СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЭЙНХАРД

ЖИЗНЬ КАРЛА ВЕЛИКОГО

VITA CAROLI

1. Жизнь Карла Великого императора. 742-814.

(в 820 г.)

Предисловие биографа.

Предпринимая описать общественную и домашнюю жизнь (vitam et conversationem), равно как и значительную часть подвигов своего государя и воспитателя Карла, наилучшего и заслуженно знаменитого короля, я имел в виду быть возможно более кратким, но заботился и о том, чтобы не опустить ничего из дошедших до меня сведений, а вместе не обременить излишними подробностями тех, кто не любит читать новейших сочинений; едва ли однако есть какая нибудь возможность избегнуть неудовольствия таких лиц, которым надоедают даже и древние произведения писателей, обладавших и красноречием, и ученостью. Хотя я не сомневаюсь, что и кроме меня найдется не мало людей досужных и образованных, которые не считают современное до того ничтожным, чтобы в нем предать забвению и осудить на молчание все, как недостойное памяти; но и эти люди, увлеченные любовью к вековечному, желают лучше описывать знаменитые деяния других, нежели спасти славу своего имени от забвения потомства. Все это, как я полагаю, не должно было удерживать меня от предпринятого мною труда, так как, я уверен, никто не мог бы описать с такою достоверностью, как я, все, что пережито мною, и что я познал, как, говорится, наглядною верою (oculata fide); сверх того, мне не могло быть известно, будет ли современное нам описано кем нибудь другим, или нет. Я предпочел бы даже вместе с другими писать об одном и том же предмете и передать его потомству, лишь бы не допустить погибнуть во мраке забвения славной жизни и знаменитых деяний, едва ли даже возможных для людей нынешнего времени, деяний наилучшего и величайшего в ту эпоху короля. Но была еще и другая причина, думаю, не менее основательная, и которая одна по себе могла бы принудить меня взяться за труд: это, именно, заботы Карла [13] обо мне, и постоянная дружба, со времени моего пребывания при дворе, его и детей; он меня так привязал к себе и сделал меня таким должником и при жизни, и за могилой, что я справедливо был бы обвинен в неблагодарности и осужден, если бы, позабыв все его благодеяния, прошел молчанием блестящие и знаменитые подвиги человека, сделавшего мне столько добра, как будто бы он никогда не существовал и как будто бы его жизнь не заслуживает, ни литературного воспоминания, ни похвального должного слова. Конечно, для полного осуществления предпринятого мною недостаточно моих слабых и ничтожных сил: оно било бы в состоянии затруднить самое Туллиановское (т. е. Цицерона) красноречие.

Итак, представляю тебе, о читатель, мой труд, назначенный для сохранения памяти о славном и великом муже; в этом труде ты будешь удивляться только его подвигами, да еще может быть тому, что я варвар (т. е. германец), весьма малый знакомый с латинскою речью, подумал, что я могу порядочно и толково написать что-нибудь по латыне, и дошел до такого бесстыдства, что, по видимому, пренебрег тем, что сказал Цицерон о латинских писателях, как мы то читаем в его Книге тускуланских бесед ¹: «Взять на себя облечение в литературную форму своих размышлений и не уметь ни расположить их, ни отделать, ни обставить интересно для читателя, может один человек невоздержный на досуг и писательство (hominis est intemperanter abutentis et otio, et literis)». Такое изречение великого оратора было бы в состоянии остановить меня, если бы я еще прежде не решился лучше испытать на себе суд людской и пожертвовать своею литературною репутациею, нежели, щадя самого себя, не сохранить памяти о столь великом муже.

____________________________

4. ² Не считая удобным говорить о рождении ³, детстве и даже отрочестве Карла, так как нет для того никаких письменных показаний, ни очевидцев, которые взяли бы на себя сообщить о том [14] сведения, я, отложив в сторону недостоверно известное, решился приступить прямо к изложению и объяснению деяний Карла, его характера и прочих сторон жизни. А именно, я начну с его внутренней и внешней деятельности, далее скажу о характере и наклонностях, и наконец перейду к его администрации и смерти, не опуская в своем повествовании ничего, что заслуживает быть известным, и о чем необходимо знать.

5. Из всех войн, которые вел Карл, самая первая была война аквитанская (769 г.), начатая еще его отцом, но неоконченная; он предпринял ее в надежде скоро окончить, еще при жизни брата (Карломана), которого даже просил явиться к нему на помощь. Хотя брат и обманул его своими обещаниями, но он не смотря на то деятельно продолжал предпринятый поход и решился окончить дело не прежде, пока своим постоянством и твердостью не достигнет того, чего домогался. Карл принудил Гунольда, который по смерти Вайфария занял Аквитанию и сделал попытку к возобновлению почти уже оконченной войны, оставить эту страну и бежать в Гасконию (Wasconia). Не оставляя Гунольда и там в покое, Карл перешел реку Гаронну и потребовал чрез послов у Лупа, герцога Гасконии, выдачи беглеца; в случае, если Луп замедлит удовлетворением его требованию, Карл грозил и ему войною. Но Луп, следуя более здравым советам, не только выдал Гунольда, но и сам, вместе со всею областью, признал над собою власть Карла (769 г.).

6. По окончании этой войны и по устройстве дел в Аквитании, когда брат его, бивший соправителем, умер, Карл начал войну с лонгобардами, вследствие настояний и просьб римского епископа Адриана. Такая же война еще прежде (756 г.) была ведена его отцом (Пипином Коротким), по приглашению папы Стефана, и стоила ему больших усилий, потому что некоторые из знатнейших франков, с кем он обыкновенно совещался, были до того несогласны с его волею, что не стесняясь (libera voce) объявили свое намерение оставить короля и возвратиться домой. Тем не менее война была тогда объявлена королю (лонгобардов) Айстульфу, и в короткое время окончена. Хотя причина войны у Карла и у его отца была подобная, или лучше сказать одна и та же, но при всем том обе войны были ведены не с одинаковыми трудностями и имели совершенно различные последствия. Пипин заставил короля Айстульфа, после нескольких дней осады Тицина (н. Павия), дать заложников и возвратить отнятые у жителей Рима города и крепости, взяв с него клятву не покушаться на новое их завоевание. Карл же, начав войну, не прежде остановился, как принудив сдаться Дезидерия, утомленного продолжительною осадою, а сына его Адальгиза, на которого все возлагали свои надежды, оставить не только государство, но и Италию (774 г.); все отнятое у [15] жителей Рима Карл возвратил им; Руодгавза, наместника Фриоульского герцогства (Forojuliani ducatus), замышлявшего новое восстание, усмирил (776 г.); всю Италию подчинил, своей власти, и покоренной земле дал в короли своего сына Пипина. Я охотно описал бы при этом случае, как затруднителен был переход Карла чрез Альпы, при его походе в Италию, и с каким трудом приходилось франкам достигать неприступных горных вершин, утесов, высящихся до облаков, и обрывистых скал, если бы не предположил в этом труде обратить больше внимания на частную жизнь Карла, нежели на веденные им войны. Конец войны лонгобардской был тот, что Италия покорилась, король Дезидерий и его сын Адальгиз были изгнаны навсегда из Италии, а земли, отнятия у королей лонгобардских, возвращены Адриану, правителю (rectori) римской церкви (т. е. папе).

