СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

БАРТОЛОМЕ ДЕ ЛАС КАСАС

КРАТЧАЙШЕЕ СООБЩЕНИЕ О РАЗРУШЕНИИ ИНДИЙ

BREVISSIMA RELACION DE LA DESTRUCCION DE LAS INDIAS

В 1974 г. исполнилось 500 лет со дня рождения Бартоломе де Лас-Касаса (1474—1566), великого испанского гуманиста, первого в истории обличителя колониализма и расизма.

Основные труды Лас-Касаса — его многотомная «История Индий» и «Апологетическая история» — три столетия пролежали в монастырских архивах, прежде чем увидели свет. Так боялась католическая Испания голоса своего мятежного сына! «История Индий» была напечатана лишь в 1875 г. Немного раньше, в 1822 г., прогрессивный испанский историк Хуан антонио Льоренте (1756—1823), очевидно, имевший доступ в эти архивы, издал в Париже некоторые труды Лас-Касаса («Oeuvres de don Barthelomi de Las Casas… etc. Precedes de sa vie et accompagnees de notes historiques… etc.», par I. A. Liorente, vol. I-II, Paris, 1822.) .

В обширном и многообразном литературном наследстве Лас-Касаса трактат «Кратчайшее сообщение о разрушении Индий» («Brevissima relacion de la destruccion de las Indias», colegida por el Obispo D. Fray Bartolome de Las Casas o Casaus, de la orden de Sancto Domingo ano 1552. [Sevilla].) занимает особое место. И не только потому, что до сих пор вызывает споры и ожесточенные нападки на его автора и является одновременно и историческим, и актуально-политическим произведением. Важно то обстоятельство, что трактат, по, существу доклад, представленный в 1542 г. принцу Фелипе (будущему королю Филиппу II), был опубликован в Испании) в 1552 г. при жизни Лас-Касаса, в самый разгар его деятельности.

Советскому читателю «История Индий» стала известна в 1968 г. (Бартоломе да Лас-Касас. История Индий. Л., 1968. Здесь опубликованы вторая и третья книги, так как с фрагментами первой читатели могли ознакомиться в кн.: «Путешествия Христофора Колумба. Дневники. Письма. Документы».М.,1961, стр.304-388, 397-422.) , «Кратчайшее сообщение о разрушении Индий» [135] полностью в СССР еще не издавалось. Этот трактат— яркий обвинительный акт против тирании и насилия. Главной целью Лас-Касаса было доказать, как в течение 40 лет колонизация испанцами Америки привела к разрушению и опустошению этих огромных и богатейших земель и что единственной причиной разрушения и убийств была неуемная алчность и жестокость конкистадоров. Впервые громко прозвучали слова о справедливых и несправедливых войнах о правах человека на свободу, независимо от цвета его кожи и вероисповедания. Поэтому представляется интересным привести отрывки из «Кратчайшего сообщения о разрушении Индий». Некоторые из них, хотя и были опубликованы («Хрестоматия по истории средних веков», т. III. М.,1950, стр. 44-45; Е. Мелентьева. Прошлое, зовущее на бой. — «Наука и жизнь», 1966, № 1, стр. 52-56.), даются в новой редакции, другие публикуются впервые (Bartolome de Las Casas. Brevissima relacion de la destruccion de las Indias.—«Coleccion de documentos ineditos para la Historia de Espana». Madrid, 1879, t. LXXI (71), p. 3-83.).

…Известно, что христиане своей тиранией и несправедливостью умертвили более 12 миллионов душ индейцев — мужчин, женщин и детей. Я же наверное знаю, хотя меня пытались обмануть, что их было более 15 миллионов человек! Убивали христиане двумя способами: несправедливой, кровавой, жестокой и тиранической войной и обращением в рабство, в какое никогда прежде не бывали обращены ни люди, ни животные. Эти два способа адской тирании разрушили эти земли и уничтожили людей, которым не было числа. Причиной и [136] единственной целью убийств и разрушений было обогащение христиан золотом. Ради этого они готовы были на любой произвол на этих землях, ибо земли были богаты, а жители скромны и терпеливы. Их легко было завоевать и христиане это сделали, не имея к ним ни жалости, ни уважения. И то, что я говорю, я знаю, ибо видел все собственными глазами.

Об острове Эспаньола [Гаити]

