СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ХОНДЕМИР

СУТЬ ТРАДИЦИЙ

ХАЛАСАТ АЛ-АХБАР

ИСТОРИЯ МОНГОЛОВ

От древнейших времен до Тамерлана.

Отделение Третие [Четвертое - Thietmar.].

Краткая история Джуджи-Хана, сына Чингиз-Ханова и детей и потомков его, царствовавших в степи Кипчакской.

В Роузет-ус-Сефа упомянуто, что однажды при удобном случае, Меркиты ⁶⁶ напали на орду Чингиз-Хана, разграбили оную и похитив беременную супругу его, привезли к Унг-Хану, который, держав ее несколько времени у себя, отослал потом назад к супругу. В сие же время, Государыня сия родила сына, которого Чингиз-Хан назвал Джуджи, то есть гость. По сей причине Джагатай и Угедай всегда насмехались над рождением Джуджи, что производило между братьями всегдашние несогласия. Джуджи был старший сын Чингиз-Хана; после покорения Хорезма, он отправился в степь Кипчакскую, назначенную ему в удел отцем, и умер за 6 месяцев до кончины Чингиз-Хана. 38 человек из его детей и потомков восходили по смерти его на престол Киипчакской.

1-й. Бату, сын Джуджи-Хана, по [40] повелению Чингиз-Хана, вступил на престол по смерти отца своего. Он покорил страны Аланов, Асов, Руссов, Булгаров и других народов; не исповедывал никакой религии и не принадлежал ни к какой секте; поклонялся только единому Богу, отличался чрезвычайною щедростию и в 654 году оставил сей тленный мир.

2-й. Береке-Хан, сын Джуджи-Хана, принявший Мусульманскую религию.

3-й. Менгу-Тимур, сын Тоугана (Тогая?) сына Бату, прозванный во время царствования своего Кильком.

4-й. Туда-Менгу (Тудан-Мунгай?), сын Тоугана (Тогая?).

5-й. Токта-Хан (Тохтагу-Хан) сын Килька.

6-й. Узбек-Хан сын Тоуган-Хана (Тохтагу-Хана?). От него происходит Улус Узбеков.

7-й. Джани-Бек-Хан, сын Узбек-Хана, был Государь весьма справедливый. Услышав о тиранствах, производимых в Иране Эшрефом сыном Тимур-Таша, сына Чубанова, Джани-Бек чрез Дербент пошел на Тебриз и избавив жителей той страны от насилия и притеснений сего тирана, овладел его казною, что заставило сказать одного поэта:

«Ты знаешь как поступил Эшреф-Хер [41] (осел); он взял на свою совесть только тиранство; а золото его унес Джани-Бек».

Убив Эшрефа и оставив в Тебризе сына своего Берди-Бека, Джани-Бек отправился в свои степи и чрез несколько времени умер.

8-й. Берди-Бек, сын Джани-Беков, узнав о смерти отца своего, поспешно отправился из Тебриза и вступил на престол Кипчакский.

9-й. Кульпа-Хан (Кильдай-Хан?).

10-й. Ноуруз, ложно считавшийся в числе детей Джани-Бека.

11-й. Черкес-Хан, которого также, по обстоятельствам того времени, считали сыном Джани-Бековым.

12-й. Хыдыр-Хан (Хизр-Хан?).

13-й. Муруд, сын Хыдыр-Хана.

14-й. Базарджи.

15-й. Тукия, сын Сатия.

16-й. Тефлык (Туглук?) Тимур-Хан, племянник Тукия. В правление свое он два раза предпринимал поход для покорения Мавараннагра.

17-й. Мурид-Ходжа, брат Тефлык Тимур-Хана.

18-й. Кутлук-Ходжа, брат Тукия.

19-й. Урус-Хан.

20-й. Тукья-Кия (Тукта-Кая?) сын Урус-Хана. [42]

21-й. Тимур-Мелик.

22-й. Токтамыш-Хан, помощию Сахиб-Кирана возведенный в достоинство отца и дедов своих, потом взбунтовался против его, и между ими произошла война.

23-й. Тимур-Кутлук, сын Тимур-Бека, также ездивший к Сахиб-Кирану.

24-й. Шади-Бек.

25-й. Пулад сын Шади-беков.

26-й. Тимур сын Тимур-Кутлука.

27-й. Джелаль-уд-Дин, сын Токтамыш-Хана.

28-й. Керим-Берди, сын Токтамыш-Хана.

29-й. Кёпек-Хан, сын Токтамыш-Хана.

30-й. Чегре (?).

31-й. Джебар-Берди, сын Токтамыш-Хана.

32-й. Сейд-Ахмед.

33-й. Дервиш сын Илаги.

34-й. Могаммед-Хан.

35-й. Девлет-Берди сын Таш-Тимура.

36-й. Барак сын Кырджака.

37-й. Геяс-уд-Дин Шади-Бек.

38-й. Мохаммед сын Тимур-Хана. [43]

Отделение Четвертое [Пятое - Thietmar.].

История Гулагу-Хана, сына Тули-Ханова, сына Чингиз-Ханова, и описание царствования его в Иране.

Соловьи, поющие на лугах предания и различающие песни свои по цветнику повествования, в ухо разумных людей принесли следующую весть: Менгу-Каан, возложив на главу венец Царский в Каракоруме и Гелуране, Танджу-Нойона с многочисленным войском послал для управления Ираном. Танджу, прибыв туда, чрез несколько времени, отправил к подножию высочайшего престола донесение, содержащее в себе жалобы на Халифа Мостасема и Молахетдитов Измаелитских ⁶⁶ . По сей причине, Менгу-Каан назначил брата своего Гулагу, с пятою частию войск Могольских, для управления и охранения Ирана. Гулагу, простившись с Кааном, 2 числа первого Ребия 651 года, отправился в орду свою и в месяц Шабан того же года, подняв знамя похода в назначенную страну, в 653 году остановился на [44] долине Кони-Гюль. В месяце Дзул-Хидже упомянутого года, перешедши Джейхун, в месяце Дзул-Каде 654 года, он низпроверг могущество Молахедитов ⁶⁷. Между тем Ходжа Насир-уд-Дин Туси ^67а, по некоторой причине, упоминаемой в пространных летописях, живший в крепости Меймун-Диз, прибыл к Иль-Хану ⁶⁸ и был им принят весьма благосклонно. . В 656 году взявши Багдад, в месяце Рамадане 657 года, Гулагу устремился на Сирию и оставив сына своего Яшмута осаждать Меяфарекин, сам пошел к Нисибину. Взяв сей город, разграбив его и перебив множество народа, он двинулся на Халеб (Алеппо) и разорил всю страну сию. Когда слух об опустошении Алеппо достиг до жителей Дамаска, он отправили к Иль-Хану послов и изъявили свое подданство и повиновение. Гулагу, для испытания их верности, послал в Дамаск Кейтуку-Нойона, который был принят знатнейшими жителями, спешившими ему на встречу, и с великою почестию введен ими в город. Между тем Гулагу, получив известие о смерти Менгу-Каана весьма опечалился и оставив Кейтука-Нойону управление Сириею, сам поднял знамя возвращения. Чрез несколько времени по принятии управления той страны Кейтука-Нойон, Сейф-уд-Дин Кудуз (?), Государь Египетский, с [45] бесчисленным войском напал на него в Баальбеке и взяв в плен лишил жизни с многими другими Моголами. Узнав о сем происшествии, Гулагу сам хотел отправиться в Сирию, чтоб отомстить за поражение, нанесенное Моголам; но по сопротивлению некоторых родственников своих, отложил это намерение. Что касается до Царевича Яшмута, отправленного для осады Меяфарекина, то он, прибывшим к сему городу, взял его после двухлетней осады, и послав в Орду Иль-Хана правителя того города Мелик-Камиля, стал потом, как водится, бить и грабить; а Мелик-Камиль, лишь только прибыл в стан Гулагу, тотчас был предан жесточайшей смерти. Яшмут, отправившись из Меяфарекина в Маридин, предал смерти тамошнего правителя Мелик-Саида, вышедшего к нему на встречу и назначив ему преемником сына его Мелик-Мозаффера, сам отправился к отцу своему. Гулагу, в последнее время царствования, заметив на челе старшего сына своего, Абака-Хана, черты мужества и благородства, вручил ему бразды правления областей Ирака, Мазандерана и Хорасана; Туран-Нойону он дал области Диар-Бекра и Диар-Рабиа, а Муин-уд-Дину Перване поручил страны Рума ⁶⁹ . Лишив жизни Везиря Сейф-уд-Дина Битикчи, он назначил на его место Ходжу Шемс-уд-Дина [46] Мохаммеда Джувейни, а управление Багдадом поручил брату его Ала-уд-Дину Ата-Мелику, автору летописи Джеган-Кюшай ⁷⁰ . Царствовав около 8 лет, Гулагу умер ночью в Воскресенье 19 числа второго Ребия 663 года, на 48 солнечном году своей жизни. Повествуют, что он старался о построении дворцев и языческих капищ и чрезвычайно любил слушать ученых и мудрых людей. Еще доныне существует в Мераге, близ Тебриза, обсерватория, построенная по повелению его, Насир-уд-Дином Туси, описание редкостей и чудес которой находится в обширных летописях.

