СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ГИЙОМ ЛЕВАССЕР ДЕ БОПЛАН

ОПИСАНИЕ УКРАИНЫ

LA DESCRIPTION D'UKRANIE

VI.

Описание Украины Боплана (1630-1648).

Среди мемуаристов первой половины ХVII ст., которые оставили записки, относящиеся к истории южной Руси, несомненно, наиболее выдающийся интерес представляет сочинение Гильома Боплана, озаглавленное им: «Описание Украины». Важность этого сочинения зависит как от личных качеств автора, так и от того положения, какое он занимал в продолжении довольно долгого времени в описываемом им крае. Благодаря обстановке, в которой Боплану довелось жить в Украине в течение 17-ти лет, он изъездил страну во всех направлениях и хорошо ознакомился с ее топографиею и этнографиею; обладая большою наблюдательностью и умением рельефно передавать виденные им черты, он в записках своих прекрасно отметил и осветил быт народа, среди которого прожил довольно долго. Главнейшее достоинство записок Боплана заключается в том, что он, как иностранец, не был лично заинтересован в казацко-шляхетской распре, разыгравшейся на его глазах, и потому передает ее мотивы совершенно объективно, без предвзятой мысли возвеличить или унизить ту или другую сторону; сверх того он обладал значительным уровнем цивилизации, заставлявшей его смотреть на описываемые факты с точки [290] зрения гуманитарной общечеловеческой справедливости, которой не могли достичь его современники польские мемуаристы.

Гильом Левассер де Боплан (Guillaume Levasseur de Beauplan) был француз, родом из Нормандии. Дворянская фамилия Левассер была очень многочисленна и делилась на многие ветви, носившие отдельные названия по именам своих поместий. По всему вероятию, отец нашего мемуариста приобрел в Нормандии поместье от дворян Винефэй (Vinefay), называемое Боплан (Beauplan) и положил основание новой линии «Levasseurs de Beauplan».— Гильом родился в исходе ХVІ столетия и в молодости поступил в военную службу во французском войске. В 1618 году он уже упоминается как «escuyer et lieutenant dans la place du Pont de l’Arche» в службе всесильного тогда временщика, маршала д’Анкр. Около 1630 года он был вызван польским королем Сигизмундом III в качестве опытного инженера в Польшу, где правительство поручило ему дело укрепления южных пределов Украины как от татарских набегов, так и от казацких восстаний. В течение 17 лет Боплан пребывал на Украине, занимаясь постройкою крепостей и их вооружением, а также основанием слобод, селившихся под прикрытием укреплений.

В год смерти Владислава IV Боплан оставил польскую службу и возвратился на родину; вероятно, зная хорошо край и его отношения, он предвидел наступавший конфликт с его последствиями и счел более благоразумным устраниться от участия в нем.

Возвратившись на родину, Боплан занялся приведением в порядок своих заметок и воспоминаний и составил описание края, в котором прожил столь долгое время. «Описание Украины» было уже готово и напечатано в Руане в 1650 году; с того времени издания этого сочинения повторялись несколько раз как на французском, так и в переводе на другие языки. Нам известны следующие издания этого интересного памятника:

1) Первое издание напечатано в Руане в типографии Якова Калью; оно вышло всего в количестве 100 экземпляров, [291] предназначенных автором для раздачи своим знакомым. Экземпляры этого издания сразу представляли библиографическую редкость, и мы не знаем, сохранился ли до нашего времени хотя один из них; о существовании этого 1-го издания мы знаем лишь из заметки издателя, Калью, помещенной при 2-м издании.

2) Первое издание труда Боплана возбудило в обществе значительный интерес и издатель, в виду многочисленных запросов публики, испросил у автора право на второе издание, которое вышло также в Руане в 1660 году. Мы приводим полное его заглавие: «Description d’Ukranie, qui sont plusieurs provinces du royaume de Pologne, contenues depuis les confins de la Moscovie jusqu’aux limites de la Transilvanie, ensemble leurs moeurs, facons de vivre et de faire la guerre. Par le sieur de Beauplan. A Rouen chez Jacques Cailloue, dans la cour du palais. 1660». Часть экземпляров и 2-го руанского издания была приобретена парижским типографом Лесур, который выпустил их в продажу, переменив лишь заглавный лист, под видом третьего издания с пометкою типографии: «chez Simond Le Sourd. Paris 1661». Предлагаемый нами перевод составлен по второму руанскому изданию.

3) Английский перевод сочинения Боплана был помещен в сборнике путешествий: «Collection of voyages and travels», изданном в Лондоне в 1704 году. В собрании этом сочинение Боплана издано в 1 томе, со стр. 573.

4) Латинский перевод «Описания Украины» издал Mitzler de Kolof во втором томе сборника «Historiarum Poloniae ас Lituaniae scriptorum collectio magna», вышедшего в Варшаве в 1769 году.

5) В сборнике Dubois, озаглавленному «Essai sur l’histoire litteraire de la Pologne. Berlin 1778» помещены объемистые отрывки из сочинения Боплана на французском языке с сохранением правописания XVII ст.

6) Немецкий перевод издан был Меллером под заглавием: «Beschreibung der Ukraine und deren Einwohner, aus dem Franzoesischen des Wilhelm le Vasseur sieur de Beauplan uebersetzt. Herausgegeben von Johann Wilhelm Moeller. Breslau bei W. G. Korn [292] 1780». Меллер, лично бывавший в Украине, приложил к переводу собственную статью, дополняющую сведения Боплана об Украине и о буджацких татарах.

7) Польский перевод сочинения Боплана помещен в сборнике, изданным Юлияном Немцевичем под заглавием: «Zbior pamitnikow historycznych о dawnej Polszeze».— Том III, стр. 336—406. Варшава 1822. Перевод сделан довольно небрежно, и извращения собственных имен, понятные у французского писателя, оставлены без исправления польским переводчиком.

8) Русский перевод «Описания Украины» издан был в Петербурге в 1832 году Устряловым; перевод этот, составленный весьма тщательно и снабженный весьма обстоятельными комментариями, давно вышел из продажи и составляет в настоящее время библиографическую редкость, почему мы и считаем не бесполезным предложить новый перевод.

9) Князь Августин Голицын напечатал в Париже в 1861 году новое издание французского текста Боплана; издание это в серии материалов для истории России, опубликованных под заглавием: «Bibliotheque russienne», составляет номер девятый; к тексту приложено предисловие, заключающее по преимуществу данные о генеалогии рода Левассёров.

Кроме «Описания Украины» Боплан, пребывая в этой стране, собрал весьма ценный материал для составления карты южнорусских областей: «Мои карты составлены, говорит он, не понаслышке и не по чужим заметкам, а по точным измерениям, которые я сам произвел во всех направлениях изображенной области». Карты свои Боплан поручил гравировать голландскому художнику Вильгельму Гондиусу, поселившемуся в Данциге около 1633 года. Гондиус исполнил три работы, порученные ему Бопланом:

1) Карту Украины на восьми листах меньшего размера, озаглавленную следующим образом: «Delineatio generalis camporum desertorum, vulgo Ukraina, cum adjacentibus provinciis bono publico erecta per Guilhelmum Le Vasseur de Beauplan, architectum [293] militarem et capitaneum. Cum privilegio S. R. M-tis Pol. Guilhelmus Hondius fecit Gedani 1648». Карта эта посвящена была королю Яну Казимиру, и к ней прибавлено объяснение на французском языке под заглавием: «Le graveur au lecteur». Карта, изданная в небольшом количестве экземпляров, составляла приложение к первому руанскому изданию «Описания Украины» 1650 года. Другое издание этой карты в уменьшенном масштабе было изготовлено в Руане и приложено ко второму изданию сочинения 1660 года. Второе издание карты носит следующее заглавие: «Carte d’Ukranie, contenant plusieurs provinces, comprises entre les confins de la Moscovie et les limites de la Transylvanie, dressee par G. L. V. de Beauplan, ingenieur et capitain d’artillerie du Serenissime Roi de Pologne, a Ronen, eher Jaques Cailloue dans la cour du palais». Судя по словам издателя, и для второго издания карта была заказана у Гондиуса, но последний умер в начале 1660 года, раньше выхода издания, а заготовленные им, награвированные уже доски были приобретены у его вдовы королем Яном Казимиром и таким образом издание их не состоялось.

2) В 1650 году Гондиус по заказу Боплана издал большой атлас Украины, который состоял из восьми карт, был украшен гербами и раскрашенными фигурами, представлявшими поляков, казаков и татар, а также изображениями главнейших произведений края. Отдельные листы представляли подробные карты воеводств: Киевского, Черниговского, Подольского, Блацлавского, Волынского и Покутья. Один лист представлял общую карту всех этих земель в уменьшенном масштабе. Атлас носил следующее заглавие: «Delineatio specialis et accurata Ukrainae cum suis palatinatibus et districtibus provinciisque adjacentibus bono publico erecta per Guilhelmum Le Vasseur de Beauplan, architectum militarem et capitaneum, aeri vero incisa opere et studio Wilhelmi Hondii, S. R. M-tis Poloniae et Sueciae Caleographi privilegiati. Gedani. Anno Domini M. D. CL.

3) Гондиусу была заказана Бопланом общая карта Польского королевства, носившая заглавие: «Nova totius Poloniae Magnique [294] Ducatus Prussiae et Lithuaniae cum suis palatinatibus et confiniis exacta delineatio per G. Le Vasseur de Beauplan, S. R. M-tis architectum militarem et capitaneum». — Смерть не дозволила Гондиусу окончить гравировку этой карты; впоследствии, как кажется, не оконченную им доску приобрел амстердамский гравер Данкер Данкертс и, дополнив ее, издал под своим именем ⁹².

* * *

Посвящение.

Светлейшему и могущественнейшему монарху Яну Казимиру, Божьею милостью королю польскому, великому князю литовскому, русскому, прусскому, мазовецкому, жмудскому, ливонскому и пр., наследственному королю шведскому, готскому и вандальскому.

Государь!

Как бы ни было значительно то огромное пространство земель, которое отделяет меня теперь от Ваших владений, оно не может воспрепятствовать мне сложить к стопам Вашего Величества произведения моего ума, равно как и годы, удалившие меня от Вас, нимало не могли уменьшить того усердия, с каким я всегда служил Вам и не препятствуют мне время от времени издавать сочинения, могущие доставлять удовлетворение для Вашего ума и полезное развлечение для глаз. Чтобы подтвердить это прочным делом, а не слабыми словами, я осмеливаюсь, с глубоким почтением и совершенною покорностью, предложить Вашему королевскому Величеству описание обширной пограничной Украины, пролегающей между Московиею и Трансильваниею, приобретенной Вашими предками пятьдесят лет тому назад, пространные степи которой сделались теперь столь же плодоносными, насколько прежде были пустынными.

Это новое владение еще в недавнее время значительно было расширено, благодаря мужеству и благоразумию великого и [295] несравненного Конецпольского, краковского кастеляна и великого гетмана Ваших войск, храбрость которого сопровождалась постоянно такою предусмотрительностью, что он всегда выходил победителем из самых опасных сражений.

Я могу об этом говорить с уверенностью как очевидец, так как в течение семнадцати лет имел честь состоять на действительной службе двух последних королей, покойных отца и брата Вашего Величества. За это время мною было основано более пятидесяти значительных слобод или колоний, которые в течение нескольких лет разрослись на столько, что в свою очередь образовали более тысячи деревень. Местное народонаселение, посвятившее все свои заботы на благо Вашего королевства, так далеко отодвинуло его границы и приложило столько усилий к обработке пустынных земель, встреченных им, что в настоящее время их необыкновенное плодородие составляет главный источник дохода для Вашего государства.

Эта вновь завоеванная страна представляет непреодолимую защиту против могущества турок и свирепости татар, крепкую преграду, способную остановить их частые, пагубные набеги, и враги эти немало бывают изумлены, встречая существенную причину своего позора и поражения в той провинции, которая всегда открывала им путь к победам.

В прилагаемой топографической карте Вы можете зараз окинуть взглядом все пункты обширной территории той Украины, обладание которою приносит Вам столько же славы, сколько и выгоды. Самое положение страны указывает на ее важное значение, а соображения политические и государственные более чем когда-либо могут побудить Вас продолжать важное дело расширения Ваших владений на Украине, дело, которое должно прибавить еще бесчисленное количество богатых лепестков к Вашей королевской короне.

Я мог бы еще многое сказать по этому поводу, если бы не находил, что лучше умолчать из опасения, как бы вместо полезного совета для Вас откровенность моя не послужила указанием, полезным для врагов, в ущерб Вам. Итак, я [296] оставляю этот предмет, чтобы сообщить Вашему Величеству, что великий государственный человек и воин, непобедимый Конецпольский, приняв во внимание труды, заботы и долгое время, посвященное мною на составление этой карты, соблаговолил в таком благоприятном смысле доложить о том покойному королю, что Его Величество имел намерение почтить меня значительною наградою; но смерть их обоих вместе с ними унесла в могилу и мои надежды.

