Ноябрь, 1758 года.

В САНКТПЕТЕРБУРГЕ

при Императорской Академии Наук.

=================================================================

Продолжение описания морских путешествий по Ледовитому и по Восточному морю с Российской стороны учиненных.

Надобно еще упомянуть о некоем письме, о предъявленных же морских путешествиях в Берлине 1753 году напечатанном под заглавием: Lettre d’un Officier de la Marine Russienne a un Seigneur de la Cour; то есть: Письмо Офицеру Российского флота к некоторому придворному Господину. Сему письму притчина была следующая: Когда господин Делиль в Париже Камчатские и Ишпанскому Адмиралу де Фонте приписуемые изобретения на карте представил, и приобщил к ней печатное изъяснение: (Explicatiop de la Carte des nouvelles Decouvertes au Nord de la mer du Sud. Paris 1752. в четверть листа.) [395] то сочинителю письма приказано было подать о том свое мнение. Он усмотрел, что господин Делиль карту свою сочинил по известиям весьма недостаточным, и нашел как на карте, так и в изъяснении, разные погрешности и неправды, также приметил, коль несправедливо он себе и брату своему на Камчатке умершему господину Делилу дела Кроеру честь изобретений присвояет.

Все сие показано помянутым сочинителем откровенно. Письмо сперва напечатано одно, а потом с поправлением некоторых типографских погрешностей внесено в 13 том книги Nouvelle Bibliotheque Germanique. В тоже время напечатан оного же письма перевод Немецкой в Берлине же, а в Лондоне Аглинской, и к Аглинскому переводу приобщены от господина Артура Доббеса, сего великого споспешника морским северным путешествиям, примечания. Всяк радовался читать истинные обстоятельства Камчатского морского путешествия, которых вся Европа многое время ожидала с нетерпеливостию. Но некоторые хулили в письме то, что сочинитель якобы писал с некоторым огорчением, чего не надлежало [396] было употреблять при опровержениях.

(Considerations de Mr. Buache p. 51. Une bonne critique doit etre instructive et sans personalites. On trouve le premiere qualite dans le lettre dont il est question et j’aurois desire, d’y voir egalement la seconde.

Memoires des Trevoux, 1754. May. p. 185. Edit. de Holl. Mr. Buache condamne asses clairement quoiqu’en termes indirects la partie de cet ecrit, qui est trop contentieuse, qui l’est meme au point de pouvoir passer pour une satyre.)

Сия есть одною из тех причин, для которых я о сем письме упоминаю. Ибо кажется, что можно извинить сочинителя от сего нарекания. Он намерения не имел к нарушению законов благопристойности, и никакой вражды с господином Делилом у него не было. Он принужден был по совести своей, и для подтверждения правды, о некоторых известиях господином Делилом предложенных объявить со всем противное. В том ли он погрешил? По моему мнению должен в таковых случаях тот в вину себе причитать, которой подает повод к [397] прекословию. Но дело состоит в избирании слов, и то по истинне не без трудности; а паче когда писатель думает, что к тому притчины нет. Сочинитель писал письмом. Известно, что в письмах употребляется более откровенности, нежели в публичных сочинениях. Но понеже напечатано оно без сочинителева ведома, то желал бы он сам, чтоб некоторые места из него выключены были, а паче те, которые касаются до находившегося при Камчатской экспедиции покойного Профессора Делила дела Кроера, потому что он ответствовать за себя не может; и сие справедливо.

Другая притчина, для которой упоминаю я здесь о письме оном, есть сия: В нем содержатся первые известия о Камчатских изобретениях с Российской стороны в свет изданные. Объявлено о всем кратко; писано в скорости; от того произошла небольшая разность, которая при сравнении письма с сообщенными здесь известиями о делах до морских путешествий принадлежащих примечается. В других случаях можно бы было заключить с довольным основанием, что тому, которой объявляет о себе, что он был очевидным свидетелем, должно более верить нежели другому, которой только собирает чужие известия. Но здесь рассуждение [398] сие не служит. Сочинитель письма признавая свои неисправности, изъясняется, что он предъявленным здесь известиям прекословить не будет.