Абака-Хан сын Гулагу-Хана.

По смерти отца своего, Абака-Хан, с согласия Эмиров и Нойонов, в Рамадане 663 года, украсил престол своим августейшим восшествием. Он предоставил брату своего Яшмуту управление Дербентом и Ширваном, другого же брата Тебшин Аля (Оглу?) и Сонджан-Нойона сделал наместниками и Губернаторами, должность Везиря по прежнему оставил Ходже Шемс-уд-Дину Джувейни, прозванному Сахиби-Адил, управление областию Испаганскою предоставил Ходже Бага-уд-Дину Мохаммеду, а Ходжу Ала-уд-Дина Ата-Мелика сделал верховным [47] правителем Багдада. Ходжа Шемс-уд-Дин, известный своим правосудием, щедростию и снисходительностию, обращал величайшее внимание на дела веры и старался всеми мерами о благоденствии народа; вообще во время правления Абака-Хана, Шейхи ⁷¹, и Сеиды ⁷², орошенные дождем из облака благодеяний и даров его, получили новую жизнь, и все достойные и ученые люди, в царствование его, извлеченные из угнетения мрака, спешили к источнику спокойствия и довольства. Ходжа Ала-уд-Дин Ата-Мелик, также прилагая всевозможное старание о населении Багдада, в скором времени сделал весьма многолюдным сей город, прозванный домом Исламизма, и осыпал различными благодеяниями жителей той страны. Не так вел себя Бага-уд-Дин, начавший тиранствовать в Испагани: не различая виновных от невиновных, он предавал смерти множество людей и не внимал нежным письмам отца своего Шемс-уд-Дина Мохаммеда, увещевавшего его воздерживаться от кровопролития. Наконец небо вняло мольбам утесненных им и рука судьбы, в цвете лет, сложила страницу его жизни.

Повествуют, что в начале царствования Абака-Хана, Береке-Хан, с бесчисленным войском, послал Царевича Буку чрез Дербент к Адербайджану. Яшмут, по повелению брата, отправившийся для отражения [48] врага, встретил его 20 числа Сафера 664 года и вступив в битву, обратил в бегство войска Кипчакские. Береке-Хан, получив об этом известие, с 300,000 войском двинулся в Иран и не останавливаясь шел до реки Кура. Абака-Хан, также с многочисленным войском, остановился по сю сторону реки. Чрез несколько дней, Береке-Хан двинулся к Тифлису, чтобы там перейти реку чрез мост, как вдруг был поражен стрелою смерти, и войска его возвратились в свои жилища.

В 666 году, Барак-Оглан, правивший в то время в Улусе Джагатай-Хана, послал к Абака-Хану Масуд-Бека Балваджи (?), чтобы он, засвидетельствовав Монарху Персии искреннюю дружбу своего Государя, выведал между тем о количестве войска и о состоянии дорог и проходов, находящихся на границах. Как скоро Масуд-Бек приблизился к орде Абака-Хана, то председатель Дивана, Ходжа Шемс-уд-Дин, как следовало,, отправившись к нему на встречу, из чрезвычайной учтивости, сошел с лошади, а Масуд-Бек, с величайшей надменностию, обнял его не сходя с лошади. Хотя это было весьма неприятно Председателю Дивана, но как тут неуместно было требовать удовлетворения, то он и перенес нанесенное ему оскорбление. Масуд-Бек, удостоившись [49] поцеловать руку Иль-Хана, сел выше всех Эмиров и весьма красноречиво изложил причину своего посольства. Чрез два или три дня, заметив, что его начинают подозревать, разными тонкими хитростями, он получил позволение возвратиться назад, и сев на коня, быстрого как ветер, понесся к Маваранагру. На другой день его отъезда Абака-Хан, услышав, что Барак намеревается напасть на Иран, и что приезд Масуд-Бека был основан на обмане и коварстве, послал в след за ним гонцев, с повелением остановить его и с честию привезти назад. Посланные с поспешностию отправились по следам Масуд-Бека, но не нашли даже и пыли ног его, ибо во время прибытия своего в Адербайджан, наблюдая осторожность, он на каждой станции оставлял по лошади, в том намерении, чтобы воспользоваться ими на возвратном пути.

Наконец, прибыв к Бараку, Масуд-Бек рассказал ему все, что видел и слышал. В следствие сего, Барак, собравши все военные снаряды, с 100,000 всадников, в 667 году, перешел Аму и наполнил страхом и бедствием весь Хорасан до пределов Адербайджана; но Абака-Хан, устремившись на него с сей стороны с многочисленным войском, в месяце Дзул-Хидже 668 года, в 5 или 6 Фарсахах от Герата, встретил Барака и [50] вступил с ним в битву. Барак, устрашенный молниеносными мечами жителей Ирака, обратил тыл с поля сражения. Абака-Хан овладел всем его багажем, и по прежнему оставив Аргуна правителем Хорасана, возвратился в Адербайджан. Да будет известно, что после сего, между Царями Египетскими и Абака-Ханом, случились многие происшествия: для чего, кажется, не будет лишним кратко рассказать о состоянии Султанов той земли, что, я надеюсь, понравится умным и прозорливым людям.

История Султанов Египетских.

От людей проницательных не скрылось, что, как о том прежде было говорено, Салах-уд-Дин Юсуф, сын Аюба, один из приближенных Государя Сирии, Нур-уд-Дина Махмуда сына Зенгиева, в 565 году овладев Египтом, в первую пятницу Мохаррема 566 года, выкинул из хотбы ⁷³ имя Адида Алеви (Фатемита), и велел упоминать в оной Мостади-Аббасида. Управление Египтом утвердилось за Салах-уд-Дином, по смерти коего, дети его, один за другим, восходили на престол. Когда же кончилось владычество последнего из них, Мелика Салиха, то на престол утвердился один из пажей его, именем Кутуз (Фируз?), принявший [51] прозвание Мелика Мозаффера. Кейтука-Нойон, взятый им в плен во время Гулагу, был лишен жизни; но скоро после сего, Бондокдар (знаменоносец), также один из Мамелюков Мелик-Салиха, возмутившись против Мозаффера, предал его смерти, и овладел Египтом. Рассказывают, что Бондокдар, во время царствования своего, с двумя или тремя приближенными, ездил в Рум для разведывания о состоянии сей страны, и осмотрев ее границы и дороги возвратился в Египет. Потом, отправив к Абака-Хану посланника, Бондокдар извещал его, что для прогулки и удовольствия, он ездил в Рум, и в лавке такого-то трактирщика, заложил перстень свой, за подданное ему кушанье, прибавляя, что ему было бы весьма приятно, если бы Царь приказал прислать к нему тот перстень. Абака-Хан, подивившись отважности и мужеству Бондокдара, послал в Рум гонца, повелевая Муин-уд-Дин Перване, достав перстень Бондокдара, отправить его к сему Государю. После сего Муин-уд-Дин послал к Бондокдару самыя ласковыя письма, в следствие коих Султан Египетский устремился на Рум, а Перване, чрезвычайно испуганный, поспешил оставить сию страну. Бондокдар, пробыв несколько дней в пределах Рума, и возвратившись оттуда с обильною добычею и бесчисленными богатствами, послал [52] к Абака-Хану письма Перване, извещая при том, что они были причиною его похода в Рум. Абака-Хан, услышав такие вести, отправился в Рум, и рукавом гнева своего загасив свечу жизни Перване, отправил отряд войск в Сирию. Моголы, вошедши в сию страну, приступили к осаде крепости Биры, но тотчас были обращены в бегство, прибывшим туда Бондокдаром. Правив 15 лет счастливо и благополучно, сей Государь переселился на тот свет, и на престол вступил сын его Мелик Саид, также умерший по двухлетнем царствовании. После его, трон достался Сейф-уд-Дин Калауну, прозванному Илги. В 679 году, Абака-Хан велел брату своему Менгу-Тимуру, с многочисленным войском, вторгнутся в Сирию и Египет. Илги пошел на встречу врагам, оба войска сошлись в Хомсе (Емессе), ветер победы повеял на знамена правоверных Египтян, и неверные Моголы, обратясь в бегство, вместе с предводителем своим Менгу-Тимуром, были без пощады перебиты.

