СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЖАН СОВАЖ

ПАРИЖСКИЙ СЛОВАРЬ МОСКОВИТОВ

DICTIONAIRE MOSCOVITE

DICTIONAIRE MOSCOVITE
1586

I

ВВЕДЕНИЕ

1. ИСТОРИЯ СЛОВАРЯ МОСКОВИТОВ

§ 1. Двенадцать лет назад я получил из Парижской национальной библиотеки полную фотокопию той части рукописи из коллекции Дюпюи № 844, которая содержит Словарь московитов и Описание маршрута северного морского пути в Московскую землю капитана Жана Соважа из Дьеппа. Я сопоставил эти материалы с изданиями Л. Париса, Л. Лакура и П. Буайе, собрал сведения об этих источниках по истории нашей средневековой культуры и языка и результаты своего исследования опубликовал во 2-м томе сборника «Советское языкознание» (Л., 1936. С.65-90). В этой работе кратко изложена история вопроса, выяснено соотношение двух известных сейчас списков Словаря московитов, разработан вопрос об авторе словаря и месте его возникновения. С некоторыми перерывами я продолжал работу над этим памятником до последнего времени. Дальнейшее, все более детальное и углубленное изучение только подтвердило мои основные положения 1934 г., но в ряде частностей я пришел к более точным взглядам; вопрос о значении Словаря московитов для русской исторической диалектологии разработан заново — после исследования записей Ричарда Джемса и диалектологической экскурсии в Холмогорский район и г. Архангельск. Закончив подготовку нового комментированного издания Словаря московитов, я предпосылаю ему это второе свое исследование. Не повторяя здесь всего того, что уже сделано было в 1934 г., и отсылая читателей к первой своей работе, я считаю решенным вопрос об авторе словаря и соотношении списков ¹, а потому лишь в нескольких словах воспроизведу итоги предшествующего изучения и некоторую дополнительную аргументацию.

§ 2. Словарь московитов (или Московитский словарь) составлен капитаном Жаном Соважем или купцами — Коласом и Дю Ренелем, участвовавшими в его экспедиции из Дьеппа в устье Северной Двины («к се. Николаю», как он это называет, т.е. к Николо-Корельскому монастырю). Плавание северным путем в Московскую землю осуществлено было летом 1586 г... отчет о нем Жана Соважа был отослал в Париж 20 октября, тогда же. вероятно, попала в Париж н рукопись словаря. Придворный королевский космограф Андре Тэве в том же 15S6 г. включил переработку этого словаря [25] в свой труд Grand Insulaire, выдавая это за свое произведение. Авторство А. Тэве, как мы выяснили, сводилось: 1) к перемещению статей по некоторому подобию алфавита (статьи разбиты на группы по первой букве первого слова, а дальше, внутри каждой буквы, иногда оставлен, если это возможно ввиду первой буквы, порядок оригинала, а обычно произведен полный беспорядок, — приведен совершенно бессмысленный перечень статей); 2) к многочисленным искажениям первоначального текста вследствие полного незнания русского языка; 3) к добавлению французских фраз без русского перевода (можно думать, в намерении их со временем заполнить с помощью знающих людей); 4) к добавлению амплифицированных французских статей при сохранении нераспространенных русских переводов (напр., вм. Ung quaymant (№ 557) ~ Vous estes un quyemant, p. 495).

Многочисленные примеры всех указанных форм «творчества» А. Тэве, несомненного «плагиатора, хвастуна и глупца», как совершенно справедливо называли его современники (см. П. Буайе ², с. 438), читатель увидит, если отнесется с некоторым вниманием к приведенным в моем издании под строкой вариантам из сп. Т. (т. е. списка Тэве).

§ 3. К счастью, до нас дошел в рукописи Парижской национальной библиотеки из собрания Дюпюи, № 844, другой список, позволяющий восстановить первоначальный текст Словаря московитов. Список Д. (собрания Дюпюи) хуже той копии, какою пользовался А. Тэве; в нем есть несколько пропусков (6-7 статей), есть списки, часть которых, возможно, была уже в рукописи, с которой он списан. Многочисленность одинаковых механических искажений текста в обоих списках приводит к выводу, что оба они восходят не к оригиналу Словаря московитов, а к одной из не совсем точных копий с него. Однако число посредствующих списков едва ли может быть больше одного-двух, так как оба сохранившихся списка относятся, по-видимому, к 1586 или 1587 г., а таких искажений, какие указывали бы на значительное удаление от оригинала, в них нет. В нескольких случаях список Тэве сохранил лучше традицию текста словаря; он помогает разобрать одно явно испорченное место в сп. Д. с путаницей французских и русских соответствий (см. № 257-259), он оказывается полезным даже в нескольких случаях неисправного чтения обоих списков, так как своими отличиями от сп. Д. наводит на правильный путь реконструкции текста. Но в большинстве случаев сп. Д. без всяких изменений воспроизводит оригинал словаря, поэтому я и положил его в основу издания этого памятника, а варианты из сп. Т. привожу и там, где они бесполезны, для того, чтобы стала очевидной меньшая его ценность, а также для сохранения связи с первым изданием П. Буайе, опубликовавшего именно список Т.

§ 4. Жан Соваж рассказывает, что купцы с его корабля объяснялись с воеводой Архангельской крепости через переводчика. Совершенно невероятно, чтобы при появлении в устье Сев. Двины первого ³ французского торгового корабля там оказалось лицо, владеющее французским языком, как не могло быть и на корабле Ж. Соважа человека, объясняющегося по-русски. Купцы (или их переводчики) могли знать английский или голландский язык, а уж с этого языка переводил русский толмач. Англичане и голландцы с 1554 г. были постоянными гостями устья Сев. Двины, толмачи с [26] английского и голландского там находились обязательно при воеводе. Вот этот двойной перевод французских вопросов и объясняет нам большое количество семантических отклонений русского перевода от французских вопросов, фраз и слов, какими начинается каждая строка этого «разговорника».

Французы пробыли в устье Двины около месяца и, по-видимому, приобрели некоторый запас реплик для непосредственного общения с русскими купцами, со своим приставом из стрелецкого полка, со своими хозяевами на берегу; наконец, они записывали ответы и тех лиц, с которыми вели беседу при помощи толмача. Состав Словаря московитов ясно указывает на большой круг русских осведомителей и друзей, чью речь слушали и записывали авторы этого сборника русских слов и фраз. Значительная часть Словаря московитов состоит из ответов на вопросы, объединенных в тематические группы, отвечающих нуждам торговли и официальных сношений; по-видимому, эти циклы фраз или наименований подготовлялись заранее, и лишь в дополнение к ним, между ними, вписывались случайные слова и фразы, не предусмотренные программой торгового разговорника. Так рядом с фразой: Donnez moy а boyre du vin (№ 29) — появляется: Donnez moy du medou (№ 30) тут же на месте, так как записывающий «открывает» у русских новый, ранее не известный ему напиток — мёд, наименование которого попадает и во французский текст за неимением французского эквивалента. Так после записанных по программе названий лошади, быка, коровы, козла, волка, медведя — вписывается и название лося (№ 77), опять-таки без точного французского соответствия (ung cerf). Эти непредвиденные добавления ценны и важны уже потому, что дают наиболее характерные черты русского быта и культуры конца XVI в. Но еще более драгоценны они для историка русского языка прямым указанием на географическую среду, на место записи, так как это позволяет нам уверенно связывать эти записи с определенной диалектной средой. В перечне дорогих ароматических приправ, на ввозе которых наживались тогда у нас западноевропейские купцы, — после корицы и перца, имбиря, мускатного ореха, мускатного цвета, шафрана и гвоздики, перед мускусом (№ 332-342)-вклиниваются: моржовы кости и кость рыбья (так называли мамонтову кость, ценившуюся как слоновая кость). На вопрос о холодном ветре записано слово сиверик. Среди названий русских экспортных сортов рыбы записано слово сельга (№ 414) в значении 'сельдь' и белуха (№ 416), столь лее характерное слово архангельско-поморских говоров, с весьма приблизительным французским объяснением: une baleine (='кит'). Здесь же, кстати сказать, прорывается прямое отражение участия толмача с английским языком в глоссе: salemon seymesenay (№ 413), содержащей сперва английское название семги, а потом русское — засоленной семги: семез"на (т. е. семужина, ср. белужина, осетрина и под.). После коршуна пришлось записать редкое название мартышки, большой чайки: юшан [на Волге: вьюшан], которое объяснили по приблизительному сходству франц. ung cygne [= лебедь]. При обследовании рыбачьего карбаса в корме увидели запас пресной воды и записали поморское ее наименование: ключевица вода (№ 467). В галантном разговоре с местной дамой от нее усвоен был местный оборот: Мне с тобой не скливо [Je ne m'ennuyerez jamais avec vous, № 400], находящий опору в современных архангельских говорах. Все это (а также явные фонетические и морфологические признаки значительной и преобладающей части записей-о них ниже) позволяет с полной уверенностью ответить на вопрос: где составлен Словарь московитов? В устье Сев. Двины, в Новых Холмогорах, на месте еще не построенного тогда Архангельска. [27]

§ 5. В Новых Холмогорах во время ежегодной большой местной ярмарки, длившейся месяц — со средины июля до средины августа, — собиралось купечество и рабочий люд, стрельцы и приказные люди — московские и холмогорские, вологодские, ярославские, устюжские, сольвычегодские. Бывали, вероятно, и торговые гости — украинские, белорусские, новгородские и тверские. Записывая речь различных своих торговых контрагентов, представителей администрации и местных жителей, составители Словаря московитов должны были дать пеструю картину диалектных акцентов — и северных, и южных, и смешанных местных, и смешанных московских. Но в этой разноголосице была своя сильная доминанта — северный поморский диалектный колорит. Перемежающаяся диалектность могла бы получиться и при кабинетном составлении словаря в Париже-путем многолетнего накопления записей от разных московских купцов, будто бы встречавшихся составителю в странах Леванта, но такой пронизывающей севернорусской и даже еще уже — поморско-холмогорской основы — не могли бы иметь записи Андре Тэве.

2. АНАЛИЗ ТЕКСТА А.

Восстановление оригинала

§ 6. Далеко не исправный текст дошедшего до нас в двух списках Словаря московитов должен подвергнуться филологической критике и реконструкции, чтобы стать общедоступным и чтобы можно было использовать его для истории русского языка. Первая работа по расчистке текста состоит в удалении наиболее механического поверхностного загрязнения ошибками копиистов. Надо показать и объяснить повторяющиеся описки, упущения и искажения трудного для них оригинала. Трудного потому, что язык, зафиксированный в нем не совсем привычными комбинациями графических средств, был переписчикам абсолютно неизвестен и далек от французского, а также и от других европейских языков, какие им могли быть знакомы.

а) Наиболее ясны и неоспоримы те ошибки, какие коренятся в сходных написаниях букв или их частей или их комбинаций.

1. Если мы вспомним, что в графике XVI в. (латинице) не различали и и v, а в скорописи могли совпадать по начертанию и и п, то не представит затруднений исправление: medon ~ medou 30, aspondare ~ aspoudare 3, chelongou ~ chelougou 11, grinenque ~ grivenque 97, pivanar ~ pivavar 255, noyssevissa ~ noyssenissa 294, 434, у amon ~ yamou 372, craseua ~ crasena 352 etc.

2. Так же объясняю замену е через о: pochatenicq ~ pechatenicq 291, isoba ~ iseba 102, droguo ~ drogue (drougue) 154.

Наоборот, о заменено е в 551: colochella ~ colocholla, 227: poguena ~ poguonay.

3. Замена у ~ cq: chornocq ~ chornoy 297, diolonaicq ~ diolonaiy 248.

4. Замена g ~ q: torqua ~ torgua 505, rosquanor ~ rosguavor 514.

5. Замена q ~ p: sape ~ saqe (fsaque) 346.

6. Замена у ~ s: souycq ~ youycq 437.

7. Замена u ~ a: chabegay ~ chabeguy 96.

8. Возможно, графические ошибки: r ~ v: ollora ~ ollova 348; r ~ d: pouerem ~ poudem 20; p ~ c: pavernicq ~ cavernicq 277.

9. При тесном расположении строк и переплетении волосных надстрочных и подстрочных росчерков оказались возможными смешения таких, на первый взгляд, далеких по начертанию букв, как: v ~ у: sderovve ~ sderovye 3, bellova ~ bellyoa 207; о ~ g: obledena ~ gbledena (gbledem) 376, ofnorot ~ ofgnorot (ofguorot) 41. [28]

10. Вероятно, графическими заменами надо объяснить шесть случаев ошибочного а на месте о: guarot ~ guorot 389, pattecavoy ~ pattecovoy 428, mallotacq ~ mallotocq 430, portenay ~ portenoy 490, callecallenica ~ callecollenicsa 552, galliouf ~ golliuf 256 (?).

11. Так же объясняю я и несколько случаев замены е через a: senya ~ senyech 363, vesya ~ vesyech 596, myessa ~ myesses 610, и один случай замены а ~ е: polletenicq ~ pollatenicq 278.

б) Пропуски букв тоже не представляют трудностей для восстановления текста; они обычны и при переписке текстов на родном языке писца, тем более понятны такие ошибки в нашем случае.

1. Пропуски, поводом для которых были «немые» буквы французской орфографии того времени, например, пропускали s перед t: cretyanicq ~ crestyanicq 248, rasoutevo ~ rasoustevo 590.

Один раз пропущено конечное s: gouvory ~ gouvorys 401.

