СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЖЕФФРЕЙ ГАЙМАР

ИСТОРИЯ АНГЛОВ

L'ESTORIE DES ENGLES

АНГЛО-НОРМАНДСКИЕ ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ ХІІ-ХІІІ ВВ. О РУСИ

 Сведения о Руси, содержащиеся в исторических памятниках раннего английского средневековья, как правило, чрезвычайно лаконичны, почти отрывочны. Расположенная на островах, Англия соприкасалась с континентальным миром через близлежащие страны, прежде всего — через Францию и Скандинавию. Контакты Англии с Древней Русью, находившейся в глубине европейского континента, были затруднены. Не удивительно поэтому, что самые ранние сведения о народах европейского региона нашей страны в английских памятниках переданы «с чужих слов». Так, например, часть оригинальной интерполяции короля Альфреда в текст «Истории против язычников» Павла Орозия, содержащая материал о народах Северной Европы, является записью донесения норманнского мореплавателя Оттара (в англосаксонском оригинале — Охтхере).

«Орозий короля Альфреда» был написан в конце IX в. Известные нам англосаксонские исторические памятники, относящиеся к X-XI вв., не содержат упоминаний ни о самой Древней Руси, ни о населявших ее народах.

Лишь в XII в. сведения о Руси появляются в Англии, уже на страницах англо-нормандских хроник. В результате нормандского завоевания Англия оказалась прочно включенной в сферу европейских внешнеполитических, торговых и культурных связей. В этом отношении значение нормандского завоевания в истории Англии чрезвычайно велико.

Англо-нормандские памятники XII-XIII вв., являющиеся для нас источниками информации о Древней Руси, разнообразны и по жанрам, и по характеру содержащегося в них фактического материала. Среди них — хроники, авторами которых были Роджер из Ховедена (ум. ок. 1201) и Гервазий Кентерберийский (ок. 1141-ок. 1210), стихотворная «История англов» Жеффрея Гаймара (первая половина XII в.) и «Церковная история» Ордерика Виталиса (1075-ок, 1142), Житие Фомы Кентерберийского, написанное Уильямом Фитц-Стивеном в конце XII в., трактат Гервазия Тильберийского (ок. 1152-ок. 1220) «Императорские досуги». Упоминания о Руси содержатся и в англо-нормандских произведениях художественной литературы: в псевдохронике Лайамона (конец XII-начало XIII в.) «Брут, или Хроника [131] Британии», в куртуазных романах Бенуа де Сент-Мора и Хью из Ротеланда.

Одни из них содержат сведения географического характера, другие свидетельствуют о внешнеполитических или торговых контактах Руси с Англией, Францией, Скандинавией. И хотя объем информации о Древней Руси в этих памятниках не так велик, как, например, в памятниках Византии, Скандинавии, Германии, все же каждый отдельный факт вносит дополнительный штрих в облик Древнерусского государства, В этом смысле краткие сведения, сообщаемые англо-нормандскими авторами, не могут быть названы мелкими или незначительными. Все они значительны, все представляют большой исторический интерес.

В досоветской историографии этот материал частично освещен в одной из работ Н. П. Дашкевича ¹.

Англо-русским средневековым связям и их отражению в английских нарративных источниках были посвящены публикации одного из крупнейших советских историков литературы М. П. Алексеева. Им прослежена история развития литературных отношений двух стран на протяжении XI-XVII вв. ²

Естественно, что среди разнообразия фактического материала наше внимание особенно привлекают те события, которые происходили в Древней Руси и о которых из разных источников было известно создателям хроник. Подобные сведения мы находим в «Истории англов» Жеффрея Гаймара, в Хронике Роджера из Ховедена, в «Церковной истории» Ордерика Виталиса. События, в них отраженные, неразрывно связаны с жизнью Западной Европы XI—XII вв. В них идет речь о сыновьях Эдмунда Железнобокого и о норвежском конунге Сигурде, пути которых в силу ряда обстоятельств пролегли через Русь.

