СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЭККЕХАРД ИЗ АУРЫ

ВСЕОБЩАЯ ХРОНИКА (ДО 1106 г.)

EKKEHARDI URAUGIENSIS CHRONICON UNIVERSALE

Услышав это, Дарий написал Александру следующее письмо: «В наши руки попало письмо о твоей гордыне, что ты якобы собираешься прийти к нам и говорит с нами. Если тебе это удастся, то все восточные боги отправятся жить на запад. Пусть не возносится твой дух о того, что ты сделал. Думаю, что мать моя уже мертва и что жены у меня больше нет. Поэтому знай, что я не прекращу мстить за причинённую обиду. Мне, правда, сообщили, что ты проявил благосклонность к моим близким. Но знай, что как бы ни был ты к ним добр, я всё равно не буду твоим другом, и наоборот, если причинишь им зло, я не стану от этого ещё большим твоим врагом. Ведь я уже вынес тебе смертный приговор».

Получив это письмо, Александр прочитал его, рассмеялся и написал такой ответ: «Царь Александр царю Дарию. Богам уже ненавистны и твоё высокомерие, и то, как ты превозносишь свою пустую славу. Однако я вижу, что ты не перестанешь злословить до самого конца. То, что я по доброму отнёсся к твоим близким, я сделал не из страха перед тобой, но в надежде прийти к тебе и выказать им моё благоволение, чтобы и ты с благодарностью его принял; но чувствую, что в тебе нет человеческой души. Это моё последнее к тебе письмо. Будь осторожен и да не оставит тебя благоразумие». Отправив письмо, он собрался и написал своим сатрапам, которые были в Сирии и Каппадокии, Киликии, Памфилии, Аравии и прочих провинциях, велев каждому из них приготовить тысячу одеяний и шкур животных, сколько они смогут найти, и отправить их в Антиохию; в Антиохии же следует разместить верблюдов, которые должны доставить всё это к Евфрату, чтобы у его воинов была и одежда, и обувь.

Дарий же написал своим сатрапам, чтобы они со своими людьми были готовы оказать сопротивление македонцам, и отправил послов к Пору, царю Индии, с просьбой о помощи. А тот ответил, что сочувствует ему в его бедах и уже якобы собрался в путь, но не смог выступить по причине недуга; однако, в скором времени он пришлёт ему своих воинов вместе с другими народами.

Когда мать Дария услышала, что он вновь готовится к сражению с Александром, то отправила ему следующее письмо: «Царя Дария приветствует его мать. Мы слышали, что ты собираешь чужие народы и желаешь сразиться с Александром. Даже если ты сможешь объединить весь мир, ещё неизвестно, кому будет дарована победа. Забудь о своём величии и смирись, не уповай на многое, а не то и вовсе лишишься жизни. Относительно нас знай, что мы у Александра в большой чести, но ты навлекаешь на нас беду и добьёшься, что мы лишимся милости, которой пользуемся. Сын мой, не подвергай опасностям свою мать, ибо я уверена, что, если ты пожелаешь, то сможешь прийти к согласию с Александром». Дарий прочитал это письмо и, будучи сильно встревожен, заплакал.

Между тем Александр двинул дальше своё войско и, вступив в землю самого Дария, подошёл настолько близко, что македонцы могли видеть самые высокие места в городе Дария. И вот, Александр приказал своим воинам рвать траву, ломать ветки и привязывать их к ногам лошадей, чтобы поднять побольше пыли, а персы видели это и удивлялись. Ибо они находились в пяти днях пути от самого города. И вот, когда они подошли ближе, Александр сказал своим мудрецам: «Давайте найдём человека, через которого дадим знать Дарию, чтобы он приготовился и вышел с нами сразиться». Уснув там, Александр увидел во сне бога Аммона в образе Гермеса, облачённого в божественную хламиду и македонскую одежду, который сказал ему: «Сын Александр, когда понадобится помощь, я готов дать тебе совет. Ищешь, кого бы послать, но лучше прими мой облик и отправляйся туда сам. Конечно, опасное дело царю становиться посланцем, но, поскольку тебе помогает бог, ты не испытаешь никаких затруднений». Проснувшись, он преисполнился радости и пересказал сон своим друзьям, которые дали ему совет именно так и поступить. Призвав одного из самых верных своих сатрапов по имени Эвмило, Александр взял с собой трёх самых быстрых коней: на одного сел сам, на второго сел полководец, а третий остался без седока. Итак, отправившись в путь, они добрались до реки под названием Страга. Эта река замерзает по ночам от невероятной стужи, так что ночью через неё можно перебраться; утром же, когда припекает солнце, она освобождается от оков, становится очень глубокой и поглощает всякого, кто в неё войдёт. Придя туда, Александр нашёл её замерзшей и, приняв тот облик, который видел во сне, оставил там своего полководца с двумя конями, а сам верхом на своём коне переправился на другой берег. Река же была шириной в один стадий. Итак, отбыв, Александр прибыл к воротам города Дария. Увидев царя, персы изумились его облику и, приняв за бога, спросили: «Кто ты?». А он ответил: «Я – апокрисиарий царя Александра». Тогда его отвели к Дарию, а тот, увидев его, поклонился ему, как богу, думая, что это бог Митра спустился с небес, и спросил его: «Кто ты?». А тот ему: «Я – апокрисиарий царя Александра, посланный сообщить тебе, что он находится в поле и ждёт тебя. Поэтому, если тебе угодно, назначь день битвы». Тогда Дарий ему и говорит: «Да ты, наверное, и есть сам Александр, если держишься с такой дерзостью! Ведь ты говоришь не как посол, а как сам Александр. Но доподлинно знай, что твоя надменность меня не волнует. Однако отобедай сегодня со мной как посол, поскольку и Александр сидел за столом с моими послами». И, протянув руку, взял его за правое плечо и отвёл к себе во дворец. А Александр, считая в своём сердце добрым знаком то, что его ввели за правую руку, словно он уже заполучил дворец своего врага, вошёл в триклиний, где было приготовлено пиршество, и сел рядом с царём; сели и вельможи Дария – лицом к лицу. Персы, бывшие на пиру, с презрением смотрели на Александра, ибо он был мал ростом, не зная, сколько силы и сколько отваги заключено в подобном сосуде. Виночерпии же часто подавали кубки. И вот, когда посреди пира Александру поднесли золотую чашу, он выпил и положил её в свой мешок. То же самое он сделал и во второй, и в третий раз. Виночерпии, увидев это, сообщили Дарию. Тогда Дарий поднялся и сказал: «О храбрейший муж, что ты делаешь?». А Александр ему: «Мой господин, сидя на пиру, дарит своим воинам те сосуды, из которых они пьют. Если у вас такого обычая нет, то я возвращаю вам всё это». Все замолчали, думая, что у них действительно есть такой обычай. Тут один из полководцев, чьё имя было Анеполис, некогда отправленный к Филиппу требовать у него дань и видевший там Александра, сидя теперь на пиру прямо напротив него, присмотрелся к его лицу и стал думать в своём сердце: «Неужели это Александр?». Узнав его по голосу и манерам, он подошёл к Дарию и сказал: «Государь, тот посол, которого ты видишь, и есть Александр». А Александр, поняв, что говорят о нём и что он узнан, встал со своего места, вырвал факел из рук державшего его перса, ударил стражника и, вскочив на коня, ускакал. Персы, схватив оружие, со всей скоростью бросились за ним следом, но Александр, держа в руке пылающий факел, держался правильного пути, а его преследователи попадали в ямы; ибо было тёмная ночь. Дарий же, сидя на своём троне, увидел дурное знамение и опечалился: рухнули дворец царя Ксеркса и его статуя. А Александр добрался до реки Страги и переправился через неё; и тут же река вскрылась, и его конь погиб, прежде чем выбрался из воды, и поток унёс его. Александр же благополучно ступил на берег и, встретившись с полководцем, которого там оставил, возвратился к своим. Собрав всё своё войско, он поднялся на возвышенное место и ободрил своих воинов, говоря: «Наша численность не сравнится, конечно, с численностью персов, но, будь их даже во сто раз больше, пусть их количество вас не пугает, ибо множеству мух никогда не одолеть роя ос». Слушавшие похвалили его речь.

Итак, Дарий двинул вперёд своё огромное войско и переправился через реку Страгу, чтобы сразиться с войском Александра. У Дария были боевые колесницы с серпами. Когда оба войска вышли на поле битвы, Александр сел на коня по имени Буцефал и выехал на виду у всех персов. Увидев его, персы побоялись нападать, ибо ему, по-видимому, содействовали боги. Оба войска сошлись друг с другом и яростно сражались; пало множество воинов, но со стороны Дария потери были несравнимо больше. И вот, видя, что из его людей погибли очень многие, Дарий обратился в бегство. Персы также бежали, и многочисленные колесницы убивали своих во время бегства, срезая их, словно колосья в поле. Придя к реке и найдя её покрытой льдом, Дарий переправился на другой берег; но, когда на лёд ступили следовавшие за ним толпы, он растаял, и многие погибли. Тех же, которые не сумели переправиться, перебили преследовавшие их македонцы. Дарий бежал; войдя к себе во дворец, он пал лицом на землю и, застонав, сказал, тяжело дыша: «Горе мне, небесная кара обрушилась на Персию, ибо унижен Дарий, который подчинил и обратил в свою власть многие народы! В мгновение ока, всего за один день случилось так, что презренные вознеслись выше облаков, а величественные низвергнуты во мрак». Затем, поднявшись и придя в себя, он написал Александру письмо следующего содержания:

«Царь Дарий приветствует своего повелителя Александра. Напоминаю тебе о милосердии, ибо и ты человек, а человеку, в котором живёт мудрость, хватит и одержанной им победы, чтобы не превозноситься сверх меры. Помни, что эта победа дарована тебе свыше божественной волей, и я вынужден искать у тебя защиты. Прояви ко мне милосердие, ибо ты знаешь нас, наше величие и происхождение; верни нам мать, жену и дочерей, и я дам тебе сокровища, которыми владею в земле Миниаде, в Сузах и Бактре, ибо наши предки накопили богатства, скрытые под землёй, и я поставлю тебя властителем персов и мидийцев. Желаю тебе здравия во все дни твоей жизни, и да дарует Юпитер тебе победу».

Когда Александр прочитал это письмо, один из его полководцев, Парменион, сказал: «Александр, возьми себе все эти богатства и верни ему за них то, что он просит». Александр ответил ему: «Я удивляюсь, что Дарий намерен вернуть себе мать, жену и детей посредством выкупа. Если он побеждён, то ему не пристало обещать мне дары; если же он хочет опять сразиться и победить нас, то нам следует думать о возможности спасти самих себя, и мы тем более должны удержать у себя его мать, жену и дочерей».

Он отпустил послов, велев им передали эти слова Дарию. Приказав своим воинам похоронить мёртвых и позаботиться о раненых, он зимовал там в течение нескольких дней, принеся жертвы своим богам. Он также велел своим воинам сжечь прекраснейший дворец царя Ксеркса, но затем, движимый раскаянием, отменил свой приказ. В этих местах находились гробницы; раскопав их, воины нашли там золотые и серебряные сосуды, а также гроб из чистого стекла, сквозь которое было видно тело и волосы человека. Они обнаружили там башню, где под стражей содержалось множество покалеченных людей, которые воззвали к Александру, умоляя его о милосердии и свободе. Эта тюрьма была самой худшей. Он приказал вывести несчастных из этого узилища и, увидев их, опечалился и заплакал; велев дать каждому по 1000 драхм, он возвратил им их собственность.