7. По окончании дел с Дезидерием, саксонская война, как бы на время приостановившаяся, возобновилась с прежнею силою. Из всех войн предпринятых франками, ни одна не была ведена так упорно, жестоко и с такими потерями, потому что саксы, как почти все народы, населявшие Германию, свирепые по нравам, преданные служению злым духам (daemonum) и враждебные нашей религии, не считали бесчестным нарушать и осквернять божеские и человеческие права. Были и другия причины, который содействовали ежедневному нарушению мира: наши границы и их на ровных местах были почти везде смежные, за исключением немногих пунктов, где франкские поля отделялись ясно от саксонских или обширными лесами или промежуточными хребтами гор; на сопредельных же границах сменялись по очередно убийства, грабежи и пожары. Такими злодеяниями саксов франки были раздражены до того, что наконец сочли необходимым не только платить им злом за зло, но и предпринять против них открытую войну. Итак началась с ними война, которая продолжалась 33 года (772-804 г.), при сильнейшем ожесточении с той и другой стороны, но все же к большему вреду саксов, нежели франков. Она могла бы окончиться и ранее, если бы не вероломство саксов. Трудно исчислить, сколько раз они, побежденные, с мольбою о помиловании покорялись королю, обещая исполнить предписанное им, выдавая немедленно требуемых заложников, принимая отправляемых к ним послов, сколько раз они были до такой степени усмиряемы и размягчаемы, что давали даже обещание оставить поклонение злым духам и выражали желание принять христианскую религию. Но сколько раз они соглашались на это, столько же раз с поспешностью и нарушали свое слово, так что трудно было бы сказать наверное, к какой из этих двух религий они имели более склонности; не проходило года со времени объявления войны, чтобы саксы не успели обнаружить своего непостоянства. Но твердость короля и его настойчивость, равные и в счастии, и в [16] несчастии, не могли быть побеждены их изменчивостью: он оставался непреклонным в том, что раз начал, и не допускал того, чтобы какая нибудь из их проделок в том роде оставалась безнаказанною: или предводительствуя сам лично, или посылая войско под начальством своих графов, он мстил за измену и взыскивал с них соответственное удовлетворение, пока наконец, поразив всех, которые оказывали сопротивление и подчинив их своей власти, не перевел 10 тысяч человек из тех, которые жили по обеим берегам Эльбы, вместе с их женами и детьми, и не расселил их по различным частям Галлии и Германии. По предложении этой меры королем и по принятии ее саксами, война, тянувшаяся столько лет, была, как известно, окончена, с тем чтобы саксы, отказавшись от служения злым духам и бросив обряды отцов, приняли христианскую веру и таинства религии, и, соединившись с франками, составили вместе с ними один народ.

8. Хотя саксонская война тянулась долгое время, но сам Карл лично сразился с неприятелем не более двух раз ⁴: однажды у горы, называемой Осненги, при месте, известном под именем Теотмелли (н. Детмольд), а в другой раз у речки Газы ⁵; оба эти сражения произошли в течение одного месяца, на расстоянии нескольких дней. В обеих этих битвах неприятель был до того поражен и разбить, что не осмеливался более ни вызывать короля на бой, ни отражать его нападения, если само место не представляло удобств к защите. Однако в эту войну погибло много знатных людей, занимавших высокие должности, как со стороны саксов, так и франков. Наконец война прекратилась после 33 лет борьбы (804 г.); но в продолжении этого времени было кроме того объявлено франками, столько тягостных войн с различных сторон, и все так удачно окончены, благодаря искусной деятельности короля, что, размышляя о всем случившемся, справедливо можно недоумевать: чему должно более удивляться в короле, его ли терпению, с которым он переносил труды, или его счастью. Саксонская война началась за два года пред итальянскою, и при беспрерывном ее продолжении ничего не было опущено из внимания в других войнах, и ни в чем не обнаружилось послаблений, не смотря на всю обременительность борьбы. Причина того заключается в том, что король, превосходя умом и характером всех современных ему властителей народов, во всех своих предприятиях и в их выполнении не отступал назад по страху трудностей или опасностей, но, [17] умея терпеть и выносить все сообразно обстоятельствам, не падал духом в несчастьи, и среди удач не поддавался ложному и льстивому счастью.

9. Между тем как велась деятельная и почти беспрерывная борьба с саксами, Карл, расположив в удобных местах гарнизоны по их границам, отправился (778 г.) с огромными военными силами в Испанию, перешел вершины Пиринеев, и овладев всеми городами, к которым только подступал, а крепости принудив к сдаче, благополучно и без потерь возвратился с войском; только в самом проходе Пиринеев на обратном пути пришлось ему несколько испытать гасконское вероломство. Когда войско двигалось растянутым строем, как то требовала местность и расположение теснин, гасконцы, устроив засаду на вершинах гор — место же то при густоте лесов, которые растут там в изобилии, весьма удобно для засады — напали сверху на заднюю часть обоза и на отряд, прикрывавший его, опрокинули его в долину, и, завязав бой, избили всех до одного, разграбили обоз, и под покровом наступившей ночи с быстротою рассеялись в различные стороны. В этом деле гасконцам помогли и легкость их вооружения и положение местности, на которой происходил бой; напротив того, тяжелое вооружение и неровность поля битвы ставили франков во всех отношениях ниже гасконцев. В этом сражении пали Эггигард, королевский стольник (regiae mensae praepositus), Ансельм пфальцграф (comes palatii) и правитель Бретани (Вrittanici limitis praefectus) Роланд (Hruodlandus). И это дело не могло быть отомщено на месте, потому что неприятель, исполнив свое намерение, рассеялся так, что о нем не осталось и слуха, где его искать ⁶.

10. Карл усмирил (786 г.) также и бретонцев (Brittones), живших на западе, в отдаленной части Галлии по берегам океана; они оказали неповиновение ему, и он отправил против них войско, которое принудило их дать заложников и обещание выполнять все, что будет повелено. Сам же после того вступил в Италию и пройдя чрез Рим подошел к Капуе, городу Кампани, где и расположился лагерем, угрожая войною беневентинцам, если они не сдадутся. Но герцог этого народа, Арагиз, предотвратил войну, отправив на встречу королю сыновей своих Румольда и Гримольда с большою суммою денег и с просьбою взять их в заложники, сам же обещал вместе с народом исполнять всякие повеления, исключая, если Карл потребует от него явиться лично. Король, обращая более внимания на пользу народа, нежели на упорство одного лица, принял предложенных ему заложников и вследствие полученной им большой суммы денег согласился не требовать от, Арагиза явиться лично. Даже из [18] сыновей был удержан заложником только один младший, а старшего он отпустил и, отправив послов для истребования и принятия присяги в верности у беневентицев вместе с Арагизом, возвратился в Рим; проведя там несколько дней для поклонения святым местам, Карл прибыл в Галлию.

11. Вслед за этим (788 г.) внезапно началась баварская война и имела скорый конец. Причиною ее было высокомерие и безрассудство герцога Тассилона; под влиянием своей жены (Лиутберги), дочери короля Дезидерия, которая рассчитывала при помощи мужа отмстить изгнание отца, он попытался, заключив союз с гуннами, восточными соседями байоваров (жители Баварии), не только оказать неповиновение, но и объявить войну королю. Раздраженный Карл не мог перенести такой дерзости, которая ему казалась чрезмерною, и вследствие того, собрав отвсюду войско, напал на Баварию, и сам с огромною армией подошел к реке Леху. Эта река отделяет байоваров от аламаннов. Расположившись лагерем на ее берегах, Карл, не вступая в самую область, попытался чрез послов разведать о намерениях герцога. Но Тассилон и сам не считал полезным ни для себя, ни для своего народа, дальнейшее сопротивление, изъявил королю покорность и дал требуемых заложников, а в числе их и сына своего Теодона; сверх того герцог клятвенно обещал, что не согласится, не смотря ни на какие увещания, восстать противу власти Карла. Таким образом, был положен скорый конец войне, которая, казалось, примет большие размеры. Однако Тассилон был вскоре после того призван к королю и не получил свободы возвратиться, а провинция, которою он владел, не была более вручена управлению другого герцога, но отдана нескольким графам.

