Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ЭВЛИЯ ЧЕЛЕБИ

КНИГА ПУТЕШЕСТВИЙ

СЕЙАХАТНАМЕ

ЗЕМЛИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СОПРЕДЕЛЬНЫХ ОБЛАСТЕЙ МАЛОЙ АЗИИ И ИРАНА

X

[БИТВА С КАЗАКАМИ В ГОНИО. НАБЕГ НА ЗАПАДНУЮ ГРУЗИЮ]

[БИТВА В ГОНИО]

[Итак, мы достигли крепости Гонио 1]. Смотрим, крепость полна казаками, а стены и башни украшены крестами.

Увидев исламское войско, казаки завопили: «О [святой] Георгий! О [святой] Георгий!» Сами они сидели в крепости, а семьдесят своих чаек оставили привязанными у подножия крепости.

Пока пьяные казаки были охвачены паникой, с этой стороны крепости Сейди Ахмед-паша со своими ста пятьюдесятью ич-агами и другими воинами из Тортума, пешими воинами из Мегрелистана и Гюрджистана, отвлекая внимание казаков, в один голос закричали: «Аллах! Аллах!», а [в это время] с другой стороны [наши воины] зашли к стоявшим на берегу судам и безжалостно перерезали канаты. На этих семидесяти судах они вышли в Черное море, а караульных казаков, оставленных [противником] на судах по пять-десять [человек], пьяных и очумевших, кого зарубили, кого взяли в плен и заставили грести. Все газии, торжествуя, отвели суда от крепости на расстояние пушечного выстрела в сторону Венеры 2 и поставили их на прикол в заливе, похожем на гавань.

Казаки в крепости оказались в осаде и, потеряв надежду на спасение, взбесились и начали изрыгать огонь [из ружей]. А на этой стороне исламских героев становилось все больше и больше, и они начали подготовку к приступу крепости. Из мачт и весел от чаек, захваченных у неверных, а также из весел лазских лодок моноксил, на которых приплыли мегрелы из Мегрелистана, были изготовлены [приставные] лестницы. Лодки же [215] [казаков] вытащили на сушу к подножию крепости и использовали их как прикрытие. С восточной и южной сторон крепости были вырыты превосходные окопы, и средь бела дня все герои-мусульмане, азнауры Мегрелистана и Гюрджистана вошли в окопы 3.

Из крепости казаки поливали свинцом лодки, а с этой (нашей) стороны газии и сердар [били] по крепости. В это время казаки, развернув полковое знамя, вышли из [крепости] и атаковали исламских героев. С этой стороны Гази Сейди Ахмед-паша и его три сотни отважных, крепких воинов, призывая Аллаха, так ударили [по ним] мечами, что те, кто спасся, предпочли кинуться в реку Чорохи, а там или утонуть, или выбраться на противоположный берег. Но и те, кому удалось переплыть, также не смогли /350/ уберечь свою голову от ружей исламских героев. Сначала [нами] были сожжены суда, стоявшие на Чорохи, а те двести казаков, которые спаслись от меча, но не смогли проскочить [обратно] в крепость, оказались в плену, и каждый был связан.

После трех приступов около семидесяти мусульманских газиев испили чашу мученической смерти. Тогда Сейди Ахмед-паша, учитывая положение, разослал капуджибаши в разные стороны Батумского санджака для сбора войск. Из окружных нахие отряд за отрядом подошли лазы, вооруженные ружьями и пиками, с белыми знаменами, играя на дудках, называемых «зиголе», и стали на берегу реки Чорохи. Гази-сердар не дал им отдышаться и воодушевил всех газиев на бой, воскликнув с черкесским акцентом: «Живо, братья мои! Усердие за вами. Усердие ради веры прославит и вас и меня». И вот они волнами двинулись [на крепость]; каждый нес [что-нибудь]: вязанку хвороста, мешок кизяка, сноп кукурузных стеблей, охапку веток терна, сноп стеблей проса. Когда обкладывали [ими] со всех сторон крепость, кого убило, а кого ранило. И в этом приступе семьдесят газиев пали шехидами. Сейди Ахмед-паша, прочитав мухаммеданскую молитву, тотчас бесстрашно взбежал на стену крепости по лестнице, изготовленной из мачт и весел судов. Испустив боевой клич, он вместе с ич-агами оказался на башне восточного утла крепости, как паук, ожидающий жертву. [Он стоял] с саблей в руке и кричал: «Эй, соколы мои, живее!» Узрев своего сердара в таком [воодушевлении], газии-мусульмане бросились в атаку и облепили крепость, словно черные муравьи дракона.