Пропуск 1 перед согласной: setoboy ~ setolboy 393, 394.

2. Пропускали буквы по невниманию, например, а: у ~ уа 399, zallatya ~ zallataya 521, clemagua ~ calemagua 201, grasda ~ garasda 401.

Пропускали г: sereba ~ serebra 344, sounachay ~ sournachay 329.

Пропускали t: rosoqua ~ rosotqua 535, seyor ~ setyor 457.

в) Перестановки слогов и букв — обычный вид искажений в рукописной традиции, объясняемый тем, что писец диктует себе неверно прочитанное слово, не сверяясь с оригиналом: petinza ~ petniza 585, zafretaquait ~ zafetraquait 37, bellova ~ bellyoa 207 (но возможно и без перестановки: belloya = белое).

Перестановка букв из соседних слогов: parparchicq ~ praparchicq 569, potacoray ~ pocatoray 497, boychal ~ bolchay 572, рог molodis ~ pro molodis 383.

г) Многочисленные и более затруднительные при восстановлении текста, хотя совершенно понятные по происхождению, ошибки, возникшие вследствие предвосхищения написаний следующих слогов или при уподоблении написаний предшествующим слогам слова: delechel ~ dolechel 8, doloche ~ doleche 18, setoto ~ setote 65, lufof ~ lubof 382, sadoquenicq ~ sadovenicq 469, trellaba ~ (s) trelleba 575, polletenicq ~pollatenicq 278, rabe dobryee ~ rade dobree 370, devoylychelay ~ devoylychenay 307.

Специфическими для русской, совершенно непонятной писцам, части нашего памятника являются уподобления написаний, чаще в конечных буквах, соседним словам (либо предшествующим, либо последующим). По образцу: raeessa nye pospyella 472 написано: clieba nye pospiella 474 (~ clieb nye pospiel).

Так же: dadya 138 ~mattya 137 (вм. maty),
doloches ydes ~ (dolochel ydes) 18, dobray salovyeck 61 ~ janne dobray 62 (вм. dobraya),
chapequa 95 ~ chabegay sabeguy) 96,
diacquen 555 ~ diacquen 555-c (вм. diacque),
com 150 ~ comma 151 (вм. coum),
guarocha nocha ~ (noche) 615.

д) Встречаем в наших рукописях и ряд случаев гаплографии — пропуски слога, имеющего сходное начало или сходный конец с соседним слогом: zaguy ~ zazeguy 34. Эта ошибка исправляется сопоставлением с № 109 без малейших сомнений. Далее: peremia ~ peremiria 513, sette menie ~seto te menie 17, perays ~ perevays 425.

е) Один случай диттографии, осложненной разрывом слова и перестановкой [29] букв, — сильно затруднил разгадку слова: cle ou ste sse viessa ~ cle ои tse sse viessa ~ cleoutseviessa 467 — клюцевица (вода).

ж) Два непонятных мне, но, вероятно, графических искажения: roussecjua вм. poussequa 384; collayt вм. collava 563.

з) Многочисленны случаи разрыва слов, неправильного расчленения русской фразы или слова; в некоторых случаях они произведены писцами, пытающимися осмыслить загадочные слова непонятного языка посредством уподобления отдаленно сходным французским написаниям. Но трудно решить, что тут от копиистов, а что восходит к оригиналу, ибо и составители словаря незнакомого языка точно так же произвольно расчленяли поток непонятной речи и так же могли вводить в свою запись привычные комбинации графем французского или другого европейского языка.

1. Я отношу на счет копиистов следующие случаи:

menyest oboy ~ menye staboy 400,
voy moy menyetto ~ voymoy menye etto 475,
ze quolqua ~ zequolqua 495,
ya~ya 518; у as ~ yas 396; у gratte ~ ygratte 53,
loutess ier ~ loute ssier (loute svier) 80,
la fequa ~ lafequa 131.

2. Сомнительные случаи, когда вина одинаково может падать и на копиистов, и на составителей словаря:

dabesderovve ~ da(y) be sderovye 3,
vydy ou ~ vydayou 24,
... prouvoy vodo si pianno ~ prou voyvodo Sipianno 390,
asta nocha ~ astanocha 519.

3. Вероятнее всего, уже в оригинале были такие разрывы и спайки слов:

ouge natelinam ~ ougenate li nam 39,
tynyemoyze chely ~ ty nye moyzeche ly 51,
qua te os a out ~ quat(e) eo saout 60,
zediello laito ~ zediellol aito 86,
zediello laitay ~ zediellol lai tay 87,
zediella chelitay ~ zediellache li tay 88,
sonda fecicq ~ soudafecicq 249,
courat pateca ~ couratpateca 404.

Б. Приемы записи русской речи

§ 7. Скептически настроенные историки русского языка склонны преувеличивать неточность, неясность и недостоверность записей русского языка иностранцами. Я отвергаю этот бесплодный и ограниченный скептицизм, но вместе с тем нимало не преуменьшаю как трудностей предварительной разработки этого рода источников, так и известной степени отклонения от прямого и возможно адекватного изображения русского языка в этих свидетельствах. Отклонение это обусловлено прежде всего естественным и неизбежным преломлением впечатлений от чужой и неосвоенной речи сквозь призму норм родного языка. Едва улавливается какое-нибудь даже отдаленное подобие своего в чужом языке, как это ведет к подмене чужого своим. На первых шагах ознакомления с новым и далеким по строю и составу языком возможны даже грубые субституции этого рода. В переводе длинной вымученной фразы: «Говори про Александра писание и про Цезаря и Помпея, де Ганнибал и про город Картанны [30] и про войводы Сипиана Африканскова земли» (386-390) — среди нескольких про — вторглось один раз французское de. Я не думаю, чтобы толмач вымолвил такое слово, хотя и было от чего тут зарапортоваться. Вероятнее, что французы записали эту фразу с малой примесью отсебятины. Еще более очевидной самозаписью являются написания: maestro вм. master (см. 269, 272, 290), sacra 331 вм. sachar, muscatte 335 при mouscatenicq, safren 339 вм. chafran, tartaresque 235 вм. tataresque, escorlatto 481 вм. scorlate (ср. еще espat 33 вм. spat, espacibo 620 вм. spacibo). Особенно интересны субституции ит. lad re 285 вместо рус. лодарь (или лодырь) и франц. tavelier 311 вм. рус. тавлѣя (доска для игры в шахматы и шашки).

§ 8. Навыки французской орфографии не могли не проявиться в этих записях, хотя авторы словаря не были ограничены ими и показали в своей работе знакомство и с английской, и с немецкой орфографиями.

1. Французская орфографическая система едва не в 30 случаях из ста позволяла записать русское произношение совершенно ясно, полно и точно: ouda, mechocq, loucq, tougua, vedro, myr, vyeter, vietra, soudia, camqua, sreda, oftornicq, pristoup, nyediella, polle, molloqua, paupe, spubota, lies, day, odin, try, vina, dobray, volcq, chouba, vauda, copyo, ladya, pey, brate, baba, requa, more, garchocq, voyvauda, rouquy, sat, rof, abyeday, cenam, zapisy, gitta, cholom.

2. He вызывают сомнений и те записи, в которых применено написание французского е «немого» между двумя или тремя согласными в непривычных для француза сочетаниях: pouchequa, vossequa, setoroz, pechano, portenoy, verbelut, massela, iguella, outequa, crassequa, capousseta, lafequa, setoudeano, setrela, quelinenaya, seque-lanichenaya, zathevary, belluda.

Также прозрачно для нас применение в записях франц. s «немого» перед t (один раз перед I): pichost 323, giest 497, thuost 403, teslessia 358. В сопоставлении с thuost ясно и tuopt 367. Не затемняет значения записи и примененное несколько раз «немое» 1: mouldressa 321 (как de la pouldre 229), mieldenaye 353, guelcha oulchicq 568 ~ gnechaoulchicq ~ yechaoulchicq. Подравнивание к французскому написанию видим и в: lazeurenay 299 ~ lazourenay, norenge 303 ~ narange, cosse latinna 360 ~ coselatina, secorot ~ secoro 369 (cp. 47), courat pateca 404 ~ courapateca, у a benyt 559 ~ yabetnyq.

Почти без отклонений проведено правило: писать двойное ll между гласными, ординарное l — в начале, в конце слова и перед согласными:

a) biello, zellatye, zellenicq, pallato, bellouga, caulloup, ollora (ollova), colleat, pastella, nyediella, belluda, tecalluenicq, mallotacq, sallevay, vessello, pelleaytys, polletenicq etc. (~zelon, palissa, zolotta, sedela, guelava);

b) lubo, loche, loze, loffet, lachacq; priechal, chasyl dobroail, cazol, stoel, catol; niedol-gua, volcq, calpacq.

Два русских л плохо различались, см. ниже о палатализации.

3. а) Смелому сближению изучаемого языка со своим родным нисколько не противоречило непроизвольное обнаружение ряда несоответствий между ними даже там, где их элементы приняты были за подобные. Так, вопреки многократно проведенной передаче русского а французским а, а русского о французским о или ои, — в двух случаях русское о передано буквой а перед ll: callecallenica ~ collocollenicsa 552, mallotacq ~ mollotocq 430. В отличие от других еще шести случаев (о которых см. выше § 6, а, 10) я вижу здесь не графическую ошибку, а отождествление русского о перед л твердым с французским задним а, но не с более высоким и закрытым французским о. [31]

б) Этой же остротой слуха и внимательным соотнесением со звуками родного языка я объясняю написания о вм. ou для передачи русского у неударяемого, очень непохожего на французское ou, которое было более закрытым и высоким, чем русское у: comma 151, poscar 263, ochenicq 289, crochins 379. Написание comma, к тому же, могло быть поддержано фр. Commere.

в) Что же касается трех случаев передачи через о русского у в ударяемом слоге, то я их объясняю графической ошибкой (о вм. ou); на ошибку в слове droguo вм. drouque 154 указывает и рядом стоящее podrouga 155 и drouque 377; написание com 150 могло быть исправлено переписчиками в сооветствии с рядом стоящим comma; в написании gemsoginna 523 я вижу пропуск ц после о, как в первом случае.

§ 9. В подавляющем большинстве случаев средства французской орфографии были совершенно достаточны для записи русской речи. Но, встречаясь с такими звуковыми элементами, для которых не оказывалось никакого соответствия во французском языке, составители словаря обращались к знакомым им системам письма: английской и немецкой. Они многократно применяли английское th, быть может, для показания альвеолярного и более слабого, чем во французском, затвора при т. Для русского ч тоже пригодилось английское употребление сочетания ch. Немецкой орфографии XVI в., вероятно, они обязаны употреблением h и ch для передачи русского х, а может быть, и единичными написаниями sch (для обозначения звука, среднего между ц и ч) и CZ (для ц).

В результате некоторые графемы получили по нескольку функций без четкого разграничения. Иногда это ставит нас перед исключительными трудностями интерпретации записей Московского словаря.

Графема ch в нашем источнике обозначает: ш, ч, с", с, х, (к, ж).

Чаще всего — по французской традиции — ш: chouba, chapequa, cholom etc. Несколько реже — ч: chevo, vechere, chatery etc.

Следующие функции этой графемы встречаются еще реже: chelougua, boch. По одному случаю: collochella, provecho (провожу).

Графема z передает русское: ц, з, з", с, с".

Графемы s и ss имеют совершенно совпадающие функции и почти тождественные с функциями z, а именно: с, с", з, з", (ц). Разница только в том, что для z передача русского ц является первым назначением, а для s и ss — самым редким. При таком перекрещивании ряда функций различных графем мы теряем твердую почву для чтения этих записей. К счастью, этих многофункциональных графем очень мало, а другие к тому же не представляют трудностей, так как в русском языке мы находим для них совершенно определенные соответствия в разных словах; так, двоякая функция и (= у, в) или у (=и, й) не создает никаких трудностей. Но уверенно различить, где записано ш, а где с" шепелявое (графема ch), или же — где с, где с", где ц (графемы s, ss, z), не всегда возможно.

В области гласных многозначна графема ау — она передает русские: ай, эй, э, ы. Графема ie, ye по французской традиции передает внутри слова дифтонг ие (я транскрибирую его всегда буквой ѣ), а в конце слова обычно и:

1. batterye, artillerie ~ dattye, zellattye;

2. centenyer, cordonnier ~ dyellat, miella, nyette.

Но в ряде случаев и в средине слова эта графема означает и, как в немецкой орфографии, а в конце — дифтонгическое ѣ, очевидно потому, что не найдено было способа различать эти две функции графемы. [32]

§ 10. Большую трудность представлял для французской записи звук ы. Французы ясно слышали дифтонгическое течение этого гласного после губных: а) под ударением: bouycq 72, bouel 19, boil 49, cabouuilla 84, mouuilla 458, woymoy 475, seto(l)boy 393-394 coubisca — единственное исключение); б) в безударных слогах: boy covya 357, pattecovoy 428.

После альвеолярных только при полном стиле произношения (под фразовым ударением и т. п.) записан дифтонг: ay, еу, (oul), в остальных случаях, как в ударяемых, так и в безударных слогах русское ы передается французскими: е, у, i:

a) tay 87, 88, tey 520, seviettay 455, daynyee 471, roudoul 353 (руды);

b) sattery 393, 394, chatery 164, baresnicq 251, ribya 340, riba 417, ty 242, coudy 496, agoursy 470;

c) loute 80, aspondarenia 5, 6, troysen 593, rosse 454.

