СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

АБУ-ЛЬ АББАС АЛЬ-МАКРИЗИ

ТОРНАЯ ДОРОГА ДЛЯ ПОЗНАНИЯ ЦАРСКИХ ДИНАСТИЙ

АС-СУЛУК ЛИ МА'РИФАТ ДУВАЛ АЛ-МУЛУК

(Около 1400 г.).

Арабский историк излагает судьбу династии Эйюбитов, а именно потомства Саладина, в виде хроники, по годам, и доходит, таким образом, до времени правления египетского султана Неджм-Эддина, при котором Людовик IX сделал высадку при устьях Нила. В ту эпоху султан Египта находился в войне с султаном Дамаска; услышав о приближении неприятеля, он прекратил войну и, не смотря на тяжкую болезнь, поспешно [695] возвратился в Египет в апреле 1249 и приказал эмиру Факреддину стать пред Дамиеттой и воспрепятствовать высадке христиан.

В пятницу. 21 дня луны зефера, в год эгиры 647 (4 июня 1249), прибыл флот французов, в два часа дня; на нём находились бесчисленные войска, предводительствуемый Людовиком (IX), сыном Людовика, короля Франции: франки, владевшие Сирией, присоединились к французам. Весь флот расположился у берега, в виду лагеря Факреддина. Король Франции, до открытия неприязненных действий, отправил через глашатая письмо к султану Неджм-Эддину; оно было выражено следующим образом:

"Вам небезызвестно, что я считаюсь государем тех, которые исповедуют религию Христа, как вы повелеваете повинующимися закону Магомета; ваше могущество не внушает мне никакого ужаса, и каким образом оно могло бы мне внушить что-нибудь подобное? Я заставлял трепетать мусульман Испании, и гнал их пред собою, как пастух стадо баранов; я истреблял храбрейших из них и обременял оковами их жён и их детей: теперь они стараются расположить меня к миру и отвратить моё оружие дарами. Воины, стоящие под моими знамёнами, покрывают собою равнины, и конница моя не менее страшна. Вы имеете одно средство отвратить бурю, угрожающую вам: примите к себе священников, которые наставят вас в религии христианской; обратитесь к ней и почтите крест: иначе я буду преследовать вас повсюду, и Бог решит, кто из нас, вы или я, останется владетелем Египта.

Неджм-Эддин, при чтении этого письма, не мог воздержаться от слёз, он приказал своему секретарю кади Беаэддину написать следующий ответ:

"Во имя всемогущего и милосердого Бога, да будет его благословение над нашим пророком Магометом и над его друзьями! Я получил ваше письмо: оно исполнено угроз, и вы хвалитесь огромным числом своих воинов; или вы не знаете, что мы умеем владеть оружием, и что мы наследовали храбрость наших предков? Ещё никто не отваживался напасть на нас без того, чтобы не испытать на себе нашего превосходства. Припомните наши победы над христианами; мы их изгнали из страны, которою они владели; сильнейшие города пали под нашими ударами. Приведите себе на память тот стих Алкорана, где говорится, что "те, которые несправедливо сражаются, погибнут"; и другое, где сказано: Сколько раз многочисленные войска были Поражены горстью солдат!" Бог покровительствует правде, и мы не сомневаемся в том, что он защитит нас и сделает тщетными ваши горделивые замыслы".

В субботу французы сделали вылазку на том самом месте, где находился лагерь Факреддина: они раскинули красную палатку для короля; мусульмане сделали некоторые попытки не допустить их на берег; эмир Неджм-Эддин и эмир Саримеддин были убиты в схватке. При начале ночи эмир Факреддин снялся с лагеря вместе со своею армией и, перейдя мост, который ведёт на восточный берег Нила и где находится Дамиетта, направился [696] по дороге в Ашмун-Тани (Мансура). Вследствие такого его движения французы овладели западным берегом реки. Ничто не может изобразить отчаяния жителей Дамиетты, когда они увидели эмира Факреддина, как он удалялся от их города и предоставил их на жертву ярости христиан; они не осмелились выжидать неприятеля и с поспешностью бежали в ту же ночь. Образ действия мусульманского предводителя был тем менее извинителен, что гарнизон города состоял из большого числа людей, и при том из храброго колена Бени-Кенане, и что сам город был более в состоянии выдержать теперь осаду, нежели прежде, когда его обступили франки, в правление султана Эльмеликула-Камиля; не смотря на язву и голод, франки могли тогда овладеть городом только после 16 месяцев осады.