Наконец Ваша слава как бы воскресила их; она гласит, что Вы не менее этих знаменитых покойников цените людей достойных и что Вашими щедротами всегда вознаграждаются все полезная услуги, оказанные Вам. Это подало мне смелость думать, что Ваше Величество, обладая не только польским королевством в прежних пределах, но вместе с ним и тою обширною провинциею Украиною, к приобретению которой в значительной степени способствовали мои усилия, осуществите на деле, по справедливости заслуженный мною, добрые намерения покойного короля, Вашего брата. Надеюсь, что Вы благосклонно примете это приношение от того, кто стремится только к чести служить Вашим приказаниям и к счастью оставаться навсегда, Государь, нижайшим, покорнейшим и вернейшим слугою Вашего Величества. Гильом Левассер де Боплан.

К читателям.

Господа! Предлагаемая вам карта составлена мною не по чуждым сведениям и не понаслышке; я составил ее сам на основании точных измерений, произведенных мною во всех местностях того края, который она изображает. Это должно служить гарантиею как ее правильности, так и правдивости моего изложения. Важные поручения, которые я исполнял во время войны в этих странах, оставляли мне мало досуга; поэтому я принужден был употребить не менее восьми лет, чтобы довести этот труд до возможного совершенства, имея возможность работать только случайно. [297]

Пользуйтесь же среди ваших досугов плодами моих трудов, созерцая в своих кабинетах эту прекрасную, редкую страну, большая часть которой была заселена при мне, а ее города и крепости построены по моим планам; полагаю, что вы будете мне благодарны за то удовольствие, которое я доставлю вашей похвальной любознательности.

Издатель к читателю.

Любезный читатель! Десять дет назад автор этой книги поручил мне отпечатать ее в сотне экземпляров, исключительно для раздачи своим друзьям. Но так как многие, видевшие ее, лица нашли ее не только недурною, но, напротив, отзывались о ней весьма одобрительно как о книге, заслуживающей второго, более полного издания, то я подумал, что, удовлетворяя их любознательности, я не причиню неприятности публике, повторив издание в более полном и исправленном виде. Поэтому я тотчас обратился к автору с просьбою сообщить мне все подробности, которые он мог бы припомнить, что он исполнил весьма охотно; он выразил большое сожаление о том, что не мог сдержать обещания, данного в предыдущем издании, приложить к нему генеральную карту Польши, а также изображения людей, диких животных, растений и других произведений и достопримечательностей этой страны. Смерть его гравера, Вильгельма Гондиуса, изготовлявшего доски к этой карте, лишила его возможности продолжать издание, ибо доски были приобретены у вдовы гравера польским королем, после чего автор потерял их след. Таким образом все эти драгоценные сведения погибли к большому ущербу для публики, которой они могли бы принести много пользы.

Описание Украины и реки Борисфена, в просторечии называемой Днепром, от Киева до впадения ее в море.

Киев, называемый некогда «Кизовия», есть один из древнейших городов Европы, на что указывают многочисленные [298] остатки древности, а именно: высота и ширина укреплений, глубина, рвов, развалины храмов и сохранившиеся в некоторых из них старинные гробницы князей. Из храмов сохранились в целости только два: св. Софии и св. Михаила, от всех прочих остались одни развалины, как например, от церкви св. Василия ⁹³, от которой уцелели еще стены от пяти до шести футов в высоту, с греческими надписями на штукатурке, сделанными за 1400 лет назад и почти изглаженными от времени. Среди развалин храмов находят гробницы некоторых русских князей.

Храмы св. Софии и св. Михаила были восстановлены в первоначальном, древнем, их виде. Софийский имеет прекрасный фасад и вообще очень красив со всех сторон; стены его украшены изображениями фигур и событий, сделанными мозаикою, т. е. из очень мелких разноцветных камешков, блестящих как стекло и подобранных так тщательно, что нельзя отличить, живопись ли это или шитье; купол сделан из глиняных кувшинов, наполненных цементом, который покрывает их и снаружи со всех сторон. Этот храм содержись гробницы нескольких князей, при нем же находится резиденция архимандрита. Храм св. Михаила называется златоверхим, так как купола его покрыты вызолоченными пластинками. В нем находятся мощи св. Варвары, перенесенные, по преданию, во время какой-то войны из Никомидии.

Этот древний город расположен на плоской возвышенности, которая господствует с одной стороны над всею окрестною [299] равниною, с другой — над Днепром, протекающим у подножия этой возвышенности. В долине между рекою и основанием горы расположен новый Киев ⁹⁴, в настоящее время довольно слабо заселенный, заключающий не более пяти или шести тысяч жителей; он занимает пространство около четырех тысяч шагов в длину по берегу Днепра и около трех тысяч шагов в ширину — от Днепра до подножия гор. Новый город занимает треугольную площадь, обнесенную плохим рвом, шириною в 25 фунтов ⁹⁵ и деревянным палисадом с такими же башенками; замок ⁹⁶ расположен на вершине одной из гор, господствующих над Подолом, но над нею в свою очередь господствует возвышенность старого Киева.

В городе находятся четыре католические церкви: кафедральный собор, доминиканский монастырь на рынке, бернардинский — под горою и существующий с недавнего времени иезуитский, который находится между бернардинами и рекою ⁹⁷. Православное население [300] имеет около десяти храмов, которые они называют церквями; из них одна, при которой находится университет или академия, близь ратуши, называется Братскою церковью; другая, у подножия замковой горы, носит имя св. Николая ⁹⁸, если память мне не изменяет; прочие расположены в разных частях города, но я плохо помню их.

В городе существуют только три красивые улицы, все остальные кривые и извилистые наподобие лабиринта. Город считается как бы разделенным на две части; одна называется епископским городом, и в ней находится кафедральный собор, другая называется — магистратским, в ней находятся остальные католические церкви и все православные. Киев довольно значительный торговый центр в крае; предметами торговли служат: зерновой хлеб, меха, воск, мед, сало, соленая рыба и т. п. Город имеет епископа, воеводу, кастеляна, старосту и грод; он подчинен четырем юрисдикциям: суду епископа, воеводы или старосты, что, впрочем, одно и тоже, суду войта и суду лавников и райцев.

Дома здесь построены наподобие московских, низкие и одноэтажные; освещаются они лучиною, которая так дешева, что за два денара ⁹⁹ можно ее иметь больше, нежели нужно для освещения в самую долгую зимнюю ночь; печные трубы продаются на рынках, что нам может казаться смешным, также точно, как и местные способы приготовления мясных блюд, свадебные обряды и прочие обычаи, о которых скажем дальше. Тем не менее здесь [301] получили начало те благородные воины, которые носят теперь имя запорожских казаков; они рассеяны с давнего времени в различных местностях по берегам Днепра и в смежных областях. Число их простирается в настоящее время до 120,000 человек, привычных к войне и готовых по первому распоряжений в течение восьми дней собраться в поход на королевскую службу. Почти ежегодно они предпринимают опустошительные набеги по Черному морю на турецкие владения. Много раз грабили они Крым, населенный татарами, опустошали Анатолию, брали приступом Трапезунд, достигали даже устья Черного моря в трех милях от Константинополя, где все предавши огню и мечу, возвращались затем с богатою добычею и некоторым количеством невольников. Обыкновенно они берут в плен детей и подростков, которых оставляют у себя в услужении или дарят вельможам своей страны, но взрослых редко берут в плен, за исключением людей богатых, от которых надеются получить большой выкуп. Свои набеги они всегда предпринимают отрядами от шести до десяти тысяч человек не более, чудесным образом переправляются через море в плохих судах собственного изделия, которых форму и сооружение я опишу дальше.

Говоря об отваге казаков, не лишним будет сказать также об их нравах и занятиях. Известно, что между ними встречаются вообще люди опытные во всех ремеслах, необходимых в человеческой жизни, как то: плотники, умеющие строить как дома, так и судна, экипажные мастера, кузнецы, оружейники, кожевники, шорники, сапожники, бочары, портные и т. п. Они очень искусны в изготовлении селитры, которая в изобилии добывается в том крае, и из нее сами делают превосходный порох. Женщины у них занимаются пряжею льна и шерсти, из которых выделывают полотна и ткани для своего употребления; все они хорошо умеют возделывать землю, сеять, жать, печь хлеб, приготовлять различные сорта мяса, варить пиво, мед и брагу, курить водку и т. д. Местные жители все без исключения, без различия пола, возраста и состояния, стараются превзойти друг друга в пьянстве [302] и бражничестве, и нет другого христианского народа, который бы так мало заботился о завтрашнем дне.

Впрочем справедливо, что все они способны ко всякого рода занятиям, хотя иные бывают более искусны то в том, то в другом ремесле. Встречаются также люди с высшим уровнем умственного развития, чем вся масса, но и в общем все они довольно развиты, хотя вся их деятельность направлена исключительно к тому, что полезно и необходимо преимущественно в деревенской жизни.

Плодородие почвы доставляет жителям хлеб в таком изобилии, что нередко они не знают, куда его девать, тем более что в этой стране нет судоходных рек, впадающих в море, кроме Днепра, который в пятидесяти милях ниже Киева преграждается тринадцатью порогами, занимающими пространство в восемь добрых миль от первого до последнего, что составляет целый день пути, как это видно на карте. Эта преграда препятствует им сплавлять хлеб в Константинополь; отсюда происходит их леность, вследствие которой они принимаются за работу только в силу крайней необходимости, когда не имеют средств для покупки того, в чем нуждаются; они предпочитают заимствовать, что нужно для их удобства, от турок, их добрых соседей, лишь бы не зарабатывать самим. Они довольствуются немногим, было бы только что есть да пить.

Казаки исповедуют греческую веру, которую называют русскою, они почитают все праздники и соблюдают посты, которые у них продолжаются в течение восьми или девяти месяцев в году; во время поста они совершенно воздерживаются от мяса и с чрезвычайным упорством соблюдают эту формальность, будучи уверены, что спасение души зависит от различия пищи. Зато, мне кажется, нет в мире народа, который равнялся бы им способностью пить, ибо не успеют они отрезвиться, как тотчас принимаются пить снова. Впрочем так бывает только в свободное и мирное время, но во время войны, или когда они подготовляют какой-нибудь поход, тогда трезвость между ними полнейшая и грубость можно заметить лишь в одежде. Казаки смышлены и проницательны, [303] находчивы и щедры, не стремятся к большим богатствам, но больше всего дорожат своею свободою, без которой жизнь для них не мыслима; это главная причина, побуждающая их к бунтам и восстаниям против местных вельмож, лишь только те начнут их притеснять, так что редко проходить более семи или восьми лет от одного восстания до другого. Впрочем это люди вероломные и коварные, которым ни в чем нельзя доверять. Они чрезвычайно крепкого телосложения, легко переносят холод и зной, голод и жажду, на войне отличаются неутомимостью, мужеством и дерзновенностью и вообще не дорожат жизнью. Больше всего обнаруживают они ловкости и стойкости, сражаясь в таборе, т. е. под прикрытием возов (ибо они очень метко стреляют из ружей, составляющих обычное их оружие), а также при обороне укреплений и на море, но верхом на лошадях они менее искусны. Мне случалось видеть, как 200 польских всадников обращали в бегство 2,000 лучших из их воинов; правда и то, что под прикрытием табора сотня казаков может отбиваться от тысячи поляков и еще большего количества татар, и, если бы они были также искусны в кавалерии как в пехоте, я думаю, они были бы непобедимы. Казаки все высокого роста, отличаются силою и здоровьем, они любят хорошую одежду, что легко заметить, когда им удается пограбить соседей; в другое время они одеваются довольно скромно. Они пользуются от природы хорошим здоровьем и даже почтя совсем не подвержены той эндемической болезни, распространенной в целой Польше, которую медики называют колтуном (plica) и которая состоит в том, что волосы больного страшно спутываются и сбиваются; туземцы называют ее «гостець». Казаки очень редко умирают от болезни, разве только в глубокой старости; большинство оканчивают жизнь на поле битвы.