Между тем, Дарий вновь приготовился к битве, и написал к Пору, царю индийцев, письмо следующего содержания: «Царь царей Дарий приветствует царя Пора. Совсем недавно я писал к тебе с просьбой оказать нам помощь против тех, кто посмел разрушить наш дворец, ибо зверь, который пришёл против нас, имеет крутой нрав и бушует его дух, как шторм на море. Я хотел вернуть мать, жену и дочерей и предложил ему дары, но он отказался их принимать. Теперь же я вновь вопреки своей воли буду сражаться с ним, и, собрав множество народов, стану биться до самой смерти, ибо лучше мне умереть в бою, чем видеть разорение царства и моего народа. Соберитесь же и стойте наготове у Каспийских ворот. Я одарю всех, кто придёт вместе с вами: каждому пехотинцу я ежемесячно буду платить три солида, а всаднику – пять; я предоставлю им пропитание и всё необходимое. Я отдам тебе половину добычи и пленных, которые будут захвачены. Конь Буцефал и императорское знамя Александра станут твоими. И куда бы ты ни отправился, я дам тебе 180 молодых девушек с нарядами и украшениями. Как только получишь это письмо, поспеши прибыть».

Люди Дария, бежавшие к Александру, рассказали ему обо всём этом. А тот, услышав это, приготовился и сказал всем, что не будет величать себя императором, если не захватит царство Дария. Дарий, узнав о прибытии Александра, сильно испугался. Когда же о его приближении стало известно двум персам, то они решили убить Дария, полагая, что получат от Александра щедрое вознаграждение, если убьют его врага. Застав Дария во дворце совсем одного, они подошли к нему с обнажёнными мечами. Дарий сказал им: «О дражайшие мои, некогда слуги, а теперь господа, почему вы хотите меня убить? Разве вам оказывалось почёта меньше, чем македонцам? Отойдите от меня; хватит мне и собственных невзгод; не причиняйте мне зла. Если вы меня убьёте, и Александр, придя, обнаружит, что я подло убит, он отомстит вам; ибо императору неприятно обнаруживать коварно убитым другого императора». Но они кинулись на него с мечами, бросили полуживым и, уйдя, скрывались, пока не услышали о решении Александра. Пока македонцы переправлялись через реку Страгу, Александр поспешил вперёд и вошёл во дворец Дария. Найдя его лежащим на земле, полуживым, он заплакал, снял с себя императорский плащ, накрыл его, зажал руками его раны и сказал: «Встань, Дарий-повелитель, встань и, как во времена, когда ты был государем всей персидской империи, прими свою диадему. Клянусь могущественнейшими богами, что я воистину отрекаюсь от твоей империи». Тогда Дарий ласково протянул свою руку, обнял его и, поцеловав его руки и грудь, сказал: «Сын [мой] Александр, да не возгордится твой дух от славы побед, которые тебе выпали; даже если деяния твои подобны деяниям богов и десница твоя простирается до небес, всегда помни о конечных результатах. Посмотри на меня, каким я был вчера и каков я сегодня, ибо я был повелителем многих земель, а теперь даже над собой не имею власти. Я смирён и повержен во прах. Пусть меня погребут твои руки, и на похороны мои соберутся македонцы и персы, и пусть оба народа, – и персы и македонцы, – станут одним царством. Я поручаю тебе свою мать, Родогону, позаботься о ней в память о матери. Не лиши своей благосклонности мою жену. А Роксану, мою дочь, возьми себе в жёны; пусть соединятся воедино дети добрых родителей – ты, сын Филиппа, и Роксана, дочь Дария». Сказав это, Дарий на руках у Александра испустил дух. Александр похоронил его тело по царскому обычаю и, подставив свою шею, нёс его гроб вместе с персами; впереди, с большой свитой шли вооружённые македонцы и персы. И рыдали персы не столько из-за смерти Дария, сколько восхищаясь добросердечием Александра. После погребения Дария Александр издал следующий эдикт: «Я был бы рад, если бы не погиб этот народ, но поскольку богу Аммону было угодно сделать меня победителем Персии, мне следует возблагодарить богов. Я желаю поставить по городам наместников и правителей, как это было во времена Дария, и чтобы им повиновались. Всё оружие должно быть сложено в царских покоях. Я также желаю, чтобы эта страна пользовалась миром и была преисполнена всеми благами, чтобы был открыт путь до самой Эллады и путешествующие с товарами не терпели никакого зла. Пусть явятся те, кто отомстил моему врагу Дарию, чтобы я увидел их и оказал подобающую честь, ибо они сослужили мне добрую службу». Тогда убийцы Дария предстали перед ним, надеясь на большую награду, но Александр приказал отрубить им головы, сказав: «Они убили своего господина, как же они поступят с чужим?». При этих словах над толпою персов пронёсся возглас одобрения и они стали славить его как бога. В это время там был Дурит, дядя Дария по матери, которого Александр по просьбе всего народа поставил наместником Персии. Согласно воле царя Дария, Александр велел явиться Роксане, его дочери, и, взяв её в жены, посадил на царский трон, чтобы все почитали её, как царицу. Тогда все персы собрали своих богов и принесли их к Александру, восхваляя и прославляя его имя со словами: «Ныне ты совершил то, что угодно богам». А Александр сказал им: «Не хочу, чтобы вы оказывали мне почести, как богам, ибо я смертен. Поэтому не вздумайте причислять меня к ним». Он написал своей матери письмо, чтобы и она отпраздновала в Македонии эту свадьбу.

Итак, когда прошли дни свадебных торжеств, Александр вновь собрал своих воинов и, узнав, что Пор, царь индийцев, пришёл на помощь царю Дарию, отправился против него в Индию; странствуя по бескрайним и пустынным землям, переходя через многоводные реки и изобилующие пещерами горные перевалы, и сам Александр, и его воины были измотаны до такой степени, что все в один голос сказали: «Достаточно и того, что мы добрались, воюя, до самой Персии и покорили Дария, который прежде взимал дань с македонцев. Ради чего мы гибнем, добиваясь Индии, в местах, где обитают лишь дикие звери, и забыли о нашей родине? Александр не хочет думать ни о чём ином, кроме сражений и покорении народов. Мы покидаем его, и пусть он идёт, куда хочет». Услышав такое, Александр встал и сказал всем: «Отделимся друг от друга, пусть персы встанут с одной стороны, а македонцы и греки – с другой». Обратившись к македонцам и грекам, он произнёс: «О мои соратники по оружию, греки и македонцы! Эти персы – противники и вам, и мне. Если вы решите покинуть меня, отправляйтесь назад и возвращайтесь к себе на родину. Но запомните, что я один победил этих и одолею других, куда бы я ни отправился сражаться с варварами. Знайте, что, когда я поддерживал вас, то укреплялся ваш боевой дух; когда мы выходили на поле боя, то разве не я стоял один перед всеми и не сражался один за всех? Разве ради спасения вашего и всего отечества я не отправлялся один к царю Дарию, подвергая себя множеству опасностей? Что же ещё? Если вы хотите одни отправиться в Македонию – отправляйтесь, ибо я не пойду с вами; но знайте, что без царской мудрости войско ничего сделать не сможет». Когда он сказал это, воины устыдились и, попросив прощения, сказали: «С этих пор жизни наши находятся в твоих руках – делай что хочешь!». Они испытали в этом походе много опасностей, видели множество чудес, о которых мы позже расскажем, согласно описанию самого Александра, как говорят хроники.

Через несколько дней, уже в пределах Индии, навстречу Александру вышли послы царя Пора и передали ему письмо следующего содержания: «Индийский царь Пор разбойнику Александру, который разбоем захватывает города. Коли ты смертный человек, что же ты замахиваешься на дела богов? Почто упорствуешь в преследовании людей, которые обречены терпеть лишения? Ты сражался со слабыми и лишёнными храбрости людьми и, победив их, думаешь, что сможешь победить всех? Я тоже победоносен, и не только люди покорны мне, но и боги. Некогда в Индию пришёл сражаться знаменитый Дионис, но он обратился вспять перед индийцами и бежал, не в силах противостоять храбрости индийцев. Поэтому, прежде чем ты покроешь себя позором, я дам тебе совет и повеление: возвращайся как можно скорее в свою страну. Ещё до рождения Ксеркса македонцы платили нам дань, но, поскольку мы не нашли в этой бедной стране ничего, что порадовало бы нашего царя, мы отвергли её. Ибо всем людям хочется владеть большим, а не меньшим. Поэтому ещё раз тебя заклинаю – возвращайся, и не желай того, над чем не можешь обрести власти».

Когда это письмо попало к Александру, он прочитал его перед всеми и сказал: «Мужи и соратники, пусть вашу храбрую душу не пугают слова царя Пора. Вспомните письма царя Дария, с какой он говорил надменностью и дерзостью. Истинно говорю вам, что у всех варваров одинаковые мысли и они мало чем отличаются от диких зверей». Сказав так, Александр написал царю Пору письмо следующего содержания:

«Царь Александр приветствует царя Пора. Твои слова укрепил наш дух и придали нам смелости сражаться против тебя. Ты говоришь, что в Македонии нет ничего хорошего, а Индия изобилует всеми благами. Поэтому мы изо всех сил будем стараться овладеть ею. Поскольку ты говоришь, что всем людям нравится большое, а не малое, мы, малые, стремимся достигнуть величия твоей власти. Ты пишешь, что тебя признают императором не только люди, но и сами боги, однако я пришёл, чтобы сразиться с тобой как с человеком и варваром, который возгордился сверх меры, а не как с богом, ибо деснице одного бога весь мир противостоять не сможет. Поэтому знай, что твоё глупое высокомерие меня не тревожит».

Прочитав это письмо, царь Пор разгневался и, собрав огромное множество своих воинов и множество слонов, с которыми обычно сражаются индийцы, вышел навстречу македонцам. В его войске, не считая пехоты, коей не было числа, было 4800 снабжённых серпами квадриг и 400 слонов, несущих башни, в которых стояли вооружённые и готовые к бою люди. Македонцы и персы, видя такие приготовления и многочисленность индийцев, забеспокоились, боясь не столько множества людей, сколько множества зверей. Александр же вёз с собой медные статуи; мудро рассудив, он поместил их в огонь, чтобы они раскалились, и, сделав для них вместилища из закалённого железа, велел их нести перед войском против слонов. Слоны, увидев статуи, приняли их за людей и, вытянув по своему обыкновению хоботы, чтобы схватить их, обожглись из-за невероятного жара статуй и обратились вспять. Прочие же, испугавшись, не желали нападать на людей. Увидев, что случилось со зверями, [Пор] сильно встревожился. Персы, напав на индийцев со стрелами и копями, обратили их в бегство, однако с обеих сторон полегло огромное число людей. Александр же, вскочив на своего коня Буцефала, бросился в бой и дрался храбро, ибо конь немало помогал ему в этом, и на протяжении двадцати дней они продолжали сражаться друг с другом. И вот, увидев, что из-за гибели людей он один оказался перед врагом, Александр обратился к царю Пору со словами: «Не следует полководцу впустую губить свой народ, но следует самому показать свою силу. Пусть твой народ встанет с одной стороны, а мой – с другой, а мы с тобой сразимся лицом к лицу; кто победит, тому и будут принадлежать оба народа». Услышав это, Пор очень обрадовался, ибо сильно полагался на свою величину: он был ростом в пять локтей, а Александр всего в три локтя. Итак, оба войска отступили и построились в боевом порядке, после чего цари вступили в поединок. Но, когда воины Пора закричали, тот повернул к ним голову, а Александр сделал выпад, согнул ноги и, обрушившись на него, проткнул его мечом и лишил жизни. После этого оба войска вступили в ожесточённую битву. Но Александр, встав, обратился к воинам Пора: «Несчастные, зачем вам сражаться после смерти вашего царя?». А те отвечали: «Потому что мы не хотим отдавать вам нашу страну на разорение». А он им: «Прекратите битву и идите по своим домам, свободные и невредимые, ибо не вы дерзнули напасть на нас, а ваш царь». Сказав это, он разбил лагерь и велел похоронить Пора.

