-

СОЧИНЕНИЯ И ПЕРЕВОДЫ,

К ПОЛЬЗЕ И УВЕСЕЛЕНИЮ СЛУЖАЩИЕ

Генварь, 1758 года.

В САНКТПЕТЕРБУРГЕ

при Императорской Академии Наук.

МИЛЛЕР Г. Ф.

Описание морских путешествий по Ледовитому и по Восточному морю с Российской стороны учиненных.

Соединяется ли Азия к Северовостоку Америкою, или нет? важной всегда был вопрос между описателями земноводного нашего шара. С одной стороне казалось, что по изображенному на разных Географических и морских картах Анианскому проливу никакого соединения быть не должно; с другой принято и то в рассуждение, что никто не мог показать с достоверностию, когда и кем оной пролив найден. Некоторые думали, будто известие о помянутом [4] проливе содержится в тайне у тех народов, кои в кораблеплавании главное свое благополучие поставляют, потому что прежнее их старание о сыскании пути в Китай и в Индию по Ледовитому морю основано было наибольше на том, что объявленной пролив находится действительно. Но не можно ли и так думать, что морские путешествия по Ледовитому морю отчасти и для изобретения того ж самого Аниянского пролива предприиманы были? и что оные оставлены после не для иной какой причины, как что мало рассудно показалось, следовать восприятому намерению с таким страхом, что почти при конце толь дальнего и трудного пути пред собою видеть надлежало, вместо чаемого проходу, беспрерывное земли матерой продолжение?

По дальнему других Европейских народов от сих неизвестных стран расстоянию, и по опасным приключениям в предпринимаемых в те места морем путешествиях часто случающимся, нельзя и было чрез них получить таких известий, и чтоб из оных произвесть что совершенное о предъявленном обстоятельстве. Кораблеплавания их происходили, либо по Ледовитому, либо по Южному морю; и по Южному обходя либо Индию, либо Америку. Что касается до учиненных по Ледовитому морю путешествий от Агличан и [5] Голландцев предприятых: то хотя и имеем об них обстоятельные описания, но оные далее Новые земли мало достоверны; и изобретений Голландским кораблем, называемым Кастриком, в 1643 году учиненных, сюда причислять не должно, для того, что касаются токмо до островов находящихся к Северовостоку от Японии. А с Американской стороны учиненные проведывания гораздо не дошли столь далеко, чтоб можно было получить чрез оные хотя самое малое о тамошних странах знание. Только мы имеем достоверные известия о путешествии Капитана Франциска Драка, которой обыскав в 1579 году берега Американские, при выходе на оные, назвал северную часть земли Калифорнии Новым Альбионом. По нем производил Мартин Дагилар в 1603 году путь не много далее от оных берегов к Северозападу. Что же касается до учинившегося в 1592 году пути Греческого мореходца Иогана Дефука, которой будто зашед под 47 град. 30 мин. широты между матерою землею в залив, вышел из оного в 20 дней в Северное море: то я соглашаюся с теми, которые почитают путь сей неистинным; и таким же признаваю путешествие Гишпанскому Адмиралу де Фонте приписанное, будто он в 1640 году, большую часть незнаемой Северной Америки проведал, доколе от защитников сего путешествия не [6] опровергнутся учиненные против оного возражения, и не приведутся новые доказательства подлинность оного бессумненно уверяющие.

При таких обстоятельствах не осталось надежды к произведению больших изобретений кроме как от Российского государства, которое тем наипаче к тому и способно, что оного пределы простираются до самых тех незнаемых стран, проведыванию подлежащих.