В воскресенье утром (6 июня 1249) французы явились пред городом; удивлённые отсутствием жителей, они опасались какой-нибудь засады; но вскоре, удостоверившись в бегстве жителей, они, не обнажая меча, овладели городом и всеми его укреплениями. При известии о взятии Дамиетты, в Каире произошло всеобщее смятение; с горем помышляли о том, как такой успех увеличить силу и отвагу христиан; неприятель видел, как малодушно бежала пред ним мусульманская армия, и захватил в свои руки бесчисленное множество оружия всякого рода и припасов, военных и съестных. Болезнь султана, увеличивавшаяся с каждым днём и препятствовавшая ему действовать в таких критических обстоятельствах, довершила отчаяние египтян; никто не сомневался, что царство сделается скоро добычею христиан.

Султан, негодуя на малодушие гарнизона, осудил 50 главных начальников удавить; напрасно они ссылались на отступление эмира Факреддина; султан отвечал им, что они заслужили смерть уже тем, что оставили Дамиетту без его приказания: один из таких начальников, осуждённый погибнуть вместе с сыном, молодым человеком редкой красоты, просил казнить его прежде сына; султан отказал ему в этой милости, и отец имел горе видеть умерщвление сына на своих глазах.

После этой казни султан повернулся к эмиру Факреддину: "Какое сопротивление оказал ты, — произнёс он раздражённым голосом, — и какую битву ты дал? ты не мог устоять одного часа против франков: следовало иметь более твёрдости и мужества". Начальники армій боялись, при гневе султана, за жизнь Факреддина; они дали понять эмиру своими телодвижениями, что готовы умертвить своего повелителя. Факреддин отказался согласиться на то, и после говорил им, что султан может прожить всего несколько дней; но если он захотел бы их потревожить, то они всегда могут отделаться от него.

Неджм-Эддин, не смотря на своё печальное положение, распорядился своим отъездом в Мансуру; он сел на военный корабль (по-арабски, собственно на машинный корабль, т.-е. с бойницами и греческим огнём), и прибыл туда в среду, 25 зефера (9 июня 1249 г.). Прежде всего, он укрепил этот город, и вся [697] армия была занята такою работою. Суда, которыми начальствовал султан, ещё до своего отправления, явились нагруженные войском и припасами всякого рода; все способные носить оружие стали под его знамёна; арабы прибыли в большом числе.

В то время, когда султан делал все эти приготовления, французы усилили меры к защите Дамиетты и поместили там многочисленный гарнизон.

В понедельник, в последний день луны ребиуль-эвель (12 июля 1249), в Каир доставили 36 пленных христиан из тех, которые охраняли лагерь от набега арабов, и между ними было 2 рыцаря. В 5-й день той же луны привели тридцать-семь; в 7 — двадцать-два и в 16 (20, 22 и 30 июня) — сорок-пять, между которыми было 3 рыцаря.

Различные христианские князья, владевшие берегами Сирии, сопровождали франков, и их владения оставались незащищёнными. Жители Дамаска, воспользовались этим обстоятельством, чтобы осадить Сидон; после некоторого сопротивления, этот город должен был сдаться; слух об овладении Сидоном произвёл великую радость в Каире: этим утешались в потере Дамиетты.

Каждый день брали в плен французов: в 18-й день луны дие - мазиль-эвель (29 авг. 1249) их взяли 50 человек.

Болезнь султана увеличивалась, и враги отчаялись в его выздоровлении; он страдал в одно и то же время фистулою и язвою в лёгких; наконец, он умер в ночь на понедельник, в 15-й день луны хабана (22 ноября), назначив своим преемником сына, Ту - ран-Шаха. Неджм-Эддин был 44 лет отроду, и. правил 10 лет; он первый учредил воинство из рабов или мамелюков - багаритов (т.-е. рабов морских), названных так потому, что они помещались во дворце, который был построен этим султаном на остров Расудахе, против Старого Каира. Впоследствии это воинство овладело престолом Египта.

Едва он умер, как султанша Шегерет-Эддур, его жена, позвала к себе полководца Факреддина и евнуха Диемаледдина; она возвестила им смерть султана и просила помочь ей нести бремя правления в столь трудные времена: все трое определили держать в тайне смерть султана и действовать его именем, как бы он ещё жил; о смерти же его обнародовать только по прибытии Туран - Шаха, к которому были отправлены вестники.