[Тут] казаки заметили, что газии идут по стене, размахивая саблями. [Увидев это], некоторые из них стали бросаться в огонь и сгорали, другие, убегая в страхе от сабель, срывались [со стены] и разбивались, остальные попрыгали в реку Чорохи и утонули. Словом, в тот день с полудня и до заката солнца ни [216] Гази Сейди Ахмед-паша, ни газии-мусульмане не взяли в рот ни куска хлеба. Наконец перед заходом солнца крепость была взята. И — благодарение Аллаху! — мне, ничтожному, [паша] оказал честь первым огласить призыв к молитве. Крепость была заполонена исламскими героями.

[Тем временем] укрытые прежде чайки подогнали к подножию крепости, все нужные вещи разложили по своим местам /351/ наготове. По призыву глашатаев была устроена торжественная пальба из пушек, которая продолжалась три дня и три ночи. Благодарение богу, я участвовал в этом бою.

Когда я провозглашал призыв к первой молитве в крепости, двигавшиеся с востока, от берега реки Чорохи, тысячи воинов с разноцветными знаменами и флагами увидели, как мы ударили из пушек, и [поняли, что мы] устроили торжества. Они прочли молитву, начинающуюся словами «Велик Аллах», и подошли к крепости. Они увидели, что крепость взята нами, что Сейди Ахмед-паша находится в крепости и руководит подготовкой боевых сил. Оказалось, что войска эти были посланы правителем Эрзурума, нашим господином Дефтердар-заде Мехмед-пашой. Войска эйялета Эрзурума и Карса под общим командованием паши Карса Кетенджи Омер-паша-заде Бакы-паши за пять дней пересекли Эрзурумскую равнину и подошли к крепости Гонио. Их было семь тысяч отборных воинов. Они расположились лагерем без палаток под крепостью Гонио на берегу реки Чорохи. С одной стороны стал еще и мутасаррыф Пасинского санджака Кенан-паша. С другой стороны расположились владельцы тимаров и зеаметов Пасинского санджака и половина воинов крепости — всего две тысячи аскеров. Отдельно расположились: управитель эйялета Урфа — сын Кетенджи Омер-паши Тавиль Мехмед-паша, которому было приказано с войском защищать крепость Ахалцихе, бей Биреджика Али Мердан-бей с войсками ливы и другие войска добровольцев и федаи. Бей Маназкерта Мехмед-бей разместил на берегу реки Чорохи около двух тысяч отборных, отважных, прославленных, храбрых воинов своей ливы. Управителю санджака Киги, бывшему слуге Табаныяссы Мехмед-паши, Дели Хусам-бею было приказано с войском своей ливы. в количестве до тысячи человек охранять на берегу моря, у подножия крепости, захваченные чайки.

В итоге сюда подошли и расположились лагерем у крепости Гонио все санджакбеи, алайбеи и черибаши санджаков: Кемах, Эрзинджан, Терджан, Келькит, Коюлхисар, [а также] крепостей Хаджимурат, Гюмюшхане, Байбурт, Хыныс, Испир, Текмели, Кузуджан, Тортум, Малазгирт, Мамирван и других крепостей и поселков. За ними, на берегу реки Чорохи, стал лагерем с двумя тысячами отборных воинов мюселлем Сары Дервиш-ага, являвшийся кетхудой санджака Шебинкарахисар, [того [217] санджака], которым владел в качестве арпалыка паша Ахалцихе — честный и достойный Коджа Сефер-паша. Эти войска были арьергардом войск вышеупомянутых санджаков.

У подножия крепости /352/ был созван большой государственный совет. Второй сердар Бакы-паша 4 встал и сказал: «Пусть будет счастливым твой газават! Везир Эрзурума, наш великий сердар Дефтер [дар]-заде Мехмед-паша приветствует тебя и жалует этот расшитый золотом халат и соболью накидку». С этими словами он накинул на плечи Гази Сейди Ахмед-паши привезенные [им] с собою халат и накидку, прикрепил к его тюрбану султан [из перьев] и благословил.

На все воля божья, во время третьей, предвечерней молитвы в море показались сорок-пятьдесят лазских лодок моноксил.

Приблизившись, сидящие в лодках увидели, что крепость полна мусульманами, а перед [крепостью] расположилось лагерем с палатками огромное османское войско, и [лодки] начали одна за другой [спешно] удаляться от берега. Оказалось, что это были непокорные азнауры, шедшие на помощь казакам, засевшим в крепости 5. Воины Сейди Ахмед-паши тотчас с двух сторон взяли под обстрел эти лодки и кинулись [за ними]. До самого вечера продолжался большой бой. Было захвачено сорок семь лодок, исламское воинство овладело очень большой добычей. Находящиеся в лодках были пленены. Той же ночью в крепости и вне ее опять торжественно палили из ружей и пушек, и до [самого] утра [крепость] была освещена.