Другие пишут об этом сражении несколько иначе: Александр вёл с Пором, могущественнейшим индийским царём, чрезвычайно кровавую войну; в ходе её он вступил в поединок с самим Пором, но был повержен, ибо был убит его конь, и избежал смерти только благодаря вмешательству телохранителей. Пор же, получив множество ран, был взят в плен, но Александр за проявленную доблесть вернул ему его царство. Такое же разночтение встречается и в письмах самого Александра к его учителю Аристотелю, которые, если только они действительно принадлежат ему, противоречат сами себе. Ибо там в одном месте записано, что, когда Александр пришёл к царице Кандаке, Каратор, сын этой царицы, хотел убить его по наущению своей жены, бывшей дочерью Пора, за то, что он убил самого Пора. Но в другом месте находится такой текст, что его слова, которые, как говорят, принадлежат самому Александру, следует привести здесь: «Мы пришли, – говорит Александр, – в то место, где обосновался Пор с войском, которое уже сражалось с нами; он имел желание меня видеть и спросил некоторых из моих воинов, где я и что делаю. Те ответили, что не знают этого, после чего пришли ко мне и обо всём рассказали. Я же, сняв царские одежды, облачился в доспехи простого воина и отправился к крепости, будто бы для того, чтобы добыть мяса и вина. Когда Пор увидел меня, то позвал к себе и спросил, что делает Александр и какого он возраста. А я и говорю ему: «Что он делает, я не знаю, потому что я всего лишь пастух у одного македонского воина. Что же касается возраста, то мне известно, что он старик, и сейчас, вероятно, сиди у огня, как то в обычае у стариков». Тогда тот преисполнился радости, ибо ему предстояло сразиться с пожилым человеком, тогда как сам он был молод, и, возгордившись сверх меры, сказал: «Почему он, несмотря на свою старость, желает сразиться с юношей?». Он тут же дал мне письмо, полное угроз, с просьбой передать его Александру и обещал награду. Я же, поклявшись, что это письмо непременно попадёт в руки Александра, ушёл, а прочитав его, много смеялся над гордыней и дерзостью этого варвара. После этого я сразился с индийцами и победил их, как и хотел, и взял царства, которыми владел Пор, но позже вернул ему их. По этой причине он сделался македонцам лучшим другом и предоставил мне все свои тайные сокровища; поэтому и я, и все мои спутники стали богачами. Потом он отвёл меня туда, где были золотые статуи, которые поставили отец Либер и Геркулес, и долго был нашим товарищем в пути».

Об этих разночтениях в сочинениях не только историков, но, как говорят, и самого Александра я рассказал для того, чтобы никто не мог обвинить меня во лжи при описании первой его битвы; впрочем, пусть мудрый читатель сам изберёт то, что ему из этого больше нравится.

Итак, после сражения с Пором, собрав большое войско, Александр отправился к оксидракам. Оксидраки не были высокомерными людьми и ни с кем не воевали. Они ходили голые, назывались гимнософистами и жили в хижинах, не имея ни городов, ни иных жилищ. Когда царь этого народа узнал о прибытии Александра, он отправил к нему почтенных людей с таким письмом: «Мы, опечаленные гимнософисты, пишем к человеку Александру. Мы узнали, что ты пришёл на нас. Если ты пришёл сражаться, то никакой прибыли тебе здесь не будет, ибо ты не найдёшь у нас ничего, что можно было бы украсть или отнять; а из того, что у нас есть, никто не посмеет ничего забрать, если не будет на то божественной воли. Так что если хочешь воевать – воюй, ибо мы не откажемся от нашей простоты». Александр прочитал это и поручил ответить им следующее: «Мы прибудем к вам с миром». И, тут же вступив в их земли, увидел, что все они ходят голыми и обитают в скрытых от постороннего глаза хижинах и пещерах. Их дети и жёны живут отдельно от них вместе с животными. Александр спросил одного из них: «У вас нет гробниц?». А тот, показав ему своё жилище, сказал: «Того, где я обитаю, мне достаточно». Созвав их всех, Александр сказал: «Просите, чего хотите, и я дам вам это». Они ответили: «Дай нам бессмертие». А Александр им: «Я сам смертный, и бессмертия дать вам не могу». Они ему сказали: «Если ты – смертный, то почему скитаешься повсюду и делаешь то-то и то-то?». А он им: «В этом нет никаких иных причин, кроме всевышнего провидения, которому я служу и чьи повеления выполняю. Море не может прийти в волнение, если на нём не появится ветер. Я хочу успокоиться и отойти от сражений, но владыка моего разума не позволяет мне это сделать. Если бы у всех у нас было единое разумение, то весь мир превратился бы в одно поле». Сказав так, Александр отправился в путь и очень устал в дороге, ибо там были непроходимые места. Затем македонцы покорили адрестов, каттенов и гангаридов, предварительно разбив их армии. Когда они прибыли к кофидам, то вступили там в битву против 200 000 всадников, и, уже крайне утомлённые, страдая от жары, упав духом и лишившись сил, с трудом победили их, и в память об этом основали крепость, более величественную, чем обычно.

Оттуда Александр отправился к реке Агесин, по которой спустился в океан и покорил там сибов, которым дал жизнь Геркулес. Затем он плывёт к андрам и субаграм. Эти народы встречают его с войском в 80 000 пехоты и 60000 конницы. Когда они вступили в бой, длившаяся долгое время с переменным успехом и кровопролитная битва отдала, наконец, полную горечи победу македонцам. Ибо, рассеяв силы врагов, Александр привёл войско к их городу. Когда же он первым поднялся на стену, полагая, что город пуст, то всего лишь один спрыгнул внутрь. Невероятно выразить словами, как, когда его окружили появившиеся отовсюду враги, не устрашили его ни множество врагов, ни великая сила копий, ни весьма сильный крик нападавших: он в одиночку поразил и обратил в бегство столько тысяч [неприятелей]. Когда Александр заметил, что со всех сторон окружён толпой [врагов], он, хранимый лишь расположённым за спиной валом стены, до тех пор без особых усилий сдерживал противников, пока, разломав стены, туда не ворвалось всё войско. В ходе этой битвы Александр, получив под грудь стрелу, до той поры сражался стоя на коленях, пока не убил того, кем был ранен. Затем, сев на суда и идя вдоль берега океана, он подошёл к некоему городу, в котором правил царь Амбира. Однако в ходе штурма города он из-за вражеских стрел, смазанных ядом, потерял большую часть войска; только после того как Александр излечил раненых снадобьем, привидевшимся ему во сне и добавленным в напиток отравившимся, он вновь напал на город вместе с оставшимися и захватил его.

Об удивительных вещах, которые, как говорят, видел Александр.

В этих походах Александр обо всём, что он совершил и что видел удивительном, писал, как говорят, своей матери Олимпиаде и своему учителю Аристотелю. Об этом же и мы вкратце сообщим ради удовольствия ознакомиться с удивительными вещами. Впрочем, об истинности этих дел мы оставляем судить самому читателю. Итак, Александр написал своей матери, что, когда он ещё находился в Вавилоне, – перед тем, как уйти из этого мира, – там жила некая женщина, родившая сына, который от живота и выше был подобен человеку, а ниже живота напоминал дикого зверя, и имел подобие собаки. Когда она родила его, то накрыла сверху и принесла к царю Александру, передав, что хочет переговорить с ним наедине. Будучи призванной, она вошла и сказала: «Прикажи всем уйти, ибо я хочу поведать тебе тайну». И вот, когда все вышли, она сняла с младенца покрывало и показала царю, а тот, увидев подобное, весьма удивился и, призвав предсказателя, спросил его, что означает это знамение. Тот ответил, вздохнув: «О царь, приближается время, когда тебе суждено уйти из этого мира. Половина тела, имеющая человеческий облик, – это ты, а другая половина, обратившаяся в зверя, – это люди, которые придут после тебя». Услышав это, Александр опечалился и сказал: «О Юпитер! Пусть дни моей жизни окончатся в мире, дабы успел я совершить то, что задумал, и, если это будет тебе угодно, прими меня к себе в бессмертные!».

Объединив свой народ, Александр отправился в путь и прибыл к столпам Геракла, и обнаружил там две колонны – одну золотую, а другую серебряную, длиною в 12 локтей и толщиною в 2 локтя.

Отправившись дальше, они вступили в пустыню и обнаружили места столь холодные и тёмные, что едва могли различить там друг друга.

Уйдя оттуда, они через семь дней добрались до тёплой реки и обнаружили там женщин-амазонок, прекрасных обликом, скачущих верхом в устрашающих одеждах и с серебряным оружием в руках. Ибо в тех краях нет ни меди, ни железа. Когда войско подошло к самой этой реки, то не смогло через неё перебраться, ибо глубина и ширина её весьма велики и она полна гадами и дикими зверями.

Придя затем к Красному морю, они обнаружили очень высокую гору, поднявшись на которую, им показалось, будто они попали на небо. Тогда Александр вместе со своими друзьями решил создать такое устройство, которое позволило бы ему подняться на небо и узнать, в действительности ли то, что мы видим, является небом. Соорудив такое устройство, он сел в него, поймал двух грифов и, привязав их цепями, поставил перед ними шесты с пищей на концах. Итак, они стали подниматься, пока вся земля под ними не показалась им током, а море – гигантским драконом. Но божественная сила, осенив грифов, повергла их на землю, в равнинном месте, в десяти днях пути от войска. Однако, Александр благодаря железным решёткам не получил никакого вреда, и, хоть и с великими трудностями, но соединился со своими воинами. Увидев его, они обрадовались и восславили его. Между тем, в сердце ему закралась мысль о том, чтобы измерить глубину моря. Вызвав астрологов и геометров, он велел им изготовить такой сосуд, в котором он мог бы спуститься в морскую пучину и осмотреть чудеса, которые там есть. Они же сказали: «Сделаем стеклянный бочонок, обвяжем его цепями, и пусть его погружением и поднятием на сушу руководят самые сильные воины». Александр, услышав это, велел так и сделать. Исследовав таким образом морскую пучину, он видел там различные виды диковинных рыб; видел зверей, похожих на зверей земных, прогуливающихся по морскому дну, и много такого, о чём и рассказать-то нельзя.