Завершенная около 1135-1140 гг. «История англов» Жеффрея Гаймара обнимает значительный период английской истории — от 495 до 1099 г. Основу «Истории» Гаймара составили сведения, почерпнутые им из нескольких средневековых хроник. Среди них — «История королей Британии» Джеффри Монмутского, названная Гаймаром в эпилоге по имени владельца «книгой Вальтера Эспака», Уинчестерская хроника (один из списков Англосаксонской хроники), некая «Оксфордская книга», не отождествленная пока ни с одним современным Гаймару историческим сочинением, и некоторые другие, менее значительные произведения. [132]

«История англов» написана октосиллабическим стихом с использованием парных рифм. Автор ее был в большей степени поэтом, нежели историком. Книга Гаймара, сочиненная им по заказу его патронессы Констанции, жены крупного английского феодала Ральфа Фитц-Джильберта из Линкольншира, была изящным изложением событий английской истории. В ней во благо поэзии, но в ущерб исторической истине вымышленные и достоверные факты нередко сливались воедино. Этот подход к используемому материалу проявляется очень часто в неточностях при употреблении имен исторических лиц, в невольном искажении отдельных фактов, хотя произведение в целом базируется на конкретной исторической основе. В то же время художественность повествования позволяет представить описываемые события очень живо, как будто мы сами становимся их свидетелями.

Все сказанное относится и к приводимому нами ниже фрагменту «Истории англов». Предыстория излагаемых событий такова. В 1016 г. скончался англосаксонский король Этельред. Его жена, королева Эмма, вышла замуж за датского короля Кнута. Попытка Эдмунда Железнобокого, сына Этельреда от первого брака с Эльфгифу, удержаться на престоле в том же 1016 г. закончилась его гибелью. Это случилось вскоре после заключения им договора с Кнутом о границах государства.

Малолетние дети Эдмунда Железнобокого Эдмунд и Эдуард могли бы составить в будущем конкуренцию сыновьям Эммы м Этельреда Эдуарду (Исповеднику) и Альфреду, также претендовавшим на престол. Поэтому было принято тайное решение избавиться от них. Кнут, однако, не отважился собственноручно расправиться с детьми. Он приказал выслать Эдмунда и Эдуарда за пределы Англии (в данном фрагменте — в Данию, по другим источникам — в Швецию, ко двору короля Олафа), повелев убить их там. Олаф якобы счел эту задачу невыполнимой и содействовал тому, чтобы отправить детей в Венгрию, под покровительство короля Стефана. Это событие относится к 1017-1018 гг. Возможно (и это нашло отражение в «Истории англов» Гаймара), что английские принцы проезжали через Русь.

Вот как рассказывает историю детей Эдмунда Жеффрей Гаймар ³ (приводим прозаический перевод фрагмента без разделения его на строки):

«Тогда позвали они одного датчанина, знатного человека. Дальней маркой владел он, городом и большим графством. Звали его Вальгар, Ему поручили двоих мальчиков, которые были королевскими сыновьями и благородны. Он взял их, чтобы кормить, растить и воспитывать их. И он действительно думал, что, если он будет жив, то воспитает их в большой чести. Что мне сказать? Он отправился [в путь], уехал в Данию. С детьми уехал он, одного [из которых] звали Эдгар, другого — Эдельред (это был младший [133] из мальчиков). Их хорошо содержали и хорошо кормили. Когда они немного подросли, и минуло уже двенадцать лет, они стали благородными и приятными [людьми].

До Англии дошла молва [о том], что их [англов] настоящие наследники [престола] выросли. Велика была радость англов, ибо они не любили датчан.

Только они снарядили корабль и хотели послать [за детьми], как об этом донесли королеве, которую звали Эмелина (Эмма. — В. М.). Раньше ее мужем был король Эдельред, теперь ее мужем был Кнут, король. От Эдельреда у нее была два сына: один — Эдуард, другой — Альфред. Барон Ричард Нормандский опекал своих племянников. Они также были настоящими наследниками [престолаі, желали владеть Англией. Их матерью была королева Эмма, ставшая женой короля Кнута после [смерти] их отца. И так как она очень любила своих двух сыновей, [те] двое юношей тревожили ее, а также и ради господина своего желала она им всяческих несчастий. И когда она услышала, что англы желают поставить их королями, замыслила она недоброе дело.