На другой день рано утром на берегу реки Чорохи поднялась до самого неба туча пыли; блеск светила, отражаясь от лат, кольчуг, панцирей и шлемов, слепил людям глаза. Показались приближающиеся войска, построенные рядами. Оказывается, по благословенному приказу нашего господина, вали Эрзурума, [на помощь османам] спешит правитель Чилдыра везир Коджа Сефер-паша 6 и с ним шесть тысяч храбрых грузинских воинов из Гюрджистанского эйялета, [а также] сын Теймураз-хана, сын Леван-хана, сын Александр-хана 7. Как только эта весть дошла до Сейди-паши, Бакы-паша, Кутфадж-паша и другие мирливы, алайбеи, черибаши в полном вооружении вышли навстречу Сефер-паше. Нам представилось достойное внимания зрелище. Сефер-паша подошел со своим войском, с матараджи, тюфекчи и шатырами; Сейди-паша и Бакы-паша, сидя верхом на конях, ответили на его приветствие. [Потом] Сейди-паша встал с правой стороны, а Бакы-паша — с левой, и так, с большим войском, они подошли к крепости. /353/ С крепостных стен и башен раздался один пушечный залп, [что означало]: «добро пожаловать», и один ружейный залп: «рад вас видеть». Сефер-паша с войсками стал под крепостью. Для войска начал [218] поступать провиант из санджаков Гюрджистана, Мегрелистана, Батуми, Лазистана.

На другой день утром южнее крепости Гонио показалось большое войско, двигавшееся со стороны Хопа и Ризе вдоль берега моря. Оказалось, что пришел паша Трабзона (В тексте опечатка: Эрзурума) и привел с собою на помощь крепости Гонио три тысячи славных воинов, а в семидесяти сандалах и лазских судах, называемых «моноксила», привез войска, съестные припасы и десять пушек шахи. Когда Сейди Ахмед-паша узнал об этом, он не вышел встречать его и войск [для встречи] не послал. А паша Трабзона, подойдя, стал под крепостью.

Потом, когда он пришел в крепость, чтобы удостоиться чести встретиться с Сейди Ахмед-пашой, паша не отметил его своим вниманием и обратился к присутствующим с [такими] словами: «Послушайте, мусульмане! Я — правитель какого санджакаАяны вилайета отвечали: «В настоящее время вы — мутасаррыф Тортума». — «Так! — сказал паша гневно. — Ну, а на сколько удален Тортум от этой крепости Гонио?» — требовательно вопросил паша. И аяны ответили: «На четыре-пять стоянок». — «Я пришел из [такого] места, которое находится на расстоянии четырех-пяти стоянок отсюда, и освободил крепость Гонио, хотя совсем не обязан был [делать этого]! Я спешил, [ради борьбы] за веру и по велению Аллаха стал освободителем! А ну, посмотри, паша! Если ты паша Трабзона, если ты двухбунчужный мирмиран, если крепость Гонио находится на земле твоего эйялета и удалена от Трабзона на расстояние в две стоянки, почему же ты подошел на помощь крепости только спустя семь дней? Я доложу об этом своему падишаху! Позовите-ка сюда немедля диван-эфенди!» — приказал паша.

Пока по его повелению составляли донесение, паша приказал: «Башбёлюкбаши! Гоните этих предателей из Трабзонского эйялета!» И затем обратился к 70 аянам [Трабзона]: «Почему же вы не побуждали вашего пашу к освобождению этой крепости?» Он очень упрекал и бранил их и всех посадил в крепость.

Между тем диван-эфенди составил письма о завоевании крепости и о том, что паша Трабзона не оказал в этом помощи. /354/ Когда подготовили донесение с печатями трех мирмиранов и других мужей, кадиев Гонио и Трабзона и уже собирались его отправить, все аяны Трабзона пали к ногам Сейди Ахмед-паши и взмолились: «Помилуй, повелитель! Не сообщай об этом падишаху!» Сейди Ахмед-паша не уступал, стоял на своем и твердил: «Непременно доложу о вашей непокорности». Тогда трабзонцы кинулись к его пашам и подослали их к Сейди Ахмед-паше со своей просьбой. [219]