Дворяне в крае очень немногочисленные во всем подражают польскому дворянству и по-видимому стыдятся исповедовать иную веру кроме латинской, которая все более и более распространяется между ними, несмотря на то, что все князья и более знатные люди происходят от православных предков. [304]

Крестьяне там чрезвычайно бедны, так как они принуждены работать в пользу владельца три дня в неделю со своими лошадьми и давать ему, сообразно количеству получаемой от него земли, много мер хлеба, множество каплунов, кур, гусей и цыплят к Пасхе, Троице и Рождеству; сверх того они должны возить дрова для владельца и отбывать множество других видов панщины, которых по настоящему не обязаны были бы выполнять; помимо того помещики требуют от них денежной повинности, а, также десятины от баранов, поросят, меда, всех плодов и третьего быка через каждые три года. Одним словом, они принуждены отдавать своему господину все, что тому вздумается потребовать; неудивительно поэтому, что эти несчастные, закрепощенные в таких тяжелых условиях, никогда но могут ничего скопить. Но это еще менее важно чем то, что их владельцы пользуются безграничною властью не только над имуществом, но и над жизнью своих подданных; вот как велики привилегии польского дворянства, которое живет словно в раю, между тем как крестьяне пребывают как бы в чистилище. Поэтому, если случится этим несчастным попасть в крепостную зависимость к злому господину, положение их бывает хуже каторжников на галерах. Такое рабство является главною причиною многочисленных побегов; более отважные из крестьян спасаются на Запорожье, составляющее убежище для казаков на Днепре; проведя там некоторое время и приняв участие в одном морском походе, они признаются членами запорожской общины. Подобные побеги постоянно увеличивают состав Запорожского войска, что весьма наглядно доказывается и настоящим восстанием, ибо после поражения поляков казаки поднялись в количестве 200,000 с лишком, выдержали целую кампанию и овладели краем на протяжении более 120 миль в длину и 60 в ширину. Мы забыли упомянуть, что обычное занятие казаков в мирное время составляют охота и рыбная ловля. Вот все, что мы хотели сказать вообще относительно нравов и занятий этого народа. [305]

Возвращаясь к нашему рассказу, утверждают, что в то время, когда древний Киев находился в периоде наибольшего своего величия, морской пролив, идущий мимо Константинополя, не был еще открыт. Есть предположение, осмелюсь даже сказать — точные доказательства тому, что равнина по левую сторону Днепра, простирающаяся до самой Московии, некогда вся была покрыта водою; подтверждением тому служат якоря, найденные несколько лет назад на реке Суле в окрестности Лохвицы и некоторые другие указания. Сверх того все города, находящиеся на этих равнинах, кажутся еще недавно возникшими и существуют всего несколько сот лет. Я поинтересовался ознакомиться с историей руссов, желая узнать что-нибудь о древности поселений в этой стране, но тщетно расспрашивал лучших их ученых; от них я узнал только, что постоянные войны, опустошавшие страну из конца в конец, не пощадили их библиотек, которые прежде всего предавались огню. Но, по старинному преданию, море покрывало некогда всю эту равнину, как мы говорили выше; это было примерно за 2,000 лет до настоящего времени. Около 900 лет назад древний Киев был совершенно разрушен за исключением двух храмов, о которых уже упоминалось выше. Наконец, в доказательство того, что море простиралось до Московии, приводят еще один весьма солидный довод, а именно, что все развалины старинных замков и древних городов, встречаемые в этой области, всегда расположены на возвышенных местах и на самых высоких горах и ни одного нельзя указать в долине. Это обстоятельство заставляет предположить, что в древности равнина была затоплена; прибавьте к тому, что в некоторых из этих развалин найдены погреба, наполненные медными монетами с таким изображением ¹⁰⁰. [306]

Как бы там ни было, скажу только, что равнина, простирающаяся от Днепра до границ Московии и еще дальше, представляет страну очень низменную и песчаную, за исключением берегов реки Сулы на севере и берегов Ворсклы и Псла, как это можно лучше заметить на карте. Следует притом обратить внимание и на то, что сила течения этих рек почти не заметна, словно это стоячие воды; если же вы сопоставите эту особенность с быстрым и стремительным течением того пролива, который из Черного моря проходит мимо Константинополя и затем впадает в Белое ¹⁰¹ море, тогда вы легко убедитесь в том, что эта местность некогда была затоплена.

Продолжая описание Днепра, мы видим, что в расстоянии одной мили вверх от Киева с противоположной стороны впадает в него река Десна, которая берет начало недалеко от города Москвы и имеет больше ста миль протяжения.

В полумиле ниже Киева расположена деревня, называемая Пещеры, в которой находится большой монастырь, обычная резиденция митрополита.

В ближайшей к монастырю горе существует большое количество пещер, т. е. подземных ходов, наполненных множеством человеческих тел, которые сохраняются здесь более 1,500 лет ¹⁰², напоминая египетские мумии. По преданию, первые христианские отшельники устроили себе эти подземные убежища, чтобы тайно совершать богослужение, и спокойно проживали в пещерах во время гонений от язычников. Там показывают мощи св. Иоанна, по пояс погруженного в землю. Здешние монахи рассказывали мне, что этот святой, чувствуя близость кончины, сам приготовил для [307] себя могилу, но вырыл ее не в длину, как обыкновенно принято, а в глубину; когда пришло время смерти, к которой он давно приготовился, он простился с братиею и сам опустился в землю, но, по воле Божьей, погрузился в нее только до половины, хотя яма была достаточной глубины. Там можно также видеть св. Елену ¹⁰³, весьма почитаемую в крае, и железную цепь, которою, по преданию, дьявол бичевал святого Антония и которая имеет силу изгонять злых духов из тех лиц, на которых она возлагается. Есть также три человеческие головы, лежащие на блюдах, из которых постоянно сочится масло, лучше всего помогающее в некоторых болезнях. Там же покоятся останки некоторых замечательных людей, между прочим двенадцати каменщиков, по преданию, строивших монастырскую церковь; все они сохраняются как драгоценная святыня и показываются посетителям. Когда мне пришлось жить в Киеве на зимних квартирах, я часто посещал мощи и имел возможность узнать приведенные подробности. Я не нахожу существенной разницы (как я уже сказал) между этими мощами и египетскими мумиями, разве только ту, что они несколько светлее и мягче, и думаю, что сохраняются они нетленными в течение столь продолжительного времени, благодаря природным свойствам пещер, которые высечены в песчанике и вследствие того зимою в них тепло и сухо, летом же сухо и прохладно и никогда не бывает малейшей сырости. В этом монастыре проживает много монахов, и митрополит всей Руси (как я уже сказал) имеет здесь резиденцию; он зависит только от константинопольского патриарха. Против этого монастыря находится другой, в котором живут монахини ¹⁰⁴, числом около ста; они [308] занимаются шитьем и изготовляют прекрасные вышивки на дорогих материях, которые и продают лицам, посещающим монастырь. Они могут свободно выходить, когда угодно, и для прогулок обыкновенно отправляются в Киев, отстоящий в полумиле от их монастыря; все они носят черную одежду и ходят всегда попарно, подобно большинству католических монахинь; среди них мне случалось видеть такие красивые лица, какие едва ли можно отыскать в целой Польше.

Между Киевом и Печерском, на горе над Днепром стоит русский мужеский монастырь св. Николая, расположенный в прекрасной местности; монахи в нем употребляют в пищу только рыбу, но пользуются правом выходить, когда угодно, для прогулки и посещать знакомых.

Ниже Печерска в долине лежит селение, называемое Трипольем. Еще ниже, на вершине горы, находится старинный город Стайки; там существует паром для перевоза через Днепр. Далее следует Ржищев, также расположенный на горе; это важный пункт, который следовало бы укрепить, ибо в этом месте переправа через реку очень удобна. Дальше вниз по Днепру находится Трехтемиров ¹⁰⁵, русский монастырь на возвышенности, окруженной оврагами и неприступными скалами. В этом монастыре казаки хранят все свои драгоценности; здесь также есть переправа и паром.

На противоположном берегу, в расстоянии одной мили отсюда расположен Переяслав, город, выстроенный на низменном месте [309] и потому, вероятно, менее древний ¹⁰⁶; он имеет очень серьезное значение, благодаря своему местоположению, укрепленному самою природою. Здесь легко было бы выстроить очень важную цитадель, которая служила бы арсеналом против москвитян и казаков. В Переяславе есть до 6,000 дворов и отдельный казацкий полк. Ниже Переяслава на русском берегу стоит Канев, очень древний город с замком, в котором расположен казацкий полк, составляющий гарнизон; здесь также существует переправа и ходит паром. На левой стороне Днепра несколько ниже виднеется Бубновка, а за нею Домонтов; оба поселения незначительные.

Еще ниже, на русской стороне, расположены Черкасы, очень старый город, который легко укрепить благодаря его выгодному положению. Я видел этот город в периоде его величия, когда он служил центром для казаков и резиденциею их начальника; но мы сожгли его 18 декабря 1637 года, два дня спустя после одержанной над казаками победы ¹⁰⁷, во время войны с ними. Здесь также есть казацкий полк, и существует паром.

Ниже находятся: Боровица, Бужин, Вороновка, а на другой стороне Чигирин-Дуброва в расстоянии около четверти мили от берега, равно как и Крылов, расположенный уже на русской стороне в одной миле от Днепра на реке Тасьмине. [310]

Несколько ниже, на московской стороне, виден Кременчуг; там существуют развалины древнего здания ¹⁰⁸, на месте которого я заложил замов в 1635 году; местность прекрасная и удобная для поселения. Это последний город на Днепре, ибо далее к югу тянется пустынная степь.

В миле расстояния ниже устья Псла, реки очень рыбной, на русской стороне впадает в Днепр маленькая речка Омельник, изобилующая раками, а несколько дальше, по той же стороне, протекает другая такая же речка, называемая Другой Омельник ¹⁰⁹, подобно первому переполненная раками. Прямо против нее впадает в Днепр довольно большая и чрезвычайно рыбная река Ворскло и еще дальше по той же стороне р. Орель, еще более обильная рыбою, чем все предыдущие. Я сам видел, как на устье этой реки, забросивши невод, в один раз вытащили более 2000 штук рыбы, из которой самые мелкие достигали около фута в длину.

На противоположной русской стороне находится несколько озер, переполненных рыбою в таком огромном количестве, что она гибнет от тесноты в этой стоячей воде, разлагается и заражает воду; эти места называются Замокани ¹¹⁰. Вокруг них я видел карликовые вишневые деревья ¹¹¹, около двух с половиною футов высотою, дающие очень сладкие вишни, величиною в сливу, но которые дозревают только в начале августа. Встречаются целые леса этих вишен, чрезвычайно густые, занимающие иногда более [311] полумили в длину, но не более двух или трех сот шагов в ширину. Нужно признать, что в это время года вид этих вишневых рощ, довольно многочисленных в полях и еще более в глубине долин, представляет весьма приятное зрелище. Там встречаются также в большом количестве карликовые миндальные деревья ¹¹², но это не больше как дички с чрезвычайно горькими плодами; они не растут такими многочисленными группами, чтобы составлять рощи, подобно вишневым, дающим плоды не хуже культивированных. Признаюсь, что любопытство побудило меня пересадить несколько вишневых и миндальных деревьев в Бар, мое обычное местожительство; плоды сделались оттого более сочными и крупными, но благоприятные условия увеличили в тоже время и самый рост дерева.— Дальше на юг встречается маленькая речка Демоткань, изобилующая раками, которые достигают более девяти дюймов в длину; на ней собирают также водяные орехи ¹¹³, напоминающие формою чесноки ¹¹⁴, они очень вкусны в вареном виде.

Спускаясь вниз по реке, вы встречаете Романов ¹¹⁵, большой холм, куда время от времени казаки сходятся для совещания и сбора войска. Это было бы очень удобное место для постройки города

Несколько ниже находится остров в полмили длиною и 250 шагов шириною, называемый также Романовым; весною он заливается водою; здесь в большом количестве пристают рыболовы, приходящие из Киева и других мест. У нижнего конца этого острова течение реки ничем не преграждается во всю ее ширину; вот почему татары предпочитают переправляться в этом месте, не опасаясь засады, которая могла бы скрываться выше острова. [312]

Дальше вниз на русской стороне есть местность называемая Таренский Рог ¹¹⁶; это одно из самых лучших мест для поселения, какие я встречал когда-либо и одно из наиболее пригодных для сооружения крепости, которая могла бы господствовать над рекою, так как последняя в этом месте течет в одном русле не более 200 шагов в ширину; помнится, мне случалось попадать выстрелом из карабина с одного берега на другой. Противоположный берег несколько возвышеннее и называется Высока гора. Ко всем удобствам местоположения можно прибавить еще, что Таренский Рог весь окружен чрезвычайно обильными рыбою проливами и протоками между островами.

Еще ниже встречается остров Монастырский ¹¹⁷, возвышенный и скалистый, со всех сторон спускающийся к реке обрывами болео 25 или 30 футов вышиною, за исключением одного конца, где скалы ниже; вследствие этого остров никогда не затопляется водою. Некогда здесь стоял монастырь, от которого остров получил название, но в настоящее время от него не сохранилось и следа. Это было бы прекрасное место для поселения, если бы над ним не господствовали возвышенности материка; остров тянется шагов на тысячу в длину и восемьдесят или сто в ширину; на нем водятся во множестве гадины и разные змеи.

