-

ОТРЫВОК ИЗ СОЧИНЕНИЯ ПАВЛА ИОВИЯ О РОССИИ.

(Павел Иовий Новокомский, Епископ Ноцерский, знаменитый Историк XVI века составил подробное описание, о посольстве Василия Иоанновича к папе Клименту VII, - и из этого любопытного творения заимствуется помещаемый здесь отрывок.)

Имя Московитян недавно только стало известно, хотя впрочем Лукан и упоминает о Мосхах, как о народ соседственном с Сарматами, а Плиний говорит, что они жили при источник Фазиса, повыше Черного моря, к востоку.

Страна их весьма обширна. Она [376] простирается от жертвенников Александра Великого (около источников Танаиса), до отдаленнейшего края земли, к Ледовитому океану, под самый север. Поверхность ее - большею частию плоская и изобилует лугами, хотя летом во многих местах болотиста. Это происходит от того, что вся Московия пересекается большими реками, которые, поднимаясь от тающих весною снегов и разрешающегося льда, во многих местах поля превращают в болота, а дороги покрывают стоячею водою и глубокою грязью, непросыхающею до тех пор, пока эти реки при наступлении новой зимы, не покроются опять льдом и болота не окрепнут от сильных морозов так, чтобы можно было безопасно ездить по оным. Большую часть Московии занимают Герцинские леса, которые, будучи уже в некоторых местах, заселены и в продолжение времени расчищены трудолюбием жителей, не представляют более тех страшных и непроходимых дебрей, как прежде. Сказывают, что они наполнены множеством диких зверей и тянутся не перерываясь по всей Московии в направлении к северовостоку до самого Скифского океана, так что при всех стараниях никому еще доселе не удалось открыть конца их. В той части, которая принадлежит Пруссии, водятся огромные и свирепые буйволы, видом похожие на [377] быков и называемые Визонтами (П. Иовий смешивает Латинское слово urus - буйвол- с названием bison - дикий бык. Герберштейн делает различие между этими животными. «Диких быков (bisontes) говорить он, Литовцы на своем языке называют Зубрами, а Немцы Aorof или Urox, каковое название собственно принадлежит буйволу (urus), имеющему совершенно вид воловий, между тем как дикие быки (bisontes) вовсе на них непохожи. Они имеют гриву, шею и плечи мохнатые; шерсть их издает запах мускуса и проч.), а также Альцесы (Alces), род зверей, сходный с оленями и отличающийся мясистою мордою, высокими ногами и несгибающеюся щеткою. Московитяне называют их лосями, а Немцы еленями. Животные сии известны были еще К. Цезарю. В Герцинских лесах водятся также необыкновенной величины медведи и страшные, большие черные волки.

На востоке от Московитян живут Скифы, ныне называемые Татарами, народ кочевой и с давних времен славящийся своим воинственным характером. Телеги, покрытые войлоками и кожами, служат им вместо домов. Вместо городов имеют они обширные становища, необведенные ни рвами, ни насыпями, по защищаемые бесчисленным множеством всадников, вооруженных стрелами. Татары разделяются на орды; это слово на их языке значит собрание народа в одно целое, [378] на подобие Государства. Каждою ордою управляет особенный вождь, избираемый по знатности рода или по воинским доблестям. Побуждаемые честолюбием они часто ведут жестокие войны с своими соседями. Татарских орд как известно, находится бесчисленное множество, ибо Татары владеют обширными степями, простирающимися до самого Китая (Cattiaynm) знаменитой страны на берегах Восточного океана. Те из Татарских племен, которые ближе к Московитянам, известны по торговым сношениям своим и по частым набегам. В Европейской Татарии при Ахиллесовом поприще (Dromos Achillis) (Ахиллесово поприще, ныне Кинбурнская коса, есть узкая полоса земли, простирающаяся на северозапад от перешейка, соединяющего Таврической полуостров с материком.), что в Таврическом Херсонисе, живут Перекопские Татары. Дочь хана их находится ныне в замужестве за Турецким императором Селимом. Питая непримиримую вражду к Полякам, Перекопские Татары беспрерывно опустошают земли, лежащие между Борисфеном и Танаисом. Как в религии, так и во всем другом, они весьма сходны с Турками, которые в Тавриде владеют Лигурийскою колониею, называвшеюся в древности Феодосиею. Татары, обитающие в Азии, на обширных равнинах между [379] Танаисом и Волгою, подвластны Московскому царю Василию и от воли его нередко зависит даже самое избрание их государей. Между ими в особенности замечательны Кремские Татары (Cremii), народ славившийся прежде богатством и воинскими доблестями, но лишившийся несколько лет тому назад от внутренних междоусобий всей своей силы и знаменитости. За Волгою обитают Казанские Татары, которые весьма дорожат дружбою Московитян и признают их своими покровителями. Далее на север от Казани живут Шибанские Татары (Sciabani), сильные по своему многолюдству и обширным стадам; а за ними Ногайские Татары, славящиеся в настоящее время богатством своим и воинскою доблестию. Эта обширнейшая орда не имеет государя, но управляется, подобно Венецианской республике, благоразумными старцами и храбрыми мужами. К югу от Ногаев, близь Гирканского моря, живет племя Загатайское (Zagathai), знатнейшее из всех Татарских племен. Загатаи имеют города, построенные из камня. Самарканд, столица их, замечательна по своей обширности и великолепию. Чрез нее протекает величайшая в Согдиане (Согдиана, древняя Персидская область.) река Яксарт, [380] впадающая сто миль далее в Каспийское море (Яксарт, ныне сыр-дерья.).