После шипящих, по-видимому, в говоре, записанном здесь, не было звука ы, слышался и, так как шипящие были переднепалатальными (ср. bouellechior 457):

a) gitta 446, git 371, gemsoginna 523;

b) sonda fecicq 249, amanesicq 287, podecousicq 261, camensicq 245, parparchicq 569, nabamchicq 570, tourmachiq 508.

§11. Чуждый языку составителей словаря звук х точно так же представлял для них большие затруднения. Такой пестроты обозначения мы не видим в нашем источнике ни для какого другого звука.

1. Запись по немецкому способу: boch 57, brerucha (breoucha) 214, patticho 243, pouchou 486, Michalle den 595.

2. Уподобление французскому h: dohtor 492, priehal 368.

3. Разложение звука (к с придыханием): barquehayt 476.

4. Отождествление с к: clieba 25, quadiel 48, coechays 85, machaca 145, caracha 219, carouos 220, sacra 331. (На запись последнего слова повлияло, кроме того, сближение с французским словом sucre.)

5. Применение буквы g: guaroch 64, vina godez 237, guarochay 482-483, guarocha 614-615.

6. Отсутствие обозначения: vesya seveathe 596. По-видимому, сюда же надо отнести и запись: pietous 411, принимая конечное s за немое французское s. Иначе надо видеть в этом седьмой способ передачи х ⁴.

§ 12. Палатализация согласных была обнаружена французскими наблюдателями не сразу, и потому не во всех случаях она была обозначена каким-нибудь способом.

а) Не передана мягкость конечного согласного: den 1, 580, 588, 591, 592, 593, 594, 595, 596, coupiet 14, colleat 20, mallades 33, obyedet 38, yes 45, guielot 56, loffet 66, aguon 89, sequatert 99, ses 166, sem 167, quenez 223, zaar 224, imber 334, pessar 280, nyt 296, durren 315, git 371, lufof 382, lyecar 489, gous 408, craben 433.

б) He обозначена мягкость согласных внутри слова: cazol 74, dadya 138, setoguena 216, provedossela 397, tournaa (tourma) 507, tourmachiq 508, catol 532.

Как видим, непривычный конец слова на согласную менее точно записан французами, чем открытый слог и в особенности ударяемый.

Гораздо больше случаев зафиксированной палатализации. Особенно интересна тут разнородность приемов ее обозначения. [33]

в) Конечный палатализованный обозначен добавлением буквы — i, у: seto ny boudy 15 (но seto ny bout 381), pity 26, vosemy 168, devety 169, dessety 170, odinnassety... devet nassety 172-179, costi ribya 340, yessemany 449, sediellaty 498, pollachy 562.

г) Конечный палатализованный обозначен добавлением буквы е: aspondare 3, 21, soudare 4, ougenate 39, sare 43, ygratte 53, loze (= лось) 77, cercave 549, noche 589.

д) Палатализованный согласный внутри слова обозначается вставкой букв i, у: menie 15, aspondarenia 5, 6, nye 24, cernyllynisa 93, zimia 104, tyeplo 105, lieta 106, dadya 138, tyotequa 139, derevenia 204, biello 298, lyot 364, tyoplay 366, bouellechior 457, lyecar 489, diacquen 555, podiachan 556, nyoba 611.

е) Внутренний палатализованный обозначен вставкой буквы е: colleat 20, outyralenicq 100, setudeano 103, brerucha (breoucha) 214.

ж) Если на первый взгляд можно усомниться в назначении буквы е в примерах, приведенных под г) и е), то наши сомнения теряют почву при сопоставлении этих случаев с более доказательными: авторы нашего памятника применили е, i, у в качестве сигналов палатализации впереди согласного, что дает совершенно недвусмысленный эффект, тем более, что в ряде случаев тут же прибавлено и последующее i, у как знак палатализации: coin 235, tayt 285, navechayt 208-209, lochays 421, perstain 483, pete dessaite 183, sem dessaitty 185, vosemy dessayty 186, saucoil (nicq) 279, zeclaynisicq 264, bouellechior 457, poenam 520.

з) Единичным, но также очень показательным надо признать выражение палатализации — притом очень сильной — передвижкой согласного в другой ряд: guielot 56 (= дЬлать). О звуковом соответствии этого обозначения не может быть двух мнений, если сопоставим его с аналогичным обозначением сильного (более шумного, чем во французском) йота. Наиболее отчетливым и, так сказать, форсированным обозначением йота было применение буквы g: guyez 128, guelchaoulchicq 568 (~ ез" = ешь, ес"аульс"ик = есаулыцик). Наряду с этим единично употреблены для конечного йота г, 1, cq: bouellechior 457, grassenol 302, chornocq 297.

Внутренний йот обозначается, как и палатализация, посредством i, у: соруо 115, ladya 123, pissanye 386, poydou 518, soudia 558, moya32, day 25-31, 37, moy 156, portenoy 269, pyan, pyanna 292-293, platya 206, safien 354.

§ 13. а) Окончание русских слов на ун дважды передано французами посредством on: pelledon 283, carchon 422.

Окончание он передано посредством en: diacquen 555. Эти случаи наводят на мысль, что французы слышали назализацию гласных в русском языке там, где ее не было или почти не было (могла быть назалирована экскурсия гласного перед н). Сильная назализация характерна для северных французских диалектов; вот это, может быть, и объясняет такое преувеличение едва уловимого оттенка назализации русских гласных в записях Жана Соважа из Дьеппа или его спутников, по всей вероятности, его земляков, т. е. тоже северян. Воспроизводя в процессе записи русское произношение, они утрировали его в привычную для себя сторону, т. е. сообщая гласному перед носовым носовую окраску. Если бы они произносили (и хотели записать) тут чистый гласный, то написали бы pelledone, carchone, diacquone. С этими записями надо сравнить еще: fe ton (= в том) 520, moelin boch 57, gouvorinnes 381, где замена m через п тоже понятна при безразличии знака носового согласного для выражения назализации гласного.

Уяснив эти случаи, мы можем перейти к более трудным, на первый взгляд, загадочным. [34]

б) Четырежды подобным же сочетанием с носовым обозначены в Словаре московитов конечные чистые гласные а и о: sabacquen 78, semechon 355, tysesem 189, borzem 46 (= собака, замша, тысеця, борзо) ⁵. Во всех четырех случаях окончания безударные, к тому же, вероятно, произнесены были как редуцированные (ср. § 20, к). Гласного чистого — соответствующего русскому редуцированному а или о — французы не имели в своей речи, а назалированные, сдвинутые в направлении к среднему ряду и среднему подъему, здесь более всего подходили.

в) Только в связи с приведенными в этом параграфе фактами можно понять и третью группу записей с назалированными гласными на конце — наиболее неожиданную:

1. zernem 310, pessarem 42, myessesem 578;

2. dallen 65, vocheman 144, goden 579

[т.е. 1. зернь, псарь, мѣсецъ (?); 2. дал, вотчим, год].

Многочисленность однотипных написаний не позволяет считать их графическими ошибками или случайными недоразумениями. Эти записи имеют какое-то объективное основание. Они не могут быть поняты как свидетельство о носовых гласных в русском языке, так как назалированные апперцепированы французами здесь — как и в других вышеприведенных случаях — по отдаленной аналогии вместо русских редуцированных, ослабленных гласных. В отличие от предыдущих случаев они записаны на этот раз после согласных, принимаемых нами теперь за окончание слова. Нельзя ли видеть в этом обнаружения каких-то следов глухих ъ и ь на конце слов? Конечно, нельзя ⁶.

Против этого предположения говорит хотя бы наличие в нашем источнике повторного написания некоторых из приведенных слов, а также других подобных им слов без назалированных гласных на конце, притом с утратой звонкости конечными звонкими согласными. Ср. pessar 280, dal 520, zaar 224, soudare 4, aspondare 3, sem 167, sat 468, lyot 364 etc.

Если мы оставим пока в стороне одно слово — myessesem 578, то в остальных конечными оказываются сонорные, плавные и носовые, или их сочетание (зернь), да в одном случае звонкий взрывной д.

В полном стиле речи-медлительном, более звучном, тщательном и несколько архаичном — эти сонантные окончания должны были звучать с некоторым кратчайшим пазвуком, нефонематичным для русского и потому ускользающим, как бы не существующим для нас, но в утрированном произношении иностранца этот пазвук превращался в редуцированный, ослабленный конечный гласный, а у французов-северян он приобретал еще и назалированную окраску. Полный стиль произношения мог получаться непроизвольно при переспросах в обстановке записи, когда осведомитель озабочен был полнотой записи каждого звука в слове, которое он диктовал, а не произносил непринужденно ⁷. Но те же самые слова в среднем или небрежном сѣиле произношения, как и другие слова, подобные им по структуре [35] окончания, — произносились и записывались безо всякого пазвука на конце (см. выше). Что касается слова месець (myessesem 578), то и тут я предполагаю полное произношение с выделенным подчеркнутым окончанием, а в небрежном стиле это слово записано было ниже 610: myessa. Вот такое неполное восприятие слова в быстром произношении, очевидно, и вызвало реакцию осведомителя, услышавшего, как француз, повторяя за ним, недоговаривает окончание слова.

Несколько точных наблюдений

§ 14. 1. Верный слух и находчивая передача средствами французской орфографии трудностей русской речи сказались в точной записи отличающих русское произношение полифтонгичных, «скользящих» гласных, не свойственных французскому языку: pelleaytys 435, peroa 436, chichelloa 616, mouuilla 458, bouellechior 457, а также дифтонгов, не имеющих соответствия во французском вокализме: tuopt 367, thuost 403, carouos 220 (см. § 18, ж); а с другой стороны: lieta 106, siera 442, cevyet 303 etc. (см. § 19).

2. В отличие от традиционных и не соответствующих произношению написаний русских источников этого и предшествующего времени — здесь точно воспроизведено упрощение групп согласных в конце слога и слова: nievesqua 147, yes 45, ses 166, ses dessaite 184, doys 362, garas 403.

3. Быть может, упрощение двойных согласных при быстром темпе речи зафиксировано в следующих случаях: bronicq 271 (ср. soucormicq 276 etc.), zatina 232. Но правильнее отнести к недослышке передачу: gouvory ly ~ gouvoryl lу 373.

4. Две разговорные формулы повседневного и скороговорно-небрежного произношения переданы превосходно: Са the boch millouet? 7, Dabesderovve ~ Dabes derovve 3, 5. [Ка(к) те бох милуэт? Да(й) бъ здоровье!]

Недослышки и ошибки записи

§ 15. В ряде случаев записи несовершенны. Это может объясняться некоторым ослаблением внимания, тогда такие дефектные записи случайны. Но наряду с этим иногда ясно выступают объективные причины и условия неполноты и неточности записи.

а) Конец слова в русском языке в отличие от французского нередко бывает безударным, ослабленным. Поэтому вполне закономерным образом конечный заударный ускользал от слуха французов, они записывали его весьма приблизительно, в намеке, а в одном-двух случаях и вовсе не записывали: saucouil 278 ~ saucouilnicq, felacq 230 ~ felaqua, oloveanay 537 ~ oloveanaya, serebrenna 394 ~ serebrennaiy, diolonaicq ~diolonaiy 248 (дёлёнаи). Чаще всего оставался необозначенным один конечный согласный как внутри словосочетания, так и в абсолютном исходе речения:

То pomina guarochay ~ pominacq 482,
Couba cerebrena(y) ~ coubacq 528,
Miella droguo ~ miellay 154.

Yas tebye dam denye ~ denyecq 16,
... sedyella ~ sedyellal 17,
[Tynyemoyze] ~ moyzes 52,
sevyezdachocq ~ sevyezdachot 322, [36]

senya ~ senyech 363,
yoncha (youcha) ~ youchan 423,
setellecho ~ setrellechof 563,
den vesya seveathe ~ vesyech sveathech 596,
myessa ~ myesses 610.

Какие-то особенности и отличия русского конечного йота обусловили то передачу его причудливыми приемами, то опущение: grassenol ~ grassenoy 302, bouellechior ~ bouellechioy 457, chornocq ~ chornoy 297, cerebrena ~ cerebrenay 528, 530, poguena ~ poguonay 227.

Предпоследние два написания обусловлены, кроме того, нахождением этих слов среди записей, где форма cerebrena стояла как надлежащая: 525, 527, 529.

б) Три случая опущения начального спиранта перед вторым согласным могут быть объяснены как неполное восприятие:

trellaba ~ trelleba ~ strelleba 575,
profis ~ prosy ~ sprosy 615-b,
saperondo (~ saqeroudo ~ saqueroude) ~ fsaque roude 346.

Об этом последнем, наиболее сложном случае — см. комментарии к тексту.

в) Описками оригинала я считаю: collecollenica (дальнейшее искажение переписчиков: callecallenica 552) вместо: collocollenisa или collocollenicsa; под некоторым воздействием французского centenyer могла возникнуть описка: codenicq вместо sodenicq 565.

г) Сплошь и рядом в Словаре московитов приводится форма родительного падежа существительных, а не именительного. Обычно это соответствует и форме французского слова. В двух-трех случаях — расходясь с французским заголовком, русская часть представляет форму косвенного падежа, извлеченную, можно думать, из какой-то не записанной целиком фразы. Так я понимаю запись:

yenpanchacq 438 = (в)епанчах,
souycq 437 = (с)юки,
zimia 104 = зимѣ.