Падение председателя Дивана и смерть Абака-Хана.

Рассказывают, что в последнее время царствования Абака-Хана, Меджд-уль-Мульк-Езди, вместе с некоторыми Эмирами, успел [53] лишить благоволения Иль-Хана председателя Дивана Шемс-уд-Дина Мохаммеда. Сей сильный вельможа был лишен власти, а брат его Ала-уд-Дин Ата-Мелик, по наветам Меджд-уль-Мулька, также был обвинен и предан суду. Еще дело его не было решено, как вдруг Абака-Хан скончался в Гамадане 20 числа Дзул-Хидже 680 года, царствовав 17 лет.

Никудар, сын Гулагу-Хана.

В Воскресенье первого Ребия 681 года, с согласия вельмож и дворян, вступив ногою величия на трон Царства, в месте называемом Алатак, Никудар открыл двери даров и правосудия жителям Ирака и Адербайджана. Приняв веру Ахмеда избранного ⁷⁴ (Да благословит и да приветствует его Господь!), Никудар принял вместе и прозвание Султана Ахмеда. Это событие чрезвычайно обрадовало всех Мусульман. Сделав по прежнему Везирем опытного Шемс-уд-Дина, он оказал также благосклонность свою и брату его Ала-уд-Дину, схватив Меджд-уль-Мулька, предав его в руки врага, и приказав лишить жизни; но скоро после сего, 4 числа Дзул-Хидже упомянутого года, Ходжа Ала-уд-Дин, освободившись от бедствий сего мира, жилища страха, переселился в [54] страны высочайшего блаженства. Когда же старанием и неусыпным попечением Ходжи Шемс-уд-Дина, и счастливым правлением Царя Мусульманского, народ Пророка усилился, огонь зависти и ненависти воспламенился в сердцах некоторых Царевичей. Один из них, именем Аргун, поехал в Хорасан, и приготовив там все нужное для похищения Царской власти, в Сафере 683 года, вторгнулся в пределы Дамагана. Султан Ахмед послал против бунтовщиков Али-Инака, называвшегося вообще Алынаком. Сражение произошло в долине Ак-Ходже, и Аргун был обращен в бегство. После сего Султан Ахмед отправился в Хорасан, а Алынак пустился преследовать Аргун-Хана, который однако же успел достигнуть крепости Келата. Алынак прибыл туда, и разными обольстительными словами, уверив Царевича в безопасности, привез его в Курджан к Ахмед-Хану, который заточив его в палатке, приставил к нему для стражи Эрука, брата Буки, с 4000 воинов. Потом, по чрезвычайному легкомыслию, и нетерпеливо желая предаться всем удовольствиям, Ахмед-Хан, без свиты, поехал в Ирак, велев предать смерти Аргуна, чрез неделю после своего отъезда; но во время его отсутствия, Бука и многие другие Эмиры, которым не нравился Исламизм Султана, [55] соединились между собою, в полночь освободили Аргуна из заключения, и неожиданно напав на Алылака, убили его со множеством других приближенных Султана Ахмеда. На другой день, Бука послал к Караунасам гонца на дромадер, повелевая им перехватить на дороге Султана Ахмеда, а чрез несколько дней и сам Аргун отправился для его преследования. Узнав, в окрестностях Эсфарейна об освобождении и возмущении Аргуна, Ахмед поспешил в орду матери своей, Куты-Хатун, находившуюся в Серабе. В продолжение сего пути, он был оставлен всеми приближенными своими, разбежавшимися в разные стороны, и чрез два или три дня по приезде его в Сераб, народ Караунасов ⁷⁵ вторгся в тамошнюю орду, и предал ее грабежу. Вскоре за сим, когда прибыл туда сам Аргун, то Карабукай и Сенгур (Сенгун?), двое из приближенных Султана Ахмеда, соображаясь с обстоятельствами, схватили его и привезли к Аргуну.

«Каждый час, каждую минуту, каждое мгновенье, изменяется счастье мира сего».

Аргун тотчас предал Султана Ахмеда детям Кенкурбая, павшего от руки сего Государя, чтобы они разбив ему спину, в возмездие ⁷⁶ за смерть отца своего, растерзали тем сердца Мусульман ⁷⁷ . [56]

«Таков обычай сего жестокого мира, что иногда бываешь на седле, иногда под седлом».

Ахмед царствовал 2 года и 3 месяца.

Аргун-Хан, сын Абака-Хана.

7 числа первой Джумады 683 года, с согласия Ханов, Эмиров и Царевичей, возложив на главу корону Царскую, Аргун-Хан предоставил Буке полную власть распоряжаться всеми большими и малыми делами, касающимися до управления Государства и Финансов. Бывший председатель Дивана, Шемс-уд-Дин Мохаммед, во время освобождения Аргуна, решившись искать спасения в бегстве, уехал в Испаган, и оттуда, морем, хотел отправиться в Индостан; но потом положив руку в полу упования, поехал в Адербайджан в орду Иль-Хана, и получив на дороге весь ласковое письмо от Аргун-Хана, поспешил к нему явиться. В месяце Раджебе того же года, Бука, заметив, что бывший председатель Дивана начинает опять входить в силу у Аргун-Хана, оклеветал пред ним Шемс-уд-Дина в отравлении Абака-Хана, и Аргун, поверив наветам злонамеренных клеветников, лишил жизни Шемс-уд-Дина. Один поэт написал следующие стихи на кончину сего вельможи.

«От смерти его небо облилось кровью,
Луна растерзала лицо свое и Зюгре ⁷⁸ [57]
обрезала прелестные локоны свои. Ночь,
исполненная печали, облеклась в мрачную
одежду траура, и утро, повеяв холодным
дыханием, разорвало покрывало свое.

Говорят, что палач пришел к нему в то время, когда он, кончив омовение, открыл Коран, чтобы искать в нем предзнаменования ⁷⁹, и нашел следующий стих:

«О вы, говорящие Господу, Ты еси Единый
Бог наш, и идущие путем правым! Господь
ниспошлет нам ангелов, и не будет
вам ни страха, ни печали, но будете
радоваться в раю, обещанном вам».