Несмотря на все предосторожности, французы узнали о смерти Саладина; их армия немедленно оставила равнины Дамиетты и расположилась при Фарпскуре (на восточном берегу Нила, в 13 милях от Дамиетты); суда, нагруженные военными и съестными припасами, поднимались по Нилу и доставляли все необходимое в изобилии.

Эмир Факреддин послал письмо в Каир, чтобы предуведомить жителей Каира о приближении французов и убеждать их пожертвовать жизнью и имуществом для защиты отечества. Это письмо было читано с кафедры главной мечети, и народ отвечал на него стонами и рыданиями; все были в смущении и ужасе: смерть султана, которую подозревали, увеличивала замешательство; самые малодушные [698] замышляли оставить город, который, по их мнению, был не в состоянии противиться французам; самые отважные, напротив, пошли к Мансуре, чтобы соединиться с мусульманской армией.

Во вторник, в первый день луны рамадана (7 дек. 1249), произошли небольшие стычки между отдельными отрядами обоих армий; однако это не помешало французской армии расположиться при Шармесахе (в 43 милях от Дамиетты); в понедельник, в 7-й день той же луны (13 дек. 1249), она подошла к Бермуну (в 12 милях от Мансуры).

В воскресенье, в 13-й день той же луны (19 дек. 1249), христианская армия появилась пред Мансурой; между нею и египетским лагерем протекал рукав Ашмун. Назир-Дауд, князь Карака (Крака), стоял на западном берегу Нила с несколькими отрядами; французы очертили свой лагерь, окопали его глубоким рвом и обвели палисадом; потом они выдвинули машины, чтобы метать камни в египетский лагерь; флот их прибыл в то же самое время, и начали сражаться на сухом пути и на воде.

В среду, в 15-й день той же луны (21 дек. 1249), шесть перебежчиков явились в лагерь мусульман и известили, что христианская армия начинает нуждаться в съестных припасах.

В день байрама (первый день луны шеваля, который приходился в четверг 6 января 1250 г.) взяли в плен одного князя, родственника короля Франции. Не проходило дня без стычек, и успех был различен; мусульмане особенно старались брать в плен, чтобы получать сведения о враге, и употребляли для того всякого рода военные хитрости. Один войн из Каира придумал всунуть голову в дыню, которую он выдолбил внутри, и таким образом приблизился вплавь к лагерю французов; христианский воин, не подозревая хитрости, бросился в Нил, чтобы поймать дыню; тогда египтянин, отличный пловец, потащил его за собою и привёл к своему предводителю '

В среду, в 7-й день луны шеваля (12 янв. 1250 г.), мусульмане овладели большим судном, на котором находилось сто воинов, предводительствуемых значительным лицом. Через неделю, в четверг, в 15-й день той же луны, французы вышли из лагеря, и вся их кавалерия тронулась; произошла небольшая схватка, и со стороны французов осталось на месте 40 рыцарей с лошадьми.

В пятницу (14 января) в Каир отвели 67 пленных, между которыми находилось три значительных лица. В четверг, в 22-й день той же луны (27 янв.), загорелось большое судно у французов, и что было принято за счастливое предзнаменование для мусульман.

Изменники показали французам брод на канале Ашмун; 1,400 всадников переправились и неожиданно напали на лагерь мусульман во вторник, в 5 й день луны зилькаде (8 февраля 1250); во главе их стоял брат короля Франции; эмир Факреддин был в то время в бане; он вышел поспешно, сел на коня без узды и без седла, в сопровождении нескольких рабов; неприятель окружил его со всех сторон; рабы малодушно оставили своего господина, и он очутился посреди французов; напрасно он защищался; [699] ему пришлось пасть под ударами. По убиении Факреддина, французы отступили к Джедиле; вслед затем вся их конница подошла к Мансуре, сбила ворота и ворвалась в город. Мусульмане бежали направо и налево; король Франции проник до самого дворца султана, и победа, казалось, была уже на его стороне, как явились мамелюки – багариты (При Людовике IX отряд мамелюков состоял еще не более как из 800 человек.), предводительствуемые Бибарсом, и вырвали победу у христиан; они с яростью напали на них и принудили отступить: между тем пододвинулась французская пехота, чтобы перейти через мост; если бы ей удалось такое предприятие, то поражение египетской армии и потеря города Мансура были бы неизбежны. Ночь разделила обе стороны; французы в беспорядке отступили к Джедиле, оставив на месте 1,500 убитых; они окружили лагерь стеною и рвом; их армия была разделена на два отряда, из которых менее значительный расположился па канале Ашмун, а самый многочисленный — на главном рукаве Нила, который протекает мимо Дамиетты.