Третию притчину еще подают мне предъявленные в том письме некоторые примечания, кои до предложенного здесь описания касаются, и еще более изъяснены быть могут. Например:

По печатной книге называемой Nouv. Biblioth. German. на странице 68 присоветывается, чтоб Восточного Океана, по крайней мере в тех странах, кои путешествиями Капитана Командора Беринга и Капитана Чирикова известны стали, более не называть Тихим морем (Mare pacificum). Сие неприличное название введено Геодезистами бывшими на Камчатке, и сочинившими оную карту, которое также вошло и в изданной при Академий новой Российской Атлас. И потому примечание сие есть не бесполезно, хотя нет причины опасаться, чтоб искусные Географы, ведая, которой стране Океана свойственно имя Тихого моря приличествует, сему примеру стали последовать.

На странице 75 предлагается догадка, что Америка прежде сего соединялась с [399] землею Чукотскою, а разделилась от оной может быть Землетрясением, или наводнением. Сочинитель хочет по сему заключить о населении Америки. А лучше и достовернее можно потому изъяснить великое сходство народов северной Америки с Сибирскими в обычаях, в пропитании, в одежде, да почти и во всех нравах, также и в законе; и оным засвидетельстуется издревле бывшее между ими обхождение, которое не могло легче произойти, как тогда, когда обе части света между собою еще соединены были.

На странице 79 находятся сомнения о достоверности того известия в котором описано путешествие Адмирала де Фонте. Хотя против того господин Артур Доббес предлагал некоторые свой мнения; но оными доказана ли верность того известия, оное я рассуждению других оставляю. Господин Доббес сам сумневаясь, почитает изданное сокращение о пути де Фонтовом сумнительным, и заключает, что нельзя оного принимать основанием к сочинению карты. Сего довольно. Другие славные Географы д’Анвилль, Беллин, Греен и прочие кажутся того ж мнения; ибо они изобретений Гишпанского Адмирала также на ландкартах своих не поставляют. [400]

На странице 84 представляется, чтоб обретенную Российскими судами часть Северной Америки по примеру других народов называть новою Россию. Не могу я не упомянуть при сем о том, что господин Буаш (Considerations. стран. 55.) неправильно рассуждает, якобы сочинитель письма о изобретениях Адмирала де Фонте сомневается только для того, чтоб претенсию Россиян на сию найденную ими землю учинить тем сильнее. Какое же мнение должны иметь о сем Господа д’Анвилль и Беллин, кои также о тем сумневаются?

На стран. 86 предлагается о несправедливости, по которой проведания кораблем Кастрикомом учиненные в рассуждении земли Езо предпочитаются изобретениям Капитана Шпангберга. На сие хотя господин Буаш учинил изъяснение (Стран. 54.), что он ни Голландских обысканий Российским, ниже Российских Голландским, не предпочитает, но хочет и те и другие согласить между собою. Но посмотрим, как он их соглашает (Стран. 123 и следующие.). Он признавает из объявленных Капитаном Шпангбергом островов токмо те [401] за действительные, кои простираются до острова Надежды. Острова же Три сестры, Цитронной, Зеленой, Кунашир почитает он за части земли Езо. Будто Шпангберг заливами и выдавшимися каменными горами обманут, что почел он за острова непрерывную землю. Напротив того господин Буаш не может себе представить, чтоб Голландцы разные неподалеку друг от друга лежащие острова за один почесть могли (Стран. 124.). Для чего сие? Разве описание морского путешествия корабля Кастрикома есть столь обстоятельно, что уже не подвержено никакому сомнению? Разве способнее признавать большую непрерывную землю за острове, нежели разные не подалеку лежащие острова за непрерывную землю? Где ж будет здесь обещанное беспристрастие? Ежели мое положение (Зри выше в месяце Апреле на стран. 311.), что земля Езо после кораблеплавания Голландского иной вид получила, заблаго не примется: то имею я другие доказательства о достоверности Шпангберговых, и о недостаточестве Голландских на корабле Кастрикоме учиненных изобретений, которые представлю я ниже сего.

