и женщины и девушки, танцуют под домру. Каждый танцует отдельно, без прыжков по кругу: все остаются на своих местах и лишь двигают руками и ногами. Девушки также танцуют в ряду и обнимаются. Самоеды и остяки борются, однако без бодрости. Остяки умеют играть с русскими в карты и шахматы.

Остяки имеют самое большее 2-3 жены. Мужчины ночуют у них попеременно. Даже если муж несколько дней не находится дома, то всегда вычисляется, какой жене эти ночи принадлежат.

Остяцкий калым состоит из одежды, шуб как мужских, так и женских, котлов, топоров, лодок, оленей, а также табака. Все это оценивается на определенную стоимость. 1 простой зипун, 10 саженей рыболовных сетей, 1 лодка, 1 олень, 10 песцов, 20 горностаев, 100 белок — все это проходит за эквивалент: или за 1 голову, или в деньгах за 1 рубль, несмотря на то, что в торговле цена подобных вещей обычно двойная или еще больше. Котлы, смотря по тому, какие они, считаются за 1,2 или 3 головы. Наибольший калым составляет 30 голов, или рублей, наименьший — 5 рублей. Отдача состоит из вещей, подобных предыдущим. При наибольшем калыме стоимость отдачи составляет около 10 рублей, при минимальном — 1 или 2 рубля. Они также дают невесте с собой в запас варку и позём. [49] Сватовство и соглашение о калыме осуществляется родственниками жениха.

Когда жених начинает уплачивать калым, он волен ночевать у невесты и жить у нее столько, сколько пожелает. Он, однако, делает это обычно на протяжении не более 8 дней, а затем возвращается и ждет, пока сможет доставить приблизительно половину калыма. После этого он вновь отправляется с этим калымом к невесте и живет у тестя несколько месяцев или также может быть 1-2 года, пока не внесет последнюю часть калыма.

У остяков является необходимым, чтобы жених некоторое время служил у тестя и невесты. Даже если богатые остяки в состоянии уплатить весь калым сразу, они все же живут, по меньшей мере, один месяц у тестя. Это является обязанностью, считающейся благом, которым пользуется отец невесты за выдачу дочери замуж. Жених обязан в это время работать на тестя, ходить для него на охоту, рыбную ловлю и т. д. Он все же иногда отправляется на несколько дней или недель домой, чтобы заниматься точно так же своим домашним хозяйством. По этой причине часто до заключения брачного союза рождаются дети, и если тем временем брак отменяется, то дети остаются у матери.

По прошествии времени услужения и после уплаты всего калыма жених забирает невесту к себе домой. Но все же прежде этого у отца невесты устраивается празднество, на которое приглашаются родственники с обеих сторон. С невестой доставляются также свадебные подарки жениху.

У крещеных остяков все это делается еще точно так же, как и прежде. Священническое венчание обычно происходит не ранее того времени, когда жена уже находится в доме жениха. Венчание иногда происходит даже 1 или 2 года спустя, когда у жены уже двое или трое детей.

Остяки дают отставку своим женам, но не могут претендовать на возвращение калыма. Если жена сбегает от мужа и родители берут ее под свою защиту, то муж требует возвращения калыма.

О похищениях невест ничего не слышно. Девушки иногда убегают к жениху от своих родителей или родственников. В этом случае жених не платит полного калыма, а платит столько, сколько захочет.

Жен, которые им не нравятся, они держат в качестве рабынь и женятся на других, с которыми сожительствуют, а с женой, получившей отставку, они не примиряются.

Холопки и вскормленницы вымениваются на калым так же, как дочери, только калым обычно не так велик. Разве что девушка имеет прекрасную внешность и умелая работница, тогда она получает богатого жениха и за нее уплачивается большой калым. Со своими холопками они не спят. Холопы и холопки появляются у них посредством покупки детей у бедных родителей. Приемные дети (вскормленницы) не причисляются к рабам.

Остяки обращают внимание на то, девственна ли невеста. Если при добрачном совокуплении выявляется, что невеста не девственна, то жених не выплачивает весь калым.

Он говорит, что отец невесты должен поправить свое положение за счет другого мужчины. Если же он найдет невесту девственной, то обычно дарит тестю сверх обусловленного калыма еще и зипун.

Почтение остяцких женщин к свекру и большому деверю проявляется в том, что они совершенно закрывают лицо платком. То же самое они обычно делают в отношении всех людей, которые старше мужа. От свекровки они не закрываются.

Остяцкие женщины рожают в особых маленьких юртах, какие обычно имеются в каждой деревне. Когда после родов они покидают маленькую юрту, то трижды переступают через разведенный перед юртой костер, в который бросают бобровую струю, и окуриваются дымом от нее для очищения. Женщины крещеных остяков также до сих пор рожают в этих маленьких особых юртах, а не в банях, несмотря на то, что почти во всех деревнях они имеют для видимости и бани.

РГАДА. Ф. 199. Портф. 509. Д. 3. Л. 124-155. Автограф Г. Ф. Миллера на немецком языке.

Комментарии

1. При переводе с немецкого полужирным шрифтом выделены слова, написанные Миллером по-русски с использованием латинских и русских букв, курсивом — хантыйские и ненецкие слова, написанные в оригинале латинскими буквами с применением диакритических знаков.

2. Одна сажень равна 216 см.

3. Сор — речная пойма, залив или озеро, связанное с рекой протоками.

4. Порса — высушенная и истолченная рыба.

5. Ядня (моксы) — палочки для прижиганий на теле больного.

6. Промышленные — лица, занятые разного рода промыслами (охотой на пушного зверя, рыбной ловлей, добычей слюды и др.)

7. Крень (кремль) — особо прочная смолистая часть ствола хвойного дерева, либо деформированного, либо выросшего на обращенной к югу опушке леса.

8. Кибири — стрелы с железным ромбовидным наконечником; оргыши (оргиши) — стрелы с железным наконечником, раздвоенным в виде двузубой вилки; тамары (томары) — стрелы с тупым деревянным или костяным наконечником, обычно в форме яйца; скакушки — стрелы с тупым деревянным наконечником, на котором закреплено виловидное железное острие. При стрельбе по водоплавающим птицам стрелы подскакивали на воде.

9. Имеются в виду крылья гусей или других птиц, которые развешивали на установленных в два ряда палках для направления бега оленей по определенному маршруту.

Текст воспроизведен по изданию: Великий трудолюбец // Родина, № 9. 2005