Дело кончилось миром и согласием, и после трех дней споров паша Трабзона, аяны вилайета и все, кто был из Трабзона, волей-неволей раскошелились, чтоб замять дело и не сообщать падишаху. Было дано: сорок три кошелька гурушей, три палантина из соболей, двенадцать невольников, двенадцать невольниц. Сам же паша Трабзона дал шитые золотом шелка, свой собственный новый расшитый шатер с семью отделениями, украшенную драгоценными камнями саблю, отделанный драгоценными камнями кинжал, семь колчанов, всевозможные замечательные сосуды, изготовленные трабзонскими златокузнецами, кадильницу, сосуд для розовой воды, разнообразную утварь, серебряные подсвечники, булавы и боевые топоры, три каравана верблюдов, три каравана мулов и сто двадцать коней взамен загнанных до смерти во время перехода лошадей.

Двору падишаха было сообщено только то, что касалось заслуг перед падишахом мирмиранов, алайбеев и санджакбеев, принимавших участие во взятии крепости Гонио или подошедших для поддержки. Радостную весть об освобождении крепости Сейди Ахмед-паша послал с капуджибаши, известным под именем Гюрджу-бей-заде. А с другим капуджибаши сообщил об этом нашему господину, паше Эрзурума.

Вдруг на берегу реки Чорохи поднялась пыль и показалось исламское войско. Оказывается, ага нашего господина, правителя Эрзурума Мехмеда-паши, Аладжаатлы Хасан-ага, возглавив [силы, посланные на] помощь крепости Гонио, привел их [сюда]. Владельцы зеаметов и тимаров санджака Эрзурум, половина войск крепостей [этого санджака], сорок байраков секбанов и сарыджа, башбёлюкбаши к бёлюкбаши, которых звали Кючюк Аджем-кулу, Чатал, Момучету, Хейбели, Накышлы, Джалик Али, Зерекетли, Ямалы Ашкуна, Сенджаблы, Хадырлы, Хахалы, Месджах-оглу, /355/ Дженнет-оглу, Кара Пири, Солак Beли, Гюльдже-Али, Кафан Арслан, с боевым кличем Мухаммеда перешли [реку]. За ними переправились один байрак в триста храбрых конников, один байрак в триста конных добровольцев, шесть байраков быстрых, как ветер, воинов-татар 8, один байрак в [составе] шестисот мутеферриков, один байрак в триста достойных почитания аг, один байрак храбрых чашнигиров, один байрак в двести шорников, один байрак дышкилерджи, двести вооруженных юношей, двести надевших латы и кольчуги копьеносцев ич-ага. С флангов мелкими байраками перешли реку ага гулямов-ключников и их командиры. Потом переправились около сорока должностных лиц со своими сопровождающими и капуджибаши, восседавшие на конях, а за ними под звуки литавр — их сердар Аладжаатлы Хасан-ага. Они расположились под крепостью Гонио в палатках и шатрах. Сейди Ахмед-паша устроил им большой пир. [220]

На другой день со всех [окрестных] сел и поселков пригнали зодчих и строителей и началось восстановление крепости. Сперва очистили рвы. Была отстроена сожженная часть крепости и соборная мечеть [султана] Баезида Вели в цитадели. Сюда поставили 700 свежих воинов с начальником крепости. Сложили захваченные у неверных ружья и все необходимое в арсенале и таким образом оснастили крепость. Оставив для охраны крепости войска эйялета Трабзон и санджака Батуми, мы направились в Эрзурум и [двинулись] вдоль берега реки Чорохи, имея с собой около 6000 победоносных воинов.

В пути мы остановились на берегу [реки] на лугу. Сейди Ахмед-паша призвал на совет всех героев-мусульман и сказал: «Этот Мегрелистан, будучи в подчинении Трабзонского эйялета 9, должен был направить нам подмогу. А вместо этого они поддержали казаков и восстали против падишаха. Их лодки и русские лодки чайки я преподнес моему падишаху, пусть стоят в гавани крепости Трабзон. Какой бы приказ ни вышел от падишаха, правитель вилайета обязан действовать в соответствии с ним. Сколько тысяч пленных казаков и мегрелов я подарил трону! Но теперь, когда это многотысячное исламское войско на конях и в полной готовности, [надо решить], как отомстить неверным мегрелам, чтобы испытавшие столько трудностей в пути правоверные имели добычу 10».