Осталось еще упомянуть о карте недавно при Академии напечатанной о новых [402] Камчатских изобретениях. Понеже она сочинена под моим смотрением: то надлежит мне дать отповедь, по каким основаниям положил я на ней некоторые страны таким, а не другим образом. Надпись положена на ней следующая; Nouvelle Carte des Decouvertes faites paries Vaisseaux Russiens aux cotes inconnues de l’Amerique Septentrionale avec les pais adjacents: dressee sur des memoires authentiques de ceux qui ont assiste a ces decouvertes et sur d’autres connoissances dont on rend raison dans un memoire separe, то есть: Новая карта о изобретениях, Российскими судами учиненных на незнаемых северной Америки и близ лежащих земель берегах, утверждающаяся на точнейших записках тех, которые при сих изобретениях находились, и на прочих известиях в особом сочинении предложенных. В Санкт-Петербурге при Императорской Академии наук 1758 году. Некоторые первые печатные листы представляют 1754 год. И в самом деле карта в оном году сочинена, и на меди вырезана: Но я оную в сем текущем году еще пересматривал, в некоторых местах исправил, и число года переменил, чем последние имеют от прежних различие. Сочинение, о котором упоминается в надписи, есть сие самое. Зачнем рассматривать карту с западной стороны. [403]

Часть Сибири на сей карте умещенная, скопирована с новой карты Сибирской губернии, которая сочинена по учиненным в ней мною самим наблюдениям и описаниям, но она еще не вырезана. По ней усмотрено будет весьма великое различие от Сибирских карт в Российском атласе. Но сие не должно приводить кого в сумнение. Неисправности в Российском атласе были причиною, чего ради я старание приложил о сочинении новей карты, которая бы была исправнее и достовернее прежних.

Берега Ледовитого моря положены по вестям во время вышеписанных (В месяце Июле стр. 16 и след.) морских путешествий учиненным. А понеже части оных от города Архангельского до реки Оби, в коей стране также много нового примечено, здесь предложить нельзя было: то сообщена будет оная впредь при другом случае. Предъявленных островов на Ледовитом море не положил я для сумнительства об них, о коем выше приведено было довольно рассуждений (В месяце Генваре стр. 14, 21, 27, в Феврале стр. 99 и след. по стр. 118.). Ибо что из того пользы, поставлять то, что всяким прекословием опять уничтожено [404] быть может? Хотя не можно в географии о всем предложить беспрекословных доказательств, однако вероятность какой либо вещи должна быть весьма велика прежде, нежели она представлена будет на карте. Из острова и большой земли против устья реки Колымы, кои господе Делиль и Буаш приняли в свое защищение, более ничего не выходит, как небольшой остров Копаев близ матерой земли, представленной на надлежащем его месте.

Потому ж я не изобразил представленную на Генеральной карте Российского атласа между Колымою и Чукотским носом Китовую ловлю. Сия выдумка гридоровальщикова, которая только служить имела к наполнению пустого места, уже довольно людей привела на то мнение (Considerations par Mr. Buache p. 4. not. 6.), будто в тамошних странах китовая ловля действительно кораблями по Европейскому манеру отправляется.

Чукотской нос представил я со всем в ином виде, как прежде оной на картах оказался. Кто прочитал со вниманием то, что я выше сего о сей материи объявил (В Марте месяце стр. 195 и след. в месяце Маие стр. 408.), тот причины тому [405] скоро усмотрит. На Страленберговой карте находится нечто подобное, токмо нос представляет она гораздо уже. В сем месте носа живет самое многолюдство Чукчей настоящими своими жилищами, а оттуда токмо по случаю к Югу и Западу распространяются. Есть небольшой уской перешеек, чрез которой неоднократно от Колымского до Анадырского моря пешком хаживали; следовательно за оным перешейком земля еще весьма далеко простираться должна. Я того опасаюсь, что нос еще мал представлен, того ради в округ его для показания сомнительства означено точками.

Можно бы было около Чукоцхого Носу острова поставить, ежели бы имеющиеся об них известия (В месяце Генваре стр. 16; в месяце Марте стр. 195, 196, 201 и 203.) довольно согласны были, а паче не оставляли бы сомнения, чтоб в положении их не ошибиться. Что принадлежит до острова Пухоцкого, которой на изданных по кончине Его ВЕЛИЧЕСТВА ИМПЕРАТОРА ПЕТРА ВЕЛИКОГО в Голландии картах, также и на Страленберговой, находится, то уже по вышеписанному явно, что оной места себе найти здесь не может; да и имя сие в Сибири со всем неизвестно, разве вместо того Чукоцкой читать должно. [406]

Анадырской острог, и течение реки Анадыря означены далее к северу нежели на прежних картах. В сем посылаюся я на усмотренную Геодезистами в Анадырском острог высоту полуса 66 градусов и 9 минут. Посему ж определено и положение Пенжинской губы. Ибо расстояние между Анадырским строгом и устьем реки Пенжины измерено Геодезистами немного более 200 верст. Сверх сего надобно, чтоб Пенжинская губа простиралась к Северу далее, нежели как она означена на прежних, картах, для многих больших рек впадающих в оную, из коих токмо главнейшие на нашей карте показаны. Впрочем сии берега еще никогда точно не описаны. Можно поении камчатским экспедициям причесть в недостаток, что такие посторонние дела ни мало не были приняты в рассуждение, а старание прилагалось токмо о исполнение главных намерений.