Остров Эспаньола был первым, как мы говорили, на который вступили христиане; здесь положено было начало гибели и истреблению этих людей [индейцев]; сперва разорив и опустошив остров, христиане стали отбирать у индейцев жен и детей, чтобы заставить их служить себе и пользоваться ими самым дурным и жестоким образом... Приняв от христиан многочисленные притеснения, обиды и насилия, индейцы поняли, что такие люди не могли явиться с неба... И стали тогда индейцы искать средства, которыми можно было бы вышвырнуть христиан своих земель вон, и взялись они за оружие. Но оружие у них слишком слабое, как для нападения, так и для защиты. Все их войны мало отличаются от кастильских игр и детских забав! А христиане своими конями, мечами и копьями стали учинять беспощадные побоища среди индейцев и творить чрезвычайные жестокости... И все те, кто мог уйти убегали в леса и горы, спасаясь там от испанцев — столь бесчеловечных и безжалостных скотов, истребителей и врагов рода человеческого. Были еще потом христианами обучены отчаянные и злейшие псы, которые бросались на индейцев, разрывали их на куски и пожирали... А если иногда (это бывало редко и всегда по справедливости) индейцы убивали кого-либо из христиан, то последние, сговорившись между собой, решали, что за одного убитого христианина нужно убивать сто индейцев. Было на Эспаньоле пять очень больших королевств, ими правили пять могущественных сеньоров-королей... Одно из этих королевств, которое называлось Харагуа, было как бы центром, «двором» всего острова, а индейцы Харагуа являлись аристократией, славились своей красотой культурностью, вежливой и тонкой речью, благородством и великодушием. Королем был Бехечио и была у него сестра Анакаона [вдова касика Магуаны Каонабо, погибшего из-за вероломства испанцев]. Оба они оказали большие услуги королям Кастилии. После смерти Бехечио правительницей стала Анакаона. Прибыл туда губернатор острова со своим войском — 60 верховых и 300 пеших (одних верховых было достаточно для уничтожения всего королевства). Пришли по зову этого губернатора 300 касиков и он их, бедняг, засадил обманным путем в соломенную хижину, а потом велел поджечь, и все они сгорели живьем. Всех других людей зарубили мечами, а сеньору Анакаону, чтобы оказать ей честь, повесили!... Некоторым индейцам удалось бежать от этих неслыханных жестокостей на маленький островок в 8 лигах по морю, но губернатор приказал всех, кто избежал бойни, захватить и обратить в рабство. Королевством Игуэей правила старая королева — сеньора Игуанама, ее тоже потом повесили. И я видел собственными глазами, как [137] бесконечное множество людей рубили, мучили, пытали, сжигали, а тех, кто выживал, обращали в рабство. И столько было способов уничтожения и убийств, что описать было бы невозможно. Я считаю, на самом деле, что сколько бы не говорили и не писали, и тысячную долю всех зверств и убийств оправдать и объяснить нельзя.

Хочу сделать вывод, утверждаю и клянусь в верности моих слов, что сами индейцы не давали никакого повода и не были виноваты в том, что одних из них убивали, а других обращали в рабство. И еще утверждаю, и могу поклясться, что ни одного смертного греха против христиан индейцы не сделали — не было ни мести, ни ненависти, которые они могли бы испытывать против христиан, таких страшных для них врагов. Может быть, некоторые индейцы и пытались мстить, но я знаю совершенно точно, что индейцы вели самые справедливые войны против христиан, а христиане никогда не были справедливы, и все их войны против индейцев — самые несправедливые, захватнические и тиранические из всех, что существуют на земле... (Bartolome de Las Casas. Op. cit., p. 12-14, 17-18. Лас-Касас не назвал имени губернатора-убийцы: речь идет о вице-короле и губернаторе Эспаньолы с 1502 г. доне Николасе де Овандо, командоре Ларес, обладателе высшего кастильского ордена Алькантары. По свидетельству современников — испанцев и индейцев — Анакаона была выдающееся по уму и красоте женщиной.) .

Об острове Куба

В году 1511 пришли испанцы на остров Куба, который так велик, как к примеру, расстояние от Вальядолида до Рима. И еще более жестоко чем на других островах, вели себя христиане. И произошло там примечательное событие. Касик Атуэй бежал от бесчинств христиан с Эспаньолы на Кубу со многими своими людьми. Когда он узнал, что христиане пришли на Кубу, он собрал своих воинов и сказал им:

- Вы уже слышали, что христиане поблизости! И вы знаете, что претерпели от них люди с острова Гаити. Здесь будет то же самое. А знали вы, почему христиане так делают? II ответили индейцы касику:

- Нет, не знаем. Разве только потому, что по природе своей они жестокие и злые.

- Нет, не только потому,— сказал касик. — Есть у них бог, которому они поклоняются, и чтобы заставить и нас ему поклоняться, убивают или закабаляют нас!

Около касика стояла корзинка с золотыми украшениями, и он сказал, показывая на нее:

- Видите, вот тут бог христиан. Давайте свершим пред ним обряд и может быть, этим мы умилостивим его, и он прикажет, чтобы христиане не делали нам зла!

И все вместе закричали: «Хорошо! Хорошо! Согласны!». И они стали плясать и танцевать до изнеможения. И тогда сказал касик: [138] — Если мы оставим у себя этого бога, то христиане убьют нас, чтобы отнять его. Давайте бросим его в реку.

И они бросили золото в большую реку, которая там протекала. Этот касик Атуэй всегда стремился уйти от христиан, куда бы они ни приходили, зная, чем они грозят, но когда сталкивался с ними, то защищался. Все же наконец, касика схватили и за то, что он пытался уйти или защищался... христиане приговорили его к сожжению живым. Какой-то монах-франсисканец, который там находился, говорил, что касика привязали к столбу. Сам он не слышал всех слов, ибо палачи дали мало времени этому человеку, он слышал только, как другой монах рассказывал касику о нашей вере и что «он подымется на небо, где слава и вечный покой, а если не примет веры, то пойдет в ад, где пытки и муки». А касик, подумав, спросил: «Отправятся ли на небеса христиане?» Монах ответил, что да, но только самые хорошие и добрые; и тогда касик, не задумываясь, сказал, что «он не желает на небо, а хочет в ад, лишь бы не оказаться опять среди христиан, столь жестоких людей!» Таковы слава и честь, которые заслужили себе Господь Бог и наша вера на примере христиан-испанцев в Индии...

За три-четыре месяца, которые я был на Кубе, от голода умерло более 7000 детей, так как их матерей и отцов угнали на рудники... Этот великолепный остров оказался вскоре совершенно обезлюдившим. Я видел его некоторое время спустя, он вызывал жалость и боль — это была пустыня! (Bartolome de Las Casas. Op. cit., p. 20-22. Касика Атуэя называют первым повстанцем Кубы. Он сражался за свободу и предпочел смерть рабству. Память о нм бережно хранит кубинский народ. «Люди Баракоа горды тем, что являются наследниками Атуэя, который много лет зажег пламя борьбы. Когда в Баракоа была создана местная организация Единой социалистической партии, революционеры Баракоа присвоили ей имя касика Атуэя»,— пишет Норберто Фуэнтес («Куба», 1965, № 5, стр. 4-5.)) .