По смерти Шемс-уд-Дина, Бука пользовался величайшею властию и чрезвычайным уважением, доколе, по некоторой причине, упоминаемой в пространных летописях, задумав возмутиться, не был предан смерти. В 686 году, Саад-уд-Доуле, человек приятного обращения и веселый собеседник, нашедши своими речами дорогу к сердцу Государя, воспламенил в саду состояния своего огонь Царского внимания и благосклонности. Со дня на день увеличивались важность и достоинство его,, и с часа на час, звезда счастия и благополучия сего презренного человека восходила все выше и выше, до такой степени, что приобретя неограниченную власть в управлении Государством и финансами, он лишил всякого участия в делах прочих вельмож и Эмиров. Во время могущества [58] сего нечестивца, презренные Евреи, ступив ногою на трон величия, начали порицать и ругать последователей истинной веры и высокого закона последнего Пророка. По внушению сего неверного, Аргун-Хан не только повелел, чтобы Мусульмане не участвовали в делах Дивана, но даже запретил им входить в орду свою. Этот негодной человек советовал даже своему нечестивому Царю, обратить Каабу ⁸⁰ в идольское капище, и отвратив народ от верования в Единого Бога, привести его к идолопоклонству; но, по чудесному заступлению Пророка, молитвы Мусульман были услышаны, Аргун сделался опасно болен и слег в постелю. Эмиры и вельможи, заметив опасность его положения, стали усердно молиться и щедро раздавать дары и милостыню. Особенно Саад-уд-Доуле находился в величайшем смятении; помышляя о своих грехах и незаконных намерениях, он чрезмерно печалился и показывал совершенное раскаяние. Посему, начав расстилать ковер ласк и справедливости, в один день разослал по всем областям 70 повелений для утишения народного негодования; но в следствие сего решительного определения Пророка: «Смерть ваша, когда настанет время, не замедлится и не ускорится не единым часом,» все благодеяния его были бесполезны, и болезнь Царя усиливалась со дня на [59] день. Когда Тогаджар-Нойон и некоторые другие Эмиры совершенно отчаялись в его в выздоровлении, то движимые долговременною ненавистию, питаемою ими к Саад-уд-Доуле, в конце месяца Сафера 690 года, они схватили его и предали смерти. Аргун-Хан получив о сем известие находясь при последнем издыхании, и 3 числа первого Ребия того же года, в след за Саад-уд-Доуле, переселился в другой мир. От смерти его, щеки преследователей религии Мохаммеда разцвели как розы весною, а сердца врагов Исламизма были сожжены огнем печали и горести как листы руты. Да будет слава Господу за непрерывные благодеяния и беспрестанные милости его!

Кенджату-Хан, сын Абака-Хана.

Во время царствования Аргун-Хана, Кенджату-Хан жил в Руме; получив же известие о смерти своего брата, и призываемый Эмирами, в месяце Раджебе 690 года, он прибыл в орду. Часть вельмож с отвращением, и малое число охотно и от сердца, поставили ногу в круг подданства и повиновения и открыли руку на дары и приношения, а язык на хвалу и моления. В след за сим, получив неприятные известия из Рума, Кенджату снова пошел туда с войском, [60] и в первом Джуммаде 691 года, возвратясь победителем, занялся управлением Государства и приобретением любви народа и войска. Он возвел Ак-Буку в достоинство Эмир-уль-Умераа ⁸¹, а должность Везиря перепоручил Ходже Саад-уд-Дин-Халеду Зенджани. Во время правления Кенджату, в 693 году, появилось и уничтожилось колдовство, как об этом упомянуто во многих известных летописях. Говорят, что Кенджату большую часть времени проводил в пирах и обществе красавиц, и часто срывал покрывало непорочности с дочерей дворян и вельмож. По сей причине, Тогаджар-Нойон, Туладай и другие Эмиры, согласились возвести на престол Байду-Хана, бывшего правителем Багдада. Узнав об этом, Кенджату заключил в оковы Кайчук-Баля, Туладая и некоторых других мятежников. Между тем, Тогаджар, отправив тайно в Багдад посланника, извещал Байду, что для успеха в сделанном им против Кенджату заговоре, ему должно спешить своим прибытием к ним, и в след за сим, Байду, с многочисленным войском, немедленно выступил из Багдада. Кенджату-Хан, выслав вперед против него Ак-Буку и Тогаджара, во вторник первого Джуммады 694 года, сам отправился на [61] врагов. На середине пути, Тогаджар возмутился, отделился от Ак-Буки, и войска тотчас перешли на его сторону, а Ак-Бука с малым числом оставшихся при нем воинов, принужден был возвратиться. По прибытии его, Кенджату, с печалью в сердце и со слезами на глазах, поехал в Муган. Между тем Кайчук-Бал, Туладай и другие Эмиры, которые заключены были в Тебризе, освободившись старанием некоторых доброжелателей Байду-Огула, бросились внезапно в Муган, и овладев Кенджату-Ханом, тотчас предали его смерти. Кенджату был самый щедрый из всех детей Гулагу-Хана; правил справедливо и правосудно и ни когда, ни один невинный не был убит по его повелению. В Истории четырех Улусов ⁸² упомянуто, что настоящее имя Кенджату, есть Анкату, что значит на Могольском «удивительно прекрасный» или «блистательный».

Байду-Хан, сын Таргая сына Гулагу-Ханова.

В конце первого Джуммады 694 года, с согласия Эмиров и вельмож, и при радостных восклицаниях всего народа, Байду-Хан вступил на престол в окрестностях Гамадана. В сан Эмир-уль-Умераа, он возвел Тогаджар-Нойона, бывшего основателем [62] его могущества, а должность Везиря и управление делами Дивана предоставил Джемал-уд-Дину Дестджердани. Когда Царевич Газан, правивший Хорасаном со времени смерти отца своего Аргун-Хана, узнал об убиении Кенджату и воцарении Байду-Хана, то решившись отомстить смерть своего дяди, прибегнул к Эмиру Ноуруз-Гази, чтобы посоветоваться с ним о средствах исполнить свое намерение. Этот Эмир Ноуруз был сын Аргун-Аги, при потомках Чингиз-Хана более 39 лет управлявшего Хорасаном, и по смерти отца своего, находился при дворе Аргун-Хана; когда же Бука, по повелению сего Государя, был предан смерти, он бежал в восточные провинции Государства, принял там Исламизм, и воспламенившись ревностию к вере, перебил множество идолопоклонников. Долгое время он находился в вражде с Царевичем Газаном, но наконец, в 690 году, они примирились и Эмир Ноуруз прибыв к Газану, целовал его ногу, сделался весьма сильным при сем Государе, и был удостоен особенной его милости. Таким образом, вознамерившись овладеть Ираком и Адербайджаном, Газан стал советоваться о сем деле с Ноуруз-Гази, которой отвечал ему, что он обязывается возвести его на престол, и воздать Байду-Хану достойную [63] награду за дела его, с тем условием, чтобы Царевич оставил свое неверие и идолопоклонство, и принял веру последнего Пророка. Газан согласился, и в месте называемом Фируз-Куг, публично исповедовал единство Божие. В сей же самый день, милостию Господнею, несколько тысяч человек перешли из бедствия неверия, к блаженству Исламизма.

После сего Газан отправился к Адербайджану, и прибыв в окрестности Рея, послал к Байду-Хану красноречивого посла, требуя от него выдачи убийц Кенджату. Когда же посол возвратился не достигнув желаемого, то по совету Ноуруза, Газан явно поднял знамя возмущения. Войска Байду были также приведены в движение, и когда сошлись караулы ⁸³ обеих армий, то между ними произошла сшибка, в которой караул Байду-Хана был обращен в бегство. Не смотря на сие, Газан, в другой раз, отправил к Байду посла, и весьма дружелюбно извещал его, что эта сшибка произошла без его ведома. Байду-Хан, с своей стороны, отвечал также весьма ласково, и между ними положено было увидеться друг с другом, и без чужого посредства, самим переговорить о своих делах. За сим, в назначенный день, оба Государя съехались с войском в определенное место, и выступив вперед с [64] несколькими людьми, встретили друг друга с честию и уважением. Газан просил Государственных уделов Фарса и Ирака принадлежавших Аргуну; Байду-Хан легко на сие согласился, и они определили, сделав на другой день пир, каждому отправиться потом во свояси; но Байду-Хан и Эмиры его не прежде разошлись с места свидания, как решившись назавтре, во время обеда, убить Газана. Узнав о замысле врагов, и пользуясь мраком ночи, темнотою подобной сердцам неверных, Газан, с помощию светильника благодати Божией, отправился в Хорасан. Байду же, узнав на другой день об уходе Газана, весьма опечалился от своей неудачи; но в след за сим, Назан, снова отправив посла, извещал Байду-Хана, что он намеревался примириться с ним, но уехал, не испросив на то его позволения, потому, что приметил признаки возмущения со стороны некоторых сильных Эмиров. Байду, по видимому удовольствовавшись сим извинением, дал повеление Мелик-Ислам Джемаль-уд-Дину вручить посланным Газана все Государственные уделы Фарса. Но когда люди Царевича привезли в Фарс ярлык Байду-Ханов, то Джемаль-уд-Дин отказался оному повиноваться. Приближенные Газана, будучи сим чрезвычайно удивлены, возвратились назад. [65]