Блаженной и вечной славы достойный памяти ИМПЕРАТОР ПЕТР ВЕЛИКИЙ в бытность свою в 1717 году в Голландии слышал не однократно в разговорах с любопытными до новых изобретений людьми, какие у них были о сей материи мнения и желания: Не мог он иметь надежды о приобретении тем государству и народу своему особливой пользы: Однако, как Геройской дух в общей пользе находит и свою, так и сей Монарх принял намерение к произведению в действо помянутого изыскания, которое токмо за тем не скоро воспоследовало, что премногие военные и штатские дела бессмертной славы ИМПЕРАТОРА не допускали исполнить сего желания. Подлинно нужное было, привесть государство от внешних и внутренних неспокойств в тишину и безопасность, и поспешествовать благополучию целых народов [7] многими новыми учреждениями, нежели стараться о учинении изобретений, по правде хотя похвалы достойных, однако происходящих от одного только любопытства. Последняя пред смертью болезнь привела паки сие дело Государю в память, и Его Величество изволил сочинить сам собственною своею рукою инструкции, как поступать при произвождении сего дела, препоручая оное для исполнения Генералу Адмиралу Графу Федору Матвеевичу Апраксину. Все дела ВЕЛИКОГО ИМПЕРАТОРА достойны изображены быть на злате, в вечную память будущим родам кольми паче должно почитать сие предприятие, которым он благоволил заключить владение свое никогда довольно непрославимое, в несравненной знак любви своей к наукам, в неусыпного своего попечения о поспешествования пользы общества человеческого.

В то время ни при Императорском дворе, ниже в самых отдаленных странах Сибирских не было известно, какие уже с лишком за 70 лет пред тем учинены были изобретения кораблеплаванием из Якутска в Северовосточные страны Сибирские производившимся. Чукоцкой нос лежащей между Севером и Востоком и до неизвестных нам пределов Северной Америки простирающейся давно уже обойден морем. [8] Давно уже Россияне сим водяным путем доходили до Камчатки. Ежели бы сие тогда известно было, то бы не нужно было спрашивать, и посылать проведывать о соединении или разделении обоих частей света. Такое достопамятное дело, которого хотя следы нашлися после в повестях у Камчатских жителей, никогда бы совершенно не открылось, ежели бы я в 1736 году в бытность мою в Якутске по щастию не сыскал в архиве тамошней Воеводской канцелярии письменных известей, в коих оной морской путь описан с довольными обстоятельствами.

С 1636 году начался судовой ход по Ледовитому морю из Якутска. Реки Яна, Индигирка, Алазея и Колыма одна за другою сысканы. По обретении реки Колымы желали ведать, какие еще за нею реки находятся и дабы как живущих по оным народов привесть в подданство, так бы и от чаемого в тамошних странах соболиного промыслу получить себе прибыль. Первой путь от Колымы реки на Востоке восприят в 1646 году некоторыми промышлеными людьми, у коих главным был Исай Игнатьев родом с Мезени. Море наполнено было льдом, однако между льдинами и матерою землею усмотрели полое место, коим шли двои сутки до губы, в которую зашед, нашли людей [9] Чукоцкого народу. С ними торговали они равно, как древние писатели повествуют о торгах с дикими народами учиненных. Россияне выложили товары на берег, из коих Чукчи взяли, что им было по нраву, положа вместо того моржовые зубы, или вещи из моржовых зубов сделанные. Никто не осмелился сойти к Чукчам на берег, да и не можно было надеяться, чтоб с ними иметь разговоры за тем, что не было Толмача Чукоткой язык знающего. Таким образом довольны будучи первым изобретением, возвратилися они назад на реку Колыму.

По возвращении с моря известие о моржовых зубах у Чукоч находящихся побудило еще более промышленых на другой год вступить во второй путь. Федот Алексеев Колмогорец, Московского купца Гостиной сотни усола прикащик, которого можно числить между прочими его товарищами главным, усмотрел запотребно просить Государева прикащика на реке Колыме о служивом человеке, для исправления того, что в пользу казенного интереса наблюдать должно. Казак Семен Иванов сын Дежнев пожелал в сей путь отправиться; и того ради дал ему прикащик наказную память. Четыре судна, по тамошнему Кочи называемые, пошли в море все вместе в Июне 1647-году. Слух носился о некоей [10] реке Анадыре, или по тогдашнему произношению Анандыре, что по оной живут незнаемые народы в великом множестве. Тогда думали, что и сия река впала в Ледовитое море. Для того хотели проведать в сем пути между прочим и ее устье. Однако не токмо сие, но и все прочие предприятия не имели желанного успеху, для того что за случившимся того лета многим льдом нельзя было ходить по морю свободно.