При определении на сей карте долготы Охотского порта учинена ошибка, о которой я покажу, дабы другие не взяли от того повод оной последовать. Когда я по возвращении моем из Сибири оную новую карту давал сочинять, о которой уже упомянуто, тогда не получены еще были из Охотска Астрономические наблюдения. Но мне показалось, что по вымеренной от Якутска до Охотского острогу и по компасу описанной [407] дороге расстояние между обоими местами, как оно положено в Российском атласе, двумя градусами в долготе будет меньше. И сего ради поставлен мною Охотск 2 градусами ближе к западу до тех пор, пока, как надеялся я, получено будет о том подтверждение. Потом получены наблюдения, кои между собою снесены, вычислены, и в третьем томе новых Санктпетербургских коментарий напечатаны; но моя догадка сими наблюдениями подтвердилась не совершенно. Подлинная долготу Охотского острога есть 160 градусов, 59 минут, 15 секунд, широта же 59 градусов, 20 минут. Чего в сей карте не достает, оное надлежит причитать тому, что при сочинении оной точно следовано прежней моей ландкарте, и что определенное в комментариях положение сего места не употреблено забвением.

Что принадлежит до берегу между Охотским и рекою Амуром, то объявил я (В месяце Апреле на стр. 323.) уже свое мнение, что оному должно простираться не под юг, как на всех прежних картах означено, но от Охотска до реки под юго-запад, а от Уди до Амура под юго-восток. И таким [408] образом на сей новой карте берег представлен. По чиненным в Удском остроге наблюдениям высоте полюса, однажды усмотрена она 55 градусов 10 минут, а в другой раз 55 градусов 27 минут. По чему должно заключить, что средняя высота будет 55 градусов 18 минут. Основания мои, по коим представлен в оной стране берег вышеозначенным образом, утверждаются на измеренном и по правилам Геодезии описанном от Якутска до Удьского острога расстоянии, которое с принятым мною положением сходствует лучше, и на множестве рек между Охотским и Удским острогом в море впадающих, также и на расстоянии их между собою, как о том сказывали мне люди оные страны знающие. Ибо ежели принять, что берег от Охотска под Юго-Запад протягается: то сделается он долее, для рек же останется более места, а расстояние промеж их будет сходнее. Дело только в том состоит, что подтвердится ли мое мнение предбудущим искусством; как я надеюся заподлинно. Сие правда, что тамошние страны должно обстоятельнее исследовать; ибо они нам известны почти только по слуху.

Такого же состояния суть и острова Шайтарские (Правильнее "Шантарские". — OCR), как то можно легко видеть по [409] вышесообщенному об них известию (В месяце Апреле на стран. 312, 313, 314, 315 и 322.); того ради и означены они на карте, яко бы только на удачу без сношения положения их с моим описанием. Но как бы такое описание тщательно сочинено ни было, однако не может оно совершенно согласным быть с натуральным положением. Кто впредь по тамошнему морю путь иметь будет с рачением, тот без сомнения положение, величину и число сих островов со всем инако найдет.

Понеже остров против устья реки Амура лежащей и все берега и страны Китайцам принадлежащие, поставлены по Дюгальдовым картам; то о сем отвечать не должно, хотя бы в том и погрешено было; а что Китайские ландкарты сих стран не могут быть без погрешностей, об оном признавается потому, что из Езуит никто туда не ездил, и что служители от Хана Канг-хия для описания того острова посыланные, мало о том старались (Du Halde Tome IV. p. 14.). По сему уповательно могут и там учинены быть некоторые проведания, ежели кораблеплавание туда предприято будет. [410]