Пошла она, понурив голову, к своему господину. «Господин, — сказала она, — ты не знаешь, что пошлют за сыновьями Эдмунда. Англы говорят, что они — настоящие наследники. Они хотят иметь их вместо тебя». Кнут ответил: «Неужели это правда?» «Да, дорогой господин. В Дорчестере снаряжен корабль, который доставит их с большой свитой».

Король тут же послал туда. [Посланные] обнаружили, что корабль снаряжен; захватили снаряжение и запасы провизии, людей отправили в тюрьму. [После этого они] снова пришли к королю, чтобы сообщить новости. Когда он все выслушал, он был вне себя от гнева.

Тогда он запечатал свои письма и послал их за море своим двум сыновьям, которые были там и владели Данией. Он просил их и баронов, чтобы они не отпускали мальчиков, тайно давали им яд [так], чтобы они никогда не исцелились.

Об этом заговоре услышал один [человек], который хотел, по возможности, повернуть это дело иначе. Тогда он быстро попросил Вальгара, надзиравшего за детьми, [чтобы] если они ему дороже всего, он отослал их прочь, ибо, если их найдут, наверняка отравят. Добрый человек не стал медлить. Он оставил свою землю троим сыновьям. Лишь с тремя кораблями пустился он в море и завершил свое путешествие [таким образом], что всего за пять дней проехал Русию и прибыл в Венгерскую землю».

Этот фрагмент «Истории англов» Гаймара имеет ряд неточностей. Они были отмечены издателями книги Гаймара Т. Харди и Ч. Мартином; подробный анализ этой части произведения содержится в статье венгерского историка Ш. Фешта ⁴. [134]

Имена сыновей Эдмунда Железнобокого были не Эдгар и Этельред, а Эдмунд и Эдуард. Их путешествие из Англии в Скандинавию, а оттуда — в Венгрию совершилось не через 12 лет, а непосредственно после смерти Эдмунда, в 1017 или 1018 гг. Поскольку женитьба Эдмунда Железнобокого состоялась в 1015 г., то судя по всему ко времени описываемого события его сыновья едва вышли ив младенческого возраста.

Что касается сыновей Кнута, правивших в то время Данией, то и это сведение не имеет под собою никакой основы. Когда Кнут занял английский престол, ему было всего 25 лет, и соответственно он не мог иметь взрослых сыновей, обладавших самостоятельной властью. Его сын Свен наследовал престол своего отца в Дании лишь после его смерти (1035 г.) ⁵.

Возможность того, что маршрут путешествия из Скандинавии в Венгрию пролегал через Русь, не отрицается исследователями. Еще в конце прошлого века английскому историку Э. Фримэну, автору многотомной «Истории нормандского завоевания Англии», казался неоспоримым тот факт, что путь из Швеции в Венгрию должен был неминуемо пролегать через какие-то славянские страны. Не исключено, что среди них была и Русь ⁶. Об этом писал и Ш. Фешт, высказывая предположение, что путь в Венгрию вел через Южную Русь, затрагивая Киев ⁷.

В советской историографии правдоподобность такого маршрута была отмечена М. П. Алексеевым. ⁸ Возможно, это был тот самый путь, по которому прибыла на Русь Гита, дочь последнего англосаксонского короля Гаральда, погибшего в битве при Гастингсе в 1066 г.

«История англов» Жеффрея Гаймара является единственным среди современных ему англосаксонских и англо-нормандских источников, упоминающим Русь в связи с изложением этих событий.