Дальше следует Конский Остров около 3/4 мили длиною и 1/4 мили шириною; в верхней части он покрыть лесами и болотами и весною заливается. Здесь проживает множество рыбаков, которые за неимением соли сохраняют рыбу в золе, а также сушат ее в большом количестве. Рыбная ловля производится при устье реки Самары, впадающей в Днепр слева против «головы» Конского Острова. Река эта весьма замечательна как по обилию рыбы, так и потому, что орошаемая ею местность богаче всех других воском, медом, дичью и строевым лесом. Отсюда получался [313] весь лес, послуживший для постройки Кодака, о котором сейчас будем говорить. Течение реки чрезвычайно медленно по причине ее извилин. Казаки называют ее святою рекою, вероятно, благодаря ее природным богатствам; я видел, что весною здесь ловятся сельди и осетры, которые не встречаются в другое время.

Ниже Конского Острова находится Князев Остров, небольшой скалистый островок, от 500 до 600 шагов в длину и 100 в ширину, не заливаемый в половодье, равно как и расположенный еще дальше Казацкий остров, также состоящий из одних скал, безлесный, но кишащий змеями.

В расстоянии пушечного выстрела вниз по Днепру расположен первый порог, Койдацкий. Порогом называется ряд скал, протянувшийся поперек реки с одного берега на другой и составляющий препятствие для судоходства. Здесь существует замок, заложенный мною в июле 1635 года; но в следующем месяце августе, вскоре после моего отъезда некто Сулима, предводитель восставших казаков, возвращался из морского похода и, заметив замок, затруднявший ему возврат на родину, овладел им врасплох и перебил весь гарнизон, состоявший примерно из 200 человек под начальством полковника Мариона, родом француза. Затем, разграбив укрепление, Сулима с казаками возвратился на Запорожье. Однако они недолго владели этою крепостью; вскоре они были осаждены и разбиты другими верными казаками по приказанию великого Конецпольского, краковского кастеляна; наконец, предводитель восстания был взят в плен вместе со всеми соучастниками и отвезен в Варшаву, где их четвертовали. Между тем поляки оставили без внимания этот замок, что усилило дерзость казаков и открыло им новый путь к восстанию, которое не замедлило произойти в 1637 году.

16 декабря этого года около полудня мы встретили под Кумейками их табор, в котором числилось не менее 18,000 человек, и, хотя наше войско не превышало 4,000 человек, мы атаковали их и одержали победу. Сражение продолжалось до полуночи; со стороны неприятеля осталось на месте около 6,000 [314] человек и пять пушек; прочие спаслись бегством, очистив поле сражения под покровом очень темной ночи. Мы потеряли около ста человек убитыми и около тысячи раненными, в том числе многих начальников; пали в битве: г. де-Морюель, французский дворянин, бывший подполковником, его хорунжий, капитан Юскевский, лейтенант г. ла-Кротад и еще несколько иностранцев. После этого поражения казацкое восстание тянулось еще до октября следующего года; по заключении мира знаменитый и великодушный Конецпольский лично отправился в Кодак с четырехтысячным войском и оставался там около месяца, пока не были восстановлены укрепления. Затем он удалился, взявши с собою 2,000 солдат, а мне поручил с отрядом войска и с пушками сделать разведки до последнего порога и на обратном пути приказал подняться вверх по реке в лодках вместе с великим шамбеланом, г. Остророгом, что доставило мне случай видеть падение тринадцати порогов и нанести их на карту, как вы можете видеть. В этих местностях сто и даже тысяча человек не бывают вполне безопасны; даже целое войско должно идти не иначе, как в строгом порядке, ибо степи составляют кочевье татар, которые, не имея оседлости, бродят то туда, то сюда в этих обширных степях ордами от пяти до шести, иногда до десяти тысяч человек. Дальше я опишу их нравы, управление и военные приемы; теперь же скажу только, что я видел и посетил все тринадцать порогов, проехал все водопады вверх против течения в простой лодке, что на первый взгляд покажется делом невозможным, так как некоторые из порогов имеют от 7 до 8 футов падения; судите по этому, как хорошо нужно было владеть веслом. Никто не может быть принят в казацкую общину, пока не пройдет в лодке вверх через пороги; следовательно, по их обычаям, я также могу быть казаком — честь, которую я заслужил в это путешествие.

Чтобы точно определить вам, что такое пороги, я скаку, что это русское слово, означающее скалу; эти пороги представляют как бы цепь скал, протянутую через реку; некоторые скрыты под [315] водою, другие видны на поверхности; иные достигают более 8 или 10 футов в вышину и величиною в дом; притом они расположены так близко друг к другу, что представляют как бы плотину, задерживающую воду, которая, прорываясь, стремительно падает с высоты пяти-шести футов в некоторых местах, в других — от шести до семи, смотря по уровню воды. Весною, во время таяния снегов, все пороги покрываются водою за исключением седьмого, называемого Ненасытец, который один затрудняет тогда судоходство. Летом и осенью, когда уровень воды стоит очень низко, скалы достигают иногда от 10 до 15 футов в высоту; но из всех 13 порогов только между десятым, Будиловским и одиннадцатым, Таволжанским, татары могут переходить реку вплавь, так как берега здесь более доступны. На всем протяжении, от первого до последнего порога, я заметил всего два острова, не затопленные водою. Первый, называемый Стрильчим ¹¹⁸, лежит между третьим и четвертым порогами; это каменная скала около 30 футов в вышину с отвесными краями. Остров имеет около 500 шагов в длину и 70 ила 80 в ширину. Не знаю, есть ли на нем вода, ибо никто не посещает его кроме птиц; впрочем, весь он по краям густо порос диким виноградом. Другой остров, значительно больше первого, около 2,000 шагов в длину и 150 в ширину, также скалистый, но менее обрывистый, представляет место, от природы укрепленное и удобное для поселения; здесь в большом количестве растет таволга ¹¹⁹, красное растение, жесткое как букс, которое действует на лошадей как мочегонное. Остров называется Таволжаный ¹²⁰ подобно одиннадцатому [316] порогу, как мы уже видели; тринадцатый порог называется Вольный; местность здесь очень удобная для сооружения города или замка.

В расстоянии пушечного выстрела ниже по Днепру встречается скальный островок, называемый у казаков Кашеварница ¹²¹, что значит варить просо, словно они желали выразить этим радость, что благополучно прошли пороги и желание отпраздновать это пиршеством на этом островке; нужно знать, что они лакомятся пшеном во время своих экспедиций.

Вниз от Кашеварницы до Кичкаса встречается много прекрасных мест для поселений. Кичкас — это маленькая речка, впадающая в Днепр с татарской стороны; она дает название длинному песчаному мысу, который врезывается в Днепр; его края представляют ряд неприступных обрывов, как это видно на карте. Доступ сюда открывается только со стороны материка через низменный перешеек около 2,000 шагов длиною. Стоит только преградить это место, и можно было бы иметь хорошо укрепленный город. Правда, поверхность почвы здесь не ровная, покрытая буграми, из которых одни господствуют над татарским берегом, над другими же господствуют отдельные возвышенности этого последнего. Вообще местность очень возвышенная, русло реки открытое, свободное от преград, очень неширокое и суживающееся к югу; на карте обозначены точками те места, где река показалась мне наиболее сжатою. Мне случалось видеть, как поляки стреляли из лука с одного берега на другой, причем стрелы падали больше чем на сто шагов дальше противоположного берега. Это самая главная и удобная из татарских переправ, так как в том месте русло имеет не больше 150 шагов в ширину, берега весьма доступны и местность открыта, так [317] что нельзя опасаться засады. Эта переправа также называется Кичкас ¹²².

В расстоянии полумили, вниз по течению, начинается остров Хортица, но так как я не заходил дальше в ту сторону, то могу сообщить лишь сведения, заимствованные из рассказов других лиц, не вполне ручаясь за их достоверность. Говорят, что этот остров довольно значителен и возвышен, берега почти повсюду обрывисты и потому малодоступны; он занимает не менее двух миль в длину и полумили в ширину, особенно в верхней своей части, так как весь он постепенно суживается и понижается до направлению к западу. Он никогда не подвергается наводнениям, покрыт дубовым лесом и представляет прекрасное место для поселения, которое могло бы служить сторожевым укреплением против татар. К низу от Хортицы русло реки сильно расширяется.

Дальше встречается Великий Остров, до двух миль в длину, совершенно бесплодный; он мало имеет значения, потому что весною заливается почти целиком за исключением середины, где остается сухое пространство около 1,500 или 2,000 шагов в диаметре. Против этого острова впадает в Днепр с татарской стороны очень быстрая речка, называемая Конская Вода; она имеет отдельное от Днепра русло вдоль татарского берега на всем его протяжении до острова Тавани и на две мили ниже; иногда она сливается с руслом Днепра, но затем снова отделяется от него большими песчаными отмелями.

Томаковка ¹²³ представляет остров около 1/3 мили в диаметре, почти круглый и возвышенный в виде полушария, весь покрытый [318] лесом; с вершины его видно все течение Днепра от Хортицы до Тавани; в общем остров очень красив, но я мог ознакомиться только с характером его берегов; расположен он ближе к русской, нежели к татарской стороне. Хмельницкий избрал его местом убежища, когда ему угрожал плен; здесь начали собираться казаки, готовясь к восстанию в мае 1648 года, я отсюда выступили в поход, кончившийся одержанною ими 26 мая победою у Корсуни.

Несколько ниже реки Чертомлыка, посреди Днепра находится довольно обширный остров, на котором существуют развалины; его окружают в различных направлениях более 10,000 других островов больших и малых, расположенных самым беспорядочным образом; некоторые из них сухи, другие болотисты, но все сплошь поросли тростником толщиною в пику, который маскирует разделяющие их протоки. Этот лабиринт служит для казаков убежищем, которое они называют «Войсковою Скарбницею» ¹²⁴, т. е. сокровищницею. Все эти острова заливаются весною, сухим остается только то место, на котором стоят развалины. Река в этом месте имеет более мили в ширину, и все силы турок ничего здесь не могут поделать. Здесь погибло немало турецких талер, которые преследовали казаков, возвращавшихся из морских походов и запутавшись между островами, не могли отыскать дороги, между тем как казаки в своих лодках безнаказанно стреляли по ним из тростников. С этого времени галеры не заходят в Днепр дальше 4-5 миль от устья. Рассказывают, что в Войсковой Скарбнице скрыто казаками в [319] каналах множество пушек, и никто из поляков не знает этого места, ибо они никогда не бывают здесь, а казаки в свою очередь держат это в тайне, которую знают только немногие из них. Они опускают на дно все пушки, отнятия у турок, а также свои деньги, которые и достают оттуда по мере надобности. Каждый из них имеет свой отдельный тайник; возвратившись после каждого похода, они собираются здесь для дележа награбленной у турок добычи, после чего каждый прячет под водою свою часть, т. е. такие вещи, которые не портятся от воды. Здесь же они строят свои челны, т. е. лодки, в которых отправляются в море; челны эти имеют около 60 футов длины, 10 до 12 ширины и 8 глубины и снабжены двумя рулями, как это видно на прилагаемом рисунке.

Каир — есть длинный остров, от 5 до 6 миль, совершенно плоский, поросший частью тростником, частью вербами; главное русло проходить со стороны правого берега и потому остров шире с татарской стороны, но зато западный его край никогда не заливается в половодье.

Велыка Вода — называется чистое пространство на Днепре, не загроможденное островами, лежащее против впадения Осокоровки.

Остров Носаковка ¹²⁵ около двух миль длиною, безлесный, весною затапливается; татары переходят иногда через этот остров, равно как и через Каир и Космаку, который имеет всего полмили протяжения; между этим островом и русским берегом находится проток, называемый также Космака, по которому пробираются казаки, когда спускаются в море и боятся быть замеченными турецкою стражею, постоянно оберегающей Таванский пролив в том месте, где стоят развалины старинного замка Аслам Городища. [320]

Таванская переправа весьма удобна для татар, так как река имеет одно цельное русло не более 500 шагов в ширину; русский берег очень высок и обрывист, противоположный же, образуемый островом Таванью, низмен и никогда не заливается; он представляет весьма удобное место для постройки укрепления, чтобы удерживать казаков и препятствовать их морским экспедициям. Река течет одним руслом на протяжении двух миль, затем начинает разделяться, образуя острова и между ними протоки.

Остров Тавань занимает пространство около 2 1/2 миль в длину и 1/3 мили в ширину; проток, отделяющий остров от татарского берега и есть та Конская Вода, о которой упоминалось выше; его легко можно переходить вброд, когда спадет вода; западная половина острова подвержена наводнениям.

Остров Казацкий имеет до полумили в длину, но покрывается водою. Остров Бурганка приблизительно одной величины с предыдущим и также заливается, но облегчает татарам переправу; здесь нужно переплывать три рукава, а именно Конскую Воду и двойное русло Днепра, так как ни один из них нельзя перейти вброд.