12. По окончании всех этих беспокойств, открылась борьба с славянами (Slavis), которые по нашему называются вильцы (Wilz), а по своему, то есть на своем языке, велатабы (Welatabi). В этом походе, в числе прочих народов, следующих по приказу за королевскими знаменами, участвовали и саксы, в качестве союзников, хотя и с притворною, мало преданною покорностью. Причина войны заключалась в том, что абодриты, некогда союзники франков, оскорбляли их беспрерывными набегами и не могли быть удержаны одними приказаниями. От западного океана протягивается на восток залив ⁷; длина его неизвестна, а ширина нигде не превышает 100 тысяч шагов, и во многих местах еще уже. По берегам этого залива живет множество народов, а именно: даны (жители Даний), свеоны (жители Швеции), которых мы называем норманнами; они занимают северный берег и все острова по его протяжению. Но восточный берег [19] населяют славяне, аисты (Aisti, т. е. эсты, жители Эстонии, названные у Тацита, Germ. 45, Aestyi), и другие различные народы; между ними первое место занимают велатабы, которым в то время король объявил войну. В один поход, предводительствуя лично войском, Карл так поразил и укротил их, что они другой раз не считали полезным отказываться от повиновения (789 г.).

13. Из всех войн, какие были предприняты Карлом, если исключить саксонскую, то самою важною была та, которая последовала за войною с славянами, а именно, против аваров или гуннов. Эта война потребовала от него и больших усилий и гораздо больших издержек (majori apparatu). Но лично Карл сделал только один поход в Паннонию — именно, эту страну и населял тот народ; прочие же походы он поручал своему сыну Пипину, областным правителям, даже графам и послам. Благодаря деятельным распоряжения этих лиц, в восьмой год наконец войне положен был предел. Сколько было дано битв, сколько пролито крови, можно судить потому, что в Паннонии не оставлено в живых ни одного человека, а место, где было королевское жилище Кагана, опустошено до того, что там не осталось и следов человеческой жизни. Вся знать гуннов погибла в этой войне, и вся их слава исчезла. Все деньги и накопленные продолжительным временем богатства разграблены, так что никто не запомнит, чтобы была объявлена франкам какая нибудь война, в которой они могли бы более приобресть и обогатиться. До того времени франки считались почти бедными, а теперь они нашли столько золота и серебра в королевском дворце, и в битвах овладевали такою драгоценною добычею, что по справедливости можно считать, что франки законно исторгли у гуннов то, что прежде гунны исторгали незаконно у других народов. В этой войне погибло только двое из знатных франков, Эрик, герцог Фриоульский, у приморского города Фарсатики (н. Теркачъ близь Фиуме), в Либурнии, захваченный в расплох засадою, сделанною городскими жителями, и Герольд, правитель Баварии, который был убит, неизвестно кем, в Паннонии, в то самое время, когда готовясь к бою с гуннами, строил войско, объезжал ряды и увещевал каждого по одиночке; вместе с ним было убито еще двое, сопровождавших его. Впрочем для франков эта война не стоила много крови и имела счастливый конец, хотя по своим размерам тянулась долее обыкновенного (799 г.).

14. После того окончилась и саксонская война (804 г.), принеся результаты, соответственные своей продолжительности. Войны богемская и линонская (boemanicum et linonicum) ⁸, открывшиеся вслед за тем, не могли продолжаться долго; обе окончились скоро, под [20] предводительством Карла Юного ⁹. Последняя война была предпринята против норманнов, называемых данами; сначала они вели жизнь пиратов, а потом, заведя больший флот, начали опустошать берега Галлии и Германии. Их король Готфрид, до того был обольщен пустою надеждою, что думал о подчинении своей власти всей Германий, а Фризию и Саксонию считал не иначе, как своими провинциями; абодритов же, своих соседей, уже покорил и сделал своими данниками. Он хвастался даже, что в скором времени нападет с огромными силами на Ахен (Aquasgrani), где была королевская столица (regis comitatus); и его словам, хотя и тщеславным не совсем не верили, даже думали, что он предпримет что нибудь подобное, еслибы внезапная смерть не предупредила его. Он был убит собственным телохранителем и тем ускорил конец и собственной жизни, и начатой им войны.

15. Вот те войны, которые вел король, в различных частях своих земель, с величайшим благоразумием и счастьем, в течение 47 лет — а он именно столько лет и царствовал. Этими войнами королевство франков, которое он получил уже после отца Пипина великим и сильным, было им расширено так значительно, что, можно сказать, он прибавил почти половину. До Карла государство состояло не больше, как из той части Галлии, которая лежит между Рейном и Лоарою, Океаном и Балеарским (т. е. частью Средиземного) морем, и из части Германия, которая расположена между Саксонией и Дунаем, Рейном и рекою Салою, отделяющею турингов от сорабов, и которая населена так называемыми австразийскими франками (Franci orientales); сверх того под властью франкского королевства находились аламанны и байоарии (бавары). Карл же вследствие упомянутых войн овладел сначала Аквитаниею, Гаскониею, всем хребтом Пиринейских гор, и далее до реки Эбро, которая вытекает из области наваррцев и, орошая плодоноснейшие поля Испании, впадает у стен Дертозы в Балеарское море; потом завоевал всю Испанию, которая от г. Августы-Претории (н. Аоста) до нижней Калабрии, где, как известно, проходит граница между владениями греков и беневентинцев, простирается на тысячу и более миль в длину; за тем Саксонию, которая составляет не малую часть Германий, и полагают, в ширину будет вдвое более всей страны, населяемой франками, а в длину равняется с нею; далее, обе Паннонии, и лежащую на том берегу Дуная Дакию, Истрию, Лабурнию и Далмацию, исключая приморских городов, которыми владеть допустил Константинопольского императора из дружбы к нему и вследствие заключенная с ним союза. Наконец, Карл покорил все варварские и дикие народы, [21] которые населяют Германию между реками Рейном и Вислою, Океаном и Дунаем, сходные по языку, но по нравам и обычаям весьма различные; и он смирил их так, что они были принуждены сделаться его данниками. Между ними главные суть: велатабы, сорабы, абодриты, богемцы (Boemanni) — и с ними он вел потому войну; других же, число которых гораздо больше, принял просто в подданство.

16. Карл увеличил славу своего царствования приобретенною им дружбою некоторых королей и народов. Так он вступил в такие тесные отношения с Гадефонсом ¹⁰, королем Галисии и Астурии, что этот последний, отправляя к Карлу письмо или послов, приказывал называть себя в этих случаях не иначе как преданным ему (proprium suum). Даже королей скоттов (т. е. шотландских) он умел своею щедростью подчинить своей воле так, что они его величали не иначе как господином, а о себе говорили, как о подданных и рабах. Существуют письма от них к Карлу, в которых выражена подобная преданность их королю. Аарон ¹¹, король персов, владевший всем востоком, за исключением Индии, был так дружественно расположен к Карлу, что предпочитал его любовь приязни всех королей и князей на земном шаре, и считал его одного достойным уважения и даров. Впоследствии,- когда послы Карла, отправленные им с дарами к святейшему Гробу Господа и Спасителя нашего в места его воскресения, явились к Аарону и изложили ему желание своего государя, Аарон не только разрешил все, о чем его просили, но и уступил во власть Карла (ut illius potestati adscriberetur, concessit) самую святыню и место спасения; при возвращении послов, Аарон, присоединив к ним своих, вручил им для Карла в числе одеяний, ароматов и других богатств востока огромные дары, а не за долго перед тем послал ему слона, о котором тот просил его, хотя и сам Аарон имел в то время одного. Даже константинопольские императоры, Никифор, Михаил и Лев, ища весьма охотно его дружбы и союза, отправляли к нему часто послов, Когда же принятый Карлом титул императора возбудил в них сильное подозрение, как будто бы Карл тем самым обнаруживает замыслы отнять у них империю, он вступил с ними в тесный союз, чтобы между обеими сторонами не было никакого повода к разрыву. Греки и римляне всегда смотрели недоверчиво на могущество франков, откуда произошла та греческая поговорка: TON FRANKON FILON ECIS, GITONA OUK ECIS ¹². [22]