Подчеркивая уникальность этого сообщения, Ш. Фешт высказывал предположение, что среди используемых Гаймаром сочинений было одно, не известное нам, возникшее на севере Англии. Это предположение основывается на материале, который выходит за пределы «Истории англов», но содержится в «Англосаксонской хронике», в «Хрониконе» Флорентия Вустерского, в «Церковной истории» Ордерика Виталиса и во многих других сочинениях. Он доносит сведения об одном из сыновей Эдмунда Железнобокого, Эдуарде (Эдмунд, его брат, очевидно, умер в юности).

Эдуард пробыл в Венгрии около 40 лет. В 1057 г. он был призван в Англию Эдуардом Исповедником (1042-1066), возможно, [135] с намерением сделать его впоследствии преемником своей власти. Эдуард прибыл в Англию с женой Агатой (предполагают, что она была племянницей императора Генриха II) и тремя детьми — Эдгаром, Христиной и Маргаритой, но скончался при таинственных обстоятельствах вскоре после возвращения на родину. Дочери Эдуарда Маргарите суждено было в будущем стать королевой Шотландии. Возможно, при ее дворе и возник тот не дошедший до нас исторический труд, который был привлечен в качестве источника Жеффреем Гаймаром и содержал подробное изложение истории детей Эдмунда Железнобокого.

Несколько иной рассказ о тех же событиях мы находим в так называемом комментарии к «Законам Эдуарда Исповедника». Название это, впрочем, вовсе не означает, что данный правовой памятник является результатом деятельности этого короля. «Слава Эдуарда как законодателя является мифической», — писал Э. Фримэн ⁹.

С принятием «Законов» связана следующая легенда. На четвертый год своего правления, т. е. в 1070 г., Вильгельм Завоеватель созвал совет старейшин Англии с целью восстановить древнейшие английские законы. Предпринятая им попытка утвердить датское законодательство не увенчалась успехом. Англичане якобы потребовали принятия законов «доброго короля Эдуарда». В связи с этим перед Вильгельмом Завоевателем предстали двенадцать избранных от каждого графства и сведущих в английских законах людей, которые под присягой излагали королю все известные им законы Эдуарда Исповедника. Эти законы были затем сведены в единый кодекс и изданы по повелению Вильгельма Завоевателя в качестве единственного законоуложения его королевства ¹⁰.

До нашего времени они дошли в составе «Хроники» Роджера из Ховедена ¹¹, занимавшего какой-то крупный дипломатический пост при дворе английского короля Генриха II (1154-1189). «Законы Эдуарда Исповедника» входят в так называемое «Юридическое дополнение» «Хроники» Роджера из Ховедена, помещенной им под 1180 г. в связи с назначением в том году Ранульфа Гланвиля на должность великого юстициария (верховного судьи в нормандской Англии).

Многие из статей, составляющих «Законы», носят не юридический, а нарративный характер, подобно статье, приводимой здесь нами.

«XXXV. У этого вышеупомянутого Эдмунда был некий сын по имени Эдуард, который вскоре после смерти отца, страшась короля Кнута, бежал в королевство Догов (ad regnum Dogorum) ¹², [136] которое мы предпочитаем называть Русией (melius vocamus Russiam). Когда царь [этой] земли по имени Малескольд (Malescoldus nomine) ¹³ узнал, кто он, с честью принял его» ¹⁴.

«Приблизительный» характер этого сообщения наводит на мысль о том, что в основе его лежало какое-то устное предание, а не письменный источник (английские хроники довольно подробно освещают этот исторический момент). Фрагмент доносит суть события, но в нем отсутствуют фактические детали, лишающие его достоверности. Речь идет лишь об одном сыне Эдмунда Железнобокого, Эдуарде, который к тому же будто бы был уже достаточно взрослым для того, чтобы отважиться на столь сознательное и решительное действие. В то же время данное сообщение свидетельствует о правомерности предположения, что путь детей Эдмунда лежал через Южную Русь, возможно — через Киев. Ведь под именем Малесклод, как об этом писал М. П. Алексеев, был известен в Англии Ярослав Мудрый ¹⁵.