Однако восприятая надежда к дальнему продолжению морского их изобретения не токмо тем не пресеклась, но паче на другой год число охотников из Казаков и из прамышленых людей еще более умножилось, так что семь кочей изготовлены были, которые отправились все вместе для помянутого проведания. Что с четырьмя из сих судов учинилось, о том не упоминается ничего в наших известиях. На прочих трех начальниками были у Казаков Семен Дежнев да Герасим Анкудинов, а у промышленых Федот Алексеев. Дежнев и Анкудинов поссорились еще до отправления в путь, для того что одному завидно стало, что другой имеет быть участником как в чести будущих изобретений, так и в соединенных с оными прибытках. На каждом судне было человек по тридцати. По крайней мере объявлено сие о судне, на котором [11] Анкудинов обретался главным. Дежнев обещал привесть в казну с реки Анадыря ясаку 7 сороков соболей, или буде можно и более. Такую то великую надежду имел он к сысканию реки оной! что напоследок хотя и учинилось, токмо не столь скоро и не так легко, как он о том думал.

Сие достопамятное отправление с реки Колымы воспоследовало Июня 20 дня 1648 году. Для недостаточного знания нашего о тамошних странах весьма сожалетельно, что не все обстоятельства сего морского пути с прилежанием описаны. По всему видно, что Дежнев, объявляя о делах своих в Якутск отпискою, писал о приключениях учинившихся с ним на море весьма не рачительно; особливо о том, что в пути до большого Чукоцкого носа делалось; не находится у него никакого известия; также не упоминается о препятствиях от льду, которых может быть и не было. Ибо Дежнев при другом случае пишет, что де море не всякой год, как тогда было, бывает от льду чисто. Он начинает свою отписку объявлением о большом Чукоцком носе, и сие обстоятельства особливого примечания достойно. Сей нос, по его объявлению, со всем отменен от того носу, которой находится при реке Чукочьей [по западную сторону от реки [12] Колымы]. Большой нос протянулся в море между Севером и Северовостоком, а поворачивается кругом до реки Анадыря. Для подлинного признаку с Рускую [то есть с западную] сторону оного впала в море речка, и там сделана Чукчами яко бы башня из Китовых костей. Против носу [не показано, с которую сторону] лежат два острова, на которых живут люди Чукоцкого народу, у коих губы прорезаны, и продеты зубы из Моржовых зубов. От помянутого носу до реки Анадыря можно поспеть способным ветром на коче в трои сутки, да и сухим путем расстояние будет не далее, потому что река Анадырь впала в губу, у оного носу разбило кочь служивого Герасима Анкудинова, а бывшие на нем люди перебралися на достальные два коча. Семен Дежнев и Федот Алексеев будучи Сентября 20 дня на берегу дали с Чукчами бой, на коем Федот Алексеев поранен. После сего разнесло их кочи без вести. Кочь Дежнева носило по морю до Октября месяца, и на последок выбросило на берег от реки Анадыря в немалом расстоянии на полдень, чаятельно около реки Олюторы. Что учинилось с Федотом Алексеевым и с его товарищами, о том объявлено будет ниже.

Дежнев с находившимися при нем 25 человеками Казаков отправился пеш для [13] проведания реки Анадыря, но за неимением проводника пришел он на сию реку уже по прошествии 10 недель, не в дальнем расстоянии от ее устья, где не было ни людей ни лесу. Сие обстоятельство привело путешествующих при неимении съестных припасов в крайнюю печаль. Буде промышлять им на пищу себе зверей, то оных в доставало: ибо зверь водится по большой части в лесах; ежели же добывать рыбу, то не было потребного орудия. Сего ради двенатцать человек, пошли в верх по рек Анадырю, и чрез 20 дней, не нашед людей, принуждены были итти назад, но от голоду и от стужи возвратилось их к стану весьма мало.

Следующим 1649 году летом отправился Дежнев с товарищами своими водою в верх по Анадырю, и нашел по оной людей называемых Анаулами, с коих взял первой на сей реке ясак. Хотя они числом была и немноголюдны; однакож являлися весьма противны: того рада истреблены все в краткое, время. Тогда Анадырскому острову от Дежнева положено основание построением на том месте зимовья. Там он имея жительство, весьма заботился, как бы ему впредь дойти назад до реки Колымы, или бы хотя только отправить туда известие о своих приключениях. К учинению сего показали ему дорога [14] некоторые люди, пришедшие туда Апреля 23 дня 1650 году сухим путем чрез горы.