О Терра Фирма

(Так называли тогда всю северо-западную часть Южной Америки между Ориноко, Амазонкой, побережьем Тихого океана и побережьем Карибского моря.)

В году 1514 пришел туда один незадачливый губернатор (Это был известный своей жестокостью конкистадор, знатный кастилец Педро Ариас Давила, называемый обычно Педрариас.) — страшно жестокий и необузданный тиран (никакого благородства, хотя и кастилец!). Он явился туда, как будто орудие божьего гнева, для того, чтобы заселить эту землю большим числом испанцев; были они все тираны и грабители, убивали и грабили индейцев. Этот тиран-губернатор превзошел всех прочих, кто был на островах, своими злодеяниями, разрушением и уничтожением индейцев, словно бросая людей в ад! Он опустошил много лиг земли вверх от Дарьена до провинций Никарагуа включительно, что составляет более 500 лиг; он обескровил лучшую и наиболее населенную из земель, что есть на земном шаре, с огромным числом крупных селений и деревень. Там были величайшие запасы самого [139] чистейшего золота, какого не видели раньше, от которого могла бы разбухнуть кастильская королевская казна! А добывали его индейцы из недр земли и погибали в рудниках от непосильного труда. Этот губернатор и его подчиненные изобретали все новые и новые виды жестокостей и пыток, чтобы выведывать у индейцев, где имеется золото... Очевидцем был монах-франсисканец брат Франсиско Сан-Роман, который видел, как индейцев пронзали шпагами, сжигали на кострах, бросали на растерзание собакам. Страшной слепотой обладали люди, которые правили Индией; им надо было бы обращать индейцев в христианскую веру, но так было только на словах. На деле они желали лишь одного — вселить в них страх и послушание королям Кастилии, а иначе они покорят их мечом и огнем (непонятно, почему все индейцы не сопротивлялись этому!)... Неужели Христос велел вести войну с мирными иноверцами, имеющими свои земли? Неужели, если они сами не пожелают служить королям, которых никогда не видели и о которых никогда не слышали, то должны потерять свои земли, свободу, жен, даже жизни?

Ведь это абсурд, достойный не только осуждения, но даже ада!

Злосчастный этот губернатор посылал разных негодяев и воров, которые знали, где имеется золото. Они приходили ночью в селение и читали наспех указ: «Касики и индейцы такого-то селения, доводим до вашего сведения, что существует бог, и существует папа, и существует король Кастилии, который владыка всех земель. И поэтому он приказывает вам — своим верноподанным — повиноваться, в противном случае, знайте, мы пойдем на вас войной, будем убивать и брать в плен!» Ранним утром, когда эти несчастные люди спали со своими семьями, испанцы поджигали их дома. А тех индейцев, кого брали живыми, пытали, [140] чтобы они сказали, где у них золото. А потом испанцы искали в развалинах пожарищ золото... Такими постыдными делами занимался этот губернатор со своими мерзавцами-христианами, начиная с 1514 года до 1521—1522 годов. И еще он посылал своих слуг — пять, шесть и более — за золотом, жемчугом и драгоценностями. То же самое делали и офицеры короля, их солдаты и слуги; даже сам епископ принимал участие в этих грабежах, посылая и своих слуг!.. И теперь нет даже следов и признаков, что на этих землях были селения и жили живые люди, а это королевство имело 300 лиг густонаселенной земли. Нет числа убийствам, грабежам, бесконечным преступлениям и разрушениям, которые совершал этот презренный губернатор и его подчиненные в этом королевстве (Bartolome de Las Casas. Op. cit., p. 22-25. ).

О Новой Испании [Мексика]

В году 1518 была открыта Новая Испания... отправились туда для разбоя и убийств те, кто называли себя христианами и говорили, что идут заселять эти земли. И начиная с 1518 года и до сего дня, а ныне уже 1542 год, все достигло своего апогея — жестокая тирания и несправедливость, которые христиане проявляют по отношению к индейцам, христиане, потерявшие всякий страх перед богом, перед королем, даже перед самими собой! Такие жестокости и убийства, разрушения и грабежи на этой большой земле, что все, бывшее раньше,— ничто в сравнении с тем, что делается тут... И все это в городе Мехико и его пригородах, в королевстве, большем по размеру, чем Испания, еще более густонаселенном, чем Толедо, Севилья, Сарагоса, Валенсия и Барселона… В течение 12 лет убито кинжалами, сожжено живыми столько женщин и детей, юношей и стариков; и до сих пор продолжается то, что христиане называют «завоеванием», а на самом деле — жестокая тирания, осужденная не только божеским, но и человеческими законами... Когда индейцы увидели неслыханные жестокости и несправедливости... восстал целый народ и напал на христиан... и было убито много христиан. Но убиты они в справедливой и святой войне, которую индейцы вели за справедливое дело; действия их всякий разумный, справедливый человек оправдает... Я расскажу о величайшем тиране, который потом пришел в Гватемалу и в своих злодействах превзошел всех других тиранов где бы он ни проходил, там уничтожал, убивал, грабил, да будет это всем известно! (Ibid., p. 29, 30, 34, 36. Речь идет о конкистадорах Эрнандо Кортесе, Педро де Альварадо, их офицерах и солдатах.) .