Между тем Эмир Ноуруз, для узнания тайного расположения умов Эмиров Ирака и Адербайджана, под видом посольства, приехав к Байду-Хану, скрытно условился с Тогаджаром, взаимною помощию, сложив ковер царствования Байду-Хана, возвести на престол Газана. Подозревая Ноуруза, Байду-Хан несколько времени не отпускал его, но наконец обольщенный предложениями сего Эмира клятвенно ему обещавшего, приехав в Хорасан, схватить Газана и прислать его к нему связанного, позволил Ноурузу возвратиться. Эмир Ноуруз, прибыв ко двору Царевича, исполняя клятву свою, послал Байду-Хану связанной котел, называющийся по Турецки Казан. Царь и Эмиры, удивленные сею выдумкою, раскаялись что отпустили Ноуруза. В сие время, Сахиби-Азем Ходжа Шемс-уд-Дин Зенджани, присоединившись в области Себзевар к войску Газана, известил его о расположении к нему Эмиров и вельмож Байду-Хана. В след за сим, отправив вперед Эмира Ноуруз с Садри-Джеганом и другими важнейшими сановниками, Газан потом и сам пошел на Адербайджан. Двинувшись с поспешностию, Ноуруз в полночь остановился в месте, отстоявшем на две станции от орды Байду, и лишь только Тогаджар и некоторые Эмиры Ирака, получили известие о прибытии Ноуруз-Бея, [66] как тотчас же явились к нему в лагерь. Расстроенный и оставленный счастьем Байду обратился в бегство, но был преследуем Эмиром Ноурузом, который настигнув в Нахджеване (Нахичеване), сего несчастного Государя, день жизни его тотчас переменил в вечер смерти.

Султан Махмуд-Газан, сын Аргун-Хана.

В месяце Дзул-Хидже 694 года, в день праздника Идул-Адха ⁸⁴, Газан-Хан звездою своего восшествия осветил мир, и своею щедростию особою украсил трон мироправления. В сей же самый день издан был ярлык, которым повелевалось Моголам, ниспровергнув основание неверия, принять высочайшую религию Мусульманскую. Тотчас по вступлении на престол, Газан послал в Хорасан Эмира Ноуруза для прекращения возмущения некоторых родственников своих, перешедших через Аму. Ноуруз-Гази отправился туда, и с полным успехом окончив возложенное на него поручение, возвратился ко двору, но чрез несколько времени, по повелению Султана, снова поехал в Хорасан для управления и защиты сей провинции. Воспользовавшись его отсутствием, некоторые Эмиры стали обвинять пред Султаном сего ревностного воителя за религию Мусульманскую, [67] в том, что он имеет враждебные расположения к Газан-Хану и находится в дружбе с Государем Египетским; а Садр-уд-Дин Халеди, бывший председателем Дивана, написав поддельное письмо от лица Эмира Ноуруза, и наполнив оное изъявлениями искренности и единодушие к Государю Египетскому, представил оное Газан-Хану. Сей Государь, давно уже обезпокоиваемый великою властию Ноуруза, услышав сии речи, без всякого розыска и разведывания, весною 696 года, из летнего стана своего в Гамадане, отправил в Хорасан, с многочисленным войском Кутлук-Шах-Нойона, Эмира Султана (Сунтая?) и Пербедока (Перкадака?), с повелением не возвращаться, доколе не лишат жизни Эмира Ноуруза. По прибытии в Хорасан сих трех эмиров, Ноуруз, не будучи в состоянии им сопротивляться, искал убежища у зятя и воспитанника своего Мелик-Фхар-уд-Дина Керта; но когда Кутлук-Шах прибыл в Герат, бесчеловечный Мелик принял его весьма учтиво, и Ноуруза, связанного и скованного, предал врагам. 22 числа упомянутого месяца, превратив весну жизни Эмира Ноуруза в осень смерти, Кутлук-Шах отправил голову его в Царскую орду.

В 697 году, Газан послал в Хорасан брата своего Хербенде-Огула, называвшегося [68] также Олджайту Султаном, но более известного под именем Султана Мохаммеда Худабенде. Сей Царевич поссорился там с Мелик-Фахр-уд-Дином Кертм, но наконец, старанием Шейх-уль-Ислама Ходжи Шегаб-уд-Дина Хаджи, они примирились. В 699 году Ходжа Садр-уд-Дин Зенджани, прозванный Садри-Джеганом, под предлогом завладения казною и правлением, был подвергнут наказанию и лишен жизни, а придворный врач Ходжа Рашид-уд-Дин ⁸⁵ и Ходжа Саад-уд-Дин сделаны были Везирями на его место.

О Государях Египетских и происшествиях, случившихся между Газаном и Мелик-Насиром.

Когда Сейф-уд-Дин Калаун, прозванный Илги, царствовал в Египте 18 лет, в 690 году, переселился в вечность, на престол вступил сын его Мелик-Эшреф. После тысячедневного его царствования, посвященного попечениям о благе народа, Бидере (?), один из счастливцев, возвеличенных Эшрефом, соединясь с несколькими неблагодарными пажами, убил сего Государя, и возвел на престол брата его Мелик-Насира, а сам принял сан Эмир-уль-Умераа. По прошествии года, когда дела находились в таком состоянии, Кейтука соединясь с Ладжином и пажами Эшрефовыми, сделал возмущение, и [69] убив Бидере, сам занял престол, а Ладжину дал начальство над войсками. Чрез два года после сего, Эмиры Египетские, вероломно низвергнув с престола Кейтуку, возвели на оный Ладжина; но в 697 году, возмутившись также и против Ладжина, они предали его смерти, а бразды правления вручили опять Мелик-Насиру. Во время своего царствования, Мелик-Насир послал 4000 всадников в Рас-уль-Айн, правители коих платили подать Газану, с повелением разграбив и разорив сии места, предал смерти многих Мусульман. По сей причине, Султан Махмуд-Газан, вознамерившись завоевать Сирию и Египет, 20 числа Сафера, с 90,000 войска пошел в поход на сии страны. Мелик-Насер, горя желанием войны, также двинулся с многочисленным войском; сражение произошло в окрестностях Эмессы, Египтяне обратили тыл и лишились большого числа войска. Сам Султан Египетский бежал с такою поспешностию, что когда сошел с коня, не имел при себе семи всадников. Пробыв в Эмессе два дня, Султан Махмуд-Газан отправился потом к Дамаску, и прибыв в сем городу, прекрасному как рай, даровал безопасность его жителям. Потом перепоручив Кутлук-Шаху покорение крепости Дамасской, и оставив по надежному чиновнику в каждом Сирийском [70] городе, отправился в обратной путь. Едва перешел он за Эвфрат, как жители крепостей Сирийских взбунтовались, и начав кровопролитие, вышли ночью из своих укреплений, и украв у Моголов лошадей, убивали всех из них, кого ни находили. По сей причине, Эмиры, почитая полезным возвратиться, соединились и перейдя Эвфрат, прибыли в Царскую орду. В другой раз перешедши Эвфрат для завоевания Сирии, Газан-Хан подвигался весьма медленно, и в 702 году, прибыв в окрестности Алеппо, несколько дней провел там в удовольствиях и забавах. После сего, оставив Кутлук-Шах-Нойону, Чубан-Бею и некоторым другим Эмирам труд завоевания Сирии, сам поднял знамя возвращения.