Я возвращаюсь еще к земле Езо, или к объявлению об островах между Камчаткою и Япониею лежащих. Разные мнения, какие Географы о том имели, соединяя сию ими почитаемую землю то с Япониею, то с Америкою, то с Восточною Татариею, полагая иногда вместо ее Камчатку, или то один, то много островов из ней делая, все сии, говорю я, разные мнения подают уже не много надежды о достоверности старинных изобретений. Обыкновенно полагаются они на известии корабля Кастрикома, напечатанном в собрании Тевенотовом, в 3 части путешествия в север, и в Истории Японской Езуита Шарлевоа в томе 2 на странице 494. Но я не могу себя уверить, чтоб сие известие с господином Буашем признавать за решительное. В нем содержится весьма мало того, что в обыкновенных морских журналах пишется. Не льзя ни по чему заключить, чтоб командир корабля старался о усмотренной земле, или о море, по коему он ехал, обстоятельное получить известие. Не находится нигде примечаний о долготе, а однако нельзя думать, чтоб корабельщик упустил оные небрежением. От сего произошло, что обыкновенно думают, яко бы курс корабля Кастрикома держан был по большой части под севере, и для того на многих картах земля Езо представляется почти под меридианом или полуденным кругом [411] с северным берегом Японии: но в сем учинена погрешность, которую только господин Данвиль на своей карте о Азии некоторым образом поправил. Известие корабля Брескеса, вместе с кораблем Кастрикомом отправившегося для проведания земли Езо, содержит примечания гораздо обстоятельнее. Но они мало ведомы, и потому еще никем не вношены в Географию; и хотя кажется, будто господин Данвилль несколько знал по них, потому что он землю Езо означил нарочито сходно с тем положением, какое но известию корабля Брескеса явствует; однако по другим обстоятельствам признавается противное. Господин Данвилль много утверждается на вероятностях. Сии подали причину ему не токмо землю Езо, остров Голландских штатов и Кампанейскую землю почитать с Езовскими островами от Японии до острова Надежды за одно; но и разные места в реляции корабля Кастрикома упоминаемые, яко то Блейденберг, Тамары, Аниву, Мыс Анивской и другие соединить с восточною Татариею; а мыс терпения, которой почитался за северной нос земли Езо, положить у полуденного конца острова Сахалин-Ула: но сие показать трудно, справедливо ли он в том поступил, или нет. Уповательно многие желают ведать обстоятельнее, в чем, состоит известие корабля Брескеса. Оно [412] находится у Витзена (Noorde en Oost Tartarye. издание 2. стр. 138.), и я внесу оное все здесь для редкости.

«Корабль Брескес отправившись в 1643 году вместе с кораблем Кастрикомом для проведания Татарии, и отставши при восточном береге Японии от него во время бури, обрел также землю Езо, и один сам собою в месяце Июне перешел чрез пролив землю Езо от Японии разделяющей. Сие было под 41 градусом 50 минутами широты, и под 161 градусом и 48 минутами долготы. У мыса во-первых с сего корабля увиденного показалися восемь или десять камней парусам подобные, а от них простиралися камни ж рядом на милю в море. Там появились суда небольшие, гребцы имели по веслу в руке, коими гребли они по переменно, то одно то другое весло опуская в воду, и ехали весьма скоро. Примечено, что сии люди были неглупы, бороды у них черные, долгие и косматые, лицо смуглое, спереди на голове шириною перста на три волосы висят долгие а на затылке обстрижены. Присмотрено, что они в знак благодарности руки свои над головою вместе складывали; платье [413] из медвежьей кожи, ружье у них лук да стрелы. Оттуда шел корабль на немалое расстояние под восток, и матрозы ловили в море много трески. Под высотою полуса 43 градусов 4 минут увидели с корабля паки землю. Под 44 градусами 4 минутами широты привалили к ним суда, на коих были люди телом толсты и в обхождении разумны. При них находились женщины лицем смуглые, и губы и руки у них синею краскою выкрашены. Волосы на голове кругло подстрижены ниже ушей шириною перста на три, и сим на молодых мущин походили. Сии люди весьма охотно пили водку. На некоторых из них было и платье по Японскому манеру шитое, а другие имели кресты на своих кафтанах. Сверх стрел и луков употребляют они и сабли такие же, как у Японцев. Ефесы у саблей выкладены мелким золотом, полосы по краям серебреные, ножны и протупеи серебром вышитые. В ушах висели у них серебреные кольца и Ниренбергской бисер. Видели у них тюленьи и Бобровые кожи и некоторые Индейские материи. Суда их выдолблены из одного дерева, без досок набойных. Под 43 градусами 45 минутами також и под 44 градусами 12 минутами широты, а под 167 градусами 21 минутою долготы усмотрели с корабля опять землю. Ими [414] примечены только такие земли, кои высоко лежали. Попадалися им и многие острова и земля перервавшаяся. Не много подалее к северу видели множество тюленей и некакую траву плавающую по морю. На широте 45 градусов 12 минут, а на долготе 169 градусов 36 минут показалась издали земля на подобие островов. Но по приближении к ней увидели, что то земля матерая, и покрыта была во многих местах снегом. Тут вышли они на берег: но жилья там никакого не видали. В одной долине не далеко от берега текла изрядная свежая вода. Притом находился низкой кустарник, вишенные деревья, щавель, дикая капуста, лук и кропива. Только ни людей ниже зверей кроме одной лисицы не видали. На широте 46 градусов минуте, а на долготе 172 градусов и 16 минут, також и 172 градусов и 53 минут оказались высокие горы. Также под 47 градусами 8 минутами широты, а под 173 градусами и 53 минутами долготы видели землю, токмо на нее не сходили. Сия земля лежит по веденному на корабле Брескесе журналу 12 градусами далее к востоку нежели восточной мыс Японии, которой находится под 38 градусом 4 минутами широты, по сему разность широты есть 9 градусов 38 [415] минут, а курс на северовосток к востоку, и на юго-запад к западу.