О провинции и королевстве Гватемала

А встречали его индейцы музыкой и плясками, как в праздник. Сам король-сеньор столицы страны Атитлана угощал его и дарил все, что [141] мог... На следующий день вызвал этот генерал-капитан всех касиков, и когда те пришли, как послушные овцы, потребовал, чтобы они платили ему дань золотом (а на этой земле нет золота). Тогда он сжег всех касиков живыми, без всякой вины, ни за что... Подобные зверства продолжались 7 лет, с 1524 по 1530 год. Судите же сами, сколько невинных людей уничтожили христиане!.. Этот тиран разрешал каждому испанцу брать себе индейцев-рабов столько, сколько каждый захочет. И брали испанцы 50 или 100 рабов или больше, сколько им казалось нужным. И так все индейцы были поделены между христианами и отдавали им все свои силы. Единственно, чего еще не хватало,— чтобы они их обожествляли!.. Этот тиран выгонял индейцев из домов, забирал у них жен и дочерей и раздавал своим солдатам и морякам, набивал индейцами корабли сверх меры, и погибали многие от голода и жажды. И по правде говоря, если бы пришлось рассказать о всех злодеяниях, получилась бы такая толстая книга, которая потрясла бы весь мир!.. Скольких детей он оставил сиротами, скольких родителей лишал детей, скольких жен сделал вдовами, скольких мужей оставил без жен, скольких обесчестил и изнасиловал, скольких лишил свободы, сколько людей погибло от издевательств, сколько крови и слез он заставил пролиться... И касается это не только индейцев, что были им уничтожены, но и несчастных христиан, которых он вовлек в столь ужасные, тяжелые и грешные дела (Bartolome de Las Casas. Op. cit., p. 37-39, 40-41.).

О больших королевствах и больших провинциях Перу

В году 1531 один титулованный тиран со своими людьми пошел на королевство Перу, с теми же намерениями и принципами, что и прежде (у него был огромный опыт в Терра Фирма, начиная с 1510 года). Он вырос на жестокостях, убийствах и грабежах; а здесь он настолько увеличил и бойню и грабежи, разрушая города и селения, являясь источником таких злодеяний на новых землях, что мы уверены, не найдется никого, кто смог бы все это передать, чтобы он предстал в обличающем его ярком свете в судный день (Речь идет о конкистадорах Франсиско Писарро, Диего Альмагро и священнике де Луке.). Из бесконечных жестокостей и злодеяний, совершенных этими людьми, называвшими себя христианами, я расскажу лишь о немногих, свидетелем которых был один франсисканский монах. Он посылал донесения и в Аудиенсию Мексики, и в Совет Индий в Кастилию. У меня есть копия его письма, где говорится:

«Я, фра Маркое де Ниса, франсисканец, глава ордена в провинции Перу, был одним из первых священнослужителей, прибывших в эти провинции, и я сообщаю и заверяю в правдивости моих слов то, что я видел собственными глазами на этой земле... Во-первых, я являюсь свидетелем и лично смог убедиться, что индейцы Перу — самые благожелательные и наиболее дружественно настроенные к христианам из всех индейцев, каких мне пришлось встречать. Я знаю, что они давали испанцам в изобилии золото, серебро и драгоценные камни и все, что испанцы у [142] них требовали и чем они владели... Я также был свидетелем и подтверждаю, что без всякого повода и без причины со стороны индейцев, когда испанцы пришли на эти земли, и после того, как инка Атабалиба [Атауальпа] дал им более двух миллионов кастельяно золотом и всю свою землю, они сожгли его, владетеля и сеньора этой земли, и вместе с ним сожгли его генерала Качилимака... Через несколько дней сожгли другого именитого сеньора Чамба, касика провинции Кито, без всякой вины, даже не сказав ему — за что!.. И многих других касиков за то, что те не давали им столько золота, сколько они требовали... И клянусь богом и моей совестью, только из-за жестокого обращения, а не по какой другой причине, поднимались и восставали индейцы Перу, потому что испанцы не держали своего слова, действовали против всякого разума и справедливости, и всячески унижали индейцев и заставляли так тяжело работать, что те считали: лучше умереть, чем так страдать. Этим самым нанесена большая обида Господу Богу и большой урон вашему величеству, ибо вы теряете такую богатую землю, которая могла бы прокормить всю Кастилию...». Это письмо монаха было подписано также епископом Мексики, который подтвердил все изложенное (Bartolome de Las Casas. Op. cit., p. 68, 70-72.) .