/356/ Как только началось обсуждение дела, правитель [эйялета] Гюрджистан Сефер-паша, не скрывая своей ненависти к мегрелам 11, сказал: «Давайте бросим на мегрелов одновременно пешие и конные [части] исламского войска. Моих ахалцихских, гюрджистанских газиев дадим им проводниками. Пусть и им достанется их доля от добра, добытого в священной войне». На том [и порешили]. Закончился совет, и я, ничтожный, по поводу этого намерения произнес Фатиху. В то же мгновение закричали глашатаи, оповещая героев ислама [о принятом решении]. Войска изготовились и стояли во всеоружии, ожидая приказа сердара.

НАШ ВНЕЗАПНЫЙ НАБЕГ НА ВИЛАЙЕТ ГЮРДЖИСТАН 12

Кутфадж-паша, возглавив передовой отряд из 3000 славных воинов, направился вдоль берега реки Чорохи на юг. За ним к Мегрелистану двинулись около 3000 воинов Ахалцихе Гюрджистанского [эйялета]. Сейди Ахмед-паша следовал за ними с 9[000] отборных воинов. А Бакы-паша, возглавив арьергард из 3000 воинов, шел последним. Войска Эрзурума и Шебинкарахисара составили правое крыло, а войска Киги, Пасина и [221] Мамир-вана — левое крыло. Санджакбеям Хыныса, Текмана и Маназкерта поручено было собрать для исламского войска съестные припасы, фураж — ячмень и сено. В тот день шли десять часов и остановились между Батумским санджаком и Мегрелистаном, в местности, называемой Зарчайыры.

Рано утром, когда [мы] вброд переправлялись через реку Чорохи, Сефер-паша с войском [эйялета] Гюрджистан приступил к опустошению области Дерание, что в Мегрелистане. Узнав об этом, население — мегрелы — поспешило сбежать в горы. Главный байрак нашего господина Дефтердар-заде, главные байраки 22 бёлюков с 2200 бойцами немедленно рассыпались среди крутых гор и окружили мегрелов Баджане, дали ружейный залп и начали большой бой с окруженными. После полудня Баджане была взята и там /357/ было захвачено семьсот пленных. Воины овладели добычей. В этом бою семь газиев пали за веру смертью героев. А Бакы-паша с захваченным добром, разбогатев, присоединился к исламской армии.

Герои-мусульмане были отпущены [для захвата добычи]. Разделившись, они толпами стали вторгаться в горы, ущелья, в [села] баджанцев. Они дошли до самой крепости Мерве. Находящиеся в крепости с двух сторон открыли ворота и у подножия крепости вступили в бой с исламским войском. Три часа они бились, и тут начальник Авникской крепости Али-беи, Вели-бей и бёлюкбаши Накышлы, увидев, что западная сторона крепости опустела, ловко забросили веревку с петлей, влезли на [стену] крепости, по очереди втащили своих проворных бойцов и на стенах и башнях провозгласили призыв к молитве. Вышедшие наружу неверные не смогли вернуться обратно и стали добычей сабли. Те же, кто спасся от меча, были захвачены в плен и связаны. В этом бою семьдесят исламских [воинов] испили шербет мученической смерти. 300 мегрелов было пленено и 700 убито. Исламское войско утопало в богатой добыче. Плененных во время боя юношей и девушек вручили победоносному сердару.

Снявшись отсюда, мы 9 часов шли по лесистой местности и вышли на равнину Богдо. Когда [султан] Селим-хан I, будучи царевичем, правил Трабзоном, он [как-то] остановился в этом прекрасном месте. Поэтому на берегу реки Зобар была устроена высокая насыпь. [Теперь] это аллея, украшенная одними самшитовыми деревьями. Здесь мы и остановились. Мусульманские газии стали грабить окрестности. На участке передового отряда Кутфадж-паши были взяты два языка. Их подвели [222] к Сейди Ахмед-паше и заставили говорить. Вот что они рассказали: «Мы люди мегрельского бея Жапшху д. Он послал нас узнать, захватили ли русские крепость Гонио, или она все еще в руках османов. И вот волею божьей мы оказались в плену. А теперь мы в вашей воле». И они стали нашими проводниками ко многим деревням, где можно было взять обильную добычу. Сейди Ахмед-паша [решил] использовать их и погнал впереди себя. Не доверяя им, исламские воины двигались кучно, во всеоружии и наготове.

Так мы покрыли расстояние в часть дневного перехода и вошли в область Теймураз-хана. Оказывается, это племя подчинялось ахалцихскому /358/ везиру Сефер-паше. Сын Теймураз-хана прибыл вместе с тремя тысячами [конных] превосходно вооруженных храбрецов-грузин, закованных в голубое железо [лат], с двумя тысячами пеших воинов в обуви на толстой подошве и со стрелками. Они остановились поблизости от [нашей] армии. Сердару Гази Сейди Ахмед-паше он преподнес подарки. [В беседе] выяснилось, что и у этого сына Теймураз-хана были непокорные грузинские племена.