После того как Александр пришёл в Персию и убил в мае месяце царя Дария, как он сам пишет своему учителю Аристотелю, он подчинил себе всю его землю и поставил в восточных провинциях своих вельмож, и обогатились они все сверх меры. В конце месяца июля он прибыл в Фасисскую Индию, где с великой стремительностью победил царя Пора и нашёл многочисленные богатства. Он завладел городом Пора и его великолепным дворцом, в котором стояло 400 золотых колонн с золотыми же капителями; стены этого дворца были сложены из золотых кирпичей, которые были толщиной с палец руки. Там же висела золотая виноградная лоза с кистями из кристаллов, а на тех висели огненные камни и изумруды. Все помещения во дворце были украшены жемчугом, перлами и карбункулами; ворота были из белой слоновой кости, потолки – из эбенового дерева, – это чёрное дерево и растёт оно в Индии и Эфиопии, – а своды сделаны из кипариса. Снаружи этого дворца также стояли золотые статуи и произрастали золотые платаны, в ветвях которых обитали многообразные птицы различных цветов с позолоченными головами и коготками, а в ушах у них висели перлы и жемчужины. Он нашёл там также множество сосудов из драгоценных камней, кристалла и золота, тогда как сосудов из серебра было мало.

Когда всё это оказалось в его власти, он пожелал увидеть внутреннюю Индию и дойти до Каспийских ворот. Отправившись туда вместе со всем своим войском, он добрался до некоей реки, посредине которой стоял город; река простиралась на четыре стадии вокруг города, и вода в ней была горька, как чемерица. Когда они приблизились к ней в третьем часу дня, 37 наиболее храбрых юношей, обнажив мечи, голышом вошли в реку, но поднявшиеся из неё животные, которых зовут гиппопотамами, пожрали их. Прочие воины, обойдя эту реку с другой стороны, отправились вверх по течению и обнаружили пресное озеро; расположившись там, они разожгли костры. В третьем часу ночи из камышей вокруг этого озера внезапно вышли лесные звери и пришли к этому озеру напиться; там были удивительной величины львы, парды, тигры, лесные свиньи с клыками в локоть длиной, а также слоны и скорпионы величиной в один локоть. Пришли также лесные люди, у которых было по шесть пальцев на руках и ногах; они стремительно бросились на воинов, но те копьями и стрелами отразили их от себя. Кроме того, они подожгли камыш, чтобы обратить это зверьё в бегство, как вдруг, на них вышел ещё один удивительной храбрости зверь; будучи сильнее слона, он, напав, убил среди них 26 человек; впрочем, некоторые воины убили его самого. Следующей ночью из песка выползли лисы и крокодилы, и пожрали тела павших. И летали там летучие мыши величиной с голубя, а зубы у них как у человека; кусая людей, они отгрызали у них носы, уши и пальцы.

Отправившись дальше, они пришли на равнину под названием Актия, вокруг которой рос густой лес; там были плодовые деревья, плодами которых питались дикие люди, имевшие облик гигантов и носившие звериные шкуры; выйдя с длинными копьями, они убили некоторых воинов. Увидев это, Александр велел поднять шум. Когда воины стали громко кричать, те испугались и убежали, ибо им был неведом звук человеческого голоса. Преследуя их, воины убили из их числа 634 человека, тогда как самих их пало 127. Они оставались там три дня, питаясь фруктами с этих деревьев.

Затем они пришли к какой-то реке, на берегу которой стоял очень богатый город. С наступлением девятого часа к ним вышел огромный дикий человек, волосатый, как кабан. И Александр велел своим воинам схватить его. Когда те на него напали, он не испугался и не убежал, но стоял неустрашимо. Тогда Александр приказал привести девушку и голой провести перед ним. А тот, бросившись вперёд, схватил её и встал в стороне. Когда воины сбежались, чтобы отбить девушку, он зарычал, как зверь. После того как они с большим трудом схватили его, Александр приказал его связать и бросить в огонь.

Отправившись дальше, они пришли на другую равнину, на которой с первого часа дня из земли появлялись деревья и росли до шестого часа, а с шестого часа и до захода солнца опять уходили в землю; они приносили очень ароматные плоды. Александр велел некоторым из своих воинов попробовать эти плоды. Но, когда те подошли поближе, появились демоны и отхлестали их; все они услышали голос, раздавшийся с неба и велевший им не прикасаться к этим деревьям, ибо сделавший это умрёт. Были там также прелестнейшие птички, но если кто хотел дотронуться до них, появлялся огонь и сжигал их. Идя далее, они пришли к пределам моря-океана, и услышали на одном из островов голоса людей, говоривших по-гречески. Некоторые из воинов, сняв одежды, хотели доплыть до этого острова, но из моря поднялись некие звери, схватили двадцать воинов и утащили в бездну.

Оттуда они прибыли в некое место, где стояло дерево, на котором не было ни плодов, ни листьев, и сидела на нём птица, а над головой её сияли лучи, как вокруг солнца.

Затем они достигли какой-то горы, под которой протекала река и где висела золотая цепь; эта гора имела 2500 ступеней из сапфира. Александр поднялся на эту гору с некоторыми из воинов и обнаружил там дворец, в котором находился золотой храм, а в последнем – золотые тимпаны и цимбалы, а также ложе с драгоценным лектистернием; на нём лежал величественный и прекрасный человек, одетый в белые одежды, шелка, украшенные золотом и драгоценными камнями; вокруг него была обвита золотая виноградная лоза с гроздьями из драгоценных камней. Александр поклонился этому человеку и спустился вниз.

Уйдя из этого места, он через пятнадцать дней пути пришёл в страну, что зовётся Прасиака. Жители этой страны, узнав о его приходе, принесли ему дары – рыбьи шкуры, подобные шкурам леопардов, и шкуры мурен длиною в шесть локтей. Там стоял город, укреплённый без всякой извести, но лишь вырезанными из горы камнями. Верховная власть в этом царстве принадлежала некой вдове по имени Кандакия; у неё было трое детей. Александр направил ей такое письмо: «Царь Александр приветствует царицу Кандакию. Посылаю в твой храм статую Аммона, чтобы ты пришла ко мне и мы отправились в горы, где совершили бы ему жертвоприношение». Она же написала ему в ответ: «Кандакия, царица Мероэ, приветствует царя Александра. Твой бог, Аммон, бог твой, открыл тебе, чтобы ты отправился и завоевал Египет, ибо он уступлен тебе самими богами. У нас же души светлые и чистые – чище, чем у тех, которые находятся под твоей властью. Я посылаю твоему богу Аммону корону из драгоценных камней, а именно из изумрудов и жемчуга, и добавляю к ней ещё 10 цепей из драгоценных же камней. Тебе же я посылаю сто эфиопских мальчиков, двести попугаев, разумных птиц, двести сфинксов, восемьдесят носорогов, три тысячи пантер, четыреста шкур леопардов, тридцать золотых обручей, тысячу пятьсот повозок из эбенового дерева и четыреста пятьдесят слонов. Ты же сообщи нам, если покоришь весь мир». В числе своих послов она отправила искуснейшего художника, чтобы он тщательно рассмотрел Александра и, написав его портрет, принёс ей. Что и было сделано. Один из сыновей царицы Кандакии, по имени Кандавл, с небольшим количеством всадников отправился к шатру Александра. Стражники, которые несли в войске караульную службу, схватили его и привели к Птолемею, который был вторым после Александра. Птолемей спросил его: «Кто ты?». А тот: «Я сын царицы Кандакии». Он ему: «Зачем ты пришёл?». А тот отвечал: «Я вместе со своей женой отправился на прогулку в сопровождении небольшого эскорта, а царь бебриков, узнав о красоте моей жены, напал на меня с большим войском и похитил её; когда же я стал защищаться, он перебил моих воинов». Птолемей ему: «Подожди». И, покинув свой шатёр, отправился к шатру царя; разбудив его, он рассказал Александру всё, что слышал от юноши. Выслушав это, Александр поднялся, снял диадему со своей головы и возложил её на Птолемея со словами: «Возвращайся к себе в шатёр, сядь на царское место и скажи, что ты и есть Александр; вели также кому-нибудь из твоих людей привести к тебе Антигона, твоего человека; на самом деле пусть он придёт ко мне и вместо Антигона приведёт меня. Когда я приду к тебе, расскажи мне в присутствии этого юноши всё, о чём он тебе рассказал, и попроси меня, будто я Антигон, дать тебе совет в отношении этого дела». Так и было сделано. И Александр под видом Антигона сказал: «Государь, если прикажешь, я отправлюсь ночью против этого города, подожгу его и силой заставлю вернуть [Кандавлу] его жену». Кандавл тут же поклонился ему и сказал: «О наимудрейший Антигон, было бы лучше, если бы ты был царём Александром!». И вот, Александр отправился в ночной тиши и поджёг этот город. Пробудившиеся жители города закричали, спрашивая: «Что это?». А Александр ответил: «Это пришёл Кандавл с большим войском, желая, чтобы ему вернули его жену. Если это не будет сделано, все вы погибнете в огне». Тогда жители взломали ворота дворца, вывели оттуда жену Кандавла и возвратили ему её. А тот простёрся перед Александром и сказал: «Мой дорогой Антигон, я прошу тебя отправиться со мной к моей матери, дабы она вознаградила тебя согласно твоим заслугам». А Александр, обрадовавшись, сказал: «Пойдём к Александру и, если он даст мне разрешение, я пойду с тобой». Но сначала он сообщил об этом Птолемею. И вот, Кандавл отправился к нему и попросил отпустить с ним Антигона; получив разрешение, он отбыл вместе с ним. В пути Александр увидел высокие горы, достававшие до облаков, и очень этому удивился. Он увидел также высокие деревья, на которых висели плоды величиной с кедровую шишку, и грозди с такими огромными ягодами, что один человек не в силах был унести одну из них. Видел он и орехи величиной с тыкву. На этих деревьях было множество драконов и обезьян. Когда они через несколько дней пришли в город царицы Кандакии, та вышла им навстречу к воротам. Высокая и очень красивая, с золотой короной на голове, она приняла их весьма радушно и провела к себе во дворец, который был просто великолепен; кровля его сияла, как золото, лектистерний был украшен чистым золотом, треножники сложены из камня оникса, а колонны в этом дворце были из эбенового дерева; столы там были из слоновой кости, а пиалы и прочие сосуды – из драгоценных камней. Внизу этого дворца протекала река, а вода в ней сияла, словно золото. Итак, в этот день Александр обедал вместе с сыновьями царицы, а на следующий день Кандакия взяла его за руку и ввела в опочивальню, возведенную из камня золотистого цвета; внутри было такое сияние, словно там блистало само солнце. Там находился треножник из дерева азипта, которое не горит в огне. Была там и другая опочивальня, устроенная на большом деревянном помосте с колёсами, который влекли двадцать слонов. Увидев это, Александр удивился и сказал царице: «Всё это было бы достойно удивления, если бы оно было у греков». А царица в гневе сказала: «Правду говоришь, Александр». Когда он услышал своё имя, то испугался. А она ему: «Почему ты изменился в лице, когда я назвала тебя Александром?». А он ей: «Госпожа, меня зовут Антигон, а не Александр». А она ему: «Я покажу тебе, как выглядит Александр». Введя его в свою опочивальню, она показала ему его портрет и сказала: «Узнаёшь этот образ?». А Александр побледнел и задрожал. А она: «Почему изменился цвет твоего лица и чего ты боишься, разоритель всей Персии и разоритель Индии? Ведь ты одержал верх над индийцами и парфянами, но без войска и без сражения попал в руки царицы Кандакии. Знай же, Александр, что никоим образом не следует превозноситься сердцу человеческому, пока ему сопутствует успех, и пусть не думает он в своём сердце, что не найдётся человека, который окажется сильнее и сможет его превзойти». Тот же стал скрежетать зубами и поглаживать себя в разных местах. А она ему: «Почему ты гневаешься и так встревожен? Что теперь может сделать твоя императорская слава?». Он ей: «Гневаюсь, ибо нет у меня меча». А она: «А если бы он у тебя был, что бы ты сделал?». Александр в ответ: «Поскольку я оказался у тебя по собственной воле, то сначала убил бы тебя, а затем закололся сам». Она ему: «Ты говоришь как мудрый император. Однако не печалься, ибо как ты освободил жену моего сына из рук врагов, так и я освобожу тебя из рук варваров. Потому что, если им станет известно о твоём приходе, они убьют тебя точно так же, как ты убил Пора, царя Индии, ибо жена моего младшего сына – дочь Пора». Сказав это, она вывела Александра из дворца, держа за руку, и сказала своим детям: «О сын Кандавл и ты, о дочь Марписса, сделаем что-нибудь доброе этому посланцу Александра». А другой её сын, Каратор, ответил так: «О мать, воистину так, ибо Александр послал [войско] и освободил жену моего брата из рук его врагов, и вернул её ему, но моя жена просит меня убить Антигона вместо Александра, ибо тот убил Пора, её отца, и Александру таким образом можно причинить ответное горе». Но Кандакия сказала: «Какую славу мы обретём, если убьём его?». На это ответил Кандавл: «Он спас меня и ввернул мне мою жену; невредимым я его привёл сюда и невредимым отведу обратно». А Каратор ему: «Что ты такое говоришь? Может быть, ты хочешь, чтобы мы оба погибли на этом месте?». Кандавл в ответ: «Я не желаю этого, но если ты хочешь, то я готов». И вот, Кандакия, увидев, что её сыновья хотят убить друг друга, испугалась, и, подойдя к Александру, тихонько сказала ему: «Александр, неужели ты не проявишь свою мудрость, чтобы из-за тебя мои сыновья не перебили друг друга!». А Александр ей: «Позволь мне пойти поговорить с ними». Она отпустила его, а он подошёл к ним и сказал: «Каратор, если ты убьёшь меня здесь, то у Александра есть много других воинов, получше меня. Но, если хотите, чтобы я предал вам вашего врага, дайте мне то, что я попрошу; только помиритесь между собой, и я клянусь вам, что приведу Александра к вам во дворец». Братья поверили ему и помирились, и обещали ему многие дары. Затем царица Кандакия вновь тайно призвала его и сказала: «Я была бы счастлива, если бы каждый день могла иметь тебя перед глазами, ибо благодаря тебе я победила бы всех своих врагов». Итак, она подарила ему царские дары, в том числе корону из камня адаманта, панцирь и плащ, усеянный звёздами. А Александр спустился в подземелье, которое показал ему Кандавл, сказав, что там обедают боги. Но перед тем, как войти туда, он совершил жертвоприношение и только тогда вошёл. Там он увидел кромешную тьму, а посреди этой тьмы разглядел сияющую звезду и изображения идолов. Увидел он и неких возлежащих, у которых глаза горели, как светильники. Один из них сказал ему: «Здравствуй, Александр!». А он: «Кто ты, господин?». И тот ответил: «Я – Сесонхос, имевший власть над миром и мир покоривший, сделав всех своими подданными. Но имя моё всё равно не сравнится с твоим, ибо ты увековечишь его тем, что построишь Александрию. Однако отправляйся дальше, и увидишь». И увидел он ещё одно облако мрака и некоего [бога], сидящего на царском троне, и спросил его: «Кто ты, господин?». А тот ответил: «Я – первопричина богов. Я видел тебя в Ливийской земле, и знаю, кто ты». И Александр сказал ему: «Скажи мне, сколько лет я ещё проживу». А тот: «То, о чём ты спросил, не следует знать ни одному смертному, ибо если человеку станет известен день его смерти, на него найдёт такое смятение, словно ему суждено умирать ежедневно. Ты построишь город, который будет славнейшим во всём мире. Там будет построена твоя гробница, там же упокоится и твоё тело».