Загатаи снабжают Московитян множеством шелковых тканей; Татары же, обитающие внутри земель, не доставляют им ничего, кроме быстрых лошадей и превосходных белых материй, не тканных, а сваленных из шерсти. Из них делаются Фельтрийские епанчи, столь красивые и столь хорошо защищающие от дождя. У Московитян они берут в обмен только шерстяное платье и серебренную монету, пренебрегая прочим убранством и излишнею домашнею рухлядью. Им достаточно одних плащей для защиты от суровой погоды и одних стрел для отражения неприятеля. Впрочем, в случае набега на Европейские страны, предводители их покупают у Персов железные шлемы, брони и сабли.

С полуденной стороны сопредельно Московитянам другое племя Татар, живущее в Азии около Азовского моря (Palus Meotides), а в Европе при реках Борисфене и Танаисе, т. е. на равнинах, примыкающих к Герцинии.

На самом отдаленном берегу океана, где обширнейшие государства Норвегия и Швеция как бы перешейком соединяются с [381] материком, живут Лапландцы, народ чрезвычайно дикий, подозрительный и до такой степени боязливый, что один след иноземца или даже один вид корабля обращает их в бегство. Лапландцы не знают ни произрастений, ни плодов и вообще никаких даров природы. Стрельба из лука доставляет им всю пищу их, а звериные кожи - всю их одежду. Жилища их составляют небольшие пещеры, наполненные сухими листьями и древесные пни, вылупленные огнем или временем. Некоторые живут на берегу моря, в местах, более удобных для ловли рыбы, которую добывают во множестве, не смотря на несовершенство своих орудий. Они коптят ее и таким образом сберегают в прок. Лапландцы очень малы ростом, имеют бледные и как бы разбитые лица, но за то одарены величайшею быстротою ног. О свойствах этого народа даже ближайшие его соседи, Московитяне, ничего не знают; ибо по словам их, напасть на Лапландцев с небольшим отрядом было бы безрассудно и гибельно; итти же с большею ратию противу племени бедного - и бесполезно и бесславно. Лапландцы променивают Московитянам на разные товары белые меха, известные у нас под именем горностаев (armelinae): при чем не только не ведут разговора с купцами, но даже избегают их взоров. По [382] обоюдном сличении продаваемых товаров, они оставляют на месте меха свои, и таким образом заочно между неизвестными друг другу людьми производится самая искренняя и справедливая мена.

К С. С. З. от Лапландцев, в стране вечного мрака, по свидетельству некоторых достоверных лиц, живут Пигмеи, которые в полном возрасте своем едва превышают нашего десятилетнего ребенка; они боязливы, и щебечут как птицы и по строению тела, равно как и по свойствам своим, более похожи на обезьян, нежели на обыкновенных людей.

К северу от Московии обитают бесчисленные племена, подвластные Московитянам и занимающие все пространство до Скифского океана, на расстоянии трех месяцов пути.

Страна ближайшая к Московии, - есть Холмогоры. Она изобилует всякого рода земными произрастениями и орошается величайшею из всех северных рек, Двиною, которая сообщила имя свое другой меньшей реке, впадающей в Балтийское море. Двина постоянно в известные времена года разливается подобно Нилу. Наводняя прилежащие поля, она утучняет их плодоносным илом и тем самым умеряет суровость климата и противоборствует влиянию северных ветров. Во время ее разлива, происходящего обыкновенно от таяния снегов и от сильных дождей, устье ее, при [383] впадении в океан, уподобляется пространному морю, так что на гребном судне нельзя переехать его в один день; но лишь только вода начнет сбывать, на всем пространств образуются обширные и плодороднейшие острова. Посеянный на них хлеб родится без возделывания и почти в одно и тоже время всходит, вырастает и колосится, с удивительною скоростию, как бы опасаясь нового разлития.