После отъезду Дежнева производилися с реки Колымы также и другие отправления как сухим, так и водяным путем, с тем намерением, чтоб проведать дальние восточные страны. Из таких отправлений достопамятно одно происходившее по морю, не столь по изобретениям притом учиненным, как для случая, которой к сему пути подал причину. Михайло Стадухин, Казак Якутской, поставив в 1644 году с некоторыми товарищами своими Нижней Колымской острог, возвратился на другой год в Якутск с некоторыми известиями, чтоб предложить оные там на рассмотрение. Некоторая женка из живущих по реке Колыме народов сказывала ему Стадухину, что де есть на Ледовитом море Большой острог, которой простирается против рек Ямы и Колымы, и с матерой земли виден. С реки Чукочьей, впадающей в Ледовитое море от Колымы по западную сторону, переежжают будто Чукчи на оленях на тот остров одним днем, побивают там моржей, и привозят с собою головы и зубы моржовые, коим де молятся по их вере. Стадухин хотя сам не видал у Чукчей таких зубов, однако слышал у промышленых людей, что находятся таковые зубы у оного народу, [15] да и кольцы у оленьих санок сделаны из моржового зуба. Промышленые люди подтверждали тож о помянутом острове, и почитали оной за продолжение Новой земли куда с Мезени ездят. Сверх сего наведался Стадухин о большой реке Погыче или Копыче, что она впала в море за рекою Колымою с лишком три дня ходу по тому морю способным ветром. И ежели де указано будет умножить людей, и послать их в сии страны, то де можно ожидать оттуда великой в казну прибыли и проч.

По сим известиям и предложениям отправлен Стадухин Июня 5 дня 1647 году во второй путь на реку Колыму с наказом, чтоб ему ехать оттуда на реку Погычу, построить при оной зимовье, привесть тамошних народов в ясашной платеж, и проведывать о предъявленном острове. Он зимовал при реке Яне, и отправясь оттуда на исходе зимы 1648 году на нартах, пришел в 7 недель на реку Индигирку, построил там Кочь, и поехал морем на реку Колыму. Оттуда ходил он летом 1649 году на двух кочах, из которых один на сем пути разбило, для обыскания реки Погычи. По его объявлению бежал он на парусах семеры сутки, токмо никакой реки не видал. Чего ради остановившись послал людей для приведения языков. Но и сии ни о какой реке не объявили. [16] Понеже берег состоял из круглого камня, то нельзя было ловить рыбу. Для сей причины не доставало у Стадухина съестных припасов, и он принужден был итти назад на реку Колышу. Искал ли он объявленного на море острова, и нашел ли оной, о том ничего не показано. Вся прибыль состояла в некотором числе привезенных моржовых зубах, которые Стадухин послал в Якутск с таким представлением, чтоб для большого оной кости промыслу отправлять туда нарочных.

Тогда известно учинилось, что Погыча есть та же самая река, которая называется, Анадырем. Перестали думать, что река сия впала устьем в Ледовитое море. Чрез языческих народов уведомленось, что до ней итти сухим путем ближе, нежели водою. И сие подало случай к следующему отправлению.

Толь полезное о дороге сухим путем на реку Анадырь известие получено в походе, в которой ходили Казаки с реки Колымы в начале 1650 году в верх по реке Анюю, потому, что взяты были тогда языки из народа Ходынского, которые сами показали дорогу на реку Анадыря. Как тогда о Дежневе еще никакого известия не было, то многие охочие люди из Казаков и из промышленых подали [17] прикащику челобитную, чтоб повелено было им итти на реку Анадырь для приведения тамошних народов в подданств. Некто Семен Мотора был у них начальником. Захвативши Марта 23 дня в Верховье реки Анюя одного из лучших Ходынских мужиков, привел его с собою на реку Анадыре, куда он Апреля 23 дня приехал. Мотора соединился с Дежневым. Но Михайло Стадухин отправився после Моторы по той же дороге, и препроводив в пути 7 недель, по прибытии своей на реку Анадырь не заежжал в зимовье к Дежневу, но исправлял дела сюй особо, для того что он с Дежневым и Моторою имел всегдашнюю ссору. Дежнев и Мотора желая оставить его в покое, пошли на реку Пенжину; но за неимением проводника, путь знающего, принуждены были воротиться назад на реку Анадыр. Потом отправился на реку Пенжину Стадухин, после которого времени не находится об нем никакого известия.