Уйдя оттуда, он вернулся к своим воинам и, двинув войско дальше, пришёл к амазонкам, отправив им письмо следующего содержания: «Царь Александр приветствует амазонок. Мы полагаем, что вам известно о войне, которую мы вели с Дарием, а также о наших сражениях с индийцами и другими народами, которые не смогли нам противостоять. Поэтому мы пишем вам, чтобы вы уплатили нам дань, и нам не пришлось идти на вас и причинять вам какое-либо зло». На это Александр получил такой ответ: «Амазонки, превосходящие всех воинов силой и храбростью, приветствуют Александра. Мы пишем и советуем тебе хорошо всё обдумать, прежде чем ты вступишь в наши пределы, дабы не испытать позора. Знай, что место обитания нашего расположено за рекою на некоем острове, и река опоясывает его по окружности и не имеет ни начала ни конца, и только с одной стороны есть узкий вход. Женщин, не тронутых мужчинами, среди нас 240 000. Мужчины не живут среди нас, но обитают за рекою, в другом месте. Каждый год в течение тридцати дней мы справляем праздник Юпитера, и тогда мы отправляемся повидать своих мужчин, так что в течение тридцати дней они радуются вместе с нами. Если кто хочет остаться в радости со своей женою, то держит её в течение года. И, если женщина, забеременев, родит мальчика, то его оставляет у себя отец, а если родит девочку, то отец оставляет её у себя на семь лет, а затем возвращает матери. Когда мы отправляемся сражаться с кем-либо, то выступаем числом десять раз по десять тысяч всадниц; остальные же охраняют наш остров, и мы идём навстречу нашим врагам до самых гор. Наши мужчины следуют позади нас. Когда же мы возвращаемся с победой, наши мужчины приветствуют нас. Погибшим наследуют те, которые остались в живых. Итак, мы рассказали тебе о наших обычаях, которые мы соблюдаем на протяжении всего года. Ты же подумай и поступай так, как должен, и напиши нам об этом. Если захочешь сражаться, мы выйдем к горам тебе навстречу, ибо нам следует стоять и сражаться против вас. Если вы победите нас, то не стяжаете себе славы, ибо победите женщин, а того, что ищете, у нас всё равно не найдёте. Будь осторожен, император, как бы не случилось с тобой чего дурного».

Прочитав это письмо, Александр рассмеялся и написал им такой ответ: «Мы овладели тремя частями света и одержали победу; поэтому, если мы не сразимся с вами, оказывающими сопротивление, то позор нам. Однако дам вам совет: если хотите погибнуть и оставить землю свою незасёленной, то выступите, как вы и сказали, против нас к горам. Если же не хотите погибнуть, то войдите в реку и мы поговорим в одном месте. Клянусь вам богами, что мы не причиним вам никакого зла. Пришлите нам всадниц, каких вы сами захотите, и мы заплатим вам за каждую, а через время разрешим им вернуться в их землю. Дайте нам то, что сами захотите дать. Подумайте и напишите нам». Они же, поразмыслив, прислали им десять диких жеребцов и десять белых кобыл, и Александр отправился дальше. Однако, мы читали, что Галестра, или, иначе, Минофея, похотливая амазонка, пришла к нему с 300 женщинами, надеясь получить от него потомство.

Когда Александр добрался до Каспийских ворот и удивился этой благодатной стране, то узнал там много такого, что показалось ему довольно жутким. Ибо в этих местах водились различные змеи и звери, которых местные жители советовали им остерегаться. Александр взял с собой 150 знавших местность людей, которые должны были показывать ему путь, и в месяце августе вместе со всем войском отправился в путь под палящим солнцем и по песчаным пустыням, обещая проводникам награду, если они в целости проведут его [войско]. Они добрались до Бактрии, где обитают племена, которых называют серами, и где растут деревья, чьи листья подобны пуху, и жители этой страны делают себе из них одежды. Но и проводники сделали из этого вывод. Однажды, во время пути воины стали страдать от ужасной жажды. И, когда Александр уже не мог её выносить, один из воинов, по имени Зефил, обнаружил в выемке камня воду; он наполнил ею свой шлем и принёс царю, ибо любил его больше жизни. А тот, созвав войско, перед лицом всех вылил эту воду на землю, чтобы войско не увидело, что он выпил её один, и не стало ещё сильнее страдать от жажды. Александр похвалил ту доброту, которую питал к нему Зефил, и щедро его одарил. Этот поступок ободрил войско, и оно продолжило путь. И вот, неподалёку в пустыне показалась река, на берегу которой рос тростник высотой в шестьдесят футов и толщиною больше сосны; из него делали доски для постройки хижин. Они разбили там лагерь. Когда же они захотели напиться из этой реки, то вода оказалась горькой, как чемерица. Царь тревожился в большей степени о животных, чем о людях, ибо первые не знали, как умерить жажду, тогда как одни воины лизали железо, другие пили масло, а третьи дошли до такой крайности, что пили свою мочу. Итак, следуя вдоль берега этой горькой реки, они в восьмом часу дня подошли к одной крепости, расположенной на острове посреди этой реки и построенной из того самого тростника. Там они увидели немногочисленных голых людей, которые скрылись тут же, как только увидели войско. Александр хотел поговорить с ними, чтобы они указали ему, где есть вода. Но, поскольку никто из них так и не появился, он велел выпустить [по крепости] несколько стрел, чтобы они вышли хотя бы из страха перед стрелами; однако те спрятались ещё лучше. Тогда он послал в реку 200 легковооружённых македонцев. Когда они переплыли уже четвёртую часть реки, из глубины поднялись гиппопотамы, своей силой превосходившие слонов, и пожрали их, тогда как прочие видели это и проливали слёзы. Гиппопотамы же – наполовину люди, наполовину лошади. И вот, Александр, в гневе на тех, кто привёл войско в такие места, приказал сотню из них бросить в реку, а гиппопотамы зашевелились, как муравьи, и пожрали их. Уйдя оттуда, они в одиннадцатом часу дня увидели на этой реке людей в круглых судёнышках, сделанных из тростника, и спросили их, где можно найти пресную воду. А те ответили им, что неподалеку есть озеро с пресной водой. Итак, они всю ночь шли, страдая от жажды, и было им очень тяжело, ибо все они шли в полном вооружении. Вдруг навстречу им вышли львы, медведи и тигры, и они сражались с ними всю ночь. На следующий день, будучи уже совсем изнурены, они в восьмом часу добрались до этого озера. Они разбили там лагерь на три мили в длину и ширину; озеро же протянулось на одну милю. Слонов они разместили посреди лагеря, чтобы войско могло удержать их в повиновении, если кто-нибудь нападёт ночью. Затем они подожгли лес, который был вокруг озера, и развели полторы тысячи костров, а в одиннадцатом часу пообедали. Когда на небе взошла луна, вдруг появились скорпионы, змеи и прочие звери, пришедшие на водопой к этому озеру, и вся земля задрожала от шипения змей. Тогда воины расставили по краю лагеря в ряд щиты, взяли в руки копья и, встретив таким образом ползущих на них змей, некоторых из них убили. Когда около третьего часа ночи змеи, наконец, уползли и воины надеялись обрести хоть какой-то покой, с гор спустились другие змеи, толщиной с колонну. Они приблизились, расправив грудь и надув щёки; из глаз их струился яд, а дыхание было смертоносным. Воины сражались с ними больше часа ночи, и пало среди них тридцать слуг и двадцать воинов. После того как уползли змеи, появились раки, чьи спины были крепкие, как у крокодилов, и которые нельзя было пробить копьём. Тем не менее, многих из них македонцы уничтожили огнём, а прочие уползли в озеро.