В 60 милях от Москвы, там, где река Юг впадает в Двину, лежит торговый город Устюг. Туда приезжают Пермь (Permii), Печера (Pecerri), Югры (Inugri), Вогуличи (Ugiliei), Пеняжане (Pinnagi), и другие отдаленнейшие народы и привозят с собою дорогие меха (как то куниц, соболей, волков, оленей, и черных и белых лисиц), которые променивают на различные товары. Лучшие собольи меха с проседью доставляются из Перми и Печеры и употребляются для царской одежды и для украшения нежных плеч знатных боярынь, которые умеют придать сему наряду вид живых соболей. Впрочем эти народы не сами добывают их, а получают от других отдаленнейших племен, живущих близ океана. Еще в минувшем веке Пермь и Печера были язычниками и приносили жертвы идолам; ныне же исповедуют [384] Христианскую веру. В страну Югров и Вогуличей лежит путь чрез непроходимые горы, вероятно те самые, которые в древности именовались Гиперборейскими. На вершинах их ловят превосходных соколов, между коими особенно замечателен род белых соколов с пестрыми перьями, известный под названием Herodium. Там же водятся иерофалки, неприятели цаплей и разные породы священных перелетных соколов, неизвестные даже самым роскошнейшим государям древности, занимавшимся птицеловством.

Кроме народов, упомянутых мною и платящих дань Московским царям, есть еще племена, по отдаленности своей не известные даже самым Московитянам, ибо никто еще не доходил до океана. Об них знают только по слуху и по рассказам купцов, большею частию баснословным. Достоверно только то, что Двина, принимающая в себя бесчисленные реки, с большим стремлением течет к северу, и что море, в которое впадает она, имеет столь огромное протяжение, что придерживаясь правого его берега, можно доплыть до самого Китая, - ежели не встретится на пути какой либо новой земли.

Китайцы населяют самые отдаленнейшие страны востока, почти паралельные с Фракиею. Португальцы видали их в Индии, куда они [385] приезжали для покупки благовонных товаров. В путешествиях своих они доходили даже до Золотого Херсониса (Золотым Херсонисом называли древние нынешний Малакский полуостров в восточной Индии.) и привозили с собою собольи меха. Это последнее обстоятельство явно показывает, что Китай лежит недалеко от Скифских берегов.

Мы уже видели какие народы окружают Московское Государство. Думаю, что Птоломей под своими Модоками (В этом трудно согласиться с автором. Имя Московитян дано было Русским западными писателями уже в то время, когда город Москва составляла столицу Московского княжества. Прежде же сего она была небольшим городком княжества Владимирского.) разумел Московитян, коих название заимствовано от реки Москвы, протекающей чрез столичный город того же имени.

Город Москва по своему положению в самой средине страны, по удобству водяных сообщений, по своему многолюдству и наконец по крепости стен своих, есть лучший и знатнейший город в целом Государстве. Он выстроен по берегу реки Москвы на протяжении пяти миль, и домы в нем вообще деревянные, не очень огромны, но и не слишком низки, и внутри довольно пространны; каждый из них обыкновенно делится на три [386] комнаты: гостинную, спальную и кухню. Бревна привозятся из Герцинского леса; их отесывают по шнуру, кладут одно на другое, скрепляют на концах, - и таким образом стены строятся чрезвычайно крепко, дешево и скоро. При каждом почти доме есть свой сад, служащий для удовольствия хозяев и вместе с тем доставляющий им нужное количество овощей; от сего город кажется необыкновенно обширным. В каждом почти квартале есть своя церковь; на самом же возвышенном месте стоит храм Богоматери, славный по своей Архитектуре и величине; его построил шестьдесят лет тому назад Аристотель Болонский, знаменитый художник и механик. В самом городе впадает в р. Москву речка Неглинная, приводящая в движение множество мельниц. При впадении своем она образует полуостров, на конце коего стоит весьма красивый замок с башнями и бойницами, построенный Италиянскими архитекторами. В полях, принадлежащих городу, водится необычайное множество диких коз и зайцев, которых однако никто не имеет права ни ловить тенетами, ни травить собаками; только своим приближенным и послам иностранным Государь позволяет иногда иметь это удовольствие. Почти три части города омываются реками Москвою и Неглинною; остальная же [387] часть окопана широким рвом, наполненным водою, проведенною из тех же самых рек. С другой стороны город защищен рекою Яузою, также впадающею в Москву несколько ниже города. Самая же Москва, протекая на юг, изливается под городом Коломною в большую реку Оку, которая, в пространном течении своем, приняв в себя еще несколько других рек, широким устьем втекает в Волгу. При впадении ее стоит город Новгород Нижний, получивший название свое от Великого Новгорода, почитающегося его метрополиею.