От Кичкаса до Очакова существуют пять татарских переправ: Кичкас, Носаковка, представляющая мало удобства, так как она имеет больше 3/4 мили в ширину, переполнена островами и зарастает тростником, который затрудняет переправу через каналы; сверх того татары опасаются казаков, которые обыкновенно держатся невдалеке и часто устраивают им засады. Третья и лучшая переправа Тавань, представляющая то удобство, что она отстоит всего на один день пути от Крыма и имеет всего два канала: Конскую Воду, которую обыкновенно можно переходить вброд в этом месте, и затем Днепр, который здесь не слишком широк, хотя имеет 500-600 шагов в ширину и через который нужно переправляться вплавь. Четвертая переправа — Бурганская — менее удобна, чем предыдущие; она состоит из трех протоков: Конской Воды и двух рукавов Днепра; все три не[321] имеют брода. Пятая и последняя — у Очакова, при самом устье Днепра, шириною в добрую французскую милю. Татары переправляются через нее следующих образом: поперек своих лодок, довольно плоских, они прикрепляют жерди, к которым привязывают лошадей в ряд, одну возле другой, в равном количестве с каждой стороны, чтобы сохранить равновесие; затем укладывают в лодку свой багаж и направляют ее ход; привязанные лошади следуют таким образом и тихо переплывают лиман; они положительно выбиваются из сил, но при медленном движении судна, привязанные очень коротко к поддерживающим их жердям, переплывают безопасно; разумеется, это возможно лишь при условии благоприятной погоды.

В мое время таким способом переправлялась турецкая кавалерия, состоявшая из 40,000 лошадей, посланная султаном для осады Азова или Азака, города на Дону, который был взят московскими казаками в предшествующем 1642 году и теперь снова отбит турками.

В трех милях выше Очакова находится устье Буга, при котором расположен остров Семенов Рог ¹²⁶, имеющий вид треугольника около полумили в длину и в основании. Несколько выше Семенова Рога над Бугом встречается Виноградна Криныця, источник над обрывом, прекрасное место, весьма удобное для поселения как вследствие изобилия леса, так и потому, что здесь можно было бы настроить мельниц. Андреев Остров, около мили в длину и 1/4 мили в ширину, весь покрыт лесом. Песчаный Брод очень удобен для перехода, ибо река имеет не больше трех футов глубины, не широка, берега легкодоступны, так что можно даже переправлять тяжелую артиллерию. Ниже этого [322] места река становится судоходного, к верху от него во многих местах существуют броды, как то можно заметить на карте.

Кременчовец — продолговатый остров около 1,500 шагов в длину и 1,000 шагов в ширину; северный берег его, высокий и обрывистый, достигает от 20 до 25 футов в высоту, южная часть низменна. Строевой лес растет в расстоянии не более полумили по направлению к Очакову. К северу от названного острова встречаем на материке место, окруженное глубокими обрывистыми балками и весьма удобное для постройки замка или укрепления. Устье-Саврани, или Новый Конецполь ¹²⁷, последнее поселение, принадлежащее полякам со стороны Очакова; здесь я построил в 1634-1635 годах крепость, в которой можно было бы содержать прекрасный арсенал против турок.

Но возвратимся к Очакову; этот город лежит при устье Днепра, принадлежит туркам и называется на их языке Джанкрименда; это обычное убежище для галер, которые стерегут устья Днепра и препятствуют казакам пробираться в Черное море; здесь нет гавани, а только хорошая якорная пристань. Под защитою замка построены два города, расположенные на склонах по обе стороны балки и хорошо прикрытые оврагами от юго-запада до северо-запада. Стены замка имеют до 25 футов в высоту, но городские стены значительно ниже; число жителей простирается до 2,000. Е югу от города находится другой замок, поменьше, [323] в виде платформы ¹²⁸, на которой расположено несколько пушек, чтобы обстреливать через реку противоположный берег Днепра (в этом месте лиман имеет более мили в ширину); в замке этом существует башня с постоянною турецкою стражею, которая обязана издали открывать появление казаков на море и давать сигнал о том на галеры. Но это мало беспокоит казаков, так как они имеют особый способ проходить незамеченными взад и вперед, о чем я расскажу впоследствии.

Почти в миле расстояния к юго-западу от Очакова находится хороший порт — Березань; ширина его у входа до 2,000 шагов; доступ в него возможен только для лодок, но самая бухта довольно глубока и для галер, которые могли бы подыматься на две мили вверх по реке, образующей этот порт; река называется Анчакрак ¹²⁹.

Озеро Телигул имеет около 8 миль в длину и 1/7 или 1/8 мили в ширину; со стороны морского берега существует естественная пересыпь, преграждающая сообщение между морем и озером, которое до такой степени переполнено рыбою, что вода заражается, не имея ни течения, ни стока. Озеро Куяльник отстоит на 2,000 шагов от моря и также богато рыбою, как и предыдущее. К этим озерам приходят караваны, за 50 миль и больше, для рыбной ловли; здесь попадаются карпы и щуки необыкновенной величины.

При устье Днестра в расстоянии мили от моря расположен город Белгород, который турки называют Аккерман; город принадлежит туркам. Килия также турецкий город, со всех сторон укрепленный стеною с контрескарпом; замок находится несколько выше города на берегу Дуная, в расстоянии мили от [324] его впадения; на противоположной стороне реки находится старая Килия, где сохранилось еще несколько развалин.

Между Белгородом и Килиею лежит Буджацкая степь на протяжении 12-ти миль в длину и 5-ти или 6-ти в ширину; здесь пребывают мятежные татары, которые не подчиняются ни хану, ни туркам; они имеют здесь от 80 до 90 поселений. Эти своевольные татары постоянно рыщут по пустынным степям, хватают христиан и продают их на галеры, ибо живут они исключительно добычею подобно хищным птицам. По временам они врываются в Украину и Подолие, но недолго остаются там и должны быстро отступать, тем более что число их не превышает четырех или пяти тысяч человек. Зато они постоянно держатся на окраинах в пустынных степях; деревни их передвижные, а дома построены на двух колесах как у французских пастухов, ибо, когда съедены все травы в одном месте, они снимают улус и переходят дальше, о чем я расскажу в конце. Остров Тендер лежит в четырех милях от устья Днепра, длина его от трех до четырех миль; поверхность совершенно плоская и низменная, изредка поросшая редким кустарником; есть хорошая пресная вода, и берега по всей окружности доступны для судов. В двух милях от дунайского гирла находится низменный остров около двух миль в окружности, также с пресною водою, называемый турками Илланада ¹³⁰, что значит змеиный остров.

Измаил — турецкий город, совсем не укрепленный. В расстоянии одной мили выше Измаила и одного пушечного выстрела ниже Облизичи ¹³¹ находится то место, где Осман, великий турецкий султан, выстроил мост на Дунае в 1621 году, выступая с 600,000 войском в поход на Подолие, окончившийся взятием ничтожной крепости [325] Хотина на реке Днестре в Валахии. Поляки уступили его в силу договора, по которому султан обязался возвратиться в Константинополь после того, как потерял более 80,000 человек частью убитыми, частью от голода и болезней, распространившихся в войске. Дунай в этом месте очень узок, не более пяти или шести сот шагов в ширину, так что турки попадают из лука с одного берега на другой. Ниже указанного моста река делится на несколько рукавов, главное же русло проходить мимо Килии.

Между Рени и Облищицею находятся два острова, как видно на карте; один из них, Паллеко, круглый островок, занимающий около 2,000 шагов протяжения, обрывистый и весь покрытый лесом; быстрое течение реки ежегодно подмывает часть берегов, так как почва острова песчанистая.

Галац — расположен на Дунае между впадением двух рек: Прута и Серета; город принадлежит волохам, которые исповедуют христианство по греческому обряду.

Еще южнее находится Варна, портовый город на Черном море в Болгарии; далее не встречается никаких замечательных мест вдоль морского берега до самого Константинополя, за исключением Башен черноморских, расположенных при устье пролива в трех милях от столицы.

О Крыме или стране татар.

Крым — большой полуостров на Черном море, расположенный к югу от Московии и густо заселенный татарами, которые происходят из Великой Татарии. У них есть царь, который называется ханом и находится в вассальной зависимости от турецкого султана. Это те самые татары, которые так часто делают набеги на Польшу и Московию в количестве, достигающем иногда до 80,000 человек; они сжигают и опустошают все, что встречается на пути и приводят иногда от 50,000 до 60,000 русских пленников в свою сторону, где и продают их для галерной работы; народ этот живет грабежом. [326]

Полуостров отделен от материка узким перешейком не больше полумили в ширину, перерезав который, можно обратить Крым в остров. В этом месте находится небольшой городок без стен, окруженный одним рвом в 20 футов шириною и 6 или 7 глубиною, наполовину засыпанным и ничтожным валом, также от 6 до 7 футов в вышину и каких-нибудь 15 футов в ширину. Город расположен в трехстах шагах от восточного берега; в нем есть каменный замок, окруженный другим замком; от города до западного морского берега идет ров на протяжении полумили до самого моря. В городе не более 400 домов. Татары называют его Ор, поляки Перекоп, вот почему географы называют эту часть Татарии — Tartaria Perecopensis.

Козлов ¹³², один из древних городов на западном берегу Крыма, принадлежит хану, имеет до 2,000 домов и порт. Топе-Таркан или Херсонес замечателен древними развалинами. Бахчисарай — столица татарского хана, в которой может числиться до 2,000 домов.

Альма ¹³³ или Фочола — есть деревня, в которой находится католическая церковь св. Иоанна; в селении около 50 домов.

Балаклава — замок и порт, в котором строятся корабли, галеры и шлюпки для султана; бухта имеет около 800 шагов в длину, 450 в ширину и до 40 шагов у входа; я не мог узнать, какова ее глубина и дно — песчаное, илистое, или скальное, но по-видимому глубина превышает 15 футов, так как сюда заходят корабли с грузом более 500 тонн; городок имеет не более 120 домов. Это один из самых удобных и красивых портов в мире, ибо в нем может укрыться целый флот в самую сильную бурю, не испытывая качки, так как он защищен от всех ветров высокими горами, замыкающими бухту. [327]

Мангуп, плохонький замок, стоит на горе, называемой Баба, населен исключительно евреями; в замке но более 60 домов.

Кафа — главный город в Крыму и резиденция наместника султана. В нем немного татар, население состоит по большей части из христиан; последние держат в услужении невольников, приобретаемых от татар, которые захватывают их в плен в польских и московских пределах. В этом городе 12 греческих церквей, 32 армянских и одна католическая, св. Петра. В нем может быть от 5,000 до 6,000 домов, но не менее 30,000 невольников, потому что в этой стране не бывает иной прислуги. Город весьма промышленный, ведет торговлю с Константинополем, Трапезундом, Синопом и другими пунктами, как на всем Черном море, так и в Архипелаге, и Левантском море.

Крименда ¹³⁴ — очень древнее поселение, составляющее собственность хана, имеет около ста домов.

Карасу — также принадлежит хану; 2,000 домов.

Тузла ¹³⁵, в окрестности которой существуют соляные озера; около 80 домов.

Карабас ¹³⁶ — до 2,000 домов.

Керчь — около 100 домов.

Ак-мечеть — около 150 домов.

Арабат или Орбаток — каменный замок; одна из башен построена на самом перешейке полуострова, заключенного между двумя морскими заливами — Лиманом и Тонкою водою ¹³⁷; перешеек имеет не более 1/8 мили в ширину и прегражден палисадом от одного залива до другого. Казаки называют полуостров косою, так как форма его напоминает косу; здесь содержатся ханские табуны, в которых насчитывают не менее 70,000 лошадей.

Тонка Вода ¹³⁸ — есть пролив между материком и косою не более 200 шагов в ширину, легко переходимый вброд в тихую погоду; казаки переходят его табором, когда идут отбивать лошадей из ханских табунов, о чем будет рассказано ниже.

Морской берег от Балаклавы до Кафы очень горист и обрывист, между тем как остальная часть полуострова от южного берега до Перекопа представляет низменную равнину; здесь много подвижных татарских улусов, состоящих из двуколесных телег, как у Буджаков.

Горы в Балаклаве и Карасу носят название «Баба»; из них берут начало семь речек, орошающих весь полуостров; их долины покрыты лесами.

Речка Кабац ¹³⁹ окаймлена виноградниками; на р. Салгире множество фруктовых садов.

Пролив между Керчью и Таманью имеет не более трех или четырех французских миль в ширину. Город Тамань в стране черкесов принадлежит туркам; в нем есть небольшой замок с гарнизоном из 30 янычар, подобно как и в Темрюке, который охраняет путь в Азак, или Азов,— важный город при устье реки Дона. К востоку от Тамани лежит страна черкесов, т. е. крещеных татар, которые считаются самым правоверным народом.