Ордерик Виталис оставил в своей «Церковной истории» сообщение о том, что после похода на Иерусалим норвежский конунг Сигурд, «возвращаясь через Русь, взял в жены Мальфриду, дочь короля» ¹⁶.

«Церковная история» Ордерика Виталиса является одним из крупнейших исторических сочинений раннего средневековья. Начатая в 20-е годы XII в. по повелению настоятеля монастыря Сент-Эвруль в Нормандии, куда Ордерик еще одиннадцатилетним мальчиком был послан из Англии, «История» должна была рассказать прежде всего о жизни самого монастыря. Однако Ордерик, человек для своего времени в высшей степени образованный, имевший возможность путешествовать как по Франции, так и по Англии, пользоваться библиотеками крупнейших монастырей этих стран, раздвинул рамки поставленной перед ним задачи, превратив «Церковную историю» в историю средневековой Западной Европы. Так проник в книгу Ордерика Виталиса и материал о крестовом походе, в котором принял участие и конунг Сигурд, получивший с тех пор в скандинавской эпической традиции приложение «Ходивший в Иерусалим» (Jorsalafari).

Сигурд был одним из троих сыновей норвежского конунга Магнуса (1093-1103). В соответствии со сведениями Ордерика Виталиса Сигурд был сыном Магнуса от английской заложницы знатного происхождения. [137]

В «Хеймскрингле» Снорри Стурлусона, как и в «Церковной истории» Ордерика Виталиса, говорится о том, что Сигурд, пережив своих братьев, стал конунгом всей Норвегии. До этого (после смерти Магнуса) королевство было поделено между ними, причем Сигурду, когда он пришел к власти, было всего 13 или 14 лет. Интересно, что Снорри оставил в своем сочинении портрет Сигурда, описывая его как человека высокого роста, с каштановыми волосами, привлекательной внешностью («не красив, но хорошо сложен»), резкого в движениях и скупого на слова, обладающего хорошими манерами, умного и великодушного ¹⁷.

Путь Сигурда из Иерусалима в Норвегию, как его намечает Снорри Стурлусон, таков: сначала Болгария, затем Венгрия, Паннония, Швабия и Бавария ¹⁸. Русь в этом перечне стран пеназвана; однако, если вспомнить, что в трактате Гервазия Тильбе-рийского «Императорские досуги», географические разделы которого основаны на уходящей в глубь веков европейской гео- и картографической традиции, глава «О Паннонии» включает и описание Руси ¹⁹, то, надо полагать, это правомерно и для Паннонии Снорри Стурлусона.

Цитированное выше сообщение Ордерика о Мальмфриде, дочери русского князя, прекрасно дополняется чрезвычайно подробной генеалогией «королевы Мальмфриды», приводимой Снорри ²⁰: «Конунг Сигурд был женат на Мальмфриде, дочери конунга Гаральда, сына Владимира с востока Хольмгарда. Матерью конунга Гаральда была королева Гита Старая, дочь Гаральда, сына Годвина, короля Англии». Итак, Мальмфрида была дочерью Мстислава-Гаральда Владимировича, сына Владимира Мономаха и Гиты Гаральдовны, которую, как известно, привел на Русь тот же самый путь, каким следовали и сыновья Эдмунда Железнобокого.

Сведения о «ходивших на Русь» содержатся и в некоторых памятниках художественной литературы.

В книге Лайамона «Брут, или Хроника Британии» изображен некий «король», представший перед легендарным королем Артуром с двумя сыновьями, матерью которых была, по его словам, женщина королевского рода (kinges istreon), его жена (quene heo is min azene), которую он привез из Руси (ut of Rusie) ²¹. Этот материал, нужно думать, явился отражением действительных исторических фактов: вряд ли найдется какое-либо крупное европейское государство, властители которого в период раннего [138] средневековья не находились в матримониальных связях с русскими великокняжескими семьями.

Вторая часть рыцарского романа «Ги Варвикский», «Рейнбрун, сын Ги Варвикского» (ок, 1300 г.), рассказывает о том, как по многим странам мира разыскивал пропавшего Рейнбруна оруженосец его отца. Среди них была и Русь ²².