Колебания и вариации записи

§ 16. а. Некоторые служебные и часто употребляемые слова встречаются в нашем тексте по много раз, при этом с некоторыми различиями в написании:

§ 16. а. Некоторые служебные и часто употребляемые слова встречаются в нашем тексте по много раз, при этом с некоторыми различиями в написании:

Совокупность написаний первого слова дает возможность сделать вывод, что несколько колеблющаяся запись слова (то более полного, то беглого произношения) запечатлела в говоре дифтонга уо в первом слоге (теперь уже исчезнувшего в поморско-архангельских говорах, ср. ниже, § 18, ж). Написания второго и третьего слова свидетельствуют о двояком произношении его разными лицами, то цвѣт, цвѣты (с дифтонгом), то цвит; то cѣра, то с"ѣра (с шепелявым с). Впрочем, не исключено, как [37] будет выяснено ниже, что записано произношение: свѣт, свѣты, свит, хотя это и менее вероятно.

б. Об остром и точном наблюдении составителей Словаря московитов свидетельствует чрезвычайно тонкое различение ими троякого произношения местоимения ты:

1) самое полное — (передаваемое дифтонгом) — под фразовым ударением: здѣлал ле ты? (tay) 87, здЬлаш ли ты? (tay) 88;

2) среднее — с нормальным словесным ударением, но вне фразового выделения: гдѣ ты был долга? (thy) 49, ты не можеш ли? (ty) 51, ты хараша! (ty) 219, возьми ты! (ty) 242;

3) слабое, произносимое энклитически (без самостоятельного ударения): с"то ты дал? (to ~ te) 65 = сколько заплатил? Я тебѣ за то дѣла челом бью, с"то ты мнѣ сдѣлал (te) 17.

Слабое и сильное положение в интонации фразы отражается и в других случаях записью полного произношения одних слов и среднего или слабого — других:

1. Tho роbre dobray 402 (povar),
2. Thy em gouvory ly 373 (emou),
3. Temene lubo ~ To menye lubo 391,
4. Ty ne dyelas rassenaya profis (menye) 615-b.

В 1-й фразе в слабом положении и соответственно в неполной записи слово повар, во 2-й — ему (en), в 3-й — то мнѣ, в 4-й — мнѣ.

в. Но есть случаи таких вариаций записи одного слова, в которых надо видеть только поиски лучшего выражения из нескольких возможных:

loucq 452 — lucq 68,
perstain 483 — persetem 522,
sselousebou 385 — chelouseba 511,
belluda 527 — bellouda 540,
maester 490 — maestro 269, 272,
grivenque 97 — griminqua 486.

На первом месте — лучшие написания.

В. Фонетические данные Словаря московитов

§ 17. Грубое сырье, какое представляют из себя записи французских купцов или капитана Соважа в сохранившихся искаженных копиях, мы перерабатываем в драгоценный металл, в научно-достоверное изображение русской речи XVI в. Сперва мы освободили это сырье от механических примесей. Одно уже сопоставление списков позволило нам устранить ряд грубых ошибок переписчиков, а на основе этих исправлений можно было пойти дальше и снять погрешности, содержащиеся в обоих списках, — той же механической природы. Вторая процедура обогащения нашей «руды» была более сложна: необходимо было выделить примеси, какие были присущи оригиналу Словаря московитов и вошли в него как совершенно закономерное и необходимое отклонение от объективного точного изображения русской речи в силу непонятности и неизвестности записываемого речевого материала, разлагаемого на элементы французского образца. Очищенный от этих последних деформаций иноязычного уподобления-материал нашего источника предстанет как драгоценный документ, как запись, которая может зазвучать живым голосом холмогорских предков. Острое и во многом совершенно точное наблюдение иностранцев было свободно от шор традиционного правописания, заслоняющего облик живого произношения, — оно было свободно [38] от свойственного тогдашним грамотеям пренебрежения к «вольностям» живой речи, старательно устраняемым в русских источниках по нормам книжного и приказно-делового языка.

§ 18. Выделим характерные черты вокализма записанного в нашем источнике говора. Мы будем различать основной говор (подавляющее большинство записей) и вкрапления чужих говоров. По направлению изменений в составе гласных, какие отличают основной говор, его можно назвать экающим.

а) Мы находим в нем е:

1) на месте а после мягких согласных в ударяемых слогах: zeitta 146, 148, peit 165, quenez 223, teslessia 358, meessa 472, 473, maesson 27, ret 506, pollonenicq 509, petinza 585 (= зеть, петь, кнезь, телецья, месо, ред, полоненик, петница);

2) на месте а (обычно после мягких согласных и йота) в неударямых слогах: zaecz 82, devety 169, dessety 170, odinnassety... 171-181, pete dessait 183, devenosseta 187, tysesem 189, 190, pet sot tyeses 194, yessemany 449, meesnoy 506, poes 525-a (= заэць, деветь, десеть, одиннацеть... петьдесеть, девеноста, тысеця, петьсот тысець, ецьмень, месной, поэс);

3) на месте а после шипящих в неударяемых слогах: lachedina 359, 426, 428, setyor 456, 457, loffet (= losjet, losset) 66 (-лашедина, с"етер, лос"еть).

б) В отличие от большинства русских говоров встречаем здесь ряд случаев сохранения е под ударением перед твердыми согласными (без замены его звуком о): medon 30, poudem 41, 46, 228, podem 53, queiesse 259-a, cavernicq 277, sedela 427 (PI.?), avies 447, prichal 367, priedet 369, plepelqua 424 (= меду, пудем, подем, колеса (мн.), каверник, седла (мн.?), авес, пришел, придет, пелепелка).

Встречаем и несколько случаев е без замены на о в предударных слогах, где большинство северных говоров знает только о: tyeplo 105, sestra 141, cernilla 91, cernyllyni'sa 93, chevo 9 (= тепло, сестра, цернила, цернильница, чево).

Примечание. Эта черта тесно связывает наш источник с холмогорским говором.

Ср. Грандилевский. Родина Ломоносова, с. 15: Звук е часто составляет замену ё... перышко, ребрышко, одежа, мед и проч. С. 16. К разряду слов... . не терпящих ё на месте е, относятся: слеза, тесак, вылетать, дверной...

в) Звук близкий к е, происходящий из редуцированных а и о среднего ряда, изображаемый в современной фонетической транскрипции знаком э, передан в нашем источнике во многих случаях буквой е: sderovve (sderovye) 5, 130, chabegay 96, verotta 107, 108, navelaguy 134, senapal 117, obyedet 38, etc. (cp. § 19, к (- здэровье, сабэги, вэрота, навэлаги, сэнапал, обедэть).

г) Как и в современных говорах Холмогорского района, встречаем здесь е вм. и: imber 334, peroguy 403, predi 47, poineri(s)ca 380. Ср. совр. перог, пехать, бретоус, левень, керпиц" и под. в холмогорских говорах.

д) В подавляющем большинстве записей отражено сохранение старого о в безударных слогах: vauda 90, pochol 23, poydou 518, govory 12, podrouga 155, moya 157, odin 161, sorocq 182, biello(y) 298, boyarin 221, portenoy 269, chornocq (chornoy) 297, zolotta (gen). 343, moloqua 501, solomca 529, colochella 551, pollachy 562, etc. (= вода, пошол, пойду, говори, подруга, моя, один, сорок, белой, боярин, портной, чорной, золота (род падеж.), молока, солонка, колокола, полач). С этим надо сопоставить и запись: zomochenicq 273 (= зомошник).

е) Характерное для многих севернорусских говоров и, в частности, холмогорских закрытое о, близкое к у, записано в ряде слов (в безударном слоге): ynucqua 286, [39] gouvory 372, 373, 381, 382, bouellechior 457, pouditty 375 (= инука, гувори, бульшёй, пудити).

ж) Явственные указания на дифтонг уо на месте старого акутованного о мы находим в таких случаях: carouos 220, tuopt 367, thuost 403, guorot 548, 323, 42. Сюда же я отношу и несколько случаев с написанным у на месте о под ударением: carouva (carouova) 73, thopour (thopouor) 126, doumernicq (douomernicq) 325, gourot (gouorot) 550.

з) С этим древним дифтонгом связывают и появление в перед начальным о: vocheman 144, vosemy 168, 178, 186 (= вотчим, восемь ⁸).

Это дифтонгическое уо на месте о теперь наблюдается в некоторых северовосточных говорах (напр., вологодских, вятских), а также в некоторых южнорусских говорах. В поморских архангельских говорах теперь это явление исчезло, но наш источник позволяет предполагать, что эта особенность древнерусского вокализма была еще в некоторых остатках свойственна холмогорским говорам в конце XVI в.

§ 19. Древнее ѣ дает в основном говоре различные рефлексы в зависимости от ударения и качества следующего согласного в ударяемом слоге:

а) Яснее всего произношение ѣ в безударных слогах; оно совпало с е независимо от качества следующего согласного:

1) bellouga 416, mechocq 445, requa 542 (так же надо понимать и seviettay 455, sequv 127);

2) bellova (=bellyoa) 207, navechayt 208, 209, strellet (s) 564, trellaba (= strelleba) 575.

б) Конечное ѣ: menye 25, 26, tebye 10, 17, 498, dobryee 370. Если сравнить это с записями: dattye 485, sq. zellatye 393 ( — дати, злати), то можно бы было прочитать это как мни, теби, добри, но не исключено и чтение с дифтонгом ие на конце: мние, тебие, добрие.

в) В слогах под ударением есть ряд записей совершенно бесспорного произношения В как и, притом независимо от качества следующего согласного:

1) vydy ou (? vydayou) 24, nievisca 149 (147), sevitta 336, seliza 350 (= видаю, невиска, цвит, зелиза);

2) syvericq 365, sedycha 519, aprilla 600 (= сиверик, здис"я, априля).

г) Однако значительно больше случаев записи ѣ как ie ~ уе, опять-таки независимо от качества следующего согласного: lies 546, lieta 106, salovyeck 61, clieba 25, 474, biella 417, biello(y) 298, siera 442, chiera 443, sedyella 17, zediellol 86, 87, zediellache 88, semellen mierchicq 323, cevyet 303, miella (gen.) 312, lyecar 489, vietra 365, 366, obyedet 38, abyeday 210, sousiet 156, sousieda 157, deviesta 191; myetif 345, vyeter 613, nyediella 577, myeviedy 76, myessesem 578, miesesa 616, piesselnicq 324.

Как читать эти записи? С одной стороны, мы не можем уклониться от сопоставления этих написаний с передачей палатализованных согласных (см. выше, § 14), тогда надо бы читать все записи вышеприведенного ряда (г) с е на месте ѣ. Но против этого ясно говорят такие записи в нашем источнике, как: coupiet 14, quadiel 48, miella 155, triesta 192, cleoutseviessa 467 (= купить, хадил, мила(я), триста, клюцевица).

В сопоставлении с этими последними данными я склоняюсь понимать записи ѣ под ударением, приведенные выше (г), как обозначение узкого е, близкого к и, чем и [40] объясняется несовпадение этих записей с теми, какие собраны под (в). Однако ввиду невозможности считать такое понимание бесспорным и для всех обязательным я всюду в объяснениях чтения текста передавал эту запись посредством буквы ѣ, предоставляя читать это либо как е узкое, закрытое, близкое к и, либо как е (или дифтонг ие).

Примечание. Два случая с о на месте ѣ: diolonaicq 248, rosoqua 535 — я считаю описками под влиянием о в следующем слоге вм. dielonaiy, resotqua. Третий случай: diollet 403 — не так ясен, но я склонен и здесь видеть порчу первоначального текста (вм. diellaty).

§ 20. Как уже сказано, наш словарь содержит записи от носителей различных диалектов (кроме местного — еще и южнорусских и смешанных). В области вокализма укажу на отчетливо противостоящее собранным выше показаниям о холмогорском говоре:

а) chornocq (chornoy) 297, tyoplay 366, соруо 115, nyoba 611, tyotequa 139, loch 418, lyot 364, jault 301, napeursetocq 308, zaviot 376, provedosse 397, setyor 456, cazol 74, catol 532, rosoqua 535 (= чёрной, тёплой, копьё, нёбо, тётка, лёшш, лёд, жолт, напёрсток, завёт, проведёш, с"етёр, казёл, катёл, рес"отка);

б) pichost 323, zelon 300, cholom 120 (= пишот, зелён, шолом). Эти две черты, едва ли свойственные в XVI в. говорам поморско-холмогорской группы.

Далее приведу свидетельства вторжения акающих говоров:

в) yadro 231 — 233, pyanna 293;

г) cosselatinna 360, dadya (dyadya) 138, felagua 537-538, oloveanay 537, safien 354 (= козлятина, дядя, фляга, оловяна(я), сафьян);

д) couchacq 111, lachacq 238, prochachay 557 (= кушак, лашак, прошачей);

е) несомненное произношение ѣ под ударением как е надо видеть в записях: saynye 200, senya ( — snyacq) 363, vesya (= vesyach) 596 (= сени, снег, всех);

ж) paguasy 110, pastella 133, padousquy 135, zathevary 108, sabacquen 78, carouva 73, zaut 58, zaout 61, patticho 243, cabouuilla 84, calpacq 94, calpassenicq 252, cazol 74, carma 466, ladya 123, lachacq 238, carable 122, pivavar 255, catellenicq 265, attapry 107, cercave 549, tyoplay 366, mallades 33, vascrsenya 587, assetrina 415, agoursy 470, astanocha 519, quatoray 497, 617, 618, (616), garchocq 533, carissa 333, pallato 395, garas 403, darogua 496, 497, couratpateca 404, dobray 1, 2, 61, 62, 402;

з) dolgua 48, lieta 106, secora 47, grazda 401, luba 391, niescliva 400, belluda 527, bellouda 540, derreva 124, zerssala 119;

и) setudeano 103, chavo 85, yamou 372, charnesse 554, darevenye (dyarevenya) 547, lossacq 526.