Двигаясь впереди исламского войска и указывая дорогу, [сын Теймураз-хана] завоевал области Пернак, Сельсель, Паракан, Панак, Комла, Самарга и через три дня остановился у крепости Ахар. Была покорена и эта крепость. Это маленькая круглая крепость на вершине холма. Построена сыном Ануширвана венценосцем Хормуздом. Имеет маленькие пушки. Обнаружилось, что ее жители не воинственны, но поразительно ловки в воровстве. Они способны украсть даже звезду с неба.

На участке Кутфадж-паши были захвачены две подобные звездам непорочные девушки такой красоты, каких не найти даже среди гурий, живущих в окрестностях Дамаска 13. Верно, это о них гласит достославный стих [Корана]: «Мы сотворили человека лучшим сложением» 14. Сейди Ахмед-паша купил их у Кутфадж-паши за тысячу гурушей каждую и вместе с двадцатью другими девушками отправил султану Ибрахим-хану. В это же время фланговое охранение [войск] Маназкерта взяло в плен двоюродного брата по отцу бея мегрелов. Он дал сто невольников, тысячу голов скота, много юков ткани, шитой золотом, много юков шелковой ткани и выкупил [брата]. В этом удачном походе [крупный] скот продавался за полгуруша, овца — за пять акче. Тогда же пришли подарки Сейди Ахмед-паше от бея [народа] ачик-баш: пять рабов и пять рабынь. А мне, ничтожному, [он] подарил одного раба и одну рабыню.

Отсюда мы без поражения шли с непобедимым войском на запад и за 11 часов дошли до крепости Нихах, оттуда — до [223] Ак-чакале 15, оттуда — до крепости Джаки, оттуда — до крепости Никерт, оттуда — до крепости Кючюккале. Таким образом, Гюрджистан и Мегрелистан были полностью завоеваны и подчинены. Их беи предстали перед Гази Сейди Ахмед-пашой с подарками. Так как [вышеуказанные] крепости расположены в гористых местах, мы обошли их, будто и не видели, и покорили область Ювана. Отсюда мы продолжили путь, остановились у подножия крепости Текрек и отдохнули. Из крепости, услышав шум и гомон войска, /359/ вышли с подарками испуганные мегрелы и просили о помиловании. Просьба не была принята, и наша орда просто утопала в пленниках и добыче. Никто уже не был способен таскать с собою свою долю добычи, полагающуюся по шариату 16.

Мы вернулись берегом реки Чорохи и опять остановились на отдых у подножия крепости Гонио. Добыча была отправлена в Трабзон и продана разумно.

Язык мегрелов, его вздорность 17. Арти — один; жири — два; шуми — три; отх — четыре; хути — пять; пашкви — шесть; ишквити — семь; рууо — восемь; чохор — девять; вити — десять; арти вити — одиннадцать; кобал — хлеб; дачхири — огонь; тор — щит; ишхури — баран; деркат — пояс; дуди — голова; дшка — дрова; джогор — собака; джху — корова; гисин — теленок; иджм — соль; ичхен — лошадь; гадж — свинья; грут — осел; тут — медведь; квел — сыр; мрджван — простокваша; ... (Опущены непристойные слова); вай — иди сюда; дай — человек; дахор — садись; млаули — не уходи; тина — девочка; очком — покушаем; вай цай — иди, человек; аш морт — сюда; млаули цай — не уходи, человек; аши морт вай мамад — гоми есть, отец, иди; вай диас — иди, мама; арти гедж очком — покушаем одну свинью; джоги — стая собак;... (В оригинале пропуск); тни яву бджуд хатма гафа — испрошу, чтобы бог превратил тебя в камень; вай цай — иди, человек; дбхр млад(в)ли, ишхури кобал очком — ложись, не уходи, покушаем барана, хлеба; вай цай доход квел, кобал, мрджван очком — иди, человек, садись, покушаем сыру, хлеба, простоквашу. /360/ В этом мегрельском языке у каждого племени свой особый говор.