Уже наступила четвёртая ночная стража, и войско собиралось отдохнуть, как вдруг появились львы величиной с белого быка и, потрясая своими гривами, со страшным рыком бросились на них. Те же встретили их своими рогатинами и поубивали. После этого пришли свиньи удивительной величины и разных цветов, и с ними также пришлось сразиться. Между тем, появился зверь, похожий на лошадь, но больше слона и с тремя рогами. Увидев лагерь, он, прежде чем напиться из озера, стремительно бросился на него; несмотря на оказанное воинами сопротивление, он убил из них 24 человека, а 50 растоптал; но они всё таки убили его. Затем, как уже было сказано выше, прилетели летучие мыши величиной с голубей и с зубами, как у людей; они впивались воинам прямо в лица и наносили им страшные удары. Пришли также землеройки величиной с лис, и те животные, которых они покусали, тут же умерли; для людей же их укусы были не опасны. С приближением рассвета прилетели птицы, похожие на коршунов; они были красного цвета, а лапы и носы у них чёрные. Они заполнили весь берег озера и принялись ловить рыбу и есть её, но людям вреда не причинили. Александр, разгневавшись на проводников, велел отрубить им руки и ноги и бросить на съедение змеям, а воинов призвал быть мужественными и не падать духом, как женщины.

Итак, снявшись с лагеря, Александр направился к морю, желая выяснить, нельзя ли обогнуть землю по океану, но, поскольку местные жители сказали, что места там тёмные и что даже Геркулес и Либер не дерзнули отправиться в те края, он решил обогнуть лишь левую часть Индии, чтобы не осталось там неизвестных ему мест. Они обнаружили там высохшее болото, заросшее камышом. И вот, когда они хотели перейти через него, оттуда выскочил зверь, похожий на гиппопотама; грудь у него была, как у крокодила, на спине – гребень, а [во рту] – невероятно острые зубы; он внезапно убил двух воинов, но и сам был убит железными молотами, ибо копьями проткнуть его было нельзя.

Затем, достигнув самых отдалённых лесов Индии, они разбили там лагерь на шесть миль в длину и две с половиной мили в ширину, возле реки Буэмар. Был одиннадцатый час дня. И вот, когда они собирались уже пообедать, прибежали пастухи и те, которые собирали дрова, и сообщили, что из леса на нас идёт огромное стадо слонов. Тогда Александр велел фессалийским всадникам взять с собой свиней и выехать навстречу слонам верхом на лошадях, – ибо он знал, что слоны боятся хрюканья свиней. Таким образом слоны были обращены в бегство. Воины же, протрубив в трубы, погнались за ними и, подрезав им сухожилия, убили 980 слонов; отрубив им бивни, они вернулись в лагерь и провели эту ночь в покое. На следующий день они отправились в другие районы Индии, и увидели на открытой равнине голых мужчин и женщин, чей рост доходил до девяти футов и которые обитали в земле и реках. Ибо, как только некоторые из войска хотели подойти к ним, они погрузились в реку.

Затем они пришли в лес, полный киноскефалов, то есть людей с собачьими головами. Когда те хотели на них напасть, македонцы с помощью стрел обратили их в бегство. После этого те, который были с ними из этой страны, сказали, что они больше не найдут здесь ничего особенного, и македонцы решили вернуться обратно в Фасис, откуда они и пришли. Александр велел разбить лагерь на расстоянии двенадцати миль [от воды]. И вот, когда уже были поставлены все шатры и разведено много костров, внезапно подул восточный ветер, причём с такой силой, что сорвал все шатры, а животные пришли в сильное волнение, ибо искры от костров обжигали их спины и причиняли вред. Итак, собрав шатры, они обнаружили некую долину и расположились там лагерем. Но вот, выпал сильный снег, густой, словно шерсть. Боясь, как бы снег не засыпал лагерь, Александр велел воинам утаптывать его; тем не менее многие погибли от этого снега, а именно, 500 воинов, которые и были там погребены.

После этого они прибыли к пещере, где лежал отец Либер, и было сказано, что каждый, кто войдёт в эту пещеру, на третий день умрёт от лихорадки. Тогда они отправили туда нескольких осуждённых и обнаружили, что так оно и есть.

Когда они отправились уже назад в Фасис, им навстречу вышли два старца, и Александр спросил их, не могут ли они показать ему чего-либо примечательного. А те ответили, что им известно кое-что примечательное, но дорога туда займёт много времени, а именно, десять дней; к тому же путь весьма труден, изобилует водными преградами и полон змей. Когда Александр стал вежливо допытываться, что же там есть такого необычного, один из старцев с радостью сказал: «О царь, ты увидишь там два дерева: дерево солнца и дерево луны; первое говорит по-индийски, а второе – по-гречески; ты сможешь узнать от них обо всём, что случится с тобой в будущем». Когда он услышал столь невероятные вещи, то решил, что они над ним издеваются и велел их хорошенько припугнуть, сказав: «Неужели моя слава прибыла с запада на восток для того, чтобы эти старики насмехались надо мной?». Те же поклялись, что в их рассказе нет ни капли лжи и что всё сказанное ими – истинная правда. Итак, друзья и спутники Александра стали просить его ни в коем случае не упускать случая увидеть подобное. Тогда, взяв с собой 30 000 всадников и отправив прочее войско со всеми собранными богатствами в Фасис, он вместе с отборным отрядом молодёжи последовал за этими старцами по местам трудным и опасным. Придя туда, где росли эти деревья, они увидели плодородное место, богатое благовонной смолой и опобальзамом. Ибо там, где они росли, был лес, и местные жители питались ими. Итак, войдя в это священное место, они увидели его жреца: он был десяти футов ростом, имел чёрное тело, собачьи зубы, а в его проколотых ушах висели перлы. Когда Александр приветствовал его, тот спросил, зачем он пришёл. И Александр сказал: «Я хочу увидеть священные деревья солнца и луны». Тогда варвар ответил: «Если ты чист от соития, то можешь войти в божественную рощу». За царём следовало 300 его друзей, которым жрец приказал снять кольца и обувь. Был одиннадцатый час дня, и жрец ожидал заката солнца: он утверждал, что [дерево солнца] говорит и даёт ответ именно в это время; относительно же дерева луны он сказал, что оно даёт ответ, когда восходит и светит луна. Итак, они начали бродить по этому лесу, который был ограждён стеной, и увидели, как опобальзам обильно вытекает из древесных ветвей. Посреди леса росли похожие на кипарисы деревья высотой в сто футов. Когда Александр удивился их высоте и сказал, что они так разрослись благодаря частым дождям, то жрец заявил, что в этом месте никогда не бывает дождей и что в эти пределы не вступает ни птица, ни зверь, ни змея, ибо ещё в древности это место было посвящено предками индийцев солнцу и луне. Александр хотел совершить жертвоприношение, но жрец запретил ему это, сказав, что в этом месте нельзя ни убивать животных, ни воскурять фимиам; можно лишь поцеловать эти деревья и попросить солнце и луну дать ему правдивый ответ. После этого они увидели, как лучи солнца засияли в кронах деревьев, и жрец сказал: «Посмотрите наверх, и кто о каких вещах будет спрашивать, пусть хранит это в своём сердце и не рассказывает ни в чьём присутствии». Тогда они стали внимательно вглядываться, не прячется ли среди древесных ветвей сорока или попугай, которые умеют говорить человеческим голосом. Не заметив никакой хитрости, Александр стал размышлять о том, суждено ли ему с триумфом вернуться на родину, к матери и дорогим сёстрам, как вдруг дерево ответило ему по-индийски: «О Александр, ты будешь повелителем всего мира, но живым не вернёшься к себе на родину, ибо судьбы уже приняли о тебе соответствующее решение». Когда он спросил индийцев, которых привёл с собой, о том, что сказало дерево, те перевели ему эту фразу. Тогда три его самых верных друга – Пердикка, Клит и Филота – стали горько плакать из-за такого ответа. А вечером царь пришёл задать вопрос дереву луны. Он встал возле дерева и спросил, где ему суждено умереть. И, когда лунный свет коснулся дерева, оно ответило и сказало по-гречески: «О Александр, уже иссякло число твоих лет. В следующем году, в месяце мае, ты умрёшь в Вавилоне от рук того, от кого меньше всего этого ожидаешь». Тогда он заплакал; заплакали и его друзья. Уйдя оттуда в печальном расположении духа, он не хотел ничего есть. Но друзья просили его не истязать себя постом, и он вопреки своей воле немного поел, и расположился в этом священном месте, чтобы успеть до первых лучей солнца. Ранним утром следующего дня, едва забрезжил рассвет, он разбудил своих друзей, но жрец, укрытый звериными шкурами, всё ещё спал, а перед ним на доске из эбенового дерева лежал большой кусок фимиама, который остался у него после обеда. Итак, разбудив жреца, Александр в третий раз пришёл к дереву и спросил: «Скажи мне, о священное дерево, от чьей руки суждено мне погибнуть, и какой смертью умрут моя мать и сёстры?». И дерево ответило по-гречески: «Если я скажу тебе, кто тебя убьёт, то ты сам убьёшь его, и тем самым изменишь решение, вынесенное относительно тебя судьбами, и разгневаются на меня три сестры, Клото, Лахесис и Атропос, ибо я воспрепятствую их решению. Так вот, через год и девять месяцев ты умрёшь в Вавилоне не от железа, как полагаешь, а от яда. Твоя мать умрёт постыднейшей смертью и не будет погребена, но станет пищей зверям и птицам. Сёстры твои будут счастливы, а ты, хотя и малое время, будешь повелителем мира. А теперь не спрашивай нас больше ни о чём, уйди из этого места и возвращайся в Фасис». Жрец также просил его уйти, говоря, что [деревья] гневаются из-за плача и причитаний его друзей. Итак, возвращаясь, Александр сказал своим воинам, чтобы они никому не говорили о том, что услышали, но свято сохранили эту тайну.