Между тем, Мелик-Насир, с многочисленными войсками, остановившись в окрестностях Дамаска, ожидал Газан-Хана. Когда Кутлук-Шах Нойон и другие храбрые Эмиры, перешедши Эвфрат, приступили к осаде Эмессы, то один человек, пришедши из Дамаска, распустил слух, что Мелик-Насир еще не прибыл в Дамаск, но что жители сего города, с многочисленными богатствами, отправляются в Египет. По сей причине, полководцы Газановы пошли к Дамаску, и прибыв в один…. (Вероятно день. В тексте тут находится пропуск) в [71] место называемое Мердж (?), на вершину одного холма, вдруг увидели оттуда всю долину наполненную войсками; ибо Мелик-Насир, услышав о возвращении Газана, еще далее подвинулся вперед. На другой день, с обеих сторон, устроив ряды, вступили в сражение. Хотя Эмир Чубан сражался храбрее Рустема и Эсфендияра ⁸⁶, но наконец победа склонилась на сторону Насира; Кутлук-Шах Нойон, Чубан и другие Эмиры и вельможи обратились в бегство; Моголы, преследуемые Египтянами, потеряли около 10,000 убитыми. Когда бежавшие Эмиры, в Сафере 703 года, прибыли в Оджан в орду Газан-Хана, он велел всех их наказать и высечь, сообразно вине каждого, Чубана же отличил, подарив ему чалму и пояс.

Смерть Газан-Хана.

После бегства Кутлук-Шаха, сей правосудный Государь сделался весьма болен в окрестностях Казвина, а на пути Царского войска, из сего места к зимним жилищам, здоровье совершенно его оставило, слабость усилилась и никакого средства не оставалось к излечению. Узнав, что настало время перейти в другой мир, Газан-Хан призвал Эмиров и Нойонов, сделал завещание и назначил наследником брата своего [72] Олджайту Султана, находившегося в Хорасане. После сего, отвратив лицо от суеты сего тленного мира, в Воскресенье 10 числа Шауаля 703 года, во время второго Намаза ⁸⁷, переселился в сады райские. Все знатные и могущественные Ханы и Нойоны, не будучи в состоянии удерживать горести своей, предались плачу и рыданию. Тело сего милосердого государя было перенесено в Тебриз, и там предано земле. Описание зданий и благодеяний сего Монарха, одаренного блистательнейшими качествами, находится в обширных творениях, а сочинитель, опасаясь многословия, извиняется в том, что не упоминает об оных. Газан жил 33 года и царствовал 7 лет и 9 месяцев.

Олджайту Султан, сын Аргун-Хана.

Прибыв в Оджан 5 числа Дзул-Хидже 703 года, и исполнив обязанности траура, Олджайту Султан 15 числа того же месяца, вступил на престол. Он возвел Кутлук-Шаха в сан Эмир-уль-Умераа, а Ходжу Рашид-уд-Дина и Ходжу Саад-уд-Дина по прежнему оставил Везирями; но чрез несколько времени Саад-уд-Дин, подозреваемый в завладении казною Дивана, был лишен жизни и Ходжа Алишах Джилан (Джилани?) сделан товарищем Рашиду. Весною 704 года, Султан [73] Мохаммед Худабенде положил основание городу и крепости Султании; когда же построение оной в скором времени было окончено, сделал ее своею столицею. В царствование его, некоторые Эмиры Египетские и Сирийские, между прочим Джемал-уд-Дин Акрам и Кара-Сенкур, бежав от Мелик-Насира, искали убежища у Иль-Хана, и будучи им благосклонно приняты, рассказывали ему о тиранстве и несправедливостях Мелик-Насира. В следствие сего, Султан Мохаммед Худабенде вознамерился завоевать Сирию и Египет, и приготовив нужные запасы и оружие, двинулся с своими победоносными войсками на Царство Насира. В Воскресенье, в первых числах Рамадана 712 года, перешедши чрез Эвфрат, в Пятницу 6 числа того же месяца, остановился пред Рахбет-уш-Шам. Храбрейшие из воинов его окружили сию крепость, и бой запылал с обеих сторон; но после многих трудов и усилий, старанием Ходжи Рашид-уд-Дина, это дело было было миролюбиво окончано, и 24 числа упомянутого месяца, Государь благополучно и с победою отправился в обратной путь к столице своей.

Между тем Кёпек-Хан и Ейсур-Оглан, с многочисленными войсками перешедши Аму, всеми силами устремились на завоевание Хорасана. Эмир Есаул, Эмир-Али Куджи и [74] другие, находившиеся к сей области, Эмиры Иль-Хановы обратились в бегство пред войсками Мавараннагрскими; Олджайту-Султан, узнав о сих происшествиях, немедленно решился идти в Хорасан, то неприятели, устрашенные уже одним известием об этом, поспешили возвратиться в свои жилища. После сего Иль-Хан назначил старшего сына своего, Султана Абу-Саида, для управления Хорасаном, и снабдив его снарядами и многочисленною свитою, приставил к нему Атабеком (дядьдою) Эмира Сиюнджа. Царевич, в 713 году, поехал в назначенную ему область, и на летнем становище, называемом Кешки-Мюрад, соединился с Эмиром Есаулом и Эмиром Али-Кушджи бежавшими от Кёпек-Хана (Кибак-Хана?). Прибыв в Хорасан, Абу-Саид утвердил там правосудие, принял жителей сей страны под крыло милости и снисхождения, и счастливым приездом своим прекратил все бедствия. Между тем Кёпек-Хан поссорился с Ейсуром, и сей последний, с согласия Иль-Хана, прибыл в Хорасан. В 717 году, Олджайту сделался смертельно болен, и в праздник Идул-Фитре ⁸⁴, рука судьбы сложила страницу его жизни.

«Сей праздник чрезвычайно радостный, был теперь исполнен горести для жителей Ирана.» [75]

Мохаммед Худабенде царствовал 12 и жил 36 лет. Между всеми потомками Чингиза, он отличался правосудием и старанием утвердить религию Мохаммеданскую. Во время царствования своего, обращал особенное внимание на воспитание Сеидов, Улемов, Учителей и Муфтиев, и любил чрезвычайно семейство Алия, для чего на монетах велел чеканить имена двенадцати Имамов.

Султан-Абу-Саид, сын Олджайту-Султана.

Услышав, что болезнь отца усилилась, Абу-Саид отправился в Султанию; но прежде его прибытия туда, судьба окончила дело свое, и Олджайту Султан был уже в жилище вечности. Достигнув означенного места, в начале 717 года, по исполнении должного траура, в месяце Сафере того же года, он вступил на престол, и показав великую заботливость в управлении делами Государства и народа, распустил знамя справедливости и правосудия. Должность Эмир-уль-Умераа он препоручил Чубан-Нойону, а Везирство оставил по прежнему Ходже Рашиду и Ходже Али-Шаху. Пользуясь малолетством Государя, бывшего только 12 лет, Эмир Чубан присвоил себе управление Царством и Финансами, и стал самовластно заведывать всеми Государственными делами. [76] В 718 году, по причине несогласия и споров, происходивших между членами Дивана, Ходжа Али-Шах Джилан, щедрыми подарками, до такой степени привлек на свою сторону Эмиров и вельмож, и особенно Эмира Чубана, что они, лишив Ходжу Рашида благосклонности Султана, безвинно предали смерти сего превосходного и добродетельного Везиря. Моулана Джелал-уд-Дин Эшки (?), в описании сего происшествия, говорит:

«Когда Рашид, руководитель народа и религии, перешел в будущую жизнь, то писец, время кончины его, означил слова Тоба-Серагу (Да будет благовонен прах его!) ⁸⁸ «