[Конец похода в Гюрджистан]

Большая это область. Урожай ее — семидесяти видов. [У жителей] много овец, коз, свиней. В горах в большом [224] количестве водятся олени, косули, .... У них есть лошади [арабской породы] кухейлан. Но ослов и мулов в Татаристане, Гюрджистане и Мегрелистане совершенно нет. В этих странах водится много куниц, много каменных куниц, лисиц, диких кошек, волков и [диких] кур. Так как тут мало сеют пшеницы и ячменя, то и сбор их мал. Кукурузу и просо производят во множестве. В высоких горах обильно произрастают орех, самшит, сосна и можжевельник, а кипарисы редки. Эти [мегрелы], подобно абхазам и черкесам, живут в горах. Их села всегда находятся на одном месте — они не кочуют. У них есть благоустроенные крепости — [города] и села с виноградниками, садами и церквами, потому что они народ древний и земля их — большая страна.

Отсюда мы отправились на юг, к Эрзуруму, и на третий день прибыли в нахие Даданлы. Она находится на земле Тортума и является покоренной областью. Так как мы вошли в безопасную и мирную область, везир Ахалцихе, испросив позволение Сейди Ахмед-паши [расстаться с нами], преподнес ему много чудесных и редкостных подарков. Нашему господину, вали Эрзурума, он тоже отправил подарки. Войско эйялета [Ахалцихе] вместе с сыном Теймураз-хана, сыном Леван-хана, сыном Александр-хана и грузинскими беями отправилось в сторону Чилдыра. А Гази Сейди Ахмед-паша с победоносным войском за 4 часа прибыл в местность, называемую долиной Ювана. Все население Испира и Тортума явилось к Сейди Ахмед-паше, к Бакы-паше и Кутфадж-паше и преподнесло им подарки. Эти места являются границей санджака Сейди Ахмед-паши.

Затем мы продолжили путь и вошли в город Тортум. Все аяны вышли встречать Сейди Ахмед-пашу; они стояли по обеим сторонам широкого тракта и благословляли его словами: «Да будет счастлива ваша священная война!» Когда прошли все войска, в шатер внесли убранство палатки, посланное счастливому, как Саам и Нериман 18, Гази Сейди Ахмед-паше от нашего господина Дефтердар-заде-паши. На его коня накинули шесть конских панцирей из нахичеванской стали. /361/ [Сейди Ахмед-паша] сидел верхом на [коне породы] кухейлан; его тайласан, повязанный по правилам суннитов, свисал с головы; весь закованный в голубое железо [панциря], он ехал с «бурлуками» и «уйлуками», как семиголовый дракон, и приветствовал [встречавших] направо и налево. С обеих сторон слышались благословения людей: «Да поможет тебе Аллах, о гази, борец на стезе Аллаха!» В это время из крепости загрохотали пушки, что означало: «добро пожаловать», и горы [окрест] города Тортума отозвались громом. Сейди Ахмед-паша с превеликой свитой достиг [225] дворца, а Бакы-паша и Кутфадж-паша и другие герои-мусульмане, восемь санджакбеев [и я] три дня стояли лагерем за городом. На четвертый день [все мы] направились к Эрзуруму.

На третий день после нашего выступления, в первый день касыма 19 1057 (8 ноября 1647) года, мы вступили на землю Эрзурума, прошли место, называемое Гюрджибогазы, и пришли в село Умдум. Отсюда победоносное войско должно было большой, [торжественной] процессией направиться в Эрзурум. Так как в это время для встречи с войском паши прибыл Али-ага — кетхуда нашего господина Дефтердар-заде, мы выступили с превеликой пышностью и торжественностью и спешились у шатра нашего господина Дефтердар-заде, который был установлен в Гюмюшлю Гомбеде.

Наш господин, высокочтимый паша, прошел до дверей шатра навстречу [пашам] и сказал: «Да будет непобедима твоя борьба за веру!», и они обнялись. Бакы-пашу он усадил слева от себя, Сейди-пашу — справа, а Кутфадж-паша и другие мирливы были удостоены чести поцеловать руку паши [Эрзурума]. Для. всех газиев он устроил такое большое пиршество, что невозможно выразить языком. Потом всем газиям были пожалованы 170 расшитых золотом почетных халатов. Сейди Ахмед-пашу, Бакы-пашу и Кутфадж-пашу [паша Эрзурума] одел в собольи шубы.

[Затем] началось преподношение военной добычи и подарков от всех мирлив. Сперва от Сейди [Ахмед]-паши пришли дары: сто пятьдесят юношей-казаков, одиннадцать казацких атаманов, двести пленников-мегрелов, сто пятьдесят рабов, сорок окка серебряной посуды, сто невольниц, один юк на муле с парчой, связка [шкурок] куницы, семь кольчуг и другие дорогие вещи. Когда были доставлены подарки и от Сефер-паши, Бакы-паши и Кутфадж-паши, паша [Эрзурума], довольный, роздал подарки им, капуджибаши и аянам вилайета. [Так был закончен раздел добычи].