...На этом я готов закончить, если не будет новых сведений о злодеяниях и беззакониях (хотя больших невозможно представить), или если мы не столкнемся с новыми злодеяниями, которые мы наблюдали непрерывно в течение 42 лет. И мне кажется, и я даже уверен, что столько разрушений и убийств, насилия и грабежей, издевательств и страшных жестокостей было совершено на новых землях и над этими людьми [индейцами] и по сей день совершается по всей Индии, что как бы я подробно не описал, то даже десятитысячной доли не рассказать всего, что там делается. И для того, чтобы любой христианин испытал сочувствие к этому невинному народу, к его уничтожению, к жестокостям, который он терпит, и чтобы этот христианин еще больше ощущал вину, коварство и жестокость всех испанцев, пусть все знают истину, которая изложена мной и под которой я подписываюсь. После того, как была открыта Индия, ни один индеец не причинил зла ни одному христианину, если только он сам, индеец, не страдал от зла, надругательства, грабежа и предательства испанцев. Раньше индейцы считали испанцев бессмертными и как бы посланцами небес, и поэтому как их принимали, как доверяли им, пока испанцы не показали, что они на самом деле и что им нужно! Следует добавить, что до сего дня и с самого начала целью испанцев было заботиться о том, чтобы индейцы были обращены в христианскую веру; но на деле испанцы запрещали священникам проповедовать и даже иногда преследовали и оскорбляли их, ибо испанцы боялись, что священники помешают им грабить у индейцев золото и серебро, к чему влекла их ненасытная жажда наживы. И поэтому сегодня на всех землях Индии ничего не знают о Боге, и что это такое — палка, небеса или земля! И я, фра Бартоломе де Лас-Касас, доминиканский монах, нахожусь при испанском дворе и пытаюсь изгнать ад из Индии, чтобы спасти души испанцев, из любви и жалости к моей родине Кастилии, чтобы ее не уничтожил Бог за ее великие грехи и злодеяния, [143] свершенные против веры и чести... Заканчиваю я свой труд в Валенсии, 8 декабря 1542 года, когда еще не кончилась тирания и продолжаются насилие и притеснение, убийства и грабежи, разрушения и опустошения, горести и бедствия во всех частях Индии, где имеются христиане... Испанцы бесчинствуют, не хотят выполнять «Новые законы», узурпируют права индейцев и держат их в постоянном рабстве. Там, где перестали убивать индейцев ударами шпаг, их убивают непосильным трудом и несправедливостью. И до сих пор король недостаточно могуществен, чтобы помешать этому, ибо все — дети и взрослые — грабят, одни меньше, другие — больше, одни — публично и открыто, другие — тайком, прикрываясь тем, что они служат королю, но на самом деле бесчестят этим Бога и наносят урон королю. Этот труд был напечатан в славном и благородном городе Севилье, доме книгоиздателя Себастьяна Трухильо, в году 1552» (Bartolome de Las Casas. Op. cit., p. 80-81, 83.)

.

Неудивительно, что, несмотря на просьбу автора, и принц Фелипе, и король Карл V запретили опубликовать представленный им в 1542 г. доклад «Кратчайшее сообщение о разрушении Индий».

Как уже отмечалось, по возвращении из Америки в Испанию Лас-Касас решился в 1552 г. напечатать свой трактат, видимо, уже без разрешения короля. Трудно усомниться в искренней религиозности Лас-Касаса: его высказывания проникнуты идеалами христианского гуманизма и морали. Казалось бы, для церкви не может быть сомнений в благонадежности старого епископа! И все же, в том же 1552 г., 78-летний Лас-Касас был привлечен к суду инквизиции именно за этот трактат. Хуан Антонио Льоренте пишет: «С тех пор как была учреждена инквизиция, не было почти ни одного человека, знаменитого по своим познаниям, которого она не преследовала бы как еретика... Чтобы не оставалось никакого сомнения на этот счет, я приведу здесь несколько примеров преследований этого рода...» (Хуан Антонио Льоренте. Критическая история испанской инквизиции, т. I. М., 1936, стр.570.) . И в числе многих Льоренте упоминает Лас-Касаса: «24. Касас (Дом Бартоломэ де Лас), доминиканец, сначала епископ Чиапы... наконец — заштатный с правом пребывания в Испании. Он был защитником прав и свободы туземцев | Америки]. Он написал несколько превосходных трудов... В одном из них он старается доказать, что короли не имеют власти располагать имуществом и свободой своих американских подданных для порабощения их другими низшими властями под именем лена, командорства или каким-либо другим образом. На этот труд донесли совету инквизиции как на [144] противоречащий тому, чему учат св. Петр и св. Павел относительно подчинения рабов и вассалов их господам. Автор испытал большие огорчения, узнав о намерении преследовать его. Однако совет потребовал от него только выдачи судебным порядком книги и несколько раз вне Испании, как заметил Пеньо в своем «Критическом, литературном и библиографическом словаре замечательных книг, сожженных, уничтоженных или запрещенных цензурой...» рукописи, что он исполнил в 1552 году. Затем книга была напечатана (Хуан Антонио Льоренте. Указ.соч., т.I, стр. 577, 578.).

И в «Кратком хронологическом перечне наиболее значительных фактов...» Льоренте, говоря о процессах, снова упоминает о Лас-Касасе: «1552. Процесс Марии Бургонской, восьмидесяти пяти лет от роду; она подверглась пытке и умирает. Тело ее сожжено! Аутодафе в Севилье.

Бартоломе де Лас-Касас, епископ Чиапы в Америке, преследуется инквизицией. Он умер в 1566 году» (Там же, т.II, стр.455.) .

Лас-Касаса не пытали, не сожгли на костре... Хосе Марти написал о нем: «Он использовал свои знания религии и права для защиты прав человека на свободу. В те времена надо было иметь очень большое мужество, чтобы говорить подобные вещи, так как за такие речи инквизиция сжигала людей. Король и королева с придворной свитой торжественно отправлялись на эти сожжения... и от костров над всей Испанией стоял черный дым...» (Jose Marti. La Edad del Oro. La Habana, 1962, p.90.) .

Безусловно, этот трактат до выдачи его трибуналу стал широко известным в Испании и в Америке. Как и следовало [145] ожидать, он вызвал невероятную злобу против его автора. Лас-Касаса обвиняли в том, что он изменник и предатель, еретик и враг Испании и что писал он не столько из любви к индейцам, сколько из ненависти к испанцам!

В течение последующих более чем 300 лет ни один испанский издатель не осмеливался печатать сочинения Лас-Касаса. «Вся дальнейшая история публикаций его произведений на протяжении этих трех столетий развертывалась за рубежами его, родины, в тесной связи с развитием западноевропейских международных отношений и общественной мысли в эпоху перехода от феодализма к буржуазному строю» (В.Л. Афанасьев. Литературное наследство Бартоломе де Лас-Касаса и некоторые вопросы истории его опубликования.— В сб. «Бартоломе де Лас Касас. К истории завоевания Америки».М., 1966, стр.202.) . И уже начиная с конца XVI в. трактат «Кратчайшее сообщение о разрушении Индий» появляется во Франции (1579, 1620, 1697, 1698, 1701 гг.), в Голландии (1578 г.), в Германии (1613, 1665 гг.) и в Италии (1626, 1630, 1643гг.) (Там же, стр.222, 223.) .