Примечание. Акад. Шахматов в «Очерке древнейшего периода истории русского языка» (СПб., 1915. С. 319) писал: «Отсутствие смешения ч и ц во многих говорах Архангельского и Холмогорского уездов, так же, как, например, переход в них конечного о в а, естественно признать следствием (восточнорусской) колонизационной волны». Под восточноруссами акад. Шахматов, как известно, подразумевает вятичей и радимичей, заселивших (по его теории) приокский бассейн в Киевскую эпоху. Об отсутствии смешения ч и ц для холмогорских говоров нельзя говорить ни сейчас, как показали записи мо'ей экскурсии летом 1946 г., ни для конца XVI b., как показывает Словарь московитов (см. ниже) и Записная книжка Ричарда Джемса. В этом вопросе сведения акад. Шахматова были неточны и недостаточны. А вторая часть его суждения вполне основательна лишь с той поправкой, что вторжение акающих говоров обусловлено было не крестьянской колонизацией, а все возраставшим со средины XVI в. наездом торговых людей, их агентов и «судовых ярыжек», бродячего рабочего люда, кормившегося от заработков при перевозке купеческих товаров между Москвой и Холмогорами, позже Архангельском. [41]

к) Явные отражения редукции гласных в записях нашего источника тоже должны быть отнесены на счет инодиалектных пришлых элементов населения Холмогорского края, наезжавших сюда на летний ярмарочный период с Поволжья и из Замосковного края. Надо разграничить два типа редукции, принесенных двумя потоками наезжих людей.

1) Редукция московского типа, при которой самыми слабыми являются второй предударный и первый послеударный слоги:

2) Редукция поволжского типа, при которой самым слабым является первый предударный слог, а второй предударный может иметь даже побочное ударение: verotta 107, 108, delechel 8, 23, sderovve sderovye) 5, 130, grasda (~ garasda) 401, vascrsenya (~ vascresenya) 587, ostreguay (~ ostreguy) 439, collochella 551, sallevay 406, arguemacq 236, callecallenica 552, chabegay 96.

§ 21. Согласные в записях Словаря московитов представляют еще более яркую картину несколько противоречивой сложности диалектной смеси на густом фоне весьма своеобразного старохолмогорского наречия, кое в чем явственно отличающегося от современных нижнедвинских говоров.

Наиболее важной и характерной особенностью речи холмогорцев XVI в. было сближение в определенных условиях свистящих с шипящими.

1) Отчетливым образом засвидетельствовано нашим памятником шепелявое с", отождествлявшееся в большинстве случаев с французским ш (ch) в следующих положениях:

а) в сочетании сл, сн притом либо в предударном слоге, либо в ударяемом: chelougou 11, chelouga 22, chelouzachaya 13, 21, chelouchaye 374, chichelloa 616 (с"лугу, слуга, с"луз"ашая, с"лушаю, чис"луо). По-видимому, от разных лиц записано: 210 — се пат, 211 — che namye (= с нам, с"нами);

б) в предударном или в ударяемом слоге — перед передним гласным: chira 500, chiera 443, lychisa 485 (= с"ир, с"ѣра, лис"ица). Два исключения: chabegay 96 (~с"абъги), chapossenicq 491 (с"апоз"ник);

в) на месте палатализованного с в заударном слоге: sedycha astanocha 519 (= здис"я астанус"я).

2) По-видимому, очень близкий к этому шепелявому с" или вполне тождественный звук на месте этимологических ш (ч) записан посредством ss или s: cvessenar 257, setolesnicq 247, baresnicq 251, rouquavissenicq 270, setyor 456, 457, seto 10, 15, 56, coubisca 539, poscar 263, padousquy 135 (= квас"ня, столес"ник, барыс"ник, рукавис"ник, с"етёр, с"то (что), кубыс"ка, пус"карь, падус"ки).

Конечное ш тоже передано в подавляющем большинстве случаев через s (и лишь один-два раза через ch), что опять-таки указывает на близость этого ш к с, т.е. произношение его как с" шепелявого: ydes 8, potays 9, carouos 220, prodays 59 (= идее", пытаис", харуос", продаэс").

Чтобы устранить сомнения в реальности и верности этих записей 1586 г., я приведу параллели из своих записей в Холмогорском районе летом 1946 г. [42]

В дер. Вавчуга: а) Бутаков: с"енчя, с"ебя, с"енокос, фс"о, тыс"ец"и, не ф с"илу, фс"яко, с"омгу, з"дес"; б) Верещагин: тыс"ец"кой, с"ельди, нос"илки, с"ено, с"ера, с"ледоват, с"негу, с"лепой, с"мелый.

В дер. Ломоносово (Денисовка): с"ено, с"ерой, с"ерчем (сердцем).

3) Подтверждаются приведенные записи шепелявого с" и отражением в Словаре московитов звуков ц и ч. Мы ожидаем в этом случае полного параллелизма с судьбой звуков с и ш, т.е. сближения или отождествления ц и ч. Дело обстоит именно так.

а) Звук ц передается, как правило, буквами ss в средине или s в начале и конце слова: souvodenissa 282, pettyssa 79, zerssala 119, devasset 180, counissa 71, courissa 412, palissa 461, pastelnissa 226, noyssevissa 294, seviettay 455, sare 43, samballenicq 326, malades 33, tyeses 191, atees 136, winagodes 237. Изредка иначе: agoursy 470, devisa 63, pansero 118, peresse 332, charnesse 554, zaar 224, zaarissa 225, cernyllynisa 93, Troysen 593, petinza 585. Эти записи я склонен читать со звуком ц" (ць) и объясняю неточность передачи отсутствием соответствующего аффриката во французском языке той поры. За это, как будто, говорят попытки лучше, точнее записать русское ц: bacharetz 305, cleousteseviessa (~cleoutseviessa) 467, zaecz 82 (багрец, клюцевица, заэць). Но не исключено и произношение ц с ослабленным затвором, почти как с. Ср. указанное Грандилевским (Родина Ломоносова, с. 38) как произношение стариков и детей: молодес, купес, сапля, яйсо, серьква. Я такого произношения в современных холмогорских говорах не наблюдал.

б) В нескольких случаях очевидным образом записано ц" шепелявое, близкое к ч: crelecho 35, vassenicha 260, setellecho (= setrellechof) 563. Ср. записи 1946 г. в дер. Вавчуга: крыльчё, мельничя.

4) Передача звука ч в нашем источнике совершенно аналогична, если исключить ряд случаев записи инодиалектной речи, какие я приведу ниже: svesson 34, yessemany 449, gemsoginna 523, corsema 504, seteverque 584, soma 485, sasovenicq 253, cernilla 91, cernyllynisa 93, semousenicq 327, sessenocq 453, solovecque 376, zatherynassety 174 (= свецю, ецьмень, жемцюжина, корцьма, цетверк, цёрна, цясовник, цернила, цернильница, смыцьник, цеснок, цёловек, цетыринацеть). Ср. записи 1946 г. В дер. Вавчуга: цёрдак, играюц"и, ц"ястыи, ц"ёщетсе, ц"ёрна, киц"ига, пец"ку, скац"ем, ц"ясов. В дер. Ломоносово: йицьмень, цетверк, цетыре, цясовня, крицял, поцнёт, цёловек, цясто, цяй, доцька, молоцько.

Сочетание чн внутри слова дает шн в тех говорах, где ч произносится, как в литературном языке (один случай подобного произношения, возможно, записан и здесь: zomochenicq 273 = зомошник). Но в нашем основном говоре на месте чн записано произношение, исходящее из цн > с"н ~ сн (?): calpassenicq 252, setolesnicq 247, naplesenay 272 (= калпас"ник, столес"ник, наплес"най). Ср. дер. Ломоносово (Денисовка): пшенисный, молосной. Дер. Вавчуга: гас"ник, молос"нё.

5) Звук щ в конце слова и перед а, о, у, ы передан обозначением ch, которое приходится понимать как запись твердого ш: loche 418, choqua 419, cloche 431, pichal 116, navechayt 208, pichalna 231, 233 ( — лёш, шука, клёшы, пишаль, навешать, пишально). Но перед i — щ обычно тоже передано как ch: parparchicq 569, nabamchicq 570, guelchaoulchicq 568, tourmachicq 508 ( — прапаршик, набаньшик, ес"аульшик, тю-ремшик). В этом положении можно читать смягченное или полумягкое ш, так как ни в одном из этих случаев в записи нет намеков на ы, ас другой стороны к этим записям примыкает другой ряд, где явственно передается уже не мягкое ш, а шепелявое с" или, возможно, даже свистящее с: camensicq 245, soudafecicq 249, podecousicq 261, [43] zeclaynisicq 264, zenamenzicq 320 (= каменьс"ик, судафс"ик, подковс"ик, скляньс"ик, знаменьс"ик). И в этом разделе современные говоры Холмогорского района дают подходящий и в большинстве — подтверждающий записи 1586 г. материал. Вот параллели 1946 г.: дер. Ломоносово (Денисовка): лёшш, лешшэй, шшука, пушшу, помешшык, ямшык, шшэпка. Дер. Вавчуга: трешшанки — боц"ки (для трески), поденшшына, ишшэ, досельшына, шшуры (щуры = черви).

6) Звуки з и ж в нашем основном говоре, видимо, тоже почти совпадали, так как за вычетом нескольких иноязычных слов (о них ниже) переданы оба эти звука одинаково:

a) cossa 357, 358, 361, coessa 359, lossacq 526, sselousebou 385, zazeguy 109, setoroz 212, vouzenaye 211, ouquaze 35, denesnicq 318, seymesenay 413, ros 448, cassevenicq 267, guyez 128 (= коз"а, лоз"эк, с"луз"бу, заз"ги, стороз", вуз"инай, указ"и, денез"ник, семез"на, роз", каз"евник, ез" = ешь);

b) zediellache 88, seliza 350, possovy 11, quenez 223, vossemy 242, housseda 426, gouesseday 429, samechon 355, loutessyer 80, zelessina 462, quasenaquay 244 (= здѣлаш, зелиза, позови, кнезь, возьми, узда, гвоздей, замшу, люты(й) звѣрь, з"елез"на, казначей).

Из современных записей приведу: дер. Ломоносово (Денисовка): жолезо; дер. Вавчуга: з"елёно, соз"рело, з"емли, з"дес", куз"неч, онез"с"ко оз"еро, вз"ял (вжял). Ср. у Грандилевского (Родина Ломоносова, с. 29): земчуг, рогоза; с. 159: золоза; с. 145: жубрить; Мансикка (Пудож. гов., с. 154): земцюк, золезо.

7) Несколько признаков севернорусского говора не вызывают никаких сомнений, как давно общепризнанные, но они не позволяют очертить более точные границы отразившегося в нашем источнике диалекта:

а) утрата йота между гласными: millouet 7, giest 497, zaecz 82 (= милуэт, жиэт, заэць). С этим явлением связываем и: dieloch 55, guielot 56, zellenicq 262 (= дѣлаш, дѣлат, зеленик);

б) утрата в между гласными: zaout 61, 58 (= заут). Ср. зоут, плыут, баушка, деушка, криуля, пеун — в современных севернорусских говорах (см. Мансикка. Пудож. гов., с. 10);

в) ассимиляция губных и носовых: amanesicq 287, amanesissa 288, amanenicq 319, sennassety 177 (= амманьс"ик, амманьс"ица, ам[м]аньник, сеннацеть).

8) Более редкие диалектные новшества:

а) ассимиляция в находящемуся в соседстве носовому: griminqua 486 (~ grivenque 97), oupallomenicq 537.

Примечание. Не могу считать отображением живых фактов написания с m вм. n: solomca 529, nabamchicq 570 (= солонка, набаныыик). Это неточная запись, в которой спутаны носовые;

б) диссимиляция nn -> mn: zatimena 240, senymenaya 540 (= затинно — затимно, ценинное — ценимное);

в) диссимиляция nn In: yquollonicq 254, piesselnicq 324 (= иконник иколник, пѣсенник — пѣселник). С этим свяжем и souldoucq 101 (= сундук ~ сулдук). Ср.: Грандилевский. Родина Ломоносова, с. 38: кухольный, окольница, мякильница.

9) Я уже привел выше (§ 11) разнообразные соответствия нашему х в Словаре московитов, не уточняя фонетического значения различных обозначений. Здесь мы вернемся к обсуждению вопроса о к вм. х. Нельзя считать эти с, qu, g, gu случайными описками, какими считаем, например, sevyezdachocq ~ sevyezdachot 322, или yabenyt ~ [44] yabetnicq 559, по двум соображениям: 1) они встречаются неоднократно; 2) они имеют некоторые параллели в различных современных говорах. Записи machaca 145, thys quadiel 48, coechays 85, clieba 25, carouos 220, caracha 219 я читаю: мачека, ты кадил, кочес" (хочешь), клѣба, кароус", караша. Ср. у Грандилевского (Родина Ломоносова, с. 37): карахтер, покоронять и др., у Мансикки (Пудож. гов.): пазука, прокладно.