Волга, в древности Ра, вытекает из больших и глубоких болот, именуемых Белыми озерами. Они лежат на северозапад от Москвы и подобно Альпам, с вершин которых стремятся Рейн, По, Рона, и другие менее значительные реки, дают начало всем почти рекам, протекающим по Московии. Болота сии заключают в себе неиссякаемые источники и тем самым заменяют горы, которых, по уверению путешественников, вовсе нет в целой стране; от сего занимающиеся Космографиею почитают сказкою прославленные древними Рифейские и Гиперборейские горы. Из сих то болот вытекают Двина, Ока, Москва, Волга, Танаис и Борисфен. Волгу Татары называют Эдилем, Танаис [388] Доном, а Борисфен ныне именуется Днепром. Он впадает ниже Тавриды в Эвксинский Понт; Танаис изливается при торговом городе Азове в Меотийское море, а Волга взяв начало свое на север от Москвы, стремится большими излучинами сперва на восток, потом на запад и наконец на юг, и втекает обильными рукавами в Гирканское море. Близ устья ее стоит Татарский город Цитрахан, куда съезжаются на славную ярмарку Индийские, Армянские и Персидские купцы. На левом берегу Волги находится Казань, также Татарский город, от которого получила название свое Казанская орда. Он отстоит от устья Волги и Каспийского моря на пять сот миль. Выше этого города на сто пятьдесят Италианских миль, при впадении в Волгу реки Суры, нынешний государь построил город Сурцикум (Сурцикум - без сомнения Васильгород или Васильев.) с тем, чтобы в этой безлюдной стране доставить безопасные жилища и ночлеги людям торговым и гонцам, отправляемым к пограничным воеводам, для извещения их о делах Татар и движениях сего беспокойного народа.

Московские государи, соображаясь с обстоятельствами, или желая присутствием своим возвысить новые и мало известные страны, в [389] различные времена имели столицу и двор свой в разных городах. Таким образом Новгород, лежащий на северозапад от Москвы, ближе к Ливонскому морю, был прежде столицею Государства и всегда славился бесчисленным множеством строений своих, выгодным своим положением при обширном и богатом рыбою озере, и наконец древнейшим и весьма уважаемым Московитянами храмом, сооруженным за 400 лет пред сим, в соревнование с Византийскими Императорами, во имя Св. Софии Иисуса Христа сына Божия. В Новгороде царствует вечная зима и мрачная продолжительная ночь, потому что Арктический полюс возвышается там над горизонтом на шестьдесят четыре градуса; Москва же, находясь шестью градусами ближе к экватору, во время солнцестояния, по причине коротких ночей, подвержена чрезвычайному зною. Город Владимир, отстоящий от Москвы в двух стах милях на восток, именуется также престольным градом; ибо мужественные государи Московские перенесли туда столицу свою в то время, когда ведя беспрестанные войны с соседственными народами, они вынуждены были находиться ближе к театру военных действий и быть всегда готовыми к отражению Скифских племен. Он лежит посю сторону Волги, при реке Клязьме, которая впадает [390] в Волгу. Впрочем Москва, по выгодному положению своему, преимущественно пред всеми другими городами, заслуживает быть столицею; ибо мудрым основателем своим построена в самой населенной стране, в средине Государства, ограждена реками, укреплена замком и по мнению многих никогда не потеряет первенства своего. Она отстоит от Новагорода на пять сот тысяч шагов. На средине пути сего построен город Тверь, при реке Волге, которая в сем месте, будучи близка к своему источнику и не умножив еще вод своих другими значительными реками, весьма не широка и течет спокойно; от Твери чрез леса и дикие пустыни лежит путь в Новгород, а оттуда до Риги, ближайшей гавани на берегу Сарматского моря, считается менее пяти сот Италиянских миль. Это последнее расстояние имеет много преимуществ пред прочими потому, что заселено частыми деревнями, и на самом пути находится город Псков, орошаемый двумя реками. От Риги, подвластной магистру Немецкого ордена, до Любека, гавани в заливе Кимврийского Херсониса, полагается морем менее тысячи Италианских миль, но переезд этот сопряжен с большими опасностями. От Рима до Москвы считается кратчайшим путем до двух тысяч шести сот Италиянских миль. Этот путь лежащий чрез Равенну, Тревизу, [391] Каринтские Альпы, Виллак Норический, Вену Панноническую и Ольмиц Моравийский, что за Дунаем, составляет до Кракова, столицы Польского царства, не более тысячи ста Итальянских миль; от Кракова до Вильны, столицы Литовской, пять сот миль; столько же до города Смоленска на Днепре; и наконец от Смоленска до Москвы около шести сот Италиянских миль. Путь от Вильны чрез Смоленск до Москвы, в зимнее время, по крепкому снегу, превращающемуся от морозов и частой езды в твердый лед, совершается с неимоверною скоростию; за то в летнее время не иначе можно проехать здесь как с большим трудом и с чрезвычайными усилиями, потому что тающий от солнца снег образует болота и грязные, непроходимые топи, на которые для проезда настилают с величайшим трудом деревянные гати.