Затем они пришли в какую-то долину, где водились змеи, у которых на шее были камни, называемые изумрудами; они никому не разрешали переходить через эту долину. Эти змеи питаются лазерпицием и белым перцем, и каждый год сражаются между собой; в итоге, многие из них погибают, изумруды освобождаются, и их можно собирать. Поэтому и воины Александра унесли оттуда некоторое количество крупных изумрудов. Затем, преодолев множество опасностей, они пришли в место, где водились звери с головой свиньи, хвостом льва, парными копытами шириною в шесть футов, которыми они нанесли воинам много ран. Были там также грифы, которые со своими клювами храбро бросались в лица воинов; но те отбили их стрелами и копьями. Тем не менее в этой схватке погибло 208 воинов.

Затем они подошли к некоей реке, впадающей в океан. Она была шириной в две с половиной мили, а на берегу её рос такой высокий и толстый камыш, что один стебель едва могли поднять тридцать человек. Построив из камыша корабли, они переправились на другой берег реки и обнаружили там людей, одетых в звериные шкуры, которые дали им белые и красные губки, морские раковины, в которые вмещалось по два или три конгия, а также туники, изготовленные из шкур морских тюленей, и раковины объёмом в один секстарий; они положили перед ними червей толщиною с человеческое бедро, выловленных в этой реке, которые были вкуснее всякой рыбы, а также красные грибы и мурен весом в двести пятьдесят фунтов, говоря, что в океане водятся мурены ещё больших размеров. В этой реке водились волосатые женщины, которые, если видели, что в реке купаются чужаки, хватали их и либо топили в указанной реке, либо увлекали в камыши, и, будучи очень красивы, заставляли заниматься с ними любовью до тех пор, пока те не отдавали Богу душу; тех же, кто отказывался, они убивали в страшном гневе. Воины Александра схватили двух женщин, которые были белее снега и имели длинные и распущенные по спине волосы.

Уйдя оттуда, они прибыли в место, где водились дикие звери, из голов которых наподобие мечей торчали острые кости; они храбро поражали ими воинов, продырявили множество щитов и убили из них 8450 человек. Так, с большим трудом и невероятными опасностями они добрались до Фасиса. Там Александр велел своему воину по имени Алкон, которого он отправил впереди себя в Персию, поставить в Вавилонии и Персии две статуи из цельного золота высотой в двадцать пять футов и записать на них все случившееся. И на краю Индии, где стояла сотня статуй в честь Либера и Геркулеса, тот же самый Алкон должен был поставить в честь Александра пять золотых статуй высотой в десять футов. Итак, пройдя и покорив Индию, Александр подошёл к скале удивительной крутизны и высоты, на которой укрылось множество народа, и узнал, что Геркулес из-за землетрясения отказался от захвата этой скалы. Движимый ревностью к тому, чтобы затмить подвиги Геркулеса, он с величайшим трудом и риском овладел скалой и принудил к сдаче все народы этого места; он занял также город Нису, захватил Дедаловы горы и владения царицы Клеофилы, которая, после того как сдалась, выкупила их обратно сожительством.

Итак, покорив весь мир, Александр спешно вернулся в Вавилон, где его ожидали послы от устрашённых провинций всего мира, а именно, от карфагенян и городов всей Африки, от испанцев и галлов, от Сицилии и Сардинии, а также от большей части Италии. Ибо народы крайнего Запада поразил такой страх перед пребывающем в недрах Востока полководцем, что ты заметил бы там иноземное посольство со всего мира, даже оттуда, куда едва ли, казалось бы, могла дойти о нём молва. Был среди его вельмож некий Антипатр, у которого было два сына – Кассандр и Иол, причём Иол был у царя виночерпием. Этот Антипатр в отсутствие Александра много злоумышлял втайне против него, о чём ему неоднократно писала его мать, Олимпиада, и тревожилась за него. Когда же Александр находился в Вавилоне, Антипатр послал к некоему колдуну и убедил его дать ему отравленного зелья. И тот приготовил ему такое зелье, что не было на свете сосуда, который мог бы противостоять силе его действия. Тогда Антипатр изготовил железный рожок, поместил в него зелье и, передав Кассандру, своему сыну, отправил его на службу к Александру, велев переговорить со своим братом, Иолом, чтобы тот дал Александру испить яда. Как раз в это время случилось, что Александр ранил ни в чём не повинного Иола в голову. По этой причине юноша, движимый обидой, охотно согласился его отравить. И вот, Александр, сидя на пиру вместе со своими вельможами и воинами, принялся веселиться и смеяться сверх меры. Когда он посреди пира смеялся всё больше и больше и разговорился с пирующими, то внезапно попросил пить. Иол, .вершитель подобного зла, поднёс ему яд. Когда Александр выпил его, то закричал громким голосом, словно кто-то вонзил ему копьё живот. Но, постепенно придя в себя, он, сдержав боль, покинул пир, велев вельможам и воинам оставаться и продолжать есть, пить и веселиться. Те же, обеспокоенные, поднялись из-за стола и расположились снаружи, чтобы видеть, чем всё это кончится. Александр, желая вырвать, искал перо, чтобы просунуть его в горло и вызвать тем самым рвоту. А Иол, найдя перо, смазал его ядом и протянул Александру. Просунув его в горло, тот стал поглощать яда всё больше и больше, и всю ночь провёл без сна. На следующий день, чувствуя себя очень плохо, он призвал к себе всех своих воинов и принялся уговаривать их жить в мире друг с другом. Когда наступила ночь, он приказал всем, в том числе и Роксане, своей супруге, покинуть опочивальню. Когда все вышли, он велел одному из своих приближённых открыть ворота, которые выходили к реке Евфрату, и проследить, чтобы там никого не было. Посреди ночи он поднялся со своего ложа, потушил светильник и, поскольку не мог идти прямо, то на четвереньках отправился к реке, чтобы утонуть в ней. Но Роксана, его жена, не спала; увидев, что он направляется к реке, она бегом последовала за ним и, когда он был уже возле самой реки, обняла его со словами: «Горе мне, несчастной, что это ты удумал наложить на себя руки?». А он ей: «Прошу тебя, Роксана, пусть никто не узнает о моём конце, раз тебе не придётся радоваться вместе со мной». Но она почти насильно отвела его обратно в постель со словами: «Если пришёл твой конец, то распорядись прежде о нас». Тогда он тут же велел вызвать нотариуса и составил следующее завещание: «Если Роксана, моя жена, родит от меня сына, то ему должно перейти царство; и пусть ему дадут имя, какое будет угодно вельможам. Если же она родит дочь, то пусть македонцы изберут себе царя, какого они захотят. Стражем моего тела и правителем Египта будет Птолемей». Он сделал также распоряжения относительно прочих провинций и разделил их между своими слугами так, как и хотел при жизни. Но, поскольку я нашёл разные данные об этом разделе, то и опустил их как недостоверные. Среди народа разнеслась весть о смерти Александра. Все македонцы тут же стали кричать кубикуляриям: «Знайте, что мы перебьём всех вас, если вы не покажете нам нашего господина!». А тот, услышав это и видя их тревогу, велел поднять себя вместе с ложем, на котором лежал, и перенести на возвышенное и просторное место, чтобы все могли его видеть; сидя на постели, он ударял себя в грудь, горько плакал и кричал громким голосом: «Горе мне, Александр умрёт, и Македония умалится! О македонцы, ваше имя никогда более не будет царить над варварами!». Тогда все македонцы, которые там были, сказали: «Лучше нам всем умереть вместе с тобою, ибо Македонское царство не устоит после твоей смерти». После этого Александр умер; тело его положили на колесницу и отвезли из Вавилона в Александрию. А Птолемей, сын Лага, шёл впереди его колесницы и, плача, говорил: «О храбрейший Александр! Тебе при жизни не удалось сразить стольких людей, скольких ты сразил своей смертью». Всего лет жизни Александра было 33 года, а правления – 12 лет: шесть лет он правил до сокрушения Персидского царства, в седьмой год убил Дария и сокрушил его царство, и затем правил ещё пять лет.

Итак, после смерти Александра, когда ему наследовали очень многие, Птолемей получил Египет, Филипп, он же Арридей, брат Александра, – Македонию, Селевк по прозвищу Никатор – Сирию, Вавилонию и восточные царства, а Антигон – Азию и прочие отданные ему места. Но, разделив по жребию различные провинции, они истребляли себя взаимными войнами, и по всему Македонскому царству, то есть по всей Азии и большей части Европы, а также в значительной части Ливии внезапно вспыхнуло ужасное множество войн. Причиной же и поводом к войнам было послание царя Александра, в котором он велел возвратить всех изгнанников на родину и вернуть им свободу. И наиболее сильные из городов Греции, боясь, как бы изгнанники, вернув свободу, не стали думать о мести, отпали от Македонского царства. Сперва афиняне, собрав 30 000 войска и 200 кораблей, начинают войну с Антипатром, которому по жребию досталась Греция. После этого вспыхивает жесточайшая война между Антигоном и Пердиккой, в ходе которой многие провинции и острова были разорены как вследствие оказания ими помощи, так и вследствие неоказания её; долго велись споры, то ли перенести войну в Македонию, то ли вести её в Азии, пока, наконец, Пердикка с огромным войском не устремился в Египет. Таким образом, когда полководцы разделились на две партии, Македония вооружилась против самой себя. Птолемей, укреплённый силами Египта и войсками Кирены, готовится пойти войной на Пердикку, а Пердикка, вступив с Птолемеем в ожесточённую битву, погубил войско и сам был убит. Олимпиада же, мать Александра, после гибели многих полководцев была убита Кассандром; Геркулес, сын Александра, был отдан под стражу вместе со своей матерью Роксаной и, когда ему было уже 14 лет, убит тем же Кассандром. А Антигон вместе с сыном Деметрием, выступив против Птолемея, Кассандра и Лисимаха, которые опирались на союз с Селевком, был разбит в битве. Затем Птолемей вновь вступил в морское сражение с Деметрием, но, потеряв почти весь флот и войско, побеждённый, бежал в Египет. Возгордившись этой победой, Антигон приказал именовать себя царём вместе с сыном Деметрием. Все остальные, последовав этому примеру, также приняли себе царское имя и достоинство. И вот, Птолемей, Кассандр и прочие вожди другой партии, видя, что поодиночке они терпят от Антигона поражения, обменявшись друг с другом письмами, условились встретиться в одно время в одном месте и вести войну против Антигона общими силами. Кассандр, связанный войнами с соседями, вместо себя отправил на помощь союзникам с огромным войском Лисимаха, наиболее славного среди всех полководца, а Селевк, выступив из Великой Азии, стал ещё одним врагом Антигона. Ибо этот Селевк вёл на Востоке многочисленные войны среди союзников Македонского царства. Так, сперва он захватил Вавилон, покорил бактриан, восстававших снова и снова, а затем совершил переход в Индию, которая после смерти Александра, словно сорвав и сбросив с шеи ярмо, убила его префектов. Итак, когда были объединены силы Птолемея и его союзников, завязалась битва, которая была насколько тщательно подготовлена, насколько тяжелы были понесённые в ней потери. Ибо в ней тогда были истреблены силы почти всего Македонского царства. В этой битве был убит Антигон. Однако, конец этой войны стал началом другой. Ибо, когда победителям не удалось договориться о добыче, они вновь разделились на две партии: Селевк вступил в союз с Деметрием, Птолемей – с Лисимахом. Умершему Кассандру наследовал его сын Филипп. Так, словно из пустоты, рождались новые войны Македонии. Деметрий, сын Антигона, возгордившись из-за увеличения [своих владений за счёт] Греции и всей Македонии, решил перейти в Азию. В свою очередь Птолемей, Селевк и Лисимах, узнав на примере предыдущей войны, какие силы даёт согласие, вновь заключили союз и, объединив войска, перенесли войну против Деметрия в Европу. К ним в качестве товарища и союзника по войне присоединился Пирр, царь Эпира, надеясь на то, что Деметрия можно будет изгнать из Македонии. И надежда была не напрасной: ибо, когда войско Деметрия было разбито, а сам он обратился в бегство, Пирр захватил Македонское царство. А Лисимах, который правил Геллеспонтом, после убийства своего зятя и смерти сына, обагрённый кровью многих родственников, был брошен собственными воинами, которые перешли к Селевку и убеждали его объявить войну Лисимаху. Представление отвратительнейшего спектакля: два царя, из которых Лисимаху было 74 года, а Селевку – 77, спорят, вырывая друг у друга власть, выстраиваются в боевом порядке, потрясают оружием! Это была последняя война соратников Александра; впрочем, она будет сохранена в качестве примера человеческого несчастья, ибо, когда после гибели уже тридцати четырех полководцев Александра они одни владели кругом земель, то, не замечая стесняющих границ старости и собственной жизни, полагали границы всего мира тесными для их власти. Ибо Селевк, захватив прежде на Сицилии Деметрия, сокрушил Азиатское царство, и из двух царств сделал одно. В этой войны был, наконец, убит Лисимах, после того как ещё до этого сражения потерял или собственноручно убил пятнадцать детей. Так Лисимах стал последней жертвой македонской войны. Но и Селевк, радуясь такой победе, не оставался безнаказанным: после 77 лет жизни он так и не обрёл покой естественной смерти, но окончил свою полную мучений жизнь, так сказать, преждевременной смертью. Ибо против него выступил Птолемей, на сестре которого был женат Лисимах, и Селевк, попав в западню, был убит. Вот какие отношения кровного родства и товарищества были между родителями и сыновьями, братьями и товарищами, которые 14 лет терзали мир, скоро и храбро приобретённый Александром, и, словно ненасытные щенки, раздирающие на части тучную добычу, принесённую могучим львом, бросались друг на друга, возбуждённые жаждой добычи!