17. Будучи столь великим в деле расширения государства и покорения чуждых народов и озабоченный подобного рода трудами, Карл однако успел положить начало многому для пользы и украшения государства в различных местах, и даже отчасти привел к окончанию. В числе таких предприятий по справедливости могут занимать первое место: собор (basilica) св. Богородицы в Ахене удивительной работы, и мост в Майнце через Рейн, в 500 шагов длины — такова ширина реки в том месте. Но мост сгорел за год до его смерти, и не мог быть возобновлен по случаю скорой кончины Карла, между тем они имели намерение построить каменный на место деревянного. Карл положил основание и дворцам отличной архитектуры: один недалеко от Майнца, близь виллы называемой Ингельгейм, а другой в Неймагени (Noviamagi), на реке Ваале, которая омывает южные части острова Батавов. Но особенно Карл заботился о том, чтобы отдавать приказания епископам и священникам, на которых было возложено попечение о церквах, чтобы они восстановляли повсюду те храмы, об упадке которых доходили до него известия, и отправлял послов для наблюдения за исполнением его приказаний. Строил также и флот для норманнской войны, снаряжая с этою целью суда по рекам, которые из Галлии и Германии текут в северный океан. А так-как норманны постоянно опустошали берега Галлии и Германии, то Карл во всех портах и устьях рек, которые были судоходны, устроил стоянки и сторожевые суда, и такими мерами воспрепятствовал вторжению неприятеля. Тоже самое было сделано на юге по берегам Нарбонской и Септиманской провинций, даже по всему прибрежью Италии до Рима, против мавров, не за долго перед тем начавших грабежи. И таким образом в его время ни Италия от мавров, ни Галлия и Германия от норманнов не понесли важных потерь, исключая двух случаев, когда Чивита-Веккие (Centumcellae), город Этрурии, была взята изменою и опустошена маврами, и во Фризии несколько островов у германского берега были ограблены норманнами.

18. Такова была, как известно, деятельность Карла в охранении, расширении и вместе украшении своего государства. Должно удивляться и его талантам, и высокой твердости его духа во всех случаях жизни, и в благоприятных, и во враждебных ему.

Теперь я начну рассказ о других обстоятельствах, относящихся к ею внутренней и домашней жизни.

По смерти отца, разделив государство с братом, Карл с таким терпением переносил его коварство и злобу, что все удивлялись, как все это может не возбуждать его гнева. Потом, женившись по убеждению матери на дочери Дезидерия, короля лонгобардского, он развелся с нею по прошествии года, неизвестно по какой причине, и взял в жены Гильдегарду из швабского племени, знатного происхождения; от [23] нее он имел трех сыновей, Карла, Пипина и Лудовика, а столько же дочерей, Гертруду, Берту и Гизелу. Кроме того Карл имел еще трех дочерей, Теодераду, Гильтруду и Руодгайду; первых двух от жены Фастрады из племени австразийских франков, а третью от какой-то наложницы, имени которой не припомню. По смерти Фастрады, он женился на Лиудгарде из Аламаннии, но не имел от нее детей. По смерти Лиугарды Карл имел трех наложниц: Герзуинду из Саксонии, давшую ему дочь Адальтруду, Регину, которая родила ему Дрого и Гуго, и Адалинду, родившую Теодорика. Мать Карла, Бертрада, дожила до старости и пользовалась у него большими уважением; он весьма чтил ее, и между ними никогда не происходило ссоры, кроме случая, когда он развелся с дочерью Дезидерия, короля лонгобардов, на которой Карл женился по ее настоянию. Она умерла после смерти Гильдегарды, после того как уже видела в доме своего сына трех внуков и столько же внучек; Карл похоронил ее с большими почестями в том самом храме в Сен-Дени (apud sanctum Diomsium), где был положен его отец. У Карла была единственная сестра, по имени Гизела, отданная с детских лет на служение Богу, и он почитал ее наравне с матерью; она умерла за несколько лет до его смерти, в том же самом монастыре, где и жила.

19. Детей своих Карл воспитывал так, что как сыновья, так и дочери, сначала занимались теми науками (liberalibus studiis), над которыми он и сам трудился. Потом, по обычаю франков, он приказал обучать своих сыновей, как только-что позволил их возраст, ездить верхом, владеть оружием и охотиться, а дочерей приказано было занимать пряжею льна за прялкой и веретеном, и чтобы они не коснели в праздности заставлять их трудиться и назидать на всякое добро. Из своих детей он потерял еще до своей смерти двух сыновей и одну дочь: самого старшего Карла († 811), Пипина поставленного королем Италии († 810) и Гертруду († 810), старшую из дочерей, сговоренную за греческого императора Константина. Пипин оставил после себя одного сына Бернгарда и пять дочерей: Аделаиду, Атулу, Гунтраду, Бертаиду и Теодераду. Король дал им большое доказательство своей великой милости и по смерти сына уступил внуку наследство отца, а внучек взял на воспитание вместе с своими дочерьми. Карл по великодушию, которым особенно отличался, никогда не мог переносить равнодушно смерти своих сыновей и дочерей, и при своем мягкосердечии, которым не менее славился, доходил до слез. При известии смерти римского первосвященника Адриана, бывшего одним из главных его друзей, Карл оплакивал его так, как будто бы он потерял дорогого сына или брата. Он был весьма доступен для дружбы: легко принимал в число друзей, оставался постоянным и свято сохранял уважение к тем, с кем однажды вступил в близкие [24] отношения. О воспитании сыновей и дочерей Карл заботился так, что, будучи дома, никогда не обедал без них, никогда не отправлялся в путь иначе, как вместе с ними: сыновья ехали подле него верхом, а дочери следовали позади, и их поезд охранялся особо для того назначенным отрядом из числа телохранителей. Дочери были весьма красивы и так им любимы, что — удивительно сказать — он не хотел ни одной из них выдать ни за своего, ни за чужестранца, но держал всех у себя, дома до самой смерти, говоря, что он не может без них жить. И вследствие того, будучи во всем счастливым, Карл с этой стороны испытал злобу превратной судьбы; но он умел делать вид, как будто не существовало никакого слуха или подозрения на счет которой нибудь из его дочерей ¹³.

20. У Карла был сын, по имени Пипин, рожденный от наложницы, о котором я отлагал упомянуть между прочим до сих пор, весьма красивый с лица, но обезображенный горбом. Когда отец, предприняв войну против гуннов, зимовал в Баварии, он, сказавшись больным, составил заговор против отца вместе с несколькими из знатных франков, увлекших его пустыми обещаниями возвести на престол. По открытии заговора и по наказании участников, Карл дозволил Пипину, сообразно его желанию, предаться религиозной жизни и постричься в Прюмском монастыре ¹⁴. Еще и прежде того был составлен большой заговор против Карла в Германии, виновники которого были частью ослеплены, а остальные без повреждения членов отправлены в ссылку; ни один из них не был умерщвлен, за исключением трех, которых нельзя было иначе взять, потому что они защищались, обнажив мечи, и даже убили нескольких. Но причина и происхождение этих заговоров заключалась в жестокосердии Фастрады, и в тех обоих случаях крамола произошла вследствие того, что Карл, уступая тому жестокосерию жены, слишком далеко отступил от свойственного ему добродушие и кротости. Впрочем, он в течение всей своей жизни обращался с каждым и дома, и вне, с величайшею любовью и снисхождением, так что никогда никто не упрекнул его и в малейшей несправедливой жестокости, кем нибудь замеченной.

21. Карл любил чужестранцев и оказывал большие заботы при [25] их приеме, так-что многочисленность их казалась не без справедливости обременительною не только для двора, но и для целого государства. Но он, по величию своей души не давал большого веса таким соображениям, потому что и величайшие невыгоды в этом случае вознаграждались славою щедрости и ценою доброго имени.