Комментарии

1. Крепость Гонио стоит недалеко от Черного моря. Три века назад крепость стояла у самого моря.

2. Видимое с Земли свечение Венеры — «Пастушьей звезды» (Чобан йылдызы) — всегда связано либо с восходом, либо с заходом солнца, вблизи которого она располагается на небе. Судя по описанию, бой начался рано утром и, следовательно, турки отогнали казацкие суда в восточную часть гавани. См. также примеч. 56 к гл. VIII.

3. Под азнаурами Мегрелистана и Гюрджистана здесь подразумеваются те феодалы Мегрелии и эйялета Гюрджистан (Чилдырского эйялета), которые, владея пожалованными султаном землями, обязаны были выступать в поход.

4. Бакы-паша был послан на выручку крепости Гонио, но оказалось, что она была освобождена по собственной инициативе (без приказа) Сейди Ахмед-пашой. Потому Эвлия Челеби называет Бакы-пашу вторым сердаром.

5. Непокорные азнауры — та часть феодалов приграничной области Грузии, которые попытались воспользоваться благоприятным случаем и ударить по османам, когда те вели бой с казаками.

6. Вали Гюрджистанского эйялета Сефер-паша в это время был уже стар, потому Эвлия Челеби называет его «коджа». Эти события относятся к осени 1647 г.

7. Теймураз I, царь Картли и Кахети, решительный противник Ирана, в это время был вынужден искать убежища при дворе царя Имеретии Александра III (1639 — 1660); хотел получить поддержку султана, который еще в 1614 г. для поощрения его акций против Ирана передал ему во владение Гонио, Олту и Ардаган. Как видно, Теймураз I и в 1647 г. претендовал на владение этими областями. Леван-хан — владетельный князь Одиши (Мегрелии) Леван II Дадиани (1611 — 1657).

8. Здесь «татары» может означать «гонцы».

9. Чтобы избавиться от беспрерывных нашествий османов, княжества Западной Грузии согласились платить дань при условии сохранения независимости во внутренних делах, и османы были вынуждены принять это.

10. Дело было не только в отмщении: выступившее в поход для освобождения Гонио войско не хотело возвращаться домой без богатой добычи.

11. Сефер-паша, «не скрывая своей ненависти к мегрелам», требует похода. Правительство османов старалось превратить Чилдырский (Ахалцихский) эйялет в орудие подчинения Западной Грузии и часто бросало войска этого эйялета для набегов, рассчитывая, что в случае успеха вся Западная Грузия войдет в Гюрджистанский эйялет. Однако это не удавалось. Имеретинское царство и владетельные княжества Западной Грузии пользовались разного рода внешнеполитическими неудачами Турции и годами не платили дань.

12. Здесь подразумеваются те области Западной Грузии, которые после мирного договора 1639 г. считались перешедшими от Ирана к Турции. Это часть Мегрелии, Гурии и Самцхе.

13. По представлениям мусульман, в раю жили женщины редкой красоты. Дамаск же и его окрестности считали райской страной.

14. Коран, ХС, 4.

15. Акчакале — перевод с грузинского языка на турецкий названия Тетри цихе (Белая крепость); стоит на восточном берегу оз. Чилдыр, находящегося на северо-востоке Турции.

16. Восьмая сура Корана, которая озаглавлена «Добыча», разрешала всем мусульманам в «священной войне» против «неверных» убивать или брать в плен мужчин, превращать в рабов женщин и детей, овладевать их движимым и недвижимым имуществом. 1/5 добычи полагалась повелителю, 4/5 — всем прочим участникам войны.

17. Материал изучен С. С. Джикия (см.: С. С. Джикия. Эвлия Челеби о мингрельском и грузинском языках) и Р. Блайхштайнером (см.: R. Bleichsteiner. Die kaukasischen Sprachproben).

18. Герои «Шах-наме» и персидского народного эпоса.

19. Касымом начинался зимний период года (8 ноября — 6 мая). К первому дню касыма военные действия прекращались и войска уводились в зимние казармы.

(пер.: под ред. А. Д. Желтякова)
Текст воспроизведен по изданиям: Эвлия Челеби. Книга путешествия. (Извлечения из сочинения турецкого путешественника ХVII века). Вып. 3. Земли Закавказья и сопредельных областей Малой Азии и Ирана. М. Наука. 1983

© текст - под ред. Желтякова А. Д. 1983
© сетевая версия - Тhietmar. 2004
© OCR - Alex. 2004
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Наука. 1983