Из сего следует, что положение предъявленной земли Езо есть тоже, что и островов, как они на нашей карте представлены, и потому сии острове, как бы о том ни думать, могут приняты быть вместо оной земли весьма пристойно. Ибо ни путешествием корабля Брескеса ни Кастрикома доказать не можно, чтоб проведанная оными кораблями вся земля простиралась не прерывно. Матзмей от господ Делила и Буаша почитается особым островом, хотя многие известия, а паче Римских проповедников в Японии, да и самого корабля Кастрикома их мнению прекословят. А ежели в том нам уступят, то также островами для чего не признавают Кунашира, Урупа, фигурного, Цитронного и других? Остров Надежда принимается ими бесспорно; буде же путешествия кораблей Кастрикома и Брескеса признавать за достоверные, и виденную ими землю всю почитать непрерывно простирающеюся, то и тот остров устоять не может. И тако явствует, что предъявленные путешествия для самых господ Делила и Буаша доказывают более нежели как надобно, и следовательно ничего не доказывают. Не служит и то им доказательством, что Европейцы в Японии слыхали о земле Езо, яко бы о большой и непрерывно [416] простирающейся земле. По выше сообщенному известию (В месяце Апреле на стр. 299) жители всех сих островов называются от Японцев общим именем Езо; сие может быть подало причину к неправому разумению. Корабли Кастриком и Брескес привезли с собою предуверительное мнение. Потому почли они всю виденную ими землю за один и тот же остров. И может быть тем же отведены были они от учинения точных проведаний усмотренных ими промежек и заливов, которые по всякой вероятности были промеж островов морские проливы. Таким образом и не нужно принимать насильную перемену, как выше показано (В месяце Апреле на стр. 311.), к изъяснению нынешнего тамошних стране состояния. Есть и без того довольно понятно, каким образом сие неправое разумение могло произойти и распространиться. Ежели позволено мне послаться на согласие Бургомистра Битзена: то слова его состоят в следующем: (Noord en Oost Tartarye. издание 2. стр. 966.) «Van Keulen steld in zyne Kaert neder, dat Jesso aen Tartarye vast is, waer van tot noch toe met volle gewisheit niet kan worden gesproeken, hoe wel ik genoegsam versekert ben, Jesso in Eilanden te zyn verdeelt» (), «то есть: фан Келен представляет на своей карте землю Езо, [417] яко соединенную с Татариею, о чем еще подлинного известия нет. Однако я довольно уверен, что Езо на разные острова разделяется». Таковые свидетельства служат по крайней мере к тому, чтоб сего мнения не порицать весьма продерзским.

Впрочем удержал я здесь тот же порядок и те же имена островов, как оные по путешествию Капитана Штанберга в Российском атласе означены, не следуя словесным выше упомянутым (В месяце Апреле стран. 303 и след.) объявлениям. Сравнение сих с оными может при производимом впредь оных стране проведании учиниться лучшим образом, которое уповательно и оставлено так не будет, и желать надобно, дабы тем всякое еще оставшее сомнительство касающееся до земли Езо совершенно уничтожено было.