Мы располагаем также некоторыми сведениями о том, что и русские бывали в Англии. Целью этих поездок была торговля.

В Житии Фомы Кентерберийского Уильяма Фитц-Стивена (конец XII в.), открывающемся «Описанием Лондона», родного города св. Фомы, имеются сведения о морской торговле Англии. «В этом городе, — говорится в Житии, — купцы ото всех народов, под небом живущих, радуются, что могут вести морскую торговлю. [Золото шлют арабы; специи и ладан — сабеи; оружие — скифы; пальмовое масло из богатого леса — тучная почва Вавилона; Нил — драгоценные камни; Китай — пурпурные ткани; галлы — свои вина; норвежцы, русские — беличьи меха (varium, grysium), соболей (sabelinas)]» ²³.

Житие, написанное Уильямом Фитц-Стивеном, считается самым достоверным среди существующих жизнеописаний Фомы Бекета. Автор его пишет о себе как о самом близком друге архиепископа кентерберийского; он находился рядом с Бекетом на протяжении всей ого жизни и был очевидцем его трагической гибели.

«Описание Лондона» одинаково привлекает внимание как филологов, так и историков. Первых интересует прежде всего насыщенность этой части Жития литературным материалом. Цитирует Уильям Фитц-Стивен охотно, не заботясь о точности используемых цитат (как правило, скрытых). В одном из недавних исследований эта часть Жития привлекается в качестве иллюстрации «реалистического видения» в эпоху средневековья ²⁴. Историков этот фрагмент интересует как наиболее ранний письменный источник по истории Лондона,

Действительно, Уильям Фитц-Стивен представил очень широкую и красочную картину современного ему Лондона: здесь не только описание лондонских достопримечательностей, но и бытовые сцены, рисующие нравы, обычаи его жителей. И, конечно, национальная гордость заставила Уильяма Фитц-Стивена изобразить средневековую столицу Англии вторым Римом, слава о котором разносится по всему свету. Это относится к приведенному выше фрагменту, отдельные строки которого являются подражанием «Георгикам» Вергилия ²⁵. [139]

На фоне столь обширных торговых контактов обращают на себя внимание англо-норвежские и англо-русские связи. Основной статьей торговли Норвегии и Руси были меха. Это нашло отражение в сведениях, сообщаемых Уильямом Фитц-Стивеном. Называемые им беличьи меха (varium, grysium) — это разновидности северных белок, мех которых шел на изготовление одежды английской знати. Само слово «grysium» — это латинизированное французское «gris» («серый»), т. е. светлый мех белки, убитой зимой. Особенное распространение эти меха получили в XIII-XIV вв. ²⁶

Если беличьи меха ввозились в Англию как из Руси, так и из Норвегии, то соболя были исконно русскими. Даже самое название этого пушного зверя было заимствовано из русского языка и встречается в англо-нормандских памятниках во множестве вариантов: sambeline, sanbeline, sembeline, sibiline, sebeline и т. д. По мнению английского исследователя XIX в. Д. Стратта, соболя были известны в Англии еще до нормандского завоевания, наряду с бобром, лисой, овчиной ²⁷.

Мех соболя ценился очень высоко. Это явствует хотя бы из того, что указом английского короля Генриха II (1188 г.) рыцарям, готовящимся принять участие в крестовом походе, было запрещено надевать одежды из соболей (...quod nullus post proximum Pascha utatur vario, vel grisio, vel sabelina, vel escarleta...). Королевские «Статуты», содержащие этот указ, входят в «Английскую историю» Уильяма Ньюбургского ²⁸, в «Хронику» Роджера из Ховедена ²⁹, в «Хронику» Гервазия Кентерберийского ³⁰ и в «Деяния короля Генриха II» ³¹. Отцы английской церкви предпочитали более скромные одежды. Известно, что Вульфстан, епископ Вустерский (XI в.), носил одежду из овчины (выше которой ценилась даже кошка), хотя ему и полагались одежды из соболей, бобров или лис ³².