В сем же самом году, Царевич Ейсур, сделав в Хорасане возмущение, быстро двинулся на Мазендаран, а Узбек, Царь Кипчакской, вторгнувшись чрез Дербент, устремился на Адербайджан. Султан Абу-Саид-Хан, назначив Эмира Хусейна Гурекана для отражения войска Ейсурова, и послав в след за ним Эмира Чубана, сам отправился на зимния жилища в Карабаг; когда же распространился слух о прибытии в Дербент Хана Узбека, то будучи в крайней необходимости, он, с малым количеством находившегося при нем войска, пошел к берегам реки Кура. Между тем, как враги грабили и расхищали по ту сторону сей реки, Эмир Чубан, спешивший в Хорасан, [77] прибыл в Бейлекан, и получив там известие о вторжении Узбека, переменил намерение, и с 20,000 войска присоединился к своему Государю. Тотчас по прибытии его, какая-то слабость овладела войсками Узбека, и они устремились назад в страну свою; узнав об этом, Эмир Чубан, с быстротою молнии и вихря, перешел чрез реку, и пламенным мечем своим пожег жатву жизни множества врагов; по возвращении же своем, приказал наказать и высечь Курмиши сына Алыканова и многих других Эмиров, которые, прежде его прибытия, торопились вступить в сражение с врагами, и не слушали повелений Государя. Оскорбленные Эмиры решились возмутиться при первой возможности, и когда Султан Абу-Саид отправился в Султанию, а Чубан пошел в Гурджестан (Грузию), они воспользовавшись сим случаем, как волки бросились его преследовать; когда злонамеренные Эмиры находились уже близко от места, где остановился Чубан, он оставил юрту свою, устремился в другую сторону. Разграбив стан Чубана, бунтовщики спешили по следам его, и настигнув, вступили с ним в кровопролитную битву. Чубан был разбит и с несколькими изнуренными воинами, предавшись бегству, разными хитростями едва успел достичь Султании. Тогда Курмиши, Иренджин, Тогмак, [78] Исбука, Ильдурджи, Чубан, Каранунас и другие Эмиры, решившись на битву, с бесчисленными войсками, бросились преследовать Чубана, и прибыв к пределам Султании, перешли через реку Сефид-Руд. Увидев мужество неприятелей, Султан Абу-Саид сам пошел им на встречу, со всеми находившимися при нем Эмирами и войсками. Когда противники сошлись, то как море Хазарское (Каспийское), когда оно закипит и зашумит, с мечами и кинжалами яростно устремились друг на друга. В сем сражении особенно отличились храбростию и мужеством Эмир Иренджин, жена его Царевна Кенджик, сын коей Эмир Шейх-Али был убит, попавшись в руки воинов Абу-Саида, и Абд-уль-Рахман сын Эмира Курмиши. Уже едва не разбито было войско Царское, как вдруг Султан Абу-Саид, с помощию Божиею, извлекши меч геройства, своею драгоценною особою устремляется на поле сражения. Победоносные войска его, воспламененные отважностию своего Государя, разом ударили на врагов, и кровь полилась из под мечей, как дождь из облаков. Ветр победы повеял на знамена правосудного Шаха; Иренджин, Тогмак и Исбука попавшись в плен, по уставам Яса, были преданы смерти, а Курмиши, сын его Абд-уль-Рахман, Бука Ильдурджи и Чубан-Караунас обратились в бегство, но также [79] наконец были схвачены воинами Абу-Саида, и в следствие повелений Яса, лишены жизни. По причине необыкновенной храбрости и мужества, оказанных в сем сражении Царем Ирана, постановлено было, чтобы писцы к титулу Царскому прибавляли слово Багадур. Ейсур, услышав в Мазендеране об отравлении Эмира Хусейна Гурекана, сделав множество опустошений, пошел назад. Преследуемый сим военачальником, спешившим по следам его, он устремился на Нишабур, и прибыв в окрестности сего города, наложил контрибуцию на жителей оного; когда же услышал, что Эмир Хусейн остановился в двух фарсахах от Нишабура, то не получив ничего из положенной контрибуции, тотчас чрез Тус пошел на Джам, откуда отправил в Герат Мубарек-Шаха сына Буджаева, и тотчас же в след за ним послал также туда и Мектуба (?), повелевая им осадить Мелик-Геяс-уд-Дина Керта. Когда они прибыли в окрестности горда, то Мелик стал ногою сопротивления, и огонь сражения возгорелся. Между тем Царевич Ейсур, услышал, что Эмир Хусейн спешит вперед с войсками Иракскими, тотчас отправив посла, призвал назад Мубарек-Шаха и Мектуба; но по прибытии их, узнав наверное, что полученное им известие было ложно, и что Эмир Хусейн [80] еще два месяца пробудет в своих настоящих жилищах, Царевич Ейсур, собрав совет, рассуждал о том, оставаться им или итти далее; и когда положено было итти к Герату, и всеми мерами стараться осаждать сей город, то распустив знамя похода, 22 числа первого Ребия 719 года, Ейсур остановился на поле называемом Нешурон (?), и в продолжении целого месяца, осадою и битвами, беспокоил Мелик-Геяс-уд-Дина; когда же наконец увидел, что дело его не подвигается вперед, отправился в Гермсир. Эмир Хусейн, скоро после сего, прибыв в Герат, вместе с Мелик-Геяс-уд-Дином, пошел по следам Ейсура в Атмейдан Резин, захватив там некоторых бунтовщиков, и предав их смерти, возвратился назад. Говорят, что Ейсур, в сей же самой области, в битве с одним из потомков Джагатай-Хана, был взят в плен и лишен жизни.

Комментарии

66. Племя Меркитов, обитавшее на реке Селенге, к Западу граничило с Найманами, к Югу с Кераитами и к Востоку с Монголами. См. d’Ohsson. Hist. des Mongols, Ч. I, стр. 6; Hist. geneal. des Tatars, стр. 130.

67. Династия Молахедитов, известная также под именем Измаэлитов, в продолжение 170 лет царствовала в Арабском и Персидском Ираке. Основатель оной, Хасан-Саббах, начал править в 485 году Эгиры, а последний из Государей ее, Рокн-уд-Дин Гуршах, был разбит Гулагу-Ханом, разрушившим до основания владычество Измаэлитов. О сей династии, прославившейся на Востоке злодеяниями своими, можно видеть в Jourdain, Historie de la dynastie des Ismaeliens de Perse, помещенную в Notices et Extraits des manuscrits, Ч. IX, стр. 143; Notice de S. de Dacy sur le Nezam-ut-Tewarikh, помещенную там же, Ч. IV, стр. 338; Bibl. Orient., под словами: Molhedoun и Ismaelioun; The Travels of Marco-Polo, edit. by Marsden, Кн. I, Гл. XXI, стр. 112-120.

67а. Знаменитый Математик и Астроном Мохаммеданский родился в Тусе, в 597 , а умер в 672 или 687 году Эгиры.

68. Ильхан есть титул династии Монгольских Государей, царствовавших в Персии. Гулагу первый принял его.

69. Слово Рум имеет два значения. По Ибн-уль-Уарди, в пространном смысле, под Румом заключается вся западная, южная, средняя и часть восточной Европы; но в сем значении оно редко употребляется. В тесном же и обыкновенном смысле, Рум обнимает земли, граничащие к Западу с проливом Константинопольским, к Югу с Сириею и Алджезирою, к Востоку и Северу с Грузиею и Черным морем, то есть всю Малую Азию. Название сие произошло от Римлян, покоривших страну сию; Древнюю же Грецию Восточные писатели означают именем Юнан, вероятно от Ионии, процветавшей более всех Мало-Азийских республик. См. Bibl. Orient, под словом Roum.

70. Ала-уд-Дин Ата Мелик Джувейни, так прозванный от месторождения своего, города Джувейна в Хорасане, был сын Бага-уд-Дина Мохаммеда, и находился при отце своем до смерти его, последовавашей в 651 году Эгиры. После сего он занимал многие важные места при Гулагу, Абаке и Никударе. Сочинение его, известное под именем Тарихи Джеган-Кюшай «История завоевателя мира», разделяется на две части: первая описывает последние 10 лет жизни Чингиз-Хана, и царствование преемников его Угедая и Гаюка. В ней находится глава об Уйгурах и Ханах Кара-Хатая, и целая История династии Хорезм-Шахов и Монгольских наместников в Персии, со времени удаления из оной Чингис-Хана до перехода ее во владение Гулагу. Вторая часть начинается избранием на престол Менгу-Каана, и описывает только первыя дела его царствования. В ней заключается также описание похода Гулагу в Персию, и покорения страны Измаэлитов Аламутских, почему и присоединена краткая История сей династии. Сочинение Ала-уд-Дина оканчивается 655 годом Эгиры. Он без меры льстит Монголам. Слог его напыщен, и в повествовании мало порядка. См. d’Ohsson, Hist. des. Mongols, exposition, стр. XIV-XXIII; Les Mines de l’Orient, Ч. I.