22. Карл был широкого и сильного сложения, высок ростом, но не превышал меры, ибо, как известно, вышина его равнялась семи футам; голова закругленная к верху; глаза весьма большие и живые, нос несколько более умеренного, красивая седина, лицо веселое и улыбающееся. Все это много содействовало увеличению обаяния его фигуры и достоинства, сидел-ли он, или стоял; хотя шея его, казалось, была велика и толста, а живот выступал вперед, но пропорциональность остальных частей тела скрывала эти недостатки. Походка Карла была твердая, все очертания тела мужественные, голос хотя звучный, но не совсем соответственный величине стана; здоровье цветущее, исключая того, что перед смертью, последние четыре года часто страдал лихорадкою, и наконец даже прихрамывал на одну ногу. И при этом он действовал более по своему произволу, нежели по совету врачей, которых он ненавидел за то, что они убеждали его отказаться от жареной пищи, которую он любил, и ограничиться вареною. Карл усердно упражнялся в верховой езде и на охоте, что у него было привычкой его народа: едва ли на земле найдется какая нация, которая в этом искусстве могла бы сравниться с франками. Карл очень любил пользоваться паровыми ваннами при горячих источниках, часто упражнял свое тело в плавании, и достиг в нем такого искусства, что по справедливости никто не мог его превзойти. По любви к ваннам он построил в Ахене дворец и там жил постоянно, до самой кончины, все последние годы своей жизни. И он приглашал в ванны не только сыновей, но и знатных, и друзей, а иногда даже своих телохранителей и всю свиту, так что, случалось, что сто и более человек мылись вместе.

23. Карл носил национальную одежду, то-есть, франкскую. На тело он надевал полотняную рубашку и полотняные исподни; сверху тунику, обшитую шелковой бахрамой, и панталоны; далее, ноги были обвернуты в полотно до колена ¹⁵ и обуты в башмаки; зимою он покрывал грудь и плечи пелериной (thorace), сшитой из шкур выдры и соболя; сверх всего носил зеленоватый плащ и был всегда подпоясан мечем, рукоять и перевязь которого делалась из серебра или золота. Иногда он подпоясывался мечем, украшенным драгоценными камнями, но это только в высокоторжественные дни, или когда [26] приходили чужеземные послы. Иностранною же одеждой, как бы она ни была красива, он пренебрегал, и никогда не позволял одевать ею себя, исключал тех случаев в Риме, когда однажды, по просьбе первосвятителя Адриана, а другой раз Льва, его преемника, он возложил на себя длинную тунику и хламиду, и обулся в башмаки, сшитые по римски. Но во время торжеств он носил одежды, затканные золотом, и обувь, выложенную драгоценными камнями, с плащем застегнутым золотою пряжкою, и в золотой короне с камнями; в обыкновенные же дни, его наряд мало отличался от обыкновенной одежды простолюдина.

24. Вообще умеренный в пище и питье, Карл был еще умереннее в отношении напитков, потому что ненавидел пьянство во всяком, не говоря о самом себе или о своих. Но в пище не мог быть одинаково воздержным, и часто жаловался на то, что пост вреден его здоровью. Он редко давал обеды, только по большим торжествам, и тогда созывал большое число гостей. Обыкновенный обед состоял из четырех блюд, кроме жаркого, которое обыкновенно сами охотники подавали прямо на вертеле, и жаркое он предпочитал всякому другому кушанью. За обедом Карл слушал какую нибудь музыку или чтение: ему читались рассказы о деяниях древних; его приятно занимали также и сочинения св. Августина, в особенности же то из них, которое озаглавлено: De civitate Dei. Относительно вина и других напитков, Карл был воздержен до того, что за столом пил не более трех раз. Летом, после полуденного обеда он съедал несколько яблок и один раз запивал; потом, раздевшись и разувшись, как на ночь, отдыхал часа два — три. Ночью спал так, что не только его сон прерывался раза четыре — пять, но он даже вставал с постели. Во время одевания и обувания он допускал присутствовать при этом не только друзей, но даже если пфальцграф имел какой нибудь спор, который нельзя было решить без него, то приказывал вводить к себе тяжущияся стороны и, выслушав, произносил приговор, как бы он сидел на судейском месте; и не это одно: в это время он распоряжался на целый день, что нужно было сделать, или что поручить для исполнения министрам.

25. Карл обладал большим красноречием и мог с легкостью выражать все, что бы ни захотел. Он не ограничивался одним отечественным языком и много трудился над изучением иностранных языков; между прочим он владел латинским языком так, что мог выражаться на нем, как на родном языке; но по-гречески более понимал, нежели говорил. Вообще он говорил так превосходно, что его можно было принять за учителя. С большим прилежанием занимался науками (artes liberales), и высоко почитая ученых, оказывал им великие почести. Грамматику он слушал у Петра Пизанского, [27] диакона, человека преклонных лет, в других же предметах имели наставника Альбина, по прозванию Алкуина, также диакона, из Британии, саксонского уроженца, мужа весьма ученого во всех отношениях. Карл употребил много времени и труда, обучаясь у него риторике, диалектик, а в особенности астрономии. Он занимался искусством делать вычисления, и с особенным любознанием и проницательностию наблюдал за течением звезд. Делал попытки и писать, и с этою целью имел обыкновение держать в кровати под подушкой таблички и тетрадь, чтобы в свободное время приучать руку выводить буквы; но труд его, как поздно начатый, имел мало успеха.

26. Проникнутый с детства христианскою религией, Карл чтил ее свято и благочестиво, а потому выстроил в Ахене собор чрезвычайной красоты, и одарил его золотом, серебром, паникадилами, решетками и вратами, вылитыми из отличной меди. Не имея возможности достать для его постройки колонн и мрамора, он постарался привести материал из Рима и Равенны. Ревностно посещал церковь и утром и вечером, ночью и за обеднею, насколько ему позволяло здоровье, и особенно старался о том, чтобы все, совершавшееся в ней, отправлялось с величайшим почтением; очень часто он уговаривал церковных служителей не позволять приносить в церковь что нибудь неприличное и нечистое и оставлять в ней. Ахенский собор был наделен священными золотыми и серебрянными сосудами и ризами в таком количестве, что при богослужении даже привратники, составляющие самую низкую ступень церковного чина, не имели надобности ходить в обыкновенной одежде. Им же тщательно был устроен порядок чтения и песнопения, ибо он имел довольно искусства и в том и в другом, хотя сам никогда не читал всенародно и пел не иначе, как про себя, или в хоре с другими.

27. Он много заботился о вспомоществовании бедным и доброхотной милостыне, которую греки называют elemosyna, и не только в своем отечестве и в своем государстве, но и за морями в Сирии, Египте, Африке, Иерусалиме, Александрии и Кареагене, где только узнавал о бедности христиан, и, сострадая их нуждам, посылал деньги; с этою целью он особенно заботился о снискании дружбы заморских королей, чтобы доставить тем помощь и облегчение христианам, живущим под их владычеством. В Риме из всех его святых и почитаемых мест Карл уважал более всего церковь блаженного апостола Петра, в сокровищницы которой им пожертвованы огромный богатства в золоте, серебре и драгоценных каменьях. Первосвятителям было отправлено множество бесчисленных даров, и Карл во время своего управления ни о чем не заботился так, как о том, чтобы его стараниями Рим возвратил древнее значение, а церковь св. Петра могла бы чрез него быть не только безопасною и сохранною, но [28] украшенною и одаренною преимущественно пред всеми прочими церквами. Но не смотря на все то, Карл в течение 47 лет, которые управлял государством, отправлялся в Рим всего четыре раза для исполнения обетов и на поклонение.

28. Но не эти одни причины побудили его предпринять свое последнее путешествие в Рим (800 г.); римляне, нанеся тяжкие оскорбления первосвятителю Льву (III, папа), а именно выколов глаза и урезав язык, заставили его тем просить помощи у короля. Вот почему Карл, прибыв в Рим для восстановления потрясенного порядка церкви, провел там целую зиму. В то время он получил звание Императора и Августа, к чему имел сначала такое отвращение, что по его уверению, не пошел бы в тот день в церковь, не смотря на высокоторжественность праздника (Рождества Христова), если бы мог предвидеть намерение первосвятителя ¹⁶. Он перенес с великим терпением ненависть римских (византийских) императоров, раздраженных против него за принятое им звание, и победил их упорство своим великодушием, которым он вне всякого сомнения был гораздо выше их, посылал к ним часто посольства и в грамотах называл их своими братьями.