В трактате сознательно не называются имена тиранов-кон-кистадоров. Льоренте и Марти считают, что такое благородство характерно для Лас-Касаса. А Льоренте добавляет: «...он чувствовал, что достаточно изложить все факты, не призывая возмездия на головы виновных. Ведь не было ни в Мадриде, ни при дворе людей, кто бы их не знал». Следует добавить, что Льоренте, один из первых, издавая в Париже в 1822 г. некоторые труды Лас-Касаса, счел необходимым «восполнить этот пробел, с тех пор, как смерть этих тиранов призвала их на суд истории». И он сделал в конце книги «17 критических замечаний» — своеобразный комментарий к трактату, в котором Льоренте раскрыл все имена («Oeuvres…», vol. I, p.5.) .

Не только современники, но и последующие идейные противники Лас-Касаса обвиняли его в том, что он сгущает краски, что факты, приводимые им, сильно преувеличены, а цифры уничтоженных индейцев Америки — фантастичны.

Советский ученый И. Р. Григулевич указывает, что существует целая литература, уличающая Лас-Касаса в неточностях и преувеличениях. Но все дело в том, пишет он, что Лас-Касас не только обличал зверства колонизаторов, но и отрицал самую законность конкисты. Вот этого не могли ему простить и не прощают до сих пор сторонники колониализма. Совершенно правильно утверждение И. Р. Григулевича, что первостепенное значение для нас имеет эволюция взглядов Лас-Касаса, который начал с осуждения произвола завоевателей, а «в последние годы своей жизни доходит до полного отрицания какого-либо права испанской короны на покорение и колониальные захваты вновь открытых земель» (И.Р. Григулевич. Бартоломе де Лас-Касас — обличитель колониализма.— В сб. «Бартоломе де Лас-Касас». М., 1966, стр.12.) . [146]

Выдающийся немецкий географ и путешественник Александр Гумбольдт, посетивший Америку в начале XIX в., с горечью констатировал, что колониальный захват Нового Света был «актом несправедливости и насилия». Говоря об обширных землях Терра Фирмы, он продолжает: «Если испанцы и посещали ее побережья, то лишь для того, чтобы путем насилия и обмана раздобыть рабов, жемчужины, золотые самородки... Побудительные причины этой ненасытной жадности пытались облагородить, прикрываясь проявлениями пламенного религиозного рвения...» (А. Гумбольдт. Путешествие в равноденственные области Нового Света в 1799-1804 гг. Плавание по Ориноко. М.,1963, стр.241, 244.) Как это перекликается со словами Лас-Касаса, заклеймившего конкистадоров, которые «с мечом и крестом в руке и с ненасытной жаждой золота» ринулись в Новый Свет!

Кубинский ученый Л. Марреро сообщает, что в 1512 г., к приходу Диего де Веласкеса, на Кубе было около 300 тыс. жителей. Но войны, которые вел Веласкес, как пишет другой кубинский ученый А. Нуньес Хименес, истребили почти все индейское население острова, так как «испанцы были отлично вооружены, а оружие индейцев были лишь топор и камень» (Antonio Nunes Jimenez. Geografia de Cuba. La Habana, 1961, p.112.) .

Французский исследователь П. Риве численность населения всей Америки до ее открытия и завоевания определяет в 40— 45 млн, однако другой французский исследователь, П. Шоню, считает, что эта цифра сильно преуменьшена и ее следует увеличить до 80—100 млн человек (М.С. Альперович. Индейское население Латинской Америки в XVI-XVII вв.— «Вопросы истории», 1965, № 4, стр.198-199.). А. Гумбольдт прожил в Испанской Америке пять лет (1799—1804). Собрав разнообразные сведения и учтя прирост населения к концу 1823 г., Гумбольдт исчислил население Испанской Америки приблизительно в следующих цифрах:

(Здесь Гумбольдт берет индейцев Мексики, Гватемалы, Колумбии, Чили, Перу и г. Буэнос-Айрес с провинциями («Народы Америки», т.II. М.,1959, стр.30-31.)) Следовательно, массовое уничтожение индейцев было жестокой действительностью и правдой, а не преувеличением и вымыслом Лас Касаса. [147]

Известный деятель Компартии США Уильям Фостер писал, что «варварское истребление вест-индских индейцев побудило знаменитого испанского католического священника Бартоломе де Лас-Касаса решительно поднять свой голос в их защиту... Нынешние апологеты реакционной испанской культуры, в том числе Карлос Давила, пытаются дискредитировать Лас-Касаса... утверждая, что будто он клеветал на конкистадоров и незаслуженно создал им дурную репутацию. Но хотя этот знаменитый священник иногда и приводил неточные цифры, правоту его выводов подтверждает неопровержимый факт,— в первые же годы испанского владычества индейцы в Вест-Индии были почти полностью истреблены» (Уильям З. Фостер. Очерк политической истории Америки. М.,1955, стр. 51-52.).