Тогда пустили голубя в Каир, сначала в тот момент, когда французы овладели лагерем Факреддина, и у него под крылом было письмо, возвещавшее об этом несчастии жителям: эта печальна» новость повергла город в отчаяние, увеличенное прибытием беглецов; ворота Каира оставались всю ночь открытыми для приёма их. Второй голубь, с известием о победе над французами, восстановил спокойствие в городе; радость сменила прежнюю печаль; все поздравляли друг друга со счастливым событием и давали публичные празднества.

Едва Туран-Шах узнал о смерти отца Неджм-Эдднна, как немедленно выехал из Хусн-Кейфа (на р. Тигре); он оставил город в сопровождении 50 всадников, в 15-й день луны рамадана и прибыл в Дамаск к концу той же луны. Получив присягу от всех правителей городов в Сирии, он отправился далее, в 27-й день луны шеваля, по дороге в Египет; известие о его прибытии ободрило мусульман; смерть Неджм-Эддина не была ещё обнародована, служба у султана шла своим чередом; ему приготовляли столь, как бы живому, и все приказания давались от его имени. Государством управляла султанша, и в своём уме она находила средства для всего; узнав о прибытии Туран-Шаха в Салиех, она отправилась туда и вручила ему верховную власть. Новый султан хотел явиться во главе войска и пошёл в Мансуру, куда и прибыл в 6-й день луны залькаде (8 февраля 1250).

Суда, отправляемый из Дамиетты, доставляли в лагерь французов всякого рода продовольствие в изобилии; в Ниле вода была в то время самая высокая (ошибка: потому что вода в Ниле поднимается на большую высоту в сентябре). Туран-Шах приказал построить много судов и перевёз их совсем готовыми в соседний канал Мегале; там они были спущены на воду, получили экипаж и стали в засаду. Когда небольшой флот французов появился пред устьем канала Мегале, мусульмане вышли и бросились [700] на французов. Пока оба флота сражались, другие египетские суда прибыли из Мансуры и напали на французов; напрасно они пытались бежать; в этом деле было убито или взято в плен до 1000 христиан. Следствием такой победы было то, что 52 судна, наполненные продовольствием, были отняты, и плавание по Нилу и сообщение лагеря с Дамиеттой прервано; в войске христиан открылся страшнейший голод. Мусульмане окружили французов со всех сторон, так, что они не могли ни идти вперёд, ни отступить.

В первый день луны зильгиге (7 парта 1250), французы захватили семь судов, но люди, находившиеся на них, имели счастье убежать. Не смотря на все превосходство египтян на Ниле, французы попытались еще раз отправить груз из Дамиетты; но его перехватили, и 32 судна были взяты и отведены в Мансуру, в 9-й день луны зильгиге (16 марта); эта новая потеря довершила "их бедствия: они предложили султану перемирие и отправили послов для переговоров. Эмир Зейнеддин и кади Бедреддин были назначены для сношения с ними. Французы предлагали сдать Дамиетту, с условием, чтобы им возвратили Иерусалим и некоторые местности Сирии. Это предложение было отвергнуто, и переговоры прекратились.

В пятницу, в 27-й день луны зильгиге (1 апр. 1250), французы сожгли все военные машины и деревянные постройки, а вместе повредили почти все свои суда.