Дежнев и Мотора построили суда при реке Анадыре-, чтоб итти по морю, для обыскания других рек. Но сие намерение пресеклось смертию Моторы, которой убит в 1651 году на бою с Анаулами. После того ходил Дежнев на оных судах летом 1652 году до устья реки Анадыря, где присмотрел мель, простирающуюся [18] далеко в море по северную сторону оного устья. Таковые мели называются в Сибири Коргами. На сей Корге лежало иного моржей, с которых Дежнев добыв несколько зубов почел сие за довольное награждение трудов своих. В 1653 году приготовил он лес на строение коча, чтоб на оном отправить собранную по то время ясашную казну в Якутске морем, но понеже не доставало прочих судовых припасов, то отменено было оное строение. Также слышал Дежнев, что море около большого Чукоцкого носу бывает не всякой год от льду чисто.

Второе отправление на Коргу за моржовыми зубами учинилось в 1654 году. Тогда ходил с Дежневым вместе Казак Юшка Селиверстов, которой прежде обретался в морском пути при Михайле Стадухине, и от него посылан был в Якутске с представлением, чтоб повелено было добывать ему для казенной прибыли моржовые зубы, что ему и дозволено. В Наказной памяти данной оному Селиверстову упоминается сверх Анадыря и о Чендоне реке, впадающей в Пенжинскую губу, где приказано ему приводить в Ясашной платеж живущих около оных рек народов, почему заключить должно, что о действиях Дежнева тогда еще не было ведомо в Якутске. От сего произошли опять великие несогласия. Селиверстов желая себе [19] приписать изобретение Корги, утверждал что он до сего места доходил с Стадухиным в 1649 году морем. А Дежнев доказывал, что Стадухин и Селиверстов не токмо до Корги, но и до Большего Чукоцкого носу не доежжали, «сей нос, по объявлению Дежнева, состоит весь из камня, он де довольно об нем известен, потому что Ачкудинова кочь у оного разбило, и сей де нос не тот, что первой от Колымы реки зовомой Святым носом. Подлинная де признака большого Чукоцкого носа есть та, что против оного лежат острова, на коих живут люди зубатые, и сих де людей видел он Дежнев, а не Стадухин, и Селиверстов, а Корга при устье реки Анадыря находится от помянутого носу в далеком расстоянии».

В тоже время нашел Дежнев, проведывая морские берега, на Коряцкие жилища, где увидел Якутскую бабу, которая прежде жила у Федота Алексеева. Сия баба ему сказала, что Федот Алексеев и Герасим Ачкудинов померли цынгою, а другие товарищи их побиты, достальные же в малом числе убежали, неведомо куда, в лодках. Сие изъясняется найденными в последующие времена на Камчатке известиями: Ибо достальные от Федота Алексеева люди следуя при благополучной погоде подле морских берегов к Югу, пришли на конец [20] к реке Камчатке, на коей учредили свое жительство, и следовательно за первых из Русских, почтены быть имеют, которые в тамошних местах поселялись.

Доказательство сему то, что когда Пятидесятник Володимер Атласов в 1697 году положил начало к завоеванию земли Камчатки, то Руские были уже Камчадалам известны. Причина сего знакомства объявляется Камчадалами, как следует: «Назад тому много лет, жил у них некто Федотов (может быть, что сын Федота Алексеева) с товарищи, при устье речки Никулы, которую потому Руские прозвали Федотовкою. Камчадалы почитали их как бы богов, и не думали, чтоб человеческая рука им вредить могла. Но случилось Руским между собою поссориться, так что друг друга ранили, тогда Камчадалы увидев кровь из ран их текущую, догадались, что они смертные. Потом как Руские между собою разлучились, и некоторые пошли на Пенжинское море: то с одной стороны Камчадалы, с другой Коряки, нападав на них, всех побили». Речка Федотовка впала в Камчатку реку с полуденной стороны в 180 верстах ниже Верхнего Камчатского острога. При оном видны были еще во время первой Камчатской [21] экспедиции остатки двух зимовей, в коих Руские имели жительство. Токмо никто не мог сказать, которою дорогою те первые руские люди на Камчатку пришли. Сие вышепоказанным образом известно учинилось не прежде, как в 1736 году, по делам Якутской архивы.