В 422 году от основания города Рима, то есть в 5-й год Александра Великого, Александр, царь Эпира, дядя Александра Великого, переправив в Италию большие силы, готовился объявить римлянам войну, но был побеждён в Лукании и убит в крупном сражении самнитами, которые помогали луканам. После этого римляне стали уже могущественными и во главе с диктатором Папирием вели войну с самнитами примерно в 180 милях от города; тогда Фабий Максим, начальник конницы, в отсутствие Папирия весьма успешно сразился и уничтожил 20000 самнитов. Позднее, при консулах Тите Ветурии и Спурии Постумии, самниты, с большей осмотрительностью оснастив войско, победили римлян, зажатых в Кавдинских теснинах узостью мест и оружием, с большим позором для последних. Их вождь, Понтий, на сто процентов уверенный в победе, спросил у своего отца Геренния совета – следует ли убить запертых в ущелье римлян, или пощадить побеждённых; он предпочёл оставить их в живых, но подвергнуть позору. Так, он велел в честь победы провести всё римское войско, постыдно взятое в плен и лишённое оружия и одежд, – ибо ради стыдливого прикрытия тел им оставили лишь более чем скоромные покрывала, – длинной процессией. Взяв в заложники 600 римских всадников, он отпустил обременённых позором консулов на таких условиях мира, какие были угодны самнитам. Но, если бы римляне сохранили верность этому договору, их теперь либо не было бы вовсе, либо они подчинились самнитам. Так что на следующий год они по приказу сената разорвали договор и, когда консулом был Папирий, вызвали их на войну, и не прекращали погибать и убивать до тех пор, пока не победили самнитов и, взяв в плен их вождя и ещё семь воинов, не возложили на них иго. В это время Аппий Клавдий провёл в городе Клавдиев водопровод и проложил Аппиеву дорогу. После этого самниты, возобновив войну, победили Фабия Максима, перебив 3000 человек. Позднее, когда ему в качестве легата был придан его отец, Фабий Максим, он победил самнитов и взял множество их городов. Затем оба консула, Публий Корнелий Руфин и Марк Курий Дентат, были посланы против самнитов и, победив их в крупных битвах, предали их города такому разгрому, что и поныне нелегко найти Самний в самом Самнии. Так была завершена война с самнитами, которая велась в течение 49 лет, и не осталось внутри Италии ни одного врага, который дерзнул бы испытать римскую доблесть.

После Александра первым в Александрии правил Птолемей, сын Лага, в течение 40 лет, с 198 года от восстановления Храма. Он был мужем чрезвычайно мудрым, богатым и храбрым, а сила его была такова, что он восстановил на троне Пирра, царя Эпира, находившегося в изгнании, завладел многими городами, островами и странами и, победив Деметрия, сына Антигона, вернул Селевку ту часть его царства, которая была отнята Антигоном. Хитростью подчинив себе Иерусалим и иудеев, он многих из них вновь перевёл в Египет, но позднее обходился с ними довольно любезно. В его времена первосвященником в Иерусалиме был Ония, сын Иаддуя; когда же он умер, должность первосвященника перешла к его сыну Симону по прозвищу Праведник.

В 464 году от основания Города, то есть в 35-м году Птолемея, жители Тарента, которые живут на краю Италии, напали на проходивший мимо римский флот, убили капитанов кораблей и всех пригодных к войне, а остальных продали за выкуп. По этой причине между ними началась великая война. Тарент же был основан лакедемонянами и являлся некогда столицей Калабрии, всей Апулии и Лукании; он славился своими богатствами, величиной, стенами, гаванью и местоположением. Итак, римское войско во главе с консулом Эмилием вступает в земли тарентинцев, огнём и мечом опустошает всё на своём пути, захватывает множество городов и жестоко мстит за дерзко нанесённую обиду. А тарентинцы получают существенную поддержку со стороны соседей. Кроме того, Пирр, царь Эпира, который вёл свой род от самого Ахилла, желая якобы отомстить за родственный Греции город, привёл в Италию все силы Эпира, Фессалии и Македонии, а также 20 слонов, до сих пор ещё невиданных римлянами. Когда он спросил совета у оракула Аполлона Дельфийского, тот дал ему двусмысленный ответ: «Говорю тебе, Эакид, что римлян можно победить». Тогда римляне впервые сразились с заморским врагом. Против него был отправлен консул Публий Валерий Левин. Когда он захватил лазутчиков Пирра, то приказал провести их по лагерю, показать всё войско, а затем отпустить, чтобы они сообщили Пирру о том, что видели. Итак, когда завязалась битва, день прошёл в ужасающем кровопролитии, ибо воины той и другой стороны готовились умереть и не помышляли о бегстве. Но, когда римляне увидели шествующих среди сражающейся толпы слонов, грозных обликом, мерзких запахом, ужасающих величиной, то обманутые новым способом ведения войны и напуганные, особенно, когда дрогнули кони, обратились в бегство. Минуций же, центурион четвёртого легиона, отсёк мечом протянувшийся к нему хобот одного зверя. Когда тот взбесился от полученной раны и повернул назад, враги из-за беспорядочных движений зверя пришли в замешательство. Ночь положила конец битве; Левин бежал под покровом ночи. То, что римляне были побеждены, говорит их постыдное бегство; говорят, что из них тогда было убито 14880 пехотинцев, а 820 – взято в плен; всадников же пало 246, а в плен взято 712; было брошено 22 знамени. Пирр обращался с пленными римлянами с величайшим почётом, а убитых похоронил. Когда он увидел, что они даже мёртвые лежат со свирепым выражением лица и что раны у них только на груди, то воздел руки к небу и сказал: «Я мог бы стать господином всего мира, если бы мне довелось иметь таких воинов». В храме Юпитера Тарентинского Пирр сделал надпись об этой победе, написав в ней следующее: «Были прежде непобедимы эти мужи, о славный отец Олимпа, но я победил их в битве, хотя и сам оказался побеждённым». Когда же его люди стали его попрекать, спрашивая, почему он, победив, называет себя побеждённым, то он, как говорят, ответил следующее: «Если я одержу ещё одну такую победу, то вернусь в Эпир без всякого войска». Когда к нему были присланы послы для выкупа пленных, он приказал Ликону и Молоссу выйти им навстречу, а сам, отправившись вместе со всадниками к воротам города, с честью принял их и отпустил пленных без выкупа. Узнав о бедности одного из послов – Фабриция, он обещал ему четвёртую часть своего царства, если тот перейдёт к нему, но Фабриций отказался от этого, вызвав тем самым его восхищение. Ввиду это восхищения он отправил к римлянам посла, выдающегося мужа по имени Кинеас, чтобы просить мира на справедливых условиях, а именно, чтобы Пирр сохранил ту часть Италии, которую захватил силой оружия. Но мир, который он предлагал, был им не по нраву; сенат отослал ему ответ: он не может иметь мира с римлянами, пока не уйдёт из Италии. Они приказали также всех пленных, которых вернул Пирр, считать покрытыми позором, потому что они попали в плен с оружием в руках, и вернуть им прежнее положение не раньше, чем каждый из них принесёт доспехи убитых им знатных врагов. Так посол Пирра вернулся назад. Когда Пирр спросил у него, каким представился ему Рим, Кинеас сказал, что видел родину царей, а именно: там почти все такие, каким один Пирр считается в Эпире и прочей Греции. Вторая битва между римлянами и Пирром произошла в пределах Апулии, при консулах Публии Сульпиции и Деции; в этой битве Пирр, получив ранение в руку, первым покинул поле боя; слоны были захвачены, 20 000 врагов убито, а римлян пало всего 5000. Легат Фабриций также был ранен. По прошествии года этот Фабриций был отправлен против Пирра. В то время как их лагери располагались по соседству, ночью к Фабрицию пришёл врач Пирра и обещал умертвить Пирра ядом, если ему пообещают какое-либо [вознаграждение]. Но Фабриций, отослав его связанным к Пирру, велел передать ему то, что тот обещал. Говорят, что царь тогда в восхищении сказал: «Это тот самый Фабриций, которого разлучить с честью труднее, чем солнце отклонить от его пути». После этого царь отправился в Сицилию, а Фабриций, победив луканов и самнитов, отпраздновал триумф. Затем против Пирра были отправлены консулы Курий Дентат и Корнелий Лентул. Они перебили из его войска 23 000 человек, а 300 взяли в плен. Пирр бежал в Тарент, лагерь его был захвачен, а Курий в звании консула отпраздновал триумф и первым привёл в Рим четырёх слонов. Спустя пять лет после того, как он пришёл в Италию, Пирр бежал, побеждённый, и после многих битв, которые он вёл в Греции, погиб, убитый куском черепицы, в Греции, возле Аргоса, города в Ахайе, совращённый жаждой спартанской власти. Говорят, если только этому можно верить, что большой палец с его правой ноги обладал целебной силой при заболеваниях почек. Когда Пирр был сожжён по приказу победившего Антигона, то его тело сгорело, а этот палец был найден нетронутым. Заключённый в золотую шкатулку, он был помещён в храме Юпитера.