В 648 год эгиры, в ночь на вторник, в 3-й день луны мугаррема (5 апр. 1250 г.), вся французская армия снялась с лагеря и направилась по дороге в Дамиетту; несколько судов, сохранившихся у них, спустились в то же время по Нилу. В среду, на рассвете, мусульмане, заметив отступление христиан, преследовали их и тревожили нападениями: главное дело было при Фарискуре; французы были разбиты и обращены в бегство; десять тысяч осталось на поле битвы, а другие говорят — 30,000; более 100,000 пехотинцев и служителей были обращены в рабство; лошади, мулы, палатки и другие сокровища составили богатую добычу; со стороны же мусульман убито всего 100 человек. Мамелюки-багариты, под предводительством Бибарса-Эльбондукдари, особенно отличились в этом деле. Король Франции, сопровождаемый несколькими князьями, удалился на небольшой холм; он сдался, под условием сохранения жизни, евнуху Джемаледдину-Мухсуну-Эльзалиги; на него наложили железную цепь, отвели в таком виде в Мансуру и заключили в доме Ибрагима-бен-Локмана, секретаря султана, под стражею евнуха Сагила; брат короля был взят в то же время и отведен в тот же дом; султан доставлял им средства к существованию.

Многочисленность пленных начинала затруднять; султан приказал Сейфеддину умертвить их; каждую ночь этот жестокий раб мстительности своего властелина выводил 300 или 400 человек из темницы и, отрубив им голову, бросал их в Нил: таким образом, погибло 100,000 французов.

Султан, отправившись из Мансуры, прибыл в Фарискур, где и приказал построить великолепную палатку; в то же время он [701] приказал поставить па Ниле деревянную башню и, освободившись от жестокой войны, предавался там разврату.

Победа, одержанная им, была слишком блестяща, чтобы не вразумить собою народы, подчинявшиеся ему; он писал эмиру Дже - мальеддину-бен Агмуру, правителю Дамаска, собственноручное письмо, следующего содержания:

"Хвала Всемогущему, который обратил нашу печаль в радость; ему одному мы обязаны победой; милости, которыми он осыпал нас, бесчисленны, а последняя из них самая драгоценная. Возвести народу Дамаска, или скорее всем мусульманам что Бог даровал нам полную победу над христианами в то самое время, когда они замышляли нашу погибель. В понедельник, в первый день этого года, мы открыли нашу сокровищницу и роздали наши богатства войску, вместе с оружием; мы призвали к себе на помощь колена арабов, и бесчисленное множество людей стояло под нашими знаменами. В ночь со вторника на среду наши враги снялись с лагеря и вместе с обозом отправились к Дамиетте. Не смотря на мрак ночи, мы преследовали их: 30,000 человек остались на месте, не считая погибших в Ниле. В ту же реку мы побросали бесчисленное множество пленных. Их король удалился в Миниех; он молил нас о милосердии, и мы даровали ему жизнь, и оказали почести, должные его сану. Дамиетту снова взяли".

Вместе с письмом султан отправил шапку короля, которая свалилась с него во время битвы; она была пурпуровая, обшитая серым мехом; правитель Дамаска надел королевскую шапку на голову, и в ней читал всенародно то письмо. Какой-то поэт, по поводу этой шапки, написал следующе стихи:

"Шапка француза была бела как бумага; наши сабли окрасили ее в неприятельскую кровь и изменили цвет".

Мрачная и уединенная жизнь, которую вёл султан, раздражала умы всех; он держал при себе нескольких любимцев, приведённых им из Хусн-Кейфа; их он облек в высшие государственные должности, отнятая у старых слуг его отца; особенно он обнаруживал непримиримую ненависть к мамелюкам-багаритам, хотя они так много содействовали последней победе; его разврат истощил казну, и чтобы наполнить ее, он вынудил султаншу Шегерет-Эддур отдать ему отчёт в богатствах Неджм-Эддпна, его отца. Испуганная султанша просила защиты у мамелюков-багаритов; она представила им свои заслуги, оказанные государству в затруднительный времена, н неблагодарность Туран-Шаха, который обязан ей своею короной. Эти рабы, и без того раздраженные против Туран-Шаха, не колеблясь, приняли сторону султанши и решились умертвить властителя. Для приведения в исполнение своего замысла, они избрали то время, когда он бывает за столом. Бибарс нанёс ему первый удар саблею, который он отразить рукою, но пальцы его были отрублены. Он убежал в башню, построенную им на берегу Нила и находившуюся близко от палатки. Заговорщики преследовали его и, увидев ворота запертыми, подожгли башню. При этом присутствовала вся армия; но так как [702] Туран-Шаха вообще ненавидели, то никто не принял его стороны. Напрасно он кричал сверху, что отказывается от престола и возвратится в Хусп-Кейф; наговорщики были непреклонны. Наконец, пламя обхватило башню, и он бросился в Нил; но его одежда зацепилась, и он повис на некоторое время; находясь в таком положении, он получил несколько сабельных ударов и упал в воду, где и утонул. Таким образом, железо, огонь и вода собрались вместе, чтобы лишить его жизни. Его тело оставалось три дня на берегу Нила, и никто не осмеливался предать его погребению. Посол Багдадского калифа выхлопотал себе такое право и похоронил его.