Что касается до вышеобъявленного на Ледовитом море Большого острова, о коем упомянули мы при описании пути Казака Михайла Стадухина, что в 1645 году получено было об оном известие, но без дальнего подтверждения; то наипаче примечать надлежит, что во всех известиях, коих в Якутской архиве находится немалое число, о производившихся в прежние времена между Леною и Колымою реками морских путешествиях, не показано ничего об оном большом острове, а однако разные суда заносило противными ветрами в море столь далеко, что необходимо надлежало бы попасть им на тот остров, ежели бы он за подлинно находился. В доказательство сему намерен я привесть здесь описание двух морских путей восприятых в 1650 году. Известия об оных служат одно другому в подтверждение; притом и можно по оным видеть, с каким трудом и опасностию, такие путешествия происходили. [22]

Казак Андрей Горелой отправился из Якутска в месяце Июне помянутого года в морской путь до реки Индигирки, для приведения живущих в верху сей реки и по впадающей в оную реке Моме народов в ясашной платеж. Он шел морем благополучно до устья реки Хромы, против которого, расстоянием от берегу по его смете на два дни ходу по льду; он на коче замерз Августа в 31 день; потом опять лед взломало, и жестоким ветром занесло его еще далее в море, и носило 10 дней; после чего опять замерз, и шел от того места до берегу по льду две недели, а кочь его раздавило льдинами. Горелой с своими товарищами перевез с собою на санках некоторую часть из судовых и съестных припасов, а большая половина осталась в море. С того места, где пришли они к берегу, отправяся Октября 5 дня на нартах, дошли в четыре дни до устья реки Индигирки, а оттуда Ноября 12 числа до Уяндинского зимовья, где за приключившимся того года на море великим нещастием, и за недостатком привозного хлеба, покупали они пуд муки по 8 рублей.