О Крымских татарах.

Раз коснувшись страны татар, я считаю не лишним сказать несколько слов относительно их обычаев, образа жизни, способов ведения войны, порядка, в каком они следуют во время похода, когда врываются в неприятельскую страну и когда отступают в свои степи.

Татары являются на свет слепыми и в первые дни после рождения не могут открывать глаз, подобно собакам и другим животным ¹⁴⁰; они небольшого роста и самые высокие из них не [329] превышают нашего среднего роста; большинство же их малорослы, но коренасты, с очень крупными членами, высоким и толстым туловищем, широкоплечи, с короткою шеею и большою головою; лицо у них почти круглое, лоб широкий, глаза мало открытые, но совсем черные и широко прорезанные, нос короткий, рот небольшой с белыми как слоновая кость зубами, кожа смуглая, волосы черные и жесткие как лошадиная грива. Вообще татары так отличаются наружностью от христианских народов, что легко узнаются с первого взгляда. Ростом и наружностью они напоминают американских индейцев с берегов Мараньяна или Караибов. Все они храбрые воины, крепкие и выносливые, легко переносят усталость и непогоду, ибо, начиная с семилетнего возраста, когда они выходят из своих «кантар», т. е. двухколесных кибиток, они спят не иначе как под открытым небом и даже с этих лет никогда не получают пищи, пока не собьют ее стрелою; так приучают татары своих детей попадать в цель при стрельбе из лука. По достижении двенадцатилетнего возраста их отправляют на войну. Матери ежедневно купают малых детей в соленой воде, чтобы сделать кожу грубее и менее чувствительною к холоду на тот случай, когда придется переходить реки вплавь в зимнее время.

Нужно различать два татарских племени, крымских и ногайских татар. Первые населяют, как сказано, тот обширный полуостров, который врезывается в Черное море и называется обыкновенно Таврическою Скифиею. Ногайцы же делятся на две половины, Большую Ногайскую орду и Малую; обе кочуют между реками Доном и Кубанью подобно дикарям, Одни из них считают себя подданными крымского хана, другие — подданными московская царя, иные, наконец, признают себя независимыми; это племя менее благородно, чем крымские татары, а последние менее храбры, чем буджацкие. Одежду татар составляет короткая рубаха из бумажной ткани, спускающаяся всего на 1/2 фута ниже пояса, порты и шаровары из полосатого сукна, или чаще всего из бумажной [330] ткани, настеганной сверху, более знатные носят стеганный кафтан из бумажной материи, а сверху суконный халат, подбитый мехом лисицы или соболя, шапку из того же меха и красные сафьянные сапоги без шпор. Простые татары накидывают на плечи бараний тулуп, который надевают шерстью вверх во время сильного зноя или дождя. Внезапная встреча с ними в открытом поле может наводить ужас, ибо в такой одежде их легко принять за белых медведей верхом на лошадях; но в зимнее время они выворачивают свои тулупы и шапки, сделанные из того же материала, шерстью внутрь. Вооружение их составляют сабля и лук с колчаном, в котором бывает от 18 до 20 стрел; у пояса висят: нож, кремень с огнивом, шило и 5 или 6 сажень ременных веревок для вязания пленных, которых надеются захватить во время похода; каждый имеет в кармане нюренбергские часы. Только самые богатые из них носят кольчуги, все же остальные, за неимением такого предмета роскоши, отправляются на войну без панцирей. Они отличаются ловкостью и смелостью в верховой езде, но посадка их неудобная, так как при коротких стременах ноги сильно согнуты в коленах; вообще татарин на лошади похож на обезьяну верхом на борзой собаке. Тем не менее они прекрасные наездники и отличаются такою ловкостью, что при самой крупной рыси перепрыгивают с утомленной лошади на другую свежую, которую каждый держит в поводу, убегая от погони. Не чувствуя на себе всадника, свободная лошадь тотчас переходит на правую сторону и идет в ногу с первою, держась наготове, чтобы господину удобно было вскочить на нее в случае надобности. Вот как они приучены служить своим господам. Впрочем это особая порода лошадей, некрасивая и плохо сложенная, но необыкновенно выносливая и неутомимая, потому что никакая лошадь не способна пройти в один раз от 20 до 30 миль подобно этим бахматам, как называется эта порода; она отличается густою гривою, которая падает до земли, и таким же длинным хвостом.

Обычную пищу татар как оседлых, так и кочевых за исключением тех, которые живут среди нас, составляет не хлеб, [331] а лошадиное мясо, которое они предпочитают говядине и козлиному мясу, баранины же вовсе не употребляют; они решаются зарезать лошадь только тогда, когда она сильно заболеет и когда нет уже никакой надежды на то, чтобы можно было ею пользоваться. Если лошадь околеет от какой бы то ни было болезни, то они не преминут съесть ее, так как народ этот не отличается брезгливостью. Отправляясь на войну, татары продолжают питаться точно также. Они составляют товарищества по десяти человек, и если у кого из них лошадь выбьется из сил и не в состоянии продолжать пути, ее убивают. Если при этом случится мука, то ее размешивают с кровью просто руками, как свиную кровь для колбас, затем варят в горшке и едят как большое лакомство. Мясо они приготовляют следующим образом: разбирают лошадь на части, треть туши уступают тем из товарищей, которые ничего не имеют, для себя же отставляют только одну заднюю четверть; самые мясистые части режут полосами, как можно длиннее и не более одного-двух дюймов толщиною, кладут на спину лошади, которую седлают, как можно туже притягивая подпругу, садятся на нее и едут в течение двух-трех часов вместе со всем войском; затем слезают с лошади, расседлывают ее, переворачивают полосу мяса, смачивая ее, чтобы не засохла, собранною с лошади пеною; после того снова седлают и притягивают туго подпругу как в первый раз, опять едут два-три часа, и тогда мясо уже считается приготовленным по их вкусу, как бы тушеным. Вот их лучшее жаркое; все же остальные части конины, которых нельзя резать большими кусками, они варят с солью, не снимая пены, так как, по их мнению, собирание пены отнимает у мяса весь его вкус и питательность. Так питается этот народ; они пьют хорошую воду, если встретится, хотя случается это довольно редко, а в течения всей зимы пьют лишь растопленный снег. Более зажиточные среди них, например, мурзы, т. е. дворяне, которые имеют кобылиц, пьют их молоко, которое заменяет им вино и водку; конским жиром приправляют вареные зерна ячменя, проса и гречихи. Вообще у них ничто не пропадает даром; [332] из лошадиной кожи приготовляют ремни, уздечки, седла, нагайки, которыми погоняют лошадей, так как они не носят шпор; все это они выделывают сами. Те, которые не идут на войну, питаются, сообразно с временем года и возможностью, мясом овечьим, бараньим, козлиным, куриным и разною дичью (свинины они не едят, так же как и евреи); если удастся добыть муки, то они приготовляют лепешки, которые пекут в золе; вообще же обычную пищу их составляют пшено, ячменные и гречневые крупы, которые они сами возделывают, а также привозной рис. У них мало фруктов, но мед находится в изобилии; его очень любят и приготовляют из него особый напиток, но не варят его, вследствие чего он вызывает сильнейшую резь в желудке. Татары, живущие в городах, более цивилизованы; они пекут хлеб, подобный нашему; обычное питье их составляет брага, приготовляемая из кипяченого проса, напиток густой как молоко, но опьяняющий; они употребляют также водку, привозимую из Константинополя. Более бедные, не имеющие возможности покупать брагу, приготовляют для себя особого рода питье: наливают в бочоночек коровьего, овечьего или козлиного молока, сбивают его и, собравши немного масла, разливают в кувшины сыворотку, которая заменяет им напитки; но она быстро окисает, почему приходится изготовлять ее почти ежедневно. Народ этот вообще отличается воздержностью; он мало употребляет соли с пищею, но в большом количестве пряности, между прочим турецкий перец. Татары изготовляют еще один род питья подобный тому, какой употребляют туземцы Мадагаскара, а именно, отваривши мясо с солью, не собирая пены, как мы указали выше, вынимают мясо, а бульон сохраняют и подогревают его, когда хотят пить; такой отвар называется «чорба». Когда жарят мясо, то надевают на вертел целую овцу или ягненка, а изжаривши, режут кусками около фута в длину и в четыре дюйма в ширину. Так питаются эти племена.

Мы уже говорили о том, как они живут во время похода; расскажем теперь, каким образом они входят в неприятельскую страну, грабят, жгут, и уводят пленных. [333]

Получив распоряжение от султана идти в Польшу, хан со всею поспешностью собирает войска; армия состоит из 80,000 человек, если сам он участвует в походе; в противном случае численность войска достигает от 40 до 50,000 человек, и начальство над ним поручается одному из мурз. Вторгаются они в неприятельскую страну обыкновенно не раньше начала января, во всяком случае в зимнее время, чтобы избежать возможных препятствий на пути; тогда уже все реки и болота замерзают, что дает возможность двигаться беспрепятственно во всех направлениях. Когда войска собраны, им делается смотр, после чего армия выступает в поход. Нужно заметить для читателя, что хотя Крым лежит между 46 и 47 градусами северной широты, тем не менее пустынные степи, прилегающие к нему на севере, покрываются светом в течение целой замы до марта месяца. Это обстоятельство служит в пользу татарам и дозволяет им предпринимать столь отдаленные набеги, так как их лошади не кованы, а снег предохраняет им копыта, между тем как обнаженная и мерзлая земля портит их. Самые знатные и зажиточные делают для своих лошадей подковы из бычачьего рога, которые нашивают им на ноги при помощи тонкого ремня наподобие дратвы или гвоздей; но такие подковы не прочны и легко теряются; вот почему татары опасаются бесснежной зимы и гололедицы, когда скользят и наилучше подкованные лошади. Идут они обыкновенно малыми переходами, около шести французских миль в день и двигаются день за днем со всеми предосторожностями, располагая временем так, чтобы возвратиться раньше, чем лед начнет таять, и отступление сделается затруднительным.