Этот жестокий султан, вступая на престол, задушил своего брата, Адиль-Шаха; четыре мамелюка-багарита, взяли на себя такое поручение. Это братоубийство не осталось безнаказанным, и те же самые четыре мамелюка более других настаивали на его погибели. Этим султаном окончилась фамилия Эйюбитов (т. е. потомков Саладина), которые владели Египтом 80 лет, при 8 правителях.

По умерщвлении Туран-Шаха, султанша Шегерет-Эддур была провозглашена властительницею Египта; она была первою рабыней, правившею в этой стране одни говорят, что она была турчанка, а другие считают ее армянкой. Султан Неджм-Эддин купил ее и любил столь страстно, что водил ее с собою на войну и никогда не покидал. Она имела от этого султана одного сына, по имени Камель; он умер в детстве. Эмир Азеддин-Аибег, родом туркоман, был назначен предводителем войск; имя султанши помещалось на монетах.

Эмир Абу-Али договаривался с королём Франции о выкупе и сдаче Дамиетты. После различных прений было определено, что французы очищают Дамиетту, а король и все пленные, находящееся в Египте, освобождаются, под условием внести наличными деньгами половину суммы, которая будет назначена для выкупа. Король Франции приказал правителю Дамиетты сдать город; но он отказался повиноваться, и нужно было новое приказание. Наконец, этот город подчинился мусульманам, оставаясь одиннадцать месяцев в руках неприятеля. Король заплатил 400,000 золотых, как за себя, так и за королеву, своего брата и других князей, бывших с ним. Все франки, взятые в плен при султанах Годиль-Камиле, Салих-Неджм-Эддине и Туран-Шахе, получили свободу; их было числом 12,100 человек и 6 женщин. Король со всеми французами перешёл на западный берег Нила и сел на корабль, для отплытия в Акру, в субботу (7 мая 1250 г.).

Поэт Эссагиб-Гиеман-Эддин-бен-Мартруб, по поводу удаления короля, написал следующе стихи:

"Передайте королю Франции, когда вы его увидите, следующие стихи, начертанные другом правды:

"Смерть служителей Мессии была наградою, ниспосланною вам Богом.

"Вы пристали к Египту, рассчитывая им овладеть; вы [703] вообразили себе, что эта страна населена трусами; о, вы, барабаны, наполненные ветром!

"Вы думали, что минута погибели мусульман наступила, и эта ложная мысль закрыла от ваших глаз все препятствия.

"По своему прекрасному характеру, выбросили своих воинов на равнинах Египта, и могила разверзлась под их стопами.

"Что осталось от шестидесяти тысяч, которые вас сопровождали? — убитые, раненые и пленные!

"Пусть Бог чаще внушает вам подобные намерения; они причинят погибель христианству, и Египту нечего будет бояться его неистовства.

"Без сомнения, ваши духовные предсказывали вам победу; их предсказания ложны.

"Примите в соображение лучше следующий, более верный оракул:

"Если жажда мщения побудить вас вернуться в Египет, то будьте уверены, что дом Локмана (Поэт намекает на подробности плена Людовика IX, см. выше, на стр. 700) еще стоит на месте, что цепь готова и евнух не дремлет".

Путь к познанию правления царей.

Макризи арабский писатель, родился в Каире в 1372 году и умер в 1442 г. Из его сочинений особенно замечательно: "Историческое и географическое описание Египта" и "Путь к познанию правления царей"; в последнем сочинении автор пишет историю Эйюбитских султанов Египта, преемников Саладина, потом султанов из мамелюков-багаритов, от 1250 до 1382, и начало правления последней династии мамелюков-черкесских. — Отрывки из последнего сочинения, относящиеся к походам Людовика IX, переведены на французский язык Кардонем и изданы у Petitot, Collection complete des memoires relatifs a l'histoire de France. Par. 1819, т. III, стр. 3 и след. Полный французский перевод сделал Quatremere, Par. 1842.