29. По принятии императорского титула, Карл, видя большие недостатки в законодательствах его народа — а франки имеют двоякий закон (т. е. салический и рипуарский), весьма различный во многих пунктах — задумал присоединить то, чего недостает, примирить противоречащее и исправить несправедливое и устарелое; но он ничего другого не сделал, как только присоединил к законам несколько глав (capitula) и то не вполне законченных. Но за то он приказал собрать и изложить письменно устные законы всех народов ¹⁷, находившихся под его властью. Также повелел записать и сохранить для памяти варварские (т. е. германские) древнейшие песни, в которых воспевались деяния и войны прежних королей. Начал составлять грамматику родного (т. е. германского) языка. Дал также отечественные названия месяцам, а до того времени франки употребляли смешанно и латинские и варварские слова. Двенадцать ветров получили от него отечественный наименования, между тем как прежде едва четыре ветра имели свои имена. Из месяцев, январь был назван Wintarmanoth (Wintermonat, зимний месяц); февраль — Hornung (от Hоr, грязь); март — Lentzinmanoth; апрпль — Ostarmanoth; май — Winnemanoth; июнь — Brachmanoth; июль — Heuvimanoth ; август — Aranmanoth; [29] сентябрь — Witumanoth; (от Witu, дерево, т. е. месяц лесных порубок); октябрь — Windumemanoth (т. е. місяц виноградной уборки, от windemon, лат. vindemiare); ноябрь — Herbistmanoth; и декабрь — Heilagmanoth. Ветрам же были даны следующия наименования: восточный (subsolanus) — Ostroniwint; юго-восточный (eurus) — Ostsundroni; юго-юговосточный (euroaustrum) — Sundostroni; южный (austrum) — Simdroni; юго-югозападный (austroafricum) — Sundwestroni; юго-западный (Africus) — Westsundroni; западный (Zephyrus) — Westroni; северозападный (Chorus) — Westnordroni; северо-северозападный (Circius) — Nordwestroni; северный (Septemtrio) — Nordroni; северовосточный (Aquilo) — Nordostroni; и вocтко-северовосточный (Vulturnus) — Ostnerdroni.

30. В конце своей жизни (813 г.) Карл, удрученный и болезнью, и старостью, призвал к себе сына Лудовика (Hludovicum), короля Аквитании, который один пережил из сыновей Гильдегарды, и, сделав торжественное собрание знатных франков из всей Галлии, назначил его, по всеобщему согласию, своим соправителем и наследником королевского и императорского титула, возложил на его голову корону и приказал называть Императором и Августом. Это последнее предложение было принято всеми с большою охотою, ибо оно казалось внушенным ему свыше. Оно возвысило величие Карла, и внушило не мало страху чужеземным народам. Отпустив за тем сына в Аквитанию, король по своему обычаю, не смотря на старость, отправился на охоту по близости ахенского дворца. Проведя в этом занятии остаток осени, около первого ноября он возвратился в Ахен. Расположившись там на зиму, Карл схватил сильную лихорадку и слег в январе месяце (814 г.). Как обыкновенно в лихорадках, он наложил на себя диету, в надежде таким воздержанием прогнать или по крайней мере ослабить болезнь; но когда к лихорадке присоединилась боль в боку, которую греки называют pleuresin, а он по прежнему воздерживался от пищи и поддерживал тело употребляя изредка питье, смерть постигла его в седьмой день болезни, по принятии им причащения, на 72-м году его жизни, в 47-м году от начала его правления, 28 января (814 г.), в третьем часу дня (9 час. утра).

31. Тело его было торжественным образом омыто, одето, и при великом плаче всего народа внесено в церковь и предано погребению (humatum). Сначала не знали, где его положить, потому что он при жизни не сделал никаких распоряжений относительно этого; но наконец всем пришло на мысль, что нигде нельзя приличнее погребсти его, как в том самом соборе, который он построил в том же городе и своим иждивением, по любви к Богу и Господу нашему Иисусу Христу, и в честь святой и предвечной Девы богородицы. Там он и был погребен в самый день смерти, а над могилою поставили [30] золоченую арку с его изображением ¹⁸ и надписью. Надпись же была следующая:

ПОД СИМ ПАМЯТНИКОМ
ПОЛОЖЕНО ТЕЛО КАРЛА ВЕЛИКОГО И ПРАВОСЛАВНОГО ИМПЕРАТОРА.
ОН ЗНАТНО РАСШИРИЛ КОРОЛЕВСТВО ФРАНКОВ
И СЧАСТЛИВО ПРАВИЛ ХLVII ЛЕТ.
УМЕР СЕМИДЕСЯТИЛЕТНИМ
В ГОД ГОСПОДЕН DССС. ХIIII. ИНДИКТА VII. V. КАЛ. ФЕВР.

32. При приближении его конца являлось много предзнаменований, и не только другие, но и сам он понимал их значение. В течение трех последних лет его жизни происходили беспрерывные солнечные и лунные затмения, и на солнце целых семь дней сряду замечали темный пятна. Портик, который быль построен с величайшим трудом между собором и королевским жилищем, внезапно упал и разрушился до основания. Также и мост на Рейне у Майнца, который он сам строил в течете 10 лет из дерева с великими трудами и отличною отделкой, так-что казалось он простоит вечно, сгорел в три часа от несчастного случая, И кроме мест, покрытых водою, от него не осталось ни одной щепки. Во время последнего его похода в Саксонию против Готфрида, короля данов, в один день, когда пред восходом солнца, оставив лагерь, Карл пустился в путь, он увидел внезапно упавшее с неба пламя, пролетавшее с большим блеском по безоблачным пространствам от правой руки к левой. Пока все изумлялись, что бы могло это означать, под Карлом упала лошадь на передние ноги и сбросила его на землю с такою силою, что лопнула застежка у плаща и перевязь с мечем разорвалась; подоспевшая прислуга должна была снять с него оружие, и без ее помощи он не мог бы подняться. Копье, которое он твердо держал в руке, вылетело с такою силою, что упало дальше, чем на 20 футов. Ко всему этому присоединялись частые сотрясения ахенского дворца, и в домах, где он бывал, слышали треск балок; собор, в котором [31] он был после погребен, испытал на себе удар молнии, и золотое яблоко, которым украшалась вершина купола, было разбито и отброшено на прилегавший к собору дом епископа (pontificis). В этом же соборе, на ободе, который опоясывал внутреннюю часть здания между верхними в нижним сводом, была надпись, сделанная красною краской, называвшая строителя храма, и последний стих которой кончался словами: KAROLUS PRINCEPS. Было замечено некоторыми, что в самый год его смерти за несколько месяцев, буквы, составлявшие слово PRINCEPS, до того исчезли, что их едва можно было разобрать. Но Карл или показывал вид, или на самом деле пренебрегал всем этим, как будто бы ничто из вышесказанного не имело ни малейшего отношения к нему.