Так приближаются они к пределам Польши, пролагая себе путь по балкам, которые тянутся одна за другою; татары ищут их для того, чтобы остаться незамеченными в степи и укрыться от казацких отрядов, которые стерегут их в различных местах, с целью своевременно предупредить население края об их появлении и направлении их пути. Но татары с своей стороны прибегают к хитрости, избирая, как я уже [334] сказал, для своего пути глубокие долины; останавливаясь для ночлега, они по той же причине не зажигают огня и посылают вперед разведчиков, с целью захватить нескольких казаков и получить сведения о неприятеле; при этом каждый старается выказать как можно больше хитрости и ловкости. Татары идут фронтом по сто всадников вряд, что составит 300 лошадей, так как каждый ведет в поводу по две свежие лошади для перемены, о чем уже было сказано выше. Их фронт занимает от 800 до 1000 шагов, в глубину строй заключает от 800 до 1000 рядов лошадей, захватывая таким образом три или четыре добрые мили, если шеренги держатся тесно; в противном случае линия их тянется более чем на десять миль. Это изумительное зрелище для того, кто видит его в первый раз, так как 80,000 всадников составляют более 200,000 лошадей, покрывающих степь гуще, нежели деревья в лесу. Издали кажется, будто какая-то туча подымается на горизонте, растет и растет по мере приближения, наводя ужас на самых отважных; разумеется, это говорится только о тех, кто не привык видеть такой массы войска за раз. Так движется эта большая армия с остановками в четверть часа через каждый час, чтобы дать помочиться лошадям, которые так хорошо выдрессированы, что пользуются каждою остановкою; всадники также сходят на землю и следуют их примеру, потом вскакивают на лошадей и продолжают путь; все это делается по первому свистку. Приблизившись к неприятельским границам на расстоянии трех-четырех миль, они выбирают для привала хорошо закрытую местность и останавливаются на два-три дня для отдыха; в это время, пользуясь отдыхом, армия приводится в боевой порядок, а именно — делится на три отряда; две трети войска составляют один корпус, остальная треть разделена на два отряда, из которых каждый образует крыло, т. е. правый и левый фланг. В таком порядке входят они внутрь страны. Главный корпус, который на их языке называется кошем, движется плотною массою вместе с крыльями, медленно, но безостановочно, день и ночь, давая лошадям не более [335] часа для корму и не причиняя никаких опустошений, пока не проникнут на 60 или 80 миль в глубь края. Тогда кош поворачивает назад тем же шагом, между тем как крылья, по распоряжению главнокомандующего, отделяются и бегут каждое в свою сторону на протяжении от 8-ми до 12-ти миль от главного корпуса, направляясь в сторону и вперед. Я забыл сказать, что каждое крыло, состоящее из 8,000 до 10,000 человек, в свою очередь распадается на 10-12 отрядов от 500 до 600 татар, которые разбегаются в разные стороны, нападают на деревни, окружая их и расстанавливая вокруг по четыре сторожевых поста, а по ночам зажигая большие огни, чтобы никто из крестьян не ушел из их рук; затем грабят, жгут, убивают всех, кто оказывает сопротивление, берут и уводят в плен тех, которые сдаются, не только мужчин и грудных детей, но и скот: лошадей, быков, баранов, коз и т. д.; всех свиней сгоняют в одну ригу или сарай и поджигают с четырех углов из ненависти к этим животным. Каждое крыло, (как мы сказали), получив приказ не отдаляться более 12-ти миль, вскоре возвращается с добычею к кошу, который оставляет за собою широкую тропу, так как фронт его имеет 500 лошадей в ряд; поэтому его легко найти по следам и в течение четырех-пяти часов можно догнать корпус армии. Тогда от него тотчас отделяются два другие крыла, численностью равные первым и расходятся одно на право, другое на лево, в свою очередь грабят окрестности, возвращаются как и прежние, а от войска тотчас же снова отделяются два свежих крыла, которые продолжают дело опустошения с такою последовательностью, что корпус никогда не уменьшается в числе; он всегда состоит из двух третей армии, движется шагом, чтобы не утомляться и всегда быть в готовности сразиться с польским войском, если бы оно встретилось, Впрочем такая встреча не входит в их расчет, напротив того, они стараются по возможности избежать неприятельских сил и никогда не возвращаются тем путем, каким вошли в край; вместо того описывают род дуги, чтобы [336] успешнее уклониться от польской армии, ибо сами они никогда не начинают наступательной битвы, даже защищаются очень редко и то только в случае крайней необходимости. Исключение случается разве тогда, если татары бывают в десять раз сильнее неприятеля, но даже и при таких условиях они не всегда охотно нападают, ибо эти хищники (так должно назвать их) являются в Польшу не для того, чтобы сражаться, но с целью грабить и захватывать врасплох добычу; при встречах с поляками они, по большей части, терпят поражения и уходят, но уже не шагом. Наконец, ограбив и опустошив целую область, татары возвращаются в пустынные степи, которые тянутся на 30 или 40 миль вглубь от границы и здесь, чувствуя себя уже в безопасности, они останавливаются, отдыхают и приводят в порядок свое войско, если оно пострадало в стычке с поляками. Отдых этот обыкновенно продолжается неделю, в течение которой они собирают вместе всю добычу, состоящую из невольников и стад и делят между собою. Самое бесчеловечное сердце тронулось бы жалостью при виде того, как разлучаются муж с женою, мать с дочерью, без надежды когда-нибудь увидеться, и идут в жалкую неволю к язычникам-мусульманам, которые наносят им всякие оскорбления. Зверство татар таково, что они совершают множество самых грязных поступков, как, например, насилуют девушек и женщин в присутствии их отцов и мужей и на глазах у родителей обрезывают детей в честь Магомета. У самых бесчувственных людей дрогнуло бы сердце, слушая крики и песни победителей среди плача и стонов этих несчастных русских, которые плачут, произнося с напевом причитания. Итак, эти несчастные разлучаются в разные стороны; иных отправляют в Константинополь, других в Крым, третьих в Анатолию и т. д.

Вот в коротких словах тот прием, посредством которого татары в течение каких-нибудь двух недель, ворвавшись в чужую сторону, грабят и захватывают в неволю до 50,000 душ и больше; как они обходятся с невольниками после дележа, затем продают их по своему желанию, возвратившись на родину. [337]

Скажем теперь о том, как происходят татарские набеги на Польшу в летнее время; при этом количество татар бывает от 10 до 20,000, не больше, иначе они легко могли бы быть замечены.

Приблизившись на 20-30 миль к границе, они разделяются на 10 или 12 отрядов, около тысячи лошадей в каждом. Тогда половина войска удаляется направо пятью или шестью отрядами на расстоянии одной или полторы мили друг от другая, также точно поступает и другая половина, захватывая такое же пространство по левую сторону от намеченного пути; таким образом они представляют растянутый фронт от 10 до 12 миль шириною. Впереди, на расстоянии около мили, идет сильный сторожевой отряд, чтобы ловить языка и управлять движением войска; благодаря этому, татары движутся с полною безопасностью. Так идут они, описывая дугу и держась так, чтобы в назначенный день сойтись подобно радиусам в месте, заранее указанном как сборный пункт в двух-трех милях от границы. Идут они отдельными отрядами из опасения, чтобы казацкие сторожевые пикеты, рассеянные в степи на расстоянии двух-трех миль друг от друга, не узнали точного их числа, между тем как при таких условиях они могут известить лишь о том отряде, какой увидят. Сторожевые казаки, едва заметив издали приближение татар, поспешно ретируются, чтобы поскорее предупредить о том жителей; между тем, как встретив тысячный отряд, они мало этим тревожатся, и бывают случаи, что татары захватывают жителей врасплох несколько дней спустя после получения ими известия. Перейдя границу, татары движутся по водораздельной линии между двумя большими реками, пролагая себе путь по самым возвышенным местностям между истоками малых рек, текущих в большие в одну и в другую сторону. Таким образом, они не встречают преград на пути, грабят и опустошают, но не вторгаются вглубь страны дальше шести или десяти миль и тотчас возвращаются обратно. В общем, они остаются в крае не больше двух дней, затем отступают, как было сказано выше, делят [338] добычу и возвращаются по домам. Такие набеги предпринимаются независимыми татарами, которые не подчиняются ни хану, ни султану и населяют Буджацкую степь, простирающуюся между устьями Днестра и Дуная, как уже было сказано выше. В мое время здесь числилось не менее 20,000 беглецов и изгнанников. Эти татары храбрее крымских и лучше закалены благодаря постоянным стычкам с неприятелем; лошади их также лучше. В степях, отделяющих Буджак от Украины, пребывает обыкновенно от 8,000 до 10,000 татар, распределенных на отряды в тысячу человек, которые размещаются на расстоянии десяти до двенадцати миль друг от друга в ожидании поживы. Передвижение в этих степях сопряжено с такими опасностями, что казаки, в случае необходимости, переходят их табором, т. е. окруженные возами. Для этого возы располагаются в два ряда по 8 или 10 на фронте и столько же сзади; в середине помещается пешее войско, вооруженное ружьями, короткими пиками и косами, надетыми впрямь на древки, между тем как конница окружает табор извне. Впереди, позади и по сторонам едет стража на расстоянии 1/4 мили, чтобы выслеживать татар и извещать сигналами об их появлении; тогда табор немедленно останавливается. Если татары открыты первыми, казаки одерживают над ними верх; зато если сами они замечены раньше, татары захватывают их врасплох и стараются взять табор приступом. Вообще, странствуя по этим степям, можно повторить итальянскую поговорку: «buono pede, bon oche». Мне случалось несколько раз встречать в степи татарские отряды более 500 человек, которые атаковали наш табор, но ничего не могли нам сделать, хотя меня сопровождали всего 50 или 60 человек казаков; в свою очередь и мы не могли получить над ними перевеса, так как они держались постоянно вне наших выстрелов. Но они ретировались после нескольких притворных попыток атаковать нас, при чем посылали нам на голову целые тучи стрел, так как они пускают стрелу дугообразно и луки их бьют вдвое дальше, чем наши ружья. [339]

Вот хитрость, к которой прибегают татары, когда намереваются скрыться в степи, чтобы напасть на какой-нибудь караван, оставаясь незамеченными. Надо вам знать, что здешние степи покрываются травою до двух футов высоты, так что нельзя проехать, не примявши ее; таким образом остается вытоптанная тропа или след, по которому легко определить численность татар и принятое ими направление. Чтобы уклониться от сильной погони, они придумали особый прием, состоящий в том, что каждый отряд из 400 всадников делится на четыре части по 100 человек в каждой, которые расходятся в противоположных направлениях, к северу, югу, востоку и западу. Каждый из этих отрядов пробегает около полторы мили, затем снова распадается на три, по 33 человека в каждом и продолжает путь, если не встретится преграда в виде речки; пройдя около полумили, эти кучки еще раз делятся на три по 10 или 11 человек и снова разбегаются, каждая в свою сторону, что лучше всего можно понять на основании прилагаемого рисунка. Все это делается менее чем в 1 1/2 часа времени и на всем скаку, ибо если отряд будет замечен, его не спасет никакая поспешность; поэтому каждый как нельзя лучше знает свою роль. Татары знают степь также хорошо, как лоцмана каждую гавань; все эти мелкие отряды в 10 человек разбегаются в открытом поле по желанию, но в разные стороны, чтобы не встретиться на пути; в назначенный же день собираются все в условленном месте за 10-12 миль от места отправления, где-нибудь в ложбине, где есть вода и хорошая трава, и там делают привал. Каждая кучка движется отдельно; одним бывает близко к сборному пункту, другим гораздо дальше вследствие обходов и изворотов, которые они принуждены делать на пути; травы, примятые одиннадцатью лошадьми, вскоре подымаются, так что до другого дня не остается никаких следов. После нескольких дней отдыха в скрытом и безопасном месте, татары пускаются в дальнейший путь уже целым корпусом, по дороге берут приступом какой-нибудь пограничный городок, застигнутый врасплох, или грабят [340] села и убегают в степь, как мы уже видели. Посредством такой хитрости татары имеют возможность скрываться в степи и обманывать бдительность казацкой стражи, которая горячо преследует их, зная, что число их не превышает пяти или шести сот человек. Заметив появление татар, казаки садятся на коней в количестве 1000 до 1200 человек и пускаются в погоню, ищут след и, найдя его, преследуют врагов до центрального пункта, описанного выше. Отсюда следы расходятся во все стороны и в таком количестве, что казаки теряют нить, не знают, в каком направлении продолжать погоню, и возвращаются по домам, говоря, что ничего не могли найти. Вообще встретить татар чрезвычайно трудно, разве только случайно во время ночлега, когда они едят, пьют или спят, но и тогда они держатся постоянно настороже. Зрение их лучше нашего, они видят дальше и отчетливее, так как разрез глаза их меньше и потому зрительный луч сильнее; они открывают нас раньше, чем мы заметим их на горизонте; перевес оказывается на стороне хитрости, а не силы. Если встреча происходит утром или вечером, около часа после восхода или до захода солнца, оба неприятеля наперерыв друг перед другом стараются выиграть расстояние, чтобы иметь солнце с тылу, подобно двум кораблям на море, которые стараются стать за ветром. Наконец, если поляки врезываются во вражеский отряд, а татары не чувствуют себя достаточно сильными, чтобы вооруженною рукою отразить атаку, они как мухи рассыпаются в разные стороны, куда кто может, но убегая оборачиваются и на всем скаку пускают стрелу из лука так метко, что никогда не промахнутся на расстоянии от 60 до 100 шагов. Поляки не могут преследовать их, так как их лошади имеют более короткое дыханье. Пробежавши около четверти мили, татары собираются вновь, все вместе оборачиваются назад и устремляются фронтом на неприятеля, затем снова рассыпаются, если ряды их прорваны и отступают всегда в левую сторону, так как их труднее сворачивать вправо. Благодаря этому маневру, они до того утомляют поляков, что принуждают их к отступлению; но, как я уже сказал, [341] такая игра происходить только тогда, когда татары бывают десять против одного; в противном случае они обращаются в действительное бегство. Вот как ведется война в этих странах.

Комментарии

92. Сведения о картографических работах. Боплана заимствованы из сочинения: J. С. Block. Das Kupferstich — Werk des Wilhelm Hondius. Danzig 1891, стр. 15-18.

93. Церковь св. Василия (ныне Трехсвятительская) была построена Владимиром св. немедленно после принятия ни христианства. Первоначально она была деревянная, «Володимир повеле рубити церковь», говорит летопись. На ее месте в 1183 г. построена была новая каменная киевским князем Святославом Всеволодовичем: «священа бысть церкви св. Василия, иже стоит в Киеве на Велвцем Дворе». (Ипат. л. 428). Эта каменная церковь была разрушена впоследствии. В 1640 г. развалины церкви и принадлежавшие ей земли были подарены грамотою Владислава IV Братскому монастырю по просьбе Петра Могилы, который и озаботился о восстановлении церкви. (Памят. Киевск. Ком. т. II, ч. I, стр. 145-146 и Акты Южн. и Зап. Рос. т. III, стр. 44-48). После обновления она называлась Трехсвятительскою. Под конец XVII века она обветшала, но была обновлена при содействии патриарха Адриана, приславшего с этою целью 100 рублей (Арх. юго-зап. Рос., часть I, т. V, стр. 304, 427).

94. Очевидно, автор под этим газванием разумеет Подол.

95. Ров, окаймлявший укрепления Нижнего Города, служил руслом для нижнего течения Глубочицкого ручья; это нынешняя так называемая «Канава».

96. Это «Литовский замок», находившийся на горе «Киселевке», большая часть которой с остатками валов находится ныне в ограде Флоровского монастыря.