71. Шейхами называются духовные, имеющие достоинство доктора Богословии, или начальники больших мечетей.

72. Сеидами называются потомки Мохаммеда.

73. Хотба на Востоке есть тоже, что у нас Ектения. Поминание в хотбе Государя, и битье монеты с его именем, почитаются в Азиатских Государствах признаками подданства.

74. Это прозвание принадлежит Мохаммеду.

75. О Караунасах, см. The Travels of Marco-Polo, edit. by Marsden, Гл. XIV, стр. 86.

76. По закону Мохаммеданскому, если один человек убьет другого, то брат, или ближайший наследник убитого, должен требовать от убийцы цены крови. Это называется на Арабском диа или кесас, то есть законом возмездия или воздаяния. До Мохаммеда, во время войн между племенами Арабскими, победители за раба или женщину, убитую на войне, предавали смерти свободного мужчину из взятых в плен; но Мохаммед определил закон возмездия сими словами: Свободный человек да падет за свободного, раб за раба и женщина за женщину. См. Bibl. Orient. под словом Diah.

77. У Гербелота это место переведено так: Сей Государь (Аргун) тотчас предал его (Ахмеда) в руки тещи своей, Султанши Конгуртай, дети которой были убиты по его повелению. См. Bibl. Orient. Под словом Ahmed-Khan.

78. Зюгре, так называется планета Венера.

79. В разных сомнительных случаях жизни, или предпринимая какое нибудь дело, Мохаммедане имеют обыкновение гадать в Коране или диване (собрании стихотворений) какого нибудь славного поэта, и открывшееся в книге место принимать за изречения судьбы.

80. Каабою называется древний храм Аравитян в Мекке, к которому они ходили на поклонение еще во времена язычества. Мохаммед, не желая уничтожать укоренившагся в народе обыкновения ежегодно посещать сей храм, велел исполнять оное и своим последователям, хотя назначил им в сем случае другую цель. Посему путешествие в Мекку совершается совсем не для того, чтобы поклониться гробу «последнего Пророка», ибо он находится в Медине, где однако же не держится на воздухе силою магнита, но преспокойно стоит на полу.

81. Достоинство Эмира-уль-Умераа, или главного Эмира, установлено Халифом Ради-Биллахом в 323 году Эгиры. Сии Эмиры председательствовали в советах, распоряжали финансами, и начальствовали над войском.

82. В Европейских библиотеках не находится ни одного экземпляра сего творения Улуг-Бека, которое должно быть чрезвычайно важно для Истории Монголов.

83. Слово караул, как полк и многие другие, касающиеся до военного устройства слова, также перешло к нам от Монголов.

84. Мохаммедане, кроме Джумы или Пятницы, имеют в году только два праздника: Первый, Идуль-Адха «праздник заклания», называемый также Идуль-Кебир «великий праздник», и Идуль-Курбан «праздник жертвоприношения», совершается 10 числа Дзуль-Хидже. Каждый Мусульманин, смотря по достатку и благочестию, приносит баранов в жертву Богу. В Мекке в сие время бывает, с особенными церемониями, торжественное жертвоприношение барана во имя всех Мсусульман. Второй Идус-Сагир «малый праздник» или Идуль-Фитре «праздник розговенья», коим оканчивается пост Рамадан и начинается первое число Шауаля. В сей праздник в мечетях читаются только некоторыя особенные молитвы, но народ, радуясь окончанию трудного поста, предается величайшей радости и веселью. См. Bibl. Orient. под словом Aid и Niebuhr, Descript. de l’Arabie. Copenh, стр. 97.

85. Фадл-уль-Лах Рашид, сын Абуль-Хаира, уроженец Гамаданский, будучи сначала лекарем при Султане Газане, сделался потом секретарем и Везирем его. Газан-Хан, желая иметь верную Историю народа Монгольского, в 702 году Эгиры препоручил написать оную Рашид-уд-Дину, доставив ему возможность пользоваться всеми нужными для сего средствами. Рашид-уд-Дин, получив в свое распоряжение все бумаги, хранящиеся в Государственных архивах, и воспользовавшись сведениями как старцев, знавших древния изустные предания Монголов, так и ученых Китайских, Индийских, Уйгурских и других, находившихся при дворе Султана, составил наконец сочинение, известное под именем Джами-ут-Теварих «собрания летописей». Газан-Хан не дожил до окончания сего творения, и Рашид-уд-Дин, в 708 (1307) году Эгиры, поднес оное преемнику его, Султану Олджайту, которым и был щедро награжден. В начале же царствования Абу-Саида, обвиненный в намерении отравить Государя, сей знаменитый старец жестоким образом был лишен жизни 13 Сентября 718 (1308) года. Сочинение Рашид-уд-Дина состоит из трех частей. Первая часть посвящена Истории Монголов, и содержит два отделения. В первом находится исчисление кочевых племен Татарских в эпоху появления Чингиз-Хана, и описание их различных поколений, происхождения и стран ими обитаемых. Во втором, после изложения преданий, собранных о происхождении Монголов и предках Чингиз-Хана, предлагается История сего завоевателя и его потомков: в Китае до Тимура, в Персии до Олджайту. Вторая и третья части, написанные по повелению Олджайту-Султана, содержит Всеобщую Историю и Географию.

Драгоценное творение Рашида есть важнейший источник, из коего почерпали свои известия писатели позднейших времен, хотя он и сам много заимствовал из Тарихи-Джеган-Кюшай. Верность, полнота, порядок и метод суть важнейшие достоинства его Истории. Слог прост и благороден. См. d’Ohsson, Hist. des Mongols, Ч. I, стр. XXVIII-XXXVII; Les Mines de l’Orient, Ч. V; Memories relat. a l’Asie, стр. 393.

86. Рустем и Эсфендияр суть два величайшие героя древней Персидской Истории. Эсфендияр сын Киштаспа, Государя династии Каянов, отличался как своею храбростию, так и необыкновенною телесною силою. Он убил Аргиашпа, сына Афрасиаба, Царя Туркестанского, но в последствии сам погиб от стрелы Рустема. Рустем, сын Зала, славнейший из героев Персидских, прославился многими подвигами, из коих важнейшими были: освобождение Кай-Кауса, Государя династии Каянов, из неволи, в которой он находился у Царя Арабского, разбитие Афрасиаба, и взятие в плен Хакана Хатайского; но впав в немилость при Кай-Каусе, он должен был удалиться в Забулистан, где не согласившись принять предлагаемой ему Кай-Каусом веры Зороастра, он вышел на поединок с посланным к нему Эсфендиаром, и в сем единственном ратоборстве двух первейших богатырей, Эсфендиар пал от руки Рустема, но Рустем сам в последствии был убит в сражении сыном Эсфендиара, Ардширом Багаманом, который у Греческих Историков известен под именем Артаксеркса Лонгемана (см. Bibl. Orient. под словами Asfendiar и Rostam). Другие же говорят, что он пал от козней собственного брата Шегада и Царя Кабульского, которые, на охоте, заставили его упасть в западню. См. Tableaux hist. de Orient, Ч. I, стр. 141-336; Tabl. Hist. de l’Asie par Klaproth, стр. 18.

87. Намазом называется 5 раз в день совершаемая Мохаммеданская молитва.

88. Это игра слов часто употребляемая Восточными писателями, ибо в Арабской азбуке буквы также имеют и числительное значение. Фраза Таба Серагу состоит из буквы: Та = 9; элифа = 1; ба = 2; са = 500; ре = 2004 элифа = 1; ге = 5. Если сложить сумму сих букв, то выйдет число 718 – год смерти Рашид-уд-Дина.