10) Как же понять записи: vinagodes 237, guaroch 64, guarochay 482, 483, guarocha 614, 615? Это становится яснее при сопоставлении с такими: seguy 127, navelaguy 134, grassena 487, chargua 525, grassenol 302.

Во всех этих случаях вм. к записано г: винагодес (= иноходец), гарош, гарошай, гароша; сеги (= секи), навълаги, грасна (= красно), чарга, грасной (= красной). Сомнения в правильности этих записей естественны. Но они рассеиваются при дальнейших сопоставлениях с подобными записями как в нашем словаре, так и в словаре Ричарда Джемса, а также с данными архангельских и холмогорских говоров. Становится вероятным и понимание: galliouf 256 как конюх (~ ганюф).

Не вызывают сомнений как точные записи также и chabeguy 96. Ср. у Грандилевского (Родина Ломоносова, с. 37): глубника, Главдия; с. 304: ярманга. В наших записях озвончение только в предударных слогах. Дер. Вавчуга: на лодгй (= на лотке), но на лотках (= на лодках), арганом (= арканом), понюгать (= понукать), шнягй (= шняки), бехтёрь (=пехтерь), сабоги (= сапоги).

Примечание. Написание podecousicq 261 при pattecovoy 428 я считаю неточным, как и pelodenic вм. pelotenicq 246, codenicq ~ sotenicq 565. Затрудняюсь принять за обозначение звонких на месте глухих: loze 77, zequolqua 495, zadacq 114. Французская орфография конца XVI в. допускала уже, как показывает и французская половина нашего текста, перемежающееся употребление s и z как эквивалентных букв. Поэтому надо читать: лось, сколько, садак.

11) В ряде случаев наш памятник зарегистрировал и противоположное по форме, но однородное по происхождению замещение звонких согласных глухими.

Мы не останавливаемся на общем всем русским и большинству белорусских говоров оглушении звонких в исходе слова: rof 573, lyot 364, seteverque 584, sousiet 156, dieta 152, verbelut 239, lufof = lubof 382, yas 16. Но точная регистрация этого явления не позволяет пренебречь и случаями замены звонких глухими не в конце слова. Несколько раз записано к вм. г, по одному разу п вм. б, ф вм. в, т вм. д, ш вм. ж: caulloup 304, colleat 20, diaca 459, craben 433, callayt 563 (? ~ callava?); feurst 495, myetif 345, provecho 399 [= колуп (голуб), кулять, дяка, кребень, калава (?), фёрст (верст), мѣти (мЬди), провошу (провожу)]. Слово дяка ~ дяга, означающее шпагу, не подтверждается никакими более источниками и могло быть словом смешанного многоязычного жаргона купцов, переводчиков, таможников, но тем не менее оно остается сомнительным. В слове кребень можно видеть описку, так как сомнительно оглушение г перед р. Остается неясным и сильно испорченное написание callayt 563. Прочие записи представляются достоверными. Современные северодвинские архангельские и соседние говоры сохранили следы этого явления. В дер. Ломоносово записано: шатрофа мельниц"я. См. у Мансикки. Пудож. гов., с. 147: ферёс ~ верес, у Подвысоцкого. Сл. обл. арханг. нареч., с. 56: зокозка — кукушка (= зогоска); у Куликовского. Сл. обл. олонец. нареч., с.92: празга (=бразга), с. 120: трепес (= дребезг). В связи с этим я могу объяснить и приведенное у Грандилевского (Родина Ломоносова, с. 301): «шмодь — ругательное: негодяй, убогий, пропащий» — как потерявшее свою этимологию и свой фонетический облик этническое наименование жмудь. Ср. у Рич. Джемса [45] бранные: латыш, чудь и под. Связи старохолмогорского населения с древним населением Великого Новгорода, живые традиции глубокой древности освещаются такими находками, как вспышкой молнии.

Нельзя с уверенностью признать отражением замены звонкого з глухим с записи: possovy 11, 13, noyssicq 69, noysseviz 434, gvoessenicqua 337, gouesseday 429, housseda 426, vossemy 242, rosse 454, rassenaya 615-b, zelessina 462, chapossenicq 491, так как з не имело своего особого обозначения, отличимого от с в нашем источнике. Поэтому приведенные слова читаю: позови, ноз"ик, ноз"ниц, гвоз"ника, гвоз"дей, узда, воз"ми, розы, разные, зелез"на, с"апоз"ник.

§ 22. а) Южнорусская струя в нашем материале обнаруживается прежде всего в промелькнувших несколько раз следах спиранта заднеязычного вм. г. Слово boch 1-2 могло так произноситься и в северных диалектах под воздействием церковной традиции, но слова pouvesenicq 274, bacharetz 305, oharra 420 не могут быть объяснены иначе, чем южнорусским произношением (пуhвишник, баhрец, уhорь).

С этим же южнорусским произношением г как спиранта надо связать и написания нашего источника: aspondare 3, 620, aspoudarenia 5, 6, aspoudarinnia 222, assondarinie 22, assoudare 40, asondare 20, 21 (= аспударь, аспударыня, асударыня, асударь, т.е. господарь, господарыня, государыня, государь). Эти древние титулы усвоены в Московском придворном, дипломатическом и правительственном языке с начальным спирантом, два первые из Киевской Руси (в письменности с XI в., см.: Срезневский. Мат., I, 562-564), два последних из западных краев, вероятно, из языка Литовской княжеской канцелярии — с XIV в., см.: Срезневский. Мат., 1, 571-572. В севернорусское произношение эти слова попали и путем письменной традиции с начальным г, и путем устной традиции — тогда произносились без начального согласного. Так надо понимать и записи нашего источника, и показания значительной группы даже и московских документов (см. для первых двух слов у Срезневского — Мат., II, 734). В 1946 г. в дер. Вавчуга записано: осподин.

Однако слово государь рано вошло в состав титула, и потому никакой грамотей не смел написать его согласно произношению под страхом жестокого наказания. Мы встречаем написание осударь только в XVII в., и то не в применении к царям, а как иное слово, главным образом, в фольклоре: 1) Поел. XVII в. (изд. Симони): Осудари наши — воля ваша. 2) Песня на столбце 1686 г.: Осудари вы, люди добрые. 3) Сб. Кирши Данилова, С. 2-3, и т. д. Наш источник явно передает окраинно-провинциальное произношение, притом просторечное, основанное на старом московском.

б) Ряд случаев четкого различения с и ш, з и ж, ц и ч тоже может быть объяснен только из речи приезжих:

с: cerebrena 527, pessar 280, senapal 117, capousseta 450, vessello 465, yessye 19;
ш: pouchequa 121, chouba 70, chapequa 95, couchacq 111, cholom 120, mechocq 445, sequelanichenaya 538;
ж: gitta 446, git 371, gemsoginna 523, ougenate 39;
ч: vechere 2, chevo 9, charnesse 554, porrouchyquy 517, yenpanchacq 438, chep 521, dalechel 8, machaca 145.

в) Есть несколько случаев такого сочетания холмогорских и московских диалектных примет, что не остается сомнений в отражении тут смешанного городского и портового языка, т. е. в том, что среди русских осведомителей нашего автора были и люди местные по происхождению, но бывалые и много жившие в Москве, или, наоборот, выселенцы из Москвы, прожившие большую полосу жизни в Холмогорах и перенявшие [46] местные особенности произношения. Гибридными надо признать: abyeday се nam 210, vouzenaye che namye 211 (= абЪдай с нам; вуз"инай с" нами), amanesicq 287, amanesissa 288 (= амманьс"ик, амманьс"ица), astanocha 519 (= астанус"я).

Примечание. Соблазнительно видеть украинские вкрапления в следующих случаях: niche 4, pouidit coupiet 14, potays 9, nye vydy ou 24, housseda 426 (= ничь, пуйдiть купiть, питаеш, не вiдаю, гузда).

§ 23. В трех случаях встречаем отражение необычного ударения: galliouf 256, tacar 257, carchon 422 (= канюх, такарь, каршун). Для поддержки канюх можно указать на ударение слов: конюший, конюшня, а с другой стороны: пастух, петух, свинюх и под., форма такарь засвидетельствована в наших источниках (см. в комментариях к этому слову). Ударение коршун указано А. Преображенским в Этимол. сл. рус. яз., с. 364. Ср. в холмогорском говоре коршак.

§ 24. Поднимаясь на некоторую высоту общего охвата и осмысления материала, систематизированного в предыдущем изложении, мы заключаем прежде всего надежность, достоверность и ценность сведений о русском языке в Словаре московитов 1586 г. Не остается никаких сомнений и в том, что записи сделаны были в Холмогорах или Архангельске. В них отчетливо отражен основной старохолмогорский говор, а наряду с этим выделяется ряд вкраплений смешанного говора и довольно чистой южнорусской речи, которую мы относим к московскому просторечию.

Характерные черты старохолмогорского говора, отличающие его от других севернорусских, более ясно сказались в области консонантизма. Наиболее важной особенностью мы считаем глубокий процесс сближения — в определенных позициях — свистящих и шипящих; вместо противостоящих с/ш широко внедряется с" шепелявое, вместо ц/ч — ц" шепелявое, вместо з/ж — з" шепелявое. Современные холмогорско-архангельские говоры не утратили этой особенности.

Порушена и старая граница звонких и глухих, но по-видимому, эта черта застигнута на этапе ослабления и устранения. Современные говоры почти не знают ее, да и в записях 1586 г. она отражена спорадически, в немногих словах.

Третья важная особенность записанного говора — разрушение морфологической прозрачности слова и этимологических, гнездовых связей слов одного корня вследствие ряда ассимилятивных и диссимилятивных замен согласных: гриминка отрывается от гривна, уполомник от полый (и может быть соотнесено с каким-нибудь «поломать»), затимный теряет связь с затин, ценимный будет попадать в гнездо ценить, а не ценина, иколник отрывается от икона и т. д.

Механические или «технические» процессы фонетических схождений, упрощений, утрат и замен (к вм. х, утрата йота и в между гласными), когда они проявляются так многообразно и разрушительно, не могут быть спонтанными, не могут подводиться под общую закономерность неизбежной изменяемости языка. Они находят свое объяснение в столкновении разнородных языковых традиций, в экспансии языка на чуждой этнической базе, за счет далекого по строю и материальному составу чужого языка. В низовьях Северной Двины старая новгородская колонизация преодолевала длительное и упорное сопротивление более древнего туземного населения из племен «заволоцкой чуди» — лопарей и других угро-финских народов и «самояди», т. е. ненцев и родственных им палеоазиатских народов. Скрещение с этими туземцами, усвоение русского языка лопарями, ненцами и другими племенами, а также усвоение русскими туземных языков — вот что вызвало интенсивное разрушение древнерусской фонетической системы. [47]

Это первый существенный итог изучения нашего источника.

Известно, что окраинные скрещенные говоры, обособляясь от своих метрополий в ранние эпохи, отличаются, наряду с резкими новшествами, также с сохранением ряда таких архаических черт, какие не уцелели в материнском диалекте.

Ряд таких архаизмов мы обнаружили в системе гласных старохолмогорского говора: сохранение в ряде случаев дифтонга уо на месте о под старым акутовым ударением, сохранение узкого е или дифтонга на месте ѣ, пазвуки на месте старых глухих в нескольких исключительных положениях, «эканье» как характерная вокальная окраска староновгородского говора. Новым — после XV в. — надо считать распространение некоторых слов с аканьем, редукций гласных поволжского и московского типа, со спирантным г или опущением его. Это второе наше обобщение.

Наконец, мы констатировали, что ряд свойств холмогорского диалекта, неоспоримо засвидетельствованных Словарем московитов для конца XVI в., теперь уже не сохранился, утрачен под воздействием усилившегося наезда и колонизации с юга и юго-востока, вследствие очень интенсивных связей с Москвой, когда Архангельск стал важнейшим портом международной торговли, а также под все нараставшим влиянием литературного языка. Так, не сохранились дифтонгические рефлексы о, узкое е из ѣ (хотя сохранились некоторые слова с и на месте ѣ), произошли перемещения ударения, значительные утраты в области лексики и фразеологии. Дальнейшая разработка и памятников XVI в., и современных диалектов позволит подробнее выяснить ход изменений старого холмогорского говора. Можно думать, например, что появление начального в перед йотом в словах вьюк, вьюшан произошло позже, так как в Словаре московитов эти слова еще записаны как юки, юшан (437, 423). А наряду с этим записано: вотчим, восемь (и все производные), виноходец. Современные говоры знают это в перед начальным о и в новых словах (не только вовед, но и вополченец записано в Вавчуге в 1946 г.).

Еще больше сведений о прошлом холмогорского говора мы получаем от Ричарда Джемса. Изучению его записей посвящена III часть моего исследования ⁹.

Г. Грамматические наблюдения

§ 25. Словарь, представляющий в основном две колонки слов — с одной стороны французских, с другой русских, — не мог бы дать никакого материала для исторической грамматики, если бы в нем не содержались фразеологические данные. Словосочетания — синтагмы и записи фраз разговорного обихода позволяют сделать несколько разрозненных замечаний по морфологии и синтаксису. Имена существительные и прилагательные записаны в нашем источнике почти только в форме именительного падежа-в редких случаях родительного или винительного и, как исключение, в формах других падежей. Наречий почти нет. Местоимения представлены скудно. Числительные-вне их синтаксического употребления. Глаголы — преимущественно в формах повелительного наклонения, 1-го и 2-го лица ед. числа наст, и прош. времени (крайне редко 3-го лица). Еще более фрагментарно представлены явления синтаксиса.