Второй морской путь, о коем должно здесь предложить для доказательства, производился Казаком Тимофеем Булдаковым, которой послан был в 1649 году на реку [23] Колыму прикащиком, но не доехав туда зазимовал и Жиганах при реке Лене. Сей Булдаков приплыв Июля 2 дня 1649 году к Ленскому устью, собрался было итти в море, но за восставшим с моря ветром, которым нанесло к берегу множество больших льдин, принужден был там стоять 4 недели. Как скоро после того потянул ветр от берегу благополучной, то прибежал он на парусах к Омолоевой губе. Там наехал опять на лед, с коим носило его 8 дней, и от того учинилося коче его немалое повреждение. Близ островов находящихся против Ленского устья, и дабы пристать к одному из оных, принужден он был пробиваться сквозь лед два дни. После сего продолжалися 6 дней ветры переменные, то с земли, то с моря. Потом показалось, будто море от льду очистилось; чего ради Булдаков побежал опять к губе Омолоевой, но там паки нашел на великие льдины, с которыми носило его еще 4 дни. И понеже к проходу в перед за льдом не было надежды, то старался он токмо, чтоб ему выбитися из льду, и возвратиться на реку Лену. При устье реки Лены стояло восемь кочей служивых, торговых и промышленых людей, которые к выходу в море были в готовности. Вскоре после того стал ветр с берегу, и оным море от льду очистило; тогда [24] все кочи поднялися к Омолоевой губе в одно время, и проходили оную сквозь наносной лед не без трудности. По ту сторону помянутой губы близ морского берега находится остров, между которым и морским берегом тогда был обыкновенный ход протокою. Но тогда сия протока была затерта льдом, и наши путешествующие не могли пройти чрез оную инако, как что со всех кочей общим трудом сквозь лед просекались. Там встретилися с ними четыре кочи, которые шли с Колымы и Индигирки. По выходе из помянутой протоки чрез сутки повеял способной ветер, коим прибежали в сутки ж к устью реки Яны, против коею случившимся тогда с моря ветром нанесено было столько льду, что оным едва кочей не раздавило. А понеже морской берег в тех странах отлог, так что большие льдины, которые ходят воде глубоко, да берегу доставать не могущие; то идучи близ берега благополучно миновали они мыс, которой по Северному его положению от давных лет почитался в сем пути за самое трудное место, и истому прозван Святым носом. Оттуда пришел на другой день Булгаков до губы Хромой, зовомой так по реке Хромой, которая в оную впала. Сия губа наполнена была великими льдинами, между которыми проход был весьма труден; а особливо [25] когда уже и от ночных морозов новой лед намерзать стал. Как они пришли почти против устья реки Хромы, то море с 30 на 31 число Августа все стало. Булдаков находился с пятью кочами не далеко от берегу, имея в том месте глубины на одну сажень, и думал было, как лед придет в довольную крепость, скарб свой перетащить на берег, токмо надежда его была тщетна; ибо Сентября 1 числа, когда уже был лед толщиною на полпядени, встал с берегу жестокой ветер, которым лед опять взломало, и кочи во льду занесло далеко в море, и носило их 5 дней. По прошествии сего времени ветр утих, и море в одну ночь опять замерзло. На третей день лед стал так толст, что ходить по оному можно было. Тогда посланы люди для проведывания, куды к берегу итти ближе, и чрез оных получено известие, что бывший с ними кочь Казака Андрея Горелога стоит от них по пути одним днем езды; чего ради принято намерение, перенесть на перед запас и скарб на тот кочь: дабы тем ближе быть к берегу, ежели опять взломает море. Как все к сему приготовлено было, то вода прибыла вдруг в море на знатную вышину, и лед, которой уже был толщиною на поларшина, опять весь взломало; к тому ж поднялся сильной ветр, коим унесло кочи со льдом [26] далее прежнего в море, причем казалось будто их несло так скоро, что и на парусах бы скорее бежать не можно было. Таким образом носило их 5 дней, по прошествии которых ветр утих, и кочи замерзли в третей раз. Сим приведены были все люди в крайнее отчаяние, я говорили, что такого гнева божия еще не бывало, и прежде в морском ходу никогда такого нещастия не случалось. Однакож возымевши смелость, и чтоб избавиться очевидной погибели, приготовилися вторично к восприятию пути по льду до берегу, причем всякой положил на нарты запасу и скарбу, сколько на себе свесть мог. Сей путь был весьма опасен и многотруден. Лед у них под ногами взломало, чего для принуждены были в разных местах перескакивать с одной льдины на другую, съестной запас и скарб перекидывать, и один другого перетаскивать канатами и шестами. Издали видели они, как оставленные их кочи льдом разбило. Напоследок вышли они изнуренные цынгою, стужею, голодом и работою на берег не в дальнем расстоянии от устья реки Индигирки. С такими же печальными обстоятельствами продолжали и путь свой в верх по Индигирке до Уяндинского зимовья, и проч.

После сего отправления спустя два года а именно в 1652 году упоминается в [27] Наказной памяти Пятидесятника Ивана Реброва отправленного на место Булгакова на Колыму реку прикащиком, чтоб ему наипаче проведать на Ледовитом море помянутой Большой остров, о котором сообщены были ему все обстоятельства, предъявленные от Михайла Стадухина. Может быть что о том же и после всем на Колыму и в другие тамошние зимовья посылающимся прикащикам приказано было. Однако не находится в Якутской архиве никаких известей о изобретениях по таким приказам учиненных. Потому надлежало бы остаться при прежних известиях, ежели бы по многому прошедшему времени слух о Большом острове опять не возобновился, и нарочные для сыскания оного отправления посланы не были, о коих впредь объявить имеем.

Текст воспроизведен по изданию: Описание морских путешествий по Ледовитому и по Восточному морю с Российской стороны учиненных // Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащие, Генварь 1758 года. СПб. Императорская академия наук. 1758