В Московии нет ни винограда, ни маслин, ни даже вкусных яблок, потому что все нежные растения, кроме дынь и вишень, истребляются холодным северным, ветром. Не смотря на это, поля покрыты пшеницею, просом и другими хлебными произрастениями, а также всякого рода зеленью. Самое же важное произведение Московской земли есть воск и мед. Вся страна изобилует плодовитыми пчелами, которые кладут отличный мед не в искуственных [392] крестьянских ульях, но в древесных дуплах. В дремучих лесах и рощах ветви дерев часто бывают усеяны роями пчел, которых во все не нужно собирать звуками рожка. В дуплах нередко находят множество больших сотов старого меду оставленного пчелами, и так как поселяне не успевают осмотреть каждого дерева, то весьма часто встречаются пни чрезвычайной толщины, наполненные медом. Веселый и остроумный посол Димитрий (Димитрий Герасимов, ездивший от Великого князя Василия Ивановича в Рим с поручением утвердить дружеские связи нашего Двора с Папским.) рассказывал нам для смеху, как один крестьянин из соседственного с ним селения, опустившись в дупло огромного дерева, увяз в меду по самое горло. Тщетно ожидая помощи в уединенном лесу, он в продолжении двух дней питался одним медом и наконец удивительным образом выведен был из этого отчаянного положения медведем, который, подобно людям, будучи лаком до меду, спустился задними лапами в тоже дупло. Поселянин схватил его руками за хвост и закричал так громко, что испуганный медведь поспешно выскочил из дупла и вытащил его вместе с собою.

Московитяне отпускают в Европу лучший лен, коноплю для канатов, воловью кожу и [393] множество воску. У них нет ни золотых ни серебрянных рудников, а также во всей стране не замечено драгоценных камней; но природа, лишив их этих сокровищ, щедро вознаградила за то богатыми и редкими мехами, которые в наше время, по значительному на них требованию и по непомерной роскоши, до такой степени возвысились в цене, что мех для шубы стоит не менее тысячи золотых монет. Прежде продавали их гораздо дешевле, ибо жители отдаленного севера, незнакомые еще тогда с нашею утонченною образованностию и безмерною роскошью, по простоте своей не редко меняли их на самые дешевые и маловажные вещи. Так например, жители Перми и Печеры платили за железный топор столько соболей, сколько Московские купцы, связав вместе, могли продеть в отверстие топора, куда влагается топорище.

За пять сот лет пред этим Москвитяне поклонялись языческим богам, как то: Юпитеру, Марсу, Сатурну и многим другим (Россияне, до крещения их в 989 году великим князем Владимиром, действительно поклонялись языческим богам, но не Юпитеру, Марсу и Сатурну, как утверждает автор. Они имели свою особенную Мифологию.), которых древние в безумном заблуждении из могущественных царей или мудрецов возвели в достоинство богов. Христианскую [394] веру приняли они в то время, когда Греческое духовенство, не слишком постоянное в мнениях своих, начало отделяться от Латинской церкви; от сего они с непоколебимою твердостию сохраняют и поныне учение и обряды, принятые ими от Греческих наставников. Во многом они соблюдают те же обряды, каким следуют Греки, причем с дерзостию и упорством отвергают первенство Римской церкви. Больше же всего ненавидят они Иудеев, так что содрагаются при одном их имени и не впускают их в свои пределы, как людей презренных, вредных, и в недавнем еще времени научивших Турок лить медные пушки. Во время священнодействия читают у них громогласно с амвона жизнь Иисуса Христа и историю всех его чудес, описанную четырмя Евангелистами, а также послания Св. Апостола Павла или поучения Отцов церкви. В этом последнем чтении упражняются они даже и вне литургии; но сие относится преимущественно к священникам, известным своим благочестием. Московитяне не позволяют монахам своим говорить проповеди в церквах и собирать как у нас народ для тщеславных состязаний и рассуждений о делах божественных. Мужи, утвердившиеся в вере думают, что сердцам грубым и неопытным приносить более пользы учение простое, нежели [395] глубокомысленное изъяснение таинств Религии. Московитяне имеют в переводе на их Иллирийском языке, и сохраняют с особенным уважением Священное писание, Историю ветхого и нового завета и творения Святых Отцов: Амвросия, Августина, Иеронима и Григория.