33. Карл начал составлять духовное завищание, в котором он желал определить часть в своем наследстве дочерей и детей, рожденных от наложниц, но, начав это дело поздно, не мог окончить. Раздел же драгоценных вещей, денег, платья и другого добра между друзьями и своими министрами Карл сделал еще за три года до смерти, взяв с них слово, что после его кончины этот раздел, одобренный ими, сохранен будет ненарушимо. Подробности этого разделения были изложены письменно, и буквальное содержание того документа таково:

«Во имя всемогущего Господа нашего Бога, Отца и Сына и св. Духа! Опись и раздел сокровищ и денег, находящихся в настоящее время в кладовых, как то учинено преславным и благочестивейшим государем Карлом, императором и августом, в год от воплощения Господа нашего Иисуса Христа 811, в царствование его во Франции 43, в Италии 37, императорства же в 11, 4 индикта, и как им приказано сделать во благочестивом и мудром обсуждении, а по воле божией исполнено. Этим распоряжением Карл желал главным образом обеспечить, чтобы была не только произведена в известной форме та раздача милостыни из его казны, которая обыкновенно у всех христиан делается при торжественных событиях из их имущества, но чтобы и его наследники, отложив всякое недоумение относительно того, что кому принадлежите, ясно знали и без распрей и спора могли справедливо поделиться. В этом намерении и с этою целью, он разделил все имущество и добро, состоявшее в золоте, серебре, драгоценных камнях и королевских одеждах, сколько, как было сказано, окажется в тот день в его кладовых, сначала на три части, а потом подразделил их, так-что из первых двух вышла 21 доля, а третья часть осталась целою. Разделение же двух частей на 21 долю было сделано потому, что в его королевстве считалось 21 епископский город, и каждая часть должна была чрез посредство его наследников и друзей достаться каждому епископу, под именем элемозины [32] (милостыни); архиепископ, который управляет своею церковью, приняв часть следующую его церкви, должен поделиться с подведомственными ему приходами так, чтобы третья часть пошла на его собственную церковь, а две трети на приходские (suffraganei). Дояи, образовавшиеся из разделения двух первых частей по числу 21 метропольных городов, лежат каждая отдельно, на своем месте, с надписью города, которому предназначена. Имена городов, которым назначены подобный элемозины или щедроты, суть следующия: Рим, Равенна, Милан, Фриоуль (Forum Julii, и Чивидале-дель-Фриули), Градо (Gradua, на о. Изонцо), Кельн, Майнц, Ювава, Зальцбурга тож, Трир, Сенон (н. Sens), Везонций (н. Безансонъ), Лионь, Ротомаг (н. Rouen), Реми (н. Reims), Арелатъ (н. Arles), Вьенна (н. Vienne), Дарантазия (н. Moutiers, в Савойи), Эбродун (н. Embrun, в Дофине), Бурдигала (н. Bordeaux), Туронъ (н. Tours), и Битуриги (н. Bourges). Та же часть, которую Карл желал сохранить в целости, по распределении и запечатании тех двух, должна остаться на ежедневное употребление, так-как на ней не лежало никакого обязательства, до тех пор пока Карл будет жив, или сочтет такое употребление необходимым для себя. После же смерти его или в случае добровольная удаления от света, эта часть должна быть подразделена на 4 доли, и одна из них будет присоединена к тем упомянутым 21 доли, другая отдастся сыновьям и дочерям, внукам и внучкам по справедливому разделу между ними; третья, по христианскому обычаю, назначается бедным; четвертая же раздается под именем элемозины дворцовым прислужникам и прислужницам. К этой третьей главной части, состоявшей, как и те, из золота и серебра, он желал присоединить всякие чаши из меди, железа и других металлов, посуду, оружия, одежды, дорогия и дешевые, рухлядь для всякого употребления, как то, занавески, покрывала, ковры, войлоки, кожи, попоны, и все, что будет найдено в тот день в кладовых и шкапах, с тем чтобы увеличить число разделений этой части и дать большему числу людей элемозину. Капеллу, то-есть церковное управление, и в ней все, что он сам накопил, и что получил по наследству, приказал сохранить в целости и не подвергать никакому делению. Если же где нибудь окажется сосуд или книга или другое какое украшение, которое заподлинно не было им подарено капелле, то такую вещь предоставляется приобрести тому, кто ее купить, по справедливой оценке. Точно также он распорядился о книгах, которые сам накопил в огромном количестве для своей библиотеки, и определил, что их может купить всякий по настоящей цене, а вырученные деньги раздать бедным. Кроме других богатств и денег, известно, что есть три серебрянных стола и один золотой замечательного веса и величины. О них Карл определил и постановил: один, формы четвероугольной с изображением города [33] Константинополя, отправить вместе с прочими для того назначенными дарами в Рим для храма блаженного Петра апостола, а другой, украшенный изображением города Рима — епископу церкви в Равенне. Третий же, который превосходит все и работою и тяжеловесностью, и состоит из трех досок с тщательным и точным изображением всего мира, вместе с тем золотым столом, по числу четвертым, определил назначить для увеличения доли, которая разделится между его наследниками и пойдет на элемозину. Это определение и распоряжение сделал и утвердил Карл, пред епископами, аббатами и графами, которые тогда случились и имена которых следуют. Епископы: Гильдебальд (кельнский), Рикульф (майнцский), Арно (зальцбургский), Вольфарий (реймский), Берноин (безансонский), Ландрад (лионский), Иоанн (арльский), Теодульф (орлеанский), Иессе (амьенский), Гейто (базельский), Вальтгавд (люттихский). Аббаты: Фредугиз (С. Бертинский, около Ст. Омера), Адалунг (св. Ведаста, около Арраса), Энгельберта (св. Рикье, около Аббевилля), Ирмино (С. Жермень, в Париже). Графы: Валахо, Мегингер, Отульф, Стефан, Унруох, Бургард, Мегингард, Гатто, Ригвин, Эдо, Эркангарий, Герольд, Беро, Гильдигер, Роккульф.»

Сын Карла, Лудовик, наследовавший ему по повелению Божию, рассмотрев эту записку (breviarium) позаботился с величайшим благочестием исполнить после его смерти все предписанное им.

ОКОНЧИЛ

Эгингард.

Vita Karoli Magni. Изд. Pertz, Monum. II, стр. 443-463.

Эгитард (Еіnhardus или Eginhardus, как начали писать с XI века, род. около 770 г. — ум. 25 июля 844 г.) ¹⁹ в своем Предисловии к «Жизни Карла В.» (см. выше на стр. 12) сам дает нам понятие о своих личных отношениях к описываемому им предмету и о тех препятствиях, который автор должен был встретить в господствовавшей тогда литературной рутине. Дошедшие до нас его письма, заметки, писанные на первых манускриптах сочинения Эгингарда, и оффициальные документы времени Карла В. служат единственным, источником для описания жизни его и той роли, которую он занимал в современном ему обществе. Так, аббат монастыря Рейхенау ²⁰ (на Констанцком озере) помещает пред манускриптом «Жизни Карла В.» следующее известие о первоначальной судьбе Эгингарда: «Эйнгард родился в Остъ-Франконии, в Майнцском округе и получил первое образование в Фульдском монастыре (н. в Гессен-Касселе, близь истоков р. Фульды), под руководством св. мученика Бонифация (?). Оттуда аббат Баугольф (управлявший от 779 до 802 г.) перевел его во дворец Карла, который старался отъискивать во всем своем государстве людей талантливых, и образовать их; а Эйнгард отличался более удивительными [34] способностями, предвещавшими его будущую ученость, нежели знатностью происхождения. Будучи мал ростом и невидной наружности, Эйнгард за свой ум и правдолюбив приобрел такую славу при дворе Карла, что между всеми служителями короля не было ни одного, с кем этот могущественный и мудрейший государь был бы в более близких отношениях». За исключением анахронизма о Бонифацие, который умер еще до рождения Эгингарда, а именно в 756 году, краткие известия, приводимые аббатом Рейхенау правдоподобны и оправдываются другими свидетельствами. В 782 году, Алкуин основал Палатинскую школу, когда мог в нее вступить 12 летний Эгингард, и под его-то руководством молодой человек отлично изучил в последствии римскую литературу; произведения Цицерона, Виргилия, в особенности Светония, были ему знакомы коротко наравне с произведениями отцов церкви. Он знал хорошо греческий язык, грамматику, арифметику, так что современники считали его ученейшим человеком той эпохи. Легенда определяет оффициальное положение Эгингарда при дворе званием капеллана и секретаря Карла В., во прозвание, данное Эгингарду, лучше объясняет род его занятий. По обычаю того времени, Карл и все приближенные получали классические имена древности, сообразно деятельности, в которой кто отличился. Карл назывался Давидом», Алкуин — Флакком, Ангильберт — Гомером и т. д. Эгингард получил имя Веселеила, того библейского художника, о котором Моисей сказал (Исход, гл. XXV, ст. 31, 82, 33): «И наполни его Духа Божия, премудрости, и разума, и умений всех, архитекгонствовати (строить) во всех делесех древоделания, творити злато, и сребро, и медь, и ваяти камени, и делати древо, и творити по всему делу премудрости». Очевидно, главная должность Эгингарда соответствовала тому, что мы ныне разумеем под министром публичных зданий. Отрывочные известия о постройке ахенского дворца и собора, где упоминается имя Эгингарда, оправдывают такую догадку. Политическая его деятельность была весьма ограниченна, но за то проявлялась в тех случаях, где Карл нуждался в людях более преданных ему и его семейству. Так в 806 г. Эгингард ездил в Рим, чтобы получить согласие папы на предположенное Карлом разделение государства в случае его смерти. В 813 г., на Ахенском сейме Эгингард убедил Карла признать сына Лудовика соправителем. По смерти Карла, Эгингард удержал свое положение домашнего друга и при Лудовике Благочестивом, сотоварище по Палатинской школе, и на сестре которого Эмме он был женат. Еще в 815 г. молодой король дал ему и его жене в знак своего расположения город Михаельштад, в Оденвальде, и Мулингейм, в Майнцском округе. Около этого времени Эгингард поступил в духовное звание, что дало повод Лудовику наградить его снова: он получил от короля аббатства близь Гента и Руана, церковь Иоанна Крестителя в Павии и землю около Фридеслара в Гессене. Кроме того Лудовик Благочестивый, назначив сына Лотаря соправителем, дал ему в советники и руководители Эгингарда. Но открывшаяся борьба Лудовика с детьми произвела такое тяжелое впечатление на Эгингарда, что он с того времени удалился в свой Михаельштадт вместе с женою, которая не оставляла его и по поступлении в духовное звание, как сестра, и с 820 г. получил мистическое направление, которое отразилось и на его сочинениях, последовавших за этим годом.