§ 26. Из глагольных форм в нашем словаре представлены:

а) несколько раз инфинитив: гулять 20, спать 33, завтракать 37, обѣдать 38, ужинать 39, дЬлать 56, навешшать 208-209, жить 371, играть 53, дати 484-486, сдѣлати 498; [48]

б) повелительные формы ед. числа: дай (свыше десяти раз), позови 11, буди 15 (с утратой значения в составе неопред. мест, что ни буди), купи 15, поведи 33, заз"ги 34, 109, указ"и 35, разнастай 36, приди 47, атапри 107, затвари 108, пей 129, 130, цитай (в значении «считай») 160, мой 206, 207, абѣдай 210, вуз"инай 211, незамай 241, возьми ты 242 (единственный раз в сочетании с местоимением), говори 372, не кручиньс(я) 379, помири(сь) — ка 380, говори 381, 382, проведи 398, вымой 475.

Мн. число: поидит(е) купит(е) 14, подити 375; подем 41, 46, подем 53, молим 57;

в) формы: 1-го лица. Наст, время: я челом бью 17, не видаю 24, я с"лушаю 374, я хочу 378. Буд. время: яз дам 16, яз те проведу 396, я тебе провожу 399, я пойду 518, яз астанус"я 519, я буду тебе навешшать 209,
2-го лица. Наст, время: идее" 8, 18, пытаэс" 9, еси 19, ты немоз"еш 51, 52, дѣлаш 55, продаэс" 59, кочес" (хочешь) 85, ты дѣлас" 615-в. Буд. время: сдѣлаш ли ты 88, ты меня проведёс" 397,
3-го лица. Наст, время: милуэт 7, есь 45, есть 495, пишот 323, завёт 376, жиэт 497. Буд. время: приэдет 369. Один раз записана форма: говори 54 (без окончания), имеющая поддержку в современных холмогорских говорах (тоже редкие, единичные случаи; Матигоры: куды хотя, высохнё, брося и под.);

г) формы прош. времени (записан, конечно, только перфект) встречаем лишь 2-го и 3-го лица: ты сдЪлал 86, сдЪлала ль ты? 87, ты мнѣ сдѣла (л) 17, он пошол 23, пришол тот 367, приэхал 368 (единственный раз такая форма без местоимения), не поспѣло (мясо, хлеб) 472, 474;

д) формы возвратного залога единичны: не кручиньс(я) 379, помири(сь) ка 380, сговорилися 516, астанус"я 519.

§ 27. 1. По морфологическому составу собранные в Словаре московитов имена существительные довольно однообразны: значительную часть словаря составляют наименования профессий, они образованы посредством суффиксов-ник (реже-ница), -щик (шик,-с"ик),-арь,-ун,-чей (сурначей, казначей, прошачей).

В названиях товаров чаще всего видим суффикс-ин (а): телятина 356, асетрина 415, козлятина 360 (эти три субстантивированы, а рядом коз"а лашедина 359). Тот же суффикс в притяжательном: Николин 494, Троицын 593. В двух названиях праздников сохранился древний суффикс притяжательных: Ивань (день) 594, Михаль (день) 595. Редкое образование; быковья (коз"а) 357.

2. Подавляющее большинство существительных выписано в форме им. падежа. В соответствии с французским текстом некоторые названия веществ (товаров) приведены в род. падеже: золота 343, сребра 344, мЬди 345, олова 348, воска 349, масла 499, молока 501, вина 29, соли 28, пуху 486, меду 30.

В вин. падеже: укажи мнЬ крыльчё 35, заз"ги свецу 34, про любовь 382, про молодиць 383, про слуз"бу 385, про Цесара 387.

Формы других косвенных падежей исключительны: зимѣ (местный?) 104, по каторай дароге 497, во гаду 591.

Дважды записана форма им.-вин. мн. на а от имён м. рода: города пишот 323, колокола 551.

Форма мн. числа как исходная записана для следующих слов: с"абоги 96, ворота 107-108, наволаги 134, падус"ки 135, сени 200, руки 215, стёгна 216, ноги [49] 217, карты 309, морз"ови кости 341, всяки руды 346, руды мѣденыи 353, падковы 428, клёшши 431, ноз"ниц(и) 434, плети 435, цвЬты (свѣты?) 455, записи 515, агурци 470, часи 619.

§ 28. 1. Имена прилагательные вкраткой (именной) форме употребляются безразлично и в атрибутивной, и в предикативной функции:

а) предикативно: то двор гарош (= хорош) 64, ты караша 219, ты кароус" (= хорош) 220, зелён 300, жолт 301, голуб 304, багров 306 — быть может, [сюда же];

б) атрибутивно: мила подруга 155, ядро пишшально 231, 233, конь татареск 235, падковы лашедины 428, гузда лашедина 426, чарка серебрена 525, палица зелез"на 462, вино грасно (= красно) 487.

2. Прилагательные в полной (местоименной) форме: добрай 61, мила(й) 154, двоиличнай 307, чёрной 297, бѣлой 298, лазурной 299, грасной (= красной) 302, чепь залатая 521, палата большая 395, повар добрай 402, бульшёй с"етёр 457. Единственная запись формы род. падежа: африканскова 390.

§ 29. Личное местоимение 1-го лица встречается ровно по пяти раз в форме: яз и я (см. словоуказатель). Замечательно это свидетельство об употреблении формы яз в разговорном просторечии конца XVI в. (ср. выше об архаичности окраинных говоров). Род.-вин. падеж только: меня, но тебе; встречаем дважды энклитическую форму: те 7, 396. Рядом записаны северная и московская формы: с нам и с"нами 210-211. От местоимения что единственная форма род. падежа (в двух вариантах): чево 9, чаво 85. Местоим. 3-го лица: он 23, ево 60, яму 372, 373, по нем 520.

§ 30. Из числительных записаны подробно количественные, а из порядковых только: первой 591. Среди количественных замечательны некоторые архаические формы: дванац"ети, ц"етыринац"ети, пятьдесять, шестьдесять, семьдесять, восемь-десять, двѣста, трѣста, цетыри сто, петь сот. На каком-то недоразумении основана запись: сто сот тысец" тысец"ей 199 в значении 'миллион' ¹⁰. Как и следовало ожидать: сорок и девеноста.

§ 31. По синтаксису отметим несколько особенностей разговорной речи.

1. Связка-глагол в составе сказуемого представлена в нескольких случаях, и мы видим в этом еще одну архаическую окаменелость в холмогорском говоре: ты еси дурень 315, ты еси дурава 316, сколько вёрст есть? 495. Единственный случай сохранения связки в форме 2-го лица перфекта (притом без личного местоимения, как и следовало ожидать): гдѣ еси был? 19.

В большинстве же случаев и перфектные формы без связки, и сказуемое именное без глагола-связки: Ты игрец 313, ты игрица 314, ты несмирна 317, то поминок харошай 482, то перстень харошай 483, яз по нем порука... 520, гдѣ твой асударь? 21, асударыня твоя домаль? 22. Перфект без связки (2-го лица) и обязательно с личным местоимением: гдѣ ты был долго? 49, ты сдѣлал это? 86, сдѣлала ль ты? 87, с"то ты дал? 65, ты ем(у) говорил ли? 373.

2. Для истории выражения категории состояния большой интерес представляют два предложения как бы со словом-связкой горазд: Тот гораз(д) пероги дѣлать, 403, ты говори(ть) горазда 401.

3. Конструкция с формой им. падежа вм. вин. (прямого дополнения) от сущ. ж. [50] рода записана трижды: позови с"луз"ашшая 13, с"то дати лис"ица ц"орна? 485, с"то дати гривенка пуху? 486. Ср.: позови с"лугу 11, заз"ги свецу 34.

4. Характерно для разговорного языка изобилие безличных конструкций: с"то нам дѣлать? 56, недолга жить 371, мнѣ с тобой не склива 400, с"то тебѣ надобеть? 10, борзо ль нам обѣдать? 38, ужинать ли нам? 39, любо ли тебѣ то сдѣлать? 498.

5. Два неполных (эллиптических) предложения: с"то вестей, асударь? 40, куды дарога? 496.

6. Кроме одного большого слитного предложения (№ 386-390) в нашем памятнике записано только два сложноподчиненных предложения:

Я тебѣ за то дѣло челом бью, с"то ты мнѣ сдѣлал 17.

Яз по нем порука в том, с"то ты дал 520.

Эта исключительность гипотактических конструкций, законная в разговорной бытовой речи, служит лишним доказательством того, что Словарь московитов записан с голоса и на месте (т.е. в России), а не составлен в парижском особняке ученого-космографа.

Примечание. Анализу лексических материалов посвящены мои комментарии к тексту. Фразеологию Словаря московитов я рассматриваю вместе с фразеологией Записной книжки Ричарда Джемса в III части своего исследования ¹¹.

Д. Состав лексики

§ 32. Хронологическая перспектива. В комментариях к тексту Словаря московитов приведены частные пояснения и параллели к отдельным его строкам и словам. Эти примечания покажут достоверность и ценность данных нашего источника. Но помимо этого мне представляется необходимым дать здесь несколько обобщенных наблюдений о составе лексического материала Парижского словаря.

Сопоставление с показаниями «Материалов для словаря древнерусского языка по письменным памятникам» акад. И. И. Срезневского (I-III. СПб., 1902-1912) и с картотекой Исторического словаря русского языка АН СССР ¹² позволяет нам наметить расслоение нашего материала по относительной древности, по широте и социальному горизонту его употребления, по устойчивости и переменчивости значений.

Хронологические ряды (изохронные группы слов) мы восстанавливаем в довольно широких рамках и с той степенью достоверности, какая теперь возможна, сознавая и недостаточность данных, и несовпадение документации слова в наших источниках с действительным временем возникновения, распространения, укоренения того или другого слова в речевом обиходе.

Лексический фонд нашей Письменности с XI до XIV в. довольно устойчив и может быть принят за целостную словарную систему, хотя предстоит еще разработать предысторию этой системы. Один пласт — лексика новой тогда христианской религии — вскрывается легче всего, другие же, более древние пласты пока еще едва различаются (работы акад. Буслаева, проф. Будиловича, акад. Марра, акад. Державина, Филина и др.).

В плане нашего исследования этот фонд может быть принят за единое целое, как основной традиционный словарный запас, общий письменному языку и разговорным диалектам. [51]

а) Приведу перечень слов, засвидетельствованных в древнерусской письменности с XI-XII вв., — по Словарю московитов:

Не раньше XIII в. документированы следующие слова:

С XIV в. документированы следующие слова:

б) Лексику литературного языка с XV в, до второй четверти XVII в. тоже можно рассматривать как целостную систему, характерную для московского периода его истории.

С XV в. засвидетельствованы в памятниках следующие слова нашего источника:

Все приведенные выше слова представлены в Материалах акад. Срезневского. По материалам картотеки Исторического словаря АН СССР датируются с XV в. еще следующие слова:

С XVI в. засвидетельствованы:

Далее приведу слова, отсутствующие в Материалах акад. Срезневского, но датируемые по картотеке Исторического словаря АН СССР — с XVI в.:

Все остальные слова, записанные в Словаре московитов 1586 г., могут быть датированы XVI в. только по свидетельству этого источника, так как они отсутствуют в Материалах акад. Срезневского, а в картотеке Исторического словаря АН СССР представлены позднейшими источниками.

Подтверждаются позднейшими материалами XVII или XVIII в. картотеки Исторического словаря АН СССР следующие слова:

В заключение приведу слова, отсутствующие в словарях древнерусского языка и не представленные в картотеке Исторического словаря АН СССР никакими другими источниками, кроме Словаря московитов, но не вызывающие сомнений — по соотношению с современным русским языком и его диалектами (можно надеяться, что некоторые из этих слов будут найдены потом и в других источниках XVII-XVIII вв.):

Некоторые опасения внушают в записи французов четыре слова: новембря, нагурцы (= лук порей), дяка (= кинжал), капон (= каплун). Возможно, что таких слов и не существовало.

Приведу таблицу, показывающую в процентах удельный вес каждой группы. [56]

Состав Словаря московитов в сравнении с другими источниками (хронологическая таблица)

Примечание 1. Я подсчитывал не абстрактные словарные единицы (Stichworter), а лексемы, т.е. словесные обозначения различаемых предметов или понятий. Поэтому, например, сосчитано за особую лексическую единицу словосочетание красна краска = 'охра', кроме слов кость и рыбий отдельно учтено: рыбья кость = 'клыки мамонта'; за два слова сосчитаны сера — du souffre и с"ера — de la gomme.

Примечание 2. В скобках помещено (в первом левом квадрате сверху) число (83) слов незнаменательных, имеющих служебно-грамматическое значение.

Примечание 3. Не представлены в Материалах акад. Срезневского 138 слов Парижского словаря (около 22%). И это одно было бы оправданием моего издания, так как свидетельствует о важности публикуемого источника для обогащения имевшихся у нас представлений о лексике русского языка XVI в. Но есть и другие достоинства, о которых сказано выше.

Приведенная мною таблица показывает, что в составе Словаря московитов 1586 г. содержится 72% слов, засвидетельствованных ранее XVI в., а из остальных лишь немного более половины представлены в других известных нам источниках: не менее 12% слов нашего источника документируются им для XVI в. впервые. Эти 12% слов с большой уверенностью можно отнести к дифференциальному лексическому запасу разговорного языка XVI в. [57]

§ 33. Социологическая характеристика. Установление принадлежности слов к тем или другим территориально-социальным диалектам представило бы гораздо больший интерес для построения подлинно научной истории русского языка (о какой мы пока только мечтаем), чем их хронологическая группировка. Но для этого мы имеем еще меньше надежных данных и достоверных критериев классификации.