Епископы и другие высшие духовные лица живут в назначенных им городах и селениях, отправляют богослужение, разрешают религиозные споры и имеют власть со всею строгостию наказывать распутство. Глава духовенства, называемый у них Митрополитом, испрашивается от Константинопольского патриарха; архимандриты же и епископы выбираются по жребию из достойнейших кандидатов.

Люди, отказавшиеся добровольно от житейских удовольствий и посвятившие себя исключительно божественному созерцанию и богослужению, разделяются в Московии на два класса; те и другие живут в монастырях: но одни могут по своим делам выходить из оных и вообще ведут жизнь более свободную, как у нас братья орденов Св. Франциска и Св. Доминика; другие же составляют класс монахов святейшей жизни и строго следуют уставу, данному им Св. Василием. Им не позволено переступать за порог жилищ своих даже в крайней опасности. Погребенные в темных [396] келиях, вдали от света, они ведут самую суровую жизнь и считаются людьми, совершенно уже усмирившими плоть свою и утвердившимися в благочестии.

Весь народ постится четыре раза в год (и кроме того еще в некоторые дни недели) и в это время воздерживается от мяса, яиц и молока. Первый пост бывает также как и у Латинян в начале весны, после нашего праздника Пепла; другой летом в честь Св. Апостолов Петра и Павла; третий пред осенью, когда мы празднуем память Вознесения Девы Марии на небо, и наконец последний пред праздником Рождества Христова. По середам Московитяне не едят мяса, а по пятницам яиц и молока (Тут должна быть ошибка; потому что по уставу Греческой церкви, мясоедение равно воспрещается как по средам так и по пятницам.); за то в субботу стол их наполняется яствами всякого рода и весь день проходит в веселии. Вигилий пред праздниками они не наблюдают (Вигилиями называются в Западной церкви кануны больших праздников.).

Храмы у Московитян в величайшем почтении, так что ни мужчины, ни женщины, не могут входить в церковь, не омывшись прежде в домашних банях. От этого часто случается, что множество лиц обоего пола, во [397] время Божественной службы, стоят за церковными дверьми.

В день Рождества Иоанна Крестителя и праздника трех Волхвов (Праздник трех Волхвов торжествуется Западною церковию в день Богоявления Господня, т. е. 6-го января.) священники раздают народу небольшие благословенные хлебцы, которые по их мнению исцеляют от лихорадки; в известное же время года совершают они богослужение на реках, покрытых льдом. Для этого на берегу ставят палатку, к которой отправляется духовенство, в сопровождении знатнейших особ, поющих священные песни; прибыв на место окропляют его святою водою и, обошед несколько раз кругом, совершают торжественно водоосвящение, для чего прорубают во льду отверстие. По окончании церемонии недужные и больные бросаются в реку, быв уверены, что освященная вода омоет нечистоту болезни.

Умершему обвивают голову полотном и потом, в сопровождении священников, выносят без большой пышности и хоронят не в церквах, как делаем мы, следуя так сказать нечестивому и постыдному обыкновению, но на церковных погостах или под папертию.

По усопшим, как и у нас, совершаются в продолжении сорока дней поминки, что [398] конечно весьма удивительно, ибо Московитяне не верят, что души умерших пребывают в чистилищ и что наказание за грехи может смягчиться молитвою и богоугодными делами друзей. Во всех прочих догматах веры держатся они с величайшею твердостию всего того, что признаем и мы по нашему исповеданию.

Московитяне говорят языком Иллирийским и подобно Славянам, Далматам, Богемцам, Полякам и Литовцам употребляют также Иллирийские письмена. Ни один язык, как уверяют, не имеет такого обширного и повсеместного употребления, как Иллирийский. Им говорят при дворе Оттоманском и еще недавно был он в большой чести в Египте, между Мамелюками, при дворе Мемфисского султана. На этот язык переведены многие книги, преимущественно трудами Св. Иеронима и Кирилла. Книги эти находятся почти у каждого Московского боярина и кроме их они имеют еще у себя отечественные летописи и Историю Александра Македонского, Римских кесарей и Антония и Клеопатры, писанные также на отечественном их языке. Философиею, Астрономиею и другими науками, равно как и рациональною Медициною, Московитяне никогда не занимаются; должность врача исправляет у них всякий, кто только имел случай испытать действие каких нибудь неизвестных трав. [399]

Летосчисление свое ведут Московитяне не от Рождества Христова, но от сотворения мира и год свой начинают не с января, а с сентября месяца.