Япония положена по примеру господ Данвилля (Carte d’Asie.) и Беллина. (Histoire Generale des Voyages, т.е. в генеральной истории путешествий Том 10, или по немецкому переводу в 11 томе.) А Езуит Шарлевоа хотя и объявляет (Hist. du Japon Tome I, p. 4.), что сие [418] государство находится по некоторой новой карте исправленной Езуитами по Астрономическим наблюдениям между 157 и 175 градусом долготы: однако сие есть очевидною погрешностию, из которой в противность искусства следовало бы, что от Камчатки к Японии надлежит ехать прямо под полдень.

Мои исправления при Камчатке можно равномерно как и все предъявленные усмотреть по сравнению с прежними картами. Камчатка является теперь нарочитою частию долее нежели прежде, потому что Пенжинская губа простирается далее к северу. Река Пенжина течет по карте Ивана Кирилова с западной, а по карте в Российском атласе с восточной стороны в губу. Здесь же впала она в самой крайней северной угол оные; почти все реки приведены в другое положение, также и многих имена поправлены. Знатнейшие погрешности находились при реках Олюторе и Тигиле или Кигиле, из коих первая положена была градуса на два ближе к югу, другая на такое же расстояние к северу. Между устьями обеих не оставалось широты ни на градус, а разности надлежало быть до 5 градусов. Понеже сии реки принадлежат к числу знатнейших рек в той стране, и жители обоих при реке Камчатке острогов часто на оные ездят, также дорога [419] от реки Пенжины до реки Тигиля, а с сей до Камчатки, до Большой реки и далее Геодезистами описана; и на последок на Камчатке обстоятельно ведомо, которые из впадающих с обеих стороне в море рек одна против другой находятся: то здесь не можно извиниться неведением или сомнением. Из Анадырского острога ездят на реку Камчатку переправяялся чрез реку Олютору на половине дороги. По сему должно сей реке быть, под высотою полуса около 61 градуса. Ибо устье реки Камчатки находится под 56 градусом или малым чем ближе к северу. О Тигиле же известно заподлинно, что устье его с устьем Камчатки состоит под оным градусом широты.

В Большерецком остроге и в Петропавловской гавани учинены астрономические обсервации, по которым стоит Большерецкой острог под 52 гр. 54 1/2. мин. широты, и под 174 гр. 10 мин. долготы. Петропавловская гавань 53 гр. и 1 1/2 мин. широты, 176 гр. 12 1/2 мин. Другие усмотренные высоты полуса: При устье Большой реки 52 гр. 3. мин. У полуденного носу Камчатского 51 гр. 3 мин. И сего в рассуждении Камчатки будет довольно.

Осталась еще часть карты представляющая Американские изобретения. Изъяснение ее предложу я вкратце: ибо не надобно, [420] чтоб я сносил сию карту с вышесообщенными известиями, потому что она сочинена не по ним но по картам обоих судов, согласив оные между собою, сколько возможно было. И для сей вины ответствовать мне в том не должно, есть ли усмотрится в некоторых местах между описанием и Картою какая разность. Мой труд при сем состоял только в том, что я виденные на разных местах берега по вероятности соединил пунктами. Сие сочинитель вышеозначенного письма уже учинить советовал. А господин Буаш, которой прежде сего усмотренной между 51 и 52 градусом широты и под 21 градусом долготы [по Делилову же несправедливому объявлению 12 градусом], от Авачинской губы берег почитал за особливую землю, или остров, в новейших своих картах сему совету следовал. И сие удалось ему угадать изрядно, хотя некоторые берега к соединению же оной земли принадлежащие ему неизвестны были, а понеже здесь может тот же случай быть, о котором мы при объявлении о земле Езо говорили, а именно: что может быть острова за матерую землю признаны, и так почтены были, то осторожность требует, чтоб на сию догадку не весьма полагаться, но подтверждения оной ожидать от предбудущего обстоятельнейшего проведания. [421]

Также усмотрел я запотребно изобретения нашими судами учиненные по примеру господ Делила и Буаша соединить с ведомыми уже Американскими странами. При сем надлежало следовать такой карте о Америке, которая бы не подавала причину к прекословию для ее неисправности. А понеже таких есть не одна, то я выбрал карту господина Грена, для того, что она в самое то время, как наша карта сочинялась, в Академию из Англии была прислана. И тако означены по ней знаемые Американские, страны. Ежели бы на наших судах Астрономические наблюдения, как то в намерении состояло, чинены были: то можно бы было расстояние между новоизобретенными, и прежде знаемыми странами определить с большею достоверностию. Но за недостатком их утверждаться должна, на едином корабельном исчислении, и в том спору от нас не будет, ежели предбудущими путешествиями окажется разность от нашего тех стран положения.