Самое неоспоримое в хронологическом приурочении записей Парижского словаря то, что всё записанное было достоянием живого языка в конце ХVIв. Самое неоспоримое в социальном приурочении этого речевого материала то, что он был достоянием севернорусского городского общего разговорного языка. Ни язык господствующего слоя, ни речь крестьян в нашем источнике не отражены в той специфической части, какая отличала эту речь от общего разговорного языка городского посада. Общий язык больших городов был в XVI-XVII вв. не совсем единообразен везде, так как носил еще более яркую областную окраску, чем в новое время, — в силу преобладания местных, краевых связей над медленно прогрессирующей централизацией. Но основные социальные слои, определяющие состав общего городского разговорного языка, были везде одни: служилое дворянство, торговое сословие и ремесленники посада, да при них многочисленные работные люди разных степеней зависимости. Этим постоянством социального состава прежде всего и объясняется относительная близость городского (посадского) койне на основе местных наречий в разных городах. Некоторое влияние литературного языка, а также неизбежная примесь московской речи, импортируемая служилыми людьми и купечеством с его агентами, внедрялись в койне каждого города, как незыблемые основы строящегося общего разговорного языка Московской Руси, в XVI в. пока еще только «посадского», а в дальнейшем развитии — национального.

Севернорусские, новгородско-поморские слова в Парижском словаре московитов мы не можем выделить полностью, так как некоторые из них теперь вошли в общий разговорный язык (напр.: отпереть, вместо более древнего в общем языке отворить), а для XVI в. географическое распределение лексических групп еще не установлено. Мы уверенно выделяем только те лексические элементы, какие и теперь еще остаются характерными для Архангельска и Поморья, а затем можем добавить еще несколько слов по соображениям историко-культурного порядка. Из старого лексического фонда в севернорусском наречии отметим: сиверик (= ветер), сельга (= сельдь), белуга (= белуха), юшан, ключевица вода, рыбья кость (--клыки мамонта), читать (= считать), подворник (= жилец), подворница, обманник, сера (= древесная смола), не скливо, а быть может, еще — заэцик ( — кролик), студено, разнастать, гвозника.

Торговая номенклатура занимает первое место в Словаре московитов не только потому, что она более всего отличала койне города от других социальных диалектов, но и потому, что представляла наибольший интерес для составителей Парижского словаря. Приведу несколько рядов этой номенклатуры:

а) золото, серебро, медь, свинец, олово, воск, сера, мел, темьян, красна краска (= охра), Железо, руда, медянка ¹⁴ (= ярь);

б) замша, сафьйн, евина кожа, козлятина, быковья кожа, телятина, телячья кожа, лошадина кожа, пух (= меховая опушка); [58]

в) сахар, перец, имберь, корица, пшено (= рис), мускат, мускатный цвет, мускус, шафран, гвозника, вино испанка, дыни, огурцы;

г) мерин, конь татареск, аргамак, виноходец, лошадь, лошак, верблюд, лось ¹⁵;

д) бела рыба (в противоположность красной рыбе), щука, угорь, сельга, лосось, лещ, осетрина, семжина (семежна?);

е) гривенка, лавка, сундук, мешок, прибавка (= кличка таможенного осмотрщика), порука, поручик, поминок (= взятка);

ж) двоеличной, багров, багрец, голуб, лазурной, зелёной, жолт, красной, наранж цвет;

з) скорлат, камка, олтабас, атлас, бархат, тафта, бумага ( — хлопок);

и) юки (= вьюки), колёса (= повозка), колымага;

к) гвоздь, молоток, клещи, топор, бурав;

л) корабль, ладья, корма, весло, дерево (= мачта).

Гораздо менее значительна по удельному весу военная номенклатура в нашем источнике: пушка, зелье (= порох), санапал, с"етёр, лук, стрела, сабля, шолОм, копьё, садак, фляга, пансырь, зерсало, перевязь, ядро пищаль-но, ядро затинно, пищаль затинна, епанча, остроги, седло, палица железна, есаулыцик, прапорщик, набанщик, трубник, сурначей, стрелец, пушкарь, голова стрельцов, сотник, пятидесятник, десятник, приступ, стрельба (= артиллерия), полоняник, полонянка.

С военной терминологией тесно связаны и такие обозначения, как мир, перемирье.

В следующих выражениях, зарегистрированных в Парижском словаре: записи (= договор), розговор (= переговоры), сговориться ( — успешно закончить переговоры), — я вижу отражение служил о-дворянского просторечия, так как в языке царской дипломатии употреблялись другие слова: докончание, договор и т.д.

Относительно бедна, всего беднее — церковная лексика: молить бога, колоколь-ница, поп, дьякон (в сп. Т. к этому добавлено, видимо, из записей Андре Тэве: митрополит, владыка), да несколько названий праздников, притом как раз не в церковно-книжном, а в просторечном варианте: Николин день, Троицын день, День всех святых, Ивань день, Михаиль день. Вся эта группа — достояние общего языка. Составители словаря, видимо, не вступали в общение с церковниками.

Наиболее богат круг служебных и сословно-профессиональных наименований:

а) боярин, князь, царь, большой воевода, судья, дьяк, подьячий, ябет-ник, полач, тюремщик, огнёвщик, прошачей, казначей, псарь, сокольник, песельник, домерник, цымбальник, дудник, смычник (= скрипач), конюх, повар, пивовар, сторож, возница, постельница, садовник, крестьянин дѣлёной (= дѣлюй, мастеровой);

б) доктор, звездочёт (стролик?), аптикер, мастер, ученик, знаменщик, иконник, склянщик, портной мастер, наплечной мастер, сапожник, часов-ник, рукавишник, рубашник, пугвишник, коверник, колпашник, шапош-ник, замшенник, ткальник, такарь, подковщик, плотник, каменщик, по-латник, столешник, судовщик, котельник, кожевник, замочник, бронник, денежник, печатник, зелейник, суконник, землемерщик. [59]

К профессиональным наименованиям для XVI в. надо отнести и такие, как барышник (= торговец лошадьми), суводник, суводница, омманник денежной (= фальшивомонетчик).

§ 34. Семантическая перспектива. Здесь не место для обобщенных наблюдений историко-семантического характера, но даже на ограниченном материале нашего памятника можно построить некоторые частные положения для исподволь подготовляемой русской семасиологии.

Конец XVI в. завершает второй период формирования русского литературного языка; этому времени не свойственны резкие сдвиги в каком бы то ни было отношении (переломная эпоха наступит в XVII в.). Однако сопоставление с семантическими данными литературного языка Киевской эпохи, как и сравнение с современной системой значений слов, позволяют заметить и архаические черты, и новообразования в нашем материале.

Изредка мы улавливаем такие древние значения слов, какие забыты или отошли в сферу пережиточных реликтов современного языка.

Хорош двор (64) — сказано в Словаре московитов о жилом доме. Пережитки этого значения в словах дворец, диалектном дворовик 'домовой'.

Жито (446) — имеет здесь еще общее значение 'зерновые хлеба', как в древнейших русских текстах. Теперь это слово осталось только в диалектах, но лишь как частное обозначение одного вида (либо ржи, либо ячменя и т.д.).

Некоторые слова застигнуты Словарем московитов на переходном, промежуточном этапе между древнейшим и современным значением.

Ябетник (559) — когда-то: 'помощник судьи, тиуна, его спутник при объезде волости, осуществлявший привод ответчика, исполнение судебного решения', в Словаре московитов означает уже 'обвинителя на суде', а скоро этим словом будут именовать 'клеветника, доносчика'. Первые примеры такого употребления этого слова относятся к тому же XVI в.

Деревня (204, 547) — это уже значит 'росчисть из-под леса для пахоты', но еще не значит и 'мелкий населенный пункт (без церкви, без волостного правления)'. В нашем словаре оно означает и 'посад', и 'поселок'.

Молодцы (33) — когда-то наименование младших дружинников, военной вольницы, вроде новгородских ушкуйников, в нашем источнике — это 'слуги', позже его вытеснит в этом употреблении слово малый, и оно вернет себе — при поддержке фольклора — наследие древнего значения.

Наволоки (134) — сначала означало всякое покрывало, здесь уже 'покрывало постели'; в дальнейшем, путем атрибутивного различения противопоставляется: 'наволока подушечная' ~ 'наволока постельная', затем второе обозначение вытесняется (простыни, одеяла), а первое утрачивает дифференциальный эпитет.

Семантические новообразования, завершившиеся в XVI в., отражены в Парижском словаре во многих случаях.

Племенник, племенница (142-143). В старшей письменности еще обобщенное наименование всякого родственника. Здесь уже истолковано в нашем современном значении.

Игрец (313-314) — раньше 'актер, лицедей', здесь уже 'музыкант', как в сохранившейся позже прибаутке: «И жнец, и швец, и в дуду игрец».

Дохтор (492) — раньше 'мастер высшей квалификации, ученый', здесь — 'врач'.

Мудрец (321) — объяснено здесь посредством 'алхимик'. [60]

Стрелец (564) — уже не 'лучник, стрелок', а 'рядовой постоянного московского войска, вооруженный пищалью и копьем'.

Стрельба (575) — объяснено посредством 'артиллерия'.

Зелье (229) — не 'трава', не 'лекарство', как в древних текстах, а 'порох', рядом: зелейник (262) — 'кто изготовляет порох'.

Три последних слова выступают с новым, более узким значением — в силу перехода в профессиональный язык военных. Такую же спецификацию можно видеть в особом применении слов розговор (514) 'переговоры', записи (515) 'мирный договор'.

Суводник (281) — когда-то значило 'предводитель, повелитель', а суводница (282) — то же, что игрица и кущница, т.е. 'актриса'. В Словаре московитов эти слова приведены в современном значении.

Печатник (291) — означало 'хранитель печати, высший сановник при государе'. Словарь московитов отражает появление нового значения в связи с началом в Москве книгопечатания.

Землемерщик города пишот (323) — в этой фразе из старых слов в новом применении отражено проведение кадастра, составление писцовых книг.

Совсем новым было слово шучу (378) (от шут в значении 'испытываю для забавы, заигрываю', или, как сказали бы теперь молодые люди: 'разыгрываю кого-нибудь').

К областным севернорусским семантическим сдвигам, характерным для просторечия, я отношу: крыльцо (35) — 'уборная', заечик (83) (заэцик) — 'кролик', псарь (280) — 'охотник', постельница (226) — 'служанка', (мясо) поспело (472) — 'сварилось', девица смирная (317) — 'целомудренная'.

Параллели из старших, современных Парижскому словарю и позднейших памятников приведены мною в подстрочных комментариях к тексту. Этими сопоставлениями и обоснованы приведенные выше семантические наблюдения.

Комментарии

1. Ср.: Алексеев М. П. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей. 2-е изд. Иркутск. 1941. С. 14-1.

2. Un Vocabulaire frangais-russe de la fin du XVI-e siecle extrait du Grand Insulaire d'Andre Thevet (Manuscrit de la Bibliotheque Nationale) Publie et annote par Paul Boyer — Recueil de Memoires Orientaux; Textes et, tradictions publies par les professeurs de l'Ecole Speciale des langues orientates vivantes a l'occasion du XIV C'ongres International des orientalistes reuni a Alger. Paris, 1905. P. 435-495.

3. Или второго, если принять предположение М. П. Алексеева о плавании первого французского корабля за десять лет до рейса капитана Соважа. но от этого ситуация не меняется.

4. Если под написанием galliouf 256 действительно скрывается конюх (в чем я не совсем уверен), то мы насчитали бы восемь способов передачи звука х.

5. В № 190 по образцу 189 написано: tysesem вм. tysesey.

6. Глухие могли бы оставить какие-то следы в конце XII: — начале XIII в., но не в конце XVI в. А если бы допустить для исключительно архаических говоров сохранение глухих в XVI в., то мы бы ожидали систематического сохранения их и во всех других подобных случаях на конце слова и еще во многих случаях внутри слова, где они должны бы сохраниться в первую очередь.

7. Мне кажется, что плодотворнейшая теория акад. Л. В. Щербы о стилях произношения, которую он применял только в фонетике живых языков, может быть с успехом применена и в исторической фонетике. Здесь она тоже служит к разъяснению осложненных явлений и тонких наблюдений над своим и чужим произношением. Ср. § 10.

8. Дурново Н. Н. Введение в историю русского языка. Брно, 1927. С. 107 сл., § 49; с. 116, § 53. — Ср.: Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода истории русского языка. Пг., 1915. С. 81. § 142; с. 130. § 215; с. 189, § 322.

9. В настоящем издании эта книга помещена второй.

10. Быть может, эта гаплография вм.: десеть сот тысецъ, тысеця тысецей.

11. В настоящем издании эта книга помещена второй.

12. Имеется в виду карототека Древнерусского словаря (ДРС).

13. В скобки заключены слова, которые при подготовке к переизданию не подтвердились материалами Словаря московитов. В тех случаях, когда в источнике имеется другой вариант лексемы, он приводится рядом.

14. Слово медянка Б.А.Ларин включает в этот ряд на основании толкования французской записи (см. комментарии к № 353).

15. Лосей тогда гоняли в упряжке по тракту Архангельск — Вологда.