Вероятно, в конце жизни Лас-Касас мучительно переживал свою ошибку: утопичную веру в то, что королевская власть — источник закона и порядка — сможет обуздать зло и произвол. Его «гордый, но бессильный титул» официального защитника индейцев остался на бумаге, как и другие законы королей Испании в Америке. Он понимал, что историю не повернуть вспять, и стремился всеми доступными ему средствами добиться признания индейцев «свободными вассалами» испанской короны, т. е. вырвать их из рук крепостников-энкомендеро. Но, конечно, можно согласиться с советским исследователем М. А. Гуковским, что «Лас-Касас не понимал, да и не мог понять, что и его воинствующий гуманизм и его жестокий, кровавый враг — неуемная корысть — рождены одной и той же причиной: молодым, начинающим свой путь по миру капитализмом... что он, как и его младший современник Дон-Кихот Ламанчский, так же как и он, типичный испанский идальго, ведет борьбу с ветряными мельницами. Но чем более безнадежной была эта борьба, тем более привлекательным кажется нам, свидетелям конца того колониализма, с которым на его первых шагах воевал Лас-Касас, фигура этого гуманиста-героя, священника и монаха, бесстрашно сражавшегося со всей гигантской машиной католической церкви... выступившего против не менее гигантской машины испанского королевства...» (См. Е. Мелентьева. Бартоломе де Лас-Касас, защитник индейцев. Л., 1966, стр.9-10.) .

В конце жизни Лас-Касас пришел «к мысли о необходимости сохранения индейского общества под властью касиков и под властью короля Испании». Эта позиция Лас-Касаса, по мнению кубинского историка Ле Риверенда, имеет «совершенно ясную историческую основу: он требовал, чтобы колониальные феодалы вернули индейцам то, что они у них награбили» (Сб. «Бартоломе де Лас-Касас». М.,1966, стр.34-35.).Следовательно, как правильно считает Ле Реверенд, Лас Касас находил в короне лишь временного союзника. [148] И уже в 1555 г. Лас-Касас пишет гневное письмо на70 страницах в Англию советнику короля Филиппа II— падре Каррансе де Миранда («Coleccion…», t. LXXI (71), p. 383-420.) . Вот отрывок из этого письма: «...Я уверен, что король будет сурово наказан за то, что он разоряет Индию. Какое право имеет он выколачивать для короны деньги, омытые слезами несчастных индейцев? Короли Кастилии в большом долгу перед открытым Новым Светом... И если я до сих пор не сделал и половины того, о чем я думаю по двадцать раз в день, если я не взял свой посох и не отправился пешком в Англию,— значит я плохо протестую против тиранов и насильников, хотя Бог поручил мне этот труд. Но даже сам Бог содрогнулся бы от ужаса, если бы он видел то, что я видел за шестьдесят лет!».

Можно ли найти в этой эволюции взглядов Лас-Касаса нечто противоречивое? Думается, что нет. Подобная эволюция вполне правомерна. И если в трактате «Кратчайшее сообщение о разрушении Индий» Лас-Касас обличал произвол и зверства колонизаторов и сомневался в законности конкисты, то в конце жизни он открыто говорил о необходимости возвращения завоеванных земель их законным владельцам — индейцам. В своем мемориале, написанном в 1564 г., Лас-Касас с неотразимой юридической обоснованностью доказывает, что короли Испании должны исправить зло, нанесенное испанцами в Перу, и дать законным правителям — инкам — все гарантии сохранения их империи. Речь шла об инке Тито, который укрывался от испанцев в Андах. Он был внуком «самого могущественного... самого блистательного правителя Тауантинсуйю,— Инки Уайна Капака» (В.А. Кузьмищев. Еще раз об инках.— «Латинская Америка», 1973, №2, стр.149. Уайна Капак — отец инки Атауальпы, вероломно убитого Писарро в 1533 г.) .

«...Я знаю, что против моих предложений будут возражения. Первый аргумент моих противников: инка может восстать против Испании. Я возражаю, ибо это говорят люди, которые явились узурпаторами земель Перу и им выгодно сохранить существующее положение... Второй аргумент: инка, получив власть, воспротивится переходу его вассалов в христианскую веру. Я же считаю, наоборот, что инка первым выступит за признание нашей веры, ибо независимо от того впечатления, которое истина может оказать на его душу, он поймет, что единственным средством вернуть себе империю будет эта разумная и здравая мера. Если же испанцы в Перу заставят индейцев вспомнить о прежней тирании и если в существующей системе правления ничего не изменится, то нужно по меньшей мере чудо, чтобы искренне обратить индейцев в христианство!.. Испанцы, истребившие множество жителей Нового Света огнем и мечом, нарушили этим все принципы доброй веры подобно язычникам, которые проливали кровь первых мучеников, или туркам, уничтожающим христиан. Я могу лишь добавить, что [150] варварство испанцев так же велико, как и варварство этих неверных!» («Ouevres…», p. 331-335.) .

Коллегия Сан-Грегорио в Вальядолиде со времени возвращения Лас-Касаса в Испанию стала его домом. Но связи Лас-Касаса с Америкой не прерывались. Ведь там остались друзья и соратники, правда, их было немного, но это были верные люди! От них шел поток писем, и в каждом из них говорилось о продолжающейся несправедливости, в каждом письме просили о помощи... Выберем из сотен этих писем хотя бы одно... Оно получено в 1563 г. от каноника Накутлана в Чьяпасе — фра Томаса де ла Торреса:

«Достопочтенный сеньор, отец наш! Долго от вас нет писем. Здоровы ли вы, живы? Брат Хуан де Сепеда привезет вам это письмо и расскажет, как плохи дела, как страдает народ от властей Чьапаса и от всех остальных. Если вы сможете помочь чем-либо, пусть Бог благословит вас за это. Мне сказали, что король взял эти земли и я думал, что он освободит индейцев от податей. Но и под короной они очень угнетены. Даже боюсь взять перо в руки, чтобы написать вам, отец наш! И коррехидор и его офицеры — все они очень обижают индейцев. Ему платят 200 песо дани и приносят ему все, что он потребует. А офицеры — просто грабят, и так плохо себя ведут, и такие дурные примеры подают, что я устал уже протестовать. Не могу говорить, не вижу способа что-либо изменить. Местные власти нас преследуют и угнетают. Мы, монахи, пытаемся объединить народ, дать ему воду, построить храмы и школы... Но все это встречают плохо, никакой благодарности ие получаем, видимо только на том свете получим. И отец Хуан де Сепеда вам более подробно все расскажет... его отправили в Испанию, но вы постарайтесь убедить его вернуться к нам и привезти добрые вести. Пусть король окажет ему помощь, и Хуану Гусману, который тоже едет с ним. Я вам уже писал, что человек он хороший и бедный, мы многим ему обязаны, и он много делает добра для индейцев...