Равным образом можно и сомнителвство, господином Доббесом предлагаемое оставить до того времени к решению. Он не хочет признавать ничего того, что наши видели, за матерую землю, разве подтверждено сие новыми изобретениями; но все [422] почитает одним большим островом (It cant, пишет он, without a further discovery be considered otherwise than as an Island of a considerable extent, стран. 47.). Правда что чаемой проезд от Северозапада чрез Гудзонской пролив в Южное море труднее, да почти и невероятным становится, ежели матерая земля северной Америки столь далеко простирается под Запад. Но я предъявил доказательства (В месяце марте на стран. 209 и след.), для чего так думать можно. Я желал бы, чтоб сие было по мнению господина Доббеса; Россия притом ничего бы не потеряла. Будущие ее там владения были бы тем бесспорнее, что никакому Европейскому народу нельзя бы было похвалиться, чтоб кто когда имел известие о сем великом острове. Напротив того можно бы было Аглинским предприятиям при северозападом проезде, коего изобретения для многих причин желать надлежит, тем лучше способствовать. Однако противное сему мнение кажется мне поныне гораздо вероятнее.

Для чего западное море господина Вильгельма Делила, и предъявленные Адмирала де Фонте изобретения здесь не означены, о том паки объявлять здесь нет нужды, ибо о том показано выше (В месяце Марте на стран. 210, и в нынешнем месяце на стран. 399.). По моему мнению [423] справедливее всегда оставлять порожнее место для будущих достоверных изобретений, нежели наполнять оные таковыми сумнительными. Также и сию страну надобно проведать новым кораблеплаванием, когда есть желание с основанием удостовериться об истинне или неправде оных стран положении.

Прошу позволить мне заключить сие общим примечанием. Явно есть, что все к тому склоняется, что хотя много проведано, однако и несколько еще проведать осталось. Не можем ли мы надеяться столь важное дело видеть в совершенном его исполнении? Августейшие Российские Монархи ищут по примеру бессмертные славы Государя Императора Петра Великого в распространении наук величайшей славы, и стараются оные не токмо подданным своим учинить от времени до времени известнее и приятнее; но сообщают и другим народам то, что их учреждениями и иждивениями в науках открывается, и к размножению самих наук служить может. Нет другой славы сей долговременнее. Сим созидают себе Государи монументы, которые ни продолжением времени уничтожиться, ни каким случаем разориться не могут. Такой поставляет первая Камчатская экспедиция Его Величеству Императору Петру Великому, яко своему основателю. Такой же [424] прославляется и благополучные времена нашей непобедимейшей Монархини Августейшей ЕЛИСАВЕТЫ от второй Камчатской экспедиции сооруженной, что она при благополучнейшем государствовании Ее Величества к окончанию приходила, и о том, что оною учинено, по указу Ее Величества в пользу всему свету объявляется. Щастливы Государи, кои являются в таком сиянии. Наша Великая Государыня может еще более славу свою умножить. Она может начатые изобретения привесть в совершенство; она может целую часть света пременить в иной образ; она может мрак разогнать покрывавшей немалую часть Географической науки. Будущее кораблеплавание по Камчатскому и Американскому морю не может соединено быть с такою трудностию, как прежние. Путь уже от верст. Способы и затруднения знаемы по искусству. Только требуется согласное с тамошними обстоятельствами учреждение; и тогда о желаемом сего предприятия успехе сумневаться не должно. Я уповаю, что все поспешествованию наук усердствующие со мною желать будут, чтоб сие вскоре исполнилось.

Профессор Академии Наук Герард Фридрих Миллер.

Текст воспроизведен по изданию: Описание морских путешествий по Ледовитому и по Восточному морю с Российской стороны учиненных // Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащие, Ноябрь 1758 года. СПб. Императорская академия наук. 1758

© текст - Миллер Г. Ф. 1758
© сетевая версия - Тhietmar. 2021
© OCR - Иванов А. 2021
© ИАН. 1758