Вся Московия управляется самыми простыми законами, основанными на правосудии Государя и беспристрастии его сановников, и следовательно весьма благодетельными, ибо смысл оных не может быть искажен и перетолкован хитростию и корыстолюбием судей. Воры, убийцы и разбойники наказываются смертию. При исследовании преступления обвиняемому льют на голову холодную воду; говорят, что этот род пытки нестерпим. Иногда, для вынуждения признания, твердыми и заостренными гвоздями отдирают у него ногти от пальцев.

Юноши упражняются в различных играх и преимущественно в тех, которые имеют ближайшее соотношение с воинским ремеслом, как то: в беганьи взапуски, в борьбе, в конском ристании и пр. Для всех этих игр, в особенности же для стрельбы в цель, назначены известные награды.

Московитяне вообще - роста среднего и телосложения здорового и весьма крепкого; имеют голубые глаза, длинную бороду, короткие ноги и огромное туловище. Они ездят верхом с поджатыми ногами и стреляют весьма искусно, [400] так что будучи даже обращены в бегство, метко бросают чрез себя назад стрелы.

Домашняя жизнь их представляет более изобилия нежели утонченности. Столы свои уставляют они всякого рода яствами, какие только роскошь может пожелать; со всем тем жизненные припасы у них весьма дешевы; курицу или утку можно купить за самую малую серебряную монету; крупного и мелкого скота везде неимоверное множество, а мясо животных, убитых зимою, может сохраняться на холоде почти в продолжение двух месяцев.

Лучшим кушаньем почитается у них, как и у нас, дичь, которую они ловят во множестве охотничьими собаками и сетями. Их ястреба и соколы (из коих лучшие получаются из страны Печерской) берут не только фазанов и уток, но даже лебедей и журавлей. Ястреба суть низший род орлов или коршунов; благороднейшую же породу их составляют соколы, которые были известны еще древним. В Московии ловят одну черноватую птицу, величиною с гуся, с алыми бровями, коей мясо вкуснее самого фазана. На их языке она именуется тетеревом; Плиний же называет ее Erythratao. Птица сия известна жителям Альпов, особенно Ретийцам, обитающим близ источников Адды. В реке Волге ловят множество рыбы огромной величины и отличного [401] вкуса, в особенности же сомов, известных древним под названием Силуров. Зимою рыбу сию обкладывают льдом и таким образом сохраняют свежею в продолжении долгого времени. Прочие сорты рыб ловятся в большом количестве в упомянутых уже мною Белых озерах.

Не имея своего собственного виноделия Московитяне пользуются вином привозным и употребляют его только на больших пиршествах и в богослужении. В особенности ценится у них сладкое Критское вино (Мальвазия), которое пьют они только вместо лекарства или подают в случае, когда желают выказать особенную пышность. Весьма удивительно, что вино сие, привозимое с острова Крита чрез Кадикский пролив, не смотря на качку в Средиземном море и Атлантическом океане, не теряет вкуса и запаха своего и доставляется внутрь Скифских лесов совершенно неиспорченным. Московитяне пьют еще напиток, приготовляемый из меда и хмеля, и сохраняющийся в продолжение долгого времени в засмоленных бочках, от чего он делается крепче и лучше. Напиток сей называется медом. Сверх сего употребляют они также, подобно Немцам и Полякам, пиво и водку, которые выгоняют из пшеницы, ржи и ячменя. Эти два напитка подаются непременно на [402] каждом пиру. Последний имеет силу вина и приводит в опьянение того, кто пьет его в большом количестве. Чтоб сообщить меду и пиву более вкуса, прохлаждают его, опуская в стакан кусок льду, коего целые глыбы в продолжении всего лета тщательно сохраняются у бояр в подземных погребах. Некоторые любят также сок, выжатый из спелых вишень; он имеет светлобагровый цвет и очень приятен вкусом.

Жены и вообще женский пол не пользуются у Московитян таким уважением, как у других народов; с ними обходятся не лучше как с рабами.