97. Из числа четырех католических церквей, виденных Бопланом, может быть указано достоверно местоположение только одной доминиканской церкви св. Николая. Доминикане были первые католические монахи, поселившиеся в Киеве. Первое достоверное о них сведение дает грамота князя Александра Владимировича (1411) г., подтверждающая их права на земли и доходы, пожалованные этому монастырю его отцом, Владимиром Ольгердовичем. (Описание Киево-Соф. Собора митр. Евгения — приложения). В начале XVII ст. они имели каменную церковь и при ней монастырь. В церкви этой был погребен в 1610 г. кн. Иоанн-Роман Ружинский, первый из своего рода принявший католицизм (Петрушевич, Своде. летоп. I, 415). Во время восстания 1648 года церковь и монастырь доминиканский были разорены. В 1651 Богдан Хмельницкий подарил доминиканский костел и его имения, земли по р. Котуре и село Мостыще, Братскому монастырю (Акты зап. Рос. т. V, стр. 86-87; Акты южн. и зап. Рос. т. III, стр. 445); но обновление бывшего доминиканского костела затянулось на довольно продолжительное время. Только в 1691 году, когда грамотою царей Иоанна и Петра бывший доминиканский костел был отдан в ведение митрополита Варлаама Ясинского, последний озаботился его обновлением и в 1694 г. освятил его в качестве православной церкви во имя свв. Петра и Павла; (Закревский. Описание Киева I, 454. Летопись Лизогуба, стр. 38). Под этим наименованием церковь существует и поныне.

98. Это нынешняя церковь Притиско-Николаевская. Первое известное нам упоминание об этой церкви относится к 1613 году (Сборник летоп., относящ. К Южн. и Зап. Рос., стр. 83). Каменная церковь была выстроена в 1631 г. Крыша ее сгорела во время пожара 1811 года, и церковь обновлена в 1828 г. (Закревский. Описание Киева, II, 579-580).

99. Два денара — самая мелкая польская монета в начале XVII ст.; 6 двойных денаров составляло 1 шеляг, а 18 равнялось одному грошу. (Zagorski. Monety dawnej Polski, стр. 26 и 29).

100. В этом месте Боплан поместил рисунок бронзовой византийской монеты имп. Юстиниана I, надписи которой или плохо сохранились, или не были разобраны Бопланом. На лицевой стороне монеты бюст императора направо, и из надписи уцелели буквы: … NIV … SP. На оборотной стороне большое М, кругом которого размещены: звезда и два крестика. (Сравн. Saulcy. Essaie de classification des suites monetaires byzantines. Pl. II, № 6).

101. Т. е. Мраморное.

102. Сведения Боплапа о хронологии древней русской истории крайне неопределенны и ошибочны. Он относит надписи на стенах церкви св. Василия к III столетию по P. X., разорение Киева Батыем к VIII и время погребения угодников Печерских ко II столетию. Общеизвестно, что церковь св. Василия построена в конце X, погром Батыя случился в XIII, а Киево-Печерский монастырь основан в XI столетиях.

103. Очевидно, имя св. Елены названо Бопланом ошибочно; не знаем, разумел ли он мощи св. Иулиании (княжны Гольшанской), почивающие в ближних пещерах, или мощи преподобной Ефросинии (княжны Полоцкой), почивающие в дальних пещерах.

104. Против Святых врат лаврских, где ныне находится арсенал, существовал печерский девичий Вознесенский монастырь. В 1648 г. Богдан Хмельницкий грамотою на имя игуменьи Магдалины Белецкой подтвердил монастырю право на владение селом Подгорцами. (Акты Зап. Рос., т. V, стр. 85). То же право в 1687 подтвердил гетман Мазепа и сверх того пожаловал монастырю села: Бугаевку, Берков, Иваньков и Бузов. Игуменью была в нем мать Мазепы — Мария Магдалина. (Там же, V, 213-214). В 1712 году место, занимаемое монастырем, понадобилось для постройки крепостных сооружений; потому, по приказу Петра I, печерский девичий монастырь был закрыт и монахини переведены в существовавший на Подоле Флоровский монастырь, в пользу которого были перечислены и имения бывшего Вознесенского монастыря.

105. Название Трехтемирова появляется только в конце XVI ст.; в то время поселение лежало несколько южнее нынешнего села Трехтемирова, где теперь находится деревня Монастырок. В 1575 г. Стефан Баторий, регулируя казацкие отношения, отдал Трехтемиров казакам с тем, чтобы они устроили в местном монастыре приют для престарелых и увечных своих воинов. Начало Трехтемировского монастыря точно не известно; весьма вероятно, что под этим новым именем продолжал существовать древний Зарубский монастырь, известный уже в 1147 г. (Ипат. лет. стр. 241). С некоторыми колебаниями и перерывами Трехтемиров и его монастырь принадлежали войску Запорожскому до совершенного разорения их турками в 1678 г. С 1715 г. Трехтемиров составлял староство, а в исходе XVIII ст. перешел в частное владение. В 1621 г. в монастыре гостил иерусалимский патриарх Феофан; он возвел монастырь в ставропигию и рукоположил его архимандрита, Езекииля Курцевича, во епископы владимирские.

106. Конечно, Боплан заблуждается вследствие предвзятой мысли о позднем заселении низменного левого берега Днепра. Известно, что Переяслав существовал еще в дохристианское время; он упоминается в договоре Олега с греками. (Ипат. Лет., стр. 18).

107. Т. е. после битвы под Кумейками.

108. Древние развалины замка, вероятно, остались от укрепления, возведенного Витовтом для охраны переправы, о которой упоминает Михаил Литвин. В 1590 Сигизмунд III приказал восстановить крепость (Арх. Ю. З. Р. ч. III, т. I, стр. 30), но приказ не был исполнен, и в 1594 Ляссота отметил лишь пустое старое городище. Восстановление крепости произведено Бопланом в 1635 г.

109. Теперешний Омельничок, по народному названию.

110. Очевидно, Боплан разумеет устье реки Самоткани, впадающей в Днепр у нынешнего города Верхнеднепровска; его Zamokani — есть имя Самоткани, несколько извращенное французкою транскрипциею слова.

111. Описывемые Бопланом карликовые вишневые деревья есть не что иное, как существующие поныне в балках данной местности в большом изобилии кусты растения терен, Pru us spinosa. (См. Рогович, Опыт словаря народных названий растений Ю.. З. Р., № 545).

112. Это, вероятно, растение, называемое народом «Заячи оришки, дивочка кров, бабчук или черсаки», в ботанике: Amygdalus nana (там же, № 50).

113. Иначе — «рогульки или чортови орихи», в ботанике Trapa natans. (Там же, № 696).

114. Чеснок (chaussetrape) — небольшой железный снаряд, состоявший из острых шипов, направленных во все стороны. Чесноки разбрасывали по полю, если желали затруднить движение неприятельской кавалерии.

115. Вероятно, нынешнее село Романково Екатеринославского уезда.

116. Это нынешнее село Тарамское Екатеринославского уезда.

117. Монастырский остров, называемый ныне также Рябинин. Бураковский или Потемкинн, расположен против города Екатеринослава (Эварницкий, Запорожье, т. I, стр. 168).

118. Остров этот называется в теперь Стрильчий, на карте 1768 г. — «Лоханская Стрелица»; он лежит ниже Лоханского порога, у народа известен под названием «Стрильча Скела», лежит в черте села Волошского. В 1889 г. на вершине скалы была открыта и исследована богатая мастерская изделий неолитического периода каменного века. (Извест. VIII арх. съезд. в Москве).

119. Род лозы, покрытой красною корою — называется народом таволга или шелюга; в ботанике: Salix acutifolia (Рогович, Op. с., № 595).

120. Остров Тавильжан лежит ниже Будиловского порога, против нынешнего села Августиновки, Екатеринославского у. (Эварницкий. Op. с. I, 188-192).

121. По указанию Лерберга это, вероятно, тот остров, который ныне называется Дубовый и лежит в расстоянии версты от последнего порога (Лерберг. Описание Днепровских порогов, стр. 277).

122. Кичкасская переправа известна была в древности как самая удобная на нижнем Днепре; ее упоминает Константин Багрянородный под именам Крарийского перевоза, через который пролегала дорога из Херсонеса в Русь. (Брунн. Черноморье II, 367, 371).

123. Остров Томаковка окружен рукавами Днепра: Ревуном, Ревунчею а Речищем, а также Красногригорьевским лиманом; окружность острова 6 верст, поверхность 350 десятин; имя Томаковка, вероятно, произошло от куполообразной формы острова: по-татарски тумак значить шапка. В XVI ст. Томаковка принадлежала к числу уходов черкасских мещан и на ней, по словам Бельского, постоянно пребывали запорожцы. В половине ХVII ст. остров носил еще другое имя: Бучки или Буцко. Хмельницкий действительно нашел первоначальный приют на Томаковке, но потом переехал в Микитин Рог и оттуда выступил в поход. (Падалка. Киевск. Старина 1893 г. Май 243-262. Эварницкий. Запорожье I, 285-294. Арх. Ю. 3. Р., ч. VII, т. I, стр. 84. М. Bielski. Kronika 1574).

124. В списке урочищ запорожских, помещенном в летописи Величка, назван ниже Томаковки «Остров Скарбний — до саков Сечи». (Летоп. Велвчка III, стр. 472).

125. Остров Носаковка обозначен еще на карте 1779 года; в настоящее время он по-видимому не существует; по мнению г. Эварницкого, ему соответствует нынешняя плавня, лежащая между ветками Дармалюевской и Коловоротом и речкою Носаковкой. (Эварницкий — Вольности запорож. казаков, стр. 107). — В 1664 г. Запорожцы разбили у Носаковки турок, вышедших из Ислам-Кермена на четырех кораблях. (Акты Ю. и З. Р., т. V, стр. 240).

126. Семенов Рог — есть собственно коса, а не остров; под этим именен она существует поныне при соединении Бужского в Днепровского лиманов близь деревни Лупаревой балки, против урочища «Цари камыши». В конце ХVIII столетия существовало неясное предание о том, будто Запорожское войско было основано выходцами, поселившимися на Семевовом Роге. (Кн. Мыжецкий. История о казаках запорожских, стр. 1-2).

127. Это нынешнее местечко Саврань Подольской губернии, Балтского уезда, при устье р. Савранки в Буг. Еще В. К. Витовт пожаловал селище Саврань с обширными землями землянину Костю Кошиловичу, которого наследники, земляне Козары, владели Савранью до конца XVI ст. (Rulikowski — Kwiaty i owoce, стр. 307-308. Арх. Ю. 3. России, ч. VI, т. I, стр. 23). В ХVII ст. Саврань приобрели Конецпольские; гетман Станислав устроил местечко, поручил Боплану построить крепость и переименовал поселение в «Новый Конецполь», но имя это не удержалось. После прекращения рода Конецпольских (1719) Саврань перешел по наследству к Любомирским. 1799 года у кн. Александра Любомирского имение это купил имп. Павел I и пожаловал его фельдмаршалу Ивану Петровичу Салтыкову, которого сын продал Саврань гр. Ржевуским. В 1831 г. Саврань причислен к государственным имуществам.

128. Вероятно, Боплан разумеет крепость Кинбурн.

129. Описываемый порт есть Березанский лиман, длинною в 25 верст и шириною в 2 версты. Он соединяется с морем неглубоким протоком; в лиман впадают две степные реки: Березань и Сасык; одну из них татры во время Боплана называли Анчакрак. (Семенов. Геогр. Слов., т. I, стр. 238-239).

130. Змеиный остров по-турецки называется Илан-Адасси (Брунн. Черноморие I, 18).

131. Название Облизичи, очевидно, ошибочно; вероятно, Боплан имел в виду крепость Исакчу, у которой турки всегла строили мосты, если им приходилось переправлять большие армии через низовья Дуная, как в 1621 и 1672 годах (Sekowski – Collectanea z dziejow Tureckich, т. I, 148-152 и т. II, 37-41).

132. Козлов, по-татрски Гезлеве — нынешняя Евпатория.

133. На берегах реки Альмы есть три поселения, носящие имя реки: Алма-Тамак, Алма-Тархан и Алма-Кермен; вероятно, Боплан говорит о последнем из них, в котором остались следы каких-то укреплений.

134. Вероятно, речь идет о городе Эски-Крым, т. е. Старом Крыме, первоначальной столице ханов, давшей имя всему полуостову.

135. Ныне деревня в Перекопском уезде.

136. Вероятно, город Карасу-базар.

137. Т. е. между Азовским морем и Сивашом.

138. Ныне Генчинский пролив.

139. В тексте «Kabats»; может быть под этим извращенным именем можно подразумевать р. Качу.

140. Разумеется, Боплан повторяет ходячее мнение или, вернее, насмешку, сложившуюся о татарах на Украине.