ПИСЬМО XVIII
Петербург, 1734.
Мадам,
я совершенно убеждена, что Ваша душа обладает всеми необходимыми качествами для дружбы, но я точно так же убеждаюсь, что она не создана для любви, иначе Вы бы не удивлялись моему решению последовать в армию за м-ром Р., если ему придется ехать 21. Я предвижу все неудобства, которые Вы, руководствуясь Вашими дружескими чувствами, расписали в столь сильном свете. К тому же, поскольку я не обладаю Вашей твердостью, мой слабый ум и дурные предчувствия удваивают каждую опасность и невзгоды, а так как я замужем, то о моем состоянии Вы можете только догадываться. Но даже будь я уверена, что все те ужасные события, которые нарисовали Ваша дружба и мои страхи, произойдут на самом деле, мне будет легко разделить их с ним, если он обязан ехать; и хотя его бережное отношение не позволит ему просить меня об этом, все же сознание того, что мое присутствие будет ему приятно, помогло бы мне скорее вынести все, чем не удовлетворить его желание, которое он выражает лишь своим восхищением; и поскольку я тверда в своем решении, оставляю этот предмет, а там будет видно. Теперь перехожу на стиль, более способный развлечь.
Недавно у нас было празднование дня рождения, которое (хотя и случается каждый год) доставило больше развлечений, чем обычно бывает во время праздников такого рода. Его отмечали в новом, только что законченном зале, который значительно просторнее зала Св. [218] Георгия в Виндзоре. Хотя день был очень холодным, в зале было тепло от печей, и он был украшен цветущими померанцевыми деревьями и миртами. Они были расставлены рядами и образовывали аллеи с каждой стороны зала, оставляя в середине место для танцующих. Аллеи по сторонам зала давали возможность обществу посидеть иногда, так как закрывали от государыни. Красота, благоухание и тепло этой вновь устроенной рощи в то время, когда за окнами не видно ничего, кроме льда и снега, казались волшебством и наполняли мою душу приятными мечтаниями. В смежных комнатах обществу предлагали кофе, чай, другие напитки и закуски, а когда мы вернулись в зал, музыка и танцы в одной его части и аллеи, полные красавиц и кавалеров в пышных по случаю дня рождения нарядах, вместо аркадийских пастухов и нимф, заставляли меня вообразить, что нахожусь в сказочной стране, и пьеса Шекспира «Сон в летнюю ночь» весь вечер не шла у меня из головы. На какие поэтические образы вдохновило бы Вас это зрелище! Но этим талантом обладаете только Вы, и никто не способен думать или писать подобно Вам.
У меня теперь есть небольшой дом за городом, который доставляет мне огромное удовольствие, ибо здесь мы отдыхаем от напряжения, всегда сопутствующего пребыванию при дворе, и от общества, вернее, от людей, от встреч с которыми не можем уклониться в городе. Есть одна английская семья, с которой м-р Р. очень подружился — я говорю «подружился», так как это два брата; в Англии их беседы и взгляды заставили бы людей искать знакомства с ними. Они часто ездят с нами за город. Дом выстроен из дерева, в нем только маленький зал, две гостиные по одну сторону от него, кухня и службы — по другую я четыре спальни и кабинеты на втором этаже. Дом стоит на возвышенности, травянистый склон которой ведет на прекрасный луг, кончающийся у моря. Позади на много миль тянется березовый и еловый лес. Вокруг нет ничего обустроенного или возделанного, ибо ненадежность погоды в здешнем крае сделала бы расходы на это смешными, и насколько дом выглядит сельским снаружи, настолько он прост и внутри. На столы подается дельфтский фаянс, постельное белье — из белого миткаля, плетеные стулья и остальное в том же духе. В одной гостиной — книги и карты. Они да еще моя пяльцы с вышивкой — это единственное, что отличает наш дом от фермы. Здесь мы с большой приятностью проводим три дня [219] в неделю. М-р Р. читает мне, а я рукодельничаю; наши коровы, овцы и домашняя птица пасутся вокруг: они настолько ручные, что подходят к самым окнам. Будь такое прибежище поближе к Вам, чтобы у меня была подруга, как у мужа есть двое друзей, как бы я презирала все великолепие! А покамест он дает мне и доверительность дружбы, и нежность любви. И если небо сохранит этого друга и возлюбленного, я буду счастлива во всех превратностях судьбы и остаюсь искренне и прочие.
Комментарии
21. В 1733 году после смерти польского короля Августа II началась война за Польское наследство, в которой приняли участие Россия и Франция. Последняя поддерживала кандидатуру тестя Людовика XV Станислава Лещинского. Россия же поддерживала сына Августа II будущего короля Августа III. Русские войска под руководством сначала Ласси, а затем Миниха осадили Данциг, где засел Станислав, которому впоследствии удалось бежать из крепости. В качестве военнопленных в Петербург были привезены французские офицеры, участвовавшие в неудачном десанте, высаженном французской эскадрой, пришедшей на помощь гарнизону Данцига.