Соболь привлекал окраской — различными оттенками от темно-коричневого до черного. Слово «sable» на языке английской (а еще раньше — французской) геральдики означало «черный». По существовавшей шкале употребления мехов представителями английских феодальных сословий соболь занимал самое высокое место. Одежды из него принадлежали только придворным сословиям. И не удивительно, что ими так часто «щеголяют» персонажи куртуазных романов. [140]

В «Романе о Трое» Бенуа де Сент-Мора (XII в.), придворного поэта английской королевы Элеоноры (Аквитанской), одежда из собольего меха появляется в самом неожиданном контексте. Ее надевает Медея. В куртуазных романах античные герои переоблачились в доспехи средневековых рыцарей, оседлали резвых скакунов и стали по всем правилам рыцарского искусства оспаривать друг у друга право на «даму сердца». А дамы перестали быть полубогинями и, забыв про хламиды, поступили так же, как Медея, которая, по словам Бенуа, оделась «в синюю пурпурную одежду, украшенную золотом, богато и хорошо сшитую, в тунику, опушенную горностаем, и в мантию из соболей, покрытую голубой тканью, за которую было уплачено семь мер чистого золота» ³³. Далее поэт называет соболя «одним из самых дорогостоящих животных» (...sebelines, qui d'unes bestes de grant pris...) ³⁴.

В поэме другого англо-нормандского поэта Хью из Ротеланда (конец XII в.) «Протесилай» также упоминаются соболя. Среди персонажей поэмы — некий «рыцарь, благородный и красивый, облачен был в богатые меха седого соболя» ³⁵. Еще у одного из персонажей того же романа «плащ был подбит горностаем и отделав большим соболем» ³⁶.

Изложенный фактический материал англо-нормандских памятников подтверждает существование хотя и немногих, но вполне реальных контактов Древней Руси с Англией и Скандинавией. Пути, отмеченные в этих источниках, ведут с севера на юг (из Скандинавии в страны Центральной Европы) и с юга на север (из Иерусалима в Скандинавию). Очевидно, англичанам был известен и еще один путь — вокруг Скандинавского полуострова в Белое море. Впервые им прошел норвежец Оттар. В более поздних источниках о нем упоминает лишь Гервазий Тильберийский, говоря о том, что «за Норвегией к северу простирается Русь до моря, которое как с Британским морем, так и с Ледовитым морем соединяется грядой лежащих между ними островов. Поэтому из одной страны в другую добираться легко, но долго» ³⁷. Видимо, этот путь, а также путь по Балтийскому морю вел в Англию русских и норвежских купцов.

Древняя Русь, таким образом, входила в систему коммуникаций, по которым осуществлялись, в частности, внешнеторговые связи между европейскими странами. Среди этих стран были не только ближайшие соседи Руси, но и лежащая у дальних западных границ Европы Англия.

Комментарии

1. Н. П. Дашкевич. Смены вековых традиций в отношении народов Запада к русским. — «Сборник статей, посвященных Б. И. Ламанскому», ч. II. СПб., 1908, стр. 1375-1415.

2. М. Л. Алексеев. Англосаксонская параллель к Поучению Владимира Мономаха. — ТОДРЛ, т. II, 193.5, стр. 39-80; он же. Очерки из истории англо-русских литературных отношений (XI-XVII вв.). Тезисы докт. дисс. Л., 1937; он же. К вопросу об англо-русских отношениях при Ярославе Мудром. — «Научный бюллетень Ленинградского государственного университета», 1945, № 4, стр. 31-33.

3. «Lestorie des Engles solum la Translation maistre Geffrei Gaimar», ed. Sir T. D. Hardy and С. T. Matin, vol. I. London, 1888, vv. 4503-4584.

4. S. Fest. The Sons of Eadmund Ironside, Anglo-Saxon King, at the Court of Saint Stephen. — «Archivum Europae Centro-Orientalis», t. IV, fasc. 1-3. Budapest, 1938, p. 115-146.