Ваш брат и сын Томас де ла Торрес». («Coleccion…», t. LXX (70), p. 605-607.)

В 1564 г. Лас-Касас решил составить завещание. Оп понимал, что все его труды и весь накопленный опыт за полувековое пребывание в Америке должны служить будущему, всему человечеству.

«...Я дал и дарую коллегии Сан-Грегорио все, что я написал на латыни и на испанском языке, все, что касается индейцев Америки, а также «Общую историю Индий», написанную моей рукой на испанском языке. И является моей волей, чтобы она не выходила из стен коллегии, разве для напечатания, когда наступит время, причем оригинал пусть хранится всегда в [151] коллегии. Я прошу и требую от достопочтенного ректора и братьев, чтобы они занялись этим делом, хранили и защищали мой труд. Я полагаюсь на их совесть. Я получаю большое количество писем от разных лиц и почти из всех частей Америки, где говорится о зле и несправедливости, которые индейцы терпят от нашей нации, и что испанцы их уничтожают и обижают без причин, и что они просят похлопотать перед королем и Советом [Индий]. Поскольку эти письма являются свидетелями истины, которую я в течение многих лет защищал, и в них говорится об угнетении и гибели,— эти письма будут служить историческими документами, подтверждающимися многими лицами, достойными доверия. Я обращаюсь к достопочтенному ректору, чтобы он поручил наиболее уважаемому члену коллегии эти письма, которые там хранятся и которые я получаю и по сей день. И чтобы он сделал из этих писем книгу, подобрав по лицам и годам, по мере их присылки, и по провинциям, откуда они приходят. И пусть они будут помещены в библиотеку коллегии на вечные времена, ибо если Богу угодно будет уничтожить Испанию, чтобы все поняли, что это из-за всех злодеяний в Америке. И пусть проявится справедливость! Такую подборку должен сделать добросовестный и аккуратный человек, и пусть доведет он ее до конца февраля 1564 года. И я желаю, чтобы это было выпущено, как я говорил, и увидело свет, и чтобы было подписано моим именем... брат Бартоломе де Лас-Касас, епископ».

Это отрывок из завещания, заверенного нотариусом Гаспаром Теста, и запечатанного в присутствии семи свидетелей в Мадриде 17 марта 1564 г. («Coleccion…», t. LXX (70), p. 236-238.)…

Лас-Касас принадлежит не только истории. Хулио Ле Риверенд пишет, что эксплуатация индейцев и всего американского населения продолжалась в течение столетий, хотя и меняла свои формы. «Личность Бартоломе де Лас-Касаса приобретает все большее значение, так как борьба, начатая им за свободу индейцев и за возвращение всего, что было у них отнято, продолжается и по сей день. Сейчас, спустя столетия, современные энкомендеро и латифундисты... выжимают все соки из индейцев с такой же жестокостью, хотя при помощи более утонченных способов, как и конкистадоры XVI века. Поэтому голос Лас-Касаса слышится все более явственно и отчетливо в аграрной антиимпериалистической революции» (Сб. «Бартоломе де Лас-Касас», стр. 37.).

Мексиканский ученый Эраклио Сепеда — уроженец штата Чьапас, где некогда жил Лас-Касас, сказал о нем: «Прожив в своей епархии менее года, он и поныне, 420 лет спустя, остался в памяти народа Мексики... Во время войны за независимость чтение произведений Лас-Касаса запрещалось и уличенных в «преступлении» жестоко преследовали» (Там же, стр. 113; город Сьюдад-Реаль в Мексике носит сейчас имя Сьюдад-де-Лас-Касас.) . [152] К великому испанскому гуманисту обращался выдающийся поэт Латинской Америки Пабло Неруда. В его сборнике «Всеобщая песнь» есть стихи, посвященные Лас-Касасу:

Немного было жизней, как твоя...
В себе объединил ты
все жгучие терзанья континента,
все раны изувеченных, всю скорбь
индейских сел, вторженцем. истребленных.
Все возрождается в тени твоей,
на грани ты агонии воздвиг надежду новую.
Великим счастьем для человечества, отец наш, было,
что к нам ты на плантации пришел,
отведал хлеба черных преступлений,
что ежедневно пил ты чашу гнева,
приумножая всенародный гнев...
Здесь делу твоему служила только твоя непобедимая решимость,
упорство сердца пламенного всюду оружье поднимало на борьбу
(Пабло Неруда. Избранные произведения в двух томах, т. 2. М., 1958, стр. 70-72.)

Пабло Неруда чувствовал великую связь времен. И через столетия он зовет Лас-Касаса в свой дом:

...твои вперед протянутые руки
звездою были, знаком путеводным для людей.
Войди ж сегодня в дом ко мне, отец мой!
Я письма покажу тебе о муках.
Я покажу тебе страдания народа, и боль, и притесненья человеке
и скорби древние тебе я покажу.
И чтобы утвердиться на земле мне,
и чтоб достойно продолжать борьбу,—
дай сердцу моему вино исканий
и непреклонный хлеб твоей любви.