Великий князь Василий еще прежде двадцатилетнего возраста (Великий князь Василий Иоаннович родился 25-го Марта 1478 года, а вступил на престол 27-го Октября 1505 года, следовательно ему было тогда 27 лет, а не 19, как утверждает автор.) лишился отца своего Иоанна, имевшего в супружестве Софию, дочь Фомы Палеолога (брата Константинопольского императора), владевшего многими землями в Пелопонисе. София, по изгнании отца ее Турками из Греции, жила некоторое время в Риме. Иоанн имел от нее пять сынов: великого князя Василия, Георгия, Андрея, Димитрия и Симеона, из коих два последние похищены смертию. [403] Василий имеет в супружестве Соломонию, (дочь Георгия Сабурова, верного и умного царского советника), украшенную всеми женскими добродетелями, но к сожалению неплодную.

Московские государи, желая вступить в брак, повелевают избрать из всего царства девиц, отличающихся красотою и добродетелию и представить их ко двору. Здесь поручают их освидетельствовать надежным сановникам и верным боярыням. Наконец, после долгого и мучительного ожидания родителей, та, которая понравится царю, объявляется достойною брачного с ним соединения. Прочие же соперницы ее по красоте, стыдливости и скромности не редко в тот же самый день, по милости царя, обручаются с боярами и военными сановниками. Таким образом Московские государи, презирая знаменитые царские роды, подобно Оттоманским султанам, возводят на брачное ложе девиц большею частию низкого и незнатного происхождения, но отличающихся телесною красотою.

Василий находится теперь в сорок седьмом году жизни своей и красотою тела, величием души, воинскою славою, любовию и благосклонностию к подданным превосходит всех своих предшественников. В шестилетней войне [404] своей с Ливонцами (Ошибка автора. В княжение Василия, Россияне вовсе не вели войны с Ливонским орденом. Война эта началась и кончилась при отце Василия, Иоанне III.), которые возбудили против него семьдесят два города, он остался победителем и скорее предписал, нежели принял мирные условия. При самом начале царствования своего разбил он Поляков, и взяв в плен полководца их Константина, родом Русса, привез его в оковах в Москву; но в последствии при Борисфене, близ города Орши, сам проиграл важное сражение тому же самому Константину, освобожденному из плена. Не смотря однако на сие поражение город Смоленск, древнее достояние Московии, по прежнему остался во власти Василия. Против Татар и особенно против Перекопцев, живущих в Европе, Московитяне несколько раз вели войну с успехом, мстя за их опустошительные набеги.

Василий может выставить в поле до 150,000 всадников, которые разделяются на полки; каждый полк имеет свое знамя и своего воеводу. На знамени царского полка изображен Иисус Навин, испросивший у Бога, как повествует Священное Писание, власть продлить день и остановить течение солнца. Пехота в обширных Татарских пустынях почти бесполезна, как по неудобности длинной, простирающейся до самых пят одежды воинов, [405] так и потому, что Татары более выигрывают внезапным нападением и быстротою своих коней, нежели фронтовою битвою или схваткою. Лошади Московские ниже среднего роста, но крепки и весьма быстры. Всадники вооружены саблями, пиками, железными булавами, стрелами, а некоторые и мечами; оборонительное же оружие их состоит из щитов, частию больших, как у Азиатских Турок, частию же малых, угловатых, с выпуклою поверхностию, как у Греков; кроме того они защищаются панцырями и покрывают голову пирамидальными шлемами. Нынешний государь устроил также у себя конную Артиллерию и в Московской крепости лежит на колесах множество медных пушек, литых Италианскими мастерами.

Василий часто с особенною пышностию и необыкновенным радушием, ни сколько впрочем не унижающим сана его, пирует посреди своих бояр и иностранных послов. В самой зале пиршества, на двух столах, расставлено множество серебряных позолоченых сосудов. Ни во дворце, ни в других местах государь не содержит на жалованьи воинской стражи, кроме одних только лиц, составляющих двор его; сторожевые же посты охраняются верною городского дружиною. Все городские улицы запираются воротами или рогатками, и ходить ночью позволено только по самой [406] крайней необходимости, и то не иначе как с фонарем.

Двор составляют князья и главнейшие военные сановники, которые чрез определенное число месяцев поочередно вызываются из областей для поддержания придворного блеска, дли составления царской свиты и для отправления разных должностей. При наступлении войны, войско набирается из ветеранов и рекрут, для чего в каждом городе воевода обязан вести счет молодым людям, и способных к оружию вносит в список. Во время мира из областной казны выдается им известное, весьма впрочем не значительное жалованье. За то военные люди свободны от податей, имеют всегда преимущество пред крестьянами и во всех делах своих пользуются царским покровительством. Во время войны для истинной доблести открывается благородное поприще и вообще по всем частям Государственного управления находятся полезные и прекрасные учреждения, так что всякой по заслугам своим получает или вечную награду или вечный стыд.

Текст воспроизведен по изданию: Отрывок из сочинения Павла Иовия о России // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 6. № 24. 1837