5. Lestorie dos Engles..., vol. II. London, 1889, p. XXVIII-XXIX.

6. E. A. Freeman. The History of the Norman Conquest of England, vol. II. Oxford, 1877, p. 671.

7. S. Fest. Op. clt., p. 143.

8. M. Л, Алексеев. К вопросу об англо-русских отношениях при Ярославе Мудром, стр. 33.

9. Е. A. Freeman, Op. cit., vol. II, p. 54.

10. Ibid., vol. IV. 1879, p. 323.

11. «Chronica magistri Rogeri de Houedene», ed. W. Stubbs, 4 vols. London, 1868-1871.

12. В издании Ф. Либерманна («Die Gesetze der Angelsaechsem», hrsg. von F. Liebermann, Bd. I. Halle a. S., 1903, S. 664): ad terram Rugorum.

13. «Die Gesetze der Angelsaechsen», Bd. I, S. 664: Malesclodus.

14. «Chronica magistri Rogeri de Houedene», vol. II, 1869, p. 236.

15. M. П. Алексеев. К вопросу об англо-русских отношениях при Ярославе Мудром, стр. 31. М. П. Алексеев приводит и некоторые другие имена, за которыми в западноевропейской летописной традиции также стоял Ярослав Мудрый: Juriscloht (из Jurius Georgius), Bullesclot, В других сочинениях он выступает под именем Юлий Клавдий (Julius Clodius — у нормандского хрониста Гильома Жюмьежского, Julius Claudius — у Ордерика Виталиса).

16. PL, t. 188, 1890, col. 727.

17. «Heimskringla: History of the Kings of Norway, by Snorri Sturlusom), translated with introduction and notes by L. M. Hollander. Texas, 1964, p. 700.

18. Ibid., p. 698.

19. «Scriptores rerum Brunsvicensium [...]» cura G. G. Leibnitii, Emmendationes et supplementa, t. II. Hannoverae, 1710, p. 764-765.

20. «Heimskringla», p. 702.

21. Layamon. Brut, or the Chronicle of Britain, ed. F. Madden, vol. II. London, 1847, p. 525-526.

22. The Romance of Guy of Warwick, part 3. London, 1891, p. 639-640.

23. PL, t. 190, 1893, cols. 107-108. Текст, заключенный в квадратные скобки, в оригинале имеет стихотворную форму.

24. A. Gransden. Realistic Observation in Twelfth-Century England, — «Speculum», vol. XLVII, № 1, 1972, p. 46-47

25. «Materials for the History of Thomas Beckefo, cd. J. C. Hobertson, vol. III. London, 1877, p. 7.

26. Е. М. Veale. The English Fur Trade in the Later Middle Ages. Oxford, 1966, p. 18.

27. J. Strutt. A Complete View of the Dress and Habits of the People of England, vol. II. London, 1970, p. 15.

28. «Historia rerum anglicarum Willelmi Parvi...», ed. H. C. Hamilton, vol. I. London, 1856, p. 276.

29. «Chronica magistri Rogeri de Houedene…», vol. II, p. 336-337.

30. Gervasii Monachl Cantuariensis Opera Historica, ed. W. Stubbs, vol. I. London, 1879, p. 409.

31. «Gesta regis Henrici Secundi Benedieti Abbatis», ed. W. Stubbs, vol. II. London, 1867, p. 32.

32. E. M. Veale. Op. cit., p. 4.

33. Benoit de Sainte-Maure. Le roman de Troie, ed, L. Constans, vol. I. Paris, 1904, p. 62-63, v. 1231—1236.

34. Ibid., vol. II. Paris. 1906, p. 297, v. 13396-13397.

35. Hue de Rotelande. Protheselaus, hrsg. von. F. Kluckow. Gottingen, 1924, S. 225, v. 4778-4781.

36. Ibid., S. 339, v. 11398-11399.

37. Gervasii Tilberiensis…, t, II, p. 764.