Во время междоусобия Лудовика с детьми, Эгингард должен был однако принимать на себя роль посредника и писал нередко Лотарю, но все было напрасно; с 830 г. он удалился навсегда в основанный им не задолго монастырь Зелигенштадт (на берегу Майна, на сев. от Дармштадта). К постигшей его болезни присоединилась смерть Эммы в 836 г., и Эгингард провел последние годы своей жизни в совершенной неизвестности до самого 844 г., когда он умер и был похоронен в Зелигенштадт рядом с своею женою. Их могилу показывали там до начала нынешнего столетия.

Литературная деятельность Эгингарда заключается между 815 и 830 годами, но [35] блестящая ее эпоха ограничивается только первыми пятью годам, от 815 до 820 года, когда были им написаны : 1) Жизнь Карла В. — сочинение, составляющее эпоху в исторической литературе, и 2) История саксов; последнее сочинение не дошло до нас, и его приписывают Эгингарду только потому, что на него ссылается историк XI века Адам Бременский (см. о нем, ниже в отделе III). Первый же его труд, дошедший до нас во многих рукописях, по своему содержанию и по форме принадлежит к числу замечательнейших произведений средних веков. «Жизнь Карла В.» была писана Эгингардом вскоре после смерти Карла, когда автору было уже 45 лет от роду, и во всяком случай paнее 820 года, потому что она помещена в найденном каталоге аббатства Рейхенау, который был составлен 821 года. Это сочинение доказывает глубокое знание классической литературы древности; Эгингард старался подражать в особенности Светонию, заимствуя у него целиком даже целые выражения, и потому «Жизнь Карла В.» остается главным памятником попытки возрождения древней литературы. — Вторая эпоха литературной деятельности Эгингарда под влиянием политических и общественных бедствия того времени носит на себе мистический характер и подражательный. Около 830 г., он изготовил Annales a mundi exordio ad a. Chr. 829; эта хроника была ничем другим, как копиею с Annales Laureshameneee до 788 г., продолженных в том же стиле до 829 г. В тоже время было написано им другое сочинение: De translatione ss. mart. Marcellini et Petri, по поводу перенесения этих мощей из Италии в монастырь Эгингарда. Большая часть писем Эгингарда из числа 63 дошедших до нас, относятся к этой же второй эпохе, и потому не имеют политического значения. — Издания: Annales — у Pertz, Monum. II, 135-218; Vita Karoli Magni — y Pertz, Monum. II, 443-463; Translatio и Epistolae изданы вместе с первыми двумя и при французском переводе у Teulet, Oeuvres complets d’Eginhard, reunies pour la premiere foie et traduites en francais. Par. 1840-43. 2 vol. (ц. 18 фр.). Последнее отдельное издание Einhardш Vita Karoli Magni in usum scbolarum ex Monumentis Germ. ed. Pertz. Hannov. 1863 (ц. 7 1/2, згр.). Немецкий перевод Абеля помещен в Lieferung 8: Die Geschichtschreiber der deutschen Vorzeit Berl. 1850 (ц. 5 згр.). — Исследования: Schlegler, Kritische Untersuchung des Lebens Eginhards. Bamberg. 1836.

Комментарии

1. Гл. 3.

2. Мы опускаем здесь первые три главы, где автор делает краткий обзор событий, предшествовавших единодержавию Карла; они переведены у нас выше, см. т. I, стр. 738-741, в статье 81, под заглавием: «Ленивые короли».

3. На основании других показаний, Карл В. родился 742 г., с чем впрочем согласны известия, сообщаем самим Эгингардом (гл. 30) о смерти Карла на 72 году от рождения, в 814 г. В одном старинном календаре IX века, составленном в монастыре Лорт, 2-ое января отмечено днем рождения Карла. Место же его рождения совершенно неизвестно и оспаривается многими городами: Париж, Ингельгейм, Вормс, Ахен, Карлсберг в Баварии и мн. др. делают на то притязания, неподкрепляемые впрочем никакими положительными свидетельствами.

4. Биограф., говоря так, разумеет одни генеральные сражения, как то видно из его же последующих слов этой главы.

5. Близь Оснабрюка; в средние века это место называлось Schlachtvoerderberg, а ныне die Clus.

6. См. ниже, в ст. 7, «Песнь о Роланде».

7. Автор говорит таким образом о Балтийском море.

8. Лимоны были одним из славянских племен и жили между Эльбою и Одером.

9. Старший сын Карл В., умерший при его жизни.

10. Альфонс II, 791-842.

11. Гарун-аль-Рашид, калиф багдадский.

12. Т. е. «франка другом имей, соседом не имей». Греческие ei и h автор произносил как i.

13. Двор Карла Великого вообще не отличался строгою нравственностью, и хотя в XII столетии Карл был причислен к лику святых, но в ближайшем к нему поколении, вскоре после его смерти, явилось предание о сне одного монаха, который видел Карла Великого в аду, наказанного за распущенность жизни. Намек, высказанный Эгингардом, породил другие легенды, в которых наш автор сам играет невыгодную роль вместе с дочерью Карла, Эммою.

14. Прюмский монастырь (Prumia), около Трира, основан бенедиктинцами в 721 году.

15. Fasсіоlіs сrиrа — тряпицами голени. Так обуваются ваши крестьяне до сих пор, и эта часть обуви носит название онуч.

16. Ср. это показание Эгингарда с словами Алкуина, см. ниже его письмо к Карлу; В, в ст. 4.

17. Саксов, турингов и фризов.

18. Это изображение описано подробно в хронике St. Denis, помещенной в сборнике Буке, т. V, стр. 310-311: En un trosne fu assis, l’espee ceinte, le texte des evangiles entre ses mains apoie sur ses genols. En tele maniere fu assis en son trone qne il a les espaules par derrieres un petit enclinees, et la face bonestement dreciee contre mont. Dedans sa couronne qui a une chaine d’or qui est atachiee sus son chief, est une partie de la sainte crois: destus fu des emperiaux garnimens, et sa face couverte d’un suaire, par desons la couronne; ses septres et une escrins d’or que li apostoilles Lyons sacra, est mis devant lui. Si est sa sepoature emplie de tresors et des ricbeces et de diverses odours et de precieuases espices.

19. См. заметки об Эгингарде в томе I, на стр. 741 и 768.

20. Ложно называемый Страбоном; ум. в 849 г.